ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ

В которой читатель, уже ставший свидетелем бескровной битвы, увидит бескровную дуэль

Теперь же обратим наше внимание на господина, которым пренебрегали почти с самого начала нашей истории. Речь пойдет о капитане Г'ерете, который отправил наших друзей на задание, принесшее такие неожиданные плоды. Капитан, конечно же, видел Пэла насквозь и прекрасно понимал: кавалер не сказал ему всей правды, когда предложил отправить четверку друзей в далекое путешествие. Однако Г'ерет не сомневался, что получит честный рапорт и полезную информацию; более того, капитан всегда старался помочь своим гвардейцам, к которым относился как патриарх огромной семьи к своим внукам.

Поэтому его мысли не раз обращались к тем, кого он отправил — а точнее, кому разрешил отправиться — на восток. Впрочем, Г'ерет был уверен: рано или поздно он узнает много интересного. Нельзя рассчитывать на то, что, если швырнуть мешок с золотом в нищенский приют Чатьер, это не вызовет там смятения. Точно так же, послав йенди, дзура, лиорна и тиасу в место, являющееся средоточием дворцовых интриг, нужно ожидать чего-нибудь из ряда вон выходящего.

Однако, с другой стороны, мы должны учитывать, что капитан оставался капитаном и, следовательно, был постоянно занят, тогда как двор замер в терпеливом ожидании результатов событий, которые происходили за сотни лиг от столицы. Капитан продолжал исполнять свои обязанности, главной из них — хотя он сам этого не понимал — являлось медленное превращение Императорской гвардии из элитного воинского подразделения в полицейское.

Что касается двора, судя по тому, что видел Г'ерет (не будучи интриганом, он тем не менее всегда был в курсе свежих новостей), двор все больше увлекался сплетнями по поводу императрицы, в то время как сам император, казалось, не обращал на супругу никакого внимания. Во дворец призвали лорда Адрона э'Кайрана, лорд Гарланд исчез, а атира Сиодра исполняла обязанности главного советника его величества. Придворные с беспокойством следили, в какую сторону Сиодра склонит императора касательно вторжения в Сэндихоум, передачи Пепперфилда и множества менее существенных вопросов, в которых каждый имел свой интерес.

Кроме всего прочего, на Г'ерета обрушилась целая серия жалоб на его гвардейцев, причем по самым неожиданным поводам. После расследования всякий раз оказывалось, что доносы носят ложный характер: люди, подавшие жалобу, в дальнейшем быстро от нее отказывались. Сначала капитан пришел к выводу, что Ланмарея пытается его оклеветать, но потом понял: кто-то просто старается занять его время. Однако тут Г'ерет ничего не мог поделать — оставалось только гадать.

До ушей Г'ерета дошел слух, что произведен арест каких-то неизвестных, которым предъявлено обвинение в некоем заговоре, но имена не назывались, замалчивался также и тот факт, что они были гвардейцами (на самом деле гвардейцам Ланмареи, арестовавшим наших друзей, даже не сообщили их имена — если не считать хитрого йенди, позаботившегося о том, чтобы его имя стало известно). Но капитан не стал особенно раздумывать по этому поводу — дело его явно не касалось, к тому же у него и так хватало забот.

Через два дня после событий, описанных в предыдущей главе, мы нашли Г'ерета в собственных покоях, где он обычно и решал текущие проблемы, то есть в той самой комнате, где проходило знаменитое знакомство Г'ерета с нашими друзьями. Примерно через час после того, как зазвонил полуденный колокол на Зубчатой башне Крыла Иссолы, звон которого, несмотря на стены и расстояние, отлично слышен и в Крыле Дракона, некий драконлорд, находящийся на дежурстве, доложил, что Дисеп э'Лания, маркиз Ботвейс, просит принять его по личному вопросу.

— Хорошо, — ответил Г'ерет. — Я его знаю, можете впустить.

Маркиз вошел, изысканно поклонился капитану Г'ерету, который предложил ему сесть. Маркиз вежливо отказался. На что Г'ерет лишь крякнул. Словно хотел сказать: «Ну, значит, ваш визит нельзя считать просто дружеским».

— Милорд капитан Г'ерет, я пришел к вам как друг леди Дженикор э'Терикс, — заявил маркиз.

— Ее имя мне знакомо.

— В том нет никаких сомнений.

— Ну и что она от меня хочет?

— Как, разве вы не знаете?

Капитан снова крякнул, на сей раз это означало: «А откуда мне знать?»

— В таком случае, — настаивал на своем Дисеп, — быть может, вы хотя бы догадываетесь, о чем речь?

Капитан настолько удивился, что даже ответил:

— Уверяю вас, нет.

— Очень странно, капитан.

Г'ерет еще раз крякнул.

— Вы говорите загадками, — буркнул он.

— Желаете, чтобы наш разговор стал более откровенным?

— Ни о чем другом я вас и не прошу.

— Я должен сообщить вам о своей миссии?

— Заверяю вас, я уже целый час пытаюсь понять, что вы имеете в виду.

— Неужели вы не понимаете? Дженикор э'Терикс? Я повторяю — Дженикор э'Терикс?

— Ну да, вы пришли от ее имени. Но не более. И все же из вашего поведения ясно, что вы преследуете определенную цель.

— Вы очень проницательны, милорд.

— Значит ли это, что мне следует найти друга, с которым вы могли бы обговорить детали?

— О, вы все поняли.

— Что ж, хотя мне и неизвестно о том, что я в ссоре с леди, она оказывает мне честь, выдвигая это требование. Заверяю вас, у нее не будет оснований для недовольства.

— Удивлен, что вы делаете вид, будто ничего не знаете о нанесенной ей обиде, милорд, однако я рад, что вы готовы пойти навстречу нашим желаниям.

— Следует ли нам организовать все как можно быстрее?

— Убежден, что так будет лучше всего.

— Очень хорошо, но простите, меня вызывают…

И действительно, в этот момент гвардеец, который имел честь стоять на страже перед входом в покои Г'ерета, объявил, что капитана хочет видеть герцог Триуоллс.

Капитан попросил Дисепа присутствовать при разговоре с герцогом, и в следующее мгновение к нему в кабинет вошел лорд Аллистар. Оказалось, герцог и маркиз знакомы, так что представлять их друг другу надобности не возникло.

— Вы хотели со мной встретиться? — спросил капитан.

— Так оно и есть, я пришел от лица моей сестры, леди Иллисты.

Капитан нахмурился:

— Вот оно как? Еще один вопрос чести? Неужели я, сам того не ведая, умудрился нанести оскорбление всем леди Империи?

Сначала лорд Дисеп улыбнулся, но сразу нахмурился и сказал:

— Настаиваю, герцог, чтобы мой вопрос был решен первым.

— Вы неправильно меня поняли, — с поклоном возразил герцог Триуоллс. — Я пришел от лица моей сестры, чтобы просто спросить вас об одном деле.

— И все? Тогда с вашей проблемой мы справимся легко.

— Значит, вы позволите задать вам мой вопрос?

— Не только позволю, мой дорогой герцог, но и отвечу на него.

— Тем лучше.

— Спрашивайте.

— Видите ли, по причинам, которые нам не следует обсуждать, моя сестра интересуется одним гвардейцем из вашей роты.

— Ну и?..

— Она уже довольно давно ничего о нем не слышала, а ей бы хотелось знать о его местонахождении и здоровье.

— Возможно, — предположил Г'ерет, — он был занят.

— Может, но при данных обстоятельствах — мало вероятно.

— А о ком идет речь?

— О тиасе по имени Кааврен.

— Ах да! Этот господин получил задание, я не имею права открывать, какое именно. Знаю лишь, что он еще не вернулся.

— И вы ничего о нем не слышали?

— Он, как вы уже отметили, тиаса. Кааврен появится только после того, как сможет дать мне полный отчет.

— Ну, — с поклоном сказал Аллистар, — тогда у меня все. Если я могу оказать вам какую-нибудь услугу, вам достаточно лишь попросить.

— В таком случае, — ответил Г'ерет, в глазах которого искрился смех, — я попрошу вас прямо сейчас.

— Сейчас? Значит, я имею честь оказаться вам полезным?

— Если это вас не затруднит.

— Скажите, что вам нужно, и я постараюсь выполнить вашу просьбу.

— Этот господин, — Г'ерет кивнул в сторону Дисепа, — передает мне вызов от лица леди Дженикор э'Терикс, и, чтобы организовать дуэль, мне необходим секундант.

— Вы просите меня быть вашим секундантом?

— Да, такова моя просьба.

— Если вы разрешите мне отправить записку сестре, чтобы поставить ее в известность о результатах нашего разговора, я почту за честь стать вашим секундантом, капитан.

— Что ж, давайте обсудим детали.

— Со своей стороны, — Дисеп поклонился герцогу Триуоллсу, — я не прошу ни о чем другом.

Вопрос был решен быстро: договорились драться на шпагах до тех пор, пока один из противников не сможет продолжать бой; секунданты будут наблюдать за поединком. Затем они отправили посланца к Литре э'Тенит с просьбой стать судьей поединка, а Дисеп согласился, чтобы двое гвардейцев присутствовали в качестве свидетелей. Дожидаясь ответа от Литры, они болтали о пустяках, как старые добрые друзья.

Вскоре посланец вернулся вместе с самой Литрой, которая обняла Г'ерета и достаточно вежливо приветствовала Дисепа, после чего они отправили гонца к леди Дженикор э'Терикс с просьбой прибыть в павильон Платанов — именно здесь было решено устроить поединок.

Чтобы наши читатели получили представление о сцене дуэли, следует сказать, что павильон Платанов — как подумали бы многие — вовсе не был крытой террасой, окруженной платанами; на самом деле он представлял собой поле, заросшее травой и ограниченное низкой каменной стеной. В центре располагался фонтан, вокруг которого стояло несколько мраморных столов.

Свое название павильон получил в честь двенадцатого барона Платана, главнокомандующего Шестнадцатого императора Иссолы. Барон построил павильон, чтобы доставить удовольствие некоей леди, которую обожал и которая говорила, что Крылу Дракона недостает изящества. Форму павильон имел удлиненную и походил на поле для шотбола, только без ворот и сетки. Фонтан, мы должны добавить, перестал работать пятьсот лет назад и находился в плачевном состоянии.

Г'ерет, Литра, Аллистар и Дисеп прибыли вместе со свидетелями, и им пришлось немного подождать появления Дженикор. Она оделась для поединка как и подобает высокорожденной леди дракон — в черное с серебряной отделкой. После короткого обсуждения, в ходе которого было решено, что весь павильон будет служить кругом, за исключением одной стороны, где расположатся свидетели, дуэлянты заняли исходные позиции.

— Дженикор э'Терикс, — заговорила Литра, — готовы ли вы примириться с капитаном, милордом Г'еретом?

Дженикор бросила надменный взгляд на своего противника и сказала:

— Только в том случае, если он принесет мне извинения перед всем двором, заберет свои слова обратно и признается, что солгал.

Литра повернулась к Г'ерету и осведомилась:

— Готовы ли вы принести извинения и сделать необходимые заявления?

Г'ерет пожал плечами:

— Вряд ли, поскольку я не знаю, о каких заявлениях говорит леди Дженикор.

— Не может быть, — возразила Дженикор, гневно глядя на дзурлорда.

— Как, — воскликнул Г'ерет, расправляя плечи, — вы обвиняете меня во лжи?

— Именно, — хладнокровно заявила Дженикор.

— В таком случае если раньше я не видел причин для поединка, то теперь, клянусь честью, их более чем достаточно.

— О милорд, заверяю вас, их и раньше хватало.

— Возможно, миледи, но мне об этом ничего не известно.

— Тогда вы отрицаете…

— Не имеет значения, — прервал ее Г'ерет. — Вы утверждаете, что у вас есть причина со мной сражаться, а сейчас и у меня появился повод вызвать вас на поединок. Защищайтесь, и мы довольно быстро закончим дело — ко всеобщему удовольствию.

Однако Дженикор, вместо того чтобы пойти в атаку, а именно этого и следовало ожидать после такого комплимента, неожиданно опустила шпагу и нахмурилась:

— А вдруг вы говорите правду?

— Я говорю чистую правду. Более того, готов отстаивать ее с оружием в руках.

— Значит, вы не знаете, какое оскорбление мне нанесено?

— Мне известно лишь, как вы оскорбили меня, а этого вполне достаточно.

— Нет, нет, подождите.

— Почему?

— Потому что я намереваюсь вас убить и хочу, чтобы вы твердо знали, по какой причине.

— Ну, — ответил Г'ерет, опуская шпагу, — ваше право. Если вы хотите мне об этом поведать, я вас выслушаю.

— Очень хорошо. Я имею в виду слова, сказанные вами обо мне, — слова очень личного, даже интимного характера.

Г'ерет крякнул, словно хотел показать, что по-прежнему ничего не понимает.

— Значит, — удивилась Дженикор, — вы отрицаете, что говорили что-либо подобное?

— Отрицаю.

— Очень странно, — заметила она, — но даже ваши враги (а вы должны понимать, милорд, что они у вас есть) отзываются о вас как о достойнейшем человеке.

— Я на это надеюсь, миледи.

— Подумайте, — настаивала на своем Дженикор, — может, вы что-нибудь сказали одному из своих близких друзей?

— Я всегда говорил о вас только самые возвышенные слова.

— Может, вы слишком много выпили?

— Я не пью.

Дженикор окончательно опустила шпагу, а на ее лице появилось озабоченное выражение.

— Милорд, мне не нравятся тайны — в особенности когда речь идет о вопросах жизни и смерти.

— Тут я с вами согласен. И как же мы выясним, что произошло на самом деле?

— Разрешите мне подойти к вам, — сказала Дженикор.

— Зачем?

— Чтобы прошептать вам на ухо те клеветнические слова, о которых мне рассказали и которые я не хочу повторять вслух.

— Я жду.

— Иду к вам.

— Готов вас выслушать.

— Сейчас вы все узнаете.

Дженикор начала что-то шептать Г'ерету, чьи глаза округлились, а лицо густо покраснело.

— Миледи, — наконец вскричал он, — подобные слова никогда не срывались с моих уст, клянусь Орбом!

— Но тогда…

— Чей же язык произнес эту чудовищную ложь?

— Гвардейца по имени Тэк. Этот гвардеец хотел воспользоваться теми моими качествами, о которых я только что вам поведала.

— И где он сейчас?

— Выздоравливает. Я не убила его только потому, что хотела узнать, от кого он все это услышал.

— И он сказал?

— От вас.

— Но я с ним не знаком.

— Как не знакомы? Речь идет о драконлорде со светлыми волосами и тонкими бровями, который носит розу на воротнике и перевязь с золотым кантом, а ходит так, словно в его сапоги попали камешки.

— Я никогда в жизни не видел этого человека.

— Неужели, даже получив серьезные ранения, на пороге смерти, он мог солгать?

— Возможно, его обманули.

— Тогда мне следует еще раз с ним поговорить.

— Если вы окажете мне честь и разрешите сопровождать вас — думаю, мне нужно присутствовать при вашем разговоре, поскольку это касается и меня.

— Полностью с вами согласна, — кивнула Дженикор. — Надеюсь, нам не понадобятся наши секунданты, но я бы попросила леди Литру оказать нам честь и пойти вместе с нами, ведь, будучи главнокомандующей, она наверняка заинтересована в судьбе своих подчиненных.

— Совершенно верно, — ответила Литра, — чтобы докопаться до истины, я последую за вами хоть на дно моря.

— Что ж, тем лучше, — проговорила Дженикор, — нужно проделать путь всего в несколько лиг.

Аллистар сказал, что его тоже интересует происходящее, и никто не стал возражать против его присутствия. Что же до Дисепа, то он заявил, что его не занимает, как будут в дальнейшем разворачиваться события, и покинул павильон — равно как и нашу историю.

Без лишних слов вся компания покинула Крыло Дракона и по улице Дракона направилась на улицу Шести Башен. Дженикор указала на маленький домик, где поправлялся раненый гвардеец Тэк.

Впрочем, он все еще находился в тяжелом состоянии, поскольку оскорбленная Дженикор чуть его не прикончила. Несчастный получил ранение головы, обеих ног, а последний выпад пришелся в туловище, в результате чего он потерял много крови. За ним ухаживали лекари и волшебники — только благодаря этому он и выжил. Более того, волшебник объявил, что его жизни более не грозит опасность, однако большую часть времени Тэк спал.

Дженикор и ее спутники остановились у постели больного, им удалось его разбудить, слегка постучав по лбу, чтобы ускорить циркуляцию крови в мозгу. Очевидно, Тэк считал, что ему снится сон, потому что он радостно улыбнулся окружающим. Впрочем, когда его взгляд остановился на Дженикор, он состроил гримасу, а потом снова опустил голову на подушки и закрыл глаза.

— Кавалер Тэк, — обратилась к нему Литра, — очнитесь, я прошу вас ответить на наши вопросы.

Услышав ее голос, Тэк вновь открыл глаза, потряс головой и заморгал, словно ждал, когда видения исчезнут. Убедившись, что призраки остались на месте, он закашлялся, сглотнул и пробормотал:

— Ваше превосходительство действительно здесь?

— Мы все пришли к вам, — ответила Литра.

— Тогда прошу меня простить за то, что я не встаю, чтобы вас приветствовать, ведь я прикован к проклятой постели.

— Да, нам известно, что вы ранены, — кивнула Литра.

— Могу ли я спросить о причинах вашего визита?

— Нет, — сурово проговорил Г'ерет, — задавать вопросы будем мы, юноша.

Тут Тэк сообразил, что дело принимает серьезный оборот и никто не намерен шутить; в его ослабленном состоянии ему было трудно переносить подобные испытания, но все же он собрался с силами и сказал:

— Что ж, постараюсь ответить на ваши вопросы. Должен признаться, лекари утверждают, что моя жизнь еще подвергается опасности, и я не хочу предстать перед Водопадами Смерти — если такова уж моя судьба — со свежей ложью на устах.

— Это мудро, — строго проговорила Литра, — ни о чем другом мы вас и не просим. Более того, если вы выживете, только правда спасет вас от бесчестья.

Тэк с трудом сглотнул и попросил:

— Тогда задавайте ваши вопросы, я готов ответить на все, пока меня еще не покинуло сознание. Проклятая слабость! Миледи, — добавил он, обращаясь к Дженикор, — вы не остановились на полумерах, когда сражались со мной. Должен сказать, еще никто не наносил мне таких убедительных ударов шпагой.

Хотя Дженикор и жалела раненого гвардейца, она все еще не могла забыть нанесенного оскорбления, поэтому лишь поклонилась ему, но ничего не ответила.

— Начнем с того, — заговорил Г'ерет, — что вы располагаете определенной информацией относительно леди Дженикор э'Терикс.

— Ну, судя по всему, информация оказалась ложной.

— И что тогда?

— Я больше не придерживаюсь прежнего мнения относительно леди Дженикор.

— Замечательно, — продолжал Г'ерет. — Нас интересует, откуда вы получили эти ложные сведения?

Тэк, насколько ему позволяло ранение, нахмурился:

— Ваша светлость разрешает мне говорить свободно?

— Мы не только разрешаем, — нетерпеливо заявил Г'ерет, — а требуем.

— Тогда я вам расскажу.

— Ну?

— От вас, ваша светлость, капитан.

Дженикор обратила свирепый взгляд на ошеломленного Г'ерета.

— Как, от меня?

— Да, именно.

— Из моих собственных уст?

— Ну, я сам не слышал, но мне сказали, что вы так говорили.

— Но это же совсем другое дело.

— Вовсе нет, — возразил Тэк. — Мне предельно ясно дали понять, что все так и было.

— И все же, — сказал капитан, не спуская глаз с Дженикор. — Мы ведь никогда не встречались, не так ли?

— Да, до сегодняшнего дня я не имел такой чести.

— Значит, кто-то вам сказал, будто я говорил все эти глупости?

— Совершенно верно.

— Кто?

— Я не могу ответить на ваш вопрос.

— Как не можете?

— Искренне сожалею, ваша светлость, поскольку прекрасно понимаю, что вы хотите узнать имя того, кто распускает про вас такие слухи.

— Не только хочу, я требую! — вскричал Г'ерет.

— И все же приказ…

— Какой приказ? Кто отдал столь замечательный приказ?

— Мой капитан, Ланмарея.

— Она приказала вам скрыть имя человека, который оклеветал леди Дженикор?

— Да. Нам приказано было не называть имена пленников.

— Пленников?! — вместе воскликнули Г'ерет и Литра.

— Ну да, тех, кого мы арестовали.

— Это еще что такое? — осведомилась Литра. — Вы произвели арест?

— Ну, я — гвардеец, — ответил Тэк.

— А потом вам приказали не раскрывать имена тех, кого вы арестовали?

— Вы правильно меня поняли. Я… — Он замолчал, потому что почувствовал неимоверную слабость, после чего с трудом продолжил; — Прошу прощения у ваших светлостей. Да, да, так оно и было: мы произвели арест и позаботились о том, чтобы никто из арестованных не вступал в контакт с посторонними. Более того, нам приказали держать в строжайшем секрете не только имена арестованных, но даже и Дома, к которым они принадлежат.

— А сколько их всего? — спросила Литра.

— На сей счет никаких распоряжений мы не получали, так что я могу ответить вашему превосходительству: четверо мужчин, две леди и один лакей.

— Как, лакей? — нахмурилась Литра.

— Такое у меня создалось впечатление, ваше превосходительство, — пояснил Тэк.

Иногда именно неожиданные детали делают убедительными самые невероятные истории.

— А имена, — настаивал на своем Г'ерет, — вы не можете нам открыть имена?

— К сожалению, не могу, ваша светлость. За исключением имени того пленника, что два дня назад дал мне совет, который теперь нельзя назвать хорошим, остальных имен я даже не знаю.

— Два дня назад? — насторожился Г'ерет. — Именно тогда вы произвели арест?

— Совершенно верно.

— Но кто же все-таки отдал столь постыдный приказ?

— Капитан Ланмарея.

— Значит, если она прикажет вам назвать имя того человека, вы так и сделаете? — вмешалась главнокомандующая.

— С радостью, ваше превосходительство.

— Надеюсь, вы понимаете, что я ее командир?

— О, здесь не может быть никаких сомнений.

— Следовательно, если бы я отдала ей приказ, она бы повиновалась?

— Разумеется, ваше превосходительство.

— Очень хорошо. А теперь назовите мне его имя — и немедленно.

Тэк уставился на Литру:

— Ваше превосходительство мне приказывает?

— Да. Отвечайте немедленно.

— Значит, это приказ?

— Приказ — и я не намерена его повторять.

Тэк немного подумал, а потом сказал:

— Похоже, придется сдаться.

— Так будет лучше, — вмешался Г'ерет. — Уж поверьте мне.

— Что ж, я вам скажу.

— И поскорее, — потребовала Литра тоном, не терпящим возражений.

— Вот мой секрет: я не знаю, к какому Дому он принадлежит, но зовут его Пэл.

Дженикор ахнула, а Г'ерет с удивлением посмотрел на Тэка.

— Пэл? — переспросил он.

— Так он себя назвал.

— Он гвардеец?

— У меня создалось такое впечатление, хотя его форменный плащ был несколько длиннее, чем положено.

— Он невысок, неплохо сложен? — продолжал расспрашивать Г'ерет.

— И, у него маленькие изящные руки? — добавила Дженикор.

— И на лошади он сидит весьма уверенно?

— С темными глазами?

— Носит легкую шпагу в стиле необи, с гардой дуэлянта и рубином на рукояти?

— А улыбка у него такая выразительная…

— И смуглое лицо, как у джагала?

— Манеры мягкие и привлекательные?

— Ну, — ответил Тэк обоим, — вы весьма точно его описали, только…

— Да? — спросила Дженикор.

— Я не заметил его улыбки.

— Что? — вскричал Г'ерет. — Пэл арестован?

— Значит, вы его знаете? — осведомилась Литра.

— Конечно. Он из моего батальона и является отличным солдатом.

— И, — продолжала Литра, обращаясь к Тэку, — вы не знаете, по какому обвинению его арестовали?

— Заверяю вас, леди, не имею ни малейшего представления.

— Зато я знаю, что мне следует делать, — я немедленно направляюсь к его величеству, — заявил Г'ерет.

— А я буду вас сопровождать, — сказала Литра. Аллистар, который внимательно слушал весь разговор, хотел что-то сказать, но потом явно передумал.

Неожиданно Дженикор, погрузившаяся в глубокие раздумья, громко расхохоталась.

— Ну? — удивленно проворчала Литра.

— Ваше превосходительство, это так забавно. Я все поняла.

— В самом деле?

— Да. Пойдемте, друзья, нам здесь больше нечего делать. Что до вас, сударь, — обратилась она к Тэку, — уверяю, что вы прощены.

— Вы меня прощаете?

— Да, не сомневайтесь. Более того, желаю вам скорейшего выздоровления.

— Вы очень добры, миледи.

Пока Дженикор объяснялась с Тэком, Аллистар, который за все время не проронил ни слова, отвел Литру в сторону и о чем-то тихонько переговорил с ней — лицо главнокомандующий потемнело от гнева. В конце разговора она пожала плечами, словно хотела сказать: «Теперь от меня ничего не зависит», и вся компания покинула дом Тэка.

Что же до Дженикор, то она, задумчиво глядя вдаль, пробормотала себе под нос: «О кавалер, вы истинный йенди…»

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

В которой наши друзья проводят время в тюрьме

В то время как Литра, Дженикор и Г'ерет покидают раненого гвардейца, мы вновь обратим наше внимание на тех героев, за которыми так терпеливо следовали по всему континенту.

Айрича и Кааврена поместили в одну камеру, и тиаса, убежденный, что идея Пэла, в чем бы она ни заключалась, обязательно принесет свои плоды, пытался брать пример с невозмутимого Айрича, спокойно занявшегося вязанием. Мы погрешим против истины, если скажем, что Кааврену удалось достигнуть желаемого. Сначала он ходил по камере взад и вперед — право узников, которым они владеют с тех самых пор, как появились тюрьмы. Затем принялся изучать два маленьких оконца высоко в стене.

— Айрич? — обратился он к лиорну.

— Да?

— Сможет ли кто-нибудь из нас пролезть в окно?

Лиорн взглянул на окна:

— Нет, более того, на них решетки.

— Рад, что нас поместили в камеру, где вообще есть окна.

— Это только потому, что мы люди благородного происхождения.

— А если бы мы были принцами?

— Тогда мы оказались бы этажом выше.

— Ну и?..

— И в нашей камере были бы окна, в которые мы могли бы смотреть.

— Наверное. А как же бедный Мика?

— В его камере, несомненно, нет окон.