После побега от Уорни и курса лечения в санатории, она постаралась выкинуть из головы весь этот бред. Спокойная неделя у Динстлера, удачные съемки в агентстве помогли Антонии забыть о бурном эпизоде ее жизни. Но время почему-то играло не в ее пользу - чем дальше в туманное марево колдовского сна отодвигался роман с Клифом, тем привлекательней он казался. Тони начала бояться, что причина кроется не столько в колдовских чарах или эмоциональной привязанности, а в обыкновенном привыкании к наркотикам, от которого ей, вопреки утверждениям медиков, возможно, не удалось избавиться. Внезапные вспышки раздражительности, агрессии, сменявшиеся приступами меланхолии или мучительной тревоги выводили ее из равновесия. Если это любовь - то уж очень тяжелая, если болезнь, то она постарается от нее избавиться, не причиняя хлопот близким. Во всяком случае, Антония не хотела огорчать родителей и сильно рассчитывала на целебную силу их любви и заботы.
      На ужине у Бенцони Антония вовсе не собиралась выглядеть шикарно. Она, догадывавшаяся о давнишней связи матери с Луккой, хорошо понимала, что героиня вечера не она, и постаралась одеться так, чтобы создать выгодный фон Алисе. Узкое темносерое платье из шерстяного трикотажа, глухо закрытое спереди, но открывающее мыс обнаженной спины до талии, крупные серебряные с чернью кольца в ушах и такие же браслеты, минимум косметики, собранные в низкий пучок волосы
      - красивая девушка, не стремящаяся к успеху.
      Для выезда семейства пришлось взять новый "кадиллак" с шофером, используемый Браунами крайне редко в случае официальных помпезных визитов. Виллу Бенцони нашли довольно легко, хотя никто еще не навещал его в этом доме. И не удивительно: граф лишь три месяца назад сумел выкупить одно из семейных поместий и провести тщательную реставрацию. Заново отделанная вилла - по существу, миниатюрный замок с башенками и колоннами в мавританском стиле, выглядел чудесно среди глянцевой листвы могучих магнолий. Когда представительный дворецкий доложил о прибытии гостей, в просторный холл, украшенный огромными шпалерами старинной венецианской работы, спустился по широкой каменной лестнице представительный мужчина с сильной проседью в волосах и фиалкой в петлице. Его светлые глаза улыбались, а поклон, с которым граф склонился к руке Алисы, был очень почтителен и грациозен.
      - А это моя Тони, - представила Алиса дочь. Лукка оглядел девушку с нескрываемым восторгом.
      - Я мог бы сказать: она - прелесть и вылитая ты, если бы рядом не стоял сеньор Браун. Антония, несомненно, многое взяла от отца.
      - Надеюсь, самое лучшее, - улыбнулся Остин и тут же вместе с предоставленным графу "другом семьи" Шнайдером, направился к двум дамам, спустившимся по мраморной лестнице. Старшая из них - изящная, высокая брюнетка в сверкающем васильковом вечернем платье, распахнула Остину объятия, а он недоуменно запнулся:
      - Лаура!? Какими судьбами?
      - Графиня Бенцони, вот уже шестой год. А это моя "невестка"
      - жена сына Лукки Виченце, Сабина. Через пару месяцев она подарит мне второго внука.
      - Мой сын сейчас в Монте-Карло, на очередных соревнованиях. Похоже, он будет гонять свой мотоцикл до глубокой старости... Прошу всех в гостиную, я хочу представить вас остальным гостям, - загадочно улыбнулся граф. - Еще сюрпризы? - насторожилась Алиса, - Я-то думала, что явление Лауры в качестве графини было самым эффектным трюком этого вечера.
      - Верно, верно. Мой новый дом и моя жена - главные козыри с моей стороны. Несколько друзей оказались сегодня здесь случайно. Уверен, вы сочтете знакомство приятным, - с этими словами Лукка представил гостям элегантную молодую пару: высокий мужчина лет тридцати пяти с мрачноватым байроновским взглядом и юная женщина - светлая блондинка, напоминающая слегка подслащенную копию Греты Гарбо. Она явно старалась походить на знаменитую кинозвезду, вечерний шелковый брючный костюм, падающий свободными тяжелыми складками. Рука в тонком, усыпанном бриллиантами браслете, изящно сжимала агатовый мундштук с длинной сигаретой, источавшей тонкую струйку голубоватого дыма.
      - Лора Джон Стивен Астор со своей невестой. Леди Патриция Грейс, представил граф.
      Все обменялись церемонными сдержанными приветствиями. "Вечеринка обещает быть не слишком веселенькой" - подумала Тони, когда все чинно расселись за шикарно сервированный стол.
      - Мне казалось, что здесь никого не смутит наша графское фамильное серебро и этот сервиз, отметивший свое двухсотлетие. Правда, в доме Бенцони его держали для особо торжественных случаев, которые, как я понимаю, не случались за последние сто лет. Верно, Лукка? - Лаура пыталась нарушить царившую за столом чинность. - Что касается особой торжественности, то для меня сегодняшняя встреча - событие выдающееся. С Патрицией все просто - мы подружились еще в Сорбонне и все эти годы частенько встречались на разных художественных сборищах - у нас много общих увлечений. - Лаура слегка подмигнула подруге. - Я очень рада, что Пат привела в наш дом лорда Астора и надеюсь на долгую взаимную дружбу.
      - Лаура, мне кажется, всех больше интересует наша романтическая история, чем протокольные формальности приглашений. Расскажи лучше, как ты решила откупиться от жертвы своего журналистского темперамента, чуть было не расстрелянной мафиози под объективами телекамер, - вернул разговор к давнему прошлому граф.
      - Ну это совершенно потрясающая история! - Лаура кивнула чинному слуге, обносившему гостей вином, - только было бы куда эффектней выслушать ее от самого Лукки.
      - Что ж, придется мне описать самому события десятилетней давности. Тогда все СМИ только и твердили о чудесном спасении некоего смельчака, приговоренного мафией к расстрелу на площади в Риме. Мафиози похитили сына смельчака и грозились убить его... Фу... - даже сейчас я не могу шутить на эту тему - так близка была смерть. Но мои друзья (Лукка выразительно посмотрел в сторону Браунов) справились с убийцами и я смог вернулся к себе в Парму, чтобы обнять живехонького, но сильно возмужавшего Виченце. Но как печально выглядели сожженные теплицы, в которых род Бенцони несколько веков выращивал фиалки! Честно говоря, я грустил. И даже то, что я чудом остался жить, радовало уже меньше. - Лукка смотрел себе в тарелку, чтобы не поднимать глаз, которые неизбежно устремлялись бы к сидящей визави Алисе. И тут-то как раз и прибыла журналистка сеньора Серджио. Ведь это благодаря ее разоблачительным усилиям в прессе мафия дерзнула на публичное уничтожение свидетелей - меня и Виченце. Лаура хотела взять у меня интервью, но в первую очередь извиниться.
      - Остин оказался прав, я невольно "подставила" Лукку и его сына. Господи, и в жизни не смогла бы простить себе этого промаха... если бы... Собственно, судьба отомстила бы в первую очередь мне самой - я никогда не нашла бы своего счастья. Никогда, никогда мне не удалось бы узнать, что такое быть любимой и нужной... Лукка, я благодарю тебя за то, что ты такой необыкновенный... - Лаура смутилась, в ее темных глазах засверкали слезы.
      - Мне кажется, за это стоит выпить! - поднял бокал лорд Астор. - За счастливых супругов, за Любовь с большой буквы - самую большую ценность в нашей жизни! Тони видела, как Патриция, осушив свой бокал, нежно сжала руку жениха. "Здесь сплошная Любовь с большой буквы. Даже живот Сабины колоссального размера. Только мы с Артуром никому не нужные сиротки", -думала Тони, с аппетитом отведывая 10 перемен блюд. В какой-то момент этого бесконечного позднего обеда, сидя между Сабиной и Шнайдером, Тони поняла, что сталкивается взглядом с сидящим визави сэром Астором, слишком уж часто.
      Он и сам не знал, что притягивает его взгляд к черноволосой девушке. Он явно никогда не встречал ее, но, вероятно, мало интересуясь модами, шоу и женщинами вообще, видел это лицо на экране или в журналах. Антонию Браун было бы трудно не узнать в толпе, даже в компании первоклассных рекламных герлс. И все же это было не то. Не то... Астора волновало не узнавание, не воспоминание, а какое-то щекотание внизу живота, не являвшееся чистым вожделением. Мысленно перебирая причины своего интереса к Антонии Браун, лорд не мог удержать короткие любовные взгляды: загадка свербила его мозг как досадливая заноза.
      После ужина гости гуляли по освещенному гирляндами фонарей парку, оценивая работы садовника, привезенного из Парижа и , конечно же, устройство теплиц. А уже заполночь, даже немного потанцевали. Музыкальные вкусы графа оказались достаточно старомодными: он предложил выбору гостей большую фонотеку, но когда все деликатно отказались проявить инициативу, поставил "Аргентинское танго" на свой страх и риск. Остин пригласил Лауру, Шнайдер - Патрицию. Сабину с ее семимесячным животом и тоской о муже оставили в покое, и Тони подсела к ней с непринужденной женской болтовней. Но сэр Астор, выступив из полумрака, церемонно пригласил ее на танец. Джон был обучен классическим танцам как всякий отпрыск аристократического английского рода. Он отлично держался, продемонстрировав и сложные "па" - с переворотом партнерши и перекидыванием ее через руку, запрокинутой головой к полу, но продемонстрировав "обязательную программу", предпочел смирно топтаться, держа Тони на расстоянии, как хрустальную вазу. Астор не зря притормозил демонстрацию своей хореографической выправки - ощущение тела Тони в руках, прикосновение ее груди и бедер, ее горячая голая спина, попадающая под его испуганную ладонь, расставило точки над i: он хотел эту девушку. Джон отнюдь не считал себя сексуально озабоченным мужчиной, удовлетворяясь размерянным сексом с содержанкой Лолой. Сейчас его захлестнуло вожделение от близости едва знакомой особы, причем вожделение особого "не цивилизованного" рода. Лишь однажды он именно так хотел свою порочную Лолу, заставив ее надеть на голые ноги высокие сапоги и повалив на пол. "Что бы все это значило?" - думал Астор, спеша покинуть прием со своей невестой.
      До утра Джон промаялся в трехкомнатном люксе гостиницы "Плаза" в гордом одиночестве. После визита к Бенцони он отказал Патриции, пригласившей жениха посидеть в ее номер, находящийся этажом выше.
      - У меня просто раскалывается голова, - промямлил Джон, касаясь лба, и поспешил скрыться от рассчитывавшей на интим красотки. Почему-то ему было неприятно даже вообразить ее бледное плоское тело и манеру любовного сюсюканья - слащавую, как пасхальный пряник. "Странно, при такой изысканности манер и безукоризненном вкусе - сплошной китч в постели!" подумал со злостью Джон, считавший до сих пор интимное поведение своей невесты целомудренно-милым.
      Завтракая вдвоем на веранде отеля, над плещущимся на ветру национальными флагами (в эти дни проходил какой-то очередной праздник), будущие молодожены говорили мало. Беседа явно не клеилась. Они предполагали провести во Флоренции три дня, прибыв сюда прямо из Рима, где у Астора состоялась серьезная и очень удачная полуофициальная встреча на правительственном уровне. А из Италии Патриция должна была направиться вместе со своей матерью, вдовствующей леди Грейс, в путешествие на Восток, маршрут которого разработал сам Джон - знаток этого континента. Свадьба предполагалась на конец декабря, в канун Рождества, а до этого времени лорду предстояло сделать не мало для своей политической карьеры: подготовка предвыборной компании требовала постоянных визитов в Европу.
      Патриция считала партию с Астором очень удачной. Она знала все о связи с Лолой непосредственно от самого чистосердечного жениха, а также от нанятых ее матерью тайных осведомителей. Добрачная жизнь будущего мужа, отнюдь не бурная, ее совсем не смущала и даже его пристрастие к оккультным наукам выглядело куда пристойней и аристократичней, чем какие-нибудь гомосексуальные увлечения или финансовая нечистоплотность, распространявшиеся в высоких кругах подобно эпидемии. Конечно, Джон временами был немного скучноват и не супермен в постели- но если посмотреть на эти качества с точки зрения жены, то они обращались в достоинства. Кому нужен домашний шут или дотошный ревнивец, да и темпераментного жеребца в качестве супруга долго не удержишь в своей конюшне. Что ни говори - это была блестящая партия.
      Жених с невестой степенно осматривали окрестности Флоренции в сопровождении мэра, затем обедали у него в загородной резиденции, и уж вечером, вернувшись в отель, сэр Астор получил послание, приглашающее его и леди Грейс на ужин к господину Брауну в среду, т.е. в последний вечер их пребывания во Флоренции. Джон задумчиво покрутил в руке конверт. Он-то знал, что за скромным, отпечатанным на визитной карточке именем сеньора Брауна, директора концентра "Плюс" стояли куда более влиятельные титулы, которые никто бы не рискнул произнести вслух. Личное знакомство и дружеские связи с этим человеком счел бы удачей любой политик, вот только не всякому оказывал эту честь Остин Браун.
      Но вот Антония... Будет ли она дома? Смутная угроза тревожных чувств, охвативших Астора в гостях у Бенцони, несколько улеглась. И вот снова напомнила о себе, заволакивая горизонт хорошего настроения подобно грозовой туче. Астору пришлось выпить успокоительное, отослав Патрицию отсыпаться к себе, поскольку ее попытки склонить жениха к интимным отношениям не увенчались успехом.
      Утро среды началось в розовом свете. Патриция, прибывшая к жениху к десяти утра, худо-бедно добилась своего, показав предварительно Астору газету, в которой влиятельная журналистка Лаура Сержио-Бенцони рассматривала его визит в Италию, как чрезвычайно удачный и называла Джона Стивена Астора одним из самых перспективных молодых политиков Великобритании.
      Последние медицинские исследования доказали, что уровень тестостерона в крови мужчин впрямую связан с их служебными преуспеванием: удачи в работе резко повышают содержание гормона, отражаясь, естественно, и на сексуальной активности, а вот стрессы и неудачи - неизбежно ведут к импотенции. Патриция, проверив научные изыскания экспериментальным путем, убедилась в их справедливости. Она, вообще, была, что называется, умной женщиной, усвоив с детства на примере своей матери правильную манеру обращения с сильным полом. Свод негласных правил поведения женщин клана Грейс (известных, кстати, своей удачной супружеской жизнью) исходил из того, что истинный мужчина - существо иной психо-соматической формации. Он агрессивен, честолюбив и благодаря неистребимой детскости, избегает ответственности. Не стоит удивляться, что твой муж, как бы высоко он ни взлетел, не будет удовлетворен достигнутым, проявляя к жене огорчительное невнимание и даже раздражительность. Ситуацию можно легко изменить - стоит лишь повысить дозу похвал и выражений признательности, пусть даже вам кажется, что они грешат очевидной лестью. Категорически запрещается напоминать мужчине о том, что он тщательно старается скрыть даже от самого себя - о его неуверенности, боязни ответственности и детской привязанности к "любимым игрушкам", выдаваемым за хобби. Ответственные решения можно взять на себя, создавая впечатление, что лишь подхватила идею мужа, а ко всяким увлечениям охотой, автомобилями или даже магией относиться внимательно и уважительно, сколь нелепыми они не казались бы здравомыслящей особе.
      Женщина, намеревающаяся прожить счастливую семейную жизнь с неординарным мужчиной, должна помнить: ее избранник нуждается в полном обожании и некритичному одобрению его личности. Кроме того, жена, ведущая светский образ жизни, непременно должна хорошо выглядеть, помня, что муж относится к ней, как к трофею, которым можно щегольнуть перед окружающими. Недаром претензий к внешности сексуальной партнерши у него гораздо меньше. Астор, например, никогда не позволил бы Патриции появляться на людях в таком отвратительно-розовом цвете, который предпочитала и в одежде, и в обстановке его вульгарная пассия. Он очень гордился своеобразным стилем невесты, о котором твердили дамские журналы и Пат знала: где бы она ни появилась рядом с Астором, к его мужскому реноме добавятся плюсики зависти.
      Но самое главное, все же - секс. Для большинства представителей сильного пола - сексуальные успехи - самый важный критерий мужского достоинства. И уж в этом вопросе совершенно ни к чему объективность или, упаси боже, сравнения. Если ты хочешь, чтобы твой муж делал карьеру и не слишком стремился к разнообразию партнерш, сделай так, чтобы только с тобой он чувствовал себя на вершине возможностей. А то что его личная вершина, всего лишь сопка, если обратиться к географическим сопоставлениям, он ни в коем случае не должен знать от той, которая хочет сохранить его на долгие годы. Умная женщина сумеет внушить мужу, что он имеет основания смотреть свысока на своих собратьев по полу и давая отпор политическому противнику, думать о том, как жарко бывает в его спальне. Уж наверняка, пожарче, чем у этого хладнокровного слизняка.
      Подобным образом думает наивный неординарный мужчина, имеющий хорошую жену. И Пат делала все, чтобы стать таковой. 666 ...Тони совсем не понравилась идея званого ужина, но мать твердила о необходимости дать ответный прием, а отцу зачем-то понадобилось "перекинуться парой слов с Астором".
      - Вот вы и развлекайтесь. Артур поможет составить компанию, ему явно приглянулась графиня Бенцони, а у меня - каникулы. И осточертела эта болтовня о новых коллекциях и кутюрье, которую всякая кретинка считает обязательной затевать в моем присутствии! - Тони изобразила рвотный спазм.
      - Ладно, ладно, ты абсолютно свободна. Это очень тесная дружеская встреча и никто не будет в претензии, если юная леди страдает мигренью, успокоил ее отец.
      - Вот именно - мигрень! Ты как всегда прав, отец. У меня действительно с утра трещит голова, а ваш Динстлер прописал мне в этих случаях покой и водные процедуры. Кроме того, я не собираюсь отменять мой вечерний сеанс аэробики.
      Тони еще со школы взяла за правило по полтора часа в день при любой загруженности расписания посвящать посвящать аэробике. Довольно часто к ним приплюсовывали сорокаминутный сеанс общего или точечного массажа, а не менее двух раз в неделю - серьезное плавание в бассейне. Нормальная нагрузка для тех, чьей профессией являлась собственная фигура. Зато ела Тони всегда только то, что хотела - и мучное, и сладкое, и взбитые сливки, и даже пошлые бананы. Счастье, что ее организм иногда требовал только соки или молочные продукты. Но это не являлось данью диетическому аскетизму, который гурманка, Тони Браун, не выносила. Одним из главных черт характера Тони была ни к чему не привязывающаяся, всем пренебрегающая анархичность. Особенно скучными рецептами и стариковскими привычками, кроме тех немногих правил, которые прописывала себе она сама.
      Ей, вообще-то, был глубоко безразличен затеянный родителями "дружеский ужин". Ради него она не собиралась жертвовать своими удовольствиями и привычками. Тони завершала комплекс гимнастики под громкую композицию группы "Квин", когда в дверь спортивного зала робко вплыла Дора:
      - Там уже гости понаехали. Лаура прямо принцессой смотрит - вот ведь графиня стала! А еще один очень представительный синьор со своей невестой. Ничего не скажу - раскрасавица! Наверно тоже - модель, - доложила она набрасывающей халат Антонии.
      - Никакая не модель - крашеная бездельница! - бросила Тони, отправляясь к бассейну. Она любила поплавать в ночные часы, особенно в такую ясную и теплую полночь, когда небо полно звезд, а цветы разливают в воздухе дурманящие ароматы. Вода постепенно теплеет, так что выбирающееся на воздух тело остро ощущает прохладу, будто среди зимы скинул теплую шубу. "Отлично! Даже еще интересней плавать так, голышом, зная, что из-за кустов непременно наблюдает Анжело. Пусть. Будет что рассказывать детям, а потом внукам. Как их глухой вонючий дед был знаком с самой Антонией Браун!" думала Тони, сбросив халат и потягиваясь в бодрящем, ласкающем тело воздухе. В кустах действительно кто-то прятался.
      - Ты что там делаешь? А ну-ка, выходи сюда, голубчик! - приказала Тони и, не дождавшись ответа, стремительно шагнула в темнеющие ветки.
      - Ай! - вскрикнула он, нос к носу столкнулась с притаившимся там мужчиной. Ее щеку царапнул волевой, слегка колющийся щетиной подбородок, обнаженная грудь почувствовала тугой крахмал белеющей в темноте сорочки. Нет, это был не Анжелито. Это... она замерла, не решаясь признаться в своей догадке. Лорд Астор не смутился и не поспешил ретироваться. Медленно и нежно, скользя снизу вверх по бедрам, его руки легли на талию девушки, словно приглашая к танцу.
      - Рад видеть тебя, Антония!
      - Рада видеть тебя, Джон. Астор легко прикоснулся губами к ее влажному рту и девушка прильнула к нему всем телом. Поцелуй среди ночного сада оказался упоительно-долгим. Отпрянув, Джон с трудом подавил дрожь. В нем боролись благоразумие и страсть, ему надо было бежать, спрятаться, исчезнуть, но притяжение к этому светящемуся в темноте лунному телу оказалось столь сильным, что он захлебнулся, на секунду потеряв дыхание. Нет, не только дыхание - он потерял рассудок, осторожность, он стал лесным сатиром, выловившим в полночных зарослях самую соблазнительную из нимф.
      - Тони, Антония! температура воздуха 17 С! Смотри не простудись! голосом диктора сообщил издалека Шнайдер. "Вечно этот Артур суется, ходит по пятам, как нянька или ревнивый муж!" - в сердцах ругнула Тони разрушивший очарование голос. Они отступали друг друга, лорд Астор медленно пятясь, еще держал распахнутыми обнимавшие ее руки. Вдруг, словно опомнившись, он круто развернулся и быстро зашагал через газон к дому. По аллее с полотенцем в руках к Антонии направлялся Шнайдер, торопясь укутать озябшую купальщицу.
      Но ей было жарко. Ловко избежав встречи с Артуром, Тони поднялась к себе и через 10 минут спустилась к гостям, одетая в одно из своих лучших вечерних платьев. С мокрых волос на обнаженные плечи скатывались капли воды, лицо без тени косметики улыбалось по-русалочьи загадочно.
      - А вот и Тони! Какая жалость, мы уже прощаемся! - всплеснула руками Лаура.
      - Возможно, леди Грейс и сэр Астор составят мне компанию - как назло хочется танцевать! - Тони вышла в центр комнаты и закружилась, раскинув руки. Патриция удивленно подняла брови, давая понять, что она несколько шокирована поздним выходом и видом юной звездочки весьма сомнительной профессии. А Джон церемонно раскланялся:
      - Весьма сожалею, мисс Браун, но утром мы улетаем. Хотелось бы выспаться - завтра будет напряженный рабочий день. Политика - вредная штука...
      И все. Гости разъехались, а злая Тони, чувствуя как всегда в таких случаях, необычайный аппетит, направилась на кухню к Доре. На большом столе еще стояли блюда, подаваемые к ужину, которые Дора аккуратно перекладывала в холодильник.
      - Стоп! Стоп! Что там у вас вкусненького? Ну-ка, выкладывай, старушка. И давай-ка утешай меня, бедненькую, пока я буду жевать. Знаешь, мне ужасно не везет в любви...
      Дора поставила перед Тони прибор, пододвинула ней соблазнительного вида закуски, уселась напротив, подперев ладонями щеки, и уставилась на "внучку" такими преданными глазами, как в былые дни смотрела на ужинающую Алису.
      Дора почти не изменилась, лишь немного погрузнела и почти полностю поседела, а к тому же еще больше полюбила сентиментальные передачи про животных и многосерийные мелодрамы, всегда готовая всплакнуть над судьбами несчастных героев. И сейчас от заявления Тони ее глаза сразу увлажнились:
      - Как это не везет? Почму это? Быть такого не может... Не бывает на свете, чтобы такую розу никто не любил. Вон наш Анжело только о тебе и говорит. - Эх, старушка, что мне ваш придурок - садовник. Мне королевича подавай, а они уже другим достались, - Антония с аппетитом жевала остывший ростбиф с овощами, откусывая куски прямо от целого помидора.
      - Это каким же другим? Что-то не видала таких , чтобы лучше тебя были! - обиделась, забыв про слезы Дора. - А вот я завтра к слепой гадалке схожу. Ей уже, наверно, лет сто будет. Она мне про твое рождение все очень точно нагадала. Ей все здесь верят.
      - Чего ж к гадалке ходить? Да у нас в семье мать - ясновидящая, отец - всезнающий, а я сама - ведьма! - Тони сделала страшные глаза, припугивая старушку.
      - И слов таких не говори, детка, не накликай беды. Она-то так за окном и ходит, и бродит... -Дора опасливо перекрестилась.
      - Знаю, кто там по нашему саду ходит-бродит. Все графы да лорды, пробурчала Тони. Она уже давно хотела погадать себе - не зря же выданы ей атрибуты колдовской власти, но почему-то боялась. Знала, что выйдет к ней из помутневшей глади зеркала козлоногий Лиффи и подмигнет огненным глазом. Так казалось ночью, особенно в полнолуние, когда заглядывал в окно огромный притягивающий взгляд диск, а утром - утром Антония Браун, ни в какое колдовство не верила.
      Джон Астор, напротив, боялся колдовства на свежую голову. Пробудившись ото сна, он неожиданно отыскал в своем сознании потайную дверцу, как язык опасливо обнаруживает продырявившийся зуб. И какими бы деловыми планами не загружал его педантичный секретарь, зуб продолжал ныть, напоминая о том, что где-то глубоко коренится опасный нарыв. Тогда, в майский Белтейн, натравив на разнузданную оргию силы правопорядка, Астор сложил с себя полномочия Магистра. Занявший его пост Уорни, переименовал братство в общество "Кровавого заката", что полностью соответствовало его садистски-эротической идеологии. Астор мечтал о том дне, когда сумеет подловить Клифа на противозаконных акциях и упрячет тихонечко за решетку, не раздувая невыгодного ему самому скандала.
      Культовые книги, коллекция монет, оружия, масок, заняли достойное место в кунсткамере у лорда Астора, деликатно свидетельствуя о былых увлечениях. Но иногда потустороннее бесцеремонно вторгалось в жизнь Джона, напоминая о его причастности. Эта девушка, Антония - кем послана и откуда явилась? Из преисподней, из светящегося тайной зазеркалья? Зачем вошла она в его жизнь накануне свадьбы и предвыборной компании, которую Астор надеялся выиграть? Загадка, колдовство, тайный знак...
      Астор посетил с Патрицией собор Святого Иоанна Крестителя, но не для того, чтобы причаститься и исповедаться. Он хотел убедиться, что его не разобьет молнией перед старинной иконой Святого Иоанна, в честь которого назвали его родители, позднего, вымоленного ребенка - Джон. Иоанн улыбался мудро, всепонимающе, и Джон покинул церковь в просветленном состоянии, пожертвовав крупную сумму на приют имени святого. В предзакатную, тихую, золотистую пору, так ласково врачующую душу. А утром, выждав пару нервных часов, позвонил на виллу Браунов и все же разбудил дремавшую еще Тони. Астору пришлось обмануть прислугу, назвавшись именем первого, пришедшего ему на ум модельера. Дора, запыхавшись от волнения и крутой лестницы, растолкала Тони:
      - Детка, там тебе Коко Шанель звонит. Деликатный такой!
      - Кто- кто? - Тони изумленно таращила глаза, не успев объяснить Доре, что Коко- дама, причем, уже почившая. Из трубки глухо зазвучал незнакомый голос:
      - Это Джон Астор. Доброе утро, Антония... Я должен тебя увидеть. От этого зависит моя жизнь. Проси что хочешь, но не отказывай. Тони молчала, сбитая с толку. Голос лорда был похож на механический, каким в кино говорят роботы. Слова и вовсе не были непонятны.
      - Ты согласна? Я не сделаю тебе ничего плохого, ты нужна мне... Могу я прислать свой самолет?
      - Да, - ответила Тони, все еще не понимая, что от нее требуется. -Завтра.
      - Сегодня в 13 часов спортивный MW0318 будет ждать тебя во Флорентийском аэропорту. Назовешь свое имя летчику. Антония опустила трубку. Вот это да! Почему этому мрачному типу удалось так ловко уговорить ее каким-то невнятным бормотанием? С какой стати она полетит куда-то? Впереди еще два дня каникул, которые должны принадлежать бездумному отдыху.
      - Вау! - подпрыгнула Тони, сообразив наконец, что начинается новое, заманчивое приключение. Теперь то мадмуазель Браун натворит глупостей, а лорд Астор, конечно же, джентльмен, что скучновато, но в каком-то смысле весьма привлекательно. От Артура отделаться не удастся, да это и к лучшему - опытная дуэнья лишь подчеркивает привлекательность юной особы.
      Артур не очень удивился сообщению о приглашении Астора и даже не стал отговаривать Тони:
      - Почему бы и не прогуляться? Поглядим, на что способен этот "самый перспективный политик" в частной жизни... Только во что, Тони: по-моему, еще рано ставить в известность родителей о вашей свадьбе. Тони прыснула:
      - Не думаю, что сэр Джон Астор способен на двоеженство.
      - Двоежонство отпадает, - серьезно заявил Шнайдер. - Но насколько я знаю английских аристократов, после сегодняшних заявлений он обязан на тебе жениться.
      ...Получилось, что по уровню ясновидения в окружении Тони первое место занял Шнайдер. Уже через неделю Антония получила от Джона официальное предложение. А он еще и не пытался затянуть ее в постель.
      События разворачивались с судорожной быстротой, как кадры старых кинофильмов: прогуливающийся джентльмен замечает на балконе отдыхающую девушку, он же, в белых перчатках, вручает ей, смущенно потупившейся, букет пышных бутафорских роз, он же в костюме жениха под руку с невестой спускается по ступеням собора и вот, о ужас! Девица, погнавшись за бабочкой, падает со скалы в морскую пучину, а безутешный молодожен рыдает над вытащенным на прибрежный валун юным трупом в чудесным образом уцелевшим и даже не намокшем кудрявом парике.
      Прибывшая в Лондон мадмуазель Браун была доставлена в номер-люкс фешенебельного отеля "Рондо". Шнайдер получил достойный апартамент рядом. К обеду шофер Астора привез девушку к лорду домой, где вначале в дождливом, промокшем, осеннем парке, а потом у пылающего жаром камина состоялась весьма содержательная беседа.
      - Антония, я не молод. В ноябре мне исполнится 36 ("как Шнайдеру!" подумала Тони). Многие пророчат мне отличную политическую карьеру. Но даже в случае неудачи мое состояние позволит обеспечить твое существование не хуже принцессы Монако. Ты будешь представлена ко двору, у тебя будут выезды, свой дом и прислуга. Ты сможешь оставить свою работу или сохранить для удовольствия часть самых интересных контрактов. Если пожелаешь - можешь начать любое другое дело
      - я окажу тебе финансовую и деловую поддержку, - Астор жадно глотнул воздух, продолжил: - Я здоров, ты можешь получить подробную справку у моего домашнего врача. Я имею довольно необычное, но не претящее женщине хобби. Сейчас я покажу тебе мою, ставшую знаменитой коллекцию. - Он методично шагал рядом с Тони по бесконечной кленовой аллее, не замечая усиливающегося дождя. "Боже, лорд, кажется, хочет предложить мне содержание. Мне - Антонии Браун! - молнией пронеслось в голове Тони. - Я покажу этому наглому аристократишке!"