Глава 14

Ограниченное пространство

15 АПРЕЛЯ, НОВОСТИ "СИ-ЭН-ЭН"

Главной темой выпуска новостей "Си-эн-эн" стало дальнейшее развитие событий в Европе.

"В порыве негодования, вызванного планами Вашингтона увеличить поставки оружия в Польскую и Чешскую республики, Секретариат иностранных дел ЕвроКона выразил протест на оперативно созванной по этому поводу пресс-конференции в Париже"

На экране появился репортаж, отснятый несколько часов назад перед Министерством иностранных дел Франции. Чиновник, имя которого не было названо, читал по-французски заготовленное заранее заявление. Моросил мелкий весенний дождь, от которого чиновника прикрывали зонтиками несколько его помощников. Голос с акцентом переводил сердитые слова чиновника на английский для американских зрителей.

"Конфедерация решительно осуждает предпринятые недавно попытки Соединенных Штатов вмешаться во внутренние дела Европы. В период нарастающей напряженности актом настоящего сумасшествия можно считать поставку еще большего количества оружия в регион, и без того уже кишащий военной техникой. Если, к прискорбию обеих сторон, конфронтация выйдет из-под контроля и перерастет в вооруженный конфликт, ответственность целиком ляжет на Соединенные Штаты, которые, фигурально выражаясь, сами полили Европу бензином и поднесли спичку..."

Камера показывала теперь военный аэродром, про который диктор сообщил только, что он находится "где-то в северной части Германии". На экране видны были механики, готовящие к полету несколько закамуфлированных самолетов, в то время как другие машины выруливали на взлетную полосу. В отдалении виднелся забор из колючей проволоки, вдоль которого стояли солдаты и сторожевые собаки. Голос диктора звучал за кадром:

"Пока дипломаты выражают свое недовольство друг другом в залах заседаний, Секретариат обороны ЕвроКона принимает более жесткие меры. По сведениям "Си-эн-эн", несколько французских и немецких эскадрилий приведены в состояние повышенной боевой готовности. Высокопоставленные служащие Секретариата охарактеризовали эти шаги как "необходимые меры предосторожности, вызванные тем, что гораздо большее количество американских военных кораблей размещены теперь у нашего северного побережья"".

24 АПРЕЛЯ, НА БОРТУ АМЕРИКАНСКОГО СУДНА "ЛЕЙТЕ ГАЛФ", СЕВЕРНОЕ МОРЕ

Восемь кораблей двигались на большой скорости к юго-востоку, скользя по серо-зеленым волнам. Длинная цепь низких темных облаков закрывала горизонт к западу, позади кораблей – край медленно надвигающейся грозы, через которую они уже прошли, огибая северную оконечность Шотландии.

Четыре корабля были массивными грузовыми судами SL-7, длиной почти тысяча футов каждый, которые могли, тем не менее, двигаться со скоростью тридцать три узла. Все вместе грузовые суда везли достаточно танков "Абраме", боевых машин пехоты М2 "Брэдли", артиллерийской амуниции, вертолетов и запчастей, чтобы полностью переоснастить польскую механизированную бригаду. Грузовые суда сопровождали четыре снабженных антеннами корабля военно-морского флота США – два крейсера с самонаводящимися ракетами типа "Эгида" – "Лейте Галф" и "Монтерей", "Джон Барри" – эскадренный миноносец класса "Берк" и улучшенный вариант противолодочного эсминца типа "Спрюнс" – "Конолли".

Группа 22.1 была мощным эскортом для четырех грузовых кораблей, гораздо более мощным, чем предписывала стандартная морская доктрина. В условиях нарастания напряженности в Европе Вашингтон использовал этот военный конвой еще и для того, чтобы показать политическим лидерам Парижа и Берлина: Америка не отвернется от своих польских и чешских союзников. Даже в условиях нарастающего давления ЕвроКона.

Вице-адмирал Джек Уорд опустил бинокль, вполне довольный видом, открывавшимся с мостика "Лейте Галфа". Он вел группу кораблей от места их встречи в Атлантическом океане, принимая одну за другой меры предосторожности против предполагаемых угроз. И теперь этот нелегкий труд начинал приносить свои плоды. Даже суда, управляемые невоенными моряками, держали строй с почти армейской точностью.

Адмирал был среднего роста, с широкими плечами и длинными руками, которые сослужили ему неплохую службу в морской академии, где он занимался боксом. Снежно-белые волосы обрамляли загорелое лицо с квадратным подбородком, которое краснело только в тех случаях, когда вице-адмирал готов был вцепиться кому-нибудь в глотку. А это случалось нечасто. Однако достаточно регулярно, чтобы подчиненные ходили перед ним на цыпочках.

Поступив на флот в начале шестидесятых, Уорд довольно регулярно получал повышения по службе. На пути к своей теперешней должности он переучился во всех возможных школах офицерского и командного состава, занимал несколько важных постов как на берегу, так и на море, и умудрился участвовать в большем количестве военных патрулей, чем все его коллеги. Для адмирала быть моряком означало находиться на борту военного корабля, а не держать штурвал за письменным столом или же осуществлять навигацию в запутанных коридорах Пентагона.

Сейчас вице-адмирал командовал конвоем 22, состоящим из американских военных кораблей, назначенных осуществлять конвоирование нефтеналивных и газовых танкеров, доставляющих необходимое для жизни топливо Польше, Чехии и Словакии. Группа 22.1 и те, кого она конвоировала, были лишь частью обязанностей подопечных вице-адмирала.

Его крейсеры, эсминцы и фрегаты вот уже более шести недель проводили корабли из Шотландии и Норвегии по узким проливам к Гданьску, оберегая их от плавучих бомб и прочих опасностей. Сначала главной проблемой для конвойных кораблей были члены движения "Гринпис", которые пытались пристегивать цепями к кораблям свои лодки или же устраивали небольшие "баррикады" из лодок. В последнее время, однако, все чаще стали поступать рапорты об увеличившейся активности франко-германских войск на море и в воздухе вдоль побережья Балтики.

На этот раз Уорд ожидал еще больших неприятностей. Подстрекаемое своими политическими лидерами, военное командование ЕвроКона принимало все более серьезные меры, чтобы облечь свой гнев в конкретные действия. За последние несколько дней их авиапатрули стали летать над Атлантикой и Северным морем, привели в состояние повышенной боеготовности несколько эскадрилий морской авиации и большое количество дизельных и ядерных подводных лодок.

Но все это были лишь игры, рассчитанные на то, чтобы запугать его конвой, охраняющий нефть и газ. Возможно.

Адмирал нахмурился. Он был не из тех, кого легко запугать. И уж конечно не собирался облегчать жизнь своим противникам. Вот почему он повел конвой вокруг Шотландии, а не через Ла-Манш. SL-7 двигались настолько быстро, что лишнее расстояние не отнимало много времени. А выбирая северный путь, они были избавлены от необходимости идти мимо побережья Франции – таким образом самолетам-разведчикам ЕвроКона было гораздо труднее проследить их путь.

Вице-адмирал поднял глаза и увидел, что на ближайшем к нему миноносце, "Джоне Барри", вспыхнул яркий свет. Он взглянул на часы. Наверное, хотят отдать полуденный рапорт.

Связь между кораблями осуществлялась по старинке – либо сигнальными флажками, либо с помощью мигающего фонаря. Группа 22.1 работала по системе ЭМКОН, необходимым условием которой было отсутствие радаров и радиосвязи. Таким образом, немцам и французам было труднее обнаружить конвой. Чем меньше они знали о его местоположении, курсе и скорости, тем спокойнее чувствовал себя вице-адмирал.

Но на самом деле, чем ближе подходила их группа к узкому проливу Скагеррак, тем легче будет ее обнаружить. Но это не имело особого значения. Дания и Швеция ввели строгие ограничения на курсирование судов у своих берегов. А так как и ЕвроКон, и американские дипломаты обхаживали эти страны, желая перетянуть их на свою сторону, ни те, ни другие не собирались доставлять им беспокойство. Нет, единственное место, где им могли устроить какой-нибудь фокус, было здесь, в Северном море.

Уорд последний раз вдохнул резкий и чистый морской воздух и спустился с мостика, направляясь в информационный центр, откуда, собственно, осуществлялось управление любым военным кораблем. Пора было приступать к работе. По дороге к этому сердцу корабля его эхом сопровождало сообщение корабельного радио: "Адмирал покинул мостик".

Прошли те дни, когда вражеские корабли сталкивались нос к носу. Современные военные баталии велись на расстоянии людьми, скрючившимися над компьютерами в затемненных каютах с кондиционерами.

Информационный центр располагался на нижней палубе за дверью, запиравшейся на замок с цифровым кодом. Латунная дощечка гордо сообщала имя корабля, его конструктора, даты спуска на воду и начала последней миссии. Набрав код и открыв дверь, Уорд как будто бы очутился в другом мире.

Затемненное помещение было забито аппаратурой, настоящие размеры которой скрывали громоздящиеся ряд за рядом дисплеи и приборные панели. Почти через все отделение вели две "аллеи", огражденные с обеих сторон специальными кронштейнами. На другом конце "аллей" находились специальные отделения для Уорда и капитана "Лейте Галфа" в центре и для офицеров-наблюдателей по бокам.

Оборудование корабля больше не располагалось на столе. Старомодные плексиглазовые доски, на которых отмечали раньше специальными карандашами положение судна, давно уступили место телемониторам, показывающим координаты корабля, его контакты, а также состояние компьютеров системы "Эгида" и другую жизненно важную информацию Вращающаяся телекамера давала на мониторы изображения пространства вокруг судна, все кругом было напичкано новейшей электроникой и вентиляционным оборудованием.

Уорд кивнул своему офицеру-наблюдателю, капитану третьего ранга Миллеру, и офицеру, отвечающему за тактические задачи корабля. На этих двух местах обязательно кто-нибудь находился, и именно этим людям в случае возникновения реальной угрозы придется вступить в бой. Прежде чем сесть на свое место, Уорд внимательно просмотрел мониторы, пытаясь определить их положение.

Перед командными отсеками висели четыре компьютерных монитора, каждый с диагональю четыре фута. Эти машинки могли по выбору оператора показать ему любую часть света. Но сейчас мониторы ничего не показывали – они были лишены доступа к сетям из-за статуса ЭМКОН, который имела группа.

Экраны показывали нарисованную компьютером карту Северного моря, усеянную значками, изображающими предполагаемое место расположения потенциальных воздушных, надводных и подводных противников. Скопление значков посредине карты изображало группу 22.1. Несколько офицеров и солдат были заняты тем, что постоянно приводили изображение на экране в соответствие с поступавшими к ним последними данными – от наблюдателей, глядящих в бинокли или же с дистанционных электролокаторов.

Некоторые данные поступали от находящихся в пассивном состоянии сенсоров группы. Хотя корабли Уорда не включали никакие электронные системы слежения, они слушали каждой антенной то, что все же могли услышать. А они могли воспринимать сигналы самолетов-разведчиков и кораблей ЕвроКона, которые после анализа позволяли сделать выводы об их характеристиках и о том, что находится у них на борту. Информация, собранная пассивными сенсорами, никогда не была достаточно достоверной, но это было лучше, чем ничего.

На борту "Джона Бэрри" имелось даже специальное отделение с разведывательной аппаратурой. Вице-адмирал не знал точно, что происходило в этом отсеке, но ему было доподлинно известно, что там содержалось достаточно электронной аппаратуры, чтобы шпионить за маленькими зелеными человечками на Марсе, если операторам придет такое в голову. Большая часть собранных ими данных шла прямо в Комитет начальников штабов. Пентагону хотелось знать, насколько слаженно работают вместе французы и немцы. Насколько тесно они сотрудничают? Как осуществляется тактическая связь? Используют ли страны ЕвроКона традиционную тактику НАТО или разрабатывают новые методы?

Информация поступала также от частей британского флота и авиации, которые старались, как могли, облегчить задачи своих союзников – например, следуя тенью за своими французскими и немецкими коллегами или же затрудняя задачи разведчиков ЕвроКона тем, что давали им больше объектов для слежения и опознания.

Адмирал сел на свое место и одел наушники. Вслушиваясь в спокойные деловые переговоры подчиненных, Уорд изучал экран, стараясь углядеть какую-нибудь схему в том, что на первый взгляд казалось беспорядочным скоплением самолетов, кораблей и подводных лодок ЕвроКона. Он был уверен, что такая схема существует. Должна существовать. Квалифицированный морской поиск был задачей нелегкой. Чтобы сформулировать правила, по которым вытанцовывались фигуры этого сложного морского балета, необходимо было учитывать все – скорость, угол обзора, дальность плавания, погоду. Если он сумеет предсказать следующую фигуру этого сложного танца, это поможет его кораблям и танкерам, везущим ценный груз, добраться до порта назначения незамеченными. Если же ему это не удастся, придется прибегнуть к запасному варианту – использовать корабли англичан, чтобы сбить охотников со следа.

Человек, следивший за электронной панелью прибора, показывающего объекты, угрожающие кораблю, неожиданно резко выпрямился в своем кресле. В голосе молодого человека слышалось волнение, но отрапортовал он довольно четко:

– Пеленг ракеты один-шесть-пять. Предположительно радар "игуаны", находящейся на борту самолета. Очень сильный сигнал. Время один-два-один-девять.

На дисплее появился соответствующий символ, и, выделяя его, Уорд увидел линию пеленга, тянувшуюся от "Лейт Галфа" в направлении засеченного радара. Нельзя было точно сказать, где находился самолет, несущий на борту этот радар, но, поскольку сигналы были сильными, можно было предположить, что, возможно, он находился очень близко – слишком близко.

Миллер, сидевший слева от адмирала, поглядел на свою панель и кивнул:

– Это "Атлантик", сэр.

Черт побери! Французский "Атлантик" был патрульным самолетом, аналогичным "Ориону" Р-ЗС, который использовали в морской авиации США. Уорд внимательно изучил свой дисплей. Там не появилось ничего нового. Похоже, этот самолет материализовался из воздуха. Этот пилот, должно быть, летел прямо над гребнями волн. Адмирал подавил в себе возникшее было восхищение летными качествами противника и задал один-единственный интересовавший его вопрос:

– Он засек нас?

– Вполне возможно, сэр. Сила сигнала все увеличивается.

Второй оператор подал голос из-за перегородки:

– Мы приняли высокочастотный радиосигнал, сэр. Тот же пеленг, что и на радаре.

Уорд поморщился. Должно быть, эти сигналы означали, что "Атлантик" засек их и входит в контакт. Это просто ужасно. Их выследили. Уорд снова посмотрел на монитор. Французский самолет наверняка был близко. И летел он именно из той точки карты, которую он чуть раньше определил как брешь в разведывательной схеме ЕвроКона. Либо французские сенсоры были гораздо лучше, чем думали о них служащие морской разведки, либо кто-нибудь из психологической службы противника просто-напросто прочитал его мысли.

Что ж, позже ему будет о чем подумать. А сейчас у него был достойный противник, этакая жирная рыбка, которая неплохо будет выглядеть на сковородке. Но сначала ее нужно поймать. Он еще раз взглянул на приборы и кивнул:

– Хорошо, Джерри, ну-ка посвети им. Сообщи всей группе, чтобы включили наши радары и сети. Посмотрим, с кем мы имеем дело.

– Да-да, сэр. – Капитан-лейтенант тихо передавал в микрофон его приказ как своим матросам, так и на другие корабли. Уорду слышно было, как он сообщил капитану "Лейте Галфа" об изменении статуса корабля.

Один за другим стали оживать все мониторы информационного центра. На главном дисплее вдруг появились сотни воздушных и морских объектов, которые быстро отсортировывались компьютерами системы "Эгида". Большинство самолетов противника были снабжены импульсными повторителями, и регистрировались на экранах только эти устройства, в то время как свои самолеты определялись вплоть до типа и номера, написанного на боку. Импульсные повторители самолетов ЕвроКона откликались только на свои, шифрованные сигналы.

Компьютерные сети группы 22.1 были не менее важны, чем ее радары. Они позволяли компьютерам, установленным на разных кораблях, общаться между собой, делиться информацией о предполагаемых целях и состоянии орудий. Поскольку сети работали с использованием радио, они были отключены, чтобы конвой не выследили. Но как только сеть снова начинала действовать, крейсеры и миноносцы конвоя могли действовать уже не как отдельные корабли, а как единый, хорошо отлаженный механизм.

Уорд сконцентрировал внимание на главном мониторе, ожидая, пока на экране появится изображение того, кто их выследил. Наконец на экране появилась расплывчатая черная точка, обозначавшая "Атлантик", от точки шла линия, показывавшая курс и скорость самолета.

Патрульный самолет летел на расстоянии шестидесяти миль от корабля на средней высоте. В военное время он бы немедленно сбил этот самолет. Сейчас же все, что он мог сделать, это смотреть, как кружит над его конвоем этот самолет – считает, сортирует информацию и передает ее врагам.

Адмирал снова посмотрел на офицера-наблюдателя.

– Нам требуется больше информации, надо подняться в воздух и добыть ее. Готовьте к вылету вертолеты.

Через несколько минут три вертолета SH-60 "Сихок" летели на восток, юг и юго-восток. Вместе они образовывали пикет, способный пролететь восемьдесят миль, прежде чем потребуется спуститься на дозаправку. Хотя радар "Лейте Галфа" мог отслеживать крупные цели на довольно большой высоте – до нескольких сот метров, он не мог обнаружить низко летящие военные самолеты, пока они не появлялись на линии горизонта. Даже фазовый радар не обладал способностью видеть на сто метров под землей. Использование "Сихоков" с их собственными радарами, электроникой и командами наблюдателей давал группе выигрыш во времени.

– Сообщите, что нам нужно подкрепление. И свяжитесь с англичанами. Спросите, не смогут ли они обеспечить хоть какое-то дополнительное прикрытие.

Уорд предпочел бы, чтобы над его головой летал патруль из американских истребителей. Им привычнее было работать с кораблями, оснащенными системой "Эгида". Но рядом не было свободных F-14 или F-18. Ближайший авианосец был еще далеко – в Северной Атлантике, на расстоянии около тысячи миль. Вашингтон, не желая дальше наращивать напряженность, не хотел вводить авианосцы в Северное море. Адмирал понимал, что здесь была задействована политика. Но действуя без обычной авиационной поддержки, он чувствовал себя каким-то... голым.

– Объявляйте готовность номер один! – приказал Уорд Миллеру.

Через несколько секунд послышались завывания корабельной сирены.

"СИХОК" 202

Лейтенант Дэн Магайр, оператор сенсоров "Сихока" 202 громко зевнул, радуясь тому, что звуков не слышно из-за дребезжащего гула двигателей. Даже когда все время ждешь, что что-то может случиться, долгое патрулирование над морем было занятием скучным и утомительным. Сейчас они были в семидесяти милях и в часе полета от группы 22.1.

Магайр был низеньким жилистым человеком лет двадцати пяти, полным энергии. Он прослужил в морской авиации уже два года и чувствовал себя в удобной кабине "Сихока" практически как дома. Черные волосы пилота были скрыты под шлемом и видеоприбором.

Магайр изучил в определенной последовательности дисплей за дисплеем. Главным предназначением "Сихока" была сенсорная разведка – самолет был этакой подвижной парой глаз и ушей, поставляющих информацию кораблям. На борту самолета был радар для обследования поверхности моря, оборудование для обнаружения магнитных аномалий, способный отреагировать на корпус подводной лодки, а также специальное электронное оборудование системы ESM, позволяющее определить направление и тип вражеских радаров.

– Что-нибудь интересное?

Магайр оторвал взгляд от приборов. Пилот "Сихока" 202, лейтенант Питер Чен, следил за своими собственными приборами, отвечавшими за положение самолета в пространстве, и периодически обследовал небо и море вокруг.

– Нет, – ответил Магайр на его вопрос. – Куча морских объектов, но все это в основном рыболовные траулеры и торговые суда.

– А что "Атлантик"?

– Все еще кружит. – Магайр повернул голову влево. – Вон там. В десяти милях от порта.

На таком расстоянии французский самолет казался едва различимой точкой. Солнце вдруг блеснуло на его крыльях, когда машина сделала очередной медленный и ленивый поворот.

Магайр и Чен летали вместе уже около шести месяцев и успели прекрасно сработаться.

Магайр снова изучил свои сенсоры. На дисплее радара было все то же скопление медленно движущихся кораблей. Вдруг у него все похолодело внутри Нет, этого не может быть. У самого края экрана появились новые сигналы – сигналы, которые быстро приближались. Магайр нажал кнопку микрофона.

– "Лейте Галф", говорит "Сихок" 202. Вижу множество неопознанных объектов, движущихся на высокой скорости в направлении один-семь-шесть, сорок миль, нулевой уровень!

Он услышал, как координатор, следящий за соответствующим прибором на корабле, подтвердил, что принял его сигнал, и проверил, нормально ли работают цифровые анализаторы вертолета. Они работали нормально. Люди, сидевшие в полутемном информационном центре группы, видели то же, что и он.

– Неопознанные объекты по-прежнему движутся в направлении один-семь-шесть. Теперь под углом три-пять. Скорость шестьсот.

"Сихок" развернулся и, теряя высоту, стал снижаться. Подлетающим к конвою самолетам придется пролететь мимо них. Слава богу, двое пилотов "Сихока" в состоянии были идентифицировать их визуально.

Магайр не сводил глаз с дисплея радара, продолжая передавать информацию о постоянно меняющихся углах и неизменном курсе. Чен выровнял вертолет в пятистах футах над уровнем моря и стал внимательно наблюдать за горизонтам к югу от них.

– Угол шесть. Их еще не видно?

– Нет... да! – Чен увидел впереди три группы, каждая из четырех самолетов. Они летели ниже, чем вертолет, с каждой секундой становясь все больше.

– Господи, Дэн, да они метят прямо в палубу корабля!

– Вы можете идентифицировать их, "Сихок" 202, – запрашивал координатор с "Лейте".

– Пока нет. Ждите на связи Неопознанные объекты приближаются... О, боже!

Ревя моторами, работающими на полную мощность, самолеты ЕвроКона пролетели прямо над "Сихоком" – пронеслись мимо на расстоянии всего сотни футов от крыши вертолета. Восемь из них были двухместные самолеты с большими хвостами, немецкими крестами на фюзеляжах и с белыми ракетами, висящими под смещенными назад крыльями. Четыре самолета-разведчика были украшены трехцветным французским флагом. Чен изо всех сил старался восстановить положение машины, так как вертолет стало бросать во все стороны, прежде чем он смог опуститься еще ниже к морской поверхности.

Магайр вцепился одной рукой в свои наплечные ремни, по-прежнему сжимая другой микрофон.

– Неопознанные объекты – "Торнадо" и "Рафали". "Торнадо" снабжены ракетами! Повторяю, "Торнадо" снабжены ракетами!

Магайр продолжал поддерживать связь, почти не обращая внимания на информацию, постоянно меняющуюся на всех дисплеях. Атака немецких самолетов – такое можно было увидеть только в старых фильмах про войну. Неужели им предстоит это испытать?

"ЛЕЙТЕ ГАЛФ"

На главном дисплее информационного центра появились двенадцать символов, напоминающих по форме стрелы. Появившись на горизонте пространства, доступного радарам, приближающиеся немецкие штурмовики и сопровождающие их французские истребители были наконец определены компьютерами системы "Эгида". Они находились на расстоянии шестидесяти шести миль и продолжали приближаться. Уорд почувствовал, как волосы встают дыбом.

– Предупреждение кораблям сопровождения! Множественные цели, наведение один-семь-шесть.

Хотя координаты наведения были обозначены линиями на экранах, оператор продолжал комментировать.

– Сигнал слабеет, – доложил одновременно оператор приборов слежения. – Они идут ниже моего горизонта.

Черт! Уорд посмотрел на боковой экран меньших размеров, на котором все еще видна была картинка, переданная "Сихоком" 202. Самолеты ЕвроКона по-прежнему были здесь. Теперь они летели очень низко над волнами. "Сихоку" все еще удавалось следить за самолетами, поэтому компьютер продолжал выдавать на дисплей их координаты.

Адмирал хорошо понимал, что это означает "Торнадо" подлетели и включили свои радары на время, которое было необходимо для того, чтобы обнаружить конвой и собрать информацию для наведения ракет, находящихся у них на борту. Теперь же они могли позволить себе лететь достаточно низко, чтобы атаковать корабли, оставаясь практически в полной безопасности.