Жизнь за гранью жизни

      Будем следить за действиями героя дальше. Избушка повернулась, и герой в нее входит. Он еще п."ка ничего не видит. Но он слышит: "Фу, фу, фу! Прежде русского духу слыхом не слыхано, видом не видано, нынче русский дух на ложку садится, сам в рот катится. "Русский дух ко мне в лес зашел!" Или короче: "Фу, как рувска кость воня". На этой детали надо остановиться. Она очень существенна.
      Запах Ивана есть запах человека, а не русского, Иван пахнет не просто как человек, а как живой человек. Мертвые, бестелесные не пахнут, живые пихнут, мертвые узнают живых по запаху. В сказаниях Северной Америки это видно очень ясно. Человек, например, отправляется искать свою умершую жену. В подземном царстве он наталкивается на дом. Хозяин дома хочет его проглотить, но говорит: "Он очень воняет! Он не мертв!" Этот запах живых в высшей степени противен мертвецам. По-видимому, здесь на мир умерших перенесены отношения мира живых с обратным знаком. Запах живых так же противен и страшен мертвецам, как запах мертвых страшен и противен живым. Живые оскорбляют мертвых тем, что они живые. Канон сказки требует, чтобы вслед за восклицанием "Фу, фу, фу!" и пр., следовало выспрашивание о цели поездки: "Дело пытаешь или от дела летаешь?" Мы ожидаем, что герой теперь расскажет о своей цели. Ответ, который он дает,
      должен, однако, быть признан совершенно неожиданным и не вытекающим из угроз яти. Он прежде всего требует поесть. "Чего кричишь? Ты прежде напойнакорми, в баню своди, да после про вести и спрашивай". И, что самое необычайное, яга при таком отвр-а совершенно смиряется: "Бага-яга их напоила, накормила их в баню сводила". "Слезла, кланялась низко-.
      Еда, угощение непременно упоминаются не толь,-.о при встрече с ягой, но и со многими эквивалентными ей персонажами. В тех случаях, когда царевич входит в избушку, а яти еще нет, он находит накрытым стол и угощается без нее. Даже сама избушка иногда подогнана сказочником под эту функцию: она "пирогом подперта", "блином крыта", что в детских сказках запада соответствует "пряничному домику". Этот домик уже своим видом иногда выдает себя за дом еды.
      Отметим; что это постоянная, типичная черта яти, Она кормит, угощает героя. Отметим еще, что он отказывается говорить, пока не будет накормлен. Сама яга говорит: "Вот дура я, стала у голодного да у холодного выспрашивать". Что это? Почему герой никогда не ест, например, перед отправкой из дома, а только у яги? Эта не бытовая, не новореалистическня черта, эта черта имеет свою особую историю. Еда имеет здесь особое значение. Уже не стадии развития, на которой стояли североамериканские индейкьг, мы видим, что человеку, желающему пробраться в царство мертвых, предлагается особого рода еда. Та>:, например, в североамериканских сказаниях хозяин воды приводит к себе молодых людей. "Но стария женщина, мышь, предупредила молодых людей, чтобы они не ели того, что им даст Комокоа, иначе они никогда не вернутся на верхний свет". По верованию маори, "даже переправившись через реку, отделяющую живых от мертвых, еще можно вернуться, ао кто вкусил пищи духов, тот не вернется никогда".
      Эти случаи совершенно ясно показывают, что, при°^Ц^вшись к еде, назначенной для мертвецов, прише
      ВОЗВРАТИВШИЕСЯ ИЗ НЕБЫТИЯ
      лец окончательно приобщается к миру умерших. От.сюда запрет прикасания к этой пище для живых. Мертвый не только не чувствует отвращения к этой еде, он должен приобщиться к ней, так как, подобно тому, как пища живых дает живым физическую силу и бодрость, пища мертвых придает им специфическую волшебную, магическую силу, нужную мертвецам.
      Требуя еды, герой тем самым показывает, что он не боится этой пищи, что он имеет право на нее, что он "настоящий". Вот почему яга и смиряется при его требовании дать ему поесть. В американском сказании герой иногда только делает вид, что ест, а на самом деле бросает эту опасную пищу на землю. Наш герой этого не делает, он этой пищи не боится. Там, где культ мертвых уже получил полное развитие, эта необходимость еды на пути странника выражена ясно и сохранилась в деталях.
      Еда отверзает уста умершего. Только приобщившись к этой еде, он может говорить.
      В египетском заупокойном культе умершему, т. е. его мумии, по принесении в склеп прежде всего предлагали еду и питье. Эта так называемый "стол предложений".
      То же представление мы имеем в античности. "Калипсо хочет, чтобы Одиссей взял у нее нектара и амброзии: только тот, кто поел пищи эльфов и испил их питья, навсегда остается в их власти"... "Так же Персефона принадлежит Аиду, поев гранатовое яблоко"... "Можно напомнить также о едений лотоса. Ктб из греков поел этой сладкой пищи, тот забывал родину и оставался стране лотофагов".
      Все изложенные здесь материалы и соображения приводят нас к результату, что мотив угощения героя ягой на его пути в тридесятое царство сложился на основе представления о волшебной пищи, принимаемой умершим на его пути в потусторонний мир.
      Таковы первые действия бабы-яги при появлении в избушке героя. Мы теперь обратимся к рассмотрению самой яги.
      Облик ее слагается из ряда частностей, и эти частности мы рассмотрим сперва в отдельности, и только после этого рассмотрим фигуру ее в целом. Сама яга является в двух видах: или при входе Ивана она лежит в избе - это одна яга, или она прилетает - это яга другого вида.
      Яга-дарительница при приходе Ивана находится в избушке. Она, во-первых, лежит. Лежит она или на печке, или на лавке, или на полу. Далее, она занимает собой всю избу. "Впереди голова, в одном углу нога, в другом другая". "На печке лежит баба-яга, костяная нога, из угла в угол, нос в потолок врос". Но как понимать "нос в потолок врос"? И почему яга занимает всю избу? Ведь она нигде не описывается и не упоминается как великан. И, следовательно, не она велика, а избушка мала. Яга напоминает собой труп, труп в тесном гробу или в специальной клетушке, где хоронят или оставляют умирать. Она - мертвец. Мертвеца, труп видели в ней и другие исследователи. Так, Гюнтер, исследовавший образ яги, исходя из античной Калипсо, говорит: "Если Хель (северная богиня подземной страны мертвых) имеет цвет трупа, то это означает не что иное, как то, что она, богиня смерти, сама есть труп".
      Русская яга не обладает никакими другими признаками трупа. Но яга, как явление международное, обладает этими признаками в очень широкой степени. Им всегда присущ атрибут разложения: полая спина, размякшее мясо, ломкие кости, спина, изъеденная червями.
      Если это наблюдение верно, то оно поможет нам понять одну постоянную черту яги - костеногость.
      Чтобы понять эту черту, надо иметь в виду, что "осознание трупа" вещь очень поздняя. В уже приведенных нами стадиально более ранних материалах из Америки охранитель царства мертвых всегда или животное или слепая старуха - без признаков трупа. Анализ яги, как хозяйки над царством леса и ^го животных, покажет нам, что ее животный облик ^сть Древнейшая форма ее. Такой она иногда
      ВОЗВРАТИВШИЕСЯ ИЗ НЕБЫТИЯ
      ся и в русской сказке. В одной вятской сказке у Д. К. Зеленина, которая вообще изобилует чрезвычайно архаическими чертами, роль яги в избушке играет козел. "Лежит козел на полатях, ноги на грядках" и пр. В других случаях ей соответствует медведь, сорока и т.д. Но животное никогда не обладает костяной ногой не только в русском материале (что можно было бы объяснить явлениями языка - "яга" рифмует с "нога"), но и в материале международном. Следовательно, костяная нога как-то связана с человеческим обликом яги, связана с антропоморфизацией ее. Переходную, ступень от животного к человеку составляет человек с животной ногой. Такой ногой баба-яга никогда не обладает, но такими ногами обладают Пан, фавны и пестрая вереница всякой нечисти. Всякого рода эльфы, карлики, демоны, черти обладают животными ногами. Они так же сохраняют свои животные ноги, как их сохранила избушка. Но яга вместе с тем настолько прочно связана с образом смерти, что эта животная нога сменяется костяной ногой, т. е. ногой мертвеца или скелета. Костеногость связана с тем, что яга никогда не ходит. Она или летает, или лежит, т. е. и внешне проявляет себя как мертвец. Может быть, этой исторической сменой объясняется то, что Эмпуса, сторожащая у преддверия Аида, обладает перемежающейся наружностью, то представляясь "большим зверем", то быком, то ослом, то женщиной. Как женщина, она обладает одной железной ногой и одной ногой из ослиного помета. Обращаясь женщиной, она сохраняет какие-то признаки ослиной природы. Эта нога бескостна. Здесь можно усмотреть другую форму отмершей, а именно разложившейся ноги. такая форма не чужда и русской сказке: "Одна нога г...на, другая наземна".
      Однако надо сказать, что выдвинутое здесь объяснение все же несколько проблематично, хотя оно и более правдоподобно, чем теория, выдвигаемая Гюнтером. По его мнению, животные ноги развились из костяной ноги. Он говорит: "Странное представление
      содержится в широко распространенном суеверии, что карлики, эльфы и демоны имеют животные, в особенности гусиные и утиные ноги... естественно исходить прежде всего из превращения в животных, чтобы объяснить эту странную черту многих сказаний, но я не думаю, чтобы здесь лежала настоящая причина. Мы знаем, что демоны мыслятся, как разлагающиеся скелеты и потому безобразный вид ног может быть сведен к следующему: след ноги скелета рассматривали как след утиной или гусиной ноги, когда эта связь перестала ощущаться, развилось сказание о ноге демона". Такое объяснение страдает натяжками. Яга постепенно вырисовывается перед нами как охранительница входа в тридесятое царство и вместе с тем как существо, связанное с животным миром и с миром мертвых. В герое она узнает живого и не хочет его пропустить, предупреждает его об опасностях и пр. Только после того как он поел, она указывает ему путь. Ивана она узнает как живого по запаху. Но есть еще другая причина, почему яга воспринимает Ивана по запаху. Хотя в русской сказке этого никогда не говорится, но все же можно установить, что она слепая, что она не видит Ивана, а уж знает его по запаху.
      Под "слепотой" может быть вскрыто понятие некоторой обоюдности невидимости. По отношению к яге это могло бы привести к переносу отношения мира живых в мир мертвых - живые не видят мертвых точно так же, как мертвые не видят живых. Но, можно возразить, тогда и герой должен был бы представляться слепым. Действительно так оно должно было бы быть, и так оно и есть на самом деле. Мы увидим, что герой, попавший к яге, слепнет.
      Но действительно ли яга слепая? Непосредственно этого не видно, но по некоторым косвенным признакам об этом можно судить. В сказке "Бага-яга и ^ихарь" яга хочет похитить Жихаря и прилетает к иему в тот момент, когда его приятели и сожители, ^°т и воробей, ушли за дровами. Она начинает
      ВОЗВРАТИВШИЕСЯ ИЗ НЕБЫТИЯ
      тать ложки. "Это - котова ложка, это - Воробьева это - Жихарькова". Жихарько не мог утерпеть, заревел: "Не тронь, яга, баба, мою ложку!" Яга-баба схватила Жихаря, потащила". Итак, чтобы узнать, где Жихарько, яга должна услышать его голос. Она не высматривает, она выслушивает, так же как она вынюхивает пришельца.
      В других сказках бабу-ягу ослепляют. "Как она уснула, девка залила ей глаза смолой, заткнула хлопком, взяла свою дитяти), побежала с ним". Точно так же и Полифем (родство которого с ягой очень близко) ослепляется Одиссеем. В русских версиях этого сюжета ("Лихо одноглазое") глаз не выкалывается, а заливается. Одноглазость подобных существ может рассматриваться как разновидность слепоты. В немецких сказках у ведьмы воспаленные веки и красные глаза, т. е. у нее собственно нет глазных яблок, а есть красные орбиты без глаз.
      Но все эти аргументы говорят только о возможной, а не действительной слепоте яти. Зато действительную, настоящую слепоту существ, соответствующих яге, мы имеем в сказках охотничьих народов, где подобные существа - более живое, еще не реликтовое явление. Здесь подобные старухи всегда (или почти всегда) действительно слепые. "Он подошел к шалашу, который стоял совсем один, в нем была слепая женщина". Эта старуха встречена чудесно рожденным героем после его выхода из дома. Она выспрашивает его о его пути. Или герой уходит на дно морское, и здесь он видит трех женщин, занятых едой. "Он увидел, что они были слепые". Они указывают ему путь.
      Если верно, что яга охраняет тридесятое царство от живых, и если пришелец, возвращаясь, ослепляет ее, то это значит, что яга из своего царства не видит ушедшего в царство живых, вернувшегося. Точно так же и в гоголевском "Вие" черти не видят .казака. Черти, могущие видеть живых, это как бы шаманы, среди них, такие же, как живые шаманы, видящий
      мертвых, которых обыкновенные смертные не видят. Такого шамана они и зовут. Это - Вий. Но проблема еще не решена. Выше утверждалось, что яга имеет какую-то связь с обрядом инициации. Эта связь откроется перед нами постепенно. Посвящаемый уводился в лес, вводился в избушку, представал перед чудовищным существом, властителем смерти и властителем над царством животных. Он спускался в область смерти, чтобы оттуда снова вернуться "на верхний свет". Мы знаем, что он подвергался символическому ослеплению именно в тех формах, в каких в сказках ослепляется яга и Полифем: ему залепляли глаза. Фробениус описывает это следующим образом: "Неофит с завязанными глазами вводится в избушку. В яме замешивают густую кашу, род раствора. Кто-нибудь из уже посвященных схватывает неофита и втирает ему эту массу, к которой примешан перец, в глаза. Раздается ужасный вопль, а стоящие вне хатки хлопают в ладоши и поют хвалу духу". Это - далеко не единичный случай. Неверманн сообщает из Океании: "После нескольких дней отдыха неофиты покрываются известковой кашей, так что они выглядят совершенно белыми и не могут раскрыть глаз". Смысл этих действий становится ясным из смысла всего отряда. Белый цвет есть цвет смерти и невидимости. Временная слепота также есть знак ухода в область смерти. После этого происходит обмывание от извести и вместе с тем прозрение - символ приобретения нового зрения, так же как посвящаемый приобретает новое имя. Это - последний этап всей церемонии, после этого неофит возвращается домой. Наряду с отверзанием УСТ, рассмотренным выше, мы здесь имеем отверзание глаз. Мы знаем, что при этом производилось и обрезание, не сохраненное сказкой, и ^^вание передних зубов, также не сохраненное.
      ""оставление всех этих действий позволяет объяснить обрезание также как один из видов магического ^^рзания, которому предшествует воздержание, так
      ВОЗВРАТИВШИЕСЯ ИЗ НЕБЫТИЯ
      же, как отверзанию глаз предшествует искусствекная слепота, а отверзанию уст предшествует немота - запрет слова в этих случаях засвидетельствован. После этого юноша получает право на брак. Однако поскольку сказкой эти явления не отражены, мы их здесь касаться не будем.
      Действия, которые совершаются над юношей, напоминают нам действия, которые герой сказки совершает над ягой или Полифемом. Однако между обрядом и сказкой имеется одна принципиальная разница. В обряде глаза залепляются юноше, в сказке - ведьме или соответствующему ей персонажу. Другими словами, миф или сказка представляют собой точное обращение обряда. Почему такое обращение получилось?
      Обряд был страшен и ужасен для детей и матерей, но считался нужным, потому что прошедший приобретал нечто, что мы назвали бы магической властью над животными, т. е. обряд соответствовал способам 'примитивной охоты. Но когда с совершенствованием орудий, с переходом на земледелие, с новым социальным строем старые жестокие обряды ощущаются как ненужные и проклятые, их острие обращается против их исполнителей. Если при обряде юноша в лесу ослепляется существом, которое его мучает и грозит пожрать, то миф, уже открепившийся от обряда, становится средством некоторого протеста. Такой же случай мы увидим ниже при анализе мотива сжигания: в обряде "сжигаются" дети, ь сказке дети сжигают ведьму.
      Но помимо случаев обращения сказка сохранила некоторые следы слепоты именно героя. В избуи^ке яги герой иногда жалуется на глаза. Причина это болезни разнообразна. "Дай-ка мне наперед воды глаза промыть, напои меня, накорми, да тогда и спрашивай". "Глаза надуло", - жалуется он в другой сказке. Здесь можно бы возразить, что это - чисто рациональный мотив. Но в свете изложенного материала дело представляется все-таки иначе. В зулусской
      сказке девушка, вернувшаяся после посвящения, говорит: "Я ничего не вижу". Специальное изучение слепоты, может быть, покажет, почему пророки и провидцы (Тиресий), освободители народа (Самсон), праотцы (Яков, Исаак), вещие поэты (Гомер) часто предстают слепыми.
      Яга награждает героя. Внешне, художественно, это награждение не мотивировано. Но в свете материалов, приведенных выше, мы можем сказать, что герой уже выдержал ряд испытаний. Он знал магию открытия дверей. Он знал заклинание, повернувшее и открывшее избушку, знал магию жестов - окропил дверь водой. Он принес умилостивительную жертву зверям, охранявшим вход. И наконец самое важное: он не испугался пищи бабы-яги, он сам потребовал ее, и этим навсегда приобщил себя к сонму потусторонних существ. За испытанием следуют расспросы, за расспросами - награда. Этим же объясняется уверенность, с которой герой себя держит. В том, что он видит, не только нет ничего неожиданного, наоборот - все как будто давно известно герою, и есть то самое, что он ожидал. Он уверен в себе в силу своей магической вооруженности. Сама же эта вооруженность действительно ничем не мотивирована. Только изредка мы встречаем такие персонажи, как тетушку, наставляющую девушку, как держать себя у яги. Герой все это знает, потому что он герой. Геройство его и состоит в его магическом знании, в его силе.
      Вся эта система испытания отражает древнейшие представления о том, что, подобно тому, как магически можно вызвать дождь или заставить зверя идти на ловца, можно вынудить вход в иной мир.
      ЛИТЕРАТУРА
      1. В. Я. Пропп. Исторические корни волшебной сказки. Л., 1946.
      2. А. Токарчик. Мифы о бессмертии. Потусторонний мир. М., 1992.
      3. Фр. Смит, Р. Стемман. Тайны загробной жизни, 1993.
      4. С. Рязанцев. Философия смерти, 1994.
      ГЛАВА ПЕСЯТАЯ
      МАТЕРИАЛИЗАЦИЯ ДУХОВ
      СТУКИ и ДУХИ
      Правда ли, что души умерших иногда пытаются войти с обитателями нашего мира в контакт? Утвердительный ответ на этот вопрос дает спиритизм. Современный спиритизм - учение, основывающееся на вере в возможность прямого общения с умершими, - родился II декабря 1847 года в Хайдсвилле, штат Нью-Йорк, где сестры Фоке провели свои первые, очень наивные эксперименты по общению со "стучащим" духом.
      Призрак, проявившийся с помощью стуков и щелчков, раздававшихся в стенах и предметах обстановки, нисколько их не испугал. Желая его подразнить, младшая из сестер - Кэти - тоже принялась стучать, на что незримый собеседник ответил таким же числом ударов. И тогда по какому-то наитию девочка сказала ему: "Если ты человек, то стукни один раз, а если дух, то два". Тут же прозвучали два сухих удара, положивших начало той азбуке, которой стали пользоваться сестры Фоке, а вслед за ними и спириты всего мира.
      Движение спиритуалистов (его называют иногда "новой религией") развивалось стремительно: уже через несколько лет после того, как двум девочкам вздумалось поиграть с "невидимкой", тысячи энтузиастов по обе стороны Атлантики увлеченно искали общения с "потусторонним миром".
      Конечно, учение это возникло не на пустом месте. Nим из тех, кто заложил его фундамент, был швед
      Заказ м 42",
      МАТЕРИАЛИЗАЦИЯ ДУХОВ
      Эммануэль Сведенборг (1688-1772), самобытный философ и очень разносторонний ученый. Признанный авторитет во многих областях науки, он сумел, кроме того, развить в себе удивительные "психические" способности, обычно проявлявшиеся в форме фантастических видений.
      Начиная с 1744 года Сведенборг очень обстоятельно описывает жизнь в "потустороннем мире". Странствуя по "ту сторону" бытия, он встречает великих людей прошлого, королей и святых, правителей Ватикана и евангельских персонажей. Своеобразные "путевые заметки" Сведенборга не просто возродили в широких массах живой интерес к проблеме "жизни после смерти", но и заставили читателя взглянуть на нее с иной точки зрения. До сих пор в христианском мире принято было считать, что после смерти тела душа человека отправляется в рай или в ад (у католиков "в чистилище"), где начинает совершенно новую жизнь в мире, не похожем на наш и никоим образом с ним не сообщающемся. Ме^кду тем по описаниям Сведенборга оба мира не только мало отличаются друг от друга, но и вполне способны наладить между собою прочный контакт.
      14 ноября 1849 года в рочестерском концертном зале Коринфиан-холл состоялось первое открытое заседание кружка спиритуалистов. Публичная демонстрация "духовного общения", проведенная в тот вечер сестрами Фоке, вызвала у зрителей неодноаначную реакцию. С целью разоблачения этого наглого шарлатанства разгневанные горожане созвали авторитетную комиссию, а когда стало ясно, что она не может найти, к чему бы придраться, членов ее разогнали и набрали новый состав. Впрочем, и он не нашел никаких оснований для того, чтобы предъявить участницам сеанса обвинение в мошенничестве... "Мы заставили сестер Фоке встать на подушки, прочно стянули им ноги платками и после этого по-прежнему явственно слышали стуки в полу и стенах", - ' ообщалось в отчете комиссии.
      Очень скоро повсюду стали поярляться люди, которые, обнаружив у себя аналогичные способности, принялись увлеченно дрессировать столы и производить всевозможный шум.
      В 1854 году в США насчитывалось уже 10 тысяч медиумов и около 3 миллионов сторонников спиритизма. Тем временем первый спиритический конгресс, собравшийся в Кливленде, решил послать миссионеров сначала в Англию, а затем Германию, откуда новое движение дошло наконец до Франции, где в самых различных кругах привлекло немало сторонников. В России незадолго до Октябрьской революции насчитывалось более двух тысяч официально зарегистрированных спиритических кружков.
      Новое учение получило название спиритизма от латинского слова "спиритус" - дух, т. е. учение о духах.
      В конце XIX века на читателя обрушилась лавина информации, подчас взаимоисключающей, касавшейся спиритического феномена, и публика растерялась. Взоры ее обратились к ученым: пора науке сказать свое веское слово, расставить наконец все точки над ". С этой целью в 1867 году в Лондоне и было образовано Диалектическое общество, создавшее авторитетную научную комиссию; ей было поручено провести тщательное "расследование так называемого спиритического феномена, о чем представить впоследствии подробный отчет". Документ этот объемом 400 страниц лег на стол ученого совета Диалектического общества 20 июля 1870 года.
      ^"миссия пришла к выводу о том, что "стуки и ^°"^и на спиритических сеансах не являются след^^м известных нам механических процессов", что "^^лые предметы передвигаются без участия кого^ о из присутствующих", а звуковые и кинетичес^ эффекты демонстрируются иногда по заявкам ^и и "служат в некоторых случаях элементами ^^шего сигнального кода, посредством которого ^^^я сущность либо дает однозначные ответы
      МАТЕРИАЛИЗАЦИЯ ДУХОВ
      на соответствующим образом сформулированных вопросы, либо выписывает буква за буквой "видные сообщения". Комиссия призвала научный мир обратить на спиритический феномен самое пристальное внимание.
      Пресса встретила результаты работы комиссии без особого энтузиазма. Например, влиятельнейшая лондонская "Тайме" заявила, что заключение ученых - это "нелепый винегрет сплошных домыслов, приправленный таким чудовищным вздором, на освещение которого нам жаль тратить время уважаемого читателя".
      В числе ученых, предоставивших свои материалы комиссии Диалектического общества, был молодой французский астроном Камиль Фламмарион. Фламмарион взялся за изучение спиритического феномгна в 1861 году, будучи девятнадцатилетним юношей. В то время он находился под впечатлением от "Книги духов" Аллана Кардека и его философской концепции, суть которой сводилась к тому, что духовное совершенствование личности человека происходит исключительно в процессе последовательных реинкарнаций. Вступив в ряды парижского Общества психических исследований, образованного Кардеком, Фламмарион решил посвятить свою жизнь исследованию "психического" феномена.
      Французский ученый прожил долгую и плодотворную жизнь. В юности, еще только приступая к работе, он относился к спиритуализму с известно", .золей скепсиса, считая, что совокупность фактов, соРряпных последователями "новой религии", нельзя рас.ма-ривать в качестве доказательства бессмертия че]'''-ы 'сского духа. В 1923 году, подводя итог своей 60 :е'ней научной деятельности, ученый признал, что п'д давлением неопровержимых фактов смягчил с годами свою позицию по многим фундаментальным вспри-аМ: "Мы еще очень мало знаем об истинных возм')жноо^ тях духовной сути человеческого индивидуума, - заявил он в речи, произнесенной по случаю и:"Г)раня его на пост президента ОПИ, но у меня нет сомн
      яий, что души умерших порою действительно пытаются вступить с нами в контакт. Наряду с телепатией обычного свойства существуют, очевидно, и телепатические узы высшего порядка - именно они связывают нас с потусторонним миром".
      В июле 1870 года заявил о своей готовности приступить к изучению спиритического феномена другой ученый с мировым именем, выдающийся физик сэр Кильям Крукс. Отчет комиссии и заявление сэра Кильяма не только подогрели общественный интерес к проблеме, но и способствовали созданию вокруг нее творческой атмосферы. Судя по дневниковой записи, датированной декабрем 1870 года, ученый спустя лишь несколько месяцев после своего широко разрекламированного решения "разоблачить" спиритуализм был уже убежденным его сторонником. "Очень надеюсь, что с Божьей помощью мне удастся продолжить духовное общение с братом, погибшим на море три года назад", - писал он. Впрочем, независимо от личных взглядов, к работе с Д. Д. Хьюмом - чудомедиумом, взбудоражившим всю Европу своими сеансами левитации, - Крукс приступил с позиций точной науки. Он провел множество тщательнейших проверок и... не получил ни малейшего повода заподозрить своего подопечного в жульничестве.
      Своим сотрудничеством Крукс и Хьюм вписали в историю "психической" науки одну из самых ярких страниц. Позже Крукс принял участие в более сомнительном предприятии - в исследовании медиумистских способностей юной жительницы Лондона Флоренс Кук.
      Крукс писал как-то о том, что "намеревался окунуться в спиритизм лишь на пару месяцев, дабы "Р°верить, выдержат ли все эти чудеса испытание строго научными методами наблюдения и проверки", ио очень скоро вынужден был признать: "явление это ^УДа сложнее и шире, чем можно было бы предпо^°^^ть". Другими словами, "пара месяцев" растянуХ^сь для него на долгие годы. Нечто подобное
      МАТЕРИАЛИЗАЦИЯ ДУХОВ
      изошло и с Барретом, отдавшим изучению спиритизма и родственных ему явлений добрых полвегч. Основные выводы ученого, сделанные им в и' оговор докладе, посвященном пятидесятилетию его деятельности на этом поприще и опубликованном : 1924 году, вкратце можно было бы сформулирова1 ь так; "потусторонний мир", несомненно, существует, с гибелью физического тела человек не умирает; более того, душа умершего или, как говорят спиритуалисты, "отошедшего в мир иной", действительно способна при благоприятных условиях вступить в контакт с обитателями материального мира".
      УЧЕНИЕ СПИРИТИЗМА
      Учение спиритизма имеет в своем основании теоретические и опытные данные, свидетельствующие о полной возможности сношений видимого нами материального мира с Духами или существами невидимыми, и имеет своей основной задачей знакомить людей с формами и способами этих взаимоотношений.
      Поэтому всякий, кто в основе своего мировоззрения чужд признавания духовного невидимого мира и отрицает бытие Верховного, невидимого нами, Руководителя мировых судеб, тот пусть и не пытается читать настоящую книжку до тех пор, пока он не переродится свыше или не получит какого-либо жизненного толчка для восприятия ее основных положений.
      Иначе она ему покажется скучна, смешна и тенденциозна.
      Прежде нежели приступить к более подробному описанию форм взаимоотношений этих двух миров. мы должны для большей ясности определить, к^ спиритизм рассматривает человека.
      Каждый человек состоит из трех основных элемеН' тов: грубой материальной оболочки (тела), набжея' ной во всех ее частях всевозможного вида
      окутанными особого рода невесомым прозрачным веществом, которое называется флюидом, и имеющим, по всему вероятию, электрическое происхождение, - некоторые называют его "жизненною силою"; затем, из души, - тонкое полуматериальное вещество, имеющее очень много общего с описанным выше флюидом и называющееся "астральным телом", и из Духа представляющего собою разумное неделимое, непреходящее, бессмертное начало.
      Астральное тело, или душа, являя собою посредствующее начало, орудие, которым Дух может действовать через нервы на все физические функции грубого человеческого материального тела, представляет собой точную копию того человека, которого мы видим. Так что астральное тело, или душа, представляет собою, по строению, как бы другого человека, помещающегося в нашем теле, как в футляре, тесно соприкасаясь со всеми внутренними точками этого футляра.
      Подтверждения этой теории мы можем найти в самых глубоких верованиях, что лучше всего подтверждается стремлением, во всех периодах человеческой письменности, изображать душу умершего человека не иначе, как в виде миниатюрной копии того, кому она принадлежала. А в более позднейшие времена эта теория подтверждалась и более реальными данными, так, например: в высших стадиях гипноза, в высших степенях экстаза, наблюдались так называемые "явления двойников"; а при правильно развивавшихся спиритических сеансах, происходила материализация Духов отошедших (умерших); при поразительном сходстве их со своими давно уже исчезнувшими с лица земли телами.