Жемчужина (№1) - Кольцо Пяти Драконов

— Ты хочешь сказать, что они глупы?

— Ну, смотря что называть глупостью. — Тигпен двинулась дальше по уводящему вниз тоннелю. — На одном уровне да, они безмерно глупы — как всегда глупо зло. Но на другом уровне едва ли есть существа умнее их. Понимаешь, они точно знают, чего хотят, и все время проводят, планируя, как добыть желаемое.

— Чего же они хотят, Тигпен? Раппа фыркнула.

— Я думала, ты достаточно насмотрелась на Пэфороса, чтобы понять. Они хотят всего: владычества над нашим миром и всеми остальными мирами, через которые мы Припрыгаем. Они планируют и будут планировать, пока не получат желаемое либо не будут уничтожены.

— Но они никогда не достигнут цели.

— Не будь самоуверенна, коротышечка. Демоны были могущественны и до того, как Миина сбросила Пэфороса в Бездну. Но теперь... что ж, ему надо сеять недовольство, и в его распоряжении вечность.

Риана задумалась.

— Если Пэфорос увеличил силу демонов, почему Миина отправила его туда?

— Что же Ей оставалось? Он был слишком опасен, чтобы бросить его связанным в этом мире.

— Если он так опасен, Ей следовало бы убить его.

— Возможно, она и пыталась. — Тигпен покачала головой. — Не нам подвергать сомнению решения Великой Богини. У нас нет ни Ее знания, ни Ее мудрости.

Наконец тоннель выпрямился. Риана предположила, что они спустились в самые глубины Дьенн Марра. Она уже не гадала, увидит ли снова солнечный свет, а просто отдала себя в лапы этого странного, удивительного существа.

Тоннель раздвоился, и Тигпен свернула налево. Вскоре дорога вывела их в огромную пещеру с низким потолком. Серо-зеленые сталактиты и сталагмиты торчали, как зубы огромного невидимого зверя, вызывая клаустрофобию. Было в пещере что-то, от чего Риану била дрожь опасения. Она попятилась обратно в тоннель.

— Что с тобой, коротышечка? — спросила Тигпен.

— Не знаю, — прошептала Риана. Какое-то шестое чувство заставило ее понизить голос. — Мне здесь не нравится. Я бы предпочла не ходить туда.

— Чепуха. — Тигпен взяла ее за руку. — Я родилась и выросла недалеко отсюда. Уверяю тебя, бояться нечего. Это мирное место, где можно размышлять без помех.

Риана неохотно пошла за раппой обратно в пещеру. Идя по жутковатому лесу, она старалась не замечать растущего беспокойства. Пол пещеры становился все более сырым. Вскоре появились и лужи.

Сталагмиты постепенно укорачивались, потом вообще исчезли. Вскоре Риана поняла почему: Тигпен привела се к подземному озеру. Совершенно неподвижные воды были черными как смоль, настолько непохожими на воду, пронизанную солнечным или лунным светом, что в них трудно было опознать то же самое вещество.

— Где мы, Тигпен?

— В самом священном месте, коротышечка. Оно называется Первый Колодец.

— Зачем ты привела меня сюда?

— Потому что ты — Дар Сала-ат. Риана поглядела на нее.

— И что я должна здесь делать? Тигпен посмотрела ей в глаза.

— Скажи мне, что это.

— Я? Ты, верно, шутишь!

— Уверяю тебя, ничуть. Я знаю, что Первый Колодец существовал здесь с начала Времен. Знаю, что здесь берет начало Поднебесный. Знаю, что он считается бездонным, хотя в последнем я, пожалуй, сомневаюсь.

— Еще ты сказала, что он священный. — Тиглен кивнула. — Значит, это озеро Миины.

Тигпен прищурилась.

— Я твердо верю, что ты скажешь мне. Риана засмеялась: это было нелепо.

— Твоя вера неоправданна. Откуда мне знать такое?

— В моем народе есть Пророчество. Оно гласит, что Дар Сала-ат заглянет в Первый Колодец и увидит, как проявляется сила Космоса. Вот почему мои предки столетиями жили в его тени. Теперь час настал. Пророчество близко к осуществлению.

— Ты же не считаешь в самом деле, что я...

— Пожалуйста, коротышечка. Это твое предназначение. Риана вздохнула. Она ни на миг не верила в суеверия раппы. С другой стороны, ей не хватало духа огорчить Тигпен. Поэтому она кивнула и, стараясь держаться как можно серьезнее, подошла к самому берегу озера. Жутко было видеть столько неподвижной, как смерть, воды.

В тусклом свете Риана увидела призрачное отражение своего лица, но, как ни странно, через несколько минут оно медленно исчезло. И больше ничего. Загадочная чернота совершенно беззвездной ночи.

Риана больше не чувствовала своего тела. Она, казалось, плыла над неподвижным черным озером. Потом погрузилась в него, затянутая в бездонную пучину.

Навстречу ей поднималось, как пузырек ядовитого воздуха к поверхности, ухмыляющееся лицо Пэфороса. Ее охватил непереносимый ужас, и она в панике отступила, устремившись назад и вверх, пока не оказалась снова в своем теле, глядя на поверхность неподвижной черной воды — теперь уже совсем не такой загадочной, однако по-прежнему отвратительной.

Неожиданно она поняла, что задыхается и дрожит. Тигпен поддерживала ее.

— Что с тобой, коротышечка? Что ты видела? Риана долго молчала. Потом прошептала:

— Пэфороса.

— Ты уверена? — нахмурилась Тигпен. Риана кивнула.

— Вот неожиданный результат, — сказала Тигпен. — Здесь действует какое-то зло.

Они вернулись в тоннель, дошли до развилки и зашагали по правому коридору. Некоторое время шли молча. Риана то и дело слышала тихое эхо, отражающееся от стен, постоянно сопровождаемое унылой капелью жесткой от извести воды. Она пыталась определить, откуда доносится эхо, но оно, похоже, шло отовсюду.

Наконец она сказала:

— Мы когда-нибудь выберемся отсюда?

— Как ты нетерпелива! — Тигпен помахивала хвостом, а с ним метался и свет. — Мы уже почти пришли.

— Ты хочешь сказать, что мы скоро выйдем из этого подземного лабиринта?

— Не совсем. Ты должна увидеть еще кое-что. Вскоре тоннель сузился так, что им пришлось идти друг за другом.

— Следи за мной, коротышечка, — предупредила Тигпен. — И не отставай.

Сначала Риана не поняла, о чем та говорит, но очень скоро увидела первое из многочисленных ответвлений по обеим сторонам тоннеля. Отверстия были такие маленькие, что ей пришлось бы ползти, чтобы забраться в них. Приглядевшись внимательнее, Риана решила, что они искусственные. Кто-то или что-то создал этот лабиринт. Риана понюхала сырой воздух, используя старые охотничьи инстинкты Аннона, однако не нашла никаких намеков на следы животных, какие обычно остаются возле нор млекопитающих.

— А теперь, — сказала Тигпен, задирая хвост, чтобы поднять свет повыше, — будь хорошей коротышечкой и не шевелись.

Раппа тихо свистнула. Послышался тихий шелест, словно ветер среди ив, и в отверстиях начали появляться маленькие головки — плоские, уродливые, с безразличными черными глазами-бусинками.

— Лорги! — воскликнула Риана. — Это инкубатор лоргов! Головки тут же исчезли в темноте ходов.

— Пошли, хочу тебе кое-что показать.

Тоннель вывел их в средних размеров пещеру. Тигпен взмахнула хвостом, и похожий на драгоценный камень источник света закатился в угол. В нем больше не было нужды, потому что пещеру освещал дневной свет. Риана вытянула шею и посмотрела на трубу, пробитую вертикально в потолке. Ее вид вызвал в душе почти болезненное стремление к солнечному свету, облакам и далекому горизонту.

Послышался шорох, и Риана перенесла внимание на решетку голых стволов, протянувшуюся от одной стороны пещеры до другой.

Там она увидела лоргов. Некоторые спали, свернувшись клубком, другие были частично покрыты лентами тонких белых волокон, третьих совсем не было видно.

— Лорги приходят сюда умирать?

— В некотором смысле. Смотри! — указала Тигпен.

На одной из секций решетки — почти прямо у них над головами — один из белых коконов с треском раскрылся. “Сейчас родится лорг”, — подумала Риана. И ахнула, ибо из кокона появился совсем не лорг, а крохотная копия Тигпен.

— Не понимаю...

— Разумеется. — Раппа стояла рядом с ней. — Подними руку.

Как только Риана повиновалась, малыш перебрался к ней на ладонь и пополз вниз по руке. Свернулся во впадинке у шеи и уснул.

— Лорги — это личинки, — промолвила Риана, — а ты — взрослая особь.

— Наш секрет, коротышечка, сохраненный даже от рамахан. И не зря. Благодаря этому они не смогли истребить нас, когда вдруг решили так сделать. — Тигпен обвела лапой пещеру. — Смотри, Риана, и запоминай. Истинный смысл Перемены здесь, перед тобой. Вы — Дар Сала-аты — орудие Перемен. Ты одна знаешь секрет, как выжили раппы.

17

Флейта

— Ночь подходит к концу, — сказал Реккк Джийан. — Ты вольна идти куда захочешь.

Она посмотрела на него синими, как свистики, глазами.

— Я пока не решила. Побуду с тобой еще немного.

Ошеломленный Реккк застыл посреди лаборатории Нита Сахора. Они снова были на верхнем ярусе, и в окно, выходящее на север, виднелись покрытые льдом пики Дьенн Марра. Через несколько дней его желание осуществится: он покинет этот захваченный город, уйдет в сердце гор, отправившись в путь, как обещал гэргону. Но теперь Реккк понимал, что это будет и путь к себе. Там, на грозных склонах, его ждет будущее. Он чувствовал, как оно дышит, живет... Перед ним лежала неизвестность. Но он знал, что пойдет — пойдет с женщиной, которую любит больше всего на свете, — и на сердцах у него было легко от радости.

— Ты совершенно оправился, Реккк? — спросил Нит Сахор. Гэргон на другой стороне башни перебирал инфодесятиугольники.

— Чувствую себя новорожденным в'орнном, — честно сказал Хачилар.

Нит Сахор как-то по-особенному рассмеялся, отчего вдруг стало тревожно на душе, а тэй защебетал сложную мелодию, похожую на трель флейты.

— Именно так. Я сам не сказал бы лучше. — Гэргон встал. — В таком случае тебе пора уходить. Наши враги не должны пронюхать, где ты или где госпожа.

— Погоди минуту, — сказал Реккк. — Я по-прежнему не представляю, как найти Дар Сала-ата.

Джийан рядом с ним напряглась.

— Что такое? — тихо сказала она. — О чем вы говорите?

— Нит Сахор поручил мне... — Реккк умолк по знаку Нита Сахора.

Гэргон посмотрел на Джийан и любезно спросил:

— Желаете знать, что у нас на душе, госпожа? Джийан переводила взгляд с одного в'орнна на другого.

— Да, — сказала она сдавленным голосом.

— Разве вы — одна из нас, госпожа? Можем ли мы доверить вам наши самые мрачные тайны?

— Ради любви Миины, скажите мне! — закричала она.

С тихой трелью испуганный тэй расправил крылья и поднялся в воздух. Это было удивительное зрелище: светлый пух нижних крыльев на фоне блестящих темно-синих перьев мощной верхней пары. Через мгновение птица опустилась на плечо Нита Сахора и с тихим шорохом сложила главные крылья. Золотые глаза над изогнутым зеленым клювом замечали, казалось, все сразу.

— Понимаю ваше волнение, госпожа Джийан, — тихо сказал Нит Сахор. — Вы живо интересуетесь Дар Сала-атом, не так ли?

— Все кундалиане живо интересуются Дар Сала-атом, — ответила она. — Это наш спаситель. Тот, кому предназначено освободить нас от вашей тирании.

— Верно, но вы, госпожа, особенно интересуетесь им, так? Реккк повернулся к Джийан:

— О чем это он?

Джийан не отрывала взгляда от Нита Сахора.

— Сколько еще вы собираетесь пугать меня? — В ее голосе слышалась едва заметная дрожь.

— Дорогая госпожа, не думайте обо мне плохо. — Гэргон шевельнулся, сверкнув терциевыми цепями. — Ужас можно использовать разными способами. В данном случае вы были нужны мне, чтобы понять важную природу узловой точки, где вы ныне находитесь.

— Что вы имеете в виду? Нит Сахор продолжал:

— Одно тебе следует все время помнить, Реккк. На этой планете легенда и реальность часто одно и то же. Разве не так, госпожа?

Джийан снова вздрогнула.

— Я... я не знаю.

— О, разумеется, знаете. Думаю, пора разъяснить Реккку истинное значение вашего титула.

— Но она говорила... — Реккк посмотрел на нее. — Ты солгала мне?

— Нет, я...

Она прямо встретила взгляд гэргона, без робости или страха, и Реккк понял, что еще больше любит ее за отвагу.

— Я утаила часть правды. Честно говоря, я поражена вашими познаниями, Нит Сахор. — Ее взгляд омрачился. — Или вы?..

— Уверяю вас, госпожа, я...

— Тогда скажите ему, — просто вымолвила Джийан.

— Испытание для того, кто проводит испытания? — По лицу гэргона расплылась улыбка. — Отлично. Реккк, она зовется госпожой, потому что так написано в Пророчестве. Ей предназначено быть проводником Дар Сала-ата. Это тоже не только легенда, но и реальность.

— Вы говорите, что Пророчество исполнилось? Что Дар Сала-ат существует?

— Именно, — кивнул Нит Сахор. — Госпожа Джийан — живое доказательство существования Дар Сала-ата. Эти двое всегда вместе; они связаны узами превыше Времени и Пространства. Так написано в Пророчестве, верно, госпожа?

— Да, — очень тихо произнесла Джийан. — Но откуда вы знаете о Пророчестве?

— Госпожа, оно и Дар Сала-ат многие годы были предметом моих исследований.

Гэргон заговорил на совершенно незнакомом Реккку языке.

Джийан побледнела. Она была ошеломлена, однако через мгновение ответила на том же непонятном языке.

— Что вы говорите? — резко спросил Реккк.

— Гэргон свободно владеет Древним наречием, — напряженно произнесла Джийан. — Я поражена.

Нит Сахор снова перешел на в'орннский:

— Поверьте, госпожа, есть и другие — враги Дар Сала-ата, наши с вами враги, — которые тоже знают о его существовании.

Сердце Джийан сжалось. Она пристально посмотрела на гэргона. Нит Сахор сказал “его”; выходит, ему неизвестно, кто на самом деле Дар Сала-ат. Значит, упомянутые им враги тоже не знают. Хоть какое-то утешение.

— Вы готовы рассказать мне все? Нит Сахор поднял руку.

— Слушайте внимательно. Товарищество охвачено невообразимым гневом. — Он поднял другую руку. — Они, как вода, следуют по пути наименьшего сопротивления, то есть позволили регенту Стогггулу дать выход его жестокости и ненависти ко всему кундалианскому. С беспристрастностью Ашеры Элевсина покончено. Боль и страдания вашего народа, продолжавшиеся столетие, — ничто по сравнению с тем, что ждет впереди. Вам отчаянно нужен вождь — Дар Сала-ат.

Джийан повернулась к Реккку:

— Так вот к чему все это? Вы хотите, чтобы я помогла найти Дар Сала-ата? Чтобы вы могли... уничтожить его? Вы оба, наверное, сошли с ума. Да я скорее умру, чем...

— Пожалуйста, госпожа. — На лице Нита Сахора отразилось страдание. — Если вы не дадите мне закончить, боюсь, мы все обречены.

Джийан сложила руки на груди.

— Вот источник гнева Товарищества: трое гэргонов пытались использовать Кольцо Пяти Драконов, чтобы открыть дверь Хранилища. Трое гэргонов мертвы.

Джийан смертельно, побледнела.

— Кольцо в двери Хранилища?

— Прямо в пасти скульптуры Сеелин.

— Я не верю вам. Кольцо Пяти Драконов пропало больше ста лет назад.

Нит Сахор протянул руку. Рой возбужденных ионов, кружась, слился в изображение пещер под дворцом регента. Появилась дверь Хранилища, и, когда картинка увеличилась, стало видно Кольцо Пяти Драконов, зажатое в зубах резного дракона.

Потрясение пригвоздило Джийан к месту.

— Тэмнос! — выдохнула она. — Кольцо привело в действие механизм разрушения. Он старше самого Времени. Говорят, будто Великая Богиня специально создала его, чтобы содержимое Хранилища никогда не попало в нечестивые руки. Во времена, когда рамаханами правила Матерь, входить в Хранилище, кроме нее, могла только обученная Матерью Блюстительница. Последняя Блюстительница давно умерла, убитая во время бунта рамахан. Теперь открыть дверь может лишь Дар Сала-ат. Мы должны найти его до лононских ид. Дар Сала-ат — единственный, кто способен вынуть Кольцо из пасти Сеелин, единственный, кто способен остановить механизм, не дать ему вычистить планету.

— Почему этот механизм помещен сюда? — спросил Реккк.

— Считается, — объяснила Джийан, — что если священное Кольцо Миины попадет в дурные руки и если Дар Сала-ат будет мертв и потому не сможет вырвать Кольцо из пасти Дракона, то все потеряно. Катастрофа такого масштаба, какой мы даже не сможем вообразить, потрясет Кундалу, уничтожив всех нас, подготовив почву для нового начала, так что Миина сможет заново начать сотворение Жизни, как Она сочтет нужным.

Нит Сахор сжал руки.

— Госпожа, мое горячее желание — сохранить Кундалу, потому что, как никогда не уставал напоминать мне Ашера Элевсин, есть в вас, кундалианах, что-то особенное, какое-то невыразимое свойство, находящее отклик в в'орннской душе и потому пугающее большинство гэргонов. А еще потому, что, как показывают мои исследования, это должно стать связующим моментом и в вашей, и в нашей истории. Пророчество о Городе Миллиона Самоцветов существует и у вашего, и у нашего народа.

— За Хара-ат, — прошептала она. — Мечта Элевсина. Нит Сахор кивнул.

— Госпожа, Реккк не найдет Дар Сала-ата самостоятельно. Поможете ли вы ему?

Побледневшая Джийан дрожала всем телом.

— Так это правда... — Перед ней открывалась новая дорога, и она снова стояла на распутье. С удивительной четкостью Джийан вспомнила старое видение: она стоит на вилочке, грудной кости нария, и видит на одном конце вилки рамаханскую конару, а на другом конце — облаченного в Доспехи в'орнна, который держит ее ребенка, сияющего, как звезда, в нейронной сети облаченных в перчатки рук. Всем существом она чувствовала, что следующий ее шаг будет по одному из зубцов вилки. — Я предвидела этот момент в мгновение безумия, как мне казалось. И с тех пор всегда пыталась отрицать его значение.

— Однако момент настал, госпожа.

— Момент доверить гэргону и бывшему свор-командиру судьбу спасителя моего народа! — По ее лицу текли слезы. Она знала, какой зубец выберет, какой ей предназначено выбрать. Пути назад нет. Она воссоединится со своим ребенком гораздо раньше, чем ожидала.

Ее охватили возбуждение и страх. Какие перемены произошли в Нантере?

— Нит Сахор, — тихо промолвила Джийан, — как Кольцо оказалось у гэргонов?

— Подарок нового регента.

— Веннна Стогггула! Но как?..

— Этого я не знаю, госпожа. — Нит Сахор простер руки. — И я теперь не в том положении, чтобы Призвать его. — Нит Сахор повернул голову, сверкнули терциевые цепи в черепе. — Наблюдая, как Кольцо Пяти Драконов убивает моих собратьев, я порвал с волей Товарищества. Подозреваю, за моими действиями следят. Здесь, в лаборатории, я принял необходимые меры предосторожности, но Призвать сейчас регента было бы неразумно. Мои недавние решения были... трудными. Но у меня нет выбора.

— Как и у меня, — прошептала Джийан. — Мой народ должен быть спасен, чего бы это ни стоило.

Нит Сахор кивнул.

— Значит, решено. — Он повернулся к Реккку. — Несмотря на возросшие силы, советую тебе проявлять предельную осторожность. У нас много врагов. Хуже того, они мастера обмана. Старайся не доверять никому, а если придется, выбирай благоразумно.

— Понимаю.

Нит Сахор положил руку в перчатке на плечо Реккка.

— Ты — мои глаза и уши. Я научил тебя пользоваться новейшим окумммоном — и как оружием, и как коммуникатором, однако, поскольку работа над ним еще не завершена, тебе придется импровизировать по ходу дела. Хотя, ручаюсь, он не только мощный, но и универсальный, неизбежно возникнут ограничения, которых я не предвидел. Он перевел взгляд на Джийан.

— Госпожа, вы лучше других знаете, какими ужасными будут последствия неудачи.

— Мы не потерпим неудачу, — сказала она.

— Да помогут и защитят вас любые боги или богини, в каких вы верите.

Карабкаться вверх по каменной трубе оказалось, в общем, не так страшно, как представлялось, благодаря хорошему, горячему обеду, сну и, самое главное, помощи Тигпен. Риана с облегчением поняла, что они выбрались в месте, находящемся гораздо ниже Ледяных пещер, — на заросшем густом выступе примерно на уровне середины Поднебесного.

— Дальше я не пойду, коротышечка, — сказала Тигпен. Риана опустилась на колени.

— Почему ты не пойдешь со мной?

— Слишком много дел, слишком много, слишком много, слишком много. — Тигпен начала вылизывать себя. — Иди дальше.

— Я помогу тебе.

— Нет, не поможешь. У Первого Колодца произошло что-то странное; что-то, чего не должно было произойти. Я чую интригу, затеянную Пэфоросом. Доверься мне. Ты еще не готова.

При мысли о Пэфоросе Риана вздрогнула.

— Если все так плохо, мне тем более лучше остаться с тобой.

Тигпен посмотрела на Риану так, словно та была глупейшим существом на Кундале.

— Ты знаешь, что должна вернуться.

— Мне надоело слушаться указок! — Риана посмотрела на юг, где находился Аксис Тэр и, за его стенами, Киннний Морка и Веннн Стогггул. — Если я — Дар Сала-ат, то у меня есть сила; если у меня есть сила, я могу мстить...

— Теперь ты совсем как демон.

— Моих родителей убили двое в'орннов! — крикнула Риана.

Тигпен печально смотрела на нее.

— Помни, что происходит, когда ты отказываешься искать ответы. Случается зло. Ты не зла, Риана, но, полагаю, зло искушает тебя.

— Они должны заплатить за свои деяния!

— И они заплатят. Но цель Дар Сала-ата совсем не в том, чтобы обагрить руки кровью.

— Какова же моя цель? — жестко спросила Риана.

— Сейчас — в том, чтобы вернуться в монастырь.

— Ладно, — сказала Риана. — Я сделаю, как ты просишь.

— Не я прошу этого, коротышечка. Так написано; так должно быть.

Риана долго смотрела на нее.

— А если я откажусь? Если просто уйду?

— Не уйдешь.

— Увижу ли я тебя снова? Тигпен улыбнулась.

— На все воля Миины.

Риана посмотрела на тропу, которая вела в монастырь Плывущей Белизны. Она знала, что получила от раппы все ответы, какие могла.

— Тогда я пойду.

Она повернулась уходить, но Тигпен неожиданно остановила ее.

— Подожди. — Раппа подбежала к ней и поднялась на четыре задние лапы. — Можешь приласкать меня, если хочешь.

Риана наклонилась, погладила пышный шелковистый мех Тигпен. Та завиляла длинным хвостом от удовольствия и потерлась головой о бедро Рианы.

— Да пребудет с тобой благословение Миины, коротышечка.

Риана сдерживалась изо всех сил и, только потеряв раппу из виду, позволила себе почувствовать печаль расставания. Она уже скучала по Тигпен, но, с другой стороны, подбадривала себя мыслью, что скоро увидит лейну Астар. Какая удача, что конара Опия и Бартта поссорились. Крепнущая дружба с Астар искупала все тяготы жизни в монастыре.

Пять часов спустя она подошла к задним воротам монастыря. Очевидно, ее заметили, когда она спускалась по тропе от Ледяных пещер, потому что огромные окованные железом двери были распахнуты. Не только большое число послушниц, но и большая группа учениц — многие из которых провожали ее насмешками — столпились во дворе. Риана вытянула шею, высматривая Астар.

— Мы думали, ты погибла! — крикнула одна из девочек.

— Где ты была? — окликнула другая.

— Ты ранена? — спросила третья.

— Все в порядке, — ответила Риана, немного смутившись, когда они столпились вокруг. — Меня задержала непогода в горах. — Так она решила объяснить свое отсутствие.

— Риана! — послышался повелительный голос. Все — и ученицы, и послушницы — умолкли и склонились, расступаясь перед конарой Урдмой. Шафрановое одеяние сердито вздымалось вокруг нее. Это была худощавая женщина с вытянутым лицом, делающим ее похожей на ледяного зайца. — Ты сильно задержалась. Ты хоть представляешь, какое беспокойство вызвало твое отсутствие?

— Простите. Погода внезапно испортилась, и мне пришлось пережидать дождь и ветер, — сказал Риана. Желудок сжался от гнева. После нескольких дней свободы монастырь напоминал тюрьму. Усилием воли она удержалась и не побежала обратно в горы.

— Если погода вообще портилась, в чем я очень сомневаюсь, — отрезала конара Урдма. — Позволь сказать, Риана, что твоя дерзость тебя погубит. — Она взяла девочку за ухо и крутанула. В толпе захихикали, веселье быстро переросло в волну хохота.

Риана сжала зубы. Ей приходилось бежать, чтобы не отставать от широких шагов конары Урдмы, но по крайней мере это увело ее от глумящейся толпы.

— Я немало слышала о твоем мятежном духе. — Конара Урдма продолжала тянуть Риану за ухо, хотя нужды в этом больше не было. От нее шел неприятный запах, словно она рылась в сырой земле. — Тебе дали специальное задание и ожидали, что ты выполнишь его точно. Призвание священно. Правилам должно повиноваться.

Риана открыла рот, чтобы возразить, и закрыла, не издав ни звука. Никакие слова не изменят мнения конары Урдмы.

Конара подгоняла ее, пока они не вошли в комнату, где сидела Бартта, сгорбившись над толстой рукописью. Когда они подошли ближе, Риана разглядела, что это перевод Древнего наречия на современный кундалианский язык.

Бартта подняла голову, когда конара Урдма толкнула Риану к деревянному письменному столу.

— Конара, эта твоя ученица... — начала Урдма, но умолкла по резкому знаку Бартты.

— Риана, ты ранена? — спросила Бартта, вставая.

— Нет, конара, — ответила Риана.

— И не больна?

— Нет, конара.

— Она своевольна и непокорна, — с каким-то отвращением произнесла конара Урдма.

— Ты не помнишь, как трудно начинала сама, конара Урдма? — Бартта обняла Риану за плечи. — Не суди других резко, чтобы не забыть собственные прежние грехи.

— Да, конара. — Урдма опустилась на колени. Бартта улыбнулась.

— Благодарю тебя за то, что вернула мне Риану невредимой. Можешь идти.

— Да, конара, — прошептала Урдма. — Спасибо, конара. — Она вышла, все время кланяясь.

Когда они остались одни, Бартта повернула Риану лицом к себе.

— Ну-ка дай посмотреть на тебя. Ручаюсь, ты попала в переделку. — Она вздохнула. — Когда вчера вечером ты не вернулась, я очень встревожилась. Еще несколько часов, и я собиралась организовать поисковую группу.

— Прости, что напугала тебя, Бартта, — промолвила Риана.

Бартта кивнула.

— Хорошо сказано, дорогая. — Она вывела Риану из комнаты. — Никто лучше меня не знает, каким трудным может быть Устав. Но, поверь мне, надо просто приспособиться к нашему замкнутому образу жизни. Требуются терпение и покорность Миине. Скоро ты будешь самой совершенной из учениц. Я лично позабочусь об этом. — Они шли по коридорам, уходя все дальше в глубины монастыря. Однако чем дальше они шли, тем темнее и беднее становились коридоры.

— В честь твоего возвращения я приготовила для тебя сюрприз, — сказала Бартта.

Низкий узкий коридор вел в совершенно незнакомую Риане часть монастыря, отдававшую глубокой древностью, давно забытой силой и утерянной магией.

Бартта остановилась перед старой, покрытой шрамами дверью из ядровника и отперла ее ключом на длинной цепочке, прикрепленной к одеянию. Дверь заскрипела на несмазанных железных петлях.

Сердце Рианы затрепетало. После этого мрачного коридора при виде этой двери ее охватило дурное предчувствие.

Не входи!

—Почему ты медлишь, дорогая? — Бартта грубо толкнула ее вперед, затем повернулась и заперла за собой дверь. Пламя старинных тростниковых факелов освещало прерывистым оранжевым светом комнату без окон. Риана ахнула.

Комната имела форму пирамиды, и единственным предметом обстановки в ней было большое изящное кресло из гленнана, покрытое тонкой резьбой. Было что-то и в этой комнате, и в этом кресле, наводящее ужас своей примитивной мощью. Кресло стояло на постаменте в центре комнаты. На постаменте были вырезаны древние руны, и те же самые руны, как заметила Риана, покрывали четыре ножки кресла.

В кресле сидела Астар. Металлические скобы стягивали ее запястья, лодыжки и лоб. Голова откинута далеко назад, так что рот обращен к потолку. Казалось, она собирается проглотить длинную, тонкую хрустальную трубку, свисавшую из устройства на спинке кресла.

— Что... — Риане пришлось сглотнуть, прежде чем она смогла продолжать. — Что ты делаешь с ней?

— А как по-твоему?

Риана увидела испуганные глаза Астар и бросилась к ней.

— Так я и думала, — пробормотала Бартта и, широко раскинув руки, произнесла три слова.

Риана застыла на месте. Она боролась изо всех сил, но была полностью парализована. Она могла видеть и слышать, однако чем больше она боролась, тем крепче ее сжимало, пока не стало трудно даже дышать.

— Постарайся расслабиться, Риана, — сказала Бартта. — Тут ты ничего не сможешь поделать.

Конара подошла к креслу и остановилась за спиной у Астар. Нежно погладила хрустальную трубку у нее над головой.

— С незапамятных времен это устройство известно под названием “хад-атта”. Знакомое слово, Астар? На Древнем наречии оно означает “флейта”. Древний способ угадывать истинные намерения. — Бартта снова погладила хрустальную трубку. — Понимаешь, дорогая, я присматривала за тобой. Прослышав о твоем непочтительном языке, я уже некоторое время подозревала, что за твоей прекрасной внешностью скрывается мятежный, даже изменнический дух. Поэтому я назначила тебя наставницей Рианы.

Она обернулась к Риане.

— Между вами возникла связь. Я понимала, что с тобой она ослабит бдительность. Если слухи о ней верны, я должна была знать. А если нет... что ж, невелика беда. — Бартта снова повернулась к Астар. — Я следила за тобой. Я видела, что ты делала с девочкой, как использовала на ней священные иглы кви... Как же так, Астар? Откуда ты, простая лейна, послушница, получила знания, доступные лишь немногим конарам?

Астар корчилась, ее глаза были неестественно широко открыты. Прекрасные губы причудливо искривились, чтобы приспособиться к флейте.

— А разговоры о Кэофу, которыми ты забивала ей голову! Откуда послушнице знать о Кэофу, а, Астар?

Хрустальная трубка потихоньку опускалась в горло Астар. Лейна начала давиться. Риана пыталась закричать “Нет!”, но выдавила только еле слышный писк. Слезы страдания и разочарования выступили на глазах, однако не могли течь, удерживаемые колдовским параличом.

Бартта снова опустила флейту, и Астар закричала. Таких криков Риана никогда в жизни не слышала. Колдовская флейта поглощала колебания голосовых связок, направляла их через свою матрицу и усиливала, извергая их, как жуткий вопль.