Звёздные стражи (№4) - Легион призраков

— Да уж… Покойный и незабвенный Дерек Саган отдал бы космоплан, только бы заполучить в свои руки эти файлы. Может, речь идет о них…

— Нет, — сказал Дикстер, — все его старые файлы с данными о наемниках были ликвидированы после его смерти. Ни один…

— Простите, сэр, — вмешался в разговор Икс-Джей, — но тут возможно вполне логичное и простое объяснение. Оба — и Таск и Линк — имеют лицензии пилотов на этой планете. Вполне можно поэтому допустить, что «Легион Призраков» просто направил свое приглашение по почтовому списку.

Таск с сомнением покачал головой:

— Мы оба зарегистрированы как бизнесмены. Это приглашение могло быть адресовано нашей фирме, но оно пришло непосредственно ко мне и так же непосредственно-к Линку. Все это чрезвычайно любопытно, сэр. Постараюсь кое-что уточнить.

— Хорошо, — кивнул Дикстер. — Надеюсь на тебя, Таск. Будь осторожен. Ты ищешь работу — и больше ничего. Ты поддерживаешь дружбу с кем-нибудь из старого отряда?

— С Джераном Рифером. Думаю, они мне помогут. Вы хотите узнать, не получали ли и они такого же приглашения, сэр?

— Да. И еще, Таск, дважды подумай, прежде чем подпишешь с ними договор.

— Вряд ли вы объясните мне, почему…

— Видит Бог, я и сам бы хотел это знать, — сказал Дикстер.

Таск помолчал, ожидая, что еще скажет Дикстер, но адмирал не говорил ничего.

— Хорошо, сэр, я, может быть, смогу вам помочь и выйду на связь, как только удастся что-нибудь узнать.

— Спасибо. Я сообщу личный номер, по которому меня всегда можно разыскать. Связь шифрованная, так что не беспокойся насчет подслушивания. Правительство заплатит тебе за все и возместит твои расходы. Передай Ноле и сыну привет от меня.

— Спасибо, сэр.

— И прошу тебя, Таск, будь предельно осмотрителен.

— Разумеется, сэр, — сказал бывший наемник.

Изображение Дикстера исчезло. Таск в раздумье уставился на экран:

— Что там за чертовщина, как ты думаешь?

— Понятия не имею. Однако не похоже, чтобы у нас от этого прибавилось денег, — как-то понуро отозвался компьютер. — Как подумаешь, чего это будет стоить нам, так лучше держаться подальше.

— Хватит брюзжать. Дикстер сказал, что возместит наши убытки.

— Это верно. Он так сказал. — Огоньки компьютера засветились. — Если мы справимся с этим делом как следует, то сумеем заполучить из королевской казны кучу денег.

— И тогда я тоже окажусь в тюрьме.

— По крайней мере, это остановит бесконечный цикл производства младенцев. — Икс-Джей замолк, прежде чем Таск успел возмутиться. — Там, снаружи, Нола. Она уже пять минут не может докричаться до тебя.

Теперь и Таск услышал Нолу. Встав с кресла пилота, он поднялся по приставной лестнице в жилой отсек и направился ко второй лестнице, ведущей к люку.

— И забери с собой ваше отродье! — крикнул Икс-Джей.

Таск в ответ пробормотал что-то, чего компьютеру лучше было не слышать. Взяв маленького Джона подмышку, Таск резво взобрался вверх по лестнице.

— До свидания, дедуся, — помахал мальчонка рукой, прощаясь с Икс-Джеем.

— Нашел «дедусю»! — рассердился компьютер. — По-моему, пора дать этому сорванцу хорошую трепку. — Оставшись один, Икс-Джей произвел предварительную инвентаризацию и подвел итоги: — Прощай, печенье… и здравствуй, лужа на диване.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Таск выбрался из космоплана, сощурился и приостановился, пока его глаза после прохладного и затененного интерьера космоплана снова привыкали к яркому солнечному свету Вэнджелиса. Потом он спустился вниз по приставной лестнице, так и держа под мышкой маленького Джона, которого очень забавлял спуск и обрадовал вид матери, ожидающей их внизу на бетонированной взлетной площадке.

— Он не куль с картошкой, — сказала Нола, вызволяя своего сына из того рискованного положения, в котором он находился. — Вдруг ты поскользнулся бы, что тогда? — Она обняла ребенка и подставила мужу щечку для поцелуя.

— Я никогда не оступлюсь и не поскользнусь, я вообще очень твердо стою на ногах, как пантера, — улыбнулся Таск, целуя жену и погладив ее большой живот. — Что сказал доктор?

Нола насмешливо взглянула на него и сморщила нос, отчего Таску показалось, что на лице у нее так и пляшут веснушки.

— Может, подождешь, пока мы придем домой, а то еще не устоишь на ногах, услышав.

— Невозможно. У меня есть кое-какие дела. Звонил Дикстер. Так что сказал доктор?

— Дикстер? Генерал Дикстер? — изумилась Нола. — И чего он хотел от тебя?

— Потом скажу. А пока что…

— Хорошо. Забери ребенка в тень. Кроме того, мне необходима ванна.

— Мы можем вернуться в космоплан… Ах, виноват, совсем забыл! — Таск снова покосился на большой живот своей жены. — Ты большая, как рейсовый лайнер. Не помню, чтобы ты была такая же большая, когда носила Джона. Давай пойдем в клуб, возьмем пиво.

— Пиво возьмешь себе, — вздохнула Нола. — А мне — воду.

Они прошли через пышущее жаром бетонированное взлетное поле в сторону небольшого сборного домика, который все скорее в шутку, чем всерьез называли клубом. Таск и Линк держали космоплан на частном космодроме, расположенном на отдаленной окраине Марексвиля, одного из довольно больших и преуспевающих городов планеты. Этот космодром пришел в упадок, его поле потрескалось и нуждалось в ремонте. Здесь не было ангаров — правда, Таск и Линк все равно не могли позволить себе роскошь иметь ангар — и освещения. Но, поскольку большинство тех, кто пользовался космодромом, вовсе не стремились быть на виду, отсутствие освещения не очень обременяло их.

Власти не претендовали на землю, занятую космодромом, и оттого он не подпадал под правительственные предписания. Время от времени тому или иному из только что избранных чиновников приходило в голову, что было бы неплохо закрыть этот космодром, но народ Вэнджелиса, лишь недавно свергший тираническую олигархию, был твердо убежден в том, что хорошо то правительство — как и те дети, — которое все видит, но ничего не делает.

В это время дня клуб, состоявший из автомата безалкогольных напитков, пивного автомата, туалета для людей и туалета для неземных существ, множества деревянных столиков и стульев с расшатанными ножками, а также из нескольких устаревших бильярдных автоматов, пустовал. Пиво было холодное, помещение — довольно чистое, работали кондиционеры. Во всяком случае, внутри клуба было прохладнее, чем снаружи. Однако в такую жару, сказал Таск, и в печке было бы прохладнее, чем снаружи.

Нола ушла в душ. Таск взял себе пива, жене — бутылку воды, а сыну — фруктовый сок, большая часть которого мигом оказалась на рубашонке мальчика. Ребенок в свое удовольствие ковылял между стульев, бывших для него чем-то наподобие джунглей, задвигал их под столы и вытаскивал обратно, возвращаясь к родителям, когда ему хотелось выпить еще немного сока.

— Так что же сказал доктор? — Таск начал уже волноваться.

Нола села, положив свою загорелую, в коричневых веснушках руку на гладкую черную руку мужа и заглянула ему в глаза.

— Двойня.

У Таска отвисла челюсть.

— Не волнуйся, дорогой, — живо продолжала Нола. — Их заберет твоя семья. Так мне сказала твоя мама, когда в последний раз навещала нас. Это все твоя вина.

— Двойня, — повторил ошеломленный Таск.

Лицо Нолы смягчилось. Она погладила руку Таска.

— Прости, дорогой.

Таск заставил себя улыбнуться.

— Черт побери, ты правильно сказала. Это моя вина…

— Нет, я имела в виду совсем не то. Я просила прощения за то, что у нас уже есть этот ребенок. Ах, эти дети!

— Мы оба во всем были заодно, помнишь? — Taск поцеловал Нолу, задержал ее руку в своей и крепко сжал ее. — Я счастлив, милая. Честное слово, счастлив.

— Тогда все, казалось, будет хорошо…

— Не беспокойся, любовь моя. Все будет хорошо. — Таск вспомнил о медицинской страховке или, вернее, о ее отсутствии. — Все будет хорошо, — повторил он. — Бывало и хуже.

— Да, главное сейчас — в нас не стреляют, — сказала Нола, поддразнивая мужа.

Однако Таск не засмеялся. Он задумчиво смотрел на полупустую бутылку пива, непрестанно двигая ее взад и вперед по поверхности стола. Нола знала, что это значит.

— Таск, — начала она, но в этот момент к ним вернулся их сынишка Джон, которому страсть как захотелось апельсинового сока.

Нола напоила его и задержала, не отпуская снова ковылять между стульев.

— Таск, — сказала она, внимательно присматриваясь к мальчику, — ты кормил его печеньем! Ты же знаешь, какой вред это может причинить его зубам!

— Нет, я не кормил его печеньем, — запротестовал Таск.

— Ладно, значит кто-то другой это делал, — строго сказала Нола.

Она поворачивала мальчика во все стороны, показывая его отцу.

— Вот, взгляни сюда. Видишь? Рубашка спереди в крошках от печенья. И штанишки тоже.

— Это не я, — сказал Таск, обозревая предъявленные ему улики.

— Кто дал тебе печенье, Джонни? — спросила Нола, поднимая ребенка к себе на колени.

Захваченный неприятелем, маленький Джон принял отважное решение не выдавать правду.

— Автомат с бильярдом, — заявил он, произнеся вновь усвоенное им слово, и с надеждой взглянул на своего отца, пытаясь в то же время освободиться из рук ведущей допрос матери. — Давай поиграем, папа.

— Не сейчас. — Таск протянул руку и взъерошил густые черные волосы сына. — Потом, может быть.

— Джон, кто дал тебе печенье? Нет, не получишь больше апельсинового сока. Отвечай маме.

Это уже становилось пыткой. Джон не сводил глаз с бутылки сока, которую от него отодвинули на другой конец стола, где она оказалась вне досягаемости. И тогда Джон бросил своего товарища на произвол судьбы.

— Дедуся, — сказал ребенок, протягивая ручонку за бутылкой.

— Дедуся? — Нола удивленно взглянула на Таска. — Это о ком он говорит? — спросила она, позволив Джону отпить глоток сока.

— Понятия не имею, — сказал Таск, слегка смутившись, и добавил: — Что за дедуся? Икс-Джей?

— Ты говоришь неправду!

— Ну, старый лицемерный ящик! Без конца бурчал, что терпеть не может ребенка, а сам тайком подсовывал ему печенье, — Таск потер руки. — Прекрасно! Превосходно! Теперь он от меня так просто не отделается. Может, втяну его в дело. Он у меня в долгу.

— Хотела бы я знать, когда это будет. Мне надо кое о чем поговорить с Икс-Джеем. Теперь иди, Джонни, поиграй. — Нола отпустила сына, с рассеянным видом доедая найденное у мальчика печенье. — У тебя неприятности, Таск?

Он поднял на нее свои глаза:

— Сказать маме? — и улыбнулся.

— А то больше не получишь пива. — Она отняла у Таска бутылочку и улыбнулась ему в ответ.

— Я раздумывал над тем, чтобы снова заняться серьезными делами, — сказал Таск, отводя от Нолы взгляд.

Лицо Нолы слегка побледнело под веснушками.

— Ты имеешь в виду службу в наемниках?

Таск кивнул. Поднял кружку, хлебнул пива и поморщился:

— Черт, уже нагрелось!

— Это связано со звонком Дикстера?

— Да. Нет. В известной мере. Он хочет, чтобы я разузнал об организации, о которой он кое-что слышал. Она называется «Легион Призраков». Я говорил тебе о них, показывал, что они мне прислали.

— Да, но ты не намерен ведь принимать это всерьез? — с тревогой спросила Нола.

Таск снова взял ее руку в свою.

— Мы с тобой оба не хотим этого. Сегодня я узнал, что у нас больше нет медицинской страховки…

— Ах, Таск, — вздохнула Нола.

— Всего раз сделаю одно дело, пока мы снова не встанем на ноги.

— Но как быть с Линком? Ведь он совладелец космоплана?

— Они заинтересованы главным образом в пилотах. Космоплан я оставлю Линку — пусть продолжает наш бизнес. Во мне он не нуждается. Клиенты относятся к нему очень хорошо. Ты и Икс-Джей будете держать его в поле зрения и контролировать, чтобы он не растранжирил весь доход.

— Но если Дикстер хочет, чтобы ты разузнал про этих призраков — или как их там, — он должен подумать о том, что с тобой может случиться всякое…

— Нет, это вполне обычное дело.

Не в первый раз Таск благословлял свой черный цвет лица. Будь его кожа белой, он покраснел бы сейчас до корней волос, и Нола сразу бы заметила, что он лжет ей.

И без того она смотрела на него сурово.

— Вполне обычное дело, да? У Дикстера персонал в несколько тысяч служащих, не говоря уже о шпионах всех мыслимых видов, рас и национальностей, и вдруг он обращается к тебе ради какого-то «вполне обычного дела»? — Ее глаза сузились. — Нет, здесь что-то серьезное, и ты избегаешь говорить об этом со мной.

— Клянусь тебе, ничего особенного. Возможно, он слышал о наших финансовых затруднениях и хочет дать мне возможность подзаработать… Этот «Легион Призраков» предлагает большие деньги, Нола. Очень большие. Больше, чем я могу заработать за год. И все это будет наше. С Линком делиться не надо. Потом мы куда-нибудь вложим эти деньги и переживем трудные времена, пока наш бизнес снова не наладится.

— Если ты вернешься назад живым, — печально сказала Нола.

«Если я не вернусь, то в случае моей гибели они обещали выплатить пособие оставшимся в живых членам моей семьи», — чуть было не сказал Таск, но вовремя прикусил себе язык. Не на шутку испуганная Нола могла бы прочитать в его глазах все, о чем он думал (такое удавалось ей уже не раз). Таск воспользовался удобным случаем, чтобы оправдать самого себя.

— Я возглавлю операцию.

В душе он уже чувствовал себя прежним бесшабашным удальцом, Мандахарином Туской, наемником, громившим когда-то могущественного Командующего Дерека Сагана и злобных инопланетян из отдаленной галактики, тем, кто помог возвести на трон нынешнего короля. Да, славные это были денечки! Пока хватало денег на покупку запасных частей к его космоплану, Таск ни о чем не сожалел и не на что не жаловался. Теперь у него была жена, ребенок, и еще двое готовы были вскоре появиться на свет… Нет, совсем не плохо было бы вернуться в прошлое, хотя бы ненадолго.

Выйдя оттуда, он нашел Нолу сидящей на стуле, держащей сына на коленях и что-то спокойно напевающей ему. Таск на секунду приостановился, засмотревшись на них. Джон зевал, недовольно тер кулачонками глаза. В это время его обычно укладывали спать. Нола положила его голову к себе на грудь и начала укачивать малыша. Он еще пытался бороться со сном, но скоро сдался, веки его сомкнулись, он уснул. Нола прислонилась щекой к кудрявой голове мальчика и нежно прижала его к своей груди.

Глаза Таска щипало от слез. Кажется, только сейчас он понял, как любит Нолу, как дорога она ему и как дорог ему сын. Да, он успешно сражался против воинов самого Дерека Сагана, да, он, Таск, был «делателем королей». Пусть так. Но кто поддерживал его, был его союзником в повседневной жизни? Она, Нола. Оставить ее, оставить сына, покинуть надолго, может быть, навсегда… Возможно ли это?

Быстро подойдя к автомату, он бросил в него монетку и взял еще одну бутылку пива. Крепко держа ее в руке, он сделал несколько больших глотков, чтобы не чувствовать комка в горле, душившего его.

Итак, он возвращается к прежней жизни, одинокой, пустой.

Подойдя к Ноле, он обнял ее за плечи.

— О чем ты думаешь? — спросил Таск, погладив ее по волосам.

Из-за сильной жары Нола коротко подстригла свои волосы. Таск вспомнил тот день, когда впервые увидел ее, сидя в раскаленном от зноя кабинете Дикстера. Маленькая, плотная, лицо в веснушках, резкие движения… Нет, она тогда совсем не понравилась Таску. Он и думать забыл о ней…

— Знаешь, о чем я сейчас вспомнила? — улыбаясь, спросила Нола. — Как мы с тобой летели на корабле Сагана воевать с коразианцами. Помнишь, что ты тогда сказал мне? Нет? Ты сказал: «Когда я с тобой, то способен сделать такое, о чем раньше и подумать не мог». Если теперь нам предстоит такое дело, то мы пойдем на него вместе.

Слезы душили ее. Она умолкла.

— Не плачь, — шептал Таск, — не надо плакать, милая.

— Проклятые гормоны, — всхлипнула Нола.

— Я не хочу уходить, не хочу расставаться с вами, — сказал Таск. — Не хочу оставаться без вас. Сам не знаю, как теперь быть.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Дайен Старфайер критически оглядел свое отражение в огромном зеркале и тщательно поправил рукава своего черного форменного френча, чтобы белоснежные манжеты не слишком выглядывали из-под них. Безупречные складки его черных брюк прямой линией спускались вниз до самых ботинок, черных и сверкающих лаком. Приталенный френч подчеркивал изящество фигуры короля.

Он тряхнул своими золотисто-рыжими густыми волосами, богатыми, пышными, как грива льва. Рыжие волосы стали символом Дайена, как и солнце в виде львиной головы, придуманная им эмблема. Оба эти символа часто обыгрывали карикатуристы. Рыжий цвет волос вошел в те дни в моду. По всей галактике молодые люди отращивали длинные волосы и красили их «под короля».

Дайен увидел в зеркале отражение приближающегося слуги, несшего пурпурную ленту.

— Нет, — сказал слуге Дайен, не отрывая глаз от своего отражения. — Сегодня не надо ничего, кроме наград.

— Очень хорошо, сир. Могу я спросить, не собирается ли Ваше величество присутствовать на официальном обеде при всех регалиях?

Этот слуга-андроид был оптимально запрограммирован и вышколен для самой безупречной службы джентльмену джентльменов галактики. Он был знаком со всеми формами принятого этикета и мог рекомендовать приличествующий каждому конкретному случаю галстук, воротничок, шарф и т.п., знал, какие вина следует подавать к тому или иному блюду, и хранил в своем компьютерном мозгу социальный календарь дел Его величества на ближайшие пять лет. А еще этот слуга мог, получив приказ, кого угодно убить.

— Да. Там будут представители средств массовой информации.

Из зеркала на Дайена, не мигая, пристально смотрели холодные голубые глаза, глаза Старфайеров. Дайену показалось, что они смотрят на него, как на кого-то чужого, незнакомого. Да и ему самому, настоящему, живому Дайену они знакомы не больше, чем он им.

О, это его отражение! Куда бы он ни пошел, оно всюду сопровождало его. В зеркалах, в глазах подданных, в линзах камер, на экранах, на мониторах, в журналах. Плоское, лишенное глубины, отчужденное, холодное, неосязаемое. Нереальное. Тень… цветная тень.

Дверь за спиной у короля открылась, и он увидел в зеркале отражение своей жены. Она была безупречно одета и безупречно причесана. Король и королева в ином виде почти не представали друг перед другом.

Дайен не обернулся к жене и продолжал смотреть в глаза своему отражению.

— Доброе утро, мадам, — сказал он, любезно улыбнувшись.

— Доброе утро, сир, — суховато ответила Астарта, чуть потупившись и наклонив свою красиво посаженную голову.

В присутствии посторонних приличия следовало соблюдать, даже если этот посторонний был всего лишь роботом. Репортеры раньше уже пытались тайно припрятывать технические устройства в такого рода случаях, хотя шансы на успех были ничтожны. Их величества не оставляли репортерам никаких надежд.

Астарта вошла в комнату и остановилась, пристально и молча глядя на Дайена. Ее деланная улыбка, выражение ее глаз были хорошо знакомы и неприятны королю.

— Это все, Симмонс. Я отбываю в течение часа.

— Очень хорошо, сир, Ваши величества. — Мигание огоньков выразило почтение слуги к королю и королеве. Симмонс выкатился из комнаты, очень вежливо и тихо закрыв за собой дверь.

— Вы отбываете сегодня утром? — спросила Астарта, когда они остались вдвоем. — И куда же?

— Прошу прощения, мадам, — не переставая поправлять манжеты, ответил Дайен, отражению Астарты. — Я приказал, чтобы Д'Аргент представил вам копию моего маршрута. Если он не сделал этого, я…

— Он сделал это, — со вздохом сказала Астарта, скрестив на груди тонкие руки.

Дайен пожал плечами в знак того, что не понимает причины беспокойства Астарты.

— В таком случае вы знаете, что я отправляюсь в Академию на официальную церемонию освящения. Это мой долг как учредителя.

— Я знаю, куда вы отбываете…

— Тогда зачем вы спрашиваете меня об этом, мадам?

— Мы могли бы отправиться туда вместе, — тихо сказала Астарта.

На бледных щеках Дайена выступил легкий румянец. Он отвел взгляд от своего отражения, делая вид, что застегивает одну из золотых пуговиц на манжете рубашки.

— Да, дорогая, я думал об этом и послал моего секретаря обсудить регламент с вашим секретарем. Д'Аргент доложил мне, что здесь могут возникнуть недоразумения…

— Мой секретарь! Ваш секретарь! — Астарта подошла к Дайену и остановилась у него за спиной, глядя на него, а не в зеркало. — Почему мы никогда не говорим друг с другом откровенно? Я могла бы все уладить, может быть, изменить регламент… Это не так уж важно. Мы могли бы всюду появляться вместе. — Она положила свою руку на руку Дайена.

Дайен уклонился от ее прикосновения, чуть подавшись назад. Он осознал неловкость своего поступка, только когда увидел, что ее рука неподвижно повисла в пустом пространстве между ними обоими. Дайен взглянул на ее лицо… в зеркале.

Астарта была красива. Он не мог не любоваться ею. Длинные черные волосы, уложенные в соответствии с требованиями какой-то не известной Дайену религиозной символики, о значении которой он никогда не спрашивал Астарту, великолепно обрамляли ее тонкое овальное лицо. Большие глаза цвета темного вина казались еще темней, оттененные длинными черными ресницами. Прекрасно очерченные чувственные губы дополняли прелесть лица Астарты. Полногрудая, тонкая в талии, она не отличалась высоким ростом, скорее наоборот, но благодаря очень пропорциональному сложению и тщательно продуманному покрою одежды казалась выше, чем была на самом деле.

Дочь воинственной матери, баронессы Ди-Луны, правительницы богатой и могущественной звездной системы Церес, Астарта разочаровала Дайена после женитьбы, состоявшейся почти три года тому назад (до этого он ни разу не видел Астарту). Мать Астарты была рослой женщиной, обладавшей мужской силой. Жестокая, гордая, волевая и корыстная Ди-Луна наделила этими свойствами большинство своих многочисленных дочерей (Ди-Луна презирала детей мужского пола).

Астарта отличалась от них. Может быть, это отличие проистекало из того, что она была Верховной жрицей своего народа, а может быть, наоборот, — из-за этого отличия ее и признали Верховный жрицей. Этого Дайен не знал и к тому же никогда ни о чем Астарту не спрашивал. Астарта была воплощением женственности, возросшей для того, чтобы выполнить миссию матери.

Но матерью она еще не стала.

Дайен сразу же догадался, откуда проистекает ее нынешнее недовольство. Основная причина оставалась все та же — их физическая отчужденность, отсутствие супружеских отношений между ними.

— Прошу прощения, мадам, но на этот раз ничего не выйдет. Я исходил лишь из того, что сказал мне Д'Аргент. И что ваш секретарь сказал ему. Возможно, в следующий раз. А теперь, с вашего позволения, мадам, я займусь делами, оставшимися до моего отъезда.

Дайен направился к двери, но не сделал и двух шагов, как Астарта загородила ему дорогу и схватила его за руку. На сей раз Дайен заставил себя остановиться и посмотрел жене в глаза.

— Да, мадам? — сказал он, прислушиваясь к собственному голосу, чтобы в нем не прозвучало ни единой нотки раздражения. — Что вам угодно. Боюсь, что скоро вы…

— Уже месяц, целый месяц вы пренебрегаете мной как женщиной. Почему? Дайен? — спросила она. Глаза Астарты расширились, она, казалось, пытается заглянуть в глубину души короля. — Почему? — повторила она, сильнее сжав его руку.

— Вы знаете, как я был занят, мадам, — ответил Дайен, фальшиво улыбнувшись. — У меня нет ни минуты свободного времени. Вы тоже, я знаю, очень заняты, и мне не хотелось мешать вам…

— Мешать мне! Я говорю вам о нашей близости, а вы о том, что не хотели мне мешать! У нас никогда не будет наследника, раз вы не муж мне.

— Я был вашим мужем, мадам, — сказал Дайен, высвобождая свою руку из руки Астарты, чтобы взять белые перчатки, которые он чуть не забыл, и тут же принялся надевать их. — Полтора или два года я выполнял свои обязанности добросовестно.

— Обязанности! — повторила Астарта, следя за направлением его взгляда. — Так вот что это для вас — долг!

— А для вас? — спокойно спросил Дайен.

— Для меня? — начала было Астарта, но сразу же запнулась и стояла, молча глядя на Дайена снизу вверх.

Дайен кивнул и взял, покончив с одной перчаткой, вторую.

— Мы уже обсудили это с вами в нашу свадебную ночь. Вы не любите меня, мадам, я не люблю вас. И мы никогда не скрывали этого друг от друга. Мы вступили в политический брак для того, чтобы объединить галактику. Ваша мать получила то, что хотела, я тоже получил то, что хотел.

— А я? — тихо спросила Астарта.

Дайен расправил перчатки на своих руках и поднял голову, бросив на Астарту лишь мимолетный взгляд.

— Вы, моя дорогая, стали королевой галактики, — сказал он, собираясь уходить. — Если позволите, я…

Астарта снова схватила его за руку и, не дав уйти, повернула к себе лицом.

— О нас уже ходят нежелательные слухи. Когда у короля родится наследник? Прошло уже почти три года, а королева так и не забеременела. Кто виноват в этом? Король? Или королева? Король подвергся медицинскому освидетельствованию. Королева подверглась медицинскому освидетельствованию. С ними обоими все в порядке. Все — кроме того, что спят они в разных спальнях!

— Дело поправимо, мадам. — Дайен по-прежнему оставался невозмутим. — Раньше мы уже говорили об этом. Искусственное оплодотворение…

— Но этого не допускает моя вера! — воскликнула Астарта. — И вы знаете это!

— А моя допускает, — возразил Дайен. — И, пожалуйста, не повышайте голоса.

— Пусть все слышат, — Астарта взмахнула рукой в направлении двери. — Пусть весь дворец это слышит! Ребенок должен быть рожден от близости между мужем и женой, а не между женой и лабораторной пипеткой! И еще одно хочу я вам сказать. Вы обещали, что будете поддерживать тех, кто поклоняется Богине, обещали, что поможете распространить поклонение ей по всей галактике. Вы нарушили это обещание, как и обещание быть верным и преданным мужем своей жене.

Лицо Дайена побледнело от гнева, его глаза сверкнули и стали холодны, как лед. Он сделал глубокий вдох, задержал дыхание и медленно выдохнул.

— Я верен вам, мадам, — сказал он голосом, дрожащим от скрытой ярости. — И вы это знаете.

— Телом, может быть, сир. — Астарта отпустила его руку и внезапно оттолкнула его, готовая, кажется, бежать от него прочь. — Но не душой.

Они в упор смотрели друг на друга — Дайен, плотно сжав губы, словно опасаясь, что с языка у него сорвутся какие-то обидные для Астарты слова, а Астарта — выпрямившись и застыв в неподвижности, запрокинув голову, чуть выпятив вперед подбородок и скрестив на груди руки. Первым отвел взгляд Дайен, холодно кивнул Астарте, отвернулся и, открыв дверь, вышел в коридор.

Стоявшие за дверью охранники встрепенулись и отдали королю честь. Здесь было два отряда стражи. Один состоял из гвардейцев короля, обязанных сопровождать его повсюду, а второй — из охранников королевы, точно так же сопровождавших Ее величество.

Ответив на приветствие охранников, Дайен занял место в центре их шеренги, и они сомкнулись вокруг него, после чего вся процессия двинулась по коридору в направлении личных покоев короля.

Астарта пока еще оставалась на прежнем месте. Женщины-воины планеты Церес, из которых состояла ее охрана, с застывшими лицами неподвижно стояли на посту и делали вид (как и мужчины, из которых состояла охрана короля), что ничего не слышат.

Но вот ритмичный звук шагов охраны, сопровождавшей короля, замер. Король уже поднимался в своем персональном лифте в публичную часть Блистательного Дворца. Только тогда Астарта, наконец, вышла из комнаты. Охрана королевы сомкнулась вокруг Ее величества. Рослые женщины-воительницы возвышались над своей миниатюрной повелительницей.

Идя почти вплотную к королеве и зорко глядя вперед, никто из охранниц не заметил одинокой слезы, скатившейся по щеке Астарты. А сама королева не соблаговолила поднять руки, чтобы смахнуть эту слезу.

* * *

Дайен вошел в свой кабинет через вход, доступный только со стороны его личных покоев. Апартаменты короля были окружены системами охраны, не столько для защиты, сколько для спокойствия и уединения Его величества. Только друзьям королевской семьи, таким, как Джон Дикстер, и родственникам, например, матери королевы, был открыт доступ в эти покои.

Личные кабинеты Их величеств находились в том крыле, которое было известно как публичная часть Блистательного Дворца. Здесь Их величества занимались своими повседневными делами и принимали посетителей и гостей. Некоторых даже селили в этом крыле дворца в просторных и роскошных апартаментах. Один из таких апартаментов был специально отведен Дикстеру, а другой — баронессе Ди-Луне, навещавшей время от времени свею дочь. Публику допускали лишь к осмотру дворца снаружи, и еще она могла увидеть в конце экскурсии на телеэкране фрагменты его интерьера.

Войдя в свой кабинет и оставив охрану на посту за его дверями, Дайен, наконец-то получил возможность передохнуть. Он снял влажные от пота перчатки, бросил их на стол и пригладил рукой волосы, с удивлением замечая, что его знобит и руки у него дрожат. С каким удовольствием упал бы он сейчас в кресло и надолго остался бы один — наедине со своим горем, раздражением и гневом.

Но то, что было доступно простым смертным, для короля было невозможно. Он вспомнил о том, что сказал Астарте. Королева галактики. Она может иметь все, что ни пожелает. И он тоже. Все — кроме того, чего ему хотелось больше всего на свете.

Дайен нажал кнопку. Ожил, осветившись, телеэкран.

— Доброе утро, Ваше величество, — прозвучал с экрана ровный голос личного секретаря короля.

— Доброе утро, Д'Аргент, — Дайен чуть заметно улыбнулся.

Спокойный, ровный голос Д'Аргента действовал на короля, как успокоительный бальзам на свежие раны. Ничто никогда не выводило Д'Аргента из равновесия, ничто не пугало его и не могло ввергнуть в панику. Личный секретарь короля при любых обстоятельствах оставался невозмутимым, собранным и деловитым.