 |
|
|
|
ModernLib.Net / / / - (. 8)
Этот район не для меня. Как и мягкие кожаные туфли от Гуччи и данхилловская сумка, а штаны от Армани нужно отдать в чистку, и еще мне предстоит заехать в гараж, чтобы рассчитаться за ремонт «феррари». В этом районе полно ультрамодных магазинов, ресторанов, баров и кафе. Большинство из них прогорает через месяц после Великого Приема по случаю открытия, но это не имеет значения. Находится другой простофиля, желающий избавиться от своих денежек, и занимает его место. Немногие, очень немногие, добиваются здесь успеха. Заведение, куда из Венеции прибыли мраморный столик и экипировка «эспрессо», держится на плаву уже около года. «L'ancien rйgime» получил положительный отзыв в «Таймс» главным образом благодаря своему декору. Теперь очередь желающих попасть туда тянется на квартал, и ресторану выделили дополнительный номер телефона, не указанный в справочнике. Ресторан с номером телефона, который не значится в справочнике? Такое возможно только в Калифорнии. Мчусь дальше. Интересно, куда приведет меня этот лабиринт маленьких улочек. И вдруг – хлоп! – слетаю с велосипеда. Всему виной незначительное препятствие на дороге. Обращаю ваше внимание – еще одна случайность. Слишком много случайностей за сегодняшний день. Передо мной магазин. Треть его фасада занимает дверь с медным дверным молотком и шарообразной ручкой. Остальные две трети состоят из эркера, знаете, как на иллюстрациях Физа к Диккенсу. Это настоящая «Лавка древностей». И она выкрашена в розовый цвет! Цвет клубничного мороженого. Над эркером замечаю вывеску. На ней причудливыми буквами выведено название: «У МАКСИН» и ниже: «Театральные костюмы». Золотистые, оттененные черным буквы выглядят объемными. «Вот здорово!» – думаю я. Вывеска произвела на меня впечатление. Да, упустил самое замечательное. В эркере стоит манекен: одетая по моде французского двора XVIII века дама. Помните, из курса истории: «Пусть едят булки…»? Так это о ней. Маленькая табличка у манекена поясняет, что это «Мария Антуанетта». Ее голову украшает пышно причесанный белый парик. Правда, берет на макушке совсем не соответствует туалету. В руке она держит розу. Женщина ненастоящая. Роза живая. Стою на тротуаре как приклеенный. Велосипед валяется на земле, брошенный на произвол судьбы. Розовый – мой цвет. Я его всегда любил. Цвет розы так и бросается в глаза, – розовее не бывает. С недавних пор – со дня моего знакомства с доктором Дианой, если быть точным, – во мне буквально развилась страсть к цветам, вроде этой кроваво-красной розы. Магазин неодолимо влечет меня, словно оттуда доносится пение сирен, которые ласково зовут войти туда… Толкаю дверь, она распахивается. Звенит колокольчик. Не электрический звонок, а колокольчик с подвешенным на пружинке язычком. Внутри магазина царит тишина, только неторопливо тикают старинные дедовские часы. Оглядываю обитые деревом стены. Оборачиваюсь на какой-то странный звук: в эркере, поджав под себя лапки, сидит персидский кот. Приоткрыв большие желтые глаза, он с безразличием наблюдает за мной. Ясно: кот не возражает против моего присутствия, он мурлычет. Слева от меня вижу стеллаж с костюмами. Замираю перед ним в восхищении. Пол заставлен коробками с гримировальными карандашами и тюбиками краски. В глубине – прилавок, за ним – занавешенная дверь. В магазине – никого. Почтительно прикасаюсь к руке манекена, держащей розу. Кот враждебно шипит. – Чем могу быть полезна? – слышу вопрос. Испуганно оборачиваюсь. – Простите, откуда эта роза? – спрашиваю в замешательстве. Девушке, задавшей вопрос, около двадцати пяти. На ней – платье с плотно облегающим лифом и широкой юбкой в сборку, на голове – платок, длинные серьги. На ногах босоножки. Они приятно постукивают по деревянному полу. Притягивает мечтательное выражение лица девушки, ее задумчивый взгляд. – Роза? – переспрашивает она. – Какая роза? Ах эта… (Замечает, что я прикоснулся к розе.) Эта роза из цветочного магазина, что в двух кварталах отсюда. Его довольно трудно найти, но я могу вам показать. Минуту изучаем друг друга. Тикают часы, кот одобрительно посматривает на нас. В солнечных лучах пляшут пылинки. Похоже, «У МАКСИН» не много покупателей. – Этот магазин ваш? – задаю следующий вопрос. – Да. Меня зовут Максин Уолтертон. Привет, – доброжелательно отвечает хозяйка. – Привет. Замечаю, какая она хорошенькая. Матовая кожа. Даже не прикасаясь к ней, ощущаешь, какая она нежная и бархатистая. У девушки красивые зеленые миндалевидные глаза. Почти восточные; не течет ли в ее жилах китайская кровь? Машинально провожу рукой по волосам. – Ваш магазин… великолепен. – Вам нравится? – Он прекрасен. Другого такого нет. Нигде. (На самом деле я говорю о ней.Она понимает это.) – Рада, что вам нравится, но… – Она в смущении оглядывается, ее улыбка предназначается коту. – Почему? Она немного боится меня. – Чем вам нравится мой магазин? – У вас любой человек может изменить свою внешность, стать совсем другим… Мне казалось, что я все объяснил ей. Но она все же не поняла, почему этот магазин так привлекателен для меня. – Вы можете купить розу там, где я сказала: выйдете отсюда, повернете по улице налево… – Я найду его, – решительно сказал я, направляясь к выходу. – Вы уверены? – сомневается она. – Нашел же вас. Найду и этот цветок. У двери я оборачиваюсь и посылаю ей воздушный поцелуй. Максин смеется. Я восхитил ее. (Дурацкая фраза: на самом деле я оживилее. Вдохнул в нее жизнь.) Право, эта девушка – чудо: нельзя уйти от нее, не дав ей небольшого совета. Прикрыв дверь, говорю: – Вы не обидитесь, если скажу кое-что относительно платья в витрине? – Марии Антуанетты? – Именно. Видите ли, ведь она была замужем за французским королем, верно? Максин кивает. – И в витрине она robe а la franзaise, так и должно быть, но… – Да? – Берет не подходит к ее туалету. Он – с полотен Гейнсборо. Такие береты, chapeau, носили только в Англии, на континенте они не были в моде. – О! – На секунду Максин охватывает смущение. Потом лицо ее расплывается в широкой улыбке. – Вы что, художник по костюмам или увлекаетесь этим? – спрашивает она. – Нет, нет, просто случайно прочитал об этом, вот и все. – Это… ну, это просто фантастика. Спасибо. Итак, выплеснув на нее весь этот вздор, исчезаю. Когда открываю дверь, колокольчик опять звенит. Я удивлен: мой велик на месте, его не украли, несмотря на то, что я забыл от волнения привязать его цепью. Уезжаю, перебирая в памяти события последних десяти минут. Встреча с Максин взволновала меня. И, растерявшись, я не воспользовался в полной мере своей неожиданной удачей… Представьте себе, что перед вами трясина. Внезапно она оживает, зловонная грязь пузырится… Потом опять наступает тишина. Что случилось? В мрачной глубине образовалась воздушная яма или там скрывается чудовище? Неизвестно. Такую неразгаданную тайну я ощутил в Максин. Достаю из кармана куртки гримировальный карандаш. Еду медленно, разрисовывая на ходу свое лицо. Максин не заметит пропажи. У нее много таких карандашей. Когда доезжаю до цветочного магазина, на моем лице появляются кошачьи усы и брови, как у дьявола. Неплохо получилось, думаю я, рассматривая себя в зеркале магазина. Покупаю красную розу и прошу продавщицу не стряхивать с цветка капельки воды. Направляюсь к северу, цветок зажат в губах, над которыми нарисованы усы. Алиса Морни будет довольна. Приезжаю в свое тайное убежище, кладу розу на могилу Алисы и обращаюсь к ней: – Это тебе. Цветок, который сделает тебя прекрасной, Алиса. Я никогда не забываю о тебе, ты это знаешь, правда? И Джонни скоро придет сюда. Он полюбит тебя, Алиса. Мы оба будем любить тебя. Размышляю о Джонни. Любит ли он цветы? Я куплю их для него. Ведь любимому человеку обязательно дарят цветы. А он меня любит? Действительно ли он мой двойник? Ну, вот и все. Теперь понимаете, почему я решил писать воспоминания. Часы напоминают, что у меня в запасе еще четыре часа свободного времени. Потом надо отправляться на работу. (Чтобы заработать на жизнь – разгружаю овощи.) Настраиваю свой лазерный проигрыватель, включаю любимого «Голландца». Поет Сента: Er sucht mich auf? Ich muss ihn sehn! Ich muss mit him zugrunde gehn! Прошу прощения, возможно, вы не разделяете моего пристрастия к немецкому. Сента поет: Я та, кого он ищет! Я должна идти к нему! Его судьба станет моей! Голос Майка Андерсона, доносящийся снизу, раздражает. Джонни зажал уши и, растянувшись на койке, закрыл глаза. Легко представить, что происходит там внизу. Майк Андерсон безапелляционно изрекает сентенции. Николь несет вздор, Диана – воплощение мягкости и внимания. Вдруг неожиданно, чуть ли не над ухом, раздался голос: – Привет, Джонни, можно войти? Джонни поднял голову. На пороге его спальни стояла доктор Цзян. Она улыбалась. В эту минуту она была ему неприятна – в ее улыбке светилось торжество. Широкоскулая, с бровями вразлет, она казалась ему сейчас уродливой, как женщина-демон из его комиксов на японские сюжеты. Она коварно вторглась в его владение. Потом только он заметил, что доктор Цзян все еще не переступает порога. Ждет его разрешения, чтобы войти. Может, она – вампир? – Конечно, входите, – сказал он. Почему не проявить благосклонности? Он всегда мечтал о встрече с вампиром. Между прочим, классный на ней матросский пиджак, с колечками на рукавах и маленькими якорьками на воротнике. Ему захотелось поближе рассмотреть его. – А отсюда видно кладбище, – заметила доктор Цзян, подходя к окну. – Какой покой. Она стояла вполоборота к мальчику, прислонившись к окну и скрестив на груди руки. Джонни заметил, что Диана осматривает его комнату: модель космического корабля, подвешенная на нитке, воздушные змеи, игрушечный «узи» (о чем это говорит вам, вампир?), пуховое одеяло с хлопчатобумажным клетчатым верхом. Черно-белые квадраты одеяла и пурпурные, где он фломастером закрасил некоторые клетки. Оглядела кучу вещей, валявшихся на нижней койке. Что искала доктор Вампир? Она прохаживалась по комнате. Взяла в руки книгу: «Духовная любовь». – Он, кажется, вполне дружелюбно настроен, – заметила она, указывая на картинку на суперобложке. Улыбающийся призрак распростер руки над могилой. Джонни собрался объяснить, что это значит, но она сказала: – Дух-хранитель, верно? Джонни спрыгнул с койки. «Да!» – произнес он, не успев как следует подумать. Ведь докторша-то оказалась классной. Только немногим известна легенда о том, что первый покойник, похороненный на кладбище, становится духом-хранителем. Его долг защищать это место, изгонять злых духов и оказывать покровительство душам умерших. Джонни знал эту легенду. Оказывается, доктор Цзян тоже ее знала. – У нас в Китае есть такие духи, – продолжала доктор Цзян. – Так говорят… Возникла пауза. – Вы верите в духов? – спросил Джонни. Это было ужасно важно для него. Ему нужно было узнать ее мнение. – Нет, наверное. – Она нахмурилась. – Но мне всегда нравилась легенда о духе-покровителе. Она созвучна романтическим струнам моей души. – А вы романтик? – Конечно. А ты? Джонни покачал головой, хотя ему вдруг захотелось, всерьез захотелось, рассказать ей про Тобеса. А все из-за того, что она произнесла слово «романтический». – Я не верю в духов, – решительно заявил он. И тут у него возникло странное ощущение: этой докторше можно довериться. – Знаете, я побывал на кладбище. – Джонни видел по выражению ее лица, что это ее заинтересовало. – И я… я напугался до смерти. – Ты ходил туда ночью? – В голосе доктора Цзян звучало неподдельное изумление. – Нет. Днем. Но даже днем было страшно. Там собаки. Только не говорите папе и не говорите ей, – попросил он. – Не буду. Они боятся за тебя, Джонни, и они правы. Кладбище – не подходящее место для прогулок. – Почему же? – Потому что некоторые из людей, которых ты можешь там повстречать, приходят туда колоть наркотики, или пить, или даже грабить посетителей. Сердце Джонни учащенно забилось. Папа купил дом рядом с гадючником? – Но не все же? – пытался возразить он. – Не все, – согласилась Диана. – И наверное, я не тот человек, которого стоит спрашивать об этом. Я чувствую себя неуютно на кладбищах, может быть, потому, что уверена: надо жить, а не предаваться грустным размышлениям о смерти. Выражение ее лица изменилось. Оно было уже не тем, с которым она вошла к Джонни. Диана больше не смотрела на него. Ее глаза бесцельно блуждали по комнате. Голос звучал тише. В конце концов она все же оказалась тряпкой. – Мне надо бы почаще бывать на могилах своих родителей, – задумчиво сказала доктор Цзян. – Они похоронены поблизости? – Около Йорбы. – А вы видели когда-нибудь розовую даму? – Что? – Диана удивленно посмотрела на него. – Вы наверняка слышали эту историю. Должны были! Розовая дама – женщина, которая погибла совсем молодой. Она появляется на Йорбском кладбище каждый год пятнадцатого июня. Вы ее видели? Видели? – Извини, нет. Не видела. – А-а-а. – Джонни мгновенно остыл. Воцарилось тягостное молчание. – Все равно… мою маму кремировали. Мы развеяли ее прах, мы… И он заплакал. Доктор Цзян бросилась утирать ему глаза. На секунду она крепко прижала его к себе… – А почему бы нам не прогуляться сейчас на кладбище? – сказала она мягко. И когда Джонни посмотрел на нее так, будто она спятила, рассмеялась, и он – тоже. – Собирайся, – предложила она, – мы не пойдем далеко. – Это не самое приятное место для прогулок, вы только что сами говорили! – Все в порядке, если ты со взрослыми. И днем. Что скажешь? Джонни задумался: «Им это не понравится, тем, внизу». – Пошли, – наконец согласился он. Конечно, Майк не был в восторге от предложения Дианы, как она сказала, «совершить приятную прогулку по свежему воздуху». Но случилось непредвиденное: Злая Ведьма поддержала доктора. «Да, пусть пойдут», – разрешила она… – Хреново себя чувствую, – пожаловался Джонни, когда они с Дианой пробирались по высокой траве к калитке. – Что это значит? – спросила доктор Цзян, беря его за руку. – Когда вы на взводе, и все валится из рук, и вы не знаете, в чем дело… – пытался объяснить Джонни. – Весьма точное определение. А когда у тебя возникло это чувство? – Только что. Когда она сказала, что нам можно пойти. Некоторое время доктор Цзян шла молча. – Может, ты уже достаточно взрослый и тебе не нужно, чтобы Николь следила за каждым твоим шагом, – попробовала она оценить ситуацию. – Ага. Какое ей дело? – зло откликнулся мальчик. У калитки они свернули направо, спустились с холма. Начинало смеркаться. Вокруг были люди. Некоторые с собаками на поводке, другие шли под руку. В отдалении слышался смех… – Все еще хреново? – с участием спросила доктор Цзян. – Джонни покачал головой. – А теперь скажи мне… кто там живет? Она смотрела на соседний дом. – Там живут Китоны. У них двое ребятишек. А выше по холму, за нами, живет старая мисс Грант с собаками. Кто-то каждый день приходит гулять с ними. Она за это платит. Может, и мне заняться этим, как вы думаете? – неуверенно спросил мальчик. – Может быть, если родители согласятся и ты не будешь уходить далеко. А кто живет рядом с Китонами? – Мистер Сейдж с братом. Его брат сумасшедший. По-моему. Он никогда не выходит. Я слышал, как миссис Китон говорила. У мистера Сейджа есть корабль. Большой корабль, на нем перевозят бензин и контейнеры. Может, и не один корабль… – У него тоже есть собаки? – Ага. Бультерьер. И охранная сигнализация, и огни, которые зажигаются, если сделаешь что-то не так. Так говорит миссис Китон. Я этого ни разу не видел. Ну, мисс Грант, ее-то я видел. И все. Ее шпиц написал однажды на наш почтовый ящик. Они некоторое время шли молча. «Рука у доктора Цзян что надо, – решил Джонни, – сухая, но не чересчур тощая. И пахнет от нее потрясно. Не этой противной штукой – „Ядом“, которым мажется Ведьма. Тяжелый омерзительный запах… ну просто отрава. От доктора Цзян пахнет цветами…» Она милая. – Вы поможете мне? – вдруг вырвалось у Джонни. – Да. – А как? – поинтересовался мальчик. – Освобожу тебя из тюрьмы, которую ты сам себе построил. Я вздремнул немного – у меня был утомительный день: встретил свою Единственную Любовь. 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44 |
|||||||