Пути зла

Она не стала класть трубку на рычаг, положила рядом с аппаратом. А сама пошла в ванную. Когда вернулась, сквозь занавески уже пробивался слабый серый свет, она недолго глядела на океан, на газон; мысленно наметила, в каком месте на нижнем газоне надо разбить пару цветочных клумб. Когда снова забралась в постель, ей захотелось позвонить Эду. Она поколебалась: это эгоистично с ее стороны – ему ведь тоже нужно поспать. Но мысль, раз возникнув, не исчезала.

Диана набрала номер. Он ответил тут же:

– Слушаю.

– Эд? Это я.

– Диана… что… что-то случилось? – заволновался он. А она подумала, что, может быть, звонить Эду ночью – не такая уж блестящая мысль. Что, если он не один?..

– �звини, – сказала она, – мне названивает какой-то призрак.

– Что?

– Кто-то звонил мне недавно раз шесть, не отвечал, когда я поднимала трубку. Я испугалась, вот и все. � подумала, ну, я…

– Я рад, что ты позвонила, Диана.

После первой тревожной реакции голос Эда снова звучал сонно. Но это была такая милая сонливость. Диана откинулась на подушки. Разговор продолжался.

– Как дела?

– Неплохо. У тебя?

– Помаленьку.

– Не более того?

– Угу. Занята, весь день.

– А ночью?

– Ничего особенного.

– У меня тоже.

– Ты ни с кем не встречаешься? – Диана направила беседу в рискованное русло.

– Нет. – Пауза. – А ты?

– Да. Встречаюсь. Отличный парень.

На линии воцарилось долгое молчание.

– Что ж, – стараясь казаться спокойным, сказал Эдвин, – это хорошо.

– Ты его знаешь, очень близко, – лукаво продолжала Диана.

– Вот как? – «Сукин сын!» – послышалось ей в его напряженном молчании.

– Да. – Она заставила его немного потомиться в неизвестности. – Ты видишь его каждый день.

– Хочешь сказать, что он полицейский? – уточнил Эд.

– Детектив.

– В моем участке?

– В твоем зеркальце для бритья, – рассмеялась Диана.

Он не поддержал ее беззаботного веселья. Эдвину требовалось какое-то время, чтобы перестроиться.

– Диана, – произнес он сдержанно, – ты дразнишь меня. Ты ведь понимаешь это?

– Чем это? – кокетничала Диана.

– Начинается с буквы «С».

– Что ж, может быть.

– Правда?

– У меня такое странное ощущение…

Долгая пауза…

– Какое ощущение? Что ты чувствуешь сейчас, когда мы разговариваем? – допытывался Эд.

– О… – Ее рука вышла из-под контроля. Ее рука сбилась с пути, не зная, где остановиться. – Такое странное ощущение… Здесь… и здесь… и…

– Может, помочь тебе отыскать? Я мог бы подъехать…

Теперь напряженное молчание воцарилось на другом конце линии, в квартире Дианы. Рука остановилась, разум прояснился, мысли и чувства успокоились.

– Нет, – ответила она твердо. – Завтра мне рано вставать… Нет – уже сегодня.

– Уверена?

– Уверена. Но… Скоро. Очень скоро. – Она чмокнула в трубку, посылая ему прощальный поцелуй. – Спокойной ночи, Эд. Спасибо.

Он еще продолжал что-то говорить, пока Диана вешала трубку, но она не разобрала слов. Не важно: это были добрые слова. Она уверена в этом.

Только взглянул на эту вещь, сразу понял: то, что надо.

– Эта военная форма, – говорю Максин, – что-то новенькое.

– На прошлой неделе ездила на аукцион в Лос-Анджелес, – пояснила Максин. – Несколько театральных студий устраивали большую распродажу. На таких аукционах обычно я и приобретаю большую часть своего товара.

Офицерская форма времен Второй мировой войны. Капитан сухопутных войск: комплект с кобурой, ремнем, патронташем, амуницией и фуражкой. Это просто для меня!

– Вместо фуражки можешь получить каску. – Максин показала ее. – Можно носить с фуражкой, можно – с каской.

Каска проржавела и покрыта камуфляжной сеткой: это неинтересно. Примеряю фуражку. Она в самый раз.

– Меняю, – говорю Максин, доставая из сумки платье Алисы Морни.

– Ты хочешь форму?

– Хочу забрать форму.

Она уставилась на меня своими коровьими глазищами.

– Ты такой привлекательный. Знаешь об этом? – замурлыкала Максин. – Поцелуй меня.

– Харли станет ревновать.

– А, Харли… Зачем тебе военная форма?

– Для любительского спектакля.

– Можно прийти посмотреть?

– Нет.

– Почему – нет?

Поскольку я не отвечаю, она, скрестив у меня на плече обе руки, целует меня в шею. Отталкиваю ее, но не очень энергично и беззлобно. Максин в порядке, просто не в моем вкусе, вот и все.

– Знаешь, я собиралась стать актрисой, – говорит она застенчиво. – Может, я могла бы помочь вам репетировать, дать полезный совет.

Она все сильнее сжимает мое плечо. Одна рука медленно ползет к моей талии. Высвобождаюсь из ее объятий и снимаю с вешалки форму.

– Лучше сначала ее примерить, – объясняю Максин.

В примерочной задаю себе вопрос, как мне быть с Максин. Она была в прошлом такой же актрисой, как я электриком: сказки все это. Я попал в трудное положение с этой женщиной, но она мне все-таки нравится, и, главное, она мне полезна. Любуясь собой, кручусь перед зеркалом. Надо отдать должное: от Максин действительно много пользы.

Хотел прямо в форме выйти из магазина, но побоялся промокнуть. Переодеваюсь в свое собственное платье и прошу Максин выписать мне счет. Она предлагает пойти вместе с ней перекусить, но я уже опаздываю к доктору Диане.

Сегодня Диана удивила Джулию: попросив ребят успокоиться, она обратилась к группе, стремясь привлечь к себе внимание пациентов:

– Я хочу кое-что сказать вам. Пожалуйста, выслушайте меня внимательно.

Рамон, Джесси, Малыш Билли и Тобес, возившиеся в разных концах игровой комнаты, по-разному отнеслись к ее словам.

– Нам с вами предстоят трудные времена, – начала Диана. – Нами интересуется полиция.

– У меня уже начались трудности, – отозвался Рамон. – Это из-за убийства, да?

– Да. Кого еще навещала полиция? – обвела глазами комнату Диана.

Остальные отрицательно покачали головами. Диана повернулась к Рамону:

– Пожалуйста, расскажи нам обо всем, что знаешь.

Он с готовностью начал выкладывать все, что произошло. Пока он рассказывал, как к нему ворвались эти свиньи, перевернули все вверх дном в его комнате, напугали его маму и подсунули марихуану за его кровать, она внимательно вглядывалась в их лица. Доктор Диана старалась понять, как они воспринимают рассказ Рамона. (Плохо.) «Как странно, – размышляла она, разглядывая их лица, – что у каждого из этих мальчиков можно отметить по меньшей мере одну черту, характерную для облика маньяка-убийцы».

Рамон, который сейчас рассказывал о посещении его дома полицией, получил в детстве удар по голове. Он пролежал без сознания много дней и лечился не один месяц, пока окончательно поправился. По статистике, значительное число убийц-маньяков также в детстве имели серьезную травму головы.

Джесси все время витает в каком-то фантастическом мире. Он никогда не приспособится к окружающей его реальной жизни. Неудавшаяся попытка изнасиловать свою собственную сестру выявила явную склонность к жестокости. Это – мальчик из неблагополучной семьи. �з четырех ребят он наиболее соответствует облику маниакального убийцы.

Малыш Билли немало страдал в детстве сначала от жестокости своего отца, потом – мачехи, а потом – вереницы сожителей своей матери. В характере Билли было что-то, что вызывало агрессивность со стороны старших во возрасту. Чего он только не пережил: его били, резали, пытались поджечь.

Тобесу в детстве тоже доставалось от пьяного отца. Вырос он в страшной бедности, порой не зная, где добыть себе пропитание. Он рассказывал, что над ним издевались в школе, хотя его школьное досье до сих пор так и не найдено, и Диана чувствовала, что это совсем не случайно.

Рамон закончил свое повествование.

– Мне жаль, что полиция доставила тебе столько неприятностей, – сказала Диана, – но им сейчас тоже приходится несладко.

– Поэтому они и подсунули мне травку, верно? – с вызовом в голосе спросил Рамон.

– Рамон, я ни на одну минуту не верю, что тебе подсунули травку. Посмотри в лицо фактам: многие люди курят травку, некоторых ловят с поличным; и все же – это не самое худшее, что с тобой может приключиться. Травка – это неприятно, конечно. Но это же не убийство, правда?

– Конечно, переживу, – улыбнулся Рамон.

– Ты переживешь, – продолжала Диана. – Теперь, ребята, вспомните, о чем только что рассказал Рамон? Полицейские интересовались, нет ли у него моих визитных карточек.

Все внимательно слушали и кивнули ей.

– На то есть причина. Я знаю какая, но сказать вам пока не могу. Поверьте мне на слово, им нужно выяснить все об этих карточках.

Воцарилось молчание.

– Почему полицейские подозревают кого-нибудь из нас? – с негодованием спросил Тобес. – Почему нас обвиняют во всех смертных грехах?

Остальные одобрительным гулом поддержали его.

– Вы знаете почему, – ответила им Диана. – Полицейские хотят облегчить себе жизнь. На вас заведены дела, и вы еженедельно должны являться ко мне. Так что давайте не притворяться, будто вам что-то непонятно, ладно?

После паузы головы снова вразнобой закивали.

– А теперь не хотите ли рассказать мне что-нибудь еще?

В молчании, которое последовало за ее словами, четверо молодых людей обменялись между собой многозначительными взглядами. «Кто первым расколется?» – наблюдая за ними, думала Диана.

Рамон поднял руку.

– Вы помните голую девчонку? – начал он.

– Какую голую девчонку?

– В тот день, когда женщина помчалась к скале. – Он обвел руками воображаемые округлости на груди и резкими движениями показал, что тогда случилось. – Шум, крики, помните?

– � что из этого? – не понимала Диана.

Рамон рассказал, как было задумано совершить нападение на ее сумочку, и «голая девчонка» им здорово в этом помогла. Однако Диана слишком быстро вернулась, так что Рамон был застигнут врасплох с визитками в руках. Вот он и поделил их между остальными ребятами. Лицо Дианы сохраняло каменное выражение, но ей страшно хотелось рассмеяться, громко, с облегчением. Еще одна тайна наконец раскрыта.

Но ведь у каждого из них были теперь ее визитки.

– Мне хотелось бы получить их обратно, – решительно сказала Диана.

– Я свои выбросил, – поспешно ответил Джесси. – Когда услышал, как копы обошлись с Рамоном.

– Где ты их выбросил?

– На берегу, по дороге к Пойнт-Солу.

Пойнт-Сол – это то самое место, где находится закусочная Харли. Знаком ли Джесси с Харли? Кто мог подобрать ту визитку? – размышляла Диана.

– Джесси, когда полиция станет допрашивать тебя, ты скажешь им правду точно так же, как рассказал мне. Да?

– Да.

– Ребята, – обратилась Диана к притихшим юношам, – я хочу, чтобы вы вернули мои визитки. Рамон, тебе я советую больше не вступать в контакт с полицией. Но если тебе опять зададут вопрос о визитках, просто скажи им правду. Прошу тебя. � объясни, что раньше рассказывать о визитках боялся. Если они не поверят, отошли их ко мне.

Рамон, не глядя на нее, только передернул плечами.

– Я не стану рассказывать о том, что происходило здесь сегодня, если только… мне не придется давать показания, чтобы снять с вас подозрение. – Диана замолчала, желая подчеркнуть важность своих слов. – Помните: если полиции станет известно, что вы забрали мои визитные карточки, эти сведения – не от меня. Я буду разговаривать на эту тему только в том случае, если это будет единственным способом помочь вам. Вы все поняли?

– Я верю вам, – сказал Тобес.

Остальные по-прежнему молчали.

– Ну хорошо, – Диана перевела разговор на другую тему, – Билли, начнем с тебя. Расскажи нам о твоих успехах за последние семь дней…

Я не хотел лишать жизни доктора Диану. Это была, понимаете, просто неудачная шутка.

Но лучше рассказать все по порядку.

У нас, у нашей четверки, были групповые занятия с доктором Дианой и Джулией Пейдж. Доктор Диана выяснила, что произошло с ее визитками. Мы, конечно, знали, что в один прекрасный день она во всем разберется. Рамон удивил меня до чертиков: он запросто раскололся. Мы бы его не выдали. Забавно, но четверо теперь вроде как друзья. �так, доктор Диана узнала о визитках.

Она не захотела рассказывать нам, из-за чего эти карточки приобрели такое значение. Но дала понять, что кое-что важное случилось. Очень неприятное, отвратительное и ужасное. Она просила нас доверять ей, и мы сказали «да». Я тоже сказал «да». Я верил ей. Еще верю.

На самом деле я давно знал, почему так важны эти визитки. Никто не знал, кроме меня.

Потом наступила моя очередь индивидуальных занятий с ней. Все могло бы пойти совсем по-другому, если бы не случилось так, что я остался один, без присмотра.

Так вот, первая заповедь доктора Дианы, которой она учит своих пациентов: «Никогда не опаздывайте ко мне, и я всегда вовремя буду на месте». Опоздание становится не просто проблемой, это – мина замедленного действия. Если вы назначены на прием, будьте там на одну минуту раньше, потому что так заведено. Так укрепляется взаимное доверие. А то девушка не приходит на свидание; мама, пообещав забрать тебя из школы, не делает этого; однажды на Рождество у камина не оказывается подарков от Санта-Клауса. � твоя вера, доверие, уважение постепенно рушатся. Но доктор Диана не подведет, она начинает прием точно в назначенное время, как обещала.

Сегодняшний день – исключение: она этого не сделала.

Все выходят из игровой комнаты, я отстаю от других. Джулия Пейдж провожает троих по коридору. Кабинет доктора Дианы – рядом. Жду, пока она отопрет дверь, потом вхожу. Она подходит к своему столу и начинает рыться в ящиках, а я тем временем устраиваюсь на кушетке. У нас сегодня сеанс гипноза, и я делаю вид, что живо интересуюсь этим, хочу быстрее начать занятие. Доктор Диана видит мое нетерпение и перестает копаться в своих бумагах на столе. Но в это время раздается легкий стук в дверь. Она немного приоткрывается, и из-за двери показывается извиняющаяся физиономия мужчины с усами песочного цвета. Он улыбается, и доктор Диана улыбается в ответ, потом встает.

– О, мистер Кросгроу, Дэниел… – приветливо говорит она.

– Знаю, что неподходящий момент, – спешит извиниться вошедший.

– Я собираюсь начать занятие с пациентом…

– Пять минут, – просит пришелец. �, обращаясь ко мне: – �звините за вторжение, понимаю, что это ваше время, и я не стал бы мешать, если бы не срочные обстоятельства. Мне нужно поговорить несколько минут с доктором Цзян.

� я отвечаю:

– Конечно, – а про себя думаю: «Нет, болван, бестолочь». Но он не вдается в нюансы моего тона. А Диана, глянув на меня, просит:

– Может, ты подождал бы за дверью, – но мужчина возражает:

– Нет, нет, это займет не больше минуты, мы можем поговорить в коридоре. – � доктор Диана выходит с ним из комнаты, неплотно прикрыв за собой дверь.

�так – я один в ее святилище, в окружении ее женских секретов. Она, все еще придерживая рукой дверь, тихо разговаривает в коридоре. Потом ее рука исчезает, но дверь остается приоткрытой. Несколько секунд до меня доносится невнятное бормотание их голосов, потом все смолкает, а это означает, что они пошли по коридору в другую сторону.

� я думаю: вот она, пещера Али-Бабы. Черт возьми, что бы вы сделали на моем месте? Ну, говорите. Христа ради…

Ящик письменного стола полуоткрыт. Заглянув в него, обнаруживаю дюжину трубочек помад: золотистая, серебряная, черная, в дешевых пластмассовых футлярах и дорогих – цвета платины. Засовываю в карман помаду в пластмассовом футляре. Диана никогда не заметит пропажи одной штуки, а мне эта помада очень пригодится.

Она все еще не возвращается. Подбегаю к двери, чтобы проверить. Они ушли.

Чем еще заняться?

В другом ящике нахожу конверт. Коричневый, по длине приблизительно в два раза больше, чем по ширине. На одной его стороне написано: «Диане». Только это, ни фамилии, ничего больше. Я очень нервничаю, но из-за двери по-прежнему не доносится ни единого звука. Это меня успокаивает.

В конверте – использованный билет на самолет (Лос-Анджелес – Сан-Диего и обратно); дата – недели две-три назад; имя пассажира – доктор Цзян. Также оплаченный счет отеля. � написанная от руки записка следующего содержания.

«Диана…

Не знаю, как мне благодарить тебя! Отлично провела время, и похмелье – верное тому свидетельство!!! Я – твой должник, и не только в этот раз, гораздо чаще…

С любовью.

Джулия».

Что ж (слышу, как вы говорите), неужели у этого парня, Тобеса Гаскойна, такая хорошая память, что он запомнил слово в слово содержание чужого письма? Отвечаю: нет. Просто я взял ее и сейчас переписываю содержание этой записочки в свой блокнот. А происходило все так: пока я попытался разобрать в этой записке пятое слово, услышал быстрое постукивание каблучков по коридору. Дверь с шумом распахнулась, и… и, ну, я – на кушетке, доктор Диана – в своем кабинете, билет и счет из гостиницы – уже снова в конверте, а записка Джулии – в моем боковом кармане.