Смерть на острие иглы

— Самим искать? — недоверчиво переспросил Иван.

— Естественно, — подтвердил Сева. — Я же тебе объяснил вполне доступным языком, что заниматься пропажей в любом случае придется тебе. Зачем привлекать к этому органы? Тем более там полно «оборотней в погонах». Вдруг нарвешься на такого? Или тебе хочется параллельно розыскам еще и вести душеспасительные беседы с человеком в форме?

«А конь-то не так прост, — подумалось Ивану. — В курсе происходящих в стране событий. И про рекламную акцию бывшего руководства МВД знает».

— А ты-то что так заинтересован? — спросил он у Севы. — Я тебя вроде не приглашал… и вообще, откуда ты, такой говорящий, появился так вовремя?

— Ну уж, конечно, не на твое приглашение откликнулся, — пренебрежительно заявил ночной гость. — Нашлись те, кому я никак не мог отказать.

— Интересно — кто?

— Те, кого заботит судьба статуи. — Сева произнес последнее слово с ударением на «у». — Ну и твоя, охламона, судьба…

— Тетя Дуся?! — недоверчиво воскликнул Иван. — Она-то как могла об этом узнать?

— Во-во, тетя Дуся, — тряхнул гривой Сева. — Она самая.

— Она здесь?

— Нет, в отъезде.

— Тогда я не совсем понимаю…

— Со временем поймешь, — уверил его Сева. — Собирайся. Нам пора.

Иван бесцельно прошелся по комнате. Пони, все еще возлежавший на тахте, насмешливо следил за его метаниями.

— И долго ты будешь мотаться из угла в угол? — наконец спросил он.

— Куда мы пойдем? — остановился возле него Иван. — И что я должен с собой взять?

— Есть у меня один знакомый, — ответил Сева. — Он должен быть в курсе всех слухов и происшествий. Вот к нему и заглянем.

— А что мне брать с собой? — повторил вторую часть вопроса Иван.

— А что берут с собой, когда выходят на улицу? — ехидно поинтересовался ночной гость.

Иван молча пошел одеваться, представляя, как он будет выглядеть на ночной улице в компании с говорящим пони. Судя по всему, их поход должен был продлиться до первого милицейского наряда, который непременно проявит самый пристальный интерес к такой любопытной компании

Сева наконец покинул тахту и нетерпеливо постукивал копытцем в прихожей.

— Документы брать? — поинтересовался Иван. — Деньги?

— Бери, — снисходительно позволил Сева. — Может, и пригодятся…

Бани

Пока Иван запирал дверь, возясь с ключом на тонущей в полумгле лестничной площадке, Сева, не дожидаясь его, дробно скатился вниз по лестнице. Справившись наконец с маскирующимся замком, Иван спустился во двор.

Ночного гостя в пределах видимости не наблюдалось. Иван внимательно огляделся и, глубоко вдохнув морозный воздух ранней весны, повернулся к подъезду, еще раз твердо решив, что прямо с утра идет на прием к психиатру. В том, что им должны будут заинтересоваться, Иван нисколько не сомневался. Такой детально проработанный глюк тянул как минимум на кандидатскую диссертацию. Но раздавшийся за его спиной короткий гудок автомобильного клаксона прервал мысли о походе в поликлинику. Иван обернулся. Притулившийся возле пешеходной дорожки оранжевый древний «запорожец» призывно мигнул в его сторону фарами. Иван осторожно приблизился к машине. Дверца щелкнула и приглашающе приоткрылась. В салоне зажегся свет. Все еще не веря в метаморфозу, произошедшую с его ночным гостем, Иван втиснулся в неудобную кабину. Лишь только он захлопнул дверь, заурчал мотор. Иван, не находя в себе сил поверить, что «запорожец» — это трансформировавшийся Сева, осторожно положил руки на руль, внимательно изучая салон машины и ежесекундно ожидая окрика хозяина этого допотопного средства передвижения.

— Осмотрелся? — раздался голос Севы из динамика маленького радиоприемника, висевшего под приборным щитком. — Тогда двинулись.

— Да я последний раз сидел за рулем в школе на уроке автодела, — попробовал слабо возразить Иван. — Может, лучше пешочком?

— Вот еще, «пешочком», — недовольно отреагировал динамик, — Так мы всю ночь пробродим. Ты только рули, а остальное — мое дело.

— А куда едем-то? — поинтересовался Иван.

— В Похвалихинские бани, — ответил Сева. — К моему знакомому.

Иван довольно уверенно вписался в выезд под аркой, и они вырулили на пустынное ночное шоссе. Пилить к вышеупомянутым баням надо было через весь город. Скорость «запорожца» не превышала двадцати-тридцати километров в час, что вполне устраивало новоявленного водителя. Ивану, кроме как следить за дорогой и рулевой баранкой, больше ничего не оставалось. Он очень быстро освоился с нехитрым управлением и решил разнообразить поездку музыкой. Протянув руку к не менее допотопному, чем машина, радиоприемнику, он крутанул верньер включения.

— Уй! — отреагировал динамик негодующим воплем. Иван от неожиданности подскочил на месте.

— Ты что?! Обалдел?! — продолжал вопить динамик голосом Севы на испуганно отдернувшего руку Ивана. — Чуть ухо мне напрочь не свернул! Я же тебе сказал: ничего не трогать, кроме баранки!

— Да я просто хотел музыку…

— Так попросил бы! — оборвал его Сева, — А не занимался членовредительством!

Из динамика понесся речитатив модного сейчас рэпа.

— Уй! — в свою очередь отреагировал Иван. — Убери!!

— А вот это как? — вкрадчиво спросил динамик. «…Ты целуй меня везде. Восемнадцать мне уже…»

— Я пешком пойду! — предупредил Иван. — Если ты не прекратишь издевательство!

— Ай-я-яй! — издевательски произнес динамик. — А золотая молодежь и олигархи очень уважают под нее оттягиваться…

— Я ни к тем, ни к другим никакого отношения не имею!

— Элита же! — не сдавался Сева. — Как ты можешь игнорировать то, что им нравится?!

— Вот украду миллион баксов, — ответил Иван, — может, тоже буду тащиться под Сосо Павлиашвили или Борю Моисеева. А пока уволь…

— Нет, до чего дошел разгул демократии, — сокрушенно произнес динамик голосом Севы. — Отдельные представители общества ни в грош не ставят музыкальные предпочтения нынешнего и будущего руководства страны… А потом удивляются — куда статуи из квартир пропадают?

Иван повернул руль вправо, и «запорожец» подкатил к обочине.

— Куда рулишь? — мгновенно отреагировал динамик. — Столб впереди! Не видишь, что ли?

— Тормози, — скомандовал Иван. — Я выхожу.

— Так, — констатировал голос Севы. — С музыкальными вкусами, кажется, более-менее разобрались… думаю, следующая вещь не вызовет у тебя такого бурного протеста.

Из динамика полилась чуть заунывная, ритмичная музыка, и мрачный голос затянул:

…Напудрив ноздри кокаином,

Я выхожу на променад.

И звезды светят мне красиво,

И симпатичен ад…

Не дождавшись реакции, Сева спросил:

— Нравится?

— Пойдет, — кивнул Иван. — «Агата Крисди» сейчас как раз по ситуации.

— Рад, что угодил, — скромно произнес динамик. Некоторое время они двигались по ночным улицам в полном молчании, сопровождаемые лишь странной песней некогда скандальной группы. Ивана волновала возможная встреча с патрулями ГАИ-ГИБДД, но, после того как они миновали один из стационарных постов и ни один из продавцов полосатых палочек не обратил на них ни малейшего внимания, он ободрился и даже начал подпевать братьям, предлагавшим «умереть весело».

— А с чего ты взял, что песня как раз по ситуации? — не выдержал длительного молчания Сева.

— Ну как, — усмехнулся Иван. — Только после хорошей порции кокаина и можно поехать на говорящей лошади, обернувшейся «запорожцем»…

— Я не лошадь! — оборвал его обиженным голосом Сева. — Я конь!

— Пусть будет конь, — легко согласился Иван.

— Не «пусть будет», а конь! — не терпящим возражений голосом заявил динамик.

— Ладно, конь, — кивнул Иван. — Вот только скажи мне, конь, почему ты «запорожцем» обернулся?

— А ты как меня назвал? — поинтересовался злопамятный Сева. — Коньком-горбунком? Вот и разъезжай на «горбатом».

— Выходит, назови я тебя арабским скакуном, ты обернулся бы «линкольном»? Я слышал, нефтяные шейхи обожают эту модель.

— Ну, «линкольн» не «линкольн», а последней моделью «БМВ» обеспечил бы.

— Слушай, — озвучил Иван мелькнувшую мысль, — а ведь форму «запорожца» наши сперли с немецкого «жука».

— Какого еще «жука»? — недоуменно спросил Сева.

— «Фольксваген»-«жук» — пояснил Иван. — Так что ты вполне мог и в «горбатого» из Западной Европы превратиться… я, кстати, видел недавно одну из их моделей в стиле ретро… Мечта, а не машина.

— Даже и не мылься, — ответствовал ему Севин голос — Надо быть патриотом своей страны хоть в чем-то. А то хиты эстрады его не устраивают, для передвижения иномарку подавай…

— А что тут плохого? — Иван пожал плечами. — Все хотят жить лучше…

— Нет, так не пойдет. — Голос из динамика на миг даже перекрыл музыкальное сопровождение. — И кто тебя только воспитывал? Придется взять это дело в свои руки. Будем делать из тебя патриота.

— А выбрать можно? — поинтересовался Иван.

— Что?

— Страну, для которой ты будешь делать из меня патриота…

— Родину не выбирают, сынок, — ответил Сева строчкой из анекдота.

Так за разговором Иван и Сева незаметно подкатили к баням. На темном силуэте здания не просматривалось ни одного огонька.

— Вылезай, приехали, — скомандовал Сева.

— И где твой знакомый проживает? — с недоумением осмотрелся Иван.

— Шагай вперед, — раздался Севин голос, и что-то толкнуло Ивана в спину.

Он оглянулся. «Запорожец» исчез, а на его месте стоял Сева, принявший свой обычный вид.

— Ну? — Сева вопросительно посмотрел на Ивана и, не дожидаясь, пока он сдвинется с места, направился к баням. Иван пошел за коньком, все еще недоумевая, куда тот его ведет.

Сева подошел к темному зданию, но не к центральному, а к вечно закрытому боковому входу и решительно ткнулся в дверь лбом. Последняя, к изумлению Ивана, скрипнув, отворилась. Они вошли в узкий проем. В помещении разливалось какое-то странное, еле видимое голубоватое свечение. По крайней мере, так показалось Ивану. Благодаря этому непонятному освещению можно было двигаться вперед без опаски, что ударишься головой о какой-нибудь выступ или полетишь вверх тормашками, запнувшись. Они довольно быстро прошли в раздевалку, и Сева, не замедляя хода, направился прямо в парную.

— Разденься, — бросил он на ходу Ивану, — а то запаришься.

Заинтригованный Иван быстро сбросил с себя одежду и, сложив ее на одной из скамеечек, бросился догонять Севу. Тот его дожидался перед дверью в парилку.

— Ты только не перечь хозяину, — предупредил он Ивана. — Мужик очень своенравный…

— Да кто это такой? — Иван попробовал добиться ответа.

— Заходи, — мотнул головой в сторону парной Сева — Там узнаешь.

Иван потянул на себя дверь и шагнул внутрь.

В первый момент он буквально захлебнулся горячим воздухом, обжегшим не только легкие, но и тело, и какое-то время стоял с закрытыми глазами, привыкая к сухому и ароматному жару.

— Ты кого к нам привел, горбунок? — услышал он хрипловатый голос и открыл наконец глаза.

Его взору предстало необычное зрелище. Вверху на полке в вольготных позах расположилась компания кряжистых, лохматых мужиков. Вернее, мужичков. Каждый из них был Ивану едва ли до колена.

«Чем дальше, тем страньше, — подумал Иван, вспомнив бессмертную Алису Льюиса Кэрролла. — Вначале — говорящая лошадь, теперь — семь гномов. В этой компании не хватает только Белоснежки. Но тогда это будет уже не парная, а эротический салон. .» — Ты как меня назвал? — между тем моментально завелся Сева, набычась на одного из гномов. — А копытом в лобешник не желаешь?! — А что такого я сказал? — улыбнулся гном. — Или тебя не так зовут?

Иван пригляделся к говорившему повнимательнее. Мужичок явно следовал последним веяниям моды. Его буйная шевелюра была аккуратно забрана в конский хвост, а борода представляла собой неимоверное множество мелких косичек.

— На себя посмотри, чучело запаренное, — продолжал разоряться Сева. — В подпевки к Майклу Джексону собрался?

— При чем здесь он? — не понял мужичок.

— А на кой ты из бороды дреддов наделал? Или, думаешь, красивее стал? Да на тебя даже кикимора не клюнет. Разве что какая-нибудь африканской разновидности…

— Да ладно тебе, — махнул рукой сидящий в центре мужичок. — Шуток не понимаешь?

— Шутка шутке рознь, — наставительно заметил Сева.

— Ну ладно, — нахмурился мужичок. — Еще всякое парнокопытное меня учить будет. Говори, зачем пришел.

— Можно я? — Иван отодвинул в сторону распаленного Севу.

— Можно и ты, — пожал плечами мужичок, с любопытством разглядывая гостя.

— У меня из квартиры пропала статуэтка, — начал рассказ Иван, — и Сева, — он кивнул на гневно раздувающего ноздри конька, — привел меня сюда…

— А кто ты такой? — прервал его мужичок. — И с чего решил, что про какую-то статуэтку будет известно именно здесь?

— Это не он решил, а я, — вклинился в разговор немного остывший Сева, — А дело было так…

По мере того как он рассказывал, компания парильщиков все больше хмурилась и многозначительно переглядывалась.

— Нет, — отрицательно качнул головой сидящий в центре, — нам об этом ничего не известно. Да и дело, кажется, не такое, чтобы брехать о нем по баням… Обращайтесь по старому месту службы Евдокии Евлампиевны. Мы ничем помочь не сможем.

— Точно ничего не слышали? — недоверчиво переспросил Сева.

— Нет. Про статуэтку ничего.

— Пошли отсюда, — повернулся задом к гномам Сева. — Нечего время зря терять.

— А попариться в нашей компании не желаете? — привстал с места еще один, доселе молчавший тип.

— Не желаем, — мотнул гривой Сева и направился к двери.

В этот момент предлагавший попариться зачерпнул ковшиком из жбана и плеснул на раскаленные угли каменки. Оттуда ударил обжигающий столб пара. Иван ринулся прочь из этой преисподней и, не рассчитав расстояния, звучно, лбом открыл дверь. Они с Севой вынеслись из парилки со скоростью курьерского поезда, а вслед им несся радостный гогот странной компании любителей попариться.

— Кто это? — спросил Иван Севу, когда они немного отдышались в прохладном воздухе раздевалки.

— Банники, — односложно ответил конек одевающемуся Ивану.

— Какие банники? — застыл с носком в руке Иван.

— Обыкновенные, — с некоторым раздражением ответил Сева.

— Я думал, это персонажи сказок, — в растерянности произнес Иван.

— Все мы персонажи сказок, — несколько философично ответствовал ему конек. — Все зависит от того, в каком мире и кто рассказывает сказку…

— Так, значит, домовые, кикиморы, овинники и прочий люд существуют на самом деле? — поинтересовался Иван.

— Конечно. Иначе как бы ты о них узнал? — удивленно глянул на Ивана конек.

— И у меня в квартире домовой живет?

— У тебя, к сожалению, не живет, — ответил Сева. — Иначе статуэтка не пропала бы.

ОПАнькИ

— Нам сюда. — Сева довольно уверенно направился по длинному, с многочисленными дверями и не менее многочисленными поворотами коридору. В самом конце его пони толкнул головой ничем не отличающуюся от таких же однотипных соседок дверь.

Иван успел разобрать надпись на аккуратной вывеске рядом с дверью. На ней значилось: «Частное детективное агентство „Бумеранг“».

Помещение, в которое они попали, перегораживал поперек барьер, за которым располагалась в компании с компьютером, ставшим сейчас неотъемлемой частью всех учреждений, белокурая девушка.

— Здравствуйте, — приветливо поздоровалась она с вошедшими, нисколько не удивившись ни позднему визиту, ни необычному виду одного из посетителей. — Вы к кому?

— К шефу, — ответствовал Сева, и не подумавший маскироваться под обычного пони.

— По какому делу? — осведомилась девушка.

То, что сидящая за компьютером так обыденно восприняла говорящую лошадь, говорило о многом.

Иван с интересом посмотрел на сотрудницу детективного агентства. А там было на чем задержать взгляд! Одна грудь, распирающая белую футболку, чего стоила. Ну а если к этому добавить еще глаза, заставлявшие вспомнить переменчивую морскую волну, и фигуру, которой позавидовала бы Синди Кроуфорд…

— По профильному, — фыркнул Сева. — Антиквариат разыскиваем.

После его слов девушка молча откинула перекладину на барьере, и Иван проследовал за Севой к не замеченной ранее двери у противоположной стены, по которой вилась затейливо выполненная надпись: «ОПАнькИ».

Волх Буреломыч был коренаст и кривоног, голова его, отягощенная обильным волосяным покровом, росла, казалось, прямо из плеч. Пятнистая униформа сидела на нем, как влитая. В расстегнутом вороте виднелся тельник в сине-белую полоску, свидетельствовавший, что когда-то начальник ОПАнькИ служил в воздушно-десантных войсках. Если, конечно, это была не простая рисовка. Сейчас купить любую атрибутику военной формы не составляло никакого труда. Но Волх Буреломыч никак не походил на того, кто будет стараться произвести впечатление. И уж совсем трудно было его представить рядящимся в чужую форму.

— Значит, ты и есть племянник Евдокии Евлампиевны? — прогудел он, разглядывая Ивана с головы до ног.

Иван молча пожал плечами в ответ на риторический вопрос. Сева, скромно отодвинувшийся в сторону, только что достаточно полно представил его.

— Знатная была ведьма, — охарактеризовал вдруг с совершенно неожиданной стороны тетку Ивана Волх Буреломыч. — Я ведь при ней еще сосунком начинал. Как ее сюда перевели, то-то она шороху навела. Все по струнке ходили… Не сравнить с нынешними шалопаями…

— А откуда ее сюда перевели? — поинтересовался Иван у ударившегося в воспоминания молодости начальника ОПАнькИ.

— Как — откуда? — удивился Волх Буреломыч. — Разве она не рассказывала?

— Нет, — отрицательно покачал головой Иван.

— Кремень, — еще раз восхитился Волх Буреломыч. — Другой бы на ее месте хвастался не переставая… Из Трансильвании перевели ее к нам. Там во время войны диких упырей развелось неимоверное количество, вот Евдокия Евлампиевна и наводила порядок в тамошних горах, а потом в Бесарабии.

— Одна?

— Почему одна? НКВД помогало братским республикам румын и венгров, и там работаю довольно много наших специалистов.

— Из НКВД? — уточнил Иван.

— Под крышей НКВД, — пояснил Волх Буреломыч. — Ну и, естественно, приходилось попутно и задачи, поставленные Лаврентием Палычем, решать… Лесных братьев отлавливать. А нам это было на руку. Среди этих любителей леса упыри попадались через одного.

— Так вот откуда у Евдокии Евлампиевны такие хоромы, — дошло до Ивана.

— В те времена для хороших работников ничего не жалели, — подтвердил Волх Буреломыч. — А уж из НКВД — в первую очередь…

— И вы с ней в тех местах работали?

— Нет, — с заметным сожалением произнес Волх Буреломыч. — Не успел. Слишком поздно на свет появился. Мне довелось с твоей теткой уже здесь столкнуться. Она, можно сказать, человека из меня сделала.

Сева, до этого не принимавший участия в беседе, довольно явственно хмыкнул, прерывая вечер воспоминаний.

— Что-то не так? — мгновенно развернулся к нему Волх Буреломыч.

— Все так, — потряс гривой Сева. — Нам бы ближе к делу…

— Какому?

— Несчастье случилось у племянника, — кивнул в сторону Ивана Сева.

— Что за несчастье?

— Обокрали его недавно.

— Кто? — нахмурился Волх Буреломыч. — Я местное жулье наперечет знаю. Завтра же перетрясем все «малины» и «шалманы»…

— Дело в том, что это были не обычные воры, — остановил его Сева. — Они не взяли ничего, кроме подарка Евдокии Евлампиевны.

— А что за подарок-то был?

— Статую ему тетка подарила перед отъездом. Вот ее-то и умыкнули. Да еще глаза племяннику отвели. Не появись я, он бы хватился пропажи лишь дней через десять-пятнадцать.

— Да? — изумился Волх Буреломыч. — Такое сильное внушение из-за какой-то статуи? Непростой подарок-то, видно, был?

— Непростой, — подтвердил Сева. — Завязанный на Ивана. Нам теперь кровь из носу отыскать его надо.

— Это меняет дело, — кивнул Волх Буреломыч. — Ты-то как здесь очутился? Евдокия прислала?

— Естественно. Она за племяшом хоть одним глазом, да присматривает. Сама бы прибыла, да дел больно много.

— Чем она занята в Европах? — заинтересовался Волх Буреломыч.

— Там сейчас наплыв эмигрантов-людей из Африки и Азии идет, — пояснил Сева. — Ну ас ними тамошние дикари перебираются на новые места. Вот Евдокия Евлампиевна и учит их житью-бытью в цивилизованном мире. Местные-то оперативники на цивилизованных почвах расслабились, не справляются с ситуацией. Ну и потребовалась шефская помощь из дикой России.

— Представляю ее уроки, — заржал Волх Буреломыч. — Уж она бороденки дэвам и ифритам проредит…

— Не сомневайся, — прикрыл глаза Сева, всем своим видом выражая уверенность, что тетка не подведет. — Так как же с нашим делом?

— Вот именно сейчас все в разгоне, — посмурнел начальник ОПАнькИ. — За городом в известковом карьере стрелка была у местных уголовных авторитетов. Народу своего положили — жуть. Сейчас практически весь вверенный мне состав занимается отслеживанием душ. Ты ж знаешь, после убийства они не сразу сориентироваться могут.

Сева с авторитетным видом кивнул.

— Вот мы этих заблудших по окрестным буеракам и отлавливаем, — закончил Волх Буреломыч. — Зачем нам лишние призраки? Поэтому все опытные оперативники-полевики у меня сейчас на выезде. Дня через два, думаю, смогу выделить вам хорошего поисковика…

— За это время статуя может уплыть черт знает куда, — возразил ему Сева. — И тогда даже самый распрекрасный твой поисковик ни хрена не унюхает.

— Ну ты же видел, что я здесь один за всех отдуваюсь? Я бы и сам с удовольствием бросил эту канцелярщину и отправился стариной тряхнуть, да нельзя…

— Не совсем один, — вмешался в их беседу Иван. — На входе ваша сотрудница дежурит…

— Сотрудница? — не сразу понял Волх Буреломыч.

— Ну да, — кивнул Иван. — Такая симпатичная, зеленоглазая…

— А-а, так это практикантка… — дошло до начальника ОПАнькИ.

— Практикантка по поискам? — сразу сообразил Сева.

— Ага. Вот только без году неделя работает.

— Так давай хоть ее, — предложил четырехногий спутник Ивана. — Ты же знаешь, что я в таких делах полный ноль, а втроем мы на настоящего полевого оперативника, может, и потянем.

— А что?.. — задумался Волх Буреломыч. — Пусть хотя бы первичный съем информации проведет, и то дело, а там кого-нибудь подброшу и поопытнее…

— Бабешка! — неожиданно взревел он, перепугав Ивана и заставив Севу шарахнуться в сторону.

— Слушаю! — В кабинет влетела встречавшая Ивана и Севу на входе длинноногая зеленоглазая практикантка.

— Поедешь вот с ними, — ткнул в сторону посетителей пальцем Волх Буреломыч. — Там произошла кража по нашему ведомству. Разнюхаешь, что и как. А через пару деньков я тебя сменю.

— Слушаюсь! — элегантно взбросила ладонь к виску практикантка. — Транспорт положен?

— Куда ж ты без транспорта, — усмехнулся начальник ОПАнькИ. — Возьмешь на складе.

— Какой? — продолжила выяснять практикантка, стрельнув в сторону посетителей лукавым глазом.

— Ступы все в разгоне. — Волх Буреломыч ткнул пальцем в несколько клавиш и уставился в маленький дисплей, стоящий на приставном столике. — Да в городе они и ни к чему. Возьмешь метлу.

— По лизингу? — загорелась практикантка.

— Я те дам по лизингу! — осадил ее начальник. — Бери нашу, Ижевского завода.

— Ну хотя бы чешскую, — взмолилась практикантка со странным то ли именем, то ли прозвищем «бабешка».

— Уговорила, — махнул рукой Волх Буреломыч. — Бери чешскую. Но смотри у меня там, никакой самодеятельности!

— Есть! — еще раз отсалютовала практикантка и повернулась в сторону Ивана и Севы: — Пошли, что ли, обокраденные?

Опергруппа

Повела посетителей сотрудница Волха Буреломыча не тем путем, которым они прибыли, а через какой-то подвал.

— Сейчас я транспорт себе подберу — и оттуда сразу махнем к вам, — предупредила она невысказанный вопрос Ивана по выбору пути.

На складе было на что посмотреть. Они шли между стеллажами и нишами по широкому коридору. Иван сразу отстал от Севы и практикантки, для которых выставленные предметы были обыденностью.

У первой ниши, в настоящий момент пустой, на табличке значилось:

«СТУПА — самоходное транспортное устройство повышенной проходимости, автомат

ТТД:

Дальность передвижения (без заправки) — 10 000 км

Скорость — 200 км/час, на пикировании — до 400 км/час

Набор крейсерской скорости — 3 сек

Высота прыжка (на форсаже) — 200 м

Зашита — магия — 3-я ступень, обычная — 00

Вооружение — навесное, вплоть до генератора василиска».

Во второй нише лежал меч с несколько заржавленным лезвием и длинной ручкой. Табличка безо всякой расшифровки (да она вряд ли и требовалась) гласила:

«МЕЧ (модель — КЛАДЕНЕЦ)

ТТД:

Скорость — 60 ударов/мин

Эффективность поражения — до 95%

Питание — автономное (при полной загрузке — до 4 часов)».

Иван попытался представить богатыря, работающего с такой скоростью. Картина получалась еще та. Что-то типа сенокосилки в латах и при шлеме… Вряд ли кто-то мог действительно потянуть на полную загрузку. Тут можно было без опаски ставить любое время.

Следующий экспонат представлял из себя ничем не примечательную шапку-ушанку, однако под ней значилось:

«ШАПКА (модель — НЕВИДИМКА) — шаблон паковочный камуфляжный

ТТД:

Абсолютная зона покрытия — 10 м

Уверенная зона покрытия — 25 м

Максимальная зона покрытия — 40 м (в зависимости от погодных условий)

Питание — автономное (время ожидания — трое суток, время работы — до 24 часов)».

В следующей нише блистали красной лакированной кожей высокие сапоги. Надпись поясняла:

«САПОГИ-скороходы — самоходное полевое гусеничное изделие (фабрика „Скороход“)

ТТД:

Максимальная дальность — 1000 км

Максимальная скорость — 100 км/час по шоссе, 60 км/час по пересеченной местности

Питание — автономное (с подзарядкой при движении)

Внимание! Подлежит использованию только подготовленным персоналом! В противном случае возможны травмы, не совместимые с жизнью!»

Иван, дочитав табличку, шарахнулся в сторону от опасного агрегата местных обувщиков. Да и по самим сапогам было видно, что охотников пробежаться со скоростью 100 км/час было немного.

Когда Иван добрел наконец до Севы и практикантки, последняя копалась в обширной нише, придирчиво выбирая себе агрегат из большого количества разнообразного дворницкого инструмента.

На табличке рядом значилось:

«МеТлА — механический толкач, автомат

ТТД:

Дальность передвижения (без заправки) — 500 — 1000* км

Скорость — 200-500* км

Набор крейсерской скорости — 3 — 5* сек

Защита — отсутствует

(* в зависимости от завода-изготовителя)».

Наконец практикантка выбрала подходящий механический толкач-автомат и, зажав его под мышкой, направилась к выходу.

— Она что, по улицам на метле полетит? — вполголоса поинтересовался Иван у Севы.

— Естественно, — подтвердил Сева, встряхивая гривой. — Не мне же вас двоих на горбу переть.

Иван побрел за бойкой практиканткой, размышляя, как на такой своеобразный транспорт отреагируют дорожные стражи порядка. Но когда они покинули учреждение Волха Буреломыча, никакой метлы у практикантки не оказалось. Девушка, далеко опередившая Ивана и Севу, нетерпеливо переминалась с ноги на ногу у пофыркивающего мотоцикла, на баке которого красовалась надпись «Ява». Раньше эти мощные скоростные машины были довольно обычными на улицах, но в последнее время из-за прекращения выпуска и отсутствия запчастей сошли практически на нет.

Увидев, что Иван и Сева выбрались на улицу, практикантка вскочила на метлу, ловко притворившуюся мотоциклом, и умчалась по все еще пустынной утренней улице. В субботний день город оживал позже обычного, и на улицах, кроме убегающих от инфаркта бегунов, почти никого не было.

— Она же адрес не спросила! — вдруг дошло до Ивана.

— Садись, — раздался голос Севы, уже превратившегося в «запорожец». — Никуда она не денется.

Иван залез в салон и начал выруливать от обочины.

— Кстати, — вдруг произнес динамик, — тут неподалеку я заметил круглосуточный супермаркет. Не кажется ли тебе, что нам надо приобрести некоторое количество провизии?

— Согласен. — Иван подумал о своем практически пустом холодильнике.

— Тогда рули к нему, — деловито распорядился Сева.

— А тебе-то что купить? — спросил Иван, выходя из «запорожца» на стоянке у супермаркета.

— Ячмень или овес ты здесь вряд ли найдешь, — задумчиво произнес «запорожец», заставив испуганно шарахнуться пробегавшего мимо гражданина в красных трусах. — Возьми мне три пакета мороженых овощей, только, пожалуйста, выбирай без фасоли. Наелся я ее в Европе до икоты.

— Кстати, — вспомнил Иван, когда выгружал пакеты с покупками на заднее сиденье, — что за странное название у конторы, где мы были?

— Почему странное? — недоуменно осведомился динамик.

— Опаньки, — хмыкнул Иван. — Игривое какое-то…

— ОПАнькИ — это Отдел Поиска Антиквариата Исчезнувшего, — пояснил Сева. — Не вижу тут ничего игривого.

— А почему — антиквариата? — поинтересовался Иван.

— А потому, что обычными вещами занимаются люди в милиции. А твоя статуя попадает под определение антиквариата. Да еще какого…

— А в ОПАнькИ разве не люди работают? — наивно спросил Иван.

— Естественно, не люди, — фыркнул динамик. — Ты до сих пор этого не понял?

— И Волх Буреломыч не человек? — вспомнил Иван кряжистого начальника ОПАнькИ.