Никому не говори…

Он немного сердился на Карли. Да, конечно, главная часть вины за ситуацию, в которой они оказались, лежала на нем. Но она тоже не была невинной овечкой. Однако ее осторожный и слегка испуганный взгляд смягчил его гнев. Он смущенно подумал, что злиться на Карли так же бессмысленно, как на олененка Бемби. Оба просто родились такими.

— Что? — спросила она, оглянувшись.

Мэтт пытливо разглядывал ее. Карли раскраснелась, ее полные губы слегка припухли от поцелуев. Тот сосок, который он видел, был розовым и тоже распух от его поцелуев; если прибавить к этому взлохмаченные кудри и широко распахнутые голубые глаза, то неудивительно, что он вновь начал возбуждаться.

Говорят, большая секвойя растет из маленького желудя. Правильно говорят.

Мэтт и сам не заметил, как это случилось, но мысль снова овладеть ею нравилась ему все больше.

Нет. Стоп. Это еще глупее, чем самому зарываться в зыбучий песок. Мысль утратить долгожданную свободу накануне того дня, когда он снова станет хозяином самому себе и будет иметь дело только с теми женщинами, которые смогут легко обойтись без него, пугала Мэтта до полусмерти.

— Грандиозный секс без всяких обязательств?

В голосе Мэтта прозвучала саркастическая нотка, но он ничего не мог с собой поделать. Черт побери, этого было легко избежать. От Карли требовалось только одно: позволить ему осуществить свой первоначальный план держаться от нее как можно дальше.

— Не переживай. Я знаю, что ты старался, как мог, — сказала она.

Прошло полсекунды, пока до него дошло. Горластая. Мэтт не раз так называл ее в детстве, потому что Карли была маленькой и физически беззащитной, но не умела держать рот на замке даже тогда, когда это грозило ее шкуре. Теперь она выросла, однако в этом отношении осталась такой же. Притворялась, что сочувствует его сексуальным проблемам, хотя прекрасно знала, что именно он имеет в виду.

— Черт побери, Карли… — начал он, но тут она сказала «пусти» и попыталась вырвать руку.

Играть с ней в перетягивание каната не имело смысла. Мэтт знал, что она начнет пищать «ты делаешь мне больно», хотя такой хваткой нельзя было убить и комара, а потом ему придется просить прощения. Это был их обычный ритуал, после которого Карли задирала нос и уходила с ощущением моральной победы.

Нет уж, дудки… Мэтт сел, обнял ее за талию, притянул брыкавшуюся Карли к себе, опрокинул на кровать и прижал к стене.

— Не смей давать волю рукам!

— Еще как посмею.

Оба лежали на боку, нос к носу, руки Мэтта яростно стискивали ее талию, руки Карли упирались ему в грудь, пытаясь оттолкнуть, а глаза яростно сверкали.

— Послушай, малышка, я тебя не виню. Я все знал заранее. Знал, что «без всяких обязательств» с тобой не получится.

— Не понимаю, о чем ты говоришь, — сказала она, дрожа от бессильного гнева.

Соски Карли терлись о грудь Мэтта и жгли ее. Бедра скользили по его бедрам. Ничего не стоило согнуть ногу, раздвинуть ей колени и…

— Еще как понимаешь. Кудряшка, я тебя знаю. Объясни, как слова «я люблю тебя, Мэтт» сочетаются с «никаких обязательств».

Ее губы сжались.

— Я всегда говорю так, когда кончаю. Не «Мэтт», конечно, а все остальное.

— Неправда.

— Откуда ты знаешь?

— Знаю, и все.

Она сопротивлялась, толкала его в грудь, но расстояние между ними почему-то сокращалось. Жар ее тела, прикосновение сосков и бедер, слабое покалывание волос на лобке, прижимавшемся к его животу, сводили его с ума.

— В чем дело? Если я в пылу страсти сказала «я люблю тебя, Мэтт», это ничего не значит. А если бы и значило — хотя на самом деле я люблю тебя только как друга, — не понимаю, почему ты придаешь этому такое значение.

Почему? Поставила бы она себя на его место… Раскрасневшаяся, большеглазая, растрепанная, Карли была такой хорошенькой, пылкой и сексуальной, что ледяной страх, который должен был испытывать Мэтт, будь он в здравом рассудке, уступил место страсти.

— Потому что я не хочу причинять тебе боль. Потому что я забочусь о тебе. Потому что я чувствовал бы себя последним мерзавцем, если бы переспал с тобой, а потом умчался куда глаза глядят.

Если он будет продолжать напоминать себе об этом, то сумеет встать, не овладев ею еще раз. А может, и нет.

Карли напряглась в его объятиях, явно недовольная услышанным. Ее глаза расширились и начали метать искры. Она снова толкнула Мэтта в грудь, но отодвинулась ровно настолько, чтобы касаться его сосками, причем нижняя часть ее тела, наоборот, прижалась к нему еще теснее. Впрочем, может быть, Мэтт сам прижался к ней. Да, наверное, так оно и было.

— Бесстыжие твои глаза. Ты не мог бы причинить мне боль, даже если бы очень постарался, — ответила она. — Как объяснить, чтобы ты понял? Единственное, чего я хочу от тебя, это твое красивое тело.

Конечно, это было чистейшей воды вранье, но Мэтт знал, что спорить с ней бесполезно. Тем более что он слишком далеко зашел. Страсть накатывала на него волнами и уносила с собой все мысли, страхи и планы на будущее. Кажется, он говорил ей, что мужчины думают членом. Если бы эта беседа состоялась сейчас, он доказал бы правильность этого тезиса на собственном примере.

— Бесстыжие глаза?

Здесь надо бы усмехнуться, но это было выше его сил. Он даже улыбнуться не мог. Мог думать только об одном: как еще раз ее трахнуть. Теперь Карли крепко прижималась к нему, и он ощущал каждый дюйм ее нежного, обольстительного тела, а ее отчаянное сопротивление только ухудшало дело. Его колено само собой согнулось, коснулось стройных ног Карли и осторожно двинулось вперед…

— Да, бесстыжие! — Разгневанная Карли смерила его свирепым взглядом. — Малыш, я когда-нибудь говорила, что у тебя потрясающая попка?

Тут Мэтт все-таки улыбнулся, одновременно просунув колено между ее ног, сжал ладонью ее грудь и впился в ее рот поцелуем. На мгновение Карли окаменела, но когда большой палец Мэтта нашел ее сосок, а ляжка прижалась к горячему и влажному лону, Карли застонала, обхватила его шею и с не меньшей страстью поцеловала в ответ.

После этого Мэтт опрокинул Карли навзничь, овладел ею, а потом перевернулся на спину, посадил на себя верхом и взял ее еще раз.

Когда удовлетворенная, измученная и ошеломленная (как и было запланировано) Карли рухнула на него, Мэтту пришло в голову, что она кончила еще дважды.

Но оба раза не произнесла ничего, кроме «о боже».

Ни разу не сказала ни «я люблю тебя», ни «Мэтт».

Что говорило о многом.

— Дерьмо, — устало сказал он.

Карли пошевелилась, приподнялась и оперлась подбородком на ладони.

На улице почти стемнело, и свет, который раньше пробивался сквозь шторы, больше не рассеивал полумрак комнаты. Мэтт все же видел ее, но не знал, радоваться этому или нет. Сомневаться не приходилось: на нем лежала именно Карли. Хорошенькая, как куколка, со светлыми кудрями, большими глазами, нежными розовыми губками и теплой шелковистой кожей. Она была сонной, слегка обалдевшей и пахла фруктовым шампунем и сексом.

Это была Карли, единственная девушка, которая всегда нравилась ему слишком сильно, чтобы лечь с ней в постель, а теперь он катился по наклонной плоскости, на которую вступил двенадцать лет назад, впервые овладев ею в машине. Карли всегда чертовски возбуждала его, а он любил ее почти как сестру, вот именно почти. Но на таких девушках нужно жениться, а это в его планы не входило.

Я люблю тебя, Мэтт.

— Что? — спросила она.

Мэтт еще мог уйти, но знал, что не сделает этого. Он хотел ее снова и не мог не взять то, чего хотел. Во всяком случае, сегодня он был не в силах отпустить ее. Можно было бы поддерживать страстную любовную связь, пока он не уедет из города, но Мэтт знал, что Карли это не переживет. Она сделана из другого теста. Мысль о вечных узах пугала Мэтта. До тошноты. До холодного пота.

Я люблю тебя, Мэтт.

«Дурак несчастный, — сказал он себе, — ты же знал, что этим все кончится. Посеял ветер — пожинай бурю». Он знал Карли. Ей было трудно вымолвить «я люблю тебя». Она всегда была дерзкой на язык, но очень чувствительной, и теперь эта чувствительность не давала ему покоя.

Карли мало кому могла сказать эти слова. Ее невеселое детство прошло рядом с чопорной бабкой; позже она жила с мужем, который жестоко обманул ее, а затем ушел к другой.

Карли была хорошей девочкой и замечательной девушкой, она не заслуживала такой участи, но держалась очень мужественно. Он сходил по ней с ума, любил ее, однако это была не та любовь, которой ждала Карли. Он скорее отрезал бы себе левое яичко, чем заставил ее плакать так же, как сегодня плакала Шелби. А все шло именно к этому. В полном соответствии с его предчувствиями.

Я люблю тебя, Мэтт.

Если Карли так сказала — значит, так оно и было, и это убивало его. Нужно было либо связать себя вечными узами, либо прямо сейчас расстаться с Карли навсегда: встать, одеться, отвезти ее домой и уйти, утешая себя мыслью, что рано или поздно она это переживет.

А по дороге пнуть ногой котенка, щенка или сразу обоих.

Он не мог сделать это. Ведь это была Карли — нежная, беззащитная, его маленькая подружка, по которой он сходил с ума. И он знал, что скоро снова захочет ее. И будет хотеть часто. Несколько раз в день, пока это желание не ослабеет.

— Что? — снова спросила Карли, слегка нахмурившись, потому что ожидание затягивалось.

— Я сдаюсь, — сказал он. — Ты победила. Хочешь вечной любви? Ладно. Ты ее получишь. Выходи за меня замуж.

Глава 27

Что? Карли уставилась на Мэтта, не веря своим ушам. Большой, смуглый и невероятно соблазнительный, он навзничь лежал на белой простыне — единственном, что еще оставалось на кровати, — подложив одну руку под голову, а другую держа на ее ягодицах. Его волосы были взлохмачены, в глазах горел темный огонь, заставлявший ее думать о сексе, а поджатые губы говорили о покорности судьбе.

Покорность судьбе? О господи, разве с такой гримасой предлагают руку и сердце?

— Ты что, шутишь? — спросила Карли и с притворной игривостью дернула завиток черных шелковистых волос на его груди, попавшийся ей под руку.

— Уй! — Мэтт прижал ее руку, явно недовольный ее игривым тоном. — Нет, я не шучу.

— Ты делаешь мне предложение?

— Ты что, глухая? Да, я делаю тебе предложение, — сказал Мэтт, поморщившись, словно муху проглотил.

— Ты когда-нибудь слышал о свечах, цветах и преклонении колена?

— Кажется, я задал тебе вопрос.

Он делал ей большое одолжение, потому что чувствовал себя виноватым. Нельзя было выразиться яснее. И во всем была виновата она сама. Потеряла голову и прошептала «я люблю тебя, Мэтт», решив, что только подумала это. С любым другим можно было бы притвориться, что это ничего не значит, но только не с Мэттом. Он слишком хорошо ее знал.

Она слышала, что можно с кислой миной говорить о сексе, но делать таким тоном предложение?! Это что-то новенькое.

— Задница! — Она ткнула Мэтта локтем в ребра и скатилась с кровати.

— Уй! За что? — Мэтт тер бок и сердито смотрел на Карли, которая стояла подбоченившись и смотрела на него уничтожающим взглядом.

— Мы же договорились, что никаких обязательств не будет! — сквозь зубы процедила Карли. Она наклонилась и начала подбирать одежду, но, оглянувшись и заметив опасный блеск в его глазах, тихонько ахнула и повернулась к нему лицом, одновременно прикрыв грудь рукой.

— Остынь, Кудряшка. — Мэтт демонстративно улегся на бок, подпер голову рукой и с растущим интересом уставился на обнаженную Карли. Гневно сверкнув глазами, она опустилась на колени и потянулась за одеждой.

Он между тем продолжил свою тираду:

— Ты умираешь от желания сказать «да», и мы оба знаем это. Так скажи и возвращайся в постель. У нас есть еще… — он посмотрел на настольные часы, — черт побери, почти целый час.

— Знаешь, что Мэтт… — Карли подняла его джинсы, выпрямилась и бросила их Конверсу. — Трахала я тебя.

— А это идея, — с легкой улыбкой ответил он, ловко поймав пущенный ею снаряд. — Время еще есть.

Не ответив ни слова, Карли направилась в ванную.

К тому времени, как она вышла оттуда, приняв душ, одевшись и постаравшись, насколько возможно в данной ситуации, придать себе пристойный вид, Мэтт уже включил верхний свет, оделся и стоял посреди комнаты, разговаривая по сотовому телефону. Он хмурился и приглаживал волосы. Казалось, новость его сильно раздосадовала. Он выглядел чертовски красивым, сексуальным и таким уверенным в себе, что Карли захотелось его убить.

Она выскочила бы за дверь, но Мэтт преграждал ей путь. У Карли было сильное искушение оттолкнуть его, однако она понимала, что из этого ничего не выйдет. Он был слишком большой. Но соблазн был велик.

Должно быть, взгляд выдал ее намерения, потому что Мэтт насмешливо улыбнулся.

Он попрощался, закрыл телефон и сунул его в карман. Потом взял ее за руку — точнее, притянул к себе, потому что Карли сопротивлялась, — опустился перед ней на колено и прижал ее руку к своему сердцу. Карли ощущала сквозь ткань тепло его сильного тела.

Ошеломленная, она перестала сопротивляться и уставилась на него во все глаза.

Он сосредоточенно нахмурился.

— Цветов и свеч у меня сейчас нет, но преклонить колено я могу. Карли, малышка, дорогая моя, ты выйдешь за меня замуж?

— Нет! — отрезала она, вырвав руку.

Когда Мэтт поднялся, телефон зазвонил вновь. Воспользовавшись этим, Карли проскользнула мимо него и вышла.

После квартиры с кондиционером в ангаре показалось слишком жарко, душно, как в Долине Смерти, и темно, хоть глаз выколи. Возможно, спускаться по этим шатким ступенькам, ничего не видя перед собой, было ошибкой.

Но она была готова на все, лишь бы очутиться как можно дальше от Мэтта.

Тут зажегся свет, помешав ей свернуть себе шею, и Карли поняла, что Мэтт идет следом. Но даже не оглянулась.

— Что значит твое «нет»? — спросил Мэтт, обращаясь к ее спине. Добравшись до пола, Карли повернулась к нему лицом. Мэтт стоял на середине лестницы, и вид у него был весьма раздраженный.

Неужели он в самом деле ждал, что она согласится? Неужели считал, что она так безумно влюблена, что сразу же накинется на его предложение, как собака на кость, которую ей швырнули из жалости и чувства вины?

— Хочешь, чтобы я написала это или повторила по буквам? Н — Е — Т. Нет! Неужели это так трудно понять? — Карли пошла к машине. — Отвези меня домой.

— Ты же сама грозила отрезать мне яйца, если я… как ты это назвала? Ах да, поцелую тебя и сбегу. — Мэтт шел за ней. — Ты должна быть счастлива. На этот раз я никуда не убегаю. Ради бога, я делаю тебе предложение.

— Знаешь, что ты можешь сделать со своим предложением?

— Перестань, Кудряшка. Будь умницей. Ты сама знаешь, что тебе нужны вечные узы.

Человек, который сказал, что правда ранит, ошибся. Во всяком случае, Карли правда не ранила, а доводила до белого каления. Кипя, как сосиска в кастрюле, она взялась за ручку двери и обожгла Мэтта свирепым взглядом.

— Просто для твоего сведения. Вечные узы — это слишком долго. Ты не так уж хорош в постели.

Она открыла дверцу машины, залезла внутрь и застегнула ремень. В машине было еще более жарко и душно, но ее это сейчас не волновало. Она пошла бы на что угодно, лишь бы как можно скорее избавиться от Конверса.

Дверь ангара со скрипом открылась, верхний свет погас, и стало темно. Потом Мэтт сел в машину и взялся за руль.

— А теперь скажи прямо. — Он включил двигатель, зажег фары и дал задний ход. Карли видела его хмурое лицо, сведенные на переносице брови и прищуренные глаза. — Ты злишься на меня?

Мэтт ничуть не изменился. Карли лишь насмешливо фыркнула.

— Может быть, объяснишь почему?

Потому что ты снова растоптал мое сердце. Но сказать так она не могла. И не сказала. У нее еще сохранилась гордость.

— Может быть, потому, что ты задница? — невинным тоном спросила она.

Мэтт смерил ее взглядом, остановил машину, вышел и закрыл дверь ангара. Часы на приборной доске показывали десять двадцать шесть. Его смена начиналась через тридцать четыре минуты. Вот и отлично. Чем скорее она отделается от него, тем лучше. Мэтт снова сел за руль, подал машину задом, вырулил на подъездную аллею и поехал к дороге.

— Послушай, — наконец сказал он тоном, которым взрослый человек разговаривает с капризным ребенком. — В детстве мы были очень близки. Ты всегда нравилась мне, а я тебе. Так что нас многое связывает. Добавь к этому секс, и все встает на свои места. Что тебя не устраивает?

— Это вовсе не!.. — с жаром начала Карли, радуясь тому, что в темноте не видно ее вспыхнувшего лица. Она искала любой способ — ложь, гнев, что угодно, — лишь бы отвлечься от унизительного сознания того, что Мэтт подозревает… нет, точно знает о ее любви.

— Дай мне закончить, — прервал ее Мэтт, подняв руку. Скрипя зубами, Карли сложила руки на груди и уставилась в лобовое стекло. Фары освещали полупустую автостоянку и маленький жилой квартал. Машина остановилась на перекрестке и свернула направо. — Нравится тебе это или нет, но между нами возникла связь, от которой так легко не избавиться. Я могу соблюдать правило «грандиозный секс без всяких обязательств», но ты нет. Я знаю это. И принимаю. Черт побери, во всем этом есть и положительная сторона. Если мы поженимся, то сможем заниматься сексом сколько угодно. И тем самым положим конец сплетням.

В его голосе прозвучала нотка юмора.

Карли вскипела. Он растоптал ее сердце и считает, что это смешно? Впрочем, удивляться не приходилось. В конце концов, она знала, на что идет. Ее предупреждали.

— Знаешь, с твоей стороны очень любезно позаботиться обо мне и моих нуждах, но что бы ты ни думал, я не собираюсь выходить замуж во второй раз. — Если бы ее тон был еще более сладким, пришлось бы принимать инсулин. — Честно говоря, чем больше я об этом думаю, тем сильнее убеждаюсь, что меня вполне устраивает связь на одну ночь.

Мэтт возвел глаза к небу.

— Не верю своим ушам. Поразительно… Впервые в жизни я предлагаю женщине руку и сердце, а она злится.

Злится? Слишком мягко сказано. Она была готова разорвать его в клочья.

— Я уже говорила, что твоя любовная техника требует совершенствования.

Он смерил Карли взглядом, но ответить не успел, потому что зазвонил телефон. Мэтт чертыхнулся и выудил его из кармана.

— Что? — рявкнул он.

На этот раз Мэтт, кажется, вышел из себя, с удовлетворением подумала Карли. Все лучше, чем его насмешливая оскорбительная покорность судьбе и готовность взвалить на себя еще одно бремя в виде нежеланной жены.

Она готова быть чем угодно, но только не очередным бременем Мэтта. «Единственное, чего я хочу от него, — горестно подумала Карли, — это такой же безумной любви, которую испытываю к нему. На что, учитывая фиаско с „грандиозным сексом“, в ближайшее время рассчитывать не приходится».

— Ты что, смеешься? — он слушал, не сводя глаз с утопавшей в темноте дороги. — Ладно, ладно, уже еду. Буду минут через двадцать.

Он дал отбой и посмотрел на Карли.

— Антонио дал задний ход и наехал Найту на ногу. Это значит, что мы лишились еще одного помощника. — Он покачал головой. — У меня нет времени на этот разговор.

Машина остановилась перед ее домом. Лучи фар осветили припаркованный мотоцикл Мэтта. Карли посмотрела на холм, увидела освещенные окна большого белого особняка, который снова стал ее домом, и внезапно так обрадовалась этому зрелищу, что на глаза навернулись слезы.

Во всяком случае, ей хотелось думать, что причина была не в Мэтте.

Она любит его душой и телом, а сама всего лишь «нравится» ему. Как унизительно, как обидно, как горько…

— Знаешь что? Думаю, ты был прав, когда говорил, что постель — это плохая мысль, — сказала она и открыла дверь; тем временем Мэтт поставил машину на ручной тормоз. — Может быть, согласимся больше не делать этого?

Она выпрыгнула наружу, с силой хлопнула дверью и начала карабкаться по темному склону. Ее приветствовал хор древесных лягушек, к которому присоединились насекомые. Над головой светила бледная луна. Небо было усыпано звездами. В жарком и душном воздухе пахло магнолией, скошенной травой и гниющими грецкими орехами.

— Никто из нас на это не способен. — Мэтт шел с ней в ногу.

Карли метнула на него злобный взгляд.

— Лично я в этом проблемы не вижу.

— А я вижу.

— Если так, это твои трудности.

— Не хочу быть неучтивым, но вынужден напомнить: это ты уговорила меня лечь с тобой в постель, а не наоборот. Конечно, я могу ошибаться, но именно ты говорила, что не занималась сексом два года. Верно?

— Ну что ж, — ответила Карли, — теперь я вспомнила, почему позволила этому так далеко зайти.

— Не морочь мне голову. Я заставил тебя кончить. Несколько раз.

Карли закусила губу. «Чтоб ты сдох», — подумала она.

— Подумаешь… Это и вибратор может.

Мэтт остановился как вкопанный. Карли пошла вперед, спиной чувствуя его сверлящий взгляд. «Вот тебе», — подумала она.

Он догнал ее.

— Ладно, болтай, что хочешь. Даю тебе последний шанс. Ты хочешь выйти за меня или нет? — он был сыт по горло. Но Карли могла дать ему фору. Она дошла до белого каления.

— Нет. — Карли поняла, что у нее все еще подгибаются ноги, и это открытие только подлило масла в огонь.

— О'кей, ясно. Теперь попробуй сказать, что я тебе не предлагал. Все. Я больше не желаю слышать эту чушь насчет «поцеловать и убежать».

— Не бойся, не услышишь.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Догадайся сам.

Мэтт не ответил. Какое-то время они молча шли вперед.

Карли бросила на него ненавидящий взгляд.

— Кажется, ты куда-то торопился.

— Торопился. Но я хочу проводить тебя до дверей.

— А я не хочу, чтобы меня провожали. Хочу, чтобы ты ушел.

— Ничем не могу помочь.

— Знаешь, не корчи из себя господа бога.

— Господа бога? Ты серьезно? Ничего, потерпишь.

Они добрались до лестницы. Карли затопала по ступенькам, Мэтт пошел за ней. Не топая. Но он хмурился, а это кое-что значило.

Над крыльцом горел теплый желтый свет. Дом приглашал войти в него. Сандра не задернула шторы, и Карли еще с крыльца видела изящную и уютную переднюю гостиную. При взгляде через волнистое стекло столетней давности даже висевший над камином портрет прадедушки казался не мрачным, а добродушным. Похоже, Сандра зажгла все лампочки в доме. Ничего удивительного, подумала Карли, когда до нее наконец дошло, что подруга долго была в доме одна, а за окнами давно стемнело.

Карли выудила из кармана ключи. Мэтт, не моргнув глазом, забрал их, нашел нужный и без труда вставил его в замочную скважину. Когда он открыл дверь и отошел в сторону, пропуская Карли, где-то вдалеке раздался тонкий писк.

О'кей, Мэтт правильно сделал, установив охранную систему. С системой ей было куда спокойнее.

Так же, как с заколоченными окнами второго этажа.

Хьюго сидел на радиаторе, размахивая хвостом.

Карли взяла его на руки и повернулась к вошедшему следом Мэтту.

— Спокойной но-о-очи, — фальцетом пропела она. Мягкий свет освещал хмурое лицо Мэтта. Его глаза гневно блестели, губы были плотно сжаты. Он возвышался над Карли как скала. Другая на ее месте испугалась бы, но Карли слишком хорошо его знала. «Попытка — не пытка», — подумала она, увидев, что Мэтт смотрит на ее губы.

— Целуй и проваливай, — сказала она.

— Знаешь что, Карли? Ты и в самом деле чирей на заднице. — Мэтт произнес это спокойным тоном, но в глазах его сверкала сталь.

Карли хорошо знала и это выражение лица, и этот тон. Она поняла, что он едва сдерживается. Вот и хорошо. Она перестала сдерживаться еще полчаса назад.

— Если так, то…

Его телефон зазвонил снова.

— Черт бы тебя побрал! — Мэтт вынул мобильник, открыл его, ответил, послушал, сказал «еду» и снова закрыл аппаратик.

— У меня нет времени на этот разговор, — повторил он, мрачно глядя на Карли. — Не сегодня. Увидимся завтра.

— После дождичка в четверг, — фыркнула Карли. Это звучало по-детски, но ей было все равно.

Мэтт посмотрел на нее, резко повернулся и вышел. Карли посмотрела вслед Конверсу, сходившему с крыльца, закрыла дверь и заперла ее. Потом, все еще держа Хьюго, заторопилась на кухню. Она не знала, сколько времени продолжался их обмен репликами, но чувствовала, что система скоро сработает.

Она успела как раз вовремя, спустила Хьюго на пол и набрала код. Зуммер умолк. Карли заново включила систему и осмотрелась. В раковине стояли две тарелки, но все остальное было убрано. Задняя дверь заперта. Шторы задернуты. Какое-то время она просто стояла, держась за стойку и пытаясь избавиться от воспоминаний о прошедшем вечере до того, как ее увидит Сандра и догадается, что произошло между Карли и Мэттом.

Господи, что же она наделала?

Идея грандиозного секса сначала казалась неплохой, но ударила по ней бумерангом. В угаре страсти она проболталась, что любит его, и теперь Мэтт все знал и жалел ее. Разве это не ужасно?

Карли застонала и оттолкнулась от стойки. Она не хотела думать об этом. Подойдя к холодильнику, она открыла дверцу, заглянула внутрь и вспомнила, что не ужинала. На ужин у нее был секс. Но ведь она запретила себе думать об этом. Содержимое холодильника, еще секунду назад казавшееся аппетитным, внезапно перестало ее интересовать. Она не ощущала голода. Зато ощущала усталость и слабость. У нее подгибались ноги. Секс — по крайней мере секс с Мэттом — был делом утомительным.

Возбуждающим. Взрывчатым.

«Сейчас же прекрати!» — велела она себе, схватив пакет с апельсиновым соком. Наполнив стакан, Карли сделала глоток и поставила пакет на место. Требовалось повысить уровень сахара в крови. Может быть, потом ей станет легче.

Чем скорее ее тело перестанет ощущать себя так, словно Мэтт переехал его на грузовике, тем скорее она сможет выкинуть его из головы.

— Сандра! Я дома! — крикнула она, взяла стакан и решительно пошла в облюбованную ими обеими заднюю гостиную, откуда доносились звуки телевизора.

Ей нужно было отвлечься, а Сандра и телевизор могли ей в этом помочь. Даже если Сандра тут же начнет выпытывать пикантные подробности того, что случилось между Карли и Мэттом.

Сандра не ответила. В задней гостиной подруги не оказалось, хотя налицо были следы ее пребывания здесь. На полу рядом с ее любимым креслом валялся журнал, на столике стояла открытая банка с диетическим напитком «Горная роса», последним увлечением Сандры. Карли выключила телевизор и нахмурилась. Хьюго исчез, и в доме было тихо. Слишком тихо. Если бы здесь была милая Энни, она сейчас плясала бы вокруг на задних лапах… Карли поняла, что тоскует по собачке. Просто поразительно, как быстро та заняла важное место в ее жизни. Хьюго всегда старался быть сам по себе, а Энни стала верным другом. Невозможно было поверить, что кто-то хотел ее отравить. Какое счастье, что она оправится. Завтра надо поискать, откуда взялся яд, решила Карли. Может быть, его рассыпала мисс Вирджи, чтобы вывести мышей.

— Сандра… — Карли вышла в переднюю гостиную и вдруг услышала журчание воды в трубах. Ее лоб сразу разгладился. Не узнать этот звук было невозможно. Сандра принимала ванну. Ну, конечно, ведь уже около одиннадцати. Сандра, которая обычно мылась в душе по утрам, сегодня решила принять ванну на ночь.

Сделав еще один глоток сока, Карли подумала, что правильно сделала, приняв душ у Мэтта. Нагреватель в их доме был старый — еще одна вещь, которую следовало заменить, — и горячей воды не хватало. Во всяком случае, на две ванны подряд.

Хьюго вернулся и начал тереться о ее ноги. Она пошла по комнатам первого этажа, выключая свет. С тех пор как Карли наткнулась на взломщика в гостиной, она старалась сделать это как можно скорее; сегодняшний вечер не был исключением. Даже сознание того, что Сандра наверху, не могло избавить Карли от страха, который она испытывала, когда очередная комната погружалась во тьму. Но электричество стоило дорого, и она не могла позволить себе каждую ночь освещать дом как рождественскую елку, хотя в глубине души продолжала трусить. В конце концов, для чего они установили охранную систему? Уютный красный глазок говорил, что система во всеоружии и на страже.

Карли заметила это, когда снова зашла на кухню, чтобы выключить свет.

Когда весь первый этаж погрузился в темноту, Карли с тревожно бьющимся сердцем начала быстро подниматься по широкой старомодной лестнице. Хьюго карабкался по полированным дубовым ступенькам впереди, явно решив подняться на второй этаж вместе с ней. Там тоже было не слишком светло, но маленькая лампочка над лестницей была включена. Оставалось только добраться до спальни и запереть дверь, подумала все еще дрожащая не то от усталости, не то от страха Карли.

С запертой дверью, заколоченными окнами и включенной охранной системой она может чувствовать себя там в безопасности. Если она вообще может где-нибудь чувствовать себя в безопасности.

Карли знала, что это глупо, и не призналась бы в подобной глупости никому на свете, но после возвращения в Бентон она стала бояться ночи.

Она тряхнула головой и послала эти мысли туда же, куда послала (ну, ладно, пыталась послать) мысли о Мэтте. Сделав глубокий вдох и подкрепившись глотком сока, Карли почувствовала себя немного лучше и устремилась в заднюю часть дома, к своему надежно защищенному убежищу.

Хьюго, хорошо знавший этот маршрут, возглавил шествие. Ванная, которой пользовалась Сандра, была расположена за их спальнями. Как и ждала Карли, из-под ее двери пробивался свет. Спальня подруги была закрыта. Дверь спальни самой Карли оставалась приоткрытой. В обеих комнатах было темно. Если не считать лампочки в коридоре и света из-под двери ванной, весь дом погрузился в темноту.

Карли напомнила себе, что ей осталось только запереть дверь и лечь в постель. Она сделала еще один глубокий вдох и снова глотнула из стакана.

— Сандра, я дома! — снова крикнула она.

Ответа не было. Наверное, Сандра не слышала ее из-за шума воды.

Хьюго добрался до дверей ванны, остановился, оглянулся на Карли и мяукнул. В этом «мяу» было что-то не то…