Королевский казначей

Кер никогда не сомневался, что простой народ хорошо к нему относится. Эти люди гордятся тем, что он был одним из них и смог добиться успеха. «Старость лишила банкира разума, — подумал он, — алчность не позволяет ему ясно мыслить».

Тем не менее в словах старика звучали пророческие нотки, Кер почувствовал это, и ему в первый раз стало не по себе. Он поднялся и стал расхаживать по комнате, чтобы вернуть присутствие духа.

— Джузеппе из Ломбардии, — наконец сказал он, — я не очень скромный человек и понимаю, что являюсь достаточно богатым. Если все займы, которые я должен делать, будут обладать отдачей, как бомбарды Жана Бюро, и способны разрушить все, что я создал, я смогу что-нибудь придумать. Он постучал себя по лбу. — Я построю что-нибудь более интересное на руинах. Я ничего не боюсь, и, конечно, не боюсь англичан. Я могу отогнать тех, кто пытается укусить меня за пятки. Я уже пришел к решению по поводу условий займа, — продолжал Кер, — и поэтому я не отдам вам Бокейр в качестве залога и не отдам все остальные земли, которые вы у меня требуете. Вы получите всего пять поместий, не больше. И выберу их для вас я сам. Это мои условия. Хотите соглашайтесь, хотите — нет!

— Я должен подумать, — заныл ломбардец. — Я не могу так просто рисковать деньгами. Мне следует об этом поразмыслить. Господин Кер, я еще раз повторяю, что мне нужно об этом очень серьезно поразмыслить.

— Я вам даю неделю, — заявил казначей. — Возвращайтесь домой и все подробно рассмотрите. Я жду вас через неделю. Война не может ждать ростовщиков.

— Войны не могут начинаться без ростовщиков, — гордо заявил старик.

— Банкир, тут вы ошибаетесь. Эту войну мы можем вести без ростовщиков. Но только не без Жака Кера!

Старик поплелся из комнаты, что-то бормоча про себя.

Жак Кер вернулся к бумагам, лежавшим на столе. Он быстро просмотрел их и написал «да» или «нет» на полях каждого листка, а в конце нарисовал сердце.

В комнату вернулся Никола:

— Здесь Робер де Пуатеван. Конечно, он врач короля, но почему он себя так нагло ведет?

Лицо Кера помрачнело.

— Боюсь, что он нам принес плохие новости. Пригласи его, Никола.

Со стороны ширмы послышался шорох и царапанье. Кер нахмурился.

— Что там такое?

— Это кошка. Она сидит у девушки в корзинке.

— Она все еще здесь? Мне показалось, что я тебе приказал дать ей денег и отослать прочь. Я много раз пытался расстаться с тобой, бестолочь, и, наверное, мне так и придется сделать.

Никола оставался спокойным.

— Вам не следует злиться на меня, господин мой. Я вам нужен, и вы об этом прекрасно знаете.

Кер беспомощно потряс руками.

— Клянусь святыми, с тобой невозможно спорить. Попроси сюда врача.

2

Робер де Пуатеван был небольшого роста, он отличался смелостью и ничего не боялся, даже того, что может подхватить болезнь от хворых, с которыми имел дело каждый день. Пуатеван никогда не пользовался предохранительными средствами, к которым прибегали его коллеги: он не надевал халат, пропитанный специальными химикатами, не засовывал в уши и ноздри руту и не клал чеснок под язык. Он носил обычное платье серого цвета. Единственное, что указывало на его профессию — это кадуцей, вышитый на его воротнике.

Де Пуатеван быстро вошел в комнату и сел в кресло, даже не поприветствовав Кера.

— Жак Кер, — сказал он, вытягивая в его сторону указательный палец, — Агнес Сорель собирается подарить королю еще одного младенца.

Кер был в шоке.

— Но, дорогой Робер, она так плохо себя чувствует! Неужели госпожа Агнес надеется выдержать роды, ведь она больна?

Врач мрачно ответил:

— Вы можете быть уверены, что мне не по душе эти новости.

— Вы уже сказали об этом королю? Робер де Пуатеван утвердительно кивнул:

— Час назад. Сначала его величество с гордостью встретил эту новость. Когда я ему объяснил, что несчастная не выдержит подобное испытание, он на меня разозлился. Но я этого ждал. Наш властелин не любит получать неприятные известия. Он сказал, что не доверяет моему Мнению… Что ж, я приглашу Оливье де Буссэ из университета.. Этого хвастуна и пустозвона и всех остальных подобных ему врачей. Как требует король, мы проведем консультацию. Они будут сидеть несколь-хо часов с важным видом, говорить по-латыни. Но мне заранее ясно, что они ничего не знают. Потом они заявят его величеству, что Робер де Пуатеван поспешил с выводами, а они выражают противоположное мнение. Эти всезнайки скажут, что леди Агнес, безусловно, очень больна, но, с другой стороны, она еще молода. Нельзя заранее сказать, что пожелает сделать Господь Бог, никто из смертных не может знать, что у него на уме. Иногда, господин Кер, я стыжусь своего призвания! Мы делаем вид, что нам многое известно, но на самом деле мы знаем так мало! Возьмите, например, яды…

— Мой дорогой Робер, остановитесь.. Если вы начнете рассуждать на эту тему, вы станете говорить часами. Честно сказать, у меня нет для этого времени сегодня. Очень много работы. Вы мне сообщили ужасные новости, и я боюсь, что не смогу дальше работать с полной отдачей.

Некоторое время оба мрачно смотрели друг на друга.

— Скажите мне правду, господин Робер. У нее есть хотя бы какая-то надежда?

Врач грустно покачал головой:

— Жак Кер, Агнес Сорель умрет!

Никола мрачно наблюдал за хозяином. Было странно, что Жак Кер оставался без дела в течение долгого времени. Его очень расстроили последние новости. Когда Кер бывал таким, не стоило мешать ему. Никола с неохотой подошел к хозяину.

— Господин, он здесь.

Кер с трудом пришел в себя. — Кто?

— Мог бы я тревожить вас, если бы вас не вызывал к себе король? Или не возвратился наконец господин д'Арлей?

— Прибыл Робин? — В голосе Кера послышалось облегчение. — Я рад это слышать. Никола, скорей проводи его сюда! Поскорее!

3

Кер вышел навстречу Д’Арлею, протянул вперед руки. Он обнял гостя и похлопал его по плечу.

— Робин, я рад вас видеть! Вы сильно загорели, как будто только что возвратились из путешествия на Восток.

— Мне нужно вам много рассказать, — заявил д'Арлей, усаживаясь в предложенное Кером кресло.

Они разговаривали целый час. Обсуждали путешествие, предпринятое д'Арлеем, его встречи с факторами Кера. Королевский казначей знал их настолько хорошо, что мог с ходу назвать прибыли, которые они получили за несколько лет. Д'Арлей рассказал Керу о новостях с Запада, которые привезли последние суда, прибывшие в Монпелье. Они обсудили подарки, привезенные д'Арлеем, в частности и для Изабо (тут Кер поморщился), поговорили о положении страны в целом.

Они не успели закончить разговор, как с улицы послышался громкий звук трубы. Кер быстро поднялся на ноги.

— Прибыл конвой с юга, — сказал он. — Робин, вы должны это видеть. Процессия проследовала через весь город, чтобы люди могли полюбоваться на те вещи, которые мы предлагаем для продажи.

Кер пригласил Д'Арлея пойти с ним, надел странный головной убор, очень напоминавший тюрбан, и повел гостя к открытой галерее, выходившей во внутренний двор (на высоте пятнадцати футов).

Это был узкий и живописный проход с чудесными каменными резными колоннами. Кер и д’Арлей встали у одной из колонн. Казначей очень волновался и от нетерпения склонился над каменным ограждением.

Снова послышался звук трубы — громкий и пронзительный. Герольды въехали во двор — по трое в ряд. Они ехали верхом на чудесных черных жеребцах, одетые в алые ливреи со знаком Кера — сердца и раковины, вышитых золотыми нитками; четкими буквами был написан девиз: «Для храброго сердца нет ничего невозможного!» За герольдами следовали люди в восточных костюмах. Они вели верблюдов за уздечки, пропущенные через ноздри. Верблюды служили только для демонстрации — на них не было груза, лишь девушки в белом сидели на высоких, красной кожи седлах. Верблюды шли покачиваясь, поднимали вверх морды и противно орали. Лица девушек были прикрыты, но глаза сверкали, они понимали, какая роль им отведена в этом красивом представлении.

— Восток, пленительный Восток! — воскликнул Кер, поворачиваясь к д'Арлею и улыбаясь ему. — Там живут тайна и волшебство. Вы никогда не знаете, чего ждать в следующий момент. То же самое относится к грузам, которые идут из этой диковинной стороны. Они не перестают меня поражать. Кто знает, возможно, когда-нибудь в одном из узлов мы найдем тиару, венчавшую главу королевы Шебы, или лампу, из которой может появиться ужасный джинн.

Далее следовали жонглеры. Они метали в воздух полированные кинжалы. За ними шли музыканты, игравшие странную восточную мелодию на струнных инструментах.

— Как мне все это напоминает Восток! — вздохнул Кер. — Эта музыка проникает в душу! Я помню свой первый визит в Дамаск. Арабы плохо относились к французам. Каждую ночь нас запирали в тюрьме, к нам относились как к паршивым собакам. Но мне удалось изменить их отношение. Они поняли, что могут доверять Жаку Керу и что с ним можно торговать. Он не похож на хитрых купцов из Венеции и Генуи. Сегодня, как вам известно, мои суда свободно плавают в восточных водах, мои капитаны могут вести выгодную торговлю.

Длинная процессия, состоявшая из музыкантов и жонглеров, наконец расположилась в конце двора. Музыканты продолжали играть, когда начали прибывать вьючные мулы с узлами, покрытыми красной, зеленой и белой парусиной.

— Мне хочется побыстрее распаковать все узлы, — заявил Кер, переминаясь с ноги на ногу, как будто он не мог спокойно стоять на месте. Вдруг он остановился, глядя вниз, протянул руку и коснулся плеча д'Арлея. — Робин, вы видите эту девушку?

— Я вижу множество девушек. Какую из них вы имеете в виду?

— Которая стоит у лестницы. Видите, на ней надет длинный серый плащ с капюшоном. Робин, это поразительно! Просто поразительно!

Д’Арлей взглянул в ту сторону, куда ему указывал Кер. Во дворе собралась огромная толпа, состоявшая в основном из покупателей. Д'Арлей не увидел никого, кто мог бы вызвать такое волнение Кера.

— Она похожа… — начал говорить Кер и стукнул кулаком по каменному ограждению. — Но где она? Робин, пойдемте со мной! Она не должна исчезнуть. Ее обязательно надо найти!

Д’Арлей последовал за казначеем, не понимая, что случилось. Кер был настолько взволнован, что пустился бежать, лишь только они свернули с галереи. Он быстро пробежал по залу, показав знаком, чтобы д'Арлей не отставал. Они взбежали по узкой лестнице, приблизились к двери, над которой горел факел.

— Надеюсь, мы не опоздали, — бормотал Кер, открывая засов двери.

Они оказались в темном коридоре, настолько узком, что их плечи с двух сторон касались стен. Потолок нависал над головой, поэтому двигаться пришлось согнувшись. В стенах имелись отверстия, через которые просачивался свет.

Кер взглянул вперед и крикнул:

— Антуан!

— Да? — ответил голос из темноты.

— Звони в Кокиль! Быстрее! Кокиль!

Они услышали спешные шаги, и через секунду начал громко звонить колокол. Звук был громким и настойчивым, и д'Арлей подумал, что он наверняка слышен во всех частях двора и дома.

— Теперь закроются все двери и везде будет стоять стража, — объяснил довольный Кер. — Никто не сможет отсюда уйти. Робин, мы, кажется, успели.

— В чем все-таки дело? — нетерпеливо спросил д’Арлей. — Почему вы не желаете, чтобы девушка ушла отсюда?

— Таким образом, — объяснил Кер, — я пытаюсь предотвратить кражу товаров, выставленных на продажу. Коридор окружает все здание и находится сверху тех секций, где показываются самые ценные вещи. Пока лавка открыта, там дежурят четыре человека. Они смотрят, что происходит внизу, через прорези в стенах. Им отсюда все видно. Если покупатель желает что-либо получить бесплатно, эти люди начинают звонить в колокол. Двери закрываются и не откроются до тех пор, пока не найдут воришку, а потом его ждет наказание.

— Вы интересно все придумали. Кер направился к двери.

— Каждый из охранников может использовать одну из двух веревок, — гордо продолжал казначей, — вторая же служит сигналом пожара. Такие веревки есть в разных частях здания и привязаны к одному колоколу. Колокол, дающий сигнал о ворах, называется Кокиль, а второй — Пожар. У колоколов разный звук, их невозможно спутать. Я сам разработал этот план.

— Значит, эта девица — воровка? Кер захохотал.

— Нет, Робин, она не воровка. Неужели вы считаете, что меня волнует пропажа какого-то пустяка, что я стал бы поднимать из-за этого такой шум? Так случилось, что Кокиль может мне помочь в важном деле.

— Ради Бога, объясните мне все!

— Я пока погожу с объяснениями, — сказал Кер, возвращаясь в свои апартаменты. — Мы должны посмотреть на девушку поближе. Может, я ошибаюсь. Мне нужно знать ваше мнение.

4

Никола привел Валери к Керу и д'Арлею. Девушка была испугана, потому что не понимала причину ее задержания. Она опустила глаза и крепко сжимала ручку плетеной корзины. Слуга предложил ей выйти вперед, она испугалась еще сильнее. Валери схватила Никола за рукав.

— Господин, что я сделала плохого? — шепнула девушка.

— Мадемуазель, не волнуйтесь. Мой господин не причинит вам вреда.

Никола пришлось взять ее за локоть и помочь двинуться с места.

— Господин, это та девушка? — спросил Никола.

Кер взглянул на опущенное лицо Валери и радостно кивнул:

— Да, Никола, ты не ошибся.

Кер поднялся из-за стола, встал перед девушкой и внимательно посмотрел ей в лицо.

— Потрясающе! — Он схватил руки девушки и ласково похлопал по ним. — Я не ошибся! Это просто удивительно. Сходство почти полное. Кто вы такая, дитя мое?

Д'Арлей был настолько поражен, когда девушка появилась в комнате, что провел рукой по глазам, чтобы лучше видеть. Валери ничего ему не говорила о том, что собирается в Париж. Он вообще ничего не знал о ее планах. Он оставил некоторую сумму денег шотландцу в надежде, что этого ей хватит, чтобы начать новую жизнь. Д’Арлей не думал, что снова увидит Валери.

Девушка стояла перед Кером и д'Арлеем в ветхой, помятой одежде. Она выглядела испуганной и удивленной. Ее присутствие действовало на д'Арлея так же, как тогда при свете костра в лесу. Ему опять захотелось заключить Валери в объятия. Д'Арлей понимал, что может серьезно увлечься ею. Да, лишь один шажок — и он пропал. «Неужели судьба привела ее сюда? И мне пришлось с ней снова встретиться», — подумал он.

Они во второй раз встретились совершенно случайно. Если бы Кер не углядел ее в толпе, огромный город поглотил бы ее.

— Эту девушку зовут Валери Марэ, — сказал д’Арлей. Валери подняла голову, и радостная улыбка осветила ее лицо.

— Господин, я не знаю, почему меня сюда привели. Я не сделала ничего дурного. Может, вы им скажете, что я — честная девушка, и они позволят мне уйти?

Жак Кер был поражен происходящим, он переводил взгляд с девушки на д’Арлея и обратно.

— Вы ее знаете?

— Да. Мы случайно встретились на дороге в пустынном месте. Я не знаю, для чего вы ее сюда приказали привести, но уверен, что Валери не сделала ничего плохого.

Лицо Кера стало серьезным, и он высказал вслух те мысли, которые минутой ранее промелькнули в уме д’Арлея:

— Это рука судьбы. Почему она появилась здесь именно сегодня? Я не знаю, почему Никола не повиновался моему приказу, но опять вижу в этом интересное совпадение. Я клянусь, что ее сюда привела рука Провидения.

Д’Арлей улыбнулся Валери, как бы желая сказать: «Я ничего не понимаю, но вам не стоит волноваться».

— Дитя мое, что у тебя в корзинке? — спросил Кер.

— Кот, господин.

— Это еще одно доказательство! — воскликнул Кер. — Клянусь святым Мартином из Тура, мне все подсказывало, что я должен обратить на эту девушку внимание! Даже громкое мяуканье кота! Почему я не обратил на нее внимание раньше? Я так и не заметил ее… К счастью, судьба решила настоять на своем.

— Может, вы теперь объясните нам свои слова? — поинтересовался д’Арлей.

— Взгляните на нее! — воскликнул Кер. — Вы должны видеть то, что вижу я.

— С первого момента я понял, что мадемуазель Марэ кого-то мне напоминает, но никак не мог вспомнить — кого именно.

— Подумайте, Робин! — Кер встал перед д'Арлеем и пристально взглянул ему в глаза, как бы пытаясь таким образом направить его мысли в нужное русло: — Вспоминайте о том, что было много лет назад. Когда мы с вами в первый раз встретились. Вы не можете этого забыть.

Казалось, в голове у д'Арлея зажегся яркий огонь. Он откинул голову назад и громко захохотал.

— Конечно! Теперь я все понял! Почему мне это сразу не пришло в голову? — Он вдруг посерьезнел. — Трудно в это поверить, но сходство поразительное!

Глава 5

1

Д’Арлей стал вспоминать самый грустный день в его жизни. Ему было семнадцать лет, а Изабо выходила замуж за его брата.

Он шагал за ними, одетый в белый наряд. Даже его башмаки были белыми, и их загнутые носы напоминали белые лилии, покачивающиеся на воде. У него щемило сердце, он постоянно повторял про себя: «Это страшный ночной кошмар. Это не может быть правдой! Она должна выйти замуж за меня, а не за Рено. Сейчас что-то случится и церемония будет отложена. Я не могу думать о том, что она выйдет замуж не за меня!»

Он надеялся, что привидение из прошлого выступит из темноты и прекратит обряд. Ему удалось убедить себя, что мудрый и всемогущий Бог пошлет молнию, чтобы предотвратить ложные клятвы.

Но ничего не случилось, и он с ужасом слышал торжественную речь епископа и пение хора.

«Я должен что-то сделать, чтобы прекратить службу», — думал юноша.

Он не заметил, когда поднялся на ноги. Вокруг раздавались какие-то звуки, люди глазели на него. У них были неприятные, удивленные лица. Они подталкивали друг друга локтями и перешептывались. Д’Арлей открыл рот, чтобы сказать, что необходимо прекратить церемонию, но не смог издать ни звука. Горло пересохло. Он провел рукой по лбу, она стала мокрой от пота.

Д’Арлей побежал к выходу, понимая, что представляет собой жалкое зрелище. Ему было ужасно ощущать на себе эти недружелюбные и насмешливые взгляды. Он перешел на шаг. «Я — глупец! — сказал он себе. — Какой же я глупец! Все надо мной смеются. Они расскажут обо всем Изабо, и она тоже станет смеяться надо мной!»

Позже он очутился у входа в собор. Церемония закончилась. Солнце сияло на ярком бирюзовом небе. Гости выходили из собора, оживленно переговариваясь. Он понимал, что так не должно быть. Как они могут смеяться и болтать, как будто ничего не случилось? Как может сиять солнце, когда совершилась ужасная ошибка?

Чья-то рука коснулась его плеча, он увидел дружеское лицо. Он немного пришел в себя и понял, что перед ним стоит необычный человек. Глаза незнакомца выражали понимание, его манеры были свободны от условностей придворных. Одежда его тоже была необычной, он выделялся среди людей, строго следовавших моде того времени.

— Вы, наверное, младший брат жениха? — с любопытством спросил незнакомец. — Я ничего не имею против сплетника Рено. Он постоянно меня потешает, но вы весьма отличаетесь друг от друга.

— Я — Робин де Бюрей, — произнес удивленный юноша.

— Мне сказали, что вы увлекаетесь науками и чтением книг, — продолжал незнакомец. — Мне это кажется весьма примечательным, потому что умы людей, желающих прославиться на рыцарском поприще, не очень заняты учением. — Он пристально посмотрел на юношу. — Молодой человек, вы очень бледны. Вы себя плохо чувствуете?

— Нет, со мной все в порядке.

— Меня зовут Жак Кер. Вы, наверное, слышали обо мне. О потрясающем казначее короля, меховщике из Бурже, слышали все. Он стал очень богатым и обрел сильную власть. Несмотря на смятение чувств, юный д’Арлей с интересом взглянул на Жака Кера. Он сразу понравился юноше, в нем чувствовалось настоящее тепло и дружелюбие.

— Мне хочется кое-что сказать вам, Робин де Бюрей. Может, вам это не понравится, но у меня есть знакомые в Анжу. Мне рассказали о вас, вашем брате и… молодой леди, которая только что связала себя с ним брачными узами и получила то, чего она так страстно желала, — старинный титул. Послушайте, не стоит меня испепелять взглядом, как будто я совершил святотатство и смертельно ранил вас. Я ни в чем не виновен, я только выразил словами то, что вы сами чувствуете, молодой человек. Я хочу вам помочь, и вы меня должны простить за мое полное откровение.

Он обнял д'Арлея за плечи. Они стали спускаться по лестнице.

— Сейчас вам кажется, что произошла страшная трагедия, жизнь стала ужасной, а будущее такое же черное, как перья на шляпе храброго Ублюдка Орлеанского. Время — великий лекарь, мой мальчик. Оно вылечит почти все, но только не сразу, а постепенно. В моей жизни произошла подобная вашей трагедия, а сейчас я о ней вспоминаю со сладостным чувством. Я рад, что все в прошлом.

Д’Арлей не знал, что ему ответить, и решил промолчать. Кер продолжал:

— Мне всегда хочется вмешаться и помочь людям. Мы с вами незнакомы, но все равно мне хочется предложить вам рецепт излечения. Вам следует уехать. Вам нужно время, чтобы привыкнуть к тому, что случилось.

Д'Арлей обнаружил, что эта мысль кажется ему здравой. Это будет наилучшим выходом! Он должен уехать как можно дальше, чтобы не видеть Изабо и Рено и их общих друзей. Он был уверен, что больше не сможет прикидываться равнодушным. Ему следует прислушаться к совету Кера — отправиться подальше отсюда и, если возникнет необходимость, остаться вдали от дома навсегда.

— Господин Кер, я думаю, что вы правы, — сказал юноша.

— Я, конечно, иногда лезу не в свое дело, но это из лучших побуждений. Я являюсь владельцем нескольких судов. Возможно, вам известно, что я веду торговлю с Востоком. Завтра мой друг Жан де Виллаж отправляется на юг, и он поведет мое самое лучшее судно из Монпелье в Александрию. Вы не хотели бы отправиться вместе с ним? Как только вы там окажетесь, услышите шепот столетий. Вы сможете побывать в Святой земле и даже добраться до Дамаска.

Д'Арлей не стал раздумывать. Ему всегда хотелось путешествовать. Восток манил его словно магнитом. Он не должен отказываться от шанса, который так щедро дарит ему судьба. Если он больше никогда не увидит Изабо, что ж, это только к лучшему.

— Вы настолько добры, что у меня нет слов благодарности. Господин Кер, я с признательностью принимаю ваше предложение.

— Я так и думал. Я был в этом настолько уверен, что не побоялся сразу обратиться к вам. Даю вам слово, что у вас очень скоро изменится настроение. Свежие морские ветры сметут паутину грусти и переживаний, мой мальчик. Приходите сегодня ко мне. Я вас познакомлю с Жаном де Виллажем. Вы с ним подружитесь, и это произойдет гораздо быстрее, чем я продам штуку материи пухлой домашней хозяйке.

Они вышли на улицу. Д’Арлей взглянул на нового друга и решил выговориться:

— Я ненавижу брата! Что касается его жены, я больше никогда не желаю ее видеть!

Кер остановился подле экипажа, запряженного четырьмя белыми лошадьми. Там сидела дама, она выглянула и улыбнулась Керу. Дама была столь прекрасна, что д’Арлей смотрел на нее как на сказочное создание. Он впервые оказался в Туре, у него почти не было знакомых среди придворных. Д’Арлей начал гадать, кто же эта великолепная красавица. Ему рассказал о ней Кер.

— Леди Агнес, — сказал он, приближаясь к карете и низко кланяясь, — я счастлив видеть, что вы полностью выздоровели. Могу я вам представить моего нового друга? Это Робин де Бюрей, сир д’Арлей. Мой мальчик, это — Агнес Сорель. Она — я уверен, что ты со мной согласишься, — является самой прекрасной женщиной в мире.

Значит, это была Агнес Сорель, любовница короля! Д 'Арлею приходилось слышать истории об этой даме. Слухи эти циркулировали по всей Франции и достигли даже отдаленного Анжу, где он жил всю свою жизнь. Д’Арлей слышал рассказы о ее чудесном сердце и потрясающей красоте. Обычно о королевских любовницах рассказывали с неприязнью и злостью, но к Агнес Сорель люди хорошо относились. Некоторые даже утверждали, что она на самом деле не была любовницей Карла Французского, что у них были чисто платонические отношения. Те, кто в это верил и кто в это не верил, придерживались одного и того же мнения: эта женщина благотворно влияет на короля.

Юноша поклонился и смутился от того, что Агнес Сорель его разглядывала. Люди действительно говорили о ней правду. Ее чистая красота благотворно действовала на людей. Д'Арлей прежде всего обратил внимание на ее глаза чудесного голубого цвета. Он взглянул на губы. Они были яркого красного цвета, так бывает у страстных людей. Он присмотрелся внимательнее и увидел, что ее рот нежный и чувственный.

— Я слышала о сире д'Арлее, — сказала Агнес Сорель. У нее был приятный, довольно низкий голос.

— Он решил отправиться на Восток на одном из моих судов, — объявил Кер, одобряюще похлопав д'Арлея по спине. — Мы с моим юным другом быстро приходим к решению. Он решил завтра же отправиться в путь вместе с Жаном де Виллажем из Монпелье.

Агнес Сорель улыбнулась и дружелюбно кивнула:

— Чудесная идея. Я уверена, сир д’Арлей, что вам понравится путешествие. Вам будет хорошо на корабле.

Она с такой симпатией взглянула на юношу, что он понял: ей все известно.

— При нынешних обстоятельствах это для вас самое лучшее, — успокаивающе сказала Агнес.

— Он вернется обратно богатым, — заявил Кер. — У него будут драгоценные камни, великолепные ткани, пряности и благовония. Кто знает, может, он привезет сюда прекрасную восточную принцессу?

Д’Арлей больше никогда не видел Агнес Сорель, поэтому не было ничего удивительного в том, что он не мог вспомнить, кого напоминает ему Валери.

2

— Теперь вам все понятно, — сказал Кер.

— Да, вы абсолютно правы.

У Жака Кера сверкали глаза. Он взял девушку за руку и ласково ее погладил.

— Дитя мое, вы нас должны простить. Мы говорим загадками. Вам следует потерпеть… ну хотя бы до завтра.

— Да, милорд.

Было ясно, что девушка ничего не понимала.

— С вами может случиться одно из двух, — заявил Кер. — Я могу вам сказать, что если одна из моих фантазий не осуществится, мы дадим вам небольшой подарок, чтобы как-то компенсировать ваши труды. Но если все случится по-иному, тогда у нас с вами состоится другой разговор. А тем временем…

Кер задумался о том, что нужно сделать для девушки прямо сейчас. Он покачал головой.

— Мой агент живет с семьей на верхнем этаже этого здания. Там для вас найдется комната, постель и обильная пища. Позже, я надеюсь, мы сможем подыскать для вас что-то постоянное. — Он позвал слугу: — Никола, я доверяю тебе госпожу Марэ.

Валери ничего не понимала и удивленно взглянула на д’Арлея.

— Я тоже пока ничего не понимаю, но, мадемуазель, вам не стоит ничего бояться.

— Прошу вас, мадемуазель! — важно сказал Никола. Когда Кер и д'Арлей остались одни, Кер разволновался.

— Какое поразительное совпадение! — начал он. — Все считают леди Агнес королевой красоты. Конечно, красивее ее пока нет женщины. Но появляется незнакомая девушка, видимо, из крестьян, если можно судить по ее одежде…

— Ее отец был бродячим актером по имени Джамиан Марэ. Кер согласно кивнул.

— Тогда мне ясен тембр ее голоса. Меня поразило, как она прилично изъясняется. Так вот, перед нами дочь дешевого актера, но она настолько напоминает леди Агнес, что могла бы быть ее сестрой… или дочерью. В это трудно поверить, но мы сами все видели собственными глазами.

— Я видел леди Агнес только раз и поэтому не могу быть объективным судьей, но мне тоже сходство кажется поразительным.

Кер уселся в кресло и стал перечислять их схожие черты:

— У них одинаковый цвет волос, нежнейшая кожа, голубые глаза. Девушке свойственны манеры, нехарактерные для людей ее круга. Посмотрите, как медленно она поднимает веки, точно так делает Агнес Сорель. Они одинаково жестикулируют…

Кер пристально посмотрел на д'Арлея.

— Ну что, мой друг Робин, что вы мне можете рассказать о девушке? При каких обстоятельствах вы познакомились с этим удивительным созданием?

Д'Арлей не сразу заговорил. Ему пока не было ясно, почему Кер так заинтересован во всей этой истории, и он начал опасаться за Валери. Его поразила глубина собственных чувств, когда он увидел девушку в комнате. Сердце сжалось, и он понял, что ждал этой встречи. Д'Арлей очень жалел, что так быстро ее покинул.

Д’Арлей стал неохотно рассказывать Керу о первой встрече с Валери. Он хотел ограничиться несколькими словами, но Кер все время его прерывал и требовал подробностей. Он задавал массу вопросов и успокоился только тогда, когда ему стали известны малейшие детали.

— Вы считаете, что эти люди были ее настоящими родителями? — спросил он, когда д’Арлей закончил свой рассказ.

Д’Арлей заколебался.

— Нет, — наконец произнес он. Д’Арлей размышлял о том, стоит ли Керу знать всю правду о Валери. Он тянул время, не зная, как поступить. И все-таки решился. Да, Кер должен знать все до конца.

Кер внимательно слушал, лицо его светлело, а в конце рассказа он удовлетворенно кивнул:

— Все правильно! В ней течет благородная кровь! Конечно же, она не может быть дочерью бродячих актеров. У нее внешность аристократки.

Несколько секунд он молчал, а потом сказал:

— Это настоящее везение!

— Везение? Почему вы так считаете? Жак, мне непонятно, почему вас так заинтересовала эта девушка!

Кер опять помрачнел.

— Мне нужно кое-что вам сказать. Час назад меня навещал королевский лекарь. Он сказал, что леди Агнес осталось жить совсем немного.

— Меня это очень огорчает.

Кер помолчал, а потом продолжил тихим голосом:

— Это может стать огромной трагедией, хотя я вообще-то оптимист. Мне всегда кажется, что все образуется. Но в данном случае я боюсь, что может случиться самое плохое. Д 'Арлей, с Францией может случиться самое плохое.