Королевский казначей

— Вы все правильно решили, и не случилось ничего страшного.

Кер кивком головы показал слугам, чтобы они удалились. Те поднялись по лестнице к себе, и Кер вновь обратился к Кеннеди:

— Теперь я вас внимательно слушаю.

— Я сразу отправился в ту деревню. Мне там мало что удалось узнать. Когда ее уцелевшие жители вернулись, их взорам предстали черные стены и выгоревшие поля. Они прятались в развалинах, словно крысы, и питались корой деревьев и мороженой капустой. Мало кому удалось выжить. В деревне сейчас живет не более пяти человек из тех, кто помнит этот налет. И никто из этих пяти не помнит нашу мадемуазель.

— Пока что мне все ясно в вашем отчете, — заметил Кер. Шотландец медленно кивнул головой.

— Если даже они что-то знали, господин Кер, они никогда не смогут связать ту малышку с… с нашей мадемуазель.

Кер нахмурился.

— Вы что, решили продолжить расспросы и вышли за те границы, которые я вам поставил? — возмутился он.

— У меня есть уши, и я кое-что слышал.

— Надеюсь, что вы не предприняли ничего поспешного! Казалось, что шотландца совершенно не беспокоил резкий тон Кера. Он даже лихо подкрутил усы.

— Шотландия — прекрасная страна, но у нее имеется один недостаток. Страна наша бедная. Человек может родиться с одним шиллингом и умереть с тем же шиллингом в кошельке, в то время как второй шиллинг не торопится ему навстречу. Если я хочу немного разбогатеть, мне следует это сделать до возвращения на родину.

— Мне понадобятся ваши услуги, и я собираюсь хорошо за них заплатить.

Шотландец мрачно улыбнулся.

— Если вы это сделаете, сударь, вам придется заплатить мне не так уж мало. — Прежан Кеннеди медленно покачал головой. — Это все, что мне нужно знать. Если вы будете мне хорошо платить, я стану вам верно служить. И конечно, ничего не буду болтать…

— Продолжите ваш рассказ.

Кеннеди начал подробно рассказывать о своих поисках. Ему приходилось быть осторожным, но удалось узнать кое-что интересное. Самый старший из оставшихся в живых жителей деревни — а это был булочник — припомнил, что молодая женщина в деревне служила кормилицей для малышки, которую сюда привезли издалека. Как рассказал будочник, это была крупная женщина, которая рожала младенцев раз в год, но ее детишки погибали. Приемыш же благополучно пережил все тяготы первого года жизни. Булочник заявил, что этот младенец погиб вместе с кормилицей во время нападения на деревню.

— Будочнику известны настоящие родители младенца? — спросил Кер.

Кеннеди отрицательно покачал головой.

— Сударь, он уверен, что об этом не знал никто в деревне, даже приемные родители. Кормилица была очень болтливой, но она никогда и ничего не рассказывала о приемыше. А это значит, что она сама ничего не знала о малышке. Людям было известно, что приемным родителям хорошо платили. Муж купил пресс для изготовления сидра и молодую телку, а женщина носила новую одежду из чудесной ткани зеленого цвета. Господин Кер, видимо, настоящие родители малышки были состоятельными людьми.

— Я в этом никогда не сомневался. И доказательство тому — сама Валери.

Кер внимательно взглянул на шотландца:

— Мне кажется, вам есть еще кое-что добавить к сообщению.

Кеннеди подмигнул ему.

— Да, вы правы. Что вы скажете, если я расскажу, что в то время, когда малышку отдали приемным родителям, у молодого человека, который жил в этом районе, состоялась дуэль со знатным господином с юга, потому что последний оказывал излишнее внимание его сестре?

— Мне интересно это слышать, но хотелось бы знать детали.

— Вы правы, господин Кер. Я никогда не спешу делать выводы, если у меня мало информации. Вы только послушайте! Сестра родила ребенка, не будучи замужем, а ее любовник был женатым человеком и, конечно, не мог исправить положение. Брат погиб на дуэли, а любовника с тех пор больше не видели в этих местах.

— Это может быть простым совпадением, — задумчиво протянул Кер, — но это очень интересная информация.

— Да, это весьма интересно, — кивнул Кеннеди. — Сударь, это более чем простое совпадение. Дуэль произошла в городе, всего в десяти милях от деревни, и это случилось месяц спустя после рождения малышки. Девочка тут же исчезла. В городе знали, что для нее нашли кормилицу. Все складывается в четкий рисунок.

— Что стало с бедной матерью?

— Ей пришлось пережить позор, и она вскоре умерла. Господин Кер, обстоятельства ее смерти… весьма печальны.

— Я уверен, что вам удалось докопаться до самой сути, — заметил Кер. — Но есть ли еще какие-нибудь детали? Вы не назвали ни одного имени.

— Имя матери — Селеста де Ланзанн. Семейство было знатным, но бедным. В семье было примерно десять братьев и сестер, но выжить удалось только одному, и ему принадлежат все земли. Сударь, легче узнать что-либо у могильного камня, чем у этого человека. Потому что на камне можно прочитать имена, даты и иногда даже ссылки на характер умершего. Он мне ничего не сказал. У него неприятные маленькие глазки, очень близко посаженные. Пока он меня слушал, у него все время кривился рот. Он меня выслушал, а потом указал мне на дверь.

— Он ничего не подтвердил?

— Ничего, сударь. Меня это не удивило. Наверное, он боялся, что я стану претендовать на его земли. Он выглядел испуганным, когда я потребовал сказать мне имя отца. Наверное, отец — весьма знатный человек.

— Вы считаете, что у него ничего невозможно узнать?

— Да, я так считаю.

— Вы мне все рассказали?

— Да, сударь.

Казалось, Кер не спешил с выводами.

— Прежан Кеннеди, мне известен ваш характер. Как я могу быть уверен, что вы ничего не скрываете?

Кеннеди гордо выпрямился.

— Я дал вам слово. Разве этого не достаточно? Должен вам признаться, что мне нравится девушка и я не стану ничего делать, что может принести ей вред.

Кер с любопытством взглянул на него.

— Я вам верю. Мне она тоже нравится, и мне не хотелось бы никаких неясностей в ее истории. Когда война закончится, мы снова попытаемся разведать кое-что о Валери. Существуют способы заставить брата рассказать нам правду. Тем временем, господин Кеннеди, надеюсь, что вы будете хранить тайну.

3

Рыцари, присоединившиеся к бомбардирам, жили в маленькой гостинице на окраине города, где стояла армия. Кеннеди проводил Кера на место. Там собралось очень много молодых людей. Некоторые из них были так молоды, что не имели даже пушка над верхней губой. Они сняли доспехи и сидели в свободных куртках. Как полагалось бомбардирам, они были во всем черном — с головы до пят. С первого взгляда эта компания могла показаться серьезной, но при более внимательном рассмотрении это впечатление исчезало — у юношей были сияющие глаза, они болтали без умолку.

— Взгляните на них, сударь, — с гордостью воскликнул шотландец. — Вам, наверное, никогда не приходилось видеть лучших воинов! — Он коснулся плеча Кера. — Прислушайтесь. Вам что-нибудь ясно?

Кер ничего не понял из слов, которыми обменивались молодые люди. Он слышал слова «лыжи», «зажигательные ядра», «боезапасы», «наведение» и многие другие. Общая же дискуссия касалась темы «преимущество бронзы перед железом».

— Господа, — громко объявил Кеннеди, — я привел к вам посетителя. Мои храбрецы, это Жак Кер!

Все замолчали и повернули головы к гостям. Юноши внимательно разглядывали человека, с чьей помощью стало возможно продолжить военные действия. Секунду в комнате стояла тишина, затем случилось нечто неожиданное.

Молодые люди поднялись и стоя приветствовали Кера. Они кричали так громко, что, казалось, могли бы заглушить залпы орудий. Стоявшие рядом с Кером молодые люди хлопали его по спине и выкрикивали:

— Вот наш добрый Жак Кер!

Из глубины комнаты послышался крик:

— Купи нам бронзовые пушки и много хорошего пороха, и мы взорвем Годонов, а их останки отправятся домой!

Кер помахал рукой.

— Когда Франция станет свободной, нам придется благодарить за это бомбардиров!

— Бомбардиров и Жака Кера! Франции помогут кошелек Кера и пушки Бюро!

Кер видел, что холл гостиницы стал основным местом, где собирались бомбардиры. Вместо пик и боевых топориков, висевших на стенах, кругом лежали болты, деревянные клинья, висели медные петли, к ним были прикреплен небольшой плакатик с надписью: «Это все, что осталось от ворот в Блуа после прямого попадания!» Другой плакат гласил: «Мы дали клятву не милым дамам, а нашей родине!» Рядом с плакатом, подчеркивая его важность, висела одна из черных повязок, которыми рыцари повязывали глаза перед произнесением клятвы. Внимание бомбардиров переключилось на кого-то еще, и Кер вместе с Кеннеди уселись за стол в конце комнаты.

Молодые люди довольно много пили, но соблюдали правила ритуала. Рыцари пушек, как они называли себя, пили стоя, переплетая руки таким образом, что каждый пил из чаши своего соседа справа. Чаша осушалась одним глотком. Тот, кто не мог этого сделать, платил за всех.

В комнате царил хаос, а чтобы добавить «перца», над входом повесили веревку с петлей. Один из бомбардиров держал конец веревки и старался накинуть ее на плечи вновь входящих. Резкое движение — и веревка могла крепко сдавить чью-нибудь шею. Все начинали громко орать и бесноваться, заглушая крики негодования и боли несчастной жертвы. Если в гостиницу никто не входил, два рыцаря выбегали на улицу, насильно хватали прохожих и вталкивали их в зал.

Вскоре после прихода Кера по внутренней лестнице спустился д’Арлей. Он тоже был в черном, но выглядел весьма элегантно. Его головной убор украшало черное перо. На куртке сияли пуговицы из оникса.

Увидев Кера, д’Арлей помахал рукой и подошел к его столу.

— Мне только что сообщили, что вы прибыли в лагерь. Я рад вас видеть, потому что вы, может, разберетесь с нашими трудностями.

— Мне уже все известно, — сказал Кер. — Я встречался с Дюнуа; и мы разработали план, который, надеемся, нам поможет.

Кер начал объяснять, что риск может уменьшиться, если после каждого залпа прикрывать все отверстия дула. Д’Арлей внимательно выслушал его и согласился, что стоит попробовать. Он сказал, что утром повидается с Жаном Бюро и обсудит с ним этот план. Д'Арлей добавил, что необходимо придумать что-то, что могло бы убедить бойцов рисковать своей жизнью. Конечно, эти люди были очень храбрыми, но им здорово досталось в последние дни.

Они все подробно обсудили. Д’Арлей посмотрел на Кера и сдержанно спросил:

— Вы что-нибудь слышали о Валери?

— Ничего уже несколько недель. В последнем письме от графини говорилось, что у них все в порядке.

Кер так внимательно изучал лицо д'Арлея, что тот начал волноваться.

— Вы не переменили свое мнение? — спросил Кер.

— Я еще больше настроен против ваших планов, — заявил д'Арлей, он явно нервничал.

— Тогда вы поймете, почему мне не хочется отвечать на ваши вопросы. Дорогой Робин, мне неизвестно, насколько сильно ваше возмущение. В вас есть искра фанатика! Вы можете… Ладно, совсем не нужно спекулировать на том, что вы можете предпринять. Скажите мне, когда вы видели графиню в последний раз, она вам сообщила что-то важное?

— Нет, она мне ничего не сказала.

— Ну вот! Она весьма сдержанная женщина. Вы ей очень симпатичны, но она решила ничего вам не говорить.

— Она была права… Да и вы тоже, — заметил д'Арлей. — Я вас не поддерживаю, почему вы должны мне что-то сообщать?

— Вам нравится маленькая кузиночка? Д’Арлей заколебался, но потом кивнул:

— Да. Я… мне она очень приятна.

— Наверное, из-за ваших симпатий вы отказались жениться на королевской протеже?

— Вы правы. — Молодой человек вздохнул. — Я видел избранницу короля. Она весьма мила и… очень хорошенькая. Мне казалось, что она будет скучной и бледной, но это, в конце концов, не играет никакой роли. Мне следовало согласиться на этот союз. Но каждый раз, когда я пытался выразить свое согласие, я вспоминал Валери — и моя решительность исчезала. Мне ясна собственная глупость: я отказался от прекрасного брака и милости короля. Теперь он станет ко мне плохо относиться. Но самое ужасное состоит в том, что рано или поздно мне все равно придется жениться на деньгах.

— Вы не думаете, что когда-нибудь вам удастся жениться на маленькой кузине?

Д'Арлей грустно покачал головой:

— Нет, Жак. С самого начала я понимал невозможность этого.

Вдруг Кер расхохотался, протянул руку и резко дернул д’Арлея за рукав.

— Мой добрый друг, я все понимаю. Я просто проверял вас. Я бы с радостью рассказал вам все, что мне известно, но рассказывать нечего. Мне известно, что вы меня никогда не подведете. Между прочим, Робин, — он заговорил шепотом, — возможно, я вообще ничего не стану предпринимать.

Д’Арлей был так поражен, что ничего не мог сказать. Но на лице было написано, что он счастлив услышать подобное. Через секунду Кер объяснил д'Арлею, в чем дело:

— Просто я становлюсь сентиментальным. Конечно, мне тоже не чужды подобные чувства, и вы могли это заметить. Но если происходит нечто весьма важное, я всегда могу контролировать себя. Дело в том, что Валери мне может не понадобиться. Войну мы выиграем, и, думаю, меня за это будут уважать… некоторые люди. Король ко мне хорошо относится и во многом зависит от меня. Вы не должны забывать, что мне тоже не очень нравилась эта идея с самого начала. — Кер помолчал, затем продолжил: — У меня такое впечатление, что нам не следует прибегать к этому плану. Я буду доволен, если у меня… будет это оружие в резерве. Когда вдруг возникнет в нем большая необходимость. Я постараюсь, чтобы никто не пострадал. Наша малышка Валери останется в семействе де Бюрей, и я стану продолжать щедро поддерживать графиню и девушку.

— Вы им уже об этом рассказали? Кер покачал головой:

— Нет, нет! Я пока все держу в тайне. У меня всегда должны быть запасные пути отступления. Откуда мне известно, что сулит нам будущее?

Д’Арлей радостно сказал:

— Жак, друг мой! Я настолько счастлив, что не могу найти слов, чтобы выразить мои чувства.

Алан де Керсэ присоединился к ним, когда был подан ужин, состоящий из жареной головы кабана и холодной рыбы.

— Если господин Кер хочет услышать разговоры рыцарей пушек, его может ждать сюрприз, — серьезно заявил юноша.

— О чем разговоры?

— Это что-то новенькое. Иногда мы называем себя новыми людьми. Это началось тогда, когда господин д'Арлей сражался с моим кузеном Жаком де Лалэном и победил его. Все начали обсуждать новые виды оружия — легкую саблю и шпагу. На этом разговоры не прекратились. Мы решили, что времена меняются и нам это нравится. Мы понимали, милорд, что мой кузен де Лалэн принадлежит прошлому.

— Это правда, — кивнул Кер.

— Нам даже стало смешно, когда мы вспоминали прежние правила. Рыцарство? Сейчас это звучит просто абсурдно!

Кер пытался не улыбаться и вскоре стал абсолютно серьезным.

— Алан, мне все это очень интересно. Понимаешь, я это чувствовал очень давно и ничего не скрывал. Возможно, что вы, новые люди, станете свидетелями больших изменений.

— Для нас, господин Кер, вы являетесь символом нового времени. Вы человек незнатного происхождения, но вам удалось подняться наверх и служить королю. Вы не верите в то, что мир совершенен. Вы считаете, что думать о его переустройстве не есть преступление. Иначе думали Жак де Лалэн и ему подобные.

— Нет, конечно, — серьезно сказал Кер, — я не считаю, что мир совершенен, и делаю все, что в моих силах, чтобы его изменить.

— Мы часто говорим об этом, — взволнованно продолжал молодой человек. — Именно здесь мы рассуждали о вас и решили, что вы все делаете правильно. Сударь, у нас масса революционных идей. Даже вы пришли бы в ужас от тех вещей, в которые мы верим.

— Сомневаюсь в этом, Алан де Керсэ, — улыбнулся Кер. — Понимаешь ли, я ведь тоже верю в революционные идеи!

Глава 2

1

Над главной башней замка Ле Пти-Аппюи веял вымпел с белой антилопой и красными розами. Кер знал, что англичане все еще держатся. Он привстал в стременах и посмотрел на пушки, которые залпами требовали сдачи гарнизона. Дым переплывал через каменную стену.

Действовало полдюжины крупных бомбард. Они поднимали дула над большими дубовыми рамами, к которым были прикреплены. Казалось, что головы змей поднимались из ямы. Залпы давались по очереди. Как только исчезал дым, пушки снова заряжались. Действия несколько замедлялись из-за несовершенства орудий.

Люди действовали очень расторопно. Они быстро двигались, словно помощники дьявола на краю преисподней. Бомбардиры казались очень стройными из-за обтягивающих черных курток и капюшонов. Они загружали порох в железные патронники, которые находились отдельно от бомбард, потом относили его к заднему концу ствола и крепко прикрепляли железными скобами. Затем они поджигали запал в передней части бомбарды. Пламя горело все сильнее, и солдаты в черном, кроме двоих, бежали в укрытие за высоким барьером. Двое оставались на посту и, как только раздавался взрыв, сразу начинали бешеную деятельность: один бежал к переднему отверстию бомбарды, другой — к заднему, чтобы заткнуть отверстия толстыми кусками войлока.

Кер улыбался с гордым видом. Его план начали претворять, и трудности, которые еще два дня назад грозили полным молчанием бомбард, были разрешены. В результате в стене замка появилось огромное отверстие, теперь бомбарды атаковали массивные серые башни. Англичане вскоре будут вынуждены сдаться.

Кер подъехал к молодому рыцарю на коне, он находился рядом с проломом в стене.

— Сколько еще будет продолжаться обстрел? — поинтересовался Кер.

— Сейчас закончим, сударь, — ответил рыцарь. Он привстал и начал размахивать руками. — Попадание! Прямое попадание! Господин Кер, вам приходилось когда-нибудь видеть лучший залп?

Бомбардир так высоко приподнял дуло орудия, что оно, казалось, было направлено прямо в небо, и ядро пронеслось над стенами замка. Совершенно случайно он перебил древко флага защитников укрепления. Белая антилопа и красные розы исчезли из виду.

Рыцари оседлали коней и выстроились вдоль стены, все они находились на определенном расстоянии друг от друга. По команде они стали подниматься вверх по склону. Черный флаг с зелеными лилиями исчез из виду. Люди с заветренными и прокопченными лицами карабкались на полуразрушенную стену, мчались по склону, чтобы полюбоваться результатами великолепного залпа. Они прыгали и танцевали от радости и сильно хлопали друг друга по спинам. Бомбардиры начали петь «Бедняга Генрих Шестой». Король Англии уже прославился плохим состоянием психики, и французские солдаты постоянно напоминали об этом врагу.

Кер отвел одного рыцаря в сторону.

— Где сир д'Арлей?

— Вот он. — Рыцарь показал на углубление в земле. — Он вытаскивает войлок из дула первой бомбарды. Он скоро освободится. Понадобится полчаса, чтобы орудия остыли.

Когда появился д'Арлей, Кер с трудом его узнал. Лицо друга стало черным, как у кузнеца. Руки были обожжены и покрыты пятнами от пороха, одежда была грязной и ободранной. Д'Арлей поднял перед собой руки, как бы защищаясь.

— Не стоит меня ни о чем спрашивать, господин Кер. Я устал объяснять всем причину, почему я сделал именно так.

— А мне и без объяснений все ясно. Никто не хотел рисковать жизнью, и вы решили сами показать пример. После этого народу стало достаточно, чтобы начать стрелять — из бомбард. Мне все стало об этом известно еще прошлым вечером.

— Вам известно, что следующим предложил свои услуги Прежан Кеннеди? Мы с ним работаем вместе — почетный рыцарь и бывший капитан разбойников. Мы выполняем работу простых бомбардиров. Кое-кому это может не понравиться. Должен признаться, что очень высоко оцениваю работу шотландца.

— Вам известно, что при дворе ваши действия считают сумасшествием, а не актом мужества?

— Мне известно, что они надо мной смеются и считают меня опасным чудаком, — сказал д'Арлей, и его черное лицо расплылось в улыбке. — Мне все равно, меня абсолютно не интересует их мнение.

— Я явился сюда сегодня, чтобы сказать: вы можете прекратить свою работу, — сказал Кер. — Вы положили начало мерам предосторожности — и пушки снова стреляют. Вы уже достаточно рисковали собственной жизнью.

Д'Арлей покачал головой:

— Я же не вожак стаи. Что скажут эти храбрые парни, которые постоянно рискуют собственной жизнью, если я сейчас их покину? Нет, я решил заниматься пушками, и я буду продолжать это делать. Все это может продлиться не так долго. Мне кажется, что Ле Пти-Аппюи капитулирует завтра же, и после этого англичане придут к выводу, что не стоит больше удерживать Руан. Если так случится, война скоро закончится.

— Правда, что английские лидеры выказывают желание обсудить мирные условия с нами? Но когда жители Руана попытались провести наших людей через «слабое место англичан» в Руане, старина Тал бот налетел на них со своими солдатами и «поприветствовал» наш отряд. Там погибло много французских воинов. Англичане вообще любят обсуждать условия мира. Старина Талбот — прекрасный закаленный солдат, он хвастается, что никогда и никому не сдавался. Вполне возможно, что он решит сражаться до последнего солдата.

С того места, где находились Кер и д'Арлей, было видно, как протянулся лагерь французских солдат. Ветер дул с севера, и очень похолодало, поэтому кругом развели костры. Издалека доносились звуки рожка. Это говорило о готовности войск к сражению. Здесь были собраны большие силы, и они готовились нанести решающий удар по врагу. Кер понимал — такое впечатление создавалось потому, что Дюнуа очень умно расположил войска. На самом-то деле многие отряды так до сих пор и не подошли.

Кер положил руку на плечо д'Арлея.

— Послушайте меня внимательно, Робин, — шепнул он. — Мы так и не собрали воедино все наши войска. Если бы англичанам было известно, до какой степени мы слабы, они, конечно, продолжили бы сопротивление… Нам еще очень далеко до победного конца. Здесь вы сделали уже достаточно. Отмойтесь от сажи, пусть врач позаботится о ваших ранах, и будьте готовы поехать со мной к Дюнуа. Я с ним разговаривал, он желает использовать ваш опыт по-иному.

Д’Арлей покачал головой:

— Вы меня убедили в том, что мне следует оставаться именно здесь. Мы скоро разобьем Ле Пти-Аппюи. Только так можно устрашить Талбота. Чем быстрее снова заговорят пушки, тем будут выше наши шансы в сражении. Пока не падет замок, Кер, я остаюсь на своем посту.

К ним, прихрамывая, подошел Прежан Кеннеди. Он пытался подкрутить обгоревший ус. Он был чернее, чем д'Арлей, его одежда выглядела более обгоревшей и ободранной.

— Вы пожаловали к нам в самый неподходящий момент, заявил он Керу. — Через пару часов, если только нам… удастся выжить, мы сможем кое-чего достичь. Вам ясно, что, когда имеешь дело с орудиями, в этом нет ничего героического. Мы с д'Арлеем похожи на парочку трубочистов, господин Кер, а может, и на старых пугал, которых оставили на зиму в пустом поле.

Кер не смог удержаться от улыбки, когда взглянул на чумазое лицо и забавную фигуру шотландца.

— Впервые вижу вас без клетчатого платочка на шее.

— Да, — мрачно заметил Кеннеди. — Я себя чувствую раздетым без отличительной клетки моего клана. Мне не хотелось, чтобы мой платок побывал в том аду, в котором мы находились в последние дни. Сударь, должен вам сказать: если я погибну, не важно где и когда, и даже если будет сложно собрать воедино мои останки, вы должны позаботиться, чтобы Прежан Кеннеди был похоронен подобающим образом и с почетом… и чтобы на мне был мой отличительный клетчатый платок.

— Почту для себя за честь выполнить вашу просьбу.

— Благодарю вас, сударь. Я должен поблагодарить вас также за дорогое, хорошее вино, которое постоянно выдается нам. Каждый вечер мы пьем его за ваше здоровье.

Пока они разговаривали, д'Арлей внимательно рассматривал расположение французских войск и дорогу, ведущую в Руан. Ему не понравилось то, что он увидел.

— Вам не кажется, что здесь у нас сосредоточено слишком мало сил? — спросил он у собеседников. — Их здесь меньше, чет в любом другом месте.

Шотландец согласился:

— Да, сударь. Мне кажется, что войск здесь явно не хватает. Линия отрядов тонка, как юбочка шотландца в зимнюю стужу. Я объясню вам причину этого. Многие все еще верят в то, что наши пушки — это что-то от колдовства и вообще дьявольская забава — называйте это как хотите, и поэтому они предпочитают держаться от нас подальше.

— Ваши соседи приходят к вам, чтобы посмотреть на пушки в действии?

— Нет, ни один ублюдок не подходил к нам. Они над нами насмехаются и называют дьявольскими чертями и колдунами. Когда мы проходим мимо, они крестятся и зажимают носы.

— Кто командует войсками по обе стороны от вас? Д'Арлей ответил:

— Джихан де Мотт — справа и Ингеррар де Тенкон — слева. Керу не понравилась эта информация.

— Они оба странствующие рыцари. Если бы все делалось нарочно, нам было бы трудно найти более преданных делу и Кодексу рыцарства людей. Но они не сделают ничего, чтобы добиться победы для Франции. Отец Небесный, спаси нас от людей, подобных Джихану де Мотту и Ингеррару де Тенкону!

Кер начал над чем-то размышлять.

— Я уверен, что эти два глупца никогда не придут к вам на помощь, если англичане станут атаковать пушки!

Он еще раз оглядел французские позиции.

— Дюнуа не мог намеренно сделать это. Конечно, ему следовало собрать воедино имеющиеся силы, но он никогда не стал бы обнажать свои пушки. Где Жан Бюро?

— В ставке господина Дюнуа, — ответил д'Арлей.

Кер сделал два шага, затем указал на дорогу, ведущую в Руан:

— Взгляните! Что вы там видите?

— Весьма мало, — заметил д’Арлей. — Сегодня воздух непрозрачен. Иногда нам удается видеть ворота города, но не сегодня.

— Сегодня видна только половина расстояния до города. Что будет, если английские войска неожиданно появятся с боковой дороги справа? И на полной скорости помчатся в этом направлении? Смогут ли Джихан де Мотт и Ингеррар де Тенкон сразу выставить своих всадников? Будет ли у нас время, чтобы убедить этих рыцарей в том, что им следует предпринять? Или сообщить милорду Дюнуа о нападении на вас?

Д’Арлей попытался определить расстояние на глаз.

— Нет, у нас будет время, чтобы самим защищаться — и все! Но тогда французской армии грозит серьезное поражение.

— Сразу отправляйтесь к человеку, который замещает Бюро, — скомандовал Кер, — и объясните ему эту опасность. Пусть он срочно предпримет необходимые меры. Нужно послать гонцов к де Мотту и де Тенкону. Скажите, что вы ожидаете атаки и может понадобиться их помощь. Да пусть поторопятся, и чтобы было задействовано много воинов! Договоритесь о сигнале предупреждения. Вы расположены на возвышенности и сможете увидеть англичан первыми. Красный флаг даст им знать, что вы обнаружили врагов.

Пока Кер разговаривал, он не сводил взгляда с дороги на Руан.

— Я уверен, что атака состоится. Ни один хороший солдат не упустит возможности уничтожить пушки врага. В настоящее время существуют идеальные условия для нападения. Он громко выкрикнул: — Д’Арлей, вам следует поспешить! У нас нет времени!

2

Джихан де Мотт грубо ответил гонцу, что рыцарь не носит свиных перьев. Это было модное выражение в то время, оно означало, что он, рыцарь, считает ниже собственного достоинства принимать участие в военных операциях вместе с простолюдинами. Он имел в виду бомбардиров. Ингеррар де Тенкон вообще ничего не ответил.

Пушки вновь начали свой танец смерти (так в то время называли залпы бомбард), и все увидели, как стены замка дрогнули. Кер пытался анализировать создавшуюся ситуацию, он понимал, что опасность возросла. Странствующие рыцари — Тенкон и Мотт — ясно дали понять, что помощи от них не будет…

Кер подошел к краю холма, закрылся от солнца, чтобы лучше рассмотреть Руанскую дорогу, простиравшуюся на север. Мгла не позволяла видеть далеко. Кер напряг зрение, ему показалось, что он видит какое-то движение.

Худшие страхи подтвердились. Вооруженный отряд двигался по дороге. Кер смог разглядеть, как кони трясут головами и впереди развевается флаг. Он понимал, что ни один французский патруль не отважился бы забраться так далеко на вражескую территорию, и был уверен, что это — англичане.

Он начал кричать что есть мочи:

— Приготовиться! Англичане! Готовьтесь! Оруженосец быстро водрузил красный флаг — сигнал того, что враг обнаружен. Два других оруженосца побежали предупредить соседние отряды. Они бежали изо всех сил, но тяжелые доспехи и стальные поножья мешали. Четвертый оруженосец отправился на склон холма, где ждали сигнала новые люди.

Молодые воины были готовы к сражению, они выстроились рядами на самой макушке холма, опираясь на пики. Коней держали оруженосцы, и кони, предчувствуя перемены, нервно перебирали копытами. Сзади находились платформы, рыцари использовали их, чтобы сесть в седло. Для более тяжелых рыцарей существовало другое приспособление — длинный деревянный рычаг, присоединенный к платформе. К концу рычага был приделан стальной крюк. Если рыцарь никак не мог взобраться на коня, этот крюк цепляли к его поясу, рычаг поворачивался и вываливал бойца прямо в седло.

Сейчас платформы были не нужны. Новые люди были худощавыми, и если оруженосцы подставляли свое плечо, они легко могли вскочить в седло сразу же после сигнала.

Жак Кер прошел сквозь строй и направился к Алану де Керсэ. Он взглянул на юношу и увидел румянец на щеках и огонек азарта в глазах. Это поразило Кера.

— Алан, вам придется нелегко. Боюсь, что вам неоткуда ждать помощи. Соседи настолько погрязли в собственных традициях, что они не станут вам помогать.

— Так даже лучше, — с задором выпалил юноша. — Господин Кер, мы хотим сражаться одни. Если они придут к нам на помощь, то могут потом сказать, что победа была достигнута исключительно благодаря им.

— Но врагов так много!

Алан де Керсэ несколько мгновений разглядывал шествие англичан. Их было хорошо видно. Приближался довольно значительный отряд. Враги продвигались быстро, и вскоре выяснилось, что у их всадников было легкое вооружение. Кер понимал, что они рассчитывают на быструю схватку. Это его не успокоило, потому что англичане могли легко расправиться с бомбардирами.