Королевский казначей

— Мы не можем терять время даже на это! — горестно заявила Валери.

Появился Хелион и объявил, что лошади готовы.

Они все время спешили вперед. Валери упорно оставалась в седле, и по вечерам ей помогали спешиться — у нее самой уже не оставалось на это сил. Они двигались вдоль русла Луары, но не могли остановиться, чтобы полюбоваться красотой этих мест.

Они не обращали внимания на великую реку, на холмы, возвышавшиеся на горизонте, на красивые замки, отражавшиеся в воде, на мельницы, медленно вращавшие крыльями.

Для Валери долина Луары значила нечто большее, чем просто красивые и спокойные места. Другая девушка более двадцати пяти лет назад проезжала здесь в мужской одежде, она завоевала себе бессмертие. Валери знала историю Орлеанской Девы от начала до конца, она была поражена тем, что д'Арлею почти ничего не было известно о ней. Валери хотелось рассказать ему о Жанне Д 'Арк. Кстати, в то время аристократы почти ничего не знали о ней. Валери хотелось перечислить ему все места, где она бывала, и подробно рассказать ее историю, но у них на это не было времени.

Только однажды Валери натянула поводья перед гостиницей и сказала:

— Она спала здесь под каштаном, и когда утром ее спросили, не мешал ли ей дождь, Дева ответила: «Нет, я слышала Голоса, и они заглушали удары грома».

В другой раз она заметила:

— В этом месте Орлеанская Дева переезжала реку. Концы огромной радуги находились на двух берегах, слышалась великолепная музыка. Господин Робин, вы не ощущаете, как благословенна эта земля, ведь именно отсюда Дева повела армии на Париж?

Валери очень хотела достигнуть Буржа до того, как предсказание, переданное ей во сне, исполнится. Но иногда она становилась прежней Валери. Как-то она спросила д'Арлея, какую бы страну он выбрал, если бы им пришлось отправиться в изгнание. Робин ответил, что, пожалуй, предпочел бы Португалию. Валери остановилась на Италии. Она объяснила свой выбор тем, что это необычная страна, давшая миру столько великих поэтов, архитекторов и художников.

— Мне известно очень мало, и было бы прекрасно пожить в стране, где используются знания, накопленные веками.

Услышав это, д’Арлей расстроился.

— Существует только одна страна, где француз может жить счастливо, и эта страна — Франция. А во всей Франции нет места лучше, чем поместье Арлей. Я вам никогда о нем не рассказывал. Любовь моя, эти земли невозможно описать! Дом расположен на краю зеленой долины, рядом протекает ручей, подобный прекрасной женщине, потому что иногда он бывает таким капризным, может проявлять характер. Он постоянно меняет курс. Иногда он мелеет, а временами становится весьма глубоким. Но во все времена вы бы не устали им любоваться. Повсюду возвышаются лесистые холмы. Дом окружает тенистый парк. Кажется, что ветра, дующие в долине, не воют. Они поют прекрасные песни. Кстати, местные крестьяне поют только одну песню. Они утверждают, что слова им принес мартовский ветерок.

Валери внимательно выслушала д'Арлея и заразилась его энтузиазмом.

— Кажется, это действительно великолепное место, — сказала девушка.

Д'Арлей вздохнул.

— Прежде оно не было идеальным, потому что поместью и дому не хватало хозяйки. Если бы вы были там, оно сразу бы стало самым великолепным местом в мире. Но мы, — он глубоко вздохнул, — потеряли этот шанс. Вы никогда не увидите мое родовое поместье.

4

Д'Арлей стоял, задумавшись, у окна и смотрел вниз, на двор гостиницы. Слуги разнуздывали и протирали взмокших, уставших от долгой дороги лошадей.

Послышался стук в дверь. Д'Арлей рассеянно ответил:

— Войдите.

Это была Валери, и Робин сразу понял, что она принесла плохие вести. Она не стала проходить в комнату.

— Мы должны сразу же покинуть это место! — шепнула она.

Д’Арлей подошел к двери и внимательно взглянул на девушку. Случилось то, чего они оба никак не ожидали. Робин протянул руки к Валери и страстно обнял ее, проговорив тихим голосом:

— Моя милая, дорогая Валери, как вы испуганы! Девушка действовала так же импульсивно. Она обняла Робина и положила головку ему на плечо. Робин взял ее лицо в руки и поцеловал. Это был долгий поцелуй, и он вполне выражал его чувства: любовь, преданность, страсть и бесконечную нежность. Это был их первый поцелуй, и только серьезная опасность смогла прервать его.

Робин коснулся волос девушки и сказал:

— Дорогая, мы должны выбираться отсюда. Но что все-таки произошло?

Валери вспомнила об опасности, подумала о потерянном времени и начала быстро объяснять:

— В гостиницу прибыли новые гости, я прокралась вниз по лестнице, чтобы посмотреть на них. Я сразу узнала одного человека. Он всеми командовал, я знаю точно, что он — один из придворных. Я его видела, когда мы были в аббатстве. Его лицо не просто забыть.

— Вам известно его имя?

— Я слышала, как о нем говорила графиня. — Девушка помолчала, нахмурив лоб. — Мне кажется, что его зовут Гуффье.

— Мне все ясно! Они, возможно, преследуют нас, но более вероятно, что они отправляются в Бурже с каким-то поручением к Жаку Керу. В любом случае мы должны заранее предупредить Кера. Значит, нам придется скакать всю ночь.

— Вы не можете меня оставить тут одну. Я поеду с вами! — Девушка постаралась уверенно улыбнуться. — Я молодая и сильная. Мне часто случалось ехать всю ночь, и я могу это сделать снова.

— Прежде чем я поднялся сюда, я проверил конюшню. Позади нее есть ворота — и мы сможем уехать незамеченными. — Робин внимательно оглядел девушку. — Мы уже восемь часов сидели в седле. Вы сможете выдержать быструю скачку?

— Я все выдержу. — Она стала очень серьезной. — Как вы считаете, может, мой сон предупреждал нас об этом?

— Вполне возможно. Мне ясно только одно: присутствие здесь Гуффье — это очень плохой признак. — Вдруг Робин счастливо улыбнулся. — Завтра в Бурже будет хороший день. — Он протянул к Валери руки. — Мы поженимся, как только доберемся туда!

Глава 12

1

Когда часы пробили час, Никола просунул голову в кабинет хозяина и спросил:

— Вы слышали, который час?

В два часа он сделал то же самое, но голос его звучал более громко. Жак Кер не обратил на него никакого внимания. Он сидел за длинным столом, видимо привезенным с Востока. Стол был сделан из чудесного красного дерева и украшен прекрасной резьбой. На нем лежали груды бумаг. Кер что-то писал своим быстрым размашистым почерком. Он не поднял головы, когда Никола пытался его прервать.

В три часа слуга решил вести себя настойчивее. Он заговорил так громко, что хозяин сразу отвлекся от своей работы.

— Вы сами торопите время, — заявил Никола, — чтобы занять пост, который, как вы считаете, хорошо вам подходит. Вы, как я понимаю, хотите стать казначеем на небесах.

Кер нетерпеливо ответил:

— Я должен все закончить, пока у меня есть время. — Он взглянул на Никола и улыбнулся. — Никола, тебе так же хочется отдохнуть, как и мне. Прошу тебя, отправляйся спать. И чтобы мой труд больше не прерывался от того, что ты время от времени засовываешь в комнату свою уродливую голову. Мой дорогой Никола, я устал от твоей заботы и от твоих упреков.

— Разве я когда-нибудь ложился спать раньше, чем вы, господин мой? — возмутился Никола — Никогда, и вам это прекрасно известно. Почему я вдруг начну так делать после всех лет, когда я за вами ухаживал, болтался рядом, как верная собака, присматривал за вами и выполнял все ваши приказания? Нет, господин, я отправлюсь спать только после того, как вы уляжетесь в постель.

Он вернулся в прихожую.

— За два дня мы спали не более трех часов, — бормотал он. — Какие черти его гложут, что он не перестает работать? Конечно, я могу на себя наплевать…

Когда Никола очнулся от сна, в окна комнаты заглядывали первые солнечные лучи. Внизу слышались звуки деятельности — стук молотков и визжание пил. Строители очень рано принимались за работу. Никола услышал голоса тех людей, которых привез с собой Кер. Он потянулся и с виноватым видом взглянул на дверь, ведущую в комнату хозяина. К счастью, она была закрыта. Слуга подошел к окну. Никола видел только одно крыло дома, над которым возводилась высокая крыша. Какой-то человек с чертежами под мышкой расхаживал среди балок и отдавал приказания громким голосом. Каждое утро Никола видел, как он забирался наверх, и каждый раз ожидал, что он свалится и разобьется, но до сих пор человеку везло.

Когда Никола высовывался из окна по пояс, он мог видеть гораздо дальше. А слышал он постоянно один и тот же властный и громкий голос. Никола знал, что он мог перекричать грохот волн в море и свист ветра в чистом поле. «Ха, — улыбнулся Никола, — ясно, что Жан де Виллаж не напился вчера вечером, иначе не смог бы встать так рано!»

— Жан! Жан де Виллаж! Иди сюда! — крикнул Никола что есть мочи. — Хозяин вскоре захочет тебя видеть!

Через несколько секунд в дверях появился человек, глядя на которого можно было поверить в существование великанов, которыми пугают непослушных детей. Знаменитый морской капитан господина Кера был не только значительно выше многих, он был весьма широк в плечах. Плечи у него казались мощными и крепкими, как платформы для орудий, а ноги походили на стволы деревьев. На Жане де Виллаже была желтая куртка на толстой стеганой подкладке с черными пуговицами и с бантами ярко-синего цвета, со множеством цепочек, которые громко звякали, когда он шел. Рукава его куртки были такими пышными, что казалось, будто у него совсем нет шеи. Капитан походил на гигантское животное, пришедшее из древних легенд. Его лицо напоминало морщинистую дыню с кривым ртом и светло-голубыми глазками, окруженными морщинами.

— Великий человек уже проснулся? — спросил Жан де Виллаж, входя в комнату.

— «Уже проснулся»! — возмущенно повторил Никола. — Великий человек бодрствовал всю ночь, зарывшись носом в бумаги, пока его слуги храпели, как свиньи. Он не сомкнул глаз, как и я!

— Ты врешь! — заметил капитан довольно добродушно. — Старая уродливая лягушка, я могу определить по твоим заспанным глазам, что ты только что проснулся. Я хочу тебе сказать: я не храплю во сне, как свинья. Я сплю чутко, как медведь. Должен тебе заметить, Никола, что когда я просыпаюсь, то сразу начинаю рычать и могу разорвать ленивых слуг вроде тебя в клочья!

Никола не успел и глазом моргнуть, как капитан открыл дверь в комнату Кера и с грохотом закрыл ее за собой. Кер взглянул на вошедшего и сказал:

— Доброе утро!

— Этот человек, который сыплет соль на раны, все время скулит и обожает приносить плохие новости, другими словами, ваш слуга Никола, чей плохой характер вы неизвестно почему так долго терпите, рассказал мне, что вы вообще не ложились спать. Хозяин, вы не правы! У вас не будет ясной головы для разрешения стоящих перед вами проблем, если вы не станете нормально спать.

Кер дописал последнее слово, а потом рассеянно начал собирать бумаги.

— Мой храбрый Жан, мне нужно было написать подробные инструкции о том, что следует делать в случае необходимости.

Он откинулся в кресле и устало провел рукой по лицу. Кер был бледен, и под глазами у него залегли темные тени. — Как только все придет в норму, мне нужно будет повидаться с некоторыми людьми. И если мне придется покинуть страну, я буду к этому готов… — Он помолчал и грустно вздохнул. — Мне придется оставить лавки и фабрики во Франции и видеть, как дело всей моей жизни начнет разрушаться. Но, мой храбрый Жан, у этого дела имеется и более приятная сторона.

Я собираюсь начать все сначала. Я отправлюсь в Рим. Папа обо мне высокого мнения. Я узнал, что мне будет оказан хороший прием, и именно там я начну строить новую империю. Кер помолчал, а затем уверенно улыбнулся капитану.

— Жак Кер не закончится с падением его дела во Франции. Он для этого слишком велик. Его дело может погибнуть, но если Жак Кер останется жив, он все может построить сначала. Именно этим мы и станем заниматься — здесь или в Риме. — Он начал собирать бумаги и запечатывать их. — Пока их содержание не должен знать никто, — сказал он, — даже мой главный критик Никола. — Он запечатывал бумаги по очереди и складывал их в кипу, которая выросла настолько, что грозила обвалиться. — Я должен попытаться спасти как можно больше, пока на меня не обрушился страшный удар. Всего я подготовил двадцать два письма. Вот, например, — он показал на последнюю бумагу, — инструкции, как и куда вывести суда из залива, если со мной что-нибудь случится. Когда придет время открыть эту инструкцию, вы все узнаете. Я договорился о том, чтобы вы были неподалеку от Марселя, патрулировали берега и предупреждали суда, идущие с Востока: они не должны заходить во французские порты. Я рассматривал любую вероятность и пытался на все найти ответ. Мне очень нужен д'Арлей, но пока его нет, — продолжал Кер, — я все возлагаю на вас. Вы должны всегда держать бумаги при себе, чтобы воспользоваться ими, когда возникнет необходимость. Все будет зависеть от того, насколько быстро претворятся в жизнь мои планы. Все мои факторы поддержат меня. Для каждого из них разработан свой маршрут. — Кер взглянул на капитана и неловко улыбнулся. — «Храброе сердце может творить чудеса!» Жан, нам придется продемонстрировать правильность девиза Кера.

Капитан взял все записи и спрятал их во вместительный внутренний карман.

— Я выполню все ваши приказания. Значит, когда прибудет д'Арлей, я должен буду передать ему все бумаги? Это я сделаю с огромным удовольствием.

Никола постучал в дверь и, не дождавшись ответа, вошел в комнату.

— Только что прибыл сир д'Арлей, — сообщил он.

— У меня будто груз спал с плеч! — воскликнул Кер, быстро вскакивая с кресла. — Веди его сюда быстрее. Мы здесь позавтракаем все втроем, Жан.

— Он привез с собой девушку, — спокойно объявил Никола. — Мой господин, это та самая девушка. Кажется, что они… очень взволнованы. Господин д'Арлей заявил, что должен срочно видеть вас.

Кер начал волноваться, но в то же самое время он как будто помолодел. С лица исчезли морщины, лицо порозовело, глаза заблестели. Он сильно хлопнул моряка по плечу.

— Жан, это хорошие новости. Садитесь и приветствуйте их от моего имени. Пусть они явятся через десять минут. А я за это время со всем покончу.

2

Д’Арлей нетерпеливо ждал в саду — и его можно было понять. Как только он снял Валери с седла, она свернулась калачиком и сразу уснула. Он смотрел на нее и думал: «Она скакала как закаленный в битвах солдат, моя милая невеста».

Он собирался позвать слугу Кера и приказать, чтобы он отнес девушку в постель, когда к нему подошел человек с чертежами под мышкой.

— Доброе утро, господин д'Арлей.

Д’Арлей узнал архитектора из Парижа, теперь он строил этот потрясающий дом для Жака Кера.

— Доброе утро, господин Пеллэ. Вы рано начинаете работу.

— Могу поспорить, — сказал архитектор, глядя на спящую девушку, — что вы скакали всю ночь.

— Это так. Моя спутница не отставала от меня, нет ничего удивительного, что она так устала.

Д’Арлей взглянул на высившиеся стены.

— Вы уже успели сделать здесь так много. Строитель мрачно согласился.

— Вы это видите в первый раз? — спросил он.

— Я бы здесь, когда стены только начали возводить, и больше сюда не приезжал.

Господин Пеллэ внезапно разразился длинным монологом.

— Это, — он широким жестом обвел вокруг себя, — могло бы стать величайшим образцом возведения зданий. Я считаюсь наиболее передовым архитектором в настоящее время. И наконец мне удалось найти человека, желающего построить новый тип здания. У него самого были интересные идеи. Сначала мы с ним хорошо сотрудничали и задумали дом, который будет красивым и практичным. Дом не должен был состоять из одного огромного зала, который бы отражал славу и богатство владельца. Обычно вокруг таких громадных залов располагались крохотные комнатенки, больше похожие на крысиные норы, в них жили и спали все домочадцы, ютилась прислуга. Вместо этого мы рассчитали так, что все комнаты будут нормальных размеров, с каминами и массой света. Дом построен надежным, как замок, и он может похвастаться передовой архитектурой. Подобный дом может задумать и построить только Жак Кер с его даром предвидения и гением делового человека. — Архитектор прервался и грустно покачал головой. — И что же случилось? Вдруг начали проявляться слабые стороны этого человека. Его гордость, надменность и хвастливость, желание над всеми подшутить. Он желает иметь своеобразный дом и переходит разумные границы. Вы только взгляните на рисунки на цветных стеклах в окнах! Тут нет ничего классического и приемлемого! Они должны изображать его корабли или лавки, с помощью которых к нему идет богатство. Вы видели, что он приказал вырезать над окнами и дверями? Различные девизы и изречения! Господин д'Арлей, это изречения, связанные с торговлей! Вы только взгляните на резные группы барельефов. Вместо приличных сценок там изображены комические существа. Вместо сцен из Писания он потребовал изобразить шуточки над рыцарями и дворянством. Над каждой дверью он приказал изобразить сценку, из которой стало бы ясно предназначение этой комнаты. Кухню объявляет поваренок с ложкой в руках. Спальня — это голова, просунувшаяся через занавесы балдахина! Господин д'Арлей, в этом человеке бушует безумие!

Д’Арлей очень спешил, но это ему не помешало посетить нижний этаж дома, и он сам удостоверился в оригинальности идей Кера. Он видел примерно дюжину различных изречений и девизов. Большинство из них были избитыми и неоригинальными. Некоторые повторялись неоднократно. Его позабавила сценка, изображенная на барельефе, где два клоуна на мулах шестами пытались поразить друг друга, как это делают рыцари на дуэли. Вместо щитов сражавшиеся использовали плетеные корзинки. Д'Арлей подумал: «Жак и тут пытается посмеяться над идеей рыцарства».

Он смог различить фигуру Кера в различных группах, рассеянных по стенам, и пытался понять значение этих сценок. Позже д'Арлею стало ясно, что дом должен был стать памятником самому себе, храброй и незаурядной личности, родившейся слишком рано.

Кер был человеком, понявшим отсутствие знаний, отсталость, царившие в его время, но в нем также было слишком много тщеславия, он был не прочь похвалиться своими успехами перед людьми, которых презирал. Д’Арлей подумал, что дух этого дома можно было определить множеством названий: чудесный, выдающийся, забавный, а иногда — крайне вульгарный…

— Жак Кер для всего мира является загадкой, — заявил он архитектору. — Но здесь, в доме, он снял с себя маску. Этот дом и есть Жак Кер.

— Да, — мрачно согласился с ним Пеллэ.

Д’Арлей вспомнил, что ему следует срочно побеседовать с Кером, хозяином этого удивительного сооружения.

— Где он? Я должен его срочно повидать! У меня слишком важные новости!

— Где он? — Господин Пеллэ развел руками. — Такой же вопрос я задаю себе сотню раз в день. Он постоянно запирается, никто не может его увидеть. У меня произошли сотни ссор с мулом в виде человека, который сидит у него в прихожей.

Д’Арлей начал сердито расхаживать, думая про себя: «Если он меня вскоре не примет, я сломаю его дверь! Что с ним случилось? Неужели он мне не доверяет, если не спешит быстрее меня увидеть?»

Он с облегчением вздохнул, когда увидел Жана де Вилла-жа, который вышел из основной части дома и широко шагал по двору.

— Привет, Жан! — воскликнул д'Арлей.

— Привет, Робин! — прокричал гигант, и его лицо засветилось. — Я много слышал о ваших подвигах, но давно вас не видел. Я бы отдал два года жизни, хотя, клянусь святым Христофором, я ценю каждую минуту жизни, которая отведена мне Богом, чтобы увидеть, как вы пронзили ребра этого проклятого бургундца своей саблей.

Они пожали друг другу руки как старые друзья, но улыбка быстро исчезла с уст д’Арлея.

— Жан, — воскликнул он, — нас ждет беда! Сюда направляются офицеры короля, и они вскоре окажутся здесь. Об этом следует побыстрее сообщить Жаку! Почему он скрывается?

Жан де Виллаж улыбнулся.

— Вы долго его ожидаете?

— Полчаса. Может, час… Мне кажется, что я жду его уже целую вечность!

— Вы ждали только пять минут! — заявил гигант. — Наш великий человек заканчивает работу, которой он был занят всю ночь. Ему известно о вашем прибытии, и нужно немного времени, чтобы все довести до конца. Сейчас я проведу вас к нему, — Глаза де Виллажа обратились к спящей девушке, и он заинтересованно посмотрел на нее. Потом повернулся к д 'Арлею и подмигнул. — Это она? — спросил он. — Я кое-что о ней слышал. Клянусь святым Христофором, она очень хорошенькая, хотя, должен признать, она несколько мелковата. Мне нравятся крупные женщины, и чтобы они покачивали бедрами во время ходьбы.

Д’Арлею не понравились слова де Виллажа.

— Я сегодня же на ней женюсь, — сдержанно заявил он. Жан де Виллаж, пораженный, повернулся к нему:

— Вы на ней женитесь? Ну же, Робин! Мне было всегда известно, что когда-нибудь вы женитесь на самой богатой невесте Франции. Насколько мне известно, у этой девицы нет не только собственного имения, но даже двух самых завалящих монеток в кошельке.

— Неужели вы думаете, что мы во Франции сможем сохранить богатство или земли! Вам, наверное, неизвестно, в какой опасности мы все находимся? Нас всех отсюда изгонят… если только нам удастся убраться живыми. Я больше никогда не увижу моих поместий…

Робин нагнулся и крепко сжал Валери в своих объятиях. Она пошевелилась во сне, но не проснулась. Д'Арлей взглянул на морского волка и сказал:

— Жан, она провела в седле почти сутки. Может, она и небогата, но я себя считаю самым счастливым человеком в мире.

Д'Арлей отнес Валери в главный зал. Девушка проснулась и спросила:

— Где мы?

Валери была очень слаба, и когда д'Арлей поставил ее на ноги, у нее подогнулись колени, девушка ухватилась за его руку. Они поднялись по огромной мраморной лестнице и вошли в приемную, где сидел мрачный Никола. Он взглянул на часы и сурово заметил, что они появились слишком рано. Никола показал им на следующую дверь.

— Можете войти. Он вас ждет.

Д'Арлей не стал дожидаться, пока Никола все скажет, и ворвался в комнату. Жак Кер стоял у окна.

— Жак, — обратился к нему д'Арлей, — мы не можем терять ни секунды! Гуффье направляется сюда, и его сопровождает отряд офицеров. Он, видимо, везет с собой ордер на ваш арест.

Казалось, что Жака Кера не взволновали эти вести. Он улыбнулся Валери, которая вошла в комнату вслед за д'Арлеем.

— Мадемуазель, у меня нет слов, чтобы выразить радость оттого, что я вас вижу. Вы, видимо, скакали целую ночь, чтобы предупредить Жака Кера. Вы очень храбрая девушка, и я вас благодарю от всего сердца. Но… — он широко развел руками, — что мы можем сделать?

— Жак, — закричал изумленный д'Арлей, — мы должны срочно покинуть это место! Мы должны уехать все — в Италию, Испанию, куда угодно!.. Здесь к нам не будут справедливы!

— Убежать? — Он покачал головой. — Я ждал, что вы мне это предложите. Мне будет несложно развеять все жалкие обвинения, которые они представят мне.

— Вам не удастся доказать, что все обвинения фальшивые. Кер попробовал рассмеяться.

— Робин, меня вполне устроит, что мое доброе имя будет обелено на страницах истории. Друг мой, в такой ситуации я не могу бежать. Обвинения все равно меня догонят. Если я последую вашему совету, все подумают, что я действительно виновен — и тогда все будут считать Жака Кера предателем и вором.

Они находились в большой, красиво обставленной комнате. На стенах висели гобелены, пол устилали ковры. Камин, где лежали огромные поленья, украшали мраморные колонны и позолоченные панели. Кер подошел к стене, на которой висел богатый восточный ковер, откинул его — там оказалась большая металлическая панель. Им стало ясно, что это такое, когда он ощупью провел рукой по поверхности. На краю рамы появилось отверстие, и панель начала сдвигаться внутрь.

Кер обратился к Жану де Виллажу:

— Вы меня извините, если я с друзьями войду внутрь и поговорю. Это займет всего несколько минут.

Кер поклонился Валери:

— Прошу вас.

Они оказались в маленькой комнате. Там стоял простой стол и два стула. Металлическая дверь закрылась за ними.

— Этот секрет не известен никому, даже Никола. Вы здесь не найдете ничего интересного, но как знать… историки, ученые и летописцы будут жаждать добраться до бумаг, которые я оставлю здесь. Бумаг здесь наберется очень много, и их поиски принесут ценный результат. — Он усадил гостей, а сам присел на кончик стола. — Итак, наш друг Робин нашел вас и привез сюда, — сказал он, обращаясь к Валери. — Это очень хорошо. Прежде чем я все услышу от вас, мне нужно кое-что вам сообщить. Вы оба должны остаться во Франции. Для французов изгнание — тяжелая вещь. Они понимают, что жить на другой земле почти невозможно. Человек всегда будет вспоминать покинутую им родину. Поэтому люди прибегают к изгнанию как к самому последнему средству.

— Но вы… — начал д’Арлей.

— Жака Кера не следует мерить обычными стандартами, Он будет слишком занят для того, чтобы скучать и переживать… — Кер уверенно кивнул. — Король не сможет вас ни в чем обвинить. Что вы такого сделали? Вы должны остаться в этой стране. — Он улыбнулся влюбленным. — Вам следует пожениться.

— Как только мы найдем священника, — согласился д’Арлей.

— Я сразу все понял, Робин, об этом можно судить по вашему виду! Хотя вы выглядите усталым, ваши глаза сверкают от счастья и вы шагаете как покоритель. — Кер подал руку д'Арлею, потом ласково потрепал Валери по щечке. — Я рад, дети мои, и желаю вам вечного счастья… А теперь рассказывайте, — обратился он к Валери. — Я надеюсь, что вы сможете мне все подробно рассказать, потому что д'Арлей расскажет историю сжато, а меня интересуют именно детали.

Валери сделала так, как пожелал Кер, и в деталях рассказала о путешествии. Она начала с того, как ее оставили в маленьком домике у стены королевского дворца, поведала о встрече с королем и о ее бегстве с д'Арлеем.

Кер внимательно выслушал девушку и, когда она закончила, сделал лишь одно замечание:

— Я был прав и хорошо выбрал кандидатуру. Мужчины предпочитают один и тот же тип женщин. — Он выпрямился и сказал: — Теперь я тоже кое-что сообщу вам, дитя мое. Ваше имя.

Валери резко выпрямилась. Сонливость как рукой сняло. Она пристально смотрела на Кера.

— Мое имя! — повторила девушка.

— Вашим отцом был Энгерард-Альфонс-Карл Сорель, любимый брат Агнес Сорель. И значит, дитя мое, ваше имя — Валери Сорель!

— Господин Кер!

Валери была так поражена, что не могла произнести ни звука и только смотрела на Жака Кера широко раскрытыми глазами.

— В то утро вас сразу узнала мадам Агнес, — продолжил Кер. — Она сказала, что совпадает все: и место вашего рождения, и то, что вас отдали в чужие руки, и ваше поразительное внешнее сходство с ее любимым родным братом. У Агнес Сорель насчет вас, Валери, не было ни малейших сомнений, у меня — тоже.

Валери немного пришла в себя и спросила:

— Ей были известны обстоятельства моего рождения? Кер отрицательно покачал головой:

— Она знала, что у брата был незаконный ребенок в Бер-ри. Девочка. Он потерял ее из виду. Вот и все.

— Было ли ей известно что-то о моей матери?

— Боюсь, что нет. Нам не удалось поговорить об этом, потому что бедняжке стало плохо, как вам это известно. Она выразила желание, чтобы вы прожили лучшую и более полную жизнь, чем удалось прожить ей.

Валери быстро взглянула на Кера.

— Именно поэтому вы переменили свое мнение?

— Это стало окончательной причиной. Еще до этого разговора мне не хотелось выполнять наш план. — Кер помолчал, как бы все вспоминая. — Но ее желание, а я всегда им покорялся, было решающим. Даже ради того, чтобы удержать хорошее отношение ко мне короля, я бы не нарушил ее желания.

Кер подошел к стене и отодвинул настенный ковер.

На стене находился барельеф, не очень искусно выполненный, но на нем можно было узнать главных действующих лиц. Их было трое. Главным героем являлся сам Кер, он был в головном уборе, похожем на тюрбан, в плаще на меховой подкладке, с цепью на шее. Кер стоял перед дамой у дерева. На голове у дамы был простой обруч. Она подняла одну руку. Сквозь листву другого дерева была видна голова короля, которую венчала корона.

Д'Арлей подошел поближе к барельефу и с удивлением начал его разглядывать.

— Что это означает? — удивленно спросил он. Кер засмеялся:

— Что это значит? Я задаю вам загадку, а ответ вы должны найти сами. После того как меня не станет, люди найдут путь в эту комнату и будут гадать, как это сейчас делаете вы. Я желаю всем оставить загадку — тут есть намек на конкретную правду, но не больше…

Раздался стук. Все притихли. Жак Кер сказал шепотом:

— Это, наверное, Никола. Он считает, что нам пора кончать разговоры.

Стук в стену прекратился.

— Странно, что он не настойчив, как обычно, — заметил Кер, нахмурившись, — Интересно, что там случилось и почему он перестал стучать? Нам придется посмотреть, в чем там дело. — Кер коснулся пружины, а затем взглянул на друзей. Пока лучше не говорить никому о ваших родителях, — сказал он Валери. — Нам придется пока это все держать в секрете, сначала необходимо заняться юридической стороной дела.

— Мы никому не станем об этом говорить, — заметил д’Арлей. — Даже если бы мы захотели это сделать, у нас для этого нет возможности.

— Никогда не бойтесь жизни, — серьезно продолжал Кер, — всевозможные трудности только укрепляют нашу стойкость. Я никогда не пасовал перед будущим и теперь смотрю вперед с уверенностью. Я всегда оставался хозяином положения и никогда впредь не стану сгибаться под тяжестью невзгод. Вы оба еще молоды, и мне кажется, что моя философия вам подойдет.

Он адресовал свой монолог в основном Валери. Она побледнела, услышав стук, как будто заранее чувствовала опасность. Кер заметил это и по-отцовски потрепал ее по плечу.

— Если я не боюсь Гуффье, почему вы должны его опасаться? Мы сейчас все выйдем и посмотрим, что приготовила нам судьба.

Следующая комната была пустой, но сюда доносился шум разговора из приемной. Кер открыл дверь, и все трое сразу поняли, что случилось, пока они находились в тайнике. Гуффье и сопровождавшие его офицеры скакали всю ночь и теперь были здесь. Жан де Виллаж и Никола стояли у окна, два незнакомца с мечами караулили их. В комнате находилось еще полдюжины солдат. Они прохаживались по комнате, громко топая башмаками, и о чем-то разговаривали.