Чёрный диггер

— Хочу, не хочу, — загремел Профессор, хотя Сергей видел, что этот тон давался ему через силу, — что это за детский лепет? Достаточно и того, что мы с Сергеем влезли во все это. Ещё вас, Шурик, не хватало приплести сюда. Будете сидеть дома, как я сказал, и носа не показывать. Пару дней, по крайней мере, пока все не кончится.

— Я боюсь, — дрожащим голосом сказал Шурик. — Если милиция все проверяет, ищет наших, то они и до меня доберутся.

Вот молодец, да? Сергей с удивлением посмотрел на Шурика. Ведь простая мысль, но он никак не ожидал, что такое придёт ему в голову.

— Действительно, Профессор, — сказал Крутин. — Давайте возьмём его с собой. В конце концов, будет держаться в арьергарде, но хоть у нас на глазах. А то оставь его самого, мало ли что может случиться? Может, его тоже ищут, как и нас.

Шурик благодарно посмотрел на него и пододвинулся ближе. Войцех Казимирович бросил на них сердитый взгляд, раскрыл рот, чтобы возразить, ничего не сказал и махнул рукой.

Шурик счастливо заулыбался. Сергей хлопнул его по плечу.

— Порядок, Шурман. Идёшь с нами. Но учти, — Крутин наклонился к нему и сделал страшные глаза, — только высунешь свой нос где не надо, я тебя сам задавлю.

Шурик тихонько засмеялся, вздрагивая худыми плечами. Профессор взглянул на них, пытаясь сохранить суровый вид, но не выдержал и пропустил мимолётную улыбку, коснувшуюся кончиков его губ.

— Ладно, — сказал он и взглянул на часы. — Пора. Они поднялись.

— А можно мне это взять с собой? — спросил Шурик, с вожделением глядя на зеленую картонку.

— Конечно, если она вам нравится, — ответил Войцех Казимирович.

Шурик, не скрывая алчной радости, вынул картонку из-под стакана и опустил её в свой пакет.

— Пойдёмте, — скомандовал Войцех Казимирович, подхватывая трость.

Телевизор продолжал показывать новости. Юзек покинул свой пост и исчез за дверью. Наверняка передавал только что услышанное тем, кто был на кухне.

Посетители снова принялись за еду.

Они колонной прошли через зал к выходу, предводительствуемые Войцехом Казимировичем.

— Сегодня во Второй городской больнице произошёл инцидент, — сказала в спину Сергею Леночка из телевизора. — Неизвестные лица устроили перестрелку прямо в здании лечебного корпуса. Участвовавшие в перестрелке успели скрыться до приезда правоохранительных органов. По предварительным данным, стрельба была затеяна представителями криминальных группировок города. Пострадавших в перестрелке нет. Ведётся следствие.

Вот так вот. Пострадавших нет. Ни спасшего Сергея незнакомца, ни их преследователей. Три трупа бесследно растаяли в воздухе, а стрельбу списали на бандюков. Отлаженно работают, блин.

Сергей вышел из зала.

На улице Профессор повернулся к ним, осмотрел с ног до головы, выдал замечание, что Шурику надо бы поправить гардероб, чтобы не мозолить глаза прохожим. На что Сергей ответил, что они не на приём в посольство собираются, а сейчас по улицам большая часть людей ходит именно в таком виде, если не хуже.

— Ладно, — согласился Войцех Казимирович. — Встречаемся через полтора часа во дворе вот за этим домом. Не задерживайтесь.

— Не будем, — пообещал Сергей. — Пойдём, Шура.

Профессор зашагал к автобусной остановке, а Крутин с Шуриком двинулись пешком. Магазин «Турист» был совсем рядом. Пройдя несколько шагов, они одновременно, как по команде, оглянулись назад.

Профессор удалялся прочь медленной поступью, помахивая тяжёлой тростью.

Солнце озаряло его фигуру в длинном чёрном пальто с поднятым воротником, создавая вокруг неё светящийся ореол, как на иконах старинных мастеров.

Стоявший рядом с Сергеем Шурик тихонечко вздохнул.

— Все будет хорошо, — сказал он. — Раз Профессор с нами, все будет хорошо.

БОМЖ. РАНДЕВУ С МАМОНТОМ

Бетховен играл на аккордеоне.

Его короткие пальцы легко нажимали на клавиши, рождая удивительно чистые, невесомые звуки. Голова Бетховена склонилась влево, и полная щека с тонкими красными прожилками почти касалась движущихся мехов, а глаза были устремлены вверх, в небесную синь, на что-то невидимое, различимое лишь ему одному. В последнее время у него начал сильно сдавать слух и играть Бетховену становилось все труднее и труднее.

— Добрый день, — поздоровался Войцех Казимирович, подходя ближе.

— Здравствуй, Профессор, — ответил Бетховен, не прекращая игры и не отрывая взгляда от того, что виделось ему за проплывающими облаками.

На асфальте перед Бетховеном лежал засмальцованный картуз с жидковатой мелочью. Редко кто. из прохожих останавливался, чтобы бросить монетку, и совсем уж никто не задерживался, чтобы послушать музыку.

— Что это? — спросил поляк.

— Вивальди, — ответил Бетховен, прикрывая глаза. — Концерт для скрипки с оркестром в си мажоре. Сочинение четыре, номер третий.

— А вы «Мурку» не пробовали? — поинтересовался Профессор. — Или из современного что-нибудь?

— А как же музыка? — тихо спросил Бетховен. Щека его дёрнулась. — Кто же им…

Он качнул головой в сторону сновавших мимо них прохожих.

— …будет играть музыку?

— Нужна ли им эта музыка?

— Нужна, — убеждённо заявил Бетховен. — Музыка всегда нужна. Даже если люди сами об этом не догадываются.

Профессор пожал плечами. Наверное, так оно и есть. В конце концов, Бетховен был выдающимся музыкантом. По крайней мере, самым лучшим из всех, кого знал Войцех Казимирович.

Звуки, сочинённые великим итальянцем, плыли над головами спешивших людей, взмывали над площадью и растворялись в прохладном весеннем воздухе.

— Меня искали? — Профессор надеялся, что его вопросы не раздражали музыканта.

— Мамонт, — коротко ответил Бетховен. И спросил:

— Который час?

Войцех Казимирович взглянул на свой «Кондор».

— Две минуты седьмого.

— Сейчас он должен быть у Вечного огня. На одной из скамеек.

— Спасибо, — поблагодарил его Профессор, достал из кармана купюру и положил её в кассу среди белеющей мелочи.

— Это за музыку, — сказал он.

В нижнем углу площади были высажены несколько деревьев и чахлый кустарник.

Всю эту поросль хотели назвать парком Победы, но потом решили, что насаждений для такого пышного названия недостаточно, а расширить их — площадь не позволяла, и оставили вообще без названия. Стела с Вечным огнём, разместившаяся в центре этой ботаники, так и осталась одинокой, без планировавшегося здесь мемориала с именами погибших.

Мамонт сидел на ближайшей к стеле скамейке и держал в руках газету «Аргументы и факты». Развёрнута она была больше для виду и, вероятно, давно прочитана от корки до корки. Сам Коля посматривал из-за её верхнего края на проходивших вдалеке людей, неторопливо ощупывая их взглядом. Приближение Профессора он заметил сразу же, но виду не подал, а, наоборот, медленно осмотревшись, все ли спокойно, снова уткнулся в свою газету.

— Здравствуйте, Коля, — сказал Войцех Казимирович, подходя и усаживаясь рядом с ним на скамейку.

— Привет, — буркнул Мамонт, как показалось Профессору, с видимым облегчением. — Я думал, сегодня уже ничего не получится.

— Объявление попалось мне на глаза только полтора часа назад. Кстати, это вы хорошо придумали.

Коля заёрзал на месте от удовольствия.

— Что происходит, Профессор? — спросил он через секунду.

— Хотел бы и я знать.

— Что значит «хотел бы знать»? — удивился он. — Ты знаешь, что тебя ищут?

— Догадываюсь.

— Ничего себе! — Мамонт даже оторвался от газеты и взглянул на Войцеха Казимировича. — На вокзале все перевернули вверх дном. Забрали всех наших.

Поиски идут по всему городу, и ты не знаешь, из-за чего? Только догадываешься?

— В том-то и дело, Коля, — подтвердил Профессор. — Если бы знал, можно было решить, как нам действовать, а так приходится работать вслепую. На ощупь и наугад.

— Не понимаю, — сказал Мамонт. — Такое происходит, запущена такая машина, и никто не знает из-за чего?

— Кто-то знает. По крайней мере, тот, кто запустил эту машину. И думает, что это знаем мы…

— Кто «мы»? — перебил Войцеха Казимировича Мамонт.

— Со мной Шурик и ещё один человек. Мы случайно оказались вместе.

— Что за человек? — спросил Мамонт. Профессор рассказал ему все, что знал о Сергее.

— Оператор с телецентра? — задумчиво повторил Коля. — Ладно. Я попробую проверить. Так что же все-таки с вами произошло?

Войцех Казимирович не торопясь и обстоятельно рассказал ему обо всех событиях, происходивших с ними за последние два дня. Когда Мамонт узнал, каким образом им пришлось добывать оружие при отсутствии денег, он крякнул, полез во внутренний карман и достал оттуда пачку купюр, перетянутую банковской лентой.

— Вот, — он незаметно протянул её Профессору. — Король просил передать.

— Спасибо, — сказал Войцех Казимирович, убирая тугой пресс в карман.

Отнекиваться и говорить об отдаче долгов сейчас не имело смысла, не до деликатности.

Старик продолжил свой рассказ. Закончил он его тем, как они услышали о введении санитарной юны, и выложил Мамонту их с Сергеем догадки по поводу вируса, ставшего причиной эпидемии, за которым охотятся люди, заварившие всю эту кашу.

— Ну и ну, — покачал головой Мамонт и перевернул газетную страницу. — Прямо в голове не укладывается. Вирусы, секретное оружие, военные лаборатории, разведка… И это все у нас?

— У нас, у нас, — подтвердил Профессор. — Просто раньше мы с этим не сталкивались. Это ведь совсем другое поле деятельности.

— Да, попали вы в историю, — сказал Коля. — По самые брови. Ты уже что-нибудь придумал, как вы будете выбираться из этого?

— Кое-что есть. Но сначала скажите, как у вас дела? Что с Королём?

Мамонт снова скучающе оглянулся по сторонам.

— Король в порядке. Пока. Как только все началось, мы перебрались в другое место. Есть тут один домик… Врачи возле него. Люди надёжные. Ну, уход там, медикаменты — все обеспечили. Пока продержимся. Хуже то, что операцию нужно делать уже вот сейчас, а в тех условиях… Сам понимаешь.

— Вся эта заваруха долго не протянется. Счёт идёт даже не на дни. Либо мы найдём способ выскочить, либо нас прикончат. В любом случае все решится довольно скоро.

— Чем мы можем помочь?

— Попробуйте получить информацию. Это как раз то, чего нам сейчас больше всего не хватает. Пока то, что у нас есть, это только догадки, наверняка мы не знаем ничего. Нужно найти человека, который в курсе того, что сейчас происходит на нашей «химии».

— На всех заводах и комбинатах?

— Такого вы вряд ли найдёте. Хотя бы на самых главных. В первую очередь меня интересует «минералка», хим-волокно и завод полимеров.

— Ты понимаешь, что такой человек будет обязательно из ФСБ?

— Не совсем. У них есть свои службы охраны, которые формально подчиняются СБ, но на деле являются вполне самостоятельными структурами. Кроме того, если какие-то из лабораторий находятся под шапкой Министерства обороны, их курирует военная контрразведка.

— Чудненько, Профессор. Ну и задачу ты ставишь! Получается, мы должны выйти или на нашу ФСБ, или на армию?

— Да. Но только на кого-нибудь из среднего звена и крайне осторожно.

Мамонт вздохнул:

— Ладно, попробуем. Я передам Королю. Может, и получится. Ещё что-нибудь?

— Пока нет. Если найдёте человека, тогда будем что-то решать. Сейчас ничего другого мы сделать не можем.

— А вы? Заляжете на время? Могу подыскать вам место.

— Да нет, Коля, спасибо. Место я и сам найду. Но у нас на сегодня ещё запланирована одна экскурсия. Под землю. Хотим взглянуть поближе на то, что там происходит.

Мамонт поёжился.

— Вы только не сильно там… углубляйтесь. Сам знаешь, что под землёй бывает.

— Не будем, — пообещал Войцех Казимирович и спросил:

— Когда встречаемся?

— Думаю, завтра к утру уже будет результат. Давай в восемь. Если не получится, тогда, как и сегодня, через каждые два часа. Только место нужно сменить.

— Сквер у «Юбилейного» подходит?

— Давай. С той стороны, что дальше от остановки. У колхозницы. Там меньше народу ходит.

— Хорошо.

Мамонт сложил газету и сунул её в карман, но подниматься со скамейки не спешил.

— Тут ещё Король просил узнать, — сказал он, глядя в сторону, — насчёт вашего с ним разговора. В общем, он сказал, ты должен будешь передать…

Коля замялся. Профессору показалось, он уловил в его голосе нотки то ли робости, то ли стеснительности. И то и другое было непривычным и никак не увязывалось с характером и обликом Мамонта.

— Я понял, — остановил Войцех Казимирович его колебания.

Хотя решение уже было принято, Профессору пришлось преодолеть какую-то невидимую преграду, чтобы наконец произнести:

— Передай ему, что я сказал «да».

Мамонт медленно повернулся к нему. Губы его дрогнули в улыбке и поползли, поползли куда-то к ушам. Хотя видно было, как он изо всех сил старается их удержать и вернуть лицу обычное невозмутимое выражение.

— Правда? — переспросил он и откашлялся, прочищая горло, как будто там что-то застряло, мешая нормально говорить.

— Правда, — подтвердил Войцех Казимирович и сделал вид, что не замечает ничего необычного.

— Хорошо, — сказал Мамонт, щелчком сбросил невидимую пылинку с брюк и повторил:

— Это хорошо. Он ещё раз откашлялся.

— Давай будем расходиться, Профессор. Время, как говорится, деньги. А в нашем случае, пожалуй, дороже денег. Завтра я вам возьму «трубку», чтобы мы могли свободно связываться. Ну и, надеюсь, получим результат по твоей просьбе.

— Спасибо, Коля. Привет Королю.

Войцех Казимирович встал первым, опираясь на трость.

— До свидания, Профессор, — сказал Мамонт, тоже поднимаясь со скамейки, и добавил:

— Береги себя. Пожалуйста.

Они разошлись в разные стороны без кивков и пожатия рук, как абсолютно незнакомые друг другу люди.

ШУРИК. МЫ ГОТОВИМСЯ СПУСКАТЬСЯ

Шурику очень понравилось то, что они делали. Серёжа повёл его по магазинам, и они покупали много разных вещей. Шурик любил покупать, только для этого нужны были деньги, поэтому он покупал редко и мало. А сейчас они покупали много и такого интересного!

Больше всего ему понравились фонарики. Серёжа купил их три штуки и сказал, что каждый возьмёт по одному. Значит, один из них будет Шурику. Шурик спросил, а можно ему выбрать свой, и Серёжа сказал, что да. Они были все одинаковые и горели одинаково ярко и красиво, но Шурик выбрал тот, у которого кнопка была с точечкой. На других точечки не было, а на этом была. Поэтому он понравился ему больше остальных. Те два Серёжа положил ему в пакет, а свой Шурик нёс в руках, и все прохожие оборачивались и смотрели, какой у него красивый фонарь.

Ещё ему понравилась лопатка, которую они купили в том же магазине. Она была совсем как настоящая, только меньше, и ручка у неё короче. Шурик знал, потому что у него дома тоже была лопата с короткой ручкой. Только та ручка ненастоящая, Шурик её сам сделал из палки, и она немного неровная. А эта была ровная, крепкая и гладкая. Её очень приятно трогать и брать в руки. Шурик спросил Серёжу, а что они будут копать. Тот ответил, что не знает, это на всякий случай, и хорошо, если бы им копать не пришлось.

Они ещё купили много всего. Покупки они складывали к Шурику в пакет, и скоро он стал полным и тяжёлым. Шурику нравилось, когда он такой, поэтому он носил его с большим удовольствием.

Когда они покупали последнее из того, что надо было купить, — это были нитки, только толстые и на таких очень больших катушках, — то Серёжа сказал Шурику не заходить в магазин, чтобы не толкаться среди покупателей, а подождать его на улице у входа.

Пакет Шурик не ставил, а держал в руках, чтобы его случайно кто-то не забрал. Шурик ждал, когда Серёжа выйдет из магазина, поэтому лицом стоял к входной двери. И тут его сзади толкнули так, что он чуть не упал.

Шурик не успел даже ничего понять, только крепче прижал пакет к груди, чтобы не выронить, потому что на самом дне в нем лежали два фонарика и они могли разбиться. Шурик оглянулся, чтобы посмотреть, что это было и кто его толкнул, и тут его ещё раз ударили, на этот раз нарочно.

Это был парень. Здоровый такой, в чёрной кожаной куртке, коротко постриженный. Вернее, даже не парень, а дядька, это Шурику просто из-за стрижки так показалось. Он нёс что-то в бумажных пакетах из магазина «Артём», где продавали заграничные продукты очень дорого, и ещё бутылку вина. Когда он на Шурика натолкнулся, бутылка у него выпала и разбилась. Поэтому он так рассердился. Наверное, ему было жалко эту бутылку.

— Ты! — закричал он на Шурика и ещё раз ударил в плечо. — Ты, чмо! Ты чего тут стал, козлина? Тебе места мало?

Он ударил ногой по осколкам, и они покатились по асфальту, звеня, как маленькие колокольчики.

— Чего рот раскрыл? — опять закричал он. — Бар-ран, блин!

— Извините, — сказал Шурик.

Шурик, конечно, мог бы сказать ему, что тот не прав. Это же не он на него наткнулся. Просто дядька был невнимательным и смотрел куда-то в другую сторону.

Поэтому и не заметил Шурика. Их в интернате всегда учили быть внимательными. К ним даже специально доктор такой приезжал и учил их внимательности.

Только Шурик не стал ему этого говорить, чтобы не сердить. Ему и так, наверное, было обидно, что он купил бутылку, а она разбилась. Но дядька почему-то рассердился ещё больше.

— «Извини-ите», — перекривил он Шурика.

— А кривляться некрасиво, — сказал Шурик. Их этому тоже учили в интернате.

— Чего?! — Его лицо вдруг как-то напухло и покраснело. — Ты, гондон, бля!

Ты как разговариваешь? Да я тебя урою щас. Ты понял? Пальцем сделанный…

Дядька начал ставить свои пакеты на землю, и Шурик понял, что тот опять хочет его ударить. И самое плохое было то, что убежать Шурик не мог. Потому, что он мог потерять Серёжу.

И тут Шурик услышал за спиной его голос:

— О чем поспорили, мужики?

— Отвали, — сказал ему тот дядька в чёрной куртке, подходя ближе.

— Ага, — сказал Серёжа. — Ща. Только вот руки освобожу.

Он положил Шурику в пакет большую катушку толстых зелёных ниток, а потом опять повернулся к дядьке:

— Ну, так тебе чего, убогий?

Тот как-то так сильно засопел и кинулся на Серёжу, чтобы его ударить. Но Серёжа повернулся боком и что-то быстро сделал локтем. И этот дядька в куртке вдруг громко выдохнул и согнулся пополам. Только голову он поднял вверх и закатил глаза. А лицо у него сразу начало менять цвет и становиться из красного очень белым.

— Вопросы? — спросил у него Серёжа.

Но дядька ему ничего не ответил. Шурику показалось, что он даже не слышал ничего. Тогда Серёжа назвал его матросом, потому что у него нет вопросов, или как-то так, повернулся к Шурику и похлопал его по плечу.

— Пойдём, Александр, — сказал он, и они пошли оттуда.

— Чего это он? — спросил по пути Серёжа.

— А, — махнул рукой Шурик, — бутылку разбил.

— А-а-а, ну тогда все ясно. Мы ещё легко отделались. За бутылку могут и убить.

Шурик знал это. У них Сашка Лохматый или Веха, когда выпить хотели, так прямо сумасшедшими делались. Ну, так то они. Алкоголики. Шурик не знал, что у всех так. Он думал, что другие люди не такие. Особенно те, что с деньгами.

Которые могут покупать в «Артёме» продукты.

Шурик сказал об этом Серёже, а он засмеялся и ответил, что все зависит от содержимого бутылки.

Шурик с Сергеем шли к остановке, потому что уже были далеко от того двора, где должны были встретиться с Профессором. Они стояли и стояли, но нужного им автобуса или троллейбуса все не было. Потом подошло маршрутное такси, и Серёжа сказал, что они поедут на нем. Они забрались, Серёжа заплатил за билеты, и Шурик сел у окна, а он рядом. Шурик ещё никогда в таком автобусе не ездил.

Внутри там были мягкие сиденья. Ему очень понравилось. Жалко только, что они быстро приехали.

Во дворе Профессора не было, и Серёжа сказал, что они будут его ждать.

Возле забора стоял вкопанный в землю столик со скамеечками возле него. Они были покрашены такой яркой зеленой краской, что Шурик даже потрогал её рукой, так как подумал, что она ещё прилипает. Но скамейки оказались сухими, и они сели на них, а пакет Шурик поставил на стол. Свой фонарик он тоже положил в него, потому что Серёжа сказал, что сейчас его включать не надо, чтобы не посадить батарейки.

Вот так они сидели и ждали Профессора. Он пришёл совсем не с той стороны, откуда они его ждали, поэтому Шурик с Сергеем даже не сразу его заметили.

Профессор сел и начал рассказывать о том, как он встретился с Мамонтом.

Шурику тоже стало интересно, что сказал Мамонт Профессору, и он пододвинулся к ним поближе.

Получалось, что Король обещал им помочь, и они с Мамонтом должны найти каких-то людей или одного человека, здесь Шурик не понял, которые им помогут.

Серёжа ещё спросил, неужели Король сможет сделать это, а Профессор ответил, что если кто и сможет, так это Король. Тогда Серёжа сказал, что если этот человек окажется «оттуда», то им хана. А Профессор сказал, что если они не найдут такого человека, то им так и так хана.

Они долго рассуждали и спорили друг с другом. Шурик перестал понимать, о чем это они, ему стало неинтересно, и он допил свою фанту. Бутылку он положил в пакет вместе с картонкой, её потом можно будет продать на рынке, получится, он хоть что-то заработал за сегодняшний день.

Затем Профессор спросил, что успели купить. Они наперебой начали хвастаться своими покупками, а Шурик, ко всему, ещё и доставал их из пакета и демонстрировал Профессору. Тот сказал, что они молодцы и все сделали как надо, только нитки ему не очень понравились. Профессор сказал, что они из хлопка и не очень надёжны, нужно было брать синтетические. А Серёжа сказал, что он не подумал об этом. А Профессор сказал, что это он должен был Серёжу предупредить.

И они вот так друг перед другом раскланивались, чуть не приседая, дурачились, а Шурик смотрел на Серёжу и видел, что лицо у него опять стало нормального цвета и, значит, действительно с ним все в порядке и ничего серьёзного.

— Ну что, ребятки? — наконец сказал Профессор и легонько стукнул своей палкой о землю. — Пожалуй, пора, а?

— Пора так пора, — ответил Серёжа и повернулся к Шурику. — Собираемся, Александр.

Пришли они опять на остановку, только не на ту, куда Шурик подъезжал с Серёжей, а на другую, и ждали там долго, пока не подошёл нужный троллейбус.

Шурик ехал и смотрел на дорогу и на то, что делалось на улицах, а затем его подёргали за руку, он оглянулся и увидел, что это Серёжа, который сказал, что им пора выходить.

Шурик осторожно спустился, и они снова оказались на остановке, точь-в-точь такой же, как и та, на которой они недавно стояли, только здесь людей почти не было. Уже наступал вечер, темнело, даже фонари кое-где начали зажигаться.

— Пошли, — сказал им Профессор.

Шли они совсем недолго. Дошли до угла и повернули налево, а затем Профессор завёл их за какое-то двухэтажное здание, и они остановились.

— Здесь, — сказал Профессор и наклонился над крышкой канализационного люка. — Сергей, подденьте-ка…

Лопатка была у Серёжи. Он вставил её под крышку, нажал, и крышка слегка приподнялась. Профессор ухватился за неё руками и стал подымать выше. Шурик бросил пакет и поспешил к нему на помощь. Но не успел, Профессор крякнул и откатил её в сторону.

— Фонари… — сказал он, достал из кармана пальто платок, вытер руки, — а затем шумно высморкался, — …приготовьте.

— Вот, — сказал Шурик, протягивая фонарики.

Серёжа взял один и посветил внутрь колодца. Этот колодец был глубокий, Шурику такие даже ни разу не попадались. Луч фонарика был сильным, но не доставал дна. Там внизу плескалось что-то непроглядное, темно-болотистое.

Сильно пахло тухлым и почему-то тем, что напоминало Шурику медпункт их интерната.

Луч фонарика дрогнул, и Шурик поднял глаза. Профессор с Сергеем смотрели в глубь колодца, как будто видели там что-то. Они перестали следить за своими лицами, и Шурик вдруг понял, что им страшно. И не просто страшно, а очень страшно. Прямо-таки до ужаса. Непонятно. Он ещё раз заглянул внутрь, но опять ничего не увидел.

— Ну что, — сказал Сергей. — Кто пойдёт первым?

ПОГРАНИЧНИК. В ПОДЗЕМНОМ МИРЕ

Поручни, ведущие вниз, были сухими, только покрытыми слоем ржавчины, которая осыпалась под ладонями лёгким, невесомым дождиком. Да и внизу оказалось не очень мокро, так, по щиколотку застоявшейся жижи, скорее грязи, чем воды.

Сергей засветил фонарь и осмотрелся по сторонам. Канализационная шахта показалась ему похожей на ту, по которой он бежал вчера утром. Точнее сказать Сергей не мог, потому что тогда он не особо обращал внимание на окружающую обстановку. Этот ход был довольно высоким, можно было стоять не сгибаясь.

Округлые бетонные стены с тёмными потёками, покрытые чем-то очень похожим на бесцветный мох или мохнатую плесень. Расстояние между ними — метра два, не меньше.

Осыпая облачка ржавчины, сверху спустился Шурик. Следом за ним двигался Профессор, поправивший крышку так, чтобы никому не бросался в глаза открытый люк.

— Куда теперь? — спросил Сергей, когда все оказались внизу.

— Туда, — ответил Профессор, без колебаний указывая налево. Он поправил ремень, которым подвязал своё пальто где-то на уровне солнечного сплетения, подобрав полы, чтобы не замочить их. Вид у него при этом был скорее угрожающим, чем смешным, этакая горилла с непомерно раздутой грудью, заблудившаяся в канализационных дебрях.

Кстати, насчёт воды Профессор предупредил, что её может быть по колено, а то и по пояс. А Шурик добавил, что он знает места, где вообще по грудь. И не воды, между прочим. Правда, Сергея Войцех Казимирович успокоил, сказав, что туда им идти не придётся.

Они с Шуриком включили свои фонари, и вся троица двинулась вперёд. Лучи плясали по стенам. Через десять шагов Сергей оглянулся. Там была сплошная темнота, угрюмая и непробиваемая. Место, где они спустились в шахту, казалось безнадёжно затерянным далеко позади. Гномик, сидевший у Сергея внутри, вылез наружу и пробежал по спине от затылка до копчика, заставляя волосы шевелиться.

Оказывается, и здесь обитала кое-какая фауна. Из-под ног время от времени разбегалась и расползалась, с писком и молча, всякая живность. Как просветили Сергея Войцех Казимирович с Шуриком, главным образом это были крысы, мыши, какие-то подземные жабы и тараканы. Ни к одному из этих видов особой симпатии Крутин не испытывал и сейчас был благодарен Войцеху Казимировичу за его совет.

Ещё перед тем, как спуститься в колодец, Профессор с Шуриком уселись на траву и, отмотав по куску купленной бечёвки, начали крепко обвязывать её вокруг каждой ноги поверх брюк.

— Зачем это? — спросил Сергей.

— На всякий случай, Серёжа. Средство предохранения. Кто знает, какое зверьё нам встретится, но вот крыс я вам обещаю. Возьмите, — и он протянул Крутину кусок бечёвки.

Сергей с сомнением посмотрел на толстые подошвы своих кроссовок.

— Да нет, спасибо. Я уж как-нибудь так…

— Как хотите, — покачал головой Войцех Казимирович. — Но только учтите, Серёжа, что если с размаху наступить на крысу, то она от боли теряет ориентацию и инстинктивно несётся вверх. Взобраться по ноге для неё — пустяк, а при этом обезумевшая, если можно так выразиться, крыса рвёт зубами все, что попадётся ей на пути. Вы меня понимаете?

Войцех Казимирович многозначительно посмотрел на него.

Гномик Сергея выбрался из своего убежища, проворно спустился вниз и цапнул его за причинное место. Он немедленно протянул руку за верёвкой и сел рядом с Шуриком и Профессором.

Сейчас, прислушиваясь к звукам, доносившимся из-под ног, Сергей отнюдь не считал эту предосторожность излишней.

Тоннель неожиданно закончился, упираясь в другой, шедший перпендикулярно ему. Этот ствол был намного шире, и уровень воды в нем оказался выше.

— Придётся замочить ноги, — сказал Профессор.

— Куда нам, налево или направо? — спросил Сергей, высвечивая фонариком в обоих направлениях. Везде одно и то же: тёмные стены и матовая поверхность воды с пузырьками пены. Трудно определить, здесь он пробегал вчера или нет.

— Направо, — сказал Профессор. Он сидел на корточках и вбивал в расщелину на стене палаточный костыль, купленный Сергеем с Шуриком. Закончив, он осмотрелся по сторонам и добавил:

— …кажется.

Шурик передал ему конец нити с большой катушки, и Профессор крепко привязал её к вбитому костылю. Через саму катушку он продел верёвку, которую обвязал вокруг пояса Шурика.

— Резко не дёргать, — предупредил его Профессор, — а если почувствуете, что она за что-то зацепилась, сразу скажите.

Шурик понятливо кивнул.

— Пошли, — скомандовал всем Профессор и двинулся первым. Остальные шагнули за ним.

Вода была не тёплой и не холодной. Сергей шёл, осторожно ступая, чтобы не споткнуться и не плюхнуться лицом в этот не очень аппетитно пахнущий поток. Под ногами чувствовался какой-то неприятно-мягкий осадок наподобие ила в озерце.

Время от времени оттуда всплывали пузырьки и лопались на поверхности, распространяя вокруг запах гниющего мяса. Иногда в свете фонаря попадалась выставленная над поверхностью воды серая морда с блестящими чёрными глазками, целеустремлённо плывущая по своим крысиным делам.

Сейчас вода доходила Сергею до середины голени, значит, вчера он шёл другой дорогой или уровень воды с тех пор поднялся. В любом случае ему хотелось думать, что Войцех Казимирович представляет себе, куда им надо идти. Хотя бы примерно.

Два раза им встречались ответвления, оба раза Профессор останавливался в задумчивости, подняв голову, беззвучно шевелил губами, а затем делал знак продолжать путь.

На третий раз они свернули направо, при этом Войцех Казимирович проворчал, что он, кажется, перепутал и придётся возвращаться обратно. Шурик, шедший с мотком на поясе, подёргал за нитку рукой, чтобы убедиться, что она нигде не порвалась.

Здесь воды было намного меньше, а минут через пять её не стало совсем. Ещё какое-то время они шли, тихо переговариваясь, как вдруг тоннель перед ними закончился тупиком.