Чёрный диггер

— Вот только идти нам придётся опять к вокзалу, поэтому нужна будет ваша помощь, Серёжа.

— Я готов.

— Благодарю вас.

Все трое выбрались из зарослей и двинулись в путь. Человек, который интересовал Войцеха Казимировича, находился на привокзальном рынке. Человека звали Coco, но это было не имя, а кличка, и сам он был не грузин, а чистопородный великоросс.

Когда они прибыли на место, Сергей внимательно выслушал подробное описание Coco с перечнем мест, где его можно было найти, и ушёл. Профессор остался ждать в переулке напротив главного входа, а Шурика они посадили, от греха подальше, в скверике, сказав ему отдыхать здесь на лавочке и ждать их прихода.

Сергей появился через двадцать минут. Рядом с ним шагал низенький обрюзгший Coco с чёрной щетиной на полных щеках и надвинутой на глаза шапочкой.

Сзади них, подставляя солнцу выстриженные, крепкие, как тыквы, затылки, двигались два амбала, постоянно сопровождавшие Coco.

Процессия неторопливо приблизилась к старику.

— Здравствуй, Профессор, — сказал Coco, просвечивая Войцеха Казимировича из-под кепочки маленькими, широко поставленными глазками.

— Здравствуйте, Coco, — поприветствовал его поляк.

— Человек говорит, — Coco кивнул в сторону Сергея, — что у тебя ко мне дело?

— Именно. Нам нужен ваш товар.

Глазки Coco блеснули.

— И много?

— Одна… вещь.

Видимо, Coco рассчитывал на большее, потому что огонёк в его глазах погас.

Все же он деловито осведомился:

— И сексуары?

Профессор изо всех сил постарался удержать улыбку.

— Да. Много аксессуаров.

— Пойдём, — кивнул Coco.

Они загрузились в находившийся на рыночной стоянке «Чероки» пятнадцатилетней давности, приобретённый Coco в одной из Прибалтийских республик, хотя до нужного места было всего два квартала. Но пешком ходить Coco отказывался категорически, считая, что это подрывает его авторитет. Один из тыквоголовых сел за руль, и они поехали.

Поворот, затем ещё один, и джип остановился у одного из девятиэтажных домов, окружавших макаронную фабрику. Все выгрузились и подошли к лестнице, ведущей в подвальное помещение. Этот подвал находился в полном распоряжении Coco. Доступ в него преграждала железная дверь с тремя замками. Coco достал связку ключей и приступил к длительной процедуре отпирания. С последним из замков он возился особенно долго, там что-то заедало. Coco кряхтел, матерился и дёргал ручку двери, надеясь, что это поможет. Замок посопротивлялся минуты три, затем сдался, и дверь наконец-то отворилась.

— Ф-фу, — выдохнул Coco. — Заваливай.

Он шагнул первым и включил свет. Две лампы, укреплённые на потолке, явили им небольшую комнатушку с рядом шкафчиков у левой стены и простым однотумбовым столом в правом углу. Комната выходила в длинный узкий коридор, дальний конец которого терялся во мраке.

Они вошли внутрь. Амбалы пристроились у шкафчиков, Сергей остался за спиной Профессора у выхода.

— Ну, так чего тебе? — спросил Coco.

— Две коробки патронов к «браунингу».

— Стандарт?

— Да. И что у вас сейчас есть из автоматического?

— «ТТ» есть.

— Китайский?

— Наш. Из военной части подогнали.

— Старый?

— Обижаешь. Ещё в смазке. Четыре обоймы к нему.

— Подходит. Несите.

Coco дал знак тыквоголовым оставаться на месте и вышел в коридор. Пробыл он там недолго, а вернувшись, выложил на стол перед Профессором две коробки с патронами, длинноносый «ТТ» в провощённой бумаге и четыре обоймы.

— Хорошо, — сказал Войцех Казимирович, сгребая все это хозяйство со стола и раскладывая по карманам пальто, а затем добавил:

— В долг.

Coco переменился в лице.

— Как? Как это в долг? Ты чего метёшь?

Профессор бросил одну упаковку патронов Сергею. Тот поймал её на лету.

Тыквоголовые у шкафчиков обеспокоенно задвигались. Они тоже не привыкли, чтобы здесь брали в долг.

— Обыкновенно, — сказал Войцех Казимирович. — Как друзья одалживают друзьям. Мы ведь с вами друзья, Coco?

— Да какие, на хрен, друзья?! — раздражённо закричал он, брызгая слюной.

Амбалы за спиной Профессора направились к ним. — Ты что, думаешь, я не знаю, что происходит? Всех ваших гребут без разбора, причём не только у нас, а везде, по всему городу. А о тебе вообще отдельный разговор. Всю ментуру подняли на ноги, ищут тебя по всем нычкам. Вас, может, к концу дня уже хлопнут, а ты говорить «в долг».

Стол был невысокий, и Профессор перемахнул через него одним движением.

Вторым движением, настолько быстрым, что его почти никто не заметил, он взял шею торговца в захват, используя трость как рычаг. Coco даже удивиться не успел. «Медлительный он все-таки, — подумал Войцех Казимирович. — При его роде занятий это достаточно серьёзный недостаток. Когда-нибудь он будет стоить ему жизни».

— Ты что, смерти мне желаешь, Coco? — нарочито грубо спросил он его.

Иногда грубость является единственным радикальным средством в разговоре с определённым сортом людей. Такими, как Coco, например.

— Не-е… — прохрипел владелец подпольного арсенала. Говорить и дышать сейчас Coco было не очень удобно, потому что трость Профессора давила ему на горло, как раз между кадыком и основанием челюсти. Войцех Казимирович слегка усилил захват и услышал, как у того затрещали шейные позвонки.

— Назад! — крикнул он амбалам. — Назад, не то сломаю ему шею!

Coco пробулькал что-то и замахал рукой, словно отгонял надоедливую муху.

Тыквоголовые неохотно послушались и отошли назад к шкафчикам, насторожённо поводя головами. Надо было что-то делать, а что именно, они не знали. Сергей в это время продолжал демонстративно заряжать свой «браунинг».

— Нехорошо, — сказал Войцех Казимирович и немного ослабил объятия, — нехорошо ты с людьми разговариваешь, Coco. Ты же меня знаешь. И знаешь, что слово я всегда держу. И о долгах своих никогда не забываю, а ты жадничаешь…

Coco со свистом втягивал воздух. Глазки его под козырьком бегали из стороны в сторону.

— Да ты что? Ты чего, Профессор, шуток не понимаешь? Ну, ты вообще. Я ж тебе так, для прикола сказал… Да ради бога, какие разговоры могут быть между своими? Неужели ты думаешь, я твоему слову не поверю?

— Не надо было шутить так, Coco. С юмором у тебя не очень… Да и какие шутки? К тебе пришли клиенты, а ты шутишь. Так и прогореть недолго. Пошли, Сергей.

Профессор отпустил Coco, обошёл стол и направился к двери. Coco плюхнулся на стул, растирая правой рукой своё горло. У дверей Войцех Казимирович обернулся:

— На неделе рассчитаемся.

Coco закашлялся и махнул рукой. Амбалы стояли в прежних позах, так и не решив, что им делать.

Профессор с Сергеем выбрались из подвала на свежий воздух. Их встретили солнечный свет и прохладный ветерок, контрастировавшие с душной атмосферой помещения, в котором они только что побывали. Слева, со стороны двора, доносились ребячьи визги. Пацаны, сбросив на кучу школьные портфели, гоняли в футбол на детской площадке.

Сергей хмуро оглянулся через плечо на подвал, ожидая, не появится ли оттуда кто. Профессор успокоил его, сказав, что Coco слаб духом для того, чтобы вот так открыто напасть. Не тот он человек. Сейчас небось сидит, делает накачку своим тушам, чтобы помалкивали о том, что здесь произошло.

Они обошли «Чероки», вышли на улицу и направились к скверу, где их ждал Шурик. Прямо на подходе к нему, когда Сергей с Войцехом Казимировичем проходили возле монумента, водружённого в честь 45-й артиллерийской дивизии, защищавшей город в 1941 году, по дороге мимо них, распугивая сигналами водителей легковушек, проехали два армейских грузовика под брезентовыми покрытиями, забитые солдатами в полевой форме.

— Чего это они? — спросил Сергей, глядя грузовикам вслед. — Учения, что ли?

Лицо у него стало встревоженным и немного испуганным.

— Может быть, — ответил Войцех Казимирович. Им сейчас было о чем думать, кроме манёвров, проводимых местным воинским начальством. — Может, и учения. А может, просто солдат в баню повезли.

— С оружием? — спросил Сергей.

«Молодец, Серёжа, — мелькнуло в голове у Профессора, — так и надо старому дураку. А ты думай, Войтек, когда говоришь».

— Хорошо. Согласен. Не в баню. Но давайте-ка лучше займёмся своими делами.

— Давайте, — кисло согласился Сергей.

Они перешли дорогу.

В сквере Шурик сидел на скамейке и во все глаза смотрел на голубей, деловито прохаживавшихся по дорожке. Наверное, вовсю жалел сейчас, что у него нет хлеба, чтобы покрошить и смотреть, как они будут склёвывать крошки.

А сбегать купить Шурик не решился. Раз посадили здесь и сказали сидеть и ждать, значит, нужно сидеть и ждать.

Когда Профессор с Сергеем появились в поле его зрения, лицо Шурика осветилось такой радостью, будто их только что амнистировали, а он на это уже не надеялся. — Все? — робко спросил он.

— Все, брат Шурик, — Сергей весело хлопнул его по спине. — Дела закончены, идём звонить.

Шурик подхватил со скамейки свой пакет, бросил прощальный взгляд на голубей и задал Сергею очередной вопрос:

— А куда мы пойдём?

— М-м-м… — Сергей завертел головой, пытаясь определить, где же здесь ближайший телефон-автомат.

— Туда, — сказал им Войцех Казимирович, указывая тростью через дорогу.

На той стороне протянулся длинный, сверкающий на солнце стеклом витрин магазин «Юбилейный». За последние десять лет он претерпел, как и другие крупные торговые точки, разительные изменения. Открытый в эпоху угасания соцрежима в 1987 году, к знаменательной дате 70-летия Октября, и получивший от неё своё название, он уже тогда радовал горожан относительным разнообразием товаров и довольно частым появлением тогдашнего дефицита на прилавках, что привлекало покупателей даже из отдалённых районов. Затем наступили смутные времена денежных обменов, инфляции и финансовой нестабильности. Спрос настолько обогнал предложение, что, казалось, это уже навсегда. С прилавков исчезло все, что можно было считать товаром. В большинстве отделов торговали одним-двумя наименованиями, и несчастные продавцы выстраивали на пустых полках замысловатые пирамиды из пачек каустической соды, женских бот сорок шестого размера и других немногочисленных предметов, не попавших в бездонную потребительскую корзину.

Появилась реальная перспектива переформирования магазина в складское помещение, но этого не произошло, поскольку складировать тоже было нечего. Затем наступили новые времена, магазин постепенно заполнялся отделами, арендованными различными торговыми фирмами, засиял товарами, радующими глаз, но бьющими по кошельку, и в конце концов расцвёл опять, уже в новом обличье эпохи хищнического недоразвитого капитализма.

Как пережиток прежних времён на углу магазина висел одинокий телефон-автомат с необорванной, что было весьма удивительно для данного района, телефонной трубкой.

— Точно, — сказал Сергей и хлопнул себя по лбу. — Как же я забыл-то?

Он обнял Шурика за плечи.

— Ну что ж, вперёд, Александр, вздрогнем? Нас ждут великие дела. Ведите, Профессор!

В глубине его глаз таился тяжёлый давящий страх, но Шурик этого не замечал. Он весело смеялся, .подняв над головой полупустой пакет как знамя, и вышагивал рядом с Сергеем по-ребячески, высоко вскидывая худые ноги. Вой-цех Казимирович шёл рядом с ними и улыбался. Со стороны они напоминали весёлую компанию подгулявших родственников, выбравшихся на свежий воздух. Профессор подумал, что в этот момент они вряд ли были похожи на людей, которых ищут по всему городу, чтобы убить. Хотя ни он, ни Сергей не забывали об этом ни на секунду.

Им повезло, телефон оказался в исправности. Трубка действительно была на месте, диск не вырван, и даже гудок показывал, что связь есть.

— А карточка имеется? — спросил Сергей.

— Не надо. По этому номеру можно звонить без карточки и без жетонов, — объяснил Профессор, восстанавливая в памяти номер.

Диск аппарата слегка был погнут и не хотел самостоятельно возвращаться на место. Приходилось помогать ему пальцем. Набрав последнюю цифру, Войцех Казимирович опустил руку и прислушался. Сергей с Шуриком насторожились.

Как и в прошлый раз, что-то щёлкнуло и раздались гудки вызова. На этот раз они тянулись долго, мучительно долго. В конце концов трубку сняли, и воцарилась тишина.

— Алло, — сказал Профессор.

Молчание. Затем опять что-то щёлкнуло, и бесстрастно-металлический женский голос сказал:

— Номер отключён. — И через паузу все так же монотонно:

— Номер отключён.

Щелчок. Гудки отбоя. Войцех Казимирович медленно повесил трубку и повернулся к ребятам.

— Ну что? — еле сдерживая нетерпение, спросил Сергей. Шурик стоял рядом с ним, широко раскрыв глаза в томительном ожидании.

— Не знаю, хорошо это или плохо, — сообщил им Профессор, — но количество людей, интересующихся нами, наполовину уменьшилось. Правда, и помощи теперь ждать неоткуда.

— Что же мы будем делать? — спросил Шурик и испуганно хлопнул ресницами.

На этот вопрос Войцех Казимирович пока ничего не мог ответить.

ПОГРАНИЧНИК. ГДЕ ОБЕДАЮТ БЕЗДОМНЫЕ

Решение, что им теперь делать, пришло внезапно, буквально через двадцать минут после звонка Профессора.

Сергей со стариком стояли и в полной растерянности смотрели друг на друга.

События, каруселью вертевшиеся вокруг них, казалось, остановились, и все замерло. Нет, конечно, машины с автобусами ездили, птицы порхали, люди торопились куда-то или, наоборот, не спеша прогуливались, но все это как бы происходило на экране, окружавшем их. Экране мёртвом, холодном и неподвижном.

— Ну что же, — нарушил молчание Профессор и взглянул на дисплей своего китайского будильника, — давайте-ка, друзья мои, сходим куда-нибудь пообедаем.

Организм Сергея, последний раз принимавший пищу ещё перед походом в больницу, отозвался на это предложение с энтузиазмом и заурчал так, что Шурик с Профессором удивлённо посмотрели на него.

— Так, — сказал Войцех Казимирович, — все ясно. Шурик, вы тоже голодны?

— Не очень, — сказал Шурик и сглотнул слюну.

— В таком случае не будем терять времени, — подытожил Профессор. — Я знаю поблизости одно не очень плохое заведение.

«Не очень плохое заведение» Профессора действительно было расположено неподалёку и называлось «Королевская охота». По сути своей это был трактир, то есть нечто среднее между рестораном и рюмочной, причём довольно высокого класса. Основная публика, как понял Сергей, собиралась здесь после восьми вечера. Но и без неё, по интерьеру, уровню обслуживания и кухне, можно было догадаться о статусе этого погребка.

Первое событие произошло ещё до того, как они спустились по удобным каменным ступеням внутрь «Охоты». Войцех Казимирович, шествовавший впереди, вдруг остановился так резко, что Шурик ткнулся своим распухшим носом ему между лопаток и начал смущённо извиняться. Профессор же, казалось, ничего не чувствовал и ничего не слышал, поглощённый разглядыванием бумажки с объявлением, приклеенной к стене слева от входа. Сергей подошёл ближе.

Объявление было странным и непонятным. Вверху его красовался слон с загнутыми бивнями, такой, каким его изобразил бы пятиклассник. Дальше следовала надпись крупными буквами: «Срочно». После неё — номер телефона 24-68 и, в самом низу, адрес: площадь Победы. И все. Шизня какая-то.

— Продажа слонов? — спросил Сергей.

— Это не слон, это мамонт, — ответил Войцех Казимирович и внезапно широко улыбнулся.

— Ах, Мамонт… — протянул Крутин, вспомнив человека, с которым ему нужно было увидеться в больнице.

— Где Мамонт? — спросил Шурик, вертя головой.

— И что же это значит? — в свою очередь спросил Сергей. — Что это за непонятный телефон?

— Где Мамонт? — это опять Шурик.

Профессор движением руки остановил град их вопросов. — Все очень просто. Мамонт ищет встречи и указывает место — площадь Победы. А это не номер телефона, а время. Встречаемся в течение дня по чётным часам. Понятно?

— Угу, — сказал. Сергей. — Получается, он развесил эти бумажки по всему городу?

— Необязательно. Мамонт хорошо знает меня и мои привычки. Он понимает, что на вокзале я сейчас не покажусь, и наклеил объявления в других местах, где я появляюсь чаще всего.

В небольшом зале они расселись на мягких кожаных сиденьях, скрытых полумраком, создававшим лёгкий флёр домашнего уюта, столь разительно отличающимся от вульгарной полутьмы дешёвого кабака.

— Как вы думаете, — спросил Сергей Войцеха Казимировича, наклоняясь над столиком, — он хочет помочь?

— Увидимся — узнаем. По крайней мере, Мамонт на свободе, и это уже хорошо, — Войцех Казимирович взглянул на часы. — Сейчас половина пятого. Как раз успеваем пообедать и добраться до места. Вернее, добираться буду я один, а вы подождёте меня где-нибудь здесь.

— Почему это? — воинственно спросил Крутин.

— Так надо, — твёрдо ответил старик. — Мало ли что.

Сергей попробовал было возмутиться, но взгляд Профессора был настолько твёрд, что бунт угас в самом зародыше. И, кроме того, у него мелькнула догадка, почему старик так противился его с Шуриком присутствию. Профессор не исключал ловушки и хотел на всякий случай обезопасить их.

Из двери, откуда тянуло невыносимо аппетитным запахом, вышел и приблизился к ним мужчина средних лет, похожий на распорядителя. Одет он был в белую рубашку с бабочкой на вороте и чёрную расстёгнутую жилетку.

— День добрый, Войтек, — поздоровался он. Затем повернулся к Сергею с Шуриком и кивнул:

— День добрый, Панове.

— День добрый, Юзек, — поприветствовал его Войцех Казимирович. — Что пан предложит нам сегодня?

— Мам бигос, телятину с гжибами, рыбу под соусом… — начал перечислять Юзек.

— Телятину с грибами, — остановил его Профессор и обвёл своих сотрапезников взглядом. Ни Сергей, ни Шурик против телятины не возражали. — Картофель со сметаной, салаты, кофе и…

Войцех Казимирович вопросительно посмотрел на них.

— Чай, — сказал Крутин. Шурик пожал плечами.

— …чай и кола, — закончил перечисление Войцех Казимирович.

Юзек внимательно все выслушал, кивнул, сказал: «Момент» — и хотел уже отчалить, когда Профессор поманил его пальцем, наклонил к себе и что-то прошептал в самое ухо. Юзек выслушал, выгнул брови и отрицательно покачал головой.

— Добже, — сказал Войцех Казимирович, отпуская его.

По дороге назад Юзек заглянул в открытую дверь, откуда он перед этим вышел, и негромко передал сделанный заказ. После этого зашёл за прилавок бара, облицованного под ореховое дерево, принялся перетирать фужеры, поглядывая вверх. Над его головой, прикреплённый к потолку, работал средних размеров телевизор. Как раз только-только окончилась трансляция поднадоевшего отечественного фильма, который регулярно, два раза в год, видно, из патриотических соображений, в пику Голливуду, показывали по ящику. Пошла реклама. Юзек поморщился, достал пульт и переключил на другой канал. По местному телевидению начинался блок новостей. На экране возникла Леночка Романова, слегка располневшая после родов, но все такая же милая и обаятельная.

При этом Сергей машинально отметил, что съёмка сегодня ведётся из четвёртой студии. Юзек сделал звук чуть погромче и погрузился в созерцание.

Шурик рядом с Сергеем развернулся и тоже, раскрыв рот, уставился на экран.

Левой рукой он продолжал по привычке, чтобы не упёрли, сжимать свой пакет.

— И часто вы посещаете сию ресторацию? — спросил Сергей Войцеха Казимировича.

Тот степенно кивнул, ставя в угол свою трость, и ответил:

— Пожалуй, можно ответить «да», молодой человек.

— Шикарно живёте, Профессор, — восхитился Крутин. — Мне, например, такая жизнь не по карману.

Войцех Казимирович зажмурил глаза и потёр переносицу.

— Если ваша жизнь вам не нравится, — заметил он, — кто вам мешает изменить её?

«Резонно, — подумал Сергей, — и, главное, крыть нечем».

— Смотрите, — взволнованно сказал вдруг Шурик, который продолжал следить за экраном.

Сергей с Профессором неторопливо повернулись в ту сторону. И приросли к месту.

— …очень серьёзная. К настоящему моменту уже госпитализировано сорок шесть человек. Половина из них находится в тяжёлом состоянии. Шесть человек скончались.

Камера наплывом показала больничные койки, где лежали худые, измождённые люди, глядя в потолок пустыми глазами.

— Черт, — прошептал позади Крутина Войцех Казимирович. Он даже подался вперёд, налегая грудью на столик, чтобы лучше рассмотреть. — Это… Это же…

— В областной администрации создан Чрезвычайный комитет по оценке сложившейся ситуации. Два часа назад на заседании комитета было принято решение о проведении карантинных мероприятий и объявлении территории города санитарной зоной.

На экране показался грузовик вроде тех, что Сергей с Профессором видели недавно на улице. Затем дали панораму Святошинского шоссе, перегороженного заслонами с колоннами машин, выстроившихся слева и справа, и солдат с автоматами и в камуфляже, патрулирующих у новосозданных постов.

— По этому вопросу мы пригласили в студию заведующего инфекционным отделением Первой городской больницы Ярошенко Николая Фёдоровича и главного врача-эпидемиолога нашей области, профессора медицины Даш-ковского Сергея Ивановича. Добрый день!

Гости сдержанно поздоровались.

— Должен сразу заявить, — взял быка за рога один из них, розовощёкий, упитанный мужчина, — что причин для паники нет. Очаг распространения вируса локализован, ведутся работы по предотвращению…

Гномик вылез на пустой желудок Сергея и начал отбивать на нем чечётку.

Нехорошее ощущение. И обедать ему тут же расхотелось.

Крутин отвернулся от телевизора.

— Ну что? Как вы это объясните?

Войцех Казимирович посмотрел на Сергея. Лицо его было бледным.

— Те люди, — сказал он. — В больнице… Я знаю их. Это «подземные».

— Какие подземные? — спросил Сергей. — Из ваших, что ли?

— Я же вам говорил. Наши «вокзальные», а «подземные»…

— Ну, понял-понял. Я имею в виду, такие же, как и вы.

Они что, под землёй живут?

— Да. В канализации.

При слове «канализация» гном так ухнул ногами по желудку, что Сергей вздрогнул всем телом. Опять эта канализация. Что-то не так. Что-то очень не так.

— …ни в коем случае не употреблять сырую, некипячёную воду из водопровода, — вещал второй из гостей — длинный, худой и с такой жёлтой кожей, как будто он испытывал на себе все инфекционные вирусы местного округа.

Юзек оставил в покое свои фужеры, увлечённый происходящим на экране.

Посетители в зале забыли о еде и все как один тоже уставились в телевизор.

— Ну, ручаться не могу, — сказал Войцех Казимирович, возвращая Сергея к разговору. — Может, там есть и другие, но из тех людей, что сейчас показывали, большая часть мне знакома.

— Что же это происходит? — спросил Крутин. — Что за вирус?

Шурик участия в разговоре не принимал, поглядывая то на них, то на телевизор.

Войцех Казимирович побарабанил пальцами по столу.

— Мне это не нравится, также как и вам. И знаете, что я скажу…

Он замолчал. Рядом с ними появился Юзек с подносом.

— Ничего себе? — взволнованно заговорил он, ловко расставляя тарелки. — Вы слышали, панове? Теперь будем чекать на санитарную станцию. А они под этот шум своего не упустят, будьте покойны.

Профессор сокрушённо покачал головой.

— Да, Юзек, с них станется. Теперь у нас, считай, военное положение. Будут делать, что хотят.

Юзек наклонился над столом, заговорщически понижая голос:

— И все из-за кого, Панове? Откуда инфекции взяться в нашем городе? .

Он помолчал, выдерживая театральную паузу. И звонким шёпотом произнёс:

— Только из наших химических заводов. Вы же не думаете, что там действительно делают удобрения? Нет, удобрения, конечно, тоже, но можете сказать, что у Юзека Рацимовича вместо головы дула, если вирус пришёл не оттуда…

Профессор подвинул тарелку к себе и принялся за еду. Шурик тоже вооружился вилкой и стал жадно поглощать все, что находилось перед ним.

Сергей взглянул на своё блюдо. От картошки поднимался пар. Смешиваясь с ароматом телятины и грибов, он приятно щекотал его ноздри. Ушедший на время аппетит появился вновь значительно окрепшим и заявил о себе. Сергей энергично потёр руки и присоединился к трапезе.

— Интересная получается картина, — сказал опять Вой-цех Казимирович, делая перерыв в еде и аккуратно промакивая губы салфеткой, — И, самое главное, идеально вписывающаяся в происходящие события.

Сергей с Шуриком перестали жевать, внимательно вслушиваясь в его слова.

— Смотрите, — начал свою лекцию Профессор. — Итак, вчера начинает происходить ряд странных событий. Прежде всего, что-то случилось в канализации.

Сцена, виденная вами, Сергей, это раз. Слова «подземного» Вити, его состояние, милиция, которая его забирает, это два. «Подземные», заражённые неизвестной болезнью, которых мы только что видели, это три. Далее. Предположим, что человек, оказавшийся у Боти с Верой, каким-то образом связан с этими событиями.

— Вполне возможно, — подтвердил Крутин.

— Так. Теперь посмотрим, что у нас получается. Мы имеем две силы, противостоящие друг другу, интересы которых замыкаются на этом человеке.

Вернее, на том, что он спрятал. Вопрос: что же это?

— Вирус, — вдруг выпалил Сергей. Ему внезапно все стало ясно. Все события расположились по своим местам.

— Вирус, — повторил он. — Ну, конечно же. Смотрите, предположим, у нас действительно разработали этот вирус. Случайно или выполняя заказ Министерства обороны, неважно. Так вот, где должны были вестись разработки по этому проекту?

— В заводских лабораториях, — ответил Профессор.

— В каких именно?

— Естественно, засекреченных. Обычные лаборатории занимаются разработкой выпуска официальной продукции.

— Совершенно верно. А где находятся секретные лаборатории?

По блеску в глазах Профессора Сергей понял, что он догадался обо всем раньше его и сейчас просто подыгрывал ему.

— Под землёй.

— Вот. И что-то там у них произошло. Что-то, в результате чего погибли люди. Скорее всего, взрыв. Может быть, это была диверсия, а может быть — несчастный случай. Кстати, знаете, вы были правы, Профессор.

— О чем вы?

— Насчёт трупов. Их действительно доставали из канализации. Это были погибшие во время этого инцидента. — Сергей замолчал. — Или первые жертвы вируса.

— Продолжайте, — кивнул Профессор.

— Человек у Веры с Ботей. Мы не знаем, кто он. То ли единственный, уцелевший в катастрофе, то ли человек, вызвавший её. Человек, чьей задачей было уничтожить лабораторию и всех, имеющих отношение к проекту, сохранив при этом образец полученного вируса или технологию его выведения.

— Вы понимаете, что это означает? — серьёзно спросил Профессор.

— Понимаю, — тихо ответил Крутин. — Это значит, что люди, которые его ищут, из службы безопасности, а другие…

Сергей сглотнул.

— Из службы разведки. Причём не нашей, — закончил его мысль Войцех Казимирович.

Крутин молча кивнул.

Снова появился Юзек с подносом. Он подал им с Профессором блюдца с чашками, над которыми витал несравненный запах свежезаваренных чая и кофе.

Перед Шуриком он положил зеленую картонку с изображением старинного замка и надписью по кругу «Королевская охота», а на неё водрузил высокий стакан кока-колы.

Войцех Казимирович попросил счёт и расплатился с Юзеком.

Шурику очень понравилась его картонка. Прежде всего он внимательно её изучил. Затем аккуратно положил на место, поставил сверху стакан, а затем принялся потихоньку отпивать кока-колу, всякий раз возвращая стакан точно в центр кружка. Этот процесс приносил ему несказанное удовольствие. Когда коки осталось совсем мало, он перестал её пить, а только смачивал губы, чтобы растянуть кайф.

— Так что же нам делать? — задал Сергей вопрос, уже прозвучавший менее часа тому назад.

Войцех Казимирович положил ложечку, которой он размешивал свой кофе, поднёс чашечку к губам, отпробо-вал, чуть прикрыв глаза, и не спеша поставил её на место.

— Ну, прежде всего мы встретимся с Мамонтом. А затем… — он помолчал, — мы спустимся вниз и попробуем разобраться, что же там действительно произошло.

— Как? — спросил Сергей. — Вы же говорили, что ход уничтожен. Залит раствором.

— Спустимся в другом месте, — флегматично заметил Войцех Казимирович. — Они залили ближайший колодец, а мы зайдём с другой стороны. Вопрос в том, уничтожили они только колодец или и подход к лаборатории тоже?

— Я думаю, да. Чего им останавливаться на полпути? — сказал Крутин, отхлёбывая чай. Чай был крепким, с приятным запахом.

— Не скажите, Серёжа. Все зависит от того, собираются они использовать её в дальнейшем или нет.

— Хорошо, а вы думаете, этот проход никак не замаскирован? Вот так, в открытую, просто дверь или что там ещё?

— Не знаю, Серёжа. Честно скажу, не знаю. Но, — Профессор поднял палец, — мы, по крайней мере, знаем, что искать и где искать. Попробуем.

— Тогда нам нужны фонари.

— И не только.

Войцех Казимирович вынул из кармана ручку, подвинул к себе чистую салфетку и начал составлять список.

— Значит, так — фонари… верёвка… лопатка, это в «Туристе», нож… нет, два…

Список получился длинным. Профессор ещё раз вслух перечитал его, проверяя, ничего ли не упущено, и передал бумажку Сергею.

— Вот вам и работа, Серёжа. Пока я буду встречаться с Мамонтом, вы купите все по этому списку. Денег у вас хватит?

Крутин выгреб из карманов всю имевшуюся наличность вместе с тем, что утром выдал ему Профессор. Хватало. Только-только, в обрез, но хватало.

— А я? — спросил Шурик.

— А вы, Шурик, вернётесь к себе. Большое спасибо за все, вы нам очень помогли. Теперь мы с Сергеем сами. Лицо Шурика исказилось.

— Так надо, Шура, — продолжал Профессор. — Бог его знает, что там может случиться, лишний риск нам ни к чему.

— Я хочу с вами, — прошептал Шурик.