Другая история Московского царства

Немаловажно, что до середины XVII века отправление обрядов по старой вере происходило главным образом дома, в «домовых церквах» – молельнях. Храмы для соборных молений (правда, довольно длительных) посещали только по праздникам, число которых было на порядок меньше, чем сейчас, а также для справления треб – крестин, свадеб и отпевания. А вот после реформы народ стали загонять в храмы, чтоб выслушивал наставления, но не в последнюю очередь и для сбора пожертвований, поскольку Алексей Михайлович Соборным Уложением 1649 года лишил церковников их имущественных привилегий, создав специальный Монастырский Приказ.

Этот Приказ просуществовал до 1675 года (по другим данным – до 1677), когда, под давлением церковников, царь всё-таки его упразднил. Однако Пётр I в 1701-м восстановил его, отняв к тому же у монастырей право распоряжаться их доходами, за что немедленно был удостоен прозвища «антихрист». Суть была в том, что государству требовались средства для технического перевооружения армии, для закупки западных технологий, вот и брали за счёт церкви, а она пополняла свою казну за счёт прихожан, – церковной структуре нужно было как-то выживать в новых условиях.

А потом Пётр упразднил патриаршество и для руководства церковными делами страны создал государственный орган, Священный Синод. Есть сообщения, что Пётр вообще хотел реформировать церковь по протестантскому образцу (см. Н. Н. Воейков, «Церковь, Русь и Рим», стр. 568—579). Ну, «хотел» или нет, теперь сказать трудно; нам кажется, ему стоило только мигнуть иерархам РПЦ, и они бы всё сделали, как он «хотел».

Бытовые правила староверов близки к ортодоксальным иудейским и мусульманским. Например, покойника необходимо оплакать и схоронить в течение суток, как у мусульман. Староверы вообще спокойно относились к «татарскому Богу» Магомету: никаких религиозных выпадов не было. У русской и татарской религиозной культуры – надо полагать, архаического русского христианства и раннего мусульманства, – общие корни, хотя многолетнее русско-турецкое противостояние привели к тому, что этот факт выпал из внимания историков. Однако, приведём примеры.

Мало кто знает, что известный русский сказочный образ райских молочных рек можно найти в Коране: «Образ сада, который обещан богобоязненным: там – реки из воды не портящейся, и реки из молока, вкус которого не меняется, и реки из вина, приятного для пьющих» (Сура 47, аят 15). Русское выражение «быть на седьмом небе от счастья» повторяется в Коране: «Аллах – тот, кто сотворил семь небес…» (Сура 65, аят 12). Обычай плевать через левое плечо – чтоб «не сглазить», живёт со времён русской архаики, а по мусульманскому преданию Бог приставил к каждому человеку двух ангелов – доброго и злого, которые стоят соответственно за правым и левым плечами. Первый записывает хорошие поступки, а второй плохие, – в него и надо плюнуть.

А вот совпадения мусульманских и русских преданий: «И если бы два отряда из верующих сражались, то примирите их. Если же один будет несправедлив против другого, то сражайтесь с тем, который несправедлив, пока он не обратится к велению Аллаха. А если он обратится, то примирите их по справедливости и будьте беспристрастны: ведь Аллах любит беспристрастных!» (Сура 49, аят 9). «Как два русских-де борются, надо разговаривать, а и русский с неверным, дак надо помощь дать, а два же нерусских, дак надо прочь ехать» (сказ «Поединок Дуная Ивановича с Добрыней Никитичем»).

Староверы боролись не против язычников, мусульман или иудеев, а против «греческих» и «латинских» реформ. Особенно существенно, что они в первой половине XVII века не выступали против униатов, ибо считали их своими единоверцами. Существенно позже «новая» официальная церковь представила борьбу с униатством, как протест «православных» против засилья «католиков»: но ведь староверы и были исконными православными.

Характерно, что одно из течений староверов (а именно «беспоповцы»; всего имеется три направления старой веры) начисто отвергало официальный институт церкви, но не само вероучение. Мы можем указать как аналог иудейских хасидов, тоже отвергающих ортодоксальный раввинат; примерно таких же взглядов на институт церкви придерживаются и многие протестантские течения. Вообще изучение истории религий, серьёзный научный анализ аналогов различных конфессиональных течений в разных странах мог бы многое прояснить в истории человечества в целом.

Полемика между староверами и никонианами вылилась в настоящую идеологическую войну. Аввакум и его соратники старались действовать силой логики. Их противники порой прибегали к прямым подлогам (каким было, к примеру, пресловутое «Соборное деяние на еретика Мартина»). Возможность компромисса была мизерной, – такой накал приобрела полемика. Да и нужен ли был компромисс никонианам, если победа им была фактически гарантирована: за ними стояла государственная машина.

1667.– Большой собор в Москве с участием греческих патриархов. Закреплены изменения в обряде и отменены решения Стоглавого собора 1551 и Собора 1662 года о перекрещивании католиков. Все сторонники старого обряда признаны еретиками и преданы анафеме. Собор призвал подвергнуть всех их казни. Протопопы Аввакум и Лазарь, дьякон Фёдор и инок Епифаний сосланы в Пустоозерский Острог. Отмена обязательного монастырского заключения для всех овдовевших священников. Иноки Соловецкого монастыря посылают царю челобитную, призывающую не отступать от старой веры. Патриархом поставляется архимандрит Троице-Сергиева монастыря Иоасаф II.

1668.– По приказу царя начинается военная осада бунтующего Соловецкого монастыря, длившаяся затем восемь лет, – ведь предыдущие попытки подавить волнения в Соловецком монастыре административными мерами кончились неудачей. Из Соловецкого монастыря раскол распространился по всему Северу, протест против новшеств охватил многие слои населения.

Движение старообрядчества было сложным по составу участников. В него входили горожане и крестьяне, стрельцы, представители чёрного и белого духовенства, бояре. Общим их лозунгом был возврат к «старине», хотя каждая из этих групп понимала его по-своему.

Старые богослужебные книги отбирались и сжигались, – происходили целые побоища из-за книг. Миряне и монахи тайком уносили их в тайгу и тундру, уходя от преследований. Люди говорили: «По этим книгам столько русских праведниками и Божьими угодниками стали, а теперь они ни во что считаются». Оппозиция реформе проявилась повсеместно: во Владимире, Нижнем Новгороде, Муроме и других городах.

Раскол произошёл в тот момент, когда страна столкнулась с необходимостью выработки подходов к культурным связям с Европой. Реформа готовила почву для распространения пренебрежительных настроений к национальным обычаям и формам организации быта; и в самом деле, мироощущение новообрядцев было меньше связано с вечностью, больше – с земными нуждами. Они в определённой степени эмансипировались, у них появилось больше материального практицизма, желания совладать со временем для достижения быстрых практических результатов.

В борьбе против староверов официальная церковь вынуждена была САМА обратиться за содействием к государству, волей-неволей сделав шаги в сторону подчинения светской власти. Алексей Михайлович этим воспользовался, а его сын Пётр окончательно расправился с самостоятельностью православной церкви. Петровский абсолютизм на том и строился, что он освободил государственную власть от всех религиозно-нравственных норм. Многие «перегибы» петровских реформ связаны как раз с тем, что поспешной церковной реформой были размыты моральные нормы.

1672.– Преставление патриарха Иоасафа II. Собор об учреждении Нижегородской епархии. Патриархом поставляется митрополит Новгородский Питирим. Первый случай массового самосожжения раскольников (около 2000).

1673.– Преставление патриарха Питирима. В 1674 году патриархом поставляется митрополит Новгородский Иоаким. Выход в свет «Синопсиса», первого учебника истории.

1675.– Церковный Собор, предписавший немедленное действительное закрытие Монастырского Приказа. Решения о границах епархий, церковном суде и архиерейском священнослужении.

1676, 20.– Смерть царя Алексея Михайловича. Воцарение Фёдора Алексеевича. В том же году взят Соловецкий монастырь.

1678.– Собор о чине шествия на осляти в Вербное воскресенье.

1679.– Открытие первой школы в типографском доме.

1681.– Преставление Никона, по приказу царя Фёдора перевозимого в Воскресенский монастырь. Постановление Собора о передаче раскольников гражданскому суду и об уничтожении старообрядческих пустынь. Запрещение любого распространения древних книг и сочинений старообрядцев.

1682.– Собор в Москве об укреплении православия в связи с расколом. Учреждение Вятской, Воронежской, Великоустюжской и Тамбовской епископий. Народные волнения в Москве с требованиями восстановить «древнюю веру». Открытый диспут патриарха Иоакима с вождём старообрядчества Никитой Добрыниным (Пустосвятом). Казнь Пустосвята. Восточные патриархи присылают разрешительную грамоту, повелевающую причислить Никона к лику патриархов. Аввакум вместе с единомышленниками предан огненной казни.

Двести лет спустя нижегородский чиновник особых поручений по вопросам раскола при министре внутренних дел П. И. Мельников (Печерский) в своих «Письмах о расколе» отметил:

«Раскол и раскольники представляют одно из любопытнейших явлений в исторической жизни русского народа. Но это явление, хотя и существует более 2-х столетий, остаётся доселе надлежащим образом неисследованным. Ни администрация, ни общество обстоятельно не знают, что такое раскол. Этого мало: девять десятых самих раскольников вполне не сознают, что такое раскол».

Староверы – понятие, обозначающее подавляющее число приверженцев христианства в Московии до 1653 года. Но действительно ли они в прямом смысле – «древлеправославная» церковь?.. Нет, конечно: «древлеправославие» по обрядам и понятиям получилось в период Орды, в XIII—XV веках, и в нём уже происходили разные перемены: при Иоанне IV Васильевиче, и при Филарете, когда Церковь менялась в сторону национального приоритета. Филаретовская церковь подогнать под себя паству не смогла; никоновские перемены обратили сторонников филаретовской церкви в староверов.

Но государству требовалась послушная Церковь, не более того; задачи получить непослушный народ, скрывающийся от государства в лесах по скитам, не стояло. Как только Церковь в целом была подчинена, сразу понадобилось «вернуть народ»: экономическое развитие требовало работников, а они сбежали. Причём в своём противостоянии и церковь новой веры, и церковь старой веры заметно двинулись в сторону «закукливания», отстранения от интересов государства. Создавалась «молчащая оппозиция», содержащая в себе зародыш теократического государства; возник риск перехода на другую траекторию эволюции страны. Требовалось какое-то решение.

После смерти царя Алексея государство продолжало по инерции преследования староверов. В царствование Фёдора Алексеевича репрессии против них расширились, а царевна Софья издала закон, запретивший любую деятельность раскольников. Смертная казнь, кнут, в лучшем варианте ссылка – вот что им грозило. И тотчас в стране вспыхнула религиозная война. Реальные боевые действия шли на Медведице, Дону, Куме и в других казачьих областях. Но в основном бунты были не столько за веру, сколько за волю и за справедливость.

Большинство старообрядцев было вынуждено покинуть города, прежде всего столицу. Они бежали на Север и в Сибирь, в русские «пустыни», которые всегда отождествлялись с лесами, «пустыми» от людей. Они бежали и за рубеж – на Кубань и Северный Кавказ, «под руку» крымского хана и кабардинских князьков, но больше всего в пределы Речи Поcполитой. Внутри страны они проявляли исключительную духовную стойкость, отвечая акциями массового самосожжения, когда люди горели целыми родами и общинами.

Поначалу преследовал староверов и Пётр I. Собственно, он был далёк от религиозных проблем, он был, так сказать, не гуманитарием, а практиком, приверженцем не слова, а дела. И быстро понял, что противостояние с народом обедняет государство; по образному выражению А. М. Панченко, Пётр получил самоистребляющуюся и разбегающуюся страну.

Поэтому сразу же после свержения Софьи отношение к старообрядцам смягчилось. Хотя закон о запрете деятельности раскольников и не отменили, но реально преследования прекратились. В обиход вместо слова «староверы» вошло слово «старообрядцы», – чтобы даже в филологии уйти от конфронтации, сгладить противоречия, найти общее не в обрядах, а вере, в Боге, изменить паству к новым условиям, повернуть лицом к насущным нуждам государства. Число самосожжений резко падает.

Екатерина II уже не только не преследовала старообрядцев, но даже поощряла их при переселении на завоёванные ею территории, – так же, как и иудеев, лютеран и даже иезуитов. В 1801 году её внук Александр I установил «единоверие» – компромиссную форму для объединения господствующей церкви, и церкви старого обряда. Это было очень правильное решение проблемы.

В дальнейшем старообрядцы внесли своеобразную струю в русскую духовно-культурную мысль, многое сделали для страны. Они были более грамотными, чем никониане, и они продолжали русскую духовную традицию, предписывающую постоянный поиск истины и напряжённый нравственный тонус.

Однако не стоит торопиться идеализировать их образ жизни.

Новая церковь потеряла эту традицию; после падения престижа официальной церкви светская власть установила контроль над системой образования, и произошла подмена целей образования: вместо человека – носителя высшего духовного начала стали готовить человека, выполняющего узкий круг определённых функций.

Однако не стоит торопиться чернить РПЦ за такой результат. Ведь именно это и требовалось государству для технологического рывка.

После 1917 года, при подготовке государства к очередному рывку, роль церкви вообще сошла к нулю, хотя она и осталась частью общественной жизни; место религии заняла марксистско-ленинская философия, а место института Церкви – целая сеть парткомов. Это не было результатом глупости или злонамеренности людей; это было результатом эволюции государства и общественных структур.

Царь Фёдор и отмена местничества

В 1674 году умер старший сын царя, царевич Алексей. Право наследования переходит к его брату Фёдору. Алексею Михайловичу остаётся жить меньше года; приходит конец его славному царствованию. При нём на бедную, слабую средствами Русь обстоятельства наложили столько государственных задач, поставили столько вопросов, требовавших немедленно ответа, что невольно удивляешься исторической содержательности его времени.

Это и усиленная законодательная деятельность, выразившаяся в Уложении, в Новоторговом уставе, в издании Кормчей книги и, наконец, в массе частных законоположений. Это и проблемы религиозно-нравственные: вопрос об исправлении книг и обрядов, перейдя на почву догмата, окончился, как известно, расколом и вместе с тем сплёлся с вопросом о культурных заимствованиях. Рядом с этим встал вопрос об отношении церкви к государству, и государства к церкви.

Военные заводы строились. Большая часть армии была переведена на так называемый «регулярный строй». Ввозились всякие иностранные специалисты и посылались за границу русские люди. Алексей Михайлович наладил крестьянское самоуправление и почти постоянную работу Земских Соборов. Начал решаться и внешнеполитический вопрос, исторически очень важный, – вопрос о Малороссии. С её присоединением пошёл процесс присоединения к Руси отпавших от неё волостей. Если до этого Литва и Польша играли в отношении Руси наступательную роль, то теперь эта роль переходит к Москве. Татарские набеги существенно сократились.

Со всеми задачами Москва справлялась: государство не падало, а росло и крепло, и в 1676 году оно было совсем иным, чем в 1645. Совсем недавно, по окончании Смуты, страна была в разоре. И вот через несколько десятков лет московское крестьянство подымается до такого материального уровня, какого оно не имело до того никогда. В Москве появился первый театр, первая аптека, первая газета, на Дону построен первый русский корабль – «Орёл» (у которого петровский ботик впоследствии безо всякого зазрения совести украл звание «Дедушки русского флота»). «Соборное Уложение» было издано в невиданном даже для Западной Европы тираже – 2 000 экземпляров.

Была издана также «Степенная Книга», систематическая история московского государства, «Царственная книга» – одиннадцатитомная иллюстрированная история мира, «Азбуковник» – своего рода энциклопедический словарь, «Правительница» старца Эразма-Ермолая, «Домострой» Сильвестра. Издавались буквари и учебники для правительственных и для частных школ… Росли и заграничные торговые связи: за время с 1669 по 1686 год вывоз льна увеличился вдвое (с 67 до 137 тысяч пудов), вывоз конопли больше чем втрое (с 187 до 655 тысяч пудов). В 1671 году через Архангельск было ввезено 2477 тонн сельдей, 683 тысячи иголок, 28 тысяч стоп бумаги…

Марксистский историк М. Покровский как-то вскользь упоминает: во второй половине XVII века прирост населения и его благосостояние оказались так неожиданно велики, что даже водки не хватало: пришлось импортировать из Лифляндии.

Но вспомним приведённую в главе «Механика эволюции» Роспись русских городов, ведомых в Приказе, с данными для 1678 года… Плоховато с крепостями! Конечно, многие города оказались к этому времени далеко от границ, в местах, где крепости и вообще не были нужны. Но мы видим, что гарнизон содержали почти везде, а на восстановление развалившихся стен, видимо, не было денег. И хотя в целом росла военная сила Москвы, появились новые оружейные и пушечные заводы, и даже стало фабриковаться нарезное огнестрельное оружие, находящее свой сбыт в Европе (очень дорогое оружие, его могли покупать только богатые люди), всё же страна стала отставать.

Россия вступила в ту полосу своего скачкообразного пути, когда она развивалась, «как все». Наступил период релаксации, то нормальное и нередкое в нашей истории состояние, которое много позже назовут забавным словом «застой» – страна живёт, как все, и отстаёт от соседей: они, имея лучшие природно-климатические условия, развиваются более быстрыми темпами. Для примера, представьте себе двух бегунов, которые бегут хоть и рядом, но по разным дорожкам. Первый по гаревой, а второй – с барьерами и канавами. Если они затрачивают одинаковое количество энергии, второй неминуемо отстанет от первого, и чтобы догнать его, пойдёт на спурт. Отставание времён Алексея Михайловича вскоре привело к рывку эпохи Петра I.

Царь Алексей Михайлович умер 20 января 1676 года.

Есть свидетельства, что среди многочисленных его детей был также сын Михаил, названный в честь деда. Не приняв церковной реформы, он ушёл в бега, спрятался среди сторонников исконной веры, сначала в Соловецком монастыре, а затем отшельничал в керженских лесах близ озера Светлояр (здесь излагается версия Василия Комлева). Именно об этом беглеце пишет протопоп Аввакум, обращаясь к царю:

«Сын твой после тебя распустит же о Христе всех страждущих и верных по старым книгам в господа нашего Исуса Христа. На 6(-м) соборе бысть же сие, – Константин Брадатый проклявше мучителя, отца своего еретика, и всем верным и страждущим во Христе живот даровал. Тако глаголет дух святый мною грешным, рабом своим: и здесь тоже будет после тебя!..» (см. «Житие протопопа Аввакума им самим написанное и другие его сочинения», Горький, 1988, стр. 84).

Этот-то Михаил и должен был стать царём после Алексея. Возможно, по этой причине, – считая, что он скрывается в Соловецком монастыре, – летом 1673 года стрельцы отказались атаковать этот монастырь. Воевода Иевлев запросил у государя отстранения от командования, и назначенные к новому воеводе Мещеринову опытные русские военачальники под разными предлогами тоже отказались от службы. Власть послала вместо них иностранных наёмников (см. Буганов В. И., Богданов А. П., «Бунтари и правдоискатели в русской православной церкви», стр. 343). А известный в те времена дьякон Игнатий Соловецкий утверждает, что рать, осаждавшая обитель, состояла из «немцев и поляков, истинных латынцев».

Одной из противниц реформ была сродница царя – боярыня Морозова, посаженная в тюрьму вместе с сестрой княгиней Урусовой за своё твёрдое нежелание поступиться в вере. До нас дошёл уникальный документ, датированный летом 1672 года – когда, согласно всем историческим данным, у царя в живых были только два сына, одиннадцатилетний Фёдор и шестилетний Иван (и в том же году родился Пётр от новой жены) – разговор патриарха Питирима с царём Алексеем Михайловичем, в котором упоминается и в какой-то степени характеризуется «пропавший» царевич Михаил:

«Советую я тебе, великий государь, боярыню ту Морозову вдовицу – кабы ты изволил опять дом ей отдать и на потребу ей дворов бы сотницу крестьян дал. А княгиню (Урусову) тоже бы князю отдал, так бы дело-то приличнее было. Женское их дело; что они много смыслят! А об них многие знатные особы всего московского государства соболезнуют, и это тебе, царскому величеству, не на корысть живёт, а тебе же в убыток. Да и сынок твой родной, царевич Михаил, соболезнуя оным сёстрам, частенько-таки, сказывают, к ним заезжает посмотреть сквозь решётку на их мученичество и слушает их с умилением: удевляет де меня ваше страдание; одно только смущает меня: не знаю – за истину ли вы терпите» (см. Мордовцев Д. Л., «Великий Раскол», гл. 11 «Увещевание Морозовой», выделено нами, – Авт.).

Но Михаил, судя по всему, не был прощён, и царём становится другой сын Алексея, Фёдор (названный, видимо, в честь деда), хотя реально властью до июля распоряжается Артамон Сергеевич Матвеев, а после его ссылки – мать царя, Мария Милославская. Интересно, что в дальнейшем в царском роду Романовых больше не было правителя с именем Михаила: не то, что старших, даже младших детей так не называли, – а ведь это имя первого из династии Романовых! – и только Павел I осмелился сломать негласную традицию и назвал так одного из своих сыновей.

Фёдор Алексеевич вступил на престол четырнадцати лет. В царской семье господствовал раздор, происходила борьба между двумя партиями: с одной стороны, стояла партия Наталии Кирилловны Нарышкиной, мачехи Фёдора и матери Петра, с другой – сестёр и тёток царя, около которых группировалась родня первой жены царя Алексея, Марии Ильинишны, – Милославские. Последние одержали верх, результатом чего было падение Артамона Матвеева: за приверженность к западной науке он был обвинён в чернокнижии и отправлен в ссылку в город Пустозерск.

Но влияние Милославских, погубивших Матвеева, недолго длилось; их заменили любимцы царя Фёдора, постельничий Языков и стольник Лихачёв, люди образованные, способные и добросовестные. Близость их к царю и влияние на дела были очень велики. Немногим меньше было значение князя В. В. Голицына.

1678, август. – Соглашение между Россией и Польшей о продлении Андрусовского перемирия на 13 лет; Россия отдаёт Невель, Себеж и Велиж Польше, в обмен на Киев.

В первое время царствования Фёдора московское правительство всецело было поглощено внешними делами, а именно вмешательством турок в малороссийские дела и беспорядками в самой Малороссии. С большими только усилиями удалось (в 1681) удержать за собой новоприсоединённый край.

1681.– Русское посольство во Франции. Бахчисарайский мирный договор кладёт конец русско-турецкому противостоянию. В ноябре Фёдор Алексеевич созывает Земский собор для реорганизации армии.

1682.– Фёдор Алексеевич ликвидирует местничество.

Ещё в конце 1681 года в Москве были собраны две комиссии. Одна из выборных от служилого сословия, с целью обсуждения лучшего устройства военных сил или, как сказано в указе, «для устроения и управления ратного дела», а другая – из выборных от тяглых людей, занималась выработкой новой системы податей. Обе действовали под руководством князя В. В. Голицына. Этот съезд выборных давал полный состав Земского собора, но комиссии, тем не менее, не соединились в соборе ни разу и заседали в разное время. Тяглая комиссия кончилась ничем, хотя показала лишний раз неудовлетворительность податной системы Московского государства и дала прецедент Петру I при замене поземельной подати подушным окладом. Служилая же комиссия, напротив, имела важные последствия: кроме того, что она предложила различные реформы в военном устройстве, выборные люди решили дать государю челобитье об уничтожении местничества.

По этому поводу 12 января 1682 года государь созвал торжественное собрание духовенства, думы и выборных придворных чинов для обсуждения челобитья и уничтожения мест. На вопрос царя духовенству о местничестве патриарх отвечал: «Аз же и со всем освящённым собором не имеем никоея достойныя похвалы принести великому вашему царскому намерению за премудрое ваше царское благоволение». Бояре же и придворное дворянство сами просили уничтожить места – «для того: в прошлые годы во многих ратных посольствах и всяких делах чинились от тех случаев великия пакости, нестроения, разрушения, неприятелям радование, а между нами (служилыми) богопротивное дело – великия, продолжительныя вражды».

Руководствуясь подобными ответами, царь указал сжечь разрядные книги, в которых записывались местнические дела, и отныне всем быть без мест. На это собрание единодушно отвечало: «Да погибнет в огне оное богоненавистное, враждотворное, братоненавистное и любовь отгоняющее местничество и впредь – во веки». Так передаёт «Соборное уложение» 1682 года. Но ещё за 70—80 лет до этого дня боярство очень крепко держалось за право местничества!

«По какой же причине нарушился старый обычай без малейшего сопротивления со стороны тех, которые шли когда-то под опалу и в тюрьму, отстаивая родовую честь? – спрашивает С. Ф. Платонов. – Дело в том, что места были относительны; само по себе низкое место не бесчестило родовитого человека, если только такие же места занимали с ним одинаково родовитые люди. Поэтому, чтобы считаться местами, надо было помнить относительную честь стародавних честных родов. Но в XVII в. родовитое боярство или повымерло, или же упало экономически…»

Короче, полагают, что считаться местами стало очень трудно. К тому же в счёты мест постоянно впутывалось неродовитое дворянство, поднявшееся по службе благодаря упадку старого боярства. В 1668 году, например, из 62 бояр и думных людей только 28 принадлежали к тем старым родам, предки которых в XVI веке были в Думе, то есть соотношение неродовитых к родовитым было 55:45. Ключевский по этому поводу писал, что «не боярство умерло, потому что осталось без мест, чего оно боялось в XVI в., а места исчезли, потому что умерло боярство, и некому стало сидеть на них».

Но мы должны заметить, что и в те времена, и позже отношение к местничеству не было столь повсеместно отрицательным. Эта история аналогична той, когда, затеяв переход от «Советской власти» к «Новой России», разрушили и выкинули вон не только действительно вредное, но и полезное. Правильное, нужное дело – уничтожение «богоненавистного, враждотворного и братоненавистного местничества» заодно разрушило традицию родовой ответственности и родовой взаимовыручки, причём не только в среде аристократии.

Вся Русь представлялась большой семьёй во главе с Государем, прямым представителем Бога на земле. «Простой народ» держал свою родню в памяти, а русская знать вела разрядные книги. Книги сожгли, но не лукавство ли – утверждать, будто бы местничество мешало талантливым и незнатным добиться положения в государстве? Почему-то не учитывается, что при наличии местничества 55% думцев составляли неродовитые; забывается, что крестьянский сын Никита Минов, ставши патриархом Никоном, в отсутствии царя правил Русью. Царицей могла стать любая незнатная девушка, понравившаяся царю. Незнатных было немало в верхах, невзирая на местничество!

Отменяя родовое местничество, всё же требовалось найти замену этому общественному институту. Был внесён «Проект устава о служебном старшинстве бояр». Он предполагал полное разделение гражданских и военных властей, учреждение постоянных наместничеств (Владимирского, Новгородского и др.), строгое установление старшинства одного наместника над другим. Однако проект не был осуществлён, и замены родового старшинства (в местничестве) старшинством служебным (по должности) не последовало.

В самые последние дни царствования Фёдора Алексеевича был составлен проект высшего училища, так называемой Греко-Латинской академии. Он возник таким образом: с Востока в Москву приехал монах Тимофей, сильно тронувший царя рассказом о бедствиях Греческой церкви и о печальном состоянии в ней науки, так необходимой для поддержания на Востоке православия. Возник повод учредить в Москве духовное училище на 30 человек, начальником которого был сделан сам Тимофей, а учителями – два грека. Но поддержанием православия училище не довольствовалось, и появился проект академии. В ней должны были преподаваться грамматика, пиитика, риторика, диалектика и философия: «разумительная», «естественная» и «правая». Учителя академии предполагались быть все с Востока и, кроме того, с ручательством патриархов.

Но и этим не исчерпывалась задача академии, – она должна была следить за чистотой веры, быть орудием борьбы против иноверцев, из неё должны были выходить апологеты православия, ей присваивалось право суждения о православии всякого, и иноземца, и русского.

Нужно заметить, что академия была учреждена уже после смерти Фёдора; первыми её учителями стали вызванные с Востока учёные братья Лихуды (Иоаникий и Сафроний), а здание её появилось стараниями князя В. В. Голицына.

Предтеча рывка, князь В. В. Голицын

27 апреля 1682 года царь Фёдор умер. Остались его братья: Иван (16 лет) от брака царя Алексея Михайловича с Марией Ильиничной Милославской (1626—1669), и Пётр (10 лет), от второго брака с Натальей Кирилловной Нарышкиной (1651—1694). Остались также семь сестёр Фёдора, в том числе Софья (1657—1704). Царём провозгласили Петра, а по его малолетству правили мать и её родственники.