Мастерский удар

Погасив сигарету, Джек пересел на диван и заложил руки за голову, чувствуя себя, по всей видимости, крайне непринужденно, однако мысль о сходстве его со сжатой пружиной по-прежнему не покидала Фрэнсис.

Не заглядывая в принесенные с собой документы, поскольку знала их содержание наизусть, она откашлялась и начала говорить.

Прошло около получаса, но ей казалось, что время пролетело как один миг. Джек Магнус не сдвинулся с места, не сделал ни единого замечания и ни разу не отвел от нее глаз. Сначала Фрэнсис, из боязни отвлечься, старалась не смотреть на него, но потом вдруг в какой-то момент она почувствовала себя свободно и позволила потоку слов, которые повторяла больше двух недель, увлечь себя. Фрэнсис чувствовала, знала, что она права, хотя Джек ни жестом, ни взглядом не выдал своего отношения к ее проекту.

Когда она наконец замолчала, Магнус холодно, словно делал научное заключение, заметил:

— Вы необыкновенно красивы.

Фрэнсис нахмурилась.

— Разве моя внешность как-нибудь связана с предложениями, которые я только что представила?-чуть раздраженно осведомилась она.

Джек улыбнулся, заметив ее раздражение.

— В «Магнус индастриз» не любят, когда красивые молодые женщины привлекают к себе внимание, называясь экспертами по маркетингу или, еще того хуже, специалистами по математической формализации и компьютерным сетям. Вы всегда плывете против течения, не так ли, мисс Боллинджер?

Фрэнсис подозрительно посмотрела на своего собеседника.

— Просто стараюсь работать как можно лучше. По правде говоря, мистер Магнус, мне не так легко делать это в «Магнус индастриз».

Джек задумчиво кивнул, но на его лице тут же вновь появилась обезоруживающая улыбка.

— Что ж, уважаю людей, плывущих против течения. Нашей компании не мешало бы почаще воздавать им должное. — И показав на доклад, Джек спросил: — Могу я прочесть документы?

— Именно это я и пыталась заставить вас сделать целых пять недель, — ответила она, удивляясь собственной смелости.

— Ну что ж, вам это наконец удалось. Позвольте мне все внимательно просмотреть, и тогда я свяжусь с вами. В докладе есть номер вашего телефона?

Фрэнсис кивнула. Джек посмотрел на часы.

— Может, все-таки выпьете что-нибудь?

— О нет, я уже и так отняла у вас много времени, — заторопилась Фрэнсис. — Спасибо, что выслушали меня. Вы можете оставить себе эту копию, у меня есть еще.

Джек встал, вышел из комнаты и возвратился с ее пальто.

— Вот, — сказал он, помогая ей одеться.

На какое-то мгновение Фрэнсис вновь с удовольствием почувствовала прикосновение его сильных рук к своим плечам и ощутила здоровый мужской запах, еле заметный, но такой волнующий, запах лосьона и табака, и чего-то еще, незнакомого ей. Колени ее на миг ослабли.

— Прошу прощения за то, как с вами обошлись в моем офисе, — сказал Джек. — Я всегда пытаюсь воспринимать новые идеи, особенно если они исходят от наших же людей. С вами поступили безобразно.

— Не имеет значения. Вы… — улыбнулась Фрэнсис.

— Да.

Теперь он смотрел на нее с дружеским вниманием в глазах.

— Ну что же… — начала она, не зная, как лучше попрощаться.

— Значит, до встречи?-спросил Джек.

Ее маленькая ладонь исчезла в его руке. Ноги Фрэнсис дрожали все сильнее. Она почувствовала, что краснеет.

— Да, — кивнула девушка. — До встречи.

— Спасибо, что пришли. Я позвоню вам.

Проводив девушку, Джек вернулся в комнату и поднял трубку телефона.

— Сет, — сказал он, услышав голос швейцара, — сейчас вниз спустится молодая леди, в темном шерстяном пальто, с портфелем. Усадите ее в такси и заплатите водителю.

— Хорошо, сэр, — ответил швейцар с едва заметным, понимающим смешком в голосе.

— И вот еще что, -добавил Джек Магнус. — В следующий раз будьте внимательнее, когда выходите из-за стола, чтобы поговорить по телефону. Никогда не знаешь, кто может проникнуть в дом за вашей спиной.

— Да, сэр, — теперь уже виновато ответил швейцар.

Джек, улыбаясь, повесил трубку и долго стоял, глядя из окна на расстилавшийся внизу город.

— Нью-Йорк, — сказал он сам себе, — какой все-таки интересный город.

Глава 8

Несмотря на всю свою самоуверенность, Фрэнсис и подумать не могла, что эта встреча вскоре изменит всю ее жизнь.

Она продолжила работать и ждать, честно говоря, не очень надеясь на то, что Джек прочтет ее доклад и ответит. Но, к удивлению Фрэнсис, через пять дней раздался звонок исполнительного секретаря Джека Магнуса, и ее попросили прийти в его офис.

Фрэнсис немедленно поднялась наверх и обнаружила, что секретарь уже ожидает ее.

— Мисс Боллинджер, — приветствовала она Фрэнсис. — Мистер Магнус ждет вас.

Через минуту появился Джек и пригласил Фрэнсис в свой кабинет. И здесь обстановка была более чем строгая. Вся стена за письменным столом была увешана полками, на которых громоздились десятки отчетов, проспектов, книг и журналов по бизнесу. Многие из них, с торчащими закладками, изрядно истрепались. Однако на письменном столе не было ничего, кроме единственной папки, календаря и пепельницы.

Остановившись у стола, Джек усадил Фрэнсис в кресло для посетителей. Он опять был в одной рубашке, но на этот раз с галстуком, и выглядел еще более энергичным, словно этот небольшой атрибут деловитости придавал некую завершенность его динамичному характеру.

— Я прочел ваш доклад, — начал Джек. — Завтра днем состоится совещание совета директоров, и мне удалось внести этот вопрос в повестку дня.

Фрэнсис ошеломленно моргнула:

— Неужели… я… так скоро?

— Мы уже заставили вас ждать шесть недель, — улыбнулся Джек. — По-моему, вполне достаточный срок.

Но она была слишком потрясена новостью, чтобы оценить шутку.

— Встречаемся завтра в два, — объявил Джек. — Изложите смысл проекта и ваши предложения, и совет примет свое решение.

— Я? — переспросила Фрэнсис. — Вы имеете в виду меня?

Джек, молча подняв брови, окинул Фрэнсис изучающим взглядом:

— Это ведь ваша работа, не так ли? Значит, вы и знаете детали лучше всех. Кто же еще сможет ответить на все вопросы?

Фрэнсис побледнела:

— Но у меня нет времени отшлифовать свое выступление… приготовить слайды, плакаты.

— Ничего этого не надо, — покачал головой Джек. — Тот отчет, который вы показали мне, предельно ясен и убедителен. Больше им ничего не потребуется.

— Но… но если они будут заранее настроены враждебно? Кто я такая?.. — охнула Фрэнсис, представив всех этих могущественных людей.

Джек широко улыбнулся, казалось, ее слова развеселили его.

— Если они будут враждебно настроены, вы завоюете их симпатии, ведь это ваша обязанность, не так ли?

— Да, — нерешительно кивнула Фрэнсис, — наверное.

— Тогда до завтра, — сказал Джек. — Конференцзал на шестьдесят пятом этаже. Сядете в лифт, вот и все. Знаете, где лифт? Не ошибетесь? Моя секретарша сделает копии доклада для всех членов правления.

Он не садился, давая понять, что разговор закончен. Но Фрэнсис была словно парализована. Никогда, в самых безумных своих мечтах, не представляла она, что столь недосягаемый человек, как Джек Магнус, так скоро откликнется на ее предложение.

Она было поднялась, но, поколебавшись, прошептала:

— Я… не возражаете, если… то есть я хотела бы знать ваше мнение об этом… о моем предложении.

Джек взглянул на лежавшую на столе папку.

— Оригинально, — уклончиво высказался он. — Необычно. Но сработает ли проект — не знаю. Посмотрим, что скажет совет директоров.

Лицо его было непроницаемым. Он явно не собирался выкладывать все карты на стол.

— Спасибо, мистер Магнус, — поблагодарила его Фрэнсис, едва справившись со своим голосом. — Я… я… до завтра!

И, словно в тумане, она направилась к лифту. Очнувшись на двадцать втором этаже, она немного пришла в себя и взглянула на часы. Половина третьего. Остается немного времени, чтобы отнести в копировальную таблицы и графики и успеть купить новый костюм построже для такого случая. И Фрэнсис начала готовиться к важнейшему моменту в своей жизни.

Совещание началось вовремя, минута в минуту. Фрэнсис появилась ровно в два, одетая в темный деловой костюм. Она сделала строгую прическу и только чуть тронула губы помадой.

В зале собралось человек двадцать, почти все пожилые солидные люди, с седыми волосами, в очень дорогих костюмах и очках, которые вертели в руках во время выступлений. Многие курили сигары. В комнате были установлены кондиционеры, и воздух оставался прохладным и свежим.

Женщин не было. Даже секретарь, который вел протокол, оказался мужчиной средних лет в элегантном костюме-тройке.

Во главе стола, между двумя людьми, чьи лица Фрэнсис смутно помнила по десяткам фотографий, высших администраторов корпорации, сидел человек, чье спокойствие как бы и не предполагало его очевидной власти над всеми и каждым в этом зале. Это был Антон Магнус. Фрэнсис видела его впервые.

Он молчал, неудобно скорчившись в кресле с высокой спинкой. В его темных волосах белели седые пряди, зато брови были черными как смоль, а кожа-смуглой. На нем был серый костюм в тонкую полоску, тяжелые руки лежали на столе. На первый взгляд он напоминал доброго дядюшку, наивного, скромного, но, приглядевшись к нему, Фрэнсис поняла, что это всего лишь маска: предательский блеск острых черных глаз выдавал ненасытное стремление к власти.

Окаменев от ужаса, она отвела взгляд. Секретарь как раз зачитывал протокол предыдущего совещания. Услыхав повестку дня, Фрэнсис изо всех сил попыталась не покраснеть. Ее вопрос стоял вторым.

— Начнем с мистера Макнамары, — объявил председатель, сидевший на другом конце стола, напротив Антона Магнуса.

— Благодарю, господин председатель, — откликнулся солидный мужчина.

Фрэнсис внимательно выслушала доклад по внутренней политике, налоговому законодательству и текущей финансовой ситуации, с трудом понимая, о чем идет речь, и наблюдая за реакцией членов совета директоров. Лица этих людей оставались бесстрастными и чуть затуманенными дымом, поднимавшимся из трубок и сигар. Время от времени кто-нибудь задавал вопросы. С каждой минутой Фрэнсис все больше чувствовала себя не в своей тарелке. Кто она такая? Недавняя выпускница, попавшая в огромную корпорацию — одну из самых уважаемых в мире, перед которой трепетали миллионы людей. И она набралась дерзости прийти прямо сюда, к ним, привыкшим иметь дело с миллиардами долларов. Она ощущала себя ребенком, случайно оказавшимся в компании серьезных взрослых.

Мистер Макнамара продолжал читать свой доклад. Фрэнсис показалось, что она различает нервные нотки в его голосе и какое-то уж слишком подозрительное красноречие в аргументах. Очевидно, на план налоговой политики, предлагаемый им, возлагались надежды многих руководителей корпорации.

Тут Фрэнсис осмелилась взглянуть на Антона Магнуса. Он еще сильнее съежился в своем кресле, в узловатых пальцах появилась сигара. Он все больше напоминал благожелательного усталого старика. Фрэнсис не заметила ни малейшего сходства между ним и сыном.

Судьба распорядилась так, что глаза Фрэнсис остановились на Антоне Магнусе в тот момент, когда он подал еле заметный знак одному из сидящих рядом людей — всего-навсего взгляд искоса, сопровождаемый почти невидимым движением руки. И тут же раздался голос председателя.

— Довольно, мистер Макнамара. Думаю, мы услышали достаточно.

Фрэнсис, да и наверняка присутствующие поняли это так, что мистер Магнус услышал достаточно.

— Голосуем поднятием рук, — объявил секретарь.

К удивлению Фрэнсис, план был единогласно отвергнут. Теперь-то она поняла по униженному лицу жертвы и еле слышному вздоху облегчения освободившихся от напряжения людей, что проект изначально не имел ни единого шанса быть принятым.

Сердце девушки упало. Есть ли у нее хоть один шанс?

Настала очередь Фрэнсис.

— Мисс Фрэнсис Боллинджер, помощник начальника отдела сбыта отечественных товаров, изучив положение в наших основных европейских филиалах, разработала проект компьютеризованной системы связи между ними. Мисс Боллинджер, ваш доклад, пожалуйста.

Фрэнсис откашлялась, наблюдая, как из рук в руки переходят копии доклада. Ладони ее похолодели. Сверхъестественным усилием воли она остановила дрожь в пальцах.

— Добрый день, джентльмены, — начала девушка. — Я хотела бы рассказать вам о плане создания компьютерной сети, который разработала для наших европейских филиалов.

— Громче, пожалуйста! — раздался чей-то голос. — Вас не слышно.

Фрэнсис пришлось повторить сказанное. Она старалась заставить себя говорить твердо и уверенно. Девушка провела много времени, стараясь упростить и сделать доходчивее технические термины, которыми изобиловал ее доклад, так чтобы любой достаточно информированный человек понял бы ее, не будучи специалистом в области компьютеров. Но теперь хорошо отрепетированная речь казалась ей самой слабой и неубедительной.

Фрэнсис переходила от слов к цифрам и чертежам на таблицах и схемах, которые принесла с собой. Взгляд ее метался с одной стороны огромного стола на другую в поисках хоть одного дружеского лица. Некоторые из членов совета казались безразличными, погруженными в собственные мысли, другие не сводили с нее взгляда. Только потом до Фрэнсис дошло, что это были люди, более или менее ответственные за работу европейских филиалов и, следовательно, озабоченные успехом или провалом проекта.

Когда она кончила читать, никто не произнес ни слова. Ни один человек не улыбнулся. Восхищенных возгласов Фрэнсис тоже не услышала. Она не осмеливалась взглянуть на Антона Магнуса и даже на Джека, хотя знала, что он наблюдает за ней.

Неожиданно один из директоров заговорил, размахивая очками.

— «Сентрал электрик», насколько я помню, пыталась осуществить что-то в этом роде и понесла большие убытки, — объявил он, обращаясь не к Фрэнсис, а к коллегам.

— Говорят, технология не действует в рабочих условиях, — добавил другой член совета. — Что-то насчет электронных ламп… взрываются… все это немного похоже на научную фантастику.

— Как бы не ухудшить и без того скверную ситуацию, — вступил в разговор третий. — Даже в лучшие времена европейцы не желали сотрудничать. Что выйдет, если мы смешаем их оборотные фонды в каком-то электронном мозгу, когда толком никто не понимает, как он устроен! Сплошная неразбериха!

Фрэнсис почувствовала, как присутствующие постепенно настраиваются против ее идеи. Хуже всего, что ей никто не задавал вопросов. Члены совета вели себя так, как будто девушки здесь не было.

Что касается Джека Магнуса, тот даже не смотрел в ее сторону, но его живые, настороженные глаза перебегали с одного члена совета на другого.

— Кроме того, это большие вложения, — заявил четвертый директор. — Компьютеры обходятся в миллионы. У нас и так слишком много лишних расходов на континенте. Откуда мы знаем, насколько велика будет эффективность затрат?

— Джон, а вы что думаете?-спросил один из директоров своего коллегу. — Разве у вас нет опыта в этой области? Нужно произвести стоимостный анализ.

При этих словах Фрэнсис гневно вспыхнула. Эти люди позволяют себе относиться к ней со снисходительным пренебрежением. Внезапно она поняла причину столь дружной неприязни. Виноват ее пол. Как же она забыла: мужчины «Магнус индастриз» не любят, когда женщина вмешивается в их дела.

— Простите, джентльмены, — сказала она, сверкая зелеными глазами, — если вы обратитесь к семьдесят седьмой странице, то найдете там детальное описание первоначальных издержек, а также всех накладных расходов. Думаю, вы увидите, что замена всех частей комьютеров, включая неисправные электронные лампы, также принята в расчет. В приложениях указаны срок службы машин и состояние на сегодняшний день компьютерной технологии. Позвольте в нескольких словах подвести итоги…

И Фрэнсис быстро разъяснила, почему современный уровень стоимости компьютеров и их характеристики позволяют надеяться на успех проекта. Теперь она намеренно употребляла специальные выражения, желая показать, что проблема изучена всесторонне и отнюдь не дилетантом. Еле сдерживаемый гнев в голосе Фрэнсис хоть и поверг в некоторое недоумение членов совета, но заставил их внимательно ее выслушать. Очевидно, эта юная леди знала, о чем она говорит.

— Я не просила бы вас, джентльмены, рассмотреть подобный план, — сказала Фрэнсис в заключение, — не будь я в состоянии доказать, что такой риск является оправданным со всех точек зрения. Я уверена, что осуществление проекта позволит увеличить продуктивность европейских филиалов на двадцать процентов через год или два. Но кроме того, необходимо учитывать и более далекое будущее. Компьютерная технология должна произвести революцию в бухгалтерском учете и финансах не позже следующего десятилетия. Если не мы применим и используем ее, этим займутся наши конкуренты. Такой просчет ослабит наши позиции не только в Европе, но и во всем мире.

Когда она закончила, вновь воцарилось молчание, но на этот раз более неопределенное, не такое враждебное. Фрэнсис чувствовала, что люди, сидевшие за столом, хотя и настроены скептически из-за ее молодости и пола, однако испытывают теперь некоторое уважение к ее знаниям.

Ни Джек Магнус, ни его отец по-прежнему не произнесли ни слова.

Интуиция подсказывала Фрэнси, что все присутствующие ожидают реакции со стороны молчаливого старика, сидевшего во главе стола. Никто не осмеливался высказать свое мнение, пока не было ясно, что думает о проекте великий Антон Магнус. А тот по-прежнему не говорил ничего. Наконец председатель откашлялся.

— Мисс Боллинджер, — объявил он, — благодарю вас за доклад. Совет рассмотрит ваш проект. Вы свободны.

— Спасибо за то, что нашли время выслушать меня, джентльмены.

Фрэнси поднялась, собрала бумаги и направилась к двери, успев заметить, что Джек Магнус искоса поглядел на нее, но не поднялся, чтобы проводить. Сейчас он был одним из них!

Дверь за ней мягко закрылась. Фрэнси почти физически ощутила, как члены совета в то же мгновение склонились друг к другу, обсуждая ее и ее проект. И только очутившись в коридоре, она сообразила-ведь они не голосовали в ее присутствии, как это было с мистером Макнамарой.

Но ей было уже все равно. Слишком много сил и нервов она потратила на защиту проекта перед этими надутыми индюками.

Ей хотелось только одного — остаться одной. Фрэнси добралась до своего кабинета и рухнула в кресло, прислушиваясь к бешеному стуку сердца. Прошло всего полчаса, а ей казалось, что целая вечность. Тут Фрэнси осознала, что весь день ничего не ела, поплелась в кафетерий, взяла сандвич, который так и не смогла проглотить, и вышла на Шестую авеню глотнуть свежего воздуха. Но и холодный декабрьский ветер ее не освежил. Фрэнси чувствовала себя так, будто вот-вот упадет в обморок.

Возвратившись в свой кабинет, она налила себе чашку кофе и, поставив ее на стол, долго наблюдала за поднимавшимся паром, не в силах собраться и сделать глоток.

Она думала, что вот-вот получит извещение о том, что уволена. Кто-нибудь из совета директоров непременно найдет ошибки в плане. Она почти слышала, как совет решает предать забвению эту бредовую идею и избавиться от выскочки, воображала, как директора отпускают шуточки насчет ее безрассудной опрометчивости и абсурдных предложений.

Фрэнси терзалась этими мыслями до четырех часов, когда наконец, послышался резкий стук в дверь. Фрэнси подпрыгнула, едва не опрокинув чашку.

На пороге стоял Джек Магнус. В своем строгом костюме, в котором он был на совещании совета, он выглядел так, будто только что сошел со свадебного торта.

Лицо его по-прежнему было бесстрастным.

— Ну? — выпалила Фрэнси. — Не мучьте меня!

Джек пристально смотрел на нее, а Фрэнси казалось, что вокруг нее все рушится. Ей хотелось схватить Джека за плечи и вытрясти из него правду, какой бы ужасной она ни была.

Наконец Джек заговорил. Губы его искривила легкая улыбка:

— У вас впереди много работы.

— Что вы хотите сказать?

— Они приняли проект! Целиком! Ни больше ни меньше! И хотят, чтобы вы его осуществили. У вас теперь новая должность: заместитель вице-президента по международным системам. Будете сами создавать компьютерную сеть. Совет одобрил приобретение трех универсальных компьютеров для европейских филиалов в Париже, Лондоне и Лозанне. У вас будет весь необходимый штат и бюджет, о котором вы просили. Срок осуществления проекта и ввода системы в действие-девять месяцев, после чего вы должны доложить совету директоров о результатах работы.

— Вы… имеете в виду… он им понравился?-пробормотала Фрэнси, сломленная таким количеством хороших новостей.

Джек усмехнулся:

— Понравился? В бизнесе никогда ничего не нравится — либо идею покупают, либо нет. И поверьте, это гораздо определеннее, чем симпатии и антипатии. Но пусть будет по-вашему-да, им проект понравился и за него проголосовали. Вас взяли в дело, мисс Боллинджер!

Фрэнси, метнувшись с кресла, кинулась Джеку на шею и почувствовала, как тот слегка прижал ее к себе — дружески, но без особого чувства. И все же, ощутив тепло и силу его рук, Фрэнси внезапно испытала потребность прижаться к нему, положить голову на плечо, спрятаться в его объятиях. До этой минуты она даже не отдавала себе отчета в том, как была напугана предстоящим совещанием. Но тут же, смущенная собственной слабостью, Фрэнси быстро отстранилась. Джек с любопытством смотрел на нее. Глаза его еще больше потемнели.

— Забегите ко мне завтра утром, — сказал он. — Подумаем над деталями. Кстати, насколько мне известно, вы говорите на нескольких европейских языках?

Фрэнси кивнула:

— Французский, испанский, итальянский, немецкий и немного португальский.

— Учите голландский, это сейчас нужнее всего. Через две-три недели отправитесь в Европу. До завтра.

Проглотив возглас изумления, Фрэнси проводила его взглядом.

Она не догадывалась, что в этот момент, в своем офисе, сорока этажами выше ее кабинета, о ней думал сам великий Антон Магнус.

На огромном столе орехового дерева перед ним лежал доклад Фрэнси. Магнус рассеянно пролистал его и захлопнул. Вот уже больше пятидесяти лет он занимался бизнесом и все это время принимал решения, связанные с огромными затратами, держал в своих руках судьбы сотен талантливых честолюбивых людей. Он сделал карьеру, тщательно взвешивая и отбирая советы подчиненных и только потом вынося трудный, единоличный и зачастую жестокий приговор. Антон Магнус научился жертвовать любыми соображениями — логическими, финансовыми, личными — во имя одного, самого важного и главного, — благосостояния своей корпорации. И сегодня, позволив совету одобрить проект этой девчонки Бол-линджер, он вновь принял такое решение. Он сделал это осознанно.

Несмотря на то, что внешне проект выглядел блестяще, Антон совсем не был уверен, что его осуществление не выйдет за границы приемлемого риска. Идея явно опережала свое время. Слишком рано, а потому слишком опасно. Может быть, через несколько лет, когда замысел будет проверен на практике…

Первой реакцией Антона Магнуса было — наложить на проект вето. Юность и неопытность девушки, ее дерзость только укрепляли это намерение.

Но что-то остановило Антона. И дело было даже не в самом плане-удивлял тот факт, что доклад был так поспешно вставлен в повестку сегодняшнего совещания, весьма редкий случай. Судя по всему, его сын Джек был целиком и полностью на стороне Бол-линджер. Очевидно, перед совещанием он провел нелегкую работу по выкручиванию рук некоторым членам совета, чтобы обеспечить поддержку доклада. Именно Джек отвечал за европейские филиалы, и он должен быть уверен в продуктивности плана, ведь Джек никогда ничего не делал просто так. Именно думая о сыне, Антон не провалил предложение Боллинджер — хотя для этого достаточно было подать сигнал одному из приближенных.

Всю свою жизнь в бизнесе Антон Магнус совмещал терпение рыбака со знанием стратегии шахматного гроссмейстера, чтобы управлять людьми, как коллегами, так и соперниками, заставляя их поступать по своему желанию. Но он до сих пор не встречал более хитрого своевольного соратника, чем собственный сын, человека, которого он сам выбрал как своего преемника, будущего главу «Магнус индастриз». И что же? Джек, блестящий, решительный, безжалостный администратор, желал претворить в жизнь этот проект и не задумался пустить для этого в ход всю свою власть в корпорации.

Антон Магнус решил ему это позволить. Однажды, и возможно очень скоро, этот небольшой подарок позволит ему потребовать у сына ответного одолжения, которое будет иметь гораздо большую ценность, чем эта маленькая жертва. Никто не в силах предсказать будущее. Сегодняшняя потеря может стать завтрашним приобретением.

Мысли Антона Магнуса унеслись далеко. Он думал не о проекте Боллинджер, не об ее красноречии и уме, которые произвели такое впечатление на совет и помогли получить его согласие.

Антон размышлял о стройном, созревшем для любви теле под строгой одеждой. Эта девушка была очень красива какой-то необычной красотой, не только физической, но и духовной. Магнус вспомнил, как смотрел на нее Джек в течение всего совещания. Выражение его лица стоило тысячи слов. Конечно, он старался, как мог, делать безразличный вид. Но отец знает своего сына. Возможно, лучше, чем тот знает себя самого.

Антон Магнус встал, прошел в угол кабинета, где у высокого окна стоял шахматный столик, взглянул на неподвижные фигурки и улыбнулся.

Фрэнсис Боллинджер могла стать идеальной пешкой. А пешки, по мнению Антона Магнуса, были важными фигурами. Благодаря им можно выиграть и проиграть партию. Но хороший игрок должен жертвовать пешками только в том случае, если они уже послужили его целям.

Глава 9

27 декабря, 1955 г.

Фрэнси все еще приходила в себя после совещания и радовалась его неожиданным результатам, когда произошло еще одно событие, имевшее далеко идущее влияние на всю ее последующую жизнь. Джек позвонил в кабинет, где Фрэнси занималась сборами, компьютерными распечатками и поисками преподавателя голландского языка, и пригласил ее на вечер в дом своих родителей на Парк-авеню.

— Прием дается по двум причинам, — пояснил он. — Моя старшая сестра Гретхен только что родила. Это первый внук у отца, и он хочет отпраздновать такое событие. Кроме того, «Магнус индастриз» приобрела судоходную компанию, благодаря родству с семьей мужа Гретхен, Траубриджами. Прекрасный случай отметить появление двойни.

Фрэнси было удивилась, с чего это Джек вспомнил о ней, но, проглотив вертевшиеся на языке вопросы, согласилась пойти.

— Там будет много народу, -небрежно добавил Джек, — и некоторые из них хорошо вам знакомы. Не дайте им запугать себя!

Только оказавшись в доме Магнуса, Фрэнси поняла, что Джек не все ей объяснил.

Особняк Магнусов на Парк-авеню представлял собой шестиэтажное мраморное чудо в греческом стиле. Дом был продан городу Вандербильдами-они не могли себе позволить платить такие огромные налоги на недвижимость. Но Антон Магнус купил его для себя, когда корпорация вышла на третье место в стране. К этому времени его личный счет уже достиг астрономической цифры.

Магнус восстановил дом во всем его былом великолепии и даже сверх того. Вся фурнитура, мрамор, паркетные полы, панели и багет были привезены из Европы, а картины на стенах составляли одно из лучших в Америке частных собраний. Фрэнси узнавала также скульптуры и гобелены знаменитых мастеров, обюссоновские и восточные ковры, фарфор и мебель из каталога коллекций Магнусов, который в свое время купила из чистого любопытства.

Словом, это было великолепное место, сочетавшее, по меньшей мере, дюжину различных стилей и эпох. Но несмотря на все это разнообразие, особняк нес на себе четкий отпечаток личности Антона Магнуса, хотя трудно было, пожалуй, объяснить, в чем это проявлялось. Просто владелец постоянно, незримо присутствовал здесь, в каждом уголке огромного дома, и каждый переступавший его порог чувствовал скрытую во всем силу, силу, которой не было надобности демонстрировать себя, такова была уверенность ее обладателя в своем превосходстве над окружающими.

Фрэнси была рада, что оказалась тут одна. Джек настоял на том, чтоб быть ее партнером на этот вечер.

— Вам необходим компаньон, — заявил он, — а кроме себя, я никого не могу предложить для такого случая. Вы поймете, что я имею в виду, когда окажетесь там.

Он заехал за Фрэнси и похвалил ее изящное платье простого покроя и со вкусом подобранные украшения.

— Вы так добры, что взяли меня под свое крыло, — прошептала Фрэнси, когда они подъехали к особняку, улица перед которым была заставлена множеством машин. Она почувствовала себя Золушкой на балу, куда ее не звали.

— Вовсе нет, — улыбнулся Джек. — Это вы делаете мне одолжение. У меня на то свои эгоистические причины. Пытаюсь как можно реже находиться под крышей родного дома, и поскольку сегодня никак нельзя было не прийти, я хотел быть, по крайней мере, с той, кого могу уважать. Верите или нет, но редко о ком в «Магнус индастриз» можно это сказать.

Фрэнси была одновременно польщена и сбита с толку его словами. Она могла думать о Джеке Магнусе все что угодно, но мысль о том, что он одинок, не приходила ей в голову.

Однако, как бы то ни было, она поблагодарила свою счастливую звезду за доброту Джека и за этот вечер, особенно когда увидела гостей, приглашенных в дом Антона Магнуса. Среди них были сплошь знаменитости — политические деятели страны и штата, сенаторы, помощник губернатора и даже представитель президента, вручивший Гретхен подарок, запечатанный личной печатью главы государства.

Сливки высшего общества также почтили вечер своим присутствием. Этих людей Фрэнси, естественно, не могла знать, но из тихих комментариев Джека, сопровождавших каждое имя во время знакомства, она поняла, насколько велико их положение. Здесь были члены наиболее старинных и уважаемых в Америке семейств — Очинклоссы, Гавенеры и Ванренселлеры из Нью-Йорка, Конверсы и Биддлсы из Филадельфии, Спреклы и Ливерморы из Сан-Франциско, Тейеры, Эндикотты и Уэдереллы из Бостона, Маккормики, Пулитцеры и Кеттеринга из Чикаго и Мидуэста. И по выражению их лиц было заметно: эти люди пришли сюда не из снисхождения, не по обязанности, нет, они почли величайшей честью откликнуться на приглашение Антона Магнуса.