Этап духовного развития высшей личности

 
      Итак, чтобы полностью завершать начатые благие дела, принимайтесь за них так, как измученный полуденной жарой слон входит во влекущее прелестное озеро с цветущими лотосами. Упражняйтесь, пока не зародится такое состояние духа.
 
      Как сказано [там же (7.65)]:

      "Итак, чтобы исполнить дело до конца,
      хватайся за него с таким же чувством,
      с каким измученный полуденной [жарой]
      слон в озеро прохладное вступает."

(4) Сила отдыха

      Когда наше тело и ум, усердствуя, устают, необходимо немного отдохнуть, иначе переутомляемся и не способны трудиться далее.
 
      Как только отдохнули, следует снова начать усердствовать и, если одно дело успешно закончено, не надо этим довольствоваться: необходимо начать со рвением трудиться в других, более высоких делах.
 
      Так сказано [во «Введении в практику» (7.66)]:

      "Когда в работе покидают силы,
      остановись и чуть передохни,
      чтобы, продолжив, до конца доделать.
      Когда успешно [дело] ты закончил, –
      оставь его, стремись к другим [делам]."

      Последнее весьма важно: поскольку, если [останавливаешься], довольствуясь некоторыми прежними достоинствами, это становится большим препятствием к обретению многих более высоких достоинств.
 
      Относительно способа усердствования славный Матричета указывает, что надо избегать двух [крайностей]: чрезмерного напряжения усилий и чрезмерного расслабления; здесь необходима умеренность, подобная течению реки:

      "Совершенствуясь свято, Ты, [Бхагаван], никогда
      не бывал ни [чрезмерно] расслаблен, и ни напряжен.
      И достоинства Будды поэтому Ты не делил
      на те, что прежде обрел, и на те, что обрел потом."

      И устами Потобы:

      "Не стоит уподобляться преследователям [разбойников] из Семоду . Вот преследователи – [кочевники-] северяне сначала отдыхают, готовятся, а затем гонятся до тех пор, пока не настигают разбойников. Так и надо поступать, выделяя время на подготовку. Например, вошь, подготовившись, двигается без остановок и быстро достигает цели, а блоха, прыгая и останавливаясь, ничего не достигает."
 

3. [Прилежное применение усердия на основе тех двух] .

      Таким образом, установив три препятствующих усердию фактора, мы стали применять противоядия от них: породили стремление, способствующее зарождению еще не зародившегося усердия, породили стойкость – фактор, не позволяющий отступить от уже начатого, взрастили силу радостного энтузиазма – [бодрого] начинания дел и нежелания их прерывать и обрели, благодаря силе отдыха, искусность в усердствовании. Теперь необходимо взрастить силу прилежного применения усердия. Это стоит пояснить.
 
      О применении усердия для избавления от подлежащего устранению
 
      [во «Введении в практику» (7.67)] сказано:

      "Как старый воин, отражающий мечом
      врагов на поле боя, так и я
      стараться должен ускользать от стрел аффектов-клеш,
      противоядьями искусно их, врагов моих, сражая."

      Согласно сказанному, надо усердствовать так, как делает опытный, искусный воин, который, встречаясь в битве с врагами, не только старается поразить противника, а занят сразу двумя делами: искусным избеганием, отражением ударов смертоносного оружия противника и атакой. Так и практикующий, воюя с клешами, должен искусно совершать два дела: остерегаться, не допускать, чтобы клеши поранили его душу, и, применяя противоядия, поражать их. В противном случае, если вы и воспротивитесь противоядием действию одной части клеш, другие клеши унесут другую часть добродетели, или, если они вызовут в душе большой грех, то оба (добродетель и грех) станут равными, что затруднит рост благого.
 
      Приведу пример такой [односторонности]: если думать, что знание Дхармы важнее практики, и, считая знание наиболее существенным, доискиваться лишь его, то, хотя мрак незнания и устранится благодаря слушанию [Дхармы], – не остерегаясь других клеш, мы погрязнем в грехах и сильно оскверним сознание. Если же думать, что самодисциплина важнее знания, и главным считать созерцание: не остерегаясь врага – омраченности, не слушать, не обучаться Дхарме и вследствие этого совершенно не ведать предписаний и запретов принятых обетов, – нас будут постоянно одолевать падения.
 
      Если, воюя с клешами, роняем оружие внимательности – бдительное различение приемлемого и неприемлемого, – то, подобно тому, как [воин], выронив из рук меч во время битвы, боясь быть убитым, сразу же, не мешкая, его поднимает, – мы, из страха впасть в дурную участь, должны сразу восстановить внимательность. Как сказано ["Введение в практику", (7.68)]:

      "Как [воин], в битве уронивший меч,
      его, гонимый страхом, быстро поднимает, –
      так ты, оружие внимательности уронив,
      восстанови его быстрей, боясь в аду родиться."

      И Покровитель Нагарджуна говорит о великой важности внимательности («Письмо к другу», 54):

      "О, Владыка! Сугата учил, что внимательность
      ко [всем действиям] тела – единственный Путь
      [к Свободе]. Поэтому твердо храни ее:
      с потерей внимания рушатся все достиженья."

      На какой объект ни обращена внимательность, мы анализируем его с помощью мудрости, а благодаря внимательности держим [в уме] некую [суть] тщательного их исследования. Внимательность сама по себе не может анализировать объекты.
 
      Но что же должно быть исследовано мудростью? В целом, – это все предписания и запреты, изреченные [Буддой], а в особенности – требования лично принятых обетов. Именно направленные на них внимательность и бдительность делают практику совершенной. Одностороннее же применение внимательности и бдительности лишь при закреплении мысли на объекте ни к чему не приводит.
 
      И как старание вовсе не выронить меч в битве или, случайно его выронив, немедленно поднять основано на подлинном страхе быть убитым, так и осмотрительное [старание] осваивающего Путь совершенно не терять внимательности – памятования о приемлемом и неприемлемом или, потеряв, немедленно ее восстановить – зиждется на зарождении в душе подлинного страха пасть в дурную участь из-за загрязнения проступками и падениями при утрате внимательности.
 
      А кто не начинает думать: «Поскольку [совершенствование] зависит от хранения в центре [внимания] закона деяния-плода, то [получаемые] нами наставления о нем глубоки», – те разрушают основу священного источника Пути – практических достоинств, радующих мудрецов.
 
      Но нужно ли страшиться даже самого малого проступка и, [если он допущен], не мешкая, немедленно преодолевать его?
 
      Если отравленная стрела нанесет хоть малейшую рану, пройдет немного времени, и яд разойдется по всему телу. Поэтому эту рану надо [немедленно] вырезать. Так и здесь: хотя грех и немного ранит душу, но, если пренебречь им, он быстро охватит психику: не останется малым, а станет большим. Поэтому надо стараться вовсе не допустить его, а если допустили, немедленно избавиться. Как сказано [во «Введении в практику» (7.69)]:

      "Как яд чрез кровь
      распространяется по телу,
      так и порок, минуту улучив
      [утраты бдительности], душу отравляет."

      Но как соблюдать внимательность и бдительность желающему победить клеши? Об этом сказано [там же, 7.70]:

      "Когда слуга несет сосуд, налитый маслом до краев,
      а страж идет за ним с мечом поднятым,
      грозя убить, лишь только капелька прольется, –
      боясь меча, слуга ни капли масла не прольет.
      Вот так же твердо и подвижник [бодхисаттва]
      [внимательность и бдительность] пусть соблюдает."

      Как твердо необходимо их соблюдать, можно узнать [подробнее] из рассказа Винаи о случае с Катьяяной .
 
      Если, когда так твердо соблюдаем [внимательность и бдительность, все же] проявляется какой-нибудь порок, в особенности – сонливость и другие причины лени, – надо, не поддаваясь им, сразу же от них избавляться. Как сказано (7.71):

      "С такой же быстротой, с какой встаем,
      вдруг у себя змею увидев на коленях, –
      заметив у себя сонливость или леность,
      избавиться от них потребно нам."

      Однако недостаточно лишь не давать [пороку] продолжаться: необходимо вызвать [в себе] недовольство его возникновением. Поэтому многократно (1) думайте: «Таким я бывал и раньше, поэтому до сих пор скитаюсь в сансаре; а в особенности, приняв обет бодхисаттвы, предаваться тому, что противоречит его требованиям, весьма позорно», – и (2) зарекайтесь на будущее: «С этого времени [приложу все усилия], чтобы это зло больше не возникло!» Как сказано (7.72):

      "Каждый раз, дурное допустив,
      порицай себя и долго думай:
      "Впредь я, безусловно, постараюсь
      это никогда не допускать!"

      Основа такого [старания] – твердая и непрерывная внимательность. Следует усердствовать в углубляющих ее причинах, т.е. опираться на дружбу со святыми Друзьями и благородными товарищами и на повод для нее – слушание многих [наставлений] и другие дела. Об этом сказано (7.73):

      "Как [сделать] мне внимательность привычкой,
      в какие бы условья ни попал?" –
      С таким запросом ты ищи [Благого Друга],
      стремись [ее] осуществлять на деле."

      Короче говоря, во всех положениях тела необходимо усердствовать в постоянной внимательности – памятований о знаниях, полученных из слушания, где тщательно выяснено – что запрещено и что дозволено в практике бодхисаттвы. Очень важно, чтобы основа для усердствования была безошибочной.

4. Воспитание готовности тела и ума к труду

      [Она воспитывается] силой подчинения. То есть перед тем, как приступить к [очередному] делу, созерцайте, согласно изложенному в «Главе об ответственности» , необходимость исполнять требования практики бодхисаттвы, великую пагубность их неисполнения после принятия [обета], рассматривание клеш как врагов, взращивание силы мысли, рассматривающей подвижничество как украшение, а не обузу. Упраздняя, таким образом, всяческие проявления лени, неподатливости тела и ума добродетелям, с энтузиазмом практикуйте деяния бодхисаттвы. Как сказано (7.74):

      "Всегда сначала, прежде чем за дело взяться,
      чтоб с силами собраться, вспоминаю
      советы об ответственности, и затем
      я радостно за [дело] принимаюсь."

      Каким же будет усердие благодаря таким стараниям?
 
      Как ветер носит туда-сюда пучок хлопкового пуха, так радостный, вдохновенный энтузиазм, захватив наше тело и ум, влечет их к добродетелям. Ежели совершаем их, следуя ему, то усердие благополучно осуществлено. После его зарождения легко пополняются [оба] накопления. Как сказано (7.75):

      "Как ветер гонит хлопок взад-вперед ретиво,
      вот так и я, энтузиазма преисполнен,
      смогу [дела благие быстро] исполнять."

      Но и трудных дел не годится избегать: необходимо усердствовать, согласно сказанному славным Матричетой:

      "[Узнав], что состоянье [Будды] трудно обрести
      и не достичь его, труднейших дел не совершая,
      Ты, не жалея совершенно сам себя,
      благополучно совершенствовал усердие."

IV. Что надо делать, практикуя [усердие]

      Усердие надо практиковать, наделяя его шестью превосходными качествами и соединяя с шестью парамитами. Даяние усердия [совершаешь] тогда, когда, пребывая в нем сам, приводишь к нему и других. Остальное подобно тому, что говорилось [в разделе о даянии].

V. Заключение

      Памятование и культивирование Устремленности – опоры деяний побуждает к практике ради приведения всех существ к усердию. Поэтому следует, постоянно усиливая [Устремленность], сделать объектами стремления способы усердия высоких уровней и упражняться. Кроме того, прилагайте, насколько можете, усилия к начальным способам практики усердия. Особенно же усердствуйте в мысленном надевании «панциря» усердия, что хорошо подавляет всякое малодушие, подлежащее упразднению при необычном усердии, пробуждает энтузиазм к достижению цели Пробуждения ради осуществления счастья и уничтожения страдания всех существ, к [осуществлению] долгих и безмерно трудных неисчислимых накоплений. В «Вопросах Субаху» сказано, что, благодаря одному лишь зарождению такой великой установки, и то накапливаются великие благие заслуги.
 
      Если так не делать, способность к [Махаяне] нисколько не возрастает, и [человек] постоянно загрязняется множеством проступков; в других жизнях ему тоже будет весьма трудно практиковать деяния бодхисаттвы. А если ознакомишься с этими [разновидностями усердия] и, даже не практикуя по-настоящему, будешь усердствовать в них насколько можешь, уразумев их принципы, то – согласно сказанному в «Вопросах Субаху» – в других жизнях парамита усердия быстро усовершенствуется.

5. Практика парамиты медитации

      Здесь пять [подразделов]: I Сущность медитации; II Начало ее освоения; III Разновидности медитации; IV Что надо делать, практикуя ее; V Заключение.

I. [Сущность медитации]

      Медитация – это благое, однонаправленное, не отклоняющееся от объекта сосредоточение мысли. Как сказано в «Уровнях бодхисаттв»:

      «Следующее за слушанием и размышлением над „Корзиной бодхисаттв“ мирское и немирское однонаправленное, благое сосредоточение ума бодхисаттв, относящееся к Безмятежности, к Проникновению или к сочетанию этих двух стезей, – вот сущность медитации бодхисаттв.»

      И во «Введении в практику» (8.1) сказано:

      "Когда ты правильно усердие освоил,
      свой ум в самадхи надо погрузить."

II. [Начало освоения медитации]

      – это размышление о пользе осваивания и вреде неосваивания медитации. Об этом буду говорить в разделе о Безмятежности.

III. Разновидности медитации

      Согласно приведенной выше цитате, если подразделять [медитацию], исходя из ее сущности, то она двояка: мирская и немирская. Если [подразделять] по видам – трояка. Но, кроме того, она подразделяется по воздействию: (1) медитация, приносящая блаженство телу и уму в этой жизни; (2) медитация, создающая достоинства; (3) медитация, исполняющая благо существ.
 
      Первая из них – порождает совершенную податливость тела и ума.
 
      Вторая – позволяет достичь сверхъестественных способностей , освобождений , всепроницающих сосредоточений , подавлений и других присущих шравакам достоинств.
 
      Третья – это медитация, осуществляющая одиннадцать благих дел :

IV. Что надо делать, [практикуя медитацию]

      Какие благие самадхи ни практикуем, их надо наделять шестью превосходными качествами и соединять с шестью парамитами. Когда, практикуя медитацию сами, приводим к ней других, – это даяние медитации. Все остальное подобно тому, о чем говорилось [в разделе о даянии].

V. Заключение

      Памятование и культивирование опоры деяний – Устремленности побуждает к практике ради приведения всех существ к безошибочной медитации. Поэтому, постоянно усиливая [Устремленность], сделайте объектами стремления и высокие [виды] медитации и упражняйтесь в них. И хотя [вначале] мы не способны к совершенной медитации, необходимо не переставать время от времени усердствовать, насколько можем, в практике однонаправленного сосредоточения мысли. Если так не делать, ум постоянно будет загрязняться пороками, противоречащими требованиям практики, и в других жизнях входить через «двери» многих самадхи бодхисаттв нам будет непосильно трудно. А если делать, то – согласно сказанному в «Вопросах Субаху» – в этой жизни ум станет все меньше отклоняться от [объекта медитации], и потому накопленные добродетели будут мощными, а в других [жизнях] тело, ум, душа будут пребывать в блаженстве, и парамита медитации легко разовьется.
 
      Очень подробно рассмотрю это в разделе о Безмятежности , поэтому здесь продолжать не буду.

6. Практика парамиты мудрости

      Здесь пять [подразделов]: I Сущность мудрости; II Как ее порождать; III Разновидности мудрости; IV Как ее практиковать; V Заключение

I. [Сущность мудрости]

      В общем, мудрость – это тщательный анализ предметов познания по дхармам . Здесь же это мудрость познания пяти наук и другие [виды] мудрости. Как сказано в «Уровнях бодхисаттв»:

      «Тщательный анализ дхарм, ведущий к постижению и постигающий все познаваемое, а также постижение пяти наук: духовной науки, логики, медицины, грамматики, искусств и ремесел, – так следует понимать сущность мудрости бодхисаттв.»

      «Ведущий к постижению» – это мудрость до достижения уровня [святого], а «постигающий» – после его достижения.

II. [Побуждение к зарождению мудрости]

      – это размышление о пользе зарождения мудрости и о вреде ее отсутствия. Но, поскольку о пользе наличия и вреде недостатка мудрости – правильного [постижения] отсутствия самости буду говорить в разделе Проникновения , здесь об этом не буду, но кратко коснусь другого. Сначала – о пользе.
 
      [Мудрость] – корень всех достоинств этой и другой жизней. Об этом сказал Покровитель Нагарджуна:

      "Мудрость – корень всех достоинств – видимых и скрытых .
      Чтобы обрести их, обретайте мудрость –
      благ всех и достоинств подлинный источник,
      желанного [рождения] и Освобождения.
      Так ее почитая с самого начала,
      устремитесь к мудрости, Матери великой."

      Мудрость – словно глаза для пяти (парамит]: даяния и других. Об этом сказано в «Собрании [драгоценных достоинств парамиты мудрости]» (7.2):

      "Когда уж увенчались мудростью свершенные дела,
      [парамиты другие] глаза и свое имя обретают :
      так, пусть закончена картина, – но, пока не нарисованы глаза ,
      вознаграждения художник не получит."

      Почему [мудрость] необходима для других достоинств? Например, если настоящее золотое украшение инкрустировать сапфиром или другими драгоценными каменьями, оно становится гораздо красивее. Так и если в «золотое украшение» пяти [парамит], от даяния до медитации, вставить «драгоценный камень» мудрости, способной отличать подобающее от неподобающего, то оно станет более красивым, совершенным. Ведь [мудрость] делает даяние и остальные из пяти парамит чрезвычайно чистыми: подобно тому, как ум, различая достоинства и дефекты объектов, разрешает или не разрешает зрению и прочим из пяти чувств предаваться им. Об этом говорит Арья Шура («Краткое изложение парамит», 6.1-2):

      "Если благие заслуги даянья и прочих [парамит]
      мудростью защищены, то имеют особую силу:
      подобно тому, как прекрасные вещи златые
      благодаря драгоценным каменьям блеск обретают.
 
      Силу достоинств каждой [парамиты] именно мудрость
      великой делает, – так же, как сила ума,
      хотя и отлична от органов чувств, позволяет
      ясно увидеть их собственные объекты."

      Также и среди других способностей – веры и прочих главной является мудрость. Если у нас есть защитник – мудрость, мы лучше понимаем изъяны щедрости, веры и подобного – скупость и прочее – и их достоинства, вследствие чего становимся искуснее в средствах истощения клеш и умножения достоинств, [согласно] сказанному ["Краткое изложение парамит", (6.4)]:

      "Из веры и прочих способностей главная – мудрость,
      как ум, царит среди прочих органов чувств.
      Имея такого защитника, знаем достоинства и пороки,
      искусны становимся в методах избывания клеш."

      То, что бодхисаттва, даже если дает просителю свое тело, не сотрясается горделивыми, малодушными и прочими рассудочными мыслями, а будто дает [куски древесины] целебного дерева, – является следствием постижения реальности с помощью мудрости. Благодаря мудрости видения недостатков сансарного существования и Покоя он практикует нравственность для блага других, что делает ее совершенно чистой. Осознав, благодаря мудрости, порочность нетерпимости и достоинства терпения, он усмиряет свой ум, и его уже не могут вывести из себя вредные поступки [других] и страдание. Благодаря мудрости, хорошо познав предмет усердия и усердствуя, он быстро продвигается по Пути. Высшее блаженство медитации пребывания в сути реальности осуществляется благодаря мудрости, опирающейся на правильный метод.
 
      Таким образом, совершенное очищение даяния и остальных из пяти [парамит] зависит от мудрости. Об этом сказано («Краткое изложение парамит», 6.6):

      "Когда широко раскрывается мудрости глаз, –
      и плоть, не колеблясь, другому отдаст бодхисаттва,
      как будто лекарственный корень [отдал он больному];
      без лишних восторгов и сожалений он делает это."

      И далее (6.12):

      "Разумный не для собственного блага
      нравственностью занят:
      круговорот сансары как тюрьму он видит
      и мир оттуда вызволить стремится.
      Тем более уж [нравственности] он не практикует
      ради сансарных благ."

      И еще (6.14,15):

      "Не повредишь ты мудрому, поскольку он
      [безропотно] твой вред превозмогает:
      как укрощенные прекрасные слоны
      [безропотно] свершают множество работ.
 
      Одно усердие лишь утомляет нас;
      но при поддержке друга – мудрости оно
      большую пользу приносить способно."

      И далее (6.17):

      "Разве может в душах низменных людей,
      ложный метод практикующих, стяжающих
      лишь пороки и плоды большого зла,
      медитация блаженства высшего возникнуть?"

      Обладающий мудростью совмещает достоинства, кажущиеся несовместимыми.
 
      Если бодхисаттва становится царем-чакравартином, властвующим над четырьмя континентами, он не попадет под власть чувственных удовольствий, потому что у него есть советник – мудрость. Также, хотя [он] видит существ милыми, испытывая к ним сильную любовь, нет ни малейшей примеси страсти. Хотя [он] имеет сильное и непрерывное сострадание, не терпя страданий существ, [сопереживание] страдания не подавляет его, не [приводит] к лени, к утрате энтузиазма к благодеяниям. Хотя он чувствует в себе безмерное блаженство, оно не отвлекает его мысли от [созерцаемого] объекта. Хотя постоянно пребывает в полном [душевном] равновесии, он ни на мгновение не перестает заботиться о существах. И это все благодаря мудрости: ибо мудрость устраняет препятствия к совмещению сил этих [с виду несовместимых достоинств].
 
      По этому поводу говорится ["Краткое изложение парамит", 6.43-45]:

      "[Даже если] бодхисаттва безраздельно царством правит,
      изобильным и богатым, словно райская земля,
      он характер не испортит, потому что помогает
      «драгоценнейший советник» – мудрость, знанье бытия.
 
      В [его] любви, направленной другим на помощь,
      нет совершенно грязи страсти. При [его]
      не терпящем чужих страданий сострадании
      уныния и лени не влечет страданий ноша.
 
      [Хотя] он и вкушает величайшее блаженство,
      не отклоняется от истинного [объекта его ум],
      который полностью уравновешен
      и потому лишен к мирскому тяги,
 
      о существах заботясь неотходно.
      Достоинства его прекрасны те и эти,
      поскольку мудрость величайшая его
      препятствиям путь преграждает."

      И в «Хвале достойному восхваления» (5.23) сказано:

      "[Ты] не отходишь от реальности [без "я"],
      и совмещаешь с относительным ее."

      Согласно сказанному, нет нужды отбрасывать сущность – обретенное твердое знание, что во [всех] мирах нет ни пылинки, которую можно было бы истинно полагать имеющей собственный признак реального существования: [это] не противоречит, а совпадает с относительной истиной – обретением глубокого понимания, что от каждой внешней и внутренней причины или условия возникают соответственные результаты. Для мудрого [абсолютная и относительная истины] не противоречат друг другу, совпадают, хотя другим [кажутся] совершенно несовместимыми. И в том же [сочинении (5.7)] сказано:

      "Среди многих Твоих наставлений, [о Будда],
      согласие видимо всем: что запретно, а что – допустимо.
      Средь других – очевидного нету согласия,
      но [для мудрого ока] они не противоречат."

      Как известно, есть много несоответствий между Высшей и Низшей Колесницами, а также между сутрами и тантрами относительно того, что разрешено, а что запрещено. И для тех, кто окутан неведением, лишен силы ума, найти истинный смысл необъятного Слова [Будды] трудно: кажется противоречием, если один индивид совершает оба [типа] практики. Но это не противоречие для мудрых и вполне возможно благодаря мудрости. Существует бесконечность таких противоречий для немудрого, которые для мудрого не существуют. Однако достославнее всего упомянутое не противоречащее замыслу [Будды] проницательное исследование основ двух истин и [двух систем] Слова , хотя многое одна из них допускает, а другая нет.
 
      Одним словом, из мудрости проистекают все достоинства и согласно ["Краткому изложению парамит" (6.39,40-42)]:

      "Нужно ль удивляться, что от мудрости,
      что подобна матери, ребенка нежно любящей,
      многие блага проистекают,
      тем подобные, [какие мать дарует]?!
 
      Зиждутся и возникают на основе мудрости
      десять сил Сугаты [и другие] силы совершенные,
      несравненные высшие деяния
      и другие многочисленные достоинства:
 
      все искусства и высшие сокровища,
      «руки» мира этого, «глаза» и «головы» ,
      логика, защита, мантры и подобное,
      [ритуальной] Дхармы разновидности.
 
      Всевозможные [Ученья] изложения,
      двери высшего Освобождения
      и все виды помощи мирской,
      в коих сила бодхисаттв великая
      [ради всех живущих] проявляется,
      – существуют только силой мудрости."

      [А теперь] – о вреде отсутствия мудрости
 
      Без мудрости даяние и другие [парамиты] – как без глаз. Об этом сказано в «Собрании [драгоценных достоинств парамиты мудрости]» (7.1):

      "Миллиарды слепых от рождения, без поводырей,
      путь не знававших, как могут в город прийти?!
      [Так и] без мудрости [первые] пять парамит,
      словно без глаз и помощников, –
      не смогут прийти к Пробуждению."

      Из-за [отсутствия мудрости] даяние и другие [парамиты] не становятся чистыми, а истинное воззрение остается недоступным. Как сказано («Краткое изложение парамит», 6.5):

      "Если нет мудрости у того, кто заботится
      о [достиженье] Плода, его дух не становится чистым
      через даяние. [Мудрые] совершают даяние
      для [Пробуждения] во благо всех прочих существ.
      Это даяние [Буддами] высшим зовется, а остальные
      [формы даяния] – забота о [собственном] благе."

      И далее (6.11):

      "Если мудрости светом [неведенья] мрак не рассеял,
      чистая нравственность будет тебе недоступна:
      из-за нехватки премудрости нравственность часто
      будет прикрыта завесами клеш и ошибок познаний."

      И еще (6.13):

      "Если ложною мудростью ум [человека] источен,
      терпенье достойное пристанища в нем не найдет,
      как слава – в царе недостойном, который
      зло от добра размышлением не привык отличать."

      Далее (6.16):

      "[Мудрость] для мудреца – само совершенство:
      нет утонченней и глубже [достоинств], чем это.
      Даже духовный, свободный от порчи желаний
      Путь не ведет никуда, коль отсутствует мудрость."

      И далее (6.18):

      "Чей ум не проявляет к мудрости усердия,