Fantasy - Арфистка Менолли

      Наутро, выглянув из окна на ярмарочную площадь, она не увидела никаких следов ярмарки – только утоптанная земля танцевальной площадки, поблескивающая росой, напоминала о вчерашнем веселье. Крестьяне спешили в поля, пастухи гнали на пастбища скотину, школяры носились взад-вперед, выполняя поручения мастеров. По дороге от Форт холда спускалась кавалькада скакунов. Отдохнувшие животные горячились – им была явно не по нраву неспешная рысь, но всадники сдерживали их, пока не обогнали плетущееся стадо. И вот уже отряд, повернув на запад, скрылся в облаке пыли.
      Из спальни школяров донесся шум – файры откликнулись тихим, еле слышным курлыканьем. Менолли торопливо оделась и сбежала по ступенькам вниз.
      – Я так и знала, что ты поспеешь вовремя, – сказала Сильвина, встретив ее у самой кухни, и вручила девочке поднос. – Будь умницей, отнеси мастеру Робинтону, ладно? Камо как раз кончает готовить угощение для твоей стаи.
      Не успела Менолли вежливо постучаться в дверь Главного арфиста, как он появился на пороге, задрапированный в меховое одеяло. На руке у него сидел отчаянно орущий Заир.
      – Ты как раз вовремя! – с радостью и облегчением воскликнул мастер. – Да уймись же ты, ненасытный, проглоти сначала то, что я тебе дал! Скажи, Менолли, долго еще у него сохранится столь могучий аппетит?
      Девочка держала поднос, чтобы Робинтон мог без помех накормить малыша. Потом, поставив его на письменный стол, сама сунула Заиру несколько кусочков, давая арфисту возможность наскоро перекусить. Мастер Робинтон, бросив на нее благодарный взгляд глотнул дымящегося кла, схватил кусок хлеба, обмакнул в варенье, снова отхлебнул кла и с набитым ртом сделал Менолли знак, что она может идти.
      – Тебе самой надо поесть. Не забудь поработать над песней. Попозже я жду тебя с готовой нотной записью.
      Она кивнула и вышла. Может быть, нужно было зайти к Сибелу, взглянуть, как тот управляется с малюткой Кими? Но он уже сидел за столом подмастерьев, окруженный толпой добровольных помощников.
      Ее файры вместе с Пьемуром и Камо терпеливо ожидали у входа в кухню. Накормив друзей, она стояла, допивая вторую кружку кла, когда увидела, что к ней через двор направляется Домис.
      – Послушай, Менолли, – недовольно морщась, сказал он, – я слышал, что Робинтон поручил тебе закончить песню. Неужели это займет у тебя все утро? Я хотел, чтобы мы вместе с Сибелом и Тальмором поработали над квартетом. По понедельникам Моршал занимается с девицами теорией, так что Тальмор сегодня свободен. Мы так никогда и не подготовим квартет к выступлению, если не будем как следует репетировать.
      – Я бы могла записать ее хоть сейчас, вот только…
      – Что только?
      – У меня нет письменных принадлежностей.
      – И это все? Допивай скорее свой кла. Я покажу тебе берлогу Арнора. Все равно мне придется пойти с тобой, – проговорил Домис, шагая вместе с ней к двери в противоположном углу двора, – ведь Робинтон хочет, чтобы ты записала свою песню на листках, которые готовят из древесной массы, а школярам Арнор их не выдает ни под каким видом.
      Мастер Арнор, архивариус Цеха, занимал просторное помещение за Главным корпусом. Его ярко освещали многочисленные светильники – большие стояли по углам и посередине, маленькие висели над наклонными столами, за которыми склонялись школяры и подмастерья, усердно копируя выцветшие старинные летописи и более новые песни. Мастер Арнор оказался весьма дотошным стариканом – он пожелал узнать, зачем Менолли понадобились листы бумаги. Школярам положено сначала упражняться на старых кожах, и только потом им можно будет доверить столь драгоценный материал. К чему такая спешка? И почему сам мастер Робинтон не предупредил его, что это так необходимо? К тому же еще и девица… Да, он слышал о Менолли и видел ее в столовой, как, впрочем, и других надоедливых школяров и вертлявых девиц. Ну хорошо, хорошо, вот чернила и принадлежности для письма, только пусть не переводит зря – иначе ему придется снова все готовить, а это долгий процесс. Помощники всегда забывают как следует помешивать раствор, а если он закипит, то все дело насмарку, чернила получатся нестойкие, будут быстро выцветать и вообще, непонятно, куда мы придем при таком отношении к делу!
      Подмастерье, без лишних слов собрав все необходимое, вручил принадлежности Менолли и весело подмигнул ей, как бы говоря: не стоит обращать внимания на занудного старика. По его улыбке Менолли поняла, что в следующий раз ей лучше обращаться прямо к нему, а не к его ворчливому наставнику.
      Домис увел ее от старого архивариуса, едва поблагодарив того за любезность. Пока они возвращались ко входу в Главный корпус, он еще раз напомнил: пусть не возится все утро с перепиской, а то им так и не удастся подготовить новый квартет к весеннему пращнику. Отворив двери Главного корпуса, Менолли услышала голос мастера Робинтона и поспешила к себе наверх.
      Она углубилась в работу, от которой ее время от времени отвлекали голоса, доносившиеся снизу, из зала. Девочка машинально отметила знакомых мастеров: Домиса, Моршала, Джеринта, Главного арфиста… странно – и Сильвина тоже с ними. Другие голоса она не смогла узнать сразу. По-видимому, разговор шел о назначении подмастерьев на разные должности, после чего им предстоит разъехаться по всей стране. Поскольку к Менолли это не относилось, она не стала прислушиваться.
      Девочка уже заканчивала третье, более свободное переложение песни, когда в дверь постучали, да так неожиданно, что она чуть не посадила кляксу. Она отозвалась, и в комнату вошел Домис.
      – Ну что, еще не закончила?
      Менолли кивком указала на разложенные листки бумаги. Нетерпеливо хмурясь, мастер подошел к столу и взял первый попавшийся листок. Девочка хотела предупредить, что чернила еще не просохли, но вовремя заметила, как осторожно он держит лист за уголки.
      – Гм-м-м. Что ж, переписываешь ты аккуратно – пожалуй, даже Арнор был бы доволен… Так-так-так… – он принялся просматривать другие варианты. – Все традиционные формы должным образом соблюдены. А мелодия, кстати, вовсе не плоха, – Домис одобрительно кивнул. – Пожалуй, малость простовата, но, с другой стороны, тема и не требует особой музыкальной изысканности. Давай, заканчивай поскорее, – он указал на лежащий перед ней лист. – Ах, уже готово? Вот и отлично. – Домис осторожно подул на бумагу, чтобы влажно поблескивающие чернила поскорее высохли. – Все в порядке. Я заберу их с собой. А ты захвати гитару и иди в мою комнату, прочитай свои ноты – они лежат на пюпитре. Ты будешь играть партию второй гитары. Обрати особое внимание на динамику второй вариации. – С этими словами он вышел.
      Правая рука у Менолли разболелась от долгой работы. Она растерла пальцы и энергично потрясла кистью, стараясь расслабить мышцы.
      – Следовательно, – донесся снизу голос Главного арфиста, – все дело в том, что соблюдены все необходимые требования, кроме одного. А именно, срок пребывания в Цехе слишком мал. Но всегда считалось, что ученичество, пройденное где бы то ни было под руководством компетентного подмастерья, может быть зачтено. Нет ли у кого-нибудь сомнений относительно компетентности упомянутого подмастерья? – Последовала краткая пауза. – Будем считать, что вопрос решен. А, Домис, благодарю вас. Вот, мастер Арнор… – Менолли перестала слышать голос Робинтона: наверное, он отошел от окна.
      Девочка виновато осознала, что не только неумышленно подслушала разговор, касающийся цеховых дел, но и не выполнила приказ мастера Домиса. Никуда не годится… Она взяла гитару. Игра с Тальмором, Сибелом и Домисом доставляла ей несказанное наслаждение. Кажется, Домис намекнул, что она будет выступать в составе квартета? Что ж, вчера она уже ощутила, что это такое – быть арфистом. Может быть, ей доведется сыграть на весеннем празднике, хоть она и новенькая, – ведь это, в конце концов, тоже часть обязанностей арфиста.
      Когда Менолли вошла в комнату Домиса, Тальмор и Сибел, на плече у которого сидела Кими, явно недовольная тем, что ей пришлось расстаться с привычным местом на руках у юноши, уже обсуждали пьесу. Они весело поздоровались и спросили, как ей понравилась первая ярмарка в Форт холде. Услышав восторженные ответ, оба весело рассмеялись.
      – Хорошей ярмарке каждый рад, – заметил Тальмор.
      – Только не Моршал, – вставил Сибел и, обменявшись с Тальмором заговорщицким взглядом, потер пальцем нос.
      – Что ж, сыграем, подмастерье Сибел? – Менолли показалось, что в голосе Тальмора прозвучал скрытый упрек.
      – Непременно, подмастерье Тальмор, – как ни в чем не бывало, ответил Сибел. – Если, конечно, вы, ученица Менолли, составите нам компанию, – смуглый подмастерье церемонным жестом пригласил девочку занять место рядом с собой.
      Пока Менолли проверяла, как настроена гитара, Тальмор проглядывал страницы партитуры.
      – Он сказал, откуда мы собираемся начать?
      – Мне мастер Домис велел обратить внимание на динамику второй вариации, – услужливо подсказала Менолли.
      – Понятно, значит, отсюда, – пощелкивая пальцами, Тальмор отыскал нужную страницу. – Ну что – попробуем?.. Клянусь Скорлупой, да он же меняет темп в каждом третьем такте! За кого он нас принимает?
      – Что, сложная динамика? – с опаской спросила Менолли.
      – Не то, чтобы сложная, – просто в ней весь Домис, – страдальчески сморщившись, ответил Тальмор. Тем не менее, он постучал по корпусу гитары, давая сигнал к началу.
      Они как раз успели пройти вариацию, когда появился Домис. Приветливо кивнув, он занял свое место.
      – Итак, начнем с начала второй вариации – я вижу, вы ее уже проработали.
      Сначала они сыграли весь отрывок целиком. Потом – то и дело останавливаясь, чтобы отшлифовать наиболее трудные места и уравновесить звучание инструментов. Колокол к обеду удачно оттенил бурный финал. Сибел с Тальмором с довольным вздохом отложили свои инструменты, а Менолли тихонько повторила три последних аккорда.
      – Как рука – не болит? – с неожиданной заботой спросил мастер Домис.
      – Нет, я просто хотела проверить, как звучит струна.
      – Если тебе послышалась фальшивая нота, то это у меня в животе урчит, – засмеялся Тальмор.
      – Переел на ярмарке? – съехидничал Сибел.
      – Напротив, недоел за завтраком, – отрезал обиженный насмешкой Тальмор. Он встал и вышел из комнаты. Сибел, тихонько посмеиваясь, направился за ним.
      – Мастер Шоганар ждет тебя после обеда? – спросил Домис, кивком приглашая Менолли следовать за собой.
      – Да, мой господин.
      – Тогда тебе придется продолжить занятия вокалом, – туманно заметил он. <Должно быть, он предпочел бы, чтобы я больше времени уделяла занятиям с ним>, – подумала Менолли. Но мастер Робинтон выразился совершенно недвусмысленно: по утрам она занимается с мастером Домисом, а послеобеденное время принадлежит мастеру Шоганару.
      Когда они вошли в столовую, большинство мест было уже занято. Домис повернул направо, к столу мастеров. Менолли заметила Моршала, который уже сидел на своем месте. Такого надутого вида она у него еще не видела. Девочка поспешно отвела взгляд.
      – Пона уехала! – налетел на нее Пьемур, лицо его так и сияло. – Теперь я могу сесть с тобой, за один стол с девчонками. Аудива не возражает – ведь это Пона на меня наябедничала. И еще Аудива просит, чтобы ты села рядом с ней.
      – Как – уехала? – удивленная и одновременно встревоженная, Менолли вслед за Пьемуром подошла к столу у очага. Места по обе стороны от Аудивы пустовали. Увидев Менолли, девочка растерянно улыбнулась и кивнула на место справа от себя, подальше от подружек.
      – Уехала – и все тут! Ее увезли на драконе, – добавил Пьемур. Было заметно, что радость, вызванную отъездом Поны, несколько омрачает то, что она отбыла столь торжественно.
      – Из-за вчерашнего? – в сердце у Менолли холодной змейкой зашевелился страх. Даже здесь, в домике, под присмотром Цеха арфистов, Пона была опасна. Теперь же, в дедовском холде, во всеоружии мстительных чувств, она представляет для ученицы Менолли куда большую угрозу.
      – Не только, – значительно изрек Пьемур. – Так что не вздумай ни о чем сожалеть. Просто, как я слышал, вчерашнее было последней каплей – ведь она пыталась тебя оболгать. А Данке здорово досталось от Сильвины! Ух, и отвела же она душу – ей уже давно не терпелось задать толстухе жару!
      Тимини занял три места напротив Аудивы и настойчиво приглашал Менолли с Пьемуром присоединиться к нему.
      – Ты, Пьемур, сядь с Тимини, а я – с Аудивой. Похоже, Бриала решила устроить ей бойкот – видишь, рядом пустые места?
      Подойдя к Аудиве, Менолли поймала враждебный взгляд Бриалы. Смуглая девочка толкнула свою соседку Аманью, и та тоже уставилась на Менолли. Но Менолли сделала вид, что не замечает их недовольства и встала рядом с Аудивой. Та нашла ее руку и порывисто сжала. Скосив взгляд, Менолли увидела, что глаза у Аудивы красные, лицо опухло – она явно плакала, причем совсем недавно.
      Наконец был дан знак сесть, и завтрак начался. Обе девочки молчали – Менолли от смущения, Аудива от расстройства. Зато Пьемур, не обремененный никакими заботами, болтал за троих.
      – А знаешь, Менолли, я ведь снова получил девять пончиков: пекарь-то думает, что это нам с тобой и Камо. Но я поделился с Тимини, правда, Тим? А еще я поставил на бегуна – и выиграл! Любой, у кого есть голова на плечах, сообразил бы: первым придет тот, у которого копыто треснуло – зачем ему долго мучиться?
      – И сколько же всего денег ты огреб?
      – Ха! – глаза Пьемура вспыхнули торжеством. – Так я тебе и сказал! Во всяком случае, под конец ярмарки у меня их оказалось больше, чем в начале.
      – Надеюсь, ты не держишь их в спальне? – забеспокоился Тимини.
      – Ты что же, за дурачка меня считаешь? Я отдал их на сохранение Сильвине. И объявил всем, где мои денежки, – чтобы не вздумали выпытывать, куда я их спрятал. Пусть я маленький, но котелок у меня варит!
      Бриала, демонстративно не замечающая всю компанию, язвительно фыркнула. Пьемур чуть не взвился, но Менолли толкнула его под столом ногой, чтобы он не вздумал вылезать.
      – А ты знаешь, Менолли, – Пьемур перегнулся через стол и с таинственным видом обвел глазами всех троих, – что сегодня подмастерьев назначают на должности?
      – Правда? – удивилась Менолли.
      – Да не прикидывайся! Разве ты у себя в комнате ничего не слышала? Я-то видел, что окна Главного зала открыты, а твоя комната как раз над ним.
      – Я занималась делом, – отрезала Менолли. – К тому же мне еще в детстве объяснили, что подслушивать чужие разговоры – неприлично!
      Но Пьемур только закатил глаза: мол, подумаешь, какие тонкости.
      – Тогда, Менолли, тебе у нас придется туго! Тут нужно всегда на шаг опережать мастеров… и лордов тоже. Арфист должен стремиться узнать как можно больше.
      – Узнать, но не подслушать, – парировала Менолли.
      – К тому же ты только школяр, – поддержала ее Аудива.
      – А как еще, по-вашему, школяру научиться, чтобы стать настоящим арфистом? – не сдавался Пьемур. – Только прислушиваясь к своему учителю, а иногда – и подслушивая. К тому же, мне приходится думать о будущем. Мой голос не вечен, так что надо освоить что-нибудь еще, кроме пения. Знаете ли вы, – он так широко взмахнул рукой, что Тимини невольно пригнулся, – что только у одного из сотен мальчишек, поющих дискантом, сохраняется голос? Возможно, мне не повезет, но зато я выучусь разнюхивать секреты, и тогда меня, как Сибела, будут отправлять в дальние странствия, и я получу файра, чтобы посылать в Цех донесения… – Внезапно Пьемур спохватился и, испуганно вытаращив глаза, с опаской уставился на Менолли.
      Девочка не выдержала и рассмеялась. Зато Тимини, который, видимо, уже не впервые выслушивал далеко идущие замыслы Пьемура, едва не подавился от возмущения.
      – Ты не думай, Менолли, я правда без ума от файров, – принялся оправдываться Пьемур, пытаясь загладить неловкость и не упасть в глазах Менолли.
      Менолли не могла отказать себе в удовольствии подразнить юного негодника и сделала вид, что сердится. Но вид у мальчишки был такой безутешный, что она сменила гнев на милость значительно раньше, чем намеревалась.
      – Ладно, Пьемур, – ведь ты мой первый и самый верный друг во всем Цехе. И я уверена, что мои файры к тебе искренне привязались. Кривляка, Крепыш и Лентяй даже едят у тебя из рук. Не знаю, смогу ли я тебе помочь, но если мой голос будет хоть что-то значить, ты обязательно получишь яйцо из Красоткиной кладки.
      Пьемур испустил такой шумный вздох облегчения, что умудрился привлечь внимание девочек, которые до сих пор продолжали делать вид, будто этот край стола не существует. Подали подносы с тушеным мясом и овощами, и Менолли, воспользовавшись общим шумом, спросила у Аудивы, как дела.
      – Теперь, когда они кончили бесноваться, уже лучше. Хорошо еще, что я родовитее их всех – пусть даже считается, что в Цехе арфистов родовитость не имеет никакого значения.
      – Ты к тому же еще и лучше всех играешь, – вставила Менолли, желая подбодрить Аудиву. Уж больно несчастный вид был у девочки: щеки вон как опухли – должно быть, полночи проплакала.
      – Так ты действительно считаешь, что я могу научиться? – недоверчиво спросила Аудива, но глаза ее радостно блеснули.
      – Судя по тому, что мне удалось услышать в то утро, – да. Остальные просто безнадежны. Если ты не обязана проводить у Данки все свободное время, то заходи ко мне, можем поупражняться вместе.
      – Играть вместе с тобой? Правда, Менолли, ты не шутишь? Я так хочу учиться, а остальные клуши только и знают, что сплетничать о воспитанниках из холда, о тряпках да о том, кого папаши подыщут им в мужья!
      Менолли протянула руку ладонью вверх, и Аудива ее с благодарностью пожала – глаза девочки разгорелись, все следы былой печали как рукой сняло.
      – Погоди, ты же еще не знаешь, что произошло у нас в домике, – доверительно понизив голос, сказала она. Пьемур, прислушиваясь, вытянул шею, но Аудива махнула на него рукой. – Редкая, я тебе скажу, была потеха! А слышала бы ты, что Сильвина наговорила Данке! – хихикнула она.
      – А как ты думаешь, не будет неприятностей из-за того, что Пону отослали домой? Как-никак она внучка правителя холда.
      Личико Аудивы слегка омрачилось.
      – Главный арфист имеет полное право решать, кого оставить в своем Цехе, а кого отослать, – торопливо проговорила она. – По званию он равен лорду-правителю, а тот может избавиться от любого воспитанника, когда пожелает. К тому же, ты и сама дочь правителя.
      – Правителя, но не лорда. Только теперь я – ученица, – Менолли потрогала ученический значок, который был для нее дороже любого родства.
      – Ты ученица Главного арфиста, – напомнил Пьемур. Видимо, слух у него был действительно острый, коли он разобрал, о чем они шушукаются. – А это совсем особое дело. – Он в упор посмотрел на Бриалу, которая тоже пыталась расслышать, о чем шепчутся Менолли с Аудивой. – И тебе, Бриала, лучше бы об этом не забывать, – добавил он и грозно нахмурился.
      – Можешь сколько угодно думать, что ты какая-то особенная, – надменно проговорила Бриала, обращаясь к Менолли, – и все равно, ты всего-навсего ученица. А Пона – любимица своего деда. Подожди, пусть он узнает, что здесь творится, тогда посмотрим, что от тебя останется! – Она насмешливо прищелкнула пальцами.
      – Закрой рот, Бриала, все равно, кроме глупостей от тебя ничего не услышишь, – заявила Аудива, но Менолли уловила в ее голосе оттенок неуверенности.
      – Ах, глупости? Ты еще не знаешь, что Бенис обещал устроить твоему Видериану!
      Их спор нарушил протяжный стон Пьемура.
      – Скорлупа и Осколки – Пона уехала! Значит, теперь, хочешь-не хочешь, мне придется петь ее партию! Вот еще новая напасть! – Его отчаяние, каким бы притворным оно ни было, удачно свернуло разговор на предстоящий Весенний праздник.
      – Ты, Менолли, может быть, думаешь, что ярмарка – это самая потеха. Тогда подожди до праздника. В холде придется здорово потесниться – ведь нужно будет на два дня дать приют населению всего западного Перна! К нам отовсюду съедутся всадники и арфисты, ремесленники и холдеры – крупные и мелкие. Как раз тогда и назначают новых мастеров, набирают новых учеников. И начинается такое веселье, что я даже согласен петь за Пону. А уж танцы будут до самого утра, а не только до темноты.
      Прозвучал гонг, объявили список обязанностей. Большинству групп предстояло убирать ярмарочную площадь и мотыжить поля, где вчера паслись на привязи скакуны. Пьемур недовольно скривился: его группа получила назначение в поля. При виде его уныния Бриала злобно усмехнулась. Он хотел было достойно ответить, но Менолли наступила ему на ногу. Мальчуган недоуменно вытаращил глаза, но девочка укоризненно покачала головой и похлопала себя по плечу. Пришлось смириться – Пьемур отлично понимал: нужно ладить с Менолли, чтобы получить файра.
      Менолли, как ей и было предписано, отправилась к мастеру Олдайву, который, осмотрев ее ноги, объявил, что они в полном порядке, и посоветовал девочке обратиться к Сильвине по поводу башмаков. С рукой тоже дела шли на лад – нужно только постараться, чтобы кожа не трескалась. Тише едешь – дальше будешь: вот в чем весь секрет. И еще: не нужно забывать о заживляющем бальзаме.
      Когда девочка шла через двор, направляясь на урок к мастеру Шоганару, в воздухе появились ее файры. Красотка уселась к ней на плечо, передавая впечатления веселого купания в озере, теплых, нагретых солнцем прибрежных скал. Очевидно, с ними была и Мерга – на камнях Менолли разглядела вторую золотую королеву. Настроение у всей компании было безоблачное.
      Мастер Шоганар не шевелился. Одна пухлая ладонь подпирала щеку, другая застыла на бедре. Сначала Менолли показалось, что он спит.
      – Значит, все-таки вернулась ко мне – после столь успешного пения на ярмарке?
      – А что, не нужно было петь? – услышав в его голосе упрек, Менолли так резко остановилась, что Красотка тревожно чирикнула.
      – Ты никогда не должна петь, не получив моего особого позволения, – огромный кулак опустился на стол.
      – Но сам Главный арфист…
      – Кто твой учитель вокала – я или Главный арфист? Я тебя спрашиваю! – так оглушительно взревел Шоганар, что Менолли отшатнулась.
      – Вы, мой господин. Только я подумала…
      – Ах, подумала? Знай: пока ты у меня учишься, за тебя думаю я… А тебе, юная Менолли, еще предстоит у меня немалому научиться, пока твой голос не достигнет должного уровня, необходимого для настоящего арфиста! Я достаточно ясно выразился?
      – Да, мой господин. Мне очень жаль, что так получилось. Просто я не знала, что нарушаю…
      – Ну, ладно, ладно, – внезапно голос мастера зазвучал столь благосклонно, что Менолли подозрительно уставилась на него. – Ведь я, кажется, действительно не предупредил, что пока не считаю тебя готовой для выступлений на публике. Так что принимаю твои извинения.
      Девочка с облегчением перевела дух.
      – К тому же, – продолжал он, – ты вчера выступила не так уж плохо.
      – Так вы меня слышали?
      – Разумеется, слышал! – Его кулак снова опустился на стол, хотя и с меньшим грохотом, чем в первый раз. – Я слышу каждый голос, звучащий в нашем Цехе. И должен тебе сказать, что фразировка была просто ужасна! Пожалуй, самое лучшее, что мы сейчас сможем сделать, это проработать песню с самого начала, чтобы ты наконец поняла, что значит правильное исполнение. – Он обреченно вздохнул. – Ведь тебе наверняка придется снова петь ее на публике – это совершенно очевидно, поскольку ты сама ее сочинила, к тому же она несомненно популярна. Так что придется тебе научиться петь ее как следует! Итак, начнем с дыхательных упражнений. Ну скажи, – последовал очередной удар по столу, – как можно их выполнять, если ты стоишь на другом конце зала и к тому же трясешься как в лихорадке? Успокойся, девочка, я ведь тебя не съем, – пропел он нежнейшим голосом – такого она у него еще не слышала. На губах его появилась едва заметная улыбка. – Хочешь-не хочешь, – добавил он уже значительно строже, – а я научу тебя извлекать из песни все, что можно.
      Хоть урок и начался с неожиданной взбучки, Менолли покидала класс мастера Шоганара с сознанием, что она многое поняла. Они прошли всю <Песенку о королеве файров> фраза за фразой. Время от времени Красотка вплетала в мелодию свою заливистую трель. К концу занятия Менолли преисполнилась еще большего благоговения к музыкальному таланту мастера Шоганара. Он наглядно показал ей, как подчеркнуть каждый нюанс и оттенок мелодии, и в его интерпретации песня приобрела несравненно большую выразительность.
      – Завтра, – сказал на прощание мастер Шоганар, – принесешь ноты песни, которую ты недавно сочинила. Ну, той, про Брекки. Хорошо, что у тебя хватает сообразительности писать музыку, которую ты можешь петь сама, которая укладывается в лучшую часть твоего диапазона. Ну-ка, скажи, ты специально так делаешь? Хотя нет, это некорректный вопрос – недостойный меня и обидный для тебя. А теперь ступай! Я устал до умопомрачения.
      Голова его снова упала на руку, и не успела Менолли поблагодарить мастера за столь поучительный урок, как он уже захрапел.
      Красотка, весело чирикая, взлетела Менолли на плечо, а девочка, внезапно ощутив, наверное, такую же усталость, на которую жаловался мастер Шоганар, стала оглядываться по сторонам в поисках остальной стаи. Файры, как обычно, сидели на коньке крыши, греясь на солнышке. Скорее всего, там они и останутся до самого ужина.
      Менолли вошла в здание Цеха, размышляя, когда лучше обратиться к Сильвине по поводу башмаков, но, услышав, что на кухне царит суматоха, решила отложить свою просьбу до лучших времен. Она поднялась к себе и застала дверь комнаты открытой. Вот неожиданность: оказывается, ее дожидается Аудива.
      – Извини, Менолли, – получается, что я поймала тебя на слове… Но, если по честному, я больше ни минуты не смогла оставаться в этом гадюшнике!
      – Я потому и предложила.
      – У тебя усталый вид. Мастер Шоганар умеет довести до изнеможения. Мы-то занимаемся с ним раз в неделю, а ты, бедняжка, каждый день? Небось, как всегда, стучал кулаком? – Аудива хихикнула и весело стрельнула глазами.
      Менолли тоже засмеялась.
      – Вчера я пела на ярмарке, не получив на то его особого позволения.
      – Звезды небесные! – Аудива не знала, смеяться или сочувствовать. – Непонятно, чем он недоволен? Ты пела просто изумительно! Видериан сказал, что он никогда не слышал морскую песню в таком дивном исполнении. В нем ты нашла еще одного доброго друга, если, конечно, эта новость может тебя утешить. А все твой меткий удар, подбивший Бенису глаз! Видериан сам не раз мечтал отделать этого наглого олуха.
      – Как ты думаешь, Аудива, может лорд Сэнджел, правитель Болла, заставить мастера Робинтона…
      – Неужели ты приняла всерьез болтовню мерзавки Бриалы? Менолли, милая…
      – Но ученик не имеет права…
      – Не имеет, если иметь в виду обычного ученика, – нехотя согласилась Аудива, – ведь у школяра нет никакого звания. Звания начинаются с подмастерья. Но Пьемур не зря сказал: ты личная ученица самого мастера Робинтона. А уж если мастер Робинтон что-то решил, никакой лорд не заставит его переменить мнение. К тому же, ты ни в чем не виновата. Это Пона все затеяла, да еще пыталась тебя оболгать. Послушай меня, Менолли! Неужели горстка злобных сплетниц может испортить тебе настроение? Они же просто завидуют! И с Поной все дело было именно в этом. А потом, – лицо Аудивы прояснилось: она, кажется, нашла решающий довод, – ты нужна лорду Гроху, чтобы учить уму-разуму его Мергу! А твоя новая песня… Ох, Менолли, Тальмор нам ее сыграл – это такая прелесть, что я даже сказать не могу! <Я без тебя погибну вмиг / молю тебя, живи>, – у Аудивы оказалось грудное контральто, выразительно вибрирующее на низких нотах. – Я чуть не разревелась, и пусть я только глупая девчонка…
      – Ни капельки ты не глупая! Ты одна вступилась за меня против Поны…
      Аудива сокрушенно закусила губу.
      – Но ведь я не сказала тебе про самое первое распоряжение мастера Домиса… – девочка виновато умолкла, – хотя и знала, – чуть слышно добавила она. – Мы все знали. Они хотели тебе насолить из-за твоих файров…
      – Но ты же сказала мастеру Домису, что мне не передали.
      – Что правда, то правда.
      – А потом в трудную минуту взяла мою сторону против Поны и всех воспитанников – это тоже правда. Давай забудем все, что было… и просто будем друзьями. У меня еще никогда не было подружки, – робко призналась Менолли.
      – Никогда? – изумилась Аудива. – Разве тебя не отдавали на воспитание?
      – Нет. Я самая младшая в семье, а Полукруглый расположен в такой глуши… да еще постоянные Падения. А потом это решает арфист, но Петирон никогда…
      – Видишь, как удачно вышло, что старик Петирон держал тебя при себе! – просияла Аудива. – Но теперь мы с тобой подруги – верно?
      И девочки скрепили уговор крепким рукопожатием.
      – Неужели они действительно разучивают мою песню? – недоверчиво спросила Менолли.
      – Да, и при этом перекашиваются от злости, потому что знают: ее написала ты! – захлопала в ладоши Аудива. – Я была бы очень благодарна, если бы ты показала мне какие-нибудь аккорды попроще, чем те, которые у тебя в нотах. А то у меня никак не получается…
      – Они и так простые.
      – Для тебя, может, и простые, а вот для меня… – Аудива застонала, досадуя на себя за неумелость.
      – Попробуй так, – Менолли протянула ей гитару, – начни с ми-мажорного аккорда… ну, возьми же его… так. А теперь разреши его в тональности ля-минор.
      Скоро Менолли поняла: нет, чтобы заниматься с Аудивой, у нее маловато терпения. Особенно, если учесть, что теперь они лучшие подруги. К тому же Аудива честно старалась следовать всем указаниям Менолли. Тем не менее, обе девочки с облегчением вздохнули, когда их занятие прервали истошные вопли файров. Аудива сразу вспомнила, что ей нужно сбегать переодеться, а то после ужина будет некогда или она опоздает на репетицию. Порывисто обняв Менолли, она помчалась по ступенькам вниз.