Fantasy - Арфистка Менолли

      – Только не брани их, Менолли, – попросил мастер Робинтон. – Давай попробуем выяснить, где они были.
      Девочка поманила Красотку, и та послушно уселась у нее на руке, охотно отвечая на ласку.
      – Ее явно больше ничего не тревожит.
      – Да, но где она была?
      Менолли взяла Красотку на руки и, поглаживая ладонью изящную головку, заглянула в безмятежно вращающиеся глаза.
      – Ну, где ты была, малышка? Куда летала?
      Красотка потерлась о руку Менолли и, горделиво вскинув голову, отрывисто чирикнула. Перед мысленным взором Менолли промелькнула картина: чаша Вейра, наводненная драконами и взволнованными людьми.
      – Похоже, она летала в Вейр Бенден. Да, это наверняка Бенден! Они не так хорошо знакомы с Фортом, чтобы передавать столь отчетливые картины. Там что-то случилось – я видела толпы взволнованных людей и множество драконов.
      – Спроси Красотку, чего она испугалась.
      Менолли снова погладила королеву по головке, ободряя свою любимицу: она знала – этот вопрос неминуемо испугает ящерку. Так оно и случилось. Красотка так стремительно сорвалась с руки Менолли, что до крови оцарапала коготками ей руку.
      – Дракон упал с неба! – выдохнула девочка, ошеломленная увиденным. – Разве драконы падают с неба?
      – Смотри, дитя мое, она тебя поцарапала…
      – Пустяки! Только боюсь, мастер Робинтон, мы больше ничего от нее не добьемся.
      Красотка, сердито чирикая, примостилась на камине, глаза ее пылали злым оранжевым огнем.
      – Вот что, мастер Робинтон, – строго проговорила Сильвина, – если в Бендене действительно что-то стряслось, они вот-вот пришлют за вами. – Сильвине пришлось повысить голос, чтобы перекричать взволнованный гомон файров, поднявшийся в ответ на сердитое чириканье королевы. – Пойдемте, не стоит больше волновать бедняжек. А вам, юная девица, придется дать сонного зелья. По глазам вижу, что иначе вы у меня сегодня не уснете.
      – Я не хотела никого беспокоить…
      Сильвина преувеличенно громко фыркнула, не дав Менолли закончить. Но когда женщина приоткрыла дверь, Менолли увидела, что арфисты все еще толпятся в коридоре. Вот раздался голос Сильвины, которая принялась ворчать, уговаривая всех разойтись по своим комнатам.
      – Ну что вы хотите от файров – никак не пойму!
      – Знаешь, Менолли, что самое странное в этом происшествии? – спросил Главный арфист, задумчиво хмуря лоб. – То, что сторожевой дракон тоже поддался тревоге. Я еще не видывал, чтобы дракон – если, конечно, не считать брачного полета – улетал куда-нибудь без всадника. И я не удивлюсь, – лукаво усмехнулся Робинтон, – если сейчас сюда заявится Т'ледон и попросит у тебя объяснений по поводу пропажи своего дракона.
      Мысль о том, что всадник может обратиться к ней за советом, показалась Менолли столь невероятной, что она даже выдавила из себя слабую улыбку.
      – Как руки? Я слышал, ты много играешь. – Главный арфист перевернул руку девочки ладонью кверху.– По-моему, шрам слишком воспалился – видно, ты переусердствовала. Знаешь поговорку: торопитесь медленно? Болит?
      – Чуть-чуть. Мастер Олдайв дал мне мазь.
      – А ноги?
      – Если только не приходится долго стоять или много ходить…
      – Жаль, что твои файры не могут заменить одного маленького дракона..
      – А знаете, мой господин…
      – Что, дитя мое?
      – Я хочу сказать, что мои файры… они могут… переносить предметы! Вчера они принесли свирель… чтобы мне не пришлось ходить лишний раз, – поспешно добавила она. – Собрались все вместе, взяли ее из моей комнаты и уронили прямо мне в руки!
      – Чрезвычайно интересно. Я и не думал, что они так сообразительны. Ты, наверное, слышала, что Брекки, Миррим и Ф'нор научили своих файров носить письма, прикрепленные к ошейнику… – Главный арфист усмехнулся. – Правда, нельзя сказать, чтобы они всегда доставляли их без промедления.
      – Мне кажется, нужно им внушить, что дело срочное.
      – Как в тот раз, со свирелью для мастера Джеринта?
      – Я боялась опоздать, а бежать не могла.
      – Будем считать, Менолли, что так оно и было, – ласково проговорил Робинтон. Девочка недоуменно подняла на него глаза и, прочитав во взгляде Главного арфиста участливое понимание, покраснела. Он снова погладил ее по руке. – Видишь ли, дитя мое, зная то, что движет людьми, я зачастую могу восстановить даже неизвестные мне события. Не стоит так замыкаться в себе, девочка. И прошу тебя, рассказывай мне обо всем необычном, что тебе удастся подметить у твоих файров. Это очень важно – ведь мы пока так мало знаем об этих родственниках драконов. У меня есть предчувствие, что они еще сыграют свою немаловажную роль.
      – А как поживает белый дракон?
      – Ты тоже умеешь читать чужие мысли? Малыш Рут жив-здоров, – ответил Робинтон, но было в его тоне что-то такое, отчего его бодрое заявление прозвучало недостаточно убедительно. – И не стоит зря волноваться ни о нем, ни о Джексоме – и так весь Перн почему-то слишком озабочен их будущим, – закончил Главный арфист, хлопнув ладонью по одеялу.
      Тут вернулась Сильвина с кружкой сонного зелья и не отошла, пока Менолли, кривясь, не выпила горьковатый напиток до дна.
      – Знаю, знаю, что вкус не очень-то приятный. Я нарочно развела покрепче. Тебе нужно выспаться как следует. А вас, мастер Робинтон, внизу ожидает посыльный из холда. Говорит, что дело срочное, да это и видно по тому, как он запыхался.
      – Приятных сновидений, Менолли, – сказал Робинтон и быстро вышел.
      – Что-то случилось? – спросила девочка Сильвину, надеясь хоть что-нибудь узнать от нее.
      – Ничего такого, что тебя касалось бы, милочка моя, – усмехнулась Сильвина, подтыкая одеяло. – Насколько я поняла, Грох, лорд Форт холда, пережил такой же, как он выразился, отвратительный кошмар, что и ты. Вот он и послал за мастером Робинтоном, чтобы тот объяснил ему, что случилось. А теперь лежи спокойно и не вертись.
      – Попробуй тут повертеться! Вы, наверное, влили в меня двойную дозу сонного зелья, – проворчала Менолли, забыв об обычной учтивости – снадобье начинало действовать. Глаза у нее закрылись, и под добродушный смех Сильвины она скользнула в объятия сна. Мелькнула последняя, успокаивающая мысль: королева лорда Гроха тоже что-то почуяла – значит, все это мне не померещилось…
      Один раз она выплыла из забытья, не вполне сознавая, где находится, и смутно услышала чей-то грубый голос, которому вторил другой, тоненький, и голодные крики файров. Потом, гораздо позже, уже окончательно проснувшись, Менолли обнаружила на полу пустую миску. А ее питомцы безмятежно дремали у нее под боком, свернувшись в уютные теплые комочки. Ощутив пустоту в животе, девочка поняла, что проспала полдня, и есть хочется ей самой, а не файрам. Будь они голодны, ей не удалось бы так славно выспаться. Должно быть, Камо с Пьемуром пришли ей на выручку и сами накормили маленьких обжор. Менолли улыбнулась: наверняка и Камо, и Пьемура весьма обрадовала такая возможность.
      Ставни были открыты, но со двора не доносилось ни музыки, ни голосов. Значит, обед уже закончился, и обитатели Цеха арфистов разошлись по своим делам. Сторожевой дракон был на своем месте – на огневых высотах.
      Вдруг Менолли резко села на постели – воспоминание о пережитом ночью ужасе вывело ее из приятного полузабытья. Послышался стук в дверь, и не успела она отозваться, как на пороге появилась Сильвина с подносом в руках.
      – Видишь, как точно я все рассчитала? – довольно проговорила она. – Ну как, отдохнула?
      Кивнув в ответ, Менолли поблагодарила Сильвину за горячий кла.
      – Вот только, не сочтите за дерзость, у вас такой вид, будто вы и не ложились. – Покрасневшие глаза женщины окаймляли темные круги.
      – Ты не ошиблась, и никакой особой дерзости я в твоих словах не усматриваю. Вот приготовлю все для Робинтона – и спать. Ну-ка, – Сильвина похлопала Менолли по бедру, чтобы та подвинулась, и присела на край постели. – Пожалуй, стоит рассказать тебе, что так взбудоражило твоих друзей нынче ночью. А то ведь в отсутствие Робинтона никто не додумается поставить тебя в известность. Да, я только что проведала яйца – мне кажется, тебе тоже нужно на них взглянуть… Нет-нет, сначала выпей кла, – Сильвина удержала девочку за плечо. – Я хочу, чтобы в голове у тебя прояснилось после сонного зелья.
      – Так что же случилось?
      – Если вкратце, то вот что: нынче ночью Ф'нору, всаднику бронзового Канта, взбрело в голову отправиться на Алую звезду…
      Менолли так громко ахнула, что даже файры проснулись.
      – Спокойно, девочка, – я не хочу, чтобы они снова взбесились, нет уж, благодарю покорно! – Сильвина подождала, пока файры не задремали.
      – Похоже, именно это и напугало ящериц, причем не только твоих. Робинтон говорил, что все владельцы файров пережили тот же кошмар, ну а тебе, с девятью, пришлось особенно туго. Так вот, Ф'нор с Кантом отправились через Промежуток к Алой звезде… Да, детка, не удивительно, что ты так перепугалась. То, о чем ты нам говорила, – про невыносимую жару, какую-то клубящуюся серую дрянь, – все это было там, на Алой звезде. На ней невозможно приземлиться! – Она выразительно фыркнула. – Теперь лордам, которые так стремятся попасть туда, придется прикусить языки.
      – А Кант с Ф'нором? – Менолли почувствовала, как ужас ледяной хваткой стиснул горло – она вспомнила отчаянный крик в ночи.
      – Целы, но жизнь их висит на волоске. А помнишь, ты говорила про слова: Не оставляй меня одну? Оказывается, это Брекки звала Ф'нора… – Сильвина помолчала для пущего эффекта. – Каким-то чудом ему с Кантом удалось вырваться из плена Алой звезды и проделать часть обратного пути. Должно быть, невероятное было зрелище… – Сильвина прищурила воспаленные глаза, пытаясь представить драматическую картину. – А знаешь, куда полетел сторожевой дракон? Помочь Канту приземлиться! Робинтон сказал, что драконы образовали в воздухе мост и, подхватывая Ф'нора с Кантом, замедлили их падение. – Оба, конечно, были без сознания. Робинтон говорит, на Канте живого места не осталось – по нему будто шкуркой прошлись. Да и Ф'нор выглядит немногим лучше – даром, что на нем был кожаный костюм!
      – Скажи, Сильвина, откуда же мои файры узнали, что происходило в Бендене?
      – Рамота созвала драконов… ты, верно, знаешь – королева Бендена это умеет. А твои файры бывали в Бендене. Наверное, они тоже ее услышали, – эта часть загадки не особенно волновала Сильвину.
      – Все равно не пойму: ведь файры переполошились задолго до того, как Рамота призвала сторожевого дракона, даже раньше, чем я услышала зов Брекки.
      – Ладно, ладно. В свое время мы узнаем разгадку и этой тайны. У нас в Цехе все тайное становится явным. А потом, если драконы могут переговариваться на расстоянии, то чем файры хуже?
      – Драконы мыслят внятно, – проговорила Менолли, ласково почесывая головку проснувшейся королевы, – а эти крошки – нет. Или, во всяком случае, отнюдь не всегда.
      – Младенцы тоже говорят не очень внятно, а твои файры не так уж давно вылупились, не забывай об этом, Менолли. А возьми Камо – он что, внятно болтает? Тем не менее, он все чувствует!
      – Кстати, это Камо накормил утром файров, чтобы я могла поспать?
      – Да, вместе с Пьемуром. Перед завтраком он все нудил и нудил, пока я не догадалась послать их с Пьемуром наверх, чтобы он, наконец, заткнулся. – Сильвина хохотнула, вспоминая причитания Камо. – Все стонал: милашки голодные, кормить милашек. Пьемур сказал, что ты даже не проснулась. Правда?
      – Да. – Но Менолли больше занимали умственные способности ее файров. – Пожалуй, и правда, можно объяснить их поведение тем, что они побывали в Бендене.
      – Как сказать, – возразила Сильвина. – Ведь малышка лорда Гроха тоже не осталась безучастной. А она родом не из Бендена и никогда там не бывала. Может статься, эти зверюшки гораздо разумнее, чем мы думаем. Глядят на людей, которые мнят себя не хуже всадников, да посмеиваются!
      – Я выпила весь кла. Пойдем посмотрим яйца?
      – Да, обязательно. Если файры родятся в отсутствие Робинтона, он нам этого вовеки не простит!
      – А Сибел здесь?
      – Здесь, и, как наседка, не отходит от яиц! – Сильвина так выразительно закатила глаза, что Менолли не выдержала и фыркнула. – А как сегодня твои ноги?
      – Чуть-чуть отекли, самую капельку.
      – Не забывай, что мазь не лечит, когда она в банке.
      – Да, Сильвина.
      – Ну что ты все поддакиваешь, да еще так робко? – в голосе женщины прозвучала неожиданная теплота и ласка. Менолли ответила Сильвине смущенной улыбкой, и та, захватив поднос, вышла.
      Девочка быстро натянула одну из новых рубашек и синие кожаные штаны, взбила травяной тюфяк и застелила его меховым покрывалом.
      Когда она вошла в комнату Главного арфиста, Сильвина как раз заканчивала уборку. Красотка стремительно влетела следом и уселась Менолли на плечо. Наблюдая, как девочка проверяет яйца. маленькая королева с интересом вертела головой. Потом вопросительно чирикнула.
      – Ну? – насмешливо осведомилась Сильвина. – Что решили специалисты?
      Менолли хихикнула.
      – Не думаю, чтобы Красотка соображала в этом больше меня. Ведь она никогда не видела рождения, Но я должна сказать, что яйца стали заметно тверже. Ведь мы так заботились, чтобы им было тепло. Не могу утверждать наверняка, но, по-моему, они могут проклюнуться в любую минуту.
      Сильвина громко охнула, испугав Красотку.
      – Ох уж этот Робинтон! Теперь придется его разыскивать! – Она в последний раз ткнула кулаком тюфяк и разгладила покрывало. – Ведь если за ним не явятся от лорда Гроха, – женщина кивнула в сторону утеса Форт холда, – то уж от Ф'нора – обязательно. А нет – так от лорда Лайтола по поводу белого дракончика.
      – Придется ему сделать выбор, если он хочет Запечатлеть файра!
      Сильвина недоуменно уставилась на Менолли, потом заразительно расхохоталась.
      – А знаешь, пожалуй, это самое радостное событие с тех пор, как погибли две королевы, – проговорила женщина, утирая слезы. – Ведь он почти не спит… – Сильвина махнула рукой в сторону заваленного рукописями кабинета – стол испещрен нотными значками, полупустой винный бурдюк печально свисает со стула. – Нет, он ни за что не упустит такую возможность – Запечатлеть файра! Неужели нет какого-нибудь знака, который говорил бы, что рождение вот-вот наступит? Всадники обычно знают в этом толк. Понимаешь, Робинтон занят очень важными делами.
      – Когда рождались мои файры, старшая королева и ее стая громко гудели… – после минутного раздумья неуверенно сказала Менолли.
      Сильвина понимающе кивнула.
      – Но это не Красоткины яйца, так что не знаю, как она будет реагировать, хотя все бенденские драконы гудели, когда рождалось потомство Рамоты. Может быть, и файры будут вести себя так же…
      – Надеюсь, у нас будет в запасе какое-то время, чтобы известить Робинтона? Навряд ли он сможет сидеть здесь целый день, а может, и больше, в ожидании рождения.
      Менолли медлила с ответом – уж больно трудно что-нибудь утверждать, опираясь на одни догадки.
      – Ведь малышам, после того, как они родятся, нужно, наверное, дать поесть? – спросила Сильвина, явно успокоенная полученными сведениями.
      – Непременно! И лучше всего – мяса, – Менолли вспомнила свой мешок клешнезубов, которых ее новорожденные файры умяли в одно мгновение. А ведь с ними не так-то легко справиться!
      – То-то Камо обрадуется! – заметила Сильвина. – Я думаю, тебе лучше остаться здесь. А что тут такого? Я уверена, Робинтон готов пожертвовать гораздо большим, чем неприкосновенность своего жилища, чтобы заполучить собственного файра. Он даже грозился отказаться от вина… – Сильвина фыркнула, явно сомневаясь в реальности такого подвига. – Да что это ты сама не своя?
      – Скажи, Сильвина, ведь обед уже был?
      – Ну конечно.
      – Мне нужно… Я обязательно должна быть у мастера Шоганара. Он очень настаивал…
      – В самом деле? А он может объяснить Главному арфисту, что твой голос важнее, чем его файр? Да не переживай ты так! Сибел побудет здесь вместо тебя. А ты скажи своим файрам, чтобы они посидели с ним… – Сильвина подошла к открытому окну и выглянула во двор. – Пьемур, Пьемур! Скажи Сибелу, чтобы он зашел в комнату мастера Робинтона. Менолли? Да, уже проснулась, она тоже здесь. Нет, она не может идти к мастеру Шоганару, пока не явится Сибел. Что? Ну так сбегай к мастеру Шоганару и передай ему мои слова: Менолли подчиняется в первую очередь мастеру Робинтону, потом мне, а потом уже любому из мастеров, с которыми занимается.
      Ожидая, пока Пьемур разыщет и приведет Сибела, Менолли сидела как на иголках; она предчувствовала ярость мастера Шоганара.
      – Что, рождаются? – Сибел с разбега остановился в дверях: он раскраснелся и тяжело дышал, на лице написана неподдельная тревога.
      – Нет еще, – успокоила его Менолли, которой не терпелось скорее бежать к мастеру Шоганару. Но пришлось еще ненадолго задержаться; было бы невежливо протискиваться мимо остановившегося в дверях подмастерья.
      – А как я узнаю, когда начнется?
      – Менолли говорит, что файры должны гудеть, – ответила за девочку Сильвина. – Шоганар требует ее к себе.
      – Он такой! А где Главный арфист?
      – Сейчас уже, наверное, в Руате, – подумав, сказала Сильвина. – За ним прилетел всадник из Бендена, и мастер отбыл туда. Потом он собирался завернуть в Телгар, повидаться с мастером Фандарелом…
      Сибел недоуменно перевел взгляд с Сильвины на Менолли, видимо, считая, что девочке это слышать не положено.
      – Нечего удивляться. Менолли, как никому другому, не считая, конечно, тебя, предстоит уяснить, сколько разных мелодий приходится исполнять арфисту, а тем более – Главному, – изрекла женщина. – Я пришлю тебе кла и велю Камо, – она весело хохотнула, – как следует поработать топориком, чтобы приготовить побольше мяса.
      Менолли приказала файрам оставаться с Сибелом, а сама, сбежав по лестнице, припустила через двор к залу для хоровых занятий.
      Несмотря на все уговоры Сильвины, девочка с большой опаской предстала пред очами мастера Шоганара. Но он встретил ее молча. Тем острее она ощутила свою провинность. Мастер сверлил ее взглядом, пока она не принялась смущенно переминаться с ноги на ногу.
      – Никак не могу понять, юная Менолли, что в тебе такого, чтобы взбаламутить весь Цех… Ведь я знаю, ты не из выскочек. Ты, если можно так сказать, до нескромности скромна. Ты не хвастаешься, не кичишься своим положением, не лезешь на глаза. Ты умеешь слушать, а это, смею тебя заверить, большая редкость. Ты усваиваешь то, чему тебя учат – а это уж и вовсе неслыханно. Я уже начал было питать надежду, что, в кои-то веки, обнаружил в столь юной девице усердие, необходимое для истинного музыканта, истинного арфиста! И я даже почувствовал, что способен извлечь из тебя настоящий голос… – Неожиданно кулак мастера, как кувалда, обрушился на письменный стол, так что тот подскочил на своих ножках, а вместе с ним и Менолли. – Но даже я бессилен что-нибудь сделать, если тебя нет со мной!
      – Но Сильвина сказала…
      – Сильвина – замечательная женщина. Без нее все пришло бы в полное запустение, – еще не остыв, вскричал мастер Шоганар. – К тому же, она отличный музыкант… как, ты не знала? Тогда тебе, девочка моя, нужно послушать, как она поет… Но! – его голос снова угрожающе громыхнул, а необъятный живот подпрыгнул, хотя все остальное тело сохраняло полную неподвижность. – Я полагал, что доступно объяснил: ты обязана являться ко мне, что бы ни случилось, каждый день без исключений!
      – Да, мой господин!
      – Тогда… – его голос приобрел обычное звучание, – начнем с дыхания.
      Менолли едва поборола искушение хихикнуть. Ей удалось справиться со смехом, набрав в грудь побольше воздуха. Скоро, увлекшись уроком, она забыла обо всем.
      Когда мастер Шоганар отпустил ее, не преминув напомнить, чтобы она больше не вздумала опаздывать – правда, не завтра, поскольку завтра выходной, а он, как никто другой, заслужил отдых, а послезавтра – группы мальчишек уже возвращались после работы. И, что удивительно, многие здоровались с Менолли, когда она пробегала мимо них, спеша вернуться к драгоценным яйцам. Девочка отвечала на приветствия, еще путая имена и лица, но на сердце у нее стало тепло от их дружелюбных улыбок. Поднимаясь через две ступеньки наверх, она гадала: может быть, мальчишки прознали о вчерашнем ночном происшествии? Наверное. Новости в Цехе распространяются быстрее, чем налетают Нити.
      Ступив на верхнюю площадку, девочка услышала негромкий перебор гитарных струн. Она замедлила шаг и все равно появилась в комнате Главного арфиста запыхавшись – совсем как Сибел. Он поднял голову, понимающе улыбнулся и, желая успокоить девочку, показал на письменный стол. Там, не спуская глаз с юноши, уютно свернулись файры.
      – Как видишь, недостатка в слушателях у меня не было. Правда неизвестно, понравилась ли им моя музыка.
      – Понравилась, – улыбнулась Менолли. Девочка протянула руку, и Красотка немедленно подлетела к ней. – Взгляни, у них все видно по глазам. Сейчас главный оттенок – зеленый, а это значит, что они довольны и собираются вздремнуть. Красный цвет означает голод, голубой и зеленый – все в порядке, белый – опасность, а желтый – страх. Ну, а скорость вращения глаз говорит о том, насколько сильно то или иное чувство.
      – А что можно сказать про него? – Сибел показал на Лентяя, у которого глаза были прикрыты матовой пленкой.
      – Не зря же его зовут Лентяем!
      – Но я играл вовсе не колыбельную!
      – Он всегда такой, если только не голоден. Вот, полюбуйся, – Менолли сняла файра со стола и посадила Сибелу на руку. Юноша замер. – Почеши ему надбровья, погладь изнанку крыльев. Слышишь? – мурлычет от удовольствия!
      Сибел послушно ласкал файра, а тот, припав к руке юноши, обхватил лапками его запястье и, вытянув шею, тыкался головкой в ладонь. По лицу подмастерья расплылась робкая завороженная улыбка.
      – Я и не думал, что у них такая нежная шкурка.
      – Нужно следить, чтобы она не шелушилась, а если что, – сразу смазывать маслом. Я вчера весь вечер трудилась над ними, и все равно видно, где нужно смазать еще раз. Ну-ка погоди… – Менолли быстро сбегала в свою комнату за мазью. Сидящая у нее на плече Красотка недовольно попискивала при каждом толчке. Вместе с Сибелом они тщательно смазали каждого файра. Юноша все увереннее обращался с ящерицами. По лицу его блуждала легкая улыбка – как будто он удивлялся, что приходится заниматься таким непривычным делом.
      – Скажи, все файры поют? – спросил он, обрабатывая Рыжика.
      – Я и сама точно не знаю. Думаю, мои научились только потому, что я все время пела им, когда мы жили в пещере. – Менолли усмехнулась про себя, припоминая, как файры, застыв на карнизе, вертели головками, внимательно прислушиваясь к звукам музыки.
      – Потому что даже такие слушатели лучше, чем никаких? – спросил Сибел. – А ты слышала, что маленькая королева лорда Гроха недавно начала подпевать арфисту Форт холда?
      – Быть того не может!
      – Я бы еще понял, если бы сам Грох мог спеть хоть пару нот, – рассмеялся Сибел, заметив ее испуг.– Да ты не беспокойся, Менолли, – я слышал, что Грох в полном восторге. – Юноша слегка посерьезнел.
      – Не думаю, чтобы нынче ночью лорд Грох был в таком же восторге. – Менолли секунду поколебалась, а потом выпалила: – Как ты думаешь, Ф'нор с Кантом выживут?
      – Должны, просто обязаны! Они нужны Брекки – без них она погибнет. Ведь она и так потеряла свою королеву. Брекки поможет им выжить. Мы узнаем подробности, когда вернется Главный арфист.
      В комнату ввалился Камо с тяжело нагруженным подносом в руках. Его плоское лицо жалобно кривилось. Но едва он увидел Менолли и файров, как сразу просиял.
      – Милашки проголодались? Камо будет кормить? – Менолли увидела у него на подносе, кроме прочей снеди, две огромные миски, доверху наполненные кусками мяса.
      – Спасибо, Камо, что накормил милашек утром.
      – Камо все делал тихо, очень тихо. – Дурачок так энергично закивал Менолли, что расплескал кувшин с кла.
      Сибел поспешно забрал у него поднос и поставил на письменный стол.
      – Ты молодец, Камо, – сказал подмастерье. – А теперь ступай на кухню, Альбуна тебя заждалась. Пойди помоги ей.
      – Милашки голодные? – на лице Камо было написано разочарование.
      – Нет, Камо, сейчас не время, – ласково проговорила Менолли, улыбаясь дурачку. – Видишь, они спят.
      Камо потоптался не месте, таращась то на стол, то на подоконник, где, поблескивая свежесмазанными шкурками, растянулись на солнышке файры.
      – Мы с тобой покормим их позже, вечером.
      – Вечером? Хорошо! Не забудешь? Обещаешь? Правда? Камо будет кормить милашек?
      – Обещаю, Камо, – как можно убедительнее сказала Менолли. Жалобный, просительный голос, которым Камо добивался от нее согласия, подсказал Менолли, что надежды дурачка слишком часто оказывались обманутыми.
      – Сильвина сказала, что утром ты едва успела выпить кружку кла, – проговорил Сибел, когда Камо, шаркая, вышел из комнаты. – Я еще не забыл уроки Шоганара и поэтому уверен, что ты зверски голодна.
      К восторгу Менолли на подносе, кроме мясных колобков, кла, хлеба с сыром и варенья, оказались еще и свежие фрукты. Сибел едва притронулся к еде, только чтобы составить девочке компанию. Он сказал, что не хочет есть, хотя все утро провел за учебой. В подтверждение своих слов он отбарабанил названия рыб, которые Менолли дала ему накануне.
      – Ну что, все правильно запомнил? – спросил он, лукаво поглядывая на изумленную девочку.
      – Все!..
      – Смогу я теперь сойти за моряка?
      – Ну, если придется только называть рыб…
      – Если только… – Он в отчаянии закатил глаза. – Кстати, я тут договорился со знакомым всадником из Форт Вейра. Он обещал потихоньку захватить нас куда-нибудь на море, чтобы ты научила меня ходить под парусом.
      – Ходить под парусом! – возмутилась Менолли. – И ты думаешь научиться этому за один раз? Как зазубрил названия рыб?
      – Видишь ли, мне навряд ли придется выходить в море самому. Главное – освоить основные принципы… – ухмыльнулся он. – А подвиги на море я предпочитаю оставить настоящим морякам.
      Менолли вздохнула с облегчением. Ей нравился Сибел, поэтому девочку угнетала мысль, что он может опрометчиво отважиться на борьбу с морской стихией. Янус часто говорил: нет человека, который знал бы все о море, течениях и приливах. Стоит возомнить себя бравым капитаном, как налетит шквал и разобьет твое судно в щепки.
      – Думаю, так будет разумнее. А я лучше поучусь потрошить рыбу – ведь это тоже часть морского промысла, к тому же куда более безобидная, чем мореплавание. Этим и займемся в первую очередь, как только Н'тон достанет свежей рыбы – он обещал.
      Менолли просто сгорала от любопытства: ну зачем, зачем подмастерью арфиста разбираться в морском деле? – но спросить она не решилась.
      – Завтра – выходной, – продолжал Сибел, – может быть, даже будет ярмарка, если погода продержится, что вполне возможно, на мой сухопутный взгляд. Значит, если файры к тому времени вылупятся и мы сумеем незаметно улизнуть, то, возможно, через пару дней…
      – Но я не смогу пропустить урок мастера Шоганара…
      – Быстро же он тебя вышколил!
      – Просто он очень требовательный…
      – Да, этого у него не отнимешь. Но, чтобы хоть как-то утешить тебя, могу сказать: голоса он ставит мастерски. С игрой на инструментах у меня никогда не было проблем… – Сибел усмехнулся, вспоминая годы учения, – но петь… вот уж никогда не думал, что из меня может получиться певец! Я ужасно боялся, что меня выгонят…
      – Тебя?
      – Вот именно. А я мечтал стать арфистом с тех самых пор, как выучил первые баллады. Вырос я в холде, где карьера арфиста считалась весьма уважаемым делом. Мой приемный отец помогал мне, чем только мог, а местный арфист неплохо владел инструментами, но не более того. Правда, основы он преподавал очень грамотно. Ну, я и возомнил себя законным музыкантом и очень тем гордился… пока не попал сюда. – Сибел насмешливо фыркнул, припомнив свой мальчишеский гонор. – Только здесь я понял, что искусство арфиста – нечто гораздо большее, чем просто музицирование.
      Менолли понимающе усмехнулась.
      – Как и знать морское дело – нечто большее, чем уметь потрошить рыбу и управляться с парусом?
      – Да, именно так. И если уж речь зашла о музицировании, то Домис, освободив тебя от утреннего урока, не освободил от занятий… Так что мы можем с пользой провести время ожидания. Кстати, прими мои комплименты – вчера ты очень ловко повела себя с Домисом, нашла единственно верный тон.
      – Я никогда не фальшивлю.
      Сибел непонимающе уставился на нее.
      – Я вовсе не имел в виду твою игру. – Он взглянул на девочку пристальнее. – Уж не хочешь ли ты сказать, что тебе действительно нравится такая музыка? Значит, ты не притворялась?
      – Его музыка просто изумительна. В жизни не слышала ничего более великолепного, – выпалила Менолли, несколько задетая подозрением Сибела.
      – Ну, конечно… Она и должна казаться тебе такой. Вот только сохранишь ли ты свое мнение через несколько Оборотов, после того, как тебе придется постоянно терпеть бесконечные эксперименты Домиса, его вечный поиск чистых музыкальных форм? – Юноша шутливо передернулся. – Вот, взгляни-ка сюда, – он развернул перед девочкой нотные листы. – Посмотрим, как тебе это понравится! Домис отдал тебе партию первой гитары, но, учти, придется выучить и партию второй.
      Пьеса для двух гитар оказалась чрезвычайно сложной, в ней шли постоянные смены ритма, а многие аккорды были сложны даже для здоровых рук. С помощью Сибела удалось придумать новую аппликатуру для отрывков, с которыми она не могла справиться из-за поврежденной ладони. Всю пьесу пронизывала сквозная тема, которая, повторяясь, переходила от одной гитары к другой. Они исполнили две части из трех, и тут Сибел запросил пощады. Посмеиваясь, он принялся растирать уставшие пальцы и плечи.
      – Все равно за один день мы не достигнем совершенства, – возразил юноша, когда Менолли захотела доиграть вещь до конца.