Танец богов

Оставшись один, Александр почти сразу направился к себе в апартаменты. У двери его встретила секретарша.

— Мистер Киракис, вам только что доставили с курьером бандероль, — сказала она. — Я положила её на ваш стол.

— Спасибо, Стейси, — рассеянно буркнул он.

Войдя в кабинет, он закрыл за собой дверь и сразу прошел к столу. Развернул запечатанную бандероль — внутри оказался до боли знакомый кожаный футляр. Александр осторожно раскрыл его и уставился на сапфировое ожерелье. Итак, Мередит вернула его подарок. Не приложив даже записки. Просто отослала. Он был уже в полушаге от того, чтобы осуществить свою давнишнюю мечту и жениться на ней, а проклятая фотография в журнале «Пипл» все испортила! Неужели теперь ему не удастся вернуть Мередит? В припадке бешенства Александр смахнул на пол все бумаги со стола. Затем немного постоял и, по-прежнему тяжело дыша и дрожа от гнева, принял решение. Перегнулся через стол и нажал кнопку на пульте управления.

— Стейси, я скоро уйду. Сегодня больше не вернусь.

— А как я могу с вами связаться?

— Никак, — процедил он.

Мередит поспешно преодолела запруженный людьми вестибюль здания студии и вышла на Пятьдесят вторую улицу. Порыв холодного ветра едва не сбил её с ног. Погода в последний месяц словно свихнулась — то целый день, не переставая, лил дождь, то дул пронизывающий ветер. Словом, никто не догадался бы, что май уже в самом разгаре. Мередит знала, что сегодня студийный лимузин ждать её не будет; заранее решив походить по магазинам, она взяла такси. В последние недели она просидела все вечера взаперти дома и теперь решила наверстать упущенное.

Она не заметила, как открылась дверца машины, и Александр, выпрыгнув наружу, преградил ей дорогу.

— Добрый вечер, Мередит.

Глаза Мередит гневно засверкали.

— Вечер был добрым, — отчеканила она. — До сих пор.

— Мы должны поговорить. Это крайне важно — для нас обоих.

— Мне не о чем разговаривать с вами.

— Но мне есть, что вам сказать, — настойчиво произнес он.

— Я ничего не хочу слушать, — гневно отрезала Мередит, отступая в сторону.

— Это касается предстоящего интервью, — сказал Александр, устремляясь за ней.

Мередит резко остановилась и обернулась.

— Вот как? — ледяным тоном спросила она. — И в чем же дело?

— Не кажется ли вам, что пора уже записать его? — спросил Александр. — Если мне не изменяет память, то близится крайний срок.

— Ваша забота очень трогательна, — сказала Мередит. — Однако, заверяю вас — я ни о чем не забыла. Когда у меня будет все готово, я свяжусь с вашей секретаршей.

— Только поторопитесь, — предупредил Александр. — В конце месяца я улетаю.

— Дела?

Он покачал головой.

— Нет, отпуск. Впервые за долгое время.

— И как её зовут? — процедила Мередит.

Александр нахмурился.

— Женщины тут ни причем, — сказал он. — Я улетаю в Саутгемптон на крупный турнир по поло. Пробуду там примерно неделю.

— Что ж, тогда встретимся по вашему возвращении, — кивнула Мередит.

— Я думал, что, быть может, вы хотели бы записать фрагменты матчей для своей программы, — произнес Александр.

Чуть подумав, Мередит кивнула.

— Вполне возможно. Я дам вам знать.

Александр в свою очередь кивнул.

— Вы хотели сказать мне ещё что-нибудь? — холодно спросила Мередит.

— Да, — кивнул он. — Я люблю вас.

Мередит сделала вид, что не слышала.

— Мне пора, — сказала она. — Если я приму решение снимать матч, то извещу вас через секретаршу.

Александр молча проводил Мередит взглядом. На этот раз он уже не пытался её остановить. Он знал, что это бесполезно. Однако отчаиваться он не собирался. Рано было сдаваться. Их знакомство с Мередит началось с разговора об интервью, и его же он использует, чтобы вновь вернуть её и завоевать её любовь.

Глава 17

Опершись на капот снятого напрокат автомобиля, Мередит наблюдала в мощный бинокль за игрой в поло, пока её оператор снимал происходящее из расположенного неподалеку телевизионного фургончика. Хотя Мередит прекрасно понимала, что кадры, на которых будет запечатлено незаурядное мастерство Александра, несомненно, придадут программе дополнительный шарм, она была близка к тому, чтобы отменить съемки. Ей не хотелось присутствовать здесь. Александра она не видела с того самого вечера, когда он подкараулил её на выходе из здания студии. Она отдавала себе отчет, что вплоть до самого окончания съемок будет вынуждена встречаться с ним каждый день, однако по их завершении… Мередит дала себе зарок навсегда забыть о его существовании.

Хотя Мередит довольно слабо разбиралась в тонкостях игры в поло — это был первый матч, который она наблюдала после игры в Лос-Анджелесском конно-спортивном центре, — Александр рассказал ей достаточно много, чтобы она могла понять, что происходит на поле. «Он напоминает гладиатора на арене», — подумала Мередит, наводя на него бинокль. Под седлом у Александра был красавец-жеребец, который выглядел крупнее, чем лошади других игроков. Мередит вспомнила, как Александр рассказывал, что предпочитает быстрых скакунов, превосходящих размерами обычных в поло лошадок, которых сами игроки называли поло-пони.

Александр всегда играл первым номером — выдвинутым вперед нападающим, — поэтому и пони подбирал себе под стать: быстрых и мощных, способных выдержать любой натиск. «Первый и второй номера — нападающие, — припомнила Мередит, — а третий и четвертый — защитники. Для нападающих скорость имеет первостепенное значение».

Тем временем начинался уже четвертый тайм — «роковой тайм», как называл его Александр. Он говорил ей, что это решающий тайм в матче. Александр предпочитал использовать своих лучших пони именно в первых четырех таймах, свято убежденный, что победа в первой половине игры определяет исход всего матча. Он относился к игре в поло с такой же страстью и серьезностью, как и к своим делам, да и к команде своей подходил с такими же высокими мерками, как к деловым партнерам. Мередит словно завороженная следила за тем, как он, лихо проскакав половину поля, точным уларом клюшки послал мяч в цель.

На мгновение отвлекшись, Мередит вдруг подумала, что поло — игра для богатых людей. Она обвела глазами собравшихся на трибунах зрителей, модно разодетых женщин и мужчин, точно сошедших с обложек популярных журналов. Да, здесь собрались самые сливки общества, решила она. И все же было в этой игре и нечто большее. Она требовала не только ловкости и сноровки, но и незаурядных удали и мужества. А также хладнокровия и расчета. Идеальная игра для Александра. Он словно был рожден для нее.

В пятом и шестом таймах игра продолжалась с прежним пылом и азартом. Накал страстей не утихал. Александр с поразительной меткостью поразил ворота соперников ещё несколько раз, тогда как те сумели ответить лишь одним голом. В каждом из шести таймов Александр пересаживался на свежего пони и ещё четырех держал про запас; он предпочитал более агрессивный стиль езды, чем остальные и поэтому быстро загонял своих лошадок. Разглядывая Александра в бинокль, Мередит видела его стиснутые зубы и бешено горящие глаза. Вот он подскакал к одному из игроков соперничающей команды с, казалось бы, явным намерением вышибить того из седла, однако остановился буквально в паре дюймов; правила Международной федерации по игре в поло строго-настрого запрещали столкновения, которые могли привести к травме игроков. Мередит поражалась страстному напору Александра, его неуемному стремлению к победе. В игре, как и во всем остальном он стремился лишь к одной цели: к победе. Легко было понять, почему он уже долгое время оставался чемпионом. Блестящая техника езды и понимание игры в сочетании с неудержимой мощью атаки делали его непобедимым.

Взрыв аплодисментов заставил Мередит приподнять голову — матч закончился, и все восемь всадников прогарцевали к трибуне. Опустив бинокль, Мередит с любопытством следила, как Александру вручают огромный серебряный кубок. Она подала знак оператору, что на этом съемку можно кончать. Александр высмотрел Мередит среди зрителей и, быстро и ловко спешившись, направился к ней, ведя своего пони под уздцы. Приблизившись к Мередит и её съемочной группе, он снял защитный шлем. Его пышные черные волосы были всклокочены и мокры и от пота.

— Рад вас видеть, — сказал он с улыбкой. — Хотя, признаться, несколько удивлен.

— Почему? — Мередит с вызовом посмотрела ему в глаза. — Я ведь готовлю новую программу.

— Да, конечно. — Он ненадолго приумолк. — Надеюсь, вы не жалеете, что приехали?

— Нисколько, — холодно промолвила Мередит. — Мы отсняли все, что хотели.

— Значит вы скоро уедете?

— Да, как только соберем и упакуем все оборудование.

Чуть поколебавшись, Александр сказал:

— Мередит, я должен поговорить с вами наедине.

— Насчет интервью?

— Нет, — ответил он, понизив голос. — О нас с вами.

— Такого понятия, как «нас» больше нет, — отрезала Мередит. — И, наверное, никогда не было.

— Вы сами не верите тому, что говорите, — покачал головой Александр.

— Больше мне нечего сказать вам, — Мередит уже повернулась, чтобы идти.

Александр схватил её за руку.

— А вот мне есть что! — резко, но не повышая голоса, сказал он. — И вам придется это выслушать. Только решайте: говорить ли мне это прямо здесь, или мы с вами хоть где-нибудь уединимся?

Мередит заколебалась. Она слишком хорошо знала Александра, чтобы понять: он вовсе не шутит. И ей совершенно не улыбалось обсуждать свои личные проблемы в присутствии оператора или кого-либо еще.

— Ну хорошо, — решилась она. — Когда и где?

— Прямо сейчас, — твердо заявил Александр. — Немедленно. Ступайте за мной.

Мередит обратилась к оператору:

— Собирайте аппаратуру. Если я не вернусь к тому времени, когда вы закончите, езжайте без меня.

Оператор молча кивнул.

Мередит, храня ледяное молчание, последовала за Александром к конюшне. Пони Александра, тяжело дыша, шел рядом; бока его, мокрые от пота, все ещё судорожно вздымались. Александр повернулся и любовно потрепал измученное животное по холке.

— Я совсем загнал Спартака, — произнес он. — Пожалуй, нужно будет выпустить его на пару деньков на пастбище. — Войдя в конюшню, он поручил пони молодому конюху. — Позаботься о моем дружке, — велел он.

— Да, сэр, мистер Киракис.

Александр и Мередит молча прошли по длинному проходу между стойлами. Заслышав их шаги, некоторые пони начинали ржать, другие с любопытством выглядывали наружу. Александр приостановился и начал осматривать малорослых лошадок, угощая каждую из них несколькими кусочками сахара. Мередит поразилась, насколько мягко и нежно обращается он с животными.

— Адриан на некоторое время выбыл из строя, — сказал Александр. — Сегодня утром он получил небольшое растяжение. По словам врача, ничего серьезного, но пока я ездить на нем не буду. А вот от Цезаря держитесь подальше — сегодня он не в духе и может укусить вас. А вот и старичок Аттила — ему уже скоро на покой пора…

— Вы ведь привели меня сюда не для того, чтобы рассказывать про своих пони, — не выдержала Мередит. — Прошу вас, говорите, что хотели, и — покончим с этим. До Манхэттена путь неблизкий, и мне хотелось бы вернуться не слишком поздно.

Александр терпеливо улыбнулся.

— Наверное, ваш гнев, должен придать мне сил, — произнес он. — Ведь даже гнев лучше, чем безразличие, не правда ли? По крайней мере, хотя бы что-то вы по отношению ко мне испытываете. Хотя вовсе и не то, что мне хотелось бы.

Мередит вспыхнула.

— Вам доставляет удовольствие измываться надо мной? — спросила она, глядя на него в упор.

Лицо Александра вмиг посуровело.

— Нет, — серьезно ответил он. — Ни малейшего удовольствия мне это не доставляет. Еще меньше мне нравится, что вы наотрез отказываетесь со мной встречаться, не отвечаете на мои звонки — даже не позволяете объяснить истории происхождения этой дурацкой фотографии!

— Вы вовсе не обязаны мне что-либо объяснять, — холодно отрезала Мередит.

Александр пристально посмотрел на нее.

— Скажите, Мередит, — начал он. — Все то, что мы сказали тогда друг другу ночью в аэропорту… Неужели это больше ничего для вас не значит?

— Тогда это значило очень много, — с горечью ответила Мередит. — В отличие от вас, похоже.

Александр шагнул вперед и осторожно взял её за руки.

— Я отправился в Рим, чтобы встретиться с Карло Манетти, — терпеливо заговорил он. — С дочерью его я познакомился чисто случайно, когда мы с Карло обедали вдвоем. Я пригласил их обоих в ресторан на ужин, но Манетти отказался, а вот дочь его, неожиданно для меня, согласилась. Что мне оставалось делать? Я не мог отказаться от встречи, не обидев её.

— На фотографии вы не кажетесь очень несчастным, — съязвила Мередит.

— Донна Манетти — совсем ещё юная и неразвращенная девушка, — терпеливо пояснил Александр. — Она вела крайне замкнутый образ жизни. Она влюбилась в меня, как школьница…

— Еще та школьница! — усмехнулась Мередит.

— Позвольте я закончу. За ужином у нас было вино, и девушка хватила лишку. Фотоснимок был сделан в ту минуту, когда её уже совсем разобрало. Я пытался уговорить её уйти и собирался отвезти её домой.

— К кому домой? — спросила Мередит с нескрываемым сарказмом.

— Мередит, у нас с ней ничего не было!

— Теперь это уже не имеет значения. — Мередит старалась не смотреть на Александра, чтобы он не заметил, насколько она удручена.

— В самом деле?

Мередит промолчала.

— Посмотрите мне в глаза, Мередит! — требовательно попросил Александр. — Посмотрите и скажите: да, вам это все равно. Все, что было между нами до этого злополучного случая, не значило для вас ровным счетом ничего.

Мередит подняла голову и посмотрела на него.

— Хорошо! — отчеканила она. — Мне это не все равно! И мне вовсе не безразлично, что было у вас в Риме с этой девчонкой! Вы это хотели слышать?

— Да! — признал Александр. — Я хочу, чтобы вы ревновали! Я хочу, чтобы вы любили меня столь же сильно, как люблю вас я! — Их глаза встретились, и Александр, нагнувшись, нежно, но властно поцеловал её в губы. Мередит попятилась, в глазах её стояли слезы.

— Мне уже начинало казаться, что я вас знаю, — прошептала она дрогнувшим голосом.

— Вы знаете меня, как никто другой, — сказал Александр, снова целуя её.

— Я чувствую себя мотыльком, который залетел в самое пламя, — промолвила она.

Александр грустно улыбнулся.

— Вопрос только, кто из нас мотылек, а кто — огонь, — усмехнулся он.

— Я не хочу снова обжечься, — промолвила Мередит.

— Давайте начнем заново, Мередит, — настаивал Александр. — Попытаем счастья ещё раз. Мы должны быть вместе. Мы созданы друг для друга.

— Да, мне тоже так казалось.

— Мой дом неподалеку отсюда, — произнес Александр. — Я собирался задержаться здесь до конца недели. Давайте останемся здесь вместе. Дайте мне возможность доказать, что моя любовь к вам — не пустые слова.

— Я не могу… — пролепетала Мередит. — У меня дела, обязательства перед студией…

— У меня тоже, — улыбнулся Александр. — Но главные наши обязательства — друг перед другом.

— Объясните это моему продюсеру, — устало улыбнулась Мередит.

Александр на мгновение призадумался.

— Позвоните ему от меня, — предложил он наконец. — Скажите, что я дал вам разрешение записать интервью прямо в Саутгемптоне, где собираюсь задержаться на несколько дней. Скажите, что проведете эти дни у меня, чтобы детально разработать план. Пусть в четверг или в пятницу пришлет съемочную бригаду. Это позволит нам провести несколько дней вдвоем.

Мередит заколебалась.

— Я не знаю…

Александр посмотрел ей в глаза.

— Я люблю вас, Мередит. И я не хочу вас терять.

— У меня нет с собой ни одежды, ни…

— Здесь есть магазины.

Она отвела взгляд в сторону. Потом сказала:

— У вас на все есть ответ.

— На все, — подтвердил Александр, беря её за руки. — Кроме одного. Того, что нужно мне больше всего на свете.

В Саутгемптоне у Александра был огромный, с видом на Атлантический океан, пятнадцатикомнатный особняк в георгианском стиле, который располагался на ухоженном участке земли площадью в десять акров. Выглядел дом необыкновенно элегантно: высоченные потолки, колонны, застекленные двери на веранду, с которой открывался изумительный вид на сад и океан. В доме имелся свой восстановительный центр, в котором были сауна, парная, гимнастический зал и джакузи; во внутреннем дворе были оборудованы бассейн и солярий; были также музыкальный салон и винный погреб. За домом были выстроены конюшни и отдельные жилые помещения для прислуги. Мередит поразилась, увидев, насколько интерьер особняка отличается от обстановки квартиры Александра в Олимпик-тауэр. Мраморные камины в гостиной и библиотеке, створчатые окна, лепные потолки, узорчатый паркет — все это напоминало прошлый век. Под стать была и мебель: огромные мягкие диван и кресла, расставленные повсюду предметы антиквариата и полотна импрессионистов на стенах. В библиотеке возвышались старинные часы, показывающие точное время. Поразил Мередит стоявший там же резной стол тончайшей работы. Александр рассказал, что его много лет назад изготовили знаменитые цыганские мастера.

— Для меня этот дом — убежище анахорета, — добавил он, пока Мередит обходила библиотеку, любуясь книгами и предметами искусства. — Сюда я приезжаю, когда ощущаю необходимость уединиться. Сбежать от манхэттенской суеты.

Мередит посмотрела на него и улыбнулась.

— Забавно, но мне всегда казалось, что такой человек, как вы, не в состоянии хоть сколько-нибудь надолго отлучиться от своей работы, — сказала она.

— Это верно, — кивнул Александр. — Однако я уже давно пришел к выводу, что даже самым фанатичным трудоголикам порой совершенно необходимо вырваться из привычной рабочей обстановки — и это идет лишь на пользу. Было время — я тогда только стал председателем Совета директоров, — когда вся моя жизнь вообще была посвящена исключительно делам корпорации. И я отчаянно пытался убедить себя, что ничего другого мне больше в жизни не нужно.

— Но у вас ничего не вышло, — заключила Мередит.

— Да, matia mou, — улыбнулся Александр. — Корпорация до сих пор необычайно важна для меня. Она досталась мне по праву наследования — её завещал мне отец. Но теперь я уже точно знаю, что не это в жизни главное. Так же, как и ваша карьера — для вас. — Он наполнил стакан вином и протянул Мередит. — Попробуйте — вам понравится. Оно из моих собственных виноградников.

— Как, вы и виноделием занимаетесь? — изумилась Мередит.

— У меня есть замок во Франции, — ответил Александр. — В районе Кот-дю-Роны. К превеликому сожалению, в последние годы я проводил там куда меньше времени, чем хотелось бы. Прежде я каждый год ездил туда снимать урожай. Обожаю работу в винокурне.

Мередит невольно рассмеялась.

— Простите, — спохватилась она. — Но мне просто нелегко представить, как вы занимаетесь физическим трудом.

— Вообще-то мне любая работа по душе, — сказал Александр, подливая ещё вина. — Мне было всего четырнадцать, когда отец купил эти виноградники. Францию я любил всегда — должно быть, унаследовал привязанность к ней от мамы, — поэтому был страшно рад, когда выпала возможность туда поехать. Маме, правда, не нравилось, что её сын до седьмого пота вкалывает на винокурне, зато отец гордился мной, считая, что любой физический труд пойдет мне только на пользу. И он оказался прав.

— Вижу, вам очень недостает ваших родителей, — задумчиво промолвила Мередит.

Александр кивнул.

— Да, и лишь потеряв их обоих, я понял, насколько важно иметь собственную семью. Человека, с которым можно поделиться самыми сокровенными мыслями, — тихо добавил он.

Их взгляды встретились, и Мередит почувствовала, как по спине её бегут мурашки. От вина? Или от его взгляда? Мередит поняла, что краснеет, но ничего поделать не смогла. — Всем нам, наверное, недостает близких людей, — уклончиво пробормотала она, потупив взор.

Александр заметил, что её стакан опустел.

— Еще вина? — спросил он.

Мередит покачала головой.

— Нет, мне, пожалуй, достаточно, — ответила она. — У меня уже в голове немного шумит. Да и поздно уже…

Александр кивнул.

— Извините меня, matia mou, — сказал он. — Я так наслаждался общением с вами, что перестал замечать время. Вы, наверное, устали?

— Немного, — призналась Мередит.

Александр улыбнулся.

— Идемте… Я покажу вам вашу комнату.

На следующее утро Мередит разбудило солнце, залившее ярким светом её спальню. Присев в постели, Мередит сладко потянулась и только тогда поняла, что с вечера забыла задернуть шторы. Она кинула взгляд на трюмо, где стояли изящные антикварные часы. Был уже почти полдень. Интересно, проснулся ли уже Александр?

В дверь негромко постучали. Прежде чем Мередит успела ответить, дверь открылась и в спальню вошла горничная.

— Доброе утро, мадмуазель, — поздоровалась она с отчетливым французским акцентом. — Меня зовут Даниель. Мсье Киракис поручил мне прислуживать вам, узнать, что вам подать на завтрак, а также передать вот эти вещи. — Она указала на картонные коробки, поставленные друг на друга. — Это ваша новая одежда. Надеюсь, что она вам подойдет.

— Да, спасибо, — растерянно поблагодарила Мередит.

— Что вам подать на завтрак, мадмуазель?

Мередит на мгновение призадумалась. Особого аппетита она не ощущала.

— Что-нибудь легкое, — попросила она. — Например, булочку с маслом и джемом, а также кофе.

— Oui, mademoiselle, — горничная повернулась, чтобы идти.

— Постойте, Даниель! — окликнула Мередит. — А Александр… Мистер Киракис? Он уже встал?

— Oui, mademoiselle. — Мсье Киракис — настоящий жаворонок, он всегда встает рано. С самого рассвета он сегодня в конюшне, — сказала Даниель. — Он просил, чтобы вы пришли туда к нему после завтрака.

— Хорошо, — кивнула Мередит.

— Принести вам завтрак сюда, или сойдете вниз? — спросила горничная.

Мередит улыбнулась.

— Я спущусь. Спасибо.

Открыв верхнюю коробку, она осмотрела её содержимое. Джинсы, брюки, блузки и даже сапоги для верховой езды. По размерам — в самый раз. Мередит улыбнулась. Александр предусмотрел все.

Мередит выбрала джинсы и розовую блузку. Одеваясь, она пыталась припомнить, когда ездила верхом в последний раз. Сумеет ли не ударить лицом в грязь?

«Скоро я это выясню, « — подумала Мередит.

Александра она застала на площадке для верховой езды — он объезжал великолепного вороного жеребца. Да, сейчас Александр мало походил на всегда одетого с иголочки президента «Корпорации Киракиса». На нем были серые спортивные брюки, заправленные в черные сапоги, и белая рубашка с закатанными рукавами. Черные как смоль волосы Александра развевались на ветру — Мередит показалось, что ещё никогда она не видела его таким беззаботным.

— Доброе утро! — выкрикнула она, пристраиваясь на заборе.

Александр обернулся, и лицо его осветилось улыбкой.

— Доброе утро, matia mou, — ответил он. — Как спали?

— Изумительно, — ответила Мередит. — Как убитая. А вот у вас, я слышала, утро выдалось занятое.

— Я привык вставать рано, — ответил Александр, удерживая своего коня. — Вне зависимости от того, во сколько ложусь. Как насчет того, чтобы покататься вместе?

— С удовольствием, — ответила Мередит.

— А вы умеете? — осведомился Александр.

Мередит рассмеялась.

— Там, где я выросла, ездить верхом учатся одновременно с хождением пешком. Я, конечно, уже много лет не садилась на лошадь, но, говорят, такие навыки легко не забываются.

— Что ж, проверим, — промолвил Александр. — Правда, лошадки у меня норовистые. Для меня лошадь без норова, — как и женщина — сразу теряет привлекательность.

Мередит понимающе улыбнулась.

— Не сомневаюсь, — промолвила она себе под нос.

Александр жестом подозвал конюха.

— Оседлай для мисс Кортни Аполлона, — приказал он.

— Хорошо, сэр.

Александр повернулся и посмотрел на Мередит.

— Мисс Кортни, — повторил он негромко, но с тем расчетом, чтобы она его слышала. — Надеюсь, теперь уже ненадолго.

Мередит и сама поразилась, насколько быстро её ездовые навыки восстановились. Она уже почти забыла, какое удовольствие испытывала некогда, находясь в седле. Больше часа они с Александром ездили по площадке, а потом ещё минут пятнадцать скакали галопом по берегу. Потом спешились и повели своих коней за поводья вдоль полосы прибоя, наслаждаясь свободой и обществом друг друга. Мередит была рада без памяти, что согласилась приехать сюда и дать Александру возможность объясниться. Рассказать, как было дело. Она поверила ему безоговорочно и не только потому, что хотела поверить, но и потому, что окончательно поняла: Александр её любит.

— Этот песчаный пляж напоминает мне берега моего родного острова, — задумчиво сказал Александр, когда они с Мередит возвращались с прогулки. — Наверное, ещё и поэтому я так люблю приезжать сюда.

— Да, я понимаю, — сказала Мередит. — Когда я жила в Южной Калифорнии, я тоже обожала бродить утром вдоль берега, плавать в океанских волнах, вдыхать соленый воздух…

— А, когда вы жили с Ником Холлидеем, — прервал её Александр. — Скажите, вы ведь собирались за него выйти, да?

Мередит воззрилась на него в изумлении.

— Нет, — ответила она.

Александр подобрал какую-то выброшенную на берег деревяшку и, размахнувшись, бросил её вперед.

— Но ведь вы, наверное, его любили, — произнес он.

— Да, — ответила Мередит, чуть помолчав. — Поначалу. Но потом все у нас пошло вкривь и вкось, и я… — голос её оборвался.

— И вы больше не хотели сближаться с другими мужчинами, — закончил за неё Александр.

— Долгое время мне казалось, что я никогда больше не смогу полюбить, — призналась Мередит. — Но теперь… я поняла, что ошибалась.

Александр остановился и повернулся к ней.

— Я рад это слышать, — сказал он, глядя ей в глаза. — Я хочу, чтобы мы были вместе. И ещё я хочу, чтобы вы были со мной счастливы, хотя мне и нелегко будет конкурировать с человеком из вашего прошлого.

— В моем прошлом никого не было, Александр, — твердо ответила Мередит.

Александр обнял её, и их губы слились. Обняв его за шею, Мередит жадно впилась в его губы, впервые позволив себе отдаться страсти, давно поселившейся в её сердце.

— Я даже не представляла, что может так похолодать, — промолвила Мередит, вытягиваясь во весь рост на огромных и мягких, как пух подушках перед растопленным камином; свет в гостиной был выключен, и она освещалась только бликами пламени.

— Да, порой даже в это время года вечера выдаются холодные, — заметил Александр. Он принес бутылку шампанского «Дом Периньон» и поставил её рядом с двумя хрустальными бокалами прямо на пол.

Увидев шампанское, Мередит улыбнулась.

— Мы отмечаем вашу победу в поло? — спросила она.

— Нет, — серьезно ответил Александр. — Мы отмечаем совсем другой повод… Что мы наконец вместе. — Он двумя пальцами надавил на пробку, не спуская глаз с Мередит. Вдруг пробка с громким хлопком вылетела, и из горлышка бутылки прямо им на головы извергся пенный фонтан. Мередит испуганно посмотрела на себя: её шелковая блузка вымокла до нитки и, прилипнув к телу, казалась совершенно прозрачной.

— По-моему, вы только что выбросили коту под хвост целую бутылку шампанского, — заметила Мередит, чувствуя, что краснеет.

— Напротив, — улыбнулся Александр. — На мой взгляд, оно потрачено не зря.

И они уставились друг на друга, словно ласкаясь одними глазами. Александр медленно придвинулся к Мередит и принялся осторожно, наслаждаясь каждым мгновением, расстегивать её блузку. Расстегнув последнюю пуговку, он стянул блузку с плеч Мередит. Лифчика под блузкой не оказалось. Александр осторожно опрокинул Мередит на подушки и нежно поцеловал её. Затем стал медленно слизывать ручейки шампанского, стекающего в ложбинку между грудей Мередит, то и дело отрываясь, чтобы снова поцеловать её в губы. Он ласкал губами розовые ореолы вокруг сосков, время от времени легонько покусывая сами соски.

— Я люблю тебя, — прошептал он, привставая и расстегивая «молнию» на её джинсах. — И сейчас покажу, насколько тебя люблю…

— О да! — простонала Мередит, выгибаясь дугой ему навстречу, чтобы избавиться от одежды, которая вдруг стала такой лишней и ненужной. — Я хочу тебя, Александр! Я так тебя хочу! — Она сама расстегнула его рубашку и, нащупав пряжку ремня, принялась расстегивать его, в то время как их губы слились в жарком и страстном поцелуе. Затем Александр пригнулся и принялся снова целовать её груди, в то время как Мередит, закрыв глаза, гладила его по голове, ероша мягкие и густые волосы. Рука Александра проскользнула вниз между их тела и, найдя небольшую выемку между бедер Мередит, проникла в нее. Мередит сладостно застонала; по её телу пробежала легкая дрожь. В следующее мгновение она опустила руку и, нащупав его вздыбленный орган, принялась в свою очередь ласкать и гладить его, сначала боязно и робко, а затем быстрее и быстрее. Александр запрокинул голову и, закрыв глаза, протяжно застонал; волна захлестнувшего его удовольствия была необычайно сильной и быстро сделалась почти невыносимой.

— Я люблю тебя, Александр, — жарко зашептала ему на ухо Мередит. — Долго слишком долго я пыталась это понять, а теперь… Боже, как я тебя люблю! — Приникнув к нему, она страстно поцеловала его в губы.

Александр же продолжал ласкать её пальцами и быстро довел до оргазма. Судорожно дыша, Мередит перевернулась на спину, дрожа всем телом, а Александр, разведя в стороны её согнутые в коленях ноги, одним движением слился с ней. И уже там, внутри принялся двигаться быстрее и быстрее, со все нарастающей страстью, пока, стиснув зубы и застонав, не начал изливаться в нее, испытав воистину безумный, всесокрушающий оргазм. Одновременно с ним повторный экстаз ощутила и Мередит. Когда Александр, внезапно обессилев, обмяк в её объятиях, Мередит показалось, что потолок гостиной завертелся вихрем и вот-вот обрушится на них. Александр, тяжело дыша, любовно поцеловал её.