Танец богов

Он даже не представлял, сколько времени просидел так в одиночестве, когда задребезжавший телефон вывел его из оцепенения. Поначалу Александр брать трубку не стал, ожидая, что к телефону подойдет кто-то из прислуги. Однако телефон продолжал звонить, и он раздраженно схватил трубку.

— Алло?

Незнакомый женский голос на другом конце провода спросил:

— Могу я поговорить с мистером Киракисом?

— Я слушаю, — нелюбезно пробурчал он.

— Мистер Киракис, вас беспокоит миссис Хановер из Мемориальной больницы. — Чуть замявшись, она продолжила: — Ваш отец скончался семь минут назад.

Александр зажег настольную лампу и посмотрел на часы. Было три минуты первого.

— Мистер Киракис? — промолвила она.

— Сейчас приеду, — коротко сказал он и положил трубку.

Александр снова посмотрел на портрет. Все, он остался совсем один. Умирая, мать так волновалась, кто будет после её смерти заботиться о его отце.

И вот теперь они снова будут вместе.

Глава 12

Александр надеялся успеть скрыть от назойливых репортеров известие о смерти отца до тех пор, пока не договорится о доставке его тела на родину в Грецию. Он хотел побыть один, хотел, чтобы его оставили в покое. Хотя в его распоряжении было много людей, на которых он мог положиться, Александр решил, что организует похороны отца сам. В этом был его сыновний долг.

К сожалению, слухи просочились быстро, и Мемориальная больница была со всех сторон обложена репортерами и фотографами. Да и следующие три дня, пока Александр организовывал процедуру отправки останков отца в Грецию, репортеры буквально не давали ему прохода. Они караулили его повсюду. Подстерегали возле Олимпик-тауэр. Неотступно следовали за ним на машинах холодным мартовским утром в аэропорт Кеннеди, откуда Александр собирался вылететь в Афины. Фотографировали гроб во время погрузки в частный самолет, не обращая внимания на гнев Александра. Господи, до чего же он их ненавидел! Александр наотрез отказывался давать интервью. Почему даже сейчас, когда его постигло такое горе, его не могли оставить в покое? Неужели для этих людей не было ничего священного? Даже — смерть.

Когда реактивный самолет, разогнавшись по взлетной полосе, взмыл в воздух, Александр, отведя спинку кресла в лежачее положение, откинулся и закрыл глаза. Он безмерно устал. За последние четверо суток он трудился, не покладая рук, и понимал: дальше так продолжаться уже не может. Он был близок к полному изнеможению. Только теперь, по пути в Грецию, он впервые за последние дни позволил себе расслабиться. Но даже засыпая, Александр успел подумать, что будет, если и в Афинском аэропорту его будут встречать досужие репортеры? Сумеет ли он сдержаться и не наброситься на них с кулаками?

Тело Константина Киракиса предали земле на его острове, похоронив рядом с Мелиной и Дэмианом. Александр наотрез отказался присутствовать на отпевании, которое, по просьбе друзей и деловых партнеров его покойного отца, совершалось в греческой ортодоксальной церкви в Афинах. Он также не позволил никому из них приехать на остров и присутствовать при похоронах. Он дал всем ясно понять, что остров теперь принадлежит ему, а сам он не хочет, чтобы его беспокоили. Всю неделю после похорон он никого не принимал и не отвечал на телефонные звонки. Даже прислуга почти его не видела. Александр вставал и уходил из дома ещё до рассвета, редко возвращаясь к завтраку. Никто не знал, куда он уходит, и когда вернется. Александр часами мерил шагами пустынное побережье или бродил по заповеднику. Порой он уезжал верхом или пользовался одним из отцовских джипов. Спал он мало и почти ни с кем не общался. Елена не на шутку тревожилась, что такой образ жизни отразится на его здоровье, но Александр уверял, что чувствует себя нормально. «Просто мне нужно о многом подумать», — говорил он.

И это была сущая правда. После похорон отца задерживаться в Греции ему не хотелось, однако иначе было нельзя. Еще неделя, и директор адвокатской конторы в Афинах в присутствии поверенных вскроет и огласит завещание отца. Потом придется оформить множество документов и подписать уйму бумаг. Какой смысл был лететь после похорон в Нью-Йорк, если через несколько дней все равно пришлось бы возвращаться в Грецию?

Как-то днем вернувшись с верховой прогулки, Александр застал у себя в кабинете Перикла Караманлиса.

— Что вам здесь нужно? — холодно осведомился Александр, бросая хлыст на стол и стаскивая перчатки. — Мне кажется, я ясно дал понять, что не желаю видеть кого бы то ни было.

— Меня беспокоит твое здоровье, Александр, — невозмутимо ответил доктор. — Я хотел убедиться, все ли у тебя в порядке.

— Как трогательно! — скривился Александр. — Что ж, тогда, коль скоро вы в этом убедились, я вас больше не задерживаю. — В голосе Александра звучало нескрываемое презрение. — Скажите, доктор, вы ко всем своим пациентам проявляете столь трогательную заботу? Караманлис посмотрел ему в глаза.

— Я никогда не относился к тебе просто как к пациенту, Александр, — сказал он. — По-моему, ты должен это знать. Я был очень дружен с твоими родителями.

Глаза Александра гневно полыхнули.

— Тогда почему же вы не сказали мне, доктор, что мой отец умирает? — спросил он.

Караманлис шумно вздохнул.

— Твой отец запретил мне говорить об этом, — пояснил он. — Особенно — тебе.

— И тем не менее вы были обязаны предупредить меня, — возразил Александр. — Я должен был знать, что с ним творится! — Голос его зазвенел от ярости.

— Ты не прав, Александр, и сам это понимаешь, — твердо сказал Караманлис. — Это было бы грубейшим нарушением врачебной этики.

— Плевать мне на медицинскую этику! — взорвался Александр. — Нечего мне мозги пудрить!

— Нравится тебе это или нет, но как лечащий врач, я был повязан по рукам и ногам, — заявил Караманлис. — Твой отец настаивал на том, чтобы ни ты, ни кто-либо другой ничего не знал.

— Но я имел право знать, — упрямо настаивал Александр. — Я — его сын, единственный, кто у него оставался!

— Я сам убеждал его сказать тебе, — вздохнул врач. — Говорил, что нельзя скрывать это от тебя. Тем более, что он и без того столько лет держал тебя в неведении…

Сообразив, что сболтнул лишнее, Караманлис осекся на полуслове и замолчал.

Черные глаза Александра подозрительно сузились.

— Незадолго до смерти папа тоже пытался сказать мне что-то в этом духе, — задумчиво произнес он. — Сказал, что настала пора положить конец какой-то лжи и тайнам. Вы ведь знаете, что он имел в виду, не правда ли? — И он, не удержавшись, шагнул вперед.

Караманлис заметно смутился.

— Я знаю лишь то, что твой отец не хотел причинять тебе излишнюю боль, — сказал он внезапно дрогнувшим голосом. — Не хотел, чтобы ты нервничал из-за его болезни. Точно так же он относился к твоей матери — старался никогда не причинять ей лишнего беспокойства. Но Мелина слишком хорошо его знала… Ему почти никогда не удавалось провести ее…

— Мне кажется, вы лжете, — жестко оборвал его Александр. — Уверен, что вы знаете куда больше, но не хотите мне сказать!

— Ничего подобного! — хотя в голосе доктора и послышался гнев, по всему чувствовалось, что ему явно не по себе. — Тебе ли не знать своего отца! Ты прекрасно знаешь, что он никогда не поверял никому своих тайн.

Александр досадливо поморщился и отвернулся.

— Бесполезно, — процедил он. — Я вам не верю. Вы не хотите сказать мне, что вам известно. Не стоило вам сюда приходить — вы только зря потратили время. Свое и мое. А теперь — уходите!

— Я… — Караманлис внезапно замолк. Повернувшись, чтобы идти, он приостановился в дверях и уже открыл было рот, чтобы что-то сказать, но затем сокрушенно покачал головой и вышел.

Оставшись один, Александр в отчаянии врезал кулаком по стене. Похоже, он повел себя неправильно. Караманлис, конечно же, что-то знал — сомнений тут не было.

Но что?

Александр вернулся в Нью-Йорк уже в мае. В течение последующих полутора лет он работал как одержимый, засучив рукава. Он вникал во все мелочи, ни в чем не полагаясь на других. Работал по ночам, много разъезжал. Александр провел несколько недель в Германии на автомобилестроительном заводе, общаясь с людьми и изучая новейшие технологии. В Лондоне его заинтересовала постановка дела в страховых компаниях. В Париже он облазил все закоулки аэропортов, пытаясь найти хоть какие-то изъяны в четко налаженной системе безопасности. В Монреале он потратил все время на переговоры с руководством компьютерной компании. В Риме — с крупнейшим фармацевтическим воротилой. В Японии — с директором ведущего телевизионного канала.

— Даже в Гарварде я не получал подобного образования, — признался Александр потом Джорджу Прескотту.

Когда ему требовался совет, он обращался к лучшим специалистам. Получая вопрос. На который не знал ответа, не стеснялся снять рубку и позвонить тому, кто его знал. Ему ничего не стоило устроить внезапный набег на контору юристов, занимавшихся делами корпорации. Не раз он будил ночным звонком президента одного из крупнейших Манхэттенских банков, чтобы уточнить какой-нибудь вопрос о налогообложении или фьючерсном контракте. Александр никогда не пренебрегал мелочами, дотошно вникая в самую суть дела.

Как-то раз Джордж обвинил его в стремлении объять необъятное. В неуемном стремлении разобраться во всем, без исключения.

— Это вовсе ни к чему, Александр, — пояснял он свою позицию. — Всегда ведь можно прибегнуть к помощи специалистов.

Но Александр только рассмеялся ему в лицо.

— Ты слишком доверчив, друг мой, — сказал он. — Неужто ты и в самом деле считаешь, что я могу поручить кому-то решать ключевые вопросы, в которых не разбираюсь сам? Только глупец можно пойти на подобный шаг, когда на карту поставлено так много! Да, я нанимаю лучших специалистов, но я хочу сам понимать, чем они занимаются.

Джордж задумчиво посмотрел на него.

— Чего ты добиваешься? — спросил он наконец.

— Всего, — просто ответил Александр. — Я хочу, чтобы весь мир был у моих ног.

Джордж рассмеялся, считая это шуткой.

— Да, — начал он. — Если бы хоть кто-нибудь знал, как этого добиться…

Александр улыбнулся.

— Терпение, друг мой, — сказал он. — Я тебе покажу.

— Немного левее, — попросила Мередит рабочего, который, стоя на раздвижной лестнице, прилаживал к стене портрет Элизабет. — Вот сюда, — показала она рукой. — Еще чуть-чуть. Вот — прекрасно!

— Слава Богу, — осклабился рабочий, слезая с лестницы. — Что-нибудь еще, мисс Кортни?

Мередит покачала головой.

— Нет, спасибо.

— Всегда к вашим услугам. — Сложив стремянку, он посмотрел на портрет. — Эх, какая красивая была женщина!

— Да, — кивнула Мередит.

— Я видел её последний фильм, — добавил он, продвигаясь со стремянкой к дверям. — Замечательная роль. Эх, до чего жаль, что она умерла!

— Очень жаль, — согласилась Мередит, отпирая дверь. — Еще раз спасибо.

— Всегда рад, — улыбнулся рабочий.

Оставшись одна, Мередит обвела взглядом свою квартиру. «Моя берложка! — подумала она. — Наконец-то у меня свой дом!»

Первая квартира, которую она сняла, не глядя, у своей знакомой, уехавшей в Вашингтон, находилась в Нижнем Ист-Сайде и была слишком мала для её нужд. Кухня в ней была размером с почтовую марку — такими словами Мередит расписала её Кей, — а в ванной невозможно было повернуться. Едва успев распаковать вещи, Мередит дала себе зарок, что при первой же возможности подыщет более подходящее жилье. Месяц назад Кейси Ринальди, коллега по работе в студии, сказала, что хорошая квартира освободилась в её доме, на углу Семьдесят первой улицы и Вест-Энд-авеню. Кейси связала её с управляющим здания, и в тот же день, посмотрев квартиру, Мередит подписала с ним договор о её аренде.

Несколько недель ушли на то, чтобы придать её новому жилищу надлежащий вид, и лишь теперь наконец Мередит была довольна содеянным. И без того просторная квартира была обставлена в ультрасовременном стиле, в котором четко ощущалась женская рука. Гостиная была выдержана в светло-голубых и белых тонах, а в огромных диване и креслах можно было легко утонуть. Спальню свою Мередит сделала розовой, а вот вторую спальню переоборудовала в кабинет и установила там два книжных шкафа и старинное бюро с убирающейся крышкой, которое приобрела по случаю в антикварной лавке.

«Вот теперь совсем другое дело», — подумала она, глядя на портрет Элизабет и Дэвида. После самого отъезда из Калифорнии она мечтала о своем доме, и вот наконец обрела его. «Но вот только поможет ли он заполнить пустоту, что образовалась у меня внутри?» — спросила себя Мередит.

Даже сейчас сердце её продолжало ныть из-за разлуки с Ником. И горечь расставания до сих пор была такой же, как в тот злополучный день, в Малибу. Мередит дала себе зарок, что больше подобное не повторится. Ни один мужчина не причинит ей такой боли, как Ник — хотя бы потому, что никому больше не представится такой случай. Она сама не позволит. И уж близости точно не допустит.

Хватит с неё и работы.

Как-то раз, холодным и пасмурным днем в середине декабря Мередит стояла у окна своего кабинета на девятом этаже здания Ай-Би-Эс, задумчиво глядя на поток машин, медленно продвигающихся по запруженной транспортом Западной Пятьдесят пятой улице. На оживленном углу, на противоположной стороне улицы разряженный Санта-Клаус раздавал детишкам леденцы. Мередит невольно улыбнулась. Ей нравилось встречать Рождество в Нью-Йорке; оно здесь разительно отличалось от привычного празднования в Калифорнии. Снег, музыка, веселье…

Мередит вернулась к своему столу. За её спиной на стене были развешаны многочисленные свидетельства её успешной карьеры на новом поприще: газетные вырезки, в которых упоминалось её имя, и журнальные обложки с её фотографиями. Мередит обвела их взглядом, как будто видела впервые: «Нью-Йорк Таймс»… «Ньюсуик»… «Ти-Ви Гайд»… «Мисс»… «Деловая женщина». Да, Мередит стала одной из наиболее заметных, а, возможно, и самой заметной фигурой на телеканале Ай-Би-Эс. В лучшие дни это придавало ей гордости; в худшие — служило утешением. Одного взгляда на стену было достаточно, чтобы убедиться: да, она добилась поставленной цели.

Глубоко задумавшись, Мередит не сразу услышала, как в дверь постучала секретарша. Когда та вошла, она подняла голову и спросила:

— Что у вас, Синди?

— Я хотела доложить вам об ответах, которые мы получили на наши запросы насчет интервью, — сказала секретарша. — Президент «Экссона» согласился. Ли Йакоцца тоже не возражает, но ещё не может определиться со временем. Браун из «Эй-Ти энд Ти» пока недоступен. Александр Киракис готов обсудить условия. Однако настаивает, что должен сначала поговорить с вами.

Мередит кивнула.

— Интересно, почему это меня нисколько не удивляет? — спросила она вслух.

— Возможно, потому что он никогда не соглашается на интервью журналистам? — предположила Синди.

— Что? Ах, да, — ответила Мередит, только сейчас сообразив, что секретарша подумала, что вопрос обращен к ней.

— Позвонить ему? — спросила Синди.

— Нет, — сказала Мередит, качая головой. — Я позвоню сама. Спасибо, Синди.

Секретарша вышла, а Мередит задумалась, вспоминая последнюю встречу с Александром Киракисом. Она так и не взяла у него обещанного интервью. Интересно, почему он так избегает репортеров? Просто не любит давать интервью или, может, у него зуб на прессу? Да, много воды утекло со времени их последней встречи. И многое изменилось. Теперь Александр был уже председателем Совета директоров «Корпорации Киракиса». Сама Мередит стала ведущей популярнейшей программы новостей. Лишь одно осталось неизменным: стремление Мередит несмотря ни на что взять интервью у этого человека.

Полистав записную книжку, она нашла номер телефона Александра и, недолго думая, набрала его. Мередит прекрасно помнила, что предлагал ей Александр тогда в Лос-Анджелесе, хотя и знал, что она живет с Ником. Интересно, как сложится их встреча сейчас, когда она освободилась?

Женский голос ответил после второго гудка:

— «Корпорация Киракиса», добрый день. — Мередит уловила легкий британский акцент.

— Александра Киракиса, пожалуйста. — Мередит уселась в кресло.

Ей пришлось подождать. Наконец послышался другой женский голос:

— Приемная мистера Киракиса.

— Я хотела бы поговорить с Александром Киракисом, — сказала Мередит деловым тоном. — Это Мередит Кортни из Ай-Би-Эс.

Короткое молчание. Затем:

— Одну минутку — я посмотрю, на месте ли он. — В трубке заиграла приятная музыка. Мередит откинулась на спинку кресла, приготовившись ждать.

Сидя за столом своего кабинета в Мировом Торговом Центре, Александр просматривал последние отчеты от своих агентов, мужчин и женщин, разосланных в разные концы света в поисках выгодных предложений. Обычно он обсуждал самые интересные предложения с Джорджем Прескоттом, который лично проверял каждое сообщение, прежде чем Александр принимал окончательное решение.

— Что у тебя на следующей неделе? — спросил Александр.

Джордж пожал плечами.

— Все как обычно. Пара контрактов, совещание в Сиэтле по поводу лесоматериалов…

— Отмени все, Джордж, — перебил его Александр. — Ты должен полететь в Сингапур на аукцион по правам на добычу нефти в Яванском море.

Джордж поудобнее устроился в кресле; его красивый профиль четко вырисовывался на фоне залитого солнечным светом окна. Проведя рукой по пышной шевелюре, он спросил:

— Ты уверен, Александр, что стоит ввязываться в эту авантюру? Я слышал, что там…

— Я изучил все отчеты геологов, — прервал его Александр, в свою очередь усаживаясь. — Они весьма многообещающие.

— Не сомневаюсь, — задумчиво подтвердил Джордж. — Я и сам их читал. Если верить тому, что там написано, то нефти там столько, что её можно вычерпывать едва ли не столовой ложкой.

— И тем не менее тебя что-то настораживает?

Джордж кивнул.

— Это непредсказуемая страна, — сказал он. — Влезать туда — то же самое, что играть в русскую рулетку. Не успеешь ты пробурить скважины, как разразится очередная революция, и все твои владения тут же национализируют. Мне это не по нутру. Чересчур рискованно.

— Согласен, — сказал Александр. — В таких делах риск всегда весом. — Он чуть призадумался, затем продолжил: — И тем не менее, взвесив этот риск и сравнив его с возможной прибылью, я решил, что игра стоит свеч.

— Что ж, тебе виднее, — пожал плечами Джордж. — Когда вылетать?

— В понедельник тебя устроит?

— Вполне.

Прожужжал внутренний телефон.

— Мистер Киракис, — послышался голос секретарши. — На первой линии Мередит Кортни из Ай-Би-Эс. Сказать, что вы заняты?

Александр улыбнулся.

— Нет. Попросите её немного подождать. — Он повернулся к Джорджу. — Закончим чуть позже.

Джордж кивнул и понимающе улыбнулся.

— Позже так позже, — сказал он, вставая.

Проводив его взглядом, Александр потянулся к телефонному аппарату.

— Здравствуйте, Мередит, — произнес он. — Я ждал вашего звонка…

Глава 13

— Это только что принесли вам, Мередит, — провозгласила Кейси Ринальди, заходя в гримерную на третьем этаже здания студии Ай-Би-Эс с большой хрустальной вазой, в которой красовались изумительные алые розы. — Сюда на стол поставить или занести к вам в кабинет?

— Если не трудно, занесите в кабинет, — сказала Мередит, не оборачиваясь.

— И вам даже не интересно знать, от кого цветы? — недоуменно спросила Кейси.

— А что… — Мередит резко обернулась, но, увидев розы, осеклась. Смотреть на карточку было ни к чему. Такие розы мог прислать лишь один человек. И все же она не удержалась и, вынув карточку из крохотного конверта, прочла: «С нетерпением жду сегодняшней встречи. А.». Мередит перечитала послание и натянуто улыбнулась. Да, этот мужчина не знал слова «нет». Вчера днем, позвонив ему, она приняла приглашение отужинать вдвоем, но дала ему ясно понять, что встреча будет носить сугубо деловой характер. Тем не менее, даже услышав в ответ «хорошо», она прекрасно понимала, что на самом деле Александр думает иначе.

— Похоже, у вас завелся новый воздыхатель, — игриво хихикнула Кейси.

— Увы, — процедила Мередит.

— Почему — «увы»? — изумилась Кейси.

— Это долгая история, — вздохнула Мередит, усаживаясь перед гримировальным столиком. Плечи её были прикрыты белоснежной простыней. Пока парикмахерша снимала с её волос горячие бигуди, гримерша наносила на лицо завершающие штрихи. Мередит пробежала глазами бумагу, которую только что принесла ей Берри Мэтлок, секретарша продюсера.

— И это все, что нам предлагается для затравки? — недоуменно спросила она.

Мередит нахмурилась. Затем, подумав с полминуты, кивнула и, взяв ручку, принялась что-то строчить на обратной стороне листа.

— Вот, как вам такой вариант? «Джессика Шерри предвосхищает сногсшибательный успех своего нового романа; я открываю вторую серию цикла бесед с женами наших ведущих политиков; и наконец Тони Корриган сообщит о новой волне терроризма в Европе. Это и многое другое в передаче» Мир в фокусе ««. — И она вопросительно посмотрела на Берри.

Берри пожала плечами.

— Думаю, что Гарву понравится, — сказала она. — Давайте я поднимусь к нему, а потом…

Открыв дверь, она едва не столкнулась с Кентом Мейсоном, помощником продюсера.

— Скорее! — завопил он. — Я должен посмотреть, какой сегодня у Мередит костюм! — Ворвавшись в гримерную, он тут же театрально воздел руки. — Господи — бежевый! А у нас там хром с зеленью! Мы пропали! — И выскочил, словно за ним черти гнались.

— Бедняга Кент, — рассмеялась Мередит. — Когда-нибудь он себя загонит.

Берри скорчила гримаску.

— Сколько помню, он всегда носится как сумасшедший. И из-за малейшего пустяка устраивает истерику.

Мередит кинула взгляд на стенные часы. Двадцать минут до выхода в эфир, а парикмахерша до сих пор возилась с её волосами. Да ещё вечером… Она призадумалась о предстоящей встрече с Александром Киракисом.

Из оцепенения её вывел Кент Мейсон, голова которого снова появилась в дверном проеме.

— Мередит, поторапливайтесь! — умоляюще произнес он. — Через десять минут — эфир!

— Бегу! — Мередит вскочила с кресла, на ходу стаскивая простыню, в то время как парикмахерша лихорадочно приглаживала выбившуюся прядь.

Минуту спустя Мередит с Кентом и собственной секретаршей поднималась в лифте на девятый этаж. Они уже распределили «затравку» со вторым ведущим, Коулом Ричардсом, привлекательным мужчиной лет тридцати пяти, который раньше работал в «Ассошиэйтед пресс». В последующие несколько минут Мередит челноком сновала между своим кабинетом и студией. Секретарша неотступно следовала за ней, нагруженная отпечатанными бумагами.

— Кого вам оставить для «персоны дня»? — спросила Синди. — Принца Чарльза или этого головореза, который возглавлял банду наемников в Северной Африке?

— Лучше принца Чарльза, — выбрала Мередит. — С наемником побеседовать было бы, конечно, тоже любопытно, но принц соберет большую аудиторию.

Синди кивнула.

— Да, до свадьбы он пользовался у женщин не меньшим успехом, чем Александр Киракис, — заметила она.

Мередит передернуло. Казалось бы, какое ей дело до любовных похождений этого баловня судьбы? И тем не менее слова секретарши запали ей в душу.

Однако уже в следующую минуту, устроившись на диване рядом с Коулом Ричардсом, Мередит выкинула все посторонние мысли из головы. Она смотрела в камеру, улыбалась и для неё сейчас во всем мире существовало лишь одно: общение с телезрителями.

Сидя перед трюмо в своей спальне, Мередит кончиком пальца разглаживала на губах помаду. На мгновение посмотревшись в зеркало, она улыбнулась. «Да, моя милая, — подумала она. — Что-то уж очень ты суетишься ради встречи с человеком, который тебя совершенно не интересует. Что же есть в нем такого, отчего ты пренебрегаешь собственными принципами?»

Встав, она подошла к стенному шкафу. Перебрав несколько костюмов, она остановила свой выбор на небесно-голубом шелковом платье. Элегантном, но нисколько не вызывающем. Ей не хотелось лишний раз провоцировать Александра, хотя, и Мередит это отлично понимала, от её наряда тут мало что зависело. Натянув платье, она застегнула «молнию», затем — уже в туфлях — вернулась к трюмо. Достала из выдвижного ящика шкатулку с драгоценностями и выбрала жемчужное ожерелье и сережки с жемчугом. Вдела в уши сережки, посмотрелась в зеркало, но осталась недовольна. Что-то было не так. Прическа. Для такого платья лучше, чтобы она выглядела попроще. Подобрав волосы, Мередит уложила их пучком на затылке и подколола. Вот — другое дело!

Задребезжал дверной звонок. Мередит посмотрела на часы. Половина восьмого — минута в минуту. Удивительно пунктуальный человек! Она предложила Александру встретиться в ресторане, но он об этом и слышать не захотел. «отец всегда говорил мне. Что настоящий джентльмен должен сам заезжать за своей дамой», — заявил он.

Открыв дверь, Мередит снова — в который уже раз — убедилась, что Александр необыкновенно, ну просто дьявольски привлекателен. Он был облачен в темно-синий костюм с белоснежной сорочкой и серым в черную полоску галстуком. Прядь черных как смоль волос небрежно ниспадала на высокий лоб. Александр улыбнулся, и его бездонные черные глаза осветились.

— Вы всегда так пунктуальны? — полюбопытствовала Мередит, отступая, чтобы впустить его.

— Почти. — Он пристально посмотрел на нее. — Ужин заказан на восемь.

— Тогда у нас ещё есть немного времени. Хотите что-нибудь выпить? — спросила она.

— Не откажусь, спасибо.

Мередит подошла к небольшому бару.

— «Перно» вас устроит?

— Вполне, — кивнул Александр, разглядывая портрет на стене. Изображенная на нем женщина была поразительно красива. В платье с кружевами и низким вырезом она напоминала ему благородную даму-южанку времен Американской гражданской войны. Ребенок был необыкновенно похож на нее. Те же волосы и те же черты лица, отметил про себя Александр. Было в этой женщине что-то неуловимо знакомое, но что — вспомнить он не мог.

— Кто это? — спросил он.

— Ее зовут — точнее звали — Элизабет Уэлдон-Райан, — сказала Мередит, вручая ему стакан. — Она блистала на экране в конце сороковых.

— Ах, так она была актриса, — понимающе кивнул Александр.

— Да, — сказала Мередит. — К сожалению, они с ребенком погибли прямо во время съемок очередного фильма. — Говоря, она невольно вспомнила Тома Райана, который столько рассказывал ей про Элизабет и Дэвида.

— Так это её сын?

— Да, — ответила Мередит. — Его звали Дэвид. Ему было всего четыре годика, бедняжке.

— Лицо её мне знакомо, — задумчиво промолвил Александр. — Не могу вспомнить, где я её видел.

Мередит покачала головой.

— Сомневаюсь, что вы её видели, — промолвила она. — Она умерла тридцать лет назад.

— Возможно, я смотрел один из фильмов с её участием, — сказал Александр, осушая свой стакан. — У нас на острове был домашний кинотеатр. Мама обожала американские фильмы.

— Да, это вполне возможно, — согласилась Мередит. — Хотя вы могли видеть в Штатах её фотографии. О судьбе этой женщине до сих пор ходят легенды.

Александр взглянул на часы.

— Пора, — произнес он. — Уличные пробки сегодня даже хуже обычного.

Мередит кивнула.

— Я сейчас, — сказала она, удаляясь в спальню за сумочкой.

Когда она вернулась в гостиную, Александр по-прежнему разглядывал портрет. Вид у него был задумчивый.

— Розы вам понравились? — спросил Александр.

Они сидели в ресторане «Фор Сизонс» возле самого пруда. В огромном трехъярусном зале яблоку было негде упасть, а в облицованном мрамором коридоре дожидавшиеся своей очереди посетители любовались огромным занавесом, расписанным самим Пикассо. За высоченными окнами виднелся силуэт залитого светом небоскреба.

Мередит пригубила бокал с восхитительным белым вином и лишь потом ответила:

— Они изумительные. — Чуть помолчав, она добавила: — Надеюсь, вы не забыли нашего уговора? Встреча должна носить чисто деловой характер.

— Не забыл, — улыбнулся Александр. — Это всего лишь обычная учтивость. Прекрасная женщина заслуживает, чтобы ей дарили прекрасные розы.

Мередит изучающе посмотрела на него. Такое вот простое объяснение — ни оправданий, ни намеков. Она невольно улыбнулась.

Многое в Александре она не воспринимала, однако не могла не согласиться: обаяния ему было не занимать.

— Я внимательно следил за вашими успехами, — сказал он, пристально глядя на нее.

Мередит вскинула голову. Глаза её изумленно округлились.

— Да? — только и произнесла она.

— Я восхищен, — добавил Александр. — Вы профессионал высочайшего класса.

— Спасибо. — Мередит прекрасно понимала, что внимание к ней Александра носит сугубо личный, а вовсе не профессиональный характер. «Ты понапрасну теряешь время, красавец!» — подумала она. Да, Александр был и в самом деле дьявольски красив и обольстителен, однако Мередит была слишком наслышана о его похождениях и невероятном успехе, которым он пользовался у женщин. Она не собиралась поддаваться на его уловки и знала, что не попадется в расставленные сети. «Такому человеку от любой женщины нужно только одно, « — напомнила она себе. Да, Александру Киракису было вполне по силам уничтожить любую женщину.

И все же, несмотря на всю свою предубежденность, Мередит постепенно оттаяла и даже начала наслаждаться прекрасным вечером. Речь наконец зашла о злополучном интервью, и они обсудили все подробности. Александр задавал бесконечное множество вопросов про её работу и казался искренне заинтересованным. Он развлекал Мередит остроумными рассказами о своих путешествиях, поразительных случаях и нелепых обычаях, с которыми ему довелось столкнуться. При этом держался так, словно в огромном зале они были только вдвоем. Мередит была польщена его вниманием, однако в то же время чувствовала себя немного неловко.