Бен Кинкейд (№2) - Слепое правосудие

С лица Декарло тотчас же исчезло любезное выражение.

– Что вы этим хотите сказать, Бен?

– Вряд ли я первый человек, который соединяет имя Декарло с торговлей наркотиками.

– Подобные обвинения не доказаны.

– Однако ваше имя неоднократно упоминалось во время процесса над Абелло.

– Это был мой отец, – сухо ответил Декарло.

Ну конечно... Бен прекрасно понимал, что этот парень слишком молод, чтобы быть крестным отцом местной мафии.

– Мой отец, да хранит Господь его душу, был Альберт Декарло Второй. Я же Альберт Декарло Третий. Этот бизнес я унаследовал от него, так же, как он наследовал его от своего отца.

– Династия, – заметил Бен.

– Да, верно. Но я уже не такой, как мой отец. Времена изменились. Я получил свой диплом в Принстоне. У меня совсем другой подход к делу. Я перестроил все традиционные семейные операции, попытался связать активность нашей компании с более законными видами сделок. Хотя нельзя сказать, что они прежде были незаконными...

Похоже, что старая мафия нашла новое прикрытие.

– Все изменяется. Это неизбежно происходит. Организация, которую вы назвали мафией, была вначале тайным обществом, которое было создано для защиты нищих и угнетенных сицилийцев от французских завоевателей... вы об этом знали?

– Нет, не знал.

– Так вот, теперь все изменяется. Старый бизнес умирает.

Нужны новые источники доходов. В нашем либеральном обществе проституция становится ненужной и неприбыльной профессией. Игровой бизнес тоже начинает приносить меньше доходов.

Да и торговля наркотиками, насколько я знаю, уже не приносит прежних доходов. Началось соперничество между японской якудзой, китайской триадой, поссе с Ямайки и колумбийским картелем Кали, которые борются за одни рынки сбыта. Однако эта борьба лишь ухудшает ситуацию.

– Похоже, самое логичное, что может сделать выпускник Принстона, – это создать совместное коммерческое предприятие с южноамериканскими картелями, – заметил Бен.

– А вы неглупый человек, Бен.

С этими словами Декарло вынул из ящика письменного стола несколько папок.

– Поверьте мне, я собираюсь заняться совершенно легальным бизнесом, пересмотрю все наши портфели, всю нашу деятельность. Ведь времена сейчас уже совсем другие...

– Ну что ж, если так, желаю вам удачи.

– Спасибо. – Глаза Декарло сузились. – Однако я по-прежнему очень серьезно отношусь ко всякой угрозе моему бизнесу и личной свободе. Это наша семейная традиция.

Бен почувствовал, как по спине его пробежали мурашки.

Декарло поднялся со своего места.

– Но вы мне нравитесь, Бен, и я уверен, что между нами не возникнет никаких недоразумений.

Он обошел вокруг стола:

– Вы знаете, моя сестра скоро выходит замуж. Прошу вас принять мое приглашение на прием по случаю этого события.

– Нет, спасибо, я уже видел "Крестного отца".

– Бен, это будет потрясающая свадьба, – улыбнулся Декарло. – В загородном клубе "Двенадцать дубов". Музыка, танцы, напитки – ведь не каждый день выходит замуж младшая сестренка. Так что я на всякий случай пришлю вам приглашение.

Декарло проводил Бена до дверей.

– Если хотите, я пришлю приглашение также и для вашей подруги.

– Нет, у меня нет... – Бен замялся. – Вы говорите, что прием состоится в загородном клубе?

– Совершенно верно. Мы его зарезервировали на весь день.

– Шикарное мероприятие?

– В Тулсе ничего подобного еще не было.

– Тогда пошлите, пожалуйста, приглашение на имя Харриет Мармелстейн. Полагаю, адрес у вас имеется, – улыбнулся Бен.

Глава 19

Джонс оставил на автоответчике сообщение: Александер Мольтке потребовал собрать всех на совещание до начала предварительного слушания. Явиться ровно в 8.30 утра, в библиотеку здания суда.

"Если Мольтке созывает совещание, значит, он готов предложить сделку, – размышлял Бен. – И следовательно, Мольтке сознает некоторую слабость своей позиции. Допускает возможность неудачи..."

В 8.35 Бен вошел в зал библиотеки. Ослепленный ярким светом, он услышал громкий голос Мольтке, вибрировавший в микрофоне:

...еще меньше я уверен, леди и джентльмены, в том, что в этом доме правосудия, где смертным порой удается достичь известной степени земной справедливости, виновные будут наказаны.

Бен заморгал, ослепленный ярким светом юпитеров. Наконец он смог рассмотреть присутствующих. Оказалось, что его окружают репортеры, вооруженные микрофонами и мини-камерами. Постепенно до него стало доходить, что же происходит в зале библиотеки.

Они хотели обвести его вокруг пальца. Это же настоящая пресс-конференция, черт бы их побрал! Пресс-конференция!..

– Вижу, наконец-то прибыл мой уважаемый оппонент, – произнес Мольтке своим могучим голосом. – Должен заметить, что временами я прихожу в отчаяние, глядя на нашу молодежь. Затрачивается уйма энергии для достижения ничтожных целей. Мой уважаемый оппонент недавно работал в очень известной юридической фирме, но после того, как его оттуда уволили, мистеру Кинкейду в связи с финансовыми трудностями пришлось взяться за сомнительные дела. Он помогает некоторым излишне либеральным судьям возвращать преступников на улицы города.

– Я возражаю! – резко заявил Бен.

Репортеры расступились, давая ему возможность выйти вперед.

– Согласно конституции, каждому обвиняемому гарантируется право иметь адвоката!

– Я вовсе не подвергаю сомнению права ваших подзащитных. Однако я безмерно рад, что не являюсь одним из них.

Будь я вашим подзащитным, не знаю, как бы я спал по ночам...

Щеки Бена вспыхнули от гнева.

– Как суд может быть эффективным механизмом и добиваться справедливости, если такие дешевые политики, как вы, убеждают адвокатов отказаться от защиты своих клиентов?

Засуетились репортеры, засверкали вспышки мини-камер.

Кто-то из телевизионщиков сунул микрофон под нос Бену – готовилась сенсация для шестичасовых новостей.

Спокойно глядя в камеру, Мольтке произнес:

– Сынок, не мути воду. Вы делаете свою работу, а я свою! – Он наклонился вперед. – Но здоровая часть общества уверена, что в Тулсе восторжествует правосудие! Пагубная зараза из Южной Америки, отравляющая наше общество, будет уничтожена.

Я вам обещаю! – Мольтке улыбнулся. – На сегодня все. Я отвечу на ваши вопросы, леди и джентльмены, после окончания слушания дела.

Бен не страдал клаустрофобией, но сейчас он мог поклясться, что стены и потолок зала в магистрате, где проходило слушание, давят на него, грозят раздавить.

Начать с того, что зал был действительно очень невелик, а масса набившегося сюда народа делала это помещение еще меньше. Все старались протолкнуться поближе! Все говорили одновременно! От этой какофонии у Бена сразу разболелась голова. Он нервничал, тошнота подступила к горлу, вспотели ладони.

А Кристина опаздывала. Опять!

Команда обвинения состояла из Мольтке и еще двух человек. Все трое казались очень уверенными в себе. Майры среди них не было.

К удивлению Бена, Мольтке неожиданно подошел к его столу:

– Доброе утро, мистер Кинкейд.

– Сукин сын, вы меня подставили!

– Что вы хотите этим сказать?

– Вы ведь пригласили меня на переговоры. А оказалось – заманили в ловушку.

– Моя пресс-конференция продолжалась дольше, чем я предполагал.

– Вы все заранее спланировали, решили набрать за мой счет несколько лишних очков в шестичасовых новостях.

– Мне жаль, что вы так к этому относитесь, молодой человек. Люди имеют право на информацию.

– Профессиональная этика запрещает проведение пресс-конференций и любых заявлений для прессы до предъявления обвинений в убийстве.

– Попытайтесь это объяснить прессе.

– Где Майра?

– Майра? Майра – прекрасная девушка, немного молода, конечно, по подает надежды. Под моим руководством она добьется успеха.

– Мольтке, я требую, чтобы вы прислали Майру.

– Майра будет на заседании в восемь тридцать, во время слушания ходатайства о выпуске подсудимой на поруки. Сейчас же – другое заседание.

– Значит, это заседание будет снова освещаться в прессе?

Поэтому вы и избавились от своей помощницы – чтобы одному купаться в лучах славы?

– Если хочешь чего-нибудь добиться в этой жизни, научись извлекать выгоду из всех возможных ситуаций. Уверен, что с годами вы это поймете.

– Послушайте, Мольтке, нам нельзя так долго говорить.

Журналисты могут подумать, что вы предлагаете мне сделку.

– Сын мой, я действительно хочу вам ее предложить. – С этими словами он обнял Бена за плечи и увлек его в коридор. – Хочу сделать вам предложение, которое и вас и меня избавит от серьезнейших затруднений.

Бен подозрительно на него посмотрел:

– Предлагаете вступить с вами в переговоры о признании вины моей клиентки?

– Нет, сын мой, это не переговоры о признании вины. Попытайся я предложить вам подобную сделку, пресса тотчас бы повесила сушиться мой скелет! Я всего лишь предлагаю вам упростить процессуальную волокиту.

– Упростить?

– Давайте сделаем следующее: вы не будете требовать отклонения предъявленных нами доказательств вины, а я, в свою очередь, избавлю вашу клиентку от необходимости выслушивать неприятные для нее обвинения.

– Не уверен, что понял вас, – сказал Бен.

– Вкратце я имею в виду следующее: если после того, как мы выложим на стол часть наших доказательств, вы потребуете процессуального отвода, тогда мы предъявим все, что имеем против нее. Но зачем нам устраивать спектакль. Соглашайтесь не выдвигать встречного ходатайства, и тогда мы избавим вашу даму от ненужной нервотрепки. Это гуманный подход. Так вы согласны?

– Послушайте, – сказал Бен, снимая со своего плеча его руку. – Не так уж я зелен, как вам кажется.

– Что вы имеете в виду? – отпрянул Мольтке.

– Проваливайте подальше со своим предложением.

– Мне казалось, это было бы гуманно...

– А по-моему, вам кажется, что меня легко надуть. Просто вы не хотите открыть все ваши карты, выложить на стол доказательства ее вины. Отклонить обвинения – моя единственная возможность заглянуть в ваши карты, если учесть, что до сих пор ваши люди отказывались от всякого сотрудничества со мной.

– Я просто пытался оградить вашу клиентку от...

– Я знаю, чего вы добиваетесь, Мольтке. Ваши планы не имеют ничего общего с поисками правды.

Мольтке помрачнел.

– Молодой человек, вы совершаете серьезную ошибку. Обвинение располагает неопровержимыми доказательствами...

– Поживем – увидим. А теперь мне надо просмотреть мои записи, прошу меня извинить.

Мольтке удалился, сокрушенно покачивая головой. Через несколько минут бейлиф открыл дверь и попросил всех встать.

В зал вошел магистрат Гулд, еще сравнительно молодой человек, лет тридцати пяти. Бен прежде с ним не сталкивался. Он был назначен на эту должность месяцев восемь назад. О нем говорили, что он являет собой худший образец судьи: нудный, сварливый, грубый и чрезмерно строгий.

Прежде чем взять в руки папку с делом, Гулд спросил у бейлифа, где обвиняемая.

– Я уверен, она сейчас появится, – сказал Бен.

– Но слушание должно было начаться еще десять минут назад. Она опаздывает.

Бен решил, что лучше не упоминать о том, что его честь тоже изволил опоздать.

– Сэр, я уверен, и раньше случалось, что участники слушания опаздывали.

– Да, верно. Вчера обвиняемый опоздал на десять минут на слушание о его заключении под стражу.

– Ну, вот видите.

– Я отклонил его ходатайство о выплате залога и применил санкции в отношении его адвоката.

Бен нервно повел шеей и поправил галстук. Внезапно Гулд наклонился над столом и громко произнес:

– Что это вы надели?

Бен глянул через плечо, затем осмотрел свой пиджак, брюки...

– Кто – я? – спросил он наконец.

– Конечно вы.

Что случилось? Рубашка, туфли, "молния" на брюках?.. Бен не понимал, в чем, собственно, дело.

– Я говорю о вашем галстуке, адвокат, – пояснил Гулд. – Он что... розовый?

Бен посмотрел на свой галстук.

– Да, сэр, розовый. В голубую полоску...

– Адвокат, это же заседание суда, а не дискотека.

– Разумеется, ваша честь.

– Видимо, для вас столь неуважительное отношение к судье в порядке вещей?

– Что вы, сэр!

– Я не хочу, чтобы вы в дальнейшем появлялись в этом галстуке в зале заседаний. Вы меня поняли?

– Но этот галстук мне подарила моя мама...

Гулд указал пальцем в сторону Бена:

– Вы... – Он запнулся, отыскивая в отдаленном уголке своего мозга нужные слова. – Это ведь вы заявили о невиновности вашей подзащитной. – Судья принялся перелистывать лежавшие перед ним бумаги.

– Да, ваша честь. Это наше ходатайство, поданное до начала судебного разбирательства.

– Оно написано на бумаге требуемого законом формата?

– Да, ваша честь.

– Формат листа восемь на четырнадцать дюймов?

– Полагаю, что так.

– Адвокат, это же заседание федерального суда. В наш суд мы посылаем ходатайства такого рода на листах размером восемь на одиннадцать дюймов!

Извините, ваша честь, должно быть, мой секретарь ошибся.

– Это не оправдание.

– Нет, конечно нет. Я надеюсь, ваша честь, что вы примете наше прошение к рассмотрению, несмотря на то, что мы допустили эту непростительную ошибку...

– Конечно приму. – С этими словами Гулд полез в ящик стола и вытащил оттуда ножницы. Двумя быстрыми движениями он обрезал три лишних дюйма от представленного Беном прошения. – Вот в этом виде его уже может рассматривать суд! Надеюсь, мы не потеряли ничего важного!

– Я тоже надеюсь, сэр.

У Бена возникло ощущение, что он уже проиграл это дело, хотя слушание еще не началось.

Гулд потянулся за судейским молотком.

– Итак, при обстоятельствах, когда отсутствует обвиняемая...

Бен услыхал у себя за спиной какой-то шум. Это была Кристина. Слава Богу!

– Ваша честь, могу я попросить минуту на переговоры с моим клиентом?

Гулд посмотрел на часы:

– Даю минуту.

Бен вышел с Кристиной на галерею.

– Я что-то пропустила? – спросила она.

– Ничего важного. Так где же ты была?

– Утром ко мне заявилась полиция по поводу взлома моей квартиры.

– Обнаружили они хоть что-нибудь?

– Насколько я знаю, ничего. Мне пришлось оставить их в квартире, чтобы побыстрее добраться сюда. С ними был Майк.

– Ну, если с ними Майк, то уверен, что все будет в порядке. Займи свое место за столом защиты.

Кристина направилась к столу. На ней было легкое платье с красным цветастым рисунком и V-образным вырезом и сандалии на высоком каблуке с доходившей до коленей шнуровкой.

– Кристина, я же просил тебя одеться нормально! – прошептал Бен.

– Чем тебе не нравится это платье? – удивленно спросила она. – Ты же сказал мне надеть то, что я надела бы в церковь.

Я бы пошла в этом.

Бен вздохнул. Если это дело после слушания передадут в суд, ему придется в дальнейшем самому проследить, как она будет одеваться.

– Ты можешь добиться снятия обвинения? – спросила Кристина.

– Есть шанс. Насколько я знаю, в их распоряжении только факт твоего присутствия в пентхаусе Ломбарди в тот момент, когда агенты ФБР обнаружили его труп.

– Адвокат, вы готовы? – раздался голос Гулда.

– Да, сэр.

– Прекрасно. Давайте начнем! Вызовите первого свидетеля.

Мольтке поднялся со своего места:

– Соединенные Штаты вызывают Джеймса Эбшайра.

Эбшайр был приведен к присяге.

Вначале он вкратце рассказал о себе, затем описал свои действия в ночь убийства. Он сказал, что спешил в квартиру Ломбарди, полагая, что там в это время заключается сделка по передаче наркотиков. Но обнаружил Кристину, ходившую вокруг трупа Ломбарди. Он ее обыскал, потом надел на нее наручники.

– Пока ничего страшного, – прошептал Бен на ухо Кристине.

Мольтке предложил свой вопрос:

– Сказала ли вам что-нибудь мисс Макколл в момент задержания?

– Да. – Эбшайр взглянул на судью. – Она сказала: "Я его убила"!

С галереи донесся громкий шепот.

Бен наклонился к уху Кристины:

– Это правда?

– Не уверена. Помню, что я действительно ему что-то сказала, но что именно...

– У меня больше нет вопросов, – сказал Мольтке.

– Прекрасно. – Гулд повернулся к Бену: – Будете вести перекрестный допрос?

Бен в этот момент пытался сообразить, что ему в ухо шепчет Кристина.

– Минутку, сэр...

– Адвокат, сейчас или никогда!..

– Тогда сейчас. – Бен поднялся на подиум. – Агент Эбшайр, вы видели, как мисс Макколл стреляла в Ломбарди?

– Нет.

– Значит, вы видели у нее в руках оружие?

– Не уверен...

– Агент Эбшайр, вы можете поклясться под присягой, что видели, как мисс Макколл держала в руках пистолет?

– Нет.

– Вы появились в квартире уже после того, как преступление было совершено?

– Совершенно верно.

– Когда вы обыскивали мисс Макколл, вы нашли у нее пистолет?

– Нет.

– А какое-либо другое оружие?

– Нет.

– Вы нашли у нее наркотики?

– Нет. Я их не нашел.

– А как же ваше заявление?

– Я... не совсем понимаю вас...

– Ну, разве вы не обвинили мисс Макколл в убийстве Ломбарди?

Эбшайр поерзал на стуле.

– Возможно, я и сказал что-то по этому поводу... но, черт возьми, она не отрицала этого. Она призналась в ответ на мой вопрос.

– Но она могла просто повторить ваши слова, обращенные к ней...

– Послушайте, если бы она была невиновна, то ей нужно было просто сказать об этом.

– Пожалуйста, отвечайте на мой вопрос.

– Но я же говорю... Она сказала: "Я его убила". Что это, если не признание вины?

– Ваша честь, пусть свидетель ответит на мой вопрос.

– Адвокат, это ваша обязанность – контролировать свидетеля во время перекрестного допроса. Но я проинструктирую свидетеля, чтобы он внимательно слушал вопросы и старался на них быстрее реагировать.

– Извините, сэр, – пробормотал Эбшайр.

– Пожалуйста, продолжайте.

– Агент Эбшайр, я не ошибусь, если скажу, что вы спровоцировали мисс Макколл на подобное заявление?

– Нет, я не провоцировал ее. Возможно, в первые минуты после убийства она просто не в состоянии была солгать...

– Протестую против последнего замечания свидетеля. Агент Эбшайр, она ведь заговорила не вдруг, не внезапно?

– Я точно не помню.

– Она просто отреагировала на ваши слова?

– Предположим.

– То есть, – Бен сделал паузу, – вы начали задавать ей вопросы?

Эбшайр откинулся на спинку стула. Теперь он начал понимать, куда клонит Бен.

– Я бы этого не сказал... Нет, я не задавал ей вопросов.

– Вы ознакомили мисс Макколл с ее правами?

– Да видите ли... – Эбшайр облизал губы. – Нет, у нас на это не было времени.

– Но у вас было время вступить с ней в разговор, который... как вы сами только что выразились... привел к признанию?

– Магистрат, я протестую! Если мы открыли правовой диспут, то надо обращаться не к свидетелю, а к суду, – поднялся со своего места Мольтке.

– Ваше возражение отклоняется, мистер обвинитель. Адвокат имеет право задавать свидетелю вопросы. Если только свидетель не отзовет назад свои показания...

Бен внимательно наблюдал за магистратом Гулдом. Предлагаемый выбор был ясен: отозвать свидетельские показания или признать тот факт, что при задержании Кристины были нарушены ее законные права, что свело бы на нет все представленные обвинением доказательства. Мольтке, видимо, придется советоваться с Эбшайром позже, чтобы определить серьезность возникших затруднений и наметить дальнейший план их совместных действий на процессе. Но рисковать сейчас, на слушании, обвинение никак не могло.

– Сэр, мы отзываем наши показания. Только на время этих слушаний, конечно...

Первый раунд остался за Беном.

Нет ничего скучнее судебных процедур. Вскрытие, экспертиза тканей, нитей материй, образцов крови... Все начали зевать.

Гулд минут десять стучал карандашом по столу – намек на то, что возня с результатами экспертизы слишком затянулась.

Полицейский монотонно продолжал:

– Далее мы провели в комнате дактилоскопические исследования.

– Простите? – подал голос Мольтке.

– Отпечатки пальцев.

– А! Но вы не обнаружили отпечатки пальцев обвиняемой на теле убитого, не так ли?

– Нет, не обнаружил.

– И не нашли ее отпечатков и на кровавых пятнах?

– Нет, не нашел.

– Полагаю, это не так уж плохо для обвиняемой...

Бен поднял голову. Было ясно, что это всего лишь прелюдия.

– Да, я, кажется, кое-что упустил. – Мольтке щелкнул пальцами. – Ага, вспомнил... Я хотел спросить вас, офицер, вы не нашли отпечатков пальцев на пистолете?

– Да, сэр, нашел.

– И кому же они принадлежат?

– Это отпечатки обвиняемой.

– Вы в этом уверены?

– Абсолютно. Мы обнаружили два совершенно отчетливых отпечатка большого и указательного пальцев.

Бен, приставив ладонь к уху Кристины, прошептал:

– Ты подобрала пистолет?

– Боюсь, что так, парень.

Это была скверная новость, – пусть и косвенное доказательство вины, но все же...

Внезапно Бен сообразил, что магистрат пытается привлечь его внимание.

– Я вас спрашиваю, адвокат, вы будете проводить перекрестный допрос?

– Нет, сэр, – ответил Бен, мельком взглянув на Кристину.

Действительно, в этом не было необходимости.

Второй раунд выиграло обвинение.

* * *

Бен надеялся, что слушание наконец-то подошло к концу.

Хотя наличие отпечатков пальцев Кристины, безусловно, оборачивалось против них, делать окончательные выводы еще рано.

Сохранялся шанс, что дело за недостатком улик будет закрыто.

– Еще есть свидетели? – спросил Гулд.

– Нет, сэр. Обвинение... – Мольтке не закончил фразу.

Один из его помощников что-то прошептал ему на ухо и указал на последний ряд, туда, где стоял человек в форме.

Магистрат, могу я взять минутный перерыв, чтобы посовещаться с потенциальным свидетелем?

– Даю вам две минуты, – сказал Гулд.

Мольтке прошел к дальней стене и заговорил с полицейским офицером.

Бен пристально смотрел на них, но догадаться о содержании их беседы было невозможно. Когда две минуты истекли, Мольтке вернулся на свое место. И что хуже всего – он улыбался.

– Магистрат Гулд, обвинение хотело бы вызвать еще одного свидетеля.

– Прекрасно. Вызывайте.

– Соединенные Штаты Америки вызывают Джона Томпкинса.

Томпкинс, румяный, с солидным брюшком офицер средних лет, занял свое место за столом свидетелей. Мольтке, торопливо зачитав его послужной список за время службы в полиции города Тулсы, перешел к допросу:

– Какое задание вы получили, когда вышли в то утро на дежурство?

– Меня послали в квартиру на Юго-Западном бульваре, чтобы помочь в расследовании по классу "Б" и "Е". – Он посмотрел на магистрата: – Это означает взлом квартиры и вход в нее, сэр.

– Спасибо, что просветили, – проворчал Гулд. – И кто же является съемщиком этой квартиры?

– Это квартира обвиняемой. – Он кивнул в сторону Кристины.

Бен вскочил на ноги:

– Протестую! Магистрат, я не усматриваю связи между нашим делом и подобными...

– Прокурор, я разделяю недоумение адвоката защиты, – повернулся к Мольтке Гулд. – Будьте добры, проясните ситуацию.

– Перехожу к главному, сэр. – Мольтке обратился к свидетелю: – Вы что-нибудь обнаружили во время своего расследования?

– Да, обнаружил.

– А что именно?

– Ну, как сказать... – Он усмехнулся: – У обвиняемой обнаружена коллекция мягких игрушек.

– Мягких игрушек? – переспросил магистрат Гулд.

– Да, сэр. Ну, там всякие животные, медвежата, куколки, такого вот рода вещи... Большая часть из них вспорота и выпотрошена.

– Что ж... суд скорбит по этому поводу... Вы осмотрели игрушки?

– Я подобрал одну из них, Бетти Буп...

Магистрат поднял брови:

– Извините, не понял?

– Куколку Бетти Буп, ну, вы знаете, персонаж из мультика...

Гулд потянулся за карандашом:

– Б-е-т-т-и Б-у-п?

– Да, сэр, вы правильно поняли, – ответил Томпкинс.

– Так. Можете продолжать. – Гулд сделал еще несколько записей на листе бумаги.

– Так вот, внутри у нее, у Бетти Буп, я нашел там несколько прозрачных пакетиков, в которых находился белый порошок. Я попробовал его на язык, и мои подозрения подтвердились: там было около шестисот граммов кокаина.

На галерее снова зашумели. Ручки репортеров взлетели над блокнотами.

– На этих... пакетиках имелась маркировка?

– Да. – Томпкинс как бы задумался. Потом продолжил: – К одному из них степлером был прикреплен крохотный обрывок бумаги, на котором было написано слово "монстр". Так дилеры обозначают сорт продукта, марку, принадлежащую определенной мафиозной группировке. А чуть ниже была написана фамилия – "Ломбарди". Мы полагаем, что это небольшая часть той партии наркотиков, которая была доставлена Тони Ломбарди в ночь его убийства. Видимо, она взяла их после того, как убила его.

Бен бурно протестовал, но все было напрасно. Зал загудел.

Репортеры повскакивали с мест и бросились к выходу. Они полагали, что услышали уже достаточно.

Магистрат колотил судейским молотком по столу, но на него никто не обращал внимания. Бену почудилось, что все вокруг него завертелось, закружилось... все происходило слишком быстро. "У меня нет вопросов к свидетелю", – услышал он свой собственный голос.

Гулд снова поднял свой молоток:

– Судебное разбирательство назначается на пятнадцатое мая.

– Пятнадцатое мая! Это слишком рано!

– Слишком рано? – Гулд швырнул на стол молоток. – Учитывая то, что я сегодня услышал... По-моему, это даже слишком поздно.

– Ваша честь, я прошу перенести заседание на более поздний срок.

– Вам надо направить ходатайство в окружной суд.

– Мы отказываемся от ускорения процесса.

– А я – нет!

– Сэр, мне надо допросить потенциального свидетеля.

Гулд поднялся со своего места:

– Слушание закончено!

С этими словами Гулд быстро вышел из зала. Мимо Бена, самодовольно улыбаясь, прошествовал Мольтке.

Бену казалось, что по венам его растекается яд. Он уже не видел ничего, кроме Кристины, одиноко сидевшей за столом защиты.

Часть вторая

Слепые и глухонемые

Глава 20

Над лесом сияла полная луна. Однако, несмотря на ее яркий свет, лес казался мрачным, угрюмым. Ночная тишина лишь изредка нарушалась шорохом птичьих крыльев и стрекотом насекомых.

Бен с Кристиной переходили от одного дерева к другому, стараясь казаться как можно более незаметными. Запах сосновых иголок и мокрой листвы нисколько не успокаивал – напротив, раздражал. Казалось, здесь никогда не ступала нога человека, – и это угнетало.

Свет их фонариков был слишком слаб, чтобы разогнать густую тьму этого девственного леса. При каждом хрусте сломанной веточки Бен вздрагивал и по спине его пробегали мурашки.

– Ты не могла бы ступать осторожнее? – прошептал он.

– Интересно, каким образом? Или мне прыгать с ветки на ветку, как Тарзан? – ответила Кристина.

– Просто ступай осторожнее, вот и все.

– Бен, мы бродим здесь несколько часов, но пока что ничего не нашли и едва ли что-нибудь найдем.

– Но Баррис сказал мне, что именно сюда Ломбарди посылал своих людей. А если учесть информацию, полученную от Лангделла, то надо думать, что именно сюда они доставляют контрабанду.

– Прекрасно. Буду смотреть в оба, чтобы не упустить контрабандистов-попугаев.

Бен понимал, что, несмотря на показную веселость, Кристине очень не по себе.

Они были в темных рубашках и голубых джинсах – одежда удобная и неприметная. К тому же Бен считал, что Кристине это облачение очень к лицу, хотя, разумеется, любое отклонение от ее ежедневной манеры одеваться было изменением в лучшую сторону.

– Ты ничего не слышишь?

Кристина остановилась и прислушалась.

– Нет, Бен. А что?

– Мне показалось, я слышал какой-то шорох.

– Бен, ты становишься параноиком. Тебе все время кажется, что за тобой следят.

– Даже если я и параноик, это еще не значит, что за нами не следят.

– От одной мысли, что здесь может быть кто-то еще, меня дрожь пробирает.

– Меня тоже.

Оба замолчали. Их окружала глухая, гнетущая тишина.

– Взгляни на эти опавшие листья. Они похожи на тот листик, который ты нашел у меня на кухне.

– Будем надеяться, что нам удастся представить суду более веские доказательства...

– Бен, а почему бы нам не нанять сыщика?

– На какие деньги? Я не могу себе этого позволить. Да и ты не обещала мне золотых гор, когда я брался за это дело.

– Да, конечно... С деньгами туго. Особенно после того, как меня уволили. Зато у меня есть приятель, который может доставить тебе еще одну партию кур.

– У тебя потрясающее чувство юмора!

Она заговорила с французским акцентом: