Бен Кинкейд (№2) - Слепое правосудие

Бен не знал, но не хотел в этом признаваться:

– Это лампа "Тиффани"?

– Совершенно верно. А часы дизайна "Эрте". Моей жене приходится постоянно разъезжать. На выездные заседания... И она никогда не упускает случая наведаться в антикварные магазины.

"Вот уже дважды упомянул жену", – подумал Бен.

– Скажите, какие у вас с мистером Ломбарди отношения?

– Были – вы это хотели сказать?

– Да, да, конечно, – кивнул Бен.

– Он был моим клиентом.

– Вы знакомы с его завещанием?

Рейнольдс молча кивнул.

– Нельзя ли ознакомиться с его содержанием?

– Боюсь, это невозможно.

– Не можете даже намекнуть?

– Не имею права. Я его душеприказчик.

– Значит, вам передадут все его деловые и финансовые бумаги?

– Они уже у меня. Я был его советником по самым разным вопросам.

– Не могли бы вы рассказать, чем он занимался?

– Что именно вы хотите узнать?

– Все, что может мне пригодиться. Я слыхал, что он импортировал попугаев?

– Не только попугаев, многих экзотических птиц.

– По-моему, несерьезное занятие...

– Вы слишком наивны. Продажа птиц в розницу приносит в год триста миллионов долларов, плюс шестьдесят процентов дохода от валовой прибыли. Тони зарабатывал бешеные деньги. Ведь в стране столько любителей редких экзотических птиц.

– Вы сами когда-нибудь видели хотя бы одного из попугаев? Из тех, которых якобы импортировал Ломбарди?

Рейнольдс посмотрел на Бена как на идиота.

– Вы что, не заметили?

– Чего не заметил?

– Мою птицу, разумеется. Она прямо за вашей спиной.

Бен глянул через плечо. В углу офиса стояло еще несколько образцов антикварной мебели, но куда интереснее выглядел огромный голубовато-зеленый попугай в небольшой клетке.

– Это ваш? – удивился Бен.

– Совершенно верно. Подарок Тони. Императорский амазонский. Король попугаев! Редчайший экземпляр. Тони как-то сказал, что мой офис может украсить только самая редкая разновидность этих птиц.

Бен пригляделся: голова, шея и грудь попугая были пурпурно-голубые. Хохолок – темно-зеленый с черными краями.

Хвост – насыщенного красновато-коричневого цвета. Вокруг глаз – оранжевые обводы. Попугай был не меньше двадцати дюймов в длину.

– Как его зовут?

У Рейнольдса чуть глаза не выскочили из орбит.

– Это она!

– Хорошо, как ее зовут?

– Знаете, это была идея моей жены. Она настояла. Мы назвали ее в честь одного из членов суда. Полли.

– Полли?

– Вот именно, – немного смутившись, подтвердил Рейнольдс.

– Полли умеет говорить?

– Только когда с ней заговаривают. Изумительная птица.

– Пусть она что-нибудь скажет.

– Предпочел бы, чтобы она молчала. Не любим мы этого.

– Ну хоть разок...

– Хорошо. – Рейнольдс повернулся к попугаю: – Полли, представь меня.

Резким, чуть гнусавым голосом попугай произнес:

– Квин Рейнольдс, адвокат.

Жутковатая эксцентрика... Рейнольдс превратил своего любимца в швейцара.

– Ее когда-нибудь выпускают из клетки?

– Господи, нет, конечно. Разве можно позволять птице летать по офису? Во что он превратится... Видите ли, попугаи, как и другие птицы... страдают недержанием...

– Значит, вы никогда не выпускаете ее из клетки? – искренне удивился Бен.

Рейнольдс встал:

– Если у вас ко мне больше нет вопросов, мистер Кинкейд, разрешите откланяться. У меня неотложные дела.

– Еще один вопрос. Так что же произошло в понедельник в квартире Ломбарди?

Бену показалось, что Рейнольдс вздрогнул.

– Абсолютно ничего. Меня впустил швейцар. Я поднялся на лифте в квартиру Тони, постучал в дверь. Прождав несколько минут, я пришел к выводу, что его нет дома, и ушел.

– И это все?

– Все.

– Зачем вы приходили?

– Мне надо было обсудить с ним один вопрос.

– Какой именно?

– Боюсь, что это конфиденциальная информация.

– Полиция задаст вам тот же вопрос.

– Тогда я должен буду на него ответить. Но вы же не полицейский, не так ли?

Бен сжал кулаки.

– Мне необходимо взглянуть на бумаги Ломбарди.

– Боюсь, что и это невозможно.

– Мистер Рейнольдс, это может решить дело Кристины.

– Боюсь, что ничем вам не могу помочь.

– Мистер Рейнольдс, у меня есть обязательства по отношению к моей подзащитной...

– У меня тоже, мистер Кинкейд! – Рейнольдс впервые повысил голос, на сей раз он говорил резко, отрывисто. – Эти документы совершенно конфиденциальны. По крайней мере, до тех пор, пока не будет подтверждено завещание. Потом вы сможете обратиться к наследникам Тони.

– Но пройдут месяцы!

– Да, конечно. Полагаю, к тому времени дело будет сдано в архив. Сожалею... – Однако в голосе его не чувствовалось ни капли сожаления.

– Мистер Рейнольдс, подумайте о Кристине, вы же вместе работали. Для нее это вопрос жизни и смерти!

– Мистер Кинкейд, вы не заставите меня изменить мое решение!

Тогда я вызову вас в суд повесткой вместе с документами.

– Попытайтесь. Но вам придется убедить судью, что деловые бумаги имеют какое-то отношение к убийству, а убедить его в этом непросто.

Конечно он прав. Особенно такого судью.

Кристина сидела в своем крохотном офисе, отрешенно глядя в пространство. За время ее отсутствия количество коробок с документами изрядно умножилось. Теперь уже все четыре стены были сплошь закрыты папками, не осталось даже застекленного квадратика, который она считала окном. Она никогда не страдала клаустрофобией, однако теперь ее комната напоминала камеру размером шесть на восемь футов, которую она ни за что в жизни не хотела бы увидеть.

От этих безрадостных мыслей ее отвлек деликатный стук в двери. В следующее мгновение она увидела Алфа Робинса.

– В чем дело, Алф? Пришел посмотреть, как меня изменила тюрьма?

Алф осторожно переступил порог.

– Я... мне надо кое-что с вами обсудить.

– Заходи, не стесняйся. Садись.

Алф сел на стул, стоявший напротив письменного стола. Он был одним из пяти адвокатов фирмы, с которыми работала Кристина (Алф, самый молодой из них, лишь недавно окончил школу права).

– Меня просили только... передать вам кое-что.

– Да, слушаю.

Алф нервничал:

– Мне бы хотелось, чтобы вы знали, что это... что я здесь ни при чем. Я просто передаю то, что меня просили вам сказать.

– В чем дело, Алф? Тебя послали сказать мне, что фирма отказывается оплачивать время, проведенное мною в тюрьме?

Если так, то не мучайся. Я считаю, что это справедливо.

– Боюсь, что дело... намного серьезнее, – сказал Алф. Он явно предпочел бы оказаться в этот момент где угодно, но только подальше от Кристины. – Дело в том, что фирма решила вас уволить.

Кристина не верила своим ушам.

– Меня? Ты шутишь!

– Да какие тут шутки?

– Но почему? Я отработала все свои часы. Я самый опытный помощник в фирме. Все старались заполучить меня в свою команду...

– Я знаю, – сказал Алф, хлопая ладонями по коленям. – Знаю...

– Тогда почему же, черт возьми, меня увольняют?!

– Очевидно, фирма опасается, что ваши... неприятности отрицательным образом отразятся на ее репутации. – Он с опаской оглянулся на дверь. – Пойдут слухи, что на службе у нас убийцы...

Кристина вскочила со стула:

– Но ведь я никого не убивала!

Алф выставил перед собой руки, словно защищаясь:

– Я в этом убежден... я хочу сказать, что знаю...

Кристина оттолкнула его руки:

– Не будь тряпкой, Алф. Я на тебя не наброшусь.

Широко раскрыв глаза и держа перед собой руки со скрюченными пальцами, она проговорила:

– Мы, женщины-убийцы, убиваем только по ночам, в полнолуние!

– Я здесь ни при чем, – пробормотал Алф. – Это решение принял единогласно совет управляющих фирмы.

– И они прислали тебя, занимающего в фирме самую низкую должность, сообщить мне эту новость. Свора трусов!

– Поверьте мне, Кристина, я не хотел идти.

– Да, да, да, верю. Но ты и места не хотел лишиться, да?

Чья это идея? Рейнольдса?

– Я... не уверен, что имею право об этом говорить.

– Так я и думала. Рейнольдс. – Она направилась к двери.

И остановилась. – Должна тебе сообщить, что я не уйду отсюда, не высказав ему все, что я о нем думаю.

– Кристина, подождите!

Но было уже поздно – Кристина, пробежав длинный коридор, завернула за угол. Она появилась возле Рейнольдса как раз в тот момент, когда он провожал Бена.

– Бен, что ты здесь делаешь?

– Мы с мистером Рейнольдсом кое о чем побеседовали.

– Да? Ну так я тоже хочу кое о чем побеседовать с этим несчастным слюнтяем.

– Полагаю, вам лучше поговорить с мистером Робинсом, – нервно теребя воротник рубашки, сказал Рейнольдс.

– Я не собираюсь терять время с вашими холуями, Рейнольдс. Начну прямо с вас!

– Кристина, в чем дело? – спросил Бен.

– Этот сукин сын меня уволил! Ты представляешь?

– Это правда? – Бен повернулся к Рейнольдсу.

– Видите ли, из соображений экономии... Необходимо было провести некоторые сокращения...

– Вранье! Он выгоняет меня из-за того, что может пострадать репутация фирмы. Он приговорил меня раньше, чем начался процесс!

– Уверяю вас, что фирма полностью выплатит вам жалованье...

– Я оторву сейчас башку этому дерьму! – закричала Кристина. – Я что, не справлялась со своими обязанностями?

Рейнольдс осмотрелся – в холле начали собираться любопытные.

– Может, нам лучше зайти ко мне... – предложил он.

– Зайти к тебе? Да лучше подохнуть, ты, червь несчастный, – прошипела Кристина.

– Кристина, успокойся. – Бен схватил ее за руку.

– Почему я должна успокаиваться? За что он меня уволил, этот кретин?!

Бен встал между ними.

– Мистер Рейнольдс, прошу вас, как адвокат адвоката, пересмотрите ваше решение. Адвокат обвинения безусловно использует этот факт против нас... Он обязательно доведет до сведения членов жюри тот факт, что Кристина безработная.

Ей это может повредить.

– Я один уже не смогу изменить решение.

– Может, возьмете временно, на договорной основе? В конце концов, этот инцидент возник в какой-то степени как следствие работы Кристины в вашей фирме.

– Вот в этом-то и состоит основная сложность. Мисс Макколл обвиняется в убийстве одного из клиентов фирмы. Это было для нас трудное решение, но его принял совет управляющих.

– Члены этого совета управляющих просто-напросто марионетки, они делают то, что вы им приказываете!

– Попрошу вас обоих покинуть мою контору, – нахмурился Рейнольдс.

Но тут Кристина схватила его за лацканы пиджака:

– Нет, я не уйду до тех пор, пока вы мне не объясните...

– Я сейчас вызову охрану.

– Пойдем, Кристина, – потянул ее за рукав Бен. – Ничего хорошего из этого не получится.

– Прекрасно! – Кристина помчалась к выходу. На бегу обернулась. – Проверьте, чтобы чек был выслан по моему домашнему адресу! – крикнула она Рейнольдсу. – Если вы этого не сделаете, я вернусь за одним из ваших "Луи Четырнадцатых"!

Бен поспешил за ней.

* * *

Вскоре после того как Кристина наконец ушла, Рейнольдс нажал на кнопку внутренней переговорной связи:

– Марджори?

– Да, мистер Рейнольдс.

– Не могли бы вы запросить в бюро по доставке офисного оборудования реквизит, не посылая заявку по обычной форме?

– Я попробую, – немного подумав, ответила Марджори.

– Буду вам очень признателен.

– Думаю, у меня получится. Парни из бюро не смогут отказать беременной женщине. А что нужно заказать?

– Машину для измельчения бумаги, – медленно проговорил Рейнольдс. – Машину для промышленного пользования.

Глава 17

Бен и Кристина подошли к небольшой будке у входа в зоопарк. Над входной дверью висел плакат, гласивший, что зоопарк принадлежит Обществу защиты животных штата Оклахома.

– Чем могу быть полезна? – спросила женщина, сидевшая за конторкой.

– Мы хотели бы встретиться с Клейтоном Лангделлом. Мы с ним договорились, – сказал Бен.

– Он в вольере для птиц. Разрешите вручить вам две самоклеющиеся этикетки...

На столе перед ней лежали наклейки двух видов: на одной было написано "Берегите чаек", на другой – "Мех вышел из моды". При этом плечи привратницы украшал мех енота. Бен взял одну из лежавших на столе брошюр и стал ее просматривать.

"В 1980 году на космическом корабле Земля биологическая популяция составляла 4,4 миллиарда особей. В 1990-м – 5,2 миллиарда. Человек ежедневно нарушает экологию лесов, океанов, ледников, прерий..."

Так, понятно, подумал Бен и перешел к последней странице брошюры.

"На космическом корабле Земля каждый день исчезают по три вида живых существ. К 1995 году мы, вероятно, будем терять уже по три биологических вида в час. К 2000 году 20 процентов всех живущих в настоящее время видов могут исчезнуть".

– У вас нет чего-нибудь попроще? – спросил Бен.

– Не понимаю, что вы имеете в виду? – насторожилась женщина. – Брошюры раздаются бесплатно. Можете взять столько, сколько вам нужно.

– Спасибо, не надо. Покажите нам, как пройти в птичник.

Птичник представлял собой залитое солнцем строение с прозрачными стеклянными стенами. Внутри был воссоздан девственный лес с высокими деревьями и кустарниками. Птицы всех видов и всех мыслимых расцветок летали под сводами здания, вили гнезда в ветвях деревьев, ворковали.

– Ты смотрел фильмы Хичкока? – спросила Кристина.

– Который из них? "К северу от северо-запада"?

– Нет, глупый. "Птицы". – Она огляделась. – У меня от всего этого мурашки по спине пробегают.

– Не будь смешной. Мы с тобой в зоопарке. Что может быть безобиднее.

И тут Бен заметил низенького толстячка, на каждом плече которого сидело по птице.

– Это, должно быть, и есть Лангделл.

– Пойди поговори с ним, – сказала Кристина. – Боюсь, он замкнется и при мне ничего тебе не скажет. Лучше я подожду тебя здесь.

Бен приблизился к человеку с птицами, протянул ему руку и представился.

– Спасибо, что нашли время со мной встретиться.

– Не стоит благодарности.

У Лангделла были ярко-рыжие волосы и похожий на репу нос. Его неулыбчивое лицо избороздили глубокие морщины.

– Ваш секретарь сообщил мне, что у вас есть для меня важная информация. Он сказал, что речь идет о жестокости в обращении с животными, – сказал Лангделл.

Для начала неплохо, подумал Бен.

– Видите ли, он не в курсе...

– Значит, вы пришли по другому делу? Не по поводу жестокого обращения с животными?

– Собственно, о жестокости я и хотел с вами поговорить.

Правда, в данном случае речь идет о жестокости по отношению к виду хомо сапиенс. Я здесь в связи с убийством Тони Ломбард и.

Лангделл слегка пожал плечами, и птицы взмыли в воздух.

– Я представляю женщину, которую обвиняют в убийстве, – продолжал Бен.

В глазах Лангделла зажглись огоньки.

– Ее вина не ставится под сомнение?

– Напротив, я уверен, что она не убивала Тони Ломбарди, и поэтому пытаюсь найти убийцу.

– Очень хорошо. Так что же вы хотите узнать?

– Зачем вы приходили к Ломбарди в тот день, когда он был убит?

Лангделл, к счастью, не стал запираться.

– Я хотел поговорить с ним.

– О чем, если не секрет.

– Месяцами я писал ему, пытался дозвониться, но тщетно.

Поэтому я и решил с ним встретиться.

– О чем вы хотели с ним поговорить?

– О преступной торговле попугаями.

– О преступной? Вы хотите сказать, что он использовал попугаев как прикрытие для торговли наркотиками?

– Это правда?.. Я об этом ничего не знал, хотя вы меня нисколько не удивили. Нет, я хотел, чтобы Ломбарди перестал так жестоко обращаться с пернатыми.

– Что значит жестоко?

– Должен сказать, что сама практика обращения с импортируемыми птицами ужасна и жестока по сути. Подобный импорт должен быть категорически запрещен. Вы знаете, как их ловят?

Люди Ломбарди, как и все прочие охотники за птицами, идут на все, главное для них – быстро отловить пернатых, и делают они это безжалостно. Ловцы или рубят деревья, чтобы ограбить птичьи гнезда, или ставят силки, в которых птицы беспомощно бьются по нескольку дней. Используется еще один варварский способ: поджигается сера, чтобы создать густое облако дыма, и птицы замертво падают с деревьев, после чего их просто подбирают с земли, как перезревшие фрукты...

– Простите, мистер Лангделл, я и сам люблю животных, но сейчас я хотел бы поговорить о другом.

– Мистер Кинкейд, в мире ежегодно отлавливается в общей сложности тридцать миллионов птиц...

– Сколько? Тридцать миллионов?

– Совершенно верно.

– Но куда же смотрит таможня?

– Они проходят рутинный контроль, а затем тридцатидневный карантин. Это, как правило, ничего не дает. Но много птиц ввозят в страну нелегально.

– Нелегально?

– Совершенно верно, мистер Кинкейд. Ежегодно около четверти миллиона попугаев и других экзотических птиц нелегально ввозится в Соединенные Штаты.

– Каким же образом их привозят?

– Существует множество способов: их зашивают в подкладку пальто, заталкивают в чемоданы с двойным дном, иногда сотни птиц упаковывают в корзины, оставляя надолго без воды и пищи. При этом им накрепко перевязывают клювы, ведь клюв рассерженного попугая опасное оружие.

– Понятно, почему они бывают такими злобными...

– Вы еще и половины не знаете. Из тридцати миллионов отловленных птиц только семь с половиной миллионов выживают после транспортировки и девяносто процентов всех выживших умирают в течение двух лет.

– Действительно, огромные потери...

– Мистер Кинкейд, а известны ли вам результаты исследований? Последние исследования показали, что попугаи обладают интеллектом. До известной степени попугаи понимают значение тех фраз, которые их учат произносить. Возможно, они способны рассуждать и делать соответствующие выводы. Более того: самцы попугаев выбирают себе подругу на всю жизнь. А значит, при потере партнера страдают больше, чем другие пернатые.

– Удивительно. И что, контрабандный провоз попугаев приносит большую прибыль?

– Приносит огромную прибыль. Редкие виды баснословно дороги. Цена на некоторые экземпляры поднимается до нескольких сотен тысяч долларов.

Бен присвистнул.

– Сколько можно получить за императорского амазонского попугая?

– Похоже, вы посетили Квина Рейнольдса, – горько улыбнулся Лангделл.

– Да. Прекрасная птица.

– Ситуация просто ужасная... Он держит эту прекрасную птицу в маленькой клетке, никогда не выпуская. Таких птиц нужно содержать в специальных вольерах.

– Но ведь это очень накладно?

– Рейнольдс может себе это позволить. А если не может, то обязан передать птицу нам.

– Вы считаете, что у вас ей будет не хуже, чем на воле?

– Я считаю, что ее по крайней мере надо забрать у Рейнольдса, который о ней не заботится. Попугаи требуют к себе внимания, любви, ухода. А у Рейнольдса несчастная птица ежедневно получает одни и те же масличные семена. Когда я в последний раз был в его кабинете, то увидел, что бедняжка уже начала выдергивать у себя перья.

– Выдергивать перья?

– Ужасно, не правда ли? Обычно подобные отклонения в поведении возникают у попугаев от однообразной пиши, из-за отсутствия дружеского общения, невозможности купаться... В тропиках попугаи купаются в струях дождя. В полуметровой клетке в кабинете Рейнольдса это, разумеется, невозможно. Поэтому птица, стараясь почиститься, начинает выщипывать свои перья.

И если в жизни птицы не происходит изменений к лучшему, она выдергивает у себя все перья и в итоге погибает.

– Неужели нет закона, регулирующего ввоз редких видов птиц? – спросил Бен.

– Конечно есть. И тем не менее императорские амазонские попугаи находятся под угрозой вымирания. Мы даже не знаем, существуют ли они еще в естественных условиях.

– Нельзя ли напустить на Рейнольдса власти?

– Он утверждает, что не совершил ничего противозаконного. Ваш брат адвокат... Вы ведь находите лазейку в любом законе. "Международная конвенция по торговле животными, поставленными на грань вымирания", заключенная в 1973 году, запрещает торговлю определенными видами, включая и императорских амазонских попугаев. Но Рейнольдс заявил, что он не покупал попугая, что птица – подарок Ломбарди. Чертовски дорогой подарок!

– Но если именно с этим видом такие сложности, почему Рейнольдс держит попугая в офисе?

– Амбиции... Знаменитый адвокат – обладатель редчайшей птицы!

Внезапно раздался крик Кристины:

– На меня напали!

Бен с Лангделлом бросились к ней. Над ее головой кружила огромная птица, норовившая вцепиться в длинные Кристинины волосы.

– Прямо как в хичкоковском фильме, – сказала Кристина. – Что это за монстр?

– Это птица канюк, – улыбнулся Лангделл. – Он на вас не нападал. Просто он вьет себе гнездо, а ваши рыжие волосы похожи на нужный ему материал.

Лангделл, подобрав прутик, отогнал назойливую птицу.

– Благодарю вас. Возможно, вы спасли мне жизнь.

– Сомневаюсь, – ответил Лангделл. – Я всего лишь сохранил вам волосы. У вас еще есть ко мне вопросы, мистер Кинкейд?

– Да. Что произошло, когда вы пришли в квартиру Ломбарди?

– Ничего. Меня впустил охранник. Я поднялся наверх и постучал в дверь квартиры. Ломбарди дома не оказалось. Во всяком случае, мне не открыли. Через несколько минут я ушел, а на следующее утро прочел в газете "Уорлд", что Ломбарди убили. – Немного помолчав, он добавил: – Боже мой!

А что, если он был мертв уже в тот момент, когда я стоял за дверью? Если убийца находился в квартире?

– Скажите, мистер Лангделл, вы ведь очень хотели положить конец торговле попугаями, которой занимался Ломбарди?

– Прошу прощения, адвокат. Если вы собираетесь мою заботу о животных представить как мотив убийства...

– Я просто задаю вопросы. Мне нужно знать все.

– Так вот, я действительно хотел положить конец незаконной деятельности Ломбарди, но я ни за что не пошел бы на убийство. Хотя бы потому, что его смерть ничего не изменила.

У Ломбарди имелись помощники... Какой смысл убивать Ломбарди?

– Что ж, полагаю, я узнал все, что хотел, – сказал Бен. – Возможно, мне придется еще раз с вами встретиться.

– У меня имеется еще много всевозможной информации о попугаях, – сказал Лангделл, запуская руки во внутренний карман плаща. – Вот несколько брошюр...

– Нет, нет, благодарю вас... – Взглянув на обложку одной из брошюр, Бен увидел цветное фото амазонского красавца.

Лангделл был прав: казалось, что это существо действительно обладает интеллектом. – Впрочем, дайте несколько штук, – пробормотал Бен.

Глава 18

Несмотря на то что Джонс был никудышным секретарем, он время от времени удивлял Бена своими способностями.

– Как тебе удалось добиться для меня свидания с Декарло? – спросил Бен.

– Я сделал ему предложение, от которого он не в силах был отказаться, – рассмеялся Джонс.

Бен, безусловно, нервничал, входя в здание "Международного импорта". Он представился очаровательной секретарше, и та направила его на двадцатый этаж, где он увидел миловидную женщину, назвавшуюся личной секретаршей Декарло.

– Я Бен...

– Я знаю, кто вы, – перебила она его. – Пожалуйста, проходите, мистер Декарло только что приехал.

Она нажала кнопку, и двойные двери, обитые деревянными панелями, разъехались в стороны.

Бен вступил во внутренний офис с огромным окном, выходившим на залив. Собственно, почти вся дальняя стена являлась сплошным окном. На стенах, от пола до потолка, висели уставленные книгами полки. Мебель была современной, универсальной, и только тяжелый дубовый стол, стоявший посередине комнаты, являлся исключением. Альберт Декарло, шагнув навстречу Бену, протянул руку:

– Здравствуйте, я Альберт Декарло. Друзья зовут меня Трай.

Надеюсь, вы тоже будете меня так называть.

Бен сдержанно пожал протянутую руку. Декарло был совсем не таким, каким он его представлял. Молодой человек одних лет с Беном, возможно, на несколько лет старше, высокий и стройный, с блестящими черными волосами, зачесанными назад и завязанными сзади в "конский хвост". Декарло был в темных солнцезащитных очках, темном кашне и белом длинном пальто.

Он снял с себя пальто и шарф.

– Присаживайтесь, мистер Кинкейд.

Бен сел на подставленный ему стул. Декарло же вернулся к столу, и Бен сразу понял почему: по обеим его сторонам немедленно возникли два высоких темноволосых охранника, у которых подозрительно оттопыривались карманы пиджаков.

– Это мои вице-президенты, – сказал Декарло. – Джонни и Антонио. Они отвечают за мою безопасность.

И тут Бен увидел в углу комнаты еще одного человека – высокого мужчину с длинными светлыми волосами.

– Еще один из ваших вице-президентов? – кивнул Бен в сторону светловолосого.

– Нет, нет, Винни – мой специалист по особым поручениям.

Бен еще раз взглянул на Винни.

– В тот день, когда Кристину Макколл выпустили из тюрьмы, у меня произошла стычка с блондином такой же комплекции.

– Уверен, что это был не Винни.

– Тот человек был в черном мотоциклетном шлеме, поэтому я не совсем уверен... Но все-таки удивительное сходство.

– Удивительно скорее то, что в Тулсе всего лишь двое высоких мужчин с длинными светлыми волосами. – Декарло положил руку на зеленое сукно письменного стола. – Но как бы то ни было, вы ведь пришли по другому поводу. Ваш секретарь сообщил мне, что у вас ко мне деловое предложение. Он выражался в том смысле, что ваше предложение кардинально изменит вашу деятельность.

Бен мысленно поклялся, что по возвращении серьезно поговорит с Джонсом.

– Это не совсем точно сказано, мистер Декарло.

– Трай. Называйте меня Трай. Так чем же я могу помочь вам, Бен? – Он взглянул на лежавший на столе листок бумаги: – Итак, вы адвокат, кончили юридическую школу при университете в Оклахоме. Ваш офис расположен на Северной Абелин-Драйв, 462, живете вы на Северной Одиннадцатой улице, 2080, на втором этаже. Хозяйка вашего дома – миссис Харриет Мармелстейн. Ваша мать живет в Николс-Хиллз, а сестра в Эдмунде. Я прав, не так ли?

Бен кивнул.

– Вы ездите на "хонде-аккорд", модель 1982 года, номер машины XAU-208. У вас секретарь-мужчина по фамилии Джонс. В прошлом году вас уволили из фирмы "Рейвен, Такер и Табб" при скандальных обстоятельствах. В качестве юриста-одиночки вы не очень-то преуспеваете.

– Все верно, – сдержанно кивнул Бен. – Можете не продолжать.

– Почему же? Вы просто неправильно меня поняли. Я стараюсь побыстрее перейти к делу. В настоящее время вы представляете Кристину Макколл, женщину, которую, насколько я знаю, обвиняют в убийстве моего друга и делового партнера Тони Ломбарди. Полагаю, вы явились сюда в связи с его убийством?

– Вы правильно полагаете.

– Вы знаете, что я уже беседовал с агентами ФБР?

– ФБР в настоящее время не делится со мной информацией.

– Я вам сочувствую. Временами мне тоже кажется, что с представителями властей трудно находить точки соприкосновения. Скажите, мистер Кинкейд, что бы вы хотели узнать? – спросил он, сплетая пальцы рук.

Бен понял, что нет смысла увиливать, что этот человек держит в руках все нити.

– Зачем вы приходили к Ломбарди в день его убийства?

Декарло невозмутимо посмотрел на Бена:

– Я не приходил к нему.

– Мистер Декарло... простите, Трай. Так вот, вахтер утверждает, что впустил вас в тот вечер.

– Спад – симпатичный старикан. Однако, находясь на дежурстве, он частенько злоупотребляет спиртным. Так что я бы не удивился, если бы ему привиделся Альберт Декарло сразу в нескольких экземплярах.

– Спад убежден, что видел вас.

– И все же, Бен, он ошибается. Я действительно не раз бывал у Тони, но в тот вечер я к нему не заходил. Спад просто перепутал дни.

– Я так не думаю.

– Бен, у меня есть множество свидетелей, которые подтвердят, что в тот вечер я находился здесь и никуда не выходил.

– Вот как? Сколько же у вас свидетелей?

– А сколько бы вы хотели? – улыбнулся Декарло.

* * *

Бен надолго задумался. Не было никакого смысла давить на Декарло.

– Ладно, Трай... Вы говорите, что до этого не раз бывали у Ломбарди. Зачем вы к нему приходили?

Декарло посмотрел на него так, как смотрят на несмышленыша, которому приходится объяснять самые элементарные вещи.

– Мы с Тони были деловыми партнерами.

– То есть вы вместе торговали попугаями?

– Верно. Тони доставлял в страну попугаев, а "Международный импорт" занимался их продажей в розницу.

– Довольно странный для вас бизнес.

– Почему же? Дело как раз очень прибыльное...

– Я беседовал с Клейтоном Лангделлом о торговле попугаями...

– Я знаю мистера Лангделла. В прошлом году я пожертвовал десять тысяч долларов его организации.

Бен ошалело уставился на Декарло:

– Я... удивлен. Чтобы Лангделл принял от вас деньги... Он же считает вас гангстером. Кстати, мне говорили, что попугаев часто используют для прикрытия контрабандных операций с наркотиками.