Бен Кинкейд (№2) - Слепое правосудие

– И неспроста... Где копировальная машина фирмы?

Они прошли в конец холла, там повернули налево и оказались в комнате, где хранилась всевозможная аппаратура. Через огромное, во всю стену, окно лился сумеречный свет. Бен увидел на столе ножницы, бумагу, принтеры, компьютерный терминал и большую копировальную машину.

– Не подходи к окну, – прошептал Бен. – Нас могут увидеть с улицы.

Он внимательно осмотрел переднюю панель машины.

– Никак не найду кнопку включения. У тебя есть фонарик?

Кристина вытащила из кармана пластмассовый фонарик.

Полумрак комнаты прорезал тонкий лучик света, затем фонарик замигал и свет погас.

– Ты и его купила у Барриса?

– Угадал.

– Слушай, помоги мне передвинуть эту махину ближе к окну.

Машина хоть и была на колесиках, но все же оказалась настолько тяжелой, что им удалось лишь совместными усилиями выкатить ее из ниши и подкатить к окну.

На контрольной панели было около сотни кнопок разного размера, формы и цвета. Бен не знал, с чего начать.

Оттолкнув его, Кристина нажала зеленую кнопку. Вспыхнули лампочки, раздалось жужжание. Машина ожила.

– Взгляни на эти кнопки! – воскликнул Бен. – Эта машина сличает текст, увеличивает, уменьшает, копирует с обеих сторон, копирует в цвете...

– Ты прямо как мальчишка, – хмыкнула Кристина.

* * *

Полчаса спустя почти все документы были скопированы.

Внезапно Бен схватил Кристину за плечо:

– Ты ничего не слышала?

– Бен, пожалуйста, не начинай все сначала...

– Я серьезно. Слушай.

Кристина прислушалась, и через несколько секунд наконец-то и она услышала звук шагов и чьи-то голоса. Они приближались.

– Это охранник с первого этажа?

– Нет, – покачал головой Бен. – Это или кто-то из служащих, или полицейский. А может, и сам Рейнольдс. Быстро! Прячемся!

Бен схватил документы и забежал в кладовку, где хранился уборочный инвентарь. Кристина последовала за ним. Они тихо прикрыли за собой дверь. В кладовке царила абсолютная тьма.

Они присели, прислушались.

– Джо, могу поклясться, я слышал какой-то шум, – произнес голос за дверью.

– Ты просто рехнулся, – раздался другой голос. – Этот клоун Рейнольдс никогда не засиживается после пяти пятнадцати. А уж в такое время...

– Тем более надо все проверить. Уф!

Раздался глухой удар, и кто-то выругался.

– Ты только полюбуйся! Этот проклятый ксерокс почему-то стоит посреди комнаты. Я чуть шею себе не свернул.

– Вот была бы неприятность, – усмехнулся другой. – Представляю некролог: "Фрэнк Келлерман, охранник, погиб при столкновении с копировальной машиной!"

– Хватит трепаться! Лучше помоги поставить ее на место.

Бен с Кристиной затаили дыхание. Несколько секунд спустя в дверь кладовки что-то ударило.

– Вот так-то лучше, – произнес первый голос.

– Согласен, Фрэнк. Ну а теперь, если ты закончил перестановку мебели, пошли искать твоего взломщика.

Шаги стали удаляться.

– Думаешь, они скажут охраннику с первого этажа? – прошептала Кристина.

– Вполне возможно. И он им доложит, что мы приходили, а эти двое подумают, что мы ушли через черный ход и они нас просто не заметили. А стало быть, все в порядке. – Бен перевел дух и попытался открыть дверь кладовки. Однако дверь не поддавалась. – Похоже, я радовался раньше времени.

– Бен, это не смешно.

– Согласен, не смешно.

Он опять надавил на дверь – она не открывалась. Тогда он налег на дверь плечом. Дверь чуть приоткрылась – не более того.

– Господи! – вздохнула Кристина. – Наверное, они подкатили ксерокс к двери кладовки.

– Похоже на то. – Бен тщетно налег на дверь. – Да, боюсь, что мы в ловушке! Углом машины заклинило ручку двери...

– Господи, что же делать?

– Делать, по-моему, нечего...

– А что будет утром, когда нас обнаружат в кладовке?

– Вот когда обнаружат, тогда и узнаем.

– Бен, совсем ничего нельзя поделать?

– Понятия не имею... Ацетиленовая горелка у меня дома.

И отвертка тоже. Так что советую устраиваться поудобнее... – Он прислонился спиной к стене и вытянул ноги.

– Бен, это твои ноги?

– Да. А что, от них пахнет?

– Да вроде нет. Но все же убери их подальше от моего лица.

– Извини. – И он снова сложился пополам.

– Знаешь свежие анекдоты?

– Извини, но последнее время мне было не до анекдотов.

– Мне тоже.

Бен попытался представить ее лицо, но из этого ничего не получилось.

– А ты, оказывается, неплохая актриса. Прекрасно сыграла будущую мамашу. Наверно, это было не очень приятно?

– Да нет, я ничего не имела против. Мне даже понравилось. Я уже как-то говорила тебе, что я... у меня был шанс стать матерью, но я упустила его по причинам... довольно тривиальным. А теперь дела таковы, что та подушка под блузкой – возможно, последнее мое приближение к радостям материнства. – Она немного помолчала. – Спасибо, что сумел мне подыграть.

Бен молчал. Кристине в который уже раз удалось удивить его.

– Слушай, Бен, раз уж мы случайно оказались с глазу на глаз, позволь задать тебе один вопрос?

– Валяй.

– Почему ты не хочешь брать деньги у своей матери?

– С чего ты взяла, что она мне их предлагала?

– Логика. Если ты сумел одолжить у нее для меня пятьдесят тысяч, причем без промедления, то подозреваю, что ты мог бы взять у нее достаточно, чтобы снять себе приличный офис.

– Я предпочитаю сам о себе заботиться.

– Ну конечно... Бен Кинкейд – одинокий волк. И он никому не позволит вмешиваться в его личную жизнь. Он в одиночку преодолеет все трудности.

– Я этого не говорил.

– Но ты именно это имеешь в виду. Бен, может, ты обжегся в жизни раз-другой, но это ведь не причина, чтобы изолировать себя от остального мира.

– Мне гораздо спокойнее одному.

– Это тебе внушил твой психиатр?

Бен молчал. "Как она догадалась?"

– Да ты не смущайся, – продолжала Кристина. – Как-то раз я тоже ходила к психоаналитику. После своего развода.

Целый час провалялась на софе, выкладывая этому бородатому парню со стетоскопом все, что накопилось на душе. Но мне это не помогло. Больше я его не посещала.

– Наверное, очень тяжело – развод?..

– Да, было тяжело. – Она вздохнула. – Господи, Бен, тебе же тридцать лет. Ты достаточно привлекательный мужчина.

Просто удивительно, что ты никогда не был женат.

Бен покусывал нижнюю губу. "Только не здесь. Не перед Кристиной".

– Бен? – Она коснулась его плеча. – Я не хотела, прости, если я...

– Все нормально... – сказал Бен.

– Знаешь, я тебе так благодарна... За то, что ты взял мое дело. Ведь ты мог бы взять другие, более выгодные дела.

– Да, конечно... Все корпоративные гиганты выстроились в очередь у моих дверей.

– Все равно спасибо.

Она устроилась поудобнее в своем углу.

– Думаешь, мы когда-нибудь отсюда выберемся?

– Утром – возможно.

– И нас не поймают?

– Не хотелось бы.

Она зевнула:

– Я уже засыпаю. Не возражаешь, если я немного посплю?

– Будь моей гостьей.

– Спасибо. Можешь спеть мне колыбельную.

– Я знаю только песню из мюзикла "Оклахома".

– Ладно, я и так засну...

Бен прислушивался к ее дыханию. Через несколько минут она уже спала.

* * *

– Кристина?

Она не шевелилась. Он тронул ее за плечо.

– Кристина? Кристина, проснись. Кажется, за дверью кто-то есть.

– Что? Где?

Через несколько секунд она пришла в себя:

– Мы в кладовке?

– К сожалению.

– Я что, спала?

– Да. Всю ночь.

– О Господи. Надеюсь, я не храпела?

Бен улыбнулся. Он не хотел ее огорчать.

– Ты просто чудо.

Она попыталась привести себя в порядок. Сбросила туфли.

– Ноги точно бревна.

– Мои тоже затекли.

– Ты спал?

– Так, немного вздремнул. Тихо! Шаги...

Затаив дыхание, они прислушались к стуку каблуков в коридоре. Шаги приближались. Затем послышался женский голос:

Что, черт... Клифф, ты можешь подойти?

Еще шаги – на сей раз мягкие, приглушенные. "Наверное, кроссовки", – догадался Бен.

– Марджори, в чем дело?

– Посмотри на копировальную машину. Как она могла здесь оказаться?

– Будь я проклят!

– Помоги поставить ее на место. А то мистер Рейнольдс очень рассердится.

Бен прислушивался к тому, что происходило за дверью кладовки.

– Посмотри, она задела за дверную ручку, – сказала Марджори.

Потом послышалось пыхтение, скрип колес.

– Сейчас она на месте? – спросил Клифф.

– Почти. Спасибо. Теперь иди сортировать почту. Мистер Рейнольдс будет недоволен, если к его приходу почту не приведут в порядок.

Наконец Марджори с Клиффом вышли из комнаты. Бен осторожно приоткрыл дверь, – путь был свободен. Они выбрались из кладовки и потянулись, захрустев суставами.

– Совсем ног не чувствую, – прошептала Кристина.

– Я тоже.

– Ой, как колет, точно иголками... Но как же отсюда выбраться? Ведь Марджори, вероятно, сидит у входной двери. А я без подушки...

Бен увидел в углу комнаты телефон.

– У меня идея, – сказал он, взглянув на добавочные номера.

Он связался с телефонисткой.

– Алло, оператор, вы не могли бы мне помочь? Никак не дозвонюсь в город.

Прикрыв рукой трубку, он прошептал на ухо Кристине:

– Чтобы Марджори не догадалась, что звонят из внутреннего офиса.

Услышав гудок, Бен набрал номер.

– Алло? – раздался в трубке голос Марджори.

Бен говорил в нос; чтобы она его не узнала:

– Леди, у нас тут пакет для вас.

– Это вы оставили перед дверью тележку с ящиками?

– Э... да. Все верно. А в чем дело? Что-то не так?

– Во всех ящиках вместо документов чистая бумага.

– Неужели? Чего только люди не придумают. Послушайте, леди, мы их просто доставили, и все. А пакет свой заберите.

– Пришлите его наверх.

– Не могу. Вы должны спуститься вниз и расписаться.

– Послушайте, мистер, я на восьмом месяце беременности.

И бегать по этажам...

– Прошу прощения, леди. Порядок есть порядок.

– Хорошо. Спущусь через несколько минут. Если не рожу по дороге...

Минуту спустя они на цыпочках вышли из комнаты. Заглянув в кабинет Рейнольдса, Бен положил оригиналы документов на место, туда, откуда взял. Они уже завернули за угол и подходили к лестнице, когда из лифта вышел Квин Рейнольдс.

– Мистер Кинкейд! – изумился он.

Бен не сомневался, что он выглядит довольно странно. Он провел ладонью по своим взъерошенным волосам и небритому подбородку.

– Решил вот... отрастить бороду, – пробормотал он.

– Вижу. – Рейнольдс бросил подозрительный взгляд на Кристину, потом снова повернулся к Бену: – Мне казалось, я вам ясно сказал, что нам с вами больше не о чем говорить.

– Я приходил не к вам.

Бен заметил, что взгляд Рейнольдса остановился на документах, которые он прижимал к груди. Но, похоже, Рейнольдс не понял, что это за бумаги.

– Мы заходили к моему брокеру в другом конце здания.

– Вот как? – удивился Рейнольдс. – Мне кажется, вам еще рановато проверять свои вклады. Видимо, ваше финансовое положение заметно улучшилось?

– Совершенно верно, вы угадали.

– Что ж, желаю удачи...

Бен отступил в сторону, давая ему пройти. Как только Рейнольдс скрылся за поворотом, они ринулись к двери, ведущей на лестницу. Бен закрыл за собой дверь в тот самый момент, когда увидел выходившую из лифта Марджори. Вид у нее был чрезвычайно недовольный.

– Все в порядке! – прошептал Бен, утирая со лба пот. – Если, конечно, Рейнольдс ничего не заподозрил...

– Боюсь, что заподозрил, – сказала Кристина, спускаясь вниз по лестнице.

– Ну и черт с ним, с Рейнольдсом!

Глава 28

Направляясь в свой офис, Бен чувствовал себя так, словно заново родился. Просто удивительно, как порой преображают человека душ и бритье. Особенно после бессонной ночи, проведенной в кладовке.

По дороге он купил последний выпуск газеты "Уорлд". Естественно, что на первой полосе помещалась статья, посвященная так называемой "принцессе наркотиков". Ну как присяжным заседателям сохранить объективность после ежедневного чтения подобных статей?

Переступив порог, Бен уставился на пол.

– Джонс, что это такое? – спросил он, указывая на пластиковые коробочки из-под маргарина, наполненные чем-то серым.

– Это кормушки Барбары.

– Тогда объясни мне, пожалуйста, кто такая Барбара и почему мы ее должны кормить.

– Барбара – курица, которую вы только что так напугали.

– Так я думал...

– А кормим мы ее потому, что она голодная. И потому, что вы велели ею заняться.

Бен зашел с другой стороны:

– Послушай, почему ты зовешь ее Барбара?

– Потому что ее так зовут!

– Этим именем называют людей, Джонс, а не кур.

– Это что, такой закон? А как бы вы ее назвали? Крошка Форгорн-Легхорн?

– Джонс, я просил тебя избавиться от кур, а не брать их на воспитание. Я полагал, ты соорудишь для них курятник.

– Я его построил, но им там ужасно не понравилось. Да и кому бы понравилось смотреть на мир через сетку. Вам, например, понравилось бы так жить?

Бен понял, что спорить бесполезно.

– Тебе удалось оттянуть заседание суда?

– Нет. Передо мной – стена. Клерки Дерика требуют скорейшего рассмотрения дела.

– Это же насмешка... Скорейшее рассмотрение дела возможно лишь в интересах обвиняемого...

Тут он заметил на столе Джонса, рядом с телевизором и приемником, какой-то незнакомый предмет.

– Что это за штука?

– Я взял ее напрокат у Барриса. Плачу за пользование по минутам. Кстати, она у меня с тех пор, как я начал на вас работать.

Джонс включил телевизор и нажал кнопку "Игра". Раздалось пощелкивание, треск, – прибор заработал.

– Не самое лучшее оборудование, – заметил Джонс.

И тут экран озарился вспышкой, а затем на нем появилось искаженное яростью лицо Бена – он тряс за отвороты пиджака репортера-блондина.

– Господи! – выдохнул Бен.

– Я знал, что вам будет интересно посмотреть, – ухмыльнулся Джонс.

Бен не отрывал взгляда от экрана.

– Господи, я же похож на маньяка. Да за такое можно с треском вылететь из ассоциации юристов.

– Не думаю. – Джонс положил на стол толстую пачку перетянутых резинкой писем и телефонограмм. – Вот, прислали вам после того, как по телевизору показали этот клип. Все эти люди вас поддерживают, они считают, что вы справедливо проучили того репортеришку.

– Неужели все это мне? – изумился Бен.

– Да. Прочтите сами – они все вас очень любят. Это – письма от адвокатов, это – от членов клуба юристов. Два письма от судей.

– Джонс, ты шутишь!

– Придется смириться, босс. Вы – национальный герой.

Новая легенда.

– Невозможно, не верится...

– Босс, только не забудьте... Когда будете продавать авторские права на эту историю, мне бы хотелось, чтобы мою роль играл... – Он запнулся, потом шепотом кончил фразу: – Кевин Костнер.

– В чем дело, Джонс? – Бен повернулся к двери.

И тут он понял, что смутило Джонса. В комнату вошел Лавинг, сердитый разведенный муж.

Бен закричал:

– Джонс, вызывай полицию!

Джонс принялся лихорадочно набирать номер.

– Погодите! Я пришел не для того, чтобы с вами ссориться! – воскликнул Лавинг. – Глядите, я без пистолета, даже без игрушечного.

Бен высунул голову из-за плеча Джонса:

– Тогда чего вам надо?

– Просто я хотел... – Он растерялся. – Хотел вас поблагодарить...

Бен медленно поднялся из-за стола:

– Вы хотели меня поблагодарить? За что?

– За то, что вы не привлекли меня к суду. После того случая с игрушкой.

– Ах, вы про это?

– Просто не знаю, что тогда на меня нашло. По правде говоря, я слишком много выпил и внутри у меня так все и заклокотало... Вот я и выпустил пар...

– Ну, такое с каждым может случиться, – проговорил Бен.

– Просто вы порядочный человек. Ведь вы запросто могли бы упечь меня в каталажку. А с моим прошлым я бы там надолго задержался. Но вы этого не сделали, потому что вы – порядочный человек.

"Вообще-то, – подумал Бен, – я просто постеснялся рассказывать об этом происшествии".

– Короче говоря, я ваш должник, мистер Кинкейд, – продолжал Лавинг. – А Фрэнк Лавинг не оставляет неоплаченных долгов. Так что говорите, что я мог бы для вас сделать, а уж за мной дело не станет.

– Очень любезно с вашей стороны, но...

– Кому снести голову с плеч?

– Ну, сейчас еще не время... Но все равно вы очень любезны...

– А как насчет женщин? Могу доставить таких девочек – пальчики оближешь.

– Нет, действительно...

– Совершенно одинаковые близнецы. Блондинки...

– Я сейчас ужасно занят.

Лавинг сложил руки на груди. Он был явно расстроен отказом.

– Заняты? Чем заняты?

– Ну... мой секретарь пытается... пока безуспешно... интерпретировать кое-какую финансовую документацию.

– Ваши должники, да? Только дайте мне их имена.

– Нет, не должники. Просто деловые бумаги. Сделки Тони Ломбарди...

– Я его не знаю.

– С Альбертом Декарло.

– А вот этого прекрасно знаю. Несколько моих приятелей работают на Декарло. Пущу пробный шар. Может, что-нибудь удастся разузнать.

– Не хочу, чтобы у вас опять возникли неприятности...

– Никаких неприятностей. Если мне удастся что-то разнюхать, кому позвонить?

– Все звонки к Джонсу, моему секретарю.

– Так этот парень ваш секретарь? – удивленно поднял брови Лавинг.

– Совершенно верно.

– А вы не это?.. Ну, понимаете...

– Ни в коем случае, – ответил Джонс. – Он не в моем вкусе.

– Ладно, я пойду. Позвоню, как только разведаю. – И он исчез за дверью.

– Вот что, Джонс... Если поинтересуются из полиции, мы не просили Лавинга вести за нас расследование. И вообще мы даже не знаем, кто он такой.

– Понял, босс.

– Я ухожу. – Бен взял свой портфель.

Джонс покачал головой и указал глазами на дверь. Бен резко обернулся и увидел огненные волосы и толстый нос Клейтона Лангделла.

"Когда же наконец мы повесим у двери звонок?" – подумал Бен.

– Мистер Кинкейд, могу я отнять у вас несколько минут?

Дело в том, что я хотел бы предложить вам работу...

У Бена глаза полезли на лоб. Клиент?.. Клиент, не скованный наручниками? Клиент в приличном костюме? Такого с Беном давненько не случалось.

– Пожалуйста, пройдите...

Бен провел Лангделла в свой закуток и усадил на диван. Сам же пристроился за столом.

– Так в чем же ваши затруднения?

– Мистер Кинкейд, я предлагаю вам должность юрисконсульта нашего общества. Мы уже давно нуждаемся в подходящем человеке. В таком, как вы!

Улыбка застыла на лице Бена.

Должность юрисконсульта благотворительной организации такого уровня – определенно ступенька вверх, в пока еще закрытый для него мир...

– И каковы будут мои обязанности?

– Вы будете нашим консультантом по юридическим вопросам, то есть вам придется просматривать наши публикации – во избежание ненужных осложнений, – а также возбуждать дела против тех, чья деятельность наносит вред нашим братьям меньшим. Возможно, поможете нашим лоббистам. Например, я хотел бы, чтобы вы приняли участие в нашей кампании против проведения петушиных боев.

– Петушиные бои? Но ведь они запрещены законом?

– В Оклахоме и еще в пяти штатах они разрешены. В нескольких штатах, например в Техасе, они считаются незаконными, но их проведение рассматривается как мелкое правонарушение. В Оклахоме действительно имеется законодательный акт, запрещающий бои между животными. Однако, рассматривая печально известное дело "Локс против Фолкенштейна", Верховный суд установил, что, хотя петухи являются животными, люди среднего интеллекта не воспринимают их как таковых, в отличие, скажем, от собак. То есть люди, проводящие петушиные бои, не понимают, что нарушают закон, и, стало быть, вина их отрицается.

– Но это же смешно!..

– Я понимаю ваше возмущение, – ответил Лангделл. – Я видел в вашей приемной домашних кур...

– Это не... не важно, – пробормотал Бен. Он взял ручку и лист бумаги. – Так кто же проводит эти петушиные бои?

– Как правило, профессионалы. Каждый год, начиная с октября и до конца июня, те, кто выращивает бойцовые породы птиц, приносят их в клубы, где проводятся бои. Я имею в виду породы, которые в течение веков разводились именно для этих целей. К тому же готовую к бою птицу хозяин снабжает острыми шпорами или острыми как бритва ножичками, чтобы больше крови пролилось.

– Абсурд какой-то.

– Совершенно справедливо. И такой опытный юрист, как вы, сумеет привлечь к этому внимание столичных шишек. Вчера я видел вас по телевизору... и уж если вы сумели поставить на место нахала репортера, то вы сможете поговорить и с законодателями.

– Буду счастлив с вами сотрудничать, – ответил Бен. – Как вы знаете, сейчас я занят делом об убийстве. Но как только с ним покончу...

– Понимаю вас. Сообщите нам, когда вы освободитесь. Вы, конечно, понимаете, что петушиные бои – только вершина айсберга...

– Обязательно позвоню вам, как только покончу с делом Макколл.

– Ну и прекрасно!

Лангделл поднялся с дивана.

– Итак, если я вас правильно понял, вы согласны стать нашим юристом?

– Считайте меня уже вашим юрисконсультом.

Лангделл подмигнул ему и направился к двери.

Глава 29

– Жизель, иди ко мне. На, ешь!

Компромисс был вполне справедливым: одна четверть дорогой смеси из магазина "Фелайн Фенси" и три четверти обычной кошачьей "Кет Шоу". Бен полагал, что знакомый запах привлечет внимание Жизель и постепенно она привыкнет к новой снеди.

Так он полагал... Однако Жизель, по-видимому, придерживалась иной точки зрения: она несколько раз обошла вокруг миски и наморщила нос. Затем укоризненно взглянула на Бена.

После чего, вспрыгнув в его любимое кресло, сделала вид, что вовсе не знакома с Беном.

– Послушай, Жизель! Мне не по карману ежедневно кормить тебя изысканными яствами.

Жизель лениво вылизывала лапки, совершенно равнодушная к его словам.

– Повторяю...

Тут раздался стук в дверь. Бен открыл и увидел стоявшую на пороге миссис Мармелстейн.

– Что-нибудь случилось?

– Мне с самого начала не понравилось, что вы взялись за это дело! – воскликнула она. – Я знала, к чему это приведет: полицейские со своими кобурами носятся вокруг как сумасшедшие, да еще и вытаптывают мой садик...

– К нам приходили из полиции? – удивился Бен.

– Да. Интересовались вами. – Миссис Мармелстейн взглянула на него с упреком.

– А он не представился, этот полицейский?

– Нет, но он оставил для вас записку.

Бен взял из рук миссис Мармелстейн записку и развернул ее: "Третья база – 8.00".

Он посмотрел на часы – было уже 8.30.

– Я ухожу. Вернусь поздно.

– Это меня не удивляет. Если вы водитесь с таким хулиганьем, как этот полицейский, то вполне можете зайти в какой-нибудь клуб из тех, которые посещают женщины с весьма низкими моральными устоями.

– Я вернусь до того, как низкие моральные устои выйдут из-под контроля. Он что, действительно вытоптал ваш садик?

– Нет. Но только потому, что я успела его остановить.

* * *

Уже несколько лет Бен не был на стадионе. Он не считал себя фанатиком бейсбола, но всегда с удовольствием смотрел игры "Тулса Дриллерс". По правде говоря, больше всего на стадионе ему нравились горячие хот-доги. Конечно, они были отвратительны на вкус, но зато являлись как бы частью общего праздника, радостного оживления, царившего на стадионе.

Вот и сейчас Бен взял две порции хот-догов, которые нес в запотевшей обертке из фольги.

Когда он приехал, кончался уже седьмой период игры.

"Шревепорт Кэптенс" на четыре очка опережали "Дриллерсов", и их победа не вызывала сомнений. Толпа зрителей начала редеть. Бену не пришлось долго искать Майка: тот сидел на третьей линии, на дешевых местах.

– Я уже было подумал, что ты не придешь, – сказал Майк.

– Поздно вернулся домой, – усаживаясь на свободное место, ответил Бен и протянул Майку один из хот-догов. – Как только мне передали твою записку, сразу помчался сюда.

– Не хотелось оставлять записку на ветровом стекле машины. Хотел встретиться где-нибудь, где можно спокойно поговорить. Без свидетелей.

– И ты решил, что лучше всего нам подойдет бейсбольный стадион?

– Конечно. Спрятаться в толпе... Ты читал "Похищенное письмо"? Надежнее всего прятаться на виду у всех. – Он немного помолчал. Потом вдруг улыбнулся: – А кроме того, захотелось посмотреть игру...

– А что, если Эбшайр увидит нас здесь вдвоем?

– Исключено. Он вернулся к себе, в штаб-квартиру ФБР.

День и ночь корпит над этим делом.

Что ж, на здоровье, подумал Бен.

– Так что ты хотел мне сообщить?

– Бен, все это... Мне все это нравится не больше, чем тебе, – не отрывая взгляда от поля, проговорил Майк. – Но я ничего не могу поделать, так что не сердись...

– У тебя что-нибудь интересное?

– Мне тоже трудно поверить в то, что Кристина сама засунула пакет с наркотиком в куклу.

– Но кто же мог это сделать?

– В том-то и загвоздка. Я хорошо знаю тех полицейских, которые сопровождали меня в ее квартиру, и готов поклясться, что они здесь ни при чем. Они не могли подбросить фальшивые улики!

– Но кто же тогда?..

Майк молча пожал плечами.

– А что скажешь насчет других улик? Что там еще припрятал Эбшайр?

– Если ты имеешь в виду доказательства невиновности, то у нас ничего нет. Но если Эбшайр не покажет тебе результаты анализа на парафин, то я ему устрою!.. Всех подниму на ноги.

Бену очень хотелось верить, что Майк так и поступит.

– Фактически все собранные им улики говорят против Кристины. Говорю тебе, Бен, они строят дело не на пустом месте.

Если бы это входило в мою компетенцию, то и я бы при таких уликах потребовал от окружного прокурора выдвинуть против нее обвинение.

– Даже притом, что ты-то знаешь: Кристина никого не убивала?

Майк промолчал.

– Ты не мог бы как-нибудь урезонить этого Эбшайра? Ведь он же совсем спятил...

– Он меня не послушает, – усмехнулся Майк. – Он никого не слушает, за исключением, может быть, Стенфорда. Официально он не имеет права даже сходить в туалет без согласия Стенфорда. Но простого полицейского, как я, он может уничтожить запросто. В тот день, когда они привезли арестованную Кристину, я пытался заставить их сделать этот чертов анализ на наличие наркотика в крови, но он отказался. Мол, не обязан, и точка!

Со стадиона донеслись крики и шум аплодисментов: игрок из команды "Дриллерсов" отбил мяч так, что он вылетел за пределы стадиона, спланировал за забором и стукнулся об асфальт. Зрители вскочили с мест, орали, дули в трубы, звенели коровьими колокольчиками. Игрок, отбивший мяч, небрежно обежал вокруг поля стадиона. В течение нескольких секунд неизбежное поражение обернулось победой – игра случая, когда жизнь поворачивается совсем другой стороной, чем ждешь от нее.

– Не могу сказать, что ты побаловал меня информацией, Майк.

– Если ты ждал, что я незаметно передам тебе секретную распечатку документов, которая поможет тебе выиграть дело, – то извини. Этого я не смогу сделать, даже если бы такая и существовала.

– Если вдруг появятся новые доказательства, ты сможешь мне передать их? – разочарованно спросил Бен.

– Видишь ли, я давал клятву служить во благо города Тулсы и защищать интересы Соединенных Штатов Америки. Я ведь представляю обвинение, и любое противодействие ему будет рассматриваться как нарушение этой клятвы.

Бен от неожиданности заморгал.

– Ты помнишь, Бен, я просил тебя следить за тем, что творится у тебя за спиной? Так вот: удвой осторожность. Скоро могут начаться серьезные неприятности, связанные с мафией, южноамериканцами, ФБР – со всеми вместе. А ты оказался в самом эпицентре.

– Спасибо, что предупредил. С твоей стороны весьма любезно встретиться со мной. Я понимаю, что ты рискуешь.

Майк лишь пожал плечами, продолжая смотреть куда-то в сторону, но уже явно не на игру. Казалось, он видит что-то далеко-далеко.

– По крайней мере, это все, что я мог для тебя сделать, – произнес он.

Бен не стал возражать. Они посидели еще несколько минут, не произнося ни слова. Бен ощущал себя вроде бы невидимым и бестелесным. Он давно уже проглотил свой хот-дог и вновь попытался сосредоточиться на игре, но, увы, она его больше не интересовала. Мысли его вертелись вокруг той серой дыры рядом с ним, которая недавно была его другом. После седьмого периода он незаметно исчез.

Глава 30

С чувством отвращения Бен окинул взглядом зал заседания суда. Он был переполнен, публика громко шумела. Проходы между рядами заполняли репортеры. Зрители заняли все свободное пространство. Все говорили одновременно, выкрикивая вопросы, обращенные то к Бену, то к Мольтке, ожидая ответов. И это всего лишь предварительное судебное разбирательство. Вспышки фотокамер ослепили Бена. Судья Дерик дал разрешение на минутную съемку – до и после заседания, – уступка репортерам. Они превратили зал заседания в карнавал, Мольтке им всячески подыгрывал, позируя, улыбаясь, рассуждая о порядке, законности и его личном участии в правосудии.