Курсанты Академии (сборник)

      - Что теперь будет? - еле слышно прошептал Хеллман.
      Робот нацарапал в ответ: "Скоро узнаем".
      Похоже, робот был не слишком расположен к общению. Хеллман отошел в другой угол комнаты и растянулся на полу. Теперь он был уже по-настоящему голоден. Собираются они его кормить или нет? А главное, если собираются, то чем? На улице начало темнеть. И вот спустя какое-то время Хеллман задремал.
      Уснул, и ему приснились странные грозного вида существа, налетающие из тьмы, с высоты ночного неба.
      Он пытался объяснить им, что ни в чем не виноват, но, вот в чем именно они его обвиняли, никак не мог сообразить.
      Он проснулся и увидел, что дверь в темницу распахнулась. И подумал сперва, что ему пришли сказать, какое принято решение. Но, как оказалось, ему принесли поесть. Обед состоял исключительно из фруктов и орехов. Он никогда не видел и не пробовал ничего подобного, но выглядели они вполне съедобными. Принесли ему и воду. В жестяных банках из-под машинного масла, но они были тщательно отмыты и маслом совсем не пахло. Позже Хеллман узнал, что на самом деле в них никакое масло не хранилось, хотя название его значилось на банках. Откуда ему было знать, что у охотников есть свои традиции и церемонии и что многие предметы домашнего обихода они склонны украшать приятными их сердцу словами и символами.
      Роботы, которые принесли еду и питье, ни на какие вопросы не отвечали. Стояли и молча ждали, когда Хеллман закончит с трапезой. Ему показалось, что они наблюдают за ним с любопытством. Но он так проголодался, что решил не обращать внимания и вскоре съел все до крошки. Они забрали плоские оловянные тарелки, на которых принесли еду, а жестянки с водой оставили. И удалились.
      Время шло. Часов у Хеллмана не было, а связаться с бортовым компьютером и узнать, который теперь час, он не мог. По приблизительным его подсчетам, прошло уже несколько часов. Его все больше раздражал робот, запертый с ним в той же комнате. Он тихо и абсолютно неподвижно сидел в углу и, похоже, впал в полное оцепенение.
      Наконец Хеллману все это надоело. Скука может подвигнуть человека на самые отчаянные поступки.
      И вот он подошел к роботу и приказал:
      - А ну, говори что-нибудь!
      Робот приоткрыл красный глаз. Потом зеленый.
      Взглянул на Хеллмана и покачал головой. Что, очевидно, означало "нет".
      - Потому, что они подслушивают нас, да?
      Робот кивнул в знак подтверждения.
      - Да какая нам, собственно, разница, подслушивают или нет?!
      Робот отчаянно и суетливо замахал руками. Значение этих жестов Хеллман интерпретировал так: "Ты просто не понимаешь".
      - Я просто не понимаю, да? - спросил он.
      Робот кивнул.
      - Но как я могу понять, если ты ничего не объясняешь?
      Робот пожал плечами. Тоже вполне понятный и универсальный жест, означавший "Что я могу поделать?"
      - Тогда я тебе подскажу, - Хеллман говорил шепотом, но в голосе его слышался еле сдерживаемый гнев. - Ты меня слышишь?
      Робот закивал.
      - Если не начнешь говорить сейчас же, вырву тебе один глаз. Ну, скажем, вот этот, зеленый. Потом опять задам вопрос. А если и на него не ответишь, вырву второй, красный! Ясно тебе?
      Робот молча смотрел на него. Только теперь Хеллман заметил, какое подвижное у него лицо. Оно вовсе не было сделано из цельного куска металла, нет. Оно было собрано из множества крохотных пластин, и каждая пластина была размером около квадратного дюйма, и каждая могла двигаться. Это было лицо, способное отражать мысли, чувства и настроения. И в этот самый момент на лице робота отражался самый неподдельный страх. А также недоверие и гнев, в то время как Хеллман надвигался на него со зверским выражением на лице.
      - Не надо насилия, - сказал робот.
      - Вот и чудесно. И причин хранить молчание тоже нет, верно?
      - Думаю, нет, - ответил робот. - Просто мне сперва показалось, что лучше нам с тобой не разговаривать. А то охотники за машинами еще могут подумать, что мы замышляем против них заговор.
      - С чего бы это им думать такое?
      - Неужто ты еще не понял, что обитающие здесь, на планете Ньюстарт, существа крайне чувствительно реагируют на появление пришельцев. Эти охотники за машинами - очень подозрительные люди.
      - Никакие они не люди, - сказал Хеллман. - Они роботы.
      - Поскольку наделенные интеллектом роботы обладают теми же возможностями, что и люди, то мы уже не проводим больше различий между ними и людьми.
      Это, знаете ли, очень предвзятый и расистский подход.
      - Хорошо, не буду, - сказал Хеллман. - Я всегда очень позитивно воспринимаю критику. Так ты говоришь, они подозрительны?
      - Но ведь это и понятно, разве нет? Они отделяют себя от принятого на Ньюстарте образа жизни и развития. А все изолированные группы подвержены ксенофобии.
      - Гляжу, ты знаешь много хитрых словечек, - заметил Хеллман.
      - Я должен. Ведь я по профессии библиотекарь.
      - Мне показалось, эти охотники не испытывают особой любви к чтению.
      - Я работал библиотекарем не здесь, - робот тихо и печально усмехнулся. - Я вообще не из этого племени. Я работал в Центральной библиотеке в Роботсвиле.
      - Роботсвиле? Это что же, город такой?
      - Самый крупный город на Ньюстарте. Ты наверняка о нем слышал.
      - Да я вообще не из этих краев, - сказал Хеллман. - Я с планеты Земля.
      - Ты с другой планеты? - робот сел и изумленно уставился на Хеллмана. - И как же ты сюда попал?
      - Ну, очень просто. Прилетел на космическом корабле.
      - Угу... - протянул робот.
      - Не понял?
      - "Угу" - это очень распространенное в Роботсвиле выражение. Означает, что тут открывается очень много самых разнообразных возможностей.
      - И в чем же они конкретно заключаются?
      - Видишь ли, ситуация сейчас на Ньюстарте напряженная. Творится масса самых разных вещей. И твое прибытие может иметь самые непредсказуемые последствия.
      - О чем это ты? Что у вас происходит?
      Тут Хеллман услышал, как в замке поворачивается ключ.
      - Боюсь, у меня уже нет времени тебе рассказать, - шепнул робот. - Бог знает, какую судьбу уготовили нам эти варвары. Кстати, забыл представиться.
      Я Хорхе, - он произнес это имя с настоящим испанским акцентом.
      - Хорхе? Как Хорхе Луис Борхес {Аргентинский писатель, автор стихов и прозаических миниатюр}? - спросил Хеллман. Терпения у него хватало лишь на чтение коротких рассказов, а потому этого писателя он знал.
      - Да. Он считается святым, покровителем всех библиотекарей.
      Дверь отворилась. В помещение ввалились два охотника. Двигались они неуклюже. Грация и быстрота, с которой эти создания перемещались в открытом пространстве, тут же покидала их, стоило попасть в тесное помещение.
      - Идем с нами, - сказал один из них Хеллману. - Совет обсудил проблему и хочет теперь с тобой поговорить.
      - А как же мой приятель Хорхе?
      - Им тоже займутся в свое время.
      Сама поза библиотекаря, казалось, говорила о том, что ему есть что скрывать. И Хеллману страшно хотелось знать, что же это. Но времени на расспросы и размышления не было, и он покорно затрусил вслед за охотниками.
      Они провели его к месту заседаний. Находилось оно на плоской круглой скале с выровненной поверхностью и примерно фута на три возвышалось над землей.
      Подняться туда можно было по земляному настилу.
      Там уже собрались охотники за машинами. Они двигались по этой площадке, напоминавшей огромную парковочную стоянку. В центре возвышался куб. На нем стояли четыре или пять охотников. Очевидно, они были здесь главные.
      Хеллмана подвели к большому каменному пьедесталу, куда вела спиралеобразная лестница. Поднявшись по ней, он оказался на одном уровне с пятью главными охотниками.
      Внешне они не слишком отличались от остальных, однако с первого же взгляда становилось ясно, что они представляют власть. Они были несколько крупней остальных, и тела их были покрыты более густым орнаментом, в основном желтоватых оттенков. У некоторых свисали с шей подобия блестящих ожерелий. Приглядевшись, Хеллман увидел, что сделаны они из минимоделей автомобильных капотов старого образца.
      Самого главного охотника тоже можно было определить сразу. Он сидел в центре на возвышении прямоугольной формы. Он был раза в три больше окружавших его советников - и выкрашен в темно-синий цвет с серебряными вкраплениями.
      И вот судья в серебряно-синей мантии заговорил:
      - Я, Пожиратель Машин, Старший Вождь племени охотников. А это мои помощники, судьи. С какой целью ты явился сюда, Том Хеллман? Мы уже знаем, что ты прибыл к нам на космическом корабле. Зачем ты прилетел на Ньюстарт?
      - Да просто по ошибке, - ответил Хеллман. - Разладилось кое-что на борту.
      - Подобный ответ неприемлем. Когда люди хотят чего-то добиться, они ошибок не делают.
      - Вы, вероятно, не слишком хорошо знаете людей, - сказал Хеллман. Это была самая настоящая ошибка. Не верите мне, спросите у бортового компьютера.
      - Один из наших разведчиков пытался связаться с ним, - сказал Пожиратель Машин. - И сообщил, что у него нет кода доступа. Правда, он не объяснил, что это за штука такая.
      - Код доступа - это комбинация из девяти цифр.
      Она защищает информацию, содержащуюся в компьютере, от непрошеного вторжения.
      - Но разве не сам компьютер решает, стоит ему делиться этой информацией или нет? - спросил Пожиратель Машин.
      - Может, и мог бы, - ответил Хеллман. - Но у нас на Земле такие штуки не приняты.
      Роботы зашептались. Затем Пожиратель Машин сказал:
      - Прошло много лет с тех пор, как в наших краях последний раз бывали люди. Эта часть планеты принадлежит исключительно нам, охотникам за машинами. Мы не лезем к людям на их территорию и не хотим, чтобы они лезли к нам. Такой порядок существует уже давно, с тех пор как Великий Выдумщик разделил все виды по степени интеллекта и велел каждому из них плодиться и размножаться согласно его великому замыслу. Кое-кто из наших охотников хотел убить тебя, а заодно - и этого чужака, библиотекаря, который называет себя Хорхе. Совершенно дебильное, несолидное, на мой взгляд, имя. Такими именами принято называть друг друга в Роботсвиле, жители которого очень много о себе возомнили. Но Старейшины решили не в пользу насилия. Договор, согласно которому управляется наша планета, не одобряет применения силы, ну разве что в исключительных обстоятельствах. Ты можешь идти, Хеллман. Ты и твой Хорхе тоже. И советую тебе до наступления ночи убраться с нашей территории. Иначе тебя могут сожрать гиеноиды.
      - Но как и куда мне идти? Я же не могу вернуться к кораблю пешком.
      - Раз Уэйн 1332А привез тебя сюда, - сказал Пожиратель Машин, - он тебя и отвезет. Договорились, Уэйн?
      Снизу, оттуда, где собрались охотники, послышался оглушительный шум, напоминавший разрывы патронов в казенной части ружья. Лишь через минуту до Хеллмана дошло, что это был смех.
      - Ты уж извини, Уэйн, что так получилось, - сказал Хеллман. Они с Хорхе вскарабкались на робота и старались держаться крепко.
      - Да мне в общем-то до лампочки, - заметил Уэйн. - Не больно-то я люблю торчать на разных там собраниях, есть на свете занятия и поинтереснее.
      Иногда, конечно, начальство собирает нас по срочному делу. Но большую часть времени мы проводим здесь, в каменных прериях.
      И далее Хеллман узнал от Уэйна, что охотники живут в этих краях, на бесплодных землях Северо-Западных предгорий и в каменных прериях очень и очень давно, насколько себя помнят. Тут встрял Хорхе и заявил, что все это полное вранье. Ну, может, и не вранье, а полуправда. Поскольку охотники обитают здесь всего лишь лет сто, как, впрочем, и все остальные.
      Уэйн сказал, что спорить с библиотекарем у него нет ни малейшего желания, однако эти городские роботы больно много о себе воображают и много чего не знают. Хеллману стало любопытно, что ж это за создания такие городские роботы.
      - У вас что, в городах одни роботы, а людей нету? - спросил он у Хорхе.
      - Я ведь уже говорил тебе, все мы люди.
      - Да нет. Я имею в виду таких людей, ну, как, допустим, я. Человеки. Люди из плоти и крови. Ты понял?
      - Если ты имеешь в виду так называемых натуральных людей, то их там нет. Во всяком случае, у нас в Роботсвиле. Мы от них отделились. Так лучше для всех.
      Когда жили вместе, не очень-то ладили. Какое-то время пытались наладить производство андроидов из плоти и крови, ну, знаешь, это такие роботы с телами из протоплазмы. Но выглядели они как-то уж совсем неэстетично.
      - Вот уж не думал, что вас волнуют вопросы эстетики, - заметил Хеллман.
      - Но ведь это и есть самое главное, после того, как удастся решить проблемы эксплуатации, поддержания жизнеобеспечения и замены отдельных частей, - ответил Хорхе.
      - Да, наверное, - согласился Хеллман. - А ты знаешь, как люди попали на эту планету?
      - Конечно. Нас поселил здесь Великий Выдумщик.
      После того как разделил все виды по уровням интеллекта и дал каждому по участку земли и всего того, что на ней произрастает и имеется.
      - И давно это было? - спросил Хеллман.
      - О, очень давно. Еще до начала всех начал и отсчета времени.
      И Хорхе поведал Хеллману историю Мироздания, которая в разных своих вариантах была известна всем и каждому, обитающему на планете Ньюстарт. О том, как Великий Выдумщик, существо, состоящее из металла, плоти и духа в равных долях, породил все расы и разновидности и наблюдал за тем, как они воюют друг с другом. И как потом решил, что все это очень плохо и неправильно. Тогда Великий Выдумщик начал придумывать разные планы спасения. Сперва пытался сделать главными людей. Но ничего хорошего из этого не получилось. Потом позволил управлять роботам. Но и из этого тоже ничего путного не вышло. И вот, наконец, он разделил планету Ньюстарт на равные части.
      "Теперь у каждого из вас есть свое место, - сказал Великий Выдумщик. Расходитесь по своим углам и живите мирно".
      И все виды и разновидности разошлись по своим местам, и каждый отныне жил со своим племенем и делил с ним судьбу. Людям достались зеленые места, где они могли выращивать разные растения. Роботы раскололись на несколько групп. Одна из групп стала охотниками за машинами. Им не хотелось жить в городах. Они отрицали саму необходимость дальнейшего технического усовершенствования роботов. Они считали, что жизнь ценна уже сама по себе и ни к чему ее совершенствовать. Тут настало время выбирать себе внешность. Охотники сами избрали себе свой нынешний облик. Он позволял им быстро двигаться, быть выносливыми и крепкими. Они изначально были запрограммированы и нацелены на жизнь в пустынных местах. А Великий Выдумщик заселил для них эти края расой автомобилей, прямых потомков авто, которыми некогда пользовались на Земле.
      Машины сбивались в стада, как скот, было их тогда великое множество. И убивать их не считалось грехом, поскольку они не были наделены достаточным интеллектом. А охотники были запрограммированы таким образом, что считали внутренности этих машин самым настоящим деликатесом. Вначале каждая из групп имела право сама избрать себе, мод ель этичного поведения. Опирались все эти модели, разумеется, на древние, присущие старым временам и человеку, поскольку что еще есть интеллект, как не способность самостоятельно делать выбор, когда речь идет о программировании? И в целом то была хорошая жизнь. Но, с точки зрения обитавших в городах роботов, несколько тупиковая, поскольку она отсекала саму возможность эволюции машин. И кочевая модель была, конечно, не плоха сама по себе, но ограниченна.
      - Понимаешь, - продолжал свой рассказ Хорхе, подпрыгивая на спине Уэйна вместе с Хеллманом, - кое-кто из нас верил, что жизнь есть искусство, которому следует непрестанно учиться. И мы верили, что способны учиться. Мы всю свою жизнь посвятили поискам следующей ступени.
      Похоже, Уэйну надоела вся эта болтовня. Да этот библиотекарь не иначе как сумасшедший. Что может быть лучше, чем мчаться по прериям и убивать машины? И он заметил, что никаких моральных проблем у охотников при этом не возникает, поскольку машины, которых они убивают и едят, не наделены достаточным разумом. И просто не соображают, что с ними происходит. К тому же у них отсутствуют болевые точки.
      Они продвигались по узкой расселине, которую тесно обступили со всех сторон скалы с заостренными вершинами. Внезапно Уэйн остановился и выдвинул антенны. Повертел ими в разных направлениях, и внутри в корпусе под броней у него что-то защелкало или затикало.
      - В чем дело? - спросил Хеллман.
      - Боюсь, что впереди нас ждут неприятности, - сказал Уэйн. Резко развернулся и затрусил обратно.
      Ярдов через пятьдесят остановился снова.
      - Ну, а что на сей раз? - спросил Хеллман.
      - Они со всех сторон.
      - Кто со всех сторон? Опять эти поганые гиеноиды?
      - Гиеноиды - это пустяки, - ответил Уэйн. - Нет, боюсь, тут дело куда серьезнее.
      - Что случилось и кто нам угрожает? - спросил Хорхе.
      - Мне кажется, это группа дельтоидов.
      - Как такое может быть? - удивился Хорхе. - Ведь дельтоиды обитают гораздо южнее, в Механиксвилле и Гаскетауне.
      - Понятия не имею, что они здесь делают, - сказал Уэйн. - Может, сами их спросите? Похоже, они окружили нас со всех сторон.
      На подвижном личике Хорхе отразилась тревога.
      - Да храни нас Великий Выдумщик!
      - В чем, черт возьми, дело? - воскликнул Хеллман. - Чего это вы оба вдруг скисли?
      - Дельтоиды... они совсем не похожи на всех остальных, - сказал ему Уэйн.
      - Они не роботы?
      - Нет, почему же, роботы. Только когда Великий Выдумщик создавал их, у него не заладилось что-то с условными рефлексами. Или же он сделал их такими нарочно. Во всяком случае, именно этого мнения придерживается Черная Звезда, церковь дельтоидов.
      - И что же такое сделал с ними Великий Выдумщик? - не отставал Хеллман.
      - Он научил их испытывать удовольствие от убийства, - ответил Хорхе.
      - Держитесь крепче, ребята, - сказал Уэйн. - Попробуем перебраться через те скалы. Это единственный выход отсюда.
      - И ты сможешь влезть на такую отвесную скалу? - удивился Хеллман.
      - Сейчас выясним, - ответил Уэйн.
      - Но ведь и вы тоже убиваете, - заметил Хеллман.
      - Да. Но только машины. Дельтоидам же нравится убивать создания, наделенные интеллектом.
      И он начал карабкаться вверх по почти отвесной скале, под которой затаилась группа машин в камуфляжной раскраске. Они пристально наблюдали за своими потенциальными жертвами.
      Три раза Уэйн пытался преодолеть препятствие, и все три раза ему не хватало буквально нескольких сантиметров, чтоб забраться наверх. Лишь высочайшее мастерство, цепкость и исключительное чувство равновесия, присущие охотнику, не давали им всем скатиться вниз. Похоже, дельтоиды вовсе не спешили атаковать их, и Уэйн недоумевал, отчего они не выбрали столь удобный момент для нападения. Но причины этому выяснились несколько позже, когда все они уже находились в безопасности.
      Но все это было потом, а сейчас они оказались просто в отчаянной ситуации. И Уэйн то и дело оборачивался, решая, не настал ли момент схватиться с врагом врукопашную. Хеллман и Хорхе помалкивали. Да и что им еще оставалось? Решения сейчас принимал только Уэйн. Бедняга, он едва не сорвался, когда земля вдруг поползла под его ногами. Дельтоиды заметили это и с шумом завели моторы - они опасались, как бы он не свалился им на головы. Но и им тоже досталось, казалось, вся земля вокруг разверзлась и готова была поглотить все и вся. Хеллману с Хорхе ничего не оставалось. как мертвой хваткой вцепиться в Уэйна и держаться из последних сил. Сам же Уэйн, оскальзываясь и спотыкаясь, стремился прорваться вперед. Но почва вокруг ходила ходуном, и Хеллман почувствовал, как его с ног до головы обдает пылью и мелкими камнями. И тут он вырубился.
      Проснулся он от звона будильника.
      Будильник?..
      Хеллман открыл глаза. Он лежал в просторной постели, укрытый розово-голубым одеялом. А под головой - пышные и мягкие подушки. Рядом, на тумбочке, стоял будильник. Он и издавал этот пронзительный звон.
      Хеллман нажал на кнопку и выключил звонок.
      - Как самочувствие? - спросил чей-то голос.
      Хеллман обернулся. Справа в большом уютном кресле сидела женщина. Молодая женщина. Можно даже сказать - очень привлекательная молодая женщина в оранжево-желтом одеянии. Кудрявые светлые волосы, серые глаза... Смотрели они на Хеллмана строго.
      - Я в порядке, - пробормотал Хеллман. - Но кто вы?
      - Я Дана, - ответила женщина.
      - Я пленник? - спросил Хеллман.
      Она рассмеялась.
      - О боже, нет, конечно! Просто я работаю на этих людей. Вы в Пойктесме.
      - Последнее, что помню, это как земля расступилась и...
      - Да. И вы провалились в Пойктесме.
      - А что с дельтоидами?
      - Особой любви между дельтоидами и роботами Пойктесме не наблюдается. Пойктесмичи делают им строгий выговор за то, что вторглись на чужую территорию, и отсылают обратно. И дельтоидам приходится повиноваться, потому что это нарушение закона. Меня всегда смешит, когда наглые и самоуверенные дельтоиды удирают отсюда, поджав хвосты.
      - Хвосты?
      - Да, у дельтоидов есть хвосты.
      - А я, знаете, как-то не разглядел, просто времени не хватило, сказал Хеллман.
      - Поверьте мне, у них действительно есть хвосты.
      Нет, есть и другая разновидность, бесхвостые альбиносы, но те обитают по большей части в долине Лемуртон. А это в целых восьмистах варсках отсюда.
      - А варск - это сколько?
      - Ну, один варск приблизительно равен земной миле. А еще равен пяти тысячам двумстам восьмидесяти юпам.
      - То есть, по-нашему, футам, да?
      - Да. Приблизительно.
      - Но как же они умудрились провалиться в Пойктесме? Разве не знали, куда могут попасть?
      - Откуда им знать! Ведь Пойктесме - это один из подземных городов!
      - Ах, ну да, как глупо! - воскликнул Хеллман. - Подземный город! Как же это я сразу не догадался?
      - Вы надо мной смеетесь, - сказала женщина.
      - Ну, если и да, то так, совсем чуть-чуть. Я так понял, земля разверзается и позволяет провалиться в этот самый подземный город в тот момент, когда дельтоиды, того и гляди, схватят или убьют охотника за машинами, верно?
      - Совершенно верно. Земная кора в этом месте совсем тонкая. Они это знают и обычно не суются в такие места. Вся эта территория целиком отдана в распоряжение пойктесмичей. И уж они выбирают, где им удобней жить, - на земле или под землей.
      - Ну, вот кое-что прояснилось, - сказал Хеллман. - И где же они проживают, эти самые пойктесмичи?
      - Ну как где. Здесь, разумеется. Я же сказала, вы в Пойктесме.
      Хеллман огляделся по сторонам. Они ничего не понимал. Затем до него вдруг дошло.
      - Так вы хотите сказать, это комната?..
      - Не только комната, но и весь дом. Да, пойктесмичи - это роботы, изготовляющие дома.
      И далее Хеллман узнал, что пойктесмичи начинают свое существование в виде крошечных металлических сфер, внутри которых находились столь же миниатюрные подвижные части, а также нечто вроде карликовой химической фабрики. И вот, развиваясь, они как бы разворачиваются, медленно и неуклонно создают вокруг себя домик. Они - настоящие мастера по работе с камнем и деревом. В более зрелом возрасте пойктесмичи изготавливают кирпичи, обжигаемые в собственной, встроенной в них печи. В среднем каждый такой робот может построить шести-, а то и восьмикомнатный дом. И естественно, что вначале сделанные ими дома не отличаются особой архитектурной сложностью в виде разных там ниш, комнат "фонарей", портиков и прочее. Ведь они были вынуждены таскать на себе эти дома да еще раз в год производить перекраску. Но заложенные в них программы плюс присущий им изначально расовый фактор управления (сокращенно РФП) позволяют производить все более и более совершенные конструкции. Селятся они, в основном, на окраинах, причем каждый пойктесмич занимает выделенный ему акр земли. По ночам, согласно древней традиции, на улицах зажигаются фонари, а в окнах появляется свет.
      Есть у пойктесмичей и свои развлечения. Театр и то, что они называли домом с движущимися картинками.
      Но никаких картин там не показывают, поскольку пойктесмичи так и не овладели искусством создания кино.
      Да и потом, кому здесь ходить в театр? По сути, пойктесмичи являли собой симбиозную расу, но у них не было, что называется, партнера по симбиозу.
      - Поэтому вы и оказались здесь? - спросил Хеллман у Даны. - Чтоб жить с ними в симбиозе, в одном из домов?
      - О нет, я консультант по дизайну, - ответила девушка. - Они страшно привередливы, особенно когда речь заходит о ковриках и занавесках. И еще импортируют вазы, покупают их у людей. Поскольку изготовление ваз изначально не входит в их программу.
      - А когда можно будет встретиться с одним из них?
      - Они хотели, чтоб вы сперва пришли в себя.
      - Как это мило с их стороны.
      - О, не обольщайтесь, у них есть на то свои причины. У пойктесмичей на все имеются свои причины.
      Хеллман спросил, что произошло с библиотекарем и Уэйном, ибо считал отныне их обоих своими друзьями. Но Лана или ничего не знала об их судьбе, или же просто не хотела говорить.
      Какое-то время Хеллман тревожился о них, но потом подумал, что, пожалуй, нет смысла. Ведь оба его друга сделаны из металла и способны за себя постоять.
      Лана рассказала ему о своих друзьях и семье. Все они остались на Зоо Хилл. Вообще ей не очень нравилось прямо отвечать на вопросы Хеллмана, предпочитала говорить намеками. И еще очень любила вспоминать. Из того, что она говорила, у Хеллмана создалась некая идиллическая картина, примерно так представлял он себе жизнь полинезийцев или хиппи. Люди не перетруждались. У них были сады и поля, но работали на них исключительно роботы. По большей части на такие работы нанимали молодых роботов из городов Ньюстарта. Эти роботы считали, что в человеке есть что-то благородное. Остальные роботы называли их гуманистами. Но что ожидать от молодых... Все они неисправимые фантазеры!
      Хеллман поднялся с постели и принялся бродить по дому. Очень славный и уютный дом. И все в нем было автоматическое. Пойктесмичи, у которых самой природой было заложено самое серьезное и трепетное отношение к дому, делали все исключительно тщательно.
      Мало того, они научились предвидеть нужды обитателей дома. Дом готовил для Хеллмана изумительно вкусные и разнообразные блюда. Откуда он брал говядину для ростбифа или же киви, Хеллман не спрашивал.
      Знать слишком много здесь считалось дурным тоном.
      В каждом доме был собственный, присущий только ему климат, в каждом дворе находился плавательный бассейн. И хотя весь этот рай размещался под землей, специальные лампы обеспечивали почти дневное освещение.
      Вскоре Хеллман очень привязался к Лане. Считал ее немного глуповатой, но страшно милой.
      В купальнике она выглядела просто сногсшибательно. И не заставил себя ждать момент, когда Хеллман предложил ей заняться, мягко выражаясь, продолжением рода. Дескать, только я и ты, да мы с тобой, малышка, ну и все такое прочее. На что Лана ответила, что она бы с удовольствием, но нет и еще раз нет.
      И когда Хеллман спросил почему, она сказала, что обязательно объяснит ему, но как-нибудь в другой раз.
      И оба они засмеялись. Хеллману и прежде приходилось выслушивать от женщин нечто подобное. Тем не менее он по-прежнему очень любил Лану, да, похоже, что и сам нравился ей тоже. Хотя, возможно, это объяснялось тем, что он был в Пойктесме единственным мужчиной. Но она утверждала, что дело совсем не в том, что он ей очень и очень нравится, что он совсем не похож на других, что он прилетел с Земли, что эта планета ее всегда необыкновенно привлекала. И что, даже несмотря на то, что жила она на самом, что называется, краю Солнечной системы, всегда мечтала повидать Париж и Нью-Йорк.
      Как-то раз Хеллман бесцельно расхаживал по гостиной. Ланы не было, она отправилась в одну из своих таинственных поездок. Она никогда не говорила ему, куда едет. Просто улыбалась, немного виновато и одновременно вызывающе, и на все его расспросы отвечала одно: "Узнаешь позже, миленький". Это страшно раздражало Хеллмана, поскольку самому ему ехать было совершенно некуда. К тому же ему казалось, что девушка водит его за нос.
      И вот он расхаживал по гостиной и впервые за все время заметил, что в одну из стен встроен телевизор с размером экрана примерно в тридцать дюймов. Может, он видел его и раньше, но как-то не обращал внимания. Хеллман обрадовался. Он очень соскучился по своим любимым шоу.
      Он подошел к телевизору. Вроде бы самый обычный с виду телевизор. В нижней части рукоятка. Сгорая от любопытства, он повернул ее. Экран осветился, и на нем возникло лицо какой-то женщины.
      - Привет, Хеллман, - сказала она. - Рада, что ты, наконец, решил побеседовать со мной.
      - Я и понятия не имел, что ты там, - сказал Хеллман.
      - Но где еще быть духу дома, как не в телеприемнике?
      - Так вот, значит, как они выглядят, эти духи...
      - Строго говоря, - сказала женщина, - мы никак не выглядим. Вернее, выглядим так, какими ты хочешь нас видеть. На самом деле я всего лишь часть дома.
      Вернее, сам дом. Но дом слишком велик и сложен, чтоб можно было сосредоточиться на беседе с ним.
      А потому мы, пойктесмичи, можем принимать любое обличье в соответствии с моделями, принятыми во Вселенной. Насколько я понимаю, ты прибыл с планеты Земля?
      - Верно, - кивнул Хеллман. - И очень бы хотел вернуться обратно.
      - Что ж, это возможно, - сказала она. - Это можно устроить. При условии сотрудничества с твоей стороны.
      - Черт, да я всегда готов! - воскликнул Хеллман. - Что вы хотите, чтоб я сделал?
      - Мы хотим убраться отсюда.
      - Из Пойктесме?
      - Да нет, идиот! Пойктесме - это мы. Мы хотим всем городом перебраться на твою планету под названием Земля.
      - Но вы же не знаете, как устроена жизнь там, на Земле.
      - А ты не знаешь, что творится здесь. У нас здесь очень серьезные неприятности, Хеллман. Скоро все полетит в тартарары. Мы, пойктесмичи, роботы-дома и мало что понимаем в войнах и всяких там странных эволюционных системах, которыми так озабочены некоторые обитающие тут люди.