16. КОНЕЦ ОРДЫ

Страшен гнев Вечного, и я, Ур-Шагал, провидец и летописец, говорю вам, дети мои, бойтесь прогневить создателя. Ибо все в его руках, и жизнь ваша, и честь. И неисповедимы пути его.

Снова дымы костров уносятся ввысь, в высокие пещеры Ург-Дора. И дым этот уже не от жертвенных костров — то уходят в последний путь души воинов народа ургов, цвет и сила, лучшие из лучших. Победы вскружили голову вождю Ар-Бейру, которого уже никто из народа ургов не назовет великим. Ибо нет величия в бегстве и позорной смерти от удара в спину. Мудрость дана вождю не только для того, чтобы вести в бой армии — он должен был понять, что Вечный лишь испытывает его гордыню. И Ар-Бейр не выдержал этого испытания, как и многие другие до него. Я, Ур-Шагал, говорю вам, что возгордился вождь Ар-Бейр сверх всякой меры и посчитал он себя равным Вечному, и думал, что одно лишь присутствие его принесет победу клинкам наших воинов, победу над любым врагом. О, как заблуждался вождь — что Вечный даровал, то он легко может и отнять. И мудрость, и силу… и удачу.

И волею Вечного, удача покинула нас. Сапоги имперских легионов топчут святую землю народа ургов, наши ручьи утратили прозрачность, теперь их вода красного цвета, а злобные тарги жиреют — сейчас у них много пищи. Очень много.

За эти дни в моей скромной обители побывало много соплеменников — и тех, что могут лишь держать в руках оружие, и других, тех, чей голос громко звучит на военных советах или у алтаря Алмазной Тверди. Я знаю, как были разбиты урги — и я напишу об этом, чтобы и вы, дети мои, сумели узнать о тех временах, когда в один миг рухнуло величие Орды, смешанное с кровью и грязью тяжкой поступью легионов Железного Арманда,

И еще хочу рассказать вам, дети мои, что горе поражения помутило рассудок Великого шамана Аш-Дагота, ибо вознамерился он, вопреки явному желанию Вечного, вновь открыть врата в Стальные пещеры, где надеется разыскать огненных червей. Сила огненных червей, как считает он, сможет обратить вспять солдат Империи и принести ургам желанную победу. Но многие боятся, что деяние это окончательно отвернет от нас лик Вечного… боюсь этого и я, Ур-Шагал, провидец и летописец.

— Я видел его, госпожа. — Немолодой вампир склонил голову перед Таяной.

Было несколько странно видеть вампира, облаченного в форму имперского легионера, но Денис к этому времени уже знал, что такое иногда случалось. Люди, вынужденные столетиями жить рядом с самыми разными созданиями, постепенно вынуждены были либо смириться с этим соседством, либо начинать войну. Если гномы прятались в своих подземельях, где чувствовали — и не без оснований — себя в полной безопасности, если эльфы укрылись в лесах, отгородившись магическими завесами, стараясь не общаться со своими шумными и грубыми соседями, кроме как по достаточно важным поводам, то вампиры вынуждены были жить среди людей. И даже не потому, что человеческая кровь была им нужна для выживания, хотя и это имело место. Просто, как Жаров понял из объяснений Таяны, вампир нуждается в обществе. И ради питания, и ради продления рода… и, в конце концов, просто ради общения.

Конечно, люди не любили вампиров. Еще бы, кто ж будет относиться с симпатией к существу, которое, глядя на тебя, мечтает испробовать вкус твоей крови. Случаи, когда вампиры, подобно Мерлю, поселялись среди людей, врастая, так сказать, в общество, были редки. Да и там им в любой момент мог грозить костер.

Эльфы в этой ситуации схватились бы за свои луки, и воздух наполнился бы пением их не знающих промаха стрел. Гномы спрятались бы еще глубже, завалив камнями выходы на поверхность… ну, отказались бы от своего излюбленного напитка — пива, сваренного умельцами-людьми. Пережили бы.

Вампирам было некуда бежать, и их было слишком мало, чтобы сражаться.

Они выбрали мир. Настолько, насколько это вообще было возможно.

Откровенно сказать, и сами люди, по крайней мере те, кто стоял у власти, тоже не были заинтересованы в уничтожении этих созданий. Нашлись и дальновидные политики, и предусмотрительные военные. И вампиры получили свой шанс войти в сообщество людей, может быть, даже не на вторых, на последних ролях — но войти, попасть под защиту закона, который ясно и четко говорил, за какое деяние полагается плата серебром, а за какое — костер и кол в сердце. Тот же Арманд де Брей, несмотря на стойкую неприязнь к кровососам, с готовностью принимал их в состав своей армии, поскольку нет в этом мире лучших разведчиков и посыльных. Вот и сейчас этот вампир — не рядовой, десятник, командующий особым разведывательным отрядом, докладывал о результатах своего полета.

— Статуя установлена на широкой площадке возле пещер. Она и впрямь похожа на алмазную, сияет даже при свете факелов.

— Далеко? — коротко бросил барон.

— Пехоте полдня пути, — ответил вампир, мысленно прикинув расстояние. — А кавалерии там будет трудно, прямой дороги к этому поселению нет, а лес слишком густой. Кое-где и пехоте придется расчищать дорогу топорами.

— Они тебя видели?

— Конечно, — усмехнулся разведчик, демонстрируя слегка пожелтевшие от возраста клыки. Судя по его внешнему виду, вампир прожил на этом свете уже лет четыреста. Учитывая, что он сумел дожить до столь почтенного возраста, следовало отдать должное его умению ладить с людьми. — У ургов все еще есть шаманы…

Барон хмыкнул, расценив фразу то ли как шутку, то ли как комплимент. Скорее — как комплимент. После битвы у Беловодной у Орды и впрямь остались шаманы — вопрос лишь в том, сколько.

— Ты ранен?

— Пара стрел, — пожал плечами вампир. — Уже все заросло. А огнем они не кидались… боятся.

Присутствующие понимающе переглянулись. На месте шаманов они бы тоже побаивались даже простейших огненных фаерболов. Были тому причины…

Выслушав сбивчивый и многословный рассказ дочери, барон не стал проявлять ни недоверия, ни нерешительности. Об Оракуле он, конечно, слышал немало, и если характер древнего существа каждый рассказчик описывал исключительно в зависимости от личных обид, то в одном сходились все — Оракул не ошибался. И теперь, раз он предсказывает возможность гибели самого мира, к этому следует отнестись с должным вниманием.

К тому же необходимость добраться до алмазной статуи, которая виделась Оракулу как источник всех бед, вполне согласовывалась с планами самого барона. Орду следовало растереть в пыль… и Арманд намеревался сделать это в самые ближайшие дни. Что ж, придется поспешить.

Барон был полностью уверен в своих силах и когда заявил, что не пройдет и седмицы, как статуя будет у них в руках, вполне отдавал себе отчет в сказанном. Тридцать полностью укомплектованных легионов — страшная сила, способная смести с лица земли все, что может противопоставить Империи Орда, — и еще полстолька.

Легионы выступили на рассвете. Через два дня марша командующий разделил армию — большая часть пехоты перешла Беловодную в верховьях, и теперь с каждым часом все более надежно отрезала Орду от милых ее сердцу лесов и пещер. Остальная же часть армии — почти вся кавалерия, эльфийские стрелки, обслуга боевых метательных машин и четыре легиона тяжелой пехоты — двинулась более коротким путем. Еще полусотней эльфов и тремя сотнями арбалетчиков барон пожертвовал — этот отряд был направлен к Длани Мага, чтобы перекрыть дорогу на случай, если вдруг урги попытаются выйти имперской армии в тыл. Отряд стрелков, к которому было добавлено еще две сотни панцирной пехоты, способен был намертво перекрыть горную дорогу от любого количества врагов. Несколько вампиров-гонцов умчались куда-то, унося письма, скрепленные личной печатью барона, многими ценившейся ничуть не менее, чем витиеватая подпись самого Императора. Куда и зачем отправились крылатые вестники, было никому, кроме самогоде Брея, не известно.

Конечно, движение столь крупных сил урги не проглядели — но сделать уже ничего не могли. Или скорее не захотели — у них еще был шанс избежать бойни, но они им не воспользовались. Барон на совете, куда оказалась приглашена и Таяна как волшебница, пополнившая на время кампании ряды боевых магов армии, сообщил, что на месте ургов бросил бы и захваченные крепости, и до-

бычу, отступив на свою территорию, в леса, где Империя неизбежно потеряет свое основное преимущество — строй. Чем руководствовался вождь Орды, не пытаясь выбраться из окружения, сказать было сложно. Может, болезненными представлениями о чести?

Кольцо окружения было замкнуто к исходу пятого дня. Урги — почти все силы Орды, стянутые в один кулак, занимали позиции на обоих берегах реки, заняв заодно и брошенный лагерь легионеров, почти полностью, впрочем, разрушенный магической вспышкой огня, вырвавшегося из-под контроля шамана. Вырваться из котла они не пытались, хотя один из вестников уже принес сообщение, что большой, в две—две с половиной тысячи отряд ургов попытался, как и предвидел опытный полководец, просочиться в тыл имперцам по горной тропе, Потеряв треть армии, урги отступили. Потери отряда, защищавшего Длань Мага, были незначительны.

Утром шестого дня трубы взвыли, подавая сигнал к наступлению. Пехота, сомкнув щиты и ощетинившись копьями, двинулась на огромный лагерь ургов. В этот раз битва должна была происходить без поддержки магии — Таяна быстро убедилась, что в этих местах боевые заклинания могли привести к весьма плачевному результату. Шестерым волшебникам придется ограничиваться предельно простыми заклятиями, и будет куда безопаснее для всех, если используемые силы не будут носить откровенно наступательного характера. Поначалу с ней спорили — но вскоре согласились. После того как Дастин попытался создать ветер, дующий в спины солдатам и помогающий им в атаке, а заодно запорашивающий пылью глаза ургам. Смерч, получившийся в результате относительно элементарного, изучаемого на начальных курсах Академии заклинания, гасили все вшестером.

Почти не понеся потерь, пехота встретила арбалетный залп. Чуть больше неприятностей принес огненный шар, пробивший немалую брешь в стальной стене щитов. Второй и третий клубки пламени были сбиты арбалетчиками, четвертый, как втайне все и ожидали, взорвался в руках шамана, испепелив и его, и всех, кто оказался поблизости. Взрыв не был столь силен, как тогда, во время боя ургов с легионами Таркина, но и в этот раз Орде досталось весьма ощутимо — не менее сотни бойцов сгорели заживо.

Урги бросились было навстречу людям, яростно, с воплями, отчаянно размахивая сталью. Что ж, этот бросок привел лишь к тому, что далее легионы шагали в основном по устилавшим землю телам. Удар длинных копий был неотразим — и мало кому из бойцов Орды удавалось дотянуться до медленно надвигавшихся легионеров хотя бы кончиком клинка.

На другом берегу урги решили, что им противостоит меньший по численности отряд. В какой-то мере это было правдой, но Орда вновь пала жертвой недостатка информации. Имея троекратное превосходство, урги надеялись опрокинуть людей в считанные минуты и, вырвавшись на оперативный простор, уничтожить эту часть армии до последнего человека — тяжелая пехота де Брея не сможет прийти на помощь, разделяющая его войска река не даст помешать разгрому.

Да, река и впрямь не дала бы командующему переправить свои силы… если бы он собирался делать это.

Сначала ургов встретили эльфийские стрелы. Даже двадцать—тридцать лесных снайперов могли остановить серьезную атаку недостаточно бронированной пехоты. Здесь же ургам противостояли четыре сотни стрелков — страшная сила. Белооперенные стрелы буквально выкосили передние ряды ургов, с немыслимой точностью поражая любые незащищенные места — горло, глаза, рот. В первую очередь были выбиты немногие латники и те, кто носил кольчуги. Хотя, конечно, эльфы с готовностью валили всех, кто оказывался в пределах досягаемости их луков.

Когда изрядно поредевшая, но все еще сильно превосходящая людей числом толпа ургов приблизилась на расстояние арбалетного выстрела, стрелы полетели с двух сторон. Урги стреляли на бегу — и, конечно, меткость оставляла желать лучшего. И все же эльфы потеряли около десятка бойцов, после чего легко отступили, не ввязываясь в драку и стремясь любой ценой уйти от рукопашной, в которой они никогда не были сильны. А освободившееся пространство пронзил рой арбалетных болтов, выпущенных имперскими стрелками. Эти целились спокойно, а потому последствия залпа были для ургов истинной катастрофой.

А потом в дело пошли топоры ургов и копья легионеров. Воздух наполнился грохотом сталкивающейся стали, арбалетчики и эльфы, ушедшие под прикрытие щитов панцирной пехоты, били над головами своих товарищей, и мало какая из стрел не находила цели. Внесли свой вклад и баллисты — тяжелые дроты нанизывали на свои древки сразу по несколько ургов, а катапульты обрушивали на головы наступающих каменную картечь и горшки с «гномьей мочой», тут же вспыхивающей жарким коптящим пламенем.

Может быть, Орда — вернее, то, что от нее осталось, и прорвалась бы, пусть и ценой немыслимых потерь. Вырвалась бы в поле — а там не всякий скакун догонит урга. Но в этот момент во фланги… если напирающую на строй легионеров толпу можно было считать отдаленным подобием строя — во фланги ударила кавалерия.

И урги дрогнули. И побежали…

Отступая и на одном берегу, и на другом и не имея иного пути, воины ургов, теряя оружие, бросались в воду. Был шанс просто уплыть — уплыть по течению как можно дальше — а там, возможно, выбраться на берег. Вода почернела от тысяч голов — а с обоих берегов летели и летели стрелы.

В этот момент стало ясно, куда столь внезапно улетели гонцы. Из-за поворота реки показались корабли. Их было немного — не более десятка, но меж собой они тащили сети, почти полностью перегородившие реку. Арманд де Брей предвидел все — и теперь урги, как крупная рыба, вязли в сети, путались, захлебывались… а снизу уже поднимался второй ряд кораблей, отлавливая случайно уцелевших. На судах стеной стояли солдаты и раз за разом слитно щелкали арбалеты, посылая в воду смертоносные болты.

Какое-то количество ургов все же избежало истребления — им удалось прорваться сквозь ряды легионеров и с той, и с другой стороны реки. На одном берегу кавалерия все же догнала беглецов и буквально втоптала их в землю. На другом кавалерии не было, и ургам удалось уйти. Жалким остаткам — не более пяти-шести сотен бойцов…

Выслушав разведчика, барон задумался. Конечно, он не подвергал сомнению рассказ дочери, но в густом лесу тяжелая пехота будет уязвима. Хотя люди и воевали с ургами уже не одну сотню лет, еще никогда имперские войска не переступали границ этого леса. Империя сильна строем сомкнутых щитов, сильна атакой тяжелой кавалерии, сильна слаженными залпами арбалетчиков — здесь же, в чаще, бой будет идти один на один, и кто знает, скольких воинов недосчитаются центурионы. Немногие из легионеров могли бы выстоять в схватке с ургом без поддержки товарища.

Денис прекрасно понимал полководца. Решиться разом утратить преимущества в обмен на неясные перспективы биться с противником на его территории… это было не слишком мудрым решением. А потому он, перекинувшись несколькими словами с Тернером, предложил барону другой — может быть, не самый надежный, но все же выход.

Первым словом де Брея было категорическое «нет». Спор продолжался не менее трех часов, прежде чем командующий скрепя сердце уступил. Он еще отчаянно пытался отговорить дочь от участия в экспедиции, но Таяна, всегда относившаяся к словам отца с уважением и пониманием, вдруг уперлась. Отпускать Дениса одного она не хотела — и ей было плевать на то, что, кроме этого мужчины, в опасный рейд отправятся еще полтора десятка бойцов. Тэй не хотела слушать никаких аргументов, в конце спора заявив, что все равно отправится в лагерь ургов — и тому, кто посмеет ее остановить, не поздоровится.

Барон злился — девушка оставалась спокойной, барон угрожал — Таяна лишь пожимала плечами. Барон просил… она немного всплакнула у него на плече, но решения не изменила. И он сдался.

— Часть ургских сил мы отвлечем, — мрачно пробурчал он. — Кавалерия и часть пехоты пойдут в обход, дорогами… хотя какие тут, Эрнис их покарай, дороги. Остальные силы войдут в лес, но постараются не принимать боя. В любом случае Орда вынуждена будет выставить заслон. Надеюсь, вам это поможет.

— Нужна черная ткань, — заметил Денис. — И много…

— Найдем, — кивнул Арманд.

Он повернулся к высокому эльфу, удобно устроившемуся в кресле и почти не принимавшему участия в споре. Лишь на вопрос, согласны ли его бойцы принять участие в этой авантюре, коротко кивнул, считая, что больше тут говорить не о чем.

— Князь, прошу отобрать тех, кто отправится на… — барон замялся, подбирая подходящее слово и стараясь удержаться от ругательств, — на вылазку. Пятнадцать стрелков.

Денис вновь, в который уж раз, украдкой бросил взгляд на эльфа. Здесь, в имперском лагере, он впервые увидел этих существ, которые в его мире считались лишь сказкой, но зато были персонажами многочисленных книг. Сразу вспомнились слова Оракула о том, что люди, бывало, проникали из мира в мир и раньше, принося с собой свою память. Да, эльфов он примерно так и представлял — высокий, хрупкого телосложения мужчина, с чуть заостренными ушами и длинной, гораздо ниже плеч, гривой светлых волос. На нем была кольчуга непривычно зеленого цвета, облегавшая тело подобно перчатке. Вряд ли она могла бы уберечь от ургского топора, но вот от стрелы и даже от арбалетного болта это творение гномов, по словам Таяны, защищало вполне надежно. Сами эльфы практически не обрабатывали металл, предпочитая покупать у гномов готовые изделия.

Это был не простой эльф — он носил титул князя, один из высших эльфийских титулов.

— Я буду одним из этих пятнадцати, — внезапно сказал он.

Барон открыл от удивления рот, но, видимо, будучи знакомым с привычками и характером эльфов лучше многих, даже не стал спорить. Денис мало знал об эльфах, но об их ни с чем не сравнимом упрямстве был наслышан и потому догадался, что спор этот был бы бесполезен. Поэтому де Брей лишь покачал головой, пожал плечами… стараясь хотя бы жестами выразить свое неодобрение. Несмотря на то что эль-фийские стрелки сражались плечом к плечу с имперцами, они не подчинялись командующему и больны были в любой момент вернуться в свои леса. Или полезть в драку на верную смерть. Или сделать что-нибудь еще, идущее вразрез с тактическими планами барона. А могли и беспрекословно исполнять его приказы… В общем, действовали на свое усмотрение.

— Хорошо, — вздохнув, резюмировал барон. — Значит, так тому и быть. Осталось дождаться темноты. И я только надеюсь, что шаманы ургов заняты своими делами и не будут всю ночь прощупывать небо.

Тьма над лесом сгустилась довольно скоро. К этому времени доставили и черные плащи, в которые чуть ли не с головой замотались все, кому предстояло отправиться на вражескую территорию. Полтора десятка эльфов во главе со своим князем, Таяна с Денисом да еще Тернер. Почему тьер решил отправиться с ними, Денис спрашивать не стал — и так было ясно. В последней схватке ему так и не удалось принять участие в бою, и хищник порядком истосковался по хорошей драке.

— Ну, да пребудет с вами светлая Эрнис, — прошептал барон.

Могучие лапы подхватили диверсионный отряд, крылья разом ударили по воздуху. Восемнадцать вампиров — все, чем располагали имперские силы. Вампиру в его крылатой форме несложно поднять человека, даже увешанного оружием, и потому путь до ургского стойбища обещал быть недолгим… хотя и впечатляющим. Жарову приходилось летать по-разному — и на флаерах, и на тяжелых, плюющихся во все стороны огнем десантных ботах, и на индивидуальных антигравитационных поясах, носивших в народе из-за своей ненадежности насмешливое название «крылья ангела». Мол, чуть ошибся — и на небеса. Но полет в лапах вампира заставлял его сердце замереть, как будто бы он в первый раз в жизни поднялся в воздух. А еще он порядком побаивался, что крылатое создание, которому выпало тащить Тернера, догадается о нечеловеческом происхождении своей ноши. Но этого, к счастью, не произошло — а если у вампира и возникли подозрение, он предпочел промолчать.

Мерно хлопали кожистые крылья, ветер бил в лицо, проникая сквозь складки черной тканя. С земли увидеть крылатый отряд было невозможно — по крайней мере обычным зрением. Шаман или маг с помощью несложного заклинания увидел бы вампира без всякого труда, оставалось лишь надеяться, что у ургов сейчас хватает других забот.

Летели они недолго, от силы полчаса. Сверху раздалось предупреждающее шипение — в крылатой форме вампиры были лишены дара речи — и Денис почувствовал, что его «транспортное средство» снижается. Он чуть согнул ноги, и почти тут же каблуки сапог врезались в землю.

Вампиры, освободившись от своей ноши, вновь поднялись в воздух, только теперь они незримыми тенями скользили меж стволов деревьев, образовывая дозорный круг. И лишь один из них, вновь приняв человеческую форму, подошел к князю. Хотя формально идея этой вылазки принадлежала Денису, командовал отрядом эльф. Как старший по званию, положению и воинскому опыту.

— Мои родичи постараются не подпустить к вам патрули, если они здесь есть. — Вампир еле шевелил губами, и потому слышали его только князь и стоящий рядом Денис. — Поселок ургов перед вами, лес заканчивается шагов через двадцать…

Князь несколько нетерпеливо кивнул — любой эльф умел чувствовать лес, и он прекрасно знал, на каком расстоянии находится опушка.

— Святилище рядом, оно как раз на краю поселка. Возле статуи три пещеры, кто в них — мы не знаем. Может быть, шаманы, так что будьте осторожны.

С этими словами вампир трансформировался и взмыл в воздух. Денису оставалось только порадоваться — восемнадцать крылатых бестий, почти нечувствительных к стрелам, представляли собой серьезную силу. В крайнем случае они смогут унести диверсантов… или некоторых из них. Денису удалось переговорить об этом с тем вампиром, самым старшим, что летал на разведку — и тот обещал, что если Таяна попадет в беду, ее унесут куда подальше, несмотря на все возмущение волшебницы.

Оставшиеся метры до опушки преодолели быстро. С каждым шагом Денис убеждался, что совершенно не умеет ходить по лесу. Создавалось впечатление, что все вокруг состоит исключительно из сухих веток, ломающихся под его ногами с оглушительным хрустом. Эльфы, конечно, не издавали вообще никакого шума. Тернер, казалось, и вовсе скользил по воздуху, и Денис сомневался даже, что ноги тьера хотя бы приминали траву. Лишь он да еще Таяна, пробираясь между деревьями, рисковали выдать присутствие отряда ургским дозорам.

— Что они делают? — шепотом спросил Денис у Таяны, когда они подобрались почти вплотную к святилищу.

— Какой-то ритуал, — так же тихо отозвалась она.

Действительно, на площадке перед пещерами, прямо перед массивной статуей, выполненной из блестящих в свете факелов кристаллов (это живо напомнило Денису стены Хрустальной Цитадели), царило оживление.

— Если Оракул прав и врата в твой мир открывает этот голем, — едва шевеля губами, прошептала девушка, — то, кажется, как раз этим они сейчас занимаются.

— Им надо помешать…

— Ты сошел с ума. — Тэй шевельнула рукой, указав в сторону одной из пещер.

Денис вгляделся — там, в густом мраке, виднелось что-то массивное. Что именно — он никак не мог разобрать, слишком уж темно.

— Что там?

— Кажется, воины… много.

— Да, тогда ты права, они и в самом деле открывают портал.

— Их надо брать врасплох… пусть воины уйдут в портал, тогда здесь останутся только шаманы. И у нас будет шанс.

— Каждый портал увеличивает вероятность разрыва мембраны.

— Придется рискнуть…

О том, что их могут услышать, Денис особо не беспокоился. Десяток ургов возле статуи, видимо, служителей культа, пели торжественную, хотя, по мнению Жарова, слишком грубую песнь. Вернее сказать, не пели — орали, как будто бы намереваясь докричаться до небес.