Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Стражи Границ (№1) - Воинство сатаны

ModernLib.Net / Фэнтези / Воронин Дмитрий / Воинство сатаны - Чтение (стр. 23)
Автор: Воронин Дмитрий
Жанр: Фэнтези
Серия: Стражи Границ

 

 


В крепость непрерывным потоком вливались люди. Среди ополченцев были не только мужчины — не менее двух десятков баб, не желая разлучаться с мужьями, заявили лично Клейну, что могут управиться с арбалетом не хуже его самого. Центурион поморщился, но бабы, по сути, были правы, поэтому спорить он не стал. Всем мужикам тут же раздали оружие — почти полностью опустошив при этом арсенал Миста.

Шумная толпа крестьян, каждый из которых уже мнил себя великим воином и вовсю хвастался перед приятелями мечом, топором или палицей — кому что досталось, — была быстро рассортирована десятниками, каждый из которых получил в свое подчинение по паре мужиков. Место подавляющему большинству новоиспеченных защитников цитадели было определено на стенах. Ни десятники, ни офицеры, ни сам легат отнюдь не страдали альтруизмом — все прекрасно понимали, что этим мужланам предстоит выдержать первый удар — и даже если они падут все до последнего, их смерть позволит сохранить опытных бойцов. Профессиональные охотники — а их набралось почти три десятка, заняли особое место. Эти явились со своей амуницией — проверенные в делах луки, связки длинных стрел. Мастеров сбивать стрелой белку — да еще так, чтобы не попортить ей при этом шкурку — встречали с радостью. Эти в отличие от обычных сервов лишними в крепости не станут. Д'Лемер приказал установить стрелкам жалованье легионеров, что было встречено радостными воплями, и выкатить во внутренний двор крепости десяток бочек вина. Конечно, на весь гарнизон это было не так уж и много, но по кружке досталось всем.

Две кузни, расположенные во внутреннем дворе крепости, исторгали из своего нутра грохот и клубы дыма. Мастера, подмастерья и направленные им в помощь мужики, сколько-нибудь существенно обученные кузнечному делу, старались вовсю… хотя запасы снаряжения были и велики, но во время осады ни одна стрела не бывает лишней. И конечно, в первую очередь ковались шлемы — грубые, глухие, сильно затрудняющие обзор, но предназначенные для одной-единственной цели — уберечь голову от стрел. Ибо тяжелый болт прямо в лоб — вот что более всего угрожает арбалетчикам на стенах. Когда дело дойдет до рукопашной, их место займут мечники и алебардисты, но до этого времени место у бойниц безраздельно принадлежит стрелкам.

Мальчишки таскали к бойницам связки стрел и арбалетных болтов. Вообще пацанов в крепости было немало, и далеко не все захотели уехать. Легат не настаивал — воины ему были нужнее на стенах, а подносить воду, еду и стрелы могут и подростки. Только самых маленьких вместе с некоторыми женщинами он в приказном порядке отправил вместе с беженцами из города.

А возы продолжали прибывать — везли смолу, масло, бревна — цитадель отчаянно готовилась к обороне — и при этом каждый понимал, что все необходимое сделать не получится. Нет времени. Примерно к обеду выяснилось, что поднять мост не удастся — механизмы, заброшенные, почитай, с сотню лет назад, просто развалились при одной только попытке начать крутить ворот… Да и сам мост порядком врос в землю и при попытке вырвать его оттуда насильно скорее всего просто развалился бы на куски… Отсутствовал и катаракт — тяжелая каменная плита, которая должна была перекрыть проем ворот, если створки не устоят под ударами атакующих — Д'Лемеру рассказали, что лет двадцать назад лопнули цепи, удерживающие монолит, и тот рухнул вниз, расколовшись на несколько кусков. Обломки тогдашний комендант приказал убрать, а заменить камень как-то все не собрался. Правда, сами ворота были прочны, и нападающим придется провозиться, чтобы вскрыть знавшее руку гномов сооружение.

Через два часа примчался вестовой от Торикса. Ургов видно не было, но все было готово к встрече. Мост обильно пропитан маслом и способен вспыхнуть от первой же искры.


Рядовой Бартак пил пиво. Дрянное пиво, совсем не такое, какое ему было положено еще днем раньше. Пил жадно, не чувствуя вкуса, — просто чтобы забыться. Наверное, еще недавно за такое поведение он сам бы предпочел приказать пороть нерадивого солдата до потери сознания, но сейчас его это не волновало. А волновала только очередная кружка пойла. Десятник Бритт, которому в подчинение досталось это «сокровище», лишь махнул рукой — оно и понятно, у человека большое горе, а где ж еще утопить горе, как не в бочке с крепким пивом?

Еще вчера Сард Бартак ходил, широко расправив плечи и с легким презрением поглядывая на всех, кто был ниже его чином. Перспективы были радужными — он не так уж и стар, ему всего тридцать пять, и уже — командир центурии. Конечно, в его карьере немалую роль сыграли деньги… но отец, исправно снабжавший сынка серебром, уже с полгода как отошел в чертоги светлой Эрнис, оставив сыну помимо родового герба и обветшалого замка еще и кучу долгов. К великому изумлению сына, деньги на его содержание оказались заемными, и кредиторы все настойчивее и настойчивее требовали выплат. Отцовский замок… по большому счету развалину, не стоящую доброго слова, пришлось продать, и, слава Эрнис, этого хватило на погашение долгов. Бартак давно махнул рукой на наследство и решил, что военная карьера куда выгоднее. Тем более что центуриону, ежели уметь в нужное время оказаться в нужном месте, всегда может открыться прямая дорога в легаты. Молодая жена, доходное место, перспектива карьеры… что еще нужно мужчине?

И все рухнуло в одночасье. Этот проклятый однорукий недоумок, неизвестно каким путем выбившийся в легаты, одним мановением своего гнилого обрубка перечеркнул Сарду Бартаку всю жизнь. И что бы там ни говорил скотина Д'Лемер, но один раз разжалованному солдату больше ничего не светит. Может, он и сумеет подняться до десятника или даже до сотника… хотя нет, последнее — уже весьма сомнительно.

Жена, узнав о том, что ее вчера еще обеспеченный муж, блестящий офицер, сегодня — всего лишь рядовой легионер в простой кольчуге, молча указала Сарду на дверь. А потом, понукаемая солдатами, и вовсе собрала вещи — не забыв при этом прихватить с собой все серебро, что неосмотрительно оставил в доме Бартак — и отбыла в неизвестном направлении.

Что же касается друзей… их он не имел и раньше, не предвиделось и теперь. Солдаты его не любили и теперь, когда он стал одним из них, встретили насмешками… И если раньше за один лишь косой взгляд он мог любого отправить под кнут, то теперь разбираться следовало самому, полагаясь только на силу… и тут Бартак неожиданно для себя обнаружил, что пара лет в относительной праздности вышла ему боком. Что было подтверждено двумя зубами, которые еще утром составляли единое целое с его, Бартака, челюстью.

Он пил пиво, и в самом деле надеясь утопить в нем всю тоску и печаль. И это у него получалось… Сначала утонули выбитые зубы, потом жена, оказавшаяся первостатейной сукой. Пошли на дно сволочи сослуживцы и подонок Клейн, погнушавшийся даже заговорить с бывшим центурионом, лишь презрительно сощурившийся и отправивший его, Бартака, на привратную башню — известное место, где бой всегда самый жаркий и где шансов распроститься с головой куда больше, чем в любом другом месте крепости. Одна за другой все печали уходили на дно пенящейся горьковатой жидкости… и только одно, словно дерьмо, кружилось по поверхности, не желая уходить в забвение. Только одна страсть осталась, не давая покоя, заставляя пальцы судорожно стискиваться на рукояти простого меча.

Месть.

О как он мечтал отомстить этой скотине Д'Лемеру. Кажется, сейчас Бартак отдал бы все на свете за радость увидеть высокомерного легата ползающим у своих ног. За радость наступить однорукому на горло и увидеть, как жизнь медленно покидает это никчемное тело. Ради этого зрелища бывший центурион был готов на все.

Постепенно план начал вырисовываться, план почти безупречный, в котором ему, Бартаку, была уготована одна из самых важных ролей. Он глотнул еще пива, затем отставил кружку — для того чтобы сделать задуманное, ему понадобится свежая голова. А выпить можно будет и потом…

Было уже темно, когда он выскользнул за ворота цитадели, ведя скакуна в поводу. Стоящий на страже легионер окликнул Бартака.

— В город я, приятель. — Экс-центурион прилагал героические усилия к тому, чтобы его речь звучала дружелюбно. Хотя от мысли о дружеском разговоре с какой-то там рядовой швалью ему хотелось блевать. О том, что он и сам в настоящее время такой же рядовой воин, лишний раз вспоминать не хотелось.

— Зачем?

— Жена там, — усмехнулся Сард. — Надо, чтоб уехала…

— Да ты что, перепил сегодня? Клейновы парни из города всех выгнали, там даже собаки, наверное, живой не осталось.

— Да уж, не знаешь ты мою стерву, — хохотнул Сард. — Очень удивлюсь, ежели ее дома не застану… ей, знаешь ли, никто не указ.

Легионеру, поставленному в ночь на стражу у ворот, было скучно. Препирательство с проштрафившимся офицером вносили некоторое приятное разнообразие в долгое дежурство — к тому же, по мнению солдата, Бартак был известной сволочью, и потрепать ему немного нервы будет благим делом.

— Дык, — протянул он, — ежели никто не указ, так и ты там, получается, не нужон…

— Ну, указ там или не указ, а как протяну разок-другой вожжами, сразу поймет, кто в доме хозяин. Да ты, приятель, не беспокойся — я недолго. Ну там, помогу веши сложить, да выгоню… а то ведь, сам понимаешь, неровен час урги придут… все ж таки жалко бабу. Какая-никакая, а своя.

Солдат раздумывал… с одной стороны, приказа никого не выпускать из крепости не было. Да и то, какие там приказы — почитай что четверть гарнизона носило неизвестно где. Одни все еще помогали грузить телеги, доставляя в крепость остатки всего того, что горожане не смогли или не захотели взять с собой во время бегства. Другие вместе с молодым Ториксом еще утром уехали куда-то да так пока и не вернулись.

С другой стороны, очень уж хотелось сделать этой сволочи какую-нибудь гадость. Вот, к примеру, ежели сейчас предложит монету… тогда его можно будет и десятнику сдать — мол, взятку сует. А за такое и плетями бывшего отца-командира поучат… а то и больше перепадет.

— А скакун-то тебе зачем?

— Да вот думал, провожу… подальше от города. Не пешком же назад топать, верно? И потом, хоть уверен буду, что не вернется.

Стражник еще раз вздохнул… посмотрел на Бартака… и махнул рукой.

— Иди уж…

Бывший центурион благодарно осклабился.

— Спасибо, приятель. Ты не того… не волнуйся. Я ненадолго.

И исчез в темноте. Но путь он держал отнюдь не к дому, который давно уже считал своим. Дом был пуст — в этом он был уверен абсолютно. Он одним движением взлетел в седло и спустя несколько мгновений уже мчался в сторону переправы. Теперь главным было не попасться на глаза отряда Торикса, с этим выскочкой душевные разговоры не помогут. Да и не станет он скорее всего разговаривать.

Лес встретил Бартака настороженной, гнетущей тишиной. Всадник почти сразу же свернул с проторенной дороги, углубившись в чащу. Теперь он ехал медленно, осторожно — во тьме любая ветка грозила опасностью, а ночным зрением, которым так гордились гордецы эльфы и уроды урги, он не обладал. Поэтому приходилось тщательно выбирать дорогу, остаток пути он вообще прошел пешком, стараясь производить поменьше шума. Если Торикс не дурак — а он скорее всего службу знает, — то отряд одним кулаком не держит, наверняка разослал патрули на поллиги от переправы.

И вот перед путником заплескалась темная, кажущаяся бездонной, вода. Он привязал скакуна к дереву, быстро разделся, свернув одежду плотным узлом и затолкав ее в просмоленный кожаный мешок, осторожно ступая босыми ногами, вошел в воду, Река приняла его беззвучно, без всплеска… земля удалялась медленно, течение здесь было не слишком быстрым, его почти не снесло. И на противоположный берег он выбрался довольно скоро. Конечно, если урги попробуют переправляться под стрелами Торикса, особой радости им это не доставит, хотя и остановить Орду жалкие две сотни стрелков не смогут. Так, немного задержать — не более.

С этой стороны берег был вязким, илистым… утопая чуть не по колено в склизкой грязи, Бартак выбрался на сухое место. Кожа моментально покрылась пупырышками — ночной воздух был довольно прохладен. Долго отряхивался, размазывая тину по ногам, затем кое-как натянул на себя одежду. Оружие он с собой не брал, весь его план основывался на том, чтобы ни в коей мере не изображать из себя угрозу. Для ургов, разумеется, — он не сомневался, что здесь, на их территории, лес буквально кишит разведчиками. В том, что патруль захватил пятерых «охотников», сыграла свою роль изрядная доля слепой удачи. Говорят, увидеть в лесу эльфа можно только тогда, когда тот сам этого желает. С эльфами Бартаку сталкиваться не приходилось, но урги, жители лесов, тоже умели перемещаться среди деревьев почти бесшумно.

Поэтому он совсем не удивился, когда кусты за его спиной зашуршали и в спину, почти проткнув кожу, уперлось что-то острое. Он медленно поднял руки, демонстрируя отсутствие в них оружия, и на ломаном ургском заявил:

— Кто тут у вас главный? Ведите к нему, говорить буду…


День прошел относительно спокойно — все были столь загружены работой, что, когда уже в сумерках прозвучал пронзительный сигнал тревоги, многие даже обрадовались этому. Заканчивалась тяжелая, нудная работа — и начиналось привычное дело. Битва. Воины поспешили на стены, вспыхнули костры под чанами со смолой и водой, мозолистые руки сорвали шнуры, оплетающие связки стрел.

Но это были еще не урги. В ворота влетел идущий галопом отряд стрелков под предводительством Торикса. Центурион, соскочив с седла, тут же, через ступеньку, побежал по лестнице, ведущей в кабинет легата. Но Д'Лемер уже вышел навстречу,

— Легат! — Торикс отдал честь. — Орда пошла.

— Мосты? — коротко спросил Д'Лемер, больше для проформы, поскольку в ответе почти не сомневался.

— Сожжены. Мои парни положили не менее сотни тварей, но их была тьма. Когда они стали выбираться на наш берег, я приказал отходить.

— И правильно сделал, мой мальчик, правильно сделал. — Седой легат положил руку на плечо центуриона. — Мы готовы их встретить, пусть приходят. Сейчас на стенах достаточно стрелков, поэтому твои парни могут отдохнуть. И я сомневаюсь, чтобы урги атаковали прямо так, с ходу… для штурма им нужно собрать все силы в кулак. У тебя есть потери?

— Пятеро легко ранены, один убит. У этих тварей мощные арбалеты.

— Ясно. Ну что ж, ты можешь идти. Тебе тоже нужен отдых.

— Я не…

— Иди, иди… И позови Трента. Мне, знаешь ли, трудновато стало надевать доспехи в последнее время. — Он кивнул на культю левой руки.

Облачившись с помощью Трента в броню, Д'Лемер поднялся на стену. Несмотря на тьму, было видно активное копошение массы живых существ на расстоянии чуть больше выстрела от стены. По дороге комендант отдавал многочисленные приказания — он не исключал того, что урги все же попытаются взять цитадель с наскоку… хотя они должны понимать, что, раз их встретили на переправе, в Мисте известно о нашествии.

По его приказу на мост полилось масло. Если уж не удастся его поднять…

— Поджигать? — спросил чуть ломающимся голоском молоденький легионер.

Д'Лемер прекрасно понимал, что чувствует сейчас мальчишка-первогодок. Сжечь мост — означало лишить гарнизон возможности спастись, хотя бы и прорвавшись боем сквозь ряды врага. Сам легат был уверен в правильности своего решения — даже сейчас, когда только луна немного освещала местность, было видно, что ургов здесь собралось неисчислимое множество. Сквозь такую толпу не прорвешься, только бездарно положишь бойцов. В схватке один на один люди и урги были примерно равны… хотя нет, урги были посильнее, но легионеры компенсировали это своей выучкой и умением сражаться в строю. И все же сомкнувшие ряды щитов когорты не устоят против такого численного перевеса. А на стенах… на стенах даже плохо обученное мужичье может сделать многое.

— Нет пока, — мотнул он головой. — Рано. Сжечь мосты мы всегда успеем.

— Легат! — раздался откуда-то сверху крик наблюдателя. — Они хотят переговоров!

Д'Лемер удивленно вскинул брови. Это было необычно… более того, это было просто невероятно. Урги никогда не пытались договориться, если чувствовали за собой преимущество. Вот ежели им грозил разгром — тогда пожалуйста.

Легат двинулся на привратную башню, махнув рукой ординарцам. По такому случаю с командиром их шло человек шесть, на случай, если придется быстро разносить приказания. В основном — первогодки, которых Д'Лемер надеялся по возможности не кидать на самые горячие участки. Выучка у парней еще слабовата, для серьезного боя они не готовы.

От почти невидимой во тьме массы ургов отделились трое. Один, с виду обычный рядовой боец, тащил увесистый мешок. Двое других явно не принадлежали к числу рядовых. Хотя, разумеется, непонятно откуда появившееся у ургов желание вести войну по правилам не простиралось на то, чтобы выпустить для. ведения переговоров самих вождей. Для этого надо либо быть круглыми дураками, либо обладать непоколебимой верой в благородство людей — а урги знали о людях достаточно, чтобы в такие глупости не верить.

— Чего надо?

— Мы хотим говорить с легатом Д'Лемером. — Один из ургов, на вид почти старик, опустил ясно видимую в полутьме белую тряпку. Его речь была почти чистой — так говорят урги, много лет прожившие среди людей. Несмотря на в целом более чем прохладное отношение в Империи к этим созданиям, такие случаи бывали.

— Я слушаю вас.

Легат не боялся пущенной из тьмы стрелы. Слишком близко урги не подойдут, их заметят, а пущенный издалека болт не пробьет кирасу. Поэтому он спокойно поднялся над зубцами стены, давая возможность парламентерам видеть его. Шлем, правда, снимать не собирался — парламентерам придется поверить ему на слово.

Некоторое время старик молчал. Затем заговорил — громко, так, чтобы слышало как можно больше людей. Уже при первых же словах Д'Лемер понял, зачем сюда явились эти трое. Сеять смуту, подбивать слабых духом свернуть с пути долга и чести. Это тоже было странным для Орды, такая тактика больше походила на людскую.

— Орда предлагает тебе, легат Д'Лемер, сдать крепость без боя. В случае, если вы сложите оружие, мы обещаем пропустить вас всех туда, куда ушли ваши женщины и дети. Никто не будет убит. Вы сможете унести с собой все, что захотите, кроме оружия, золота и серебра.

— А если нет? — чуточку насмешливо спросил ветеран.

— Сейчас под стенами Миста пятнадцать тысяч воинов Орды. — Старик говорил спокойно, он не пугал, не угрожал, просто констатировал факт, — Этого достаточно, чтобы раздавить вас. Но если вдруг этого окажется мало, то тебе, легат, стоит знать, что мы — лишь передовой отряд. Если надо, подойдут и другие. Вам же помощи ждать неоткуда.

— Ты в этом так уверен?

— Уверен, — кивнул парламентер. Затем сделал знак молчаливому спутнику. Тот развязал мешок, и под ноги им выкатились три головы, человеческие. — Это гонцы, которых вы послали за помощью.

Некоторое время Д'Лемер спокойно смотрел на страшное содержимое мешка. Покойники давно уже перестали его пугать, как свои, так и чужие. Затем он покачал головой,

— Имперский легион, не сдается. Никогда и никому.

— Ты поступаешь неразумно, легат. — Старик говорил с легкой грустью, даже с какой-то теплотой. Хотя слова эти, обращенные к Д'Лемеру, предназначались вовсе не ему. — Ты обрекаешь своих воинов на верную смерть. Они ведь хорошие воины, и, соединившись с вашими основными силами, они смогли бы принести Империи куда больше пользы, не так ли? А теперь из-за твоих слов они все умрут здесь. Слава, легат, лишь в том, чтобы победить. В смерти нет славы. Зато вы, люди, часто используете слова «глупая смерть». То есть не принесшая никому пользы.

— Мой ответ по-прежнему «нет», старик. Я не сдам крепость без боя.

— Я понимаю тебя, легат. — В голосе появились нотки снисхождения. — Ты боишься, что твой Император сочтет такое решение проявлением трусости. Но подумай, сколько жизней ты спасешь…

Откровенно признаться, к такому повороту событий Д'Ле-мер был не слишком готов. Одно дело — сойтись в честном бою грудь в грудь, и тогда сталь решит, кто сильнее и кто прав. Но эти слова… сам легат не доверял ургам и на медную монету, однако солдаты, те, что ни разу не сталкивались с Ордой в бою, и в особенности мужики, что сейчас стоят на стенах и смотрят на колышущуюся невдалеке от крепости массу врагов, вполне могут принять эти слова парламентеров за правду. Легат поморщился: иногда ему казалось, что все эти условности — белый флаг, неприкосновенность парламентеров, и прочие — давно изжили себя. Было бы куда лучше подпустить эту троицу поближе и нашпиговать стрелами — по крайней мере отомстили бы за тех троих, чьи головы сейчас валяются в грязи у ног старика.

А теперь приходится все это выслушивать… более того, если сейчас он прикажет арбалетчикам прикончить эту троицу, это будет ошибкой.

— Ты все сказал, старик? — Д'Лемер старался говорить спокойно, уверенно и веско. — Ты сказал, а я услышал. Теперь говорить буду я. Эта крепость была построена здесь в качестве гаранта нерушимости границ между нашим и твоим народом. Крепость не ходит по холмам, она стоит все там же, где ее возвели. Но твои воины сгрудились у этих стен, а значит, это вы перешли рубеж первыми. Вы хотите войны? Вы ее получите. Еще никогда Мист не был взят…

Тут он немного покривил душой. И ему, и почти что любому в крепости было совершенно точно известно, что Мист не был взят прежде всего потому, что никто и никогда толком не пытался это сделать. По-видимому, это было известно и ургскому парламентеру, поскольку его уродливую морду исказила гримаса, которая, надо полагать, была ухмылкой.

Но, не желая давать старику вставить слово, комендант продолжил:

— Империя доверила нам охрану рубежей. Я уверен, что, даже приведи вы сюда всю Орду целиком, вам никогда не удастся покорить цитадель. Я сказал — легионеры не сдаются. Никогда. И все на этом. А теперь я прошу вас уйти. Переговоры окончены… и если вы попытаетесь говорить еще, я дам команду арбалетчикам.

Видимо, старик понял, что легат отнюдь не склонен шутить. Он лишь сокрушенно покачал головой — не решаясь открыть рот, ибо его и в самом деле могли тут же заткнуть тяжелым арбалетным болтом, и, сделав знак своим спутникам, отправился восвояси.

— Пошлите человека, пусть принесет головы, — бросил Д'Лемер одному из ординарцев. — И готовьтесь к штурму. Если этот старый хрыч не солгал, сил для этого у них хватит.


Отряды ургов медленно двинулись к крепостным стенам. Д'Лемер напряженно вглядывался во тьму, стараясь понять, что происходит. Орда никогда не вела себя так… с другой стороны, будучи не раз и не два битой, они когда-нибудь должны были поумнеть и хоть в какой-то мере перенять у своих извечных врагов военное искусство. Орущая и размахивающая топорами толпа хотя и наводит страх, но мало на что способна против грамотно организованного строя. Империя доказала это не раз…

И вот сейчас вместо того, чтобы тупо рвануться к стенам и сотнями падать под ударами арбалетных болтов, камней, выпущенных из катапульт, и тяжелых копий баллист, урги шли четким строем, прикрываясь тяжелыми деревянными щитами. За стеной щитов, создававших какое-никакое прикрытие от стрел, бойцы несли многочисленные лестницы — легат прекрасно понимал, что ров, наполненный грязью вместо воды, Орду не остановит. Тем более что у самой стены массивные, сколоченные даже не из досок — из тонких бревен — щиты будут нападающим уже не нужны — и тогда они полетят в ров, моментально заполнив его доверху.

Легат махнул рукой, и катапульты швырнули свои первые снаряды. Примерно треть машин утюжили подходы у цитадели тяжелыми камнями, еще несколько метали камни поменьше — зато чуть не с десяток одновременно. Попав в цель, такой булыжник с гарантией ломал кости, а то и убивал наповал.

В данном случае это оказалось куда эффективней стрел, хотя и арбалетчики пожинали немалую жатву. Но тьма, да еще щиты и массивные вязанки хвороста, которые многие урги тащили над головой, чтобы впоследствии бросить в ров, сильно снижали эффективность стрелков.

Несколько катапульт метнули горшки с адской жидкостью — черная, неприятно пахнущая, она то ли добывалась, то ли изготавливалась гномами и за немалые деньги продавалась имперским легионам. И те не скупились — если требовалось, то этот состав, называемый среди солдат «гномьей мочой», горел густым, жарким пламенем, превращая поле боя в ад. Увы, у Д'Лемера запасов горючей жидкости было мало. Полыхнуло ярким огнем несколько луж, подожженных горящими стрелами, загорелась одежда на ком-то из ургов… Пока толку от использования огня было немного — разве что на поле боя стало малость светлее. Легат махнул рукой, давая катапультам приказ прекратить расходовать огненное зелье зря — оно еще пригодится, когда урги полезут на стену.

Несколько десятков тварей толкали перед собой огромный таран, сделанный из цельного древесного ствола. Люди в подобных случаях имели привычку оковывать острие тарана металлом, да и вообще подвешивать его на цепях внутри прочного каркаса, прикрывая сверху мощной крышей, способной выдержать удар падающего со стены камня — урги не стали особо мудрствовать… Впрочем, то чудовище, которое они взгромоздили на колеса, скорее всего проломит ворота, как хрупкие дощечки.

— Поджигайте мост! — крикнул легат.

Тотчас же в настил моста врезались горящие стрелы — кто-то из лучников не стал ждать, пока с привратной башни начнут лететь вниз факелы. Масло загорелось — но неохотно, слабо… Старое дерево отчаянно сопротивлялось огню.

Таран набирал скорость. Урги, толкавшие его, уже бежали, отчаянно вопя и призывая своих проклятых богов. Один из бойцов споткнулся, рухнул под колеса, его визг затерялся в общем шуме боя… Нескольких достали стрелы — но это не могло остановить атаку тарана.

— Камни, — коротко приказал Д'Лемер.

Несмотря на то что в привратной башне было самое опасное место, легат предпочел находиться здесь. Он прекрасно понимал,-что именно сюда придется основной удар ургов, и считал, что присутствие командира на острие удара придаст смелости солдатам. Его пытались отговорить, но старый вояка твердо стоял на своем.

С нависающей над мостом части башни посыпались вниз глыбы камня. На одну из них таран налетел колесом — удар был страшен. Колесо раскололось на куски, бревно подлетело вверх, сбивая с ног ургов, а затем рухнуло в ров. Бойцов-смертников это не остановило — они уже находились вне досягаемости арбалетчиков. И теперь по крайней мере шестеро тварей вовсю рубили ворота своими огромными топорами. Дерево стонало, но пока держалось. Огонь на мосту почти погас — масла оказалось недостаточно, чтобы сжечь его дотла.

Один из солдат, стоящих на страже у ворот, приоткрыл окошко и быстро прицелился и надавил на спуск арбалета. Ург, получивший железный стержень прямо в пасть, захлебнулся мешаниной крови и выбитых зубов и рухнул в ров… но этот успех был единственным — теперь смертники просто стали осторожнее — а топоры все били и били в окованное металлом дерево.

Кто-то из легионеров метнул вниз горшок с «гномьей мочой». Жарко вспыхнуло пламя, воздух прорезал душераздирающий визг заживо сгоравших тварей — но и солдат бессильно повис на зубцах стены, в его груди, пробив кольчугу и кованый нагрудник, сидел короткий болт.

Во многих местах ров был завален уже почти до самого края — вперемешку лежали вязанки хвороста, тяжелые деревянные щиты и утыканные стрелами тела ургов. Д'Лемер покачал головой — можно сказать, что к стенам Орда подошла почти без потерь. Три-четыре сотни трупов и тяжелораненых — это, можно сказать, ничто. Первые лестницы бухнулись о зубчатый край стены. Часть легионеров попыталась столкнуть лестницы вниз — иногда это получалось, чаще — нет.

Вниз градом сыпались камня, расплющивая ургов, но те, казалось, не обращали внимания на потери и лезли все выше и выше. Далеко не все пользовались лестницами, кто-то закидывал на стены стальные кошки с цепями, уверенно взбираясь по ним — цепь не перерубить топором… А кое-кто из нападавших просто лез вверх по стене, цепляясь когтями за неровности и швы между камнями.

Д'Лемер огляделся. В трех или четырех местах бой шел уже на стене, и взобравшихся наверх врагов становилось все больше и больше. Пожалуй, пора было бросать в бой резервы — стоит ургам захватить башни, и двор цитадели превратится в сплошную ловушку. Он отдал приказание одному из ординарцев, и тот умчался…

Прошло совсем немного времени, и характер боя изменился. Прорвавшихся на стену со всех сторон давила панцирная пехота. Закованные в броню легионеры, каждый из которых силой, пожалуй, превосходил большинство из нападавших, уверенно работали мечами и топорами. Они тоже несли потери… но все же двигались вперед. Урги на стенах оказались в ловушке — с двух сторон их, как железными челюстями, сжимали отборные солдаты Д'Лемера, а помощь подходить перестала. Ров пылал, подожженный гномьим зельем, часть Орды, не выдерживая этой мясорубки, уже отступала от стен, снова попадая под удары катапульт. Арбалетчики били в упор — с такого расстояния от удара железного болта не спасали и тяжелые рыцарские латы.

И все же прошло еще немало времени, прежде чем тела последних прорвавшихся на стену ургов были сброшены вниз. Орда откатилась на достаточное расстояние, чтобы стрельба в их сторону стала бесполезной. Сваленные в ров щиты и хворост догорали, распространяя над цитаделью удушливый, отвратительный запах горелой плоти… Над стеной Миста прокатился победный рев легионеров, солдаты трясли друг другу руки, обнимались — все прекрасно понимали, что штурм отбит и что Орда получила серьезный удар. Это понимали все… но не Д'Лемер.


Бартак начал всерьез задумываться о том, что везение, похоже, навсегда оставило его. Надежды на благополучное выполнение задуманного таяли — то ли по нелепому стечению обстоятельств, то ли по злому умыслу, в этот день его поставили не к воротам, как он рассчитывал, а на стену. И ему пришлось отчаянно драться за свою жизнь — и даже удалось убить одного урга, хотя Бартак и старался не лезть в пекло без необходимости. Что ж, этот клыкастый сам напросился…


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33