Стражи Границ (№1) - Воинство сатаны

Денис с трудом заставил себя успокоиться. В конце концов, возможно, в этом дурацком и, как оказалось, ненужном походе и в самом деле был заложен какой-то глубокий смысл. Что ж, со временем он это выяснит…

— Я хотел узнать, кто я. И как очутился… здесь.

Змея повернула голову к Таяне. Зеленое пламя глаз полыхнуло так, что на каменных стенах пещеры заиграли изумрудные отблески.

— Мне жаль, волшебница. Мои поиски не увенчались успехом, хотя кое-что и удалось обнаружить, Линии жизни твоего спутника появляются в нашем мире из ниоткуда, здесь у него нет прошлого. И его память, не желающая пускать в свои глубины ни тебя, ни меня, закрыта очень надежно.

Денис стоял, не желая верить своим ушам. Неужели все зря, неужели даже это создание, о котором Таяна была столь высокого мнения, ничего не сможет сделать? Он видел, что и девушка более чем огорчена.

Таяна и в самом деле расстроилась. Конечно, ее прошлый разговор с Оракулом подготовил волшебницу к такому исходу, и все же она чувствовала в словах этого древнего создания какую-то недоговоренность. Нельзя сказать, что она была давно и хорошо знакома с хозяином этой пещеры, но… но все равно она была уверена в своих ощущениях. И поэтому, подняв глаза на Оракула, девушка осторожно произнесла;

— Но выход есть, не так ли?

— Есть… — Ей показалось или змея произнесла это короткое слово с видимой неохотой. Зеленые глаза на мгновение переместились в сторону безмолвно стоящего Дениса, а затем снова уставились на Таяну. — Есть одна возможность, но я все же надеялся, что можно воспользоваться другим путем. Этот опасен.

— Скажи.

— Ты знаешь, что такое Слияние Душ?

Таяна задумалась. Термин был знаком, и она явно слышала его давно, очень давно. Может быть, еще в Академии…

Оракул не был намерен ждать ответа — он, вероятно, знал, что услышит.

— Заклинание «Слияния Душ» было создано в глубокой древности, еще задолго до строительства Хрустальной Цитадели, еще тогда, когда цела была Гавань… В ваши дни от этого могучего заклятия остался только жалкий призрак — ваша техника Проникновения… Бессильное подобие, способное лишь на лечение простейших болезней разума. Сейчас эта магия давно и прочно вами забыта, если и остались какие-то упоминания, то только о самом его существовании, но не о сущности. Итак, с помощью этой магии можно проникнуть в самые потайные уголки разума… но только очень сильный маг способен на такое.

— Ты… сможешь?

Покрытая несокрушимой чешуей морда змеи осталась неподвижной, но Таяна могла бы поклясться, что в голосе Оракула прозвучала горькая усмешка.

— Я… я бледная тень былого. Все, что мне подвластно, это обучить и направить более или менее опытного волшебника, тебя, к примеру. Но…

— Я согласна,

— Но, — словно не расслышав, продолжал Оракул, — ты слишком, слишком слаба, Среди нынешних мастеров нет никого, кто сумел бы провести Слияние так, как должно. Тебе угрожает опасность… даже нет, это не угроза. Ты не сможешь выйти из Слияния невредимой,

Таяна покосилась в сторону Дениса, вдруг обратив внимание, что тот стоит неподвижно, словно статуя. Она присмотрелась внимательней — кажется, ее спутник даже не дышит.

— Он не видит и не слышит нас, волшебница.

— Ясно… — протянула она. — Значит, ты говоришь, я рискую. А чем именно?

— Никто не знает, что держит в плену его память, какие силы сковали ее настолько сильно, что даже я не способен пробить брешь в этой броне. Я не могу сказать, с чем ты встретишься там, в глубинах его разума… Если ты проиграешь этот бой, ты скорее всего погибнешь. Не физически, это тело сможет двигаться, есть… но разума в нем будет не более, чем в новорожденном младенце. И это будет окончательно. Если же ты победишь… поверь, Таяна, я был бы рад, если бы для тебя возможен был третий исход. Но всех твоих сил не хватит на защиту. В общем, если ты победишь, то… вы с ним будете навсегда связаны друг с другом. Кто-то, возможно, назвал бы такое чувство любовью… но это не так. Это нечто худшее…

— Любовь? — Девушка усмехнулась. — Не знаю… не скрою, парень он симпатичный, и мне его общество приятно, но не более того. Неужели можно полюбить кого-то просто из-за заклинания?

— Я еще раз говорю, это не любовь. Это связанные души… если он умрет, ты покончишь с собой, не в силах перенести утраты.

— Послушай, Оракул… я все еще не понимаю, что тут такого уж страшного. Возможно, я и так влюбилась бы в Дьена, если мы еще какое-то время провели бы вместе. Он и в самом деле неплохой парень. Хорошо, допустим, это чувство… ну, для простоты, назовем его любовью, возникнет. Это так плохо?

Оракул некоторое время молчал. Затем, очень тихо и с явной неохотой ответил:

— Видишь ли, девочка… это чувство будет только твоим. Его отдача от заклинания не коснется…

— Я имею шансы отговорить тебя?

Последние приготовления были завершены. Посреди пещеры, снова принявшей вид уютного зала с пылающим камином и мягкой мебелью, стояли два глубоких кожаных кресла. В одном лежал Денис — он так и не пришел в сознание, Оракул не намеревался оставлять Жарову возможностей выбора. Где-то там, на выходе из пещеры, ждал своего часа Тернер — говорить о нем Оракул отказался категорически. В настоящее время хозяин этих мест, вновь принявший человеческий облик, нервно прохаживался из угла в угол, и Таяна лишний раз убедилась в том, что ее подозрения, безусловно, верны — это существо есть… или по крайней мере когда-то было человеком. Поскольку измерять сомнения шагами — исключительно человеческая привычка.

— А ты этого хочешь? — неожиданно для себя самой спросила она и тут же поняла, что знает ответ. И не ошиблась.

— Нет, не хочу, — мрачно буркнул Карт. Его костюм, черная кожа, отделанная серебром, как-то не слишком сочетался со словом «Оракул», и принимая человеческое обличье, он принимал и соответствующее этому образу имя. — Но и толкать тебя на это… я тоже не хочу. Поэтому я должен убедиться, что ты осознаешь последствия…

— А то совесть замучает? — хмыкнула она.

— Да брось ты, какая у меня совесть, — отмахнулся Карт, даже не считая нужным изобразить хотя бы подобие улыбки. — Мне и в самом деле нужно, чтобы ты пошла туда и чтобы ты справилась. А для этого нужна вся твоя решимость.

— Тогда объясни, к чему весь этот разговор. То ты отговариваешь меня, то сам же говоришь, что хочешь этого, Пугаешь не слишком ясными последствиями…

— Ты хочешь определенности… — В голосе Карта не было насмешки, только усталость, глубокая печаль… и еще капля обеспокоенности. — Попробую. В нашем мире что-то происходит, что-то очень опасное и в то же время неуловимое. Мое зрение… не глаза, а то, чем я вижу линии судеб, слабеет, и причина этому скрыта в памяти этого мужчины. Я не уверен, но это весьма и весьма вероятно. Сам я не могу проникнуть туда, но если опытный… — он бросил на Таяну выразительный взгляд и сокрушенно вздохнул, — или даже не очень опытный маг сумеет взломать темницу его воспоминаний, то я смогу проскользнуть в щель, пройти по линии его жизни назад, к истокам, многое увидеть и, надеюсь, что-то понять. С одной стороны, тебе это грозит безумием или духовным рабством. С другой… я чувствую, что на другой чаше весов лежит нечто куда более важное, чем здоровье или даже жизнь нескольких существ… включая и меня, конечно.

— Ясно… и еще один вопрос. Это чувство… есть шанс, что со временем оно исчезнет?

Карт отвел глаза, и Тэй поняла, что сейчас он солжет. Или скорее скажет ей спасительную полуложь-полуправду, то есть именно то, что она хотела услышать. В конце концов, он же все-таки Оракул…

— Исчезнуть — нет. Ослабнуть… может быть.

Волшебница прекрасно понимала, что это та самая ложь во спасение… но слова Карта вызвали у нее и другие чувства. Дьен был не просто потерявшим память человеком. Он был «другим». Его поведение, его странная кровь, его необычная внешность… все это лишь подтверждало вскользь оброненные Оракулом слова, что Денис лишь гость в этом мире. Как он сюда попал, какие силы заперли его память… может быть, само его появление — уже угроза всему тому, что она знает и любит. Она пыталась вспомнить все, что ей было известно об Оракуле, — и получалось, что он, насколько следовало из этих воспоминаний, никогда не лгал. Он мог уклониться от ответа на вопрос, мог сказать не все, мог завуалировать правду… за века, что Оракул прожил в этих горах, Академия накопила массу свидетельств о мудрости этого существа. И все источники, что она когда-либо читала, говорили об одном — к словам хозяина этой пещеры следовало прислушиваться.

Значит, решать действительно ей. И Карт прав, что не дал возможности Дьену говорить… кем бы этот мужчина ни был в той, другой жизни, он наверняка поведет себя так, как всегда поступают в таких случаях настоящие мужчины. Он попытается ее защитить. Пусть и ценой отказа от собственной памяти. Наверное, если бы не слова Оракула, Таяна не стала бы с ним спорить — и в самом деле, риск потерять разум — это ужасно. И они ушли бы из этой пещеры, ушли бы вдвоем… а там, кто знает, что было бы'потом. Может, они расстались бы на первом перекрестке, а может, их судьбы переплелись бы навсегда. Стоит ли гадать об этом. Жаль, Карт говорит так мало — видимо, в этом деле и впрямь замешаны могучие силы, если даже всевидящий Оракул ничего не может разобрать. Но раз он говорит, что чувствует беду… Она подошла ко второму свободному креслу и опустилась в мягкие объятия черной кожи, откинулась, устраиваясь поудобнее. Затем тихо, но твердо сказала:

— Я готова.

Карт коротко кивнул.

— Хорошо. Итак, девочка, слушай меня внимательно. Я не знаю, куда ты попадешь. Я не знаю, что будет тебя окружать. Но ты должна помнить одно — ты владеешь магией. Там, в глубинах его разума, твое нынешнее владение заклинаниями не пригодится, там наверняка все будет иначе.

Он говорил медленно и негромко, голос звучал жестко, вбивая короткие рубленые фразы как гвозди, прямо в ее память. Это не было магической формулой, но Таяна почему-то ощущала, что каждое слово как будто навечно отпечатывается в ее мозгу. Взгляд зеленых глаз Оракула гипнотизировал, завораживал, даже парализовывал, лишая возможности шевельнуть хотя бы пальцем.

— Но ты волшебница — и помни об этом. Там, где воин хватается за клинок, ты приучена пользоваться своим Даром. Он останется с тобой. Научись им пользоваться. Если ты сумеешь подчинить себе его внутренний мир, сумеешь победить его страхи — ты выживешь. Сдашься — погибнешь. Я попробую помочь, но там, куда ты идешь, я буду слаб… только тень, не более.

— У приговоренного принято спрашивать последнее желание, — прошептала она, едва шевеля губами.

— Я слушаю, — кивнул он.

— Скажи… как тебя зовут?

Несколько томительно долгих мгновений Оракул молчал. Затем тихо, очень тихо произнес:

— Дерек. Меня зовут Дерек дер Сан.

Тэй хотела встрепенуться, хотела спросить еще что-то… но Оракул вскинул руки — меж пальцами заплясали яркие голубые искры — и в следующее мгновение все вокруг окутала тьма.

Сознание возвращалось медленно, тело пронизывала ноющая боль. Таяна открыла глаза и тут же снова зажмурилась —казалось, в них кто-то щедрой рукой насыпал мелкого песка… она чувствовала, как по щекам текут слезы.

Девушка прислушалась к своим ощущениям. Она лежала на чем-то донельзя жестком — то ли на камнях, то ли еще на чем… ныла подвернутая нога, мышцы затекли и отчаянно ныли, всеми силами протестуя против неудобной позы. Тэй прошептала короткое заклинание, которое, по теории, должно было незамедлительно привести организм в порядок, — и почти не удивилась тому, что простенькое, многократно использованное волшебство сработало не так, как следовало бы. Боль не исчезла, она просто немного ослабла, да еще глаза стали гореть немногим меньше… что ж, во всяком случае, теперь можно было и оглядеться.

Смахнув слезы, она вновь открыла глаза. Осторожно приподнялась, чувствуя, как камни — это и в самом деле были острые камни — впиваются в тело. Затем встала. Сердце отчаянно колотилось, словно стараясь выпрыгнуть из ненадежного прикрытия слабого человеческого тела и спрятаться куда-нибудь в укромное место.

Вокруг были камни — от крошечных, размером с ноготь, до массивных скальных обломков, состоящих из одних сплошных острых граней. Чуть подальше, за скалами, виднелись кроны мрачного леса. Густая листва была грязно-зеленого, местами переходящего в бурый цвета. А еще дальше, почти на линии горизонта, над этим колышущимся морем неприветливой зелени возвышалось нечто странное, каменно-серое, уносящееся в невероятную высь.

Таяна сделала первый шаг и тут же охнула от боли. Затем с удивлением посмотрела на свои ноги — она была боса. и ее удобный дорожный костюм из прочной, надежной кожи куда-то делся, сменившись легкой туникой, ни в малейшей степени не защищавшей от холодного ветерка, гулявшего между скал. Девушка поежилась, чувствуя, как кожа покрывается мурашками…

И все же надо было идти. Интуиция подсказывала, что именно там, у серого образования, очень напоминающего стену, она найдет то, ради чего здесь оказалась. Волшебница еще раз с тоской посмотрела на свои босые ступни — похо-же, к тому времени, как она доберется до леса, кожа на ногах будет представлять собой одну сплошную рану. —

Вздохнув, Тэй оторвала подол и без того не слишком длинной туники и обмотала тонкой тканью ноги. Защита весьма сомнительная, но так все же лучше, чем шагать босиком по острым гранитным шипам. И двинулась вперед.

Она не была профессиональным воином, умеющим чувствовать опасность задолго до того, как она приблизится… но в воздухе была разлита столь неприкрытая угроза, что ее ощутил бы и ребенок… правда, дети вообще чувствительны к такого рода эманациям. Ей казалось, что на нее смотрят сразу много глаз — один взгляд был заинтересованным, немного сочувствующим… это наверняка сказывалось незримое присутствие Оракула, для которого волшебница была лишь проводником в глубины разума Дьена, другие же несли в себе откровенную угрозу.

И поэтому для нее не стало особой неожиданностью, когда из-за огромной скалы прямо перед ней выпрыгнули три скелета.

Девушка знала, что многочисленные сказки об оживших мертвецах, которые матери рассказывают своим детям, не имеют под собой ничего реального. Свежий труп, конечно, можно заставить и двигаться, и даже говорить — на то есть соответствующие ритуалы, и, будучи проведенными в определенное время и при определенных условиях, они вполне могли придать мертвецу некое подобие жизни. Но это совсем другое дело — зомби обычно получались медлительными и от этого не слишком опасными, способными нагнать страху разве что на темного селянина, истеричную бабу или еще на маленького ребенка.

Но оживить скелет, заставить его двигаться так быстро и уверенно было попросту невозможно. На костяке давно не осталось мышц, способных заставить сгибаться суставы. Поэтому в первый момент она смотрела на вставших у нее на дороге скелетов с некоторым интересом, мысленно прикидывая, как такое вообще возможно.

Плоть давно ушла в небытие, и теперь это были только выбеленные солнцем кости. У одного сохранилось несколько длинных прядей седых волос, на двух других были ржавые, местами прогнившие насквозь шлемы. Костяшки пальцев сжимали столь же ржавое оружие. Кое у кого сохранились детали одежды, порядком избитой временем. Несколько томительно долгих мгновений скелеты «разглядывали» девушку своими пустыми глазницами, потом дружно шагнули вперед…

Тэй выбросила вперед руку, сопровождая боевой жест коротким заклятием огня. Но вместо всесокрушающего пламени, которое должно было в мгновение ока превратить противников в кучки золы, на костяных бойцов обрушился водопад… Один из скелетов поскользнулся и рухнул, двое других замерли, а затем совсем как люди обменялись «удивленными взглядами». И снова двинулись вперед. Они подходили медленно, осторожно — но девушка чувствовала, что при необходимости эти твари способны двигаться очень быстро. За их спинами маячил третий — похоже, падение нисколько ему не повредило.

Вообще говоря, владение оружием не входит в число курсов, преподаваемых в Имперской Академии. Маг способен защитить себя сам — и куда более эффективно, нежели обычной сталью. Конечно, иногда магам… а скорее волшебницам, требуется помощь телохранителя, но присутствие за спиной вооруженного до зубов стража обычно допускалось лишь для престижа. Тэй знала немало выпускниц Академии, для которых мускулистые воины были не только и не столько защитниками… но и слугами, а заодно и любовниками.

Сама Таяна, будучи дочерью воина и полководца, оружием умела владеть с детства. Пусть она бы и не рискнула демонстрировать свое владение мечом настоящему воину, но защитить себя при случае сумела бы… Вот и сейчас тело действовало само, наглядно демонстрируя, что из полученных от отца уроков не забыто ничего или почти ничего. Тело метнулось в сторону, уходя из-под удара, руки перехватили костлявую кисть… Раздался короткий хруст, и легкий, весь покрытый разводами ржавчины меч оказался в руках у девушки. Скелет тупо уставился на свою руку, лишившуюся кисти, а в следующее мгновение удар его же собственного меча разбил на куски его череп. Костяк еще некоторое время стоял, пошатываясь, а затем рухнул на камни. Магия, связывающая между собой старые кости, как будто бы исчезла, и скелет рассыпался на куски.

Первый успех окрылил девушку, и она вступила в бой с оставшейся парой. Теперь это оказалось не так уж и легко — видимо, скелеты сделали должные выводы, поскольку дрались аккуратно, продуманно, явно стремясь не допускать ошибок.

Скоро Таяна поняла, что превосходит своих противников в скорости… но этим ее преимущество и исчерпывалось. Вряд ли скелеты знали, что такое усталость, они наверняка могли с равным энтузиазмом махать мечами до вечера и далее. А вот волшебница понимала, что эту схватку она должна выиграть быстро. Невыносимо горели ноги, тонкая ткань уже местами расползлась и почти не защищала ступни от каменного крошева. Да и мышцы ломило все сильнее и сильнее.

Один из скелетов на мгновение открылся, и меч девушки с силой врезался ему в позвоночник. Брызнули во все стороны мелкие обломки кости… однако сила удара оказалась явно недостаточной. Хребет твари устоял, а уже в следующее мгновение кончик его меча чиркнул по левому предплечью девушки. Она почувствовала, что руку обожгло словно огнем, и отпрянула назад, уходя из-под второго, уже гибельного, удара.

Скелеты надвигались, окружая ее. Тей снова попыталась нанести магический удар — в этот раз получилось чуть лучше, во всяком случае, у одного из скелетов вспыхнула рука, держащая клинок. Он на мгновение замешкался — не от боли, мертвые не ощущают ее, а от удивления — и тотчас же поплатился за эту заминку, удар меча Таяны пришелся в основание шеи, и начисто отрубленный череп, теряя шлем, покатился куда-то к подножию ближайшей скалы. Скелет тут же рассыпался, и девушка оказалась лицом к лицу с последним противником.

Напрасно она думала, что победа будет легкой. Враг удвоил осторожность и теперь держал ее на расстоянии. Волшебница не имела ни малейшего представления, чем этот костяк «видит» ее, но в том, что он действительно видит, она не сомневалась. Ей приходилось слышать, что из тела павшего воина можно создать более или менее приличного зомби-бойца, но из тела крестьянина боец не получится. В мышцах нет нужной памяти, и ходячий мертвец будет куда увереннее обращаться с сохой, чем с мечом или топором. Если это было истиной, то при жизни этот скелет был неплохим бойцом.

Чувствуя, что проигрывает схватку, девушка резко отпрыгнула назад, стараясь не думать о брызнувшей из израненных ступней крови, и обрушила на противника весь свой арсенал боевых заклятий. И замерла, тяжело дыша, глядя на результаты этих атак.

Незримый таран, который должен был смять скелета, отбросить, размазать по ближайшей скале, обернулся всего лишь порывом ветра, заставившим противника отступить на несколько шагов…

Очередная попытка вызвать пламя вновь обернулась водопадом, правда, на этот раз кипящим. Что, впрочем, ни в коей мере не повредило старым костям…

Молния… молнии не получилось. Зато был весьма впечатляющий, но до обидного безвредный гром. Похоже, скелет не только нормально видел, но и слышал — он оглянулся по сторонам, выискивая источник грохота, а затем снова шагнул вперед.

Заклинание магического лезвия, которое должно было разрубить скелет на куски, и впрямь сработало. Почти. То есть сияющая полоса стали появилась и даже наискось ударила по ребрам, прикрытым старой кирасой… но лезвие, которое в нормальном состоянии легко могло сокрушить и камни, оказалось призрачным, не более чем иллюзией.

Таяна сделала шаг назад, затем еще один и уперлась спиной в скалу. Она с ужасом смотрела на приближающегося врага. Попытка применения Силы, пусть и безуспешная, вымотала ее, и девушка была не уверена, что вообще сможет поднять клинок для защиты. Скорее рефлекторно, чем осознанно, она швырнула в скелета камнем. И только тогда, когда тот ловко отбил щитом тяжелый обломок, Тэй вдруг поняла…

Она швырнула этот камень мысленно.

В то же мгновение она обрушила на противника целый вихрь камней. Мысленное управление булыжниками далось ей легко, почти не высасывало сил и оказалось невероятно эффективным. Кое-что скелету удалось отбить мечом, кое-что — принять на щит. Пару ударов выдержала кираса, да и шлем прикрыл череп, правда, тут же слетев с него… но летящих камней было слишком много — вдребезги разлетелся сустав державшей меч руки, подломилась нога… скелет упал на одно колено, все еще пытаясь дотянуться до девушки уже невооруженной рукой, но уже следующий кусок скалы врезался в череп, дробя желтоватую кость…

Девушка стояла на опушке мрачного, неприветливого, наполненного опасностью леса. Сейчас она чувствовала себя гораздо лучше. На ногах была обувь — пусть даже жалкое ее подобие, кожа высохла, местами потрескалась и грозила развалиться в любой момент, но пока что сапоги еще держались, защищая израненные ступни. На поясе — столь же старом и ненадежном — висел меч. Она даже потратила немного времени, чтобы заточить выщербленное лезвие — навыков этого дела у нее не было, и результат получился соответствующим, но Таяна была довольна. Теперь она была куда более уверена в своих силах, хотя и не имела ни малейшего представления, что ее ожидает в ближайшем будущем.

А путь ей предстоял трудный. Лес вряд ли гостеприимно встретит незваную гостью, это было видно сразу — все пространство между массивными стволами деревьев, покрытыми грубой замшелой корой, было заполнено колючим кустарником, переплетениями корней и то тут, то там торчавшими камнями. Конечно, если в этом лесу есть животные, то найдутся и тропы… но их надо еще поискать.

Девушка тряхнула головой — какие животные, какие тропы. Это же не лес, это просто еще одна преграда на пути к узилищу, где содержится память Дьена. Она шагнула вперед…

И тут же испуганно отпрянула. Все вокруг зашевелилось: изогнулись, загораживая дорогу, корни, кусты растопырили длинные и острые шипы, и даже ветви отогнулись назад, готовые в любой момент с размаху хлестнуть по лицу, рассекая кожу и норовя выбить глаз. Девушка поправила тяжелый шлем — и лишний раз порадовалась, что не побрезговала освободить павших скелетов от их доспехов, здесь, в лесу, где каждое растение будет ей врагом, такая мера предосторожности окажется отнюдь не лишней.

Да, соваться в лес было смертельно опасно… но другого пути не существовало. Тэй задумалась…

— Что там Оракул говорил? — спросила она вслух саму себя. — Магия здесь действует иначе, но она есть. Значит, придется нащупать пути к ней… Чего боится лес?

Часа через три Таяна нащупала нужное построение заклинания. Еще несколько часов упорного, выматывающего труда — и она была готова. Вряд ли лесу это понравится… но сейчас ее менее всего волновало, что подумают деревья и умеют ли они думать вообще… в последнем она, кстати, была уверена.

Но одно было ясно — ей нужен отдых. Магия вконец ее измотала — а здесь в особенности, как будто бы даже воздух и камни высасывали силы, стоило ей применить хотя бы частичку Дара. Но другого выхода не было, и ей придется пустить в дело магию — новую, неслыханную… и пусть там, в реальном мире, эти заклинания никогда не сработают, пусть. Зато здесь они имеют мощь — столько, сколько нужно. И даже больше.

А пока… А пока Таяна, с трудом утроившись на жесткой земле — камней здесь было чуть поменьше, — попыталась. заснуть. Ей нужно хотя бы несколько часов отдыха…

Спала она недолго, Даже во сне девушка чувствовала страх и ненависть, пронизывающие все вокруг, и отдых получился неважный… но все-таки это было лучше, чем ничего.

Здесь не было дня и ночи — вокруг царил все тот же мрачный серый день, такие же грязно-серые облака стремительно неслись по неприветливому небу. Девушка зябко куталась в короткую тунику, раздумывая, стоит ли брать кирасу, снятую со скелета. По всему выходило, что не стоит — немалая тяжесть, а в этом иллюзорном мире она будет уставать так же, как и в мире настоящем.

Она шагнула к лесу — как и ранее, тот тут же отреагировал, ощетинившись шипами, гибкими ветвями, способными сбить с ног неожиданным ударом… Девушка усмехнулась и сняла с пояса меч…

Казалось, лес захохотал, гулко, презрительно… а может, это просто ветер завывал меж кронами да скрипели старые стволы…

Таяна подняла меч двумя руками, ее губы шептали слова заклинания. Ей удалось то, что уже много веков не удавалось ни одному магу, — составить новое заклинание. Создать нечто по-настоящему новое, а не просто после долгих трудов расшифровать очередную запись в древней магической книге, вернув в жизнь давно утерянное знание. Рукоять медленно начала нагреваться, а само лезвие уже вовсю отсвечивало красным — и скоро этот цвет сменится желтым, а потом и белым цветом до предела раскаленного металла.

Она не боялась за свои руки, хотя им, наверное, будет горячо… может быть, даже слишком. Но основная часть заклинания была сосредоточена в клинке. Из-за деревьев снова раздался рокот издевательского смеха — и в самом деле, чем может помочь раскаленное лезвие против сотен и сотен деревянных воинов, у которых каждый корень, каждая ветка — смертельное оружие.

А в следующее мгновение клинок вдруг запылал ослепительным светом, удлинившись в несколько раз. Казалось, теперь в руках волшебницы не просто меч, а оживший солнечный луч — и этот луч наискось перечеркнул ближайший старый древесный ствол. И дерево, застонав, как живое, начало рушиться — оно не могло упасть полностью, не давали соседние, но безжалостный луч сверкал вновь и вновь, без малейшего усилия рассекая и тонкие ветви, и могучие, в три обхвата, тела лесных великанов.

Таяна, закусив губу до крови, шла и шла вперед, а меч в ее руках пел смертельную песню древнему лесу. Не кисть волшебницы сейчас направляла колдовское оружие — клинок сам искал цель и неизменно находил ее. Взмах — и падает вниз толстая гибкая ветвь, только что пытавшаяся нанести девушке предательский удар в спину. Взмах — и вспыхивает кустарник, перекрывающий путь. Вспыхивает ярчайшим пламенем, почти мгновенно превращающим колючий терновник в уголь и пепел… Взмах — и мощный, толщиной в две руки, корень отсечен и теперь бьется на земле, совсем как змея с отрубленной головой, постепенно затихая… крючковатые ветви тянутся к девушке, но вокруг нее мечется яркое световое лезвие — и град иссеченных обломков сыплется вниз, к подножию замшелых исполинов, проигрывающих эту битву.

Шаг, еще шаг… волшебница чувствовала, что вряд ли сможет продержаться долго. Заклинание стремительно выпивало силу — еще немного, совсем немного, от силы полчаса… и она упадет в обморок, потеряв сознание от усталости. И тогда погаснет световой клинок, и лес сомкнется над ее головой. Навсегда.

Но она шла вперед, нанося удар за ударом, и лес не выдержал…

Корни с треском, с разбрасыванием комьев сухой земли вырывались на свободу. Но уже не для того, чтобы напасть: лес признал свое поражение и теперь стремился уйти с дороги, избежать гибели… Вскоре прямо перед Таяной образовалась полоса земли — ни единой травинки, ни единого кустика, только голая мертвая земля, вспаханная корнями. Дорога, прямая как стрела, уходила вдаль — а там, впереди, уже видна была гигантская серая стена.

Таяна шагала, каждое мгновение ожидая удара в спину, шагала не оглядываясь, и ее пальцы, побелевшие от усилия, сжимали рукоять уже остывшего меча. Ладонь, похоже, сильно пострадала, девушка боялась разжать пальцы, будучи уверена, что после этого уже не сможет стиснуть их на рукояти снова… казалось, кожа прикипела к металлу. И она шла, с усилием переставляя ноги… И ждала атаки.

Но атаки не было. Лес сдался, ощутив силу противника, и склонился перед победителем. Его потери были каплями в море… в зелено-буром море, но сплетение корней превращало весь этот массив в отдельный организм — и смерть каждого дерева эхом отдавалась всем… Лес уважал сильного. Он отступил.

Каменная стена… нет, это были не отдельные глыбы, скрепленные известковым раствором, и не появившиеся недавно глиняные бруски, ровные, из которых после обжига в специальной печи так удобно строить дома и стены. Поверхность стены была гладкой и казалась монолитной. Тэй снова вызвала огненную ярость меча, но сияющее лезвие оставляло на шероховатой поверхности камня лишь глубокие подпалины — и тогда становилось ясно, что толщина у этой стены невероятная. Здесь не поможет грубая сила.

Усевшись на землю у подножия гигантской стены, волшебница задумалась. Этот мир подчинялся законам магии… пусть иным, чем тот, другой… и все же эти законы существовали. Первый же из изученных ею законов гласил — совершенство невозможно. Этот закон годами вдалбливался в голову школярам, поэтому вошел в кровь каждого, и забыть его было немыслимо. При всей простоте звучания закон был мудр — и из него не существовало ни единого известного исключения. Что бы ни довелось сотворить магу, у его творения всегда будет изъян. Пусть маленький, пусть едва заметный — но обязательно уравновешивающий стремление создателя к идеалу. Даже ньорки, великолепное изделие Древних, имели уязвимую точку — они были беспомощны против тьеров… да и у тех, видимо, были какие-то слабости.

А если этот закон действует и здесь, значит, и эта стена, кажущаяся неприступной, имеет какую-то уязвимость. Есть какая-нибудь лазейка… и она должна найти ее прежде, чем ослабеет от усталости, голода и редкого, не приносящего отдохновения сна,