Наладчик Джек (№5) - Кровавый омут

Неплохо, признал Джек, прижимая футляр к груди.

— Шутите? Я думал, это, наоборот, помогает.

— Конечно, конечно... После проникновения в Потусторонний мир оказывает неоценимую помощь, а в момент перехода аура подобных вещей препятствует контакту.

— Н-ну, не зна-аю, — протянул он.

Карл снова ткнул пальцем в диванчик:

— Пожалуйста, положите сейчас же. Вступив в контакт с духами, мадам вас попросит поставить футляр на стол. Не бойтесь, здесь с ним ничего не случится.

Джек изобразил нерешительность, потом пожал плечами:

— Ну ладно. Если так надо, согласен.

Он подошел к диванчику, положил футляр на сиденье, приглядевшись к стене. Швов не заметно, зато под сиденьем над плинтусом просматривается прямоугольник потайной дверцы, которую он в субботнюю ночь видел с той стороны.

Вернулся с пустыми руками за стол и уселся на стул, услужливо подвинутый улыбавшимся Карлом Фостером.

— Мадам скоро выйдет.

Джек остался один. Помня о видеокамере, нервно ерзал, барабанил по столу пальцами, одергивал пиджак, ощупывая при этом пачку фальшивых купюр в левом рукаве и другой металлический футляр в левом внутреннем нагрудном кармане.

Все на месте.

Через минуту вспыхнул верхний свет, и на сцену вышла мадам Помроль в пышно расшитой хламиде, на этот раз розовой.

— Месье Батлер, — молвила она с наигранным французским акцентом, протягивая унизанную кольцами руку, — рада снова вас видеть.

— Я тоже рад встретиться наедине.

— Как я понимаю, желаете пообщаться с дядей?

— Точно.

— Ну что же, приступим.

На сей раз никаких предисловий, никаких предупреждений насчет эктоплазмы, к которой нельзя прикасаться. Мадам просто уселась напротив.

— Пожалуйста, положите ладони на стол. — Он повиновался, она продолжала: — Сейчас я вступлю в контакт со своим проводником в мире духов Ксултуланом, древним жрецом майя.

Свет, как и в воскресенье, померк, горели лишь тусклые красные лампочки. Стол опять ушел в тень, освещенный сверху слабым красным светом. Джек взглянул на диван, на футляр, ничего не увидев во тьме.

Мадам Помроль замычала, уронила голову.

Мычание понятно: за ним не слышно, как открывается потайная дверца за диванчиком. Карл, наверно, уже забирает футляр.

Главное правило жуликов: хватай сумку, бумажник, ищи любые сведения — водительские права, номер социального страхования, номер банковского счета, записную книжку, семейные фотографии... В командном центре имеется ксерокс, станок для нарезки ключей, как у Чарли. За минуту можно скопировать ключи и документы.

Забавно было бы с помощью дистанционного переключателя зажечь свет, поймав Фостера с поличным, но в эти игры мы уже играли. Сегодня надо укусить побольнее.

Стол под руками наклонился, пришлось крикнуть:

— Ух!

Леди издала низкий гулкий стон. Включился микрофон-усилитель.

— О Ксултулан! Перед нами желающий пообщаться с ушедшим, связанным с ним кровными узами. Помоги нам, о Ксултулан!

Он перестал ее слушать, на минуту задумавшись. Фостер сейчас вскрывает коробку. Набор отмычек у него под рукой. Имея, разумеется, ключ, Джек сам пару раз поработал отмычками, нарочно оставив грубые царапины вокруг замочной скважины. Как и ожидалось, замочек легко открывался, проблема лишь в том что скважина очень уж маленькая. Обладая маломальским талантом, Карл сдвинул в данный момент язычок... поднял крышку... и замер при виде сверкающих золотых монет. Не слитков вроде вчерашних крюгер-рэндов, а нумизматических жемчужин из собственного собрания Джека, которые стоят гораздо больше своего золотого номинала. Хочет потрогать, а они закрыты пластиковой крышкой. Пробует открыть — не поддается. Заперто изнутри. Где-то должен быть потайной рычажок...

— Футляр! — воскликнул Джек, выпрямляясь и нервно ощупывая пиджак, словно только что обнаружил пропажу бумажника. — Где мой футляр?

— Месье Батлер, успокойтесь, пожалуйста, — проговорила мадам Помроль, разом насторожившись, очнувшись и выйдя из транса. — С вашим футляром все в полном порядке.

Он вскочил со стула:

— Я должен его найти!

— Сядьте, месье. — Она дала мужу сигнал пошевеливать задницей и немедленно положить на диван распроклятый футляр. — Я связалась с Ксултуланом, он ищет вашего дядю. Через пару минут вы возьмете футляр...

— Он мне сейчас же нужен!

Изображая растерянность, Джек метнулся не в ту сторону, дав Фостеру время закрыть футляр, вернуть на место, потом неуверенно побрел к диванчику.

— Все в порядке, — предупредил в наушнике голос Карла. — Вещь на месте.

В темноте Джек не видел диванчика, двигался наугад, постарался на него наткнуться, упал на сиденье, нащупал футляр.

— Вот он! Слава богу! — воскликнул он, сунув его в левый нагрудный карман и вытащив из правого точно такой же.

В первом покоились драгоценные сверкающие монеты, которые даже по весу каждый оценит. По датам Фостер понял, что они старые, а по сведениям на сайте о хобби Мэтью Веста заключил, что они редкие.

Во втором футляре лежали свинцовые бляшки.

— Не получилось открыть до конца, черт возьми! — продолжал Карл. — Все равно дело стоящее. Ты бы только видела! Золотые монеты. Крюгеров больше нет, но вещи коллекционные, старые. Стоят целое состояние, будь я проклят! Знаешь что? Надо их заграбастать.

Возвращаясь к залитому красным светом столу, Джек заметил, как сосредоточенно и задумчиво мадам Помроль слушает мужа.

Наверно, готова была обругать лопуха, но одарила теплой материнской улыбкой:

— Видите, месье Батлер? Не стоило волноваться. Теперь успокоились?

— Еще бы. — Он сел, успев вытащить из рукава тридцать фальшивых сотенных бумажек, бросив их на колени. Положил на стол руки, держа между ними футляр. — Извиняюсь. Не знаю, что на меня нашло. В темноте перепугался и всякое такое.

— Абсолютно естественно, тем более при первом визите. — Мадам закрыла глаза рукой. — Я вступила в контакт с вашим дядей.

Джек вскочил со стула:

— Правда? Можно с ним поговорить?

— Связь прервалась, когда вы вышли из-за стола.

— Да что вы?

— Ничего страшного. Можно восстановить. Только она не очень хорошая, поэтому я должна задать кое-какие вопросы.

— Валяйте.

— Второе имя вашего дяди Томас, не так ли?

— По-моему, да... Мэтью Томас Вест. Откуда вы знаете?

— Он сам сказал, — улыбнулась мадам.

— Черт возьми! Даже жутко.

— Кажется, что-то его беспокоит. Не догадываетесь, что именно?

Джек виновато отвел глаза.

— Не имею понятия.

— Дело связано с наследством?

Он преисполнился благоговения.

— И это вам известно?

Хорошо помнится, что он сам сообщил Фостеру, будто унаследовал капитал вместе с братом, хотя лопухи частенько забывают, что успели выложить медиуму ценные сведения.

— Конечно, но потом связь прервалась... Кажется, упоминалось о вашем брате...

Джек заранее разработал легенду, включив всю информацию с веб-сайта, рассмотрев ее со всех сторон, не находя изъянов, надеясь, что мадам Помроль тоже их не обнаружит.

— Угу. Больше у дяди родных не осталось. Наши родители умерли, у него детей не было.

Детей не было... Старик, обреченный на одинокую смерть, ходил к медиумам в тщетной надежде связаться с покойной женой. Со мной ничего подобного не случится. Пока...

В груди всплеснулась теплая волна.

— Месье Батлер?

Он вздрогнул. Опять отключился. Господи Иисусе! Такого еще никогда не бывало. Нельзя этого допускать, иначе его больно ужалят.

— Извините, задумался о дяде Мэтте. В завещании он поделил капитал между мной и моим братом Биллом.

— Да, он сказал, что его жена Элис давно умерла. Теперь они снова вместе.

— Вы и про тетю Элис знаете? Потрясающе! И они снова вместе? Вот здорово!

— Они очень счастливы. Ну так что там с наследством?

— Я получил дом со всем содержимым. — Джек насупился, выпятил нижнюю губу. — А Билл коллекцию монет. Дядя Мэтт всегда его больше любил.

— Разве обе части не равноценны?

— В долларах приблизительно одинаково, — вздохнул он. — Но Биллу надо было только найти торговца монетами, и все дела. Знаете, сколько он выручил? Четверть миллиона. Вот так вот, — прищелкнул он пальцами. — Ни за что ни про что.

— А вам пришлось продавать дом. С большим трудом.

— Точно, черт побери. И еще мебель сбагрить. Выручил такую же сумму наличными да без конца до прошлой недели летал туда-сюда в Миннесоту. Почти полгода, будь я проклят!

Мадам Помроль по-французски пожала плечами:

— Все-таки у вас теперь много денег. Надо радоваться. Хотя я по-прежнему не понимаю, чем расстроен ваш дядя.

— Ну... — Джек снова отвел глаза. — По-моему, дело в этой коробочке.

— Да?

Он глубоко вздохнул:

— Я нашел ее на прошлой неделе, разбирая последнее барахло дяди Мэтта. Она заперта, ключа нет, хотел нести к слесарю, но...

— Что, мистер Батлер?

— Кажется, дядя Мэтт против.

— Почему вы так думаете?

— Не поверите, — нервно хихикнул Джек. — А может, и поверите, раз вы медиум и всякое такое. — Снова набрал в грудь воздуху, поколебался, постучал по футляру. — Кто-то или что-то ее утаскивает.

— Как это?

— Все время нахожу ее там, куда сроду не ставил. Серьезно.

— Может быть, ваша жена...

— Я один живу. Даже уборщицу не держу. Хоть ищу. Вы, случайно, не знаете?..

— Продолжайте, пожалуйста.

— Ладно... Она без конца исчезает, я ругаю себя за беспамятство. А в субботу едва не взбесился. Знаете, собрался идти к слесарю и не могу найти. Обыскал всю квартиру, везде опоздал, мастерская закрылась, потом вижу чертов футляр под кроватью... Под собственной кроватью! Как будто его нарочно спрятали.

Собственно, точно спрятали, и я догадываюсь, кто это сделал, черт побери!

— Дядя Мэтт?

— Наверно.

— Нет, точно. Он мне признался.

— Неужели вы знали? Почему же сразу не сказали?

— Хотела проверить, правду ли вы говорите. Теперь убедилась. Ваши слова совпадают с признанием дяди.

Еще бы.

— Скважина сплошь исцарапана, — прозвучал голос Карла. — Похоже, придурок хотел вскрыть футляр. Расспроси.

Мадам Помроль прокашлялась.

— Впрочем, вы кое-что утаили.

Хорошо бы уметь краснеть в таких случаях. Хотя в полутьме все равно незаметно.

— То есть?

— Безуспешно пытались открыть футляр.

Джек закрыл глаза.

— Господи! Передайте дяде Мэтту мои извинения.

— Поняли, что в футляре ценные монеты, по закону принадлежащие брату?

— Эй, минуточку! Дядя Мэтт завещал Биллу коллекцию, а мне дом со всем содержимым. Этот футляр был в доме, значит, он мой по праву.

— Ваш дядя не согласен. Говорит, там серебряные монеты невысокой стоимости.

Она пристально смотрела на него, стараясь догадаться, известно ли ему о содержимом коробки. Удалось удержаться от слишком поспешного отрицательного ответа и не показаться чрезмерно сговорчивым.

— Правда? — Он хмуро взвесил в руках коробку. — Тяжеловато для серебра.

Леди мигом развеяла его сомнения:

— Я в этом не разбираюсь. Знаю только со слов вашего дяди, что эти первые собранные в детстве монеты дороги как память.

— Правда? — Вроде бы ясно, куда она клонит.

— Он не смог забрать их в Потусторонний мир, поэтому они остались в доме.

— Разве можно забрать с собой что-нибудь после смерти?

— К сожалению, нет, — покачала головой мадам. — Деньги там не нужны. Не всегда нужны, скажем так.

— Ладно, вопрос решен. Отдам Биллу.

— Ни в коем случае! — крикнул в наушнике Карл. — Говорю тебе, там целое состояние!

Джек хлопнул ладонями по столу, подхватил футляр, поставил на ребро. Что мадам дальше скажет? Позволит уйти с редкими золотыми монетами? Не похоже. Не верится.

— Минуточку, мистер Батлер. Ваш дядя просит меня переправить футляр в Потусторонний мир, чтобы он в последний раз поглядел на него.

— Да ведь вы говорите, это невозможно...

— Можно на секунду, потом он вернется.

— Ну ладно, давайте.

— К сожалению, в данный момент нельзя. Дело трудное, займет много времени, причем я должна остаться одна.

— Хотите, чтоб я просто оставил его и ушел? Ничего себе! Только не в этой жизни.

— Вы мне не доверяете?

— Леди, я вас всего два дня знаю.

— Я дала обещание вашему дяде. Нельзя нарушать обещание покойнику.

— Извините.

Мадам Помроль закрыла глаза и повесила голову. Молча сидя напротив нее за столом, Джек раздумывал, надо ли просить гарантий, и решил, что не надо. Пусть сама предлагает.

Наконец она подняла голову, открыла глаза с тяжким вздохом.

— Необычный случай. Почти удивительный. По мнению вашего дяди...

— Стойте. Вы с ним сейчас говорили?

— Да. И он велел вам доказать, что мне можно верить.

Еще лучше. Пусть идея исходит от дяди Мэтта.

— То есть как это?

— Я положу в конверт тысячу долларов и отдам его вам, пока переправлю футляр на ту сторону. Когда верну, вы мне его отдадите.

— Тысячу долларов? Маловато, по-моему. Вдруг футляр не вернется? Я все потеряю. Спорю: монеты стоят пару-тройку тысяч.

— Ну, две с половиной тысячи. Больше не просите — не дам.

Джек призадумался и кивнул:

— Ладно.

Мадам поднялась с оскорбленным видом:

— Пойду принесу.

— Надеюсь, вы в своем уме и так далее.

— Дядя на вас сердится, и, признаюсь, я тоже.

— Знаете, мне это тоже не нравится. Просто забочусь об интересах брата. Это же его монеты.

Она исчезла во тьме, не сказав больше ни слова. Молодец, мысленно похвалил ее Джек. Идеальное сочетание негодования и обиды. И полное спокойствие. Дверь закрылась, в ухе зазвучал женский голос:

— Даже не поверишь, какое дерьмо! Тысячи долларов мало тупому ублюдку. Требует две с половиной, гад долбаный. Найдется у нас столько наличными?

— Посмотрю, — проворчал Карл. — С утренними пожертвованиями и его собственными пятью сотнями как раз хватит.

Проклятье! Собираются вернуть фальшивку. Ладно, риск все равно был.

— Сунь в конверт. Сделаю ему финт ушами. — Послышался шорох бумаги. — Так и хочется запихнуть двадцать пять сотен козлу в задницу!

Фостер рассмеялся:

— Какая разница, сколько он просит? Не унесет ни цента.

Мадам тоже фыркнула.

— Правда.

Это вы так считаете, друзья мои.

Ерзая на стуле, Джек вынул пять фальшивок из пачки, снова сунул в рукав, оставив двадцать пять на коленях.

— Дело в принципе, Карл. Он должен был мне поверить за тысячу. Дело в принципе, мать твою!— Вновь зашуршала бумага. — Хорошо. Я пошла. Представление начинается.

Вспыхнул верхний свет в настенном канделябре.

Что за черт?

Джек взглянул на свою пачку. Рассчитывал на полутьму во время сеанса, а теперь придется работать при полном освещении. Дело осложняется.

Он наклонился к столу, пряча бумажки от мадам Помроль, вернувшейся с маленькой деревянной шкатулкой и белым конвертом, бросив его на стол с неподражаемым демонстративным достоинством.

— Вот залог. Пересчитайте.

— Да ладно.

— Пожалуйста. Я настаиваю.

Пожав плечами, Джек открыл конверт, заметив внутри предохранительную штриховку, чтобы содержимое не просматривалось сквозь бумагу.

Теперь самое трудное, тем более при проклятом свете... Надо действовать точно, спокойно, небрежно...

Он вытащил из конверта банкноты и принялся пересчитывать, держа их под крышкой стола. Мышцы на шее и на спине напряглись. Известно, что у Фостеров в канделябре камера наблюдения, но не помнится, то ли простая широкоугольная, то ли с дистанционным управлением. Если Карл заметит подмену, вполне может выкинуть грубую шутку. Скажем, выстрелить в спину.

Джек решил рискнуть. Слишком далеко зашел, чтоб назад поворачивать. Наушник подскажет, догадался ли Фостер.

Склонившись к столу, он подменил купюры мадам Помроль фальшивыми бумажками.

— Все точно.

Выложил деньги на стол и сунул в конверт, тщетно ожидая комментариев Карла. Проскочил?

Мадам взяла конверт, быстро в него заглянула, лизнула клейкую полоску.

— Убедитесь, пожалуйста, что футляр заперт. Я верну его точно в том виде, в каком получила.

Джек наклонился к футляру, присматривая за ее руками. Ага! Как только он опустил голову, она мгновенно подменила конверт с деньгами другим, вынутым из рукава.

Что ж, мы друг друга стоим. Только я все же на шаг впереди.

— Угу, — подтвердил он. — Закрыто как следует.

— Ну, — сказала она, открывая шкатулочку, — теперь я хочу запечатать конверт.

Вытащила красную свечку, коробок спичек и какое-то кольцо, чиркнула спичкой, зажгла свечу, капнула на конверт воском, припечатала кольцом.

— Вот. Я наложила на конверт спиритическую печать. Не вскрывайте его. Вскроете только в том случае, если футляр не вернется. Если раньше сломаете спиритическую печать, дядя вас накажет.

Джек испуганно охнул.

— Как накажет?

— Скорее всего, сделает так, что монеты исчезнут. А может, и хуже. — Она погрозила пальцем, передавая конверт. — Так что не открывайте, пока не вернетесь.

Очень умно. Перекрыты все выходы.

— Не беспокойтесь, не буду.

Он положил конверт на колени и быстро переправил вместе с двадцатью пятью сотнями долларов в боковой карман пиджака.

— Да, слушайте, мне завтра быстренько надо по делам смотаться туда и обратно в Чикаго, так что только в четверг приду. Успеете управиться?

— Надеюсь, к тому времени футляр вернется.

Имеется в виду, с пустым серебром вместо золота.

Джек подвинул к ней футляр:

— Ну, поторопитесь. Будь здоров, дядя Мэтт, где в ты ни был. — Он встал, помахал мадам Помроль и направился к двери. — До четверга.

По пути через приемную, по коридору, с трудом сдерживал смех. Не стоит возбуждать подозрения. Спускался по лестнице, не дожидаясь лифта, поскольку в вентиляционном отверстии скопилась куча дерьма — не хочется, чтоб оно на голову свалилось.

— Закрой дверь, — сказал в наушнике голос мадам Помроль, — и взглянем на монеты.

В вестибюле Джек услыхал голос Фостера:

— Черт! С замком что-то не то...

— В чем дело?

— Похоже, заблокирован.

Верный диагноз, Карл. Джек махнул привратнику, вышел на улицу. В замочную скважину второго футляра он сунул сломанную булавку. Желая послушать, затоптался на тротуаре.

— Смотри, — сказал Фостер. — Как она туда попала? Ну ладно, уже вытащил. Теперь дай только пару секунд... Так... Ну, готовься полюбоваться. Ох, проклятье! Не может быть!..

— Дай-ка... — Мадам Помроль охнула. — В чем дело, мать твою? Ты же сказал, что футляр набит золотыми монетами! Ослеп, раздолбай?

— Был набит! Клянусь! Не знаю...

— А я знаю! Этот говнюк фокус выкинул. С самого начала нас дурачил. А ты его впустил!

— Я?

— Ты, ослиная задница! Ты должен проверять лопухов!

— Я проверял... Адрес, номер телефона...

— Ну, могу тебя заверить, дурак долбаный, что проживающий по тому адресу Роберт Батлер не наш лопух, а телефон стоит не в его квартире. Мать твою так-перетак!

— Ладно, взгляни на дело с другой стороны. Он думает, будто унес два с половиной куска, а получил обрывки газетной бумаги. У нас остались его пять сотен. Хотелось бы мне на него посмотреть, когда он откроет конверт. Не он нас наколол, а мы его.

— Плевать мне на это дерьмо. Я крысиного хвоста не дам за вонючие пять сотен. Главное, что он нас одурачил. Расплатился, конечно, наличными, но меня бесит, что верх одержал. Явился в дом и провел нас, как долбаных идиотов, — в нашем собственном доме! Как слабоумных новичков! Если об этом пойдет слух, как нам людям в глаза смотреть? Мы для всех станем трахнутыми кретинами!

Правильно, мысленно подтвердил Джек, вынимая наушник. Потом вы себя еще лучше почувствуете.

Будем надеяться, они не скоро опомнятся, не скоро осознают всю силу удара.

Он махнул кулаком, поплясал через дорогу. Отлично, а дальше будет больше.

9

Джиа проснулась, увидев во сне голубые глаза.

Зевнула, потянулась в просторном кожаном шезлонге, где они часто устраивались вместе с Джеком, глядя его любимые ужастики.

Она снова зевнула. Никогда раньше днем не дремала. Присела, закрыла глаза на секундочку и вдруг отключилась на сорок минут. Может быть, из-за беременности, может быть, оттого, что поздно засиделась вчера с Джеком. Помнится, как было тяжело носить Вики.

Сон, в любом случае, не освежил. В нем неотступно присутствовал образ вчерашней светловолосой девочки с тоскливым умоляющим одиноким взглядом...

Чего ей надо? Почему эта девочка из головы не выходит?

Снова дело в беременности. Конечно, во всем виноваты гормоны. Вдобавок она одна в доме летним днем, без перспективы увидеть Вики до конца недели.

Джиа встала с кресла, схватила сумочку. Не хочется сидеть дома. Выйдя на теплую влажную улицу, сообразила, куда идти.

Она никогда не любила подземку, нервничала в темном закрытом туннеле, а сейчас пошла. Быстро прошагала по Лексингтон-авеню до станции «Пятьдесят девятая улица», где пересекались две линии. Не зная линий в Бруклине и Куинсе, посмотрела на схему. У справочной будки, отыскала поезд, который шел в самое сердце Астории.

Близился час пик, вагон был почти полон, от качки голова закружилась, пока поезд не вырвался из туннеля на воздух. Джиа облегченно вздохнула, когда в исцарапанные стекла глянуло солнце.

Поезд шел поверху до ее остановки на Дитмарс-бульваре. Она вышла из вагона, спустилась на улицу. Отсюда легко найти Менелай-Мэнор. Надо только свернуть у...

— Джиа?

Она вздрогнула от неожиданности, оглянулась на усатого мужчину с длинными рыжими волосами. Не узнала с первого взгляда...

— Джек?

— Что ты тут делаешь?

Каблуки звонко цокали по платформе. Ковбойские сапоги?

Он потянулся поцеловать ее, она махнула рукой:

— Пожалуйста, без усов.

— Ладно, — улыбнулся Джек, сдернув усы.

Они поцеловались, он обнял ее за талию, заглянул в глаза:

— Никак не ожидал тебя здесь увидеть. В чем дело?

— Не знаю.

Джиа совсем растерялась. Что это она задумала? Постучать в дверь братьев Кентон, спросить, не разгуливают ли сегодня по дому какие-нибудь светловолосые девочки? Импульсивный поступок, совсем ей не свойственный.

— Собираешься разузнать насчет той самой девочки?

Она вытаращила глаза:

— Господи помилуй, откуда ты знаешь?

— Со вчерашнего дня ты о ней постоянно твердишь. Видно, она у тебя из головы никак не выходит.

— Правда. Я о ней почему-то постоянно думаю. Может, не думала бы, если б она не исчезла, если в мы поговорили. А так... остается загадка.

— Вряд ли мы ее разгадаем. Скорее всего, тебе нечего беспокоиться и ездить в Асторию. Я хочу сказать, ты же беременна и все такое.

— Всего десяток остановок от дома.

— Да, но в подземке полно народу, много больных, заразных. Мне не хочется, чтоб ты что-нибудь подцепила.

— Раньше ты об этом не думал.

— Думал, а теперь вдвойне думаю, если ты меня понимаешь.

Трогательная забота о ней и ребенке, хотя Джек немножко хватил через край.

— Просто, наверно, хотелось еще раз взглянуть, — вздохнула Джиа.

— Что ж, раз я сам хочу заглянуть к Лайлу и Чарли, — он с подчеркнутой куртуазностью взял ее под руку, — позвольте проводить вас туда.

Она, стрельнув глазами, вступила в игру.

— Очень мило с вашей стороны, сэр, но я страшно боюсь за свою репутацию рядом с мужчиной с подобной прической. Как же мне после этого показаться в приличном обществе?

— Хотите другую прическу? Скажите лишь слово, мадам.

Джек с удовольствием сдернул жуткий парик, сунул в карман не менее жуткого спортивного пиджака. Джиа пригладила его взлохмаченные волосы.

— Кстати, кто вас нынче одевал?

— Стиви Уандер.

— Так я и думала. — Она ему позволила взять себя под руку, они направились к лестнице. — Вижу, ты в хорошем расположении духа.

— Пока день довольно удачный.

По дороге он рассказывал, как околпачил двух жуликов в Верхнем Вестсайде. Джиа давно не видела его таким оживленным. Прекрасно, что прежний Джек вернулся.

У Менелай-Мэнор встретили пару выходивших рабочих, должно быть вставлявших разбитые окна. Чарли пригласил их в дом, не спрашивая, зачем пришла Джиа. Джек не стал вдаваться в объяснения. В любом случае Чарли слишком заинтересовался его нарядом. — Обалдеть! — с ухмылкой ткнул он пальцем в спортивный пиджак. — Ну и клевый прикид!

Вдоволь насмеявшись, он сообщил, что Лайл ждет наверху, а не в канале, где идет ремонт.

Джек оглянулся на Джиа:

— Ничего, если тут обождешь, пока я поднимусь? Деловой разговор. На минуточку.

— Говори сколько хочешь. Поброжу... огляжусь.

Джек, подмигнув, проследовал за Чарли в приемную и вверх по лестнице. Когда они скрылись из вида, она бесцельно прошлась по коридору, заглянула на кухню, сунула голову в дверь соседней комнаты с раскуроченным телевизором. Впрочем, на экране светился рекламный плакат — «Дукакис — президент». Наверно, исторический или документальный канал. Пошла к черному ходу, выглянула на задний двор, заросший сухой жесткой травой с бордюром из кустов бирючины. Никакой девочки.

Джиа разочарованно вернулась в приемную.

Чего ждала? Все равно хорошо, что пришла. Возможно, совершив паломничество, перестанет думать о ребенке.

Она лениво потянула к себе брошюру о Менелай-Мэнор, чтобы снова почитать о доме. Оттуда выпал буклетик. На обложке было написано: «Кто — я?», в углу стояли инициалы «Дж.Т. Ч.». Раскрыв его, Джиа увидела изображение храма и надписи «Клуб рыбаков», «Пастыри мирян». Издательство Чика.

Ей сразу стало ясно, что это произведение «заново рожденных», уговаривающих читателей-христиан стать «пастырями мирян», «ловцами человеков», приводя неверующих к Иисусу.

Почему фундаменталистские секты считают себя обязанными заставлять других верить в то, во что сами верят? Откуда это стремление обратить людей в свою веру?..

Листая брошюру о доме, нашла другой буклет Чика под названием «Такова была твоя жизнь!». Открыв его, услышала, как детский голос запел:

— Наконец мы одни...

Она оглянулась, и сердце у нее екнуло. Вот она — светловолосая девочка. Стоит в дверях, смотрит горящими голубыми глазами. Та же вчерашняя кофточка в красно-белую клетку, те же сапоги и бриджи.

— Привет, — сказала Джиа. — Как тебя зовут?

Девочка не улыбнулась и не ответила. Стиснув перед собой руки, пела, глядя на нее.

— Ты здесь где-нибудь рядом живешь?

Она продолжала петь. Хороший слух, хороший голос точно выводит мелодию. Плохо лишь, что упорно поет, не говоря ни слова. На следующем куплете подняла руки, принялась расстегивать кофту.

Джиа замерла на месте.

— Что ты делаешь?

Без того пугает бесконечное пение и невидящий взгляд детских глаз, а тут еще это...

Может, она слабоумная?

— Пожалуйста, не надо! — воскликнула Джиа.

Воздух в комнате сгустился, из петли выскочила последняя пуговица, девочка вцепилась в полы, распахнула, обнажив плоскую голую грудь с широкой рваной красной раной посередине...

Нет, не с раной — с зияющей кровавой дырой, абсолютно пустой, где ничего не было на месте сердца...

10

Наполовину изложив историю о том, как он перехитрил мадам Помроль с ее вариантом «испанской куклы», Джек услышал крик Джиа и бессознательно ринулся вниз по лестнице, бросив ошеломленных слушателей. Скатился на первый этаж, почти не касаясь ногами ступеней, увидел ее посреди приемной, согнувшуюся, закрывшую лицо руками, плачущую. Огляделся, никого не увидел, схватил ее за руки, притянул к себе:

— В чем дело? Что случилось?

Она подняла залитое слезами лицо цвета устрицы, только что вытащенной из раковины.

— У нее сердца нет! Она кофточку расстегнула, а сердца нет.

— Кто?

— Девочка.

— Которую ты вчера видела?

Джиа кивнула, вытаращила глаза, ткнула пальцем в коридор:

— Смотри... Вон ее кровь!

Джек оглянулся как раз в тот момент, когда с лестницы сверзились братья, увидел на полу коридора сверкающий красный след, на который попал башмак Чарли. Поскользнувшись, парень упал, мгновенно вскочил, в ужасе глядя на окровавленные руки.

— Кровь? Господи боже, откуда...

Он вылупил глаза на Джека.

Замерший на последней ступеньке Лайл махнул рукой в сторону кухни:

— Оттуда!

Они с Чарли двинулись по коридору, осторожно обходя красные пятна, Джек инстинктивно шагнул за ними. Джиа схватила его за руку:

— Не оставляй меня!

Он обнял ее, прижал к себе, стараясь унять дрожь.

— Не бойся, не оставлю.

Однако всей душой рвался к кровавому следу. Надо обязательно выяснить, что испугало Джиа до полусмерти. Плевать, каким образом кто-то показал ей девочку без сердца, но тот, кто это сделал, должен за это ответить.

Глядя, как братья вошли на кухню, повернули по следу налево, Джек услыхал голос Лайла:

— Идет вниз по ступенькам.

Ноги затопали по лестнице, послышались испуганные крики.

— Джек! — кричал Лайл. — Посмотри, что тут... что... — Он не находил слов.

Джек взглянул на Джиа, она затрясла головой:

— Не бросай меня здесь одну! Пожалуйста...

Надо посмотреть, что там такое. Он повернулся и крикнул:

— Джиа тоже можно взглянуть? Не страшно?

— Нет... да... не знаю, кому на это можно взглянуть... Идите скорей, пока не пропало!

Джек снова посмотрел на нее: