Заркольские крейсеры дали залп. Каждый выпустил тучу смертоносных ракет, несшихся вперед, как сплошная стена града. Вот они достигли камикадзе, и по космическому пространству пронесся огненный вал. Это взрывались нагруженные антивеществом паучьи кораблики.

Прежде чем «пауки» поняли, что произошло, заркольцы уничтожили множество камикадзе противника. Потом паучьи кораблики, как по команде, бросились на нового врага. Шесть заркольских крейсеров, переживших одновременный проход узла, почти мгновенно погибли, но на камикадзе с удвоенной энергией бросились канонерки, на которые «пауки» больше не обращали внимания. Канонерки уже израсходовали зенитные ракеты, но у них оставалось бортовое вооружение, и они воспользовались тем, что заркольские крейсера отвлекли на себя внимание противника. Тем временем крейсера развернулись и скрылись в Андерсон-3, чтобы спокойно перезарядить коробчатые ракетные установки.

В этот момент из узла, один за другим, начали появляться остальные корабли Великого Флота. В авангарде опять летели заркольские корабли. Это были сверхдредноуты типов «Шиль’Нарид-А», «Шиль’Тембр» и «Шиль’Прандар» — увеличенные варианты только что скрывшихся линейных крейсеров типа «Кель’Пурак». Эти сверхдредноуты несли на борту в пять раз больше таких же коробчатых ракетных установок. Защитники Пятого паучьего гнезда никогда не имели дела с такими кораблями. Паучьи камикадзе снова оставили в покое канонерки и бросились на новые цели, казавшиеся неповоротливыми и более уязвимыми. Заркольские же сверхдредноуты изрыгнули им навстречу тучу ракет.

К тому моменту, когда звено Мансадука вышло из боя с «пауками», в нем осталось всего две канонерки. Теперь Мансадук мог наблюдать за происходящим вокруг огромных заркольских кораблей. Уцелевшие камикадзе перестраивались, готовясь к атаке на новые цели. Мансадуку не нужно было смотреть в глаза своему экипажу, чтобы понять его мысли. В отличие от электронных инструментов его мозг четко воспринимал мысли находившихся на борту его канонерки соплеменников.

— Нет, Шенгат, — сказал Мансадук, не отрывая глаз от дисплея, — нам рано возвращаться. Мы должны поддержать заркольские сверхдредноуты, ведь им не укрыться в Андерсон-3!

Флот с глубоким прискорбием убедился в том, что потери среди защитников узла очень велики.

Конечно, никто с самого начала не рассчитывал воспрепятствовать неприятелю проникнуть в жизненно важную систему. Его беспилотные носители ракет в любом случае проложили бы ему туда дорогу. Однако Флот надеялся, что враг заплатит за проникновение в систему дорогой иеной. К сожалению, новые типы вражеских линейных крейсеров и сверхдредноутов стали для Флота неприятным сюрпризом. Информация, некогда поступившая из жизненно важной системы, боровшейся с Прежними врагами, позволяла предположить, что это были именно их корабли. Однако раньше они никогда не давали таких плотных залпов зенитными ракетами. Одновременно появившись из узла вслед за возникшими из него канонерками, они уничтожили намного больше стороживших узел корабликов, чем кто-либо мог предвидеть.

И все же пока погибли всего тысяча восемьсот канонерок — едва ли десятая часть их общего количества в этой системе. А на поверхности планет неприятеля поджидали многие тысячи камикадзе. Сейчас у врага в жизненно важной системе уже было в три с лишним раза больше кораблей, чем у Флота. Кроме того, более половины кораблей защитников системы были всего лишь легкими крейсерами, но они уже сейчас могли призвать к себе на помощь камикадзе с поверхности планет и еще почти двадцать четыре тысячи канонерок, некоторые из которых несли на борту модернизированные глушители вражеских информационных сетей. А у неприятеля, кажется, не более десяти тысяч штурмовых аппаратиков и всего тысяча с лишним канонерок, понесших ощутимые потери во время первой атаки!

Следовательно, положение Флота было тяжелым, но не безнадежным. Его корабли были в невыгодном положении в первую очередь из-за своей невысокой скорости, но этот недостаток можно было с лихвой компенсировать умелым применением многочисленных канонерок. Благодаря новейшим глушителям информационных сетей у Флота есть один шанс из трех нанести неприятелю такой урон, что он повернет назад, не долетев до обитаемых планет…

Ктаар’Зартан и Ванесса Муракума наблюдали с флагманского мостика «Ли Чен Лу» за строившимся в боевой порядок Великим Флотом.

Ему уже был нанесен некоторый урон. Взбесившиеся во время прохода узла электронные системы, как обычно, не позволили отразить атаки паучьих камикадзе без потерь. Десять мониторов и двенадцать сверхдредноутов, летевших в авангарде, были уничтожены или так тяжело повреждены, что им пришлось возвратиться в Андерсон-3. Впрочем, на большее «пауки» оказались неспособны, и теперь вышедшие из узла в арьергарде авианосцы спокойно катапультировали невероятное количество истребителей. Под их прикрытием остальные корабли Великого Флота беспрепятственно проникали в систему и с легкостью, достигнутой упорными тренировками, занимали свои места в строю.

Текущая операция отличалась от предыдущих только количеством и типами участвующих в ней кораблей. В остальном штурм узла был похож на многие другие бои, отгремевшие в космосе за последние десять лет. Однако, по любым предвоенным меркам, выучка Великого Флота была такой же беспрецедентной, как и его численность.

— Как вы думаете, удивят ли нас чем-нибудь «пауки» и на этот раз? — спросила Ктаара Ванесса.

— Сюрпризы всегда неожиданны, — с философским спокойствием ответил орионец. — Я не исключаю такой возможности. Мы на собственной шкуре узнали, что «паафуки» весьма изобретательны, а в нынешнем безвыходном положении они наверняка лихорадочно работают мозгами. Впрочем, наших мер предосторожности должно хватить в любом случае.

Созерцая сплоченные ряды зеленых огоньков, формировавшиеся на дисплее, Ванесса не сомневалась в правоте Ктаара. Несмотря на страстное желание быстро закончить войну, утопив противника в его собственной крови, умудренный опытом орионец не пренебрег ничем из того, чему научила союзников война с «пауками». Многочисленные тяжелые корабли должны были углубляться в систему под защитой авангарда из крейсеров и под прикрытием истребителей с флангов. В процессе продвижения к кишащим «пауками» планетам, уничтожение которых должно было положить конец организованному сопротивлению противника, союзникам наверняка предстояла схватка с некоторым количеством паучьих кораблей. Конечно, их будут сопровождать тучи поднявшихся с планет камикадзе, но союзники уже к ним привыкли…

В этот момент к Ванессе и Ктаару подошел Лерой Маккена:

— Разрешите доложить! Последние единицы успешно форсировали узел.

— Очень хорошо! — Ктаар расправил плечи. — Сообщите мне, когда командиры соединений доложат о готовности продолжать операцию!

Капитан-лейтенант Ирма Санчес полагала, что ее больше ничем не испугать.

Девяносто четвертая эскадрилья стартовала с корабля ВКФ Земной Федерации «Гефест» и заняла свое место на фланге Великого Флота. Чтобы щадить силы пилотов, патрульные эскадрильи часто сменяли друг друга. Очередь Девяносто четвертой эскадрильи как раз подходила. Ее дежурство заканчивалось, и Ирма иногда позволяла себе забывать о том, что творилось вокруг нее, вспоминая маленькое личико с голубыми глазами. Пару месяцев назад Ирме удалось получить отпуск, но он был коротким, и она не дождалась дня рождения Лиды, которой через несколько земных дней должно было исполниться целых двенадцать лет.

— Ккомандир! — В наушниках раздался голос недавно произведенного в лейтенанты Ввилона. Ирма радовалась тому, что его оставили у нее в эскадрилье. Как в свое время объяснила ей коммандер Жанна Нико, эскадрильи, включавшие в себя представителей разных звездных наций, были крайней мерой, к которой прибегли во время штурма Андерсона-3. Все они уже были расформированы. Все, кроме Девяносто четвертой, потому что старший пилот штурмовой группы «Гефеста» коммандер Конрой был убежденным противником перемен.

Сейчас Ввилон летел крайним в строю и первым получил информацию с разведывательных истребителей. Вот эти данные появились на дисплее перед глазами Ирмы, и та с трудом проглотила подступивший к горлу комок, чтобы ответить Ввилону.

— Внимание! — Коммандер Конрой говорил четким, но совершенно спокойным голосом так, словно не происходило ничего необычного, но Ирма понимала, что он тоже видит десятки тысяч камикадзе, несущихся навстречу Великому Флоту таким плотным строем, какого она еще не видывала даже на этой войне. Конрой отдал несколько приказов, и истребители с «Гефеста» присоединились к волне машин, устремившихся на помощь крейсерам авангарда в надежде зайти во фланг рвущимся к ним камикадзе.

Передовые эскадрильи стали стрелять ракетами типа FM-3. Ирма задумалась над тем, дали ли они себе труд выбирать цели. На самом деле в этом не было особой необходимости. Ракета, несущаяся в сторону такого количества летящих почти вплотную один к другому паучьих корабликов, рано или поздно должна была сама на что-нибудь наткнуться. В такой ситуации бортовым устройствам наведения ракет было легче выбрать ближайшую цель, чем перегруженным тактическим компьютерам истребителей.

Поверхность глыбы, в самоубийственном порыве катившейся к Великому Флоту, озарилась вспышками. Происходило что-то невероятное. Паучьи кораблики летели так близко друг к другу, что взрыв антивещества на борту одного из них уничтожал два или даже три соседних камикадзе. Ракеты союзников взрывались в паучьем строю, как динамитные шашки в садке с рыбой.

Впрочем, тех, кто со спокойным сердцем летел навстречу собственной гибели, это не очень пугало. Все шло по плану. Конечно, истребители союзников уничтожали все паучьи кораблики, появлявшиеся у них на дисплеях, но «пауки» летели таким плотным строем, что подавляющего числа их камикадзе истребителям просто не было видно. Пока отдельные паучьи кораблики гибли, другие, прячась у них за спиной, подбирались все ближе и ближе к Великому Флоту на скорости, равной одной восьмой скорости света.

Вот поэтому-то истребители союзников и старались окружить паучьих камикадзе, чтобы пронзить их строй перекрестным огнем согласованно атакующих эскадрилий.

Однако нападавших было так много, что зайти им во фланг было очень трудно. Облететь их строй по периметру просто не хватило бы времени. Оставалось только дать залп ракетами по авангарду противника, а потом ринуться вперед в самое пекло. В такой страшной мясорубке не могло идти и речи о централизованном управлении. Штурмовые группы рассыпались на отдельные эскадрильи, которые зачастую тоже теряли отдельные истребители, пилоты которых теперь бились не на жизнь, а на смерть, стараясь выжить и не пропустить «пауков» к тяжелым кораблям Великого Флота.

Впрочем, с тех пор, когда противник впервые применил глушители информационной сети, пилоты союзников привыкли действовать самостоятельно. А целей вокруг было предостаточно. Даже слишком много.

— Слушай меня! — сказала Ирма, отдав все необходимые приказы. — Постарайтесь не потерять и прикрывать друг друга! А самое главное — перебейте побольше проклятых тварей!

Вместе с остальными машинами Девяносто четвертой эскадрильи истребитель Ирмы сближался с паучьими камикадзе с взаимной скоростью, равной четверти скорости света.

Начался самый ожесточенный ближний бой за всю историю космических войн. Целей вокруг действительно было море.

Даже закаленных в боях с «пауками» бойцов всегда пугали казавшиеся неистощимыми и бесконечными ряды, колонны и рои паучьих канонерок и прочих мелких космических аппаратов. В их непреодолимом движении вперед не было места изощренным тактическим приемам. Они напоминали лавину, предназначенную лишь для того, чтобы прорвать строй крейсеров и пробиться к тяжелым кораблям и авианосцам.

«Если у этих проклятых тварей вообще есть мозги, они понимают, что это их последний бой, — думала Ирма, расстреляв двух камикадзе с такой скоростью, что они слились в один огненный шар. — А мы знаем, что вот-вот победим. Поэтому-то все и дерутся с таким отчаянием!»

Потом остатки паучьих камикадзе достигли крейсеров, прикрывавших главные силы Великого Флота, и сразу стало понятно, что все гораздо хуже, чем кажется.

— Почему они не отвечают?! — Обычно хладнокровный Лерой Маккена не выдержал и перешел на крик, обращаясь к начальнице разведотдела штаба адмирала Муракумы.

Ванесса решила, что сейчас не время делать ему замечание, и постаралась не уступать в невозмутимости стоявшему рядом Ктаару’Зартану.

Мартина Абернать подняла голову, обменялась еще парой слов с окружившими ее разведчиками и наконец повернулась к начальнику штаба:

— »Пауки» неожиданно применили новую систему подавления информационной сети. Теперь она глушит не только сети истребителей, но и сети боевых кораблей.

— Но ведь у «пауков» там только канонерки! — воскликнул Маккена, махнув рукой на дисплей, где полчище крошечных багровых точек приближалось к заградительному крейсерскому соединению, неся при этом гораздо меньшие потери, чем предполагалось. — Как же они поставили такие мощные глушители на свои маленькие кораблики?!

— Их новые глушители не обладают высокой мощностью. Радиус их действия каких-то две или полторы световых секунды. Но на этой дистанции они эффективно подавляют информационные сети даже крупных кораблей.

Ванесса сочла, что настало время вмешаться:

— А их новые глушители так же легко обнаружить по излучению, как и те, что они применяли против истребителей?

— Вроде бы да.

— Ну и отлично! — Ванесса повернулась к Эрнесту Крусейро и указала на дисплей, кишевший изумрудными огоньками истребителей, все еще атаковавших арьергард камикадзе. — Свяжитесь с Энсоном Оливейрой. Пусть прикажет пилотам искать и в первую очередь уничтожать канонерки с глушителями.

— Будет исполнено! Кажется, командиры некоторых штурмовых групп сами поняли, что происходит, и их пилоты охотятся именно на такие канонерки.

Ванесса кивнула. Ничего другого от своих пилотов она и не ожидала.

— Все это замечательно, — вставила Абернать, — но после уничтожения канонерок с глушителями нашим кораблям все равно потребуется какое-то время для восстановления информационной сети.

— Я понимаю, — ледяным тоном ответила Ванесса. — Но что еще прикажете делать?.. Эрнест, командуйте!

— Адмирраал Мурракуума! — в первый раз подал голос Ктаар. — Неплохо бы предупредить командиров остальных подразделений о том, что их ждет. Их корабли уже в полной боеготовности, и все же… — Орионец показал на дисплей, где багровая волна камикадзе штурмовала плотину из крейсеров союзников, уже давшую течь в нескольких местах. — Нашим тяжелым кораблям, — добавил Ктаар, — и в том числе нам с вами, надо готовиться к удару камикадзе невиданной силы.

И без того яростное сражение вспыхнуло с новой силой. Крейсеры авангарда, многие из которых сражались теперь в одиночку, вели отчаянный огонь по противнику. Истребители закладывали головокружительные виражи, упорно разыскивая среди полчища камикадзе кораблики с глушителями.

В отличие от первой встречи с паучьими канонерками, подавившими информационную сеть истребителей союзников, сейчас паучьих корабликов с глушителями было гораздо меньше. Возможно, «пауки» просто не успели запустить в массовое производство это новое устройство. И все-таки камикадзе было слишком много. Несмотря на отчаянные усилия истребителей и крейсеров, все новые и новые паучьи кораблики прорывались сквозь их строй и устремлялись к мониторам и сверхдредноутам, прикрывавшим собою авианосцы.

В первую очередь «пауки» охотились за флагманскими кораблями, такими, как флагман Седьмого флота «Ирена Рива-и-Сильва», уже снискавший себе такую же легендарную славу, как командовавший с его борта адмирал.

Корабль таранил очередной камикадзе, и он содрогнулся, как огромный колокол, в который ударил звонарь-великан. Реймонд Прескотт на мгновение потерял сознание даже в глубине защищавшего его мягкого бронированного кресла, в которое его вжимали противоударные зажимы.

Паучий кораблик, конечно, врезался не прямо в борт флагмана Седьмого флота. Этого не пережил бы и монитор, противоракетная оборона которого в последний момент расстреляла камикадзе. Однако и удара раскаленного плазменного шара об энергетическое поле корабля хватило, чтобы потрясти его до основания.

Прескотт с трудом пришел в себя и потряс головой в шлеме. У него в ушах еще звенели отзвуки взрыва, и думать ему было трудно. И все же он механически впился глазами в дисплей, пестревший данными о потерях его флота. Потом его внимание от дисплея отвлек поступивший на адмиральское коммуникационное устройство сигнал, который по предварительному приказу Прескотта был направлен прямо к нему.

— Реймоонд! — В голосе Зарнаака’Тельмасы шипели помехи, а его изображение плясало на экране. — Вы должны немедленно покинуть корабль. «Паафуки» поняли, что ему конец, и летят к вам со всех сторон.

Умом Прескотт понимал, что его брат по крови прав, но вся его душа противилась такому решению.

— Ну хорошо, — наконец сказал он. — Но сначала я эвакуирую адмирала Мейерса с его штабом.

«Рива-и-Сильва» была к тому же и флагманом командовавшего Первой ударной группой адмирала Аллана Мейерса.

Амос Чанг славился тем, что всегда надевал шлем последним. Может, именно из-за этого у него сейчас и текла по лицу кровь. Кроме того, без шлема он подслушал короткий разговор братьев по крови.

— Адмирал Мейерс погиб! — заорал Чанг, стараясь перекричать вой сирен, крики раненых и скрежет где-то в глубине корпуса поврежденного корабля. — Прямое попадание в запасной флагманский мостик! Из-за него погнуты направляющие спасательных капсул на нашем мостике, нам придется использовать лифты!

— Ну хорошо, — повторил Прескотт, глядя на Заарнака, отстегнул противоударные зажимы и повернулся к Чангу: — Амос, скажите Антее…

— Она тоже погибла, — хрипло проговорил начальник разведотдела.

Несколько мгновений Прескотт неподвижно сидел с опущенной головой среди царившего вокруг хаоса.

— Реймоонд!!! — взревел Заарнак, как раненый лев.

— Приближается камикадзе! — крикнул кто-то из уцелевших наблюдателей.

— Прошу вас, господин адмирал! — обратился к Прескотту Чанг.

Вместе с подошедшим Жаком Бише они подняли адмирала на ноги и стали подталкивать к лифту. С трудом сделав несколько шагов, Прескотт пришел в себя и стал двигаться быстрее. Скоро они с Бише уже помогали Чангу.

Они уже были в лифте, поднимавшем их к шлюпочному отсеку, когда корабль потряс чудовищный удар.

Ирма Санчес зажмурила глаза, ослепленные яркой вспышкой.

«Наша Девяносто четвертая эскадрилья была единственным интернациональным истребительным соединением Великого Флота!» — с горькой иронией подумала она, стараясь не поддаваться горю.

Впрочем, оплакивать Ввилона ей было некогда. Ирма на мгновения вышла из боя и осмотрелась по сторонам. До этого она преследовала по пятам камикадзе, прорвавшихся к тяжелым кораблям сквозь дезориентированные крейсера заграждения. Теперь некоторые из этих колоссальных кораблей можно было разглядеть невооруженным глазом.

С трудом преодолевая усталость, Ирма стала изучать дисплей. Ближе всего к ней был командный монитор типа «Говард Андерсон». Его полуразрушенный корпус терял кислород, от него отделялись спасательные капсулы, челноки и тендеры. Внезапно Ирма поняла, что это «Рива-и-Сильва» — флагман ее собственного Седьмого флота. Многолетний опыт сделал истребитель частью ее тела, и она, форсировав реакционно-инертный двигатель, развернула его почти на месте.

В этот момент прозвучал сигнал «Омега», и иллюминаторы истребителя Ирмы автоматически потемнели.

Энергетическое поле не спасло челнок от ударной волны, подлетевшей со стороны огненного шара, распухшего у него за кормой там, где была «Рива-и-Сильва». Кроме того, на этом крошечном космическом аппаратике стояли самые примитивные устройства для гашения инерции. Прескотт почти ничего не видел, взрыв в шахте лифта, последовавший за ударом очередного камикадзе, повредил лицевой щиток его шлема, а на маленьком дисплее, прикрепленном внутри шлема к опаленному и выцветшему щитку, мигали желтые огоньки, предупреждавшие о том, что вот-вот выйдет из строя почти четверть систем его скафандра. Впрочем, Прескотт еще кое-что видел и, когда челнок перестало подбрасывать, склонился над неподвижным телом Амоса Чанга. Щиток шлема начальника разведотдела был разбит, и Прескотту было видно, что от лица Чанга почти ничего не осталось.

В наушниках адмирала раздался чей-то голос. Наушники, как и остальные системы его скафандра, были повреждены, и Прескотт не сразу узнал голос молодого пилота челнока:

— У нас вышел из строя двигатель!.. К нам приближается канонерка!.. Приготовиться к катапультированию!

Прескотт машинально выполнил приказ. В этот момент он вновь взглянул на бездушный дисплейчик внутри своего шлема и заметил, что изображенный на нем спасательный маячок светится красным, — в космосе очень трудно найти одного человека, дрейфующего даже с включенным спасательным маячком. Без маячка же его ни за что не найти!

Адмирал посмотрел на равнозначное смертному приговору красное условное обозначение и с ужасом понял, что совершенно спокоен и не желает гибнуть смертью, которой, положа руку на сердце, больше всего боятся все астронавты. Он не желал без конца падать в ледяную бездну, один-одинешенек, ожидая, когда кончится кислород…

С мыслью об этом Прескотт потянулся к одному из клапанов своего скафандра.

Если бы Ирма Санчес не бросилась в погоню за паучьей канонеркой, она не заметила бы поврежденный космический челнок. Теперь она форсировала двигатель, пытаясь настичь «паука». Ее вдавило в кресло, у нее потемнело в глазах, и она свирепо оскалила зубы.

У нее не было времени для атаки по всем правилам. Чтобы сбить эту канонерку, ей придется подлететь к ней почти вплотную!

Системы поврежденного челнока работали плохо. Первая попытка пилота катапультироваться вместе с пассажирами не удалась.

Прескотт удивился и на мгновение оставил клапан в покое.

Потом кто-то крикнул, что паучья канонерка вот-вот даст залп. Прескотт приготовился к легкой мгновенной смерти.

Потом пилот челнока закричал о каком-то истребителе…

Завыла сирена, и на дисплее истребителя Ирмы замигали красные огоньки, предупреждавшие о том, что паучья канонерка навела на него свое оружие. Ирма и так это понимала. Ей было некогда командовать компьютеру целиться в канонерку, и она открыла огонь на глаз, хотя все инструктора школы пилотов в Брисбене в один голос и утверждали, что в современной космической войне это невозможно.

За несколько долей секунды до того, как гетеролазеры Ирмы разнесли на куски паучью канонерку, та успела дать ракетный залп.

На второй раз катапульта сработала. Прескотт чуть не потерял сознание от колоссального ускорения, а все коммуникационные системы его скафандра окончательно вышли из строя. Теперь адмирал плавал в космической бездне, в которой гасло пламя уничтоженной канонерки.

Благодаря своему высокому званию, он был эвакуирован первым, и старомодный взрывной заряд под креслом вышвырнул его в космос. Однако даже эта примитивная система была повреждена, и Прескотт, кувыркаясь, летел куда-то в сторону. Потом челнок взорвался у него за спиной.

У Прескотта защемило сердце. Он оплакивал всех, кому не удалось покинуть «Риву-и-Сильву», Амоса Чанга, Жака Бише и остальных на борту челнока, погибших, ожидая своей очереди катапультироваться, пока он — живой мертвец без спасательного маячка — уже летел в космос лишь из-за того, что был такой важной птицей.

Заряд иссяк, Прескотт машинально отстегнул кресло и раздраженно оттолкнул его от себя, глядя на то, как оно, кувыркаясь, медленно летит куда-то в сторону. В душе адмирала воцарилась бездонная пустота, очень похожая на вакуум, в котором он очутился. Сквозь поврежденный щиток шлема адмирал проследил за тем, как кресло исчезло в бездонном мраке, который вскоре поглотит и его. Странно, что все произойдет именно так — в тишине и безмолвии! Почему-то Прескотт всегда думал, что погибнет так же, как Энди, — мгновенно сгорит вместе со своими мужественными «фаршатоками» в самый разгар боя под раскаты взрыва антивещества, соединившегося с веществом. Он и представить себе не мог, что его тело будет вечно дрейфовать в космосе, как легендарный Летучий Голландец.

Скафандр Прескотта не предназначался для длительного пребывания в открытом космосе. Возможности его двигателей и систем жизнеобеспечения были строго ограничены. А теперь на дисплейчике внутри его шлема и так уже светилось множество предупреждающих желтых огоньков, — а какая, собственно, разница, без спасательного маячка его не найдут и за тысячу лет! И все же Прескотт потянулся к органам управления двигателями скафандра — системы жизнеобеспечения скафандра скоро истощатся, но пока они действуют, он не желает болтаться в космосе, как тряпичная кукла!

Прескотт осторожно погладил рукой кнопку управления двигателями, и, как ни странно, двигатели послушно заработали. Он перестал кувыркаться и полетел вперед, — когда конец будет близок, он высмотрит сквозь поврежденный щиток какую-нибудь далекую звезду и будет глядеть на нее, пока не придет смерть…

Ирма умудрилась вовремя катапультироваться. Она сама не понимала, как ей это удалось. Не помнила она и момент гибели своего любимого истребителя, который так долго верой и правдой служил ей, пока его не разнесли на куски паучьи ракеты.

Сейчас, кувыркаясь в космическом пространстве, она боролась с головокружением и, чтобы сохранить рассудок, думала только о мощнейшем спасательном маяке, которым оснащались скафандры всех пилотов.

На самом деле скафандры пилотов были намного совершеннее тех, что носили в бою экипажи космических кораблей. Дело было даже не в том, что скафандры пилотов могли поглотить гораздо больше испражнений до момента перегрузки ассенизационной системы, после чего обладатель скафандра тонул в собственных нечистотах. Гораздо важнее было то, что его двигатели были гораздо мощнее, чем у стандартной модели.

Подумав об этом, Ирма взяла себя в руки и, манипулируя двигателями, полетела по прямой. Потом она выключила двигатели, чтобы не расходовать сжатый газ. А куда ей, собственно, лететь?! Она с философским спокойствием подумала о том, что сейчас ей двигатели не помогут. Вся надежда только на спасательный маяк! Впрочем, и на него не стоило особо надеяться — сражение продолжалось теперь где-то в стороне, где мелькали маленькие, как светлячки, огоньки взрывов. Они не представляли никакой опасности для жизни Ирмы, но теперь она не могла ни до кого докричаться. Коммуникационное устройство в ее шлеме было слишком слабеньким. Поэтому Ирма решила просто дрейфовать в пространстве — а что еще делать?! Дрейфовала она очень долго. В конце концов она перестала поглядывать на хронометр внутри своего шлема. Время от времени она посасывала питательный концентрат, циркулировавший в системе жизнеобеспечения ее скафандра: он не даст ей сдохнуть от голода, но на вкус — чистая верблюжья моча!

Неизвестно сколько времени прошло перед тем, как Ирма внезапно заметила еще один дрейфовавший в пространстве скафандр.

«Это, наверное, кто-нибудь с челнока, — подумала она. — Скорее всего в скафандре покойник… А вдруг он еще жив? Почему же я не слышу сигнала его маячка? Конечно, на нем обычный скафандр, но с такого расстояния я услышала бы и его слабый сигнал… А что если его маячок не работает? Тогда этого человека никто вообще не найдет!»

Ирма перестала рассуждать, развернулась в нужном направлении и включила двигатели.

Когда до незнакомца в скафандре оставалось метров пятьдесят, у Ирмы почти кончился газ. Она выключила двигатели и продолжала лететь к нему по инерции. Пролетая мимо, она умудрилась ухватиться за чужой скафандр, и они, неуклюже обнявшись, несколько секунд кувыркались, пока она не сумела включить двигатели и, израсходовав последний газ, прекратить эту тошнотворную карусель.

«Ну вот! Теперь мне даже не воспользоваться двигателями!»

Довольно раздраженно Ирма соединила шлемы двух скафандров для прямой связи. Она пыталась рассмотреть лицо незнакомца сквозь щиток его шлема, но скафандру ее нового товарища по несчастью здорово досталось. Он так обгорел, что на нем нельзя было разобрать ни знаков различия, ни имени владельца, которое стояло на груди справа. Кроме того, скафандр был вымазан в крови. Внешние системы жизнеобеспечения также выглядели не самым лучшим образом, но их световые индикаторы пока еще мигали желтым светом, а не горели красным огнем, сообщая о том, что обладатель скафандра уже отошел в мир иной. Прочнейший, способный выдержать любые нагрузки бронированный пластик щитка шлема незнакомца потемнел от огня. Сквозь него ничего не было видно, но Ирме показалось, что она видит блеск глаз, — значит, бедолага жив и не в коме!

— Ты жив? — спросила она.

— Похоже на то.

Искаженный помехами в проводах, соединяющих шлемы, голос незнакомца звучал странно. Казалось, говорит пожилой человек, каких практически не было среди экипажей ВКФ Земной Федерации.

— Я, кажется, должен вас поблагодарить, — сказал неизвестный. — Судя по скафандру, вы — пилот.

— Я капитан-лейтенант Ирма Санчес, командир Девяносто четвертой эскадрильи… Если, конечно, она еще существует, — с горечью добавила Ирма.

— Значит, вас могут найти по вашему маяку. А с вами и меня. Так что я снова должен вас поблагодарить. Кстати, я…

— Да пошел ты со своими благодарностями! — бесцеремонно перебила говорившего Ирма. — Из-за тебя я только что израсходовала весь газ и больше не смогу маневрировать в скафандре, если мне это понадобится. А еще раньше я потеряла свою машину, когда пыталась спасти проклятый челнок, на котором вы все и летели. Не нужно меня благодарить, потому что я просто дура, что погубила из-за вас такую машину!

Ветеран в обожженном скафандре, кажется, не обиделся, и его искаженный помехами голос зазвучал так, словно он что-то силился вспомнить: