Галактический шторм (№4) - Выбор Шивы

Прескотт с Заарнаком были полны решимости нанести удар по Андерсону-4 точно в срок, чтобы противник не бросил все свои корабли на Юнатаара. Сейчас Седьмой флот вновь располагал необходимыми для этого силами.

Адмирал стал разглядывать находившийся на краю Дисплея список своих ударных и тактических групп, эскадрилий истребителей и флотилий канонерок. У Прескотта было шестьдесят мониторов, сорок шесть сверхдредноутов, двадцать пять ударных авианосцев и тридцать один эскадренный авианосец, тридцать один линейный крейсер, двадцать один легкий авианосец и двадцать один легкий крейсер, которым предстояло действовать при поддержке четырех тысяч четырехсот истребителей и семисот пятидесяти канонерок. Они с Заарнаком уже не раз убедительно демонстрировали, что таких сил хватит для уничтожения всего живого в целых звездных системах. А ведь Восьмой флот еще больше! Хотя у него в два раза меньше мониторов, количество его сверхдредноутов и линейных крейсеров в четыре раза превосходит число кораблей этого класса в Седьмом флоте. Хотя у Восьмого флота и нет легких авианосцев наподобие тех, что входят в состав тактической группы, действующей в Седьмом флоте под командованием вице-адмирала Альсалаха, у него больше ударных и эскадренных авианосцев, и он легко может восполнить потери в истребителях в находившемся неподалеку Центавре… В умелых руках такой мощной силы должно хватить для уничтожения даже огромных эскадр бездушных «пауков», не дорожащих ни чужой, ни собственной жизнью.

Прескотт в очередной раз напомнил себе об этом, и его лицо помрачнело при мысли о брате и остальных землянах и их союзниках, погибших сражаясь под его началом со времен первого сражения в Алуане и до настоящего момента. Впрочем, Прескотта больше не тяготило бремя долга перед тысячами погибших бойцов и миллиардами мирных жителей, сожранных «пауками». Он, как в свое время Иван Антонов, научился жить с мыслью о них. Так Реймонд Прескотт разгадал великую тайну Антонова, которую тот ревностно и успешно хранил.

Можно привыкнуть к страданиям, но нельзя научиться забывать. Прескотт видел это в глазах Ванессы Муракумы, где мелькали тени и таился мрак, которые, кроме него, никто вроде бы не замечал. Прескотт вновь задумался о воспоминаниях, которым не суждено было его покинуть, о тех, перед кем он был в неоплатном долгу, о боли, испытанной от известия о гибели Эндрю, и о ненависти к его убийцам. Потом он взглянул в странные узкие зрачки орионца, ставшего для него не просто товарищем по оружию, а братом, стремящимся отомстить за Эндрю не меньше самого Реймонда Прескотта.

— Вам пора к себе на корабль, — тихо сказал Прескотт по-орионски. — Штурм начнется через три земных часа, — добавил он спокойным, почти умиротворенным тоном.

— Да будут остры наши когти, — так же негромко ответил Заарнак.

Прескотт кивнул и на мгновение сжал рукой мощное плечо орионца.

— Да будут остры наши когти! — эхом отозвался землянин.

План удался.

Из-за решения отступить перед Новыми врагами, соединившимися с Прежними, под угрозой оказались подходы к двум жизненно важным системам, но этот тактический ход смешал карты неприятеля, явно намеревавшегося нанести следующий удар так, чтобы отвлечь Флот от второго источника угрозы. Теперь действия врагов, не ожидавших стремительного отступления Флота, больше не могли быть согласованными.

Одна половина первой эскадры, отступившей перед объединенными силами Новых и Прежних врагов, осталась на месте, чтобы задержать их, а другая ее половина поспешила на помощь второй эскадре, отошедшей перед лицом вражеского флота, наступавшего с противоположного конца цепочки звездных систем. Полторы мощных эскадры надеялись совместными силами расправиться с вражеским флотом, уже уничтожившим две жизненно важные системы. Впервые за долгое время Флот предвкушал победу. Его триста пятьдесят кораблей, возглавляемых шестьюдесятью тремя мониторами и девяноста шестью сверхдредноутами, как щупальца гигантского спрута, устремились к узлу пространства, намереваясь сдавить в смертельных объятиях сто восемьдесят вражеских кораблей, ничего не подозревая двигавшихся навстречу гибели.

Когда Реймонд Прескотт взглянул на главный дисплей, ему стало почти физически плохо.

Дисплей изображал хорошо знакомую адмиралу систему Андерсон-4 с главной желтой звездой в центре. Седьмой флот проник в систему сквозь узел номер три, находившийся на расстоянии чуть более пяти световых часов «к западу» от этого светила. Он ценой минимальных потерь уничтожил космические укрепления возле узла и направился через всю систему к узлу номер один, ведущему в следующую систему Цепочки Андерсона.

Путь предстоял длинный, потому что этот узел находился в четырех с половиной часах «к северо-востоку» от главной звезды, то есть практически по другую ее сторону. Узел же номер три, который вел неизвестно куда, находился в пяти с половиной световых часах «к юго-западу» от главной звезды.

Впрочем, сейчас Прескотта волновали не эти узлы и, уж конечно, не безжизненные планеты Андерсона-4. Как и все остальные на флагманском мостике «Ривы-и-Сильвы», адмирал не мог оторвать глаз от полчища багровых условных обозначений кораблей противника, обнаруженных его разведывательными истребителями.

Отступившая в Андерсон-4 перед наступавшим Седьмым флотам паучья эскадра была весьма многочисленна. В ее состав входили тридцать мониторов, шестьдесят шесть сверхдредноутов, девяносто шесть линейных и семьдесят восемь легких крейсеров, но Прескотт с Заарнаком не сомневались в том, что справятся с ней. Потом со стороны узла номер один появились новые паучьи корабли. Датчики пока еще не подсчитали их до конца, но уже стало ясно, что из Андерсона-3 возникло по меньшей мере тридцать пять мониторов, сорок пять сверхдредноутов и шестьдесят пять линейных крейсеров, чье место сейчас было в Харнахе, которому угрожал Юнатаар. Кроме того, вслед за тяжелыми кораблями из узла номер один вылетело примерно пятьсот канонерок.

В довершение всего из узла номер два, до сих пор мирно дремавшего за кормой у кораблей Прескотта, тоже появились багровые условные обозначения канонерок. Их пока не сосчитали, но речь явно шла о бесчисленном полчище, возникшем оттуда, где, как теперь понимал Прескотт, таилось одно из уцелевших «паучьих гнезд».

Багровые пятна ползли по дисплею к кораблям Прескотта со всех сторон. Они кружились перед его глазами страшным хороводом, как в кошмаре, от которого не было пробуждения.

Все ясно! Из этой системы и из Андерсона-3 можно попасть по меньшей мере в два «паучьих гнезда». «Мы попали в ту же ловушку, что и Второй флот Ивана Антонова!..»

Амос Чанг негромко откашлялся:

— Господин адмирал, противник, кажется, выстроился тем же строем, что и в Дихлофосе.

Чанг показал на условное обозначение повернувшей к Седьмому флоту паучьей эскадры. Потом он махнул рукой на тактический дисплей, изображавший паучьи корабли в крупном масштабе. На нем Прескотт увидел уже знакомый ему «снежный ком», состоявший из «слоев» линейных и легких крейсеров, канонерок и мелких космических аппаратов-камикадзе.

Несколько мучительных мгновений Прескотт смотрел на паучьи корабли, а потом сверкнул глазами и решительно набрал побольше воздуха в грудь. Усилием воли он отогнал надвигавшееся оцепенение, решив не дать «паукам» расправиться с его флотом так, как они сделали с кораблями Антонова. Хотя Второй флот этого прославленного адмирала и был закален в боях, предшествовавших роковой операции «Дихлофос», он не мог идти в сравнение с Седьмым флотом. У Прескотта были колоссальные мониторы. За спиной их экипажей был не один год боевых действий, и они прекрасно знали, что «пауков» можно победить. А еще у Прескотта с Заарнаком были легкие авианосцы. Их уже давно считали непригодными для сражений в глубинах космоса, но в их ангарах базировалось немало бесценных истребителей.

Сейчас они могли очень пригодиться Седьмому флоту.

— Свяжитесь с владетелем Тельмасой и командирами ударных групп, — негромко приказал Прескотт старшему связисту. — Я хочу видеть их на экранах коммуникационных мониторов во флагманской штабной рубке.

Потом он жестом приказал штабным офицерам следовать за собой и прошел в соседнее помещение с коммуникационными мониторами.

— Удар первого клыка Юнатаара по Харнаху не смог отвлечь на себя силы противника в Андерсооне-3, — не тратя времени на приветствия, сказал Заарнак.

— Это точно, — согласился Прескотт.

Они с Заарнаком не высказали сомнений в том, что Юнатаар ударил в назначенное время, даже если они и были. Вместо этого Прескотт повернулся к адмиралам, наблюдавшим за ним с экранов коммуникационных мониторов:

— Господа офицеры, полагаю, настал момент выполнить план «Двойник».

Никто среди находившихся в своем уме членов экипажей кораблей Седьмого флота не мог не испытать хотя бы мимолетного страха или смятения, узнав о противостоящих ему силах противника. Однако о панике не могло быть и речи. Все четко выполняли отданные приказы.

План «Двойник» был результатом бесконечных часов, проведенных у тактических симуляторов «Ирены Ривы-и-Сильвы» и «Хиа’Хана» за изучением возможных действий паучьего «снежного кома» в разных обстоятельствах. Как вытекало из его названия, он во многом повторял прием, примененный «пауками». Поддерживающие друг друга огнем тяжелые корабли тоже должны были образовать сферу. Им предстояло приблизиться друг к другу так близко, как это позволяли их энергетические поля, не утрачивая при этом известной свободы маневра, необходимой для уклонения от паучьих ракет и камикадзе.

«Паукам» предстояло преодолеть еще несколько световых часов космической пустоты, и у кораблей Седьмого флота было предостаточно времени для того, чтобы перестроиться. Капитан Стивен Ландрум и «фаршаток’ханхаки» каждой из ударных групп воспользовались этим временем, чтобы как следует растолковать пилотам их задачу. Истребители должны были выдвинуться перед шарообразным строем флота, нападая и сбивая канонерки и камикадзе.

Иными словами, Прескотт намеревался применить глубоко эшелонированную оборону, которая должна была обескровить приближавшихся «пауков» таким шквальным оборонительным огнем, какого еще не знали войны в космосе.

Оставалось только посмотреть, сработает ли этот план.

Враг был, несомненно, ошеломлен. В противном случае он ни за что не пошел бы на сближение с эскадрами, до такой степени превосходившими его числом своих кораблей.

Однако, когда авангард Флота ринулся на врага, стало ясно, что неприятель применил строй, напоминающий сферический боевой порядок ударных групп Флота. Преимущества такого строя в оборонительном бою были очевидны. Кроме того, враг внезапно лег на противоположный курс и стал уходить от двигавшейся к нему ударной группы Флота. На этом курсе ему будет еще легче обороняться. Конечно, ударная группа Флота быстроходнее вражеских тяжелых кораблей, но ее линейные и легкие крейсеры летели всего в полтора раза быстрее вражеских мониторов и сверхдредноутов. Значит, погоня будет долгой, и на ее протяжении вражеские штурмовые аппаратики будут наносить непрерывные удары по наступающему авангарду Флота.

Впрочем, и вражеские штурмовые аппараты будут при этом гибнуть. Значит, следующая ударная группа Флота встретит на своем пути уже меньшее сопротивление.

Стивен Ландрум наблюдал за тем, как его истребители непрерывно атакуют противника. Этими машинами управляли искусные пилоты, пожалуй самые опытные за всю историю войн в космосе. За их гибель пауки платили такую высокую цену, о какой их предшественники могли лишь мечтать.

Однако их количество было ограничено, а новый паучий строй лишал истребители союзников по меньшей мере половины преимуществ, которыми те обычно пользовались в бою. Пытаясь добраться до канонерок и камикадзе, пилоты союзников сначала сталкивались с градом ракет с паучьих крейсеров.

И они снова и снова бросались навстречу этим ракетам. В пространстве взрывались ядерные боеголовки и антивещество. Его чертили смертоносные лучи рентгеновских лазеров… Ландрум и остальные командиры истребительных соединений Седьмого флота давно не удивлялись, когда голоса пилотов внезапно замолкали навсегда на полуслове. А ведь эти голоса слышали и пилоты других истребителей, и все-таки они не раздумывали ни секунды. Эскадрильи, как один истребитель, бросались в бой.

Теперь на оптическом дисплее была хорошо видна первая из паучьих сферических ударных групп. Конечно, отдельных кораблей было еще не разглядеть, но Седьмой флот они не особенно интересовали. Вместо них были прекрасно видны вспышки взрывов, каждый из которых уносил из жизни не только землян, орионцев и «змееносцев», но и «пауков». Периметр паучьего «снежного кома», неумолимо катившегося по пятам за Седьмым флотом, превратился в пылавшую адским пламенем огненную скорлупу.

Через некоторое время Реймонд Прескотт обнаружил, что больше не валится с ног от усталости и мыслит на удивление четко и ясно.

Конечно, такое с ним бывало и раньше. Ведь недаром же он был одним из двух самых опытных адмиралов за всю историю ВКФ Земной Федерации. Однажды его потрясла мысль о том, что они с Ванессой Муракумой уже участвовали в большем количестве кровопролитных сражений, чем сам Иван Антонов. Да, на войне с «пауками» или быстро гибнешь, или стремительно набираешься опыта, который, впрочем, еще никого не спасал от смерти!

Но даже побывавший на своем веку во множестве жарких сражений Прескотт еще не видел ничего подобного тому, что творилось сейчас.

Он уже не помнил, когда в последний раз покидал флагманский мостик, ел в адмиральском кресле и ходил в находившийся за углом туалет. О том, что такое сон, он вспоминал, только сражаясь с очередной волной непреодолимой усталости.

«А зачем бороться со сном?! — время от времени спрашивал Прескотта предательский внутренний голос. — Какая разница — во сне ты погибнешь или бодрствуя?! А смерть уже рядом!»

Адмирал тряхнул головой, словно пытаясь отогнать витавший над головой призрак отчаяния.

Пилоты истребителей предпринимали невероятные усилия, и все же некоторые канонерки и камикадзе прорвались к Седьмому флоту. К ним навстречу вышли линейные и легкие крейсеры союзников. Почти семьдесят крейсеров погибло. Если бы речь шла о другом противнике, Прескотт назвал бы действия «пауков» отчаянно отважными. По меньшей мере двести канонерок и сто штурмовых челноков-камикадзе, преследуемых по пятам истребителями, прорвались сквозь строй крейсеров и бросились на последнюю линию обороны тяжелых кораблей Седьмого флота.

Не было точных данных о том, сколько из них успело выйти в атаку, да Прескотта это и не интересовало. Его волновало только количество погибших кораблей: восемь мониторов, двенадцать сверхдредноутов и одиннадцать легких авианосцев. А сколько членов экипажа погибло вместе с ними! Прескотт до сих пор не мог поверить в то, что никогда больше не услышит громовой бас командира Шальдара. Вице-адмирал Янош Колчак тоже погиб вместе со своим флагманом. Флагман двенадцатого мелкого клыка Итаара’Тольмаса «Хомаарс’Хирталкин» не погиб, но тело орионского адмирала покоилось где-то в его внутренностях, превратившихся в искореженные обломки.

Прескотт непрерывно напоминал себе о том, что большинство его тяжелых кораблей все-таки уцелело. Паучья эскадра, изначально находившаяся в Андерсоне-4, явно этого не понимала и неслась к Седьмому флоту, не дожидаясь мощного соединения, пришедшего к ней на помощь из Андерсона-3. Благодаря этому паучьему промаху Седьмой флот пока еще существовал. Кроме того, его спасло мужество экипажей его кораблей, испепеливших подлетевших «пауков» градом ракет, снаряженных антивеществом. Впрочем, за эту победу союзники заплатили еще четырнадцатью мониторами и немалым числом уничтоженных и поврежденных кораблей остальных классов.

Теперь к потрепанным остаткам Седьмого флота неумолимо приближались целехонькие паучьи корабли из Андерсона-3. Впереди, обгоняя тихоходные мониторы и сверхдредноуты, летели вооруженные установками для запуска тяжелых ракет линейные крейсеры, которым не терпелось добить врага.

На связь с Прескоттом вышел Заарнак.

Адмирал повернулся к экрану коммуникационного монитора, с которого смотрел его брат по крови. Прескотт с Заарнаком видели друг у друга в глазах зарево сражений в Алуане и Тельмасе. Они понимали, что после этих кровавых битв провели вместе лучшие годы своей жизни. Сейчас им почти нечего было сказать друг другу, да в словах и не было особой нужды. Они и так понимали, что близится последний бой Седьмого флота.

Поэтому Заарнак сразу перешел к делу. Оказавшись в безвыходном положении, орионцы всегда поступали именно так.

— Надо перестроить тяжелые корабли.

— Да, — ответил Прескотт, взглянул на цифры потерь и снова поднял глаза на Заарнака. — Наши ударные группы распались. Мы снимем экипажи с тяжело поврежденных кораблей и взорвем их, потому что они нас только задерживают. Антея Мандагалла и Жак Бите уже формируют новые боевые группы вокруг уцелевших командных кораблей.

— А мы сможем провести такую крупную реорганизацию в разгар битвы?

— Да, — без колебаний ответил Прескотт.

Он с горечью и гордостью подумал о том, что только такое прекрасно обученное и закаленное в боях соединение, как Седьмой флот, может на ходу формировать объединенные информационной сетью боевые группы кораблей из разных союзных военно-космических флотов.

— Вооруженные тяжелыми ракетами паучьи линейные крейсеры должны встретить организованный отпор, которого они не ожидают, — сказал адмирал. — Может, это умерит их прыть.

— Кроме того, надо реорганизовать штурмовые группы авианосцев. А то как их машинам прикрывать наш отход?

— Совершенно правильно. Сейчас над этим работают Стив Ландрум и адмирал Рратаран. Мы хотим перевести все уцелевшие истребители на земные авианосцы, потому что они лучше других подготовлены к тому, чтобы на них базировались истребители наших союзников.

«Кроме того, только в ангарах земных авианосцев достаточно места для уцелевших истребителей», — мог бы добавить Прескотт, но промолчал.

— Очень хорошо. Я прикажу мелкому клыку Ярнааху связаться с Лаандрумом. — К сказанному оставалось добавить очень мало, и первым заговорил Заарнак: — Мы неплохо поохотились, брат мой.

Прескотт смотрел на изображение своего брата по крови, которого ему скорее всего больше не суждено было увидеть во плоти. Обращаясь в последний раз к Заарнаку, Прескотт говорил не только с ним, но и с погибшим братом, и орионец понимал это.

— Это верно, брат мой. Охота была доброй, а наши когти — остры!..

По правилам ВКФ Земной Федерации каждый пилот космического истребителя имел право совершить за тот или иной промежуток времени лишь строго определенное количество вылетов. Однако в нынешней ситуации Седьмой флот позабыл о правилах.

Несколько раз Ирма Санчес чуть не падала с ног от усталости, недостатка сна, нервного напряжения и боли из-за гибели ее отважных, но слишком молодых пилотов. Последним погиб Месвами, но пока Ирма не позволяла себе даже думать о нем. За неимением лучшего, заместителем командира «эскадрильи», сформированной из уцелевших пилотов разных звездных наций, назначили розовощекого Рольфа Нордлунда. Командовала же эскадрильей по-прежнему Ирма, которая была старше по званию сына Орионского Хана Мнеараана’Мирнака, младшего лейтенанта Ввейлона и двух других земных пилотов.

Ирма не сомневалась в том, что до сих пор не потеряла сознание лишь потому, что ее голова была полностью занята мыслями о том, как превратить эту разношерстную компанию в Девяносто четвертую эскадрилью. Кроме этого, в ее мозгу, затуманенном усталостью и ужасом, иногда всплывала пара голубых детских глазок, и Ирма пыталась представить себе, в каком мире будет жить маленькая Лидия, когда этот кошмар наконец подойдет к концу.

Орионское шипение пробудило от тяжелых мыслей Ирму, так и не выучившую язык народа Зеерлику’Валханайи. Однако Ввейлон понимал по-орионски и говорил на стандартном английском с типичным для «змееносцев» акцентом. Вспомнив об этом, Ирма невольно задумалась о том, что будет, если Ввейлона собьют.

Впрочем, сейчас Ирма не нуждалась в услугах Ввейлона, потому что и так догадывалась, о чем говорит Мнеараан.

— Я их сама вижу, лейтенант, — сказала Ирма, перебив попытавшегося было перевести слова орионца Ввейлона.

Речь шла об очередной флотилии паучьих челноков-камикадзе, бросившихся, как стая волков, на остатки тяжелых кораблей Седьмого флота. Ирма стремительно отдала несколько приказов. К счастью, Мнеараан понимал стандартный английский. Он лег на новый курс вместе с остальными пилотами импровизированной эскадрильи и пошел в атаку.

О ракетах на внешней подвеске все давно позабыли. С самого начала вместо них навешивали дополнительные модули жизнеобеспечения, увеличивающие дальность полета истребителей. Впрочем, бортовых лазеров хватало, чтобы пронзаемые их лучами напичканные антивеществом паучьи челноки взрывались, как чудовищные петарды. Однако сейчас челноки попытались уклониться от встречи с истребителями Ирмы. В довершение всего откуда-то появилось несколько групп паучьих канонерок.

В наушниках Ирмы засвистели помехи, а на краю дисплея мелькнул огненный шар.

«Это Джонсон, — поморщившись, подумала она. — Или Джексон. Черт возьми, он явился ко мне всего час назад, и я даже не запомнила его фамилии!»

Мимо истребителей Ирмы проскользнул лишь один камикадзе. Он уходил, и сейчас перехватить его мог только Мнеараан. Орионец бросил на паучий челнок свою машину, но его гетеролазеры молчали.

В наушниках Ирмы раздалось рычание, злобное шипение и истошное мяуканье.

Ирма выругала себя за то, что не научилась понимать орионский.

— Ввейлон, что он говорит?!

— У ннего оттказал ллазер, — ответил Ввейлон.

— Мнеараан! — рявкнула Ирма. — Прекратить атаку! Это приказ!

Однако истребитель орионца продолжал нестись на челнок, рвавшийся к тяжелым кораблям Седьмого флота.

— Не прикидывайся, что не понимаешь!

Потом Ирма краем глаза заметила, что компьютер вычислил курс паучьего челнока, который несся прямо на корабль ВКФ Земной Федерации «Рива-и-Сильва».

«Он хочет таранить наш флагман! — машинально подумала Ирма. — Наверное, Мнеараан это тоже заметил!»

— Мнеараан! — заорала она. — Отвечай!

Наконец у нее в наушниках прозвучал голос орионца, но это был лишь душераздирающий боевой клич, от которого по коже ползли мурашки. Затем истребитель почти в лоб врезался в челнок. Скорость взаимного сближения космических аппаратиков приближалась к скорости света. Оптический дисплей в кабине истребителя Ирмы автоматически потемнел, но Ирма зажмурилась не от вспышки.

Ее эскадрилья уже проскочила мимо канонерок и снова получила свободу маневра. Ирма набрала побольше воздуха в грудь, несколько мгновений смотрела на яркие звезды, не заслоненные от нее тенями паучьих кораблей, сделала перекличку уцелевших пилотов и приказала эскадрилье атаковать канонерки.

Однако «пауков» и след простыл.

Ошеломленной Ирме показалось, что она слышит какой-то звук, но на самом деле это ее внутренний инстинкт, гораздо более чуткий, чем слух, уловил неожиданный поворот в течении боя. Это был инстинкт опытных бойцов.

Нордлунд явно уже принадлежал к их числу.

— Командир, что случилось?

— Не знаю! Продолжать патрулирование! Мне плевать, куда подевались эти чертовы канонерки. Мне и без них хорошо!

— Нет, адмирраал Макоомб, — не терпящим возражений тоном сказал первый клык Орионского Хана Юнатаар. — Мы не будем высылать в узел беспилотные разведывательные ракеты.

— Но… — начал было командир Первой ударной группы, и Юнатаар был готов на него рявкнуть. Первый клык с трудом удержался от этого лишь потому, что уже сражался плечом к плечу с этим землянином и знал, что Макомб не «шофак», а настоящий «фаршаток».

— Мы не можем поступить иначе! — перебил Юнатаар командующего тяжелыми кораблями Восьмого флота земного адмирала. — Вы не хуже меня знаете, что клык Прресскотт и клык Заарнак начали штурм точно в намеченное время. «Паафуки» решили не защищать Харнах, потому что корабли, канонерки и камикадзе из этой системы срочно нужны им в другом месте. Нельзя дать эскадрам противника соединиться и уничтожить Седьмой флот!

— Я согласен с вашей оценкой действий и намерений «пауков», — с почтением в голосе сказал Френсис Макомб. — Если им наплевать на Харнах, все именно так, как вы говорите. Но не забывайте, что в прошлом «пауки» преподносили нам неприятнейшие сюрпризы. Если у них больше сил, чем мы думаем, они заманят нас в ловушку так, как сделали когда-то в Дихлофосе со Вторым флотом адмирала Антонова… Что если они сейчас стараются не уничтожить Седьмой флот, а отрезать нам путь к отступлению?! А вдруг «пауки» уже разбили Седьмой флот и, если мы бросимся вперед очертя голову, раздавят нас объединенными силами! Я прекрасно понимаю, что мы в любом случае должны наступать, но мы не исследовали Андерсон-3 разведывательными ракетами, и у нас нет плана его штурма из Харнаха. Мы просто не готовы к этой операции и можем серьезно пострадать вместо Седьмого флота.

Юнатаар изучал глядевшего на него с экрана коммуникационного монитора землянина и понимал, как тому трудно забыть горькие уроки операции «Дихлофос». Гибель почти всего Второго флота была для землян ударом, от которого нелегко оправиться даже самым отважным воинам. Вместе с бесчисленными кораблями и их экипажами, вместе с Иваном Антоновым и Ханной Аврам земляне утратили непоколебимую веру в победу, которая так раздражала многих орионцев до начала войны с «пауками», потому что этой верой земляне были обязаны многочисленным поражениям, нанесенным ими Орионскому Ханству.

При других обстоятельствах Юнатаар даже ощутил бы злорадство, глядя, как трепещут земляне, унизившие гордых орионцев во время Постыдных войн, но после того, как «пауки» напали и на орионцев, ни о каком злорадстве не могло идти речи. Теперь земляне и орионцы плечом к плечу сражались и умирали, как настоящие «фаршатоки». Они вместе противостояли бездушной неумолимой силе, возникшей из космической бездны, чтобы пожрать их народы, и теперь Юнатаар’Сольмак жалел о том, что нелепая земная самоуверенность поколеблена. Вот поэтому-то первый клык стал с особой тщательностью подбирать слова.

— Обсуждение закончено, Френсиис, — сказал он спокойно, но твердо. — Седьмой флот рассчитывает на нас. На нас рассчитывает сам клык Прресскотт. И мы его не подведем. Дорогой друг, операция «Дихлофос» не повторится. Я принял к сведению все ваши возражения и замечания. Они во многом справедливы, но мой долг заключается в первую очередь в том, чтобы не подвести Седьмой флот. Я лично принял решение немедленно начать штурм Андерсоона-3 без предварительной разведки и несу за него полную ответственность.

Юнатаар несколько секунд смотрел прямо в глаза Макомбу, и наконец землянин кивнул.

— Я вас понял! — четко отрапортовал он.

— Благодарю вас, — негромко сказал Юнатаар и выпрямился во весь рост. — Подготовьте беспилотные носители стратегических ракет и прикажите кораблям приготовиться форсировать узел!

Катастрофа!

Такого еще не бывало! Никто и представить себе не мог, что это возможно! И все же это произошло, а Флот…

Флот перестал существовать как единое целое. А ведь раньше он всегда сражался как единый боевой организм, наделенный общим сознанием и стремящийся к одной цели. И вот в последнем страшном сражении он не выдержал свалившегося на него тяжкого бремени и распался на две части. А может, и рассыпался в прах!..

Существа, управлявшие кораблями, бросившимися отражать второй вражеский штурм, узрели нечто совершенно непостижимое. Представители других космических рас сказали бы, что они, потрясенные, наблюдали за действиями, напоминавшими измену. Но эти существа не мыслили такими категориями, как «измена». Поэтому они так и не смогли до конца осознать происшедшее. Они просто пришли в замешательство, сквозь которое до них все-таки дошло, что они наблюдают разрушение векового единства, всегда позволявшего им добиваться своей цели.

Впрочем, в момент появления объединенного флота Прежних и Новых врагов существа на борту кораблей, канонерок и челноков-камикадзе смутно ощутили что-то вроде отчаяния, которое еще недавно испытывали все когда-либо сталкивавшиеся с ними звездные расы, кроме одной. Именно в этот момент эскадра, присланная жизненно важной системой, в которой были впервые встречены Новые враги, без приказа оставила поле боя. Она покинула его вопреки всем приказам и планам, ради которых ее сюда и прислали. Она больше не пыталась сохранить единство Флота и отстоять цель его существования. Вместо этого она прекратила боевые действия и стала отходить в приславшую ее жизненно важную систему. Она пренебрегла единством, решив встать на защиту одной-единственной системы. Тем самым она отказалась от цели, которую преследовало это единство.

Этого не могло произойти!

И все же это случилось…

— Нет, первый клык! — Усталость Реймонда Прескотта не мешала ему крайне решительно говорить по-орионски. — Я не могу принять ваше предложение.

Юнатаар смотрел на адмирала из-за стола в своей каюте.

В иллюминатор проникали оранжевые лучи двойного светила Андерсона-3, и Прескотт понимал, что именно думает первый клык. И все же адмирал был исполнен непоколебимой решимости.

Вместе с Заарнаком Реймонд Прескотт привел остатки Седьмого флота в Андерсон-3 после необъяснимого отступления «пауков» из Андерсона-4. К этому моменту Восьмой флот расправился с имевшимися там космическими укреплениями, а паучья эскадра скрылась под защитой маскировочных устройств, наверняка намереваясь незаметно выскользнуть через неисследованный узел номер один. В тот момент оба брата по крови очень радовались неожиданному спасению, но сейчас…