Очень скоро кроме фотоснимков, докладов и визуальных наблюдений наши разведывательные карты обогатились сведениями о повседневной дислокации противолодочных дозорных и поисковых сил противника, о его минных заградителях и тральных соединениях. Мы могли уверенно рекомендовать командирам наших подводных лодок более безопасные фарватеры и районы для зарядки аккумуляторов. Среди воздушных разведчиков выделились и свои мастера: экипажи старших лейтенантов Грачева, Савченко, капитана Сергеева, сержанта Курзенкова. Их девизом было - видеть все, а самим оставаться незамеченными. Последний пункт не всегда удавалось выполнить. Тогда приходилось с боем пробиваться на свою территорию. Разведчики, имея дело, как правило, с намного превосходящими силами противника, сражались дерзко, отчаянно, стараясь во что бы то ни стало доставить в штаб добытые сведения.
      Замечу, кстати, что воздушные разведчики флота в ходе войны сделали 25 000 самолето-вылетов, из них по базам, портам и объектам в море 18 500 боевых вылетов.
      Хватало дел и истребителям: они несли повседневную службу противовоздушной обороны, участвовали совместно с войсками ПВО в отражении массированных налетов фашистской авиации, проявляли отвагу и мастерство, препятствуя постановке мин на рейдах и фарватерах Кронштадта. Они были подготовлены и к ночным полетам, умело взаимодействуя с зенитной артиллерией.
      Ответственность за прикрытие Ленинграда с воздуха несло крупное соединение ПВО фронта. Флотские истребители - а их было до 150, в том числе половина новых конструкций, - стали надежной подмогой для ПВО. Наши летчики имели автономную зону: западный (морской) сектор воздушных подходов к Ленинграду и район Приморской группы войск. В морском секторе находился и Кронштадт. Организация авиационного прикрытия здесь состояла из повседневного патрулирования в воздухе одной - двух машин и дежурства на аэродромах подразделений истребителей, находящихся в состоянии немедленной готовности к вылету.
      Этот воздушный патруль был весьма важен. Он отбивал у врага охоту беспокоить Кронштадт и Ленинград. Многие разведчики и бомбардировщики противника перехватывались нашим патрулем, сбивались или отгонялись восвояси. Мы помогали фронту отражать наиболее массированные налеты авиации врага. В таких случаях в небо поднимались все наши истребители. Мы хорошо понимали, что, помогая отражать удары вражеской авиации, тем самым прикрываем и свои корабли, стоявшие на Неве. В один из мартовских дней Герои Советского Союза М. Васильев, В. Голубев, Г. Цоколаев с ведущим капитаном М. Васильевым вели воздушный бой с "мессершмиттами". Наша четверка разделилась на пары. Одна из них набрала высоту, а другая навязала бой противнику. "Мессершмитты", устремляясь ввысь, попадали под огонь верхней пары И-16. В последующем тактика боевых действий истребителей из четырех самолетов (звено) с каждым днем совершенствовалась и окончательно утвердилась.
      Нагрузка была немалая. Немецкие летчики делали один-два вылета в сутки, а нашим истребителям невозможно было обойтись даже тремя-четырьмя. Нередко пятерке или десятке наших истребителей приходилось отбивать атаки 40 - 80 самолетов противника, нанося им чувствительные удары. Впрочем, гитлеровские асы только при таком соотношении и хотели драться. Если их перевес становился не больше трех против нашего одного, они, как правило, выходили из боя или вовсе уклонялись от него. Отважные балтийцы дрались с врагом с беззаветной храбростью и самоотверженностью. Когда в бою у них кончался боезапас, они, если этого требовала обстановка, шли на таран.
      Хочу сказать и о 71-м истребительном авиаполке. Эта часть успешно отражала ночные налеты вражеской авиации, ставившей в мае - июне мины на фарватерах Кронштадта. До 28 марта полк возглавлял подполковник А. В. Коронец, а после его гибели под Гогландом командование принял подполковник В. С. Корешков. Военкомом здесь был летчик И. И. Сербин. Командир лично сбил один самолет и четыре - в паре с другими летчиками, а военком в ночных боях сбил три самолета. А ведь командиров и военкомов авиационных полков никто не обязывал нести нагрузку рядового летчика и возглавлять звено в воздушных барражах, но они добровольно брали на себя эту миссию.
      Моральное превосходство наших летчиков, конечно, играло решающую роль в победах. Они и учились в боях. Помню, как член Военного совета А. Д. Вербицкий увлеченно рассказывал об одном тактическом разборе, на котором он присутствовал. Летчики очень толково оценивали каждую эволюцию, каждый новый курс, набор высоты, переход в штопор, в петлю.
      Все это было крайне необходимо, но я усиленно рекомендовал генералу Самохину с такой же скрупулезностью анализировать в частях и действия противника. Мы советовали также разбирать маневры и тактику не только отдельных летчиков, но и звена, и даже целой операции, например минной постановки.
      Одна авиаэскадрилья этого полка находилась в отрыве от основных сил, на острове Лавенсари. Она отражала налеты противника на его гавани и пирсы. Летчики вылетали на перехват вражеских бомбардировщиков, часто упреждали их удар на наши дозорные корабли. Между тем машины, на которых летали балтийцы, были недостаточно маневренны. Тем больше мастерства и смелости требовалось от летчиков в воздухе. Лишь к концу 1942 года И-15 бис были заменены новыми самолетами.
      Не могу снова не вернуться к Ладоге. Недаром дорога через Ладожское озеро получила название Дороги жизни. Еще в декабре 1941 года решением Военного совета фронта ответственность за прикрытие Ладожской ледовой трассы с воздуха была возложена на Ладожский район ПВО, куда входили ВВС флота. Для этого была образована специальная группа морской истребительной авиации. Для нее мы выделили из 90 истребителей - 53. В боевом составе авиагруппы в течение всего 1942 года находилось до 50 процентов истребителей ВВС флота. Этого количества явно не хватало, и решением Военного совета фронта сюда же была привлечена часть истребителей 13-й воздушной армии и 7-го истребительного авиакорпуса, которые образовали вторую группу прикрытия.
      С ранней весны немецко-фашистское командование предприняло мощное наступление своей авиации на конвои и объекты погрузки-выгрузки грузов на Ладоге.
      Штабами авиации флота и Ладожской военной флотилии водный участок озерной трассы, где проходили конвои кораблей, был разбит на зоны с присвоением каждой зоне своего номера; летчики хорошо об этом знали. Командование истребительной авиационной группы через своего офицера связи, находившегося в штабе флотилии, за 4 - 6 часов до окончания формирования конвоя знало о его составе, времени выхода из порта Новая Ладога и скорости на переходе. Все это давало возможность лучше подготовить силы истребительного прикрытия. Если конвой совершал переход в светлое время, то прикрытие его начиналось с выходом из порта и продолжалось до темноты. Ночью конвой следовал с обеспечением дежурных средств, находящихся на аэродроме в готовности к вылету. С рассветом истребители вылетали в зону движения кораблей и осуществляли его прикрытие до порта выгрузки.
      Активное участие в защите коммуникаций на Ладоге принимал 5-й истребительный авиационный полк под командованием Героя Советского Союза П. В. Кондратьева.
      Под стать ему был военком М. Ефимов. Замечательный летчик, комиссар сам много летал, показывая пример другим, и это помогало в воспитательной работе с личным составом. Часто после напряженного летного дня он появлялся в землянках, вел с людьми непринужденные беседы. По характеру спокойный, добрый, отзывчивый человек, военком совершенно не терпел малейшую недисциплинированность. Он был поистине душой полка, мечтал и был уверен, что скоро и у нас появятся новые машины, которые по своим тактико-техническим данным превзойдут технику противника. Но ему не суждено было дождаться этих дней. В январе 1943 года он погиб в авиационной катастрофе, когда летел на завод получать боевые машины. В Ленинграде есть улица летчика Героя Советского Союза Матвея Ефимова.
      В 1942 году авиаполк был преобразован в 3-й гвардейский истребительный авиационный полк. Десяти летчикам этой части было присвоено звание Героя Советского Союза.
      Искусными воздушными бойцами над Ладогой проявили себя гвардии полковник В. Ф. Голубев, старшие лейтенанты Н. П. Цыганков и Д. М. Татаренко - все трое после войны стали генералами авиации.
      Успешно дрались в небе над Ладожским озером летчики 13-го истребительного авиаполка. Не забыть зимний день 21 февраля. На границе фронтового аэродрома выстроен весь личный состав полка. Я с чувством большого удовлетворения вручил доблестным защитникам Ханко, Таллина и Ленинграда гвардейское Знамя.
      В приподнято-торжественной обстановке, опустившись на колено, летчики, техники, мотористы, командиры и политработники вслед за командиром полка подполковником Б. И. Михайловым повторяли священную клятву: "Родина, пока наши руки держат штурвал самолета, пока глаза видят землю, стонущую под фашистским сапогом, пока в груди бьется сердце и в жилах течет кровь, будем драться, громить, истреблять нацистских зверей, не зная страха, не ведая жалости, презирая смерть, во имя полной и окончательной победы над фашизмом".
      Все лето 1942 года над Ладогой, как и в небе Ленинграда, продолжались напряженные для наших летчиков бои. С 22 июня до 1 октября 1942 года истребительная авиация флота, прикрывая свои базы и переходы кораблей и судов на Финском заливе и Ладожском озере, участвовала в 138 воздушных боях. На счету истребителей - 8783 самолето-вылета, 204 сбитых фашистских самолета. Приведу еще две цифры: всего за войну наши флотские истребители сделали 34 254 самолето-вылета, из них в 1941 - 1942 годах - 23 968 самолето-вылетов, или 77 процентов, это в три раза больше, чем в период наступления.
      Интересно отметить, что балтийская авиация за годы войны произвела 158 050 вылетов, из них для поддержки сухопутных войск - 46 372. Почти 50 процентов этого числа приходится на первые полтора года войны. Больше половины всей нагрузки вынесла истребительная авиация. 29 процентов всех самолетовылетов флотской авиации за годы войны было сделано для оказания помощи сухопутным войскам.
      Взаимодействуя с фронтовой авиацией и наземными войсками, балтийские летчики помогали им на самых трудных участках.
      Со штурмовиками в двух кампаниях надежно взаимодействовали 21-й истребительный авиаполк, возглавляемый Я. З. Слепенковым, и 73-й бомбардировочный, которым командовали сначала полковник А. И. Крохалев, потом полковник М. А. Курочкин, а впоследствии дважды Герой Советского Союза В. И. Раков.
      Войска Ленинградского и Волховского фронтов при активном участии флота в течение 1942 года, держа оборону, втянули в непрерывные бои и перемололи до шести-семи пехотных дивизий врага и тем самым исключили возможность штурма города. Однако опасность его разрушения, гибели населения, исторических ценностей продолжала оставаться. И тогда Военный совет Ленинградского фронта принял решение отказаться от нейтрализации действий батарей противника и перейти к их уничтожению.
      С конца февраля участились самостоятельные удары артиллерии фронта и флота, а затем в эту борьбу вовлекли 13-ю воздушную армию и авиасоединения флота. Очень часто по вызову с командного пункта командующего артиллерией фронта поднимались дежурные пикировщики и штурмовики в сопровождении истребителей на поиск и подавление батарей, обстреливавших город.
      Иногда удары требовались даже для того, чтобы подводная лодка, эсминец или транспорт с грузом спокойно прошли по Неве в Кронштадт. Бывала также необходимость перевести корабли обратно в Неву, поставить в док или у стенки завода. Тут-то и была кстати помощь флотских бомбардировщиков и штурмовиков.
      Подавление вражеских артиллерийских батарей пушечно-пулеметным огнем требовало исключительной точности наведения. Летчикам надо было преодолевать завесу плотного зенитного огня, пикировать возможно точнее. Можно себе представить, сколько при этом мужества и выдержки проявляли наши люди.
      Авиация флота вместе с авиацией фронта бомбила и вражеские аэродромы. Наши ночные бомбардировщики МБР-2 систематически, а порой из ночи в ночь бомбили стоянки самолетов, летные поля и аэродромные, сооружения противника. Во взаимодействии с летчиками 13-й воздушной армии они днем 30 августа 1942 года нанесли удар по аэродрому Городец, где было уничтожено 19 фашистских самолетов.
      5 сентября 1942 года полку штурмовиков под прикрытием истребителей было приказано уничтожить самолеты противника на аэродроме в Гатчине.
      "Полк вел командир Герой Советского Союза А. А. Карасев, - вспоминает летчик-истребитель Герой Советского Союза П. И. Павлов. - Моя эскадрилья прикрывала его левый фланг и имела задачу частью сил подавить зенитные точки и уничтожить вражеские самолеты на южной части аэродрома.
      Западнее Ленинграда в районе Лисьего Носа пересекли береговую черту и, обойдя Кронштадт с севера, свернули на юго-восток, через ораниенбаумский пятачок по направлению к станции Волосово. Такой маневр обеспечивал нам скрытое и неожиданное появление с тыла над аэродромом в Гатчине.
      Впереди аэродром. На рулежной дорожке фашистские бомбардировщики и истребители заправлялись бензином и боеприпасами. Около самолетов находились летчики, техники, готовясь к очередному вылету. С нашим появлением батареи открыли ураганный огонь, но истребители смело ринулись в атаку на зенитные точки, поливая их пулеметно-пушечными очередями. Удар был ошеломляющим. Разрывы реактивных снарядов накрыли стоящие самолеты, сброшенные бомбы поднимали фонтаны земли. Вверх потянулись черные столбы дыма. Горел растекающийся бензин из подорванных бензозаправщиков.
      Сделав заход, штурмовики прямым курсом пошли к линии фронта между Павловском и Красным Селом. Сзади на стоянках пылали подожженные самолеты. Весь аэродром окутался дымом. Налет был успешным".
      Несколько позже внушительный удар наши штурмовики нанесли по аэродрому Котлы, в результате которого уничтожили и повредили 19 самолетов. Били и по таким объектам, как железнодорожные мосты под Нарвой. Один из них был небольшим, поэтому для точного удара по нему пришлось много потренироваться.
      Наши бомбардировщики и штурмовики мастерски поражали противника и на море. Ветераны боевых действий в воздушном пространстве над Финским заливом сохранили в памяти Гогланд. К началу кампании 1942 года фашисты сильно укрепили остров, в трех его бухтах были стоянки для катеров и сторожевиков. А на всех плесах вокруг острова поставлены минные заграждения со скрытыми проходами. Это был первый и очень трудный рубеж для наших подводных лодок, отправляющихся в Балтийское море. И основная задача 57-го штурмового авиационного полка заключалась в том, чтобы вместе с истребителями помогать подводникам, гнать противника в воздухе, подавлять огонь его батарей, уничтожать дозорные и противолодочные корабли и катера. В ту пору авиаполком командовал полковник Ф. А. Морозов.
      Большие потери насторожили гитлеровское командование. Оно усилило свои корабли и суда истребительным прикрытием, зенитной артиллерией. Меняла свою тактику и наша штурмовая авиация: ударные группы шли на цель под прикрытием истребителей, воздушным ударам предшествовала тщательная разведка, подавление зенитных средств проводилось специально выделенными группами. Корабли противника в хорошую погоду стали редко появляться в пределах дальности полета наших самолетов. Штурмовики атаковали гитлеровские дозорные катера уже вблизи Большого Тютерса.
      Поучителен бой, происшедший в первых числах августа 1942 года. С моря возвращались подводные лодки "Щ-406" и "Щ-303". Они подошли уже к последнему рубежу - острову Большой Тютерс. В это время наши воздушные разведчики увидели, что одну из лодок преследует группа дозорных кораблей противника. По сигналу разведчиков на штурмовку вражеских катеров сразу же отправились самолеты из подразделения Карасева: ведущий Герасимов, а за ним вся пятерка самолетов - Ненашев, Поцелуев, Обницкий, Криц и Яковлев. Трассы зенитных снарядов и пуль потянулись к нашим "илам" и с острова и с катеров. В один катер метко ударили балтийцы, и он пошел ко дну; два других, 306 сильно поврежденных, почти перестали отвечать на огонь самолетов. Разумеется, после такого налета поисковому отряду противолодочной обороны было не до наших подводных лодок.
      Десятки вражеских катеров, барж и буксиров уничтожили своим огнем балтийские штурмовики в 1942 году. Это была действенная помощь нашим подводным силам, тральщикам и дозорам. Хотя и медленно, но все более уверенно мы начинали чувствовать себя хозяевами в Финском заливе.
      В наших планах было определено место и 1-го минно-торпедного авиаполка. Балтийские торпедоносцы прославили свою часть успешными налетами на Мемель, Штеттин, Хельсинки, Турку, Котку. И наконец, это они в тяжелую пору войны совершали налеты на Берлин с острова Сарема.
      К началу 1942 года этот авиаполк пришел, однако, сильно ослабленным. Но наша промышленность уже наращивала темпы создания новой боевой техники, и вскоре мы начали получать самолеты ДБ-3 и Ил-4, позволявшие вести крейсерские полеты далеко над Балтийским морем, Ботническим и Рижским заливами.
      По приказу народного комиссара Военно-Морского Флота полк был преобразован в 1 -и гвардейский минно-торпедный авиационный полк. Из-за тяжелой обстановки в пределах Ленинграда мы были вынуждены вынести его базирование за пределы области. В дни, когда надо было вручить боевым полкам авиации флота гвардейские Знамена, а ряду выдающихся летчиков - Золотую Звезду Героя Советского Союза, мне пришлось вылететь в обжитую флотской авиацией северную глушь.
      Здесь было меньше селений, чем озер и речек, прорезавших черные и синие массивы лесов. Белые глыбы снега лежали на кронах сосен и могучих лапах остроглавых елей. Отвоеванные у лесов поляны для посевов и луга были укрыты толстым сине-белым снежным покровом, походившим с высоты на гигантские плиты рафинада. Летать тут надо было умеючи, того и гляди угодишь на болото; сколько-нибудь приметных ориентиров не было и в помине.
      Мы осматривали дома, в которых северяне, крупные, статные люди с твердыми и добрыми чертами лица, тепло приняли наших летчиков. Все здесь было прочно, надежно, с любовью создано руками тружеников сурового края на века. Я вслушивался в их песни, от которых теплело на сердце. Думалось, здесь наши летчики быстро восстановят свои силы, подорванные в условиях голодной блокады.
      Часто мне приходилось беседовать с командиром авиационной бригады полковником Николаем Константиновичем Логиновым, командиром полка, входившего в ее состав, Е. Н: Преображенским и военкомом Г. З. Оганезовым. Минно-торпедная авиация в этом соединении составляла главную ударную силу для активных боевых действий в открытом море и для постановок мин на выходах из финских шхер. И разумеется, командир бригады особенно много внимания уделял подготовке летчиков.
      Конкретные задания боевого использования полка давали лично начальник штаба флота вице-адмирал Ю. Ф. Ралль и начальник оперативного отдела капитан 1 ранга А. Н. Петров.
      Нам важно было заградить фарватеры через Бьёркезунд, по которым противник часто использовал свои легкие силы для действий на фарватере Кронштадт Лавенсари.
      Когда ночи стали короче и светлее, гвардейцы Преображенского блестяще выполнили задачу минирования Котки, а затем пролива Бьёркезунд. В конце июня группа самолетов 1-го гвардейского авиаполка под командованием майора Ивана Ивановича Борзова в сопровождении истребителей 21-го истребительного полка майора Я. З. Слепенкова вылетела на минную постановку с аэродромов, расположенных в зоне Ленинграда. Была пора белых ночей, но на этот раз над морем стояла густая облачность, дымка, видимость средняя. До островов Бьёркского архипелага летели спокойно. При подходе к проливу наши самолеты с берега и с острова встретили сильный зенитный огонь. Но Борзов точно вел свою группу, и вся она сбросила мины в цель. Майор Слепенков пикировал на батареи, стрелявшие по самолетам, его примеру последовали и остальные летчики - Павлов, Сушкин, Горбачев, Меркулов, Зосимов и Романов.
      Всего самолеты 1-го гвардейского минно-торпедного авиационного полка выставили в водах противника, на его фарватерах 92 мины, из них 48 контактных. Нам стало известно, что на какое-то время враг был вынужден ограничить этот фарватер для выхода своих сил на нашу коммуникацию Кронштадт - Лавенсари. Еще одну очень трудную задачу выполняли гвардейцы. Они наносили удары по транспортам врага в море, на его ближних и дальних коммуникациях, по вражеским военно-морским базам. Сменивший Е. Н. Преображенского в августе 1942 года на посту командира полка Н. В. Челноков, дважды Герой Советского Союза, лично водил своих летчиков топить вражеские корабли и транспорты, уничтожать живую силу и технику фашистов. Минно-торпедная авиация не только облегчала в тот год боевые походы подводников, но и успешно соревновалась с ними, нападая в Балтике на вражеские конвои. Были случаи, когда гитлеровское морское командование гадало, кто потопил суда: подводные лодки или самолеты? Может быть, транспорт или корабль наткнулся на мину? Тогда снова вопрос: кто ее поставил - подводники или летчики? О если бы наши авиационные полки могли действовать с ближних и оборудованных аэродромов! Но это оказалось возможным лишь после капитуляции Финляндии и разгрома группы армий "Север" под Ленинградом и в Прибалтике. С тех пор удары летчиков стали намного эффективнее, несмотря на уменьшение количества вылетов.
      Кроме воздействия на морские сообщения, постановки мин на фарватерах наша тяжелая минно-торпедная авиация наносила систематические удары и по портам и военно-морским базам Хельсинки, Таллин, Котка, Нарва.
      Многими ратными подвигами прославила себя авиация Краснознаменного Балтийского флота в Великой Отечественной войне. В борьбе на море авиация являлась основной ударной силой. Этот вывод подтверждает и 1942 год. Без наличия своей авиации вряд ли мы могли бы в условиях блокады обеспечить успешные действия подводных лодок, воздушное прикрытие надводных кораблей, бесперебойную работу Дороги жизни на Ладоге. Я уже не говорю о самостоятельных боевых действиях наших самолетов на морских коммуникациях, их ударах по военно-морским базам, постановках мин на фарватерах противника. Все это требовало от летчиков специальной подготовки. Одновременно они должны были хорошо разбираться в обстановке на суше, ибо иногда добрая половина боевых вылетов проводилась на сухопутных фронтах.
      Летчики Балтики с честью выполняли свой долг перед Родиной.
      Боевой вклад
      Лето и осень 1942 года для гитлеровской Германии и ее союзников были последней наступательной кампанией. С операциями этого года немецко-фашистское командование связывало все свои надежды на осуществление коренных целей в войне: нанести решительное поражение нашим Вооруженным Силам, подорвать экономический потенциал Советского Союза и поставить его в такое положение, при котором он не смог бы продолжать борьбу. В частности, командование вермахта летом 1942 года наряду с решением других задач намеревалось предпринять новый штурм Ленинграда и овладеть им.
      В результате героической борьбы советских войск летом и осенью 1942 года все планы врага были сорваны.
      14 октября 1942 года Гитлер издал приказ о переходе к стратегической обороне.
      Однако, несмотря на сложность обстановки под Ленинградом, Военный совет Ленинградского фронта осенью сорок второго года начал практическую подготовку к наступательной операции по прорыву блокады города. Военный совет считал, что имеется возможность изменить общее оперативное положение войск и провести наступательную операцию совместно с Волховским фронтом и флотом с целью прорыва блокады города и восстановления нормального сообщения со страной.
      Эти планы были представлены в Ставку, которая утвердила предложения фронтов, наметила сроки проведения операции и ударные группировки войск. Для обеспечения успешного наступления Ставка усилила оба фронта новыми соединениями и частями войск, боевой техникой и боеприпасами. Это пополнение было успешно доставлено на кораблях и судах Ладожской военной флотилии перед началом операции. И мы знаем, что 19 ноября 1942 года эта задача начала выполняться советскими войсками под Сталинградом, а в январе 1943 года войска Ленинградского и Волховского фронтов при поддержке сил Краснознаменного Балтийского флота прорвали блокаду Ленинграда.
      Боевые действия Краснознаменного Балтийского флота в 1942 году имели большое значение для успешного решения задач оперативно-стратегического характера на северо-западном направлении советско-германского фронта. Они были пронизаны наступательным духом, стремлением перенести основную тяжесть борьбы в районы территории, занимаемой врагом. Совместно с войсками Ленинградского и Волховского фронтов авиация, корабельная, береговая и железнодорожная артиллерия постоянно наносили удары по противнику, уничтожали его вооружение и боевую технику. И чем сложнее обстояло дело на суше, тем решительнее и активнее действовали силы флота, выполняя ставшую для нас главной стратегическую задачу - прикрытие и поддержку приморских флангов сухопутных войск.
      Частные наступательные бои и операции войск Ленинградского фронта и сил Балтийского флота закрепляли успехи зимней кампании, улучшали оперативное положение наших частей, удерживали за ними инициативу и срывали планы по новому штурму города;
      Дерзкие походы наших подводных лодок в Финском заливе и Балтийском море, в водах, где господствовали силы противника, вблизи его берегов, были весьма симптоматичны. Они развеяли ложный миф о небоеспособности Балтийского флота, о том, что его основные силы уничтожены авиацией, артиллерией и минами врага. Наши боевые действия имели к тому же и символический смысл, будучи ярким доказательством уязвимости противника. Надежно защищенные морские и озерные коммуникации позволяли нам эффективнее использовать их для снабжения боевой техникой и боеприпасами группы войск на ораниенбаумском плацдарме и гарнизона в Островном районе. Оперативные перевозки войск и техники для Ленинградского фронта были выполнены без потерь, в установленные сроки.
      Братское содружество всех советских воинов - армии и флота, речников-ленинградцев обеспечило выполнение огромной важности политической и стратегической задачи по снабжению блокированного города, фронта и флота всем необходимым для продолжения борьбы и перехода от обороны к наступлению.
      Хочу отметить еще одну существенную особенность боевых действий в 1942 году. Подготовка к ним велась в ограниченном районе блокированного города под постоянным воздействием авиации и артиллерии противника (за 1942 год 62 случая повреждений от воздействия сил врага). В военной истории трудно найти аналогичный пример применения крупных сил флота, базировавшегося в осажденном городе, в совместных и самостоятельных наступательных и оборонительных боях и операциях.
      Будем с уважением помнить, что личный состав флотской авиации, надводных кораблей - охотников, быстроходных и катерных тральщиков, канонерских лодок и торпедных катеров - обеспечивал боевую деятельность подводников. Всегда будем гордиться неистовой борьбой, которую вел флот на минированных морских дорогах Балтики от Копенгагена до Торнео.
      "Краснознаменный Балтийский флот, - писал А. А. Жданов в газете "Красный Балтийский флот" от 26 июля 1942 года, - с честью выполняет боевую задачу на ответственном участке Великой Отечественной войны с немецко-фашистскими захватчиками, зорко охраняет морские подступы к Ленинграду и оказывает мощную поддержку войскам Ленинградского фронта с моря, суши и воздуха. Балтийцы мужественно отстаивают свободу и честь нашей Родины, наш любимый Ленинград. Моряки гвардейцы-балтийцы - Герои Советского Союза - покрыли славой свои корабли и части, стали грозой для гитлеровцев".
      Каков же общий итог усилий наших подводников, летчиков, экипажей сторожевых катеров и тральщиков в борьбе с врагом на Балтике в. 1942 году?
      В течение лета и осени наши подводные лодки совершили более 30 боевых походов. Торпедами и артиллерией они уничтожили и серьезно повредили 68 неприятельских транспортов и несколько боевых кораблей.
      1942 год на Балтике показал, что наши методы преодоления неприятельских противолодочных позиций оправдали себя. Находясь в самых невыгодных условиях, мы захватили инициативу у дозоров и поисковых групп противника и часто сводили их усилия к нулю. Только поздней осенью враг в союзе с непогодой, сорвавшей с якорей многочисленные мины, смог потопить несколько подводных лодок третьего эшелона.
      Наши командиры отличались высоким боевым мастерством, храбростью и настойчивостью. В зависимости от условий они умело определяли, каким оружием лучше действовать: для светлого времени они выработали соответствующую тактику - торпедные атаки, для темного - аналогичные атаки с короткой дистанции либо внезапные артиллерийские обстрелы, вызывавшие на судах противника пожары, взрывы котлов и другие повреждения.
      О выдержке и хладнокровии советских подводников свидетельствовало и то, что, находясь в удаленных районах моря, где доминировали силы противника, они методически продолжали совершенствовать свою выучку, проводили условные торпедные и артиллерийские стрельбы, тренировочные погружения и всплытия.
      Старшины и краснофлотцы имели хорошую теоретическую и практическую подготовку. В боевых походах особенно ценными оказались их навыки в борьбе за живучесть лодок и исправление полученных повреждений. Особенно теплого слова заслужили наши акустики - "слухачи". Они не раз спасали корабли, предупреждая о грозящей опасности.
      Самые жестокие испытания выдержала и материальная часть лодок отечественной постройки, в частности корпуса, главные и вспомогательные механизмы.
      Мы заставили гитлеровцев привлечь крупные силы для охраны своих транспортов и организовать конвойную службу во всех районах Балтики. Тем самым фашисты как бы расписались в своей слабости, несмотря на хвастливые утверждения, будто они чувствуют себя хозяевами положения. Кроме усиления конвойной эскортной службы противник вынужден был заново ставить минные заграждения, изменить характер всей работы средств навигационного ограждения маяков и пеленгаторных станций, а некоторые вообще закрыть.