Балтийцы сражаются

      29 октября в нелетную погоду (что практически исключало возможность появления авиации врага) баржа, буксируемая пароходом "Буй" капитана А. И. Патрашкина, вышла в озеро. В резерве находились тральщик "УК"-4" и буксир "Морской лев". С воздуха, несмотря на непогоду, экспедицию прикрывали истребители флота и фронта. В полдень 29 октября она подошла к восточному берегу у мыса Черный, а в ночь на 30 октября работы были завершены. Осажденный Ленинград получил связь со страной, ею пользовались также Ленинградский, а позднее Волховский фронты и Краснознаменный Балтийский флот.
      Однако продолжу рассказ о Ладоге. То, что считалось немыслимым в мирных условиях, стало возможным в дни войны. Днем и ночью, в любую погоду ладожцы вели свои конвои, отдельные суда и баржи, катера и мотоботы, до предела нагруженные продовольствием, боеприпасами и пополнением для фронта. Труд экипажей буксиров и барж, совершавших переходы по озеру в шторм, под бомбежками вражеских самолетов, был поистине самоотверженным. Противник внимательно следил за движением наших кораблей и судов. Переход до Новой Ладоги занимал около 16 часов, пройти весь путь за ночь не удавалось. Авиация врага гонялась буквально за каждым нашим буксиром, тем более за группами кораблей и судов.
      На тральщике 82 старшего лейтенанта В. А. Щербакова во время перехода из Морье в Кобону после налета вражеских самолетов 25 человек из 30 вышли из строя. Однако уже через час доукомплектованный за счет других кораблей тральщик вышел в озеро, продолжая выполнять свои задачи.
      Совершил подвиг экипаж тральщика 126 лейтенанта В. Орешко. На полпути в Новую Ладогу его атаковали самолеты противника, погибла значительная часть личного состава, в том числе командир корабля. Лишь пять человек во главе с военкомом Усачевым были способны выполнять свои обязанности, и они привели корабль в базу.
      17 сентября 1941 года небольшой тральщик 122 старшего лейтенанта Ф. Л. Ходова в сильный шторм возвращался в Новую Ладогу. На переходе он получил приказ оказать помощь терпящей бедствие деревянной барже, на которой находились бойцы. Несмотря на опасность перевернуться, тральщик подошел к барже. Маневрируя около нее, командир делал все, чтобы спасти как можно больше людей. Моряки бросались в холодную воду, поднимали на борт обессилевших, потерявших сознание бойцов.
      Командир рассчитывал встать на якорь у берега, расстояние до которого не превышало трех-четырех миль. Но когда корабль, захлебываясь в волне, направился к берегу, на него налетели вражеские самолеты. Они пикировали с разных направлений, а единственная 45-миллиметровая пушка могла бить по врагу только с носа. Заходя с кормы, пикировщики могли беспрепятственно сбрасывать свой смертоносный груз. Тральщик был на краю гибели. Но ни командир тральщика Ф. Л. Ходов, ни матросы не растерялись. Комендоры били по самолетам из единственной пушки. Бойцы подносили им снаряды, боролись за живучесть корабля. Даже когда вражеская бомба оторвала корму и он стал погружаться в воду, балтийцы не прекратили борьбы. Комендор Николай Абакумов и его помощники продолжали бить из пушки по врагу и тогда, когда вода поднялась уже до колен. Спасая корабль и бойцов, командир посадил его на мель. Корабль был смертельно ранен, но не побежден. Над головами моряков гордо развевался советский Военно-Морской Флаг, за честь которого они постояли доблестно и самоотверженно. Подоспевшие к месту боя корабли спасли более 200 человек. Последним оставил свой корабль командир.
      4 ноября из Осиновца в Новую Ладогу вышли сторожевые корабли "Конструктор" и "Пурга" с женщинами и детьми на борту. Самолеты противника начали охоту за ними. Отбивая атаки, сторожевики уклонялись от бомб. Все же в палубу "Конструктора" попала бомба, были причинены серьезные повреждения. Корабль начал тонуть. Канонерская лодка "Нора" оказала ему своевременную помощь. Полузатонувший "Конструктор", буксируемый спасателем и пароходом, вошел в бухту Морье.
      Вражеская авиация буквально висела в воздухе. Только в октябре на район Осиновца было совершено 58 налетов, в которых участвовало около 300 самолетов, но перевозки продолжались. Военные моряки, красноармейцы, речники мужественно выполняли свой долг.
      В сентябре в Осиновец удалось доставить около 10 тысяч тонн продовольствия, в то время как суточный расход одной только муки составлял свыше тысячи тонн. За месяц напряженной работы завезли продуктов всего на восемь дней; 22 дня город жил за счет имеющихся запасов. А ведь наступал холодный октябрь, предвещающий ранние заморозки, когда через озеро не смогут ходить суда. Из-за шторма во второй половине октября пришлось прекратить отправку грузов на озерных судах. Метеослужба работала плохо, суда и корабли отправляли с риском. Увеличились потери транспортных средств.
      В октябре Военный совет фронта назначил на Ладогу своего уполномоченного генерала А. М. Шилова, энергичного организатора, который должен был обеспечить необходимые темпы погрузки, выгрузки и доставки грузов в Ленинград.
      Немецко-фашистское командование понимало, какое значение имеет для блокированного Ленинграда эта единственная коммуникация. В середине октября оно сосредоточило на волховских рубежах мощную группировку своих войск, которую направило на Тихвин с целью соединиться на Свири, в районе Лодейного Поля, с финской армией.
      В это же время противник резко усилил артиллерийские обстрелы и авиационные удары по Ленинграду, стремясь подавить моральный дух его защитников. Так, с сентября по декабрь 1941 года по Ленинграду было выпущено 13 тысяч тяжелых снарядов и сброшено 3295 фугасных и 67 078 зажигательных бомб, не считая обстрелов и бомбежки боевых порядков войск, Кронштадта и ораниенбаумского плацдарма. Руководителям фронтовых и флотских артиллеристов генералу В. П. Свиридову и контр-адмиралу И. И. Грену пришлось организовать контрбатарейную борьбу в необходимых масштабах, чтобы сохранить город от разрушения.
      В двадцатых числах октября флотилии было приказано в самые кратчайшие сроки перебросить из Осиновца в Новую Ладогу 44-ю и 191-ю стрелковые дивизии и 6-ю бригаду морской пехоты, восстановленную после тяжелых боев под Урицком. Они должны были прикрыть тихвинское направление, отстоять совместно с войсками пункты погрузки продовольствия - Новую Ладогу и Кобону, станцию разгрузки Волхов.
      В пунктах погрузки сосредоточили наиболее быстроходные корабли и суда флотилии, разработали план перевозок; маршруты движения определили с таким расчетом, чтобы свести до минимума вероятность встреч с противником; усилили противовоздушную оборону; истребительная группа авиации флота, базировавшаяся на аэродроме Новая Ладога, обеспечивала надежное прикрытие коммуникации.
      Ежесуточно перевозилось до двух тысяч человек. Штормовая погода сильно тормозила перевозки, к тому же авиация противника, несмотря на противодействие, очень активно охотилась за нашими кораблями и судами.
      К концу первой декады ноября обе дивизии и бригада были перевезены, а к 18 ноября завершили перевозку их тылов. Эти оперативные перевозки сыграли важнейшую роль в срыве наступления волховско-тихвинской группировки врага, а затем и в освобождении Тихвина. Дивизии с ходу вступали в бой под Тихвином и Волховом в самый критический момент наступления противника, пытавшегося полностью замкнуть второе кольцо блокады вокруг осажденного Ленинграда.
      Едва успела флотилия переправить эти три соединения, как ее командующий получил приказ доставить на восточный берег из Ленинграда большую группу эвакуируемых рабочих Кировского завода с семьями. В этих высококвалифицированных кадрах испытывали крайнюю нужду оборонные заводы на востоке. И эта задача тоже была выполнена.
      8 ноября противник захватил Тихвин, расположенный в восьми - десяти километрах к востоку от Волхова; Ладога была отрезана от Вологды. Оборвались сухопутные, коммуникации, по которым страна питала Ленинград. Стала реальной угроза полного окружения.
      На какой-то период снабжение города и фронта прекратилось. Хлеба на складах оставалось очень мало. Поезда с продовольствием из глубины страны стали поступать теперь на станцию Заборье, в 160 километрах от Волхова. До Ладожского озера от нее можно было добираться лишь проселочными дорогами и лесными тропами. Возникла срочная необходимость построить шоссе в обход Тихвина по лесной чаще. На его строительство были брошены все силы, привлекли и колхозников и дорожников.
      В середине ноября противник снял часть сил из-под Тихвина и ударил в стык 54-й и 4-й армиям, пытаясь захватить станцию Волхов и выйти к побережью озера. До Новой Ладоги, где базировалась флотилия, оставалось всего 25 километров. Командующий флотилией принимал меры к обороне города. Его заместитель по сухопутной части генерал-майор Г. С. Зашихин мобилизовал все силы для создания оборонительных рубежей вокруг Новой Ладоги. Сотни военных моряков с кораблей, частей и учреждений флотилии были сведены в отряды для защиты города.
      Захват Волхова был чреват для нас большими неприятностями, так как в этом случае мы потеряли бы последнюю железнодорожную станцию, на которую для Ленинграда поступали грузы из глубины страны. Командующий войсками 54-й армии генерал И. И. Федюнинский, понимая обстановку, делал все от него зависящее, чтобы остановить противника. Заметную помощь войскам армии оказывала 6-я бригада морской пехоты.
      В самые напряженные дни боев на окраинах Волхова мы на самолетах перебросили 800 человек из Кронштадта; бригада получила также пополнение в станковых пулеметах; с аэродрома Новой Ладоги были присланы крупнокалиберные пулеметы ДШК для борьбы с бронемашинами и легкими танками противника. В ночь на 18 ноября резерв бригады на своем боевом участке выбил врага с занимаемых позиций и отбросил его.
      В конце ноября командующий армией перебросил 6-ю бригаду в район Новый Быт, Пурово, Тупышево, где шли ожесточенные бои. А как только возникла угроза прорыва в районе Войбокала, бригада морских пехотинцев посылается на этот участок фронта. Противник рвался к побережью озера, чтобы лишить нас пристаней. Кроме того, в районе Кобоны. хранились запасы продовольствия и боеприпасов, подготовленных для отправки в Ленинград. В течение двух недель моряки отражали яростные атаки фашистов, а вскоре сами перешли в наступление, освободили несколько населенных пунктов и отбросили противника на 25 километров от Войбокала.
      2 декабря командование бригадой принял полковник Д. А. Синочкин, подготовленный, смелый и решительный командир. Прекрасно показал себя в боях военком бригады батальонный комиссар П. Я. Ксенз, почти месяц выполнявший обязанности командира. Он отлично знал людей, умело руководил ими, не раз водил в атаку, личным примером воодушевляя на подвиги. Я вспоминаю о боях военных моряков 6-й бригады морской пехоты, воевавшей в составе 54-й армии, потому, что об их подвигах, мужестве написано очень мало и скупо.
      Отстаивали Дорогу жизни от врага и балтийские летчики.
      Когда враг подходил к Волховстрою, в штаб флотской авиационной группы в Новой Ладоге генерал И. И. Федюнинский передал мне:
      - Если ночью нас не поддержат с воздуха, станцию удержать будет трудно.
      Погода в эту ноябрьскую ночь была нелетная, ветреная, шел дождь со снегом. Но поддержку нужно оказать; командование группы решило, что полетят добровольцы. Добровольцами оказались все.
      Одним из звеньев самолетов МБР-2 командовал известный на Балтике летчик старший лейтенант А. В. Пресняков. Он первым вылетел на боевое задание ночью в такой сложной метеорологической обстановке. Примеру командира последовали другие летчики. Летели на высоте 150 - 200 метров. Противник обстреливал самолеты из всех видов оружия, но это не помешало звену выполнить задачу. Следующую ночь авиаторы провели снова в тяжелых боях. Самолет Преснякова был подбит, но отличное знание техники пилотирования и мужество позволили ему удачно приземлиться, сохранить жизнь экипажу.
      Впоследствии летчик получил самолет ДБ-3. В июле 1944 года гвардии старшему лейтенанту А. В. Преснякову было присвоено звание Героя Советского Союза.
      При поддержке флотской авиации войска армии генерала Федюнинского не только сдержали врага, но и перешли в наступление.
      В середине ноября в южной части озера начал появляться лед толщиной 15 20 сантиметров. Использовать баржи стало невозможно; несколько позже остановились и озерные буксиры. Нужно было, пока позволяла обстановка, решать вопрос о зимней дислокации кораблей флотилии. Противник занял к этому времени железнодорожную линию Тихвин - Волхов, под угрозой находилась основная база флотилии - Новая Ладога. Поэтому Военный совет флота избрал для зимней дислокации участок Морье - Осиновец на западном побережье озера, где корабли могли стоять под прикрытием артиллерии.
      Несмотря на то что озеро постепенно сковывал лед, прекращать перевозки продовольствия и боеприпасов было нельзя. Военный совет фронта требовал продолжать их до последней возможности. 17 ноября из Новой Ладоги вышел конвой в составе сторожевого корабля "Пурга", канонерских лодок "Селемджа" и "Вира" в охранении морских охотников и бронекатеров. Они везли муку для Ленинграда, четверо суток пробиваясь через сплошное ледяное поле. Следующий рейс длился уже семь суток; его проделали "Вира", "Чапаев", "Вилсанди", семь катеров КМ и три тральщика.
      Это были последние осенние рейсы. 5 декабря, не дойдя восьми миль до Новой Ладоги, застряли во льдах канлодки "Лахта" и "Шексна", штабной корабль "Связист", спасательный корабль "Сталинец", транспорты "Стенсо" и "Ханси", тральщик 63.
      С 20 ноября в Ленинграде рабочие стали получать в сутки 250 граммов хлеба, служащие, иждивенцы и дети - 125 граммов, войска первой линии, личный состав кораблей и летно-технический состав авиации - 500 граммов, остальные воинские части - 300 граммов. В эти дни был введен самый минимальный за все время блокады суточный расход муки - 510 тонн.
      Период с середины ноября 1941 до конца января 1942 года был самым тяжелым за время всей блокады. Внутренние ресурсы оказались исчерпанными. Ценою больших усилий, под ударами авиации тральщики старшего лейтенанта М. П. Рупышева и транспорты капитан-лейтенанта В. П. Белякова, экипажи озерных буксиров и барж проявляли массовый героизм, оказывая неоценимую помощь трудящимся и защитникам родного города.
      "Ленинград никогда не забудет ваших славных подвигов, - писали рабочие Выборгской стороны экипажам канонерских лодок. - Своими замечательными делами вы вписали яркие страницы в боевую летопись героической обороны города Ленина". "Спасибо, дорогие товарищи балтийцы, за спасение наших детей", писали ленинградцы экипажу канонерской лодки "Вира".
      С наступлением зимы началась не менее героическая ледовая эпопея Дороги жизни. К подготовке к ней приступили задолго до того, как Ладогу сковал мороз. Как это происходило, можно судить по воспоминаниям участника тех событий инженера-гидрометеоролога М. М. Казанского.
      "Еще в самом начале сентября, - рассказывал он, - вызвали в Смольный начальника морской обсерватории Балтийского флота Г. Д. Селезнева и меня (я в ту пору был главным инженером обсерватории). А. А. Жданов задал неожиданные для нас вопросы: "Что вы знаете о Ладожском озере? Когда оно покрывается льдом, и целиком ли? Какова толщина ледяного покрова в мягкую, среднюю и суровую зиму? В каком месте лед наиболее надежен? Не наблюдается ли на озере движение льда под влиянием ветров? Сколько времени уходит на образование льда такой толщины, которая выдерживала бы движение автомашин?"
      В тот момент ни на один вопрос точного ответа мы дать не могли.
      - Через две недели жду от вас подробный доклад, - сказал А. А. Жданов. Дело вам поручается очень ответственное. Постарайтесь собрать как можно больше необходимых сведений.
      Мы понимали значение заданных вопросов: озеро было единственной коммуникацией, связывающей город Ленина с тылом страны.
      Гидрографический отдел штаба флота поднял архивные данные. Вся справочная литература по Ладоге, имеющаяся у нас, в Публичной библиотеке, библиотеке Академии наук, была изучена. Использовали подготовленный к отправке архив Гидрологического института, много ценных сведений дали профессора С. И. Руденко и Н. В. Молчанов.
      Гидрометеоролога М. М. Казанского послали с группой гидрографов на Ладогу, где в технических управлениях Северо-Западного пароходства также было много материала. Нужно было встретиться и переговорить со старожилами, рыбаками-ладожцами.
      Так постепенно были собраны и систематизированы материалы для подробной докладной записки. Они подкреплялись справочными данными, картами, где были обозначены места образования торосов, трещин, указан самый надежный по деловой прочности участок Кокорево - Кобона. Возможно, эта докладная записка гидрографической службы флота и стала своего рода техническим проектом ледовой Дороги жизни.
      12 - 13 ноября Военный совет фронта поставил перед командиром полка майором А. С. Можаевым и перед нами задачу: провести разведку будущей ледовой трассы, выставить ограждение и при первой возможности открыть дорогу сначала для конного, а затем и автомобильного транспорта.
      Обобщенные результаты разведки льда были доложены Военному совету фронта, который решил организовать военно-автомобильную дорогу и открыть перевозки через озеро по льду. Вся ответственность за организацию перевозок возлагалась на начальника управления тыла фронта генерала Ф. Н. Лагунова. Начальником ВАД (военно-автомобильной дороги) был назначен генерал-майор интендантской службы А. М. Шилов. Военным советом фронта были выделены специальные зенитные части, стрелковые части для прикрытия дороги с южного направления озера, занятого врагом. Нужны были войска и для прикрытия обороны западного берега озера. Мобилизовывались медицинские работники города для обслуживания трассы при эвакуации населения. Нужны были дорожные машины для расчистки трассы от снежных заносов. Тысячи людей различных специальностей были привлечены для прикрытия и постоянного обслуживания автомобильных батальонов.
      19 ноября из Кобоны (восточная часть ледовой трассы) на лед вышли первые подводы, груженные мукой, а через три дня, несмотря на неблагоприятную погоду, на лед вышли и первые 60 автомашин. От флотилии был назначен специальный начальник ледово-дорожной службы гидрограф В. С. Купрюшин. Эта служба вела круглосуточное наблюдение за состоянием и грузоподъемностью льда на всем протяжении дороги, поддерживала навигационное оборудование на должном уровне, чтобы его можно было использовать и ночью. Большую работу по составлению новых расчетов прочности и грузоподъемности льда выполняли гидрометеорологи М. М. Казанский, В. С. Зябрев, К. Я. Дерюгин под руководством будущего члена-корреспондента Академии наук СССР П. П. Кобеко.
      Первым начальником ледового участка дороги был назначен военинженер В. Г. Монахов, а чуть позже мы предложили на должность начальника ледового участка ВАД, подчиненного генералу А. М. Шилову, кандидатуру капитана 1 ранга Михаила Александровича Нефедова, члена партии с 1918 года, активного участника гражданской войны, хорошего организатора с большой инициативой. 9 декабря решением Военного совета фронта Нефедов был утвержден в должности начальника ледового участка, а позже он был назначен заместителем начальника дороги. Он вел дневник наблюдений за льдом. На их основе был создан "График зависимости перевозок от метеорологических условий, подвижки и толщины льда, снегового покрова, воздействия противника". Этот документ, представлявший научную ценность, помогал Нефедову принимать правильное решение, многое предвидеть.
      В своем последнем докладе с ледовой трассы Нефедов доносил:
      "23 апреля 1942 года ледовая пятимесячная эпопея пришла к своему естественному концу. Лед растаял, дорога окончила свое существование... Задача, поставленная нашей партией: заставить лед служить делу обороны социалистической Родины, - выполнена".
      Вскоре Нефедова назначили помощником командующего Ладожской военной флотилией по перевозкам, а затем он был назначен командиром Осиновецкой военно-морской базы, куда с весны по фарватерам прибывали корабли и суда с грузом для города Ленина.
      24 мая 1943 года во время налета вражеских бомбардировщиков на Осиновец и Морье Михаил Александрович погиб на боевом посту.
      Контр-адмирал Ю. А. Пантелеев получил приказ выявить среди военных моряков опытных яхтсменов-буеристов, переправить на озеро все имеющиеся в Ленинграде буера и, используя их, организовать прикрытие трассы, главным образом от разведывательных групп противника... В короткие сроки был создан отряд под командованием опытного яхтсмена-буериста И. И. Сметанина в составе Е. И. Лодкина, А. М. Михайлова, В. К. Кочегина и К. И. Александрова. Буера не только прикрывали дорогу от противника, но и переправляли на восточную часть озера людей, оказывали помощь застрявшим на льду машинам. Впоследствии буерно-лыжный отряд был подчинен начальнику ледовой дороги и использовался по его указанию.
      С учетом малой толщины льда, соблюдая интервалы, шли потоком грузовые машины. К некоторым из них были прикреплены обычные сани. На машину брали небольшую часть груза, в основном же его везли на санях. Первые недели темп перевозок никак не удовлетворял потребностей города и фронта. Военный совет фронта и партийная организация города призывали весь коллектив дороги выполнить чрезвычайное задание. Темпы перевозок постепенно нарастали. Уже к 8 января было доставлено вместо запланированных 2000 тонн - 2500. 25 января было принято решение Военного совета фронта повысить нормы выдачи продуктов населению.
      "Дорога была единственным спасением. За неполных четыре месяца по ней эвакуировали 550 000 человек, доставили 361 109 тонн груза, три четверти которых составляли продовольствие и фураж, фронт получил 31 910 тонн боеприпасов и 34 717 тонн горюче-смазочных материалов".
      А общее количество грузов, перевезенных по Дороге жизни за время ее существования, составило более 1 615 тысяч тонн. За это время был эвакуирован 1 миллион 376 тысяч человек.
      Весьма сложной задачей являлось снабжение топливом. Еще в начале года группа специалистов штаба тыла Ленинградского фронта внесла предложение проложить по дну озера трубопровод для подачи на западный берег жидкого горючего. Идея была одобрена Военным советом фронта и представлена в Государственный Комитет Обороны, который в апреле вынес специальное решение о строительстве такого трубопровода. Главными исполнителями работ стали сварочно-монтажный трест Наркомстроя СССР и аварийно-спасательная служба (бывший ЭПРОН) Краснознаменного Балтийского флота. Под руководством уполномоченного Наркомстроя инженера М. И. Иванова и главного инженера проекта Д. Я. Шинберга был разработан технический проект сооружения, по которому на обоих берегах строились резервуары для слива в них горючего и специальные насосные станции. Резервуарные станции должны быть соединены стальным бензопроводом, для которого восемь километров труб прокладывались по суше и двадцать один с половиной - по дну озера.
      Главную трудность строительства сооружения представляла укладка на грунт тяжелых четырехдюймовых стальных труб, изготовленных Ижорским заводом для нефтяных скважин. Но сварщики экстра-класса Г. И. Ломоносов, М. Ф. Шепилов и главный инженер отряда подводных технических работ офицер В. К. Карпов предложили сваривать трубопровод частями - "плетями" по 1000 - 2000 метров, подвешивать на бревнах и буксировать на места, указанные гидрографами, и там притапливать. Оставалось водолазам, находившимся на грунте, точно укладывать "плети" на подготовленный грунт и сваривать.
      Проводилась опасная самоотверженная работа под частыми бомбежками авиации противника. Но ничто не смогло сломить волю и мужество строителей. Подводный трубопровод был уложен к 14 июня. Первый бензин пришел по трубопроводу в осажденный Ленинград 18 июня 1942 года. По расчетам проектировщиков, магистраль, проверенная под давлением в 50 атмосфер, могла пропускать 300 тонн горючего в сутки. Но коллективу эксплуатационников удавалось иногда перекачивать до 435 тонн. Трубопровод был неуязвим для артиллерийского обстрела и ударов авиации, его использование не зависело от погоды. Благодаря наличию этого сооружения высвободилось значительное количество автомашин и наливных барж.
      В течение почти двух с половиной лет бензопровод был единственным источником, который обеспечивал горючим войска фронта, город и флот. Но Ленинград находился на голодном пайке электроэнергии. Топлива для электростанций еще не хватало. А на восточном берегу озера стояла почти исправная Волховская гидроэлектростанция имени В. И. Ленина. 7 августа 1942 года Военный совет Ленинградского фронта принял решение о восстановлении гидроэлектростанции и прокладке через озеро четырех ниток высоковольтного кабеля (несколько позже было вынесено решение проложить пятую, резервную нитку кабеля). Одновременно реконструировались на западном и восточном берегах озера воздушные линии электропередач с трансформаторными установками, которые сопрягались с подводным кабелем Ленэнерго. Сложный проект был разработан инженерами и рабочими Ленэнерго. Учитывая малые сроки до ледостава, Военный совет фронта поставил задачу выполнить эту работу за 56 суток.
      В течение двух месяцев было уложено пять линий силового кабеля. Первая и вторая нитки приняли нагрузку 23 сентября, третья - 30 сентября. Четвертая и пятая вступили в строй к 7 ноября 1942 года. Многие предприятия Ленинграда получили электроэнергию, пущен был в городе и трамвай.
      Для защиты Дороги жизни от ударов с воздуха и обеспечения перевозок груза привлечены были большие силы средств ПВО, Ленинградского фонта, войск ПВО страны, которые и составили Ладожский район ПВО. Понимая, что оборона трассы имеет первостепенное значение для жизни города, фронта и флота, наши авиаторы не жалели своих сил и жизней, успешно отражали удары фашистских самолетов. Балтийские летчики-истребители били фашистов над озером, над перевалочными пунктами Гостинополье, Кобона, Осиновец. Мужественно сражались с врагом летчики 5-го и 13-го истребительных авиационных полков П. В. Кондратьева и Б. И. Михайлова. В этих полках выросли и прославились мастера воздушных сражений, первые Герои Советского Союза на Балтике Алексей Антоненко и Петр Бринько, бесстрашные и умелые летчики Михаил Васильев, Анатолий Кузнецов, Иван Творогов, Владимир Дмитриев, Григорий Семенов, Петр Кожанов, Владимир Петров, Алим Байсултанов и многие другие.
      Вспоминаю неоднократные доклады генерала С. И. Кабанова об одном из храбрейших летчиков-истребителей, защищавших небо над Ханко, Алиме Байсултанове, родом из Кабардино-Балкарии. Не было дня, чтобы Алим не поднимался в воздух, и не один раз, а дважды, трижды и более. Как бы трудно ни складывалась обстановка, Алим всегда выходил победителем. 277 боевых вылетов, 13 лично сбитых фашистских самолетов - таков итог короткого боевого пути Героя Советского Союза Алима Юсуфовича Байсултанова. В боях под Ладогой прославился замечательный летчик-балтиец Петр Бринько. Боевое крещение он получил вскоре после окончания школы морских летчиков в боях против японских милитаристов. В начале Отечественной войны находился в составе истребительного полка на Балтике, участвовал в первых воздушных боях над Ханко, сражался в небе главной базы флота Таллина. 15 июля 1941 года Петру Антоновичу Бринько было присвоено звание Героя Советского Союза. В жарких августовских схватках лейтенант Бринько вместе со старшим лейтенантом Мальцевым во время воздушного боя таранил вражеский самолет и благополучно приземлился. 14 сентября 1941 года капитан Бринько записал на свой личный счет пятнадцатый сбитый самолет врага, а через девять дней погиб при выполнении боевого задания.
      Отличным воспитателем летчиков проявил себя командир-коммунист Герой Советского Союза К. В. Соловьев.
      "Больше летать, видеть, наблюдать. Можешь не быть ведущим, но наблюдать, определять летную обстановку - обязан, драться - обязан. На ведущего надейся, но и сам не плошай. Помни: в бою ошибка - это смерть. То, что положено делать самому, никто за тебя делать не будет".
      Так он учил и воспитывал подчиненных. Он в совершенстве овладел своей "Чайкой", умело сочетал маневр и сильный огонь. Командир лучшей истребительной эскадрильи, мастер бомбо-штурмового удара - таким знали его на Балтике. За год войны К. В. Соловьев совершил 427 боевых вылетов. В конце 1942 года Константин Владимирович погиб. Его имя навсегда сохранится в памяти балтийских летчиков.
      Громил врага летчик-истребитель Л. Г. Белоусов, человек редкой судьбы. Зимой 1938 года, совершая посадку вслепую при плотном снегопаде на свой аэродром, он потерпел аварию. Самолет разбился, взорвались бензобаки, кабину охватило пламя. Сбежавшиеся бойцы и техники потушили пожар, помогли Белоусову выбраться из кабины. Ему сделали десятки пластических операций на лице. Он продолжал летать. В войну 1939 - 40 года Белоусов совершил много боевых вылетов, выполняя задания командования. В январе 1940 года он был награжден орденом Красного Знамени, а вскоре получил назначение командиром авиационной эскадрильи на Ханко. С первых дней Великой Отечественной войны вместе со своими подчиненными он зорко стережет небо Ханко, вступая в ожесточенные бои с врагом, бомбит и штурмует его береговые и зенитные батареи, уничтожает катера. До последних дней авиационная эскадрилья Белоусова обороняла Ханко. После возвращения в Ленинград его назначили помощником командира полка, оборонявшего Дорогу жизни. Леонид Георгиевич продолжал летать, много раз отражал налеты авиации противника, штурмовал его передний край, вел разведку, уничтожал мотоколонны на дорогах. Но постоянное напряжение, последствия ожога вызвали газовую гангрену сначала одной, а затем другой ноги. 426 дней провел Белоусов в госпиталях. Воля, мужество, желание отомстить фашистам преодолели все недуги. Усилия, тренировки, и Леонид Георгиевич вернулся на Балтику, его самолет снова в воздухе.
      На Ладоге совершил свой последний подвиг летчик-истребитель гвардеец Степан Горгуль. Он в составе звена прикрывал ледовую трассу. Обнаружив приближающиеся самолеты врага, Горгуль и его друзья Байдраков и Дмитриев атаковали их. Горгуль был ранен, но продолжал драться. Получив второе ранение в ногу, Горгуль понял, что долго в воздухе не продержится.