XLIII

Один исландец звался Торд скальд Сигвальди. Он долго жил у Сигвальди ярла, потом у Торкеля Высокого, брата ярла, а после гибели ярла Торд сделался купцом. Он встретился с Олавом конунгом, когда тот ходил в викингский поход на запад, стал его дружинником и следовал за ним с тех пор. В то время, когда происходили все эти события, он был с конунгом. У Торда был сын Сигват, он воспитывался тогда у Торкеля на Апаватне. Когда он был уже почти взрослым, он уехал из страны с купцами. Их корабль пришел осенью в Трандхейм, и они остались там на зиму. Той же зимой в Трандхейм приехал Олав конунг, как об этом было только что написано. Когда Сигват узнал, что Торд, его отец, тоже там, он отправился к конунгу, встретился с Тордом, своим отцом, и пробыл там некоторое время. Сигват уже с детства был хорошим скальдом. Он сочинил песнь об Олаве конунге и попросил его прослушать ее.

Конунг говорит, что не хочет, чтобы о нем сочиняли стихи, и не любит слушать скальдов. Тогда Сигват сказал:

Олав конунг подарил Сигвату за эти стихи золотое обручье весом в полмарки, и Сигват стал дружинником конунга. Тогда Сигват сказал:

Свейн ярл предыдущей осенью приказал забирать половину пошлины с исландских кораблей, как это было принято раньше, потому что Эйрик ярл и Хакон ярл брали половину всех пошлин в Трандхейме. Когда Олав конунг приехал туда, он назначил своих людей, чтобы те собирали половину пошлины с исландских кораблей. Исландцы отправились тогда к конунгу и попросили помощи у Сигвата. Он подошел к конунгу и сказал:

XLIV

Свейн ярл и Эйнар Брюхотряс собрали большое войско, выехали в Гаулардаль и направились к Нидаросу. У них было около двух тысяч человек. Люди Олава конунга, которые были в конной разведке на Гауларасе, увидели, что из Гаулардаля спускается войско, и около полуночи принесли эту весть Олаву конунгу. Олав конунг тотчас же встал и велел всех разбудить. Они сразу пошли на корабли, отнесли туда всю одежду и оружие и все, что они смогли взять с собой, и на веслах вышли из реки в море. В это самое время войско ярла подошло к городу. Они захватили все угощение, приготовленное для йоля, и сожгли все дома. Олав конунг поплыл вдоль Фьорда в Оркадаль и сошел там на берег. Потом он направился по Оркадалю на восток, перебрался через горы и спустился в Долины. О том, что Свейн ярл сжег дома в Нидаросе, говорится в том флокке, который был сочинен о Кленге сыне Бруси.

XLV

Олав конунг направился на юг по Гудбрандсдалиру и оттуда в Хейдмёрк. Он ездил по пирам всю зиму, а когда началась весна, он собрал войско и отправился в Вик. В Хейдмёрке конунги дали ему много людей. Там к нему присоединились и многие лендрманны. Среди них был Кетиль Теленок из Хрингунеса. Присоединились к Олаву конунгу также люди и из Раумарики.

Конунг Сигурд Свинья, его отчим, пришел к нему с большой дружиной. Они направились к морю, взошли на корабли и начали снаряжаться в поход из Вика. У них было большое и хорошо вооруженное войско. Когда они снарядились, они отправились в Тунсберг.

XLVI

Свейн ярл набирает войско в Трандхейме сразу же после йоля и созывает ополчение. В то время в Норвегии было много лендрманнов, и многие из них были могущественными и знатными людьми и вели свой род от конунгов или ярлов, и родство это было близким. Многие из них были к тому же очень богатыми. На этих лендрманнов опирались конунги и ярлы, которые правили страной, потому что в каждом фюльке бондами правили эти лендрманны, Свейн ярл был в дружбе с лендрманнами, и ему поэтому легко было набрать войско. С ним был его зять Эйнар Брюхотряс, многие другие лендрманны и многие из тех лендрманнов и бондов, которые зимой клялись в верности Олаву конунгу. Как только они были готовы, они вышли из Фьорда, поплыли на юг вдоль берега и набирали себе людей из каждого фюлька. Когда они дошли до Рогаланда, им навстречу выплыл Эрлинг сын Скьяльга и с ним много лендрманнов и большое войско. Они объединились и двинулись на восток в Вик. Свейн ярл вошел в Вик в конце великого поста. Ярл направил свои корабли в Гренмар и пристал к берегу у Несьяра.

XLVII

Олав конунг направил свои корабли вдоль побережья Вика, и его корабли приблизились к кораблям его врагов, и они увидели друг друга в субботу перед Вербным воскресеньем. У Олава конунга был корабль, который назывался Человечья Голова. На его носу была вырезана голова конунга. Он сам ее вырезал. И долго потом в Норвегии на носу кораблей правителей вырезали такие головы.

XLVIII

Утром в воскресенье, как только рассвело, Олав конунг встал, оделся, сошел на берег и велел трубить сбор, чтобы все его войско собралось на берегу. Потом он обратился ко всему войску и сказал, что, как он узнал, Свейн ярл недалеко.

– Теперь мы должны подготовиться, сказал он, потому что скоро грядет бой. Берите оружие и вставайте каждый на свое место, так, чтобы все были наготове, когда я велю трубить в рог и прикажу выступать. Выступим все вместе. Никто не должен отправляться раньше, чем все будут готовы, и никто не должен оставаться здесь, после того как я отплыву, потому что мы не можем знать, встретим ли мы ярла там, где он сейчас, или они сами будут искать встречи с нами. Но если мы сойдемся и начнется битва, пусть наши корабли сомкнутся, и вы должны связать их канатами. Укроемся щитами и побережем наше оружие, так чтобы ни одна стрела не упала в море и не была потрачена напрасно. А когда корабли сойдутся и разгорится битва, смелей идите на приступ вражеских кораблей, и пусть каждый покажет, на что он способен.

XLIX

У Олава конунга на корабле было сто человек, и на всех были кольчуги и вальские шлемы. У большинства его людей были белые щиты со святыми крестами из золота, а на некоторых щитах кресты были начертаны красной или синей краской. Он велел также начертать белой краской кресты на всех шлемах. У него было белое знамя со змеем.

Он велел отслужить молебен, потом пошел на свой корабль и приказал своим людям подкрепиться перед боем. После этого он велел трубить в рог и выходить в море.

Когда они подошли к тому месту, где стояли корабли ярла, люди ярла уже вооружились и собирались отплыть от берега. Увидев войско-конунга, они связали свои корабли, подняли знамена и приготовились к, бою. Олав конунг увидел это и двинул корабли вперед. Свой корабль он подвел к кораблю ярла, и началась битва. Сигват скальд говорит так:

Здесь говорится о том, что Олав конунг начал битву, когда корабли Свейна еще стояли у берега. В этой битве сражался и Сигват скальд. А тем летом после битвы он сочинил флокк об этой битве, который называется Висы о битве у Несьяра, и в них он подробно рассказывает обо всех этих событиях:

Битва была очень ожесточенной, и долго нельзя было понять, как обернется дело. Много народу тогда полегло и у тех и у других, и многие были ранены. Сигват говорит так:

У ярла людей было больше, но у конунга на корабле была отборная дружина, с которой он ходил в походы. Она была вооружена на славу, и, как об этом уже было сказано раньше, на каждом была кольчуга, так что никто из них даже не был ранен. Сигват говорит так:

Но когда на кораблях ярла стали гибнуть люди, а многие были ранены, ряды его войска поредели.

L

Тут люди конунга стали всходить на вражеские корабли, и знамя конунга водрузили на корабль, который стоял ближе всего к кораблю ярла. За знаменем последовал и сам конунг. Сигват говорит так:

Шел ожесточенный бой. Многие люди Свейна погибли, а некоторые попрыгали за борт. Сигват говорит так:

Тут войско ярла стало нести большие потери. Люди конунга подошли тогда к кораблю ярла и уже чуть не начали всходить на него. Когда ярл увидел, что дело его плохо, он приказал тем, кто был на носу, рубить канаты, которыми были связаны корабли. Они так и сделали. Тогда люди конунга набросили абордажный крюк на штевень корабля ярла и задержали корабль. Ярл тогда приказал людям, стоявшим у штевня, вырубить крюк. Так они и сделали. Сигват говорит так:

Корабль Эйнара Брюхотряса стоял у другого борта корабля ярла. Люди Эйнара набросили якорь на нос корабля ярла, и оба корабля вместе отнесло во фьорд. После этого все корабли обратились в бегство и поплыли во фьорд. Скальд Берси сын Торвы стоял на носу корабля Свейна ярла. И когда их корабль отплыл от остальных кораблей и проходил мимо корабля Олава конунга, тот крикнул:

– Счастливого пути, Берси!

Он узнал Берси, так как того было легко узнать: он был очень красив, и у него была богатая одежда и хорошее оружие. Берси отвечает:

– Счастливо оставаться, конунг!

Об этом Берси рассказывает в том флокке, который он сочинил, когда попал в плен к Олаву конунгу и сидел в кандалах:

LI

Некоторые из людей ярла выбрались на берег, а другие сдались в плен. Свейн ярл со своими кораблями вышел во фьорд. Там собрались все его корабли, и предводители стали совещаться. Ярл стал советоваться с лендрманнами. Эрлинг сын Скьяльга советовал плыть на север страны, набрать там войско и снова сразиться с Олавом конунгом. Но так как ярл потерял много людей, большинство было за то, чтобы он отправился к конунгу шведов, своему родичу, и там набрал себе войско. С этим согласился и Эйнар, так как считал, что сейчас у них недостаточно сил, чтобы сражаться с Олавом.

Войско ярла разделилось. Ярл поплыл на юг к Фольду, и с ним Эйнар Брюхотряс. Эрлинг сын Скьяльга и многие другие лендрманны, которые не хотели бросать свои отчины, поплыли домой на север. У Эрлинга в это лето было много народу.

LII

Олав конунг и его люди увидели, что ярл собрал свои корабли. Тогда Сигурд Свинья начал подбивать Олава снова напасть на ярла и биться с ним до конца. Олав конунг говорит, что сначала он хочет посмотреть, что сделает ярл – будут ли они держаться все вместе или корабли разойдутся в разные стороны. Сигурд сказал, что Олаву решать, как поступать, и добавил:

– Я предвижу, что не скоро эти вожди подчинятся тебе. Как ты ни властолюбив, но и им не привыкать тягаться даже с самыми могущественными людьми.

Олав не стал нападать на ярла, и битва на этом закончилась. Скоро они увидели, что корабли ярла разделились. Олав велел обобрать убитых. Они оставались там еще несколько дней и делили добычу. Сигват скальд сложил тогда такие висы:

И еще такую:

Перед тем как расстаться Олав конунг сделал богатые подарки своему отчиму Сигурду Свинье и всем другим знатным людям, которые помогли ему. Он дал Кетилю из Хрингунеса корабль на тридцать гребцов, и Кетиль повел его в Раум-Эльв и оттуда на север в Мьёрс.

LIII

Олав конунг приказал следить за тем, куда поедет ярл, и когда он узнал, что ярл уехал из Норвегии, он отправился на запад в Вик. К нему стеклось тогда много народу. Он был провозглашен конунгом на тингах и добрался до Лидандиснеса. Тут он узнал, что Эрлинг сын Скьяльга собрал большое войско. Дул попутный ветер, Олав конунг быстро собрался и направился из северного Агдира в Трандхейм, так как считал, что там вся мощь страны и лучше будет, если ему удастся покорить ее, пока ярла нет в Норвегии.

Когда Олав конунг приплыл в Трандхейм, против него никто не выступил, и он был провозглашен конунгом. Осенью он обосновался в Ни-даросе и приготовился зимовать там. Он велел построить себе усадьбу и церковь Клеменса, на том самом месте, где она и сейчас стоит. Он размечал участки для застройки и давал их бондам, купцам и другим людям, которые ему пришлись по нраву и хотели там обосноваться. С ним там было много народу, так как он не полагался на верность трёндов и боялся, что они выступят против него, если вернется ярл. Видно было, что хуже всего к нему относятся жители Внутреннего Трандхейма, так как от них он не получал никаких податей.

LIV

Свейн ярл отправился сначала в Швецию к своему родичу Олаву конунгу шведов и рассказал ему обо всем, что у них произошло с Олавом Толстым. Он советовался с конунгом шведов, что ему делать дальше. Конунг говорит, что ярл, если хочет, может остаться у него, и предлагает ему власть, которую тот сочтет подобающей.

– А если не хочешь оставаться, – добавил он, – то я дам тебе достаточно войска, чтобы ты смог отвоевать свои владения у Олава конунга.

Ярл выбрал последнее, потому что этого хотели люди, которые с ним там были, так как у многих из них в Норвегии остались большие владения. Когда они стали совещаться, как им действовать, они решили, что следующей зимой им надо отправиться в Трандхейм по суше через Хельсингьяланд и Ямталанд. Ярл больше всего рассчитывал на помощь жителей Внутреннего Трёндалёга. А летом они решили отправиться в поход в Восточные Страны, чтобы добыть себе добра.

LV

Свейн ярл отправился со своим войском на восток в Гардарики и разорял там селения. Он пробыл там все лето, а когда наступила осень, двинул свое войско назад в Швецию. Но тут он заболел и умер. После смерти ярла люди, которые были с ним, вернулись обратно в Швецию, а некоторые направились в Хельсингьяланд и дальше в Ямталанд, а потом через Кьёль в Трандхейм. Там они рассказали о том, что произошло у них в походе, и все тогда узнали о смерти Свейна ярла.

LVI

Эйнар Брюхотряс и те люди, которые были с ним, отправились зимой к конунгу шведов. Их там хорошо приняли. Там остановились еще многие из тех, кто был раньше в войске ярла. Конунг шведов был очень недоволен тем, что Олав Толстый прогнал Свейна ярла и захватил земли, с которых он, конунг шведов, получал подати. Конунг грозился жестоко расправиться с Олавом за это, когда ему представится возможность. Он сказал, что не следует Олаву быть слишком самонадеянным и считать, что ему сойдет с рук то, что он захватил все владения ярла. Многие из людей конунга шведов согласились с этим.

Но когда трёнды узнали о том, что Свейн ярл умер и никогда больше не вернется в Норвегию, они все подчинились Олаву конунгу. Многие отправились тогда из Внутреннего Трандхейма к Олаву конунгу и стали его людьми, а некоторые послали к нему гонцов со своими знаками, чтобы сообщить, что они хотят служить ему. Осенью он отправился во Внутренний Трандхейм и созывал там бондов на тинги. В каждом фтоль-ке его провозглашали конунгом. Потом он отправился в Нидарос и велел, чтобы туда свозили все подати, так как он намеревался зимовать там.

LVII

Олав конунг велел построить себе усадьбу в Нидаросе. Ему выстроили большие палаты с дверьми с обоих концов. Престол конунга был посередине, а рядом с ним сидел Гримкель, его придворный епископ, и за ним – другие его священники, а с другой стороны сидели его советники. На престоле, прямо напротив конунга, сидел его окольничий Бьёрн Толстый и рядом с ним гости.[257] Когда к конунгу приходили знатные люди, их сажали на почетные места. Пиво пили у огня. Каждому из своих людей конунг поручал какое-нибудь дело, как это было принято у конунгов. У него было шестьдесят дружинников и тридцать гостей. Он сам устанавливал для них законы и раздавал плату. У него было тридцать работников, которые должны были делать в усадьбе все, что требовалось, и доставлять все необходимое, и множество рабов. В усадьбе был большой дом, где спала дружина, и большая палата, где конунг собирал своих людей и решал всякие дела.

LVIII

Обычно конунг вставал рано утром, одевался и мыл руки, а потом шел в церковь к заутрене. Потом он шел решать тяжбы или говорил людям о том, что считал необходимым. Он собирал вокруг себя и могущественных и немогущественных, и особенно всех тех, кто были самыми мудрыми. Он часто просил говорить ему законы, которые установил в Трандхейме Хакон Воспитанник Адальстейна. Сам он устанавливал законы, советуясь с самыми мудрыми людьми. Одни законы он упразднял, а другие добавлял, если считал это необходимым. Закон о христианстве он установил, посоветовавшись с епископом Гримкелем и другими священниками. Он прилагал все силы, чтобы искоренить язычество и те древние обычаи, которые, по его мнению, противоречили христианской вере. И вышло так, что бонды приняли законы, которые установил конунг. Сигват говорит так:

Олав конунг был человеком добродетельным, сдержанным и немногословным. Он был охоч до всякого добра и щедро его раздавал. С конунгом тогда был Сигват скальд, как раньше уже говорилось, и другие исландцы. Олав конунг подробно расспрашивал их о том, как христианство соблюдается в Исландии. Он считал, что оно там плохо соблюдается, раз законы там разрешают есть конину, выносить детей[259] и делать многое другое, что противоречит христианской вере и что делали язычники.

Исландцы рассказывали конунгу о многих могущественных людях, живших тогда в Исландии. Скафти сын Тородда был тогда законоговорителем в стране.

Олав много расспрашивал знающих людей об обычаях в разных странах и особенно часто спрашивал он о христианской вере и о том, как она соблюдается на Оркнейских, Шетлендских и Фарерских островах. Из рассказов он узнал, что там далеко не все хорошо. Он часто вел такие беседы или говорил о законах и порядках в стране.

LIX

Той же зимой из Швеции выехали посланцы конунга Олава шведского. Во главе их были два брата – Торгаут Заячья Губа и Асгаут Управитель. Всего их было двадцать четыре человека. Когда они перебрались через Кьёль и спустились в Верадаль, они созвали бондов на тинг и потребовали, чтобы те заплатили подати конунгу шведов. Бонды посовещались и сказали, что они согласны заплатить то, чего требует конунг шведов, но пусть-тогда Олав конунг с них ничего не берет. Они сказали, что не хотят платить подати и тому и другому. Посланцы отправились дальше по долине и везде на тингах им отвечали так же, и никто ничего не платил. Тогда они отправились в Скаун, созвали там тинг и потребовали, чтобы бонды заплатили подать. Но и здесь им ответили так же. Потом они поехали в Стьёрадаль и потребовали, чтобы там собрали тинг, но бонды не захотели идти на тинг. Тут посланцы поняли, что ничего у них не выйдет. Торгаут уже хотел вернуться назад в Швецию. Но Асгаут сказал:

– Я считаю, что мы еще не выполнили поручения конунга. Я поеду к Олаву Толстому, ведь бонды говорят, что сделают так, как он решит.

На том они и порешили, отправились в Нидарос и остановились там на ночлег. На следующий день они явились к конунгу. Он сидел тогда за столом. Они приветствовали его и сказали, что у них к нему дело от конунга шведов. Конунг попросил их прийти на следующий день. На другой день, выслушав заутреню, конунг пошел в палату, где собрался его тинг, велел позвать туда людей шведского конунга и попросил их рассказать об их деле. Начал говорить Торгаут. Он рассказал, с каким делом они приехали и какой они получали ответ от жителей Внутреннего Трёндалёга. Потом он попросил конунга, чтобы тот вынес решение по их делу. Конунг сказал:

– Когда страной правили ярлы, то было неудивительно, что народ должен был платить подати им, так как они имели право на власть здесь по рождению. Но было бы справедливее, если бы ярлы повиновались и служили законным конунгам этого государства, а не подчинялись иноземным конунгам и выступали против законных конунгов и изгоняли их из страны. А что касается Олава шведского конунга, который притязает на Норвегию, то я не знаю, какое право у него есть на такое притязание. И мы еще хорошо помним, сколько наших людей погубил он и его родичи.

Тогда Асгаут сказал:

– Не зря тебя прозвали Олавом Толстым. Больно высокомерно ты отвечаешь на слова, которые велел передать тебе такой могущественный правитель. Тебе невдомек, во что тебе обойдется гнев конунга. Многие, кто, как мне кажется, были помогущественнее тебя, уже испытали на себе его гнев. Если ты хочешь удержать власть в своих руках, тебе надо поехать к нему и стать его человеком. Тогда мы вместе с тобой попросим, чтобы он разрешил тебе править этой страной.

Конунг тогда спокойно отвечает:

– Я хочу дать тебе другой совет, Асгаут. Поезжайте обратно на восток р вашему конунгу и скажите ему, что ранней весной я отправлюсь к границе, которая издавна разделяет владения конунга Норвегии и конунга шведов. Пусть и он туда приедет, если хочет, чтобы мы заключили мир, с тем условием, чтобы каждый правил той страной, которой он рожден править.

Тут посланцы уходят и собираются в путь, а конунг идет к столу. Потом посланцы снова пришли во двор конунга, но когда их увидели стражи, стоящие у дверей, они сказали об этом конунгу. Он не велел их пускать и сказал:

– Я не хочу говорить с ними.

Посланцы ушли несолоно хлебавши. Торгаут говорит, что он со своими людьми хочет вернуться в Швецию, но Асгаут отвечает, что он хочет выполнить поручение конунга. Тут они расстаются. Торгаут отправляется в Стринд, а Асгаут сам двенадцатый едет в Гаулардаль и дальше в Оркадаль. Он хочет поехать на юг в Мёр и выполнить там поручение конунга шведов. Но когда Олав конунг узнал об этом, он послал за ними вдогонку гостей. Они догнали их в Несе у Стейна, схватили и повели на гору Гауларас. Там они сделали виселицу и повесили их так, чтобы их можно было видеть с фьорда, где часто ходят корабли. Торгаут узнал об этом еще до того, как он покинул Трандхейм. Он отправляется в путь, возвращается к конунгу шведов и рассказывает ему о том, что произошло. Конунг был очень разгневан, когда узнал обо всем, и не поскупился на угрозы.

LX

Весной Олав конунг набрал войско в Трандхейме и собрался на восток. Тогда же из Нидароса отправлялся корабль в Исландию. Олав послал с ним свои знаки и велел передать Хьяльти сыну Скегги, чтобы тот явился к нему. Он просил передать законоговорителю Скафти и всем другим исландцам, причастным к законодательству, чтобы они отменили те законы, которые, как он считал, противоречат христианской вере. Всем исландцам он послал свои заверения в дружбе.

Конунг направился на юг вдоль побережья, останавливаясь в каждом фюльке и созывая бондов на тинг. На каждом тинге он велел читать христианские законы и заповеди. Он запрещал многие дурные обычаи и языческие обряды, потому что ярлы жили по старым законам и никому не навязывали христианских обычаев. В то время повсюду на побережье люди были крещены, но большинству христианские законы оставались неизвестны, тогда как в горных долинах и горах все и подавно оставались язычниками, так как, когда люди предоставлены самим себе, они крепко помнят веру, которой их научили в детстве. Тех, кого Олав не мог уговорить принять христианство, он принуждал к этому силой и не смотрел на то, кто перед ними, – могущественный человек или нет.

Олав был провозглашен конунгом по всей стране на всех тингах, и никто тогда не выступил против него. Когда он стоял в проливе Кармтсунд, он послал гонцов к Эрлингу сыну Скьяльга и предложил заключить мир. На острове Хвитингсей была назначена их встреча. Когда они встретились, они стали договариваться о мире. Но Эрлингу показалось, что Олав говорит не совсем то, что ему раньше передавали гонцы Олава. Эрлинг сказал, что он хочет сохранить все те владения, которые ему пожаловал Олав сын Трюггви, а потом ярлы Свейн и Хакон, и добавил: