Круг Земной

Был Кнут под небом.

Харальдову яр

Дух в походе

Помог потомку.

В чертоги брызг

Свой струг на юг,

Я сведал, из Нида

Повел Олав.[282]

Стылые кили —

Cе витязь мчит —

Направлены с севера

К мелям Селунда.

И Энунд на данов,

Другой вождь, тож,

Cо свейским войском

Ладьи двинул.

CXLVI

Кнут конунг узнал на западе в Англии, что Олав конунг Норвегии собрал ополчение, двинул свое войско в Данию и разоряет его владения. Тогда Кнут начал собирать войско. Вскоре он собрал большое войско и множество кораблей. Вторым человеком после конунга в этом войске стал Хакон ярл.

Тем летом в Англию с запада из Руды в Валланде приехал Сигват скальд и с ним человек по имени Берг. Предыдущим летом они оба отправились туда в торговую поездку. Сигват сочинил флокк, который называется Висы о Поездке на Запад. Он начинается так:

Берг, близ Рудуборга —

Тот поход в который

Раз вспомянем – вёсла

Мужи отложили.

Когда Сигват приехал в Англию, он пошел к Кнуту конунгу и хотел просить у него разрешения отправиться в Норвегию, так как Кнут конунг запретил торговым кораблям покидать Англию до тех пор, пока он не Снарядит свои корабли. Сигват подошел к покоям конунга, но двери были заперты, и он долго простоял перед дверьми. Когда конунг наконец принял его, он дал Сигвату разрешение, о котором тот просил его. Тогда Сигват сказал:

Возле дома с датским

Князем разговора

Я у врат закрытых

Долго домогался.

Все ж к моим он нуждам

Снизошел – я к ризам

Сеч[283] привычен, – только

Попал я в палаты.

Когда Сигват узнал, что Кнут конунг собирается идти войной против Олава конунга и что сила Кнута конунга велика, он сказал такую вису:

Вот Кнут мощный ищет,

Как сгубить – с ним Хакон, —

Не зря мне за княжью

Участь страшно – стража.[284]

Сигват сочинил еще много вис о походе Кнута и Хакона. Он сказал еще так:

Вождя не однажды

Ярл и бондов старых

Мирил – непомерен

Сей труд – велемудрый.

Слишком долго, ражи

В распрях, – род прославлен

Эйриков – герои

Прежде враждовали.[285]

CXLVII

Кнут Могучий снарядился в поход. У него было очень большое войско и огромные корабли. У него самого был такой огромный боевой корабль, что на нем умещалось шестьдесят скамей для гребцов. На штевне у него была золоченая голова дракона. У Хакона ярла был другой корабль с сорока скамьями для гребцов. И у него на штевне была золоченая голова дракона. На обоих кораблях были паруса в красную, синюю и зеленую полосу. Надводная часть кораблей была покрашена, и вся корабельная оснастка была отличной. У него было. и много других больших и хорошо оснащенных кораблей. Обо всем этом говорит Сигват в драпе о Кнуте;

Был Кнут под небом.

Достигли вмиг

C востока вести

Ясного князя.

И челн помчал,

Наряден, назад

К данам недруга

Адальрада.[286]

Был синь над пеной

Парус, и ярки —

Богат их вид —

Ладьи уходили,

Свой бег на восток

Стремя к Лимафьорду,

По водам, суда

Вождя державы.

Рассказывают, что Кнут конунг со своим огромным войском отправился из Англии на восток. Они благополучно доплыли до Дании и стали в Лимафьорде. Там уже собралось большое войско датчан.

CXLVIII

Когда Кнут конунг отправилсл в Англию, он оставил править Данией Ульва ярла, сына Спракалегга. С Ульвом ярлом он оставил своего сына по имени Хёрдакнут. Как уже раньше было написано, это произошло предыдущим летом. Ярл сказал, что перед отъездом Кнут конунг сказал ему, пусть Хёрдакнута, его сына, признают конунгом в Дании.

– Поэтому он и оставил его со мной, – сказал ярл. – Я и многие другие датчане, знатные и незнатные, жаловались Кнуту конунгу, что люди в этой стране считают большим несчастьем жить без конунга. Раньше конунги датчан считали, что им вполне достаточно править одной Данией, и в прежние времена многие конунги правили этой страной. А сейчас нам стало еще труднее, чем раньше, так как до сих пор мы жили в мире с иноземными правителями, а теперь мы узнаем, что на нас идет войной конунг Норвегии, и многие полагают, что и конунг шведов хочет последовать его примеру. А Кнут конунг сейчас в Англии.

После этого ярл показал послание с печатью Кнута конунга, которое подтверждало все то, что сказал ярл. Многие знатные люди поддержали ярла, и они убедили народ признать Хёрдакнута конунгом на этом же тинге, что и было сделано. Зачинщицей всего этого была Эмма, жена Кнута конунга. Это она велела написать грамоту и скрепить ее печатью. Эту печать она тайком взяла у конунга. Сам конунг ничего обо всем этом не знал.

Когда Хёрдакнуту и Ульву стало известно, что с севера из Норвегии приплыл Олав конунг с большим войском, они отправились в Йотланд, так как там у датчан наибольшая сила, послали ратную стрелу и собрали большое войско. Но когда они узнали, что в Данию с большим войском вторгся конунг шведов, то решили, что сил у них недостаточно, чтобы сражаться против обоих конунгов. Они остались с войском в Йотланде и готовились защищать эту землю от конунгов, а все свои корабли они собрали в Лимафьорде и стали ждать Кнута конунга. Когда им стало известно, что Кнут конунг подошел к Лимафьорду с запада, они послали гонцов к нему и его жене Эмме. Они просили ее узнать и сообщить им, гневается ли на них конунг или нет. Она повела разговор с конунгом и сказала, что их сын Хёрдакнут готов искупить свою вину, если он вызвал чем-либо недовольство конунга, и сделает все, что тот захочет. Конунг отвечает, что Хёрдакнут действовал не по своей воле.

– А сейчас случилось то, чего и следовало ожидать, – сказал он. – Ведь он еще несмышленое дитя, и как только его провозгласили конунгом, на него сразу обрушились все беды. Вся страна подверглась бы разорению и попала под власть иноземных правителей, если бы не подоспело наше войско. А если сейчас он хочет помириться со мной, пусть приедет сюда и откажется от звания конунга, которое он себе присвоил по глупости.

Эмма передала через гонцов эти слова Хёрдакнуту и просила, чтобы он не откладывал поездки, так как сил у него маловато, чтобы тягаться со своим отцом. Так оно на самом деле и было. Когда Хёрдакнут узнал обо всем этом, он стал просить совета у ярла и других знатных людей, которые с ним там были. Как только в народе стало известно, что приехал Кнут Старый, к нему устремились люди со всей страны, так как считали, что только у него можно найти защиту. Ульв ярл и его товарищи увидели, что Хёрдакнуту остается либо поехать к конунгу и покориться его власти, либо уехать из страны. И все они стали уговаривать конунга поехать к отцу. Тот так и сделал.

Когда они встретились, Хёрдакнут упал к ногам своего отца и положил ему на колени печать, которая давала ему право на звание конунга. Кнут конунг взял Хёрдакнута за руку и усадил его на почетное место, где тот и прежде сидел. Ульв ярл послал к Кнуту конунгу своего сына Свейна. Свейн был племянником Кнута конунга. Он просил пощады и мира для своего отца и предложил остаться у конунга заложником ярла. Свейн и Хёрдакнут были ровесниками. Кнут конунг велел передать ярлу, чтобы тот собрал войско и корабли и отправился к нему, а потом они уже договорятся о мире. Ярл так и сделал.

CXLIX

Когда Олав конунг и Энунд конунг узнали, что Кнут конунг приплыл с запада с несметной ратью, они повернули на восток в Сканей и прошли там с огнем и мечом, а потом двинулись на восток вдоль берега в сторону владений конунга шведов. Когда местные жители узнали, что с запада вернулся Кнут конунг, они отказались подчиняться конунгам. Обо всем этом говорит Сигват скальд;

Да не доставил

Дании рьяным

Ратный труд

Народоправцам.

Тогда на брег

Сканей с войсками

Прошли вожди.

Князь достославный.[287]

Потом конунги двинулись дальше на восток и остановились на некоторое время у Хельги Реки. Тут они узнают, что за ними на восток движется Кнут конунг со своим войском. Они стали держать совет и решили сделать вот что. Олав конунг с частью своего войска сошел на берег и двинулся по лесам до того места, где Хельга Река вытекает из озера. Здесь они построили плотину из бревен и дерна и таким образом подперев воду в озере, а потом прорыли глубокие канавы, пустили по ним воду и затопили всю округу. А в старое русло реки они навалили больших бревен. Они были заняты этой работой много дней. Олав конунг руководил сооружением этой западни, а Энунд конунг оставался с кораблями.

Кнут конунг узнал, где прошли конунги и какой ущерб они нанесли его владениям, и двинулся им навстречу к Хельге Реке, к тому месту, где они стояли. У него было огромное войско. Оно было в два раза больше, чем войско обоих конунгов. Обо всем этом говорит Сигват:

Выти отчей

Не отдал оплот

Данов, встав снова

Среди державы.

На свой он край

Пресек набег,

Хранитель ютов.[288]

Князь достославный.

CL

Однажды вечером разведчики Энунда конунга увидели корабли Кнута конунга. Они были уже недалеко. Тогда Энунд конунг велел трубить сбор. Его люди убрали шатры и вооружились. Они вышли в море и двинулись на восток вдоль берега. Потом они связали корабли и приготовились к бою. Энунд конунг высадил своих разведчиков на берег. Те отправились к Олаву конунгу и рассказали ему обо всем. Тогда Олав конунг велел разрушить плотину и пустить воду по старому руслу, а сам ночью отправился к своим кораблям. Когда Кнут конунг подошел ближе, он увидел войско конунгов, готовое к бою. Дело было к вечеру, и он решил, что начинать битву слишком поздно, так как его войску еще нужно было подготовиться к бою, многие его корабли были еще далеко, строй его кораблей был растянут и в длину и в ширину, да и ветер был слабый.

Когда Кнут конунг увидел, что шведы и норвежцы вышли из бухты, он направил свои корабли туда и оставил там столько кораблей, сколько в ней могло разместиться, но все же большинство его кораблей остались в открытом море. Утром, когда уже рассвело, многие его люди были на берегу. Одни беседовали, другие развлекались. Они ни о чем не подозревали. Вдруг на них обрушилась огромная лавина воды, которая несла большие бревна. Эти бревна бросало на корабли, и те получали повреждения. Вода затопила все вокруг, и те, кто был на берегу, погибли. Много погибло и тех, кто оставался на кораблях. Те же, кто остались в живых, рубили концы, и корабли разнесло в разные стороны. Большого Дракона, на котором был сам конунг, понесло в море, и веслами его было не удержать. Его несло прямо на корабли конунгов Энунда и Олава. Когда корабль узнали, его окружили, но захватить его было нелегко, поскольку у него были высокие борта, он был как крепость, и к тому же на нем было хорошо вооруженное многочисленное отборное войско. Вскоре подоспел и Ульв ярл со своими кораблями, и началась битва. Корабли Кнута конунга надвигались теперь со всех сторон. Конунги Олав и Энунд увидели, что той победы, которая им была суждена на этот раз, они уже добились, и они приказали своим кораблям отойти и оторваться от кораблей Кнута конунга. Так и было сделано. Поскольку битва произошла не так, как рассчитывал Кнут конунг, и его люди действовали не так, как он хотел, он не поплыл вдогонку за конунгами. Кнут конунг сделал смотр своим кораблям и велел им заново выстроиться.

Когда корабли отошли друг от друга и двинулись в разные стороны, конунги тоже осмотрели свои корабли и увидели, что у них потерь нет. Они увидели также, что если станут ждать, пока Кнут конунг приведет в порядок свое войско и нападет на них, то на победу у них будет мало надежды, так как силы слишком неравны. Им было ясно, что, если снова начнется битва, то им не избежать больших потерь. Тогда было решено плыть на веслах со всем войском вдоль берега на восток, а когда они увидели, что корабли Кнута конунга их не преследуют, то поставили мачты и подняли паруса.

Оттар Черный так говорит об этой битве в драпе, которую он сочинил о Кнуте Могучем:

Полк разбил ты свейский

Наголову. Волки

Кости у Священной

Реки разгрызали.

Остоял шест рети.

Решительный – сыты

Враны – ты равнины

От врагов обоих.[289]

Скальд Торд сын Сьярека сочинил поминальную драпу о конунге Олаве Святом. Она называется Крестовая Драпа. Там так сказано об этом сражении:

C тем, кто, рьян, умеет

Резать кольца, Олав,

C господином ютским

В пурге стрел поспорил.

Рубился не робко —

Волки выли в поле —

C недругом – над грудой

Мертвых – Свейнов отпрыск.[290]

CLI

Олав конунг и Энунд конунг двинулись на восток вдоль владений конунга шведов. Вечером они пристали к берегу в заливе Барвик. Конунги провели там ночь. Вскоре стало ясно, что шведы заскучали по дому, так как большая часть войска шведов поплыла ночью вдоль берега дальше на восток, и они не останавливались, пока не приплыли домой. Когда утром об этом стало известно, Энунд конунг приказал созвать тинг. Все сошли на берег на тинг. Энунд конунг сказал:

– Как Вы, Олав конунг, знаете, этим летом мы вместе отправились в Данию и много там воевали. Мы взяли большую добычу, но не захватили никаких земель. У меня летом было три с половиной сотни кораблей, а теперь осталось не больше сотни. Сдается мне, что с таким малочисленным войском нам не добиться большего, хотя у Вас и остались все шестьдесят кораблей, которые были у Вас летом, Я думаю, что сейчас разумнее всего мне отправиться назад в свои владения. Лучше синица в руках, чем журавль в небе. В этом походе мы кое-чего добились и не понесли потерь. Я хочу предложить Вам, зять, поехать со мной и провести у меня зиму. Там Вы можете взять себе из моих владений, сколько понадобится, чтобы ни Вам, ни Вашему войску ни в чем не было недостатка. А когда наступит весна, мы решим, как нам действовать дальше. Если Вам больше хочется отправиться через нашу страну домой, мы поможем Вам в этом, и вы сможете проехать в Ваши владения в Норвегии по суше.

Олав конунг поблагодарил Энунда конунга за его дружеское приглашение и сказал:

– Если бы решал я, то поступил бы иначе. Я бы сохранил все оставшееся у нас войско. Этим летом у меня было сначала три с половиной сотни кораблей, когда я собирался в поход из Норвегии, но я отобрал из этого войска лучших и снарядил те шестьдесят кораблей, которые и сейчас со мной. Я думаю, что те люди из Вашего войска, которые уехали домой, не годятся для сражений и от них было бы мало проку. Но я вижу здесь всех Ваших знатных людей и предводителей дружин, а я знаю, что такие люди в сражениях всего лучше. У нас еще большое войско и много хороших кораблей, и мы всю зиму можем оставаться на кораблях, как это раньше делали конунги. Кнут конунг недолго останется на Хельге Реке, так как все его корабли там в бухте не поместятся. Он двинется вдогонку за нами на восток. Мы будем ускользать от него, и скоро к нам стечется большое войско. А если он повернет назад и найдет место, куда смогут причалить его корабли, то в его войске не меньше, чем в Вашем, людям захочется домой. Я думаю, что этим летом мы добились того, что жители Сканей и Сьяланда теперь знают, как им поступать, и люди из войска Кнута конунга быстро разбегутся в разные стороны, и тогда будет ясно, кому суждено одержать победу. Но сначала нашим разведчикам надо разузнать, что собирается делать Кнут конунг.

Олав конунг кончил свою речь. Всем она понравилась, и было решено сделать так, как он предложил. В войско Кнута конунга послали разведчиков, а оба конунга остались на том же месте.

CLII

Кнут конунг видел, что конунг Норвегии и конунг шведов держатся со своим войском у восточного берега. Тогда он послал своих разведчиков на берег и велел им скакать днем и ночью, преследуя корабли конунгов. Когда одни разведчики возвращались, им на смену посылали других, так что Кнут конунг все время знал, куда направляются конунги. У него были разведчики и в стане конунгов. Когда он узнал, что большая часть их войска повернула домой, он двинул свое войско обратно к Сьяланду и остановился с ним в Эйрарсунде. Часть кораблей стояла у Сьяланда, а часть у Сканей.

Накануне мессы Микьяля Кнут конунг с большой свитой поскакал в Хроискельду. Ульв ярл, его зять, устроил там для него пир. Угощение было на славу, и ярл был очень весел, но конунг молчал и был чем-то недоволен. Ярл все время обращался к нему и старался говорить о том, что, как он полагал, должно было быть приятно конунгу. Но конунг продолжал молчать. Тогда ярл спросил, не хочет ли конунг сыграть в шахматы. Тот согласился. Они взяли шахматную доску и стали играть. Ульв ярл был остер на язык и никому не давал спуску ни на словах, ни на деле. Он был очень хорошим правителем и отличным воином. О нем есть большая сага. Он был самым могущественным человеком в Дании после конунга. Сестру Ульва ярла звали Гюда, она была замужем за ярлом Гудини сыном Ульвнадра. Их сыновьями были Харальд конунг Англии, Тости ярл, Вальтьов ярл, Мёрукари ярл и Свейн ярл. Дочь их Гюда была замужем за Эадвардом Добрым, конунгом Англии.

CLIII

Когда Кнут конунг и Ульв ярл играли в шахматы, конунг сделал неверный ход, и ярл взял его коня. Конунг взял свой ход обратно и сказал, что сделает другой ход. Ярл рассердился, сбросил шахматную доску и пошел прочь. Конунг сказал:

– Ты бежишь, трусливый Ульв?

Ярл остановился в дверях, обернулся и сказал:

– Это ты бежал бы у Хельги Реки, если бы мог! Ты не называл меня трусливым Ульвом, когда я со своими кораблями пришел к тебе на помощь. Шведы избивали вас там, как собак!

Ярл вышел и пошел спать. Немного погодя конунг тоже отправился спать. На следующее утро, когда конунг одевался, он сказал своему слуге:

– Пойти к Ульву ярлу и убей его.

Слуга ушел и, когда он через некоторое время вернулся, конунг спросил его:

– Ты убил ярла?

Тот отвечает:

– Нет, я его не убил, потому что он ушел в церковь Лудиуса.

Одного человека звали Ивар Белый. Он был родом из Норвегии. Он был дружинником Кнута конунга и спал с ним в одном покое. Конунг сказал Ивару:

– Пойди и убей ярла.

Ивар пошел в церковь, взошел в алтарь и пронзил ярла мечом. Ярл сразу умер. Ивар вернулся к конунгу с окровавленным мечом в руке. Конунг спросил:

– Убил ты ярла?

Ивар отвечает:

– Да, убил.

– И хорошо сделал, – сказал конунг.

После убийства ярла монахи велели закрыть церковь. Об этом сказали конунгу. Тот послал своего человека к монахам, велел им открыть церковь и продолжать службу. Они сделали так, как просил конунг. Когда конунг пришел в эту церковь, он подарил ей большие земли, так что теперь церковь владеет там целой областью. Место это стало процветать. С тех пор эти земли всегда принадлежат церкви.

Кнут конунг отправился опять к кораблям и провел там всю осень с очень большим войском.

CLIV

Когда Олав конунг и Энунд конунг узнали, что Кнут конунг вошел в Эйрарсунд и стоит там со своим войском, они созвали тинг. Олав конунг сказал, что, как он и предполагал, Кнут конунг недолго оставался у Хельги Реки.

– Я думаю, что и дальше всё пойдет так, как я предвидел. Сейчас у него войска меньше, чем было летом, а станет еще меньше, так как им, так же как и нам, неудобно оставаться осенью на кораблях. И если у нас хватит твердости и решительности, нас ждет победа. Летом у нас войско было меньше, чем у них, а они потеряли и людей и добро.

Потом стали говорить шведы. Они сказали:

– Нет смысла ждать здесь зимы и морозов, хотя норвежцы и подбивают нас на это. Они не знают, какой здесь может быть лед. Зимой все море часто замерзает. Мы не хотим здесь больше оставаться и хотим поехать домой.

Шведы одобрительно зашумели и стали говорить, перебивая друг друга.

Было решено, что Энунд конунг со своим войском отправится обратно, а Олав конунг остался.

CLV

Пока Олав конунг стоял там, он часто беседовал со своими людьми и советовался с ними, как поступить. Однажды ночью охранять корабль конунга должны были Эгиль сын Халля и человек, которого звали Тови сын Вальгаута. Он был знатного рода и происходил из Западного Гаутланда. Когда они стояли на страже, они услышали плач и стоны пленных, которых на ночь оставляли связанными на берегу. Тови сказал, что он не может слышать эти стоны, и попросил Эгиля, чтобы тот помог ему освободить пленных и дать им возможность бежать. Они так и сделали, пошли к пленным, разрезали веревки и отпустили их всех. За этот поступок все были на них сердиты, а конунг был так разгневан, что им пришлось опасаться за свою жизнь. Потом, когда Эгиль заболел, конунг долго не хотел пойти его навестить, хотя многие просили его об этом. Эгиль очень раскаивался в том, что совершил поступок, который вызвал недовольство конунга, и просил конунга сменить гнев на милость. В конце концов конунг простил его. Он положил руки Эгилю на бок, где у него болело, пропел молитвы, и боль как рукой сняло. После этого Эгиль выздоровел.

Тови потом тоже помирился с конунгом. Говорят, что за это он должен был привезти к конунгу своего отца. Вальгаут был закоренелым язычником. Своими речами конунг обратил его в христианство, и тот умер крещеным.

CLVI

Олав конунг беседовал с своими людьми и просил совета у предводителей, как действовать дальше. Но единодушия между его людьми не было. Одни считали подходящим одно, а другие – другое. Они долго спорили и не могли прийти к согласию. Разведчики Кнута конунга постоянно находились в войске Олава конунга. Они заводили разговоры со многими, предлагали им стать друзьями Кнута конунга и давали деньги. Многие поддавались на их уговоры и обещали стать людьми Кнута конунга и помочь ему захватить страну, если он прибудет в Норвегию. Сначала все это оставалось в тайне, но потом многие были разоблачены. Одни уже тогда взяли деньги, другим деньги обещали. Много было среди них и тех, кто и раньше получал богатые подарки в знак дружбы от Кнута конунга. Правду сказать, каждый, кто приходил к Кнуту конунгу и казался ему стоящим человеком и готов был дружить с ним, уходил от него с полными при-гершнями денег. Поэтому его очень любили. Но щедрее всего он бывал к иноземцам, причем больше всего к тем, кто приезжал издалека.

CLVII

Олав конунг часто беседовал со своими людьми и собирал их на сходки, чтобы спросить их совета. Когда он увидел, что каждый гнет в свою сторону, он стал подозревать, что некоторые советуют ему поступить совсем не так, как сами считают для него наилучшим, и он стал сомневаться, все ли остались ему верны. Многие уговаривали его дождаться попутного ветра и плыть в Эйрарсунд, а оттуда на север в Норвегию. Они утверждали, что, хотя у датчан там и большое войско, они не осмелятся напасть. Но конунг был умен и понимал, что этого делать никак нельзя. Он помнил, что когда Олав сын Трюггви с небольшим войском встретился с большим войском датчан, то датчане не преминули напасть. Кроме того, конунг знал, что в войске Кнута конунга много норвежцев. Конунг подозревал, что те, кто дают ему такой совет, служат не ему, а Кнуту конунгу. И вот Олав конунг принял решение и объявил, что тот, кто хочет последовать за ним, должен готовиться к походу в Норвегию по суше через Гаутланд.

– А наши корабли, – сказал он, – и все то, что мы не сможем взять с собой, я отошлю на восток во владения конунга шведов, и пусть он сохранит все это для нас.

CLVIII

Харек с Тьотты так ответил на речь Олава конунга:

– Всем очевидно, что я не могу возвращаться в Норвегию пешком. Я человек старый и грузный и не привык ходить пешком. Да и со своим кораблем мне трудно расстаться. Я потратил так много времени и сил, чтобы построить этот корабль и снарядить его, и мне будет тяжело узнать, что его захватили мои недруги.

Конунг отвечает:

– Пойдем с нами, Харек. Если ты не сможешь идти, мы тебя понесем.

Тогда Харек сказал такую вису:

Чем пешим, я лучше

Борзого пришпорю

Коня нивы солнца

Рейна поскорее.

Пусть пасет Кнут конунг

Табун на Эйрарсунде

Жеребцов – все норов

Знают мой! – прибоя.[291]

Олав конунг приказал готовиться к походу. Его люди надели походную одежду и взяли с собой оружие. На лошадей, которых удалось достать, нагрузили одежду и другое добро. Конунг послал своих людей отвести корабли на восток в Кальмарнир. Там их вытащили на берег, а всю оснастку и паруса сложили для хранения.

Харек сделал так, как сказал. Он дождался попутного ветра и поплыл на запад мимо Сканей, пока не подошел с востока к Халару. День клонился к вечеру, и дул попутный ветер. Он велел убрать парус и мачту, снять шест с флюгером и покрыть весь корабль до самой воды серыми коврами. Потом он велел грести только нескольким гребцам на носу и на корме, а большинству своих людей приказал сидеть, низко согнувшись.

Дозорные войска Кнута конунга увидели корабль и стали обсуждать, что это за корабль. Они решили, что, должно быть, он гружен солью или сельдью, так как народу на нем мало и на веслах сидит только несколько человек, к тому же корабль выглядит серым и несмоленым, как будто выгорел на солнце, и у него глубокая осадка.

Когда Харек вошел в пролив и прошел мимо кораблей Кнута конунга, он приказал поднять мачту и парус и поставить шест с позолоченным флюгером. Парус у него был белый, как снег, и на нем были красные и синие полосы. Когда люди Кнута конунга увидели корабль, они сказали конунгу, что, как им кажется, это проплыл Олав конунг. Но Кнут конунг говорит им, что Олав конунг не настолько глуп, чтобы плыть навстречу кораблям Кнута конунга на одном корабле, и что, как он думает, это скорее всего Харек с Тьотты или какой-нибудь подобный ему человек.

Многие тогда решили, что Кнуту конунгу было заранее известно о Хареке и что тому вряд ли удалось бы так проплыть, если бы он раньше не заручился дружбой Кнута конунга. Это и подтвердилось потом, когда о дружбе Харека с Кнутом конунгом всем стало известно. Харек сочинил вису, когда плыл на север мимо острова Ведрей:

Лундских жен – мы остров —

Тем не распотешу —

Обогнем на дубе

Обода обочин. —

Что, Ёрд персти пясти,

Не посмел на вепре

Снастей вспять пуститься

По угодьям Фроди.[292]

Харек поплыл дальше и нигде не останавливался, пока не приплыл на север в Халогаланд в свою усадьбу на Тьотте.

CLIX

Олав конунг отправился в путь. Сначала он двинулся по Смалёнду и дошел до Западного Гаутланда. Они продвигались, не нарушая мира, и местные жители оказывали им помощь. Так конунг продвигался, пока не достиг Вика. Потом он повернул на север вдоль Вика и добрался до Сарпсборга. Он остановился там и велел подготовить все к зимовке. Конунг отпустил по домам большую часть своего войска, но оставил при себе столько лендрманнов, сколько нашел нужным. С ним остались все сыновья Арни сына Армода. Они были в наибольшей чести у конунга. К конунгу прибыл и Геллир сын Торкеля, который предыдущим летом приплыл из Исландии, как об этом уже раньше было написано.

CLX

Сигват скальд, как уже было написано, долго пробыл у Олава конунга. Конунг сделал его своим окольничим. Сигват не был слишком красноречив, но у него был такой дар скальда, что стихи слетали у него с языка, как обыденная речь. Он ездил по торговым делам в Валланд и, возвращаясь оттуда, был в Англии и посетил Кнута Могучего. Тот разрешил ему поехать в Норвегию, как об этом было уже написано. Когда Сигват приплыл в Норвегию, он отправился к Олаву конунгу и встретился с ним в Борге. Он явился к конунгу, когда тот сидел за столом. Сигват приветствовал его. Конунг, взглянул на него и ничего не сказал. Сигват сказал:

Слух – я снова с вами —

Обрати вождь: твой же

Достичь тебя речью

Окольничий хочет.

Где, скажи, меж ваших

Слуг, владыка, прочишь

Место скальду? Будет

Любое мне любо.

Тут подтвердилась старая пословица, что у конунга много ушей. Олав конунг уже все знал о том, куда Сигват ездил и что он встречался с Кнутом конунгом. Олав конунг сказал Сигвату:

– Я теперь уже не знаю, хочешь ты остаться моим окольничим или ты стал человеком Кнута конунга.

Сигват сказал:

Кнут сказал: с охотой