Круг Земной

Тогда Финн приставил копье к груди Торира и сказал, что тот должен отдать ожерелье. Тут Торир снял ожерелье с шеи и отдал Финну. После этого Торир повернулся и пошел к своему кораблю. За ним на корабль пошел Финн и многие другие люди. Они прошли по кораблю, открыли трюм и увидели под палубой у мачты две огромные бочки. Бочки эти были такие большие, что все были поражены. Финн спросил, что в бочках. Торир ответил, что там пиво. Финн говорит:

– Что же ты тогда не угощаешь нас, приятель, раз у тебя так много пива?

Торир велел своим людям налить из бочки в чашу, и Финна и всех, кто был с ним, угостили пивом. Оно было отменное. Потом Финн велел Ториру уплатить все, что он присудил. Торир ходил взад и вперед по кораблю и переговаривался со своими людьми. Тогда Финн снова обратился к нему и велел уплатить деньги. Торир попросил Финна сойти на берег и сказал, что он все туда принесет. Финн и его люди сошли на берег. Потом на берег сошел Торир и принес серебро. Он отвесил из кошеля десять марок. Потом он принес еще много узелков. В одних было по марке, в других по полмарки или по нескольку эйриров. Торир сказал:

– Это те деньги, которые мне дали взаймы, так как все свое серебро я уже отдал.

Торир пошел на корабль и, вернувшись, отсчитал еще серебра. Так прошел день.

Когда кончился тинг, все разошлись по своим кораблям и стали собираться в путь. Когда они собрались и поставили паруса, вышло так, что большинство кораблей уплыло. Финн увидел, что людей у него стало меньше. Ему крикнули, чтобы он тоже собирался в путь. Но еще не была уплачена и треть денег. Тогда Финн сказал:

– Ты что-то не спешишь расплачиваться, Торир. Видно, тебе очень трудно расставаться с деньгами. Что же, пока хватит. Остальное ты выплатишь самому конунгу.

И Финн поднялся. Торир тогда говорит:

– Хорошо, Финн, что мы с тобой расстаемся. Но я бы хотел выплатить столько, чтобы конунг и ты не считали, что я не доплатил.

Тут Финн пошел на корабль и отплыл вслед за своим войском. А Торир еще не скоро собрался в плавание. Поставив паруса, он поплыл по Вестфьорду, вышел в море и направился на юг вдоль берега. Он плыл так, что море закрывало горы до середины, а порой берег совсем скрывался из вида. Так они плыли дальше на юг, пока не вошли в Английское Море и не подошли к Англии.

Торир отправился к Кнуту конунгу, и тот его хорошо принял. Тут стало известно, что у Торира полным полно денег. У него было все то добро, которое они вместе с Карли захватили в Стране Бьярмов. В тех огромных бочках было двойное дно. Внизу там было немного пива, а сверху бочки были наполнены беличьим, бобровым и собольим мехом. Торир остался у Кнута конунга.

Финн сын Арни отправился к Олаву конунгу и рассказал все о своей поездке. Он сказал, что, как он думает, Торир уехал из страны на запад в Англию к Кнуту Могучему:

– И я думаю, что от него нам еще будет много вреда.

Конунг говорит:

– Я тоже думаю, что Торир нам недруг. Так что лучше уж пусть он будет подальше от меня.

CXL

Асмунд сын Гранкеля был в ту зиму дома у своего отца Гранкеля в Халогаланде в своем округе. Там далеко в море есть остров, где хорошо охотиться на тюленей и птиц, собирать птичьи яйца и ловить рыбу. Этот остров издавна был владением Гранкеля. Но Харек с Тьотты тоже притязал на этот остров, и вышло даже так, что он пользовался им несколько лет. Асмунд и его отец считали, что они могут рассчитывать на поддержку конунга в такого рода делах. И вот отец с сыном отправились весной к Хареку, сказали, что конунг велит ему отказаться от притязаний на этот остров, и показали ему знаки конунга. Харека это привело в ярость, и он ответил, что Асмунд, наверно, ездил к конунгу, чтобы оклеветать Харека в этом и многом другом:

– В этом деле правда на моей стороне. А тебе, Асмунд, следовало бы знать свое место. Ты сейчас мнишь себя большим человеком, поскольку тебе помогает конунг. Так, видно, оно и есть, раз тебе позволено убивать знатных людей, не платя за них виры, и грабить нас. Раньше мы считали, что можем тягаться даже с теми, кто равен нам по рождению, а ведь вы нам по рождению не ровня.

Асмунд отвечает:

– Многие знают, Харек, что ты знатного рода и могуществен и что из-за тебя пострадало немало людей. Но сейчас, Харек, похоже на то, что тебе придется искать другое место, где бы ты мог проявить свое могущество и творить беззаконие, как ты сейчас это делаешь.

На этом они расстались. Харек послал десять или двенадцать своих людей на весельном корабле к тому острову. Они взяли там много всякой добычи и нагрузили ею корабль. Когда они собирались отправиться домой, туда подплыл Асмунд, и с ним было тридцать человек. Он потребовал, чтобы люди Харека отдали всю добычу. Те не торопились с ответом. Тогда Асмунд и его люди напали на них. Сказалось то, что у Асмунда было больше людей. Некоторые люди Харека были убиты, другие ранены, а некоторых сбросили в воду. Асмунд и его люди забрали всю добычу с их корабля и увезли ее с собой. А люди Харека вернулись домой и рассказали ему о своей поездке. Харек говорит:

– Это что-то новое. Раньше не бывало, чтобы моих людей избивали.

Ничего больше не произошло. Харек не сказал больше ни слова и казался очень довольным. Весной Харек приказал снарядить корабль на сорок гребцов и велел своим людям готовиться к плаванию. Корабль этот был отлично оснащен, а люди хорошо вооружены. Весной Харек отправился по приказу конунга в его войско. Когда он явился к конунгу, там уже был Асмунд сын Гранкеля. Конунг позвал Асмунда и Харека и помирил их. Они должны были подчиниться решению конунга. Асмунд призвал свидетелей того, что раньше этот остров принадлежал Гранкелю. Конунг вынес решение в соответствии с этим и к выгоде Асмунда: Харек не получил виры за своих людей, и остров остался за Гранкелем. Харек сказал, что ему не стыдно подчиниться решению конунга, как бы потом не обернулось дело.

CXLI

Тородд сын Снорри остался в Норвегии по велению Олава конунга, когда Геллир сын Торкеля получил позволение отправиться в Исландию, как об этом уже раньше было написано. Он оставался при Олаве конунге и был очень недоволен тем, что ему не разрешили поехать туда, куда он хочет.

В начале зимы, когда Олав конунг был в Нидаросе, он объявил, что хочет послать людей в Ямталанд за податями. Но никто туда не хотел ехать, потому что тех, кого он посылал раньше, убивали. Так убили Транда Белого и еще одиннадцать человек, как уже раньше об этом было написано. С тех пор ямталандцы платили подати конунгу шведов. И вот Тородд сын Снорри сказал, что он согласен туда поехать, потому что ему все было нипочем, лишь бы быть свободным. Конунг согласился, и Тородд, взяв с собой одиннадцать человек, отправился в путь.

Они приехали на восток в Ямталанд и нашли там человека по имени Торар. Он был лагманом и человеком очень уважаемым. Их хорошо приняли. Погостив там некоторое время, они рассказали о своем поручении Торару. Тот сказал, что решение этого дела не в меньшей степени зависит и от других людей в Ямталанде, знатных и незнатных, и что надо созвать тинг. Так и было сделано. Сообщили всем о созыве тинга, и собрался многолюдный тинг. Торар отправился на тинг, а люди конунга остались у него дома. Торар объявил народу о требовании гонцов. Все сошлись на том, что никаких податей конунгу Норвегии они платить не будут, и одни предложили повесить гонцов, а другие – принести в жертву богам. В конце концов решили их задержать до приезда управителей конунга шведов, чтобы те по своему усмотрению и в согласии с волей народа решили, как с ними быть. А пока решили делать вид, что они хорошо принимают гонцов и задерживают их только потому, что еще не успели собрать подати. Они решили так разделить гонцов, чтобы у одного хозяина жило не больше двух. Тородд и с ним еще один человек остались у Торара.

Скоро начался йоль, и был устроен большой пир, на котором пиво было в изобилии. В деревне было много бондов, и они все пировали вместе. Недалеко оттуда была другая деревня. Там жил богатый и могущественный зять Торара. У него был взрослый сын. Торар и его зять должны были по очереди гостить друг у друга на йоль. Сначала пировали у Торара. Торар сидел рядом со своим зятем, а Тородд – рядом с сыном бонда. Стали состязаться, кто перепьет другого, а к вечеру завязался спор: стали сравнивать норвежцев и шведов, а потом и их конунгов, тех, которые были раньше, и тех, которые теперь правят. Поминали и войны между этими двумя странами, сравнивая, кто больше убил и награбил. Тут сын бонда сказал:

– Если наши конунги потеряли больше людей, чем ваши, то управители конунга шведов, которые приедут с юга после йоля, сравняют счет, убив еще двенадцать человек. А вы, бедняги, и не знаете, почему вас здесь задерживают!

Тут Тородд понял, в какое положение он попал. А многие смеялись и издевались над ними и над их конунгом. Ямталандцы были пьяны и выболтали то, о чем Тородд раньше и не подозревал. На следующий день Тородд и тот человек, что был с ним, положили свою одежду и оружие так, чтобы они были под рукой, и ночью, когда все спали, убежали в лес.

Наутро, когда ямталандцы узнали о побеге, они бросились вдогонку за ними с собаками и нашли их в лесу, где они прятались. Их привели обратно и поместили в сарай. В нем была глубокая яма. Их туда и посадили, а дверь закрыли на засов. Кормили их очень плохо и оставили им только ту одежду, что была на них.

Когда настала середина йоля, Торар со всеми своими свободными людьми отправился к своему зятю. Там они должны были пировать вторую половину йоля, а пленников в яме должны были стеречь рабы. Рабам оставили много питья. Они не знали меры и к вечеру совсем перепились. Напившись допьяна, те, кто должны были носить еду пленникам, стали говорить, что надо и пленникам дать поесть. Тородд говорил рабам висы и забавлял их, и они сказали, что он им пришелся по душе, зажгли и дали ему большую свечу. Тут рабы, которые оставались в доме, вышли и стали громко кричать, чтобы те, кто был в сарае, вернулся в дом. Но те были так пьяны, что забыли и закрыть яму и запереть дверь. Тогда Тородд со своим товарищем разорвали на ремешки свои тулупы, связали эти ремешки, на одном конце ремешка сделали узел и забросили его наверх в сарай. Ремешок обвился вокруг ножки стоявшего в сарае сундука и, благодаря узлу, закрепился. Они тогда попытались вылезти наверх. Тородд сначала поднял своего товарища к себе на плечи, и тот выкарабкался из ямы. В сарае было много всяких веревок. Он взял одну и бросил конец Тородду, но когда он попытался вытащить его наверх, то ему это оказалось не под силу. Тогда Тородд сказал, чтобы он перебросил веревку через балку в крыше, а на конце веревки сделал петлю и наложил на нее столько бревен и камней, чтобы они смогли перевесить Тородда. Тот так и сделал, и когда этот груз опустился в яму, Тородд поднялся наверх. В сарае нашлась вся необходимая одежда. Там лежало также несколько оленьих шкур. Они отрезали оленьи копыта и привязали их на ноги задом наперед. Прежде чем убежать, они подожгли большой амбар и потом побежали в кромешной тьме. Амбар сгорел, сгорело и много других построек в деревне.

Всю ночь Тородд и его спутник пробирались через дебри, а на рассвете они затаились. Когда утром обнаружилось, что они сбежали, их стали искать с собаками во все стороны от деревни. Но собаки все время возвращались обратно, потому что оленьи следы вели назад к деревне.

Так их и не смогли поймать.

Тородд и его спутник долго пробирались через дебри. Однажды вечером они подошли к небольшой усадьбе и вошли в дом. Там у огня сидели мужчина и женщина. Мужчина назвался Ториром и сказал, что сидящая рядом с ним женщина – его жена, и это их дом. Бонд предложил им остановиться у него, и они согласились. Он рассказал им, что поселился здесь, так как должен был бежать из своих мест, совершив убийство. Тородда и его спутника хорошо приняли и накормили у огня. Потом им приготовили постель на скамье, и они улеглись спать.

Огонь еще горел, и Тородд увидел, что из другого покоя вышел человек. Никогда раньше он не видел человека такого огромного роста. Одежда на нем была ярко-красная, расшитая золотом. Это был очень видный муж. Тородд услышал, что он упрекает бонда с женой за то, что те приняли гостей, а самим им еды не хватает. Хозяйка сказала:

– Не сердись, брат, у нас такое редко бывает. Ты лучше помоги им, потому что ты им сможешь лучше помочь, чем мы.

Тородд услышал, что этого огромного человека зовут Арнльот Геллини, а хозяйка его сестра. Тородд слышал раньше об Арнльоте, о том, что он большой разбойник и злодей.

Тородд и его товарищ проспали всю ночь, так как очень устали после долгого пути. Но когда еще оставалась треть ночи, вошел Арнльот и велел им вставать и собираться. Тородд и его товарищ встали и оделись. Их накормили завтраком. Потом Торир дал каждому лыжи. Арнльот собрался вместе с ними. Он встал на лыжи. Они были широкие и длинные, и когда он оттолкнулся палкой, он сразу оказался далеко впереди них. Потом он их подождал и сказал, что так они далеко не уедут. Он велел им встать на его лыжи. Так они и сделали. Тородд встал позади Арнльота и держался за его пояс, а товарищ Тородда встал позади него. Арнльот побежал так быстро, будто он был один на своих лыжах.

Когда прошла треть ночи, на их пути оказался нежилой дом. Они развели в нем огонь и приготовили себе пищу. Когда они начали есть, Арнльот велел им ничего не выбрасывать, ни костей, ни крошек. Арнльот вынул из-за пазухи серебряное блюдо и стал есть с него. Когда они наелись, Арнльот собрал объедки. Затем они приготовились ко сну.

В одном конце дома был ход на чердак. Они поднялись туда и легли там спать. У Арнльота было большое копье с наконечником, отделанным золотом, и таким длинным древком, что рукой он еле доставал до наконечника. На поясе у него был меч. Их оружие и одежда были при них на чердаке. Арнльот велел им не разговаривать. Он лежал ближе всех к двери.

Немного погодя в дом пришло двенадцать человек. Это были купцы, которые направлялись в Ямталанд с товарами. Войдя в дом, они стали шуметь и веселиться, и развели большой огонь. Когда они ели, они бросали кости вокруг себя. Затем они легли спать на полатях у огня. Едва они заснули, как в дом вошла огромная троллиха. Войдя, она загребла руками кости и все, что ей показалось съедобным, и сунула себе в рот. Затем она схватила человека, который был всего ближе к ней, разорвала и разодрала его на куски и бросила в огонь. Тут проснулись другие, как будто от страшного сна, и повскакали. А она отправила одного за другим в Хель, так что в живых остался только один. Он подбежал к ходу на чердак и стал звать себе на помощь, как будто зная, что на чердаке кто-то есть, кто мог бы его спасти. Арнльот протянул вниз руку, схватил его за плечи и втащил на чердак. Тут троллиха бросилась к огню и стала пожирать людей, которые на нем поджаривались. Тогда Арнльот встал, взял свое копье и вонзил его ей между лопаток, так что острие вышло наружу из груди. Троллиха передернулась, страшно завыла и бросилась вон. Арнльот не мог удержать копье в руках, и она утащила копье с собой. Арнльот спустился, убрал трупы и вставил на место дверь, так как троллиха сорвала ее с петель, когда убегала. Остаток ночи они спокойно спали. Когда рассвело, они встали и стали завтракать. Когда они поели, Арнльот сказал:

– Здесь мы расстанемся. Идите по этому санному следу, который вчера оставили купцы, а я пойду искать свое копье. В награду себе я возьму то, что мне приглянется из добра, которое было у этих людей. А ты, Тородд, передай Олаву конунгу привет от меня и скажи ему, что мне никого так не хотелось бы встретить, как его. Но мой привет ему, конечно, ни к чему.

Он вынул серебряное блюдо, вытер его платком и сказал:

– Отдай конунгу это блюдо и скажи, что это привет от меня.

Затем все они собрались в путь и на этом расстались. Тородд и его спутник отправились своим путем, а тот купец, который остался в живых, своим. Тородд шел, пока не добрался до Каупанга. Там он встретился с Олавом конунгом, рассказал ему о своей поездке, передал ему привет от Арнльота и поднес его серебряное блюдо. Конунг выразил сожаление, что Арнльот не посетил его:

– И очень жалко, что такой хороший и доблестный человек пошел по такому плохому пути.

Тородд прожил у Олава конунга остаток зимы и получил от него разрешение летом вернуться в Исландию. Они с Олавом конунгом расстались друзьями.

CXLII

Весной Олав конунг стал собираться в поход из Нидароса. Из Трандхейма и с севера страны к нему съехалось множество людей. Он собрался и отправился со своим войском на юг в Мёр. Он сначала собрал ополчение там, а потом в Раумсдале. После этого он двинулся в Южный Мёр. Он долго стоял у островов Херейяр и ждал там своих людей. Тем временем он часто созывал своих людей на тинг. Ему стало известно многое такое, что он считал необходимым обсудить. На одном таком тинге он стал говорить о том, как много его людей погубили Фарерцы.

– А те подати, которые они мне обещали, так до меня и не дошли, – сказал он. – Я теперь снова хочу послать туда за податями.

Конунг обратился к своим людям и спрашивал, не поедет ли туда кто-нибудь за податями, но ему отвечали, что никто туда ехать не хочет. Тогда поднялся один человек большого роста и очень видный. На нем был красный плащ, на голове шлем, за поясом меч, а в руке большое копье. Он сказал:

– По правде сказать, здесь собрались самые разные люди. У вас хороший конунг, а вот подданные у него плохие. Он просит вас только поехать и передать его требования, а вы отказываетесь. А ведь вы получали от него подарки и были у него в чести. До сих пор я не был другом этому конунгу, да и он видел во мне врага. Он считает, что для этого у него есть основания. Но сейчас, конунг, я хочу предложить тебе исполнить твое поручение, если никого получше меня не найдется.

Конунг спрашивает:

– Кто этот достойный муж, который соглашается исполнить мою просьбу? Ты заметно отличаешься от всех, кто здесь есть, если соглашаешься ехать. Ведь те, на кого я рассчитывал, отказываются. Но я не знаю, кто ты такой и как твое имя.

Тот отвечает:

– Мое имя нетрудно узнать. Я думаю, что ты, наверное, уже слышал обо мне. Меня зовут Карл из Мера.

Конунг говорит:

– Да, так и есть. Карл, я слышал о тебе, и, по правде сказать, если бы мы встретились раньше, то плохо кончилась бы для тебя наша встреча. Но сейчас я не хочу быть хуже тебя, и если ты предлагаешь мне свою помощь, я не окажусь неблагодарным и отплачу тебе добром. А сегодня. Карл, будь моим гостем, и мы с тобой все обсудим.

Карл ответил, что пусть так и будет.

CXLIII

Карл из Мера был раньше викингом и большим разбойником. Конунг часто посылал своих людей убить его. Карл был знатного рода, он никогда не сидел сложа руки и был ловок и искусен во многом.

Когда Карл решил ехать, конунг помирился с ним. Карл завоевал расположение конунга, и тот велел снарядить его в плавание наилучшим образом. На корабле у него было около двадцати человек. Конунг просил передать своим друзьям на Фарерских островах – Лейву сыну Эцура и Гилли законоговорителю, – чтобы они оказали Карлу помощь и поддержку, и послал им свои знаки. Карл собрался и отправился в плавание. Дул попутный ветер. Они подошли к Фарерским островам и стали в Торсхёвне на острове Страумей. Там они созвали тинг, и собралось множество народу. Приехал на тинг и Транд из Гаты с большим количеством своих людей. Приехали Лейв с Гилли и привели с собой много своих людей. Они раскинули шатры над своими землянками, устроились в них и потом отправились к Карлу из Мера. После дружеских приветствий Карл показал им знаки Олава конунга и передал Гилли и Лейву дружеские слова от него. Те хорошо отнеслись к этим словам конунга, пригласили Карла к себе, обещали содействовать в его деле и оказать ему помощь, какая будет в их силах. Он с благодарностью принял их предложение. Немного погодя туда пришел и Транд. Он тоже приветствовал Карла и сказал:

– Я очень рад, что конунг, которому мы все должны подчиняться, поручил поехать к нам в страну такому мужу, как ты. Я очень хочу, Карл, чтобы ты поехал ко мне и остался у меня на зиму. Ты можешь взять с собой всех своих людей, чтобы почета у тебя было не меньше, чем раньше.

Карл сказал, что он уже обещал поехать к Лейву, и добавил:

– Но если бы не это, я бы охотно принял твое приглашение.

Транд говорит:

– Выходит, что Лейву выпало больше чести, чем мне. Но может быть, я смогу помочь вам чем-нибудь другим?

Карл отвечает, что посчитал бы за большую помощь, если бы Транд собрал подати с острова Аустрей и со всех островов Нордрейяр. Транд говорит, что считает своим долгом и обязанностью помочь конунгу и выполнить эту просьбу, и уходит обратно в свой шатер. Больше ничего на этом тинге не произошло. Карл поехал к Лейву сыну Эпура и остался у него на зиму. Лейв собрал подати с острова Страумей и со всех островов к югу от него.

Весной Транд из Гаты заболел. У него болели глаза и было много других недугов, но он все же собрался по своему обыкновению ехать на тинг. Когда он явился на тинг и раскинул шатер над своей землянкой, он приказал завесить вход черной занавеской, чтобы туда не проникал свет. Когда прошло несколько дней с начала тинга, Лейв и Карл, взяв с собой много своих людей, пошли к землянке Транда. Когда они подошли к землянке, то увидели около нее несколько человек. Лейв спросил, в землянке ли Транд. Ему ответили, что там. Лейв сказал, что они хотели бы попросить Транда выйти.

– У нас с Карлом к нему дело, – говорит он. Когда люди Транда снова вышли, они сказали, что у Транда так болят глаза, что он не может выйти.

– Но он просил, Лейв, чтобы ты зашел к нему.

Лейв сказал своим людям, чтобы они входили в землянку осторожно и не устраивали толкотни. И первым пусть выходит тот, кто войдет последним.

Первым вошел Лейв, за ним Карл, а потом остальные. Они все были вооружены, как будто собрались в бой. Лейв подошел к черной занавеске и спросил, где Транд. Транд отозвался и приветствовал Лейва. Лейв ответил на его приветствие и спросил, привез ли он подати с островов Нордрейяр и сколько он собрал серебра. Транд отвечает, что не забыл, о чем они договорились с Карлом, и готов выплатить подати.

– Вот возьми этот кошель, Лейв. Он полон серебра.

Лейв посмотрел вокруг и увидел, что в землянке народу немного. Несколько человек лежали на полатях, а кое-кто сидел. Лейв подошел к Транду, взял кошель, пошел туда, где было светлее, и высыпал серебро себе на щит. Он порылся в нем рукой и сказал, чтобы Карл взглянул на серебро. Они некоторое время рассматривали серебро, а потом Карл спросил Лейва, что тот думает об этом серебре. Лейв отвечает:

– Я думаю, что здесь собраны все самые никудышные денежки, которые нашлись на островах.

Транд услышал эти слова и спросил:

– Тебе не нравится это серебро, Лейв?

– Не нравится, – отвечает тот.

Транд сказал:

– Видно, наши родичи очень нехорошие люди, на них ни в чем нельзя положиться. Этой весной я послал их за податями на острова, так как сам ехать не мог. Бонды подкупили их и всучили им эти денежки, которые, видимо, никуда не годятся. Ты посмотри лучше, Лейв, на то серебро, которым платили мне.

Лейв отдал кошель, взял другой и подал Карлу, и они вместе стали рассматривать его содержимое. Карл спросил, что Лейв думает об этих деньгах. Тот говорит, что и эти деньги кажутся ему плохими, но не настолько плохими, чтобы их нельзя было взять, если заранее не договаривались о том, какими деньгами платить.

– Однако для конунга я таких денег не взял бы.

Тут один из лежавших на полатях сбросил покрывало с головы и сказал:

– Верно говорит пословица: старый – что стареет, то дуреет. Так и ты, Транд, – позволяешь Карлу из Мера целый день рыться в твоих деньгах.

Это был Гаут Рыжий. Услыша слова Гаута, Транд вскочил и стал на чем свет стоит поносить своих родичей. Потом он велел Лейву отдать серебро обратно.

– Возьми кошель, в котором лежит уплаченное мне моими съемщиками этой весной. Хоть я и плохо вижу, но своя рука вернее.

Тут на полатях кто-то приподнялся и оперся на локоть. Это был Торд Коротышка. Он сказал:

– Немалые оскорбления нам приходится терпеть от этого Карла из Мера. Надо бы ему за это отплатить!

Лейв взял кошель и показал его Карлу. Они стали рассматривать деньги, и Лейв сказал:

– На это серебро и смотреть долго не надо. Здесь все денежки одна лучше другой. Эти деньги мы возьмем. Позови сюда кого-нибудь, Транд, кто бы его взвесил.

Транд говорит, что пусть лучше Лейв сам это сделает. Лейв и те, кто с ним был, вышли из землянки, уселись на землю неподалеку и стали взвешивать серебро. Карл снял шлем и стал класть туда уже взвешенное серебро. Тут они увидели, что мимо идет человек с секирой в руке, в широкополой шляпе, зеленом плаще, босой и в засученных полотняных штанах. Он воткнул секиру в землю, подошел и сказал:

– Смотри, Карл из Мера, как бы тебя не сразила эта секира!

Вскоре прибежал человек и сказал Лейву сыну Эцура, чтобы тот как можно быстрее шел в землянку к Гилли законоговорителю:

– К нему в землянку вбежал Сигурд сын Торлака и смертельно ранил одного из товарищей Гилли.

Лейв вскочил и побежал к Гилли. Все его люди побежали за ним. Карл остался сидеть, а вокруг него стояли норвежцы. Вдруг туда подскочил Гаут Рыжий и нанес удар секирой через их плечи прямо Карлу по голове, но только легко его поранил. Тогда Торд Коротышка схватил свою воткнутую в землю секиру и ударил ей сверху по секире Гаута так, что та вошла Карлу в мозг. Тут из землянки Транда выбежали люди. А Карла унесли мертвым.

Транд был очень недоволен происшедшим и предложил заплатить выкуп вместо своих родичей. Лейв и Гилли посовещались и решили не принимать выкупа. Сигурд был объявлен вне закона за то, что он смертельно ранил человека из землянки Гилли, а Торд и Гаут – за убийство Карла.

Норвежцы снарядили корабль, на котором приплыл Карл, и отправились на восток к Олаву конунгу. Тот был очень недоволен всем происшедшим, но отомстить Транду и его родичам ему было не суждено, так как в Норвегии началось немирье, о котором еще будет рассказано.

На этом заканчивается рассказ о событиях, вызванных тем, что Олав конунг потребовал собирать подать с Фарерских островов.

После убийства Карла из Мера на Фарерских островах началась распря между родичами Транда из Гаты и Лейвом сыном Эцура. О ней есть много рассказов.

CXLIV

Теперь надо продолжить рассказ о том, что произошло, когда Олав конунг отправился со своими людьми собирать ополчение по стране. С ним поехали все лендрманны с севера страны, кроме Эйнара Брюхотряса. С тех пор, как он вернулся в страну, он никуда не выезжал из своей усадьбы и не служил конунгу. У Эйнара были огромные владения, и он жил на широкую ногу, хотя и не получал от конунга земель в лен.

Олав конунг двинулся со своим войском мимо Стада на юг. Там со всей округи к нему стеклось много народа. Олав конунг плыл на корабле, который он велел построить зимой. Он назывался Зубр. Это был огромный корабль. На носу у него была золоченая голова зубра. Сигват скальд говорит:

Жерех поля,[280] жаром

Жабер полыхая,

Нес отпрыска Трюггви

К бармам брани, ярый.

Другой – рядом с Зубром

Волна рокотала —

Струг, рогат, рыть воды

Пустил Олав Толстый.

Конунг двинулся на юг в Хёрдаланд. Он узнал, что Эрлинг сын Скьяльга с большим войском на четырех или пяти кораблях уехал из страны. У него самого был большой боевой корабль, а у его сыновей по кораблю на сорок гребцов каждый. Они поплыли на запад в Англию к Кнуту Могучему.

Олав конунг с большим войском двинулся вдоль берега на восток. Он всех расспрашивал, известно ли что-нибудь о том, где Кнут Могучий. Ему отвечали, что он в Англии. Говорили еще, что он собирает ополчение и хочет идти на Норвегию. Поскольку у Олава конунга было большое войско и он точно не знал, куда он должен двинуться, чтобы встретить Кнута Могучего, и люди считали, что плохо большому войску оставаться. долго на одном месте, он решил плыть со своим войском на юг в Данию. Он оставил с собой тех, кого считал самыми храбрыми и лучше всего снаряженными, а всех остальных распустил по домам. О его походе сказано так:

Гонит Зубра храбрый

От полнощи Олав,

Князь другой[281] врезает

Путь в пучину с юга. 

Те, кого конунг считал менее годными, отправились домой. С Олавом конунгом осталось большое и отборное войско. С ним осталось большинство лендрманнов из Норвегии, кроме тех, которые, как раньше уже было сказано, уехали из страны или сидели дома.

CXLV

Когда Олав конунг двинулся в Данию, он сначала направился в Сьяланд. Подойдя туда, он стал разорять эту землю и совершать набеги. Одних он грабил, других убивал. Многих хватали, вязали и отводили на корабли. Те, кто мог, убегали, и никто не оказывал сопротивления. Олав конунг совершил там много военных подвигов. Когда Олав конунг был в Сьяланде, ему стало известно, что конунг Энунд сын Олава собрал ополчение и двинулся с большим войском с востока на Сканей и воюет там. Тогда.-то все и узнали о договоре, заключенном на Эльве между Олавом конунгом и Энундом конунгом, и о том, что они заручились дружбой друг друга и договорились дать отпор Кнуту Могучему. Энунд конунг продвигался дальше, пока не встретился со своим зятем Олавом конунгом. Когда они встретились, они объявили своему войску и местным жителям, что хотят захватить Данию и потребовать, чтобы датчане признали их конунгами. Тогда случилось то, чему и раньше было много примеров. Когда в страну вторгается войско и у местных жителей нет сил дать отпор, то большинство соглашается на любые условия, лишь бы сохранить мир. Так и случилось: многие покорились конунгам и обещали повиноваться им. Конунги продвигались по стране и либо подчиняли ее себе, либо разоряли. Сигват скальд рассказывает об этом походе в драпе, которую он сочинил о Кнуте Могучем: