Круг Земной

Конунг ничего не ответил, но был рассержен, так как не поверил тому, что ему сказал Эльвир. Конунг велел бондам отправляться обратно и сказал:

– Но я узнаю правду, как бы вы ее ни скрывали. И что бы вы ни делали до сих пор, впредь так не поступайте.

Бонды уехали домой и рассказали о своей поездке и о том, что конунг был изрядно разгневан.

CIX

Олав конунг устроил на пасху большой пир и пригласил на него многих жителей города и бондов. После пасхи конунг велел спустить на воду свои корабли, принести на них снасти и весла, разбить на кораблях шатры и оставить их на плаву у причала. После пасхи Олав конунг послал своих людей в Верадаль.

Одного человека звали Торальди. Он был управителем конунга. Он управлял поместьем конунга в Хауге. Конунг велел передать ему, чтобы тот как можно быстрее приехал к конунгу. Торальди быстро собрался и вместе с гонцами конунга отправился в город. Конунг пригласил его побеседовать с глазу на глаз и просил его сказать, правду ли ему говорили, когда рассказывали, что жители Внутреннего Трандхейма снова стали совершать жертвоприношения. Конунг говорит:

– Я хочу, чтобы ты мне рассказал все, как есть. Ты знаешь правду и обязан мне ее сказать, потому что ты мой человек.

Торальди отвечает:

– Государь, я сначала хочу сказать Вам, что я привез сюда в город двух своих сыновей, жену и все добро, которое смог увезти с собой. Ты хочешь, чтобы я тебе все рассказал, – на то твоя воля, но если я расскажу все, как есть, ты должен взять меня под защиту.

Конунг говорит:

– Говори правду, раз я тебя спрашиваю, и я возьму тебя под защиту, так что тебе не смогут причинить вреда.

– Сказать Вам по правде, во Внутреннем Трандхейме почти все еще остаются язычниками по вере, хотя некоторые там крещены. У них есть обычай приносить жертвы осенью и встречать так зиму, потом приносят жертвы в середине зимы и в третий раз летом, тогда они встречают лето. Так делают жители Эйны, Спарабу, Верадаля и Скауна. Двенадцать человек устраивают жертвенные пиры, и этой весной пир должен давать Эльвир. Он сейчас в Мэрине и занят тем, чтобы доставить туда все необходимое для пира.

Когда конунг узнал правду, он велел трубить сбор и приказал своим людям идти на корабли. Конунг назначил кормчих и предводителей отрядов и указал, кому на каком корабле плыть. Они быстро собрались. У конунга было пять кораблей и три сотни человек. Он поплыл вглубь фьорда. Ветер был попутный, корабли шли очень быстро, и никто не ожидал, что конунг сможет так скоро добраться до Мэрина.

Конунг подошел к Мэрину ночью и тут же окружил все дома. Эльвир был схвачен, и конунг приказал убить его и многих других. Конунг захватил все то, что было приготовлено для пира, и велел отнести на свои корабли. Кроме того он захватил все добро, которое там было: ковры, одежду, дорогие украшения, и разделил эту добычу между своими людьми. Конунг велел также схватить тех бондов, которых считал виноватыми больше всех. Их заковали в кандалы, но некоторым удалось бежать. У многих тогда отобрали все их добро.

Потом конунг созвал бондов на тинг. Поскольку конунг захватил многих могущественных людей, и все они оказались в его власти, их родичи и друзья решили подчиниться конунгу, так что на этот раз никто не восстал против него. Он всех обратил в правую веру, назначил священников и велел построить и освятить церкви.

Конунг объявил, что за Эльвира не будет уплачено никакой виры, и взял себе все его добро. Всех других, кого он считал виновными, он приказал убивать или калечить. Некоторых он изгнал из страны, а у некоторых захватил все добро. Потом конунг отправился обратно в Нидарос.

СХ

Одного человека звали Арни. Он был сыном Армода. Он был женат на Торе, дочери Торстейна Виселицы. Их детей звали Кальв, Финн, Торберг, Амунди, Кольбьёрн, Арнбьёрн, Арни и Рагнхильд. Она была замужем за Хареком с Тьотты. Арни был лендрманном. Он был человек могущественный и уважаемый и большой друг Олава конунга. Его сыновья Кальв и Финн сопровождали тогда Олава конунга. Они были у него в большом почете. Женщина, которая была женой Эльвира из Эгга, была молода и красива. Она была знатного рода и богата. Теперь она стала завидной невестой, но судьба ее зависела от конунга. У нее с Эльвиром было двое маленьких сыновей. Кальв сын Арни попросил конунга, чтобы тот отдал ему в жены ту женщину, которая раньше была женой Эльвира. Конунг был другом Кальва и разрешил ему взять ее в жены. Кроме того он отдал ему те земли, которыми раньше владел Эльвир. Конунг сделал его лендрманном и поручил править Внутренним Трандхеймом. Кальв сделался тогда могущественным человеком. Он был очень умен.

CXI

К тому времени Олав конунг был уже семь лет конунгом Норвегии. В то лето к нему приплыли с Оркнейских островов ярлы Торфинн и Бруси и, как раньше уже было написано, Олав завладел их землями. Тем же летом Олав побывал в Южном и Северном Мере, а осенью в Раумсдале. Там он оставил корабли, отправился в Упплёнд и приехал в Лесьяр. Он велел схватить всех лучших людей в Лесьяре и Довраре, и они должны были либо принять христианство, либо лишиться жизни, либо бежать, если это им удавалось, У тех, кто принимал христианство, конунг брал для верности в заложники их сыновей.

В Лесьяре конунг остановился на ночь в усадьбе, которая называется Бёйяр. Он там назначил священников. Потом он отправился по долинам Лорудаль и Льярдаль и доехал до места под названием Ставабрекка. Внизу по долине текла река, которая называется Отта, а по обоим ее берегам расположена красивая населенная местность, которая называется Лоар. Сверху конунг мог увидеть всю местность. Он сказал:

– Жаль, что придется предать огню такую красивую местность.

Он спустился в долину со своим войском и остановился на ночь в усадьбе, которая называется Нес. Конунг занял одну горницу в доме, там он и спал. Этот дом и сейчас еще стоит, и ничего в нем с тех пор не изменилось. Там конунг пробыл пять ночей. Он созвал на тинг людей из Ваги, Лоара и Хедаля и грозил, что они должны либо биться с ним, и тогда он предаст огню их дома, либо принять христианство и отдать ему своих сыновей в заложники. Тогда они подчинились конунгу, а некоторые бежали на юг в Долины.

CXII

Одного человека звали Гудбранд из Долин. Он правил как конунг в Долинах, хотя был херсиром. Сигват скальд сравнивает его по могуществу и богатству с Эрлингом сыном Скьядьга. Сигват говорит об Эрлинге:

Один был мне ведом

Вождь, с тобою схожий:

Державой обширной

Мудро правил Гудбранд.

Вы и вправду ровня,

Обманетесь оба,

Рекши, я, мол, лучше,

Посох досок Ялька.[276]

У Гудбранда был сын, о котором здесь тоже пойдет речь. Когда Гудбранд узнал, что Олав конунг приехал в Лоар и принуждает людей обратиться в христианство, он вырезал ратную стрелу и послал ее по Долинам. Всех жителей Долин он созвал в усадьбу под названием Хундторп. Когда все туда съехались, то там собралось очень много народу. В Хундторп можно было добраться и по суше и на кораблях, так как там недалеко протекает река Лег. Гудбранд собрал тинг и сказал, что в Лоар приехал человек по имени Олав.

– Он хочет навязать нам другую веру, не такую, как у нас была раньше, и уничтожить наших богов. Он говорит, что его бог гораздо могущественнее. Удивительно, что земля не разверзается у него под ногами, когда он осмеливается говорить такое, и наши боги позволяют ему заходить так далеко. Я думаю, что если мы вынесем из храма стоящего там Тора, который нас всегда защищал, и он посмотрит на Олава и его людей, то бог Олава растает, и все его люди превратятся в ничто.

Тут все закричали, что Олаву ни за что не уйти живым, если он приедет к ним. Они говорили:

– Он не посмеет двинуться дальше на юг по Долинам.

Потом они снарядили семь сотен человек, которые должны были отправиться на разведку на север в Брейду. Предводителем этого войска был сын Гудбранда, которому было восемнадцать лет, и с ним поехали многие другие знатные люди. Они приехали в усадьбу под названием Капище и пробыли там три ночи. К ним тогда присоединились те, кто не хотел принимать христианство и бежал из Лесьяра, Лоара и Ваги.

Олав конунг и Сигурд епископ оставили священников в Лоаре и Ваги. Потом они перебрались через горы Вагарёст и спустились в Силь. Они пробыли там ночью и узнали, что против них собралось большое войско. О приезде конунга узнали бонды в Брейде и тоже приготовились биться с конунгом.

Когда конунг проснулся, он надел свои доспехи и отправился на юг по Сильвеллиру. Он нигде не останавливался, пока не добрался до Брейды. Там он увидел большое войско, готовое к битве. Конунг тогда построил свое войско, а сам на коне выехал вперед. Он обратился к бондам и потребовал, чтобы они приняли христианство. Те отвечали:

– Сегодня тебе уже не придется смеяться над нами!

Тут они издали боевой клич и стали бить оружием по щитам. Люди конунга бросились вперед и пустили в ход копья. Бонды сразу же обратились в бегство, только немногие из них устояли. Сына Гудбранда взяли в плен. Конунг его пощадил и оставил при себе. Конунг пробыл там еще четыре ночи. Он сказал сыну Гудбранда:

– Поезжай к своему отцу и скажи ему, что я скоро буду у него.

Тот поехал домой и сообщил своему отцу неприятную весть о том, как они встретились с конунгом и чем кончилась битва. Он сказал:

– Наше войско сразу же обратилось в бегство, а меня взяли в плен. Конунг пощадил меня и просил поехать к тебе и сказать, что он скоро будет здесь. От всего войска, которое сражалось с Олавом, у нас осталось только две сотни человек. Я не советую тебе, отец, биться с этим человеком.

Гудбранд отвечает:

– Видно, у тебя душа ушла в пятки. В несчастливый час уехал ты из дому, и ты еще долго будешь помнить об этой поездке. Ты уже даже веришь в ту несуразицу, которую проповедует тот человек, покрывший позором тебя и твое войско.

На следующую ночь Гудбранду приснилось, что к нему явился внушающий страх человек в сиянии и сказал:

– Твой сын не смог одолеть Олава конунга, а тебе будет еще хуже, если ты захочешь биться с конунгом. Ты и сам погибнешь, и погубишь всех своих людей, и вы станете добычей волков и воронов.

Этот страшный сон очень напугал Гудбранда. Он рассказал о нем Торду Толстое Брюхо, который тоже был предводителем жителей Долин. Тот сказал:

– Я видел точно такой же сон.

Наутро они велели трубить в рог и созывать тинг. Там они сказали, что разумнее всего, как они считают, будет повести переговоры на тинге с тем человеком, который пришел с севера с новой верой, чтобы узнать о ней правду. Потом Гудбранд сказал своему сыну:

– Ты должен взять двенадцать человек и поехать к конунгу, который даровал тебе жизнь.

Тот так и сделал. Они явились к конунгу и передали ему, что бонды хотят встретиться с конунгом на тинге и заключить с ним мир. Конунг был этим очень доволен, и они договорились соблюдать мир на время тинга. После этого гонцы отправились назад и сказали Гудбранду и Торду, что заключили мир. А конунг отправился в усадьбу, которая называется Лидсстадир, и оставался там пять ночей. Потом он отправился к бондам на тинг. В тот день шел сильный дождь. Когда начался тинг, конунг поднялся и сказал, что в Лесьяре, Лоаре и Ваги приняли христианство и разрушили капища, и добавил:

– И они верят теперь в истинного бога, который создал небо и землю и знает все на свете.

Конунг сел, и Гудбранд ему отвечает:

– Мы не знаем, о ком ты говоришь. Ты называешь богом того, кого ни сам ты, да и никто другой не видел. А у нас бог такой, которого каждый день можно увидеть. Сегодня его здесь нет просто потому, что идет дождь. Когда вы его увидите, то поймете, какой он страшный и могущественный. Я думаю, что если он появится на тинге, у вас душа уйдет в пятки. Но раз уж вы говорите, что ваш бог все может, пусть он сделает так, чтобы к завтрашнему дню дождь перестал, но тучи остались. Тогда мы и встретимся снова.

Конунг отправился в свои покои, и с ним поехал заложником сын Гудбранда, а конунг оставил в заложники своего человека.

Вечером конунг спрашивает сына Гудбранда, как сделан их бог. Тот отвечает, что он сделан по образу Тора.

– В руке у него молот. Он громадный, а внутри полый. Он стоит на подставке, и когда его выносят, то снова ставят на эту подставку. Он богато украшен золотом и серебром. Каждый день ему приносят четыре каравая хлеба и мясо.

Они легли спать, но конунг не спал всю ночь и молился. Когда рассвело, конунг пошел на мессу, а потом поел и отправился на тинг. Погода была такой, какую просил Гудбранд. Тут поднялся епископ. На нем была ряса, на голове митра, а в руке посох. Он рассказал бондам о христианской вере и о многих чудесах, которые сотворил бог. Когда он закончил говорить, ему ответил Торд Толстое Брюхо.

– Много знает тот человек в рогатой шапке и с палкой, изогнутой, как бараний рог. Раз вы говорите, что Ваш бог может совершить такие чудеса, скажи ему тогда, пусть он сделает так, чтобы завтра до восхода солнца стало ясно и солнечно. Тогда мы снова встретимся и либо примем христианство, либо будем биться.

На том они и расстались.

CXIII

C Олавом конунгом был тогда человек по имени Кольбейн Сильный. Он был родом из Фьордов. У него на поясе всегда был меч, а в руках большая дубина, которую называют булавой. Конунг предупредил Кольбейна, чтобы тот утром был рядом с ним. Потом он сказал своим людям:

– Пойдите ночью туда, где стоят корабли бондов, и проделайте в них дыры, а потом угоните всех их коней со стоянок.

Они так и сделали. Конунг всю ночь молился и просил бога помочь ему в беде своим милосердием и милостью. Когда рассвело, он после заутрени отправился на тинг. Когда он пришел на тинг, там уже было несколько бондов. Тут он увидел большую толпу бондов, которые шли на тинг и несли огромного истукана, разукрашенного золотом и серебром. Когда его увидели бонды, которые уже раньше пришли на тинг, они все вскочили и пали ниц перед этим чудищем. Потом его поставили посередине поля тинга. По одну сторону поля сидели бонды, а по другую конунг со своим войском. Тут поднялся Гудбранд из Долин и сказал:

– Где же твой бог, конунг? Он, наверно, совсем опустил теперь свою бороду, и ни ты, ни тот сидящий рядом с тобой человек с рогами, которого вы называете епископом, не будете сегодня так хвастливы, как вчера, потому что сейчас сюда пришел наш бог, которому все подвластно. Он смотрит на вас своим пронзительным взором, и вы все перепугались и не смеете поднять глаз. А теперь бросьте ваше суеверие и поверьте в нашего бога, который вершит вашими судьбами.

На этом он закончил свою речь. А конунг сказал Кольбейну, так чтобы бонды не слышали:

– Когда они во время моей речи перестанут следить за своим богом, ударь в него изо всех сил своей дубиной.

Потом конунг поднялся и сказал:

– Многое ты наговорил нам сегодня утром. Тебе странно, что ты не можешь увидеть нашего бога, но мы надеемся, что он скоро к нам придет. Ты пугаешь нас своим богом, а он слеп и глух и не может защитить ни себя, ни других, он даже не может сам сдвинуться с места, если его не понесут. Я думаю, что скоро ему придет конец. А теперь посмотрите на восток, там идет наш бог во всем своем блеске.

Тут взошло солнце, и все бонды посмотрели на солнце. В ато время Кольбейн так ударил по их богу, что он раскололся на куски, и оттуда выскочили мыши, величиной с котят, ящерицы и змеи. Бонды, перепугались и бросились бежать. Некоторые из них побежали к кораблям, но когда они спустили их на воду, в них сразу же набралась вода, и на корабли даже нельзя было взойти, а те, которые побежали к коням, не нашли их. Тут конунг велел созвать бондов и сказать, что он хочет говорить с ними. Бонды вернулись, и тинг продолжался. Конунг поднялся и сказал:

– Я не знаю, что значат ваши крики и беготня. Но вы теперь увидели, какова сила вашего бога, которого вы украшали золотом и серебром, поили и кормили. Теперь видно, кому это все шло – мышам и змеям, ящерицам и жабам. Плохо тем, кто верит в такого бога и упорствует в своей глупости. Соберите ваше золото и драгоценности, которые здесь рассыпались по земле, и отдайте вашим женам, и никогда больше не украшайте ими чурбаны и камни. А сейчас вам остается выбирать одно из двух: либо вы принимаете христианство, либо сегодня же будете биться со мной. И пусть победит сегодня тот, с кем будет бог, в которого мы верим.

Тут встал Гудбранд и сказал:

– Плохо пришлось нашему богу, и раз он не смог нам помочь, мы будем теперь верить в того бога, в которого веришь ты.

Тут все приняли христианство. Епископ крестил Гудбранда и его сына и оставил там священников. И те, кто был раньше врагами, расстались друзьями. Гудбранд велел построить церковь в Долинах.

CXIV

Потом Олав конунг отправился в Хейдмёрк и насаждал там христианство. После того как Олав захватил там конунгов, он не осмеливался разъезжать по стране без войска. Поэтому в Хейдмёрке мало где было принято христианство. Но на этот раз конунг не возвратился назад, пока весь Хейдмёрк не был крещен. Он освятил там церкви и оставил священников. Потом он отправился в Тотн и Хадаланд и установил там праведные обычаи и добился того, что все там приняли христианство. Оттуда он отправился в Хрингарики, и все там подчинились христианству. Когда жители Раумарики узнали, что Олав конунг собирается нагрянуть к ним, они собрали большое войско. Они говорили, что не забыли еще того, как Олав разъезжал по Раумарики в прошлый раз, и говорили, что в другой раз они такого не потерпят.

Когда Олав конунг пришел в Раумарики со своим войском, он встретился с войском бондов у речки под названием Нитья. У бондов была большая рать. Когда они сошлись, бонды сразу же бросились вперед, но скоро им пришлось туго, и они отступили. Они были вынуждены оставить свои плохие обычаи и принять христианство. Конунг прошел по этому фюльку и был там до тех пор, пока все не приняли христианство. Оттуда он отправился в Солейяр и крестил там всех.

Тут к Олаву конунгу приехал Оттар Черный и попросил, чтобы конунг взял его к себе. В ту зиму умер Олав конунг шведов, и конунгом Швеции стал Энунд сын Олава.

Олав конунг повернул назад в Раумарики. Зима тогда подходила к концу. Олав конунг созвал многолюдный тинг в том месте, где потом собирался Хейдсевистинг. Тогда он установил закон, что на этот тинг должны приезжать жители Упплёнда и что законам этого тинва должны подчиняться во всех фюльках Упплёнда и во многих других местах, как это потом и было.

А когда наступила весна, он отправился к морю, приказал снарядить корабли и поплыл в Тунсберг. Весной он оставался там. Тогда в Тунсберге собралось много народу, и много грузов было свезено туда из других стран. В том году урожай был хороший во всем Вике, и на севере до самого Стада урожай был тоже неплохой, а вот к северу от Стада был сильный недород.

CXV

Весной Олав конунг послал гонцов на запад в Агдир и на север в Рогаланд и Хёрдаланд. Он не велел вывозить оттуда ни зерна, ни солода, ни муки. Он приказал еще передать, что приедет туда со своим войском и будет ездить по пирам, как это было в обычае. Эта весть разнеслась по всем фюлькам. Конунг оставался летом в Вике, а потом отправился на восток и к самой границе страны.

Эйнар Брюхотряс после смерти своего шурина Свейна ярла оставался у Олава конунга шведов. Он стал его человеком и получил от него в лен большие владения. Но когда конунг умер, Эйнар захотел помириться с Олавом Толстым, и весной они сносились через гонцов. Когда Олав конунг стоял в Эльве, туда приехал и Эйнар Брюхотряс с несколькими своими людьми. Они обсудили с конунгом условия мира и договорились, что Эйнар отправится на север в Трандхейм и будет владеть там всеми своими землями, а также землями, которые были приданым Бергльот. Затем Эйнар отправился на север, а конунг остался в Вике и провел осень и начало зимы в Борге.

CXVI

Могущество Эрлинга сына Скьяльга было так велико, что ему подчинялись бонды от самого Согнсэра на севере до Лидандиснеса на востоке, хотя он получал от конунга в лен гораздо меньше, чем раньше. Все его так боялись, что никто там не смел поступить против его воли. Конунг считал, что могущество Эрлинга стало слишком большим.

Одного человека звали Аслак Фитьяскалли. Он был человеком могущественным и знатного рода. Скьяльг, отец Эрлинга, и Аскель, отец Аслака, были двоюродными братьями. Аслак был большим другом Олава конунга, и конунг посадил его в южном Хёрдаланде, дал ему большой лен и богатые поместья и просил, чтобы он ни в чем не подчинялся Эрлингу. Но когда конунга не было поблизости, это ему не удавалось. Тогда Эрлинг решал все, как сам того хотел, и не становился уступчивей оттого, что Аслак стремился настоять на своем. Их соперничество кончилось тем, что Аслак больше не мог оставаться в тех владениях, которые были даны ему в лен. Он отправился к конунгу и рассказал ему о том, что у него произошло с Эрлингом. Конунг попросил Аслака остаться с ним до тех пор, пока он не встретится с Эрлингом.

Конунг дал знать Эрлингу, что тот весной должен приехать к нему в Тунсберг. Когда они встретились и повели беседу, конунг сказал:

– Мне рассказывали о твоем могуществе и говорили, что от Согнсэра на севере до Лидандиснеса нет никого, кто не подчинялся бы тебе. Многие из людей знатного рода считают, что люди, равные им по рождению, должны и обходиться с ними, как с равными. Здесь сейчас ваш родич Аслак, и он считает, что испытывал на себе твою неприязнь каждый раз, когда имел с тобой дело. Я пока не знаю, что у вас там произошло. Может быть, Аслак сам виноват, а может быть, ему приходится расплачиваться за то, что я поставил его править моими владениями. Сейчас я говорю только о его жалобе, хотя многие обвиняют тебя в том же самом, и те, кто должны управлять моими поместьями и готовить лиры для меня и моих людей.

Эрлинг отвечает:

– Я на это отвечу сразу. Я отрицаю, что виню Аслака или других в том, что они служат тебе. Но я признаю, что сейчас, как это всегда было, каждый из нас, родичей, хочет быть больше другого. Я охотно склоняю голову перед тобой, Олав конунг, но мне было бы трудно кланяться Ториру Тюленю, который рожден рабом и происходит из рабского рода, хотя он Ваш управитель, или другим людям, которые не выше родом, чем он, хотя они у Вас и в чести.

Тут и к конунгу и к Эрлингу подходят друзья и просят их заключить мир. Они говорят конунгу, что никто не будет ему такой поддержкой, как Эрлинг:

– Если он станет Вашим верным другом.

А Эрлингу они говорят, что он должен подчиниться конунгу и что, если он заручится дружбой конунга, ему легко будет добиться от кого угодно всего, чего он захочет. Разговор их кончился тем, что Эрлинг получил в лен те же самые земли, которыми владел раньше, а конунг отказался от всех обвинений против Эрлинга. Кроме того, Эрлинг должен был отправить к конунгу своего сына Скьяльга, и тот должен был у него остаться. Тогда Аслак поехал назад в свои владения, и считалось, что был заключен мир. Эрлинг тоже отправился домой в свои владения и правил там так же, как и раньше.

CXVII

Одного человека звали Сигурд. Он был сыном Торира и братом Торира Собаки с Бьяркей. Сигурд был женат на Сигрид дочери Скьяльга, сестре Эрлинга. Их сына звали Асбьёрн. Было видно, что он будет достойным мужем, когда вырастет. Сигурд жил в Эмде на мысе Трандарнес. Он был человеком очень богатым и весьма уважаемым, но он не служил конунгу. Поэтому из двух братьев Торир был в большем почете, так как он был лендрманном конунга. Но дома в своих владениях Сигурд жил не в меньшей роскоши. Когда еще было язычество, он обычно устраивал три жертвенных пира в год: один – в начале зимы, другой – в середине зимы и третий – летом. Когда он принял христианство, он продолжал так же, как раньше, давать пиры. Осенью он устраивал большой пир и приглашал друзей, зимой был пир на йоль, и тогда он снова приглашал к себе много народу. Третий пир он устраивал на пасху, и тогда там тоже собиралось много народу. Так продолжалось, пока он был жив. Сигурд умер от болезни, когда его сыну Асбьёрну было восемнадцать лет. Он получил наследство от своего отца и продолжал давать по три пира каждый год, так же как это делал его отец. Вскоре после того, как Асбьёрн стал хозяином наследства, урожаи стали все хуже и хуже, а посевы совсем не всходили. Асбьёрн все-таки продолжал устраивать пиры. Он мог это делать потому, что у него с прежних времен оставалось зерно и все, что было необходимо. Но когда прошел еще один год, урожай оказался нисколько не лучше, чем прежде. Сигрид хотела не устраивать больше пиров или хотя бы не устраивать их так часто. Асбьёрн не соглашался. Осенью он отправился к своим друзьям и купил у них зерна, сколько мог, а некоторые ему так дали. Так что и в тот год Асбьёрн устраивал пиры, как прежде. На следующую весну было плохо с посевами, так как никто не мог купить посевного зерна. Сигрид сказала тогда, что надо уменьшить число работников. Асбьёрн не согласился, и в то лето все осталось по-прежнему. Надежды на урожай не было. К тому же с юга пришла весть, что Олав конунг запретил вывоз зерна, солода и муки на север. Тут Асбьёрн понял, что ему не достать всего необходимого в хозяйстве, и он решил спустить на воду один из своиг грузовых кораблей. Этот корабль был такой большой, что годился для плавания по морю. Корабль был отличный, оснастка его – отменная, а парус – полосатый.

Асбьёрн отправился в плавание и взял с собой двадцать человек. Летом они поплыли на юг, и ничего об их плавании не рассказывают, пока они однажды вечером не вошли в пролив Кармтсунд и стали у мыса Эгвальдснес. Недалеко оттуда на острове Кёрмт есть большое поместье, которое называется Эгвальдснес. Оно принадлежит конунгу. Там есть большая усадьба. Управителем этого поместья был Торир Тюлень. Торир не был знатного рода, но был человеком дельным, мастером на все руки и говорил красно. Он был высокомерен, тщеславен и непокладист. Он стал таким после того, как заручился поддержкой конунга. Он был остер на язык и за словом в карман не лез.

Асбьёрн со своими людьми пробыли там ночь. Утром, когда рассвело, к кораблю подошел Торир с несколькими людьми. Он спросил, кто хозяин этого великолепного корабля. Асбьёрн назвал себя и сказал, кто его отец. Торир спрашивает, куда он собирается плыть дальше и какое у него дело. Асбьёрн отвечает, что он хочет купить зерна и солода и говорит, что на севере у них большой неурожай, как на самом деле и было, и добавляет:

– А нам сказали, что у вас хороший урожай. Не продашь ли ты нам зерна, бонд? Я вижу у вас большие скирды, и нам, верно, незачем плыть дальше.

Торир отвечает:

– Тебе и вправду незачем плыть дальше за зерном, и в других местах в Рогаланде тебе его искать не надо. Я могу сказать тебе, что ты должен повернуть обратно и никуда не плыть дальше, потому что ни здесь, ни в других местах зерна ты не получишь, так как конунг запрещает нам продавать зерно на север. Возвращайся обратно, халогаландец, так тебе будет лучше.

Асбьёрн говорит:

– Если, бонд, все так, как ты говоришь, и мы не сможем купить зерна, тогда у меня есть не менее важное дело. Я хочу отправиться к своим родичам в Соли и навестить Эрлинга.

Торир говорит:

– А кем тебе приходится Эрлинг?

Асбьёрн отвечает:

– Моя мать ему сестра.

Торир говорит:

– Может быть, тогда я говорил опрометчиво, раз ты племянник конунга ругиев.

Тут Асбьёрн и его люди разобрали шатер и повернули корабль в море.

Торир тогда сказал:

– Счастливого пути! И заходите сюда на обратном пути.

Асбьёрн говорит, что они так и сделают. Они отправились в путь и вечером приплыли в Ядар. Асбьёрн, взяв десять человек, сошел на берег, а остальные десять человек остались охранять корабль. Когда Асбьёрн пришел в усадьбу, его там хорошо приняли. Эрлинг был очень рад его приезду, он усадил его рядом с собой и стал расспрашивать о новостях с севера. Асбьёрн подробно рассказывает ему о том, что у них произошло. Эрлинг сказал:

– Плохо, что конунг запретил продавать зерно. Я знаю, нет никакой надежды, что здесь кто-нибудь посмеет вслушаться приказа конунга, а мне и так трудно ладить с ним, так как многие хотят нас рассорить.

Асбьёрн говорит:

– Поздно я узнаю правду. Когда я был молод, мне говорили, что все в роду у моей матери свободные люди, и самый знатный из ее родичей – Эрлинг из Соли. А теперь я слышу, как ты говоришь, что зависишь от рабов конунга и не можешь распоряжаться своим собственным зерном, как тебе хочется.

Эрлинг посмотрел на него, усмехнулся и сказал:

– Вы, халогаландцы, меньше знаете о могуществе конунга, чем мы, ругии. Такие смелые речи ты сможешь вести дома, и тебе уже недол-то осталось ждать. Давай сначала сядем пировать, племянник, а завтра посмотрим, как быть с твоим делом.

Они так и сделали и веселились весь вечер. На следующий день Эрлинг и Асбьёрн стали беседовать. Эрлинг сказал:

– Я кое-что придумал насчет твоего намерения купить зерно, Асбьёрн. Кте должен быть тот, у кого ты собираешься купить зерно?

Асбьёрн говорит, что ему все равно, у кого покупать, лишь бы тот, кто предлагает, имел на это право. Эрлинг сказал:

– Я думаю, что у моих рабов ты сможешь купить столько зерна, сколько тебе надо. На них законы не распространяются.

Асбьёрн говорит, что ему это подходит. Рабам сказали, что у них хотят купить зерна. Они принесли зерна и солода, продали Асбьёрну, и он загрузил свой корабль, как хотел. Когда он собрался в дорогу, Эрлинг на прощание поднес ему та знак дружбы богатые подарки, и они расстались большими друзьями. Дул попутный ветер, и Асбьёрн уже вечером пристал к Эгвальдснесу в проливе Кармтсунд. Они провели там ночь.