Тинкер бросила взгляд на фойе, где на страже стоял Пони.

— До сих пор не говорили. Но Ветроволк изменил игру, поместив одного из игроков в другую команду.

— Хорошо, — сказала Лейн, отключая компьютер. — Попробуй расколоть этот орешек, а я пока займусь обедом.

Тинкер пошла в фойе и почувствовала укол совести: она поняла, что с тех пор, как они вернулись от Тулу, Пони все время стоял.

— Почему же ты не присел?

— Не полагается…

— Ох, сядь скорее! — Она показала на стул у двери. Пони послушно сел, хотя и с недовольным видом. Тинкер уселась на четвертую ступеньку лестницы, благодаря чему оказалась на одном уровне с Пони.

— Что ты знаешь об они!

— Они? — Пони поднял руки к голове и, выставив указательные пальцы, изобразил рога.

— Да, они.

— Это жестокий и безжалостный народ, и понятия не имеющий о чести. Оружие у них очень грубое. Как раса, они моложе и людей, и эльфов, но плодятся, словно мыши, и потому могли бы сокрушить нас одним только численным превосходством.

Слишком много информации, чтобы считать они мифическими существами!

— Они живут на Эльфдоме?

Пони был озадачен.

— Нет, тогда они были бы эльфами. Они живут на Онихиде.

— А где же эта Онихида?

По выражению лица Пони Тинкер поняла, что он едва ли сумеет объяснить такую сложную вещь словами. Наконец телохранитель вытянул левую руку ладонью книзу.

— Эльфдом.

Потом подвел правую руку под левую ладонь.

— Земля.

А затем, не убирая правую руку, перевел левую под правую и помахал ею.

— Онихида.

Она показала на его левую руку.

— Как вы попали на Онихиду? Или это они пришли на Эльфдом?

— Мы нашли их, — смутился Пони. Несколько минут он сидел, задумавшись. — Когда-то давно были такие пещеры и скалы, которые работали как коридоры, соединяющие один мир с другим. Они были очень опасными, потому что движение Луны и планет делало их непостоянными.

Это подтверждало семейные предания Дюфэ о пещерах, служивших воротами. Тинкер предположила, что залежи руды, расположенные в кварцевой породе рядом с мощной линией силы, порождали нечто похожее на гиперфазовое поле рукотворных ворот. Энергии, подключенной с одной стороны — как и в случае с космическими воротами, — хватало на то, чтобы обеспечить двустороннее сообщение. Помнится, Ветроволк говорил Тинкер о влиянии гравитации на магию; если магическая энергия ведет себя подобно воде морей и океанов, значит, у линий силы бывают свои «приливы» и «отливы», которые способны привести к внезапной остановке ворот.

Между тем Пони продолжал:

— Пока мы занимали свои умы использованием магии, люди научились плавить бронзу, а затем сталь. Мы спускались по коридорам на Землю за товарами, которых у нас не было. Мы держались близко ко входам и путешествовали, закутавшись в непроницаемые одежды и преимущественно ночью, поскольку без магии оказывались в полушаге от смерти. Но риск вознаграждался богатством добытых нами товаров.

Пони явно пользовался в своем рассказе сугубо историческим «мы», поскольку «коридоры» таинственным образом исчезли еще до 1700 года, когда он едва достиг совершеннолетия.

— Но некоторые из этих путей или коридоров вели на Онихиду, — догадалась Тинкер.

— Ну да, если можно так сказать. — Пони почесал затылок, не зная, как, по выражению Тулу, подать всю историю в чайной ложке. — Когда на Земле открывался коридор, магия выплескивалась наружу. Люди могли наткнуться на коридор лишь по чистой случайности, а домана умели чувствовать это на расстоянии. Но для точного следования по коридорам были созданы карты с обозначением всех ответвлений. И вот однажды на Земле домана обнаружили коридор, которого не было на их картах. Когда же в соответствующем месте на Эльфдоме стали искать его выход, то не нашли ничего. Группа отважных следопытов решила проверить, куда ведет чужой коридор. Из двадцати отправившихся по нему назад вернулись двое.

— Их убили они?

Пони кивнул.

— Поначалу следопыты подумали, что коридор привел их на Эльфдом, поскольку Онихида, в отличие от Земли, тоже богата магией. Но потом они поняли, что растения и животные им неизвестны и, по некоторым признакам, являются продуктами чародейства. — Обычно эльфы называют такие объекты «продуктами биоинженерии». — На Земле эльфам несложно путешествовать незаметно, но на Онихиде стража быстро обнаружила их присутствие. Следопыты, не успев бежать на Землю, были окружены. Они-лорды «пригласили» их в близлежащую крепость. С ними хорошо обращались, угощали обильной пищей и предлагали им красивых шлюх. Они называли их своими братьями и старались обмануть, однако дракон всегда показывает зубы, когда улыбается.

— Они хотели знать, где находятся ворота, ведущие на Землю?

— Не совсем. Естественные ворота обычно очень маленькие. — Пони рукой отмерил четыре фута. — И такие узкие, что по ним едва может пройти нагруженная лошадь. А многие гораздо уже, — он уменьшил ширину до двух футов. — Они находятся внутри темных пещер и невидимы — их скрывает эффект завесы. Любой они, неспособный видеть линии силы, мог подойти к ним очень близко, мог даже переступать взад-вперед между мирами, но не мог это обнаружить. Как и любой эльф до рождения домана, ни один они, прошедший сквозь ворота на Землю, назад не вернулся.

Значит, пока эльфы, пусть и неосознанно, не показали они, как пользоваться воротами, те искренне полагали, что это смертельная ловушка, которой следует избегать.

— Очевидно, следопыты не открыли местоположение коридора.

— Поначалу они легко избегали расспросов, потому что не знали языка они и делали вид, что не понимают их жестов и требований начертить карту. Но потом их посадили под стражу, насильно научили языку и спросили более прямо. Потом их подвергли пыткам. Приводили в себя и снова пытали, пока сознание следопытов не померкло.

— Это ужасно! — Тинкер передернуло. — Но ведь ворота вели только на Землю. Эльфы могли открыть их они, не рискуя Эльфдомом.

Пони встал и прошелся по фойе.

— С помощью магии они создали воинов, которые гораздо сильнее обычных людей. И открыли секреты самоизлечения и бессмертия, но все равно продолжали плодиться как мыши. Они с их численностью и способностями просто заполонили бы Землю.

— Я удивлена тем, что эльфы так заботились о Земле.

— Мы путешествовали на Землю веками. У многих были там любовницы, а кое-кто обзавелся и детьми-полукровками. — Пони облокотился о перила и посмотрел на Тинкер глубоким, душевным взглядом. Она внезапно обратила внимание на его глаза — темные и полные искреннего участия. — Мы всегда рассматривали людей как наше отражение, хорошее или плохое. Такими боги создали эльфов до того, как клан Кожи переделал их.

Пони сказал это с той же горечью, с какой говорила Тулу, рассказывая о восхождении домана в ранг правящей касты.

— Если эльфы так ненавидят домана, то почему чародейство до сих пор не запрещено?

— Его запрещали. Но какая-то болезнь поразила нашу основную злаковую культуру, и начался страшный голод. Тогда один из наших самых святых эльфов, Закаленная Сталь, выступил за реформу. «Зло лежит в сердцах эльфов, а не в магии».

Этот кусочек эльфийской истории был знаком Тинкер по кукольным представлениям во время Праздников Урожая. Но раньше она не понимала истинный смысл события. Лишь теперь ей стало ясно, почему Закаленная Сталь всегда изображался монахом-секаша и почему домана ратовали за возвращение чародейства. Результатом реформы было создание кэва-бобов, спасших эльфов от голодной смерти.

— Но ты сказал, двое из следопытов выжили? — спросила Тинкер, возвращаясь к теме они.

— Двоим удалось бежать. Они добрались до ворот и вернулись на Эльфдом. Они рассказали свою историю, и к воротам, которые вели с Земли на Онихиду, был тут же отправлен отряд секаша, с приказом: «Уничтожить коридор!» Потом одни за другими были разрушены все ворота, которые вели с Земли на Эльфдом.

— Радикальный подход!

Пони прищелкнул языком:

— Говорят, что эльфийский плотник работает более тщательно, чем земной, потому что ему нужно вбивать гвозди навсегда.

— Но они хотя бы путешественников предупредили?

— У нас не было возможности вступить в контакт с далеко забредшими торговцами.

Вот как эльфийский предок Тинкер и Тулу попали на Земле в ловушку. Без источника магии эльфы жили хоть и долго, но все же старели и умирали.

Пони повернулся к двери, вскинув голову.

— Кто-то идет.

На крыльце раздались шаги, и входная дверь отворилась. Удивленный Масленка застыл в дверях: странно, что Тинкер и Пони встречают его в холле. Он старался казаться беспечным, но Тинкер видела, насколько напряжен ее брат.

— Привет!

— Привет! — Тинкер протянула ему руку. — Я тоже рано вернулась.

Масленка сжал ее ладонь, и она осторожно повела его в комнату.

— Все хорошо?

Он имел в виду новости об анализах.

— Хорошо. — Тинкер пожала его руку и отпустила ее. — Все отлично.

Напряжение покинуло его вместе с глубоким вздохом, и он широко улыбнулся ей:

— О, это здорово!

— Лейн готовит обед.

— Она уже закончила. Ребята! — позвала Лейн с кухни. — Идите есть, пока еда не остыла.

Земное межмерное агентство располагалось в штаб-квартире Питтсбургской стекольной корпорации, отрезанной Краем не только от заводов, но и от большинства потребителей продукции ПСК. Здание походило на волшебный замок, увеличенный до размеров современного стеклянного небоскреба. Пони припарковал «роллс» на открытой площадке перед входом, игнорируя все знаки, извещающие о том, что парковка запрещена. Непонятно: то ли он не умел читать по-английски, то ли запреты не распространялись на автомобиль вице-короля.

Когда она шла рядом с Пони, со стороны, видимо, казалось, что они соблюдают какой-то странный этикет. На улице она этого не замечала, но, оказавшись в кишащем людьми вестибюле и занявшись поисками указателя расположения офисов, поняла, что ее рассматривают с удивлением. Пони пытался следовать за ней по пятам, каждый раз довольно неловко останавливаясь и снова начиная движение.

— Ты знаешь, где кабинет Мейнарда? — спросила она наконец.

— Это сюда, зэ доми. — Пони повел Тинкер к лифтам. И вновь служащие принялись рассматривать ее, словно некую диковину; ей пришлось пережить несколько весьма неприятных минут, прежде чем двери лифта скрыли их от любопытных глаз.

Как люди с первого взгляда понимают, что она — эльф? Ушей на самом деле не видать, а прическа осталась в прежнем стиле «лирического беспорядка». Конечно, их привлекали глаза Тинкер — их необычная форма и яркий цвет. Надо купить солнечные очки, подумала она.

Они поднялись на верхний этаж. Двери открылись; Пони одним движением оттолкнул сотрудника ЗМА, вознамерившегося войти в лифт. Забавно было наблюдать, как телохранитель за мгновение переходит из одной позиции — «тень, невидимка» — в другую — «мастер рукопашного боя». Убедившись, что пространство этажа не таит в себе опасности, Пони разрешил Тинкер выйти из лифта.

И тут же мелькнула вторая мысль: а может, люди так внимательно рассматривали ее просто потому, что следом топал охранник-эльф шести футов ростом?

Приемная бога Питтсбурга — небольшое, элегантное, обставленное со вкусом помещение: два стула для посетителей и стол секретаря — могла удовлетворить даже щепетильных эльфов. Секретарша, женщина настолько красивая, что ее легко можно было принять за эльфийку из высокой касты, подняла на Тинкер глаза.

— Я хотела бы поговорить с директором Мейнардом, если можно.

Глядя на Пони, женщина ответила:

— А кто вы?

Тинкер назвала свое имя, и глаза женщины распахнулись так широко, словно она услышала совершенно поразительную новость. Тинкер добавила:

— Скажите ему, что мне очень важно с ним повидаться.

Мейнард вышел из кабинета со словами:

— Где ты была? — И осекся, заметив сначала Пони, а уже потом обратив внимание на ее глаза. — Тинкер?

— Тинкер зэ доми, — поправил Мейнарда Пони. Мейнард оглянулся на Пони, а потом поклонился Тинкер:

— Тинкер зэ доми, приятно видеть вас в добром здравии.

Ох, если даже Мейнард так делает, это не к добру!

Несколько мгновений спустя она оказалась в кабинете Мейнарда, а Пони, благодаря осторожному маневрированию, остался в приемной.

— Мне нужен урок языка, — пожаловалась Тинкер, нервно расхаживая по святая святых ЗМА.

Приемная была такой маленькой, потому что на нее просто не хватило места: кабинет Мейнарда пугал своими размерами. Он занимал почти весь верхний этаж. Зимой, наверное, возникают проблемы с отоплением, хотя кондиционер вроде бы работает хорошо. Стена представляла собой одно сплошное окно с видом на Северное Побережье и эльфийский лес за ним.

— А я думал, ты говоришь по-эльфийски. — Мейнард, усевшись на директорское кресло, вынудил Тинкер ограничить прогулки окрестностями стола.

— Тулу учила меня, как учил бы любой другой эльф, то есть несколько расплывчато. Мне нужна более конкретная информация, типа словаря! Я бы хотела знать наверняка, что, черт побери, происходит, а не ходить вокруг да около, громоздя возможные ошибки!

— Например?

— Что, дьявол их возьми, означают все эти «зэ доми, зэ дому, зэ дому ани»? Я думала, это вроде «мистера» и «миссис», только еще вежливей. И что такое «хусэпавуа»?

— «Хусэпавуа» буквально означает «позаимствованный» голос, а фигуративно выражаясь, ассистент. Поднятая Ветром Воробьиха — «хусэпавуа» Ветроволка. «Сэ-дома» — слово, означающее «тот, кто ведет». «Дому» — это «лорд». «Доми» — «леди». «Зэ» обозначает уровень формальности. «Ани/ана» указывает на связь между говорящим и аристократом. Когда употребляется слово «ана», это означает, что говорящий связан с лордом или леди. «Ани» означает, что говорящий и тот, к кому он обращается, не связан с аристократом. То есть это можно перевести как «мой лорд» или «наш лорд».

Моя леди Тинкер. Так называл ее Пони. И эльфы в анклаве. И все эти маленькие подарочки. А она об этом почти забыла. «Могу ли я пожелать вам веселого, моя леди».

У нее подогнулись колени. К счастью, рядом был стул, и она рухнула на него.

— Я… я… замужем за Ветроволком?

— Это представляется очень вероятным, — сказал Мейнард с несколько преувеличенной заботливостью. — Что именно произошло после того, как ты покинула Ярмарку в сопровождении Ветроволка?

На миг Тинкер удивилась его осведомленности, но потом вспомнила: Мейнард — глава ЗМА.

— Мы поехали на север в его охотничий домик и… и… — она обвела себя рукой, намекая на превращение, — он совершил надо мной это чародейство. Я проснулась только вчера, уже вот такая. Пони сказал, что Ветроволк, отправляясь по указанию королевы в Аум Ренау, приказал ему охранять меня. С тех пор мы с Пони неразлучны. Ночью он спал на полу моей комнаты. Если вообще спал, конечно.

Мейнард чуть нахмурился.

— Да, весьма велика вероятность того, что ты вышла замуж за Ветроволка.

Приговор Мейнарда совершенно ошеломил ее, лишив способности двигаться и соображать. Мейнард встал, открыл шкафчик с маленьким баром и налил ей чего-то выпить. После неприятности с пивом она с сомнением посмотрела на прозрачную жидкость, но напиток оказался сильным, сладким, обжигающим. Тинкер поняла, что именно эту штуку пили эльфы в анклаве, когда поднимали в ее честь тосты — во время ее свидания с Натаном. Только теперь напиток показался ей гораздо вкуснее.

— Что это?

— Узо. Анисовая настойка. Любимый напиток эльфов.

Она застонала, сообразив наконец: эльфы поздравляли ее с бракосочетанием. Перед лицом Натана! О, какое счастье, что он этого не понял, и какая жалость, что она не знала этого раньше!

— Я только хочу знать, когда я, предположительно, дала свое согласие. — Она имела в виду превращение в эльфа. — По крайней мере, мне кажется, я его не давала. И я знаю, что никакой свадьбы не было.

— Возможно, ты приняла от Ветроволка какой-нибудь подарок? — спросил Мейнард, давая ей ключ к разгадке.

— Ну, он принес мне какую-то странную жаровню. Это когда он меня пометил.

Мейнард потер переносицу, словно пытаясь избавиться от головной боли.

— Полагаю, жаровня и была обручальным подарком. Ветроволк предложил тебе брак — и все, что за этим следует, и ты приняла. Когда он поставил тебе на лоб знак gay, вы, по существу, поженились.

— Вы шутите.

— В эльфийской культуре важны предложение и согласие. Все остальное, как говорят на Земле, — лишь глазурь на торте.

— Так и поженились? Без священника? Без церкви? Без обетов? Без анализа крови? — Нет, это, впрочем, было. По словам Пони, Ветроволк взял у нее анализ крови.

— То, что связано словом чести, является краеугольным камнем эльфийского общества.

— Но я не знаю, хочу ли я выходить за него замуж! А что, если я решу отказаться от этой игры? Эльфы разводятся или нет?

— Честно говоря, понятия не имею, — вздохнул Мейнард. — Прости, но последнее, чего я хочу, так это разрушить семейное счастье вице-короля. Это было бы ужасно для отношений между нашими расами.

— Вы хотите сказать, что не можете мне помочь?

— Нет. — Он стал объясняться. — Я этого не утверждаю. — Он говорил медленно, явно не желая попасть в ловушку и обдумывая каждую фразу, прежде чем ее произнести. — Это очень деликатная ситуация. С одной стороны, мне придется столкнуться с тем, что люди, как на Эльфдоме, так и на Земле, увидят это в самом плохом свете. С другой стороны, любые жалобы могут бросить тень на честь Ветроволка.

— Ну и засада!

— Ветроволк — действующий предводитель клана Ветра в Западных Землях.

Тинкер задело, что она так плохо понимает устройство эльфийского общества. У эльфов есть кланы, касты, домохозяйства и семьи — это она знала, но, как и большинство людей, так и не смогла получить ясное представление об их структуре и взаимоотношениях. Она хранила в памяти информацию о том, что главные кланы носят названия четырех стихий и существуют еще младшие кланы, но все известные ей эльфы принадлежали только к одному клану — клану Ветра. Те же Поднятая Ветром Воробьиха, Яростный Конь, Несущийся Галопом По Ветру и — Волк, Который Правит Ветром. Ребенком она думала, что общее для всех слово «Ветер» обозначает принадлежность к семье. А, оказалось, говорить нужно о клановом союзе — так объяснила ей Тулу; семьи обычно входят в какой-нибудь клан целиком, но это необязательно, и потому большинство членов клана родственниками не являются. Ясно как грязь — говаривал дедушка.

А вот эльфийскому кодексу чести Тулу обучала Тинкер с особой тщательностью. Следовало держать слово, не допуская и мысли о том, что слово эльфа может оказаться менее прочным, чем золотая монета. Малейшее оскорбление способно восстановить против тебя не только эльфа, которого ты оскорбила, но и всех эльфов, являющихся его «владением». Заявление о том, что глава клана бесчестен, оскорбило бы весь клан, а в данном случае всех эльфов Западных Земель.

— Давай начнем с простых вещей, — сказал Мейнард. — Ты любишь Ветроволка? Ты хочешь быть его женой?

Если это простые вопросы, то дело дрянь. Да ей легче представить себя в роли бессмертной владелицы свалки, нежели примерить амплуа замужней женщины. Чем занимаются женатые люди, помимо секса?

Мейнард сидел и ждал ее ответа и ничем не хотел ей помочь.

— Не знаю, — заявила Тинкер наконец. — Раньше я никогда никого не любила. И не знаю, смогла бы я понять, что влюблена, если бы это случилось.

— Но вероятность-то есть?

— Вам было бы легче, если бы я сказала «да».

— Несомненно. Но я не собираюсь закрывать глаза на изнасилование, если оно имело место.

— Нет! — Тинкер заерзала на стуле. — Я могу постоять за себя. Я хотела его. Но просто я не ожидала такого!..

— Я слышал, как ты говоришь на разговорном языке. Чрезвычайно свободно. Возможно, опираясь на твое блестящее знание его языка, Ветроволк подумал, что ты знаешь его культуру лучше, чем это оказалось на самом деле.

— Да, я ее не знаю. Но не могу поверить, что в Договоре нет ничего защищающего от вот этого, — Тинкер откинула назад волосы и показала ему свое ухо. — Неужели у вас нет законов против такого?..

— Мы не знали, что эльфы способны совершить подобное, — тихо сказал Мейнард, — и не смогли этого предусмотреть. Ты пришла сюда с этим? Ты хочешь, чтобы мы применили санкции?

— Нет. Наверное. Это от многого зависит. Мне пока не удалось поговорить с Ветроволком.

— Так зачем же ты пришла?

Тинкер опять поерзала на стуле.

— Странно. Раньше, если бы я раскопала что-нибудь, то рассматривала бы все под углом «я против ЗМА». Что я получу в результате? Не появятся ли у меня проблемы, если узнаю это? Не обрушится ли потом ЗМА на меня саму? Но теперь… Я, наверное, боюсь, что люди подумают, будто я изменила лояльность так же, как уши.

— Что ты узнала?

— Существовали, а может быть, и сейчас существуют природные ворота на Эльфдом. Очень просто: заставляешь магию резонировать на определенной частоте и открываешь норку, которая ведет в другое измерение. Большая часть Западных Земель совершенно не исследована, так что могут существовать ворота, о которых эльфы не знают.

— Между Эльфдомом и Землей?

— Или каким-то другим местом. У нас есть легенды не только об эльфах. В Японии люди из других миров известны под именем они. Сегодня утром Пони рассказал мне, что эти самые они — жители Онихиды, и именно из-за них эльфы перестали торговать с людьми тысячелетие назад. Они — очень высокие, рыжеволосые, ненавидят эльфов.

— То есть те, кто напал на Ветроволка.

— Где-то есть ворота, ведущие в третий мир, и они проходят сюда через них. Они здесь, в Питтсбурге.

— Знает ли об этом Ветроволк?

Тинкер подумала и кивнула:

— Думаю, знает. Скорее всего. Наверняка это и есть та причина, по которой королева эльфов прибыла в Западные Земли.