Во дает! Я хотел? Ничего себе? Да я и в мыслях такого не держал, по крайней мере сейчас. Так я ему и сказал.

– Да брось ты. – Князь вытянул ноги и принял полулежачее положение. – Чего тебе бояться? Это единственная комната, где нас никто не подслушает. Так что говори смело.

– Что говорить? – спросил я, оторвав взгляд от еды и проглотив слюну.

– Прекрати валять дурака, Медный! Ты хотел со мной поговорить. Иначе зачем тебе называться Медным на языке, умершем еще до рождения наших с тобой дедов?

– Просто, – я вздохнул и, глупо улыбнувшись, выпалил правду: – просто вы застали меня врасплох и это первое, что пришло на ум.

– Да? – Князь почесал подбородок. – Я думал, ты умнее.

– Простите, что разочаровал вас, – грустно сказал я.

– Ну раз ты не хотел со мной разговаривать, тогда поешь, а то Тау тебя, наверное, совсем извела.

Это мне дважды предлагать не надо, и я с должной опаской приступил к трапезе. После того как первый кусок упал в желудок, а я не оказался на полу, я отбросил всякую осторожность и как следует налег на еду.

– Не будешь возражать, если я задам тебе пару вопросов? – спросил князь, умильно глядя, как исчезает со стола еда.

– Задавайте! – разрешил я, прожевывая кусок утиной ножки, вымоченной в белом вине и зажаренной на открытом огне, хуже от его вопросов она не станет.

– Зачем ты здесь?

Ну ни хрена себе вопросики, у меня кусок застрял в горле. Нет, не выплюну, лопну, а этот проглочу. Напрягшись, я проглотил мясо и ответил:

– Один мой очень хороший знакомый попросил меня помочь ему в одном весьма важном деле, а для этого мне понадобилось проникнуть сюда.

– Кто этот знакомый и что за дело ты, конечно, не скажешь? – Я отрицательно покачал головой. – Но угадать-то я могу? – Я молча пожал плечами, пусть гадает, и так все знает.

– Итак, – князь сел, положив локти на стол, а на скрещенные руки поместив голову, – твой знакомый – это герцог Восбурский, а дело то, что затеял король. Угадал? По глазам вижу, что угадал.

Я поискал глазами зеркало, очень мне хотелось узнать, что такого написано в моих глазах, усилия оказались тщетными. Какие, к бесу, зеркала, тут ковры одни.

– А что затеял король? – спросил я.

– Да кабы знать, – отозвался князь. – Представляешь, – продолжил он, грустно посмеиваясь, – я не знаю, что творится в моем собственном доме. А все почему? Да потому, что я, как дурак, клюнул на утку, подкинутую нашим монархом, будь он неладен. Рассказал он как-то герцогу, под большим секретом рассказал, о том, что где-то есть некий ребенок, претендующий на весьма неслабый кусок земель на юге, и просил его найти, а я поверил и давай наследника искать. А наследника-то нет. Нету его, а я его искал. За тем и Грамаля сюда тащил. Жаль, допросить его не успел. Эх, Медный, поторопился ты его убить, – вздохнул он. – Хотя лучше ты его, чем он меня.

Говоря это, князь внимательно смотрел на меня, ожидая моей реакции. Я сидел, спокойно продолжая жевать, и, казалось, ничем не выдал, что мне все известно.

– Да что я тебе рассказываю, ты и сам все это отлично знаешь.

Он что, мысли мои читает? Похоже на то, вон как глазенками сверкает.

Я отложил сочный кусок мяса, вытер о салфетку руки и, внимательно глядя на князя, покачал головой. Он усмехнулся, почесал бровь, мотнул головой и произнес:

– Ладно, давай о другом. Ты ведь все равно не сознаешься, что знаешь больше, чем, скажем, я. Ты не знаешь, где сейчас герцог?

«Как это где? Здесь», – едва не сорвалось с моего языка, но глаза я, кажется, округлил.

– Он был тут, – продолжал князь, словно прочитав мысли. – Приехал, встретился с королем, а потом пропал. Из замка не выезжал, но и в замке его нет. Весь замок перерыли, нет его. – Князь сделал паузу и очень внимательно, сощурив левый глаз, смотрел на меня. – И Палар пропал, – добавил он, я продолжал молчать и делал вид, что внимательно слушаю его, к еде я больше не притронулся. – Чертовщина какая-то творится. Люди пропадают, король прием затевает, заметь, на мои деньги, а я ни о чем ни сном ни духом. Да еще и ты тут объявился в компании леди Таурелии. – Он округлил глаза и сокрушенно покачал головой. – Чертовщина!

Я с ним целиком согласился. Чертовщина. Если герцог уехал, я хочу знать, зачем и куда. И еще, мне-то что делать? Выхватить меч и наброситься на всех сразу и, если повезет, вырвать Адель и сбежать на болота? А там стать водяным, Адель в русалку превратить. Во семейка будет! На весь Лесфад страху нагоним.

– Ладно, – сказал князь после нескольких секунд тишины. – Раз ты пока не готов разговаривать, я не буду тебя мучить. Созреешь, разыщи меня. Не волнуйся, о том, что ты – это ты, никто не узнает. Ты можешь мне еще пригодиться. Может, потом у тебя будет больше желания поделиться со мной тем, что тебе известно. А твои знания – я чувствую, ты можешь не говорить ничего, я это просто чувствую, – твои знания мне могут быть очень полезны. – Князь сощурил правый глаз и почесал левую ноздрю. – Есть, конечно, способ их из тебя достать, но что-то мне пока неохота возиться с тобой. Ты парень крепкий, а до представления пару дней осталось. Можно и потерпеть.

Вот и терпите. Мне совсем не по душе те способы, что вы имеете в виду, князь. Нет уж, пусть он будет еще одним желающим иметь козырь в рукаве, чтобы потом разыграть его или пожертвовать им. Большинство будут жертвовать, а я хочу быть на стороне того, кто будет разыгрывать, играть-то мной будут. Ну что ж, посмотрим, кто умнее. Из игроков, конечно, я не в их числе, а жаль, очень жаль.

– Ты где был? – накинулась на меня Тау, но в глазах ее было беспокойство.

– Так, – неопределенно ответил я, – повстречался с одним старым знакомым. Вот и поговорили немного. А ты чего еще не спишь?

– Я не могу уснуть без сказки. – В ее глазах сверкнул огонек. – Расскажешь?

Как я мог ей отказать? И до утра рассказывал ей сказку о своих к ней чувствах.

Народу набилось больше, чем желторотых в казарму. И чего их сюда черти принесли? Подумаешь, прием у короля, ну и что, это не повод так усиленно дышать и портить воздух в непроветриваемом помещении.

Всех собравшихся расставили у стен, освободив дорожку к стоящему у глухой короткой стены не то трону, не то просто большому креслу.

Толпа гудела. Они разглядывали друг друга, шептали сплетни и гадости о стоящих напротив. Женщины хвалились платьями, мужики романами да добычей на охоте. Я не прислушивался к их разговорам. Меня интересовало другое. Я искал Адель, Шепот или кого-нибудь, кто бы смог навести меня на них, но все тщетно. Единственный раз мне показалось, что мелькнуло знакомое лицо, но я его потерял, а потом и уверил себя, что это не так. Незачем тут торчать Метису.

Тау крепко ухватила меня за руку и притянула к себе.

– Я ничего не вижу, – жалобно прошептала она.

– А на что там смотреть? – спросил я. – Хоть режь меня, не вижу ничего любопытного.

– Ну это ты, ты же простолюдин. – Тон ее был жалобно-обиженный и я не понял: она меня оскорбила или как? – Для тебя, конечно, ничего интересного, – продолжала канючить она. – Ты просто не привык к такому, а мне все это очень интересно, – она осеклась, поймав мой взгляд, – посмотреть на своих воспитанниц, – сглотнув, испуганно произнесла она.

Я подавил в себе желание удавить ее и, наклонившись к уху, прошипел:

– Как простолюдин я мог бы посадить тебя к себе на плечи, но как на это отреагируют твои воспитанницы, леди Таурелия?

– Ты что, обиделся? – смеясь, спросила она, но по ее испуганному взгляду было понятно, что я могу не отвечать. – Прости меня, я не хотела. – Она прижалась ко мне своим тельцем.

Я ее простил, ну, конечно, простил. Мы, мужчины, все такие слабые, и стоит женщине чуть поманить пальчиком или скорчить рожицу, как мы уже ползем к ней на коленях. Но, с другой стороны, они такие красивые, что, когда видишь их, готов бежать за ними на край света, а то и дальше.

Надеюсь, вон та голубая юбка далеко меня не заведет. Я осторожно выбрался из цепких лапок Тау, соврав ей что-то неподобающее королевскому приему – я же простолюдин, – и помчался за красивым голубым платьем.

Шепот или напрочь забыла об осторожности, или в самом деле думает, что мы покойники и некому вспомнить ее небесно-голубое, расшитое золотом и серебром платье. Она ускорила шаг, я тоже, она повернула за угол, я за ней, она поднялась по узкой лестнице, ну и я решил не отставать. Она исчезла, я расстроился и долго крутил головой и прислушивался.

Спустя пару минут она вышла из боковой, еле заметной двери. Черт бы побрал гада, строившего замок, ни хрена не видно, ни одной двери. Я поспешно отступил в сторону, но меня заметили.

Ее спутник, а теперь она была не одна, подошел ко мне и, стараясь заглянуть под капюшон, спросил:

– Брат… э-э-э… простите, не знаю вашего имени, вы что-то потеряли?

– Бога, – ответил я, – и уже очень давно.

– Ясно, – улыбнулся незнакомец, – потому-то вы и испугали бедную девушку. Неужто приняли ее за богиню?

Она повернулась, и я чуть не закричал. Надо же так, черт бы меня побрал, это не Шепот. По фигуре вроде она, но уж очень молода. Если, конечно, не поработал над ней колдунишка вроде Грамаля. Я судорожно соображал, что бы такое умное ответить, но где взять умные ответы, коли мозги покрыты толстым слоем тины.

– Неудивительно, что я ошибся, – проговорил я, кое-как собравшись с мыслями, – она и в самом деле похожа на богиню, учитывая то, что я понятия не имею, как они, боги, выглядят. – Если я испугал вас, милая леди, прошу прощения. Я того не желал.

– Ничего, – сладким голоском сказала она и протянула руку для поцелуя, – я не сержусь на вас – Ее темные глазки из-под опущенных век скользили по моей одежде, выискивая там мышцы.

– Тогда вы не рассердитесь, – я сделал шаг назад, – если я не стану целовать вам руки. Обет не позволяет мне прикасаться к женщинам.

– Конечно! – Ее глаза вспыхнули, она смущенно убрала руку, и спутник повел ее вниз.

Я долго стоял, согнувшись пополам, и смотрел на удаляющиеся, слегка скошенные каблуки его сапог. Когда шаги смолкли, я дал выход эмоциям. Я бегал кругами и кричал. Хвала всем богам, что никто этого не видел, а то быстро бы определили меня в камеру, а потом отправили в домик для душевнобольных.

Набегавшись, я вернулся к Тау.

– Где ты все время пропадаешь? – спросила она. – Я уже подозреваю: не нашел ли ты себе новую женщину?

– Нет, – ответил я, – не нашел. Тебе нечего бояться. – Конечно, нечего, я и старую-то найти не могу, где уж новую.

Где, черти бы ее взяли, Шепот? Где она, муравьев ей в печень? Где Адель? Я вновь пробежался взглядом по залу. Без толку! Слишком много людей, одетых весьма пестро. Тут и ярмарочного шута не найдешь. Я со злостью сжал кулаки. Хотелось ломать все вокруг, а еще лучше убить кого-нибудь, вот это мне бы действительно помогло.

Действо началось сразу, без предупреждения. По рядам присутствующих прокатилось какое-то волнение, все вдруг вполголоса заговорили, но только с третьей попытки я уловил одно слово – «король». «Король!» – шептали они, и эхо под сводами замка вторило им. «Король!» – шептали люди, и их шепот, отражаясь от стен, возвращался к ним. Постепенно все собравшиеся вошли с состояние сильного волнения, их захватило эхо и понесло. Даже те, кто со своих мест не мог видеть монарха, и те радостно кричали. Женщина, вцепившаяся мне в руку, ничем от них не отличалась. А все они мало чем отличались от простолюдинов, которым выкатили бочку вина.

Я вытянулся в струну и разочарованно опустился на место. Не на что там смотреть. Бледный, сморщенный старичок со спутанными седыми волосами, поддерживаемый под руки двумя рослыми солдатами, медленно тащился через ряды собравшихся. Изредка он останавливался, кивал кому-то и продолжал путь. Его довели до трона, он тяжело опустился на него и осмотрелся. Судя по тому, как дрогнули уголки его губ, он остался доволен увиденным. Посидев несколько минут, он заговорил:

– Друзья и братья мои.

Голос его слаб, бледен, как он сам, и невнятен. Я вытянул шею, стараясь хоть одним ухом уловить обрывки речи. Над залом повисла тишина.

– Я собрал вас, – тем временем продолжал король, – чтобы сообщить новость. Ни для кого из вас не секрет, что я тяжело болен. А на наше королевство обрушиваются одна беда за другой. Недавно умер мой друг, граф Таерский. Он был человеком государства, но не оставил после себя наследников. Потому в стране возникли волнения. Многие захотели прибрать к рукам его земли. Я их понимаю, земли богаты, и тот, кто будет обладать ими, разбогатеет. Есть те, чьи претензии законны, но другие, как лорд Паарских земель, не имеют на них никакого права. Его единственный довод – это сила и близость границ. Так быть не должно. Я долго думал, – он умолк и отпил из кубка, поданного слугой, – думал над тем, как быть со спорным вопросом. Я решил. – Слова едва сходили с его губ, он часто замолкал и тяжело дышал в эти перерывы. – Это непростое дело, – сказал он и обвел взглядом зал. – Но я решил. Я сам назову человека, который будет владеть оставшейся без хозяина землей. Это весьма достойный человек, много сделавший для государства. Его заслуги должны быть вознаграждены. – Он снова обвел взглядом зал, мне кажется, он просто тянет время. – Сегодня, сейчас, я объявлю его имя. Это…

– Остановитесь, ваше величество! – раздался голос. – Вы совершаете ошибку.

– Кто это сказал? – спросил король, побагровев, если можно назвать багрянцем слабый розовый цвет, проступивший на его щеках. – Кто смеет прерывать короля?

– Тот, кто знает то, чего не знаете вы, – продолжал голос.

– Как ты смеешь? – прорычал король, даже не сделав попытки встать, вместо этого он расплылся по трону.

– Смею! – ответил голос – Я смею просить вас не торопиться с оглашением вашего выбора. Потому что вам не все известно.

– Кто ты, черт тебя возьми? – Король не выглядел удивленным, я в этом готов поклясться. – Выйди, чтобы я тебя видел, или ты боишься?

– Вы можете меня казнить, – ответил голос, – только сначала выслушайте меня.

– Хорошо, – согласился король, – только покажись сначала.

– Как прикажете. – Человек вышел из ниши, находившейся за рядом людей напротив меня.

– Это еще что за хрен? – спросил я, наклонившись к самому уху Тау.

– Граф Ният, – ответила она, – он из очень древнего, но обедневшего рода. Я не знала, что и его пригласят. А ты бы не выражался в приличном обществе. Тут такое не принято.

Ну да, конечно! Я удивленно посмотрел на Тау, не выражаются они, как же. При случае ни один из них не упустит возможности вставить крепкое словцо. Да и бывают случаи, когда оно необходимо. Посмотрел бы я на аристократа, когда ему на ногу лошадь наступит.

– Не смотри на меня, – зашипела Тау, сдавив мне руку. – Так не смотри. Ты же не хочешь, чтобы все узнали, кто ты на самом деле? Не хочешь. Тогда не выражайся, а то тебя выгонят.

– Ясно, – сказал я, хотя ни хрена мне ясно не было. – Давай-ка послушаем, что скажет этот, как там его, хрен.

Тау легонько стукнула меня по спине.

– А-а, – произнес король, – это ты. Как ты попал сюда?

– Обманом, ваше величество, обманом. Но по-другому вы бы не стали меня слушать.

– Тогда говори! – повелел король. – Убить тебя мы всегда успеем.

Граф улыбнулся и в абсолютной тишине произнес:

– Ваше величество, я надоедал вам на протяжении долгого времени, – граф явно настроился на долгую речь, – но вы не желали меня слушать…

– Ближе к делу, – оборвал его король.

– У графа есть наследник, – растерянно выпалил еще живой граф.

По рядам потенциальных преемников пробежал ропот, многие схватились за сердце, прочие за оружие.

– Что ты несешь?

– Правду, ваше величество, только правду. Наследник есть, вернее наследница, и сейчас она въезжает в замок.

Только сейчас? Проклятье, черт возьми, как только сейчас, не может этого быть. Я что, зря тут торчу?

Тишина, повисшая над залом, сдавила уши. В этой тишине было слышно, как шелестят платья и бьются сердца. Ничего не происходило. Никто ничего не сказал. Никто не шевелился. Все ждали, что скажет король. Он ничего не сказал, он рассмеялся.

– Граф, – произнес он, насмеявшись, – вы, должно быть, перепили?

– Ни в коем случае, ваше величество, – низко поклонился граф. – Позвольте мне представить вам и всем собравшимся дочь графа Тимола, законную наследницу Таеры!

Массивные дубовые двери со стуком распахнулись, и в зал вошли две женщины в сопровождении десятка вооруженных до зубов солдат. Лица и тех и других были скрыты. Но как минимум одну из них я узнал. Шепот вырядилась в роскошное голубое платье. Дура, никакой фантазии.

– И которая из них дочь графа? – насмешливо улыбаясь, спросил король, но руки его вжались в подлокотники трона.

– Эта! – ответил граф и сделал шаг к женщинам.

Свет упал на него, и я узнал своего недавнего собеседника. Чертовски мал наш мир. А где его спутница? Я пробежался глазами по залу. Ее не было. И все-таки я не ошибся насчет платья. Она щеголяла в нем перед всеми, а потом передала Шепот, а та прошла внутрь, уже не вызывая подозрений.

Граф замер перед женщинами, обменялся с Шепот какими-то знаками и поднял руку с зажатым в ней платком. Он открыл рот, но в этот момент платок выскользнул и опустился на его сапог. Граф поднял платок и почтительно склонился в поклоне.

– Леди, вы позволите? – Ният, не дожидаясь ответа, протянул руки к вуали, скрывающей лицо второй женщины, одетой в розовое с белым платье. Та отпрянула и попыталась укрыться за голубым платьем. Шепот уверенным движением вернула ее на место и позволила графу снять вуаль.

По залу разнесся стон. В нем мой крик и потонул. Я до последней минуты надеялся, что Шепот одумается и не будет подставлять свою племянницу, но нет, эта старая сучка делала только то, что было выгодно для нее. Мне хотелось броситься к ним, вытащить меч и, отбиваясь от всех аристократов сразу, вырвать Адель из их лап, но длинные пальцы Таурелии впились в мою руку, и я сдержался. Мне пришлось, иначе часть моей руки осталась бы ей на память.

Вместо этого я взглянул на монарха. Вид у него, как, собственно, и у всех вокруг, был какой-то пришибленный. Все, выпучив глаза, смотрели на Адель, и только я, как сумасшедший, крутил головой и судорожно сжимал медальон на груди. Первой в себя пришла Тау. Она подтянула меня к себе и прошептала:

– Это же та самая девушка, что я учила недавно.

– Я знаю, – также шепотом ответил я.

– Так ты все знал? – то ли удивленно, то ли обиженно спросила она.

– Так уж вышло, что да.

– И потому ты ее искал?

– Да, – ответил я. – Знаешь что. Ты это, давай-ка уезжай отсюда. Быстро хватай лошадь и, нигде не останавливаясь, лети домой. И запомни, в случае чего – ты меня не знаешь и никогда не видела. Давай, давай, уезжай быстрее!

– Зачем? – спросила она.

– Поверь мне, – ответил я, – так будет лучше для тебя. Боюсь, дальше все будет не слишком хорошо.

– Чего ты боишься? – Она заволновалась.

– Резни, – ответил я и добавил: – Ты думаешь, они все согласятся признать ее права на Таеру?

Она все правильно поняла и, взяв с меня обещание, что я, если мне повезет выбраться отсюда, приеду к ней, удалилась. Мне стало несколько легче. Хотя бы она не пострадает, да и сдерживать меня больше некому. Надо действовать.

Я начал протискиваться вперед, плохо представляя, что делаю, но тут король пришел в себя.

– Господи, – едва смог выговорить он, – как она похожа на свою мать.

Собравшиеся разделились, одни вторили ему, другие кричали, что это бред. Монарх ни на кого не обращал внимания, он протянул руки к Адели и произнес:

– Подойди ко мне, дитя. Подойди, не бойся!

Побледневшая Адель снова попыталась спрятаться за Шепот, но та толкнула ее еще раз, и у маленькой испуганной девочки не осталось выбора. Едва переставляя ноги, она подошла к королю.

– Боже, – произнес монарх, водя рукой по воздуху перед ее лицом, – ты такая красивая.

Он с трудом поднялся и заключил ее в объятия. По щекам его текли слезы. И эти слезы были настоящими.

Неужели он так рад, что нашлась наследница одной, пусть и очень богатой, области? Ни хрена я в это не верю, тут что-то не так. Я двинулся сквозь толпу.

– Прости, – сквозь слезы говорил король, – прости меня, девочка! Я чуть не совершил ошибку, о которой потом бы сожалел всю жизнь.

– Ваше величество! – Тантрин вышел из-за трона. – Вам не кажется все это слишком странным? – спросил он.

– Что именно? – Не выпуская Адели из объятий, монарх повернулся к нему.

– То, что дочь графа Тимола и наследница Таеры нашлась в тот самый день, когда вы уже выбрали преемника?

– Нет, не кажется, – отрезал король, – а чего ты так испугался? Боишься лишиться притязаний на земли? На ее земли! Так успокойся, я выбрал не тебя.

– Мне не нужны ни эти земли, никакие другие, – опустив глаза, сказал князь. – Мне хватает того, что у меня есть, но вот что нужно Нияту?

– И в самом деле, – окрепшим голосом сказал монарх, – чем я могу отблагодарить вас, граф?

– Я не о благодарности… – начал было князь, но умолк под гневным взглядом короля.

– Мне ничего не надо, – просто сказал граф.

– Тогда я провозглашу мое решение и сейчас же подпишу указ о передаче земель Таеры ее законной наследнице.

Слова короля привели толпу в движение, раздались гневные выкрики. Воспользовавшись всеобщей суетой, я наконец выбрался в первый ряд. От стоящих напротив меня отделился грузный человек с обвисшим животом.

– Что за бред? – загудел он, встав подле Шепот. – Люди, разве вы не видите, король болен. Он готов признать наследницей графа первую уличную девку. Кто знает, что она его дочь? Тому нет доказательств. Слово графа, ха. Кто будет слушать этого нищего. Он не… Ой!

Шепот наступила ему на ногу и двумя точными ударами отправила на пол. Упав, толстяк застыл без движения.

– Кто твоя спутница, девочка моя? – улыбаясь, спросил король у Адели.

– Это моя тетя, – бесцветным голосом ответила она.

– Я была вынуждена так назваться, чтобы иметь возможность всегда быть возле нее, ваше величество, – с поклоном сказала Шепот. – Я должна была заботиться о ней и оберегать ее. Но все это неважно. На самом деле я всего лишь верноподданная вашего величества.

– Хорошо, – сказал монарх. – Я хочу, чтобы все это слышали! Посмотрите на нее! Посмотрите внимательно! Разве вам не видно, как она похожа на свою мать. Но все же сомнения есть и у меня, – задумчиво добавил он. – Граф, есть у вас какие-нибудь более веские доказательства, кроме всем заметного сходства и вашего слова?

– Конечно, есть, ваше величество. Есть документы из вашего архива, доказывающие, что она та, за кого мы ее выдаем… – Граф запнулся, испуганно обвел газами людей и прошептал: – принимаем.

Он залез в сумку, висящую у него на боку, и вытащил оттуда сверток.

– Прошу вас – Граф поклонился и протянул бумаги королю.

– Князь! – Король кивнул головой в сторону Тантрина.

Хозяин замка принял бумаги, развернул их и погрузился в чтение.

– Это подлинная печать государя, – наконец сказал он. – Эти бумаги подтверждают происхождение этой девушки.

– Отлично, – произнес монарх. – Кто-нибудь еще хочет поспорить?

– Я! – сказал скрывавшийся до сих пор на балконе маршал. – Я хочу!

Двери распахнулись, и зал окружили вооруженные люди. Маршал медленно спустился вниз и, улыбаясь, подошел к королю. Его люди принялись тычками и пинками сгонять людей в центр.

– Я не хочу оспаривать ее происхождение, – говорил маршал, не обращая внимания на то, что творят его люди, – для меня же будет лучше, если она та, о ком тут столько сказано. Но я хочу потребовать ее себе в жены. Я считаю, что за столько лет службы я заслужил от вас, ваше величество, маленький подарок.

– Что? – не понял монарх.

– Армия Аринии сосредоточена на границе и готова в любой момент перейти ее. И они перейдут ее, не сомневайтесь. И кто тогда сможет противостоять им? Каждый из вас по отдельности не сможет продержаться и пары дней. Я предлагаю вам свою помощь и защиту. В обмен на Таеру лично для меня.

– Как ты смеешь? – Король позеленел.

– Смею! – засмеялся маршал.

– Предатель! – Шепот рванулась через вооруженных пиками стражников. Но ее сил не хватило, чтобы пробиться к Архарегу. Охрана маршала сбила ее с ног, кто-то пнул ее в лицо. – Предатель, – повторила она, – ты же был согласен за титул. Зачем она тебе?

Король опустился на трон и закатил глаза. Тантрин, лишившись оружия, под наставленным на него арбалетом, шевелил губами, не произнося ни звука. Адель прижалась к трону и озиралась, как затравленный зверь. Никто ничего не делал, и, на беду, у маршала нашлись сторонники среди знати.

– Ты многого не знаешь, – прошипел маршал, наклонившись к Шепот, – ты столько еще не знаешь. Если бы ты знала, ты бы поняла меня. Поверь мне. Нам всем может быть от этого хорошо. Правда, моя милая? – Он обернулся к Адели.

Меня толкнули в спину, я упал к распростертой на полу Шепот. Капюшон свалился с моего лица, она закричала, я поднялся во весь рост. Больше отступать некуда. Нож выскочил из спрятанных на предплечье ножен и сам лег в руку. Первые, кто встал на моем пути, упали, другие оказались чуть умнее. На мне повисло несколько тел, они пытались держать мои руки, пытались свалить меня на землю, даже чем-то кололи, но я все же успел добраться до Архарега. Я ударил его в живот. Потом еще и еще.

Он посмотрел на меня, зажимая рану рукой и, судорожно хватая ртом воздух, смог лишь прошептать:

– Ты? Надо было тебя, сучонка, еще тогда придушить, – и рухнул к моим ногам.

А я стоял и смотрел, как брызжет кровь из его распоротого живота. Я видел, как истекает кровью его тело, чувствовал привкус железа на губах. Я был почти счастлив.

Знать пришла в движение, они обезоружили и частично убили людей маршала, а также тех, кто поддержал его. Адель бросилась ко мне на шею.

– Медный! – простонала она. – Медный, увези меня отсюда!

Мне не дали даже обнять ее. Тантрин, схватив ее в охапку, оттащил в сторону. Меня же, тюкнув по голове, отправили в камеру. Вот я праздник и пропустил.