Маннергейм также указал, что финны готовы принять участие в операции по разоружению немецких войск в северной части Финляндии, но хотели бы договориться в Москве о координации и помощи в этом деле с советским командованием.
      В ночь на 3 сентября по финскому радио выступил с речью премьер-министр Хаксель. Он рассказал о положении дел, о "честном" союзе Финляндии с фашистской Германией, о выходе Финляндии из войны под давлением обстоятельств, но даже не упомянул о требовании Советского правительства разоружить гитлеровские войска, разорвать отношения с Германией.
      Советское правительство вынуждено было сделать решительное заявление: оно настаивало на принятии Финляндией предварительных условий и предупреждало, что только после этого будет вести с ней переговоры о перемирии и мире.
      Заявление СССР возымело действие, и в следующую ночь финское радио передало, что правительство принимает все предварительные условия. К тому же было объявлено о прекращении военных действий финских войск. Тотчас после этого Генеральный штаб получил распоряжение Ставки прекратить огонь против финской армии.
      По окончании военных действий против финнов командование Карельского фронта отдало приказ войскам быть готовыми к наступлению против 20-й Лапландской армии немцев. Ставилась задача разгромить противника, овладеть Петсамо и Салмпярви, закрыть гитлеровцам пути отхода к финским и норвежским портам.
      8 сентября Военный совет Карельского фронта доложил в Москву, что противник приступил к частичному выводу войск на кандалакшском, кестеньгском и ухтинском направлениях к финскому порту Оулу и в Северную Норвегию, фронт в это время перебрасывал по железной дороге некоторые части и соединения с южного фланга в Заполярье для последующего наступления.
      Генеральный штаб внимательно проанализировал обстановку на северном фланге советско-германского фронта. Слагаемых было много, противоречий - не менее. Огонь на финском фронте прекратили, но полной ясности о поведении финской армии пока не было. Предстояла эвакуация или интернирование немецко-фашистских войск. Они уже начали частичный отход на своем правом фланге и проводили его пока без помех.
      Финны выразили готовность принять участие в разоружении немецких войск в северной части Финляндии. Но усилия советских и финских армий в этом отношении еще не были согласованы. Финны хотели договориться обо всем в Москве. Но когда?
      Согласно советской военной теории и практике войны следовало переходить в решительное преследование, если противник начинал отвод своих войск с занимаемых позиций. Как должны были поступить советские войска в данной обстановке, поскольку неминуемо нарушилась бы граница СССР с Финляндией, которую рекомендовалось не пересекать? Если преследовать, то как лучше это сделать, если ударных группировок, необходимых для полного успеха, еще не имелось? Фронт хотя и сохранил нетронутыми войска на немецком участке обороны, но только начинал перегруппировку сил и средств, рассчитанную для решения наступательных задач, и делал это, надо сказать, не очень быстро.
      Было неясно также, по какому плану предполагает действовать командование Карельского фронта в ближайшем будущем.
      Я доложил о наших сомнениях А. И. Антонову. Он сообщил мне, что в Москву уже прибыла финская правительственная делегация для ведения мирных переговоров, но согласился направить К. А. Мерецкову короткую телеграмму с требованием дать ответ по всем неясным вопросам и, таким образом, получить ориентировку на будущее.
      В телеграмме, посланной 10 сентября 1944 г. в 1 час 30 минут, было сказано:
      "Перегруппировка и действия фронта ведутся крайне медленно, ни на одном из направлений не созданы ударные группы для разгрома немецких войск, уже начавших на некоторых участках отход.
      На кандалакшском и кестеньгском направлениях наши войска втягиваются во фронтальные бои с частями прикрытия противника и позволяют ему планомерно отходить, вместо того чтобы отрезать ему пути отхода и разбить его.
      Для доклада Ставке прошу 10 сентября донести конкретный план действий войск правого крыла фронта с указанием группировок, порядка действий, рубежей и сроков их достижения по каждому направлению в отдельности. Антонов".
      Из ответа на телеграмму следовало, что командование фронта готовится осуществить путем глубоких и трудных обходов решительную операцию против немецко-фашистских войск, отходивших с территории Финляндии. Генштаб так и доложил Ставке.
      Верховный Главнокомандующий отнесся с пониманием к намерениям Военного совета, однако с ними не согласился. Его поддержал Народный комиссар иностранных дел, который уже начал предварительные беседы с представителями финского правительства по поводу перемирия. Беседы проводились с большим уважением к суверенитету Финляндии. Основная мысль их заключалась в том, что участь гитлеровских войск на территории Финляндии должна была решаться не нами, а финнами - хозяевами страны. Если им потребуется помощь и они ее попросят, мы поможем. [498 [
      Однако при всех обстоятельствах нам следовало сохранять собственные силы, чтобы разгромить части 20-й Лапландской армии, еще остающиеся на советской земле, и очистить Заполярье от оккупантов.
      После короткого обмена мнениями Ставка направила на Карельский фронт директиву, отменявшую решение фронтового командования как неправильное. "Согласно переговорам с финнами,- указывала директива, - выдворением немецких войск из Финляндии должны заниматься сами финны, а наши войска будут оказывать им в этом только помощь".
      На этом основании Ставка Верховного Главнокомандования запретила фронту вести самостоятельные наступательные операции против немецких войск. "В случае отхода немцев - продвигаться вслед за ними, не навязывая противнику больших боев и не изматывая свои войска боями и глубокими обходными маневрами, для того чтобы лучше сохранить свои силы".
      Решение было, конечно, далеко не обычным, но вполне отвечало условиям обстановки и высшей политики.
      На заседании Ставки возник вопрос: не ринется ли энергичный К. А. Мерецков преследовать противника даже при наличии столь ясных и определенных указаний Верховного Главнокомандования? Решили предупредить и это. В директиве написали: "Ставка требует от Вас точного выполнения ее указаний и еще раз предупреждает, что невыполнение указаний Ставки и Ваши попытки забегания вперед повлекут за собой отстранение Вас от командования фронтом".
      Заканчивалась директива, как всегда, фразой: "Об отданных распоряжениях донести". В данном случае она особенно звучала.
      Надо сказать, что и Генштабу хотелось поскорее разгромить немецкие войска. И нечего греха таить - мы своими устными и письменными запросами толкали вперед командующего фронтом. Так что эта директива была разъяснением не только для К. А. Мерецкова, но и для Генштаба, хотя и писалась его руками.
      14 сентября в Москве начались переговоры о выходе Финляндии из войны. Накануне мне сообщили, что я назначен членом советской делегации, руководил которой Народный комиссар иностранных дел. В состав делегации входили также К. Е. Ворошилов, А. А. Жданов, М. М. Литвинов, контр-адмирал А. П. Александров. Великобританию в переговорах представляли посол Керр и советник-посланник Бальфур. Советские и британские члены делегации действовали от имени всех стран антигитлеровской коалиции. Финны прислали министра иностранных дел К. Энкеля, военного министра генерала Р. Вальдена, начальника генерального штаба генерала Э. Хейнрихса, генерала О. Энкеля.
      Линия обороны противника в Карелии находилась на советской территории кое-где на значительном удалении от границы. Финские войска укрепили все подступы к переднему краю, позициям и опорным пунктам в глубине обороны многочисленными, сложными по конфигурации, различными по техническому устройству и действию препятствиями. Помимо рвов и надолб здесь были минные поля, фугасы, сюрпризы, электризованные и простые проволочные заграждения, всякого рода ловушки, завалы и другие препятствия. Они перекрывали проходимые участки местности, дороги и даже тропы, которые могли служить для движения людей и транспорта. Реки, озера, Финский залив были густо начинены минами и прочими заграждениями на воде. Наконец, все населенные пункты, сооружения связи и железнодорожного транспорта, промышленности и коммунального хозяйства - все это было подготовлено к взрыву, а запасы материальных средств - к уничтожению.
      Мы, военные, должны были сформулировать требования к финской стороне, обеспечивавшие безопасность войск при движении их к границе, сохранность запасов и сооружений. Кроме того, предстояло разработать и сам порядок разграждения на земле и воде, объектов на местности, сохранения хозяйственных и других построек. Пришлось подумать относительно гарантий личной неприкосновенности жителей на советской территории, временно оказавшейся у финнов, и о том, чтобы их не угнали за рубеж.
      Работать было нелегко, но сознание важности задачи придавало сил. Напряжение, темп работы были исключительно велики. Глава делегации СССР с нами советовался до начала заседания и, если требовалось, в ходе его - с помощью коротких записок, передаваемых через стол. В них ставились вопросы или в двух словах сообщалась точка зрения. Отвечать нужно было немедленно, чтобы не прерывать делового хода переговоров.
      Переговоры проходили ежедневно по нескольку часов. Оставалось некоторое время для подготовки к следующему заседанию. Для меня это было особенно важно, поскольку от основной работы никто не освобождался. Приходилось ловить минуты, чтобы подготовить и доложить необходимые распоряжения по согласованным вопросам на фронты. Отвод финских войск назначили с 9 часов 21 сентября 1944 г.
      Особое место занимал на переговорах вопрос о разоружении германских наземных, морских и воздушных сил в Финляндии, оставшихся после 15 сентября. Финны обязывались произвести разоружение этих войск и передать их личный состав советскому командованию как военнопленных, причем Советское правительство оказывало финской армии помощь. В приложении к статье 2 соглашения о перемирии, кроме того, оговаривалось, что финское военное командование передает нам все имеющиеся у пего сведения о германских вооруженных силах и планах операций против СССР и других стран антигитлеровской коалиции.
      При обсуждении вопроса о разоружении немецко-фашистских войск больших трудностей не возникло. Задача эта, как помнит читатель, встала еще до начала официальных переговоров, и финны ехали в Москву, уже настроившись, что ее придется решать одновременно с другими, самыми неотложными. СССР и союзники настаивали на безусловном выполнении этого пункта, так как считали, что оставить немецко-фашистские войска в Финляндии нетронутыми на длительный срок означало бы иметь готовый вспыхнуть вновь очаг военной опасности на финской земле.
      Третий пункт соглашения был сугубо техническим. Финляндия предоставляла по требованию советского командования (а оно, напоминаю, выступало от имени всех союзников) ряд аэродромов на южном и юго-западном побережье страны. Аэродромы были нужны для авиации, обеспечивавшей операции советских сил в Эстонии и против немецкого военно-морского флота в северной части Балтики. В приложении к статье оговаривалось также право союзных военных кораблей пользоваться территориальными водами, портами, пристанями и якорными стоянками Финляндии. На финское правительство возлагалось содействие материально-техническому обслуживанию кораблей.
      Предусматривался также порядок пользования железнодорожными и иными путями, подводящими в районы аэродромов, передачи метеоинформации и организации необходимых видов обеспечения деятельности авиации, кораблей и других боевых средств в Финляндии.
      Наконец, определялся порядок перевода финской армии на мирное положение в течение двух с половиной месяцев со дня подписания соглашения, поскольку нельзя было рассчитывать на участие финской армии в последующих операциях по ликвидации немецко-фашистских войск в Заполярье.
      Так оно и было в действительности. Ставка и Генеральный штаб полагались на собственные силы Красной Армии и Военно-Морского Флота, которые блестяще выполнили задачу разгрома оккупантов на севере.
      Этими пунктами исчерпывалась в основном военно-техническая сторона переговоров. Правда, были и другие вопросы, требовавшие консультаций с военными. Например, мы отказывались от прав на аренду полуострова Ханко и получали территорию и водные пространства для создания военно-морской базы в районе Порккала-Удд. Так или иначе - представителям Генштаба пришлось широко участвовать в переговорах.
      19 сентября в 12 часов А. А. Жданов - член Военного совета Ле-нинградского фронта, будущий председатель Контрольной комиссии в Финляндии - от имени союзников подписал соглашение о перемирии с Финляндией и необходимые к нему приложения.
      Указания не изматывать войска и не ввязываться пока в сражения были точно выполнены. К. А. Мерецков отдал соответствующие распоряжения по армиям. Вскоре, однако, возникли осложнения. Как и предусматривалось соглашением, финны оттянули свои войска за линию государственной границы. Наши же войска действовали по-разному: там, где были финны, они вышли на границу, а там, где отходили гитлеровцы, продолжали продвигаться вслед за ними по финской территории.
      19-я армия получила задачу занять Куолоярви и выйти в очень важный район Рованиеми - основной узел путей на севере Финляндии. Такое положение армии позволяло в случае необходимости оказать финнам реальную помощь при выдворении немцев из страны.
      Части 20-й Лапландской армии оказались неспособными создать новый фронт на территории Финляндии. Они были вынуждены медленно отходить на запад к портам Балтики для последующей эвакуации морем и на север - в район Петсамо, где намеревались прочно обороняться.
      Арьергардные части противника с утра 25 сентября начали отход, о чем в Генштаб доложил К. А. Мерецков. 19-я и 26-я армии двинулись вперед.
      Финские войска тоже потянулись за немецкими, но крайне медленно и с большим отрывом от них. Разведка Карельского фронта доносила, что финны соприкосновения с противником не имеют и дают ему возможность беспрепятственно уходить из района Куолоярви, Рованиеми.
      В этот момент в полосе войск Карельского фронта возникло сложное и чреватое неожиданными последствиями положение, которое заметил К. А. Мерецков: двигаясь за немцами, 19-я армия Г. К. Козлова могла оказаться между немецкими и далеко от них отставшими финскими войсками. "Как поступить в том случае, спрашивал Мерецков Генштаб, - если финны действительно будут оторваны от немцев, а мы будем двигаться по пятам за немецкими войсками и таким образом финские войска окажутся позади частей 19-й армии?" Он просил информировать о положении финских войск, выделенных для разоружения немцев, чтобы регулировать действия своих частей.
      В Генштабе тщательно проверили возможность возникновения этой нежелательной ситуации. Оказалось, что Мерецков прав. 26 сентября обстановку доложили в Ставке, отметив, что наши войска могут втянуться в бой в условиях, противоречащих духу соглашения. При этом финны не только останутся в стороне, но и получат возможность протестовать, поскольку операции советских войск на территории Финляндии предусматривались соглашением о перемирии только по их просьбе.
      Ставка, внимательно рассмотрев обстановку на северном фланге советско-германского фронта, согласилась с мнением Генштаба и командования фронта: втягиваться в бой с немцами, имея в тылу наших войск финскую армию, крайне нежелательно.
      Решение, принятое тогда Ставкой, состояло в следующем: войскам 19-й армии в глубь Финляндии не продвигаться, а занять пограничный район западнее Куолоярви, где остановиться и пропустить на север войска финнов. Обладание данным районом предоставляло также возможность действовать на северо-запад для оказания помощи финской армии в случае нужды. Дальнейшее продвижение войск генерала Козлова производить только с разрешения Ставки. Одновременно Ставка поставила Карельскому фронту задачу подготовить наступательную операцию силами 14-й армии и фронтовых средств усиления с целью очистить от противника район Петсамо. Начинался заключительный этап борьбы против оккупантов в Советском Заполярье.
      Мы уже отмечали, что условия боевых действий в Заполярье были весьма трудными и своеобразными. В этом суровом крае шла напряженная борьба. Советские войска мужественно отразили мощный натиск противника в 1941 г. и с тех пор не дали ему сделать вперед ни шагу. Оборона Заполярья вошла золотой страницей в летопись войны наряду с другими славными битвами за честь и независимость Советской Родины. В ознаменование доблести и мужества советских воинов была учреждена особая медаль "За оборону Советского Заполярья" как знак признательности социалистического Отечества героям полуночных широт.
      К. А. Мерецков давно ждал указаний Ставки на подготовку и проведение операции в Заполярье и, как только они были получены, представил в Москву план действий в районе Петсамо.
      14-й армии Карельского фронта противостоял 19-й горный корпус "Норвегия" 20-й Лапландской армии немцев, усиленный егерскими н другими частями. Противник держал здесь оборону три года и создал прочные позиции с железобетонными сооружениями на отдельных участках. Гитлеровское командование намеревалось не отступать ни на шаг, упорно удерживать район никелевых разработок. Огромные необжитые пространства Заполярья не позволили оккупантам организовать сплошной круговой обороны. Южный фланг укрепленных позиций противника терялся у финской границы восточное горы Матерт. Особенно сильной оборона была на подступах к Петсамо, Луостари, Никелю. Немецко-фашистское командование использовало здесь труднодоступные реки - Бол, Лица, Титовка, Печенга, многочисленные озера, приспособило к бою крутые скаты холмов.
      Наиболее прочные укрепления в центре обороны противника занимала 2-я горнострелковая дивизия немцев. Ее войска удерживали направление на Луостари, Петсамо. В случае разгрома этой дивизии, на которую как бы опирались все остальные силы немецкой обороны, открывалась дорога к названным населенным пунктам.
      К. А. Мерецков, правильно оценив роль 2-й горнострелковой дивизии противника, решил направить против нее главный удар, прорвать немецкую оборону на узком участке фронта к югу от озера Чапр, развить успех на всю глубину оперативного построения противника и овладеть Петсамо. На остальном фронте в период прорыва предполагалось обороняться слабыми силами 45-й стрелковой дивизии и 3-й мотострелковой бригады. Вместе с тем командующий предусмотрел обход открытого южного фланга вражеской обороны, выделив для этого 126-й и 127-й легкие стрелковые корпуса. Один из них, 127-й, получил задачу выйти в район Салмиярви (с большим отрывом от главных сил), чтобы изолировать немецкий гарнизон в районе Никеля от путей отхода в Норвегию. Затем командующий намеревался прикрыться со стороны Салмиярви, откуда ожидал возможных контрдействий противника, а главными силами повернуть на северо-восток и разгромить оборону немецко-фашистских войск по реке Титовка. В этот момент ранее оборонявшиеся войска 45-й стрелковой дивизии и 3-й мотострелковой бригады также переходили в наступление и наносили удар по обороне противника с фронта. На участке прорыва создавалась артиллерийская плотность в 160-170 орудий и минометов на километр фронта, обеспечивалось значительное превосходство в воздухе.
      Ставка рассмотрела предложения Военного совета Карельского фронта и с планом в основном согласилась. Однако при этом сделала существенные поправки, которые касались прежде всего взаимодействия 14-й армии с Северным флотом. Последний мог выделить в период прорыва обороны противника значительные в той обстановке десантные силы и средства в районе полуострова Средний, а в ходе операции - и для действий в различных пунктах морского побережья. Эти возможности нельзя было не использовать.
      Командующему Северным флотом адмиралу А. Г. Головко было приказано организовать наступление бригад морской пехоты с указанного полуострова в южном направлении. Удары моряков нацеливались прямо в тыл обороны гитлеровцев по реке Титовка и при активном проведении должны были дезорганизовать ее во взаимодействии с фронтальными ударами выделенных для этого небольших сил 14-й армии.
      Предусмотренный К. А. Мерецковым маневр на Титовку был сложен. К тому же при наступлении моряков Северного флота с полуострова Средний в нем вообще отпадала всякая необходимость.
      Ставка указала фронту: "Не распылять сил для действий на северо-восток вдоль р. Титовка". И потребовала главные усилия направить на быстрейшее овладение Петсамо. Что же касается 127-го легкого стрелкового корпуса, то было приказано не выбрасывать его далеко вперед на Салмиярви с рискованным отрывом от главных сил, а двигать уступом за левым флангом наступательной группы наших войск.
      В начале октября 1944 г. к району прорыва южнее озера Чапр были сосредоточены 131-й и 99-й стрелковые корпуса, закончился подвоз материальных средств. Был готов и Северный флот. 7 октября войска 14-й армии генерала В. И. Щербакова перешли в наступление. Им сопутствовал большой успех: оборона противника была прорвана. 126-й легкий стрелковый корпус умело обошел открытый фланг немецких войск с юга и к исходу третьего дня наступления оказался уже западнее Луостари. Фронтальный прорыв в сочетании с обходным маневром наших войск вынудил противника ослабить сопротивление на позициях восточное Петсамо. Этому помог также стремительный удар бригад морской пехоты с полуострова Средний в ночь на 10-е и с утра 11 октября. Моряки сломили сопротивление противника на хребте Муста-Тунтури и повернули на запад.
      12 октября наши войска овладели Луостари и на следующий день вышли на подступы к Петсамо. Бои шли с большим ожесточением. 368-я стрелковая дивизия под командованием генерал-майора В. К. Сопенко в течение суток отразила 16 контратак противника. В воздушных боях авиация фронта сбила 66 самолетов.
      15 октября соединения ударной группировки войск Карельского фронта при содействии частей Северного флота форсировали реку Петсамойоки и овладели городом Петсамо. Герои-североморцы лихим ударом захватили порт Линахамари, прикрывавший Петсамо с севера.
      Разгром немецко-фашистских войск в Заполярье стал фактом. Штаб Карельского фронта в оперативной сводке к 7 часам 16 октября докладывал в Генеральный штаб: "Остатки разбитых частей противника в районе Петсамо отходят по дороге в северо-западном направлении на территорию Норвегии... "
      Военный совет Карельского фронта уже планировал последующие действия с целью очистить весь район к северо-западу от Петсамо до Баренцева моря и на запад до государственной границы с Норвегией, овладеть районом никелевых рудников. Командующий просил разрешить фронту преследовать остатки разбитого противника на территории Норвегии и перейти для этого государственную границу.
      Ставка разрешила переход границы с Норвегией и развитие наступления советских войск на Киркенес, который являлся основной базой противника в данном районе. На финской территории удары Карельского фронта должны были осуществляться на юго-запад вдоль финско-норвежской границы в направлении Никеля и Наутси. Эти два пункта лежали в центре разработки никелевых руд и на основном пути из Лапландии в глубь Финляндии и Норвегии. Задача разгрома немецких войск в этом районе легла на плечи воинов 31-го стрелкового и 127-го легкого стрелкового корпусов. С началом операции оба соединения находились во втором эшелоне 14-й армии и выдвигались вслед за наступающими войсками первого эшелона. Но с рубежа Луостари 18 октября 1944 г. они нанесли удар на Никель вдоль единственной тогда дороги, отклоняясь влево от главного удара советских войск.
      Как известно, военное искусство со времен Эпаминонда требует сосредоточения основных сил войск на направлении главного удара. На данном этапе борьбы за освобождение Заполярья от гитлеровских оккупантов этого как раз не требовалось. Основные силы противника были разгромлены, и какой-либо компактной группировки их уже не существовало.
      Поэтому командование фронта могло без особого риска разделить свои войска для действий в расходящихся направлениях. Это была оправданная условиями борьбы мера. 22 октября был взят Никель, а вскоре войска 31-го стрелкового и 127-го легкого стрелкового корпусов вошли в Наутси.
      25 октября главные силы 14-й армии освободили Киркенес. Одновременно 126-й легкий стрелковый корпус выдвигался из района Ахмалахти по норвежской земле в направлении Нейдена. Разрозненные и дезорганизованные части разбитого противника бежали в глубь Норвегии. Там их встречали огнем бойцы норвежского движения Сопротивления.
      Ночью 29 октября 1944 г., когда советские войска оставили позади небольшой норвежский населенный пункт Нейден, Военный совет Карельского фронта доложил И. В. Сталину, что противника перед нашими войсками нет. Задача очищения советского Севера от гитлеровских оккупантов была выполнена полностью.
      25 октября 1944 г. в Москве прозвучали два победных салюта. Один - в честь войск Карельского фронта, которые во взаимодействии с частями Северного флота освободили Киркенес. В тот день наш солдат пересек границу страны, одной из первых подпавшей под иго гитлеровских захватчиков. Кроме Киркенеса были освобождены населенные пункты Стурбугт, Якобснэс, Эльвенэс, Бьеркхейм, Санднес, Бьерневанд, Лонгфьордботн, Нигорд, Фоссгорд, Лангли, Сванвик.
      Норвежское правительство направило в Москву послание, где было сказано, что население Северной Норвегии встретит советские войска как своих освободителей. Действительно, норвежские граждане стали не только нашими друзьями, но и соучастниками в борьбе за победу над общим ненавистным врагом.
      ...Холодные воды Яр-фьорда преградили подступы к Киркенесу с востока. Подвесной мост был разрушен. Трудно, очень трудно форсировать такой глубокий и широкий залив со скалистыми обрывистыми берегами, на другой стороне которого оборонялся сильный и коварный враг. Командование фронта ввело тогда в дело приданные войскам лодки-амфибии. От взрывов вражеских снарядов, под ударами крутой волны легкие амфибии не всегда доходили до цели, переворачивались, увлекая в пучину бойцов с тяжелым вооружением. Когда бой достиг критической точки, на воде появились приземистые и устойчивые рыбачьи боты. Их вели владельцы - местные жители, знающие каждый камень сурового берега фьорда. Под артиллерийским и пулеметным огнем противника норвежцы спасали попавших в беду советских солдат и по указанию наших командиров переправляли подразделения войск на другую сторону. Один из норвежских патриотов, М. Гансен, перебросил на своем боте целый стрелковый батальон. Многих воинов переправили Т. Балло, С. Мартенсен, О. Гансен и П. Гансен. Нашлось для храбрецов норвежцев много дел и на берегу: тушить возникшие в городе пожары, срочно восстанавливать мосты, чтобы пропустить советские войска и технику. Здесь отличились А. Мартенсен, У. Холстенсен. Последний обезвредил заложенные в электростанцию фугасы и сохранил ее до подхода советских частей.
      Подобные картины наблюдались и в глубине норвежской территории, когда войска Карельского фронта форсировали реку Нейден-эльв. Опять молчаливые бородатые норвежцы перебрасывали наших солдат на своих лодках к другому берегу реки под сильным огнем противника. Так, Э. Кайкунен переправил 135 советских воинов, А. Лабаху - 115, Л. Сирин и У. Ладаго - по 95, П. Хендриксен - 76. Были и другие герои, чьих имен, к сожалению, не сохранили боевые донесения. Единая цель и самоотверженность советского солдата, подавшего норвежцу руку помощи в трудную военную годину, сделали традиционную дружбу наших народов еще крепче.
      Вступление войск Карельского фронта на землю Норвегии создало благоприятные возможности для планомерной деятельности сил норвежского Сопротивления. В нашей стране хорошо понимали и ценили значение и трудности той борьбы, которую норвежские патриоты не прекращали в тяжелые годы гитлеровской оккупации. Советское правительство и военное командование всемерно помогали этой борьбе. В Москве норвежская военная миссия во главе с полковником Далем выполняла задачи, аналогичные задачам военных миссий других антифашистских стран. С ее помощью, в частности, осуществлялось взаимодействие советского Верховного Главнокомандования с командованием вооруженных сил Норвегии. К моменту выхода войск Карельского фронта на государственную границу с Норвегией Генеральному штабу стало известно, что норвежское правительство готовит на территории других стран специальные отряды, насчитывавшие по несколько сот человек, для выполнения боевых задач на родине. Такие отряды должны были стать ядром норвежских вооруженных сил. Теперь назрел момент, когда эти военные формирования могли прибыть на север своей страны. Об этом уже велись переговоры, и портом назначения транспортов с солдатами был назначен Мурманск.
      Жизнь, однако, не стояла на месте, и до прибытия норвежских войск на освобожденной территории страны надо было налаживать работу но ликвидации последствий оккупации. Норвежское королевское правительство через свою военную миссию в СССР дало понять, что будет признательно, если Красная Армия, вступив на территорию страны, окажет посильное содействие местной администрации и силам норвежского Сопротивления.
      Прибытие норвежских войск задерживалось. Путь к Мурманску оказался нелегким и опасным. Поэтому первоначальную организационную работу, подготавливающую сотрудничество советских войск и норвежских боевых сил на освобожденной Карельским фронтом территории Норвегии, пришлось взять на себя командованию 14-й армии. Оно опиралось при этом на послание норвежского правительства Советскому правительству, на обращение короля Хокона к народу Норвегии и на соглашение о гражданской администрации на норвежской территории, заключенное 17 мая 1944 г. правительствами СССР, США и Великобритании с правительством Норвегии. По этому соглашению союзным командованиям на время военных действий предоставлялось право верховной власти по отношению к гражданской администрации.