Генеральный штаб в годы войны

      Вместе с советскими войсками доблестно сражались наши боевые югославские товарищи и воины болгарской армии. Как только советские войска обрушились на врага в районе Неготина, 14-й корпус НОАЮ подверг ударам пути сообщения врага, ведущие через горы в тыл.
      Ожесточенные бои разгорелись в районе города Заечар. Здесь 19-я стрелковая дивизия генерал-майора П. Е. Лазарева из состава 64-го стрелкового корпуса блокировала гарнизон противника. Враг закрепился на выгодных рубежах и упорно отбивался. Дивизию усилили мотоциклетным батальоном 4-го гвардейского мехкорпуса. К утру 8 октября разгром немецко-фашистских войск закончился, причем взяли почти 1600 пленных. Путь через горы был открыт.
      Тесное взаимодействие между советскими, югославскими и болгарскими войсками было установлено на нишском направлении. Болгарская армия теснила противника с востока, с севера его гнали советские части и 45-я югославская дивизия, а с запада и юга врагу наносили удары части 47-й и 24-й дивизий НОАЮ. Особенно ощутимой была помощь НОАЮ, когда советские войска форсировали Мораву у Велика Плана. Части и соединения 1-го Пролетарского корпуса Народно-освободительной армии тоже наступали в этом районе и содействовали удержанию и закреплению захваченного нами плацдарма. Они активно взаимодействовали с советскими воинами в районе Топола, Младеновац, примыкавшем непосредственно к оси движения главных сил советских войск на Белград. В ожесточенных боях по разгрому противника в районе Тополы и в других сражениях была скреплена совместно пролитой кровью боевая дружба воинов советской и югославской армий.
      В ходе Белградской операции решались не только весьма важные военные задачи, но и вопросы интернациональной дружбы и боевого товарищества народов, совместно боровшихся с гитлеровскими оккупантами. И. В. Сталин и И. Броз Тито договорились, что Белград будут брать войска Красной Армии и НОАЮ, вместе они и войдут в город. К сожалению, мы в Генеральном штабе не учли того обстоятельства, что скорость наступления советских танков значительно превосходила скорость передвижения югославских войск, не имевших тогда ни танков, ни автомашин. Не учли этого в должной мере и в штабах фронта и армий. Танки 4-го гвардейского механизированного корпуса, вырвавшись вперед, стали нести потери от огня противника, поскольку собственной пехоты у корпуса было относительно немного, а югославская пехота не поспевала за ними. Об этих неувязках в наступлении советских и югославских войск напомнила Генштабу телеграмма Н. В. Корнеева от 13 октября, помеченная югославским телеграфистом не совсем обычным грифом: "По радио, очень молния". Телеграмму доложили Ставке. На 3-й Украинский фронт пошла депеша, требующая посадить на наши танки югославскую пехоту и совместно быстрее брать Белград.
      Ф. И. Толбухин к тому времени и сам заметил некоторый разнобой в наступлении войск и обратился к маршалу Тито. Оба они стремились сбить оборону противника, не позволить ему отводить войска. В пределах Белграда враг мог, опираясь на городские сооружения, организовать прочную оборону и вынудить наступающих начать осаду города. Всем было понятно, что это значило: не только были бы потеряны время и люди, но подвергся бы разрушению и сам город. Следовательно, торопиться вперед нужно было и танкам, и пехоте - и не порознь, а только вместе.
      Во исполнение указаний Ставки Ф. И. Толбухин попросил Верховного Главнокомандующего НОАЮ посадить свою пехоту на советские танки и автомашины для совместного захвата Белграда и тем самым ускорить темп развития операции. Маршал Тито, конечно, сразу же дал согласие. Уже 14 октября первые советские танки с десантом из наших автоматчиков и бойцов 1-го Пролетарского корпуса завязали сражение за Белград.
      О боях в югославской столице написано много как у нас, так и в Югославии. Можно лишь подчеркнуть, что противник сумел перебросить сюда некоторые свои силы, и бои в Белграде носили крайне напряженный характер. Особенно сильное сопротивление враг оказывал в районе старинной крепости Калемегдан. В тесном взаимодействии с советской пехотой и танками 4-го гвардейского механизированного корпуса в Белграде вели бои части 1, 5, 6, 11, 16, 21, 28 и 36-й пехотных дивизий Народно-освободительной армии Югославии.
      Успешный разгром врага в значительной мере был предопределен тем, что, как ни стремилось немецко-фашистское командование отвести в Белград с юго-востока и юга более чем 20-тысячную группировку своих сил, ему это не удалось. В то время как развертывалось сражение за столицу Югославии, на юго-восточных подступах к ней разгорелись упорные бои. Здесь в тесном взаимодействии наступали 75-й стрелковый корпус 57-й армии, 14-й югославский корпус, части 5-й ударной дивизии 1-го Пролетарского корпуса НОАЮ, наша 5-я отдельная мотострелковая бригада. Они успели отрезать, зажать врага в клещи и приступили к его уничтожению. Особенно хорошо действовали 15-я - под командованием гвардии полковника М. А. Андрианова и 14-я - под командованием гвардии полковника Н. А. Никитина гвардейские механизированные бригады 4-го мехкорпуса. О доблестных действиях этих бригад доложил в Главное политуправление генерал И. С. Аношин - начальник политуправления 3-го Украинского фронта, прибывший в Белград вместе с передовыми частями.
      На подступах к столице противник оставил около 200 орудий разных калибров и 1500 автомашин с грузами. Остатки разгромленных немецко-фашистских войск рассеялись по лесу южнее горы Авала, где их продолжали добивать югославские воины.
      20 октября командир 4-го гвардейского механизированного корпуса гвардии генерал-лейтенант танковых войск В. И. Жданов и командир 1-го Пролетарского корпуса Народно-освободительной армии Югославии генерал-подполковник Пеко Дапчевич доложили командованию об освобождении столицы Югославии. Тогда же состоялся общегородской митинг. Только что вышедшие из боя командиры героических войск - советский генерал Жданов и югославский генерал Дапчевич выступили перед жителями Белграда с горячими речами и крепко обнялись. Тысячи людей громко приветствовали боевых побратимов. А вечером того же дня в Москве прогремел артиллерийский салют доблестным воинам 3-го Украинского фронта и войскам Народно-освободительной армии Югославии.
      21 октября маршал Тито прислал командующему 3-м Украинским фронтом благодарственное письмо.
      "Прошу,- писал он,- передать вверенным Вам войскам, действующим в направлении Белграда, следующее: выражаю свою благодарность бойцам, офицерам и генералам частей Красной Армии, которые совместно с частями НОАЮ освободили нашу столицу Белград.
      Ваш героизм и упорство, проявленные в ожесточенных боях по освобождению Белграда, народы Югославии всегда будут помнить как незабываемый героизм войск Красной Армии. Ваша кровь и кровь бойцов ПОАЮ, пролитая в совместном бою против общего врага, навеки закрепит братство народов Югославии с народами Советского Союза".
      Многие советские воины были награждены югославскими орденами, а генерал В. И. Жданов получил звание Народного Героя Югославии.
      Во время боев за Белград в Генеральном штабе, Верховном штабе НОАЮ и штабе 3-го Украинского фронта уже думали над тем, как развивать операции после освобождения города. Немецко-фашистское командование старалось вывести на север основную массу своих войск, располагавшихся в Греции и на юге Югославии. Войска противника шли по железным дорогам и шоссе западнее Белграда и вдоль побережья Адриатического моря. Наиболее удобным и коротким путем для них была долина реки Западная Морава.
      Военный совет 3-го Украинского фронта 15 октября обратился в Генеральный штаб с предложением перехватить пути отхода противника на север. Ф. И. Толбухин, В. М. Лайок и А. П. Тарасов доложили, что достигнутые 3-м Украинским фронтом, Народно-освободительной армией Югославии и болгарской армией рубежи западнее Южной Моравы уже сейчас дают возможность овладеть Чачаком и Кралево, захват которых поставил бы преграду немецко-фашистским войскам. Предлагалось теперь же нанести удар частью сил 57-й армии в направлении Горни-Милановац, Чачак с последующим развитием наступления на Кралево. Одновременно наносился бы удар на Крагуевац.
      Мнение командования фронта разделял Верховный штаб НОАЮ и лично маршал Тито. Югославские товарищи вместе с тем полагали, что после взятия городов Чачак и Кралево врагу останется единственный путь отхода из Албании и Греции через Черногорию и Санджак на Сараево. "Дабы лишить противника этой возможности,- писал маршал И. Броз Тито командующему 3-м Украинским фронтом 18 октября, - считаю (нужным) основные силы Белградской группы вверенных Вам войск направить через Лазаревац, Валево, Зворник, Власеница и овладеть Сараево... Для совместных действий с частями 3-го и 5-го армейских корпусов НОАЮ по быстрейшему овладению Сараево предлагаю направить части 4-го гвардейского механизированного корпуса". Одновременно сообщалось, что районы, где должны были проходить советские и взаимодействующие югославские войска, освобождены от немецко-фашистских частей,
      Однако ни тот, ни другой план не были осуществлены. Вопрос о перехвате путей отхода противника решили по третьему варианту: путем совместных операций югославских и болгарских войск в районе Приштина, где проходила последняя железная дорога, используемая противником для эвакуации немецко-фашистских войск из Греции на север. О плане операции и взаимодействии югославские и болгарские штабы быстро договорились, а затем провели успешное наступление.
      В конце октября 1944 г. соединения и части 3-го Украинского фронта, выполнив задачу на территории Югославии, уходили в новый поход. Для дальнейшей помощи нашим югославским друзьям оставались только советские летчики, достойно продолжавшие военные и интернациональные традиции, окрепшие в славные дни Белградской операции. Наши авиаторы должны были поддержать войска НОАЮ в предстоящих операциях по окончательному разгрому противника: в стране еще оставались по крайней мере десять немецких дивизий и почти двести тысяч недобитых войск Павелича, Недича, Рупника и Михайловича.
      В октябре 1944 г. более четко обозначился замысел немецко-фашистского командования в Югославии. Оно не только спешно отводило свои войска на север, но и форсировало строительство оборонительных рубежей по рекам Драва, Сава и Дрина. Эти рубежи, по-видимому, предназначались для того, чтобы прикрыть отход гитлеровских сил из Италии и Югославии в Венгрию и Австрию. На линии Триест, Марибор, Братислава тоже спешно готовились хорошо укрепленные позиции, или, как их называли сами немцы, "рубежи решительного сопротивления". Они должны были обеспечить сплошной фронт немецко-фашистских войск от Италии до Венгрии. Противник ждал, что советское командование будет вбивать клин в этот фронт, и готовился к противодействию.
      В советском Генеральном штабе видели, что если врагу удастся вывести войска в оборону на триестско-братиславский рубеж, то обеспечивалось хорошее взаимодействие венгерской и итальянской группировок и выгодное фланговое положение в отношении войск 2-го Украинского фронта, которые резко выдвинулись на север. При этом между левым флангом фронта Р. Я. Малиновского и фронтом Ф. И. Толбухина существовало весьма значительное и слабо занятое войсками пространство примерно от Сомбора до города Новисад. Чтобы не допустить объединения пока еще разрозненных немецких группировок в сплошной фронт, следовало до наступления осенне-зимней распутицы перейти к активным операциям 3-го Украинского фронта. Основным направлением наступления могли стать доступные для всех родов войск долины рек Драва и Мура, где имелась наибольшая вероятность создания того самого клина, которого так боялся враг. Вот почему, выводя корпуса 57-й армии в район Сомбора, мы ориентировали командующего относительно возможности наступления в западном направлении.
      В первой половине ноября в Ставке подводились итоги операций 1944 г. и разрабатывался замысел кампании 1945 г. Большое внимание уделили и войскам 3-го Украинского фронта, составлявшим левый фланг советско-германского фронта. В Москву тогда прибыл Ф. И. Толбухин с операторами и 7-8 ноября работал с нами.
      В Ставке рассматривались две точки зрения. Одна, которую первоначально поддерживал Ф. И. Толбухин, состояла в том, чтобы наступать на Вену. Ожидалось, что при столь глубоком нашем ударе противник, обороняющий район Будапешта, сам оставит Венгрию под угрозой выхода советских войск ему в тыл. Другая точка зрения отрицала необходимость такого удара в данной обстановке. Ее сторонники, в том числе Генеральный штаб, полагали нужным прежде всего оказать непосредственное содействие 2-му Украинскому фронту под Будапештом, чтобы окружить и полностью разгромить здесь противника. В этом случае открывался бы путь не только на Вену, но и в Чехию, а оттуда через Рудные горы, Судеты и по долине Эльбы - в Германию. Победило второе мнение. Командующему 3-м Украинским фронтом было дано время на то, чтобы в этом плане отработать свои соображения.
      С Верховным штабом НОАЮ поддерживались самые тесные отношения. Югославские товарищи тоже думали о том, как лучше разгромить противника в северной части страны, куда уже подтягивались новые гитлеровские войска. С 1 ноября в районе Чачак, Кралево разгорелись кровопролитные бои с крупными силами противника, отходящими на север. Ожесточенный характер боев в этом районе объяснялся тем, что здесь проходила железная дорога, остававшаяся пока в руках гитлеровцев. В этих боях покрыли себя славой 17, 23, 25 и 2-я Пролетарская пехотные дивизии Народно-освободительной армии Югославии. Они отбили атаки крупных сил пехоты и танков противника и сами перешли к наступательным действиям, опрокинули врага и мертвой хваткой вцепились в него, не давая планомерно отводить войска.
      С разгромом белградской группировки противника НОАЮ приобрела для себя обширную и выгодную во всех отношениях территорию базирования, откуда она была в состоянии решительно влиять на ход операций в северной и центральной частях Югославии, где находились вражеские войска. Теперь Народно-освободительная армия стала действовать еще более активно. Характерным примером возросшего ее военного искусства становилось окружение значительных группировок немецких войск и полное их уничтожение в течение непродолжительного срока. Так, югославская приморская группа и 3-я пехотная дивизия окружили, а затем уничтожили противника в районе Даниловград, Скадар, Подгорица. Воины 8-го армейского корпуса создали котел для противника в районе Книна и полностью уничтожили здесь пехотный полк немецко-фашистских войск. 25-я дивизия НОАЮ окружила и ликвидировала врага в районе Гуча.
      Большое значение имело наступление частей НОАЮ в Герцеговине, предпринятое в феврале 1945 г. Тогда перед Верховным штабом встала необходимость ликвидировать оборону противника в районе Мостара - главного города Герцеговины. Враг, обороняясь здесь, запирал подступы с юго-запада к другому, еще более важному городу и узлу коммуникаций - Сараево, откуда шли пути в Хорватию. В период с 6 по 15 февраля части 8-го корпуса и 29-й дивизии 2-го корпуса Народно-освободительной армии успешно провели под Мостаром хорошо задуманную и организованную операцию. В наступлении приняла активное участие югославская танковая бригада. Враг потерпел чувствительное поражение - 369-я пехотная дивизия немцев была разбита, более 1200 ее солдат и офицеров попало в плен. Мостар и значительная территория Герцеговины были освобождены. Опасаясь за Сараево, гитлеровское командование отказалось от переброски в Венгрию пополненной после недавних боев дивизии "Принц Евгений". Советский Генеральный штаб высоко оценил эту помощь югославских боевых товарищей.
      С ноября 1944 г. по май 1945-го заметную помощь войскам НОАЮ оказали советские летчики авиационной группы генерала А. Н. Витрука. Группа была создана после переговоров маршала Тито в Москве. Верховный Главнокомандующий Народно-освободительной армией попросил тогда оказать содействие югославам с воздуха. Признав просьбу обоснованной, Государственный Комитет Обороны постановил передать народной Югославии авиагруппу из двух авиадивизий (10-й гвардейской штурмовой и 236-й истребительной). Передавались также необходимые части базирования (9-й район авиационного базирования), средства хозяйственного и технического обеспечения. 15 ноября 1944 г. в Белграде был подписан договор о передаче этих дивизий НОАЮ.
      Группа генерала Витрука была не только сильным боевым соединением (244 самолета), но и центром подготовки кадров, формирования органов управления югославской авиации.
      Летчики авиагруппы проявили высокий героизм при выполнении боевых заданий, а сам А. Н. Витрук был удостоен звания Народного Героя Югославии. Они самоотверженно воевали на братской земле Югославии до полной победы над фашистскими оккупантами.
      Разгром гитлеровских войск в Югославии способствовал успеху сил народного освобождения в Албании. Наши летчики авиабазы в Бари по указаниям из Москвы не раз помогали албанским патриотам вооружением, боеприпасами, санитарным и другим имуществом. Осенью 1944 г. частям НОАЮ удалось установить достаточно прочный контакт с Народно-освободительной армией Албании. В отдельных случаях армии этих соседних народов действовали совместно. 17 ноября Народно-освободительная армия Албании выбросила немецко-фашистские войска из Тираны. Она загоняла врага в горы и здесь его уничтожала или вынуждала покинуть пределы государства. 29 ноября Албания была полностью освобождена от оккупантов.
      1-я болгарская армия, наступая совместно с 46-й, 42-й пехотными дивизиями, 3-й и 2-й Косовскими бригадами НОАЮ, овладела 17 ноября 1944 г. крупным узлом коммуникаций противника Приштиной. Спустя несколько дней части 2-й болгарской армии совместно с 22-й югославской пехотной дивизией освободили Митровицу и закрыли тем самым путь противнику на Нови-Пазар.
      В ходе боевых действий в Югославии по обоюдному согласию союзников привлекались самолеты США и Великобритании, базировавшиеся в Италии. Задачи им ставились через наш Генеральный штаб, о чем мы с союзниками быстро договорились. На случай вынужденных посадок самолетов в горах подыскивались и по возможности оборудовались необходимые площадки в партизанских районах. Здесь очень помог опыт советской авиабазы в Бари, пилоты которой, как уже было сказано, часто летали в Албанию и Черногорию и пользовались посадочными площадками, подготовленными населением и партизанами.
      Советских летчиков встречали радушно, особенно черногорцы. Чего только не рассказывали партизаны и жители деревень о мастерстве повелителей краснозвездных воздушных кораблей! Как-то в высокогорном селении Югославии совершили посадку на одной площадке два самолета: наш и английский. Они были одной марки (Си-47), естественно, одних размеров и отличались только опознавательными знаками. Подле самолетов, поставленных рядом, собралось население деревушки от мала до велика. Пока экипажи совещались, крестьяне пытались определить, какой самолет лучше и чьи летчики искусней. Наконец вышел вперед старый крестьянин. Он на виду у всех несколько раз промерил шагами длину и размах крыльев самолетов, деловито похлопал их по фюзеляжу, затем подумал и громко объявил, что русский самолет на полметра длиннее. Посадить эту машину в горах труднее, чем английскую. Так был решен спор к общему одобрению собравшихся...
      Однако, как оказалось, одно дело было договориться об использовании авиации в высших штабах и другое - организовать все как следует на местах. Это мы почувствовали в ноябре 1944 г., когда 27 американских самолетов появились над колонной 6-го гвардейского стрелкового корпуса, совершавшего марш через Югославию. Самолеты опознали и, поскольку это были союзники, их приветствовали, помахивая головными уборами. Но вдруг самолеты развернулись и нанесли мощный бомбовый удар. На беду, он оказался точным: погибли командир корпуса генерал-лейтенант Григорий Петрович Котов и 31 офицер и боец, было ранено 37 человек. Поскольку маневры самолетов показали их намерение нанести повторный удар, была поднята девятка советских истребителей. Завязался воздушный бой. В результате кроме людей было потеряно 3 американских и 3 наших самолета.
      9 ноября главе американской военной миссии в Москве было сделано по этому случаю представление, а 10 декабря в Софию прибыл американский генерал, который выразил сожаление советскому командованию. Сожаление приняли во внимание, но впредь войска должным образом относились к воздуху во всех случаях появления самолетов, а высшие штабы проверяли и перепроверяли сигналы взаимодействия.
      В итоге совместной работы Ставки, Генерального штаба, Военного совета и штаба 3-го Украинского фронта был разработан план операций на территории Венгрии. 12 ноября Ф. И. Толбухин представил соображения, которые были рассмотрены в Генеральном штабе, а затем доложены Ставке и получили ее одобрение. План предусматривал в качестве ближайшей задачи выход основных сил войск фронта в район Суботицы, форсирование Дуная и захват оперативного плацдарма в районе Печа на западном берегу реки.
      Предстоящий этап наступления против гитлеровских войск был характерен широким взаимодействием армий СССР, Болгарии и Югославии. На первом этапе наступления 3-го Украинского фронта, когда его левый фланг тесно смыкался с правым флангом НОАЮ, было важно продолжать активные действия югославских войск в междуречье Дравы и Савы. В дальнейшем, когда главные силы 3-го Украинского фронта нацеливались на север, фланги советской и югославской армий расходились. В образовавшийся разрыв могли быть введены войска новой 1-й болгарской армии, которая формировалась правительством Отечественного фронта.
      Таким образом, план дальнейших операций предполагал участие трех дружественных армий, которые совместно решали задачу расчленения сил венгерской и итальянской группировок противника. Это предполагало тесное согласование всех вопросов подготовки и проведения операций.
      Ставка приказала маршалу Ф. И. Толбухину лично договориться обо всем с маршалом И. Броз Тито и болгарским командованием. В период с 17 по 20 ноября Федор Иванович побывал в Белграде, а затем в Софии.
      Было достигнуто общее согласие относительно действий югославских и болгарских войск, причем югославы предоставили возможность болгарской армии обеспечивать себя в Югославии соломой, дровами и отчасти сеном, без чего не могли тогда обойтись болгарские войска. Поскольку болгары еще не двинули 1-ю армию на фронт, югославское командование согласилось наступать вдоль реки Сава в общем направлении на Загреб и до начала действий болгарской армии выделить армейский корпус, чтобы обеспечить левый фланг 57-й армии.
      Во второй половине ноября 1944 г. войска 3-го Украинского фронта повернули на север, а окрепшая и возмужавшая Народно-освободительная армия Югославии под руководством коммунистов готовилась к наступлению. Но страна терпела большие материальные, особенно продовольственные, трудности. На помощь товарищам по оружию пришло наше государство: в декабре 1944 г. Югославии было передано свыше 50 тыс. тонн зерна и муки. 10 марта из района Тулы двинулась по железной дороге югославская танковая бригада, сформированная в нашей стране (65 танков Т-34). 1 апреля в районе города Шид она вступила в бой с противником. До дня победы танкисты доблестно сражались, наступая в направлении Загреба. С марта 1945 г. началась массовая передача Народно-освободительной армии Югославии советского и захваченного нашими войсками трофейного вооружения. Этим оружием были полностью вооружены и оснащены двадцать пехотных дивизий, три артиллерийские и две танковые бригады, две авиационные дивизии, несколько полков связи, инженерные и автомобильные части. На этот счет было особое постановление Государственного Комитета Обороны от 10 февраля 1945 г. История показала, что оружие попало в руки мужественных и храбрых защитников народной Югославии.
      ...Время - лучшее мерило прочности содеянного в прошлом. Народы Советского Союза и Югославии верны дружбе, закаленной в самоотверженной борьбе против общего ненавистного врага. Эта дружба скреплена кровью, совместно пролитой на полях сражений под Белградом и десятками больших и малых городов и сел Югославии. 8000 советских воинов спят вечным сном на югославской земле. Памятники над могилами павших славят тех, кто шел сюда сквозь пламя боев от стен Москвы, от руин Сталинграда, от развалин Киева и Минска, чтобы спасти от разрушения и огня мирные дома наших югославских братьев.
      Глава 7. В центре Европы
      Венгерский узел. - Директива Ставки. - Переполох в стане Хорти.- Нажим Гитлера. - Тайная миссия.- Письмо пленных офицеров. - Неуклюжие маневры. Генерал-полковник Бела Миклош. - Битва за Будапешт. - У. Черчилль и А. Иден в Москве. - Доклад маршала С. К. Тимошенко. - Гибель советских парламентеров. Рождение боевого содружества. - Под Балатоном. - "Войну не затягивать".
      Успех Ясско-Кишиневской операции выдвинул перед советскими вой-- сками в качестве одной из практических задач освобождение Венгрии.
      Как известно, Венгрия расположена в географическом центре Европы, на перекрестке главных дорог континента. Ее правители во главе с регентом Хорти в годы второй мировой войны стали верными слугами Гитлера. Они превратили страну в сателлита третьего рейха, его опору. Из Венгрии выкачивали нефть, приобретавшую для вермахта ценность эликсира жизни в связи с потерей румынских источников, вывозили хлеб, мясо, сельскохозяйственное и другое сырье. Венгрия поставляла и солдат.
      Генштаб в своих расчетах все это принимал во внимание. Но не только это. Мы не забывали, что Венгрия занимала особое место и в расчетах англо-американского блока. Была известна двойственная политика западных держав в отношении Венгрии. Они, например, довольно своеобразно отреагировали на вступление этой страны в войну против СССР: Англия объявила войну Венгрии только в конце 1941 г., а США и того позже - в июне 1942 г. Подобные отношения были чреваты всякими сюрпризами, и, как увидим, это сказывалось на планах сторон.
      Освобождение Венгрии сулило нам заметный военный выигрыш. Освободив эту страну, советские войска вошли бы в союзную нам Чехословакию, непосредственно граничившую с гитлеровским государством, и охватили бы Германию с юга. А там уже до центра фашистского логова оставались немногие сотни километров. Были у нас и другие соображения. Освобождение Венгрии существенно изменило бы, например, военную обстановку в Италии, Югославии, Греции и Албании: возникла бы угроза наших ударов в тыл группировок немецко-фашистских войск в этих странах и перехвата путей их отхода на территорию Германии. Такое положение стало бы новым и весьма важным элементом стратегической обстановки в Европе.
      Враг понимал возможные перспективы развития военных событий и упорно стремился удержать за собой Венгрию. Мы почувствовали это сразу, как только советские войска приблизились к Трансильвании.
      Разгром противника под Яссами и Кишиневом дал возможность несколько по-иному, чем ранее, подойти и к решению вопроса о способах преодоления обороны немецко-фашистских и хортистских войск в Карпатах. Генеральный штаб и Ставка задумались: а нужно ли ломиться в Венгрию через горные хребты лобовым ударом, к которому уже готовился 4-й Украинский фронт? Такой удар всегда связан с большими потерями - и в людях и в материальных средствах. Не лучше ли использовать быстрое развитие операции на юго-западном направлении для выхода наших армий в районы, расположенные за горами, то есть обойти горные хребты с юга через Румынию? Конечно, совсем без наступления в горах и ударов по обороне врага с фронта не обойтись, но главная-то задача была бы выполнена значительно проще, экономнее и, безусловно, решительнее.
      В Генштабе тщательно обсудили складывающуюся обстановку, и 25 августа 1944 г. А. И. Антонов доложил Ставке возможный вариант действий 4-го и 2-го Украинских фронтов. Генштабу было предложено посоветоваться с командующим 4-м Украинским фронтом И. Е. Петровым, а несколько позже с командующим 2-м Украинским фронтом Р. Я. Малиновским и заместителем Верховного Главнокомандующего Г. К. Жуковым, находившимся тогда в Румынии.
      Не откладывая, мы переговорили по ВЧ с генералом армии И. Е. Петровым. В полосе его фронта по всем дорогам и тропам в предгорьях Карпат медленно, как муравьи, ползли на высоты войска и техника, пробиваясь сквозь леса, расчищая себе путь где огнем, а где и врукопашную. Фронт наступал, подготавливая условия для форсирования Восточных Карпат с востока. Никаким горным оборудованием и снаряжением войска не располагали.
      Результаты наступления не были особенно обнадеживающими: враг, хотя и пятился понемногу к вершинам и перевалам главного хребта, решающих позиций не сдавал. Наши войска несли чувствительные потери в людях и технике.
      Иван Ефимович согласился со всеми доводами Генштаба, но сказал, что до того, как Ставка примет окончательное решение, было бы неплохо остановить 4-й Украинский фронт: надо подучиться действиям в горах, улучшить снабжение войск и дать людям хоть небольшой отдых, поскольку они давно уже наступают. В Генштабе не возражали, так как временный переход к обороне облегчил бы фронту подготовку к новым наступательным операциям. Мы надеялись, что Верховный Главнокомандующий согласится с нами и с И. Е. Петровым. К тому же Генштаб получил некоторые сведения о подготовке антигитлеровского восстания в Словакии. Сведения эти были еще неясными, не очень надежными, однако их нельзя было сбрасывать со счетов.
      Пребывать в обороне 4-му Украинскому фронту почти не пришлось, но об этом речь дальше.
      В ночь на 26 августа о соображениях Генштаба и И. Е. Петрова было доложено Верховному Главнокомандующему. Проект директивы на переход 4-го Украинского фронта к обороне мы заготовили заранее. И. В. Сталин подписал его, но приказал фронту в интересах будущего наступления создать сильные резервы, необходимые в горной войне. Чтобы еще раз подчеркнуть значение принятого решения, И. В. Сталин велел приписать: "Намеченную Вами операцию (прорыв через Карпаты. С.Ш.) отложить и без разрешения Ставки не проводить". Приписка была необходима и потому, что в случае восстания словаков следовало внимательно взвесить военные и особенно политические последствия этого важного акта. Перед нашими глазами всегда стоял пример борющейся Варшавы - Красная Армия всячески помогала ей, но не могла вызволить из беды.
      И. Е. Петров отдал войскам фронта распоряжение, в котором разъяснил командному составу причину перехода к обороне: