Вскоре мы получили подтверждение, что разведка и домогательства англо-американцев находят поддержку в чиновничьем аппарате Болгарии, доставшемся в наследство от монархии, а также у военного министра Д. Велчева. Через радиостанции болгарской правительственной сети стали, например, передаваться открытые сообщения, полностью раскрывавшие расположение советских войск. В штабе фронта всполошились, и Ф. И. Толбухин через С. С. Бирюзова предложил болгарскому правительству передачи по радио о дислокации советских воинских частей производить только с нашей санкции.
      Что же касается Велчева, то он старался казаться борцом Отечественного фронта, а на самом деле являлся ярым врагом всего передового, что было связано с новой Болгарией. Его двуличную игру мы почувствовали, когда получили ответ Велчева на письмо Толбухина от 16 сентября по поводу подчинения болгарских войск. Военный министр писал, что все делается для того, чтобы объединить усилия болгарской и советской армий, но действовал он как раз в противоположном смысле и старался не допустить быстрого ввода болгарской армии в войну на стороне антигитлеровской коалиции.
      19 сентября Бирюзов и Аношин встретились с руководителями болгарского правительства Отечественного фронта и болгарской армии. С болгарской стороны присутствовали К. Георгиев, И. Маринов, Д. Велчев и полковник, представлявший генштаб болгарской армии. Беседа шла относительно мобилизации сил народа и армии на решительную борьбу с гитлеровскими войсками.
      Здесь-то еще раз подтвердилась реакционная линия Велчева и некоторых кругов болгарского генерального штаба. Если председатель Совета министров Болгарии, а вместе с ним и главнокомандующий болгарской армией были сторонниками быстрого развертывания войск Болгарии против Германии и вступления их в боевые действия, то военный министр и представитель болгарского генштаба высказались против отправки болгарских войск на фронт, мотивируя свое мнение ссылкой на небоеспособность и ненадежность дивизий, находящихся на территории Югославии и в самой Болгарии.
      Мотивировка выглядела вроде бы доказательно. Как было упомянуто ранее, войска Болгарии, осуществлявшие до 9 сентября оккупационную службу на территории Югославии, были засорены профашистскими элементами, особенно офицерский состав. Конечно, эти войска следовало очистить от врагов революции, пополнить бывшими партизанами и добровольцами и только тогда пускать в дело. Но процесс очищения армии от врагов народа уже шел, причем во все возрастающем темпе. Проводила эту работу Болгарская рабочая партия через своих представителей в Отечественном фронте, при помощи бывших партизан, подпольщиков и других борцов за победу народного строя. Распространять же мнение о ее якобы небоеспособности на всю болгарскую армию было бы крайне ошибочно. Задача заключалась в том, чтобы не терять времени на бесплодные споры об этом, а ускорить процесс оздоровления войск и улучшить дело комплектования за счет новых пополнений из народа, ненавидевшего весь режим прислужников монархо-фашистов и Гитлера в Болгарии.
      С. С. Бирюзов сумел быстро разглядеть истинный смысл позиции Д. Велчева и разобраться в его практических махинациях. Он повел дело с полным пониманием обстановки. И следует заметить, что болгарская армия быстро преодолела период очищения, мужественно выступила против немецко-фашистских войск, своей самоотверженной борьбой внесла большой вклад в общую победу над врагом. В этом большая заслуга и С. С. Бирюзова.
      Позиция Д. Велчева и иже с ним очень насторожила советский Генеральный штаб. Мы обратили на это внимание Бирюзова и его аппарата. Нужно было выяснить точнее истинную картину состояния болгарской армии, помочь ей, если надо, всем, чем можно, и двигать войска на фронт. Тем самым упрочивались завоевания народного восстания в Болгарии, приближалась победа и выбивалась всякая почва из-под ног вражеской агентуры и реставраторов прежнего режима.
      Сопротивленце Велчева и реакционных болгарских генштабистов не прошло незамеченным для Болгарской рабочей партии, ее Центрального Комитета. Укреплению армии и выдвижению ее на фронт было уделено особое внимание. ЦК БРП по рекомендации Г. М. Димитрова направил в войска уже известного читателю Ивана Винарова с задачей разобраться в состоянии болгарской армии и помочь ей встать в общий антигитлеровский строй. Прибыв в Болгарию, И. Винаров с небольшой группой помощников немедленно выехал в войска.
      Картина здесь была далеко не такой безотрадной, как ее рисовал Велчев и его люди. Группа Винарова не нашла ни одного соединения или части, не подчинявшихся правительству Отечественного фронта. Вернувшись в Софию, И. Винаров доложил свои выводы. Он заявил, что войска болгарской армии "требуют еще пару недель для их окончательного приведения в порядок и что они сейчас являются боеспособными, но будут, безусловно, более боеспособными после указанного срока".
      Этот отрывок из телеграммы Толбухина, излагавшей итоги работы группы ЦК БРП, показывает, что вопрос о небоеспособности болгарской армии был, как говорят, дутым. После поездки И. Винарова он вообще перестал существовать. Недостатки, которые имелись в частях, можно было устранить в относительно короткий срок.
      Реакция пыталась представить положение в болгарской армии как состояние хаоса и развала, ссылаясь при этом на бурные собрания, сотрясавшие в то время болгарскую казарму. Кому-кому, а советскому командованию картина клокотавшего страстями солдатского дома была отлично знакома по опыту нашей революции. Было ясно, что накал многоголосых митингов отнюдь не служил признаком небоеспособности войск, а являлся лишь средством поиска истины, которую хотел себе уяснить в ходе народного восстания каждый болгарский воин, определяя свое место в потоке исторических событий.
      Естественно, не все солдаты и офицеры сумели сразу осмыслить все то новое, что родилось в стране с победой народного восстания. Кое-кто не подчинялся приказам офицеров, не имея представления о политических взглядах своих начальников. Были и такие, что думали больше об оставленном в деревне хозяйстве, чем о политике. Новое тогда существовало рядом со старым, и не всегда находились люди, способные разъяснить, за кем стоит будущее, поскольку слово коммунистов пока еще не везде успело сделать свое дело.
      Изменить в короткий срок политическое существо и дух армии, ранее служившей монархическому профашистскому строю, поставить войско на службу завоеваний Сентябрьского народного восстания было задачей большой трудности. В Генштабе тоже занимались этим вопросом и не раз спорили относительно того, помогают или мешают солдатские комитеты, возникшие в ходе восстания в частях, укреплению порядка, мобилизационной и боевой готовности войск, строительству новой болгарской армии.
      Болгарская рабочая партия умело определила момент, когда, по мере укрепления офицерских кадров за счет преданных народу людей, солдатские комитеты постепенно исчерпали себя и могли стать, в случае их сохранения, помехой укреплению дисциплины и единоначалия в войсках, делу подготовки армии к действиям на фронте. Комитеты постепенно распускались.
      Поскольку новый командный состав был не всегда хорошо подготовлен в военном отношении, возникла мысль помочь болгарским войскам советскими военными советниками. Первым ее выразил И. С. Аношин в одной из своих докладных телеграмм члену Военного совета 3-го Украинского фронта А. С. Желтову.
      А. С. Желтов поддержал предложение. Он обратил на него внимание Ф. И. Толбухина и высказался за то, чтобы поставить вопрос о наших представителях перед Генеральным штабом. Командующий согласился.
      По указанию командующего фронтом С. С. Бирюзов имел на эту тему разговор с К. Георгиевым и Д. Велчевым, и те решили официально просить СССР послать советских офицеров в болгарские войска в качестве представителей, а точнее инструкторов по вопросам боевой подготовки.
      20 сентября на имя А. И. Антонова прибыла телеграмма с 3-го Украинского фронта, где Ф. И. Толбухин поставил вопрос о советниках уже от лица болгарского правительства.
      Телеграмма была доложена в Ставке, и вскоре Советское правительство согласилось послать офицеров Красной Армии в болгарские соединения, но только в те, которые действовали совместно с войсками 3-го Украинского фронта.
      С начала октября 1944 г. семь советских полковников прибыли в болгарские войска: в 4-ю пехотную дивизию - Татарчевский, 5-ю - Херасков, 6-ю - Титов, 9-ю - Галиакберов, 12-ю - Григорьев, 1-ю и 2-ю кавалерийские дивизии соответственно - Шафорост и Пожидаев. Советники не командовали, а давали деловые предложения в случаях, этого требующих. Несколько позже в качестве главы группы советников был назначен генерал-майор А. В. Благодатов.
      Поскольку командиры болгарских дивизий и полков серьезного боевого опыта не имели, помощь советских товарищей была очень кстати. Нашим представителям приходилось вникать буквально во все вопросы организации боевых действий, боевого обеспечения. В особенном внимании нуждались вопросы разведки и управления войсками. Этого требовала сама жизнь. Полковник Татарчевский, например, докладывал о состоянии разведки в соединении, где он работал: "Разведку дивизия не организовала, сведения о противнике получали от местных жителей и партизан. Сведения о противнике были неправдоподобны и неточны". Не лучше обстояло дело и с другими вопросами.
      Большую помощь в организации политико-просветительной и воспитательной работы оказали молодой народной армии Болгарии советские политработники. Болгарские товарищи доброжелательно встретили советских офицеров, с большим интересом перенимали у них опыт, приобретенный в трудной борьбе против немецко-фашистской армии. Быстро установились плодотворное взаимопонимание и доброе сотрудничество, породившие крепкую боевую дружбу на долгие времена.
      Болгарская рабочая партия и Отечественный фронт успешно справились с реорганизацией болгарской армии. Они влили в нее революционные силы Народно-освободительной повстанческой армии. Командиры партизанских частей сохранили за собой командные посты в соединениях и частях. Бывшие бойцы народного фронта борьбы против монархо-фашистского строя явились становым хребтом новой армии.
      Учитывая опыт революционных боев российского пролетариата, Болгарская рабочая партия и ее ближайший помощник - Рабочий молодежный союз объявили призыв добровольцев. На этот призыв горячо откликнулось почти 40 тыс. активных борцов за народную Болгарию: партизаны, бывшие политзаключенные и узники концентрационных лагерей, молодые энтузиасты революции. Это были люди высокого революционного долга, неукротимого боевого духа и большой деловитости, придавшие болгарской казарме новый облик, а войскам - боевую стойкость и стремление во что бы то ни стало уничтожить врага на поле сражения.
      Очень смелые меры были приняты в отношении обновления командного состава. Офицеры и генералы, запятнавшие себя как верные слуги монархо-фашистского строя, были изгнаны из армии.
      К руководству войсками, в том числе в высшем звене военного управления, пришли испытанные коммунисты, ранее боровшиеся против царя и фашистской клики в рядах Народно-освободительной повстанческой армии, и офицеры-коммунисты, проводившие подпольную работу в регулярной армии. Среди них было немало героев Сентября 1923 г., политэмигрантов, комиссаров и командиров-повстанцев. Назовем лишь несколько имен: Иван Винаров, Георгий Дамянов, Захарий Захариев, Иван Кинов, Фердинанд Козовский, Иван Михайлов, Бранимир Орманов, Петр Панчевский. Все они служили прежде в Красной Армии, окончили советские военные академии. Эти люди обладали теоретическими знаниями и практическим опытом, необходимыми для руководства строительством болгарской армии и боевыми операциями.
      Для укрепления командных кадров были возвращены в строй некоторые офицеры, ранее уволенные в запас за свои антифашистские убеждения. Среди них были Владимир Стойчев, Тодор Тошев, Стоян Трендафилов. Они заняли соответственно посты командующего 1-й армией, командиров пехотных дивизий. Значительная часть офицеров младшего звена была замещена революционно настроенными унтер-офицерами.
      Все эти источники комплектования офицерского корпуса дали возможность ослабить острую нехватку в командных кадрах и придали новой болгарской армии действительно народный характер.
      По опыту истории Советских Вооруженных Сил в болгарской армии был введен институт помощников командиров с функциями комиссаров. Партийную зоркость и закалку проявили здесь видные болгарские коммунисты, такие, как Штерю Атанасов и другие.
      В те памятные для нас и народной Болгарии дни реакция неоднократно меняла тактику сопротивления. Когда были опровергнуты доводы относительно небоеспособности болгарской армии, реакция стала затягивать время и срывать мероприятия по формированию войск, старалась ограничить численность контингентов, призываемых под боевые знамена. Пошел в ход лозунг решения в первую очередь внутренних вопросов жизни Болгарии, а задач вступления в войну против гитлеровцев - во вторую очередь.
      Все эти уловки врагов народа разоблачались, их сопротивление успешно преодолевалось. Но на борьбу с ними отвлекались силы и внимание, терялось время. Сорвать с врагов личину "друзей народа" сразу не удалось, поскольку все они умело маскировались под общий фон боевого Отечественного фронта. Антинародное существо этих деятелей стало, однако, достаточно явным, когда они сомкнулись с болгарской реакционной эмиграцией, в частности с А. Цанковым, образовавшим в Германии так называемое "Национальное болгарское правительство". Это произошло в конце сентября 1944 г. в момент завершения мобилизации болгарских войск для проведения наступательных операций на югославской территории совместно с Красной Армией и Народно-освободительной армией Югославии.
      Тогда Болгарская рабочая партия (коммунистов){48} обратилась к народу с призывом принять активное участие в войне, а Г. М. Димитров писал, что "будущее нашей страны будет зависеть прежде всего от того реального вклада, который мы, как народ и государство, внесем теперь в общие военные усилия..."{49}.
      Призыв коммунистов получил живой отклик в народе. Повсюду в, стране нарастал революционный процесс, начатый 9 сентября. Развернулась мобилизация сил на священную войну против фашистской Германии на стороне антигитлеровской коалиции, и уже в октябре 1944 г. болгарские воины успешно наступали на нишском направлении, взаимодействуя с войсками НОАЮ и Красной Армией.
      Враги народа на время затаились, но тайную подрывную деятельность не только не прекратили, а даже усилили, особенно после подписания 28.10.44 г. соглашения о перемирии с Болгарией. Пользуясь тем, что отношения с Болгарией теперь были строго регламентированы, министр финансов Петко Стоянов и министр без портфеля Никола Петков резко выступили против дальнейшего расширения действий болгарской армии на фронте совместно с Красной Армией.
      Противодействие жалкой группы врагов не могло, конечно, остановить события. В Болгарии приступили к формированию нового армейского объединения, которое проходило с успехом. Объединение получило старое наименование 1-й болгарской армии, но по предназначению, личному составу и моральному духу воинов являлось детищем революционных преобразований. 21 ноября 1944 г. был отдан приказ военного министра Болгарии о сформировании этой армии в составе шести дивизий по 12 тыс. человек каждая. Как уже сказано, командующим стал генерал-лейтенант Владимир Стойчев, отлично проявивший себя в последующих боях. Его помощником являлся генерал Штерю Атанасов, коммунист, обладавший большими знаниями, политическим и военным опытом. В дивизии, полки и дружины были назначены особые помощники командиров из тех, кто прошел испытания в антифашистской борьбе. Части укреплялись добровольцами-антифашистами.
      В войсках проводилась массовая работа по разъяснению причин необходимости дальнейшей борьбы болгарских войск против гитлеровской армии на стороне СССР, рука об руку с советскими воинами-освободителями. Болгарская рабочая партия (коммунистов) и правительство Отечественного фронта уделили решению этой задачи особое внимание и придали ей острую политическую направленность. К болгарскому народу и армии они обратились со специальным манифестом, где указывалось: "Война близится к концу. Но она еще не кончилась. Новые усилия и новые жертвы необходимы для того, чтобы окончательно обеспечить свободу болгарского народа и жизненные интересы нашей родины... Мы никогда не должны забывать о том, что в настоящий исторический момент на долгие годы определяется место, которое наша родина займет среди свободолюбивых и прогрессивных народов..."
      Реакционеры пытались сыграть на трудностях, возникающих в стране. На одном из заседаний Совета министров те же Стоянов и Петков заявили, что отправка новых дивизий на фронт резко ухудшит внутреннее положение Болгарии и может, мол, привести к восстанию народа. Один из выступавших высказался в том духе, что американцы и англичане, дескать, не согласились бы с ростом численности армии. Оба министра поставили под сомнение соответствие политики Советского Союза интересам болгарского народа. Летков и Велчев тайно от министров-коммунистов протащили в правительстве "Постановление No 4" с целью оградить офицеров, известных профашистскими взглядами и запятнавших себя преступлениями против народа, от справедливого возмездия. Наскоки и происки реакционеров были разоблачены в глазах народа Болгарской рабочей партией (коммунистов). Массы поддержали коммунистов, и под их давлением вредное постановление аннулировали.
      Болгарская рабочая партия (коммунистов), понимая значение вклада Болгарии в общее дело союзников, убедила правительство Отечественного фронта выделить дополнительные силы против фашистской Германии. 14 декабря военный министр официально сообщил об этом. Чтобы не возвращаться более к данному вопросу, скажу, что к концу войны в Европе общая численность 1-й болгарской армии, действовавшей в составе 3-го Украинского фронта, составила около 100 тыс. человек.
      Важную роль в военном строительстве и достижении боевых успехов сыграли гвардейские соединения и части, которые комплектовались из партизан и добровольцев. Они составили ударный отряд болгарских войск, отличались высоким моральным духом и готовностью выполнить самую трудную задачу.
      Народ Болгарии, провожая 1-ю армию на фронт, напутствовал ее пожеланием одержать скорую победу над ненавистным врагом. Отправлялись войска частями, по мере их готовности. В первую очередь прибыли на фронт 3, 8 и 11-я пехотные дивизии, а в последующем и 16-я. В конце декабря они уже вели наступательные бои в междуречье Дравы и Савы, а с начала 1945 г. осуществляли оборону, обеспечивая стык 3-го Украинского фронта и Народно-освободительной армии Югославии к западу и югу от города Печ (Венгрия). В этом районе совместными усилиями советских, болгарских и югославских воинов были в последующем разбиты войска противника, пытавшиеся прорваться через Драву в тыл 3-му Украинскому фронту.
      Победный исход трудных и кровопролитных сражений на Драве и в районе Кечкемета свидетельствовал, что организаторская и политическая работа, проведенная Болгарской рабочей партией (коммунистов) в период комплектования войск и в ходе боевых действий, имела большие политические и военные последствия. Болгарские воины храбро и беззаветно служили своей революционной родине и общей цели разгрома фашистской Германии. Их борьба с оружием в руках против гитлеровских оккупантов получила всеобщее признание.
      Глава 6. В Югославии
      Накануне решающих событий. - И. Броз Тито в Москве. - Прорыв из западни. Героический рейс. - Доброе согласие. - Готовим совместные операции. - Просчеты гитлеровского командования. - Дорога доблести на Белград. - Победа. - Планы на будущее. - Последние месяцы войны в Югославии. - Боевое братство.
      В начале сентября 1944 г., когда советские войска, восторженно встреченные народом Болгарии, двинулись далее на юг и юго-запад, Верховный Главнокомандующий поручил Генеральному штабу подготовить материалы по югославским делам. Он сказал, что Верховный Главнокомандующий Народно-освободительной армией Югославии маршал Иосип Броз Тито через нашу военную миссию обратился с просьбой к Советскому Союзу о временном вступлении Красной Армии на югославскую территорию. Офицеры Оперативного управления Генштаба немедленно сели за подготовку задания. Оно оказалось сложным, поскольку нужно было обдумать множество вопросов.
      В двадцатых числах сентября маршал Тито прилетел на переговоры в Москву. Вместе с ним прибыл и начальник нашей военной миссии генерал Н. В. Корнеев. Положение на фронтах в Югославии к тому времени значительно улучшилось. Несколько крупных наступательных операций, предпринятых гитлеровцами с целью разгрома Народно-освободительной армии Югославии, полностью провалились. В то же время НОАЮ набирала силы, приобрела большой опыт войны и организационно перестроилась. Это была уже не партизанская, а современная регулярная армия, носившая, правда, еще живые следы прошлого. Она имела 50 дивизий, много бригад и отрядов, в составе которых насчитывалось почти 400 тыс. закаленных в борьбе с врагом бойцов. Эти войска не только оборонялись, а организованно наступали, очищая от захватчиков один район страны за другим. В начале сентября в Сербию прорвались 7 дивизий НОАЮ, которые соединились с 5 дивизиями, уже действовавшими в этой республике. Теперь 12 дивизий успешно громили здесь гарнизоны противника. За первые десять дней сентябрьского наступления Народно-освободительная армия Югославии освободила 98 городов, нанесла врагу чувствительный урон. Радиостанция "Свободная Югославия" сообщала, что убитыми противник потерял 24 тысячи и попавшими в плен 11900 солдат и офицеров. Приближалось время встречи войск НОАЮ и Красной Армии...
      По прибытии югославских товарищей А. И. Антонов сообщил мне, что около полуночи поедет к И. В. Сталину на "ближнюю" дачу в Кунцево.
      Как рассказал Алексей Иннокентьевич позже, беседа за ужином была сердечной, но сугубо деловой. Маршал Тито имел полномочия от Национального комитета освобождения Югославии просить СССР ввести советские силы на территорию Восточной Югославии и определить основы их взаимодействия с НОАЮ. Югославские товарищи надеялись, что в ходе предстоящих действий можно будет освободить Белград. И. В. Сталин, взглянув в сторону А. И. Антонова, заметил, что Генштаб, очевидно, не будет возражать. Принципиальная договоренность о совместных операциях была, таким образом, достигнута уже тогда, а при последующих переговорах ее сформулировали в законченном виде. Верховному Главнокомандующему Народно-освободительной армией Югославии рассказали о наших ближайших намерениях.
      И. Броз Тито сообщили, что помощь Югославии будет оказана силами 3-го Украинского фронта и Дунайской речной флотилии. Этого было достаточно, чтобы разгромить противника в районе Белграда. В других же местах страны в НОАЮ надеялись добить гитлеровских оккупантов собственными силами. И. В. Сталин воспользовался моментом и сказал, что левому крылу 2-го Украинского фронта в ближайшие дни предстоит наступать в Венгрию через территорию Югославии. Было бы хорошо, чтобы Национальный комитет дал согласие на временное вступление туда советских войск. Того требовали интересы борьбы против общего врага. И. Броз Тито от имени Национального комитета и Верховного штаба НОАЮ дал такое согласие.
      Наступление советских войск в сентябре 1944 г. развивалось на южном фланге советско-германского фронта вполне успешно. 30 сентября наши воины выбили врага более чем из 20 югославских населенных пунктов. С каждым днем размеры освобожденной нами территории Югославии продолжали возрастать. В ходе преследования противника части 2-го Украинского фронта вышли на восточный берег Дуная. В то же время армии 3-го Украинского фронта выдвинулись на южную и западную границы Болгарии. В конце сентября 57-я армия генерал-лейтенанта Н. А. Гагена овладела очень важным районом города Видин на противоположном, западном, берегу Дуная, что существенно облегчало нашим войскам форсирование столь широкой и стремительной водной преграды, а для некоторых соединений и вовсе исключало эту необходимость. Дунай теперь становился нашим другом: он служил важным и удобным путем снабжения войск, по нему шла славная Дунайская военная флотилия под командованием Сергея Георгиевича Горшкова.
      Но и противник располагал на данном направлении немалыми силами. Гитлеровских войск насчитывалось 270 тыс. человек: 14 полностью укомплектованных дивизий и 8 дивизий неполного состава, много отдельных полков и батальонов. Кроме того, на севере страны находилось 5 венгерских дивизий 30 тыс. солдат и офицеров. Войска местных югославских прихвостней фашистов имели около 270 тыс. человек. В итоге получалось 570 тыс. солдат и офицеров. Цифра внушительная!
      Войска фашистской Германии на юго-востоке находились под командованием генерал-фельдмаршала фон Вейхса. Ему же подчинялась и группа армий "Ф", находившаяся в Хорватии, Боснии и Герцеговине, Черногории и Албании. В Греции и на островах располагались войска группы армий "Е" под командованием генерал-полковника Лёра. В Сербии действовала армейская группа "Сербия" генерала Фелбера. С конца августа 1944 г. силы противника в Югославии существенно возросли: чтобы противодействовать успехам народно-освободительной борьбы, враг вынужден был послать сюда часть войск группы армий "Е". Разгром гитлеровцев в Румынии и стремительное выдвижение Красной Армии в глубь Балканского полуострова вынудили противника подготовить отвод своих соединений и частей из Греции и Македонии, чтобы не оказаться перед катастрофой. Приказ об отводе состоялся 3 октября 1944 г. Войска противника в Югославии занимали основные политические и экономические районы, удерживали железные и шоссейные дороги, пытаясь контролировать положение с помощью гарнизонов. Особое внимание уделялось обороне восточных границ Югославии, удержанию путей из Греции в Венгрию, Австрию и Северную Италию. Наиболее сильные гарнизоны противника кроме Сербии располагались в районе Скопле, Ниш, Кралево.
      Гитлеровское командование не раз пыталось обезглавить руководство Народно-освободительной армии. В мае 1944 г. враг задумал нанести удар по району югославского города Дрвар, где размещался Верховный штаб Народно-освободительной армии. Об этом рассказал И. Броз Тито во время беседы на "ближней" даче.
      Дрвар расположен в западной части Боснии и хорошо защищен горами. Подступы к Верховному штабу можно было прикрыть сравнительно небольшими силами НОАЮ. Здесь находились батальон охраны югославской Ставки, слушатели Офицерской школы, два-три танка и батальон инженерной бригады.
      Фашистское командование разработало хитроумный план: нанести внезапный удар с воздуха, сочетая его с наступлением крупных наземных сил. Гитлеровцы предполагали высадить в районе Дрвара сильные десанты, захватить Верховный штаб и самого Иосипа Броз Тито. Затем десантники должны были держаться до подхода наземных сил.
      Для действия с воздуха предназначался 500-й батальон парашютистов СС, много авиации, а на земле выделялись части из состава трех немецких пехотных дивизий и значительные силы войск местных предателей. Руководил операцией командир 15-го горного немецкого корпуса.
      Рано утром 25 мая 1944 г. авиация противника произвела сильный налет на район Дрвара.
      - Дата нападения,- заметил Н. В. Корнеев, - была избрана с особым смыслом. Это день рождения маршала Тито. Вероятно, очень хотелось Гитлеру обезглавить народно-освободительное движение именно в этот день.
      Вслед за бомбардировкой Дрвара враг посадил планеры первой волны десанта более 600 человек. Одновременно двинулись на Дрвар наземные войска. У каждого гитлеровского солдата в кармане имелась фотография Верховного Главнокомандующего НОАЮ, чтобы в случае встречи немедленно опознать его. Было особое задание и в отношении советской военной миссии, скрытое под кодовым наименованием "Москва": миссия была объявлена фашистами вне закона, что позволяло диверсантам уничтожать советских генералов и офицеров без суда и следствия.
      Когда началась бомбардировка, а затем посадка планеров и атака десантников, Иосип Броз Тито находился в оборудованной для жилья и работы горной пещере на высоте свыше 70 метров над долиной. На случай тревоги пещеру соединял с долиной прочный канат, которым пришлось теперь воспользоваться. Все устремились к намеченному заранее месту сбора.
      Надежды организаторов диверсии не оправдались. Их солдаты получили твердый отпор. Заметив посадку планеров, снабженных особыми тормозными парашютами, югославы из батальона охраны открыли огонь. Подоспели и слушатели Офицерской школы. Завязался неравный жестокий бой.
      Противник выбросил вторую волну парашютистов (около 200 человек), овладел Дрваром, но Иосип Броз Тито, члены Политбюро ЦК КПЮ, генералы и офицеры Верховного штаба, состав англо-американской и советской военных миссий уже отошли к востоку.
      Генерал А. П. Горшков, заместитель начальника советской миссии, при первом же сигнале тревоги бросился к Н. В. Корнееву: у того болели зубы, он всю ночь промаялся и только утром забылся во сне. Выбраться из спального мешка было для него делом нескольких секунд, и вскоре он был на месте сбора.
      И. Броз Тито в сопровождении Н. В. Корнеева и других товарищей двинулся по торной тропе в направлении Потоци, где по совету нашей военной миссии был подготовлен запасной командный пункт. В Потоци прибыли благополучно, но впоследствии и здесь все пути были перерезаны врагом. Нажим противника усилился...
      Спустилась ночь. Маршал созвал краткое совещание, чтобы решить, что делать дальше. Собрались под скалой, далеко выступавшей над тропой. Мнения разделились. Некоторые участники совещания предложили разбиться на мелкие группы и так выбираться из окружения. Начальник советской миссии, сославшись на опыт подобных прецедентов на советско-германском фронте, рекомендовал действовать соединенными силами. Согласились с Н. В. Корнеевым.
      Прорвались из окружения успешно и прибыли в район горы Великий Шатор. Там стало легче: гитлеровцы отстали, а на выручку Верховному штабу подошли войска 1-го Пролетарского корпуса. Далее двинулись в Купрешко Поле (Купрес), где подвели некоторые итоги. Выяснилось, что это место не подходит для руководства действиями НОАЮ.