Он собирался поставить на ней свою метку.
      В миг, когда Уильям Распрекрасный положил свои лапы на Анью, всепоглощающая нужда охватила Люциена: пометить ее, чтобы каждый смотрящий на нее мужчина знал, что она уже принадлежит другому.
      Нужда была сильней, чем когда-либо закипала его ярость. Нужда была могущественней, чем его желание заполучить эту женщину в свою постель. Все внутри него, даже демон, вопило «моя».
      Между прочим, это слово она тоже использовала, описывая его. Будь они наедине в этот момент, он бы повалил ее на ближайшую кровать и потребовал, чтобы она снова и снова произносила его.
      Ничего подобного никогда не случалось с ним. Даже с Мэрайей он не вел себя так переменчиво. Он любил ее, но его чувства к ней были умиротворенными. Нежными. К Анье он тоже чувствовал нежность, да, но в то же время его эмоции напоминали неуправляемый полночный ураган.
      Хотя какими бы дикими ни были чувства Люциена, демон никогда не был более спокойным. Каким-то образом Анья усмирила чудовище. Слушая ее голос, вдыхая ее сладость… даже сейчас Смерть мурлыкал о ней.
      «З-завершить?» задохнулась она. Распластала ладони на его груди. Не отталкивая, но также и не приглашая его. Ее широко раскрытые глаза пылали. «Что ты имеешь в виду?»
      «Ты знаешь» Позади он слышал дребезжащий хохот тех двух девиц, слышал как Уильям издал насмешливый рык. «Ты покинула меня на пике возбуждения, и теперь тебе предстоит расплатиться»
      Глаза девушки распахнулись еще сильнее, ее длинные черные ресницы отбросили тени на щеки.
      «Но я полагала, что больше мы не зайдем так далеко. Сказала же, что не хочу тебя. И я подумала, что ты не захочешь меня, потому что я… потому что я… сам знаешь» Она отвела он него взгляд. «Просто жалела тебя»
      «Ты неправильно предположила» Он не войдет в нее – не сможет отобрать ее свободу, как сильно бы он не злился на нее – но намерен заполучить ее всеми остальными способами. «Мы можем заняться этим здесь, или сделать это в моих покоях в Будапеште. Выбор за тобой»
      «Но… но…» Она все еще сопротивлялась. «Что на тебя нашло? Уильям?»
      «Выбирай» рявкнул он. Припечатал свои ладони к стене возле ее висков с такой силой, что две картины над нею столкнулись рамами.
      Она содрогнулась и облизала губы.
      Он приблизился к ее лицу, нос к носу. Их дыхания смешивались, он втягивал ее выдохи в свои легкие. Она по-прежнему пахла клубникой со сливками, хотя он больше не видел ее с леденцами. Ее взгляд вернулся к нему, искрясь пламенем.
      «Люциен»
      Она не назвала его «бубличек» или «ангелочек» или этим новым «Люци». Это уже шаг в правильном направлении. Он подозревал, что она подбирала дурацкие ласкательные прозвища для всех, кого хотела удерживать на расстоянии.
      Меж ними не будет расстояний. С него довольно.
      «Выбирай Анья» Если она не хочет его, то просто унесется прочь. Помимо того в ее лице читалось вожделение и возбуждение, которые воспламеняли подобные чувства и в нем. «Мне плевать на твои причины желать меня. Плевать, что я не должен хотеть тебя»
      Она сглотнула.
      «Но… но… нам не следует этого делать»
      «Почему?»
      «Потому»
      «Недостаточно веская причина. Мы сделаем это. Выбирай»
      «Но я же не хочу?»
      Он знал, что она намеревалась произнести эти слова утвердительно, но так они не прозвучали.
      «Почему?» снова спросил он.
      Покусывая свои губы, она опустила взгляд к его рту. Его член запульсировал в ответ. Он мог разгадать, что она представляет себе. Новые поглаживания его языка по ее клитору и нежные укусы его зубов.
      «Случится нечто плохое, если мы сделаем это» прошептала она.
      «Например?» Единственная плохая вещь, что приходила сейчас ему на ум, так это еще один день без этой женщины – обнаженной и под ним.
      Прошла вечность.
      «Не хочу это обсуждать»
      «Ты права. Сейчас не время для болтовни. Здесь или в Буде?»
      Новое движение ее розового язычка. Когда в следующий раз этот язык покинет ее рот, то он окажется у него во рту. Так решил Люциен. Никаких исключений.
      Анья сглотнула.
      «Здесь» Прошептала девушка и упала в его объятия. Ее губы прижались к его.
      Да. Боги, да. Наконец-то. Пока сплетались их языки, а ее вкус заполнял собой его рот, он ощутил невесомость. Затем его ноги ударились о твердый пол. Открыв глаза, мужчина обнаружил, что они очутились в роскошной спальне. Хрустальная люстра, изливая приглушенный свет, висела под потолком. Стены были изукрашены фресками с цветами и виноградными лозами, что несказанно радовало его взор.
      Кровать была громадна и укрыта черным шелком, на который ему не терпелось повалить Анью. В комнате стояли деревянные сундуки, а в дальнем углу успокаивающе струился каменный водопад. Несомненно, прекрасное местечко, но ему внезапно захотелось перенести Анью куда-нибудь, где не ступала нога Уильяма Распрекрасного.
      Взяв под попку, он приподнял ее. Ноги девушки мгновенно обвились вокруг его талии, располагая новый центр его вселенной поблизости от его члена. Он покачнул бедрами, поскольку нуждался в этом как в кислороде.
      Постанывая, она укусила его нижнюю губу. Он почувствовал охватившую ее дрожь.
      «Еще» выдохнула она.
      Он сделал это снова.
      Она опять укусила его и вздрогнула.
      Люциен стащил с нее рубашку. Роскошные волосы заструились по ее голым плечам. На ней был переливающийся снежно-синий бюстгальтер, и это зрелище зачаровало его.
      Слегка приподнятые этой одежкой груди звали к себе. Прекрасно, так прекрасно. Все же не они завладели его вниманием. Кинжалы были прицеплены на каждом дюйме тела девушки. Некоторые зацеплены за лямки бюстгальтера. Некоторые просто прилеплены. Он не понимал как. Знал только, что это ему нравится. Очень.
      Это заняло у него прилично времени, но он наконец-то отбросил последний кинжал на пол. Снял с себя ее ноги и поставил на пол. Она протестующе воскликнула, пошатнулась. Он поцеловал ее шею. Удовольствие осветило милое личико, когда она приглашающим жестом положила ладони на свою грудь. Он стал на колени, берясь пальцами за пояс ее штанов.
      Должен был узнать, подходят ли по цвету ее трусики к бюстгальтеру.
      Через секунду обтягивающие штанишки оказались у нее на щиколотках, а он узрел прицепленные к ногам кинжалы и метательные звездочки.
      «Я знал, что ты вооружена, но не представлял что настолько»
      Опершись о его плечо, она переступила через свои штаны, пока он разоружал ее.
      «Нравится?» поинтересовалась она, едва он покончил с этим.
      Трусики представляли собой тоненькую, едва заметную полоску из переливчатого синего материала, и идеально довершали комплект. Он сглотнул.
      «Нравится» Его севший голос звучал немного надрывно.
      «Твоя очередь» нервничая, сказала она.
      Нервничает? Анья? Он медленно поднялся. Посматривая на нее сверху вниз, он увидел гордую, прекрасную женщину, которая лучилась ранимостью, радостью и симпатией. А все же она однажды сказала ему, что не важен для нее. Он как-то сказал ей то же самое. Он по-настоящему не имел этого в виду, и сейчас начинал верить, что и она не говорила всерьез.
      Он знал, кого в этом винить и поклялся, что Крон заплатит.
      Не позволяя себе портить мгновение этими мрачными мыслями, Люциен затолкал их на задворки своего ума и погладил кончиком пальца изящный изгиб подбородка Аньи.
      «Я позабочусь об этой женщине. Я придумаю, как украсть Ключ-ото-Всего без вреда для нас обоих или же спрячу ее от Крона. Потом я буду тратить свои дни на то, чтобы сделать ее счастливой»
      «Ты так прекрасна», сказал он вслух.
      «Спасибо. Раздевайся»
      Боги, как же он хотел быть внутри нее – должен быть внутри нее, вскоре, сейчас, всегда – но отказывался красть ее свободу, принуждая оставаться подле себя. Он отвел руки, прежде чем его кисти успели превратиться в когтистые лапы. Придумывая возможные пути кражи Ключа-ото-Всего без побочных эффектов, ему также придется придумать, как снять с Аньи ее проклятие.
      «Ну?» напомнила она.
      Он потянул ворот своей рубашки, но прежде чем успел снять ее полностью, ручки девушки оказались у него на груди, убирая его собственное оружие.
      «Надо разоружить и тебя»
      Отброшенные кинжалы, позвякивая друг о друга, упали на пол. Когда последнее оружие было снято, ее пальцы прильнули к нему, лаская его соски, его татуировку.
      Живот Люциена напрягся, а член завибрировал. Жар растекался по нему со скоростью, что превышала быстроту его «вспышек». Ему нравилось, как она к нему прикасалась. Он чувствовал себя подобным богу – всемогущим и непобедимым.
      «Ты так силен» похвалила она. «Мне нравится то, что ты страдал и выжил. Не делает ли это меня плохой девочкой?»
      Он взял в ладони ее личико.
      «Ничто не сможет сделать тебя плохой»
      «И даже это…» она расстегнула его брюки и спустила их вниз, отбрасывая по пути кинжалы.
      Когда он оказался полностью без одежды, Анья уставилась на его бабочку-тату, проводя пальцами по ломаным линиям, охая и ахая. Кожа поднималась под ее пальцами, воспламеняясь.
      «Живая?» Восхищаясь, выдохнула она.
      «До этого момента я и сам не догадывался. Как тебе известно, здесь демон вошел в меня, но такое раньше не происходило»
      «Должно быть, я ему нравлюсь»
      «Так и есть»
      «Хороший мальчик» прошептала она, целуя бабочку. И снова та подалась ей навстречу, распространяя покалывания в месте контакта.
      Люциен не был уверен, почему боги выбрали бабочек в качестве метки демона. Возможно из-за «Эффекта Бабочки». Как напоминание, что единственный взмах ее крыльев – или в его случае, одно глупое решение – может целиком изменить реальность. Каким бы ни было пояснение, он всегда ненавидел клеймо. Почему не оружие или рог демона? Нечто, что заявляло бы: «Я Есть Мужчина»
      Люциен и так был слишком неуверен в себе.
      Анья опустилась на колени и легонько поцеловала его живот как раз у нижнего края крыла. Затем выпорхнул ее язычок, обводя контуры. Электрические разряды пронзили его кровь, органы и добрались костей.
      Громогласно рыча от удовольствия, он запрокинул голову. Поглаживал ее макушку, подстегивая, в то время как должен был бы заставлять ее подняться на ноги.
      «Сколько женщин восхищалось этим великолепным телом?» прошептала она. Секундой позже ее ноготки впились в него.
      «Не много» признался он. Мэрайя была очарована ним, но он также пугал до смерти.
      Не винил ее за страх. Он встретил ее через одно-два столетия после начала своей одержимости, когда только учился управлять демоном; он все еще оставался немного неприрученным. Хотя также был красивым, способным усладить женщину мужчиной.
      Она только раз взглянула на него и поняла, что он тот «единственный». Он сделал то же самое, потому что она являлась воплощением нежности, которой он всегда жаждал. Они тут же оказались в постели; она была вдовой и радовалась, что в ее жизни появился воин, который мог позаботиться о ней и защитить.
      Несмотря на то, что она жаждала его защиты – воры, наемники и чума были весьма распространенными в то время – она опасалась именно этой его стороны, боялась, что он использует свою силу против нее.
      Он всегда находился начеку, осторожничая в действиях и словах. С Аньей он чувствовал свободу и мог расслабиться, поскольку она, казалось, восхищалась его силой и наслаждалась его подспудным неистовством.
      «Притворюсь, что я первая» сообщила она. Ее взгляд взлетел и встретился с его в жаркой схватке. «Договорились?»
      «Ты первая в любом смысле этого слова»
      Девушка улыбнулась с порочным удовольствием.
      «Сколько времени, Люциен? С тех пор как у тебя была последняя женщина?»
      «Тысячи лет» со стыдом признался он.
      Теперь ее глаза распахнулись.
      «Ты определенно шутишь»
      Он покачал головой.
      «Нет, не шучу»
      «Но… почему ты по своей воле воздерживался? Ты же не проклят в этом смысле. Не пойми меня неправильно, я не жалуюсь. Думаю, что ты нравишься мне еще больше теперь, когда я знаю, что ты жил без этого, как и я»
      «Мне это тоже нравится»
      «Тогда почему же ты отрицал потребности своего тела?»
      «Я – Смерть, Анья. Лучше спроси, зачем я позволяю себе заниматься любовью с женщиной, если возможно в один прекрасный день меня призовут забрать ее душу?»
      «Тогда зачем же заниматься любовью со мной?» мягко спросила она.
      Он запутался пальцами в ее волосах, удивляясь тому, что каждая прядь напоминала шелковую ленту.
      «Пред тобой я не могу устоять»
      Она прильнула к его руке и поцеловала в ладонь.
      «Я тоже не могу тебе противиться, и очень этому рада»
      «Как и я» сказал он. Анью стоило ждать. Ни одна другая женщина не могла с ней сравниться.
      «Я думаю, мы оба предостаточно ждали» Не отрывая от него взгляда, она поднялась, подобно восходящей на небосклон луне, и попятилась к кровати. Едва ее ноги коснулись матраса, она опустилась и двинулась по кровати. Сексуальное белье переливалось в приглушенном освещении.
      Оказавшись на середине кровати, девушка остановилась и оперлась на локти.
      Ее ноги раздвигались… раздвигались… раздвигались… открывая само средоточие ее жара. Его сердце замерло, перед тем как загрохотать в неистовом ритме, пока он упивался ее красотой. Она была совершенством: слегка загорелая кожа, просящий его языка пупок, плоский животик, стройные бедра.
      Дрожа, Люциен приблизился к кровати. Внезапно замер, нахмурился. Чертыхнулся. Смерть завопил.
      «Что случилось?», тоже хмурясь, спросила Анья.
      «Души. Ненавижу то, что это опять происходит в такой момент» Он с трудом выговаривал слова сквозь визг демона.
      «Люциен…»
      «Не сходи с места. Умоляю» Он исчез, позволяя мчаться своему духу туда, где он требовался. Две души в Китае, чьи тела были уничтожены ядом, нуждались в транспортировке.
      Одной надо было в рай, другой – в ад. Одна, конечно же, счастливо последовала за ним. Другая отбивалась и вопила. Люциен злился, что пришлось покинуть Анью, потому с яростью вверг сопротивляющийся дух в ад. Смерть ярился всю дорогу. Наконец-то завершив работу, они смогли вернуться.
      Завидев Анью, Люциен обрадовано вздохнул. Смерть утихомирился.
      На этот раз она не трогала себя, но поджидала его. Сквозь бюстгальтер он видел, что ее соски съежились бусинками. Ноги были по-прежнему разведены, и он видел влагу, пропитывающую ее трусики.
      Заметив его, она медленно улыбнулась.
      «Не хотела заканчивать без тебя»
      «Я рад» Он взобрался на кровать.
      Анья остановила его, упершись ногой ему в живот, прежде чем он успел лечь на нее.
      «Думаю, нам стоит установить парочку базовых правил»
      «Никаких правил» Он поднял ее ногу и поцеловал свод стопы.
      Задыхаясь, она откинулась на спину.
      «Продолжай в том же духе, и я с радостью буду смотреть на свои ноги»
      Он лизнул ее.
      «Одно. Только одно правило» Его язык снова высунулся, обвиваясь вокруг ее большого пальца. У нее выступила гусиная кожа.
      «О, боги» воскликнула она. «Никто такого не делал. Кто бы подумал, что это может быть так приятно? Ох, да»
      Собственническая волна прокатилась по нему. Страсть в ее лице будет преследовать его до конца дней, поскольку она была истинной и концентрированной и несдержанной.
      «Какое правило? Я уже согласился не входить в тебя»
      «Не это» сказала она, выгибая бедра. «Лизни снова»
      Он повиновался.
      Она застонала.
      «Какое правило?»
      «О, да. Мое правило» Она сняла бюстгальтер и отбросила его в сторону. Тот приземлился на груде кинжалов. Ее соски оказались маленькими розовыми ягодками, созданными для его языка. «Никто из нас не покинет эту кровать, пока оба не будут удовлетворены. Вот мое правило»
      Таких слов он меньше всего он ожидал от нее. Его живот свело от чувства, давать название которому он отказывался.
      «Согласен. Если ты согласишься с одним моим правилом»
      «Каким?» серьезно спросила она.
      «Здесь, в этой кровати, не будет битв» Он погрузил ее пальчик в рот, скользя по нему языком. «Только экстаз»
      Она вцепилась в простыни.
      «Согласна. Согласна, согласна, согласна!»
      Рык вожделения в его голове раздался, когда он сорвал с нее трусики и наконец-то водрузился поверх нее. Его член был горяч, но ее женственная сердцевина была еще горячее, он почувствовал это когда скользнул по ней осторожно, чтобы не погрузиться.
      Она не отпрянула, но позволила ему тереться об нее.
      «Я еще никогда не была так близка с мужчиной»
      «Я тоже»
      Мягкий хриплый хохот сорвался с ее губ.
      «Почему я тебе доверяю? Тебе, от которого я должна бежать со всех ног»
      Поняв, что сболтнула, она побледнела, а он нахмурился.
      «Что случилось?»
      Решительность окрасила ее черты, когда она уставилась на него снизу вверх.
      «Ничего. Не доверяю я тебе. Вот, что я хотела сказать. Будем честны. Ты для меня не больше, чем веселое времяпрепровождение. И почему, черт побери, ты остановился? Я не давала тебе такого позволения»
      Она говорила громко, жестоко, практически улыбаясь своим словам. Что она творит? Он мог поверить ей вчера, даже час назад, но не сейчас. Не тогда, когда она была под ним, голая и влажная от желания.
      Она не спала с Уильямом, не позволила красавцу прикасаться к себе таким сексуальным способом. Она пришла со своими потребностями к Люциену и доверилась ему в том, что он не возьмет больше, чем она сможет дать. Так что да. Он знал, что она не говорила искренне.
      «Крон», снова подумал он, сцепив зубы. Но Люциен не бросил ему вызов. Не сейчас.
      Она доверяла ему, потому он будет верить, что она не намеревалась обидеть его, что она думала помочь ему, ведя себя подобным образом.
      Склоняясь, он взял ее за подбородок и повернул к себе для поцелуя. Глубокого, проникающего поцелуя. Поначалу она не ответила. Даже попробовала отвернуться. Затем ее язык нерешительно встретился с его, нежно, сладко. Она застонала. Пальцы запутались в его волосах.
      Испробовав ее клубничный вкус, он ощутил, как жажда расцветает в нем.
      Пометь. Он отпустил ее подбородок и взял в ладони ее груди. Моя.
      Пометь ее. Да, да. Она моя.
      Он переместился губами к центру ее горла и всосал кожу. Сосал и сосал. Она извивалась и извивалась, руки оставались в его волосах, держа его в плену. Она издавала короткие вздохи, а он чувствовал, как жемчужинки ее сосков впиваются в его грудную клетку.
      Когда он наконец-то поднял голову, то увидел оставленный на ее шее синяк. Удовлетворенность пронзила его.
      «Я недостаточно времени провел с твоей грудью в прошлый раз»
      «Нет» Ее ноготки царапали его череп, и он знал, что она также распалена и голодна как и он, уже утонувший в страсти. Она больше не пыталась отталкивать его.
      «Позволь мне возместить это» Спускаясь ниже, он вкусил один клубничный сосок, потом другой.
      «Люциен» задохнулась она.
      «Люблю, как ты произносишь мое имя»
      «Еще Люциен. Пожалуйста, еще»
      Втягивая ртом ее соски, перекатывая их языком, он провел рукой вдоль чувственных очертаний ее тела. Ноги девушки раздвинулись так широко, как только могли.
      Она задохнулись, когда подушечка его пальца нашла ее клитор.
      «Нет… не входи… но может быть…»
      «Я знаю. Не погружать их так глубоко, как только бы я смог. Не прикасаться к тебе до самой глубины души. Не становиться единым целым вместо двух. Не ощущать, как твои внутренние стенки сокращаются вокруг меня»
      Она впилась в его плечи. Ее голова моталась из стороны в сторону, словно она представляла себе все это. Ее глаза зажмурились, а белые зубки терзали свою нижнюю губку.
      Милые небеса, она была такой влажной, что намочила его руку.
      «Ненавижу свое проклятие» прохрипела она.
      «Я тоже его ненавижу. Ненавижу и свое собственное. Но если это именно они свели меня с тобой, то я радостно буду терпеть их вечность» Он поглаживал ее, быстрыми кругами, затем замедлялся, когда она была близка к оргазму, позволяя ей успокоиться, затем убыстряясь опять.
      Лишь доведя ее до умопомрачения, когда она отчаянно кричала от нужды его имя, умоляя, прося, он дал ей освобождение. Ее тело дернулось. Ее руки вцепились в него с такой силой, что кости бы него не выдержали, будь он смертным.
      Все это время Люциен наблюдал за ее лицом. Как раскрывались ее губы и как ее дыхание становилось поверхностным. Как наслаждение и абсолютное удовлетворение отразилось в ее лице. Как распахнулись ее веки от удивления, словно она смогла увидеть вокруг себя звезды.
      Когда она затихла, он положил ей голову на грудь, прислушиваясь к биению ее сердца. Ее кожа была скользкой от пота и страсти. Он был готов взорваться, но не желал испортить момент.
      Однако она перевернула его на спину и улыбнулась ему.
      «Теперь я покажу тебе, какой плохой могу быть я» Она прикоснулась к себе между ног, увлажнив руку своими собственными соками, а затем ухватилась за его плоть.
      Двигала рукой вверх-вниз нежными движениями, что сводили его с ума. Потянувшись назад, он взялся за изголовье и попытался удержать себя на месте. Он так много раз возбуждался за прошедшую неделю, что его тело практически плакало от облегчения, когда она ласкала его.
      Пальцы скользили по головке его пениса с каждым восходящим движением, стискивая и дразня.
      «Анья» выдохнул он.
      «Ммм, понимаю, что ты говорил насчет имени» Говоря она другой рукой коснулась его яичек. «Мне нравиться. Скажи еще раз»
      «Анья, я сейчас…»
      «Сделай это. Кончи для меня. Я хочу посмотреть»
      Его бедра приподнялись.
      «Не останавливайся»
      «Дай мне это» проурчала она. Ее рука снова двинулась вниз по его члену, и он не смог сдерживаться ни минуты больше
      Напрягся, и горячее семя выстрелило ему на живот. Он ревел и ревел и ревел.
      «Анья!»
      «Еще» Ее рука продолжала скользить по нему. «Все. Каждую капельку»
      Его мускулы напрягались, расслаблялись, напрягались, расслаблялись. Его бедра оторвались от кровати, а пятки зарылись в матрас. Он думал, что это невозможно, но излился снова, а мозг его с каждой волной наслаждения затягивало в мигающую черную дыру, что разверзлась под ним.
      «Славно, хороший мальчик» похвалила его Анья.
      Наконец-то опустошившись, он рухнул вниз. Она обтерла его полотенцем, перед тем как устроиться рядом. Его руки обняли ее, беря в плен.
      «Спроси ее про ключ»
      Нет. Не сейчас.
      Жизнь важней единого мига.
      Истина. Он раскрыл, было, рот, чтобы потребовать у нее ответа, но слова отказывались формироваться, когда она прильнула ближе, закрыла глаза и довольно вздохнула.
      Нет, ничто не может быть важней этого мига.