Он был известен как Темный. Малах а-Мает. Яма. Азраель. Бредущий в Тенях. Майрия. Царь Мертвых. Он был всеми ними и даже больше, потому что он был Повелителем Преисподней.
      Давным-давно он раскрыл ларец Пандоры, могущественную реликвию, сделанную из костей богини Угнетения, выпустив орду демонов в мир. В наказание его и пособничавших ему воинов заставили приютить этих демонов внутри себя, сплавляя воедино свет и тьму, порядок и хаос до тех пор, пока они стали едва способны сохранять подобие дисциплинированных воинов, какими были когда-то.
      Ему достался демон смерти за то, что именно он раскрыл ларец.
      «Честный обмен», полагал он, поскольку его проступок едва не привел к гибели мира.
      Теперь ему поручено собирать души смертных и сопровождать их до места конечного успокоения. Даже если ему претила подобная мысль. Ему не нравилось отбирать невинных у их семей, он не находил удовольствия в доставке грешников для осуждения, но он выполнял и то, и другое без вопросов и колебаний. Сопротивление, как вскоре узнал он, привело нечто гораздо худшее смерти на его порог. Сопротивление принесло агонию, столь всеохватывающую, столь невыносимую, что даже боги содрогались от мысли о ней.
      Означало ли его смирение, что он стал нежным? Заботливым? Лелеющим? Нет. О, нет. Он не мог позволить себе разоряться на чувства. В его ситуации любовь, сострадание и милосердие были врагами.
      Гнев? Ярость? Их он порою принимал.
      Горе тому, кто выведет его из себя, поскольку он мог стать чистейшим демоном. Чудовищем. Зловещим созданием, которое без колебаний возьмет пальцами человеческое сердце и сожмет. Сожмет так сильно, что человек утратит дыхание и будет молить о сладком поцелуе вечного сна, который может предложить лишь он.
      О, да. Он держал демона на очень коротком поводке. И если вы не будете осторожны, они придут за вами…

      Анья, богиня Анархии, дочь Беззакония и торговка беспорядком, стояла на краю людной танцплощадки. Все танцующие были смертными женщинами, красивыми и почти что голыми, специально отобранными Повелителями Преисподней, которые заправляли ночными развлечениями. В прямом и переносном смыслах.
      Клочья дыма создавали вокруг них волшебный туман, а лучики звездного света из вращающегося шара освещали потемки внутри ночного клуба медлительными, размашистыми зайчиками. Краем глаза она заприметила крепкую бессмертную задницу, которая погружалась вперед и назад в находящуюся в экстазе женщину.
      «Вечеринка в моем вкусе» подумала девушка с порочной ухмылкой. Не то чтоб ее кто-нибудь звал сюда. «Словно что-нибудь могло помешать мне прийти»
      Повелители Преисподней были милыми бессмертными воителями, одержимыми демоническими духами, некогда заключенными в ларце Пандоры. А сейчас, после нескольких приличных вливаний жесткого ликера и еще более жесткого секса, они прощались с Будапештом – городом, что был для них домом в течение многих веков.
      Анья желала быть частью этого действа. С одним из воинов в частности.
      «Дорогу» прошептала она, борясь с внутренним побуждением закричать вместо этого «Пожар», и наблюдать, как смертные с истерическими воплями умчатся в панике прочь.
      Да настанут хорошие времена.
      Сумасбродный ритм рок-музыки соответствующий неустойчивому биению ее сердечка вырывался из динамиков, не давая возможности хоть кому-нибудь услышать ее. В любом случае люди повиновались, подчиняясь на неосознаваемом ними уровне.
      Путь освобождался, медленно…так медленно…
      Наконец-то очаровавший ее объект попал в поле зрения. Жаркий вдох застрял в горле, и она вздрогнула. Люциен. Покрытый прелестными шрамами, непреодолимо стойкий и одержимый демоном Смерти. Сейчас он сидел за столиком с пустым выражением лица, вперившись в Рейеса, своего друга и товарища по бессмертию.
      О чем они разговаривали? Если Люциен хотел, чтоб хранитель Боли свел его с одной из тех смертных женщин, то фальшивая тревога «пожар» станет наименьшей их заботой. Стиснув зубы, Анья склонила на бок голову, концентрируясь на них, отгораживаясь от остального шума, и прислушалась.
      «…она была права. Я проверил спутниковую съемку на компьютере Торина. Те храмы поднимаются из моря» Рейес опрокинул содержимое серебристого бокала. «Один в Греции, а другой вблизи Рима, и если они сохранят такую же скоростью, то их можно будет исследовать уже завтра»
      «Почему смертные не знают о них?» Люциен по привычке потер двумя пальцами челюсть. «Парис просматривал все выпуски новостей, но в них не было ничего. Даже слухов»
      «Глупый мальчишка», подумала она – секс без обязательств не входил в его планы на ночь. Вы знаете о них только потому, что я так захотела. Никто другой не увидит – не сможет – увидеть их. Она обеспечила это с помощью милой маленькой вещицы под названием «хаос», самого сильного источника ее силы, спрятав храмы в штормах, чтоб удерживать смертных подальше. В то же время, напичкав Повелителей достаточной дозой информации, чтоб вытащить их из Буды.
      Она хотела выманить Люциена из города, а также из игры. На короткое время. Дезориентированным мужчиной легче управлять.
      Рейес вздохнул.
      «Возможно, за это в ответе новые боги. По большей части я уверен, что они ненавидят нас и жаждут нашей смерти, просто за то, что мы наполовину демоны»
      Лицо Люциена оставалось невыразительным.
      «Плевать кто в ответе. Мы отправимся поутру, как и планировали. У меня руки чешутся обыскать один из этих храмов»
      Рейес бросил пустой уже бокал на стол. Вцепился в спинку одного из стульев так, что костяшки побелели.
      «Если нам повезет, мы там отыщем этот треклятый ларец»
      Анья провела языком по зубам. Треклятый ларец, ларец Пандоры. Сооруженный из костей богини Угнетения, этот ларец был достаточно могущественен, чтоб содержать настолько гнусных демонов, которых даже ад не вынес. Он также был достаточно могуч, чтоб всосать обратно этих демонов из Повелителей, их невольных хозяев. Теперь же выживание этих замечательно агрессивных воинов зависело от демонов, и не стоит упоминать, что и сами они жаждали найти этот ларец.
      Люциен опять кивнул.
      «Не думай об этом сейчас; завтра для этого будет уйма времени. Ступай и наслаждайся своим вечером. Не трать больше ни минуты в моем скучном обществе»
      Скучном? Ха! Анья не встречала никого, кто бы волновал ее сильнее.
      Рейес поколебался, прежде чем уйти, оставив Люциена в одиночестве. Ни одна из смертных женщин не приближалась к нему. Да, они поглядывали на него. Съеживались от страха при виде шрамов, определенно. Но, ни одна не желала иметь с ним дело – и это спасало их жизни.
      «Он занят, сучки».
      «Заметь меня» мягко приказала Анья.
      Прошла минута. Он не выполнил приказа.
      Пару смертных глянули в ее направлении, обратив внимание на требование, но взгляд Люциена застыл на стоящем перед ним пустом бокале, становясь немного печальным.
      Бессмертные обладали иммунитетом к ее приказам. Вежливость богов.
      «Ублюдки» пробормотала она. Они наложили на нее все из возможных ограничений. «Что угодно за ночь со смиренной Анархией»
      Анья никогда не была в фаворе во время своего пребывания на Олимпе. Богини недолюбливали ее, потому что она была копией своей «матери-блудницы» и могла совратить их мужей. По той же причине боги никогда не уважали ее, опять же из-за матери. Хотя, парни хотели ее. Ну, пока она не укокошила их бесценного Капитана Стражи, и они не сочли ее смертельно опасной.
      Идиоты. Капитан заслуживал то, что она с ним сделала. Черт, он заслужил и худшего. Маленький говнюк пытался изнасиловать ее. Оставь он ее в покое, и она последовала бы его примеру. Но нееееет. Девушка не сожалела о том, что вырвала черное сердце из его груди и выставила напоказ у храма Афродиты. Нисколечко. Свобода выбора была бесценна, и любой попытавший отнять это у нее, отведает кинжалов.
      Выбор. Слово зазвенело в мозгу, возвращая ее к настоящему. Чего будет стоить убедить Люциена выбрать ее?
      «Заметь меня, Люциен. Пожалуйста»
      И опять он проигнорировал ее.
      Она топнула ногою. Неделями девушка оставалась невидимой, следуя за Люциеном, наблюдая, изучая. А да, вот еще что – испытывая страсть. Он и не подозревал, что она шныряет рядом, желая, чтобы он совершал всякие непристойности: разделся, доставил себе удовольствие…улыбнулся. Ладно, последнее не было непристойным. Она так же сильно хотела увидать этого дивно пахнущего мужчину в хорошем настроении, как и узреть его обнаженное тело, светящееся возбуждением.
      Уважил ли он хоть бы эту нижайшую просьбу? Нет!
      Часть ее хотела, чтоб он никогда не попадался ей на глаза, чтоб пару месяцев назад Крон – новый царь богов – не заинтриговал ее байками про Повелителей.
      «Наверно, я – идиотка»
      Крон только что сбежал из Тартара, тюрьмы бессмертных, о которой она знала не понаслышке. Туда он поместил Зевса и когорты его родственничков, в том числе и родителей Аньи. Когда Анья вернулась за ними, Крон уже поджидал. Он потребовал ее наибольшее сокровище. Девушка отказала – он попытался запугивать.
      «Дай мне, что я хочу или я пошлю по твою душу Повелителей Преисподней. Они одержимы демонами, жаждут крови как изголодавшиеся животные, и без колебаний сорвут прелестную плоть с твоих костей» Тра, тра, тра и все такое.
      Вместо того чтоб напугать, его слова взволновали. И все закончилось ее собственными поисками воинов. Она собиралась победить их и посмеяться Крону в лицо, нечто вроде глянь-что-я-сотворила-с-твоими-большими-страшными-демонами.
      Но единожды взглянув на Люциена, девушка поддалась наваждению. Позабыла о причинах своего пребывания и даже посодействовала предположительно недружелюбным воинам.
      Это оказалось столь противоречиво, что мучило ее, а противоречий в Люциене было предостаточно. Он был в шрамах, но не сломлен, добр, но непреклонен. Он был спокоен, и не кровожаден, как утверждал Крон. Он был одержим злым духом, но никогда не отступал от своего собственного кодекса чести. Каждый день, каждую ночь имел дело со смертью, но все же сражался за жизнь.
      Очаровательно.
      Словно этого не было достаточно, чтоб возбудить ее интерес, его цветочный аромат наполнял ее греховными, порочными мыслишками каждый раз, когда она приближалась к нему. Почему? Любой другой пахнущий розами мужчина вызвал бы у нее насмешку. От Люциена же у нее текли слюнки, чтоб вкусить его, а раскаленная добела кожа покалывала от отчаянного желания его прикосновения.
      Даже сейчас, просто глядя на него и представляя как его аромат наполняет обоняние, девушке пришлось потереть руки, чтоб избавиться от выступившей гусиной кожи. Но затем она подумала, как он бы потер ее, и прелестная дрожь отказалась проходить.
      Боги, он был сексуален. У него были неимоверно чудные глаза. Один небесно-голубой, другой – карий, и оба лучились естеством мужчины и демона. А его шрамы… Все, о чем она могла думать, мечтать, жаждать, так это провести по ним языком. Они были прекрасны: доказательство той боли и страданий, которые он претерпел.
      «Эй, красотка. Потанцуй со мною» неожиданно один из воинов произнес где-то рядом.
      Парис – поняла она – узнавая обещание чувственности в его голосе. Он, должно быть, закончил трахать ту смертную у стенки, и теперь подыскивал новую для утоления своих прихотей. Просто обязан был продолжать поиск.
      «Проваливай»
      Не впечатленный отсутствием у нее интереса, он схватил девушку за талию.
      «Клянусь – тебе понравиться»
      Она оттолкнула его в сторону взмахом кисти. Одержимый Развратом, Парис был наделен молочной, почти блестящей кожей, притягательными глазами цвета неба, и ангельскими чертами лица, но он не был Люциеном и не впечатлял ее.
      «Держи свои ручонки при себе» пробормотала она. «Пока я их не поотрывала»
      Он рассмеялся, будто бы это шутка, не ведая, что она зашла бы гораздо дальше. Она могла приторговывать мелким беспорядком, но, ни разу не произносила угрозы, которую не планировала бы воплотить. Это попахивало слабостью, а Анья давно зареклась не проявлять и крупицы слабости.
      Ее недругам бы это весьма пришлось по вкусу.
      Хвала небесам, Парис больше не распускал рук.
      «За поцелуй» хрипло сообщил он «я позволю тебе сделать что угодно с моими руками»
      «В таком случае я оторву и твоего дружка». Ей не нравилось, что ее отвлекают от глазения на Люциена, особенно тогда, когда у нее так редко есть на это время. В последние дни она проводила большую часть своего времяпрепровождения ускользая от Крона. «Ну как?»
      Смех Париса усилился, и он сумел привлечь Люциеново внимание. Тот поднял глаза, поначалу задержавшись на Парисе, затем уставился на Анью. У нее едва не подогнулись коленки. О, милые небеса. Парис был позабыт, а она боролась за вдох. Вообразила ли она себе пламя, что внезапно вспыхнуло в неодинаковых глазах Люциена? Вообразила ли себе то, что его ноздри раздулись?
      Сейчас или никогда. Облизав губы, не отрывая от него взгляда, она направилась к нему плавной походкой. На полпути остановилась и пальчиком поманила присоединиться к ней. Он оказался пред нею через миг, будто притянутый на невидимом поводке, не в силах противиться.
      При близком рассмотрении он был шестью футами шестью дюймами мускулов и опасности. Истинным искушением.
      Ее губки медленно изогнулись в улыбке.
      «Наконец-то мы встретились, Цветочек»
      Анья не дала ему времени на ответ. Она потерлась левым бедром о развилку меж его крепких ног, эротично поворачиваясь и одаривая его видом своей спинки. Ее снежно-голубой корсет удерживался лишь тоненькими ленточками, а юбка сидела так низко на талии, что не скрывала верха стрингов. Упс.
      Мужчины – смертные или нет – обычно таяли, узрев нечто недозволенное.
      Люциен шипя, втянул воздух.
      Улыбка девушки расплылась шире. Ага, неплохой прогресс.
      Ее неторопливые движения напоминали скатывающуюся с гор лавину, но она не прекращала медленного скольжения своего тела, поднимая руки над головою, затем лениво запуская их в гриву своих белоснежных волос, поглаживая ладонями свою кожу, но воображая на их месте его руки. Ее соски затвердели.
      «Зачем ты призвала меня, женщина?» Его голос был низким, но таким же сдержанным, как и сам воин.
      Звуки его речи возбуждали ее сильней, чем смогли бы касания другого мужчины, и ее живот сжался.
      «Я хотела потанцевать с тобой» произнесла она через плечо. Бам, бам, медленное прижатие. «Это преступление?»
      Он отрезал без колебаний:
      «Да»
      «Отлично. Я всегда получала удовольствие, нарушая закон»
      Пауза. Затем
      «Сколько Парис заплатил тебе за это?»
      «Мне заплатят? О, чудненько!» Отступая с ухмылкой, она прижалась к нему попкой, выгибаясь и извиваясь как можно более чувственно. Привет, эрекция. Его жар едва не растапливал ее кости. «А какая валюта? Оргазмы?»
      В ее мечтаниях он всегда хватал и вонзался в нее на этом месте. В реальности же он отпрыгнул, словно она была готовой детонировать бомбой, создавая меж ними ненавистную дистанцию.
      Ощущение утраты мгновенно накрыло девушку.
      «Не прикасайся» процедил мужчина. Он наверняка из всех сил старался говорить спокойно, но голос звучал надрывно. Натянуто. Более напряженно, чем возбужденно.
      Она прищурилась. Все вокруг наблюдали ее спектакль и его отказ.
      «Это вам не прайм-тайм» хмуро передала они им. «Отвернулись к чертям собачьим»
      Один за другим смертные повиновались. Однако остальные Повелители приблизились к ней, настойчиво присматриваясь, несомненно, интересуясь, кто он такая и что тут делает.
      Они должны соблюдать осторожность, и она понимала это. Их по-прежнему преследовали Ловцы, смертные глупо верившие, что могут создать утопию мира и гармонии, избавив землю от Повелителей и их демонов.
      Плевать на них. Твое время истекает, детка. Ее внимание вернулось к Люциену – она обернула голову, не поворачиваясь всем корпусом.
      «На чем мы остановились?» хрипло поинтересовалась. Девушка скользнула кончиком пальца по верху своих стрингов, не останавливаясь пока не привела его жаркий взгляд к блестящим ангельским крылышкам на их середине.
      «Я как раз собирался уйти» выдавил он.
      На этих словах ее ногти удлинились до небольших когтей. Он все еще подумывал отказать ей? Серьезно?
      Она показалась ему, даже зная, что боги могут вычислить ее точное местоположение – а этого не стоило делать, с тех пор как они затравить ее словно паршивую тварь. Она не покинет клуб без награды.
      С нарастающей решительностью, Анья повернулась, снова покачивая бедрами, длинные пряди ее светлых волос ласкали его торс. Прикусывая нижнюю губу, девушка заставила всколыхнуться свою грудь.
      «Но не хочу, чтоб ты уходил» сказала она жеманно надув губки.
      Он попятился еще на один шаг.
      «Что не так, сладенький?» Она безжалостно двинулась вперед. «Испугался маленькой девчонки?»
      Его губы сжались тонкой линией – он не ответил. Хвала небесам, но и не отодвинулся.
      «Да?»
      «Ты понятия не имеешь, в какую игру ввязываешься, женщина»
      «Ах, а я думаю, что имею» Ее взор скользнул по нему, и она замерла от возобновившегося восхищения. Он был совершенно великолепен. Радужные лучи мелькали по его лицу и телу, телу столь безупречно вылепленному, что оно могло быть выточенным из камня. На нем была черная рубашка и потертые джинсы, и обе одежки обнимали бугры мускулов, от вида которых хотелось запустить руку себе в трусики.
      Мой.
      «Я сказал – не прикасайся» рявкнул он.
      Ее взгляд сцепился с его, и она подняла руки вверх ладонями наружу.
      «Я не трогаю тебя, конфетный» Но хочу…намереваюсь…коснусь.
      «Твои глаза утверждают обратное» напряженно процедил мужчина.
      «Это потому…»
      «Я потанцую с тобой» сказал другой воин, обрывая ее на полуслове. Снова Парис.
      «Нет» Анья не переключила своего внимания. Она хотела Люциена и только Люциена. Никого кроме него.
      «Может быть Наживкой» вставил другой Повелитель, вероятно оглядывая ее с подозрением. Она узнала глубокий тембр его голоса. Сабин, хранитель Сомнения.
      Наживка? О, я вас умоляю! Как будто она пыталась бы совратить кого-нибудь без целиком эгоистичных причин. Наживки – эти дуры – были полны самопожертвования; в их задачу входило соблазнение Повелителя только для того, чтоб отвлечь внимание, позволить Ловцам подкрасться и убить его. Но какая слабоумная хотела бы убить Повелителя, прежде чем позабавиться с ним в постели некоторое время?
      «Сомневаюсь, чтоб Ловцы так скоро собрались с силами после чумы» сказал Рейес.
      О, да. Чума. Один из Повелителей был одержим демоном Болезни. Если он касался кожи смертного, он заражал его ужасным недугом, что распространялся и убивал неимоверно быстро.
      Зная это, Торин всегда носил перчатки и редко покидал крепость, добровольно заточая себя, чтоб уберечь людей от своего проклятия. Не его вина, что группа Ловцов пробралась в крепость несколько недель назад и перерезала ему глотку.
      Торин выжил; Ловцы – нет.
      К сожалению, было еще очень и очень много Ловцов. Серьезно, они походили на мух. Прогони одну и вскоре две займут ее место. Даже сейчас они были где-то там, выжидая случая напасть. Повелителям стоило быть начеку.
      «Кроме того, они не смогли бы придумать способа обойти нашу систему безопасности» добавил Рейес, его резкий голос отвлек Анью от раздумий.
      «Точно так же, как не смогли придумать способа пробраться в крепость и едва не обезглавить Торина?» ответил Сабин.
      «Проклятье! Парис, останься здесь и присмотри за ней, пока я проверю периметр» Шаги, приглушенное чертыханье.
      Ну, зараза. Найди воины хоть малейшие следы Ловцов – она не сможет убедить их в своей невиновности. По крайней мере, в этом преступлении. Люциен никогда не поверит ей, никогда не расслабиться в ее присутствии. Никогда не притронется к ней, разве что в гневе.
      Она не позволила своим переживаниям отразиться на лице.
      «Может быть, я завидела толпу и пробралась внутрь» сказала она Парису и другому изучающему ее Повелителю, напряженно добавляя, «и может быть, здоровяк и я проведем пару минут без вмешательства. Наедине»
      Возможно, они и уловили намек, но не ушли.
      Прекрасно. Их присутствие ей не помеха.
      Начав опять мягко покачиваться в такт музыке, девушка вперилась в Люциена и принялась ласкать пальцами изгибы своего животика.
      «Замени же мои пальцы своими» проецировала она.
      Конечно же, мужчина не послушался. Но его ноздри премило раздувались, пока глаза следили за движениями ее ладоней. Он сглотнул.
      «Потанцуй со мною» на этот раз она произнесла слова вслух, в надежде, что он не сможет легко проигнорировать ее. Она облизнула губы, увлажняя их.
      «Нет» сиплое едва различимое.
      «Ну пожалуйста красавчик, с меня причитается»
      Его глаза сверкнули жгучей провокацией. Не в ее воображении, поняла девушка. Надежда затопила ее. Но по прошествии нескольких секунд, когда он не потянулся к ней, эта надежда обернулась разочарованием. Время действительно было ее врагом. Чем дольше она оставалась здесь, тем больше шансов попасться.
      «Ты не находишь меня привлекательной, Цветочек?»
      Нерв задергался у него под глазом.
      «Меня зовут не так»
      «Да ладно. Ты не находишь меня привлекательной, бубличек?»
      Подергивание перешло на его челюсть.
      «Что я думаю о тебе, не имеет значения»
      «Это не ответ на мой вопрос» сказала она, почти надувая губки снова.
      «Я и не собирался отвечать»
      Ррр! Как же он умеет разозлить. Попробуй что-нибудь иное. Нечто наглое.
      Словно я не была наглой до сих пор.
      Ну, лады. Она отвернулась и опустилась на пол. Юбка задралась и предоставила ему на полное обозрение ее синие стринги и тянущиеся от их середины крылышки. Поднимаясь на ноги, имитируя движения секса, она медленно вращалась, предлагая замедленную картинку всего своего тела.
      Он втянул воздух, каждый мускул его тела напрягся.
      «Ты пахнешь клубникой со сливками» говоря это, он выглядел как изготовившийся к прыжку хищник.
      «Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста» подумала девушка.
      «Спорим, что я такая же и на вкус» опуская ресницы, сказал она, несмотря на тот факт, что он выставил запах в качестве ужасного оскорбления.
      Низкий рык зарождался в его горле, мужчина угрожающе шагнул в ее сторону. Занес руку чтоб – схватить ее? Ударить ее? Ну, к чему все это? – прежде чем остановить себя и сжать пальцы в кулак. Прежде чем сделать замечание о ее запахе, он был отстранен, но все же заинтересован. Теперь весь его интерес заключался в том, чтоб придушить ее.
      «Тебе повезло, что я не пристукнул тебя здесь и сейчас» подтверждая мысль, произнес он. Все же опустил руку.
      Анья перестала двигаться, уставясь на него с разинутым ртом. Из-за ее фруктового запаха он желал ударить ее? Это было – это было чрезвычайно…разочаровывающее. Ее мозг пытался подсунуть слово «опустошающе», но она пресекла попытку. Она едва знала этого мужчину; он не мог опустошить ее.
      Не то что бы она полагала, что он падет к ее ногам, но все же ожидала большей благосклонности. Хотя бы небольшой.
      Мужчинам нравились женщины, вешающиеся им на шею. Правильно? Она наблюдала смертных несчетное число лет, и это всегда казалось ей так. Ключевое слово, детка – смертные. Люциен не смертный и никогда ним не был.
      Почему он не хочет меня?
      За все время, что она подглядывала за ним, он не проявил ни малейшего внимания ни к одной женщине. К Эшлин, возлюбленной его друга, относился с добротой и уважением. К Камео, единственной воительнице в доме, галантно и почти по-отечески заботливо. Никакой страсти.
      Он также не предпочитал и мужчин. Его взгляд не задерживался на них с вожделением или намеком на более нежные чувства. Был ли он влюблен в особенную женщину, а все остальные его не интересовали? Если так, эта сучка умрет!
      Анья провела язычком по зубам, и уперла руки в бока. Дым продолжал клубиться в зале, неясный, мечтательный. Женщины снова заполняли танцевальную площадку, пытаясь привлечь к себе Повелителей. Но воины продолжали рассматривать Анью, выжидая окончательного вердикта: кем или чем она была.
      Люциен не сдвинулся ни на йоту; казалось, что тело его пустило корни. Ей стоило сдаться, уйти, прервать свои попытки пока Крон не нашел ее. Но только слабаки сдаются. Истинно. Она решительно вздернула подбородок. Силой мысли сменила песню, вырывавшуюся из динамиков. Ритм мгновенно замедлился, смягчился.
      Надев соответствующую маску, она прошла остаток пути к нему, нивелируя это ненавистное расстояние меж ними. Кончиками пальцев прочертила дорожку вверх по его мощной, твердой груди и вздрогнула. Не трогать – ха! Он узнает. Едва ли Анархия будет покорной ручной собачонкой.
      По крайней мере, он не отпрянул.
      «Ты потанцуешь со мной» промурлыкала девушка. «Это единственный способ избавиться от меня» Чтоб раздразнить сильнее, она поднялась на цыпочки и нежно прикусила мочку его уха.
      В горле мужчины зародился рев и грохот, когда его руки наконец-то обвились вокруг нее. Сначала она подумала, что он намерен оттолкнуть. Он же притянул ближе, вдавливая ее грудь в свой торс и расталкивая ноги левым бердом. Она – вот так запросто – увлажнилась.
      «Хочешь потанцевать – значит, будем танцевать»
      Медленно, немного развратно, он покачивал ее из стороны в сторону. Их тела оставались сцепленными воедино, средоточие ее женственности скользило прямиком над его коленом. Вспышки удовольствия растекались по крови, не оставляя в ней незатронутой частички.
      Боги небесные, это было лучше, чем она воображала. Ее веки покорно опустились. Он был огромен. Везде. Его плечи были такими широкими, что она казалась себе крошечной; его торс так мускулист, что поглощал ее. И все время его теплое дыхание ласкало ее щеку, подобно внимательному любовнику. Трепеща, она провела руками спине Люциена и запуталась в его темных, шелковистых волосах. Да. Еще.
      Притормози, девчушка. Даже если он возжелает ее, как и она, ей не заполучить его. Не целиком. В этом отношении она была так же проклята, как и он. Но все же Анья могла наслаждаться моментом. О, могла ли она насладиться ним? Наконец-то, он отвечал ей.
      Его нос уткнулся ей в челюсть.
      «Каждый мужчина в этом здании жаждет тебя» мягко произнес он, но слова его были так остры, что могли порезать. «Почему я?»
      «Потому» ответила она, вдыхая его пьянящий аромат роз.
      «Это не ответ»
      «Я и не собиралась отвечать» девушка спопугайничала его предыдущие слова. Ее соски были затвердевшими, такими напряженными, что терлись о корсет, разжигая страсть. Кожа была чудесно чувствительной, впитывая малейшие движения Люциена. Ощущала ли она ранее нечто столь эротичное? Столь…правильное?
      Люциен сильно схватил ее за волосы, едва не вырывая отдельные пряди.
      «Ты находишь забавным – дразнить уродливейшего мужчину в этом зале?»
      «Уродливейшего?» Он был симпатичен ей как никто и никогда. «Но я же не рядом с Парисом, сахарный»
      Это заставило его остановиться. Он нахмурился и отпустил ее. Затем тряхнул головою, будто пытался прояснить мысли.
      «Я знаю, кто я» прорычал мужчина с едва заметной горечью. «Уродливый еще мягко сказано»
      Она замерла, вперившись в его двуцветные глаза. Он, что действительно не имел понятия о своей привлекательности? Он излучал мощь и жизненную силу. Все в нем очаровывало ее.
      «Если ты знаешь, кто ты, сладенький, то должен знать, что ты сексуален и угрожающе красив» И ей хотелось большего. Новая дрожь пробежалась по ее спине, пробирая до костей. Притронься ко мне снова.
      Он окинул девушку взглядом.
      «Угрожающе? Означает ли это, что ты желаешь, чтоб я причинил тебе боль?»
      Она неспешно улыбнулась.
      «Только если ты намереваешься отшлепать меня»
      Его ноздри опять раздулись.
      «Полагаю, мои шрамы не беспокоят тебя» проговорил он, полностью лишенным эмоций тоном.
      «Беспокоят?» Эти шрамы не портили его. Пред ним невозможно было устоять.
      Ближе…ближе… Да, соприкосновение. О, боги всемогущие! Она скользила ладонями по его груди, упиваясь ощущением съеживающихся под ее пальцами сосков. «Они заводят меня»
      «Лгунья»
      «Иногда» призналась она. «Но не по этому поводу» она изучала его лицо. Как бы он ни получил эти шрамы, это не могло быть приятным. Он страдал. Много. Осознание неожиданно рассердило так же сильно, как и очаровывало. Кто поранил его и за что? Ревнивая любовница?
      Выглядело так, словно некто вытащил нож и разрезал Люциена, словно дыню, а потом собрал куски не по порядку. Все же большинство бессмертных быстро исцелялись, признаки ранений исчезали бесследно. Так что даже будучи выпотрошенным, Люциен должен был бы исцелиться.
      Были ли у него еще подобные шрамы на теле? Коленки девушки подогнулись, когда новая волна возбуждения омыла ее. Она неделями подглядывала за ним, но так и ни увидала ни кусочка его точеной плоти. Каким-то образом, он всегда умудрялся переодеваться и мыться уже после ее ухода.
      Может быть, он ощущал ее и потому таился?
      «Не знай, я тебя лучше, то счел бы Наживкой, как думают мои люди» напряженно процедил он.
      «Откуда ты «лучше» знаешь?»
      Он изогнул бровь.
      «Так ты Наживка?»
      Надо пройти этот путь до самого конца, не так ли? Если она заверит его, что она не Наживка, то в то же время признает, что ей известно, о чем идет речь. Она полагала, что достаточно хорошо его знает, и, что в его глазах, это признание нивелирует ее заявление. Он будет вынужден убить ее. Заяви она, что является Наживкой, что ж он все равно должен будет ее убить.
      Как ни кинь – всюду клин.
      «А ты хочешь, чтоб я ею была?» поинтересовалась она самым своим соблазнительным тоном. «Потому что я буду, кем только ты ни пожелаешь, милый»
      «Довольно» взревел он, утрачивая маску вечного спокойствия, и на кратчайший миг его лицо вспыхнуло язвительно неистовым пламенем. Ох, сгореть бы в нем дотла. «Не нравиться мне твоя игра»
      «Никаких игр, Цветочек. Я обещаю»
      «Что тебе от меня надо? И не смей лгать»
      Да, это вот это вопрос на засыпку. Она желала, чтоб он направил на нее всю свою мужественность. Чтоб раздел и исследовал ее. Чтобы он ей улыбался. Жаждала его язык в своем ротике.
      Но сейчас, только последнее казалось достижимым. И лишь в результате нечестной игры. Хорошо, что «Нечестная» было ее вторым именем.
      «Я согласна на поцелуй» сообщила она, блуждая взглядом по его мягким, розовым губам. «Вообще-то, я даже настаиваю на поцелуе»
      «Я не нашел никаких Ловцов поблизости» сообщил Рейес, внезапно оказавшись рядом с Люциеном.
      «Это ничего не значит» ответил Сабин.
      «Она не Ловец и не работает на них» Внимание Люциена не покидало ее, пока он отмахивался от друзей. «Мне нужна минутка с ней наедине»
      Его уверенность ошеломила ее. И он хотел побыть с ней наедине? Да! Вот только друзья его оставались на месте. Придурки.
      «Мы не знакомы» сказал ей Люциен, продолжая разговор, словно их и не перебивали.
      «Ну и что? Незнакомцы подцепляют друг друга постоянно» Выгнув спину, она прижалась сердцевинкой с его эрекции. Ммм, эрекция. Он не утратил ее, был все еще на взводе. «Вреда не будет от малюсенького поцелуйчика, не так ли?»
      Его пальцы впились в изгиб ее талии, удерживая неподвижно.
      «Ты уйдешь? После?»
      Его слова должны были задеть ее, но она так запуталась в сетях удовольствия, что не придала им значения. Пульс пустился в дикий танец. Незнакомое, приторное тепло разлилось в животе.
      «Да» Это все, что она могла у него взять, неважно как бы ей ни хотелось большего. И она добьется своего любым способом: принудительно, насильно, обманом. Она пыталась представить Люциенов поцелуй и жаждала воплотить его в реальность. Должна была воплотить его в реальность. В конце то концов. Наверняка на вкус он не будет таким поразительным, как она себе навоображала.
      «Не понимаю я этого» пробормотал он, полуприкрывая глаза. Темные ресницы отбрасывали тени на неровности его щек, придавая им как никогда опасный вид.
      «Это не страшно. Я тоже не понимаю»
      Мужчина склонился над нею, горячее с ароматом цветов дыхание опалило ее кожу.
      «Чего ты добьешься одним поцелуем?»
      Всего. Предвкушение пульсировало в ней, она провела кончиком языка по губам.
      «Ты всегда такой болтливый?»
      «Нет»
      «Поцелуй ее, Люциен, пока я не сделал этого, Наживка она – нет ли» со смехом выкрикнул Парис. Хотя и добрый, его смех звенел сталью.
      Люциен продолжал сопротивляться. Она чувствовала, как колотится о ребра его сердце. Ему было неловко от их присутствия? Плохо. Она рискнула всем ради этого, и не собиралась позволять ему идти на попятную.
      «Это тщетно» сказал он.
      «Ну и что. Тщета может быть забавной. А сейчас хватить уверток, время действовать» Анья притянула к себе его голову и припечаталась к губам. Его рот мгновенно открылся, а их языки встретились в глубоком, влажном ударе. Неистовая горячка прокатилась по ней, когда пагубный привкус роз и мяты атаковал ее.
      Она прильнула глубже, нуждаясь в большем. Во всем нем. Языки пламени проникали по всему ее телу. Она потиралась о его член, не в силах остановиться. Он вцепился ей в волосы, беря контроль над ее ртом в свои руки. Так просто она попала в вихрь страсти и жажды, утолить которую мог только Люциен. Она вошла во врата Рая, не сделав ни единого шага.
      Кто-то зааплодировал. Кто-то присвистнул.
      На мгновение ей показалось, что ноги оторвались от пола и ничто не удерживает ее. Мгновением позже ее спина оказалась прижатой к холодной стене. Аплодисменты неожиданно смолкли. Морозный воздух покусывал ее кожу.
      «На улице?» гадала она. Затем она застонала, плюнув на все, обвила ногами талию Люциена, пока его язык покорял ее. Одна его рука грубо стиснула ее бедро – боги, ей нравилось это – а другая путалась в волосах, поворачивая голову в сторону для более глубокого соприкосновения.
      «Ты…ты…» яростно шептал он.
      «В отчаянии. Не болтай. Поцелуй еще»
      Его самоконтроль растворился. Язык погрузился в ее ротик, их зубы клацнули друг о друга. Страсть и возбуждение искрились меж них ярким пламенем, неистовым пеклом. Истинно, она горела на костре. Бешенном. Жаждущем. Он поглотил ее, она стала его частью.
      Ей хотелось, чтоб это не заканчивалось.
      «Еще» резко произнес он, поглаживая ладонями ее грудь.
      «Да» Ее соски напряглись, пульсируя от его прикосновения. «Еще, еще, еще»
      «Так хорошо»
      «Восхитительно»
      «Прикоснись ко мне» прорычал он.
      «Это я и делаю»
      «Нет. Ко мне»
      Понимание озарило девушку и сильнее распалило ее желание. Может он таки хотел ее. В конце концов, он стремился почувствовать ее руки на своей коже, а это означало, что ему хотелось большего, чем поцелуй.
      «С удовольствием» Одной рукой она приподняла край его рубашки. Другой принялась ласкать мускулы его живота. Шрамы. Она нащупала шрамы и затрепетала: зарубцованная ткань была чудесно горячей.
      Его мускулы сжимались при каждом поглаживании, и он прикусил ее нижнюю губу.
      «Да, именно так»
      Она почти кончила, его реакция была подобна топливу для пылающего костра. Застонала.
      Пальчики обводили его соски, прежде чем приступить к их вершинкам. Каждый раз, когда она царапала их, ее клитор пульсировал, будто бы она трогала себя.
      «Мне нравиться чувствовать тебя»
      Люциен провел языком вдоль ее шеи, оставляя след из чувственных вспышек. Ее веки распахнулись, и она едва не задохнулась, обнаружив, что они действительно находятся снаружи, в темном закоулке. Должно быть, он перенес их сюда, негодный мальчишка.
      Из Повелителей один он мог переноситься с места на место силой мысли. Этим умением обладала и она. Ей только хотелось, чтоб он переместил их в спальню.
      «Нет» заставила она себя добавить, сражаясь с волной отчаяния. «Спальня – это плохо. Плохо, плохо, плохо». Плохо для Аньи думать иначе, даже на секунду. Другие женщины могут наслаждаться наэлектризованными прикосновениями кожи к коже и обнаженными телами, стремящимися к разрядке, но не Анья. Анья – никогда.
      «Я хочу тебя» грубо заявил он.
      «Самое время» прошептала девушка.
      Он поднял окруженную нимбом темных волос голову, голубая и каряя радужки сверкали, прежде чем обжечь ее новым поцелуем. Он длился и длился пока она добровольно, благословенно не утонула в нем. Заклейменная до глубин своей души, где она больше не была Анья, но женщина Люциена. Рабыня Люциена. Она может никогда и не насытиться ним, тогда ей доведется позволить ему проникнуть в себя, если она будет способна на это. Боги, реальность была гораздо лучше фантазий.
      «Мне надо почувствовать тебя ближе. Хочу ощущать твои руки на себе».
      Она спустила с него ноги, и как раз тянулась к молнии брюк, стремясь высвободить и обернуть пальцы вокруг его набухшей плоти, когда услышала эхо приближающихся шагов.
      Люциен должен был услышать их тоже. Он замер, а потом дернулся прочь он нее.
      Тяжело дышал. Как и она. Ее колени почти подогнулись, когда встретились их взгляды, время на миг остановилось. Молнии страсти по-прежнему сверкали меж ними; она и не догадывалась, что поцелуй может быть таким воспламеняющим.
      «Поправь свою одежду» приказал он.
      «Но…но…» Она не была готова остановиться, наедине они или нет. Дай он ей только минутку – она умчит их куда-то в другое место.
      «Сделай это. Сейчас»
      «Нет, умчать его не удастся» разочарованно осознала девушка. Напряженное выражение его лица заявляло, что для него все закончено. С поцелуем, с ней.
      Отрывая от него взгляд, она осмотрела себя. Топ был стянут под грудь. Бюстгальтер не входил в ее наряд, так что твердые розовые вершинки сосков виднелись как два маленьких маячка в ночи. Юбка задралась до талии, открывая обозрению едва заметные стринги.
      Она навела порядок, краснея впервые за сотни лет. Почему сейчас? Какая разница? Ее руки тряслись – позорная слабость. Она попробовала приказать им прекратить, но единственным приказом, что желало слышать ее тело, было «прыгай обратно в объятия Люциена».
      Несколько Повелителей показались из-за угла, смотря свирепо и угрюмо.
      «Обожаю, когда ты так исчезаешь», сказал тот, которого звали Гидеон, его раздраженный тон свидетельствовал об обратном. Он был одержим духом Лжи, Анья знала это, потому и не мог произнести ни словечка правды.
      «Заткнись» рявкнул Рейес. Бедный, страдающий Рейес, хранитель Боли. Ему нравилось резать себя. Однажды она видела, как он прыгнул с вершины крепости воинов и наслаждался ощущениями своих переломанных костей. «Она может выглядеть невинной, Люциен, но ты забыл проверить, нет ли при ней оружия перед тем, как проглотить ее язык»
      «Я почти голая» раздражаясь, напомнила она. Не то что бы кто-нибудь обратил на нее малейшее внимание. «Какое оружие я могла бы спрятать?» Ладно, ну припрятала она кое-что. Большая важность. Девушка должна защищать себя.
      «У меня все под контролем» заверил Люциен своим невозмутимым тоном. «Полагаю, что могу справиться с одной женщиной, с оружием она или нет»
      Анью всегда приводило в восторг его спокойствие. До теперь. Куда подевалась его пылкая страсть? Нечестно, что он успокоился так быстро, тогда как она все еще не могла дышать. Ее конечности даже не перестали трястись. Хуже того, ее сердце билось в груди как военный барабан.
      «Так кто же она?» спросил Рейес.
      «Может быть и не Наживка, но все же она – нечто» сказал Парис. «Ты перенес ее, а она и не вскрикнула»
      Вот тогда-то все прищуренные взгляды сошлись на Анье. Она никогда не чувствовала такой беззащитности, такой уязвимости за все столетия своей жизни. Поцелуй Люциена стоил риска плена, но это не означало, что она должна стерпеть допрос.
      «Вы все можете просто позабыть об этом. Я ни черта вам не скажу»
      «Я не приглашал тебя, а Рейес сообщил мне, что никто здесь не называет тебя своей подругой» сказал Парис. «Зачем ты пыталась соблазнить Люциена?»
      «Потому что никто по своей воле не будет общаться с воином со шрамами» провозглашал его тон. Это раздражало ее, хотя она и знала, что он не намеревался грубить или обижать, наверно просто констатировал то, что все они считали фактом.
      «У вас поголовная паранойя?» Одного за другим она одарила их сердитым взглядом. Всех кроме Люциена. Его она избегала. Она может рассыпаться на куски, если увидит, что его лицо холодно и бесчувственно. «Я увидела его, он показался мне симпатичным, потому я пошла за ним. Велика важность. Конец истории»
      Все Повелители скрестили руки на груди, одинаковым «да-что-ты-говоришь» жестом. Они образовывали вокруг нее полукруг, обнаружила девушка, хотя и не заметила, чтоб они двигались. Она едва сдержалась, чтоб не закатить глаза.
      «В действительности ты хочешь не его» сказал Рейес. «Мы все знаем это. Так что давай рассказывай, что тебе надо, пока мы не заставили тебя»
      Заставили ее? Пожалуйста. Она также скрестила руки. Не так давно они аплодировали тому, что Люциен ее поцеловал. Не так ли? Возможно, она аплодировала себе самой. Но сейчас они желали сыграть с ее мыслительными процессами? Сейчас они вели себя так, будто Люциен не мог пленить даже слепую женщину?
      «Я хотела поиметь его член в себе. Понял, козел?»
      Повисла озадаченная пауза.
      Люциен встал перед нею, отгораживая ее от остальных мужчин. Он что…защищал ее? Чрезвычайно мило. Ненужно, но мило. Часть ее гнева испарилась. Она захотела обнять его.
      «Оставьте ее в покое» сказал Люциен. «Она не имеет значения. Она не важна»
      Гул счастья в груди Аньи испарился. Не имеет значения? Не важна? Он только что держал ее грудь в своих руках и терся своей эрекцией меж ее ног. Как он посмел сказать подобное?
      Красная дымка застилала ее зрение. Так наверняка всегда себя чувствовала ее мать. Почти все мужчины, которых Дисномия приглашала на свое ложе, разбрасывали ее оскорблениями после того, как пресыщались удовольствиями.
      «Легкодоступная», говорили они. «Не годиться больше ни для чего»
      Анья хорошо знала свою мать. Знала, что Дисномия была рабыней своей беззаконной натуры потому что просто искала любви. Связанные узами Гименея боги, одинокие боги – не имело значения. Возжелай они ее – она отдавалась им. Возможно, на те пару часов, что она проводила в объятиях любовника, упиваясь его ласками, ее темные побуждения были утолены.
      «Что делало последующее предательство еще болезненней», думала Анья, вглядываясь в Люциена. Среди всех слов, что она от него ожидала, «не важна» не было и близко. Она моя – возможно. Я нуждаюсь в ней – может быть. Не трогать мою собственность – определенно.
      Она не хотела такой же жизни, как у матери, как бы ни любила ее, и давным-давно поклялась, что не позволит пользоваться собой. Но гляньте на нее сейчас. Она молила и выпрашивала Люциенова поцелуя, а он не видел в ней ничего большего, кроме как «не важна».
      Взревев, собирая в кулак всю свою мыслимую силу, ярость и боль, она отпихнула его. Он отлетел как пуля из пистолета и впечатался в Париса. Оба хмыкнули, перед тем как разлететься в стороны.
      Придя в себя, Люциен обернулся, чтоб встретиться с нею взглядом.
      «Больше такого не будет»
      «Вообще-то, такого будет гораздо больше» Она шагнула к нему, занося кулак. Вскоре он будет глотать свои идеальные белые зубки.
      «Анья» произнес он хриплой мольбой ее имя. «Остановись»
      Девушка застыла, шок наполнил каждую каплю крови в венах.
      «Ты знаешь кто я» Утверждение, не вопрос. «Как?» Они разговаривали только раз, пару недель назад, но он никогда не видел ее. Уж об этом она позаботилась.
      «Ты следила за мною. Я узнал твой запах»
      «Клубника со сливками» ранее сказал он обвинительным тоном. Ее глаза распахнулись. Удовольствие и унижение смешивались, пронзая ее до костей. Все время он знал, что она наблюдает за ним.
      «Почему же на меня пало подозрение, если ты знал кто я? И почему, если знал, что я слежу за тобой, ты не попросил меня показаться тебе?» Вопросы так и сыпались из нее.
      «Во-первых» сказал он, «я не понимал, кто ты пока не зашел разговор о Ловцах. Во-вторых, я не желал отпугнуть тебя, пока не узнаю твоих намерений» Он помолчал, ожидая, что она заговорит. Она промолчала, он добавил: «Каковы твои намерения?»
      «Я…ты…» Проклятье! Что же ему сказать? «Вы должны мне услугу! Я спасла вашего друга, освободила вас от его проклятия» Вот. Разумно и правдиво, и должно отвлечь разговор от ее мотивов.
      «Ах» Он кивнул, но плечи его напряглись. «Теперь все становится на свои места. Ты пришла за оплатой»
      «Ну, нет» Она не хотела, чтоб он подумал, будто бы она так легко раздает свои поцелуи. «Пока нет»
      Его брови хмуро сдвинулись.
      «Но ты только что сказала…»
      «Я знаю, что сказала»
      «Тогда зачем же ты явилась? Зачем преследовала меня каждый миг моего бодрствования?»
      Девушка прижала язык к небу, ее расстройство возобновилось. Однако для ответа не хватило времени, поскольку подошли Рейес, Парис и Гидеон. Все трое выглядели весьма угрожающе. Подумывали схватить?
      Вместо ответа Люциену она бросила мужчинам.
      «Что? Не припоминаю, чтоб приглашала вас в разговор»
      «Ты – Анья?» Рейес окинул ее взглядом с ног до головы, с явным отвращением.
      Отвращение? Он должен быть благодарен! Разве она не освободила его от проклятия, что заставляло его закалывать Своего Лучшего Другана каждую ночь? Да, черт побери. Она сделала это. Но его взгляд был из тех, что она прекрасно знала, тот от которого у нее всегда волосы вставали дыбом на загривке. Из-за амурного прошлого ее матери и широко распространенных ожиданий, что и она повторит тот же путь, каждый греческий бог на Олимпе одаривал ее этим же отвращением в тот или иной раз.
      Поначалу Анью обижало их самодовольное презрение. И несколько сотен лет она вела себя как девочка-пай: одевалась как монашка, говорила только, когда к ней обращались, всегда опускала глаза. Каким-то образом она даже заставила замолчать свою отчаянную потребность в разрушении. Что угодно чтобы заслужить уважение от существ, которые никогда не будут смотреть на нее иначе, чем на шлюху.
      В один судьбоносный день, когда она пришла с дурацкой тренировки для богинь в слезах, потому что улыбнулась Аресу, а эта стерва Артемида назвала ее ta ma de, Дисномия отвела дочь в сторонку.
      «Что бы ты ни делала, как бы ни вела себя, они будут судить тебя жестоко» сказала богиня. «Но все мы должны быть честны пред своей сущностью. Выдавая себя за другую, ты получишь только боль и покажешь другим, что стыдишься того, кем и чем ты есть. Другие будут питаться твоим стыдом, а вскоре это будет то, во что ты превратишься. Ты чудесное создание, Анья. Гордись собой. Как горжусь тобой я»
      С тех пор Анья одевалась так сексуально, как ей нравилось, говорила, когда и как ей хотелось, и отказывалась смотреть себе под ноги, кроме как любуясь своими сандалиями с ремешками. Она более не отрицала своей нужды в беспорядке. Бесцеремонный способ сказать «да пошли вы» тем, кто отвергал ее, да, но что гораздо важнее, она полюбила саму себя.
      Она больше никогда не будет стыдиться.
      «Это…интересно увидеть тебя во плоти после всех исследований, что я провел по твоему поводу недавно. Ты дочь Дисномии» продолжил Рейес. «Ты второстепенная богиня Анархии»
      «Во мне нет ничего второстепенного» Второстепенная означало «не важная», а она была так же важна, как и другие, «высшие» существа, черт побери. Но из-за того, что никто не знал кто ее отец – ну, теперь-то она знала – она была разжалована подобным образом. «Но да, я богиня» Она вздернула подбородок, не выказывая эмоций.
      «В ту ночь, явив себя нам и спася жизнь Эшлин, ты сказала, что не являешься богиней» напомнил Люциен «Ты сказала нам, что ты просто бессмертная»
      Девушка пожала плечами. Она так ненавидела богов, что редко употребляла это звание.
      «Я соврала. Я часто это делаю. Это часть моего шарма, ты так не думаешь?»
      Никто не ответил.
      «Когда-то мы были войском богов и жили на небесах, как я уверен ты знаешь» сказал Рейес, будто бы она и не говорила. «Я не помню тебя»
      «Может быть, тогда я еще не была рождена, умник»
      Раздражение промелькнуло в его темных глазах, но он спокойно продолжал.
      «Как я уже сказал, с твоего появления пару недель назад я изучал тебя, разузнав все, что мог. Давным-давно ты была помещена в тюрьму за убийство невинного человека. Затем, через сотню, или около того, лет твоего заключения, боги наконец-то пришли к соглашению по поводу надлежащей тебе кары. Однако прежде чем они смогли вынести вердикт, ты сделала то, что ни одному бессмертному не удавалось совершить. Ты сбежала»
      Она не пыталась этого отрицать.
      «Твои исследования верны» По большей части.
      Легенды заявляют, что ты заразила хранителя Тартара какой-то болезнью, чтоб сразу после твоего побега он ослаб и утратил память. Стражей поставили на каждом углу для усиления охраны, поскольку боги опасались, что мощь тюрьмы зависит от мощи ее хранителя. Со временем стены таки начали трещать и разрушаться что, в конечном счете, привело к побегу Титанов»
      Он собирался повесить на нее всех собак? Ее глаза сузились.
      «Насчет легенд» решительно заявила она «Правда в них часто искажена, чтоб пояснить вещи, которые не могут понять смертные. Забавно, что ты – объект стольких легенд, а не знаешь этого»
      «Ты скрываешься здесь, среди смертных», сказал Рейес, игнорируя ее. Опять. «Но не довольствуешься мирным существованием. Ты зачинаешь войны, крадешь вооружение и даже корабли. Ты разжигаешь громадные пожары и другие беды, что приводят к массовой панике и нарушению общественного порядка смертных, и сотни людей оказываются за решеткой»
      Румянец покрыл ее щечки. Да, она творила подобное. Впервые придя на землю, она не ведала, как контролировать свою бунтующую натуру. Боги были в состоянии защититься от нее, а люди – нет. Помимо того она была почти…одичавшей после годов тюрьмы. Маленький комментарий из ее уст – ты же не позволишь своему брату болтать такое о тебе, не так ли? – и кровавая вражда возникала меж кланами. Появление при дворе – возможно высмеивая законы и политику – и преданные рыцари пытались убить своего короля.
      Касаемо пожаров, ну, порой внутреннее «я» подбивало ее «случайно» бросить факелы и наблюдать пляску пламени. А кражи…она не могла бороться с голосом в своей голове, что нашептывал: «Возьми. Никто не узнает»
      В конечном итоге она узнала, что если накормить свою нужду беспорядка небольшими проделками – воровство по мелочам, безобидная ложь и уличные драки – громадных бедствий можно избежать.
      «Изучая вас, я делала свое домашнее задание» мягко произнесла она. «Вы же когда-то жгли города и убивали невинных?»
      Теперь покраснел Рейес.
      «Вы не те, кем были ранее, так же как я …» прежде чем она завершила фразу, внезапный ветер закружился вокруг них, свистящий и резкий. Анья сморгнула, растерявшись только на секунду. «Проклятье!» выплюнула она, зная, что произойдет дальше.
      Несомненно, воины застыли на месте, когда время перестало для них существовать, сила более великая, чем они сами, приостановила мир вокруг них. Даже Люциен, который пристально наблюдал их перепалку с Рейесом, превратился в живой камень.
      Черт, это случилось и с нею.
      «Ох, нет, нет, нет», подумала она, и с этими словами невидимые тюремные решетки спали с нее, точно осенняя листва с дерева. Ничто и никто не сделает ее пленницей. Больше нет. Ее отец позаботился об этом.
      Анья направилась к Люциену, чтоб попробовать освободить его – почему, она не знала, после сказанного ним – но ветер прекратился также внезапно, как и появился. Рот ее наполнился слюной, а сердце зашлось в бешеном танго. Крон, который завладел небесным престолом несколько месяцев назад, принеся новые правила, новые желания и новые наказания, вот-вот должен был прибыть.
      Он нашел ее.
      Обалденно. Пока ярко-синий свет появлялся перед нею, прогоняя тьму и вибрируя невообразимым могуществом, она унеслась прочь. К сожалению, она не имела деловой хватки, она оставила Люциена позади – забирая вкус и воспоминание об их поцелуе.

      Черный туман пал на Люциена, замыкая его мозг на единственной мысли: «Анья».
      Он как раз беседовал с нею, пытаясь позабыть, как идеально она ему подходила, каким острейшим было его желание, и то, как в течение тех нескольких минут пока она была в его объятиях, он предал бы всех и вся за еще пару минут с нею.
      Еще никогда поцелуй так не действовал на него. Его демон фактически мурлыкал у него в голове. Мурлыкал. Как плененный домашний кот. Такого не случалось прежде, и он не понимал, почему это случилось сейчас.
      С ним, должно быть, что-то не то.
      С чего бы это его собственные слова, что Анья не значит ничего, едва не убили его? Но он должен был это сказать. Для ее пользы и своей собственной. Такая нужда была опасной. Признаться честно, смертельной для его самоконтроля.
      Контроль. Он бы фыркнул, если б мог шевельнуться. Совершенно ясно, что он терял всякий контроль с этой женщиной.
      Зачем она притворялась, что хочет его? Зачем целовала так, будто бы умрет без его языка? Женщины просто не могли жаждать его подобным образом. Больше нет. Он знал это лучше всех. Все же Анья фактически умоляла его о большем.
      А теперь он не мог выбросить ее образ из головы. Она была высока, идеального роста, с идеально лицом феи и совершенной, немного загорелой кожей, гладкой и мерцающей, эротичной. Он воображал, как покрывает каждый дюйм своим языком.
      Ее грудь едва не вываливалась из лазурного корсета, а изящные бедра были видны благодаря ее черной миниюбке и высоким черным ботинкам.
      Волосы – такие светлые, что напоминали снежную бурю, струясь волнами по спине. Широко посаженные глаза были того же лазурного оттенка, что и ее топ. Слегка курносый носик. Полные и красные, предназначенные для поцелуев губки. Ровные белые зубы. Она излучала порочность и наслаждение, воплощая собою все мужские фантазии.
      Вообще-то, он не мог выбросить ее из головы с тех пор, как она вошла в их жизни пару недель назад и спасла Эшлин. Тогда она не раскрыла своей восхитительной красоты, но ее клубничный аромат оставил на нем отпечаток до самих костей.
      Теперь же, вкусив ее, Люциен чувствовал, как сердце колотиться в груди, а дыхание горит в горле, язвительное, шипящее. Он испытал подобное ощущение, когда заметил своих друзей Мэддокса с Эшлин, воркующих как голубки, прильнувших друг к другу, словно опасаясь отпускать на миг.
      Неожиданно туман рассеялся, наконец-то освобождая его ум и тело, и он увидел, что находиться по-прежнему на улице. Анья пропала, а его товарищи также замерли на месте. Его глаза сузились, когда он потянулся и взялся за один из кинжалов, прикрепленных у него за спиной. Что происходит?
      «Рейес?» Без ответа. Тот даже глазом не повел. «Гидеон? Парис?»
      Ничего.
      В тени нечто шевельнулось. Он вытащил оружие медленно, выжидал…готовился совершить необходимое…даже когда некая мысль мелькнула в его мозгу. Анья могла бы забрать его кинжалы и воспользоваться ними против него, а он бы и не знал. Его бы это не беспокоило. Он был слишком поглощен нею. Но она не взяла их. Это означало, что она действительно не желала ему зла.
      «Зачем она подошла ко мне?» снова удивился он.
      «Привет, Смерть» прозвучал замогильный мужской голос. Никто не появился, но оружие было вырвано из его рук и отброшено наземь. «Тебе известно кто я?»
      Хотя Люциен не выказал никакой реакции, страх пронзил его, поглощая все на своем пути. Он не слыхал голоса прежде, но знал кому тот принадлежал. Глубоко в душе он знал.
      «Властелин Титан» произнес он. Не так давно Люциен бы с радостью познакомился с этим богом. Теперь уже нет.
      Аэрон, хранитель Гнева, имел честь познакомиться с ним месяц назад. Ему было приказано убить четырех смертных женщин. Почему – Титаны отказывались сообщать. Аэрон отверг задание и сейчас был невольным гостем подземной темницы Повелителей, будучи угрозой для себя и для мира. Жажда крови ежедневно снедала воина каждую минуту.
      Люциену было ненавистно наблюдать, как его друг скатывается в столь животное состояние. Хуже, он ненавидел нарастающее чувство беспомощности в себе, зная, что, несмотря на всю свою силу, он не может ничего поделать. И все по вине существа, что сейчас материализовывалось пред ним.
      «Чем я заслужил такую…честь?» поинтересовался Люциен.
      Перетекающий как вода, Крон ступил в лучи янтарного света луны. Он обладал густой серебряной шевелюрой и такой же бородой. Длинный льняной химатион окутывал его высокое, стройное тело. Его глаза были темными непроницаемыми омутами.
      В левой руке он держал Косу Смерти, оружие которым бы не прочь завладеть Люциен и направить его против жестокого бога, поскольку оно могло мигом снести голову бессмертному. Как воплощению Смерти, Коса должна была бы принадлежать ему, но она пропала, когда Крон был заключен в тюрьму. Люциен гадал, как Крону удалось ее разыскать – и мог ли он также запросто найти ларец Пандоры.
      «Не нравиться мне твой тон» обманчиво спокойным голосом наконец-то ответил царь. Этот тембр был хорошо известен Люциену, поскольку он сам его использовал, стараясь держать свои эмоции под контролем.
      «Приношу свои извинения». Ублюдок. Ничто помимо оружия не говорило о том, что Крон был достаточно могущественен, чтоб вырваться из Тартара и сбросить с трона бывшего царя, Зевса. Но он смог. Жестоко и коварно, несомненно доказав, что с ним лучше не враждовать.
      «Ты повстречал дикую и неуловимую Анью» Медоточиво голос бога дрейфовал в ночи, но все же был подобен могучему копью, способному поразить целую армию.
      Страх Люциена усилился в сотни раз.
      «Да. Я встретил ее»
      «Ты целовал ее»
      Его руки сжались – от пьянящих воспоминаний, от ярости, что миг его страсти был подсмотрен этим ненавистным созданием. Спокойствие.
      «Да»
      Крон заскользил к нему беззвучно, как и ночь вокруг них.
      «Каким-то образом ей удавалось избегать меня неделями. Тебя же, тебя же она ищет. Почему? Ты не думал над этим?»
      «Честно – я не ведаю» так оно и было. Ее внимание к нему по-прежнему не имело смысла. Пылкость ее поцелуя наверняка была наигранной. Но все же она сумела воспламенить его – его тело, душу и демона.
      «Забудем» Бог приблизился к нему и остановился, чтоб пристально заглянуть ему в глаза. Крон даже пах могуществом. «Теперь ты должен будешь убить ее»
      При этом заявлении Смерть загремела прутьями клетки в мозгу Люциена, но на этот раз Люциен не был уверен, сделал ли это демон воодушевляясь или отказываясь.
      «Убить ее?»
      «Ты говоришь удивленно». Наконец-то отведя взгляд от Люциена, бог проплыл мимо, словно разговор был окончен.
      Хотя это было едва ощутимое касание, его отбросило назад будто бы сбитого машиной. Мышцы сводило, легкие лишились воздуха. Когда он выпрямился, стараясь вдохнуть, то обернулся. Крон шагал в темноту, готовясь исчезнуть.
      «Могу я просить о любезности?» окликнул его Люциен. «Зачем ее … убивать?»
      Бог отвечал не оборачиваясь.
      «Она – Анархия – проблема для всех, кто сталкивает с нею. Это достаточная причина. Ты должен благодарить за оказанную честь»
      Благодарить его? Люциен клацнул челюстью, чтоб заглушить стремящиеся сорваться с языка слова. Теперь еще сильней, чем прежде, он хотел снести башку этому богу. Однако он остался на месте, зная какой жестокой может быть месть богов. Он, Рейес и Мэддокс только что освободились от древнего проклятия, согласно которому Рейес вынужден был еженощно зарезать Мэддокса, а Люциену приходилось сопровождать душу друга в ад.
      Проклятие-смерти было ниспослано им богами за то, что Мэддокс неумышленно убил Пандору. Насколько худшим будет проклятие Титанов, если Люциен сразит их царя?
      Хотя Люциену было плевать на то, что они сделают с ним, он опасался за друзей. Они уже вытерпели столько страданий, что их хватило бы на сотни жизней.
      Все же он обнаружил, что произносит:
      «Я не желаю совершать это деяние». Я не буду. Он подозревал, что уничтожить прекрасную Анью было само по себе проклятием.
      Он не заметил движений Крона, но бог был перед его лицом через удар сердца. Эти яркие, потусторонние глаза пронзили Люциена подобно мечу, когда он протянул руку, и Коса повисла у Рейесовой шеи.
      «Сколько бы времени это ни заняло, воин, что бы тебе ни пришлось совершить, ты принесешь мне ее мертвое тело. Ослушайся моего веления – ты и твои близкие будут страдать»
      Бог исчез в слепящем небесно-голубом свете, так же быстро, как и появился, а мир пришел в движение, словно никогда не замирал. Люциен не мог восстановить дыхание. Один взмах Кроновой кисти и мог забрать – забрал бы – Рейесову голову.
      «Что за черт?» проревел Рейес, осматриваясь по сторонам. «Куда она подевалась?»
      «Она же была здесь» Обернулся вокруг себя Парис, оглядывая территорию и сжимая кинжал.
      «Ты и твои близкие будут страдать», сказал царь. Не хвастовство. Абсолютная истина. Люциен стиснул кулаки и проглотил подступившую к горлу желчь.
      «Пойдем внутрь и насладимся остатком вечера» сумел выдавить он. Ему требовалось время все обдумать.
      «Эй, погоди-ка» начал Парис.
      «Нет» тряхнув головой, отрезал Люциен. «Мы не будем больше это обсуждать»
      Они молча таращились на него какое-то время. В конечном итоге кивнули. Он не упомянул божественного визита или исчезновения Аньи, когда прошагал мимо них. Он не упомянул Крона или Анью когда они вошли в клуб. По-прежнему не упоминал их, пока мужчины разбредались в разных направлениях, задерживаясь на нем смущенными взглядами.
      Однако когда Рейес намерился пройти мимо, он удержал его.
      Тот резко остановился и окинул друга удивленным взглядом.
      Люциен наклоном подбородка указал на столик, где они ранее сидели. Рейес понимающе кивнул, они прошли туда и присели.
      «Колись» сказал Рейес, откидываясь на стуле и осматривая танцплощадку так обыденно, будто бы они просто обсуждали погоду.
      «Ты изучал Анью. Кого она убила, что заслужила заключение? Почему она его убила?»
      Музыка была кричащим, насмешливым фоном. Зайчики света играли на бронзовой коже и темных как ночь глазах Рейеса. Он пожал плечами.
      «Прочтенные мною пергаменты говорят лишь кого, не называя причин. Айас».
      «Я помню его» Люциену никогда не нравился заносчивый ублюдок. «Он наверняка заслужил это»
      «Когда она убила его, он был Капитаном Бессмертной Гвардии. Я полагаю, что Анья стала причиной некоего беспорядка, Айас намеревался арестовать ее – они сразились»
      Люциен удивленно сморгнул. Самодовольный, эгоистичный Айас занял его место? Перед тем, чем открыть ларец Пандоры, Люциен был Капитаном – хранителем мира и защитником царя богов. Однако когда в него был демон помещен, он уже не годился, и эту обязанность сняли с него. Затем он и пособившие ему воины были и вовсе изгнаны с небес.
      «Я вот гадаю, не подумывает ли она следующим напасть на тебя» небрежно произнес Рейес.
      Может быть, хотя сегодня у нее была такая возможность, а она ею не воспользовалась. И все-таки он заслуживал этого. Впервые придя на землю, они с друзьями причиняли только разрушения и мрак, боль и ненастья. Воины не контролировали своих демонов и убивали без разбора, круша дома и семьи, принеся голод и чуму.
      Когда же он научился подавлять свою грозную половину, было слишком поздно. К тому времени Ловцы уже организовались и начали сражаться с ними. Порою, он не винил их, а даже чувствовал, что заслужил этот гнев. Потом эти Ловцы убили Бадена, хранителя Неверия и Люциенова товарища по несчастью. Утрата ошеломила его, потрясла до основания.
      Понимание причин Ловцов более не имело значения, и он помог взять с них десятину. А после возжелал мира. Драгоценного мира. В отличие от некоторых из воинов. Они жаждали уничтожения всех Ловцов.
      Таким образом, Люциен и еще пять воинов перебрались в Будапешт, где мирно просуществовали сотни лет. Пару недель назад остальные шесть Повелителей прибыли в город, преследуя по пятам Ловцов, что вознамерились стереть с лица земли Люциена и его людей. Так запросто возобновилась кровавая вражда. На этот раз возможности сбежать не будет. Часть его и не желала сбегать. До тех пор пока Ловцы не будут изничтожены, для них не будет мира.
      «Что еще ты узнал про Анью?» поинтересовался он у Рейеса.
      Воин пожал плечами.
      «Как я упоминал снаружи, она единственная дочь Дисномии»
      «Дисномия?» Он потер челюсть двумя пальцами. «Не припоминаю ее»
      «Она богиня Беззакония и самая презренная из всех богинь Олимпа. Она возлежала со всеми мужчинами, не взирая женаты они, нет ли. Никто не знает кто отец Аньи»
      «Даже никаких подозрений?»
      «О чем речь, когда мать имела по нескольку любовников за день?»
      Мысль о том, что Анья следует примеру своей матери и приглашает множество мужчин на свое ложе, разозлила Люциена.
      Он не хотел желать ее, но жаждал – отчаянно. Правда, он пытался сопротивляться ей. И сопротивлялся, пока не понял кто она и что она бессмертна. Он полагал, что она не может умереть. В отличие от смертных ее не отберут у меня, если я позволю себе увлечься нею. Мне никогда не доведется забирать ее душу.
      Каким же он был глупцом. Ему бы стоило знать. Он – Смерть. Забрать можно любого. Его, его друзей. Богиню. Он за день наблюдал больше утрат, чем большинство за целую жизнь.
      «Меня удивило» признался Рейес «что подобная женщина смогла произвести на свет дочь, столь походящую на ангела. Тяжело поверить, что прекрасная Анья на самом деле грешна»
      Ее поцелуй был грешным. Замечательно грешным. Но женщина, которую он держал в своих руках, не казалась злой. Милой – да. Забавной – абсолютно точно. И – к его огромному удивлению – ранимой и чудесно нуждающейся. В нем.
      Зачем она его поцеловала? Снова и снова гадал мужчина. Вопрос и отсутствие ответа докучало ему. Зачем она вообще танцевала с ним? С ним? Ей что-то от него нужно? Или он просто был для нее забавой? Тот кого можно совратить и поработить, а затем бросить ради кого-то более привлекательного, посмеиваясь все это время над доверчивостью уродца?
      Кровь Люциена застыла при этой мысли. Не думай так. Ты только мучишь себя. О чем же ему тогда думать? О ее смерти? Боги, он не был уверен, что сможет совершить такое.
      Из-за ее помощи пару недель назад он был должен ей услугу. Как он мог убить женщину, у которой был в долгу? Как мог убить женщину, которую вкусил? Снова? Он вцепился в свои колени, сжимая, пытаясь приглушить внезапную темную волну, накрывающую его.
      «Что еще ты знаешь о ней? Должно быть что-то большее»
      Рейес опять небрежно повел плечами.
      «Анья проклята неким образом, но нет ни намека на суть ее проклятия»
      Проклята? Открытие шокировало и рассердило его. Она страдает из-за этого? А почему его это заботит?
      «А упоминается, кто в ответе за это?»
      «Фемида, богиня Справедливости. Она из рода Титанов, хотя предала их, чтоб помочь Олимпийцам, когда они заявили права на небесный престол»
      Люциен вспомнил богиню, хотя образ в его памяти был туманен. Высокая, стройная и темноволосая. Аристократичные черты лица и красивые руки, которыми она размахивала, разговаривая. Иногда она была доброй, иногда – невыносимо резкой.
      «Что ты помнишь о Фемиде?»
      «Лишь то, что она была женой Тартара – стража тюрьмы»
      Люциен нахмурился.
      «Возможно, она прокляла Анью в отместку за вред Тартару во время ее бегства?»
      Рейес покачал головой.
      «Если в свитках верная хронология, то Анья была проклята до тюремного заключения» Он клацнул языком. «Может быть Анья – копия совей матушки. Может быть, она спала с Тартаром и разъярила богиню. Разве не по этой причине большинство женщин желают зла соперницам?»
      Такое предположение не устраивало Люциена. Он потер лицо, шрамы казались столь выпуклыми, что царапали ладонь.
      «Оцарапали ли они Анью?» внезапно подумал он. Под поврежденной тканью его щеки вспыхнули от унижения. Она наверняка привыкла к гладкому совершенству своих мужчин, и запомнит его как уродливого вояку, что повредил ее прекрасную кожу.
      Рейес провел пальцем по одному из пустых бокалов на столе.
      «Не нравиться мне то, что мы в долгу у нее. И то, что она заявилась в клуб. Как я упоминал ранее, Анья оставляет за собой след разрушений и хаоса»
      «Так же и мы»
      «Так было, но мы никогда не наслаждались этим. Она с улыбкой соблазняла тебя» Рейес мрачно глянул на друга. «Я заметил, как ты смотришь на нее. Как я на Данику»
      Даника. Одна из смертных, которых было приказано убить Аэрону. Рейес хотел ее сильней, чем сделать следующий вдох, как подозревал Люциен, но был вынужден отпустить, в надежде спасти от жестокости богов. Люциен полагал, что воин сожалел с тех пор о своем решении, желая самолично защищать девушку.
      Что я намерен предпринять? Люциен знал, чего ему хочется. Позабыть Анью и игнорировать Крона, как и Аэрон. Однако, игнорировать царя богов означало накликать кару – как и Аэрон. Его друзья больше не вынесут. В этом он был уверен. Они уже и так находились меж добром и злом. Еще немного и они падут, поддадутся своим демонам и перестанут сражаться с постоянной тягой к разрушению.
      Он вздохнул. Проклятые боги. Приказ с небес пришел в самое неподходящее время. Ларец Пандоры был где-то там, припрятан, как угроза самому их существованию. Найди его Ловец раньше него – демон может быть исторгнут, убивая тем самым его, поскольку они были неразрешимо переплетены.
      В то время как Люциен не обращал внимания на мысль о собственной кончине, он отказывался позволять причинять вред своим собратьям. За них он чувствовал ответственность. Если б только он не открыл ларец, чтоб потешить свою гордость, его людям не пришлось бы вмещать демонов. Он бы не сломал им жизни – жизни, которыми они когда-то наслаждались, будучи элитным воинством Олимпийцев. Благословенно, беззаботно. Даже, счастливо.
      Он издал новый вздох. Чтоб защитить друзей от новой боли, ему придется убить Анью, как приказано – решил Люциен с острым сожалением. Это означает, что ему придется выследить богиню. Это означает, что ему придется снова очутиться рядом с нею.
      Мысль о том, чтоб оказаться еще раз рядом с Аньей, еще раз ощутить ее клубничный аромат, ласкать ее мягкую кожу, и восхищала и мучила его одновременно. Даже вечность тому назад, когда он без памяти был влюблен в смертную по имени Мэрайя, а она в него, он не жаждал ее с такой силой. Жаркая боль, что заполняет каждую частичку тела и отказывается ослабевать.
      Мэрайя… милая, невинная Мэрайя, женщина которой он отдал свое сердце вскоре после того, как научился управлять своим демоном. Но тогда он прожил на земле сотню – две сотни? – лет, время казалось просто не существовало, каждый следующий день походил на предыдущий. Затем он узрел Мэрайю, и жизнь приобрела смысл. Он возжаждал нечто хорошее, нечто чистое, чтобы прогнать прочь мрак.
      Она стала солнечным светом в его полночи, яркой свечой в безжалостном мраке, и он понадеялся провести вечность, преклоняясь пред нею. Но слишком скоро ее поразила болезнь. Смерть моментально узнал, что ей не выкарабкаться. Люциен должен был забрать ее душу в тот же миг, но не смог заставить себя.
      Неделями болезнь опустошала ее тело, разрушая часть за частью. Чем дольше он выжидал, надеясь на исцеление, тем сильнее она страдала. Ближе к концу она умоляла, рыдала и вопила о смерти. Скрепя сердце, зная, что им уже никогда не быть вместе, он наконец-то подчинился и исполнил свой долг.
      Этой ночью он получил свои шрамы.
      Люциен исполосовал себя, используя отравленный клинок; каждый раз, когда раны пытались зажить, он молился о шрамах и резал себя снова. И снова. Он даже жег себя до тех пор, пока кожа более не омолаживалась. Пребывая в своем горе, он наделялся обеспечить себе то, что ни одна женщина больше и близко к нему не подойдет, что ему никогда не доведется опять страдать из-за потери возлюбленной.
      Он никогда не сожалел о своем поступке. До теперь. Он разбил все надежды стать мужчиной, которого по-настоящему захотела бы Анья. Такая совершенная женщина как она заслуживала столь же совершенного мужчину. Он нахмурился. Зачем он думает об этом? Она должна умереть. Желание только все усложнит. Хотя и так дальше некуда.
      Снова образ Аньи возник в его мозгу, поглощая его мысли. Ее личико было чувственным праздником, а тело неимоверно сексуальным. Будучи мужчиной, он взвыл от ярости при мысли об уничтожении этого. Будучи бессмертным воином, что ж, он тоже взвыл.
      Возможно, он смог бы убедить Крона отменить приказ. Возможно…Люциен фыркнул. Нет. Это не сработает. Пытаться заключить сделку с Кроном еще глупее, чем игнорировать его. Царь богов лишь прикажет ему сделать нечто худшее.
      Черт побери! Почему Крон хочет ее смерти? Что она натворила?
      Она оттолкнула его ради другого?
      Люциен не обращал внимания на туман ревности и чувства собственности, что упал на его взор. Не обращал внимания на звон в ушах: «моя».
      «Я жду» произнес Рейес, врываясь в его мысли.
      Он сморгнул, стараясь прочистить мозги.
      «Чего?»
      «Чтоб ты рассказал, что случилось там»
      «Ничего не случилось» гладко соврал он, ненавидя себя за такую потребность.
      Рейес покачал головою.
      «Твои губы все еще припухшие после ее поцелуев. Твои волосы растрепаны и сразу заметно, где она запускала в них свои пальчики. Ты вступился, когда мы намеревались увести ее, а затем она вообще исчезла. Ничего не случилось? Да что ты!»
      Рейесу было о чем переживать и без Люциеновой ноши.
      «Скажи остальным, что я встречу их в Греции. Я не поеду с ними, как планировалось»
      «Что?» насупил брови Рейес. «Почему?»
      «Мне было приказано забрать душу» только и сказал он.
      «Забрать душу? Не просто сопроводить ее в рай или ад? Не понимаю»
      Он кивнул.
      «Тебе и не надо понимать»
      «Ты знаешь, что я не выношу, когда ты таишься. Скажи мне: чью и почему»
      «Какая разница? Душа есть душа, и ее происхождение не имеет значения, как и причина. Смерть» Люциен похлопал Рейеса по плечу и поднялся на ноги. Прежде чем воин смог произнести слово, Люциен вышел из клуба, не останавливаясь пока не достиг места, где целовал – и утратил – Анью.
      В дальнем уголке своего мозга он почти слышал ее стоны. Он почти чувствовал, как ее ногти впиваются в его спину, а бедра покачиваются на его эрекции. Эрекции что не прошла. Не взирая ни на что.
      Нужда по-прежнему держала его в своих когтях, но он отбросил ее в сторону и прикрыл правый глаз. Осматривая территорию голубым глазом – своим духовным глазом – он увидел мерцающую радугу эфирных цветов. С помощью этих цветов он мог воссоздать каждое действие, что здесь произошло, каждое пережитое посетителями чувство. Иногда он даже мог определить, кто и что совершил.
      Он делал это несчетное число раз, потому запросто нашел признаки самой недавней активности. Там, возле заново отстроенной и окрашенной стены здания, ощущались вспышки страсти.
      Поцелуй.
      В этом духовном измерении страсть Аньи выглядела искрящимся розовым. Не наигранной, как предположила часть его ума. Этот розовый след сверкал так ослепительно, как ничто из виденного ним ранее. Значит, она по-настоящему жаждала его? Неужто столь физически совершенное создание находило его стоящим? Это казалось невозможным, но все-таки доказательство тому сияло перед ним как путь к спасению посреди шторма.
      Его живот напрягся, жар прокатывался сквозь него. Рот наполнился слюной, желая вкусить ее снова. Грудь остро пульсировала голодом. Ох, снова взять ее грудь в свои руки и почувствовать твердые соски на своих ладонях. На этот раз погрузить пальцы во влажные ножны меж ее бедер, двигать ними вперед-назад, неспешно поначалу, затем быстрее и быстрее. Она кончит; может быть, попросит еще. Он взревел.
      Она должна умереть от твоей руки. Не забывай этого.
      «Будто бы я могу» сжимая кулаки, подумал он.
      «Куда же ты пошла?» пробормотал он, следуя за вспышками туда, где она стояла, когда толкнула его. Голубой подмигнул ему. Грусть. Она была огорчена? Тем, что он сказал, что она не имеет значения? Осознание этого наполнило его чувством вины.
      Он тщательней изучал цвета. Голубой был перемешан с ярким, пульсирующим красным. Ярость. Он, должно быть, задел ее за живое, и это рассердило девушку. Чувство вины нарастало. В свое оправдание он твердил, что был уверен: она играет с ним и не хочет его по-настоящему. Не думал, что ее будет заботить, хочет он ее или нет.
      Этим она чрезвычайно восхитила его.
      Продолжив разбирать цвета, он наткнулся на слабый след белого. Страх. Нечто испугало ее. Что? Почувствовала ли она Крона? Увидела его? Узнала, что он готовился вынести ей смертный приговор?
      Люциену не понравилось то, что она была испугана.
      Каждый мускул его тела напрягся, когда он последовал за молчаливым белым следом. Двигаясь, он позволил своему телу раствориться в демоне Смерти, становясь духом, полночным туманом, что может мгновенно перенестись с места на место.
      След Аньи привел его в их крепость. В частности в его спальню. Она не задержалась там надолго, но явно прошлась из угла в угол, затем перенеслась в…
      Спальню Мэддокса и Эшлин. Брови Люциена сконфуженно нахмурились. Почему сюда? Парочка в обнимку спала на кровати, их щеки пылали от недавнего секс-марафона, в этом он был уверен.
      Люциен постарался приглушить неожиданный порыв зависти, прежде чем взять след Аньи и перенестись…
      В незнакомую квартиру. Лунный свет пробивался сквозь трещины в черном покрытии окон. Все-таки было довольно темно. Был ли он еще в Будапеште? Мебель здесь довольно скудная: коричневый диван у стены, плетеное кресло с торчащими планками, что будут колоть сидящего в спину. Ни телевизора, ни компьютера, ни других новомодных удобств, к которым с годами начал привыкать Люциен.
      Их соседней комнаты доносился звон кинжалов друг о друга. Этот звук был ему хорошо известен. Он позволил себе поплыть в его сторону, зная, что кто бы ни был внутри, его не смогут увидеть.
      Достиг дверного проема и запнулся: шок волною накрыл его. Даника, обреченная женщина, которую жаждал Рейес, попеременно всаживала два кинжала в свисающее со стены чучело размером с человека. Чучело на удивление походящее на нечто среднее меж Рейесом и Аэроном.
      «Похитишь меня, не так ли?» бормотала она. Пот капал с висков и груди, пропитывая ее серое одеяние. Длинные светлые волосы прилипали к шее. Чтоб так вспотеть в столь холодной квартире, надо было упражняться часами.
      Зачем Анья приходила сюда? Даника скрывалась. Временно позволить ей уйти было единственным способом дать смертной некое подобие жизни, прежде чем Аэрон поднимет ее на крылья Гнева, как и было велено богами. А он таки сделает это. Его побег из темницы был только вопросом времени. Никто из воинов не мог заставить себя отобрать у него еще больше свободы с помощью единственной вещи, что по-настоящему могла сдержать его – выкованных самими богами цепей. Так что Аэрон в конце концов сбежит.
      Люциену захотелось раскрыть свое присутствие и поговорить с Даникой, но он сдержался. У нее имелись нехорошие воспоминания о нем, она вряд ли с охотой поможет ему в поисках Аньи. Он потер челюсть двумя пальцами. Какими бы не были цели богини Анархии, она явно интересовалась всем, что касалось Преисподней.
      Он был сбит с толку, как никогда ранее.
      Здесь ответов не нашлось, только новые вопросы, так что он не тратил ни минуты больше. Следуя за светящимся следом Аньи, что стал вновь ярко-красным – гнев опять пустил корни – и понял, что перенесся в…
      Магазин.
      Его брови сошлись на переносице. Он больше не был в Будапеште, поскольку за окнами ярко сияло солнце. Множество людей беспорядочно кружили, оплачивая бензин и покупая легкие закуски.
      Невидимый, Люциен выбрался наружу. Много желтых машин мчалось по прилегающей проезжей части, а смертные торопливо шагали по людным тротуарам. Он нашел тенистую аллею и материализовался. Любопытство двигало ним, когда он вернулся в магазин. Звякнул колокольчик.
      Женщина ойкнула, заметив его, затем как можно быстрее отвернулась. Ребенок указал на него и был одернут матерью. Все отступали прочь от него так далеко, насколько это было возможно без явной невежливости. К кассе стояла очередь, которую он обошел без извинений.
      Никто не возражал.
      Кассир был подростком, с виду похожим на Гидеона. Синие волосы, пирсинг, татуировки. Однако ему недоставало Гидеоновой дикости, когда он жевал свою жвачку и бросал деньги в кассовый аппарат. Быстрый взгляд на бирку на рубашке парня сообщил его имя.
      «Дэннис, ты не видел светловолосую женщину в короткой черной юбке…»
      «И снежно-голубом едва заметном топе? Еще бы, видел» договорил за него Дэннис, захлопывая кассу. Люциен узнал акцент. Он был в Штатах. Парень поднял взгляд и застыл. Сглотнул. «Ух, да» Его голос дрогнул. «Я видел. А что?»
      Три чувства охватили Люциена, и ни одному он не был рад: ревность из-за того, что другой мужчина наслаждался видом Аньи; пыл от того, что он скоро ее найдет; ужас от того, что он скоро ее найдет.
      «Она говорила с кем-либо?»
      Продавец отступил на шаг и покачал головой.
      «Нет»
      «Она купила что-либо?»
      Повисла тяжелая тишина, будто бы парень опасался, что его ответ разъярит Люциена.
      «Типа того»
      Типа того? Когда Дэннис не смог завершить предложение, Люциен стиснул зубы и процедил.
      «Что она «типа» купила?»
      «За-зачем вы хотите узнать? Вы что коп или как? Или бывший муж?»
      Люциен прижал язык к небу. Спокойствие, оставайся спокоен. Он уткнулся взглядом в бледнеющего смертного, пленяя глаза Дэнниса и отказываясь отпускать. Аромат роз начал исходить от него, наполняя воздух.
      Дэннис опять сглотнул, но глаза его начали стекленеть.
      «Я задал тебе вопрос» мягко произнес Люциен, «и сейчас ты ответишь. Что купила женщина?»
      «Три клубнично-сливочных леденца на палочке» последовал ответ. «Но она не купила их. Она просто схватила их и вышла. Я не пытался ее остановить, клянусь»
      «Покажи мне леденцы»
      Сопровождаемый протестующим против задержки людским ворчанием – пока Люциен взглядом не заставил их умолкнуть – Дэннис покинул кассу и показал ему раскладку со сладостями. Указал на полупустую коробку леденцов.
      Люциен положил два в карман, не позволяя себе понюхать их, как ему ужасно хотелось, и вытащил пару купюр. Не та валюта, но дать парню хоть что-то было лучше, чем ничего.
      «Сколько я должен тебе?»
      «Я угощаю» Дэннис вскинул руки в притворном проявлении дружелюбия.
      Он хотел заставить продавца взять деньги, но не желал длить сие представление. В конце концов, засунул купюры обратно в карман.
      «Возвращайся на кассу» сказал, оборачиваясь, чтоб неспешно осмотреть остальную часть магазина. В духовной плоскости здесь были миллионы и миллионы цветов. Сортировать их оказалось весьма утомительным, но никто не посмел беспокоить его и он смог таки вычислить уникальный след Аньи.
      Люциенова кровь закипала.
      Все в Анье взывало к нему, притягивало его. А если он не будет осторожен, то будет пойман в ловушку. Она была такой … пленящей. Прекрасная загадка.
      Когда он смотрел на нее, острая боль в его груди возобновилась, возникли неожиданные трудности с дыханием. В данный момент она выглядела безмятежной, а не той искусительницей из клуба. Омываемая золотым сиянием солнечного света девушка сидела на качели. Раскачивалась вперед-назад.
      Казалось, что она глубоко задумалась, прислонясь виском к удерживающей качели цепи. Шелковистые серебряные волосы каскадом спадали по ее рукам, пушась вокруг милого личика от дуновения ветра.
      Его охватила безжалостная потребность привлечь девушку к себе и просто обнять.
      Выглядела ли когда-либо женщина столь ранимо? Выглядела ли когда-либо женщина столь одиноко? Она облизывала один из украденных ею леденцов. Розовый кончик ее язычка выглядывал, обводя кружками такую же розовую конфету. Его член восстал в ответ. Нет. Ни за что. Но приказу не удалось смирить его желание.
      «Сколько бы времени это ни заняло, что бы тебе ни пришлось совершить, ты принесешь мне ее мертвое тело» Сказал Крон. «Или твои близкие будут страдать…»
      Люциен ощутил вспышку гнева, но быстро подавил ее. Никакого гнева. Никаких эмоций. Он – Смерть. Сейчас у него нет другой цели. Эмоции лишь послужат помехой.
      «Сколько бы времени это ни заняло», голос Крона опять раздался эхом в его голове.
      На миг, только на миг, Люциен принял во внимание возможность выбора вечности. Ты знаешь, что происходит, когда ты колеблешься. Тот, кому суждено умереть, страдает гораздо хуже, чем предполагалось поначалу.
      Он материализовался и решительно ступил вперед. Гравий скрипнул под его ботинками, и Анья вскинула голову. Их взгляды мгновенно замкнулись. Ее кристальные глаза расширились, наполняясь таким неистовым жаром и томлением, что обожгли его.
      Ее рот изумленно раскрылся, когда она вскакивала на ноги.
      «Люциен»
      Сладость ее голоса смешивалась с ароматом клубники со сливками. Его тело эротически напряглось, а смелость принятого решения ослабла. Опять.
      Будь сильным, проклятье.
      Не зная о грозящей ей опасности, девушка оставалась на месте, вперившись в него сквозь густой щит своих ресниц.
      «Как ты нашел меняя?»
      «Я всегда буду способен разыскать тебя» предупредил он, дав ей только половину ответа.
      Ее взгляд блуждал по нему, такой жаркий, что он подумал, не раздевает ли она его мысленно. Женщины не смотрели на него подобным образом. Больше нет. А то, что эта смотрела… У него были проблемы с тем, чтоб держаться на расстоянии и контролировать свою реакцию. Его плоть твердела с каждой убегающей секундой.
      «Итак… ты пришел завершить начатое нами, не так ли, Цветочек?» Голос Аньи звенел страстью.
      «Нет» ровным тоном ответил он. Другого пути нет. Ты должен исполнить поручение.
      Она поджала свои пухлые красных губки.
      «Тогда зачем…» Задохнулась, упирая ручку в крутой изгиб бедра. «Ты явился оскорбить
      меня сильнее? Ты должен знать, что я не намерена, сносить это. Я не дешевка!»
      «Я пришел не за этим» произнес он, добавляя на этот раз «Мне жаль Анья, но я пришел убить тебя»

      «Я пришел убить тебя»
      Слова эхом раздавались в мозгу Аньи, ясное обещание, которое нельзя сбросить со счетов. Люциен никогда не шутил. Она это хорошо знала. Наблюдала его все эти недели и не заметила ни единой улыбки, ни намека на юмор из его изысканных губ. Более того дух Смерти просвечивал сквозь него в данный момент – костяная маска виднелась под его кожей.
      Аромат роз наполнил воздух, почти гипнотизируя, умоляя ее сделать все, что он ни попросит. Даже умереть.
      Сердце забилось неровно. Однажды она видела, как он забирал душу; это было страшно красивое зрелище, хотя она никогда не думала, что испытает его на себе. Она же бессмертна. Но девушка знала лучше всех, что даже бессмертного можно уничтожить.
      В ночь, когда она вырезала сердце у Капитана Гвардии, раз и навсегда положив конец его несчастному существованию, перспектива смертности стала весьма ясной. Конечно, она еще более прояснилась после ее ареста и последующего заключения, пока боги обсуждали, что же с нею делать.
      Каждый день в камере решетки, казалось, подступали ближе к ней, а вопли и стоны других заключенных становились все громче. Возможно, это были ее собственные вопли. Отсутствие возможности утолить свою жажду в создании беспорядка мучило невыносимо.
      Она быстро поняла, что жизнь даже бессмертного может быть сломана или оборвана слишком быстро. И она решила сражаться за свою: тогда и всегда. Не взирая ни на что. Свобода, будь то физическая или эмоциональная, никогда не будет отобрана у нее снова.
      Боги думали иначе. В конечном итоге они решили сделать ее сексуальной рабыней для своих воинов. Подходящее наказание, как они сказали. Она забрала их Капитана; теперь она сможет утешить армию Капитана.
      Это бы уничтожило ее – разум, тело и душу. Ее решительность могла бы ослабнуть. Но отец пришел за ней, спас ее, не смотря на расплату, что пала бы на него. Снова она была свободна. Снова у нее появился шанс на счастье, которого она всегда жаждала.
      А теперь Люциен – мужчина, которого она желала, которого поцеловала, хотел оборвать ее жизнь, забрать у нее все? Тысячи разных эмоций бурлили внутри нее, и она не знала на какой сосредоточиться сначала. Ярость? Удивление? Боль?
      «Почему ты хочешь причинить мне боль?» потребовала ответа девушка.
      «Я не хочу причинять тебе боль. Я должен. Очевидно, ты слишком дика, чтобы бродить свободно»
      Ох, эти слова терзали! Ними весь Олимп давал ей отпор – она привыкла к этому. Но по какой-то причине, несмотря ни на что, мнение Люциена имело значение.
      «Как ты нашел меня?» повторила она.
      Ни проблеска эмоций не появилось на холодном лице мужчины.
      «Это не имеет значения»
      «Я могу исчезнуть, не успеешь ты и глазом моргнуть»
      «Если ты сбежишь, я найду тебя опять. Куда бы ты ни направилась, я всегда найду тебя»
      Это прозвучало и пугающе, и соблазнительно.
      «Почему же ты не нападаешь на меня? Давай покончим с этим, и не надо новой погони»
      Он вздернул подбородок, упрямо сжимая челюсть.
      «Так и будет. Но сначала я хочу выбросить тебя из головы»
      Изо всех сил стараясь выглядеть непринужденно, она отклонилась назад к качели.
      «Даже не знаю обольщаться мне или обижаться, медовый. Разве дикая маленькая Анья так плохо целуется, что отвращение от осознания того, что твой язык побывал у нее во рту, отказывается покидать тебя?»
      Звучало это так же беззаботно, как и ее внешний вид – она надеялась – но внутри у нее все тряслось.
      Почему его вид по-прежнему так влиял на нее? Хуже того: теперь, когда ей был ведом его вкус, ощущение его прижатого к ней тела и его рук, сжимающих ее, притягивающих ближе, ее реакция на него усилилась в сотни раз.
      Она жаждала большего. Возможно, сейчас самое время посетить психоаналитика.
      «Я уверен, что ты знаешь насколько хороши твои поцелуи».
      Оттенок горечи звучал в словах.
      «Ты говоришь так, словно это преступление»
      «Так и есть»
      Глаза Аньи превратились в узкие щелочки. Она жила уже довольно долго; нельзя сказать, что абсолютно невинно, но и не развратно. Зачем ей это, если даже до проклятия она познала боль быть отмеченной ярлыком «легкодоступна»?
      Однако, как и все остальные, Анья жаждала восхищения и привязанности. Ей нравилось, как мужчины смотрели на нее, и она часто лежала без сна в постели, желая сексуальных отношений, которых не могла себе позволить.
      «Анья, мы можем сделать это просто»
      «Что, опять поцеловаться?»
      Он с трудом сглотнул.
      «Я о твоей смерти»
      Не реагируй на него. Хороший воин всегда использует чувства противника против него, а Люциен был чертовски хорошим воином. Но также и она.
      «Скажи мне снова, почему ты хочешь меня убить, бубличек. Я позабыла»
      Нерв задергался под его глазом.
      «Сказал уже. Я не хочу убивать тебя, но боги приказали мне сделать это»
      А никто, даже Повелитель Преисподней, не мог не подчиниться богам без серьезных последствий. От страха у нее похолодело в животе. Все же она была рада, что Люциен пришел не по своей воле.
      «Все боги или какой-то конкретный?» поинтересовалась она, хотя знала ответ наверняка.
      «Один. Крон»
      «Сволочной царь» сказала она. Надеюсь, ты слушаешь, ты скупой трус.
      Люциен поежился от страха, демонстрируя, что он действительно боится гнева царя богов. И должен. Крон явно прогулял школу в день, когда там учили милосердию.
      Едва вырвавшись из тюрьмы, Титан быстро и жестоко победил Олимпийцев, и бросил в темницу выживших. Тогда-то Анья вернулась на небеса и освободила некоторых. Тогда же он поймал ее и запер снова, требуя ее наибольшее сокровище в обмен на свободу. Прежде чем он смог наказать ее за отказ, она сбежала. Очко в пользу команды «Анья». Вскоре после этого он нашел ее во второй раз и пригрозил ей Повелителями. Теперь же они с Люциеном застрянут в «круге третьем».
      Очко команде «Крон».
      «Уверен, что хочешь подчиниться такому подлецу» спросила девушка.
      Взгляд Люциена встретил ее взгляд, утопая в нем и разрушая ее решителность.
      «Я должен, и ничто из сказанного тобою не изменит моей цели»
      Она изогнула бровь, изо всех сил стараясь выглядеть самоуверенно.
      «Бьемся об заклад?»
      «Нет. Это только даст тебе фальшивую надежду» Легкий ветерок повеял меж ними, и пряди его волос упали ему на лицо. Он убрал их за уши, не позволяя ничему мешать невидимой связи между ними.
      От этого черные стрелы бровей, гордая линия носа и твердые очертания его изрубцованных щек стали более отчетливы. Но она снова вернулась взглядом к его глазам. Казалось, что его коричневая радужка приковала ее на месте, в то время как голубая кружилась вихрем, втягивая ее глубже и глубже в мир, где существовал только он.
      «Слушайся меня. Покорись»
      Слова звучали в ее мозгу.
      Ее челюсть стиснулась, как и все остальное тело. Она знала, знала, что он старался сделать. Убаюкать ее ощущением спокойствия и заставить добровольно принять смертельный удар.
      Черта с два. С ней такие штучки не пройдут. Со времени своего проклятия она хорошо овладела одним умением – искусством устоять пред мужчиной. Встряхнула головой, освобождаясь от его мысленной хватки. Вот так то.
      «Не выказывай ему реакции», напомнила она себе. Переместила взгляд на его массивную грудь и, посасывая свой любимый клубничный леденец, соображала, что делать дальше.
      «Ты должен мне услугу, Цветочек, и я требую ее. Ты не будешь убивать меня»
      Повисла мучительная пауза. Затем.
      «Ты знаешь, что я должен» Он замер, словно набираясь сил. «Попроси меня сделать это безболезненно. Это в моих силах. Попроси меня поцеловать тебя прежде, чем я заберу твою душу. Это также в моих силах»
      «Извини, пупсик. Полагаю я остановлюсь на том, что ты не будешь меня убивать. И насколько я помню, пару недель назад я сказала, что убью тебя, если ты попытаешься отпереться от обещанного»
      Новая пауза, более тяжелая и длительная. Он с выражением агонии на лице запустил руку в волосы.
      «Почему Крон желает твоей смерти?»
      «Ты уже ответил на этот вопрос. Я слишком дикая» Она присела на качели, провела рукой неспешно, скрытно, вниз по ноге и засунула ее в ботинок, обвивая пальцами рукоять одного из своих кинжалов. Она может быть без ума от этого мужчины, несмотря на его миссию, но без боя не сдастся.
      «Я не верю, что это единственная причина» сказал Люциен.
      «Может быть он хотел прочесть мне мораль, а я высмеяла его» Ложь. Однако правду признавать она отказывалась, так что приходилось солгать.
      Подобие эмоций отразилось наконец-то на лице мужчины; но она не поняла их. Она знала лишь, что трудно будет прийти к компромиссу.
      «Может быть, он был твоим любовником, а ты бросила его. Предпочла ему другого. Возможно, ты намеренно завела и покинула его, заставив чувствовать себя дураком»
      Ее глаза опять сузились, фокусируясь на нем с бритвенно-острой пристальностью. Девушка вскочила на ноги, пряча кинжал за спиною.
      «Это очень грубое предположение. Как будто я буду унижаться до игры с мужчиной, который меня не интересует»
      Люциен издал нечто весьма походящее на «ты играла со мной»
      Ее брови гневно сошлись на переносице.
      «Думай, что угодно, но у тебя нет причин обижаться»
      «Ты Анархия. Сомневаюсь, чтоб тебя волновали чувства других людей»
      «Ты ничего не знаешь обо мне» бросила она.
      «Я знаю, что ты танцуешь так, будто занимаешься сексом, и я знаю, что на вкус ты как погибель для мужчины»
      Будь он проклят. Слова сами по себе возбудили ее. Заведенная его хриплым, густым, как хорошее вино голосом, девушка позабыла свой гнев, неожиданно готовая пасть прямиком в его объятия. Вместо того чтоб признать это, она сказала:
      «Внесу поправку. Ты не груб. Ты не жесток» Говорило ли это о том, что в данный момент он еще сильнее привлекал ее?
      «Тем не менее, это истина» Склонив голову на бок, мужчина изучал ее. Хотя он снова нацепил свою бесчувственную маску, вокруг него сияла раскаленная добела аура. «Ты всегда так свободна в своих привязанностях?»
      В его тоне не было осуждения, но комментарий все-таки раздражал ее. Она припоминала, как несколько богов задавали ее матери тот же вопрос, точно так же ей вспомнился проблеск боли в ее глазах каждый раз, когда любовник предполагал, что она не достаточно хороша для него. Люциен заплатит за это.
      Анья провела язычком по круглому леденцу, медлительно вкушая фруктовую сладость в попытке казаться безразличной. Тем временем ее спрятанные за спиной пальцы стиснулись вокруг рукоятки кинжала, ногти достали до кожи и глубоко впились.
      «А что если и так?» наконец-то протянула она. «Большинство мужчин свободны в своих привязанностях и спариваются на подобие богов секса»
      Он проигнорировал ее замечание. Очевидно, Повелители знали в этом толк.
      «Прежде чем я…» Он стиснул губы, тряхнув головою. Должно быть, передумал. «Объясни мне кое-что» будто бы сообразив, что может не получить от нее ответов, добавил: «Пожалуйста»
      Она игриво вскинула ресницы.
      «Для тебя что угодно, сладкий пудинг»
      «Скажи мне правду. Зачем ты целовала меня? Ты могла заполучить Париса, Рейеса, Гидеона или любого другого. Они бы не возражали. Они бы захотели тебя в ответ»
      Во-первых, гррр! «Они бы захотели тебя в ответ», беззвучно передразнила она. В отличие от него, который никогда не захочет ее. Черт побери, она не «корм для собачек». Во-вторых, почему он не может принять то, что она хочет именно его, а не кого-то другого?
      Может быть, это и к лучшему, что он считает ее страсть наигранной, решила девушка. По крайней мере, спасет ее гордость, поскольку она ничего для него не значила, и он не хотел ее. Осел.
      «Возможно, я знала, что Крони-Вони собирается приказать тебе убить меня, и намеревалась подмаслить тебя как булочку на завтрак, чтоб ты не соблазнился подчиниться» Вот. Как ему это понравиться?
      Понимание осветило его резкие, дикие черты.
      «Наконец-то нечто приобретает смысл» процедил он с едва заметной ноткой разочарования.
      Или разочарование было притворством? Мужчина вообще-то заявился убить ее. Нежных чувств он просто не мог испытывать.
      «Покорись мне».
      Черта с два. Она взглянула ему в лицо и снова попала в ловушку. Его голубой глаз по-прежнему вращался, а карий был таким глубоким, что она добровольно утонула бы в нем. Ее живот задрожал.
      Нет, нет, нет! Она показала ему зубы и оторвала прочь взгляд. Причини ему боль, чтоб притормозить его, а затем убирайся отсюда. Сейчас этой мысли она не намерена была следовать. Он был бессмертен; он исцелиться. Но гори все это синим пламенем ада, она не была готова покинуть его. Она не разговаривала ни с кем неделями. Была слишком занята преследованием, подглядыванием. Вожделение к нему.
      Не имеет значения, что ты хочешь. Нанеси удар прежде, чем это сделает он.
      «Последний шанс оказать полагающуюся мне услугу, защитив меня от Крона» сказала она ему.
      «Мне жаль»
      «Что ж, ладно. Когда мы расставили точки над i» произнесла она своим самым знойным тоном, «начнем движуху»
      Она облизала леденец и перенесла вес на левую ногу, заставляя свою юбку приподняться справа, привлекая тем самым его взгляд к своей обнаженной коже.
      В его глазах промелькнул едва заметный огонек желания, желания, что он не мог скрыть. Слишком поздно. Она выкинула кинжал.
      Серебристое лезвие перевернулось в воздухе и впилось в его сердце прежде, чем он догадался о ее намерениях. Его тело охватил спазм, глаза вылезли из орбит.
      «Ты ранила меня» недоверчиво выдохнул он. Скривившись, он выдернул окровавленный кинжал и потер рукой рану, затем взглянул на свои окрасившиеся багрянцем пальцы. Гнев затопил его неверие.
      «Можешь оставить себе кинжал как сувенир» Она послала ему воздушный поцелуй и перенеслась на ледяной валун в Антарктике, зная что он последует за ней и желая, чтоб он страдал. Морозный ветер мгновенно нагрянул, пробираясь сквозь ее непрочные одежонки. Через кожу, через мускулы и прямиком до костей. Ее зубы стучали.
      Пингвины шли, переваливались, торопясь убраться от нее. Вода кружила водоворотами и бурлила вокруг нее. Миля за милей черная ночь приветствовала ее взор, единственным светом были золотые лунные лучи, отражающиеся на ледниках.
      Будь она человеком, то замерзла бы до смерти за секунды. Будучи богиней Анья просто чувствовала себя несчастной.
      «Это хотя бы стоило того» процедила она. Дыхание превращалось в густой туман перед ее лицом. Если она была несчастной, то насколько хуже будет раненому Люциену когда он…материализовался прямо перед ней. Это было так же привычно, как и то, что солнце светит.
      Он выглядел весьма хмуро, его идеальные зубы угрожающе скрежетали. Он снял свою рубашку, и она четко видела скульптурные мускулы его живота. На его груди не росли волосы, не было также присущей всем мужчинам «счастливой дорожки». Его кожа носила медовый оттенок с жемчужным напылением, гладкая с одного бока, как обтягивающий сталь бархат, и зазубренная и покрытая шрамами с другой. Оба бока были такими притягательными для ее языка, что у нее слюнки потекли.
      У него были маленькие соски, коричневые и твердые как наконечники стрелы. Они бы восхитительно ощущались под ее языком. Его грудь была перепачкана кровью, а длинная рана зияла прямо над сердцем. Ткань уже начала затягиваться изнутри.
      Его вид – в крови после битвы, сердитого и готового к продолжению – возбуждал ее. Коленки девушки так по-дурацки ослабли. Ты же ненавидишь слабость. Но, черт побери, это было так здоровски. Он что всегда будет так влиять на нее?
      Глупая девчонка.
      Ветер ударил его, и она знала, что он пережил подвешенный в воздухе миг, когда кровь и кислород замерзли в нем.
      «Анья» рявкнул он.
      «Приятно видеть тебя снова, Цветочек». Она не медлила больше ни минуты. Используя всю свою силу, толкнула его в воду.
      Он мог бы схватиться за нее, чтоб предотвратить свое падение, но не сделал этого. Скорее позволил себе упасть назад вместо того, чтоб рисковать утянуть ее за собой. Как…мило. Мерзавец! Он не имел права быть милым сейчас.
      Упав, задохнулся, издав звук смешанной ярости, удивления и муки. Несколько капель брызнули ей на бедро, и она всхлипнула от холода.
      «Анья!» закричал мужчина, вынырнув на поверхность.
      «Не стоит благодарить меня за ванну. Это наименьшее, чем я могу помочь тебе в наведении порядка после того, как залила кровью твою грудь. Пакеда!»
      «Не уходи» воскликнул он. «Пожалуйста»
      Не в силах совладать с собою, девушка помедлила.
      «Почему нет?»
      Вместо того чтоб перенестись на ледник, он поднялся над водой и посмотрел на нее снизу вверх.
      «Ты же не хочешь меня сердить» Облако уплыло, и густые золотые лучи полились с шелкового, чернильно-черного неба прямо на него.
      «Или что? Ты превратишься в громадного зеленого Халка? Жаль тебя огорчать, Цветочек, но этим ты меня не возьмешь. Желаю повеселиться, разрушая» Смеясь, девушка помахала ему пальцами и перенеслась на свой любимый частный пляж на Гавайях.
      Тепло и солнце мгновенно окутали ее, растапливая покрывший кожу иней. Обычно приходя сюда, она раздевалась и валялась на песочке, утопая в безмятежности. Иногда она запиралась в окруженном пальмами домике в четверти мили отсюда, где расслаблялась и просматривала фильмы.
      На этот раз она осталась на берегу и не снимала одежды, выбросила конфету и вытащила еще два кинжала из ботинок. Держала их наготове и ждала.
      Хмурый, дрожащий Люциен появился в поле зрения через мгновение. Его губы посинели и были недовольно сжаты. Волосы обледенели, а кожа мерцала кристаллизировавшейся влагой.
      «Благодарю. За пляж» стуча зубами, выговорил он.
      «Каким чертовым образом ты следуешь за мною?» потребовала она, вздернув подбородок и ответив ему таким же убийственным взглядом.
      По неведомой причине все же он соблаговолил ответить.
      «Ты оставляешь следы энергии там, где побывала. Я просто иду по ним. Если б ты не раскрыла себя в клубе, я не был бы в состоянии вычислить тебя»
      Чудненько. Теперь ей никогда не удастся отделаться от него. Дурацкая была затея – танцевать с ним. Ей надо было оставаться в тени. Я гораздо сильнее похожа на свою мать, чем полагала.
      «Я не намерена облегчать твою задачу» сообщила она ему.
      Его гнев немного поутих, а губы изогнулись в подобии улыбки.
      «Так я и думал»
      Как он смеет выказывать непреодолимое чувство юмора, смягчая лицо и добавляя себе сексуальности. Где была его забавность вчера или позавчера?
      «Я уже сказал тебе, но повторюсь» произнес он. «Я не желаю тебе зла»
      «Да что ты!» Она тряхнула головой, светлые локоны затанцевали по плечам. «Тогда все в порядке. Давай убей меня» Сарказм звенел в каждом слове.
      «Анья»
      «Замолчи. Я была добра с тобой, помогла тебе и твоим друзьям, и это твоя благодарность?»
      Нерв дернулся под его глазом.
      «Я бы изменил обстоятельства, если б мог. Я бы…»
      «У тебя есть выбор. Ты можешь отступиться»
      «Не могу»
      «Как скажешь, Цветочек. Давай просто покончим с этим, ладно. Вся эта болтовня вызывает у меня мигрень»
      Его брови поползли вверх.
      «Значит, ты позволяешь мне забрать твою душу?»
      «Черта с два. Думаю, я ясно дала тебе понять, что буду биться до смерти. Твоей, если тебе нужны более подробные объяснения. Здесь и сейчас. Я убивала бессмертного раньше. Сделать это опять не составит труда»
      «Да, Рейес упоминал Айаса» Люциен не двигался в ее направлении. «Почему ты убила его?»
      Она небрежно пожала плечом. Однако внутри была очень далека от спокойствия. Воспоминания о стычке с Айасом были не из приятных. Что могло бы быть, что могло бы случиться – иногда раздумья по-прежнему терзали ее.
      «Он хотел трахнуть меня, а я его не хотела. Он все равно решил настоять и сделать это, потому я решила, что он будет неплохо выглядеть с дыркой в груди»
      Люциен щелкнул челюстью.
      «Надеюсь, ты сделала ему больно»
      Ее глаза распахнулись. Так, минуточку. Бессмертный – к тому же бывший Капитан Гвардии – радовался тому, что она убила элитного воина? Это случилось впервые. Знание бурлило в ней, глубоко затрагивая струны души. Наконец-то кто-то, к тому же посторонний, встал на ее сторону.
      «Еще бы» сумела выговорить девушка сквозь внезапно вставший в горле ком.
      Руки Люциена сжались в кулаки. Почему? Неважно, подумалось ей. Просто гордилась собой, что заметила, потому, что это означало, что она не таращилась в его потусторонние глаза как влюбленный щенок.
      «Все должно было быть не так» произнес он ровным, безжизненным тоном.
      «Ты уже говорил это. Новость такова, что все есть, как есть. Я не намерена склоняться и принимать это, потому что теперь новые боги ставят спектакль и им не по душе, как я веду дела. Я не намерена склоняться и принимать это, потому большой папочка жаден и хочет обокрасть меня»
      Взгляд Люциена заострился.
      «Что он надеется украсть?»
      Губки девушки поджались. Будь проклят ее болтливый язык. Конечно же Люциен вцепится в ее последние слова.
      «Не слушай меня. Я плету всякую чушь, когда напугана. Помнишь, как я сказала, что люблю врать?»
      «Бьюсь об заклад, что ты не боишься меня или кого-то другого, и сомневаюсь, что в этот раз ты солгала» Он не дал ей шанса возразить. «Так ты не бросала Крона или не изменяла ему?»
      «Какая разница?» Она покрутила кончик своего локона, убеждаясь, что острие кинжала блестит на солнце. «Разве это имеет значение для того, что ты собираешься сделать со мною?»
      «Нет»
      «Тогда нет причин отвечать», если он не отступится ни на йоту, то и она не сделает этого.
      Он провел рукой по лицу с чрезвычайно утомленным видом.
      «Возможно, я могу дать тебе день, чтоб попрощаться со своими близкими»
      «О, это так мило» сухо сказала она. Однако ее сарказм долго не продлился. Короткий список ее близких промелькнул в уме, вспыхивая болью в груди. Мать. Отец. Уильям, ее единственный друг. Если Люциену удастся победить ее, то они, скорее всего так и не узнают, что с ней приключилось. Они будут искать ее, беспокоиться.
      «Ты так благороден со всеми своими жертвами?» Не надо так думать. Ты не есть и не станешь жертвой.
      «Нет». Опять.
      «Так значит, я просто счастливица?»
      Его сочные губы снова сжались от недовольства. Невзирая на то, какие бы шрамы ни покрывали его щеки, ничто не могло испортить красоту этих губ. Наверное, из-за того, что она знала, какими мягкими они были на самом деле. Возможно из-за того, что они заклеймили ее до глубины души, и она обречена носить их отпечаток вечно.
      «Да» наконец-то сказал он.
      «Я намерена отвергнуть твое столь щедрое предложение, любчик. Предпочту скорее убить тебя, чем ждать. Видишь, твое присутствие начинает по-настоящему досаждать мне»
      Он замер, и если б она не знала, что он (почти) бесчувственный вояка, она бы заподозрила, что обидела его.
      «И кто теперь грубит?» ровно сказал он.
      Подумал ли он, что она говорила о его изрубцованном внешнем виде? Болван. Однако ответить ему означало бы дать новую пищу для разговора, потому она бросила:
      «Итак, что будем делать с этим?» Она легонько подбросила свои кинжалы, поймала за рукоятки и повертела ними.
      Он сильнее нахмурился, словно что угодно в мире было для него предпочтительней этого спектакля.
      «Только помни. Ты выбрала это. Не я»
      «Ты преследовал меня, сахарный. Это выбрал ты»
      Она едва договорила, когда материализовался в двух дюймах от ее лица, ставя их нос к носу. Девушка задохнулась, глубоко вдыхая его аромат роз. Он быстро выбил у нее из руки кинжал и двинулся за другим.
      Первое движение застало ее врасплох, но ко второму она была готова. Перенеслась на пару метров позади него и сильно врезала ему по черепу. Не знала, почему просто не ударила его в кинжалом в спину.
      Он подался вперед, остановился и обернулся к ней лицом, прищурив глаза.
      «Я видала, как ты убиваешь» созналась она, стараясь не выказывать своего впечатления. «Я знаю твои движения. Свалить меня не так-то просто» Она снова перенеслась ему за спину, но теперь он был сообразительней и не попался на ее трюки, а обернулся и обхватил ее за талию в миг, когда она материализовалась, и наконец-то забрал второй кинжал.
      Она едва не застонала от пьянящего ощущения его объятий, насилие лишь невероятным образом усиливало ее возбуждение. Помедлила немного дольше, чем должна бы, наслаждаясь осязанием его…эрекции? Ох, да детка, да. Так ему тоже по душе их спарринг? Интересненько. Забавненько. И восхитительно прекрасно.
      «Мой маленький Люциен так силен. Я почти сожалею, что вынуждена драться грязно» добавила она как раз перед тем, как заехать ему коленом между ног.
      Взвыв, он согнулся пополам.
      С губ девушки сорвался смешок, пока она переносилась на метр в сторону.
      «Плохая, негодная Анья была бы гораздо любезней с этой частью твоей анатомии, если б ты пришел к ней из других побуждений»
      «Женщина, говорю последний раз: я не желаю тебе зла» проскрежетал он. «Меня принуждают»
      Она окинула взглядом свои ноготки и зевнула.
      «Ты собираешься вставать и драться или как? Это становить скучным. Или, погоди-ка. Ты всегда такой слабак?»
      Может быть, ей и не стоило дразнить его. Разожги костер и обожжешься. Он был перед ней через миг, подставил подножку и опрокинул девушку наземь. Она ударилась спиной, и дыхание покинуло ее легкие, перекрыв кислород и вызвав головокружение.
      В следующий миг его вес пригвоздил ее. Руки были свободны, так что она врезала кулаком ему по носу. Голова мужчины отлетела в сторону, когда сломался хрящ, и брызнула кровь. Но через секунду нос выровнялся, и кровь перестала течь.
      Он глянул на нее сверху вниз.
      «Ради всего святого, бейся как девушка» сказал он, поверхностно вдыхая, стараясь схватить ее кисти. Затем наконец-то сгреб их.
      Так запросто он распластал ее. Айас таким же образом удерживал ее, но только миг. Она сумела быстро сбросить его. Люциена же она не могла столкнуть, несмотря на то, как сильно не старалась. И все же она не была переполнена той же убийственной яростью. Она была возбуждена.
      «Ты делаешь мне больно» солгала девушка.
      Он совершил ошибку, отпустив ее запястья. Она снова ударила его, на этот раз в глаз. От этого кость треснула, опухла – она засмеялась; почернела – она засмеялась сильней. Исцелилась – девушка надула губки.
      «Ты не сбежишь» процедил он. Сверлил ее взглядом, а его аромат свежих роз туманил разум, принуждая расслабиться, оставаться на месте и больше не драться с ним.
      Она обмякла и облизала губы. В игру «соблазни меня» можно играть вдвоем. Не потому, что это будет весело, заверила она себя.
      «Нет, не сбегу. Я слишком занята, представляя свои бедра обернутые вокруг твоей талии»
      Его зрачки сверкнули и он прорычал.
      «Прекрати это. Я приказываю тебе»
      «Прекратить что?» невинно поинтересовалась она.
      «Прекрати говорить подобные вещи. И прекрати так на меня смотреть»
      «То есть так, будто ты станешь моим ужином?»
      Он едва заметно кивнул.
      «Не могу» медленно улыбаясь, ответила она.
      «Нет, ты можешь. И прекратишь»
      «Я подчинюсь, только когда ты перестанешь выглядеть так съедобно» Но едва она издала знойное обещание, ее мозг закипел. Ты боец, Анархия. Ты билась с бессмертными посильней Смерти. Игры в сторону.
      Отрывая себя от эротического притяжения Люциена, она воззвала к инстинктам, что сохранили ей жизнь в самые мрачные дни ее существования и перенеслась. Без ее поддерживающего тела, он уткнулся лицом в песок.
      Так и должно быть. Когда он, отплевываясь, поднялся, девушка стукнула его, быстро вернув в лежачее положение. Затем прыгнула на него, сжимая бедрами и хватая за челюсть, чтоб свернуть ему шею.
      Но он тоже перенесся, появившись перед пальмой в трех метрах от нее. Ее колени ударились оземь прежде, чем она сумела выпрямиться и встать. Он не двигался к ней. Тяжело дыша, она отряхнулась от песка. Нежный ветерок был наполнен дразнящим, безмятежным ароматом кокосов и соленой воды. Роз.
      «Я едва не убила его», содрогаясь, подумала она.
      «В этой игре никто из нас не выйдет победителем» сказал он.
      Она задиристо ухмыльнулась.
      «Кого ты пытаешься обмануть? Я совершенно выигрываю»
      Он врезал кулаком по дереву, сбивая пару плодов на землю.
      «Должен быть другой способ. Определенно есть способ обойти твою смерть»
      От его горячности у нее зазвенело в ушах; его неожиданное желание попытаться спасти ее вызвало в ней тупую боль. Девушка вздохнула. Этот мужчина мог бросить ее из одного эмоционального состояния в другое за считанные секунды.
      «Если думаешь подать петицию Крону, не стоит. Он не передумает, а просто накажет тебя за намерение»
      Люциен широко раскинул руки – истинная картина раздраженной мужественности.
      «Почему бы ему самому не убить тебя?»
      «Ты должен был спросить у него» Она пожала плечами, будто бы не знала ответа.
      «Анья» предупредительно произнес Люциен. «Скажи мне»
      «Нет»
      «Анья!»
      «Нет!» Она могла бы перенестись к своим ножам, но не сделала этого. Могла бы перенестись к нему, но и этого не сделала. Вместо этого она выжидала, любопытствуя, что дальше сделает или скажет воин.
      Он вздохнул, совершенно точно подражая ей, и опустил руки.
      «Что же нам со всем этим делать?»
      «Займемся сексом?» Дерзко предложила она. Этими словами девушка намеревалась подразнить, подшутить, ненавидя то, что кинулась бы к нему, если б только он немного поощрил ее.
      Я такая жалкая.
      Он побелел, словно она ударила его.
      Раздражаясь, она провела языком по зубам. Неужто мысль поцеловать ее снова была такой отвратительной?
      «Почему ты ненавидишь меня?» обнаружила, что спрашивает девушка, прежде чем успела прикусить язык. Проклятье. Она звучала постыдно, как женщина, что не заслуживала любви. Прости, мама. Дисномии стоило получше учить свою дочку.
      «Я не ненавижу тебя» мягко признался Люциен.
      «Да что ты? А выглядишь так, будто тебя тошнит от мысли опять притронуться ко мне»
      Кривая улыбка приветствовала ее слова: на миг и тут же исчезла. Анья едва благоговейно не грохнулась на песок. Наконец-то он улыбнулся. Она должна была бы знать, что это будет чувственно и мощно, и грешно. Наркотически. Тут же ей захотелось еще. Его улыбка была такой же лучистой, как и солнце.
      «А, тем не менее, я на взводе» таким же искривленным тоном признался он.
      Ладно. Кем был этот мужчина? Сначала улыбка, а теперь он еще и дразнил ее. Кровь девушки закипела, и соски затвердели (опять).
      «Мужчине не обязательно нравится женщина, которую он хочет» Он открыл было рот для ответа, но он перебила его. «Просто молчи, ладно. Я не желаю слышать твоего ответа» Он разрушит счастливое жужжание в ее голове, это она знала наверняка. «Стой там и будь милашкой, пока я думаю»
      «Ты намеренно стараешься спровоцировать меня, не так ли?»
      Да. Глупый ход в ее игре, правда. Ему было приказано нанести ей смертельный удар. Каждый раз, подстрекая его, она, вероятно, немного облегчала ему задачу. Но не могла сдержаться. Эта улыбка…
      «У тебя нет ответа для меня?»
      «Такого, чтоб я хотела ним поделиться, нет» Почему стоя там, он должен был выглядеть так сексуально? Солнце вело себя как ласкающая его любовница, создавало ангельский нимб вокруг его темноволосой головы. Да, ангельский. В этот момент он был падшим ангелом, заставляющим пульсировать ее жилы и сжиматься внутренности.
      Почему они не могли быть просто мужчиной и женщиной?
      Почему он не мог хотеть ее так же, как она хотела его?
      Почему ее одержимость ним не пропала теперь, когда он был вынужден лишить ее навечно жизни?
      «Ты все усложняешь»
      «Ты не нарушишь правил ради меня?» спросила она, взмахивая ресницами. «Ты не окажешь мне эту малюсенькую-премалюсенькую услугу? Ты мне должен»
      «Нет. Я не могу»
      Он даже не засомневался в своем ответе, и это вывело ее из себя. По крайней мере, он мог бы пару минут подумать. Мерзавец. Она нахмурилась.
      «Даю еще одну возможность согласиться. Мы будем квиты, чаши весов сравняются»
      «Прости. Я снова должен отказать тебе»
      Отлично. Значит, оставался только один способ положить конец безумию.
      Она таки перенеслась к своим кинжалам. Потом к нему. Его глаза изумленно распахнулись, когда она материализовалась перед ним. Одной рукояткой она ударила его по горлу, крутнулась пока он пытался вдохнуть, и заехала другой рукояткой в висок, чтоб лишить его сознания.
      Соприкосновение.
      Вот только он не потерял сознания. Рыча, он упал на колени. Не важно. Так или иначе, результат был тем же. Огорчаясь, что дошло до такого, она перевернула кинжалы в ладонях, чтоб острия нацелились прямо в него.
      Ее руки тряслись, когда она взглянула на его макушку. Все внутри нее вопило не делать этого, но она все же скрестила кинжалы. Было лишь несколько способов убить бессмертного, и отсечение головы – один из них. Сделай это…другого пути нет… Она уже поднесла лезвия к его шее, оставалось только взмахнуть кистями. Сделай это, пока он не перенесся!
      О, боги, боги, боги. Она сделала это. Замахнулась, чтоб убить его. Однако вместо плоти ее оружие встретило только с воздух.
      Он унесся.
      Огорчение и облечение боролось за первенство. Прежде чем она смогла двинуться дальше, сильные, похожие на тиски, пальцы впились в плечи, поворачивая ее. Обжигающие губы прижались к ее рту, заставляя его раскрыться и похищая дыхание.
      Язык Люциена терся о ее в раскаленном добела поцелуе, что будет преследовать ее во сне и наяву даже через тысячи лет. Живую или мертвую. Это было и благословением и агонией. Раем и адом. Ощущать его вкус было так потрясающе, его сила и жар возбуждали, заставляя жаждать большего.
      «Люциен» Она задыхалась и стонала и тянулась к нему, отбрасывая прочь оружие, чтоб ощутить ладонями его кожу.
      «Ни слова больше. Поцелуй меня как раньше»
      Его пыл возбуждал ее еще сильнее. Очевидно, танцевать для него и вешаться ему на шею, было недостаточно. Очевидно, ей едва не пришлось совершить убийство, чтоб завести его достаточно сильно.
      Его руки обвились вокруг ее талии и неистово прижали к жару мужского тела. Он потерся своим набухшим пенисом по влажной, нуждающейся развилке меж ее бедер, и оба они взвыли в экстазе.
      Она хотела прыгнуть на него и проглотить без остатка. Вцепилась в его волосы, наклоняя голову, чтоб углубить поцелуй. Часть ее подозревала, что это делается для отвлечения внимания, но он не подбирался к ее горлу. Он просто погружался языком в ее рот, словно не мог остановиться.
      Ее соски так затвердели, что, наверное, были остры как ножи – которые она отбросила с последними крупицами здравого смысла.
      «Люциен» опять простонала она, намереваясь потребовать, чтоб он снял ее корсет. Кожа к коже. Она отчаянно жаждала этого. Глупо, так глупо, допускать прикосновение кожи к коже, но в этот миг она желала этого сильней, чем стремилась к свободе. «Люциен, мой топ»
      На этот раз ее голос вырвал его из-под заклятия, под которым, как казалось, он находился. Мужчина отпрыгнул от нее. Без его поддержки она едва не упала лицом вниз, как ранее он.
      «Что ты делаешь?» выпрямляясь, потребовала объяснений девушка.
      «Я сейчас не могу мыслить трезво» тяжело дыша, он отступал. «Мне надо уйти от тебя»
      В его глазах был сердитый блеск, блеск темный, неистовый и крайне угрожающий. Дрожь страха пробежалась вдоль ее спины. Страха и еще более сильного возбуждения.
      Что со мной не так?
      Он говорил ей никогда не злить его, потому что случиться нечто плохое. Что ж он говорил правду. Она каким-то образом разозлила его, и он перестал ее целовать. Ничто не могло быть хуже этого.
      «Ты собираешься покинуть меня вот так? Даже не доведя до оргазма?» Упс. Она хотела говорить развязно, однако в голосе ее была нужда. Девушка едва не скулила.
      Блеск еще сильнее потемнел.
      «Мы увидим друг друга опять, Анья. Вскоре»
      С этим зловещим обещанием он исчез.

      Люциен не знал, что ему делать пока сопровождал три людских души на небеса позже этой ночью. Он по-прежнему не знал что делать, когда жемчужные врата широко распахнулись, приоткрывая золотые улицы и инкрустированные, изогнутые фонарные столбы, напоминающие усыпанные бриллиантами облака. Ангелы в белых одеяниях стояли по бокам, распевая приветственные мелодии, перистые белые крылья грациозно скользили за их спинами. Как только души переступили порог рая, врата захлопнулись, оставив его снаружи, и воцарилась тишина.
      Он по-прежнему не знал что делать.
      Обычно красота и умиротворенность, с которыми он сталкивался тут, вызывали у него приступы зависти и негодования, поскольку ему никогда не будет позволено ступить сюда. Сегодня же ему было плевать. Анья занимала все его мысли; он и не представлял, что ему с ней делать.
      Люциен перенесся в свои апартаменты в Буде, его тело приобрело свои очертания на кровати. Он оставался недвижим, зацикленный на мыслях и беспорядочных эмоциях, которых не должен был испытывать. Когда это касалось Смерти, он досконально знал последствия колебаний. Но сегодня он не только колебался, он едва не занялся любовью с намеченной жертвой. Пылко погружался языком в ее рот, ласкал ее. У него была возможность покончить с нею, так что, черт побери, ему стоило покончить с ней.
      «Я глупейший из мужчин» пробормотал он.
      Она весьма недвусмысленно намеревалась убить его. А он повернул ее к себе, наблюдая, как блестящие красные губки приоткрылись, издавая вздох, ощущая ее теплое дыхание на своей коже, чувствуя аромат клубники со сливками, слыша урчание демона. Его поглотила самая огромная похоть, которую он когда-либо испытал.
      Как он мог желать Анью сильнее, чем когда-либо хотел Мэрайю – женщину, которую он любил?
      Как?
      Анья едва не убила его, а он думал, что не может умереть, не поцеловав ее еще раз. Больше ничего его не заботило. Только ее губы. Ее тело. Она.
      Она использовала его, чтоб расстроить Кроновы планы. Так она и призналась, что делало Люциенову похоть еще более глупой. Однако она не возражала против его поцелуя. Нет, казалось, что она наслаждается ним, жаждет большего.
      «Проклятье» выругался он, шагая к стене и ударяя по ней кулаком. Камень мгновенно треснул, и пыль взвилась вокруг него, туманя зрение. Ощущение было приятным, так что он врезал снова, его костяшки раздробились и пульсировали. Расслабься. Сейчас.
      Из его гнева ничего хорошего не получалось.
      Он медленно выдохнул, обернулся, осмотрел спальню. Уже наступило утро, с удивлением понял он. Со всеми этими перемещениями он забыл о разнице временных поясов. Солнце пробивалось сквозь единственное окно. Кроме Мэддокса и Торина остальные воины, скорее всего, отправились по своим назначениям в Грецию и Рим. Ему надо было последовать их примеру. С Аньей можно разобраться позже, когда он освободиться от памяти об ее вкусе и касаниях.
      Прошел к шкафу, по пути замечая три вазы на туалетном столике. Каждая была переполнена белыми зимними цветами и распространяла медовый аромат. Их не было вчера, значит, Эшлин побывала здесь утром. Милая, добросердечная Эшлин наверное решила скрасить его день с их помощью, но вид цветов вызвал острую боль в его груди.
      Мэрайя всегда собирала цветы и вплетала их в волосы.
      Его дверь внезапно распахнулась и Эшлин торопливо вошла, озабоченность светилась на ее красивом личике. Мэддокс как всегда следовал за ней попятам, тень мрачной угрозы и смертельной грации. Он держал наготове два кинжала.
      «Все в порядке?» спросила Эшлин, заметив только Люциена. Светло-каштановые волосы спадали по ее плечам и рукам. Рукам, сцепленным вместе от волнения? Из-за него? «Мы шли по коридору и услыхали стук»
      «Все отлично» заверил он ее. Но остановил внимание на Мэддоксе, чьи фиалковые глаза сузились. «Забери ее отсюда» молча передал он, не желая обидеть Эшлин. «Я сам не свой»
      Люциен был опасно близок к утрате остатков своего легендарного контроля. Напряжение отпечатывалось в каждой черточке его лица.
      Поняв, Мэддокс кивнул.
      «Эшлин» Он взял ее за плечо. «Люциен готовиться к путешествию в храм. Давай оставим его»
      Она не сбросила руки воина. Скорее прильнула к нему. Но также отказалась сдвинуться с места. Ее взгляд блуждал по Люциену, пристальный, недоверчивый.
      «Не выглядишь ты отлично»
      «Все хорошо» солгал он. Согнулся, взял за ручки дорожную сумку и бросил ее на кровать.
      «У тебя руки в крови, а кости… Боже мой» Хмурясь она протянула руку.
      Мэддокс схватил ее запястье, останавливая. Он был хранителем Насилия, но был нежен со своей женщиной, такой оберегающий и властный, что порой это выглядело почти комично.
      «Мэддокс» раздражаясь, произнесла она. «Я просто хочу глянуть, насколько сильно он поранен. Возможно, надо вправить кости»
      «Люциен исцелится, а тебе нужен отдых»
      «Отдых, отдых, отдых. Я четыре недели беременна, а не больна»
      Гордая парочка объявила новость несколько дней назад. Тогда и сейчас Люциен был счастлив за них, но он также гадал, каким будет потомство одержимого демоном воина и смертной женщины со сверхъестественными силами. Полу-демоном? Демоном? Полностью смертным? Однажды он подобным образом раздумывал над своим ребенком. Своим с Мэрайей. Но он потерял ее раньше, чем они смогли решиться на такой шаг.
      «Твой мужчина прав» сказал он. «Я в порядке»
      Эшлин лучилась решительностью, ее большие карие глаза не покидали Люциена. Она могла быть добросердечной, но и упрямой до мозга костей.
      Девушка выросла в лаборатории, ее изучали и использовали из-за уникальной способности, которой она только недавно научилась управлять. Куда бы ни ступала Эшлин, она могла услышать все разговоры, что происходили на этом месте, невзирая на то, сколько лет прошло. Однако не могла слышать разговоров его и других бессмертных, что должно было раздражать ее, когда она жаждала ответов, которых они не давали.
      «Уже пошли слухи о тебе и женщине в клубе» невинно моргая, сообщила Эшлин. «Кто она?»
      «Никто» Кроме того, что она новый центр его вселенной. Анья, прекрасная Анья. Его руки крепко сжались. Даже ее имя возбуждало, причиняя прелестное бульканье крови и готовность тела к сексу. Она не для тебя. «Воинам не стоит сплетничать»
      Он наверняка глупо выглядел рядом с Аньей. Она – олицетворение истинной женственности. Он – уродливое чудовище. Все же он не мог прекратить представлять, как запутывает руки в ее волосах, как переплетаются их тела, как его плоть погружается в нее. Резко, быстро. Медленно, нежно.
      «Милашка» внезапно зарычал Смерть.
      Люциен удивленно моргнул. Обычно демон проявлялся в побуждениях, а не словами: всегда был частью его, но все же держался отстраненно. Почему он заговорил сейчас, Люциен не ведал. Но обнаружил, что отвечает.
      «Да, так и есть»
      Он видел ее четыре раза. Четыре раза говорил с нею. Эти последние пару недель он ощущал ее аромат. Она уже засела во всех частицах его – его мыслях, его желаниях, его целях – сильнее, чем кто-либо, даже его возлюбленная Мэрайя.
      «Хочу ее» снова сказал Смерть.
      «Да»
      «Приятна на вкус. Поимей прежде, чем мы убьем ее»
      «Нет!» Хотя он воскликнул мысленно, но почувствовал, как демон тянет его, пытается заставить найти Анью.
      Он прижал ноги к полу. Еще нет.
      «Люциен» напомнила о себе Эшлин. Давление внутри него ослабло. «Я не воин, потому могу посплетничать. Ты целовал ее. Все сказали, что видели тебя…»
      «Я в порядке, а о женщине не стоит беспокоиться» соврал он. Боги, опять. Обычно он презирал ложь. Потянулся, чтоб ущипнуть Эшлин за нос, услыхал Мэддоксов рык и опустил руку. Мэддокс не желал, чтоб кто-либо прикасался к его женщине. Никогда. И впервые Люциен понял это. Он не выносил даже мысли, что другие мужчины трогают Анью.
      Идиот. Женщина манипулировала улыбкой на своем прекрасном личике, и он готов был биться об заклад, что она, как и ее матушка, легионы прошли через ее ложе. Он не ведал, использовала ли она любовников для удовольствия или могущества. И не должен об этом беспокоиться.
      Что если прямо сейчас она соблазняет другого, пытаясь обеспечить защиту от Люциена.
      Рев вырвался из его глотки, и он обнаружил, что направляется к стене, ударяет, ударяет, его костяшки настойчиво пульсируют. Краем глаза он заметил, как Мэддокс укрыл собой Эшлин.
      Что ты творишь? Анья вполне может позаботиться о себе сама. Ей не нужен мужчина для защиты.
      Возможно, она находилась в одиночестве на пляже, испытывая ту же нужду и растерянность, что и он. Мысль смягчила края его гнева, несмотря на то, что заставила его плоть невероятно затвердеть. Но как бы сильно ему не хотелось верить этому, он знал, что такая женщина как она не будет жаждать мужчину со шрамами, как он. Не по-настоящему. Неважно, какими бы жаркими не были ее поцелуи. Сколько их отвернулось от него за столетия? Сколько съеживались от страха, когда он приближался?
      Несчетное количество.
      И это было то, чего он хотел.
      Глубокий вдох, глубокий выдох.
      «Как Торин?» спросил он, меняя тему, пока шагал к кровати. «Не нравиться мне, что он так медленно исцеляется»
      Эшлин отпихнула Мэддокса в сторону, и большой вояка нахмурился, но пустил ее.
      «Полагаю, я поняла, почему не восстанавливается так же быстро, как и все вы. Он ведь Болезнь, правильно? Ну, я думаю, что клетки его организма поражены этой болезнью. Им приходится сражаться с вирусом и с раной. Все же он исцеляется. Он уже сам ест»
      «Хорошо. Вот это хорошо» Люциен все еще чувствовал вину за пережитое Торином нападение. Он должен был быть здесь. Должен был почувствовать Торинову боль.
      Если б пробравшиеся в крепость Ловцы не притронулись к коже Торина, заражаясь и ослабевая, Торин бы погиб. Люциен полагал, что принял все необходимые меры, чтоб предотвратить такое, поскольку предпочитал, чтоб горло порезали ему, а не кому-то другому. Все же его необходимые меры не помогли.
      «А как Аэрон?»
      «Ну» Эшлин запнулась, вздохнула. «С ним не так хорошо»
      «Жажда крови так велика, что он начал царапать когтями самого себя» замогильным тоном произнес Мэддокс. «Ничто из сказанного мною не проникает в его мрачные мысли»
      Люциен помассировал тыльную часть шеи.
      «Вы двое справитесь?»
      «Да» Мэддокс обвил рукой Эшлин за талию. «Торин в состоянии просматривать окрестности на своих компьютерах, а теперь, когда мое проклятье-смерти снято» сказал он, притягивая ближе свою женщину «я могу выходить в любое время, чтоб защитить нас или доставить необходимые нам вещи»
      Люциен кивнул.
      «Хорошо. Я дам вам знать о том, что мы найдем» Он подхватил сумку и бросил через плечо. «Благодарю за цветы Эшлин»
      Не сказав больше ничего, он перенесся на Киклады.
      Серая каменная ограда вела к оштукатуренному белым особняку. Дом, который он недавно приобрел и обставил, был просторен и светел, с возвышающимися белыми колонами и тонкими тканевыми драпировками на окнах.
      Он бросил сумку и вышел на ближайшую террасу, что предоставляла на обозрение наичистейшую из виденных ним водную гладь. Спокойную, без волн. Даже без ряби. Солнце мило светило – был почти полдень – а буйные зеленые кусты с яркими красными цветами обрамляли здание по краям.
      Возможно, ему с воинами надо было остановиться в Афинах или на Крите, чтоб быть поближе к разыскиваемому древнему храму, но на островах анонимность легче обеспечить. Меньше туристов и местных жителей.
      «Чем меньше, тем лучше», пробормотал он.
      Он плохо помнил проведенное здесь тысячи лет назад время, так что не мог сравнить прошлое с настоящим. Те дни были мраком, наполненным воплями и болью и столь злыми деяниями, что он не желал их помнить.
      «Теперь я другой»
      А все же он чувствовал себя так, словно вскоре совершит свой самый злой проступок. Уничтожит Анью. Не стоит думать о ее смерти. Не сейчас.
      «Тогда о чем же мне думать?» удивился он, переводя взгляд на кристальную воду. «Понравился бы ей этот вид?» Вздыхая, он потер челюсть – и понял, что ему было по-настоящему любопытно. «Понравился бы?»
      Не важно. Ты не можешь позволить этому иметь значение.
      Он переключил свое внимание налево – не думай про Анью – и залюбовался новым зрелищем: изумрудные горы тронутые белым и фиолетовым. Определенно, это было величайшим творением богов.
      Нет, ним была Анья.
      Его зубы стиснулись. Что ему сделать, чтоб стереть ее из своей головы? Он знал, что хотел сделать. Раздеть ее прямо здесь на террасе и прислонить ее обнаженное тело к железной ограде, чтоб солнечные лучи ласкали ее так же, как это намеревался делать он. Он бы так изощренно к ней прикасался, что она позабыла бы о его обезображенном шрамами лице. Он доводил бы ее до вершины наслаждения, снова и снова, и она выкрикивала бы его имя. Отчаянно прося еще. Так отчаянно, что забыла бы всех мужчин, с которыми спала, и думала бы только о Люциене. Жаждала только Люциена.
      Шанс на то, что это произойдет, был так же мал, как и на то, что его лицо вернется к своей прежней красе. Не то чтобы он хотел этого. Он заработал каждый свой шрам. Теперь они были частью его, как постоянное напоминание того, что любовь к женщине равнозначна боли и страданиям.
      Еще никогда он так не нуждался в напоминании.
      Он не мог отделаться от раздумий над смертью Аньи. Он будет упорно возвращаться к ним, пока не придумает выхода. Не покончит с этим. Как он должен убить ее? Он не желал причинять ей боли, так что должен сделать это быстро. Когда стоит это сделать? Ночью, пока она будет спать? В его животе бурлила желчь. Что именно сделают Титаны, если он не справиться? Подобно Аэрону он сойдет с ума от жажды крови? Падут ли один за другим его друзья? Ярость уколола его при этой мысли.
      Люциен вынул один из по-прежнему лежащих в кармане леденцов, снял обертку и понюхал. Мгновенное возбуждение смыло гнев, когда клубничный аромат наполнил обоняние. Ну зачем он так глупо себя ведет? Гнев вернулся, но теперь он был направлен на самого себя.
      Хмурясь, он выкинул конфету за ограду. Услыхал всплеск, когда тот ударился о воду. Рябь нарушила гладкое спокойствие.
      Позади него открылась дверь. Закрылась. Внезапно раздались мужские голоса и сдерживаемый смех. Люциен беззаботно обернулся. Это был Парис, высокий, бледный и совершенный, лучащийся сексуальным довольством. Воин только что переспал с женщиной, что было весьма очевидно.
      Рядом с ним был Аман, молчаливый, мрачный и с трудом сдерживающий невысказанные секреты.
      Страйдер, чье безжалостно прекрасное лицо светилось весельем, бил Гидеона по плечу.
      «Признайся, что ревнуешь» приговаривал он.
      «Не освистывайте актера» воскликнул Парис, расплываясь в улыбке. «Не моя вина, что обе стюардессы захотели позаботиться о моих потребностях в полете»
      Люциен шагнул внутрь просторного дома, прохлада сменила дневной зной.
      «Мы оплатили частный самолет, а не частные постельные забавы для Париса»
      Все четверо выхватили оружие, когда его голос врезался в их беззаботную болтовню. Поняв, кто говорит, они расслабились. Даже улыбнулись.
      «Частный неподходящее слово» подметил Страйдер, сверкнув синими глазами. «Они творили это у нас на глазах. И я не жалуюсь. Фильм был препаскудным, так что их представление весьма развлекло меня»
      Люциен закатил глаза, из всех сил стараясь не выказывать зависти.
      «Осмотритесь пока. Выберите себе спальни»
      Так как только он мог переноситься, он единственный бывал здесь раньше. До сих пор не выбирал комнаты, потому что хотел предоставить первенство другим. Сам же удовольствуется тем, что останется.
      Чемоданы были позабыты, пока мужчины инспектировали свои новые «норы», как сказал бы Парис.
      «Мило» констатировал Парис после выбора комнаты. «Девчонкам однозначно понравится»
      «Дерьмо» сказал Гидеон, но все игнорировали его как обычно. Все слова из его уст были ложью. Он избрал самую близкую к входной двери комнату.
      «Как долго ты пробыл тут?» поинтересовался Страйдер, возвращаясь в гостиную.
      «Всего пару минут»
      «Как тебе это удалось?» Только месяц назад Люциен и Страйдер воссоединились, поскольку последний примкнул к оставшейся в Греции группе, чтоб биться с Ловцами, после того как люди Люциена отбыли в Будапешт. С тех пор прошли сотни лет, и сейчас они знакомились заново. «Ты не вылетел раньше нас, и на нашем рейсе тебя тоже не было»
      Парис положил руку на широкий разворот Люциеновых плеч.
      «Мой мужик сделал один маленький фокус под названием «вспышка» Он продолжил пояснять, что Люциен мог входить в мир духов и путешествовать с места на место едва моргнув глазом. «Научился этому через пару лет после переезда в Буду»
      До этого у него не было достаточного контроля над демоном, чтобы овладеть способностью.
      Страйдер кивнул, явно впечатленный.
      «Крутое умение. Но почему же ты не перенес всех нас?»
      Опять за него ответил Парис.
      «В последний раз, когда он поделился этим, Рейес облевал себе всю рубашку. Сильнее в своей жизни я не смеялся. Однако Люциен не обладает чувством юмора, потому зарекся брать нас снова»
      «Удивлен, что ты не упомянул ту часть, где ты упал в обморок» криво усмехнулся Люциен.
      Страйдер фыркнул.
      «О, мужик, ты упал в обморок? Вот дитя! Черт, гляньте туда» добавил он, немного помедлив, замечая вид с террасы. «Напоминает мне Олимп»
      «Эй» насупившись в сторону Люциена, сказал Парис. «Я же сказал, что ударил голову на полпути»
      «Это не делает тебя меньшим дитем» бросил через плечо Страйдер. Он прислонил ладони к окну на террасу и подался вперед. «Сколько бы раз я не видел на это место, каждый раз как первый»
      Парис не хотел заминать поднятую тему.
      «Давай посмотрим на твою реакцию на «вспышку», Поражение. Бьюсь об заклад…»
      «Хватит» подняв руку, оборвал Люциен. Парис знал, что лучше не бросать Страйдеру ни малейшего вызова. Стоило тому вступить в соревнование, будь то драка на ножах, бокс или любимая ним и Парисом игра смертных Xbox, он не мог проиграть, не подвергаясь сильнейшей невыносимой боли. Не требовалось упоминать, что он старался выигрывать во всем. «У нас есть работа»
      «Работа – дерьмо» заявил Гидеон.
      Люциен проигнорировал его.
      «Нам надо обеспечить безопасность дома на случай, если Ловцам удастся выследить нас. После этого будем готовиться выступить завтра»
      С первым они справились за час, разместив датчики на окнах и вокруг здания. Все были вспотевшими, когда собрались в гостиной.
      «По моей просьбе Торин кое-что проверил перед нашим отъездом» сказал Парис, вытаскивая оружие из ботинок и кладя его на ближайший столик. «Он думает, что храм, который мы собираемся исследовать, является Храмом Всех Богов. Слыхали об этом?»
      Люциен покачал головой. Анья не упоминала имен. Анья… Он провел языком по зубам, кровь его закипела. От вожделения к женщине, от ярости к желавшему ее смерти бога.
      «Что ты думаешь, мы найдем?» спросил Страйдер с задумчивым видом вперившись в Люциена. «И почему у тебя такой готовый к убийству вид? Все эти последние недели ты выглядел только заскучавшим. Я упомянул храм и на тебе – привет, демон!»
      Остальные обернулись глянуть на Люциена, и были явно шокированы увиденным.
      «Надеюсь, что мы найдем ларец» сказал он, пропуская другой вопрос. «Или хотя бы ключ к тому где он» К сожалению, ему придется разобраться с Аньей во время поисков. Анья. Сражающаяся. Умирающая. Мертвая.
      «Зараза. У него красные глаза. Я не видел, чтоб такое с ним случалось прежде» Парис.
      «Я помню, каким он был во времена необузданных демонов, и это вовсе не хорошо» Страйдер. «Стоит нам, ну не знаю, заковать его?»
      «Да уж, это будет весело» вставил Гидеон.
      «Дайте мне минутку, я буду в порядке» Прежде чем они смогли что-нибудь предпринять, Люциен перенесся обратно в Антарктику прямиком в ледяную воду. Задохнулся, внезапно промерзнув до костей. Хотя холодная жидкость помогла остыть пылу его гнева, она не сумела загасить его вожделения к женщине, что в данный момент занимала первое место в его голове.
      Он начинал думать, что это ничему не под силу.

      Анья продержалась на расстоянии от Люциена в течение двадцати четырех часов. К концу она была вся на нервах, постоянно гадая появиться ли он. Каждый необъяснимый шум заставлял ее подскакивать. Задыхаться. Безумно колотиться сердце.
      Она вышагивала по полу своего пляжного домика, пыталась смотреть кино, но даже не могла припомнить, какой диск поставила в ДВД-плеер, а затем заперлась в своей любимой комнате. В своей сокровищнице. Обычно перебирание украденных за века вещей радовало девушку. Но не сегодня.
      Она украсила себя драгоценностями королевы Елизаветы и поиграла в дартс кинжалом короля Георга Пятого. Потягивала киви-клубничный сок из чаши епископа и рисовала усики на оригинале «Моны Лизы». Она знала, что Лео (да Винчи) не будет возражать против ее компании.
      Что бы подумал Люциен о ее сокровищах? Отпрянул бы, ужаснувшись мерцающей кучи контрабанды? Возможно. Он порой был таким занудой. Или, с надеждой подумалось Анье, он бы понял. Может быть, после долгих сражений со своим демоном он бы осознал, что воровство было ее способом уберечь смертных от темной стороны ее натуры. Ну, поэтому, а еще она просто любила красивые вещи.
      Анья вздохнула и вернулась на поблескивающий снаружи песок.
      «Он не придет» разочаровано подумала девушка, разглядывая океанские волны. Солнце успело сесть, взойти и опять закатиться. Сейчас горизонт мерцал фиолетовым и янтарным, отражаясь в лазурной воде. Песок скрипел под ее босыми ступнями, а кокосы и орхидеи наполняли воздух своими ароматами.
      Здесь она билась и целовалась с Люциеном – самое прекрасное действо за сотни лет – потому уходить отсюда было невыносимо. Было ли дуростью скучать по нему?
      «Возможно» пробормотала она, подбрасывая взмахом ноги песок.
      Не так давно она надела крошечное сапфировое бикини с завязками на талии. Вернись он, как она ожидала, и они бы вступили в схватку: одна из ее грудей могла бы «случайно» обнажиться. Он бы начал потеть, драка переросла бы в любовную игру и они бы опять поцеловались.
      Опять соприкоснулись.
      Девушка вздохнула. Этого не произойдет. Нежный ветерок бросил светлую прядь волос ей на глаза. Она заложила ее за ухо и насупилась. Чем он занимается? Скучает ли по ней? Хотя бы немного? Обдумывает ли как получше ее пристукнуть, даже сейчас?
      Мерзавец наверняка счастлив быть от нее подальше.
      «Но этого не будет»
      Ее глазки прищурились, пока она сжимала кулаки. Если он не придет к ней, что ж она будет вынуждена направиться к нему.
      Ловцы опередили их в Храме Всех Богов.
      Крошечный островок только пару недель начал подниматься из вод моря, и пока что остальной мир, казалось, не знал о нем. Даже со всеми их спутниками и другими технологиями. Следовательно, Ловцы не могли знать о нем.
      Тогда кто же им рассказал?
      То, что знал Люциен, он знал от Аньи. Оказав помощь Мэддоксу, она также помогла им всем, раскрыв месторасположение руин и пояснив намерение новых богов: вернуть мир к старым традициям преклонения и кровавого жертвоприношения. Она и Ловцам об этом поведала?
      Возможно, она сделала это, чтоб позлить его. Ведь вообще-то он пытался ее убить.
      И худшей попытки он не видал. Стыд!
      Его челюсть раздраженно сжалась. Сейчас не время думать о ней.
      Когда будет подходящее время?
      Позднее.
      Он почти слышал, как Смерть счастливо хлопает в ладоши, и не думал что это потому, что демону очень хочется забрать душу Аньи. Он не понимал, почему демона заботило, увидит ли он ее, но сейчас времени на раздумья не было.
      Ловцы засели в окружающих зарослях, и их надо было быстро уничтожить. Когда-то он отказался от этой войны. Когда-то, но сейчас нет. Все сделанное Ловцами, каждое их движение было направленно на то, чтоб поранить и уничтожить его друзей.
      Люциен не заметил их этим утром, когда перенесся на остров, чтоб осмотреться перед прибытием остальных. Но тогда он пробыл здесь только пару минут. Смерть начинал ментально дергать его, что превращалось в физическую боль, когда он слишком долго сопротивлялся.
      Все закончилось времяпрепровождением доставляя одного за другим смертных к их последним пристанищам. Вернувшись лишь в сумерках, и наконец-то, будучи в состоянии изучить и убедиться, что все безопасно для остальных.
      Тогда-то он и заприметил Ловцов. Был шокирован. Не только тем, что они опередили его, но и тем как они сумели стянуть силы столь быстро после чумы. Их целеустремленность превышала его понимание.
      Совсем недавно они ушли от руин и направились в свой лагерь. Лагерь, который крайне тщательно спрятали, используя листву как крышу, а выкопанные или найденные туннели в качестве укрытия.
      Как долго они были здесь? Каким бы ни был ответ, но он уже знал, что они задумали.
      «Мы всех их перебьем» сказал один из них. Люциен находился в спиритуальном измерении, так что они его не видели.
      «Убедись, что сперва они помучаются» хихикнул другой.
      «Когда эти демоны будут под замком, полагаю, мы будем носить зубы их хранителей как ожерелья. Каждый раз, когда они вдыхают и выдыхают свое зло в мир, мне кажется, что кого-то из тех, кого я знаю или люблю, поражает болезнь или неудача, и я устал от этого. Если б они были уничтожены много лет назад, моя Мэрилин не умерла бы от рака. Она по-прежнему была бы со мною. Я знаю это»
      «Мир не будет в порядке, пока они не исчезнут. Они могли дурачить жителей Будапешта, что являются ангелами, но история доказывает обратное. Ребята, вы видали изображение Смерти в древних Афинах?» Содрогание «Не единого выжившего»
      Блокируй его слова. Очевидно, что они ищут ларец. Насколько он знал, они уже могли отыскать ключ к его местонахождению. Ему был ненавистен их поиск, но он знал, почему они это делали. После убийства Бадена демон Недоверия вырвался из безжизненного тела и до сих пор скитался по земле, более безумный и разрушительный, чем когда-либо.
      Тогда-то Ловцы поняли, что не могут убить Повелителей и их духов. Потому, чтоб избавить мир от тех и других, они должны были захватить и подчинить Повелителей, затем обратно заточить демонов в ларце. Если бы нашли его.
      Время как никогда ранее было их недругом. Люциен перенесся к воинам, которые поджидая его в снятом доме, смотрели фильм.
      «Наконец-то» заметив его воскликнул Страйдер «Уже начинал беспокоиться»
      «Ловцы» сказал он, и все мигом вскочили.
      Парис первым оказался на ногах, выхватывая оружие.
      «Сколько их?»
      «Я насчитал тринадцать на поверхности. В их туннелях могут быть еще. Поскольку я не могу наблюдать за несколькими точками одновременно, мой счет может быть неточен»
      Аман вытащил пистолет из-за пояса брюк и проверил магазин.
      «Сегодня кровопролития не будет» ухмыляясь, подытожил Гидеон.
      Вместо того чтоб согласно плану воспользоваться лодкой, Люциен перенес их всех за раз на остров. Он бы лучше гарцевал вокруг Аньи в платье, чем ждал. К всеобщему развлеченью Парис отключился во время их путешествия, и его пришлось приводить в чувство. Страйдер перенес свою первую «вспышку» с легкостью, все время ухмыляясь. Аман вообще не проявил никакой реакции. Как однажды Рейеса, Гидеона стошнило, но он быстренько взял себя в руки.
      Все время Люциен ощущал, что Анья подглядывает за ним. Глубоко в душе возродился жар, прожигающий его до костей. Даже Смерть снова начал урчать.
      Знание того, что она была там, заставляло Люциеновы мускулы напрягаться. Не из-за мысли, что она нападет – этого он ожидал, но не боялся – а потому что не мог позабыть, каково это держать ее в объятиях. Он не мог забыть, как она стонала, когда горячий кончик его языка скользил по ее горлу. Как твердели ее соски, прося его губ. Как раздвигались ее ноги, приглашая его приблизиться к раю настолько насколько, такой как он, мог вообще надеяться.
      Прямо сейчас он желал убраться с острова. Он желал ее обнаженную и в его постели. Желал ее рук на своем теле, а своих на ее. Желал, чтоб его губы очутились между ее бедер, а ее – на его члене. Он просто…желал.
      И не мог получить.
      Соберись! Припадая к земле в лунном свете и покрытой росой листве, он пробормотал:
      «Не мешай»
      «Что?» удивленно переспросил Страйдер, пригибаясь рядом.
      «Не обращай внимания» Луна высоко стояла и изливала свет золотыми потоками, лаская песок и зелень. Мошкара счастливо напевала. Он мог самостоятельно справиться с Ловцами. Просто перенестись в туннели и напасть, но не хотел рисковать тем, что хоть кто-то сбежит.
      «Ты уверен, что они Ловцы?» спросил Парис, приседая на корточки с другой стороны от Люциена.
      «Да. Я видел их отметки» Каждый Ловец метил себя символом бесконечности на запястье. «Вечность без зла» – был их девиз.
      Люциен не считал себя совершенным злом. Когда-то он был таковым. Его демон постоянно побуждал его отбирать жизни, а не только души, и он подчинялся. Радостно. Но больше нет. К счастью страсть убивать была подавлена. Сейчас он сражался только за мир и безопасность.
      Сожаление охватило его от того, что нельзя получить большего, и он на миг зажмурился. Будь он простым смертным, он бы женился давным-давно. Они с Мэрайей завели бы дюжину детишек. Он проводил бы дни в заботах о семье, а ночи в любви с женой. А после смерти его бы впустили в рай.
      Но он не был создан для радостей жизни. Его сотворили для охраны царя богов и защиты небес. А потом, когда они с демоном соединились, даже этого он был лишен. Он заслужил это, он знал, что заслужил.
      «Это может быть ловушкой» привлекая его внимание, предположил Страйдер.
      «Они не ведали, что я был здесь, также не похоже, чтоб они готовились к битве»
      Парис сжал рукоять своего кинжала.
      «Как нам с этим разобраться?»
      «Мы окружим лагерь. По моему сигналу тихо ступим в туннели, блокируя их внутри и не давая шанса сбежать. Есть четыре выхода. Я высмотрел раньше. Парис вместе со Страйдером идите на запад. Гидеон – восток. Аман – север. Я беру на себя юг»
      Все кивнули и молча подчинились.
      «Ох, чудненько. Заваруха» мягко засмеялась Анья, внезапно материализуясь сбоку от Люциена. Она также припала к земле – воительница в каждом жесте.
      Его мгновенно окутал аромат клубники со сливками. Его кровь закипела – шипя, бурля.
      «Тихо» взревел он, отказываясь смотреть на нее. Это могло прорвать его блокаду.
      «Ты не собираешься на меня нападать?» поинтересовалась она, и он мог поклясться, что услыхал недовольство.
      «Сейчас у меня нет на тебя времени» Он намеревался обидеть ее словами, но произнес их скорее разочарованно, чем враждебно. «Мы можем сразиться позднее»
      «Ты пренебрегал мною, а мне это не нравиться»
      «Ты должна быть благодарна за мое пренебрежение»
      «Не льсти себе» Она не ушла в гневе, как он частично ожидал. Вместо этого девушка придвинулась к нему ближе. «Могу я помочь тебе биться с Ловцами? Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, могу я?»
      «Нет. Помолчи» Если люди услышали его со своих позиций, то не подали виду. Он только что отослал их из зарослей, виднелись только макушки воинов, ожидающих его сигнала.
      «Но я исключительный боец»
      «Знаю» сухо ответил он. Его грудь все еще болела там, где она его порезала. Незаконно для женщины такой красоты быть столь сексуально жаждущей крови. А ему не стоило находить жажду крови столь привлекательной. «Ты рассказала этим Ловцам про храм?»
      «Ух. Зачем мне помогать Ловцам?»
      «Таким образом, они бы убили меня, и тебе не пришлось бы больше беспокоиться о том, что я могу тебя убить»
      «Я и сейчас об этом не беспокоюсь» как бы, между прочим, заметила она.
      Боги, спасите меня. Женщины всегда были такими?
      «Что ты здесь делаешь, Анья? Я оставил тебя, потому что мне нужно пространство. Время. Я слишком много прошу?»
      «Да» Она поменяла положение в траве, придвигаясь еще ближе к нему. «Просто я …я не могу выкинуть тебя из головы. Я соскучилась»
      Слышать это было почти больно. Ложь?
      «Анья»
      «Нет, нет. Не говори ничего. Ты только выведешь меня из себя, а затем случиться нечто ужасное. О, боги» добавила она с тихим смешком. «Я говорю точно как ты. Слушай, позволь мне помочь. Я не буду путаться под ногами. Клянусь. Честью скаутов. Честью ведьм. Ну чем ты только пожелаешь»
      Легкий соленый ветерок промчался мимо, и прядь ее волос коснулась его щеки. Его плоть мгновенно и нежеланно затвердела, пока он отмахивался от шелковых локонов.
      «Я же сказал тебе помалкивать. Мне надо изучить обстановку» Не то чтобы он мог сконцентрироваться на чем-то кроме Аньи, когда ее волосы продолжали гладить его. «И ради богов сделай что-то со своими волосами»
      «Подстричь их?»
      «Сбрей» Как ни печально, но он сомневался, что даже это ослабит ее физическую привлекательность. «Соберись!» напомнил себе. Ловцы находились внутри туннелей уже более часа. У них было время обустроиться, отдохнуть. У входов не было движения, ни намека на наблюдателей.
      «Серьезно?» изумленно поинтересовалась Анья. «Ты хочешь, чтоб я побрилась как сексуальный воитель Вин Дизель?»
      Кто этот Вин Дизель? И почему это Люциену вдруг захотелось уничтожить его? Мужчина клацнул челюстью.
      «Да»
      «Если я сделаю это, ты позволишь мне помочь сегодня?»
      В ее голосе звучало такое рвение, и он заподозрил, что она действительно это сделает – побреет свою очаровательную головку налысо. Очевидно, ее шевелюра ничего для нее не значила. Полнейшее отсутствие тщеславия удивило его.
      И почему это внушило ему еще больше любви к ней?
      «Нет» наконец-то решил он.
      «Ты такая заноза в…» проворчала она. «Ладно, знаешь что? Я уже побывала в тех туннелях, и Ловцы явно пробыли там довольно долго. У них имеются пленники»
      Каждый мускул его тела задеревенел.
      «Во-первых, ты пошла вовнутрь без моего позволения, подвергнув опасности себя и мою цель?»
      «Слушай, сладенький» Теперь гнев окрашивал ее голосок. «Несмотря на то, что ты там думаешь, я могущественное создание, и сама решаю подвергать или нет себя опасности. Кроме того ты должен быть счастлив что я заходила вовнутрь. Если б они меня поймали, то спасли бы тебя от необходимости снесть мою голову»
      «Секундочку?» Люциен продолжал так, будто бы она и не говорила. Он с трудом выталкивал слова – до такой степени ему сдавило горло. «У них есть пленники?»
      «Ммм-хмм. Двое»
      Наконец-то, он глянул на нее – и мгновенно пожалел. Она была одета в белое платье из тонкой материи с золотой расшивкой и выглядела еще прекрасней, чем ему помнилось. Окруженная золотистым свечение луны и зеленым обрамлением листвы, она была королевой древности сошедшей прямиком со страниц исторических фолиантов.
      Пряди на затылке были высокого взбиты, остальные спадали вниз и просили его прикоснуться. Желание сокрушительной волной прокатилось через него.
      «Кто они?» заставил он себя спросить.
      «И не слова о моем внешнем виде?»
      «Нет» Смотреть на нее было подобно тому, что он наконец-то вступил во врата рая. Грудь сдавило, почти сжимая сердце до полной остановки.
      «Серьезно, чего же я беспокоюсь?» угрюмо вздохнула она. «Я могу весить девятьсот фунтов, пахнуть канализацией и нацепить на себя пакеты для мусора – и добиться от тебя такой же реакции»
      «Пленники» мрачно напомнил он.
      Она пожала своим изящным плечиком, и легкая ткань платья спала до локтя, открывая дюйм за дюймом молочную кожу. Было ли это…боги на небесах, так и есть. Он мог рассмотреть очертания ее полной груди. Ему так сильно хотелось припасть к ней ртом, что зубы по-настоящему заломило.
      «А что с ними?» спросила она. «Они смертные»
      Он испытывал искушение предложить Крону свою душу, если бог пощадит девушку и позволит Люциену коснуться ее языком. Единственный взмах его языка. Это все, что ему надо. Пожалуйста.
      «И?»
      Ее пухлые губки медленно изогнулись в улыбке.
      «Эти люди могут обладать разыскиваемым вами знанием. Однако не расспрашивай меня более, потому что я не скажу. Ты даже не удосужился похвалить мое платье, а я таким трудом его стащила»
      «Воровать неправильно. Но оно…миленькое» Преуменьшение. Ложь. Оно превосходно на ней смотрелось. А еще лучше оно бы выглядело на полу его спальни. Дурацкая мыслишка. «Им известно про ларец Пандоры?»
      «Сказала же, что не расскажу» вспыхнула гневом девушка. «Ты не должен был говорить мне, что оно … миленькое. Тебе следовало приказать снять его, поскольку без него я выглядела бы лучше. Люциен, клянусь богами, что я вот настолько близко…» она сжала вместе два пальца «…сдаться. Так близко!»
      Не думай над ее словами. Он готов поспорить, что пленникам известно нечто про ларец. Да, более безопасная тема. Зачем бы иначе Ловцам запирать их? Его глаза сузились, пока он разглядывал туннели. Нельзя рисковать и навредить пленникам. Он не только хотел защитить невинные жизни, но что бы там они не знали, он хотел этим завладеть.
      «Ты так огорчаешь! Я предпочту, чтоб ты снова попытался убить меня, чем игнорировал»
      Вздыхая, он уставился на близлежащую листву. Воины ожидали его сигнала, скорее всего гадая о причине задержки. Не сказав ни слова Анье, он перенесся к Парису и Страйдеру, попросил их быть поосторожнее со смертными пленниками и сообщил, что ему требуется еще пару минут. Затем проделал то же самое с Аманом и Гидеоном. За исключением предсказуемо молчаливого Амана, воины возроптали.
      Люциен перенесся обратно к Анье. На нее, если быть точным, стараясь не утонуть в наслаждении от прижатого к нему теплого тела или от выпуклости ее груди на его торсе, когда он повалился поверх девушки.
      «Ты мог приземлиться рядом с нею» да, он мог; но просто не захотел. Этим было обеспечено то, что она не сбежит. По крайней мере, так он себе это пояснил.
      «Почему ты немного…ммм» ее голос стих, и она застонала от удовольствия. Глаза полуприкрылись, ресницы отбросили остроконечные тени на щеки. «Ты хочешь секса?»
      Да.
      «Нет. Жди здесь» Он перенесся в свою Будапештскую спальню, унося в ушах ее раздраженные протесты. Во время казавшихся бесконечными мгновений исполнения Мэддоксова проклятия-смерти, им доводилось приковывать его к кровати каждую ночь, чтоб удержать его от взрыва Насилия и самим не поддаваться риску.
      Мэддокс хотел уничтожить оковы, когда его проклятие было снято, но ничто из перепробованного ними не сумело расплавить или сломать цепи, сделанные богами. Не в силах избавиться от них, отказываясь использовать их для Аэрона и опасаясь, что Ловцы найдут их и используют против Повелителей, Люциен хранил оковы в своей спальне. Сейчас же он вытащил их из шкафа, положил ключ в карман, прикрепил двумя концами к столбикам кровати, оставляя два других открытыми и наготове. Вернулся к Анье. Она не шевельнулась, так что он опять очутился поверх нее.
      Осознав, что он вернулся, она обвила ногами его талию, а ее горячий язык пробежался вдоль горла мужчины.
      «К чему бы ни привели эти твои непристойные поступки, я от всей души одобряю их»
      Его член вздымался, наполняясь и набухая, зажигая в нем огонь. Внезапно он ощутил более отчаянную нужду, чем когда-либо. Женщина, которую он жаждал в своих мечтах денно и нощно, извивалась под ним во плоти, шаря руками по всему его телу, так же как и он неистово стремясь к большему.
      «Один поцелуй. Только и всего».
      Подумал он или это сказал его демон, Люциен не знал. Знал только, что если поцелует Анью, то уже не сможет остановиться. Просто целовать эту женщину было более возбуждающим, чем беспрепятственно овладевать другой. И даже если б время и место были приемлемыми, ему лучше бы не связывать с той, которую вскоре придется убить. Не стоит позволять истории повторяться. Этому надо положить конец.
      «Люциен» выдохнула она. «Поцелуй меня»
      «Вскоре» поклялся он, и это было правдой. Хотя это и безнравственно, и он знал, что этого не стоит делать и старался убедить себя не делать этого, все же не смог бы нанести смертельного удара, не вкусив ее губ еще раз.
      Оставаясь на ней, он перенес их на кровать в своей спальне. Едва холодный матрас коснулся спины Аньи, он вздернул ее руки и заковал их в цепи. Клик.
      Она не возражала, как он ожидал.
      Девушка осмотрелась, пробормотала:
      «Ммм, твоя спальня. Я так хотела приглашения сюда» Усмехаясь, она изогнулась ему навстречу – боги небесные – и замурлыкала прямо у него над ухом. Прелестный звук смешался с одобрительным гудением демона. «Это типа новой игры?» Прикусила мочку его уха. «Что произойдет в Буде – в Буде и останется. Обещаю»
      Его эрегированная плоть запульсировала, когда наслаждение, сокрушительное наслаждение, полилось по его коже, мускулам. Дрожь охватила его, горячая и голодная. Снова кровь закипела; еще более обжигающая, еще сильнее язвящая. В ней переливалась лава, опаляющая каждую частицу тела желанием. Губы приоткрылись, готовясь опустошить обещанным ей поцелуем, обещанным им обоим, но еще раз он сумел сдержаться.
      Не притрагивайся. Не целуй. Пока нет. Еще надо убить Ловцов.
      Также не влюбляйся в нее. Не жажди больше. Скорее раньше, чем позже, она умрет. Став ее любовником, так же как и ее палачом, он превратиться в такую же презренную тварь, как и демон внутри него.
      «Ты что не собираешься играть со мной?» хриплым голоском поинтересовалась Анья. «Не собираешься целовать меня? Твое «вскоре» уже наступило»
      «Анья» Он не знал, что еще сказать. Его тяжелый вес пригвоздил ее, а ноги девушки раздвинулись сильнее, заставляя его утонуть глубже. Он был по-прежнему невозможно тверд, и его плоть терлась об нее по своему собственному желанию, а их одежда только добавляла пикантности движениям.
      Она укусила основание его шеи и качнулась к нему, продлевая соприкосновение. Он сжал ее бедра, чтоб обездвижить, и действие ему дорогого стоило. Стиснув зубы, он пытался отрицать дикое вожделение.
      «Мне нравиться эта игра» прошептала она. «Какие правила?»
      «Только одно» процедил он.
      «Расскажи» Ее колени терлись о его бока, маня глубже.
      «Единственное правило…» Он взял ее лицо в ладони, большими пальцами лаская бархатистую мягкую кожу. Ох, в таком положении он мог остаться навечно. Или мог блаженствовать в ней, будь у него немного времени. «Единственное правило заключается в том, что ты останешься здесь»
      «Ммм, я люблю нарушать… Эй! Что?» Она насупилась. «Останусь здесь с тобой, правильно?»
      «Нет» Поднялся с кровати, обрывая контакт. Тело протестующее завопило; демон проклинал его. Изо всех Люциеновых преступлений покинуть ее вот так внезапно показалось наихудшим.
      Она нахмурилась сильнее.
      «Люциен? Что…» Она попробовала поднять руки, но не смогла. Ее прищуренный взор скользнул по изголовью, помедлил там, пока она дернулась еще раз, затем вернулся к нему. «Не понимаю»
      «Единственным удовольствием, что ты получишь в этой постели, будет доставленное тобой самой себе» Пока что.
      Боги, не думай так.
      «Я завязала с подобным. Но если ты хочешь наблюдать, как я буду услаждать себя, тебе придется снять цепи»
      Снова не тот ответ, что он ожидал; он хотел рева. Анья…рука меж ее ног…гладящая клитор…доводящая себя до оргазма… Если воображать это было целиком эротично и крайне ошеломляюще и заставило его колени так по-смертному ослабнуть, то каково будет стать свидетелем подобного в жизни?
      «Оставайся здесь» выдавил он «И веди себя тихо. Я вернусь за тобой. Даю слово»
      «Вернешься за мной?» Теперь ее глаза расширились. «Куда ты собрался? Тебе было бы лучше сказать «возьми кнут и шипастый хомут», потому что ты ничего так не хочешь как быть моим жеребцом. Иначе – пожалеешь»
      «Я возвращаюсь в храм. Я приду, как только Ловцы будут побеждены»
      Шокированный вздох вырвался у девушки. Возможно, к нему также примешивалась боль, но он не хотел этого сознавать.
      «Я могу перенестись с тобой. Цепи не в силах меня удержать»
      «Эти могут. Они созданы для бессмертных»
      Прошла секунда. Вторая.
      Она пристально вглядывалась в него, плотно сжав губы. Он бы скорее предпочел этот ротик на всем своем теле. Шанс на это был утрачен из-за его сегодняшних поступков, он и не сомневался. Так будет лучше, твердил себе, но не мог подавить горечи сожаления.
      «Так ты говоришь, что я не могу перенестись?» проскрежетала она.
      «Именно»
      «И ты намерен вот так меня оставить?»
      «Да. Будь паинькой» сказал он и ушел, материализовавшись в той же точке, откуда унес их.
      В миг, когда сочная трава окружила его, вина и нужда затопили Люциена. Вина потому что он бросил ее беспомощной. Нужда из-за того, что воспоминание о пребывании на ней врезалось в его мозг, свежее и дразнящее. Чудесное.
      И, похоже, что она тоже хотела его. Пока он все не испортил.
      Что он собирался с нею делать? Женщина вила из него веревки!
      Наверное, сейчас она ненавидела его. И никогда не простит ему. Она…появилась как раз рядом с ним и заехала ему в глаз.
      «Ублюдок» прорычала она.
      Изумление и боль охватили его, когда он взглянул на девушку. Черт побери, а она сильна. Ей удалось сломать кость, подозревал он, пока рана отекала.
      «Как ты высвободилась?» Эти оковы столетиями не могли сломать.
      «У меня свои способы»
      «Как?» настаивал он.
      «Меня нельзя сковать, ясно? Какие бы ограничители ты не использовал, меня нельзя удержать. И сделай ты нечто подобное снова…» Ее ручки сжались в кулаки. «Свобода – это все. Тебе как никому это должно быть известно с тех пор как ты приютил демона в себе. Тебе же веками приходилось забирать душу друга каждую ночь. Обязанность, от которой я помогла тебе освободиться. Помнишь? А ты попытался отнять у меня свободу… Ох! Я могу растерзать тебя одним своим ногтем!»
      Так будет лучше, помнишь?
      «Те цепи использовались для богов и никогда еще не подводили. Открыть их можно только ключом, а он лежит в моем кармане»
      «Велика важность, сукин ты сын. Я говорила тебе, что могущественна – не моя вина, что ты не слушал. Теперь я помогу биться с Ловцами, и тебе крупно повезет, если моя цель случайно-не-намеренно не изменит направление, и я не прикончу тебя. Вообще-то, не думаю, что буду дожидаться тебя» Он окинула взглядом туннели и сосчитала их, указывая пальцем. «Увидимся… во втором, бубличек. Там в последний раз находился самый большой, самый плохой Ловец. Я просто представлю тебя на его месте и ногтями проткну голубчика насквозь»
      Через миг она исчезла, оставляя облако клубники, сливок и самодовольной ярости. Проклятье! Он свистнул и прыгнул. Измученные нетерпением воины ринулись вперед, словно выпущенные из лука стрелы.
      Они тихо отбрасывали в сторону листву и ветки. Когда Люциен добрался до второго туннеля, Гидеонового, то раздвинул искусственную крышу и упал внутрь, не желая переноситься и пугать своих людей. Гидеон нахмурился, но не прокомментировал. Каждый из них держал наготове оружие.
      Раздался хрюк. Крик. Люциен напрягся, высматривая…выискивая…проклятье, он не видел ни Аньи, ни…
      Ловцы. Там. Двое, в углу. Один избивал пожилого мужчину, а другой нависал над смертным средних лет. Оба пленника умоляли Ловцов остановиться.
      «Скажи мне то, что я требую» произнес один Ловец, его голос был созвучен жестокости его действий, «и боль прекратиться. Это все, что тебе надо сделать»
      «Мне надоело возвращаться с пустыми руками». Другой – повыше и более мускулистый – добавил так же настойчиво, ударяя старика в живот.
      Раздался хмык. Младший из мужчин воскликнул:
      «Остановитесь. Только остановитесь. Он не знает больше ничего!»
      «Знает. Должен знать. Скажите нам или умрете. Это ваш единственный выбор»
      Бьющий подошел ближе, склонился к лицам пленников.
      «Выберите смерть, и она не будет быстрой и нежной, понятно? Вы будете умирать медленно, часть за частью»
      «Просто оставьте моего отца в покое» Младший мужчина обхватил руками старика, прикрывая того своим телом. «Клянусь вам, мы сказали все, что знали. Просто отпустите нас. Пожалуйста»
      «Не все. Вы защищаете этих демонов, возможно даже работаете на них»
      Словно поджидая Люциенового прибытия, Анья появилась возле самого большого Ловца и запросто перерезала ему горло прежде, чем он узнал о ее присутствии. Его тело осело наземь, и он послала Люциену ухмылку «глянь-ка-что-я-сделала».
      Она только что убила человека, жестоко, без колебаний, и была покрыта кровью. Зрелище того, как она насмехается над сотворенным, сместило Люциенов мир с оси. Она была прекрасным ангелом; также она оказалась убийцей. Как он.
      Хотя он был опьянен видом ее невозмутимости, желал насладиться ним, все же сумел запустить два кинжала в другого Ловца. Один впился мужчине в глотку, второй – в бедро. Он убил бы его и одним, но решил не рисковать. На всякий случай. Не нравилось ему то, как близко была Анья к драке – бессмертна она или нет. Ее могли поранить, а мысль, что один из Ловцов притронется к ней, разожгла в нем глубинную злобу.
      «Позади!» вдруг выкрикнула Анья.
      Он обернулся, но не вовремя. Ловец спрятался в тени, а сейчас молча набросился на Люциена. Они сцепились и упали на пол, лезвие врезалось ему прямиком в горло. Похоже, что мужчина не боялся убить Люциена и выпустить его демона в мир. Казалось, что его заботило только лишь убийство.
      «Демоново отродье!» выплюнул нападающий. «Я ждал этого дня»
      Люциен перенесся, и Ловец плюхнулся на землю. Истекая кровью, он появился за человеком, приблизился и сломал тому шею. В тоже время Анья оказалась рядом с ним и всадила Ловцу в грудь кинжал.
      Тяжело дыша, Люциен выпрямился и спросил.
      «Где остальные?»
      «Я уже убила двоих, и не заметила остальных» вытерла окровавленные руки о платье: багрянец запятнал девственную белизну.
      Снова зрелище каким-то образом оказалось более эротичным, чем заполучить ее распростертой на своей постели. Изящная красота – смертельная и храбрая. Воинственная принцесса. Она казалась также под впечатлением от него, ее взор блуждал по нему с похотливым жаром.
      «Метко» сказала ему девушка.
      Отвернувшись прежде, чем она увидела бы свидетельство его возбуждения, он осмотрел окружающую обстановку. Ловцы мудро выбирали свою нору и хорошо ее укрепили. Здесь куча комнат и коридоров, чьи земляные стены поддерживались деревянными столбами. В глубине помещения стоял стол с едой и факелами.
      Краем глаза он видел, как Анья склонилась над припавшими к полу пленниками, очевидно боявшимися, что ангел-мститель поранит их тоже.
      «Не волнуйтесь» успокаивающе сказала она. «Я убиваю только плохих ребят. Вам нечего меня бояться. Я выпущу вас отсюда»
      Такая нежность. Даже Люциен был очарован.
      Из одного коридора донесся хрип, глухой звук удара, сопровождаемый пронзительным воем боли. Через секунду другой коридор взорвался человеческими воплями – воплями, что быстро пресеклись. Люциен прыгнул к Анье, готовый сражаться появись кто-нибудь.
      Затем из одной из комнат вышел Парис с избитым и порезанным лицом, и Люциен расслабился.
      «Двое моих мертвы», сообщил воин гордо, хотя немного обессилено.
      Аман с забрызганными кровью щеками появился с другой стороны. Он не говорил – он никогда не разговаривал – но кивнул. Его мишени также были повержены.
      Страйдер и Гидеон оказались позади него и оба ухмылялись.
      «Я пронзил троих» сказал Страйдер, и Люциен заметил, что он подпрыгивает. «Получил ножом в бедро, но победа за нами»
      «Я проиграл» заносчиво поведал Гидеон.
      «Полагаю, что пещеры сообщаются между собою» сказал Парис. Напряжение засквозило на его слишком совершенном лице. Битва, должно быть, иссушила остатки его силы. Обычно он имел одну или двух женщин к этому времени дня – это требовалось для насыщения его демона – но Разврат не уложил в постель ни одной со вчерашнего полета.
      Анья отошла от пленников к Люциену, привлекая к себе все взгляды. Все трое сделали – благоговейный? возбужденный? удивленный? – вдох.
      «Почему, черт побери, она здесь?» потребовал ответа Страйдер. «И зачем второстепенной богине биться с Лов…»
      «Эй! Я не второстепенная» топая ногою, воскликнула Анья.
      Люциену не дали шанса ответить. Смерть потянул его настойчиво, почти болезненно, его нужда собирать души была сильнее обычного. Смерть также скулил в его голове, разрываясь между желанием остаться рядом с милой Аньей и действовать.
      Какой силой она обладала над этой тварью? Как она ним завладела?
      «Я вернусь» сказал он. Он позволил себе полностью погрузиться в духовное измерение. Он мог оставить свое тело, но не хотел, чтоб воинам пришлось сторожить его. Его товарищи, и даже Анья, исчезли из поля зрения.
      Он видел только Ловцов, лежащих на земле в крови и бездыханных. В почти мертвых телах корчились их души, ожидали его.
      «Анья» позвал он. Не нравилось ему оставлять ее одну с другими воинами. Не говоря уже о том, что они попытаются сделать – в особенности Парис.
      Она не появилась. Раньше она следовала за ним в этом измерении, он знал это, потому что чувствовал ее. Почему не сейчас? Она может о себе позаботиться. Ты видел доказательства этого.
      Торопись! Люциен не был в ответе за все души на земле. Некоторым было дозволено оставаться, незримыми бродить по земле. Он полагал, что свихнется, если ему придется проводить все время бодрствования в этом измерении, занимаясь лишь перемещением с земли в ад или с земли на небеса. Достаточно тяжелой ношей было отвечать за тех, чье окончательное пристанище было определено.
      Глубоко в душе он всегда ощущал, куда ему надо сопроводить души. Порой он даже наблюдал последние минуты жизни человека, наполненные либо отвратительной жестокостью или непогрешимой добротой.
      Вздыхая Люциен изучал своих подопечных. Вокруг каждого из них была черная аура, говорящая об испорченности их натуры. Эти мужчины вскоре будут гореть в вечном пламени. Его это не удивляло. В то время как некоторые Ловцы действительно попадали на небо, эти определенно нет. Они были чересчур фанатичны, и без разбора пытали невинных на допросах.
      «К подобному миру ты всегда стремился?» Призрак Люциена подплыл к первому телу. Растопырив пальцы, он погрузил руку в грудную клетку Ловца. Нащупав холодную как лед преграду, сжал пальцы.
      Дух понял, что попался, и начал сопротивляться пока Люциен тащил его из тела. Их глаза встретились и Люциен знал, что его полыхают коричнево-голубым огнем.
      «Нет» возопил дух. «Нет. Позволь мне остаться здесь»
      Грехи мужчины внезапно промелькнули сквозь ощущения демона, и таким образом их узнал и Люциен. Как и было доказано ранее, мужчина считал себя превыше закона, уничтожая всех на своем пути – мужчин, женщин, детей – во имя лучшего мира.
      Ублюдок.
      Крепко удерживая протестующую душу, Люциен перенесся ко входу в ад. Не в Аид – это мрачное подземелье предназначалось для тех, кто не заслуживал ни мук ада, ни неги рая. Этот же мужчина заслужил пламя. Хотя двери в огненную геенну были закрыты, Люциен ощущал излучение неистового жара, слышал симфонию страдальческих воплей внутри, демонический хохот. Насмешки. Едкий запах серы пропитывал всю территорию.
      Он приносил Мэддокса сюда еженощно в течение тысяч лет, ненавидя себя за это, желая сделать хоть что-то для облегчения агонии товарища и зная о своем бессилии. До прихода Аньи. Как она любила ему напоминать, что спасла их.
      «Пожалуйста!» кричал дух. «Мне жаль что…»
      «Оставь свои мольбы» бесцветно сказал он. Веками он выслушивал всевозможные отчаянные предложения сделки. Ничто не трогало его.
      Что ты сделаешь, если Анья будет просить тебя? Что тогда?
      Внезапно Люциену захотелось вырвать, зарычать, убить от мысли принести сюда столь прекрасное создание. Каким бы ни было ее преступление, он сомневался, что она заслуживала пекла, чтоб плоть таяла и стекала с ее роскошного тела только для того, чтоб регенировать и таять вновь.
      Возможно, после смерти ее пустят в рай.
      Об этом он мог, по крайней мере, молиться.
      «Пожалуйста» завопила душа Ловца, когда два больших валуна открылись над Преисподней. Оранжево-золотые языки пламени вырывались, потрескивая и опадая, запах серы усилился, смешиваясь с вонью паленых волос и горелой плоти.
      Сопротивление души возросло.
      Когда Люциен увидал тянущиеся сквозь пламя демонические, костлявые руки, услыхал злобные насмешки, он бросил ее вовнутрь. Костлявые руки поймали и утянули ее вниз. Раздался оглушительный крик боли, и валуны встали на место. Он не знал, что удерживало демонов внутри, но нечто определенно было. Однако, это нечто не в силах было удержать его демона, вот почему он не был возвращен сюда после побега – благодаря Люциену – из ларца Пандоры.
      Не открой он ларец и мог бы никогда не познакомиться с Аньей. И это было бы лучше, сказал он себе. И ему не приказали бы убить ее.
      Он повторил путешествие с каждым из убитых Ловцов, а покончив с этим, открыл глаза и снова оказался в физическом измерении. Стены пещеры смыкались вокруг него, темные и мрачные. Стояла тишь, но он не был уверен, что она лучше криков Преисподней. Его разум желал заполнить каждую ее секунду мыслями об Анье.
      Она стала его наваждением.
      И она пропала, заметил он. Разочарование затопило его.
      Поняв, что происходит, его люди продолжили их дело и «подлатали» пленников. Или это перед уходом сделала Анья. Куда она подевалась?
      «Не понимаю» сказал Парис одному из побитых смертных. «За что?»
      «Артефакты» отекшими губами прошамкал старший из них. «Бесценные, божественные, могущественные. Каждый приведет предъявителя ближе к ларцу Пандоры, помогая в конечном результате разыскать его»
      Ларец Пандоры. Слова безошибочно привлекли его внимание целиком. Люциен присоединился к ним.
      «Как артефакты помогут найти ларец?»
      Аман отошел в сторону, наблюдая, но обернулся когда заговорил Люциен. Страйдер мельком глянул на него, бормоча: «С возвращеньицем»
      «А женщина?»
      «Еще здесь» ответил Гидеон, что означало – она действительно ушла.
      Он подошел к Аману и ожидал объяснений.
      «Просто взяла и исчезла, сразу за тобою» сообщил Страйдер. «Зачем она продолжает появляться?»
      Люциен не ответил, поскольку не ведал, что именно двигало Аньей. Она сказала, что соскучилась. Неужели? Он просто не знал. Девушка была так же загадочна, как и прекрасна.
      «Кто эти люди и как те артефакты помогут нам отыскать ларец?»
      Страйдер пожал плечами от столь внезапной смене темы.
      «Эти смертные посвятили жизни изучению мифологии. И я не знаю»
      «Можем мы пойти домой?» спросил младший. Его карие глаза были влажными. «Пожалуйста»
      «Вскоре» мягко пообещал Люциен. «Мы только должны узнать, что вы рассказали Ловцам»
      «Ловцам?» спросили оба в унисон.
      «Люди, взявшие вас в плен»
      «Мерзавцы» проскрежетал младший мужчина. «Вы собираетесь убить нас, когда мы вам расскажем?»
      «Нет» смеясь, сказал Страйдер. «Пожалуйста. Посмотрите на себя, а потом на меня. Я не связываюсь со слабаками»
      Старик сглотнул. Раскрыл было рот.
      «Не надо» остановил сын.
      «Все в порядке. Я расскажу им» Он тяжело втянул воздух сквозь свои разбитые кровоточащие губы. «Согласно древнему манускрипту существуют четыре артефакта. Всевидящее око, Покров невидимости, Клеть принуждения и Жезл разделения»
      Два показались знакомыми, два – нет. В основном ироничность ситуации действовала ему на нервы. Если эти смертные были правы, то они больше его знали о мире, в котором некогда проживал он, бывший солдат богов.
      «Расскажите мне о них, пожалуйста»
      Со страхом в глазах мужчина продолжил.
      «Некоторые легенды гласят, что все четыре принадлежали Крону – некоторые, что каждый был во владении у разных Титанов. Большинство сходится на том, что когда Зевс победил Крона, он – Зевс – разбросал их по миру, чтоб не дать бывшему царю богов вновь использовать их, если тому удастся сбежать из тюрьмы. Относительно их было предсказано, что Титаны с их помощью смогут навеки уничтожить Олимпийцев»
      Почему же Зевс не убил тогда Крона, чтоб покончить с этим, а заточил его? С другой стороны, почему Крон не прикончил Зевса после своего побега? Зачем избрал тюремное заключение? Боги! Люциену подумалось, что он может никогда не понять их, даже посвятив их изучению века.
      «Что еще вы знаете про артефакты?»
      Младший пожал плечами, продолжая рассказ.
      «Всевидящее око позволяет видеть потусторонний мир, освещая правильный путь. Покров скрывает носителя от любопытных глаз. Жезл может заставить расступиться океан, хотя это спорный вопрос, а Клеть порабощает замкнутого в ней. Как мы сказали раньше, они необходимы, чтобы найти и заполучить ларец, вернее так гласит легенда, но мы не знаем почему»
      «А где они сейчас?» поинтересовался Парис. Все воины обступили смертных в ожидании ответа.
      Старик вздохнул, откидываясь назад, словно боялся, что воинов разозлит то, что он готовился сказать.
      «Мы не знаем» Он горько усмехнулся. «Мы давно их ищем, но не встречали ни намека на их истинное существование»
      «Вот почему те ублюдки притащили нас сюда» добавил младший «Помочь им в поисках подсказок»
      «Они нашли что-либо?» спросил Люциен.
      «Нет» покачал головой человек. «И были весьма огорчены этим. У них везде есть люди, по всему миру, разыскивающие. Как бы мне не хотелось обратного, я очень сомневаюсь, что есть, что искать. Было бы хоть что-то, мы уже нашли бы»
      Он знал, что Ловцы были повсюду, но не ведал про артефакты. Это была его вина, действительно. На столь длительное время он намеренно отстранился от мира, радуясь тихому прозябанию в своей крепости. Больше такого не будет.
      Крон жаждал артефактов. Отчаянно. Возможно, Люциен смог бы воспользоваться этим. Он решил, что надо навестить Сабина и воинов в Риме, чтоб предупредить их.
      «Это все, что вы знаете?» спросил он у мужчин.
      Оба кивнули.
      «Мы благодарны за информацию. Теперь позвольте доставить вас домой» сказал он, обвивая пальцами запястья смертных.
      «Наш том в Афинах» сообщил младший мужчина дрожащим надеждой голосом. «Мы живем вместе и сами найдем дорогу»
      Слезы облегчения лились по щекам старика.
      «Спасибо. Вы – один из них? Бессмертных?»
      «Назовите мне адрес» сказал Люциен, притворяясь, что не слышал вопрос. «Я доставлю вас туда»
      Когда отец, в глазах которого расцветало почтение, рассказал ему, он перенес их.
      К удивлению Анья поджидала в их доме. Она ходила вперед-назад в спартанской, но уютной на вид гостиной. Ни проблеска эмоций не появилось на ее чертах, когда она заметила его.
      «Я сотру их воспоминания» сообщила девушка, также лишенным эмоций голосом. «Они не будут ничего помнить ни о Ловцах, ни о Повелителях»
      Презирая себя самого, Люциен был переполнен радостью видеть ее и благодарен за то, что она еще собиралась ему помогать. Однако, он перенесся обратно на остров, не проронив ни звука. Одно слово потянет за собой другое, а слова приведут к мольбе – поцелуй меня, коснись меня, пожалуйста – а затем он бросит вызов Крону.
      Я не убью ее. Я убью тебя. Потому что в это миг Люциену было плевать на проклятия, которые Крон мог наслать на него и его друзей. Ему было плевать, что царь богов заставить его вечно страдать.
      Без Аньи он и так будет страдать.

      «Обрить себе голову» мрачно бормотала Анья. Как отреагирует Люциен, если она действительно это сделает? Если в следующий раз она явится к нему лысой? Возможно, назовет ее «уродливой» и «легковерной» и еще неистовей будет ей сопротивляться.
      «Козел»
      А все же она глупо скучала по нему.
      Когда он ускользнул в спиритуальное измерение, чтоб доставить те души в ад, она перенеслась в дом этих смертных, зная, что скоро он прибудет. Была глубоко поражена, увидев его опять. Она едва не ринулась к нему, радуясь, что он жив-здоров, а его лицо и шея уже исцелялись; она сумела взять себя в руки только полностью подавив абсолютно все чувства.
      После этого, вернулась на свой пляж на Гавайях. Теперь она шагала у кромки воды, подбрасывая поблескивающий песок в разные стороны, волосы спадали по ее шее, влажные и вьющиеся. Солнце жарко сияло, гладя ее кожу. Волны колыхали розовые плоды, унося некоторые за собой, и все чувства, с которыми она временно совладала, сокрушительно обрушились на нее.
      «Я всего лишь хотела помочь ему»
      А что она получила взамен своей щедрости? Он притворился, что хочет ее, даже приковал к кровати – затем исчез. Ей все еще было больно от этого. Она отчаянно жаждала его, и он не сможет отделаться от нее так запросто.
      «Я такая дура»
      Почему она не может забыть о нем?
      Ни один мужчина так не действовал на нее, а, невзирая на свое проклятие, она встречалась со многими. Все были смертными, недолго развлекавшими ее потоками комплиментов, которых она всегда хотела от богов. Большинство из них были такими легкозабываемыми, каким она хотела, чтоб был Люциен. Самые запоминающиеся из них становились ее друзьями, несмотря на то, что она отказывалась с ними спать.
      Один за другим они умирали. Хотя дружба была обыденным делом, их утрата причиняла ей боль, их человечность рассматривалась ею как слабость, которую она презирала. Она более не зависала со смертными, уже несколько лет, и иногда по ночам чувствовала такое одиночество, что обнаруживала себя обнимающей медвежонка, украденного на грандиозном открытии магазина игрушек.
      С Люциеном она не чувствовала одиночества. Она была на взводе. Каждый миг с ним приносил сюрприз. А он не хотел иметь с ней ничего общего.
      Гррр! С этого момента она будет держаться от него подальше. Заставит его прийти за ней. Ему, в конце концов, придется это сделать, если он надеялся подчиниться Крону. Однако терпенья никогда не было среди ее добродетелей, и вопреки всему через день девушка поняла, что жаждет увидеть его снова.
      «Я не дура. Я набитая дура» Зрелище убивающего Люциена было самым сексуальным из виденного нею. Он был смертельной силой и совершенной Смертью, быстро и грациозно запуская свои кинжалы. Его несоответствующие глаза мерцали обещанием вечного проклятия, а она находила это непреодолимым.
      По-прежнему.
      Ей понравился спарринг с ним. Она наслаждалась его обществом, а вдали от него скучала.
      Серьезно. Ничто из этого не имело смысла. Он был таким мрачным, что должен был бы быть скучнейшим из всех. Все же он забавлял, бросал вызов и заставлял ее чувствовать себя живой. Странно, поскольку он был одержим Смертью.
      Чувствовал ли он что-нибудь к ней? Нечто помимо презрения и раздражения? Если и да, то очень хорошо это скрывал. За исключением моментов, когда целовал ее. Тогда он был абсолютно другим мужчиной. Страстным и нежным, немного диким. В поцелуе участвовало все его тело, омывая ее желанием и этим ароматом роз.
      «Кого я пытаюсь одурачить? Я иду к нему»
      Крон тщательно избирал ей палача. Она не могла держаться от него на расстоянии, не хотела, чтоб это делал он, и могла даже позволить ему еще раз попробовать убить ее, ради еще одного поцелуя.
      «Это будет весело» бормотала она, переносясь.
      Первым о присутствии Аньи поведал Люциену бриз с ароматом клубники, когда он, сопроводив парочку душ на небеса, материализовался на острове. В Штатах произошла авария с автобусом, перевозившим беззаботную группу на церковное собрание. В них врезался пьяный водитель – все погибли.
      Потеря. Благодаренье богам, что он достаточно очерствел и даже дети не трогали его более. Он не мог им позволить этого; учитывая то, как близко и часто он встречался со смертью, для него это было бы катастрофой.
      «Ты уже разбит сейчас думая об Анье».
      Это была его мысль, но его демон поторопился ответить.
      «Хочу еще поцелуй»
      На этот раз Люциен не удивился. Каждый раз, когда женщина приближалась к нему, Смерть мурлыкал как радостный котенок. Феномен, не поддающийся его пониманию. Почему ты хочешь ее? Мысль, что кто-нибудь, даже демон, также как он жаждет ее, была невыносима.
      «Приятна на вкус»
      Крыть было нечем.
      Люциен чувствовал как гнев Крона все сильней и сильней изливается на него. Нутро жгло огнем, а кровь пенилась. Царь не будет больше ждать, определенно вскоре проклянет его, если он не справиться с заданием. Или проклятье постигнет его друзей.
      Все же сама мысль увидеть Анью снова разожгла внутри безжалостный огонь, затмевающий раздумья о ее смерти и его каре. Со времени битвы с Ловцами два дня назад он не искал ее, и она не являлась ему. Он тосковал по ней, как когда-то она заявила, что скучает без него.
      Люциен обыскал Храм Всех Богов, но не нашел никаких физических признаков девушки. Он увидел только покрытые мхом колоны, груды раскрошившегося камня и лужи кристальной воды. Аньи не было.
      Столько раз он воображал ее здесь. В его мыслях увитые сочным изумрудным плющом блестели белизной, обеспечивая совершенное обрамление ее необычной красе. В его воображении лужи были пенящимися бассейнами, и она резвилась в них. Нагая.
      «Анья» произнес он.
      Она не отвечала.
      Он подождал пару минут, затем опять назвал ее по имени.
      Снова ничего.
      «Я знаю – ты здесь»
      Ничего. В какую игру она играет сейчас?
      Стараясь не хмуриться, он наклонился к насыпи и просеял песчинки сквозь пальцы. Если он не мог упросить ее не скрываться, то хотя бы мог заняться поиском доказательств существования четырех артефактов.
      Нечто мягкое скользнуло вдоль его плеча, а запах клубники усилился, заполняя ноздри, терзая его; он не оборачивался, не признавал ощущения. По крайней мере, без рвения. Хотя внутри все дрожало.
      «Что поделываешь?» поинтересовалась девушка. Наконец-то она материализовалась.
      Живот свело от возбуждения, когда он сфокусировал на ней взгляд. Боги небесные! Ее одеяние… Он сглотнул. Она прислонилась к одной из возвышающихся белых колон. Стены из крошащегося камня и Паросского мрамора тянулись вокруг нее, витиеватые узоры обрамляли ее идеальное лицо феи. Пряди волос ласкали ее кожу, и он испытал мгновенную вспышку ревности.
      Он хотел, чтоб это его пальцы ласкали ее, и ничто другое.
      На ней было прозрачное белое платье – у нее что бесконечный запас? – что прикрывало одно плечо, и оставляло обнаженным другое. Золотой пояс принимал в свои объятия изгибы ее талии. Разрез шел вдоль всей длины бедра, приоткрывая дюйм за дюймом гладкую, молочную кожу, а также очертания белоснежных трусиков.
      Неожиданно у Люциена появились трудности с дыханием. Солнце светило ей в спину – он сумел различить овалы ее сосков, цвета все той же клубники.
      Клубника. Слово будет всегда ассоциироваться с Аньей.
      Заставь ее убраться. Она помеха, которую ты не можешь себе позволить.
      «Хочу, чтоб она осталась!» зарычал демон.
      Да уж.
      «Осталось не так много светлого времени дня, потому…» Его голос был хриплым.
      Боль полыхнула в синих глубинах ее очей.
      «Потому проваливай? Это ты хотел сказать?»
      «Да» Он отвернулся он нее – это к лучшему, ты знаешь – и набрал новую пригоршню грязи
      «Поцелуй ее. Поцелуй, поцелуй, поцелуй»
      Он стиснул челюсть.
      Минута прошла в молчании.
      «Цок, цок, цок. Глупо позволять мне заходить к тебе с тыла»
      «Другие воины неподалеку» Они разошлись по всему острову, достаточно близко, чтоб услышать, но не так близко, чтоб уничтожить мгновенную угрозу. «Я позволю им заботиться о моих тылах» солгал он. Просто не мог опять обернуться с ней лицом. Она пробуждала в нем ураган чувств. Чувств, без которых он мог бы обойтись.
      «Что ж. Ты не собираешься наброситься на меня или нечто в этом роде? Я же вроде как в начале твоего списка на уничтожение»
      «Позднее. Сейчас я занят» Он услышал, как она двинулась, как упал камень. Хотел взглянуть. Не сделал этого. Еще один взгляд и он не сможет отвести глаз от нее. Как она и говорила, он может наброситься на нее, но не причинит ей боли. Он поцелует ее, в точности как жаждет этого Смерть. Опять и опять. Пока их одежды не будут сорваны. И тогда он заполнит ее собой до предела.
      В этот миг его плоть так затвердела, что он подумал, что может взорваться.
      «Люциен» напряженный голос Париса раздался из-за дальней стены храма.
      Он распрямился. По-прежнему не оборачивался к Анье.
      «Да»
      «Я чувствую запах женщины. Твоей женщины»
      «Оставайся на месте» Не желал, чтоб остальные увидели ее в таком наряде. «Все вы. Продолжайте искать то, что может указать нам верное направление»
      Парис заворчал вдыхая.
      «Счастливый сукин сын» выкрикнул Страйдер
      Аман с Гидеоном не ответили.
      «Полагаю, что в конечном итоге они не будут прикрывать твой тыл» на диво бесчувственным тоном произнесла Анья.
      Ему не нравилось, когда она становилась такой непонятной. Он побаивался, что она делает так, чтоб уберечь себя от боли. Боли, причиной которой был он.
      «Так вы ребятки ищете артефакты, хмм?»
      «Не разыгрывай неведение. Сюда нас прислала ты» Он еще раз склонился, откатил в сторону большой серебристый камень, замечая под ним гальку и мертвого моллюска. Стиснул зубы, ощущая себя последним дурнем. Что за воин будет играться в песочнике?
      «Этот храм был погребен на дне моря тысячи лет» сказала Анья. «Соленая вода наверняка смыла все свидетельства прошлого»
      «Возможно, нечто таки осталось» Он должен верить в это.
      «Я думала, что ваша бесценная Эшлин рассказала, что Гидра охраняла ларец» на этот раз она говорила с усмешкой.
      Да, Эшлин слыхала кое-что про Гидру во время переездов с Международным Институтом Парапсихологии. Но почему Анья усмехалась? Она однажды помогла Эшлин и та, казалось, ей нравилась. Не важно.
      Согласно со многими источниками у Гидры было множество голов и ядовитое дыхание. Утверждалось, что Геракл победил ее на Лернейском озере. Но Эшлин заявляла, что за прошедшее время ту видали пару раз. Всегда в разных местах – Арктика, Египет, Африка, Шотландия и даже Штаты. Люди называли ее Несси, Снежный человек и еще десятком других имен. Когда за дело брались смертные, тяжело было узнать, что именно они имели в виду.
      Часть Люциена хотела бросить этот храм и искать в одном из тех мест. Поскольку, сумев найти Гидру, он, возможно, нашел бы и ларец. Может быть, ему бы наконец-то удалось уничтожить его и не дать Ловцам – и даже самим богам – поймать демонов в ловушку, убивая его и других Повелителей.
      Однако любопытство удерживало его здесь. Титаны не без причины исторгли сей храм из небытия. Да, они планировали вернуть людей к временам почитания и жертвоприношения. Но что-то было здесь. Должно было быть. С чего бы иначе Ловцам так усердно здесь искать?
      «Я люблю охоту за сокровищами» заявила Анья, привлекая его внимание. «Это так возбуждает»
      «Ты не помогаешь нам»
      Пауза. Затем она внезапно оказалась рядом с ним, а пряди ее волос ласкали его голую руку. Час назад он снял рубаху: солнце палило слишком ярко и жарко. Пот стекал по изгибам его мышц, заставляя эти пряди прилипать к его коже. Он едва не стер в порошок зубы от опьянения быть соединенным с нею, пускай даже таким неприметным образом.
      «Почему я не могу помочь?» спросила Анья, ставя на него силки своим хрипловатым голосом. Надула губки. Боги, он обожал эти надутые губки. «Пока что моя помощь была неоценима»
      К своей глупости он наконец-то решился взглянуть на нее. Он сначала увидел ее трусики и вынужден был проглотить волну нужды. Заставил свой взгляд продолжить скольжение вверх, не останавливаясь пока не встретились их глаза. Так прекрасна. Он поднялся на ноги, которые предательски тряслись.
      Ее взгляд немедленно прильнул к его груди. К черной бабочке, наколотой вдоль его плеча и торса. Он сглотнул, и вынужден был опять отвести взгляд. Девушка лучилась чистейшим желанием. Она даже потянулась, чтоб притронуться к нему, спохватилась, и опустила руку.
      Сделай это. Коснись меня. Слишком много дней прошло с тех пор, как он ощущал жар ее пальцев.
      Однако она не сделала это.
      «Мило» сказала она, указывая на бабочку.
      «Спасибо» Разочарование обрушилось на него, когда она не потянулась к нему снова, но знал, что так будет лучше.
      «Ненавижу ее» признался он.
      «Правда? Почему?»
      «Это метка демона. После того как Смерть был втиснут в мое тело, татуировка появилась сама по себе»
      «Ну, может быть, я и себе сделаю. Кинжал или может быть даже крылья ангела. Ох, ох. Знаю. Я сделаю себе такую же бабочку. Мы станем близняшками!»
      Анья, татуированная. Рисунок, по которому может следовать его язык. Он сглотнул. Притронься ко мне. Пожалуйста, притронься ко мне.
      «Отвечая на твой предыдущий вопрос, скажу, что ты не можешь нам помочь, потому что будешь отвлекать нас от цели» он сказал это немного натянутей, чем намеревался. Едва мог сконцентрироваться на чем-либо кроме ее аромата и красоты каждый раз, когда она была рядом. «Мне жаль»
      Ее взгляд прильнул к его.
      «Тебе не жаль, но как скажешь» напряженно сказала она, скрещивая руки на груди. «Теперь я не скажу тебе, где находится ларец»
      В следующий миг он схватил ее за руки.
      «Ты знаешь, где он?»
      Она стиснула его запястья. Не отталкивая прочь, а удерживая на месте.
      «Ты перестанешь пытаться убить меня, если знаю?»
      «Нет»
      Хмурясь, она топнула ногой. Движение заставила ее грудь подпрыгнуть к его рукам.
      «Даже не знаю, зачем я беспокоюсь о тебе»
      «Ты говорила это раньше»
      «Ну, это достаточно важно, чтоб упомянуть об этом дважды»
      Он вздохнул.
      «Зачем ты здесь Анья?»
      Она нацепила на себя упрямый вид.
      «Не твое дело, Цветочек»
      «Стараешься еще немного меня подмаслить?»
      Ее глаза прикрылись, будто окна жалюзями, он мог рассмотреть синие пламя неугасимых чувств, полыхнувшее сквозь узкие щелочки глаз.
      «Ты настоящая заноза в заду, знаешь об этом?»
      Не в силах остановить – всегда ли так будет? – он вскинул ее на себя, тело к телу, размещая их нос к носу. Не чувствовал такой утраты контроля над собой со временен совмещения с демоном. Соски Аньи восхитительно уперлись в его грудь.
      «Ты тоже. Ты сводишь меня с ума»
      «Кто бы говорил. Это ты сводишь меня с ума»
      Он встряхнул ее, и она вдруг задохнулась, утрачивая малейший намек на злость. Девушка застонала. Застонала!
      «Ммм. Должно быть сегодня мой счастливый день. У тебя снова эрекция»
      Его ноздри раздувались, мощное желание вскипало в крови. Ну вот, еще больше желания. Сконцентрируйся.
      «Что ты знаешь про ларец Анья?» Она же упоминала его, да? Он не мог припомнить. Помнил только какова она на вкус – горячая и дикая.
      Ее сочный маленький язычок промелькнул меж приоткрытых губ.
      «Признание: не знаю где он, но знаю то, что вы никогда его не найдете»
      Никаких проявлений чувств. Никаких.
      «Почему нет?»
      «Даже богам неведомо, где он. Если б знали, то разыскали бы и воспользовались ним»
      Да. В этом есть смысл.
      «Что еще ты знаешь?»
      Она изогнула бедра, мягко потираясь об него, и охнула.
      «После победы Титанов над Олимпийцами…ну, над большинством Олимпийцев – некоторые сбежали. Имела место неприличная игра в пытки и допросы. Крон и его компашка хотят вернуть эти артефакты. Зевс рассказал им, что с теми приключилось, и Крон начал свой поиск, но не преуспел»
      Люциен стиснул зубы, заглушая ощущения наслаждения, которые она разжигала внутри него.
      «Зачем их хочет Крон?»
      «Лучше спроси – кто их не захочет? Они – мощные источники силы. Попади они в руки его врагов, малыш Крони может быть опять повержен. Но завладей ними Крон – и вечный успех ему гарантирован»
      «Но как эти артефакты могут привести к ларцу? Зачем богам вообще понадобился ларец? Он может вмещать демонов, только и всего»
      «Ух, ошибаешься. Подумай-ка. Ларец был сделан из костей богини Угнетения. Он может высосать душу из чего угодно. В то время как Тартар трещит по швам и Крону приходиться использовать солдат для его удержания Олимпийцев внутри, ларец стал бы идеальным решением. Пристанище для его врагов и ваших демонов. Что может быть лучшей расплатой? Причинившие ему неприятности боги заперты вместе с демонами, причинявшими неудобства им»
      На миг красная дымка затмила Люциеново зрение. Смерть вытерпел тысячи лет пленения в этом проклятом ларце, живя без жизни. Там были вопли, так много воплей. Мрак, так много мрака. Демон добровольно не пойдет туда обратно. Смерть сначала уничтожит Люциена, в этом он был уверен.
      «Ты выглядишь готовым к бою, Цветочек. Хочешь сразиться со мною? Ох, ох, пожалуйста?»
      Успокойся.
      Он отпустил ее руки и постарался отступить назад. Сразиться с ней…пригвоздить ее…погрузиться в нее языком…
      Успокойся!
      Она удержала его за запястья, не позволяя далеко отойти.
      «Почему Крон просто не перебьет Олимпийцев?»
      «Ты провел некоторое время с богами, правда?»
      «Давным-давно»
      Неожиданно она отпустила его. Никто из них не сдвинулся с места. Нет, они шагнули ближе друг к другу.
      «Они одержимы своими забавами, можно сказать. А еще они живут по кодексу отмщения. Будучи мертв Зевс не будет страдать так, как страдал Крон. А Крону не будет перед кем хвастать своими победами, некого дразнить, некому будет бросить ему вызов без Зевса. Вечность будет скучной, без сюрпризов на горизонте»
      «Почему же Крона нет здесь, почему он не ищет?»
      Анья ухмыльнулась.
      «Зачем ему это? Ты делаешь за него всю грязную работенку»
      Это означает, что Крон не желает смерти Люциену и другим воинам. А это в свою очередь дает Люциену немного времени, чтоб придумать, как быть с Аньей. Внезапно ему захотелось ухмыльнуться, как и Анья. Единственное, что тушило искру счастья в его груди, так это то, что Крон отберет любой из найденных Люциеном артефактов. Если конечно он не придумает, как их спрятать.
      «Как Клетка и Жезл, Глаз и Покров приведут к ларцу?» спросил он.
      «Пойми, я не знаю» Девушка пожала плечом, задевая его невзначай.
      Он прикусил внутреннюю поверхность щеки, Смерть дико урчал. Удовольствие от ее прикосновения, пусть даже такого невинного, потрясло его до основания.
      «Может быть, они нечто наподобие ключа или карты, и указывают правильное направление» едва дыша, сказала она. «Так что же мы будем делать, ты и я?»
      Прикосновение должно быть точно также повлияло на нее.
      «Я не знаю»
      Ее лицо смягчилось, глаза блеснули.
      «А что ты хочешь делать?»
      «Продолжать обыскивать храм» заставил он себя сказать тогда, как хотел умолять ее о поцелуе. Как он вдруг позавидовал Гидеону, с легкостью плетущему паутину лжи. Без вины.
      Прищуриваясь, Анья отступила от него. Он чувствовал себя брошенным без нее поблизости, и услыхал рев демона в своей голове.
      «Ты использовал меня, чтоб добыть информацию, а? Подталкивал, смотрел так, будто хочешь меня, и все для того, чтоб я поделилась своим знанием»
      «Да» соврал он.
      Девушка поникла.
      Ему опять стало стыдно. Надо прекратить быть жестоким в отношении нее. Может быть, она и развратна как Парис, может быть – наверняка – использует Люциена для собственной выгоды, хоть и обвиняет его в том же. Но она мила и забавна и вызывающа.
      «Ты отказываешь мне, ладно» сказала она, отбрасывая волосы за плечо. «Думаешь, что ты лучше меня, плевать. Но знаешь что? Ты не лучше. Ты сидишь на заднице прямо, ничего не делая пока боги тянут тебя за узду. Я, по крайней, пытаюсь сражаться с ними»
      «Анья…»
      Она не договорила.
      «Что ты собираешься делать, когда твой маленький друг Аэрон сбежит из темницы и перережет смертную Данику и ее семью? По-прежнему ничего? Когда он придет в чувство, его жизнь будет навсегда сломана из-за этого поступка. А тебе придется ему подсобить. Ты должен будешь забрать их души в рай, хотя это твой друг оборвет их жизни»
      Она была права, понял он и ненавидел себя за это. Что он за мужчина? Все это время он был Кроновой собачонкой. Он не сопротивлялся богу, как пристало бы воину, не попытался оборвать эту проклятую узду.
      «Возможно, женщины не невинны» сказал он, зная неправдивость этих слов. Он просто не знал, что сказать. «Возможно, есть веская причина, по которой Даника с семьей избраны для уничтожения»
      «В этом ты прав. Есть причина, по которой они избраны»
      «Расскажи мне» думать о смертных было легче, чем о себе и своей неудаче.
      «Сам придумай, козел. Полагаю, что сказала тебе предостаточно»
      Он отвернулся от нее. Он увидел обман в ее глазах – она не знала. Но ей, очевидно, было больно, а ему хотелось утешить ее, однако он не имел на это права.
      «Хотя бы скажи, теряю ли я попусту время, ища подсказку в этом месте» Она ничего ему не была должна, но не мог не спросить.
      Она долго ничего не говорила. Также он сомневался, что она двинулась с места, поскольку не было слышно ни шороха.
      «Ты не тратишь здесь время даром»
      «Спасибо. Что…»
      «Неа. Больше никаких вопросов; не скажу, что искать и где это найти. Несмотря на то, что это «спасибо» прозвучало весьма благоговейно» Сарказм кипел в последних словах, но к счастью он не граничил со сталью.
      «Всегда пожалуйста» произнес он, надеясь, что поддразнивая вернет ей хорошее расположение духа.
      Она встала перед ним, покачивая бедрами. Снова расслабляясь, прислонилась к другой колонне.
      «Вернемся к нашим баранам» предложила она. «Сколько еще пройдет времени, прежде чем ты начнешь снова пытаться меня убить?»
      Убийство. Острая боль пронзила его грудь. Вот что он сделает с нею, подумалось ему, когда будет убивать. Устыдившись, он склонился и скрыл свою опустошенность за пристальным изучение камней и песка.
      «Я не знаю»
      «Разве это не взбесит Крони-Вони, если ты будешь выжидать слишком долго?»
      «Он не назвал мне окончательной даты»
      «Возможно, мы сможет обсудить это лет эдак через сотню»
      Люциен фыркнул, даже понимая, что и она дразнит его для улучшения настроения.
      «Тебе это не подходит? Ты весь забронирован?»
      «Что-то вроде того» пробормотал мужчина.
      «А завтра? Свободен?»
      «У меня все расписано на следующие пару недель»
      «И ты не сможешь втиснуть маленькую потасовку со мною?» это прозвучало очень рьяно.
      Для тебя что угодно.
      «Прости»
      «Я начинаю подумывать, что ты не воспринимаешь это дело с убийством всерьез»
      «О, я весьма серьезен в этом отношении» К сожалению. «Не переживай»
      Она печально вздохнула.
      «А как насчет графика для занятий сексом? В него можешь меня внести?»
      В его мозгу вспыхнул образ: Анья прикована к его кровати, ноги разведены, а меж них блестит… Его плоть набухла. Опять.
      «Прости. Но и на это ответом будет нет»
      Она безразлично передернула плечами, но он увидел боль в ее глазах. Она уставилась на свои сандалии и подбросила камешек.
      «Не удивляйся, если я подкрадусь к тебе и снесу твою башку»
      «Спасибо за предупреждение»
      «Всегда пожалуйста. Зараза!» внезапно воскликнула она.
      Он напрягся, потянулся к оружию.
      «Что не так?»
      «Я посмотрела на свои ноги»
      Он постепенно расслабился.
      «И с ними что-то не ладно?»
      «Это ужасно! Худшее что может случиться. Я никогда не смотрю на свои ноги»
      Его взгляд переместился к кончикам ее пальцев, ногти были окрашены кричащим оттенком красного.
      «Мне кажется, что они восхитительны» Не дал ей времени ответить. С пылающими щеками продолжил: «Возможно, я выкрою немного времени в своем графике, чтобы подкрасться к тебе»
      Медлительная усмешка изогнула ее губки, выражение лица смягчилось.
      «Ты столь находчив, думаю, что у тебя есть подобное умение»
      Ему пришлось сжать губы, чтоб не улыбнуться ей в ответ. Эта женщина забавляла его так же сильно, как и возбуждала.
      «Может быть, я тоже поищу эти артефакты» произнесла она, почти размышляя вслух. «Если я их найду, то смогу посадить тебя в ту клетку. Тогда тебе придется быть милым со мною»
      Прежде чем он успел зарычать, она опять ухмыльнулась, помахала ему пальчиками и исчезла.

      В течении следующей недели Анья по пятам следовала за Люциеном, если только не воровала, чтобы сохранить ясность мысли. Даже когда он сопровождал души. Ей не нравилось, когда он посещал ад. Ненавидела жар, вонь, насмешки и хохот, что раздавались из мрачной, но пылающей ямы. Люциен всегда старался вести себя невозмутимо, но она замечала напряжение в его взгляде. Это печалило ее. Он снова и снова видел худшее из того что мог предложить мир, и должен был заглушать свои чувства, чтоб выжить.
      Теперь же ей хотелось, чтоб он увидел лучшее; теперь она хотела, чтоб он чувствовал.
      Девушка твердила себе, что хотела этого, потому что будет забавно наблюдать как принц обреченности и мрака впустит немного света в свою жизнь. Глубже она не копала, потому что опасалась того, что скрывалось под объяснением.
      Она вздохнула, зная, что должна была бы оставить Люциена в покое много дней назад. Напасть на него, в крайнем случае, или вытащить его из храма в погоню. Но подозревала, что он не поднимет на нее руки и знала, что он также откажется последовать за нею. Потому оставалась невидимой и неподалеку. Кроме того, что бы он ни узнал про те артефакты, она узнала бы тоже.
      Сказав, что будет искать их сама, она поняла, что на самом деле хочет их. Заполучив одного из этих малышей в свои маленькие теплые ручки, она заставит его молить ее. Боги, выражение его лица будет бесценным. Особенно когда она откажет ему и сторгуется с Кроном. Ее жизнь за артефакт. Расскажите мне про выигрышную ситуацию!
      «Уйди прочь, Анья» прошептал Люциен.
      Он не мог видеть ее, но она все равно показала ему язык. Это единственные слова, что он сказал ей за всю неделю. Если он скажет их снова, она планировала материализоваться и дать ему пощечину, затем быстренько исчезнуть.
      «Я серьезно»
      Он всегда знал, когда она приходила. Однажды он сказал ей, что чувствует ее запах. Ей это польстило, поскольку означало, что он ощущал ее. Это все еще льстило ей, но, черт побери, весьма портило элемент неожиданности.
      Сейчас воин стоял в Храме Всех Богов таращась на голые, потрескавшиеся стены с диким рвением. Он и другиме Повелители приходили сюда каждый день, их целеустремленность была поразительной в свете того, что им не удавалось ничего найти.
      Не удивительно, что я так сильно его хочу.
      Задерживаться возле Люциена было глупо и опасно. Это только усиливало ее страсть к нему. Вид его татуировки-бабочки – на постоянной основе – вызывал у нее всевозможные непристойные фантазии. Например, часами облизывать ее. Например, одновременно погружать Люциенов член себе в рот и ласкать ее. Например, закрасить ее шоколадным кремом и съесть на десерт.
      Он наверняка зарежет ее, если она предложит воплотить, хоть одну из этих фантазий. Ей никогда не встречался мужчина столь не уверенный в своей привлекательности и так ярящийся, когда женщина пыталась поведать ему о своем желании. Как могли другие не видеть его землепотрясной сексуальности? Его силы? Того, как он искушал женские инстинкты на всех уровнях?
      Люциен наклонился и еще раз просеял песок и камни, ища одним богам известно что. Солнечный свет любовно гладил его, стервец. Он – мой.
      «Уходи прочь, Анья» повторил мужчина.
      Гррр! Она материализовалась. Однако вместо того чтоб дать ему затрещину, девушка присела на валун рядом с ним. Он опять был без рубашки, его кожа слегка обгорела, покрылась царапинами и ссадинами.
      Он не обернулся к ней.
      «Я же сказал, уходи»
      «Будто бы я собираюсь тебе подчиняться. Ты не мой папочка. Хотя если ты хочешь ним быть… Потому что я была плохой девочкой и тебе придется меня отшлепать»
      Болезненный вздох сорвался с его уст.
      «Анья. Пожалуйста» Пот стекал по его спине, подчеркивая несколько расположенных там шрамов.
      Ее рука потянулась, чтоб погладить их, но замерла, когда один из воинов воскликнул.
      «Люциен! Твоя женщина…» она поняла, что говорил Парис. В его голосе слышалось напряжение, еще более сильное, чем ранее. Не выбирался отсюда, не так ли? Бедолага. Без секса Парис терял силы. Если б он мог привести с собой женщину для удовлетворения своих потребностей, то все было бы замечательно в его мирке. Но он не мог дважды переспать с одной женщиной. Разврат, распутный демон, не позволял ему.
      Знакомая с неудобствами секс-проклятий Анья сочувствовала ему. Хотя ее проклятие было прямой противоположностью и не давало ей ни разу дойти до конца, оба проклятья диктовали их поступки и ограничивали свободу выбора. Это попахивало протухшими яйцами.
      «Ничто кроме этого проклятия не может меня связать», мрачно подумалось ей. Чары были наложены на нее до того, как она получила возможность избегать заточения, потому проклятье стало частью нее. От него некуда было деваться.
      Вернулась взором к Люциену и пожала плечами. Нет, как бы ей не хотелось обратного, его нельзя было избежать.
      «Просто оставайся на месте» крикнул Парису Люциен. «Она на моей ответственности»
      Его ответственности? Она не знала радоваться ей или обижаться.
      «Почему бы твоим друзьям не прийти сюда и не поиграть с нами?»
      Он быстро глянул на нее сквозь узкие щелочки век. Когда его взор ударил ее, влага растеклась у нее меж ног. В животе появились покалывания, а кожа возжаждала его прикосновений. Он обладал чистейшей сексуальной притягательностью: весь потный и грязный и мужественный. Ням-ням.
      «Что это на тебе?» прокаркал он.
      «Форма горничной. Знаешь ли, чтобы помочь тебе смахнуть пыль веков»
      Он чертыхнулся.
      «Как и раньше мои друзья за камнями» сказал он, «и там они останутся работать. Их не надо отвлекать»
      Сколько еще раз он будет говорить ей, что она помеха? Она увидела крохкий камень в его руках и нахмурилась. Может быть, если она докажет свою полезность, он увидит в ней нечто большее.
      «Я помню это место в его лучшие годы. До того как его переместили на землю, здесь обучали нас – меня и других божеств. Как управлять своими силами, как вести себя, тра-та-та-та-та»
      Люциену не удалось спрятать заинтересованность, осветившую его лицо.
      «Мне никогда не было позволено войти сюда» признался он. «Мы только следовали за Зевсом, а он не проводил здесь своего времени»
      Фу. Быть привязанным к этому темпераментному говнюку – мучительно.
      «Жаль, что храм так поврежден. Тебе бы он понравился»
      «Как он выглядел?» спросил он, бросая обломки и просеивая новую пригоршню. Каждую найденную гальку он рассматривал на свету, ища отметки, а затем выкидывал через плечо.
      «Статуи возвышались по всему храму. Плющ сбегал по некоторым из стен, а бриллианты, изумруды, сапфиры и рубины блестели в полу. Я уверена, что старый тщеславный Крон изукрасит храм заново, когда он и его козлы-собратья окончательно возьмут верх»
      Люциен фыркнул. Хоть она и ненавидела себя за это, девушка обрадовалась этому звуку. Его веселье было чем-то вроде афродизиака для нее, к тому же она стала тому причиной.
      «Что еще?»
      «Посмотрим» Она постучала по подбородку окрашенным в снежно-синий цвет ноготком. «Каждая дверь обрамлялась двумя белыми колоннами. Пилоны силы, так их называли»
      «А сколько было всего комнат?»
      Она позволила своим мыслям вернуться к проведенным здесь дням. Хотя она любила красоту храма, существа внутри были ей ненавистны. Сколько раз обучаемые богини жаловались наставнику:
      «Зачем ей учиться здесь? Она не одна из нас. От нее только одни проблемы»
      Сколько раз молодые боги хихикали:
      «Не знаю, зачем она беспокоится и носит одежду. Всем известно, что она проводит большую часть времени без нее»
      Девушка отбросила в сторону болезненные воспоминания.
      «Там, где ты сейчас пригнулся, была главная алтарная комната. Еще был зал, где поклоняющиеся омывались и собирались перед жертвоприношениями. Затем внутренняя палата и жилища священников»
      Он кивал, будто бы впитывая каждое слово.
      «Расскажи мне побольше про алтарную комнату»
      С радостью выполняя просьбу, она сказала:
      «Если мы отправимся назад во времени, то перед тобою окажется белый мраморный стол. На стенах – фрески. Боги, а они были ничего так. Надо мне восстановить одну у себя в квартире…»
      «Фрески? Что было изображено на фресках?» перебивая, спросил Люциен. Он встал и пригвоздил ее жестким взглядом, лучащимся нуждой.
      Ух ты. Знай она, что ей надо только заговорить о скучном храме, чтоб привлечь его полное внимание, она бы сделала это давным-давно.
      «Ну? » Настаивал он.
      Она пожала плечами, изображая обыденность.
      «Божественные подвиги, демонстрация силы, победы. Даже несколько поражений врагов»
      Его глаза сверкнули.
      «А ларец был здесь, Анья?»
      «Нет, прости» Ей не нравилось разочаровывать его.
      Он потер лицо рукой. Девушка приблизилась к нему, желая притронуться, но остановилась на полпути, не уверенная в его реакции. Вблизи она рассмотрела, что он еще более испачкал грязью грудь и руки, чем ей казалось, а пульс его дико барабанит. От зрелища у нее потекли слюнки. Его бабочка вибрировала от… прочувствованности? Она живая?
      «Что за мысли бродят в твоей голове?» поинтересовался мужчина.
      «Непристойные»
      Его карий глаз потемнел, а голубой завертелся. Оба вперились в ее куцую, черно-белую кружевную униформу, зрачки светились.
      «Тебя нравиться терзать меня, не так ли?»
      Она сжала пальцы и сказала:
      «Совсем чуть-чуть. Но не беспокойся. Это просто моя маленькая причуда – терзать мужчину, желающего меня убить»
      Сверкающий луч солнца пробился сквозь облако – облако? В такой жаркий день? Это она случайно его призвала? Девушка не посмотрела вверх. Не смогла. Этот луч ударил ему в лицо, освещая шрамы и бросая тени под глазами. В этот миг она выглядел столь злым и пагубным, насколько только мог мужчина. Он казался потусторонним. Порочным.
      Прекрасным.
      Ее сердце ускорило ритм, а соски превратились в тугие маленькие бусинки. Приди ко мне. Пожалуйста.
      Он не шевельнулся.
      Ей пришлось оторвать от него взгляд. Хотеть его подобным образом было глупо. Не только из-за ее проклятия, но и потому что он не собирался ничего делать. Однако ничего плохого в поддразнивании не было.
      Разве что она влюбится в него в процессе. Это может стать проблемой. Большущей. Уже сама сила ее желания к нему была головокружительной. Еще немного…
      «Анья» отвлекая ее от раздумий, позвал он.
      «Что?» Она не обернулась к нему, но вытащила леденец из-за пояса, развернула обертку и провела языком по его кончику. Негромкий стон удовольствия слетел с ее губ. Отменно. Она открыла для себя такие леденцы годы назад после того, как один из ее смертных друзей разбился в автокатастрофе. С тех пор они стали для нее лучшей едой-утешением.
      Люциен оказался перед ней через секунду – она начинала тихо ненавидеть, когда он это проделывал! – и вырвал конфету из ее руки. Глаза девушки полезли на лоб, когда он бросил ту на землю.
      «Эй! Это было неуместно»
      Он грозно сдвинул брови.
      «Не ешь эти штуковины у меня на глазах»
      «Почему?» она растерянно взмахнула руками.
      «Потому» упрямо отрезал он.
      Аромат цветов становился сильнее, дрейфовал от него, обвивался вокруг нее и плотно затягивался узлом.
      «Если ты хочешь один для себя, то просто попроси в следующий раз»
      «Я не хочу»
      «Тогда…»
      «Хватит болтать. Мне надо работать» Он отвернулся и направился обратно к своей груде песка.
      Но прежде она успела заметить искрящийся в его глазах огонь.
      Почти боясь надеяться, она пристальней его осмотрела. Его плечи и спина были нервно напряжены, словно он боролся с желанием. К ней?
      Еще более горячее и сильное возбуждение расцвело внутри нее. Может быть, как и она, он не имел в виду половины из того, что говорил. Может быть, он по-настоящему томился по ней.
      Не могла спросить его. Он просто отопрется. Но это вызывало вопрос «почему»? Почему он не хотел, чтобы она знала? Почему не хотел «хотеть» ее? Очевидно, он считал ее легкодоступной. Почему же не взять то, что как он полагал, она давала тысячам других? И что он сделает, узнав, какой комичной на самом деле была эта идея?
      «Ты тратишь зря время в том песке» сказала она ветрено, наконец-то решив помочь ему, чтобы он опять обратил на нее внимание.
      Иди сюда и поцелуй меня.
      «Хватит разговоров»
      «Ты же говоришь»
      «Исчезни»
      «Заставь меня» Пожалуйста. Желай меня также как я тебя. Не дай мне ошибиться в этом.
      Он не ответил.
      Огорчение снедало ее, и она плюхнулась на ближайший валун.
      «Я так же сильно, как и ты, хочу эти артефакты» проворчала девушка «А твое холодное обращение не помогает нашей цели»
      Это привлекло его внимание. Он перенесся к ней, сбросив ее с валуна на землю. Воздух покинул легкие, когда тяжесть его веса неожиданно придавила ее.
      Взять на заметку – почаще упоминать артефакты. Поскольку ее костюм был очень куцым, она оказалась в состоянии развести ноги и пригласить его в колыбельку своего тела. Мгновенное удовольствие охватило ее, прокатившись с головы до ног и замедлившись меж ними.
      «Зачем они тебе?»
      «Ух. Сила» Сила иметь возможность торга, но ему не надо об этом знать.
      «Я думал, что мы с этим покончили» надтреснутым голосом произнес он. «Тебе они ни к чему»
      «Тогда тебе стоит меня убить» Облизывая губы, она подняла на него глаза. Как и всегда, у нее перехватило дух. «Я решила, что хочу их очень и очень сильно»
      Он издал низкий рык.
      «Нет. Я думаю, что ты желаешь умереть. Ты специально провоцируешь меня, в то время как я даю тебе возможность насладиться последними деньками твоей жизни»
      «Ах, как это любезно с твоей стороны» пробормотала она. Все же не пыталась отпихнуть его с себя. Вообще-то, ее руки обвились вокруг его шеи. «Я просто пытаюсь выжить, любчик. И немного повеселиться в процессе»
      Его ноздри раздувались, будто бы он вспомнил нечто неприятное. Желваки ходили по челюсти, делая его шрамы там еще более заметными. У нее потекли слюнки. Она хотела коснуться их языком.
      «Сотрудничество со мною не спасет тебя»
      Снова здорово, не так ли? Соври разок и это будет преследовать тебя всегда.
      «Тогда почему же ты не убил меня? И не надо впаривать мне про удовольствие последних дней моей жизни. Другим душам ты не позволяешь радоваться их последним дням»
      Повисла тяжелая пауза. Его лицо потемнело.
      «Возможно, я пожалел тебя, потому что ты знаешь нечто, что может помочь мне отыскать артефакты, а затем и ларец. Расскажи мне»
      «Если б я знала это нечто, то давно бы добралась до них, осел»
      «Тогда мне нет пользы от тебя» Он немного подался назад и занес кулак, будто вознамерился ударить ее.
      За прошедшую неделю она наблюдала, как он делала так много раз. Знала, что он не будет бить ее, а потянется к ней своей призрачной рукой и вырвет из нее душу, превратив ее тело в беспомощную ракушку.
      Ей стоит наподдать себе за то, что дразнила его. «Я просто хотела провести с ним время», беззвучно проскулила девушка. Действительно, она могла думать только об этом. Только это заставляло ее выбираться из кровати. Ну, это и еще его поцелуи.
      «Я не знаю где артефакты» торопливо сказал она. «Но могу поведать тебе больше о храме. Идет?»
      Он кивнул, словно только этого и ждал.
      «Продолжай»
      Он что просто манипулировал нею? Подленький чертенок. И все же зная, что он так поступил, она завелась еще больше. Вряд ли кто-то влиял на нее сильнее.
      Она сжала его плечи, немного оцарапывая кожу. Он не сказал ей остановиться. Его дыхание стало более сбивчивым, поверхностным. Его обнаженная грудь очаровывала ее, пока жар его тела окутывал. Я могла бы навсегда остаться в таком положении.
      «Анья» простонал он. Пальцы девушки поглаживали его, заставляя опуститься веки.
      «Так о чем это мы?» поинтересовалась она.
      «О…храме» с болью в голосе выдавил он. «Да, о храме»
      «Я расскажу тебе секрет про себя и всех богов, что ходили по этим коридорам» прошептала она.
      «Я слушаю. Не останавливайся»
      Она усилила касание, позволяя пальцам спуститься по его спине. К ягодицам.
      «Большинство наших сил зависит от такой малости как действие и противодействие. Люди совершают поступки, и мы получаем свободу реагировать. Помогать. Или вредить, если угодно. Потому я не могла помочь Мэддоксу и Эшлин, пока они не сделали то, что так сказать развязало мне руки»
      Глаза Люциена распахнулись. Наслаждение притаилось в карих и голубых глубинах.
      «Должно быть, это тщательно хранимый секрет, потому что я не знал» Помолчал. «Мэддокс и Эшлин должны были оба пожертвовать чем-то, чтобы добиться твоей помощи»
      «Да» Она глянула на него снизу вверх. «Теперь ты думаешь как бог»
      «Так чтобы узнать то, что я хочу, мне тоже надо принести что-то в жертву» Кивнул, затем завел руку за спину, чтобы схватить ее за руку. Вытащил перед собой и положил ей на грудь, но не отодвинулся, не прервал соприкосновения. Нет, он провел по каждому из ее пальчиков.
      Теплые покалывания пробежались по ее крови.
      Он был тверд. Она чувствовала, как пульсировала меж ее ног его массивная эрекция. Он не был первым мужчиной, что лежал на ней, но определенно был самым большим. Самым сексуальным. И наиболее ошеломляющим. Из-за ее проклятия он также был первым мужчиной, которого она по-настоящему хотела там.
      Наконец-то, слова Фемиды приобрели смысл.
      Анья бежала домой, снова в слезах после встречи с юным богом, что позволял себе распускать руки, и столкнулась с богиней. Фемида едва глянула на нее и почти упала от потрясения. Слишком занятая, чтоб решать «почему», Анья поспешила дальше. На следующий день Фемида заявилась к ним на порог.
      «Ты соблазнила моего мужа» услышала он выкрик богини Справедливости.
      Дисномия вздернула подбородок и расправила плечи, но не произнесла ни слова в свою защиту.
      «Твоя дочь копия моего мужа. Она его отпрыск. Ты отрицаешь это?»
      «Нет, не отрицаю»
      Анья была потрясена до основания. Она всегда гадала, кто же ее отец, но знание того, что могущественный тюремный страж Тартар породил ее, и обрадовало – не будут больше называть ее второстепенной – и разозлило. Почему он игнорировал ее все эти годы?
      «Ты знала, что он связан узами Гименея» кричала Фемида «Но все равно легла с ним. За это, за то, что выносила его незаконное дитя, ты будешь покарана. Справедливость на моей стороне»
      Ужас отразился на красивом лице Дисномии, но она ответила:
      «Я стала той, кем мне было предначертано стать при рождении»
      «Это не оправдывает тебя. С этого дня ты будешь хворать после каждого раза, когда примешь мужчину в свое тело, и не сможешь подняться с постели по нескольку дней. Ты больше не будешь красть мужчин безнаказанно. Так я сказала, так и будет»
      Хныча, ее мать упала на колени.
      «А ты» сказала Фемида, прищуриваясь на дрожащую Анью, которая выглядывала из-за угла.
      «Нет!» пытаясь подняться, воскликнула Дисномия. «Оставь ее. Она невинна!»
      Богиня продолжала без тени жалости.
      «Невинна? Не думаю. Она твоя дочь – это уже достаточное преступление. Придет день, Анархия, и ты возжаждешь мужчину, и он также будет желать тебя. Ничто не будет иметь значения, кроме того, чтоб вам быть вместе. Тебя не будет волновать кто он, что он или кому принадлежит. Ты возьмешь его. Точно так же как твоя мать, ты возьмешь его»
      «А ты умрешь в одиночестве, потому что ты злая и ненавидящая» выплюнула в ее сторону Анья, не в силах представить себе подобные чувства ни к одному из злобных богов, еще меньше ей улыбалось довольствоваться брошенными возлюбленными других женщин.
      «У тебя не будет возможности пойти по стопам своей неразборчивой матери. Позволив мужчине проникнуть в твое тело, ты свяжешь себя с ним навечно. Будешь жить для него и только для него. Его удовольствие станет твоим удовольствием. Его боль – твоей. Если он отвергнет тебя и возьмет новую любовницу, ты будешь гореть в агонии его утраты, но не сможешь покинуть его. Если он умрет, ты не сможешь излечиться от тоски. Наследию твоей матери сегодня наступает конец. Так я сказала, так и будет»
      Слова обвивались вокруг нее, едва не удушая. Они просачивались сквозь кожу, кости, прямиком в душу, ставя жгучую метку, которую она никогда не сможет сбросить. После этого она неделями бродила в изумлении, шокированная вдвойне от знания того, кто ее отец и что он женат, и он наложенного на нее проклятия.
      Когда шок прошел, она возненавидела своего отца за отрицание ее существования, и всех мужчин за то, что они могли с ней сотворить, если она не будет осторожна. А еще она была напугана, так напугана.
      Когда мать отправила ее на уроки боевого искусства, в надежде помочь ей научиться защищать себя, ведь теперь это стало столь жизненно необходимо, девушка восприняла их серьезно. С возрастанием ее силы, ненависть и страх угасали. Но не ее решительность оставаться одной.
      Со времени своего проклятия она никогда не испытывала искушения дать мужчине столько власти над нею. Утрата свободы, когда боги заточили ее в отцовской тюрьме, только усилила эту решительность.
      До теперь.
      Теперь же она хотела познать благословение Люциенового наиболее интимного прикосновения. Внутри себя. Глубоко. Покачивание. Трение. Она знала, что захочет этого, несмотря на то есть ли у него пара или нет.
      Просто думая о том, чтобы заполучить его, она истекала этой чудной влагой желания, что пропитывала тонкую ткань ее трусиков. Она не могла остановиться и не тереться бедрами об него. Свобода, напомнила себе. Нет ничего лучше нее.
      Смертным, с которыми она проводила время, никогда не позволялась по-настоящему проникать в нее.
      Айасу, Капитану Бессмертной Гвардии, с которым она целовалась и обжималась, также. Но когда она положила конец их жестким забавам, он назвал ее дразнилкой и шлюхой – ублюдок с оксиморонами – и подмял под себя.
      Навалился, сорвал ее одежду и свои штаны. Страх поглотил девушку. Она орала на него, требуя отпустить ее. Он просто рассмеялся. Она не могла перенестись, еще не обладая такой способностью, потому что получила ее с единственным даром своего отца. Она боролась изо всех сил и таки сумела нанести смертельный удар, в точности как ее научили.
      Анья никогда не жалела о своем поступке. Даже гния в тюрьме. Никто не отберет то, что принадлежит ей. Никто.
      «О чем ты думаешь?» спросил Люциен, его голос был хриплым от … страсти?
      Почему бы не сказать ему правду?
      «О тебе. Сексе. Воровстве. Другом мужчине»
      «Возлюбленном?» поинтересовался он, теперь его голос звучал мрачно.
      Ревность?
      «Нечто вроде того»
      Ее глаза сузились.
      «Что, мысль обо мне с другим мужчиной наполняет тебя яростью, Цветочек?»
      «Черта с два» рявкнул он, вырываясь из ее объятий и поднимаясь на ноги.
      Чувство утраты обрушилось на нее. Она робко встала. Отряхнула грязь со своих ажурных чулочков. Так лучше, сказала она себе. Ты была в шаге от того, чтоб отдаться мужчине, который даже не хочет тебя. Который определенно хочет тебя убить.
      «Давай вернемся к предыдущему разговору. Эшлин должна была пожертвовать собой ради Мэддокса» напряженно сказал Люциен. Он прошагал обратно туда, где когда-то была алтарная комната, обернулся и осмотрел открытое пространство. «Чем я могу пожертвовать?»
      «Люциен» позвал Страйдер. «Приближается время для перекуса»
      «Мне надо еще немного времени» ответил он, не отрывая взгляда от нее. «Анья? Жертва?»
      «Ты спрашиваешь, не приносились ли здесь жертвы?» Она потеряла линию их разговора, слишком занятая своими горестными думами. «Да. И что?»
      «Кровавые жертвы?»
      «Да» К чему он клонит? «Когда храм перенесли на землю, здесь происходили кровавые жертвоприношения»
      «А какие именно жертвы приносили верующие? Кому пускали кровь?»
      Снова она позволила своему разуму отправиться в прошлые дни. Тогда даже ей поклонялись смертные. Сегодня же все игнорируют богов, отбрасывая их как выдумки из мифов и легенд. Это не волновало ее так, как остальных. Девушке нравилась ее анонимность.
      «Они приносили в жертву членов своих семей» наконец-то с замиранием ответила она. Ох, как же она это ненавидела. Еще одна причина, по которой она радовалась, что старые дни, ну, оставались старыми. «В большинстве случаев выбирались невинные. Девственницы. Они перерезали им глотки и наблюдали, как те истекали кровью»
      Люциен побледнел.
      «Значит, вот что здесь ожидается? Вот что требуется?»
      «Не всегда. Порою добровольно предложить кровь предпочтительнее убийства, но никто не желал рассматривать такую возможность. Тогда бы пришлось ранить себя, а большинство людей скорее перережут горло возлюбленному близкому и назовут это «актом благородства»
      Краски постепенно возвращались к нему. Он вынул кинжал из ботинка, металл звенел, скользя вдоль кожи.
      Она отпрянула, выставляя перед собой ладони.
      «Ты что подумываешь принести сейчас в жертву меня?»
      «Ты ни девственница и ни возлюбленная» пробормотал мужчина.
      Скрипя зубами, она резко остановилась, зарываясь ногами в землю. Ублюдок. Он не имел представления о прошлом, а она совсем не нуждалась в напоминании, содержащемся в его последних словах. Будто бы ему надо было снова ткнуть ее носом.
      «Я начинаю немного уставать от твоих оскорблений, Цветочек. Я помогла тебе сегодня. Помогла тебе на прошлой неделе. Месяц назад»
      Он вздохнул с сожалением.
      «Ты права. Прости. Это было незаслуженно, и я больше не скажу подобного»
      «Да, ладно» Она не ожидала от него извинений, но он сделал это чтоб выкинуть ее из игры. «Что ты…» ее слова оборвались, когда он порезал себе левое запястье, затем – правое.
      В шоке Анья поспешила к нему.
      «Ты сумасшедший, Люциен! Абсолютно сумасшедший» Он не умер бы, она знала это. Но все же!
      «Посмотрим» Раны были огромны и глубоки.
      Ее запястья пульсировали, сопереживая. Однажды она порезала его, но в данный миг не могла вынести вида его боли. Схватила его руки и притянула запястьем к себе, надеясь остановить багряный поток своей одеждой. Его кровь окрасила ее, потом землю.
      Когда кровь коснулась песка, Люциен взревел и упал на колени. Ее обеспокоенность удвоилась.
      «Люциен. Что случилось?» Он бессмертен и не может умереть от обычных ранений, но это не ослабляло ее переживаний. Его могли проклясть. Его могли…
      Он снова заревел и схватился за живот.
      «Люциен! Скажи мне что, черт побери, не так!»
      Его веки было плотно закрыты; тяжело дыша, он медленно поднял их. Обе его радужки внезапно оказались голубого цвета. Потусторонние, кристальные, бурлящие как шторм. Он встал на трясущиеся ноги и вырвался из ее рук, словно в трансе пошел вперед к единственной из оставшихся стен храма.
      «Я вижу» произнес он.
      Облегчение охватило ее. У него было видение. В старые дни, когда жертва удовлетворяла богов или даже сам храм, посылалось вознаграждение. Анья полагала, что храм был доволен тем, что снова использовался.
      «Что ты видишь?» ей пришлось заставить свои руки не тянуться к нему – так сильно хотелось обнять его.
      «Я, должно быть, нашел что-то» закричал он, не обращая на нее внимания.
      Все четверо воинов ринулись к нему, выскакивая из-за колонн подобно ангелам-мстителям. Заметили ее и запнулись. Ее костюм французской горничной был непристоен, но предназначался только для Люциеновых глаз. Все же она не унеслась, чтоб переодеться. Не хотела пропускать подобного момента.
      Мужчины не заговаривали с ней, хотя Парис и облизнулся в предвкушении, словно она была приготовленным как раз для него блюдом. Девушка закатила глаза. Вмазала бы ему, однако он мог бы воспринять это как приглашение к действию.
      «Почему у тебя идет кровь?» потребовал ответа Страйдер, вытаскивая кинжал. Смертоносный взор был направлен на Анью. «И что это за тряпье на ней надето?»
      Этого она щелкнула без колебаний.
      «Беспокоится о женщине нет необходимости» ровно произнес Люциен, по-прежнему фокусируясь на стене. «Она моя»
      Моя, сказал он. Улыбаясь, она поддразнивающе помахала всем Повелителям.
      «Вы слышали это? Я его, так что вы все можете отвалить»
      Люциен пробормотал: «А ты лучше держи руки при себе, Анья, или останешься без них»
      «Я тебя умоляю. Будто бы твои дружбаны смогут взять надо мною верх» ответила она, не вполне уверенная слышал ли он ее. Мужчина не подал виду.
      Когда Повелители собрались вокруг Люциена, она втиснулась в их круг. И, конечно же, стащила парочку кинжалов по пути. Боги, как приятно. Она давненько этого не делала, слишком поглощенная Люциеном. Воровство всегда смягчало ее разбушевавшиеся эмоции, замедляло пульс и облегчало казавшуюся постоянной боль в животе. Парни не поняли, что она сделала, иначе они бы набросились на нее. В этом сомнений быть не могло. Однако они пропустили ее без комментариев.
      Что нашел Люциен? Что он видел?
      Люциен раскинул руки, отталкивая всех назад и осматривая стену еще раз.
      «Люциен?» явно растерявшись, позвал Страйдер. Анья изучала его краем глаза. Он был блондином с синими глазами, высоким и мускулистым, загорелым. Грубо вытесанные черты лица, импонирующее ей злое чувство юмора. Почему она запала не на него?
      «Что ты видишь?» спросил Парис. Стремление узнать и возбуждение вибрировало в воздухе.
      «Ожидание – это хорошо» свирепо поглядывая, сообщил Гидеон.
      «Помните, что говорили смертные исследователи про Зевса и артефакты?» спросил Люциен.
      Раздалось согласное бормотание.
      «Они в основном были правы. Я смотрю на фрески, что кажутся ожившими. Изображения меняются, открывая деталь за деталью. После заточения Титанов, Зевс приказал Гидре спрятать и охранять их драгоценные артефакты. Гидра разделилась на четырех ужасающих созданий, которые рассеялись по миру и каждое охраняет одну реликвию»
      «Вот это да» произнесла Анья. «Если в роли стража Гидра, то у вас мальчики серьезные проблемы. Она – тяжелое заданьице, несомненно. Две головы на змееподобном теле – это значит восемь голов на четырех телах, если Люциеново видение точно – и все эти головы страдают от постоянного ПМС»
      «Каждая змея должна была вечно прятаться, более никогда не раскрывая своего местонахождения, даже самим богам» продолжил Люциен.
      Страйдер взревел.
      «Тогда чем же это нам поможет?»
      Аматоры.
      «Ты видишь какие-нибудь символы?» напомнила Анья Люциену
      Пауза. Воин нахмурился.
      «Да»
      «Хорошо, что это за символы? Может быть, Зевс и не желал чтобы другие боги знали про местонахождение артефактов, но себе-то он должен был обеспечить подсказки. Во дни своей славы, когда он крал у все что ни пожелал у любого попавшегося ему под руку бога – это единственная вещь, что всегда восхищала меня в нем – он бы спрятал их, используя визуальные символы в качестве подсказок. Наложил заклятие, чтоб те менялись, если ценности перемещались каким-либо образом»
      Люциен не обернулся к ней, но проговорил:
      «Ты сказала нам, что он поведал Крону о том, что с ними случилось. Ты сказала нам, что Крон искал и не нашел»
      «Эй!. Разве это означает, что Зевс сказал правду? Они – Враги, не забыл? Давай уже рассказывай мне про символы!»
      Люциен стиснул свои великолепные губы, отказываясь отвечать.
      «Ладно. Не говори. Я уйду и дам тебе возможность рассказать своим ребятам. Я совершенно точно не останусь здесь, невидимая и подслушивающая» Она ухмыльнулась в его сторону, ожидая.
      Низкий рык забурлил в его горле.
      «Серьезно, ты же знаешь, что я, в конечном счете, разведаю, так что хватить тратить время зря. Кроме того, я сэкономлю вам кучу времени. Тебе нужна моя помощь. Опять. Признай это»
      «Ладно. Нам нужна твоя помощь» Он потер двумя пальцами челюсть, изображая задетое самолюбие. «Первый символ: две нисходящие линии, соединенные изгибающейся третьей»
      «Южная Африка» без колебаний сказала девушка.
      «Откуда знаешь?» спросил Парис, поглядывая еще напряженней, чем раньше. Он встал за нею и ущипнул за зад.
      Она ударила его поруке и отошла.
      «Я умнее тебя» самодовольно сообщила она. «Оттуда и знаю»
      Парис почти отчаянно схватил ее запястье. Анья не знала, что он намеревался с нею сделать. Он бы – Люциен оказался меж ними, расталкивая в стороны. Зарычал на воина.
      «Хорошо» вздохнул Парис и попятился. «Я уловил тему. Не трогать» он остановился, взглянув на свою талию. «Черт! Пропал мой кинжал»
      Другие Повелители перевели взгляд с Люциена на девушку, с нее на Люциена, словно нуждаясь в подсказке.
      «Что?» наконец-то с вызовом бросила она. «Думаете, я его взяла?»
      «Моего тоже нет» осклабившись, заявил Страйдер, «но можешь оставить себе. Думай обо мне, используя его»
      Улыбка удивила ее, и она обнаружила, что отвечает ему тем же. Пока Люциен также не зарычал и на него. Она закатила глаза, хотя втайне была весьма обрадована.
      «Возвращайся к делу, здоровяк» сказала девушка. «Знаю, как ты не любишь помехи»
      Благодарение небесам, рычание прервалось.
      «Второй символ» сказал Люциен, снова привлекая всеобщее внимание к стене, «одна зубчатая линия»
      «Это – Арктика. Ах!» добавила она, прикладывая руку к сердцу. «Те ледяные просторы обречены вызывать воспоминания о нашем первом свидании. Когда ты принял хорошо освежающую ванну, а я наблюдала с ледника. Помнишь?» Не дала ему возможности ответить. «Может быть это знак, что мы должны стать Большими Друзьями навсегда. Разве это не момент для объятий, не думаешь?»
      Его губы поджались.
      «Третья – горизонтальная, изогнутая линия с выходящей из нее похожей линией»
      Она расценила это как «нет»
      «Штаты»
      «А последняя линия – прямая, что загибается на конце, напоминает мачете»
      «Египет» сказала она. Затем улыбнулась и хлопнула в ладоши. «Ты понял, что это значит, не так ли? Новые путешествия и охота за сокровищами. Куда поедем в первую очередь? Ух, ху-хух?»
      «Откуда тебе известны эти места?» поинтересовался Люциен, повторяя Парисов вопрос и наконец-то оборачиваясь к ней лицом. Его глаза еще оставались затуманенными той потусторонней синевой.
      «Возможно, это Зевс расхаживал туда-сюда и рассказывал всем, что они значат»
      «Откуда знаешь?» настаивал мужчина.
      Ее мать была в то время Зевсовой любовницей и немного подслушала, но об этом проступке Анье не хотелось орать с колокольни.
      «Сказала уже. Я – умна»
      «А откуда нам знать, что тебе можно доверять?» упирая руки в бока, вставил Парис.
      «Да уж. Совершенно нельзя. Но я нужна вам, потому вы окажетесь между Сциллой и Харибдой»
      Люциен стиснул ее руку, заставляя смотреть на себя.
      «Ты не поедешь с нами, Анья. Выкинь эту идею из своей башки»
      О, да?
      «Попробуй остановить меня. Я бросаю тебе вызов»
      «Ты знаешь, что это в моих силах. Остановить тебя»
      Девушка изогнула бровь, с непоколебимой уверенностью.
      «Да что ты? Я все еще стою здесь, жива и здорова, не так ли?»
      Было ли это только ее воображение или пахнущий дымом ада пар повалил из его ноздрей? В этот миг он казался ее личным демоническим драконом. Мило! Она практически могла видеть неистово вращающиеся колесики в его голове, пока он старался успокоиться. Он был неимоверно сексуален, находясь на грани.
      «Признай это. Вы не узнали бы без меня значения символов. Я нужна вам»
      «Ты можешь лгать» еще раз повторяя Парисовы подозрения, сказал Люциен.
      «Тогда теряйте время на исследования. Мне то что? Я смогу найти Гидр пока вы будете просиживать за компом. Я соберу артефакты и определю где ларец, а сделаю я это до того, как ты и твой «Тестостероновый Спецназ» закажете билеты»
      Все четверо воинов зарычали на нее.
      «Что? Больная тема?» абсолютно невинно спросила у них девушка.
      «Мы разделяемся» сказал Люциен, не отрывая глаз от Аньи. «Парис, вы с Гидеоном отправляетесь а Штаты»
      Парис воздел очи горе.
      «Вот зараза! Почему именно я застрял с Ложью?»
      «Самая большая территория, большие массы людей. Лучше там заняться поисками двум воинам» объяснил Люциен. «Страйдер, ты поедешь в Южную Африку. Аман, в Египет» Он вперился в Анью. «Я направлюсь в Арктику»
      «Тебе может понадобиться пальто» предложила помощь девушка.
      Люциеновы глаза сузились. Она с трудом сдержалась, чтоб не припасть к нему в поцелуе.
      «Позвоню Сабину на сотовый» сказал Страйдер, «и сообщу, что мы разузнали. Кто знает? Может быть, он найдет нечто еще в римском храме»
      «Ты знаешь что-нибудь про то место, Анья?» спросил Люциен.
      «Только то, что его называли Храмом Неназываемых»
      «Неназываемых? Я о них слыхал» сообщил Гидеон.
      Это естественно означало, что ничегошеньки он не знал. Сама мысль о храме заставила ее содрогнуться.
      «Родители обычно пугали своих непослушных деток отправкой в то обреченное местечко. Возможно, потому что там всегда раздавалось эхо воплей, отражающееся от стен»
      «Кто такие Неназываемые?»
      «Никогда их не видала. Держалась на расстоянии. Как говорит само их имя, они редко упоминались помимо обычных родительских пугалок»
      Люциен вздохнул.
      «Если хочешь, то позвони Сабину» сказал он Страйдеру, «но я собираюсь перенестись в Рим и рассказать лично. Я проверю храм, пока там буду. Моя кровь сработала катализатором здесь. Возможно, то же будет и там»
      Надежда повисла в воздухе. Она знала, что они были близки к успеху как никогда ранее.
      «Откуда нам начинать поиски, когда мы доберемся до мест назначения?» спросил Парис. «Сейчас я знаю только то, что мне надо ехать в Штаты. Как ты сказал это на диво громадная местность. С кучей женщин» добавил он, словно думая вслух. Его губы изогнулись в медленной улыбке, напряженность покидала его лицо из-за перспективы свеженького мяска.
      «Где им надо искать?» Люциен потребовал ответа у Аньи.
      Все опять обернулись к ней.
      Они хотели ее помощи, потом нет, потом захотели снова.
      «Что? Я просто глупая, второстепенная богиня. Не нудная. Не желанная. Не…»
      «Ты можешь поехать со мной» оборвал ее Люциен.
      Ох, такой энтузиазм. Раздражаясь, он провела языком по зубам. Все же, его требования и рев были получше, чем все эти недели неумолимого спокойствия. Ух. Возможно, ей надо подтолкнуть его еще немного.
      «Извини. Что ты сказал?» приложила руку к уху. «Я не расслышала»
      «Ты можешь поехать со мною» повторил он громко. Мрачно.
      Теперь она скрестила руки на груди. Подталкивай его в том же духе, и он может наброситься на тебя. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.
      «Ты собираешься попробовать убить меня?»
      «Ты знаешь, что я должен, но я честно предупрежу тебя перед этим»
      Все равно ей не хотелось, чтобы он останавливался.
      «Достаточно честно» Мог ли этот день пройти еще лучше? Вскоре она будет путешествовать вместе с ним, возможно, сражаться с ним. Подобная перспектива не должна была восхищать ее, но именно это происходило. Она желала получить шанс взрастить замеченную в нем ранее страсть, хотя это было и опасно. «Я согласна»
      «Где нам искать?» повторил Парис
      «У меня нет ответов на все вопросы мира» Если так пойдет и дальше, то вскоре эти мужчины начнут уважать ее за ум.
      «Анья» предупредил Люциен.
      «Что? Не знаю! Попросите Эшлин прислушаться к слухам про громадных, уродливых монстров. Это наверняка будет Гидра. Ох, и она любит воду. Потому можете последовать за слухами про громадных, уродливых монстров замеченных у водоемов»
      Мужчины кивнули, и про нее вновь позабыли, занявшись разговорами о необходимых вещах, транспорте и тра-та-та.
      Анья подкралась к Люциену и провела пальцем по его груди.
      «Мы с тобой повеселимся на славу»
      В это время он рассказывал Страйдеру, что знал о Южной Африке, но слова быстро умолкли. Сверкая глазами, обернулся к ней. Что он намеревался сказать или сделать, она так и не узнает. Девушка поцеловала его и растворилась в воздухе.

      Закупая снаряжение для готовящейся поездки – между делом собрав восемь душ и доставив их в место окончательного успокоения – Люциен не ощущал пламенного взгляда Аньи на себе. И не чувствовал ее соблазнительного клубничного аромата.
      Где она была? Чем занималась? С кем она проводила время?
      Его руки сжались в кулаки, костяшки запульсировали, а суставы могли вот-вот сломаться.
      Он тосковал по ней как никогда. Он уже привык к ее присутствию; все было не так, с тех пор как она пропала. Кроме того он волновался за нее. Утомился ли Крон от не доводимых до конца Люциеном попыток убить ее и взял дело в свои руки?
      Теперь его ногти впились в ладони, пуская кровь. Она в порядке. Крон не был в состоянии убить ее, именно потому и поручил это задание Люциену. Анья была в безопасности от царя богов.
      Но часы-то тикают…
      Люциен ожидал, что мерзавец прибудет в любую минуту и покарает его за неудачу. Однако наказание имело все меньше и меньше значения для него.
      Он хотел провести больше времени с девушкой, и намеревался добиться желаемого. Плохо, что они направлялись не на Гавайи. Но Люциен знал, что Анья последует за ним, куда угодно, потому выбрал Арктику, единственное место, что как он полагал – надеялся – сможет остудить его пыл.
      Потому что сильней, чем он тосковал по ней, он жаждал ее. Неистово.
      Он становился одержим нею. С недавних пор все, о чем он мог думать, так это как раздеть негодницу. Лизать ее между ног, услаждать ее всеми мыслимыми и также немыслимыми способами. Видеть ее лицо, когда она будет находиться на вершине экстаза. Запутывать пальцы в ее волосах, пока она будет сосать его член. С недавних пор? Ха!
      Он дрожал даже сейчас. Дрожал подобно ничтожному смертному.
      Его давно соблюдающее целибат тело практически рыдало об Анье каждый раз, когда она приближалась к нему. Принуждать себя отходить прочь становилось все тяжелее. А заставлять себя охлаждать ее рвение еще тяжелей.
      Он приказал себе прекратить думать и закончить покупки, шагая по мощеным улицам города. Он перенесся с острова в Афины, где ярко светило солнце. В прошлый раз, много веков назад, улицы были завалены мертвыми телами и кровь лилась багряными реками.
      Он затолкал картинку на задворки памяти. Воздух был бодрящий и солоноватый. Ему стоило наслаждаться этой чудной погодой, пока есть такая возможность. Очень скоро он вкусит ледяной ветер Арктики. С Аньей.
      Проклятье! Что надо сделать, чтоб изгнать ее из своей башки?
      Люциен мысленно проверил список необходимых покупок. Пальто. Ботинки. Теплые носки. И перчатки. Он мог бы направиться в Буду и собрать все необходимое там, однако его гардероб был рассчитан на зиму умеренных широт. С Арктикой совсем другая история. Ему придется терпеть морозные ветра и снега насколько хватает взгляда. Возможно, удача будет на его стороне, и он отыщет Гидру достаточно быстро. Решил позвонить Мэддоксу и попросить, чтоб Торин поискал возможные подсказки на местности.
      Чем же занимается Анья?
      На этот раз он даже и не попытался пресечь мысль. Очевидно, сопротивляться бесполезно. Анья. В Арктике. С ним наедине. Возможно, быстро найти Гидру и не такая уж хорошая идея.
      В прошлый раз, когда они с Аньей были в холодных краях, она толкнула его в ледяную воду. Воспоминание не должно было бы заставлять его улыбаться, но он улыбнулся. Стоящая на глетчере и ожидающая его Анья, а затем толкающая его изо всех сил в воду – виденье прекрасное и вместе с тем ужасное. У него тогда даже яйца отмерзли.
      Она смеялась – звонким смехом истинного веселья. Глубоким и соблазнительным. Он желал вновь услышать этот смех.
      Боги, он обожал ее храбрость и упорство. Любой другой бы струсил, если б за ним охотилась Смерть.
      Где она? Снова подумалось ему. Неужто она, в конце концов, утомилась от него?
      Заворачивая за угол магазина, он вмазал кулаками по стене. Камень оцарапал кожу. Устала ли от него Анья или нет, но вскоре он заполучит ее в полное свое распоряжение, вдали от других воинов. Надеялся, что узнает о ней больше. Надеялся, что не даст ей узнать больше о нем.
      Надеялся, что сможет лучше исполнить свой долг.
      Его шаги замедлились, и он заставил себя увлечься окружающим пейзажем. Изумрудного цвета деревья окружали большинство зданий, возвышаясь над ними и отбрасывая тени. На улицах отсутствовали машины – это было запрещено – потому людям приходилось добираться пешком.
      Продавцы были в ударе, торгуя всем, начиная с фруктов и овощей до прозрачных шарфиков и дверных ручек. Ничто из этого не согреет его в Арктике.
      «Ты никогда не найдешь здесь того, что надо» сказала Анья, вдруг оказавшись идущей позади него.
      Его кровь мгновенно закипела, когда он глянул по сторонам, убеждаясь не стал ли кто-нибудь свидетелем ее внезапного появления. На нее таращилась парочка мужиков, но он не был уверен, шокированы ли они или просто очарованы.
      Она была хороша как никогда.
      Светлые волосы заплетены в замысловатую косу, и розовая лента вилась над ушами. Девушка была одета в отороченное мехом пальто и отделанные таким же мехом сапоги до колен.
      «Где ты пропадала?» поинтересовался он более резко, чем намеревался. Наконец-то она была с ним, и это единственное, что имело значение. Она там, где и должна быть, добавил его разум, и мужчина нахмурился. Когда она рядом со мною, я могу уберечь ее от неприятностей. И ничего больше.
      «Ах» взмахнув изящной ручкой, обронила она, «То тут, то там»
      Была ли она с другим мужчиной? Он стиснул челюсть. Лучше не позволять мыслям идти в этом направлении, потому сменим тему.
      «Почему ты так одета?» На нем была только черная футболка и брюки, и то он обливался потом.
      «Потому что мы едем в Швейцарию, глупыш, а там прохладновато. Ты же, друг мой, немного раздет»
      «Анья, я…»
      «Разница во времени всего лишь час» перебила его девушка, «поэтому сейчас лучшее время пройтись по магазинам в Цюрихе»
      Он вздохнул.
      «Мы должны отправиться в Цюрих за покупками?» Мы. Будь проклята подобная мысль! Ему стоит думать о них по отдельности. А не как о паре. Это слишком опасно.
      «Потому что там идет снег, а я отлично выгляжу в белом. Догоняй!»
      Она исчезла, оставляя след своего клубничного аромата. Чувствуя себя потерянным без нее, Люциен осмотрел толпу во второй раз. Несколько смертных заметили ее исчезновение, он знал это наверняка, поскольку у них отвалились челюсти.
      Жители Будапешта знали что он и его люди другие, и потому в основном не трогали их. Даже защищали. Возможно, потому что воины столь щедрой рукой одаривали их деньгами. Возможно, потому что люди боялись того, что случиться если они будут совать свой нос куда не следует.
      Все же. Покинув Грецию в древности и прекратив кровавые битвы, он весьма тщательно скрывал от смертных свои способности. Не желал, чтобы пошли слухи о его присутствии. Не желал преследования людских СМИ, и, конечно же, ему не хотелось привлекать к своей персоне еще больше Ловцов.
      Но, несмотря на все это, он не попытался объяснять произошедшего с Аньей. Он также просто растворился в воздухе. В надежде, что свидетели решат, что им просто привиделось все случившееся. Его тянуло очутиться рядом с предметом своих вожделений. Не мог ждать ни секунды. Сердце бешено колотилось с момента ее прибытия.
      С ней он чувствовал себя на грани, как ни с кем в этом мире. Терял свое легендарное спокойствие – не то что бы он взрывался в ее присутствии, хвала богам – и ему не было дела до того, что связи между ними усиливаются, хотя он получил четкий приказ убить ее. И все же он ничего не мог с собой поделать.
      Ее светлый след привел его именно в Цюрих. Он бывал здесь раз или два собирая души, но не имел возможности задержаться или исследовать город. То же самое можно было сказать и о любой стране, которую он когда-либо посещал. Собрать, сопроводить в рай или ад, и вернуться домой до полуночи – ко времени исполнения Мэддоксова проклятия. Таковой была его жизнь в течение сотен лет. После снятия последнего воины были слишком заняты исследованиями ларца Пандоры, потому Люциену не довелось попутешествовать. Не то чтобы он хотел этого. Ловцы нуждались в уничтожении, его друзьям требовался покой.
      Он молился, чтоб только его не призвали забирать души сегодня. Он хотел провести этот день с Аньей, неиспорченным и без перерывов.
      Дурень. Это может быть ловушкой. Она может намереваться причинить тебе вред.
      Он обнаружил ее стоящей на гладком деревянном помосте, солнечный свет струился вокруг точеной фигуры богини. Холодный воздух вился меж них. Позади нее был захватывающий дух вид заснеженных гор.
      Девушка стояла к нему лицом, и пряди волос взметнулись по ее лицу, когда она широкого раскинула руки.
      «Что скажешь?»
      «Превосходно». Это касалось и ее.
      Постепенная, почти несмелая, и определенно уязвимая улыбка изогнула уголки ее пухлых губ. Она одарила его пристальным взглядом и произнесла:
      «Я тоже так думаю»
      Она имела в виду его? Вместо того чтоб увлечь или смягчить или возбудить его, что должно быть имели целью ее слова, они разозлили его. Он хотел ее сильнее, чем сделать следующий свой вдох, а она играла на его пристрастии как на скрипке. Все его тело напряглось.
      «Снова здорово», подумалось ему. Опять он позволяет ей натягивать на себе за узду. Позволяет увлечь себя.
      «Давай покончим с этим» напряженно сказал он.
      Она потихоньку утратила свою улыбку.
      «С чем? Умеешь же ты портить настроение. Но я не дам тебе этого сделать сейчас. Ты уже обедал?»
      «Нет»
      «Тогда сначала перекусим. А после – за покупками»
      «Анья, я думаю…»
      Она прошагала мимо, будто бы он и не говорил, и, минув открытый арочный вход, прошла в просторную квартиру – почему не особняк? – пестрящую яркими цветами и изысканной чувственностью. Не зная, что еще сделать, он последовал за нею.
      «Полагаю, это твоя» проговорил он. «Я ожидал нечто большее»
      «У меня везде есть жилье, и такого пространства мне вполне достаточно. Так более… интимно» В центре гостиной стоял низкий деревянный стол уставленный блюдами с едой, и девушка опустилась возле него на одну из фиолетовых подушек. «Я не давненько была здесь из-за ты-сам-знаешь-кого»
      «Крона?»
      Она кивнула и начала наполнять доверху две тарелки – он потянул носом, понимая, что это была жареная курица, свежеиспеченный хлеб и овощи на пару. Не та экстравагантная еда, которую как он ожидал, будет предпочитать богиня.
      «Садись» сказала она, не поднимая на него глаз. Запустила кусочек в рот, закрывая глаза от удовольствия.
      Он выполнил приказ с болью в груди от домашнего уюта сцены и неподдельной радости, которую она испытывала от такого простого действия. У него никогда не было жены, он никогда не бывал с одной женщиной дольше нескольких месяцев – столько продлилось его пребывание с Мэрайей до ее смерти – потому и близко не испытывал ничего похожего на уют. Если не считать жалкие Парисовы попытки куховарить.
      Мэрайя. Мертвая. Мысли о ней не вызвали обычного чувства негодования, вины и гнева. Неужели он наконец-то исцеляется? С каждым уходящим днем он все меньше и меньше о ней думал. Это вызывало такую же грусть, как и облегчение.
      Смерти было плевать на нее, хотя для Люциена Мэрайя была всем.
      Будет ли Смерть скорбеть об утрате Аньи?
      Он подозревал, что будет. Даже сейчас демон мурлыкал.
      «Ты никогда не рассказывала мне про истинную причину, по которой Крон хочет твоей смерти» сказал он.
      Анья потянула темного густого вина, поглядывая поверх бокала на мужчину.
      «Неправда. Я говорила, что у меня есть нечто, что он хочет»
      «Твое тело?» Слова сорвались с языка, прежде чем он его прикусил.
      «Согласно тебе я раздаю его налево и направо» В ее тоне прозвучала горечь. «Ты собираешься есть или только смотреть?»
      В животе у него вдруг заурчало, и он впился в курицу. Сочная, отлично приготовленная. «Это ты готовила?» Он не мог представить ее на кухне.
      «Боги, нет. Я украла это»
      Отвращение на ее фееподобном личике было комичным, и он обнаружил что улыбается.
      «Украла?»
      «Да» Она уставилась на его губы своими горящими голубыми глазами. «Мне нравиться, когда ты улыбаешься»
      Он проглотил.
      «Крон» напомнил он, пытаясь оборвать все роящиеся в ее головке мысли. «Почему он сам не разыщет и убьет тебя? Ты же вся на виду сейчас. Уверен, что он в состоянии определить твое местонахождение»
      «Он крайне таинственный мужик. Никто не знает причин его поведения»
      «А у тебя нет ни одной догадки?»
      «Ну» пожала плечами девушка, «он идиот. Вот тебе моя догадка»
      Люциен напрягся, ожидая грома и молнии. Прошло пару минут, прежде чем он смог расслабиться.
      «То, что он хочет. Скажи что это. Пожалуйста. И ради всех богов, Анья, дай мне прямой ответ хоть раз» Если он узнает, то сможет выкрасть это у нее, отдать Крону и положить конец кошмару.
      «Хоть раз?» Она махнула на него вилкой. «Я всегда говорю с тобой прямо»
      «Тогда еще раз» вздыхая, произнес он.
      Она довольно долго рассматривала его, не говоря и не шевелясь. Наконец-то ответила:
      «Ты хочешь правды, так я тебе скажу. Но за информацию придется заплатить. Устроим торг: вопрос за вопрос»
      «Договорились. Что у тебя есть такое, чего хочет Крон?»
      «У меня есть… проклятье, Люциен. У меня есть ключ, понятно. Теперь твоя душенька довольна?»
      «Да. Вот так. Каждый дал ответ на один вопрос»
      «Каждый… черт тебя возьми! Я задала вопрос, не так ли? Теперь твоя душенька довольна? Очко в твою пользу»
      «У тебя есть ключ» напомнил Люциен. «Ключ к чему?»
      «Этого я тебе не скажу» Она запустила новый кусок курицы в рот, пережевала и проглотила.
      «Что он открывает?»
      «Я закончила отвечать на твои вопросы» ровно проговорила она. «Ты играешь нечестно»
      Он не оспаривал ее чувство справедливости, но продолжил игру.
      «Почему ты не отдаешь ключ?»
      «Потому что он – мой» отрезала она. Бросила вилку и та брякнула по ее тарелке. «Теперь умолкни, прежде чем я не перенесла тебя в пасть к аллигатору. Ты портишь трапезу, которую я готовила часами»
      «Ты же только что сказала, что готовила не ты»
      «Я солгала»
      «Ключ будет иметь мало значения, если ты будешь мертва» уточнил он, не желая закрывать тему. Ставки были слишком высоки.
      «Пошел ты, Смерть»
      Она называла его Смерть только когда злилась, понял он. Иначе он был бубличек, пупсик или Цветочек. И любчик, вставило его эго. Ему нравились эти имена. Помимо Цветочка, они заставляли его чувствовать себя мужчиной. Не бессмертным, не проклятым воином. Не уродом. И не тем, кто в конечном итоге уничтожит ее.
      Он сдвинул брови.
      «Не верю, что ты добровольно умрешь за простой ключ»
      «Он не похож на любой другой ключ, и тебе не обязательно убивать меня»
      «Я должен»
      «Как знаешь» Она осушила бокал. «Я ответила еще на несколько твоих вопросов, теперь твоя очередь»
      «Хорошо» Он наколол хрустнувший зеленый боб. «Что ты хочешь узнать?»
      Девушка облокотилась о стол и положила подбородок на сцепленные пальцы.
      «Ты когда-либо ослушивался божественных приказов?»
      «Нет. Но я не получал ни одного до тех пор пока Титаны не захватили власть. Олимпийцы оставили нас в покое, прокляв Мэддокса»
      «Ну а Титанам ты пробовал не подчиниться?»
      «Опять же нет. Лично я – нет. Но Аэрон отказался убить тех женщин, и ты видела последствия. Жажда крови поглотила его. Теперь он хочет убивать без разбора. Даже своих друзей. Может даже себя самого. Нам пришлось посадить его под замок, забрав даже те остатки свободы, что мы имели после наказания нас демонами. А этого мы клялись никогда не делать друг с другом»
      «Понимаю» сказала она, внезапно задумавшись. «Утратить свободу – хуже смерти»
      «Да» Люциен изучал ее, восхищаясь увиденным. Он никогда не видел эту игривую женщину столь серьезной. Наверное, она вспоминала время своего заточения, возможно даже пыток. Его руки сжались в кулаки. «Как долго ты пробыла в тюрьме?»
      Она пожала плечами.
      «Казалось, что вечность. Полагаю, древние манускрипты утверждают, что сотню лет, но их скорее было две»
      Было ясно, что она хотела говорить бойко, но это у нее не получалось.
      «Чем ты занималась сидя в заточении?»
      «Думала, слонялась из угла в угол, страдала. Разговаривала с мужчиной в соседней камере. Он был немного задирист, но тишина еще хуже» вздохнула. «Ты когда-нибудь сражался с демоном Смерти?»
      Его брови растерянно нахмурились. Растерянность лучше ярости, к которой она привыкла.
      «Что ты имеешь в виду? Физическое сражение?»
      «Нет. Я знаю, что он не может покинуть твое тело, пока ты не умрешь или его не высосут. Знаю, что он в ловушке внутри тебя и вы – одно целое. Но сопротивлялся ли ты его желанию отобрать душу?»
      Все его тело стало натянутой струной. Подобное он обычно не обсуждал. Однако Анья приоткрыла часть своих тайн. Меньшего он не мог сделать.
      «Да»
      «И?» Ее глаза сверлили его подобно лучу лазера. «Что произошло?»
      Никто из воинов не ведал, что однажды он был влюблен; никто не знал, что он наблюдал, как его возлюбленная медленно угасала, как гнила ее плоть.
      «Если я не забираю душу, то ее физическая оболочка переживает невыносимую агонию. Большую, чем кто-либо должен испытывать. Большую, чем предназначено Судьбой»
      «Задела тебя за живое, не так ли? У тебя под глазом задергался нерв» Вместо того, чтоб выудить из него еще информацию, она завершила свою трапезу в молчании.
      Пока она смотрел на нее, вызванные ее расспросами мрачные воспоминания отступали, их место занимало желание. «Возьми ее» Слова шелестели в его мозгу. Может быть из-за того, что каждое новое движение девушки было сексуальней предыдущего. «Займись с ней любовью»
      Нет. Ты не чудовище. По крайней мере, не сейчас. Он мог позволить себе провести с нею время, но не более того.
      Покончив с едой, она встала.
      «Хочешь немного позажиматься или сразу пойдем по магазинам?»
      Она не сняла пальто и выглядела чудесно разогретой. Даже больше она выглядела так, что ее хотелось раздеть. Он желал быть тем, кто будет ее разогревать.
      «Пойдем по магазинам» заставил себя сказать Люциен. Но не поднялся на ноги.
      Она передернула плечиком, будто ответ для нее не имел никакого значения, и это привело его в раздражение. Раздражение переросло в гнев. А гнев поднадоел ему. Он не должен был ничего чувствовать.
      «Можешь оставить свое оружие здесь» сообщила она с дразнящей ухмылкой. «Ловцы сюда не доберутся. Нейтральная территория как ни как»
      «Я не расстаюсь со своим оружием. Никогда»
      Ее взгляд жаркой лаской пробежал по всему его телу.
      «Даже в душе?»
      Его член шевельнулся, стоило ему представить ее душе вместе с ним, чтобы вода стекала по ее нагому телу.
      «Да»
      «Ой, Люци. Это совершенное варварство» Она прикусила нижнюю губку и проследовала вокруг стола, склоняясь чтобы прошептать ему на ухо: «Но этому я хотела бы стать свидетелем»
      Упавший локон погладил его по щеке, и он обнаружил, что закрыл глаза в экстазе. В крови зажегся огонь, почти за секунду вырываясь из-под контроля. Вместо того чтоб поцеловать ее, как ему хотелось отчаянно – глупо, опасно… волшебно – он как-то собрался с силами, чтобы подняться и отодвинуться от нее.
      «Ты действительно умеешь испортить праздник»
      «Анья»
      «Нет. Ни слова. Давай выберемся отсюда» сказала она слегка надтреснутым голосом.
      К стыду признаться, но ноги его тряслись. Он был так тверд, что члену было по-настоящему больно. Одно поглаживание и он кончит.
      Анья не оглядываясь, зашагала к двери. Открыла ее, покинула квартиру, ожидая, что он последует за нею. Он задержался на миг, чтобы перевести дыхание, позволяя холодному воздуху успокоить его.
      Все его тело взывало и жаждало ее. Только ее. Казалось даже демон стремился к ней, уже не мурлыча, а голодно рыча.
      Думай об артефактах, о ларце. Думай о Ловцах. Думай о том, как будешь держать в руках мертвое тело Аньи.
      Это отрезвило его.
      Гневный шепот внезапно проплыл в его мозгу.
      «Я жду, Смерть»
      Крон.
      Кровь Люциена полностью охладела. Наконец-то царь богов вернулся. Почему здесь и сейчас? Потому что твоя отсрочка закончена. Царь не материализовался. Что он делал?
      «Ты подвел меня, Смерть. Ты подводишь меня снова и снова»
      «Мне жаль»
      «Лжец!»
      Гул этого слова едва не порвал ему барабанные перепонки.
      «Из-за этого будешь страдать не ты» тихо добавил бог, «а твои друзья. Я начну с Париса, отправив его туда, где не обитает ни одной женщины. Не дам ему покинуть это место и буду хохотать, пока он будет слабеть. Я буду хохотать, когда ему придется обратить внимание на других мужчин, чтобы вернуть себе силу. Покончив с ним, я примусь Рейеса»
      Борись с ним как Анья.
      «Потом ты убьешь их? Пустишь их демонов скитаться по земле в безумном состоянии? Ни один смертный не преклониться пред тобою, как только демоны начнут сеять разрушения»
      «Может быть, Зевс и не мог защитить людей от ваших демонов, но мне это по плечу. Хочешь услышать, что я сделаю с Рейесом?»
      Борись!
      «Уверен, что ты не дашь ему ранить себя. Возможно, наполнишь его таким удовольствием, которое он не сможет вынести»
      «Ты смеешь насмехаться надо мной?»
      «Нет. Также я не желаю выполнять то, что ты заставляешь меня совершить»
      «Это я уже понял, Смерть. И устал от ожидания. Как ты думаешь, кто из нас одержит победу и получит желаемое?»
      «Что если…» Люциен стиснул губы. Стоит ему сделать это? Да, решил он минутой позднее. Стоит. Другого пути не было. «У Аньи есть нечто, что ты желаешь. Что если я раздобуду это для тебя?»
      На пару секунд повисла звенящая напряжение тишина.
      Затем, более спокойно, Крон сказал:
      «Я позволю тебе попытаться. Но если ты и в этом не преуспеешь, то принесешь мне ее мертвое тело. Если ты подведешь меня, я более не буду благосклонен. Я сделаю все, о чем поведал, и даже больше. И заставлю тебя смотреть на это. Теперь ступай!»
      Сильный порыв ветра подтолкнул Люциена вперед. Сдерживая рев, он выровнялся и последовал за Аньей. Он нашел ее в вестибюле здания, живую и здоровую, хотя Крон и побывал неподалеку. Он должен забрать этот ключ у нее. Теперь он знал, что это единственный путь спасти ее. Если его постигнет неудача…
      В животе болезненно заныло. Он сумеет.
      Он осмотрел здание. В углу был громадный камин с потрескивающим огнем. Возле него двое мужчин за столиком откровенно таращились на Анью. Он грозно нахмурился. Не замечая смертных, она нетерпеливо притаптывала ножкой и изучала свои ярко-розовые ногти.
      Вчера они были красными. Не так ли? Они могли быть и голубыми. Она меняла их окраску ежедневно, почти так же часто как менялось ее настроение.
      Не в силах сдержаться Люциен зашипел на мужчин, проходя мимо. Он был слишком раздосадован, чтобы заботится о последствиях. Слишком раздосадован, чтобы волноваться о том, что одержимость такой женщиной как Анья, принесет ему только сердечные муки.
      Она не твоя и никогда не будет твоей. Невзирая на все остальное, кража ключа сделает свое дело.
      Он молча прошел мимо нее, но она двинулась за ним следом. Он ощущал жар ее тела и аромат клубники – две самые свои любимые вещи, понял он. Его мир не будет прежним без них.
      «Что ты хочешь купить в первую очередь?» спросила она, не ведая о его раздумьях и смятении.
      Люциен собрался было спросить про ключ, но слова отказывались формироваться. Ранее она оборвала их разговор, когда тот был упомянут. Ему сначала придется смягчить ее, заслужить немного ее доверия.
      «Пальто будет кстати» сказал мужчина. Хотя солнце светило ярко, холодный ветер зло покусывал его.
      «Тогда пальто ты и получишь. Я знаю отличное местечко» Она переплелась с ним пальцами и потянула влево.
      Инстинктивно ему захотелось отпрянуть. Но нет. Вместо этого он усилил свою хватку, желая держаться за нее и никогда не отпускать. Девушка задохнулась, мило улыбнувшись ему через плечо. Смерть терся о стенки его разума, тянулся к ней, также стремясь прикоснуться к ней.
      Она повела его по покрытой льдом дороге. Машины мелькали мимо и люди шагали по заснеженным тротуарам, заходя и выходя из магазинчиков. Их окружали величественные горы. Боги действительно превзошли самих себя, сотворив эту захватывающую местность.
      Это мог быть рай.
      «Сюда» Анья втянула его в магазин под названием «Machen Teegeback».
      «Теплые булочки?» перевел он, освоив многие языки за прожитые годы. «Мы же только поели. А я-то думал, что мы идем покупать пальто»
      Она хихикнула.
      «Это не булочная, любчик» Внутри были пальто, перчатки, шляпы и другие вещи, что помогают оставаться в тепле. «Теперь же не беспокойся. Анья оденет тебя с иголочки»
      С новым довольным смешком, она проследовала через магазин, бросая ему пальто разных цветов.
      «Это подойдет под цвет твоих очей. Ну, к одному из них» Пауза. «Это отлично будет смотреться на твоей коже» Пауза. «Ммм, у этого легкий доступ к моему любимому местечку сквозь карманы» Пауза. «Ох, бинго! Глянь на это» Она подхватила мужскую версию своего собственного пальто и бросила ему. «Мы будем близняшками, взбираясь по ледникам»
      Если только он найдет этот ключ, она не будет путешествовать с ним. Эгоистично, но подобная мысль разочаровывала.
      «Мне нужно только одно пальто. Какое ты…»
      Исподволь глянув на кассира, она запихнула пару больших шерстяных перчаток в карман.
      Он нахмурился, убеждая себя, что ошибся в том, что только что произошло.
      «И что это ты делаешь?»
      «Краду» В ее тоне было такое довольство, едва ли не сексуальное возбуждение.
      Дрожь пробежала по его спине.
      «Так значит, не врала насчет еды. У тебя финансовые трудности?»
      «Едва ли. Я упакована под завязку» Она уперла руки в бедра и надулась на него. «Только не говори, что большой плохой демон огорчен. Потому что тебе незачем огорчаться. Я заплачу им в другой раз, Салли Солнечный Лучик. Может быть»
      «Верни перчатки, Анья» Это так он собирался умилостивить ее? Стиснул челюсть. Нет, не так, но он отказывался отступать.
      «Нет»
      «Хорошо, я заплачу за них» Люциен уронил брошенные ему Аньей пальто, нежно сжал ее руку и выхватил перчатки. Его ладонь невзначай погладила ее грудь. Поперхнувшись, воспламеняясь, он выбрал то, что ему требовалось, прошел к кассе и расплатился данными ему ранее Парисом купюрами.
      Пока она шли к двери, Анья раздосадовано сопела рядом с ним.
      «Я должна это делать, понимаешь?»
      «почему?» Ее напряженность удивила его.
      «У тебя свои побуждения, а у меня – свои. Я могу или сжечь магазин дотла или взять несчастную пару перчаток»
      Его осенило. У нее внутри был свой демон, с которым приходилось сражаться – темная природа, которую она желала контролировать. Он знал, насколько тяжело это может быть.
      «Прости, что забрал их у тебя»
      Пауза.
      «Без проблем» фыркнула девушка.
      Неся покупки, он вышел из здания и остановился у бордюра, ожидая, когда она к нему присоединиться. Холодный воздух бил его, но он вытащил пальто из пакета. Его кожа еще пылала от близости Аньи.
      Он снова хотел ее рядом, и это не имело ничего общего с тем, чтобы наложить лапу на тот чертов ключ. Прошла минута, а она все не выходила. Что она там делала? Он обернулся и пошел обратно, намереваясь войти в магазин.
      Однако дверь распахнулась, и появилась Анья. Ее губы изогнулись в самодовольной ухмылке. Его кожа запылала еще сильнее.
      «Возможно, мне придется зарываться под лед в поисках артефакта. Понадобятся соответствующие инструменты» сказал он. «Где из раздобыть?»
      «Ух. Копать вряд ли будет весело»
      «Веселье не является целью нашей поездки»
      «Убийца веселья» Она вытащила из кармана пару черных перчаток и зубами оторвала этикетку. Затем глядя ему прямо в глаза, натянула пахнущую новизной кожу на руки.
      «Ты украла их?»
      «Вот что мне нравится в тебе, бубличек. Ты такой наблюдательный парень»
      Люциен покачал головой, скривив губы. Прошел вперед, заставляя ее следовать за ним или быть брошенной позади.
      «Расскажи мне, почему тебе надо красть чтобы не дать себе сжечь здание. Ты намекнула, я предположил, но хочу услышать правду из первых рук»
      Она продолжала вышагивать рядом с ним.
      «Помнишь войны, о которых упоминал Рейес тем вечером в клубе? Ну, догадайся с трех раз? Я их зачинала. Когда я впервые оказалась среди смертных, я была без ума от моей тяги к беспорядку и каждое мое движение, казалось, ввергало их в ярость. Друг на друга, не на меня. Хуже того я не могла увидеть факел и не сбить его. Порой я даже не понимала, что сделала это, пока пламя не плясало у моих ног и люди не вопили. А эти вопли, о боги, эти вопли» Она мечтательно вздохнула. «Они были бальзамом для моей души. Словно мороженое для слуха. Я желала их слышать снова и снова. Нуждалась в том, чтобы их слышать»
      «Анархия означает отсутствие закона. Возможно, где-то в глубине те крики представляли собой хаос, требующийся твоей натуре»
      «Да» подтвердила она, широко распахивая глаза.
      «Демон внутри меня – Смерть. Длительное время она жаждал отсутствия жизни, неважно чтобы мне пришлось сделать для утоления его желания»
      «Ты и правда понимаешь» она тряхнула головой с немного удивленным видом. Прядь волос выбилась из прически, и она заправила ее за ухо. «Однажды я поймала себя на том, что тянусь, чтобы сорвать люстру с потолка только затем, чтоб услыхать звон стекла и человеческий визг. В это время мимо шла женщина. На ней был перстень, и бриллиант сверкал на солнце, ярче любой люстры. Боги, я захотела этот бриллиант. Пошла за нею и украла его. Едва я надела его на свой палец, как бурлящая во мне нужда просто… каким-то образом утихла. С тех пор я и ворую»
      Он мгновение молчал.
      «Можешь воровать у меня в любое удобное тебе время» Печально, но именно он вскоре станет тем, кто будет воровать у нее. Сильней чем прежде ему не хотелось отбирать ее жизнь. Подобно ему она могла бы превратиться в оживший ночной кошмар, но сумела превозмочь себя. Стать лучше.
      Она усмехнулась.
      «Вот спасибо»
      В его груди зарождалась боль. Ключ. Спроси о ключе.
      Вместо этого он понял, что спрашивает:
      «Ты проводила много времени в Арктике?»
      «Немного. О, это будет презабавно! Ну, все помимо копания» Она восторженно захлопала в ладоши. «Только мы двое, прижимаемся друг к другу, чтобы отогреться, не беспокоясь о Ловцах. Сомневаюсь, что какому-то смертному под силу выжить в таком холоде. Слушай, брось эту затею. Не хочу больше идти. Это пустая трата времени» В следующий же миг она исчезла.
      Он последовал за нею, не колеблясь.
      И оказался в Греции. На острове в арендуемом ним доме. Уронил пакеты, не видя и не слыша присутствия других воинов. Они, наверное, все еще совершали покупки.
      Анья беззаботно плюхнулась на кожаный диван цвета сливок. С блаженствующим видом она стащила краденые перчатки, затем сапоги, демонстрируя прелестные белые леггинсы. Затем сняла пальто – открывая его взору белый кружевной бюстгальтер.
      Его глаза полезли на лоб.
      «Так ты была одета весь день?»
      Она порочно усмехнулась.
      «Да. Нравится?»
      Его член мгновенно ожил. Опять. На этот раз еще сильнее, полнее. Тверже, горячей. Сейчас она выглядела сексуальней, чем когда носила костюм горничной – а тогда она едва не победила его. Хвала богам, что он не ведал, как мало на ней было надето. Он мог бы перебить всех, кто смотрел на нее, а затем повалить ее прямо там, на снегу.
      Не в силах был оторвать от нее взгляд. У нее был плоский животик, молочного цвета, а пупок представлял собой чувственное пиршество для его глаз. Грудь была полной и налитой, розовые соски слегка виднелись и, ох, были такими напряженными. Леггинсы прилегали к телу как вторая кожа.
      «Ну? Так тебе нравиться?» повторила она, потягиваясь. Ее ноги были босы, и красивые ногти поблескивали на свету. «Ты мог увидеть это и даже больше, но был слишком занят своим упрямством. Не будь упрям на этот раз»
      «Анья ты прекрасна»
      «Тогда иди сюда и целуй меня» хрипло взмолилась она.
      «Не могу» просипел он.
      «Почему же?» Она провела пальцем по животу, вокруг пупка. «Я же не прошу тебя трахнуть меня. Только поцеловать и немного погладить. И к твоему сведению это в последний раз я предлагаю себя тебе. Твои отказы достали мою уверенность в себе»
      Рев зазвучал в его голове. Не притронуться к ней? Не поцеловать ее?
      «Почему ничего кроме поцелуев и поглаживаний?»
      «Потому» Он скрестила руки, сжимая свои груди вместе.
      Боги на небесах!
      «Ответь мне»
      «Разве я должна? Ты редко отвечаешь мне» Она снова провела пальцами по животу.
      Его взгляд был прикован к ним. Он сглотнул внезапно вставший в горле ком. Она отдается другим мужчинам, но не ему. Осознание пустило свои отравленные корни, и он стиснул зубы. Ему же она позволит лишь целовать себя. Для всего остального он рылом не вышел.
      Он захотел ненавидеть ее за это, но возненавидел себя самого. Он намеренно искромсал себя, чтобы женщины его не желали. И хотя она явно находила его ущербным, он по-прежнему думал о спасении ее жизни.
      «Нам надо кое-что обсудить, Анья»
      «Что? Как тебе получше двигать языком?»
      «Ключ. Отдай мне ключ, который хочет Крон, и я сделаю все, что ты пожелаешь, поцелую тебя как только ни прикажешь»
      Краска сбежала с ее щек.
      «Черта с два. Я не так отчаянно тебя хочу»
      Он знал это, но сказанные нею слова глубоко ранили его.
      «Отдав ключ, ты спасешь свою жизнь»
      «Без ключа моя жизнь не будет стоить того, чтобы ее проживать. Все, я больше не желаю об этом говорить. Я хочу говорить о нас»
      «Нас быть не може,т пока ты не отдашь мне этот ключ»
      «Ключ мой» выкрикнула она, «и я никогда его не отдам. Понял? Никогда! Я скорее умру»
      «И умрешь, если не отдашь. Ты направляешь мою руку, Анья»
      «Что намерился стащить его?»
      Он не ответил.
      «Ты пожалеешь, если попробуешь»
      По-прежнему ответа не последовало.
      «Забудь о ключе! Нам было весело, и сейчас могло бы быть еще веселей»
      «Крон приходил ко мне, угрожал моим близким. Мое время истекло, Анья. Я должен принести ему или ключ или твой труп. Я предпочел бы ключ»
      Жилка запульсировала на ее шее.
      «Когда он приходил к тебе?»
      «Перед тем как мы пошли за покупками» признался он.
      «Вот почему ты так легко согласился. Ты думал подмазать меня, чтобы я выпустила из рук ключ» Он горько рассмеялась. «Или ты думал я проболтаюсь тебе, где он и ты сможешь его спереть. Так похоже на твои надоедливые принципы»
      «Так что это будет? Ты или ключ?»
      «Я» Девушка вздернула подбородок. «Я уже сказала, что не расстанусь с ключом»
      «Анья» позвал он, ненавидя себя. Ненавидя Крона. Ненавидя даже женщину, которую пытался спасти. Она заставляла его чувствовать. Сейчас, как никогда ранее, чувства были его врагом. «Это мое последнее предупреждение»
      «Люциен, я не могу его отдать» слезы наполнили ее глаза. «Не могу»
      Эти слезы…
      «Почему?»
      «Я просто не могу. И не отдам»
      Тогда ему больше нечего сказать. Сделай это. Покончи с этим.
      «Вот твое предупреждение. Я сделаю это быстро. Сначала убью тебя. После заберу твою душу» он перенесся к ней, в следующий миг оказался сверху, кинжалы скользнули в его ладони, взмыли готовые к удару.
      Ее полные слез глаза расширились от шока.
      «Прости» сказал он и ударил.

      Парис бродил по мостовым Афин, пока солнце ярко сияло золотистым светом. В воздухе витала умиротворенность, безмятежность, а начищенные добела достопримечательности Старого Света приковывали взор. Набегавшие на находившийся неподалеку берег нежные волны добавляли совершенное звуковое сопровождение.
      Ему стоило готовиться к приближающейся поездке в Штаты.
      Но этого не делал.
      Он искал женщину, любую женщину, что захочет его. Но что бы он ни делал или ни говорил гречанки не отвечали ему как женщины Будапешта – черт, как женщины в любом другом месте.
      Этого он тоже не понимал. Его телесная оболочка не изменилась. Он был красивым негодяем. Его манера поведения не изменилась. Он был само очарование, и знал об этом. Ничто в нем не изменилось. Все же перед путешествием сюда, ему стоило только глянуть на смертную, чтоб заставить ее раздеваться, готовя себя к его удовольствию. Здесь – ничего. Ничегошеньки.
      Женщины всех возрастов, размеров и окраски относились к нему как к прокаженному.
      Печально, но все, что ему надо, так это пять минут и пара разведенных ног.
      Без секса он ослабевал. Становился уязвимым и был не в состоянии защитить себя от Ловцов и их подлых нападок.
      Если б это было возможно, он бы выбрал одну женщину, женился бы на ней и брал с собой повсюду, наслаждаясь ею одной. Но абстрагируясь от неизбежной смертности людских женщин, демон внутри него не позволил бы ему такого. Стоило ему раз переспать с женщиной, и больше его «дружок» не вставал на нее. Неважно, как сильно бы ему ни хотелось обратного.
      Именно потому он перестал искать нечто большее, чем подруг на одну ночь. Чтоб остаться в живых ему бы пришлось постоянно изменять жене, а он отказывался творить подобное.
      Кто-нибудь гляньте на меня, возжелайте меня. Если он не сможет найти женщину… от вещей, которые ему придется совершить, его тошнило.
      Не насилие, пожалуйста, только не изнасилование, но у демона не было половых преференций. У Париса же они были. Парис хотел только женщин. Его живот свело от воспоминаний, пытавшихся заполнить его ум. Ненавистных воспоминаний. Он стиснул зубы в попытке придушить их.
      «Найди проститутку», предложил Разврат, нуждающийся в сексе, как и он.
      «Пытался. Похоже на то, что они попрятались от меня».
      Парис вообще предпочитал проституток. У них было нечто общее, и его «возлюбленная» не уходила с надеждами на повторение произошедшего.
      Мимо него по тротуару прошагала брюнетка. Женщина. Он учуял ее, прежде чем рассмотрел, оборачиваясь чтоб сильнее впитать ее сладкий женственный аромат. Эта сгодится.
      Он был на полпути к ней до того, как понял что начал идти.
      «Простите» позвал он, когда догнал ее. Отчаяние сквозило в его тоне.
      Ее взор заскользил по нему. Понимание отразилось в ее лице, но только и всего. Ничего больше. Ни намека на желание. При более близком рассмотрении он заметил серые пряди в ее волосах и морщины вокруг глаз.
      Плевать. У него уже потекли слюнки.
      «Да» не останавливаясь, ответила она по-английски с сильным акцентом.
      Обычно они останавливались, уже отчаянно стремясь коснуться его. Почему же гречанки отличались в этом отношении?
      «Не хотели бы вы…» Зараза. Не мог же он попросить ее переспать с ним, вот так сразу. Она наверняка откажет. «Не хотели бы вы поужинать со мною?»
      «Нет, благодарю. Я уже ела» С этими словами она ускорила шаг и ушла от него.
      Он стал как вкопанный, ошеломленный, взвинченный. Раздраженный. Что, черт возьми, происходит?
      Возможно, божественное вмешательство? Он глянул на небеса. Мерзавцы. Так им с рук это не сойдет. Но какое им до него дело? Они же хотят найти свои артефакты, не так ли? Они с воинами их лучший шанс заполучить артефакты.
      «Я ничего вам не сделал» рявкнул он.
      Пока он говорил, мрачная мыслишка скользнула в его мозг. Мэддокс – Насилие – заметил в себе перемену, становясь еще более диким и неконтролируемым – как раз перед тем, как встретил Эшлин, любовь своей жизни. Похоже Люциен переживал подобное с Аньей, хотя стоик-Смерть ни за что не признает этого вслух.
      Заикнись Парис об этом, и новый Люциен отдубасит его до смерти в темпераментном порыве характера, который он почти никогда не проявлял ранее.
      Боги на небесах. Пришла моя очередь?
      Нет. Нет, нет, нет. Поскольку Парис не мог оставаться с одной женщиной, он молился о том, чтобы никогда не встретить ту, в которую он смог бы влюбиться. Вообще-то, повстречай он красавицу, чье имя будет начинаться с гласной – сначала Эшлин, потом Анья – он сбежит от нее на всех парах. Ни в коем случае. С ним этот номер не пройдет.
      Мимо прошла блондинка, неся два бумажных пакета, из которых доносился аромат свежей выпечки. Он кинулся догонять ее.
      «Позвольте мне помочь вам» предложил Парис. Боги, в его голос звучало отчаяние.
      «Спасибо, нет» Даже не глянув в его сторону, она пошла дальше.
      Снова он замер. Проклятье! Что же ему делать? Если ему надо лететь обратно в Буду, он сделает это. Или выследит Люциена, чтобы испытать еще одно полуобморочное перемещение, чтобы добраться туда побыстрее. Пусть будут прокляты эти артефакты и сам ларец.
      Еще блондинка прошла мимо.
      Еще отказ.
      Еще брюнетка.
      Еще отказ.
      Через час его тело было напряженным и разгоряченным и – зараза! – по-прежнему слабеющим. Его руки тряслись, он чувствовал, как потребность в сексе заполняет каждую его клеточку – именно потому, когда кто-то врезался ему в спину, он подался вперед и едва не упал лицом вниз. С трудом сумел выровняться.
      «Прошу прощения» раздался женский голос.
      Дрожь промчалась сквозь него от звуков ее греховного тона. Обернулся неспешно, опасаясь, что если поторопиться, то она сбежит от него как другие. Вокруг были разбросаны листки бумаги, первым делом заметил он, а она, наклоняясь, пыталась их собрать.
      «Это научит меня не читать на ходу» бормотала женщина.
      «Я рад, что вы читали» сказал он, наклоняясь рядом чтобы помочь. "Рад, что мы столкнулись»
      Ее веки приподнялись и взгляд встретился с его. Она задохнулась.
      От чувств? Пожалуйста, пожалуйста, почувствуй меня.
      Она не была красивой: глаза орехового цвета, веснушки, курчавые коричневые волосы падали ниже плеч. Глаза были велики для ее лица, а губы такие пухлые, словно покусанные пчелами. Но что-то в ней очаровывало. Нечто заставило его взгляд помедлить, упиваться нею и наслаждаться. Возможно, скрытая чувственность. Проблеск порочности в этих коричнево-зеленых глазах.
      Тихони, серые мышки всегда были самыми ненасытными.
      «Твое имя не начинается с гласной, ведь правда?» внезапно с подозрением спросил он.
      Ее брови полезли на лоб, но она отрицательно мотнула головой.
      «Нет. Меня зовут Сиена. Вряд ли тебя это заботит Прости. Я не собиралась грубить»
      «Заботит» хрипло ответил он. Он не мог дождаться момента, когда разденет ее.
      Румянец украсил ее щечки, и она поспешно вернулась к своим бумагам.
      «Ты… американка?» спросил он, подавая ей собранные ним листки.
      «Да. Отдыхаю здесь, чтобы поработать над своей рукописью. Опять же какая тебе разница. А твой акцент я не могу определить»
      «Венгерский» сказал он. Парис достаточно долго прожил в Будапеште, чтобы идентифицировать себя подобным образом. Быстро повернул разговор к ней. «Так значит ты писательница?»
      «Да. Ну, надеюсь нею стать. Постой это не совсем так. Я писательница, но мои книги еще не издавались» Сортируя свою ношу, она покусывала нижнюю губу. «Прости мне мою болтливость. Дурная привычка. Просто скажи мне заткнуться, когда устанешь от меня»
      «Я хотел бы услышать больше». Облегчение окутывало его, такое пьянящее, как и вино приправленное амброзией. Наконец-то женщина, которая не сбежала от него, как от чумы.
      Снова краснея, он заправила волосы за уши.
      Пока он наблюдал за нею, его член запульсировал. Руки этой женщины были восхитительны, возможно, это была наиболее чувственная часть тела, какую он когда-либо видал. Мягкие, изящные, с квадратными ноготками, покрытыми французским маникюром. Толстая серебряная цепочка охватывала ее такое же изящное запястье. Она носила три кольца. Два простых, тоже из серебра, и третье с большим переливчатым опалом.
      Замужем?
      Мысль не понравилась ему, но он не позволит ей оттолкнуть себя. Он представил эти руки на своем теле и смог бы кончить.
      Он должен заполучить ее.
      Она может быть Наживкой. Мысль по привычке промелькнула, потому что он постоянно об этом переживал. Изучил ее более пристально. Веснушки украшали все ее лицо, губы были почти гротескными из-за своей величины. Вряд ли она Наживка. Наживки обычно ослепительны. Как Эшлин. Как Анья. Сиена не была ослепительна. Далеко нет. Все же он не намерен терять бдительность.
      «Должен поиметь ее. Сейчас!» зарычал демон.
      Вскоре… вскоре…
      «Это просто дежурная вежливость с твоей стороны» сказала она, нарушая повисшую меж ними тишину. Поднялась на ноги, запихивая рукопись под мышку. Она была очень стройной, почти плоскогрудой.
      Он встал, упиваясь тем, какой маленькой она была в сравнении с ним.
      «Нет. Я вежлив, но не обманываю. Я хочу все узнать про тебя»
      «Правда?» с надеждой спросила она.
      «Клянусь»
      Ее одежда не была сексуальной, темно-синей и мешковатой. Он задумался, надето ли на ней эротичное белье. Он хотел бы увидать ее в изумрудно-зеленом кружеве.
      «Не хочешь выпить кофе?» поинтересовалась она.
      «Да» Боги, да.
      Она медлительно усмехнулась.
      «Где?»
      Улыбка пронзила его до глубины души. Ее сияние ударило его ниже пояса.
      «Веди, а я последую за тобой» Он уже был тверд, но теперь еще и воодушевлен. Он очарует и обольстит, а потом подарит лучший оргазм в ее жизни. После чего их пути разойдутся.
      Ей будет, о чем вспомнить, а к нему вернется сила. По крайней мере, до конца дня. Равноценный обмен.
      «Давай» сказал он. «Поищем что-нибудь»
      Вскоре.
      Они пошли по тротуару бок обок. Его влечение к ней все возрастало. Она пахла чистотой и – он потянул носом – полевыми цветами. Какими были ее самые заветные фантазии?
      «Здесь за углом есть кафе» сказала она.
      «Отлично» Дрожь охватила его. Слабость или желание? Он не знал, не думал об этом. Отвлекись. «О чем ты пишешь?»
      «Ох» взмахнула рукой девушка. «На самом деле тебе незачем знать, а я смущаюсь рассказывать»
      «Значит, о любви?»
      Ее глаза распахнулись, и она уставилась на него.
      «Откуда ты узнал?»
      «Догадался» Он знал женщин, несмотря на то, что не мог сблизиться ни с одной из них. Хотя большинство из них любили романтику, они прятали свои любовные романы, словно нечто постыдное. Они не могли знать, что он читал их. И ему, вообще-то, понравилось, он хотел бы для себя этого «и жили они долго и счастливо».
      Пока невозможное не станет возможным – например Титаны вырядятся в балетные пачки и будут танцевать размахивая своими магическими жезлами, распевая о любви – его уделом останется только секс.
      Наконец-то они зашли за угол, и в поле зрения оказалось уличное кафе. Круглые столики и стулья с высокими спинками тянулись вдоль большого стеклянного окна. Один пустовал, и они мигом заняли его.
      «Как давно ты уже в Греции?» поинтересовалась она, кладя бумаги и сумочку себе на колени.
      «Немногим больше недели, но все это время я посвящал работе»
      «Ох, это ужасно. У тебя не было возможности осмотреть достопримечательности, не так ли?» Она облокотилась о стол и увлеченно уставилась на него. «Ты здесь сам или с компанией?»
      Игнорируя ее вопрос, он сказал:
      «Прямо сейчас я смотрю на лучшую достопримечательность» Да ладно пацан. Ты уже начинаешь заигрываться. В следующий раз ты попросить ее рассказать о любовных сценах из ее романа?
      Она снова покраснела, хотя румянец мило смотрелся на ее веснушчатом лице. В ответ его член запульсировал.
      Пришла официантка и приняла их заказы. Он удивился, когда его компаньонка – как там она сказала ее зовут? – попросила простой черный кофе. Он бы сделал ставку на нечто более сладкое. Заказал себе двойной эспрессо.
      Когда через пару минут принесли их напитки, он снова обратил все внимание на Веснушку. Понял, что с каждой секундой она привлекала его все сильнее. Под веснушками ее кожа казалась кремовым оттенком жемчуга, а глаза скорее зелеными, чем карими.
      «Спасибо за угощение» попивая, сказала она. Протянула свободную руку, чтобы погладить его пальцы. В момент соприкосновения крупные мурашки побежали по его руке – неожиданно и настолько же восхитительно.
      Она задохнулась. Он боролся со стоном.
      «Я сделал это с удовольствием» ответил он, чувствуя как нарастает возбуждение. Еще слишком рано для первого шага? Сбежит ли она?
      «Итак, ты не ответил мне. Что ты делаешь в Греции?» Она убрала руку, но смотрела на его так, будто с ней было что-то не то.
      «Я просто путешествую» солгал. Подожди-ка. Он сболтнул нечто насчет работы. «По работе. Я – модель» Этой ложью он пользовался снова и снова.
      «Ух-ты» сказала она, явно растерявшись. Хмурясь, снова потянулась и коснулась его руки.
      Опять по нему пробежались мурашки. Как показалось по ней тоже. Она во второй раз задохнулась и повернула руку ладонью вверх, изучая ее. Возможно, сейчас самое время наконец-то сделать первый шаг.
      «Мне нравиться чувствовать твою кожу»
      Нервно меняя позу, она глянула в сторону.
      «Спасибо»
      Медленно, очень медленно, он завладел ее рукой и поднес к своим губам. Слегка поцеловал запястье. Вспышки тепла пронеслись между ними, теперь более мощные, и это было так эротично, что он захотел умолять ее переспать с ним.
      Так как она не протестовала, он лизнул ее пульс.
      Вздыхая, она дернулась. Не прочь он него, но от удивительной… радости? Раньше ему никогда не приходилось гадать, но сейчас он не мог точно понять выражение ее лица. Также не мог отпустить ее. Трогать ее было подобно касанию к оголенным проводам, его пригвоздило на месте, удерживало этими электрическими разрядами.
      «Я никогда так не делаю» ловя ртом воздух проговорила она. «Не пью кофе с незнакомыми мужчинами и не позволяю им себя целовать. Особенно с мужчинами-моделями»
      «Но я не целую тебя»
      «О, ну да. Я имела в виду – ну, я имела в виду мое запястье. Ты целовал его»
      «Я бы хотел поцеловать тебя» Он упивался ею сквозь густую завесу своих ресниц. «По-настоящему поцеловать тебя»
      «Почему? Не пойми меня неправильно» затараторила она. «Мне приятно. Но почему я?»
      «Ты желанная женщина»
      «Я?»
      «О, да» его голос хрипел от возбуждения. «Ты чувствуешь биение моей страсти?»
      «Я… Я…» Она жевала нижнюю губу. Нервничала?
      Это было притягательно, и ему самому захотелось поиграть с этой губкой.
      «Даже не знаю что сказать» провела кончиком пальца по своему рту, словно тоже представляла там его язык.
      «Скажи да»
      «Но мы ведь незнакомы»
      «Можем познакомиться» Боги, он не мог дождаться мига, когда вкусит ее. Всю ее.
      «Мы можем, ну не знаю, пойти ко мне в номер» застенчиво предложила она. «Если ты так хочешь. Можем выпить или нечто в этом роде. То есть, нечто помимо кофе. Но я не предлагаю тебе большего, если ты не хочешь. Вот, черт. Я нервничаю! Извини»
      «Давай пойдем туда, где никто из нас еще не бывал». Он никогда не входил в жилища смертных, потому что однажды уже совершил такую ошибку. И в свое временное пристанище тоже привести ее не мог. Мог подвергнуть опасности других воинов, если за ним следили Ловцы. Оставалось только самому снять номер. «Где-нибудь поблизости»
      «Я…Я…» снова забубнила она.
      Он поднялся, склонился к ней и прижался губами к ее губам. Без возражений ее губы открылись, и он протолкнул язык внутрь для горячего, обжигающего поцелуя. На вкус она была лучше, чем он мог себе представить. Мята и лимон, кофе и абсолютная страсть. Волна силы немедленно коснулась его.
      Какой вкус будет у нее между ног?
      «Х-хорошо» выдохнула она, когда он отпрянул. Ее соски затвердели. «Снимем комнату?»
      Он будет обводить языком эти соски, перед тем как сосать их. Он заставит ее извиваться, пока сначала будет дарить удовольствие своими пальцами, а затем кричать, когда он погрузится в нее своим членом. Он будет часами наслаждаться нею.
      Зарычав, он выпрямился и взял ее за руку. Она подчинилась, когда он помог ей подняться на ноги. Бросил пару купюр на столик.
      «Сюда» сказал он.
      Держась за руки, они поспешили по улице, и Парису опять захотелось переноситься подобно Люциену. Он не был уверен, сколько еще сможет ждать, прежде чем завладеет этой женщиной. Конечно, едва пройдет страсть она утратить свое обаяние. Но до тех пор…
      «Подожди» внезапно сказала она.
      Тяжело дыша, он едва не завопил:
      «Нет».
      Затащил ее в подворотню. Отчаиваясь. Место было залито солнечным светом, но, по крайней мере, они получили подобие приватности.
      «Да» произнес он, прижимая ее к стене. На темно-синей юбке девушки с обеих сторон были разрезы, слегка открывающие взору гладкую кожу.
      «Я даже не знаю твоего имени» Она не оттолкнула его, как он побаивался, а уставилась на него с нуждой, запылавшей в этих ореховых глаза, когда ее руки обвили его шею.
      «Я вернулся» подумал он, вслух бормоча:
      «Парис. Меня зовут Парис» Затем он целовал ее до утраты дыхания.
      Она застонала, а он проглотил звук. Ее ноги раздвинулись. Его плоть вжалась в сладчайшую часть ее тела, потираясь, изображая сексуальное соитие. На этот раз застонал он.
      Совершенство.
      Она мяла его спину, ее ногти оцарапывали через ткань рубашки. Их языки сплетались. Взяв ладонями ее груди, он углубил поцелуй, утопая в волнах дикости.
      Нуждался в прикосновении кожи к коже. Запустил руку под ее блузку – гладкая кожа, ох, замечательно – вверх по плоскости ее животика – она содрогнулась – и снова накрыл ладонью грудь.
      На ней не было бюстгальтера, и он испробовал на ощупь ее кожу, как и хотел. Сладкие милостивые небеса. Ее грудь была мала, но идеально очерчена. Он нежно ущипнул один сосок, перекатывая его меж своих изголодавшихся пальцев, упиваясь ощущением. Она выгнула бедра, гладя его член.
      «Так чудесно» прорычал он.
      «Парис» с трудом выдохнула она.
      «Мне надо быть внутри тебя»
      «Я… Я… Прости»
      Он процеловал дорожку вниз по ее щеке, вдоль подбородка. Она не пожалеет, что отдалась ему. Он очень хорошо о ней позаботиться. Она будет с улыбкой вспоминать его всю оставшуюся жизнь.
      «За что?»
      «За это» сказала она. В ее голосе больше не было возбуждения. Она говорила решительно.
      Острая, иглоподобная боль пронзила его шею. Он отпрянул от нее в растерянности. Покачнулся. Почувствовал, как его охватывает странное оцепенение, заставляющие подгибаться колени.
      «Что… почему…» Его голос был слаб. Неправильно.
      Ее лицо приблизилось к нему, но он увидел, что она надела бесчувственную маску. Ее веснушки превратились в одно сплошное пятно. Он наблюдал, как она закрывала свой опаловый перстень, пряча острый край внутри.
      «Зло должно быть изничтожено» ровно произнесла она.
      «Все-таки Наживка», подумал он, а затем все померкло вокруг.
      Рейес сидел в темном углу итальянского стрип-клуба, размышляя о том, что все подобные заведения были одинаковы, невзирая на страну. Он приехал в Рим в поисках ларца Пандоры, но не мог сконцентрироваться, потому у него получалось только раздражать своих товарищей, вместо того, чтоб помогать им.
      В конце концов ему было приказано уйти и успокоиться, прежде чем возвращаться на развалины Храма Неназываемых.
      Потому он сидел здесь, режа руку под столом, чтобы никто не видел, чем он занимается. Одержимый демоном Боли, он нуждался в постоянном ощущении остроты лезвия. Ничто другое не смягчало его.
      Особенно сейчас, когда всем, о чем он мог думать, была Даника.
      Где она была? Было ли с ней все в порядке? Ненавидела ли она его или проводила ночи в мечтах о нем, как и он мечтал о ней?
      Ее облик промелькнул в его мыслях. Светловолосая, маленькая, ангелоподобная. Чувственная, храбрая, страстная. Ну, он воображал, что она будет страстной. Он еще даже не поцеловал ее, не говоря уже о том, чтобы прикоснуться или раздеть ее.
      Но он этого хотел. Боги, как же он этого хотел.
      Он должен был выбросить ее из головы – потому и пришел сюда. Но четыре голые красавицы на сцене абсолютно не повлияли на него. У него даже не появилась эрекция. Без мыслей о Данике она больше не появлялась.
      Так сильно он хотел выследить ее, оберегать ее… любить ее. Но не мог. Невзирая на свои временные узы, Аэрон убьет ее в один прекрасный день, воплощая в жизнь приказ Титанов. А Рейесу не хотелось влюбляться в нее, зная, что все равно утратит. Поскольку ничто не остановит Аэрона: чтобы остановить его, Рейесу надо убить или обречь своего друга на пожизненные муки.
      К сожалению, Рейес не был настолько эгоистичен. Аэрон был его братом во всем кроме кровного родства. Воином, всегда остававшимся рядом с Рейесом и прикрывавшим его, убивая Ловцов. Вместе они истекали кровью. Они спасали друг друга. Забыть это ради женщины, минутного удовольствия… он укусил внутреннюю часть своей щеки.
      Нож глубоко впился в его запястье, прорезая вену. Он почувствовал, как горячая кровь струится вниз по руке. Однако рана немедленно зажила.
      Он взрезал кожу вновь, поморщился. Вздохнул от сладостного облегчения.
      «Танец на коленях?» спросила его одна из танцовщиц на итальянском.
      «Нет» ответил он резче, чем намеревался. Снова вздохнул, на этот раз без тени облегчения. Он не помогал себе, оставаясь здесь. Он не успокаивался, а приходил в еще более мрачное состояние.
      «Уверен?» она приподняла ладонями свои затянутые в кружева груди. «Я подниму твое… настроение»
      Только раз с тех пор как он был совмещен с демоном Боли, он испытал настоящее наслаждение – когда смотрел на Данику. Боль того наслаждения была…наркотической. Казалось, что ничто другое не заменит ее.
      «Уверен. Отстань от меня»
      Стриптизершу как ветром сдуло.
      Он потер лицо. Определенно было нечто, что он мог сделать, чтобы помочь Данике. Мысль о том, что ее бесценная жизнь будет оборвана, была невыносимой. Слишком болезненной, даже для него.
      Возможно, он может подать прошение богам, просить их отменить приказ Гневу – Аэрону – убить Данику.
      «Может быть», думал он, откидываясь в кресле и ощущая некую умиротворенность впервые за недели. Ему придется что-то предложить взамен, то чего бы они сильно захотели. Он не знал многого про Титанов, которые не так давно пришли к власти. Чего они хотят? И как ему это раздобыть?
      Аэрон скрючился в углу камеры, его тело были избитым и окровавленным от множественных приступов ярости. Однако боль не беспокоила его. Нет, она придавала ему силы.
      Убей, убей, убей.
      Он должен сбежать из этой тюрьмы.
      Я узник в своем собственном доме.
      Жажда крови держала его в цепких когтях, сжимала, сжимала… так сильно, что он видел мир в оттенках красного цвета. Он не мог есть, не представляя себе как его нож разрезает шею Даники – затем ее сестры, ее матери, ее бабушки. Он не мог дышать, спать или двигаться, не представляя этого. Убей.
      Он так долго надеялся и молился о том, что вскоре утратит свое желание убивать. Но с каждым днем жажда становилась только сильнее. Его друзья больше не приходили к нему. За исключением того, чтобы просунуть блюдо с едой в камеру; они словно вычеркнули его из своих жизней.
      Убей, убей, убей.
      Ему надо выбраться из этой темницы. Надо уничтожить. Затем желание покинет его. Он знал это. И почти что чувствовал вкус этих смертей на своем языке. Да, ему надо выбраться.
      Хватит ждать. Хватит надеяться на мир. Он сделает то, что необходимо; то, что было приказано.
      Он уставился на решетку. В его уме начал формироваться план. Он ухмыльнулся. Вскоре…

      Анья не могла поверить, что Люциен только что попытался ее убить. Убить ее по-настоящему, не шутя. Да, она знала, что ему приказано это сделать. Да, он заявлял, что намерен сделать это. И да, он и раньше пытался.
      Но его предыдущие попытки не доводились до финиша. Эта же нет. Он серьезно хотел убить ее. Навсегда, и концы в воду. Если б она не перенеслась с того злополучного дивана, он бы срубил ее голову. А теперь он шел по ее горячим следам, все еще намереваясь убить.
      Боль и злость клокотали в душе, пока она переносилась с места на место, стараясь запутать свои следы. Сегодня она ходила с ним по магазинам и смеялась вместе с ним. Она рассказала ему про ключ. На этот раз казалось, что ему нравилось – он даже наслаждался! – ее присутствием. Более того пообещал взять ее с собой в Арктику.
      А затем попытался убить ее.
      Жар гнева нарастал, и острая боль глубоко врезалась в сердце. Как он посмел! Она делала ему только добро.
      «Что ж», прищурившись думала она, «это изменится». Теперь она собирается его убить. Больше никакой страсти к нему. Никаких поцелуев и никаких картинок того, как он проникнет в нее. Кипя, она перенеслась в свою квартиру в Швейцарии и быстренько переоделась в гольф и черные стрейчевые штаны, которые будет непросто запачкать Люциеновой кровью, напоминанием того, что ей пришлось с ним сделать. Перенеслась в несколько других мест, собирая оружие.
      Вооружившись кинжалами, метательными звездочками и электрошокером, она отправилась в его дом на Кикладах. Она не просто собиралась его убить, она намеревалась поразвлечься, посадив его на электрический стул, перед тем как нарезать ломтиками точно рождественскую ветчину.
      Он отсутствовал. По-прежнему искал ее – она знала.
      Скоро он явится.
      Она стояла на месте, ноги врозь, руки по сторонам. Выжидала… жаждала…
      Он появился через пару секунд. Его ослепительные, исполосованные черты были лишены эмоций. Завидев его, она припомнила все, что хотела с ним сотворить и злобно ухмыльнулась. Расплата будет в чисто дамском стиле.
      «Анья»
      Вместо того чтоб напасть на него она умчалась в его комнату в Будапеште. Подхватила цепи, что были применены однажды к ней, перенеслась на ледник в Антарктиде и наподобие пояса обернула их вокруг своей талии.
      «Ублюдок» процедила она, когда холодный ветер врезался в ее кожу. Люциен не знал, что он была бессмертной, которую не могли удержать ни цепи, ни узилища. Благодаря своему отцу, подарившему ей Ключ-ото-Всего, она могла сбежать откуда угодно и когда угодно. Могла избежать всего – помимо своего проклятия.
      «Так просто я не дамся».
      Отдать ключ было равносильно тому, чтобы начертить маршрут своего падения, и ей это было отлично известно. Отец знал, что ослабнет, когда отдавал ей ключ, но сделал это. Чтобы возместить свое отсутствие большую часть ее жизни, чтобы доказать, что действительно любит ее.
      К ее ужасу он быстро начал сдавать. Спустя столько лет он стал своей тенью. Он не помнил, кем он был, чем занимался в течение своей долгой жизни, или то, что у него была жена. Он едва ли мог позаботиться о себе. А из-за того что Анья оставила Фемиду гнить в тюрьме, матери Аньи пришлось о нем заботиться.
      Однако, как нравилось думать их дочери, оба были счастливы. Дисномия – потому что у нее был нуждающийся в ней мужчина, который не презирал ее. Тартар – потому что тюрьма и его стерва-жена более не держали его на привязи.
      Анья превратит отцовскую жертву в объект торга в своей войне с Кроном, потеряв все достигнутое. Если она отдаст ключ, то снова станет уязвимой. Ее силы пропадут. Ее память будет стерта. Ее способность избежать любых оков исчезнет.
      Будь проклят Крон. Она очень хотела, чтобы он никогда не прознал про ключ, но догадалась, что он видел, как владевший с детства ключом Тартар отдал его ей. В конце концов, они были замкнуты в одной тюрьме, так что это имело смысл. И если бы она не воспользовалась ним для освобождения своих родителей, когда Крон посадил их под замок, бог, скорее всего, позабыл бы про него. Но она использовала его, и вот что из этого вышло.
      «Кошка и мышка» пробормотала она.
      По большей части Крон хотел отнять у нее ключ, чтобы она не смогла опять его использовать против него. Она пыталась объяснить ему, что ей плевать на остальных богов и что она не вернется к тюрьме. Будучи сам божеством, которому нельзя доверять, он не поверил и ей. И положа руку на сердце, он поступил разумно. Запри он снова ее родителей, она бы запросто вернулась и вытащила их.
      Хмурый Люциен появился перед нею.
      «Анья?»
      «Готов немного повеселиться?» не дала ему времени ответить. Отягощенная цепями она перенеслась на переполненную проезжую часть улицы Нью-Йорка – его наверняка переедут; затем в стрип-клуб для голубых в Италии – его наверняка облапят; потом в зоопарк в Оклахоме – слоновье дерьмо наверняка восхитительно на вкус.
      «Наслаждайся» с удовольствием пробормотала она.
      Анья перенеслась в последний раз туда, откуда начала: в его дом на островах. Люциен по-прежнему шел по ее следам. С быстротой молнии она спрятала цепи под кроватью и взвесила на ладони свои электрошокер.
      Когда она распрямилась, он был тут, прямо перед нею. У нее захватило дух. Он был по-прежнему хмур, зубы оскалены и остры, Смерть светился в его глазах. На его ноге кровоточил порез, и несло от него как от выгребной ямы.
      Она сморщила носик.
      «Наступил на что-то?» невинно поинтересовалась девушка.
      «А это, плевать» Угрожающе ступил к ней. «Вот что меня действительно заботит, так это наехавшее на меня такси. Потом приземление на колени к голому мужику, у которого была эрекция. У него была эрекция, Анья!»
      Она ухмыльнулась. Просто не могла ничего с собой поделать.
      «Сейчас же» продолжал он тем же возмущенным тоном, «ты расскажешь мне зачем побывала в моей комнате в Буде»
      «Нет. Не скажу» расплываясь еще шире в улыбке, она занесла руку и ударила его током.
      Все это тело содрогнулось, на лице застыло возмущение и мука. Лишь когда закончился заряд, она опустила оружие. Ее жертва должна была быть оглушена.
      «Анья!» прорычал он.
      Осторожно, чтобы лицо не выдало ее, она выхватила две серебристые метательные звездочки и запустила в него. Жужжание было единственным предупреждением перед тем, как они впились ему в сердце.
      Он взвыл.
      «Снова в сердце? Куда подевалась твоя оригинальность?» Морщась от боли он вынул их и отбросил на пол. «Не стоит разводить грязь, Анья»
      «Черт возьми, стоит» Она бросила новую звезду.
      Он пригнулся, и крошечное лезвие просвистело над его плечом. Еще шаг в ее сторону. Храбрец.
      «Почему ты не можешь отдать Крону ключ?»
      «Почему ты не можешь выбрать меня вместо Крона?» выкрикнула она. «Почему не можешь выбрать меня, а не своих друзей?»
      О, боги. Она действительно это ляпнула? Вот так вот скулила? Краска бросилась ей в лицо. Конечно, он выбирает своих друзей. Она может желать обратного – даже в ночь, когда Эшлин пожертвовала собой ради Мэддокса, Анья мечтала, что и Люциен захочет сделать подобное ради нее – но мир был устроен иначе. Любовницы, неважно разделили ли они постель или нет, приходили и уходили. Друзья же оставались навечно.
      Люциен помедлил.
      «Из того что я знаю, Анья, ты забудешь обо мне завтра. Зачем я буду рисковать всем, что мне дорого, ради нескольких дней с тобою?»
      «Потому что я того стою, проклятье!»
      Глупо, эгоистично, но ей хотелось услыхать, что он пойдет на все ради нее, неважно сколь мало или много времени они проведут вместе.
      Наказание. Ад. Муки. Все вместе взятое.
      «Я могла бы помочь тебе найти те артефакты. Я могла бы помочь тебе сразиться с Гидрой. Я могла бы помочь тебе найти этот богами проклятый ларец»
      Его плечи слегка поникли.
      «Я знаю»
      Ее боль усиливалась. Он лучше убьет ее чем, во-первых, рискнет получше узнать и возможно увидеть, как однажды она уйдет от него; во-вторых, примет ее помощь.
      С низким рычанием в горле она запустила новую звездочку. На этот раз он не был достаточно быстр, и та врезалась ему в уже пораненное бедро.
      «Проклятье, Анья» Он вырвал звездочку и отбросил в сторону, хотя мог кинуть в нее. «Остынь»
      «Остынь? Ты серьезно?»
      «Да»
      Срань небесная.
      «Хочешь убить меня – придется постараться»
      «Хорошо» Сузив глаза, он позволил своим длинным ногам покрыть остаток расстояния между ними.
      Она перенеслась в гостиную, но он оказался сразу за ней. Она обернулась и отпрыгнула, повалив меж ними журнальный столик. Он просто поднял его и отбросил. Стекло разбилось от удара, осколки разлетелись по всей комнате. Деревянные ножки превратились в щепки.
      Почему, почему, почему мощь его целеустремленности и силы возбуждали ее? Именно сейчас? Однако она не позволит этому возбуждению повлиять на нее. С самого начала он только и делал, что оскорблял ее, разбивал надежды и игнорировал чувства. Он заслужил всю боль, что она ему причиняет.
      «Если мы будем биться, то пусть это будет честный бой» сказал он и исчез.
      У нее не оказалось достаточно времени, чтобы гадать, куда он подевался.
      Он появился через миг с двумя мечами. Бросил один ей – она поймала его за рукоять. Тяжел, но это не станет проблемой. Она намного сильней, чем выглядит.
      «В чести нет веселья» сказала девушка, помахивая грозным орудием.
      «Попробуй. Ты можешь быть удивлена»
      «Ты серьезно хочешь биться на мечах с девушкой?» Она постаралась вложить достаточно осуждения в свой голос, чтобы пристыдить его, хотя сама дрожала от восхищения. Сможет он победить ее?
      «Ты вряд ли обычная девушка, так что да. Я хочу биться с тобой»
      «Сочту это за комплимент, Цветочек»
      «Так и было задумано»
      Люциен через миг оказался рядом. Она подняла меч, парируя, и металл звякнул о металл. Сила удара заставила ее запнуться. Он продолжал наступать, отталкивая ее назад, быстрыми и непрекращающимися ударами, но она сумела увернуться в сторону, замахнуться и порезать его рубашку. Ой, плоть также.
      Кровь пропитала хлопок, что прилип к его животу. Поток быстро прекратился, и рана, как она подозревала, закрылась. Проклятые бессмертные вояки и их сверхъестественные исцеления! Из-за того, что они были созданы для сражений, они исцелялись даже быстрее богов.
      «Удача» сказал он.
      «Талант» Бряц. Она бросила в него вазой в форме лилии, и та разбилась о его грудь. Капли багрянца выступили, смешиваясь с капавшим с висков потом.
      «Посмотрим»
      «Стоит ли нам беспокоиться о посетителях?» поинтересовалась она, уклоняясь, когда он приблизился к ней.
      «Это место было избрано из-за его отдаленности. Более того мы хорошо заплатили, чтобы нас игнорировали, несмотря на то, какие звуки могут тут раздаваться» Он отпрыгнул, обезопасив живот от ее выпада.
      «Ну разве ж ты не Умни МакУмноштан?!» Она взмахнула по низу, целясь в его щиколотки. Сбить его было бы забавно.
      К сожалению, он подпрыгнул. Они начали танец из выпадов, парирований и отступлений, двигаясь по всему дому. Бах. Что-то упало на пол и разлетелось в щепки. Бух. Что-то последовало за ним.
      За пятнадцать минут диван и кресла были уничтожены, как и все пуфики и даже телевизор. Шторы сорваны, а в стенах появились дыры. Еще немного и приедет полиция. Анья тяжело дышала, утомляясь, но сумела-таки порезать Люциеново предплечье, голень и опять живот.
      Он сумел вообще ее не поранить.
      Ой. Бери слова обратно. Кончик его меча скользнул по ее левому плечу, разрывая ткань и открывая кружево ее любимого лифчика. Кожу опалило.
      «Ты поранил меня» вытаращив глаза, заявила она.
      «Мне жаль» И он действительно говорил с сожалением.
      Она зарычала, как хищник, нацеливающийся на свою вечернюю трапезу.
      «Еще нет, но ты пожалеешь!» она вытащила кинжал и ударила его в бедро.
      Контакт.
      «Ой-йой!»
      Покончим с этим. Был только один верный способ сделать это. Она обернулась на пятках, заставляя повернуться и его, и подтолкнула в сторону спальни. Он был силен – сильнее нее, она признала это, однако каждый раз он отводил руку, когда его меч едва не протыкал ее. Зачем он это делал, она не знала, ведь он серьезно решил убить ее.
      «Не знаю, почему я так долго вожусь с тобой» сказала она между выпадами и увертками. «Не знаю, зачем помогла тебе»
      «Это касается нас обоих» Его ровные былые зубы хищно оскалились.
      «Знаешь что? Мне надоела твоя «ох я бедный» песенка. Она устарела, бубличек»
      «Это не песенка» процедил он.
      «Черта с два» Крутнувшись, она ударила его кулаком. Контакт. «Есть у тебя шрамы. Ну и что с того. Это не означает, что все женщины считают тебя уродом»
      Когда она снова на него замахнулась, он отбил ее запястье.
      «Ты не можешь считать меня красавцем и не можешь хотеть меня. Не по-настоящему. Ты же сама признавалась в этом»
      «Люди врут все время, козел. По-моему я упоминала, что лично я постоянно занимаюсь этим»
      Он замер, с трудом переводя дыхание. Его глаза расширились от изумления. И надежды?
      «Ты соврала о том, почему оставалась со мной?»
      «Какая разница. Теперь я тебя ненавижу» Уронила меч и толкнула его. «Ты собирался меня убить»
      Он попятился, наконец-то переступив порог спальни. Тоже бросил меч, и тот бряцнул о пол.
      «С самого начала я намеревался тебя убить. Моя цель никогда не была тайной»
      «Да, но ты не воспринимал это всерьез» Когда он не двинулся к ней, она снова его толкнула. Он снова попятился. «Ты бы действительно забрал мою душу?»
      Его колени уперлись в край кровати.
      «Да. Нет. Не знаю. Ты мучаешь меня как никто другой, и я постоянно меняю свои решения на твой счет»
      Он снова толкнула – его ноги подогнулись. Когда он приземлился на матрас, она уперлась ему в живот, ударяя плечом и выбивая воздух из легких.
      «Анья» только и сумел выдавить мужчина.
      «Неа. Ты не будешь больше болтать»
      «Ты не ненавидишь меня» мрачно произнес он. Через секунду он сгреб ее запястья и повалил на себя, прижимаясь к губам. Его горячий язык ворвался в нее точно так же как погрузился бы в нее меч, только на этот раз цель была более податливой.
      «Сладкая молния», пронеслось в ее немного закружившейся голове. Мужчина знал толк в поцелуях, позволяя своему языку вторгаться в ее рот со всеми видами электрического жара. Ее соски затвердели, и проклятая влага выступила между ног. Каждая клеточка ее плоти заискрилась дикой жизнью.
      Ты не должна больше его желать.
      Ну, он не должен был меня целовать.
      Хватай оковы. Сейчас!
      Пока сплетались их языки, Анья заставила себя шевельнуться. Но она ухватилась за Люциена вместо цепей, впиваясь в его голову так сильно, что ее ногти оцарапывали. Подобное объятие убило бы смертного, но Люциен, казалось, наслаждался ним, его эрекция упиралась в нее.
      Только пару минуток игры, затем я закую его.
      Просто он… так чертовски хорош на вкус. Лучше чем ей помнилось. Мужчина и темная лихорадка, сила и розы. Его касание было возбуждающим, его руки сминали ее зад, когда она протолкнул свое восставшее копье между ее ног. Еще немного и она кончит. Затем попросит большего. Даже будет умолять.
      Боги, как же она ненавидела свое проклятие.
      А себя она ненавидела еще больше за то, что подумывала исполнить его. Ну, зачем ты хочешь быть привязанной к этому мужчине, не в силах полюбить другого, не силах поцеловать и прикоснуться или даже помечтать о другом. Так почему же возможность этого заводила ее? Почему мысль о вечности с Люциеном заставляла ее улыбаться? Ее сердце будет принадлежать ему, даже если он устанет он нее?
      Не думай об этом сейчас. Она развела ноги шире, прижимая его член ближе… ближе… касаясь там, где ей надо было. Задохнулась в экстазе, все ее тело содрогнулась.
      «Сними свою одежду» приказал он. «Я хочу почувствовать твою кожу»
      Да, да.
      «Нет» Здравый смысл заговорил в ней. Ее страсть к нему не изменит окончания ночи: Люциен прикованный к кровати и весь в ее власти, наказанный за попытку забрать ее жизнь.
      Это не означает, что нельзя насладиться ним еще немного и снять что-нибудь. Ее руки сжались на Люциеновой груди. Очевидно, не он один менял свои решения.
      «Я хочу тебя, ясно?» сказал он «Не могу больше этого отрицать. Знай, что я не собираюсь пробовать убить тебя во время секса. Даю слово»
      Но в его голосе звучал стыд и вина.
      «Поимей – потом убей, хмм» произнесла она, не обижаясь, хотя должна была бы. «Что ж ты можешь снять свою одежду» Ох, насладится его восхитительным телом. «Моя должна остаться на месте»
      Он замер, вглядываясь в нее снизу вверх, страсть схлынула с его лица, оставляя эту ненавистную ей пустую маску.
      Она почти зарыдала: не была готова к окончанию их любовной забавы.
      «Почему ты не хочешь раздеться для меня?»
      «Почему мы болтаем? По-моему я сказала, что тебе не разрешено этого делать» Склонилась, прижимаясь ближе, и скользнула языком обратно в его рот. Она не желала говорить ему правду, но также ей не хотелось лгать. Не про это. Она предпочла бы наслаждаться ним.
      Он ответил на ее страсть, водя руками по изгибам ее спины. В его поцелуе ощущалось отчаяние. Отчаяние, что было отражением ее собственного, в этом сомнений не было. Она не хотела, чтобы это заканчивалось, могла навечно остаться в его руках. Но он наконец-то взял в ладони ее лицо и заставил посмотреть себе в глаза.
      Напряжение коснулась его губ.
      «Ты позволила мне поверить, что мои шрамы не беспокоят тебя» мягко сказал он.
      «Так и есть» так же мягко ответила она.
      «Анья. Хотя бы раз скажи мен правду. Пожалуйста»
      «Мне плевать на них!»
      Его глаза прикрылись, пушистые ресницы нацелились на нее как копья. Внезапно злой блеск появился в его несоответствующих глазах, будто бы демон смерти взял верх. Люциен сжал ее бедра и сбросил девушку с себя.
      Она растерянно села на краю кровати.
      «Ты хочешь меня, но ты не разденешься для меня» процедил он. Вообще-то, он зарычал. «Не думаю, что ты по-настоящему хочешь меня»
      «Хочу»
      Пристально глядя на нее, он взялся за застежку на своих джинсах.
      Ее взгляд проследил за движениями его пальцев. Дыхание застряло в легких. Что он делает? Раздевается для нее, как она того требовала? О, почему же он…
      Вжик.
      У нее отпала челюсть, когда его плоть вырвалась на свободу. Огромная, налитая, длинная, с округлой головкой, на которой уже выступили капельки влаги. Ее язык с трудом удержался во рту. Не снится ли ей это?
      «Так ты хочешь меня» решительно повторил он. «Что ж сейчас тебе придется доказать это»
      «Ч-что?» Такой чертовски огромный.
      «Докажи это. Возьми в рот»
      От столь нехарактерной для него грубости, ее глаза взметнулись обратно к его лицу. На нем читался гнев и самоосуждение. Щеки мужчина пылали от стыда. Он ожидал, что она посмеется над ним и уйдет? Думал преподать ей урок, чтоб не играла с ним?
      «В чем проблема? Ты не хочешь меня?» поддразнил он. «Не можешь заставить себя сделать нечто большее, чем только целовать меня?»
      О, да. Он ожидал, что она сбежит.
      Она не делала такого раньше, считая слишком унизительным и чересчур интимным в свете своего проклятия. Однако с Люциеном она возбуждалась от подобной мысли. Его удовольствие будет чем-то прекрасным, в этом она не сомневалась.
      «Это станет моим наказанием за попытку убить тебя или еще одной попыткой подмазаться?» потребовал он ответа, пока она медлила. «В любом случае мы оба знаем, что ты никогда не намеревалась пойти дальше. Твоя жестокость ошеломляюща»
      Жестока? Она? В то время как хочет его до боли? Когда часть ее хочет наконец-то позабыть о проклятии и провести вечность в его объятиях?
      «Я могу позаботиться о себе, спасибо большое. Не нужна мне твоя помощь, и мне никогда не надо было подмазываться к тебе. Разве я не доказала это недавно? И прими к сведению, что у тебя нет никаких прав разглагольствовать о жестоких замыслах»
      «Ты уклоняешься» процедил он. «Сделай это. Соси»
      Он хотел быть грубым, чтобы заставить ее уйти. Не на ту напал. Анья никогда бы и не подумала, что ей действительно захочется сделать это. Возможно, она подспудно жаждала этого с самого начала.
      Медленно спустилась вдоль его тела, пока ее рот не оказался на одном уровне с его плотью. Он затаил дыхание, в комнате стало очень тихо.
      «Анья, ты…»
      «Я делаю это не для того чтобы что-то там доказать» хрипло сообщила она. «Я делаю это потому, что, кажется, не в силах удержаться. Я должна. Твой вкус… Я должна узнать… не может быть таким же чудесным, как я себе представляла» И с этими словами, она приняла его в свой рот, полностью, абсолютно до конца, скользя до упора и чувствуя как он ударяется о ее глотку. Странное ощущение, но ей понравилось.
      Он зарычал в агонии наслаждения, и звук разлился по ее коже подобно ласке. Его руки запутались в ее волосах.
      «Анья. Не надо. Не должен был…Анья…»
      Девушка перемещалась вверх, вниз, вверх, как видела в порой просматриваемых непристойных фильмах.
      «Ты…ты…о, боги, Анья. Не останавливайся»
      От приказов к мольбам. Она растворялась в своем могуществе, в излучаемой ним нужде. Нужде, что затопила и ее, вознося ее собственное удовольствие на новый уровень.
      Мой.
      Продолжала скользить, ее язык постоянно извивался, оглаживая все, к чему прикасался. Она сжала его тяжелые яички. Он изогнулся к ней, погружаясь глубже, все его мускулы налились сталью. Она чувствовала биение страсти в его крови. Хотела большего. Должна получить большее.
      «Анья, остановись!»
      Она безжалостно продолжила свои скольжения, дразня языком его тугую головку. Всасывая. Оцарапывая зубами. Она проделывал с его членом все то, что творила со своими любимыми леденцами на палочке. Только его вкус ей нравился больше. Такая страсть … ох, такая страсть.
      Он был тверд для нее, и только для нее.
      «Анья!», когда оргазм прокатился по его телу, он проревел ее имя, выстреливая горячим семенем ей в рот.
      Она проглотила каждую капельку и даже вылизала самую последнюю, инстинктивно зная, что ему будет приятно. Пока она садилась, спазмы удовольствия еще сотрясали его, хотя все уже закончилось. Глаза мужчины были зажмурены, а губы приоткрыты от изумления.
      «Я сделала это», с гордостью подумала она. Никогда она не чувствовала себя более могущественной и еще никогда не видала более эротичного зрелища.
      Ее собственная нужда достигла нового уровня: она повалила его и села верхом. Была такой мокрой, что ее трусики можно было выжимать.
      Его веки медленно поднялись, и он уставился на нее снизу вверх, на лице ясно читалось удовлетворение.
      «Анья. Ты не обязана была это делать»
      «Я хотела» сказала она. «И я хочу тебя. Больше никогда в этом не сомневайся»
      Нежность светилась в его лице.
      «Тогда что же ты от меня скрываешь? Почему я не могу раздеть тебя?»
      Эта нежность… Уязвимость завладела нею, поскольку никогда и никто, кроме ее родителей, не смотрел на нее так. Словно она была бесценна. Словно она была сокровищем. В груди Аньи защемило.
      Люциен протянул руку и погладил ее по щеке. Девушку охватила дрожь.
      «Почему Анья? Я старался сопротивляться тебе с момента, как ощутил твой клубничный аромат» признался он. «Как видишь, у меня это плохо получилось»
      Даже сейчас его плоть наливалась, восставала от возобновляющегося желания. Ее глаза расширились, и она с трудом старалась не смягчиться в отношении него еще больше. Если он говорил правду, то значит, хотел ее с самого начала и боролся с этим. Каждое недоброе слово и действие было направлено на то, чтобы держать ее на расстоянии.
      Он намекал на подобное ранее. Теперь же, когда он находился под нею…
      Она неожиданно испытала внутренний конфликт и не знала, что с ним делать. Зараза. Это по-настоящему все усложняло, потому что основа ее – вынужденной, черт побери! – неприязни и гнева была разрушена.
      Все же он не перестанет пытаться убить ее. Не сможет. Если только не выберет ее вместо «всего, что ему дорого». Как эгоистично с ее стороны просить его об этом, если ей нечего дать взамен.
      «Анья»
      «Что?» Она сморгнула, возвращаясь взглядом к Люциену.
      Его губы изогнулись.
      «Соберись»
      «О, прости. Ты что-то сказал?»
      Он выгнул бедра, потираясь членом о ее клитор.
      «Я спросил, почему ты хочешь оставаться в одежде. На тебе есть шрамы?»
      На ней выступила гусиная кожа.
      «Нет» По крайней мере, не в физическом смысле.
      «Если и есть, то для меня это помеха. Клянусь. Я покрою их поцелуями» хрипло пообещал он.
      Ее живот задрожал. Какой прекрасный мужчина. Она положила ладони на его грудь, чувствуя дикое биение сердца сквозь порванную рубашку. Она решилась рассказать ему. После всего через что они прошли, он заслужил узнать правду.
      «Я проклята» наконец-то призналась она. Если он плохо отреагирует, она сможет возненавидеть его по-настоящему. Ее одержимость может растаять.
      Он свел брови.
      «Ты тоже одержима демоном?»
      «Нет. На мне лежит проклятие иного рода»
      «Ах, да. Рейес упоминал проклятие, но не мог точно сказать какое»
      «Это потому что только несколько избранных знают и сейчас они скрываются, чтобы Крон не заточил их. Ну, и еще та, что наложила его, но эта фригидная сука за решеткой»
      «Кто проклял тебя и почему?» В его голосе звучал гнев, будто бы он намеревался убить того, кем бы он ни был. «Рейес говорил, что это могла быть Фемида»
      Ее живот опять задрожал.
      «Так и есть. Моя мать и Тартар, супруг Фемиды, сошлись и девятью месяцами позже – привет, малышка Анья. Фемида не знала, пока не увидела меня, потому что я женская копия своего отца, можно так сказать»
      «Помню Тартара» произнес Люциен. «Я приводил ему заключенных. Он был почтенным мужем, даже красивым, но его я не хотел раздевать»
      «Люциен только что пошутил» девушка усмехнулась. Не могла сдержаться. «Поняв, что произошло, Фемида осатанела. Я не сразу поняла все последствия ее проклятия, только через несколько дней, когда спало оцепенение. Боги, как же мне хотелось снести ей башку!»
      Вожделение сверкнуло в глазах Люциена, тут же пропало, краткое, но неоспоримое.
      «Не знаю почему, но меня заводит то, как ты это говоришь»
      Она полагала, что знает почему. Он был Смертью. Он наблюдал слабость и человеческую бренность ежедневно. Она же не была обыкновенной женщиной. Сильной. Целеустремленной. И это должно было быть достаточным отличием. По крайней мере так она надеялась – потому что именно такой она была и очень сильно хотела, чтобы ему это в ней нравилось.
      «Расскажи мне о проклятии» Его взгляд опустился к поясу ее штанов, а пальцы последовали за ним, оглаживая их верхний край.
      Силы небесные. Итак, признание.
      «Если я когда-нибудь позволю мужчине проникнуть в себя, я буду связана с ним навеки. Ни один другой мужчина больше не понравиться мне»
      Брови Люциена опять сошлись на переносице.
      «Это…»
      «Ужасно, бояться утратить свободу из-за мужчины» Вот разве что с Люциеном эта мысль не казалось такой кошмарной. «Я никогда не смогу покинуть его, что бы он со мной ни делал. Влюбись он в другую – я смогу только наблюдать, томиться и не получить его»
      Чем больше она говорила, тем сильней он сопереживал.
      «Очень долго моя воля была скована Смертью. Я делал все, что он хотел, не в силах остановиться его»
      «Так что ты знаешь, как ужасно это может быть, да?»
      «Да. Именно потому я никогда не поставлю свою волю над твоей свободой. Не таким образом» Он облизнул губы, оставляя блестящий след, который ей захотелось вкусить. «Так ты никогда…»
      «Нет» процедила она, коротко мотнув головой.
      Он не двигался и молчал довольно долго, просто смотрел на нее. Девушка не знала, что за мысли роились в его голове. Его лицо снова стало пустым, непонятным.
      Наконец-то он произнес:
      «Я резко тебя судил и за это покорно прошу меня простить. Анья…» Он что-то собирался сказать, но передумал. Пауза. Потом, раздался надтреснутый шепот: «Ты когда-нибудь испытывала оргазм?»
      Какой реакции она от него ожидала, она не знала и сама. Но не такой. Извинения? Восхитительно.
      «Только если сама…» со стыдом призналась девушка. «Я не уверенна, считаются ли пальцы проникновением, потому ни один мужчина не спускался ниже моей талии»
      «Ты доверишься мне? Поверишь, что я не проникну в тебя?»
      «Я … возможно» Глупышка. Ему не стоит доверять и самую малость.
      Неистовый огонь внезапно опалил черты его лица.
      «Разденься для меня, Анья. Я не проникну в тебя, клянусь. Но я хочу притронуться к тебе. Везде. Я должен прикоснуться к тебе»
      Он исчез, прежде чем она смогла ответить. Утратив опору, девушка впечаталась лицом в матрас. Перекатилась на спину, рыча. Этот мер…
      Он снова появился над нею. И он был голым.
      Она втянула воздух, ожидая, что он попробует втиснуться в нее, как это сделал Айас. Буря паники охватила ее, но прошел миг, а он ничего не делал. Постепенно буря утихла и она расслабилась. Поняла, что ощущение его тяжести было божественным, а касание его голой кожи истинным искушением.
      «Позволь мне»
      «Я… я…» У нее потекли слюнки. Получить наслаждение и не бояться последствий…
      «Позволь мне взять тебя, как только я могу, не проникая» прошептал он, уткнувшись в изгиб ее шеи. «Пожалуйста. Я хочу вкусить тебя»
      В списке мужчин, которым ей не стоило доверять, он стоял первым. Но боги, она так хотела ощутить его губы на себе. Наконец-то хотела испытать оргазм с мужчиной. С этим мужчиной. Только с этим.
      Решившись, она перенеслась на край кровати. Разделась как можно быстрее, опаляемая голодным взглядом Люциена, и вернулась к нему. Сейчас он лежал на спине, давая ей возможность хорошенькое себя рассмотреть. Шрамы тянулись от лица вниз до его правой ноги.
      Падающий сверху свет ласкал все его тело. А оно было достойно ласки. Бархатная кожа, обтягивая твердую сталь мышц. На его груди не было волос и только едва заметный пушок на ногах. Та черная татуировка бабочки все еще завораживала ее и, казалось, пульсировала под ее испытующим взглядом, будто жаждала прикосновения.
      Она потянулась, царапая ногтями по краям так, как ей хотелось этого с момента, когда она впервые увидела ее. Жар обжег руку. Люциен должно быть тоже его ощутил, потому что, рыча, выгнулся ей навстречу.
      «Я так давно хотела это сделать» созналась она.
      «И я хотел, чтобы ты сделала это»
      Водя пальцами по ломаным черным линиям, она спросила:
      «Откуда у тебя шрамы?»
      «Я резал себя отравленным кинжалом» признался он с легким намеком на колебания, «и жег себя. Когда заживало, я делал это опять. И опять»
      Боги. Боль, что ему пришлось вытерпеть…
      «Хотел умереть?»
      «Возможно, поначалу. Моя любимая женщина умерла, и мне пришлось сопроводить ее душу в рай»
      Он был влюблен? Анье не понравилась эта мысль, но его страдания понравились ей еще меньше.
      «Прими мои соболезнования»
      Он признательно кивнул.
      «Поняв, что выживу, я молился, чтобы на мне остались шрамы. Должно быть, кто-то ответил на молитву – кто бы это мог быть, не знаю – потому что они наконец-то перестали заживать»
      Похоже, что на такую молитву могла откликнуться ее мать, поскольку физическое несовершенство бросало вызов естественному порядку бессмертия.
      «Зачем ты молился о подобном? Я не жалуюсь, просто любопытно»
      «Я хотел, чтоб они остались для того, чтобы женщины отворачивались от меня, и я никогда больше не подвергся опасности влюбиться. Я хотел, чтобы они остались как напоминание, что я должен не дрогнув выполнять свою работу»
      «Я не отвернулась от тебя»
      «Нет, не отвернулась»
      «Ты дрогнул»
      «Да. И я рад»
      Она тоже. Анья вернулась к изучению. Его эрегированная плоть была внушительных размеров. Плотная и идеально очерченная, как и прежде.
      «Моя», подумалось ей.
      «Иди сюда» позвал Люциен севшим от возбуждения голосом.
      Последний шанс устоять.
      Дрожа, девушка скользнула вверх по его телу, такому горячему, такому нуждающемуся. Она была без одежды, влажная и потерлась о его член. Оба благоговейно вдохнули. Восхитительно! Ох, каких еще прекрасных вещей была она лишена?
      «Ближе» приказал мужчина.
      Она наклонилась. Едва ее грудь прижалась к его, он слился с ней в пылком поцелуе. Потом перекатился поверх нее. Анью охватила опять паника, что он собрался нарушить свое слово, но он просто проложил дорожку поцелуев к ее превратившимся в маленькие гальки соскам.
      Его горячий язык обводил их по кругу, заставляя ее вздрагивать. Затем он подул на них холодным дыханием, заставляя затвердеть еще сильнее. Затем втянул по очереди ртом, посылая стрелы наслаждения в самую ее сердцевину. Это была самая лучшая стимуляция, какую она когда-либо переживала.
      Через минуту она извивалась, тянула его за волосы, выгибала бедра, нуждаясь в большем.
      «Люциен» с трудом выдохнула Анья.
      «Я давным-давно не был с женщиной» ломающимся голосом прошептал он. «Скажи если что не так. Если что-то не понравиться»
      «Мне нравиться. Клянусь!»
      Он спустился с поцелуями вниз по животу, подбираясь все ближе и ближе к развилке ее бедер.
      «Люциен» стонала она.
      Останови его. Нет, не позволяй ему останавливаться. Еще. Еще! Нет, хватит.
      «Люциен» она сжала колени.
      «Никакого проникновения, даже языком. Я буду только лизать»
      О, боги. Ее ноги самовольно раздвинулись, и она не смогла бы их остановить. Если она вскоре не кончит, то умрет. Взорвется пламенем. Этим мукам должен прийти конец.
      Может в этом и была вся хитрость. Убить ее наслаждением. Но заставить себя беспокоиться об этом она не могла.
      Он схватился за колени и рывком распахнул ее, сделав столь по-женски уязвимой.
      «Если он попробует войти в тебя хотя бы пальцем – просто переносись».
      Но покинуть его было равноценно смерти.
      Кроме того она позабыла о собственном совете едва его язык погладил ее. Сила удовольствия была такова, что она закричала. Так ошеломляюще, так реально, так чудесно, что она вцепилась ему в волосы и притянула обратно, когда он попытался отодвинуться. Скорее всего, хотел узнать, понравилось ли ей. Ничто за все века ее существования не приносило ей такого наслаждения.
      «Ты замечательна на вкус» коротко сообщил он.
      Люциен лизал и посасывал, мучил и дразнил ее плоть, и все это ей нравилось. Она выгибалась ему навстречу, позволяя его языку ласкать, пока ее нужда в нем не пролилась рыданием.
      Сейчас она бы отдала Люциену все, что бы он ни попросил, но он стремился только к ее удовлетворению. Он давал и давал и давал, покусывал и оглаживал – она была на небесах, ощущения были такими настоящими и правильными и чудесными, что она уже никогда не будет прежней.
      А затем все ее тело просто взорвалось.
      Наслаждение прострелило сквозь нее, затрагивая уголки тела, о существовании которых она раньше и не знала. Звезды подмигивали ей, а ее душа покинула оболочку, чтобы парить в небесах. Весьма уместно, что именно Смерть подарил ей вспышку подобных ощущений. Она застряла меж оцепенением и расслаблением в самом бурном оргазме за свою жизнь, нелепо бормоча, возможно выкрикивая Люциеново имя.
      Когда она спустилась на матрас, он сообщил:
      «Это еще не все. Далеко не все» И его язык умело понес ее по волнам нового оргазма, перебрасывая через другой невероятный барьер за считанные секунды.
      «Люциен. Люциен. Люциен» твердила как молитву Анья. В это миг он стал ее спасением. Она достигла свободы. Благословенной свободы.
      Обмякнув, она слушала, как стихают последние судороги. Пресыщенная и блестящая. Он мог погрузить в нее пальцы, а она не сумела бы остановить его. Ей было бы наплевать. Но он приподнял ее и перекатился, располагая ее на себе, сдержав свое слово.
      «Еще не все?» прошептала она, тяжело дыша и всматриваясь в его блестящие глаза. Вскоре ей придется положить этому конец, придется придумать, как с ним быть, потому что она привязывалась к нему. Желала того, чего не может быть никогда. Желала того, что ни он, ни она не могли бы дать друг другу. Все же не могла шевельнуться даже под угрозой смерти.
      «Нет» сказал он «Мы еще не закончили»

      Столь много мыслей бродило в Люциеновой голове. Анья хотела его. По-настоящему хотела его. Она приняла его, высосала досуха. И казалось, что его шрамы ни капли не смущали ее. Напротим, создавалось впечатление, что она гордилась ними.
      Он все еще пребывал в состоянии шока. И Смерть тоже. Демону хотя бы пришлось прекратить урчать.
      Люциен не ожидал, что Анья примет его в свой ротик. Он думал, что она обиженно уйдет. Он ожидал от нее чего угодно, но не девственности. Что эта сексапильная, храбрая, сильная духом женщина никогда не была с мужчиной…
      Он же почти называл ее шлюхой, а она оказалась чистой как свежевыпавший снег. Чувство вины впилось в него когтями. Что за ужасное проклятие висеть у кого-то на шее, особенно для такой независимой женщины как Анья. Тем более для богини, чьи страдания не закончатся в семьдесят или восемьдесят лет, но продлятся вечно.
      Он был досконально знаком с вечными проклятиями.
      Как мог Крон приказать убить столь бесценную женщину? Как мог Люциен убить ее, пусть даже своим отказом он накличет беду на друзей?
      Он понял, что не сможет. Он никогда не хотел снова влюбляться в женщину, которую ему в будущем придется утратить. Но это произошло. Все могло бы быть идеально: Анья бессмертна, как и он, но она не отдаст ключ, чем бы тот ни был, а Крон без этого не отменит свой приказ. Идеально, не так ли. Ночной кошмар, несомненно. Но Люциен влюбился в нее.
      Она понимала его, забавляла его, он даже ей нравился. Определенно, она испытывала к нему вожделение. Она была всем, о ем только можно мечтать – он же не стоил этого.
      Возможно, это не должно было стать кошмаром. Если бы ему удалось украсть у нее ключ… Она разгневается, но ему все равно. Гнев предпочтительнее смерти.
      Где она его хранит? Он сомневался, что она выпускает его из поля зрения, однако не заметил ничего похожего на ключ на ее обнаженном теле. Может быть, он припрятан в одном из ее многочисленных домов?
      Неизвестно, когда Крон заявится в следующий раз. Люциену придется действовать быстро.
      «Ты снова на взводе» прошептала ему на ухо Анья. Поднялась над ним подобно сирене из морской синевы, светлые волосы спадали по ее плечам в чувственном беспорядке. Кожа светилась румянцем удовлетворения, губки покраснели и припухли от его поцелуев.
      Такого захватывающего дух зрелища он еще не видал, и все мысли о ключе испарились.
      «Не надо» произнес он, но ему хотелось чтоб она это сделала. Отчаянно. Он так долго пренебрегал своим телом, а наслаждение, что она ему дарила, было столь неистовым. «Ты уже позаботилась обо мне»
      «Раньше, а ты готов для второго раунда. Кроме того мне нравиться заботиться о тебе» ее губы изогнулись в медленно, порочной улыбке. «Кажется, я не смогу тобой насытиться»
      «Я тоже не могу тобой насытиться» Он смахнул прядь волос с ее щеки. «Я был так глуп, пытаясь оттолкнуть тебя»
      «Да. Глуп. Но не беспокойся. Уж я накажу тебя за это: мой язык будет ласкать тебя так, что ты не сможешь этого забыть» Она принялась отрывисто целовать его, спускаясь вдоль щеки, по шее, уделяя особенное внимание его шрамам, облизывая и покусывая их.
      Он дивился тому, каким изумительным созданием оказалась она на самом деле. Его плоть затвердела как никогда, нужда пульсировала в ней. Единожды вкусив ее, Люциен вместо насыщения получил сокрушительный удар. Он стал зависим от Аньи. Ее жара. Ее нежности. Вкусив однажды, он будет хотеть ее снова и снова.
      Он может так никогда нею и не насытиться.
      В прошлом ему было проще обходиться без секса, чем рисковать смягчиться, гадая, придется ли ему после наблюдать смерть своей возлюбленной. Теперь же он не мог без него дышать.
      Анья зачаровала и его и Смерть. Ее ум и упорство придали ей храбрости смотреть ему открыто в лицо, в то время как другие с воплями бежали ли бы прочь. Не только из-за его внешности, не только из-за его одержимости демоном, не даже из-за его намерений убить ее, а из-за оскорблений, которыми он так щедро ее осыпал.
      Оскорблений, которых она не заслужила.
      «Мне жаль» начал, было, он, запуская руки в ее волосы. Сделав это, он ощутил первый позыв от Смерти. Услышал рык. Люциен сморгнул. Демона тянуло к нуждающимся в нем душам, и он был в ярости от потребности покидать ложе любви. «Я говорил это раньше, но боюсь, что не смогу наговориться»
      «О чем ты жалеешь?» Горячий кончик ее язычка кружил вокруг его пупка.
      Люциен сопротивлялся, стараясь подавить демона.
      «Я был груб, в то время как ты заслуживала только доброты» Его член вздрагивал, ища ее ласки. Он подогнул ноги и уперся пятками в матрас. Пальчики Аньи обвились вокруг основания его члена – мужчина застонал. Сладостный огонь. Он…
      Ощутил новый позыв от Смерти, на этот раз сильней, чем ранее. Он почти взревел, но звук утонул бы в беспорядочных криках демона.
      «Справимся по быстрому». Впервые ему приходилось побуждать демона к действию.
      «Она будет здесь, когда мы вернемся».
      «Поторопись!»
      «Работа зовет меня. Не уходи» Он сел и быстро поцеловал Анью. «Пожалуйста, не уходи»
      Позволил своему телу стать дымкой и просочиться в спиритуальный мир. Похоже, что Смерть метался по коридорам его ума, но все же перенес его в небольшую комнатку. Кровь покрывала стены. Кровь и нечто другое, чему он бы не желал давать определения.
      Два тела лежало на полу: мужчина и женщина. Мужчина – благодаря демону Люциен моментально узнал – ошибочно подозревал, что женщина ему изменяет. Он застрелил ее, а потом себя.
      «Ублюдок», подумал он и тут же замер. Разве сам он не обвинял Анью практически в том же? Хмурясь, Люциен погрузил призрачную руку в тело мужчины и вырвал душу, даже не пытаясь быть нежным.
      Дух извивался в стальной хватке Люциена. Завопил, увидев Люциеновы глаза. Как никогда быстро он перенесся к вратам ада и закинул туда душу мерзавца. Вернувшись в комнату, он исторг душу женщины уже более нежно.
      Она увидела его и задохнулась.
      «Голый» проговорила она, уставясь на него. «Я в… раю?»
      Надо было ему сначала одеться.
      «Еще нет» Души часто пытались с ним разговаривать, но он редко отвечал. На этот же раз ответ сформировался автоматически. «Вскоре будешь. Ангелы намного прекрасней меня» Также быстро сопроводил ее на небеса, стремясь оказаться в собственном уголке рая.
      Он не был уверен, много ли времени у него заняло все это. Вернувшись в свой дом в Греции, Люциен материализовался. Наконец-то Смерть затих.
      Анья лежала на спине: одна рука девушки сминала грудь, а другая была между ног.
      Она постанывала, раскрасневшаяся и вспотевшая.
      Огонь снова охватил Люциена, разгораясь и растекаясь по крови, когда он возжаждал оказаться на ней, завидуя тому, что не он был внутри нее. Впервые они с демоном вздохнули в унисон. Здесь было их место.
      Глазки Аньи распахнулись. Она чувственно улыбнулась.
      «Не могла дождаться»
      Люциен вмиг оказался под ней.
      «Я рад. Мне нравится смотреть, как ты это делаешь»
      «Ммм, ты так силен» похвалила она. «Так решителен. Почему я не могу насытиться тобой?»
      Их взгляды встретились, и он ощутил себя самым красивым из когда-либо попиравших землю мужчин. Столько страсти и обожания было в ее кристальных очах.
      «Ты изумляешь меня» сказал он, лаская ее щеку. Нежность затопила его. Он так долго избегал подобных эмоций, что теперь не знал как с ними справиться. Но хотел сделать попытку. Ради Аньи.
      «Ты только погоди…» Она двинулась вниз по его телу. Ее голова склонилась, а сочные губки еще раз открылись, принимая круглую головку его плоти. Скользнула вниз, снова поглощая его до основания.
      На этот раз не было омрачающей его страсть вины. Он не обманом добился этого; девушка по-настоящему хотела его. От осознания этого у него голова пошла кругом, в ушах зашипело. Он был опален и прожжен до глубины души, выгибаясь ей навстречу, ища больше этого влажного жара.
      Ее зубы осторожно оцарапывали головку, распаляя его еще сильнее.
      «Анья» он вцепился в простыни.
      Одна ее рука играла с его яичками, а друга прошлась по груди, чтобы сжать сосок. Все это время ее рот двигался вверх-вниз. Вскоре он извивался, позабыв обо всем кроме наслаждения. Наслаждения большего, чем мог вынести.
      Несомненно, он и Смерть, умрут, когда он кончит на этот раз. Несомненно…
      Где-то в закоулках его ума, раздался стук двери, низкий баритон, ропщущий на беспорядок в гостиной.
      Подобный раю ротик Аньи перестал двигаться. Он едва не взревел, чертыхнулся, дернулся, едва не разламывая кровать на части. Где твое спокойствие? Он тяжело дышал, вспотел. Испытывал боль. Демон снова яростно заметался.
      «Люциен» выдохнула Анья.
      Он боролся за контроль над своим телом, разумом, из всех сил хватая ртом воздух. Кровь пульсировала в висках. Страсть продолжала клокотать в его теле. Он должен был кончить. Должен был сделать Анью своей женщиной снова и снова.
      «Люциен» повторила девушка.
      «Что черт побери произошло?» услышал он рев Страйдера. Послышались приближающиеся шаги.
      «Поражение» рявкнул он. «Не входи в мою спальню. Мне нужна минута»
      «Нам нужна минута» добавила Анья.
      Шаги замерли.
      «Одна минута – и я захожу»
      Люциен попробовал сесть, в тот же миг ощущая, как холодная сталь замкнулась вокруг его запястья. Изогнув бровь, он поглядел в сторону. Нахмурился. Анья приковала его к кровати.
      «Анья» сказал он. «Новая игра?»
      «Нет»
      Пауза. Нерв дернулся у него под глазом.
      «Цепи не могут меня удержать»
      «Эти смогут» Она вскочила с кровати и заторопилась к шкафу, стягивая рубашку и пару брюк с вешалок. «Прости, сахарный, но мы не завершили наш разговор, и я не могу позволить тебе уйти, пока мы не договорим»
      Он натянул цепь. Та зазвенела, но не порвалась. Страх охватил его. Он попробовал перенестись, но не сумел. Причина посещения нею его комнаты в Буде прояснилась. Она забрала цепи.
      «Отпусти меня. Сейчас же!»
      Она взглянула на него, печаль промелькнула в дивных очах.
      «У меня нет ключа»
      «Он в моих брюках. Тех» сказал он, указывая на пол шкафа свободной рукой. Будучи занят с Аньей он позабыл оставить ключ в Буде и потому носился с ним.
      Она подняла брюки.
      «Эти?»
      «Да»
      Она вытащила небольшой металлический ключик и взвесила его на ладони. Маленькие темные облачка образовались вокруг него, небольшой вихрь закружился над ним. Через миг облака исчезли и ветер утих. Ключ тоже пропал. Девушка отряхнула руки с видом выполненной работы.
      «Анья!» закричал воин. «Что ты натворила? Где ключ?»
      «Люциен?» обеспокоенно позвал Страйдер.
      «Еще нет» отозвался он.
      «Не парься» сказала Анья «Ты не беспомощен. Тот маленький ключик, который хочет Крони-Вони, что ж, это Ключ-ото-Всего и ему под силу отпереть что угодно. Даже это» Она указала на цепи.
      «Докажи. Раскуй меня. Сейчас!»
      «Прости, бубличек, но тебе нужно немного времени наедине с собой, и я достаточно добра, чтобы предоставить его тебе»
      «Анья!» Он был гол и возбужден сверх меры. Если б только его неистовая эрекция пропала от гнева. Он желал этого, но не тут то было. «Мы заключили перемирие»
      «Именно поэтому ты в цепях, а не мертв» Полностью одевшись, она приблизилась к кровати. Его одежда мешком висела на ней, но она еще никогда не выглядела такой прекрасной.
      Он потянулся к ней, надеясь ухватить негодницу за руку, но она со смехом увернулась.
      «Ты заслужил это, сам знаешь. Прими наказание как хороший мальчик»
      «Анья» снова сказал он, стараясь говорить спокойно. Это ему не удалось. Если б его голос был мечом, то он бы изрезал ее на кусочки.
      Находясь вне зоны его досягаемости, она взялась за уголок покрывала и прикрыла его эрекцию.
      «Вот. Твое благочестие будет пощажено»
      Даже после этого он хотел ее. Пряди волос окутывали девушку. Она с тоской взирала на покрывало, будто бы хотела быть на его месте, укрывая Люциена своим телом.
      «Анья…»
      «Избавься от Поражения, и я вернусь» Сказав это, она исчезла.
      Его голова упала на подушку.
      «Проклятье!» Он вмазал свободной рукой по изголовью кровати.
      Держа два кинжала наготове, Страйдер ворвался в комнату.
      «Готов или нет» выпалил он, «я – иду» Окинул взглядом погром в спальне, а затем обратил внимание на оковы. «Что стряслось? В доме кавардак»
      «Убери» Кивком подбородка Люциен указал на оружие. «Мы с Аньей немного подрались»
      Все следы беспокойства исчезли с лица Страйдера.
      «А затем вы решили поиграть в БДСМ? Я не…» Он захохотал. «Я и не знал, что ты любишь подобное»
      «Заткнись и проваливай. Она не вернется, пока ты не уберешься»
      «Черта с два. Я не уйду» Страйдер плюхнулся на край кровати. «Во-первых, я хочу поглядеть на фейерверки. Во-вторых, я не оставлю тебя беспомощным. Может мы и не пересекались несколько веков, но это не означает, что сейчас я не должен прикрывать твою зад…»
      Люциен пнул его в грудь, сбивая на пол.
      «Страйдер» Он прикрыл лицо свободной рукой. «Боги, как унизительно» Если б его нашел Рейес или Парис, все не было бы так ужасно.
      «Хочешь попкорна или чего-то еще?» Поинтересовался Страйдер, подпрыгивая на ноги с ухмылкой.
      «Я хочу, чтобы ты ушел»
      «Ух, уж нет»
      «Я не беспомощен. А она не причинит мне вреда. Она уже могла это сделать, но не сделала»
      Пауза. Вздох.
      «Ладно»
      Страйдер вышел из комнаты.
      Люциен полагал, что воин намерен совсем покинуть дом, однако Страйдер вернулся через пару минут с телефоном в руках.
      «Этот малыш снабжен камерой и электронной почтой» Подмигивая бровями, он сделал пару фоток Люциена на кровати, убеждаясь, что цепи попали в кадр.
      «Прекрати» зарычал Люциен.
      «Ух, и снова нет. Теперь изобрази любовь на камеру для меня. Хорошо, хорошо. Злой сексуальный взгляд то, что надо. Мужик, этот подойдет для моего альбома»
      Люциен вперился в него.
      «Некоторые боятся моего гнева»
      «Жаль разочаровывать тебя, Смерть, но думаю, что они перестанут, увидев тебя прикованным к кровати с покрывалом, которое приподнимает твой…»
      Жар бросился Люциену в лицо.
      «Я тебе за это отплачу. Ты же знаешь?»
      Страйдер неожиданно зарыдал.
      «Не бросай мне вызов. Ты же знаешь, что я хранитель Поражения и сделаю все – даже убью собственную мать, имейся таковая в наличии – чтобы выиграть. Не смогу остановиться, пока не достигну победы»
      Люциен бросил в него подушкой.
      «Тогда забери камеру и уходи»
      Снова улыбаясь, Страйдер наконец-то выполнил приказ. Ну, по крайней мере, один из приказов. Он спрятал камеру в карман.
      «Итак. Ты не видал Париса?»
      «Нет. А что?»
      «Он ушел за покупками, и с тех пор о нем ни слуху, ни духу»
      «Он наверняка с женщиной. Или с двумя. Я бы не переживал за него. Насколько я его знаю, он предпочтет быть на пике силы, прежде чем присоединиться к поиску. А это значит, что мы не увидим его пару дней. Секс ему нужен как никогда ранее»
      «Очевидно, не ему одному» Страйдер прищурился в сторону Люциена. «Гидеон рассердится, если Парис уйдет без него. Полагаю, мне стоит дать им самим разобраться между собой. Мне надо на рейс в Южную Африку. Я жду не дождусь начала поиска маленькой Мисс Гидры и того сокровища, что она прячет»
      «Ты звонил Сабину?»
      «О, да. Он чертовски обрадовался. Сказал, что им не повезло ничего найти в Храме Неназываемых, даже после нескольких пожертвований крови. Но он чувствует, что нечто там все же есть, и не хочет покидать храм»
      «Хорошо» Будем надеяться, что кто-то найдет что-то рано или поздно. «У меня не было возможности побывать у них» Его мысли – и не одни они – были слишком заняты Аньей.
      Телефон Страйдера издал громкий звонок. Воин вытащил его, раскрыл и ухмыльнулся.
      «Кстати о Сабине, я уже отправил ему твое фото, и он только что ответил. Думает, что тебе так очень здорово. Говорит, что тебе стоит позировать почаще»
      Люциен откинулся назад, ударяясь головой о кровать. Цепи звякнули.
      «Пошел вон. Нам с Аньей надо кое-что сделать»
      «Мужик, ты такой счастливый сукин сын. Я бы тоже хотел сделать «кое-что» с этой прелестной булочкой»
      Люциеновы глаза сузились, метая молнии.
      «Не говори о ней в подобном тоне»
      Страйдер удивленно сморгнул, но промолчал.
      «Я останусь поблизости, пока не узнаю что ты на свободе. Увидимся, Смерть. Повеселись как следует» Он вышел из комнаты, а потом хлопнув дверью и из дома.
      «Я сейчас один» крикнул Люциен.
      Ответа не последовало.
      «Анья!»
      Ничего.
      Он подождал пару минут, затем снова позвал ее по имени. Она снова не ответила. Проклятье! Она играет с ним? Наказывает его?
      Или с ней что-то стряслось?
      Ужасающая картина внезапно возникла в его мозгу, такая живая, что его бросило в пот. Анья стоит в центре своей квартире в Швейцарии, Крон нависает над нею. У них происходит бурная перепалка.
      Демон Люциена зарычал, и он заподозрил, что картинка действительно была взята из жизни. Она было просто слишком детальной, аж до капелек пота на висках девушки. О чем они говорили? Он не мог услышать, и паника охватила его.
      Значит, Крон решился убить ее сам? Люциен еще сильней стал бороться с оковами, но те никогда не поддавались.
      «Анья!»

      «Я хочу Ключ-ото-Всего, Анья»
      Напрягаясь от внезапного вторжения, Анья с бешено колотящимся сердцем повернулась лицом к своему преследователю. Вот и он собственной персоной. Крон – новехонький царь богов. Гнусный ублюдок. Приказавший Люциену выследить и убить ее, как дикую тварь.
      «А я хочу вечного спокойствия» ответила она, «но мы не всегда получаем желаемое. Не так ли?»
      Он клацнул зубами.
      Анья пришла сюда переодеться, что и успела сделать пару минут назад, становясь снова сексуальной. Хвала – не богам, это уж точно – Крон не материализовался в тот момент. Она желала, чтобы ни один мужчина помимо Люциена ни видел ее голой.
      Люциен.
      Она была так занята мыслями о нем, что не заметила появления Крона в своей Цюрихской квартире, пока тот не заговорил. Это было на нее не похоже. Обычно она знала. Обычно она чувствовала и убегала.
      Она могла бы перенестись прямо сейчас, но не сделала этого. Вдруг ей захотелось послушать, что «большой глупец» хочет сказать. Намеревался ли он жаловаться на Люциена?
      «Ключ» бросил Крон. «Отдай мне его»
      «Мы обсуждали это ранее, бэби-босс. Ответ не изменился»
      Он обошел вокруг нее, вновь всматриваясь, стал лицом к лицу, так близко, что его густая серебристая борода пощекотала ее подбородок. Его длинное белое одеяние касалось ее ног, а аромат амброзии окутывал. Он так и лучился могуществом.
      Олимпийцы тоже были могущественны. Зевс со своими молниями и Гера со своей склонностью к ревнивому мщению. Но это создание смахнуло их словно незначительную мошкару, и с удовольствием сделало бы то же самое с ней.
      Он неожиданно выпрямился. Лицо Титана прояснилось.
      «Я видел ваши взаимодействия со Смертью»
      «И что?» спросила она, заставляя голос не дрожать. Каким взаимодействиям он был свидетелем? От мысли о том, что он видел их вдвоем в Люциеновой спальне, ей стало дурно. «Что с того?»
      «Он нравиться тебе»
      «Опять же, что с того? Мне нравятся многие мужчины» Пожалуйста, не услышь лжи в моем голосе.
      «Отдай по своей воле Ключ-ото-Всего, и я привяжу его к тебе. Он будет в твоем распоряжении на веки вечные»
      Ох, это было соблазнительно. Крон, вероятно, и не предполагал какой щедрый дар он предлагал. Наконец-то, она будет на равных с мужчиной. Владеть Люциеном столько сколько ей того захочется, просто говорить сделать что-то, зная что он подчинится. Но она веками сопротивлялась тому, чтобы подобная судьба постигла ее. Она не может пожелать этого другому, особенно такому гордецу как Люциен. Ведь он уже был привязан к своему демону. К тому же он только что освободился от проклятия-смерти Мэддокса. Забрать у него свободу будет преступлением.
      «Неа. Извини. Я устану от него за неделю. В данный момент его попытки убийства забавляют меня, и я наслаждаюсь игрой с его привязанностью, но…» Девушка передернула плечами будто бы уже устала от этого. «Почему бы тебе не забрать у меня ключ?» Невинно взмахнула в его сторону ресницами. «Почему ты не убьешь меня за него?»
      Он опять нахмурился.
      «Ты бы этого хотела, правда?»
      «Разве что самую малость» Поддразнив его, она услыхала голос своего отца так же ясно, будто бы он говорил с нею вчера, хотя прошло несчетное число лет.
      «Мужчины будут пытаться убить тебя за то, что я собираюсь тебе дать, потому что будут по ошибке думать, что так смогут этим завладеть».
      «Убить меня. За что? Не понимаю». Она тряхнула головой. «Неважно, просто не давай мне этого. Я не хочу, чтобы еще больше мужчин охотились за мной. Просто выпусти меня»
      «И рисковать тем, что тебя найдут и снова заточат? Нет. Вскоре ты поймешь, что выгода от ключа стоит его минусов. Ты больше никогда не будешь связана. Ты сможешь отправиться, куда пожелаешь, при помощи силы мысли. Ты будешь свободна. Навсегда»
      «Ключ? Отец…»
      «Послушай меня. Если они смогут убить тебя, но смогут захватить его, но нанесший смертельный удар будет лишен сил до конца своих дней. Из-за этого многие оставят тебя в покое. Однако некоторые забудут о последствиях в своей жажде контролировать силы ключа. Ты слушаешь?» Встряхнул ее Тартар. «Будь бдительной. Чтобы получатель остался сильным, ключ надо отдать добровольно. Но тогда дающий будет тем, кто лишится сил. Потому что ключ живой, он часть тебя, пропитывается тобой. Поняла?»
      «Нет!»
      «Получив его – никогда не отдавай. Он твой, он – мой дар тебе. Доказательство моей любви»
      С полными слез глазами она открыла, было, рот чтобы спросить ослабнет ли он, отдав ей этот таинственный ключ, но он уже, так сказать, взял дело в свои руки. Он уже начал ослабевать.
      «Я не собираюсь использовать его против тебя» сказала она Крону. «То есть, еще раз не собираюсь»
      «Как ты сама сказала, мы обговорили это. Ты используешь его»
      «Только ради моих родителей. Что означает только в том случае, если ты опять заточишь их»
      «Я не поверю тебе на слово. Ты известная лгунья»
      Крыть было нечем. Разве что солгать снова.
      «Слушай, мы оба знаем, почему ты хочешь, чтобы Люциен убил меня. Он утратит свои силы, а твои останутся при тебе. Ключ можно будет подобрать, но он будет так слаб, что покинет поле битвы, а ты тут как тут. Я могу рассказать ему. Тогда он может посоветовать тебе катиться к чертям собачим»
      «Ты сама не веришь этому, или уже бы рассказала ему»
      Может быть. Может быть нет. Она подозревала, что не рассказала Люциену не из-за того, как он может поступить с Кроном, а из-за того, что он сделает с ней. Например, уйдет от нее навсегда. Кроме того разве он когда-нибудь верил ее словам? Он наверняка решит, что она все это придумала, чтобы держать его на расстоянии.
      «Мы оба знаем, что это не остановит его от подчинения мне» сказал Крон. «Он слишком любит своих вояк, чтобы видеть их страдания, даже если придется за их свободу заплатить своей собственной»
      «Так почему же он до сих пор не выполнил твоего приказа?»
      «Ты околдовала его»
      Хотелось бы ей быть такой счастливицей. Вздохнула, частично раздражаясь, частично вспоминая удовольствие. Люциен… Прямо сейчас он был в постели. Обнаженный. Хотел ли он по-прежнему ее?
      Его желание было прекрасно, и она жаждала наблюдать его до самого завершения. Снова вкусить его. Она вероятно снова бы испытала оргазм, поскольку только мысль о доведении его до нового оргазма заставила его дрожать.
      Стараясь отвлечься, она перекинула волосы через плечо и посмотрела Крону в глаза. Время ему выбросить Люциена из головы.
      «Наличие ключа может – может – укрепить Тартара и сделать тюрьму прежней цитаделью, пленяя Олимпийцев навсегда, чтобы они не смогли сбежать как ты. Но разве в этом есть веселье? Где авантюра?»
      «Я давным-давно утратил свой дух авантюризма» Он взмахнул рукой. «Меня более не лишат трона. Я не дам Олимпийцам сбежать, и тебе не дам им подсобить. Для обеспечения длительности моего правления мне нужен ключ»
      «Слушай, не у тебя одного проблемы. За мной ежедневная погоня, помнишь? Отдав ключ я утрачу свои силы, свои способности, свои воспоминания – возможно даже свою свободу. Если я когда-нибудь снова окажусь под замком, то не смогу убежать»
      «Я предлагал тебе свою защиту в прошлом. Ты всегда отказывалась»
      «И в том же духе я продолжу» Он мог передумать. Мог потребовать новой платы за ее защиту. А мог вообще забыть про нее.
      «Тогда скажи мне, чего ты хочешь, и я дам это тебе. Для тебя не обязательно все должно плохо закончиться»
      «Ничего я не хочу» У нее сейчас все было в порядке. Никто не мог сковать ее, и никто не мог убить ее без жестоких последствий. Она заполучила бойфренда, потрясшего ее мир, даже если они не могли скрепить союз как полагается. Зачем отказываться ото всего этого?
      Кроме того все, что она хотела, она могла раздобыть сама. И у нее был план избавления от Крона. Разыскиваемые Повелителями артефакты. Крон хотел вернуть их. Они были источником силы, а как ей хорошо было известно, Крон любил силу.
      Получив их – и использовав для поиска ларца Пандоры – она выторгует за них клятву о защите. Даже у самого Крона. Для себя, для Люциена. И самое лучшее во всем этом – у нее по-прежнему будет ключ.
      Девушка разглядывала свои ногти.
      «Не возражаешь, если я покину тебя? Этот разговор скучен, а у меня еще дела»
      Глаза Крона сузились.
      «В недалеком будущем я узнаю что надо, чтобы усмирить тебя. Я узнаю, что надо, чтобы поразить тебя. А когда я это узнаю, ты пожалеешь, что не отдала мне ключ сегодня»
      Он исчез в трогательной вспышке слепящего синего света. Анья подалась вперед, ее колени неожиданно ослабели. Она провела рукой по лицу, чувствуя первые уколы беспокойства. Противоборствовать с царем богов не было разумным, но не в ее природе было трусить и покоряться.
      «Я узнаю, что надо, чтобы поразить тебя» сказал он, и она поверила ему. Крону всего лишь стоило пригрозить уничтожить Люциена, и она побаивалась, что отдаст ему что угодно. Может быть даже ключ. Она не могла позволить Крону прознать, как много начинал значить для нее Люциен, что ее дни и ночи были полны мыслей о нем.
      Крон должен был заподозрить, хотя бы самую малость, подумалось ей. Зачем иначе предлагать ей вечную Люциенову привязанность?
      «Зараза», подумала девушка. Она должна что-то сделать, чтобы отбить подобную мысль у Крона. Обманет ли его игнорирование Люциена, какой бы болезненной не была эта идея? Или Крон увидит томление в ее лице, муку в ее взгляде? Проклятие, сможет ли она вообще держаться подальше от Люциена? Пока что ей это не удавалось.
      Девушка решила, что неразумно будет держаться на расстоянии. Ей быстрее удастся найти артефакты, работая с ним сообща, чем втайне от него. Облегчение и нужда прокатились сквозь ее трепещущее тело. Я должна буду снова быть вместе с ним.
      Да уж, ты будешь с ним, но не должна позволить Крону заметить как сильно он тебе дорог.
      Она нахмурилась, чувствуя, как облегчение покидает ее. Значит ли это, что больше не может быть и речи о физическом удовольствии?
      Ответ принес грусть. Поцелуи она сможет себе позволить, потому что она целовала и других. Но все остальное запросто подтвердит, каким особенным был для нее Люциен. Ее плечи поникли. Мне придется снова вести себя как обычно нагло. Никаких прикосновений, никакого контакта кожа к коже.
      «Проклятый Крон» прорычала она, чтобы скрыть внезапно навернувшиеся слезы.
      Люциен довел себя до приступа ярости.
      Такое случалось только раз, когда он несколько дней подряд рвал и метал после смерти Мэрайи, тогда же он поклялся никогда не позволять себе подобного. Разрушения были слишком громадны. Но наблюдая за Аньей с Кроном, он не смог остановить себя от падения в темные объятия гнева.
      Сейчас глаза его мерцали красным; холодный пот покрывал кожу. Смерть вопил как баньши в его мозгу. Его дыхание подобно пламени дракона вырывалось из ноздрей. Он был более демоном, чем мужчиной, тьма окутывала все его помыслы.
      Он уже разломал кровать на части, освобождая цепь от изголовья, но не себя от нее. После этого он проложил себе путь, сопровождаемый разрушениями, через весь дом. Из-за оков на запястье он не мог дематериализоваться. Однако это не имело значения. Он был слишком занят кипением своей ярости. Слишком занят рисованием картин смерти и крови и убийств. Если б только кто-либо из воинов в этот момент попался ему под руку. Он бы напал на бедолагу, не смог бы остановиться. И плевать на все последствия.
      Крон мог убить Анью, а Люциен не в силах был ей помочь. Он не был в силах помочь Мэрайе, и чувство вины терзало его с тех пор. Хотя Анья… Он взвыл, громко и протяжно.
      «Ух, не хочешь ли это объяснить?» поинтересовалась женщина, когда он умолк.
      Услышав ее голосок, он с диким рыком обернулся. Увидел очертания гибкой женской фигуры. Светлые волосы. Хрупкие плечи. Он крепче стиснул меч.
      Убей, убей,убей.
      С грозным видом мужчина шагнул к ней.
      Девушка попятилась.
      «Люциен?»
      Занеся меч над головой, он угрожающе ним крутанул. УБЕЙ. Острие пало вниз, целясь в шею женщины. Должно быть, она отступила, поскольку вместо плоти меч ударил по полу. Он зашипел.
      Через миг что-то коснулось его плеча.
      Он обернулся. Кулак заехал ему по носу. Его голова мотнулась в сторону, теплая жидкость полилась по его губам и подбородку.
      «Тебе лучше успокоиться, Смерть, или ты выведешь меня из себя»
      Он снова поднял меч, но тот был выбит из его рук. С новым рыком он прыгнул вперед, сгребая в охапку женщину. Он тряхнул нею, намереваясь сломать пополам.
      «Люциен» позвала она, и на этот раз ее голос возымел успокаивающее, гипнотическое действие «Люциен. Я серьезно. Я не груша для бокса. Успокойся. Скажи, что стряслось»
      Наконец-то сознание вернулось к нему, и мужчина взял верх над демоном. Кожа его пленницы была горячей – он узнавал этот жар. Она пахла клубникой со сливками – он узнавал этот аромат.
      «Скажи милой малышке Анье, что происходит в твоей большой башке» ворковала она. Мягкие руки ласкали его щеки. «Ну, пожалуйста, красавчик, с меня причитается»
      Анья.
      Имя эхом отразилось в его мозгу, сминая красный туман и впуская свет. Он сморгнул, и идеальное фееподобное лицо предстало пред его взором. Снежный каскад волос. Ярко-голубые глаза. Розовые щечки.
      «Анья?»
      «Прямо перед тобой, любчик»
      Боги небесные. Он окинул взглядом комнату, замечая беспорядок и кровь. Свою кровь. Он поранил руки, колотя по стенам. Сожаление нахлынуло как тайфун.
      Опять, нет, довольно.
      «Я обидел тебя?» Обратил все свое внимание к женщине, которую держал в объятиях, напряженно осмотрел ее. Кожа была розовой, без синяков, а глаза сверкали. На ней была обтягивающая черная футболка и такие же обтягивающие черные брюки, ни то ни другое не было порвано.
      «Я обидел тебя?» повторил он.
      «Какая разница?» спросила она, склоняя на бок голову. «То есть, ты же раньше хотел это сделать»
      Он сжал губы. Не мог позволить ей узнать насколько сильно он начинал обожать ее. Насколько сильно начинал нуждаться в ней.
      «Полагаю, твой язык на ее клиторе предостаточно ей рассказал» Только украв у нее этот ключ и обеспечив ее безопасность, он сможет признаться в подобных чувствах.
      «Неважно» ветрено заявила она. «Ответ не имеет значения» Повернулась к нему спиной, отошла к разломанному дивану и уселась на исполосованном подлокотнике. «Слушай, ну из-за чего весь сыр-бор? Я не видала более демонического зрелища. У тебя были красные глаза» Она содрогнулась. «Странновато, и не в хорошем смысле этого слова»
      «Однажды я сказал тебе не злить меня» Боги он не мог поверить, что был так близко к темному краю своей натуры. Он всегда был так осторожен. Однако он думал, что Анья в беде… Ему пришлось сдержать новый рев.
      Наконец-то Люциен признал, что никогда не будет способен убить ее. Даже не сможет начать это. Это было по-настоящему отвратительно. То, что он испытывал такие покровительственные чувства к ней. Как и Мэддокс, он пропал.
      «Что ты хочешь от меня, Анья? Зачем ты вернулась?»
      «Во-первых, для этого» Цокнув язычком, она поднялась и направилась к нему. Взяла его закованное цепью запястье и подняла его к лившемуся из окна лунному свету. Другой рукой взмахнула над металлом.
      Яркое янтарное свечение появилось меж ее пальцев. Он ощутил тепло, оковы раскрылись и упали на пол.
      «Ключ-ото-Всего?» шокировано спросил он.
      «Да» она отпустила его руку. «Ты не собираешься рассказать мне, что так тебя разозлило?»
      «Я видел, как ты говорила с Кроном»
      «Что! Ты видел? Как?»
      «Не знаю как, но я видел вас. Мысленно. Что он сказал?»
      Он моргнула.
      «Он хотел ключ»
      Проклятый ключ!
      «Скажи мне, почему от тебя исходит этот свет» Он ожидал чего-то металлического.
      «Нет. Я скажу тебе другое: если ты убьешь меня, то ключ иссушит все твои силы. Вот. Теперь ты знаешь. Вот почему Крон хочет, чтобы ты сделал за него грязную работенку. И прежде чем ты что-либо скажешь, я никогда не собиралась тебе об этом говорить потому что, во-первых, я не намерена умирать, во-вторых, ты бы подумал, что я лгу, чтобы держать тебя на расстоянии. Но сейчас ты знаешь. Не сможешь сказать, что я не предупреждала тебя»
      Он уже не собирался ее убивать, так что предупреждение имело в его глазах весьма малый вес.
      «Как же Крон собирается забрать у тебя ключ, если тот помещен внутри тебя?»
      «Тебе это уже известно. Ты убиваешь меня, теряешь силу, он появляется на сцене и забирает его из моего бедного мертвого тела»
      «Так ты должна умереть, чтобы кто-то другой ним завладел?»
      «Нет. Я могу добровольно его отдать»
      «Так отдай же его, женщина!»
      «Если я его отдам, то сама ослабну. Навсегда. Хуже того, я не смогу переноситься. Теперь понял?»
      О, да. Вдруг он понял все, и его едва не стошнило. Он не сможет украсть у нее ключ, не убив ее, и не сможет отдать его Крону без вреда для себя, и все это означает, что Люциену нечем торговаться с богом за жизнь Аньи. И что, черт побери, теперь ему делать?
      Не ведая о его внутренних терзаниях, Анья окинула взглядом комнату.
      «Будучи в дурном расположении духа, ты, конечно же, уничтожил наши покупки для Арктики?»
      «Да»
      «Не могу поверить, что когда-то считала, что ты держишь себя в ежовых рукавицах самоконтроля. Серьезно, научись хоть немного самодисциплине. Тебе должно быть стыдно»
      «Так и есть»
      «Хорошо»
      О ключе подумаешь позднее, когда останешься один и не будешь поглощен ароматами клубники и мыслями о разрушении.
      «Перед тем как уйти ты сказала, что хочешь нечто обсудить со мной. Что?»
      «Я забыла»
      Он в этом сомневался – Анья ничего не забывает – но не воспрепятствовал ее лжи.
      «Ты вернулась, чтобы провести в моей постели еще пару часов?»
      Ее щечки мило зарделись.
      «Я здесь, чтобы забрать свои вещи, потому что готова начать искать те артефакты. Вообще-то мне скучно, а барахтанье в снегу в поисках древней реликвии – звучит восхитительно и опасно»
      Нечто было в ее глазах – слишком яркий блеск, возможно. Наигранная непринужденность, возможно. Опять она говорила неправду.
      «Ты ушла, чтобы Страйдер обнаружил меня голым и прикованным к кровати» сообщил он, чтобы приподнять ей настроение. Может быть, тогда она расскажет ему правду. «Я уже поблагодарил тебя за это?»
      «Нет еще» Она медленно ухмыльнулась, на этот раз ее веселье было настоящим. «Ему понравилось?»
      «Должно быть да. Он сфотографировал меня» Унижение затопило Люциена, когда он вспомнил это.
      Анья смеялась до слез, и звук ее смеха был волшебным. По его коже побежали мурашки, и он чувствовал себя так, будто бы только что покорил мир.
      «О чем ты хотела поговорить?» осторожно спросил он. «Скажи мне правду»
      Ее улыбка сникла.
      «Я хотела сказать тебе… хотела сказать… не уверена, что мне нравиться твое отношение»
      «Не уверен, что понимаю тебя»
      «Просто, ну не знаю. Не будь таким муси-пуси милым со мной. Меня от этого тошнит»
      «Тошнит?»
      «Теперь ты мое эхо? Да. Тошнит»
      Он сложил руки на груди, и удивленно уставился на нее.
      «Зачем ты так себя ведешь? После того как ты умоляла не останавливаться и лизать тебя?»
      Девушка задохнулась и отпрянула от него. Только на шаг, но ему это не понравилось.
      «Я поняла, что это ошибка, только и всего» процедила она.
      Что здесь происходит?
      «Ты больше мне не доверяешь?»
      «Нет»
      «Почему? Я мог тогда войти в тебя – мы оба знаем это. Но я не сделал этого. И оба мы знаем, что ты была близка к тому, чтобы просить меня о большем»
      Девушка окинула его сердитым взглядом.
      «Я играла с тобой. Притворялась»
      Он тоже сердито глядел на нее.
      «Многое от тебя я приму на веру, булочка, но не это. Больше нет»
      «Это самое печальное из слышанного мной» Она смахнула пылинки со своего плеча.
      «Не заставляй меня доказать свои слова»
      «Пошел ты на х…» Она снова отряхнула плечо. Он заметил, что ее рука тряслась.
      «Тебе бы хотелось этого, не так ли? Оказаться на моем х…?»
      Отбросив свою привычную маску, она ударила его по щеке.
      «Во-первых, ты не смеешь так говорить. И, во-вторых, не заставляй меня подчеркивать очевидное. Я…я… пожалела тебя» В конце ее голос звучал надломлено. Из глаз даже брызнули слезы.
      В его челюсти заходили желваки. Он мог чувствовать, как в нем снова нарастает потребность крушить. Жаркая, голодная, умоляющая о шансе причинить больше ущерба. Разрушать. Ему нравилось говорить себе, что Анья врала на этот счет – он ощутил ее наслаждение, ее радость от своих прикосновений – но старая неуверенность умирает медленно.
      Она была прекрасна и ее избранником должен быть такой же красивый мужчина. Возможно, она ранее хотела его из-за новизны секса с уродливым мужчиной, и не хотела его теперь, потому что уже получила новый опыт, и думала, что таким поведением заставит его отстать.
      «Я не буду больше пытаться убить тебя, так что тебе не надо больше подмазываться» сказал он ей.
      «Как мило» пробормотала она, смотря в сторону. На ее коже играл виноватый румянец.
      «Только знай, что если ты снова ударишь меня, я дам сдачи» солгал он. Не в силах был причинить ей боль и знал об этом.
      «Девушка может надеяться» шелково проговорила она, сменяя тактику.
      Его гнев достиг нового уровня.
      «Оставайся или ступай домой, а я собираюсь пойти за покупками, и намерен сделать это сам»
      Она приподняла плечи и вздернула подбородок.
      «Я иду с тобой, так и знай»
      «Нет. Не идешь» Он покачал головой. «На сегодня с меня довольно»
      Она провела языком по губам.
      «Как знаешь. Я знаю кое-кого. Он живет в Гренландии, и у него есть все, что нам надо. Мы забежим к нему, одолжим необходимое и направимся в Арктику»
      Он. Слово вломилось в Люциенов мозг, порождая бурю ревности.
      «Кто он такой? И почему ты не «забежала» нас к нему раньше, а таскала меня в Швейцарию?»
      «Он мой друг, а тебя не отвела к нему раньше потому, что хотела повидать моих – я хотела пойти с тобой по магазинам и думала, что у нас куча времени» сказала она, сбрасывая осколки стекла на пол. «Проклятье! Я снова смотрю на свои ноги»
      «Ладно, постой» Она думала, что у них много времени, значит сейчас она так не думает. Почему? «Крон угрожал тебе?» Едва слова слетели с его языка, поведение Аньи стало приобретать смысл.
      Она отвернулась от него, ее спина была напряженной.
      «Будто бы мне есть дело до угроз этого гада»
      О, да. Крон угрожал-таки ей.
      «Что он сказал тебе?»
      «Остановись, просто возьми и замолчи. Крон не сказал ничего важного. Кроме того, мои отношения с другим мужчиной тебя не касаются, не так ли? Итак, ты хочешь нанести визит Уильяму или нет?»
      «Нет. Не хочу, чтобы кто-нибудь знал о наших поисках. Расскажи мне, что тебе говорил Крон»
      «Уильям даже не будет знать о нашем присутствии. Обещаю. И, черт побери, ничего Крон не говорил»
      «Ты намерена обокрасть этого Уильяма?»
      «Да. Так ты готов или нет?» холодно спросила она.
      Он изучал ее. Стоящая перед ним женщина не была той, которую он целовал и пробовал на вкус ранее. Она была жестче, держалась на расстоянии. Это ему не нравилось, но он не знал, как вернуть ее прежнюю.
      Люциен желал иметь силы бросит вызов царю богов здесь и сейчас. Люциен желал иметь силы уйти прочь от Аньи навсегда. Она вила из него веревки. Но, несмотря на свое недавнее заявление, он не хотел оставаться один. Не хотел быть без нее.
      Словно ощущая его капитуляцию, она обернулась и помахала ему. Девушка была бледна, в глазах затаилась грусть, но губы улыбались.
      «Увидимся на месте, Цветочек»
      Люциен не пошел за ней следом в тот же миг. Он подобрал свои кинжалы. Был раздосадован, не говоря уже о загадке личности Уильяма. Однако, говоря честно, его личность не имела значения. Люциен уже ненавидел его.
      Может быть, пребывая в Гренландии, Смерть будет призван забрать душу негодяя.
      В любом случае воин мог надеяться.
      А затем Смерть призвал-таки его. К сожалению, им пришлось отправиться в Штаты, так что никто из них не был счастлив. Люциен вздохнул. Он быстренько прицепил все свое вооружение и дематериализовался. Анье и ее загадочному мужичку придется подождать.
      Как долго я сумею продержаться? Анья мрачно раздумывала. Боль на Люциеновом лице, когда она заявила о своей жалости к нему, едва не сломила ее.
      Она едва не расплакалась. До сих пор плакала. Если ты не можешь устоять перед ним, то должна заставить его сопротивляться тебе.
      Вместо того чтобы оказаться в доме Уильяма, она перенеслась на его крыльцо и поджидала Люциена. Морозный ветер моментально обжег ее по большей части голую кожу. Мощная дрожь охватила ее.
      «Надо было переодеться, дурашка» Но она стремилась сбежать от Люциена, хотя бы и на миг, прежде чем он разгадает ее обман.
      Прошла минута, другая. К ее огорчению Люциен все не появлялся. Если она еще немного тут простоит, то ее губы посинеют, а этот оттенок ей не идет. Где он бродит? Она не могла выслеживать его энергетический след, как он, и это действовало ей на нервы. Неужели она слишком сильно его оттолкнула? Решил ли он не приходить? Действовать сам?
      Да. О, да. Почему, вот несчастное чудище.
      Ну, а чего ты ожидала? Ты была жестока с ним.
      Должна была быть.
      Прежде чем ее либидо сумело парировать, Люциен наконец-то появился. Он приземлился возле нее. Она не видела его, но ощутила. В мгновение ока все ее тело расслабилось.
      Не смотри, не смотри.
      Один взгляд тех несоответствующих очей, и она запросто бросится в его объятия, рыдая и прося прощение.
      Остаться на месте в данный миг было самым трудным из того, что она когда-либо делала. Хотя после ее отношения к нему, он может только порадоваться ее сдержанности.
      «Что так задержало тебя?» спросила она, стараясь не говорить осудительным тоном.
      «У меня есть обязанности, Анья» Его бесцветный голос был отражением ее тона.
      Все еще огорчен, не так ли? Так лучше, но ох, как бы ей хотелось обратного.
      «Так Смерть сделал маленький звонок домой?» Невзирая на свою холодность, девушка испытала волну сочувствия. «Сколько душ пришлось тебе забрать на этот раз?»
      «Двенадцать»
      Ей не нравилось то, что он делал это один. Вокруг его глаз и рта наверняка залегли горестные складки. Не смотри! Не в силах остановиться она потянулась и сжала его руку. Он не отпрянул, а поднес ее кисть к губам.
      Теплые импульсы побежали сквозь нее, и девушка растаяла. Как, после всего, мог он по-прежнему нежно к ней относиться? Боги, она хотела наподдать самой себе. Он заслуживал намного большего, чем она когда-нибудь будет в силах дать ему. Даже если б для нее было безопасным отбросить свое отчужденное поведение, в лучшем случае она могла бы стать любовницей, которая в постели никогда не дойдет до финиша.
      Надо заканчивать с этим.
      «Я решила, что нам надо сначала поговорить с Уильямом. Не беспокойся, он не выдаст твоих секретов» Сглотнув, она постучала в высокие двустворчатые арочные двери, прежде чем Люциен смог возразить. Извивающиеся красно-черные змеи были вырезаны на всей поверхности створок. Прошел миг. Другой. Без ответа. Она снова постучала, на этот раз сильнее.
      «Красивый домик» заметил Люциен. По крайней мере, он не орал на нее за то, что она заставляет его познакомиться с Уильямом.
      «Да» Дом полукругом огибал заснеженную лужайку. На крыше были шпили, тянущиеся в ночное небо.
      Освещение портика щелкнуло, включаясь и прогоняя прочь темноту. Одна створка открылась, и темная, прекрасная голова Уильяма показалась из-за нее.
      «Анья?»
      Девушка услышала, как Люциен издал низкий, угрожающий рык, когда наполовину одетый воин вышел наружу и притянул ее к себе, чтобы обнять.
      «Хейя, ангел» сказала она. «Можно нам войти? Здесь ужасно холодно»
      «На следующий раз надевай побольше одежды» брякнул за ее спиной Люциен.
      Уильям остался на месте и окинул его любопытным взглядом, затем вопросительно изогнул бровь в сторону Аньи.
      «Мой аромат недели» пояснила она, ненавидя себя. Люциен был намного больше этого, но она не могла рисковать признанием этого вслух. «Ты хорошо выглядишь, сахарок» На самом деле. Он был высок и божественно прекрасен с магическими символами, вытатуированными на его голой груди.
      Более того он излучал секс. Грубый, низменно-грязный, без ограничений секс – за что и был приговорен к вечности в Тартаре. Он услаждал Геру и пару тысяч других, а когда Гера узнала об этих других… покатились головы.
      Даже сейчас Уильямовы штаны не были застегнуты, словно он натянул их в спешке. Очевидно, он не просто излучал секс.
      «Я выгляжу хорошо? Хорошо?» рассмеялся Уильям. «Я никогда не выглядел лучше, и знаю об этом. Заходите и оттаивайте» Он отодвинулся в сторону.
      Девушка проплыла мимо него, Люциен следовал за ней по пятам.
      «Люци, это – Уилли. Он магистр секса и провел немного времени в камере, соседней с моей, прежде чем некий неудачник оплатил долг и освободил его. Несомненно, это была женщина. Стоило Уильяму выйти, как он тут же забыл обо мне и не сумел выкупить меня»
      «За тебя не было выкупа»
      «Отговорки, отговорки. Ты всегда высматривал победителей. Уилли, это – Люци. Он мой»
      Сообразив, что сморозила, Анья охнула. Это маленькое признание сорвалось с ее губ без разрешения. Чувствуя как сводит живот, она обернулась, чтобы узнать реакцию Люциена. Его лицо не выражало ничего, и вообще он таращился на Уильяма.
      «Я Люциен, а не Люци»
      «Я Уильям, но ты можешь называть меня Секси. Так все делают»
      Иначе двое мужчин не признали бы друг друга ни в коем случае.
      «Ладно. Так неловко» пропела она, ведя себя так будто бы ей было безразлично. «Ну скажите что-нибудь. Пожалуйста»
      «Ты когда-нибудь был у Аньи – как там она сказала – ароматом недели?» поинтересовался Люциен.
      Уильям фыркнул.
      «Хотел бы я. И это не из-за нехватки усердия с моей стороны»
      Люциен посмотрел на нее, чтобы удостовериться, но она только передернула плечами. Ей стоило вешаться на Уильяма, но она не могла заставить себя так интимно прикасаться к кому-либо кроме Люциена.
      «Он не в моем вкусе, понятно» Сухо сообщила она. «Он никогда не пытался убить меня»
      Люциен уставился на нее.
      «Так вот что надо сделать?» усмехнулся Уильям. «Если да, то я…»
      «Ты не притронешься к ней» оборвал его Люциен.
      Анья удивленно сморгнула. Два голоса слетело с Люциеновых губ. Оба вибрировали опасностью; оба излучали смертельную угрозу. Услышала ли она только что демона? Девушка вздрогнула от возбуждения. Этому мужчине было достаточно трудно противостоять, когда он направлял на нее меч. Когда он вел себя как собственник, это было нечестной игрой
      Ради всех богов, ее ноги начали трястись.
      «Так что вы тут делаете?» поинтересовался Уильям.
      «Уильям» вдруг позвал женский голос, привлекая общее внимание.
      «Мы все еще ждем» захныкал другой.
      Анья ехидно улыбнулась и перевела взор на лавджоя.
      «Уже две за раз?»
      Он застенчиво пожал плечами.
      «Не мог решить какую из них я хочу, потому взял обеих»
      «Как великодушно твоей стороны» ее взгляд взлетел к лестнице за ним и помедлил на двух небрежно одетых женщинах. Они смотрели вниз, волосы их были в полном беспорядке, а кожа розовела. Если б только это была я, призывающая Люциена.
      «Что ж не заставляй их ждать»
      «Будьте как дома» сказал ей Уильям. Он двинулся было, чтобы чмокнуть ее в щечку, но быстро сдал назад, услышав Люциенов рык. «Увидимся утром, Аньи-Любовь»
      «Любовь?» рявкнул Люциен.
      Уильям попятился еще быстрее и выставил перед собой руки, но продолжал улыбаться.
      «Дразню. Просто дразню»
      «Нам надо одолжить кое-что» крикнула Анья, привлекая его внимание. «Именно потому мы здесь. Не то чтобы я не любила навещать тебя, конечно же нет»
      «Я восхищен тем, что ты просто не украла все, что надо»
      «Я так бы и сделала» сказала она, указывая большим пальцем в сторону Люциена, «но здоровяк почему-то недолюбливает воришек»
      «Не правда. Больше нет» процедил Люциен. «Тебе это необходимо»
      «Ему придется привыкать, если он собирается быть с тобой. До скорого» Уильям повернулся к лестнице и взлетел наверх, минуя по две ступеньки за раз.
      «Ох, Уилли. Забыла сказать» выкрикнул она, задерживая его. «Меня вроде как преследуют боги и …» она сделал паузу для драматического эффекта «…демон Смерти. Придя сюда, я, может быть, привела войну и хаос на твой порог. Ты не против?»
      «Абсолютно. Что за визит Аньи без маленького беспорядка?» Он обвил женщин руками и погладил их попки. «Поговорим детальней утром, лады?»
      Женщины захихикали. Ух. Хихиканье. Анье стало противно. Она могла разговаривать как бесстыдница, но никогда бы не опустилась до такого хихиканья. А затем трио исчезло за углом, и она позабыла про них.
      «Ну, ты слышал хозяина» сказала она, оборачиваясь к Люциену. «Мы можем располагаться как дома. Давай начнем собирать то, что нам нужно»
      Люциен подступил к ней, подавляя ее своим большим телом, нивелируя меж ними расстояние и прижимая девушку к стене. Он так напряженно смотрел на нее, что она утратила дыхание.
      «Что?»
      «Единственное, что мы сделаем, так это закончим начатое»

      Он собирался поставить на ней свою метку.
      В миг, когда Уильям Распрекрасный положил свои лапы на Анью, всепоглощающая нужда охватила Люциена: пометить ее, чтобы каждый смотрящий на нее мужчина знал, что она уже принадлежит другому.
      Нужда была сильней, чем когда-либо закипала его ярость. Нужда была могущественней, чем его желание заполучить эту женщину в свою постель. Все внутри него, даже демон, вопило «моя».
      Между прочим, это слово она тоже использовала, описывая его. Будь они наедине в этот момент, он бы повалил ее на ближайшую кровать и потребовал, чтобы она снова и снова произносила его.
      Ничего подобного никогда не случалось с ним. Даже с Мэрайей он не вел себя так переменчиво. Он любил ее, но его чувства к ней были умиротворенными. Нежными. К Анье он тоже чувствовал нежность, да, но в то же время его эмоции напоминали неуправляемый полночный ураган.
      Хотя какими бы дикими ни были чувства Люциена, демон никогда не был более спокойным. Каким-то образом Анья усмирила чудовище. Слушая ее голос, вдыхая ее сладость… даже сейчас Смерть мурлыкал о ней.
      «З-завершить?» задохнулась она. Распластала ладони на его груди. Не отталкивая, но также и не приглашая его. Ее широко раскрытые глаза пылали. «Что ты имеешь в виду?»
      «Ты знаешь» Позади он слышал дребезжащий хохот тех двух девиц, слышал как Уильям издал насмешливый рык. «Ты покинула меня на пике возбуждения, и теперь тебе предстоит расплатиться»
      Глаза девушки распахнулись еще сильнее, ее длинные черные ресницы отбросили тени на щеки.
      «Но я полагала, что больше мы не зайдем так далеко. Сказала же, что не хочу тебя. И я подумала, что ты не захочешь меня, потому что я… потому что я… сам знаешь» Она отвела он него взгляд. «Просто жалела тебя»
      «Ты неправильно предположила» Он не войдет в нее – не сможет отобрать ее свободу, как сильно бы он не злился на нее – но намерен заполучить ее всеми остальными способами. «Мы можем заняться этим здесь, или сделать это в моих покоях в Будапеште. Выбор за тобой»
      «Но… но…» Она все еще сопротивлялась. «Что на тебя нашло? Уильям?»
      «Выбирай» рявкнул он. Припечатал свои ладони к стене возле ее висков с такой силой, что две картины над нею столкнулись рамами.
      Она содрогнулась и облизала губы.
      Он приблизился к ее лицу, нос к носу. Их дыхания смешивались, он втягивал ее выдохи в свои легкие. Она по-прежнему пахла клубникой со сливками, хотя он больше не видел ее с леденцами. Ее взгляд вернулся к нему, искрясь пламенем.
      «Люциен»
      Она не назвала его «бубличек» или «ангелочек» или этим новым «Люци». Это уже шаг в правильном направлении. Он подозревал, что она подбирала дурацкие ласкательные прозвища для всех, кого хотела удерживать на расстоянии.
      Меж ними не будет расстояний. С него довольно.
      «Выбирай Анья» Если она не хочет его, то просто унесется прочь. Помимо того в ее лице читалось вожделение и возбуждение, которые воспламеняли подобные чувства и в нем. «Мне плевать на твои причины желать меня. Плевать, что я не должен хотеть тебя»
      Она сглотнула.
      «Но… но… нам не следует этого делать»
      «Почему?»
      «Потому»
      «Недостаточно веская причина. Мы сделаем это. Выбирай»
      «Но я же не хочу?»
      Он знал, что она намеревалась произнести эти слова утвердительно, но так они не прозвучали.
      «Почему?» снова спросил он.
      Покусывая свои губы, она опустила взгляд к его рту. Его член запульсировал в ответ. Он мог разгадать, что она представляет себе. Новые поглаживания его языка по ее клитору и нежные укусы его зубов.
      «Случится нечто плохое, если мы сделаем это» прошептала она.
      «Например?» Единственная плохая вещь, что приходила сейчас ему на ум, так это еще один день без этой женщины – обнаженной и под ним.
      Прошла вечность.
      «Не хочу это обсуждать»
      «Ты права. Сейчас не время для болтовни. Здесь или в Буде?»
      Новое движение ее розового язычка. Когда в следующий раз этот язык покинет ее рот, то он окажется у него во рту. Так решил Люциен. Никаких исключений.
      Анья сглотнула.
      «Здесь» Прошептала девушка и упала в его объятия. Ее губы прижались к его.
      Да. Боги, да. Наконец-то. Пока сплетались их языки, а ее вкус заполнял собой его рот, он ощутил невесомость. Затем его ноги ударились о твердый пол. Открыв глаза, мужчина обнаружил, что они очутились в роскошной спальне. Хрустальная люстра, изливая приглушенный свет, висела под потолком. Стены были изукрашены фресками с цветами и виноградными лозами, что несказанно радовало его взор.
      Кровать была громадна и укрыта черным шелком, на который ему не терпелось повалить Анью. В комнате стояли деревянные сундуки, а в дальнем углу успокаивающе струился каменный водопад. Несомненно, прекрасное местечко, но ему внезапно захотелось перенести Анью куда-нибудь, где не ступала нога Уильяма Распрекрасного.
      Взяв под попку, он приподнял ее. Ноги девушки мгновенно обвились вокруг его талии, располагая новый центр его вселенной поблизости от его члена. Он покачнул бедрами, поскольку нуждался в этом как в кислороде.
      Постанывая, она укусила его нижнюю губу. Он почувствовал охватившую ее дрожь.
      «Еще» выдохнула она.
      Он сделал это снова.
      Она опять укусила его и вздрогнула.
      Люциен стащил с нее рубашку. Роскошные волосы заструились по ее голым плечам. На ней был переливающийся снежно-синий бюстгальтер, и это зрелище зачаровало его.
      Слегка приподнятые этой одежкой груди звали к себе. Прекрасно, так прекрасно. Все же не они завладели его вниманием. Кинжалы были прицеплены на каждом дюйме тела девушки. Некоторые зацеплены за лямки бюстгальтера. Некоторые просто прилеплены. Он не понимал как. Знал только, что это ему нравится. Очень.
      Это заняло у него прилично времени, но он наконец-то отбросил последний кинжал на пол. Снял с себя ее ноги и поставил на пол. Она протестующе воскликнула, пошатнулась. Он поцеловал ее шею. Удовольствие осветило милое личико, когда она приглашающим жестом положила ладони на свою грудь. Он стал на колени, берясь пальцами за пояс ее штанов.
      Должен был узнать, подходят ли по цвету ее трусики к бюстгальтеру.
      Через секунду обтягивающие штанишки оказались у нее на щиколотках, а он узрел прицепленные к ногам кинжалы и метательные звездочки.
      «Я знал, что ты вооружена, но не представлял что настолько»
      Опершись о его плечо, она переступила через свои штаны, пока он разоружал ее.
      «Нравится?» поинтересовалась она, едва он покончил с этим.
      Трусики представляли собой тоненькую, едва заметную полоску из переливчатого синего материала, и идеально довершали комплект. Он сглотнул.
      «Нравится» Его севший голос звучал немного надрывно.
      «Твоя очередь» нервничая, сказала она.
      Нервничает? Анья? Он медленно поднялся. Посматривая на нее сверху вниз, он увидел гордую, прекрасную женщину, которая лучилась ранимостью, радостью и симпатией. А все же она однажды сказала ему, что не важен для нее. Он как-то сказал ей то же самое. Он по-настоящему не имел этого в виду, и сейчас начинал верить, что и она не говорила всерьез.
      Он знал, кого в этом винить и поклялся, что Крон заплатит.
      Не позволяя себе портить мгновение этими мрачными мыслями, Люциен затолкал их на задворки своего ума и погладил кончиком пальца изящный изгиб подбородка Аньи.
      «Я позабочусь об этой женщине. Я придумаю, как украсть Ключ-ото-Всего без вреда для нас обоих или же спрячу ее от Крона. Потом я буду тратить свои дни на то, чтобы сделать ее счастливой»
      «Ты так прекрасна», сказал он вслух.
      «Спасибо. Раздевайся»
      Боги, как же он хотел быть внутри нее – должен быть внутри нее, вскоре, сейчас, всегда – но отказывался красть ее свободу, принуждая оставаться подле себя. Он отвел руки, прежде чем его кисти успели превратиться в когтистые лапы. Придумывая возможные пути кражи Ключа-ото-Всего без побочных эффектов, ему также придется придумать, как снять с Аньи ее проклятие.
      «Ну?» напомнила она.
      Он потянул ворот своей рубашки, но прежде чем успел снять ее полностью, ручки девушки оказались у него на груди, убирая его собственное оружие.
      «Надо разоружить и тебя»
      Отброшенные кинжалы, позвякивая друг о друга, упали на пол. Когда последнее оружие было снято, ее пальцы прильнули к нему, лаская его соски, его татуировку.
      Живот Люциена напрягся, а член завибрировал. Жар растекался по нему со скоростью, что превышала быстроту его «вспышек». Ему нравилось, как она к нему прикасалась. Он чувствовал себя подобным богу – всемогущим и непобедимым.
      «Ты так силен» похвалила она. «Мне нравится то, что ты страдал и выжил. Не делает ли это меня плохой девочкой?»
      Он взял в ладони ее личико.
      «Ничто не сможет сделать тебя плохой»
      «И даже это…» она расстегнула его брюки и спустила их вниз, отбрасывая по пути кинжалы.
      Когда он оказался полностью без одежды, Анья уставилась на его бабочку-тату, проводя пальцами по ломаным линиям, охая и ахая. Кожа поднималась под ее пальцами, воспламеняясь.
      «Живая?» Восхищаясь, выдохнула она.
      «До этого момента я и сам не догадывался. Как тебе известно, здесь демон вошел в меня, но такое раньше не происходило»
      «Должно быть, я ему нравлюсь»
      «Так и есть»
      «Хороший мальчик» прошептала она, целуя бабочку. И снова та подалась ей навстречу, распространяя покалывания в месте контакта.
      Люциен не был уверен, почему боги выбрали бабочек в качестве метки демона. Возможно из-за «Эффекта Бабочки». Как напоминание, что единственный взмах ее крыльев – или в его случае, одно глупое решение – может целиком изменить реальность. Каким бы ни было пояснение, он всегда ненавидел клеймо. Почему не оружие или рог демона? Нечто, что заявляло бы: «Я Есть Мужчина»
      Люциен и так был слишком неуверен в себе.
      Анья опустилась на колени и легонько поцеловала его живот как раз у нижнего края крыла. Затем выпорхнул ее язычок, обводя контуры. Электрические разряды пронзили его кровь, органы и добрались костей.
      Громогласно рыча от удовольствия, он запрокинул голову. Поглаживал ее макушку, подстегивая, в то время как должен был бы заставлять ее подняться на ноги.
      «Сколько женщин восхищалось этим великолепным телом?» прошептала она. Секундой позже ее ноготки впились в него.
      «Не много» признался он. Мэрайя была очарована ним, но он также пугал до смерти.
      Не винил ее за страх. Он встретил ее через одно-два столетия после начала своей одержимости, когда только учился управлять демоном; он все еще оставался немного неприрученным. Хотя также был красивым, способным усладить женщину мужчиной.
      Она только раз взглянула на него и поняла, что он тот «единственный». Он сделал то же самое, потому что она являлась воплощением нежности, которой он всегда жаждал. Они тут же оказались в постели; она была вдовой и радовалась, что в ее жизни появился воин, который мог позаботиться о ней и защитить.
      Несмотря на то, что она жаждала его защиты – воры, наемники и чума были весьма распространенными в то время – она опасалась именно этой его стороны, боялась, что он использует свою силу против нее.
      Он всегда находился начеку, осторожничая в действиях и словах. С Аньей он чувствовал свободу и мог расслабиться, поскольку она, казалось, восхищалась его силой и наслаждалась его подспудным неистовством.
      «Притворюсь, что я первая» сообщила она. Ее взгляд взлетел и встретился с его в жаркой схватке. «Договорились?»
      «Ты первая в любом смысле этого слова»
      Девушка улыбнулась с порочным удовольствием.
      «Сколько времени, Люциен? С тех пор как у тебя была последняя женщина?»
      «Тысячи лет» со стыдом признался он.
      Теперь ее глаза распахнулись.
      «Ты определенно шутишь»
      Он покачал головой.
      «Нет, не шучу»
      «Но… почему ты по своей воле воздерживался? Ты же не проклят в этом смысле. Не пойми меня неправильно, я не жалуюсь. Думаю, что ты нравишься мне еще больше теперь, когда я знаю, что ты жил без этого, как и я»
      «Мне это тоже нравится»
      «Тогда почему же ты отрицал потребности своего тела?»
      «Я – Смерть, Анья. Лучше спроси, зачем я позволяю себе заниматься любовью с женщиной, если возможно в один прекрасный день меня призовут забрать ее душу?»
      «Тогда зачем же заниматься любовью со мной?» мягко спросила она.
      Он запутался пальцами в ее волосах, удивляясь тому, что каждая прядь напоминала шелковую ленту.
      «Пред тобой я не могу устоять»
      Она прильнула к его руке и поцеловала в ладонь.
      «Я тоже не могу тебе противиться, и очень этому рада»
      «Как и я» сказал он. Анью стоило ждать. Ни одна другая женщина не могла с ней сравниться.
      «Я думаю, мы оба предостаточно ждали» Не отрывая от него взгляда, она поднялась, подобно восходящей на небосклон луне, и попятилась к кровати. Едва ее ноги коснулись матраса, она опустилась и двинулась по кровати. Сексуальное белье переливалось в приглушенном освещении.
      Оказавшись на середине кровати, девушка остановилась и оперлась на локти.
      Ее ноги раздвигались… раздвигались… раздвигались… открывая само средоточие ее жара. Его сердце замерло, перед тем как загрохотать в неистовом ритме, пока он упивался ее красотой. Она была совершенством: слегка загорелая кожа, просящий его языка пупок, плоский животик, стройные бедра.
      Дрожа, Люциен приблизился к кровати. Внезапно замер, нахмурился. Чертыхнулся. Смерть завопил.
      «Что случилось?», тоже хмурясь, спросила Анья.
      «Души. Ненавижу то, что это опять происходит в такой момент» Он с трудом выговаривал слова сквозь визг демона.
      «Люциен…»
      «Не сходи с места. Умоляю» Он исчез, позволяя мчаться своему духу туда, где он требовался. Две души в Китае, чьи тела были уничтожены ядом, нуждались в транспортировке.
      Одной надо было в рай, другой – в ад. Одна, конечно же, счастливо последовала за ним. Другая отбивалась и вопила. Люциен злился, что пришлось покинуть Анью, потому с яростью вверг сопротивляющийся дух в ад. Смерть ярился всю дорогу. Наконец-то завершив работу, они смогли вернуться.
      Завидев Анью, Люциен обрадовано вздохнул. Смерть утихомирился.
      На этот раз она не трогала себя, но поджидала его. Сквозь бюстгальтер он видел, что ее соски съежились бусинками. Ноги были по-прежнему разведены, и он видел влагу, пропитывающую ее трусики.
      Заметив его, она медленно улыбнулась.
      «Не хотела заканчивать без тебя»
      «Я рад» Он взобрался на кровать.
      Анья остановила его, упершись ногой ему в живот, прежде чем он успел лечь на нее.
      «Думаю, нам стоит установить парочку базовых правил»
      «Никаких правил» Он поднял ее ногу и поцеловал свод стопы.
      Задыхаясь, она откинулась на спину.
      «Продолжай в том же духе, и я с радостью буду смотреть на свои ноги»
      Он лизнул ее.
      «Одно. Только одно правило» Его язык снова высунулся, обвиваясь вокруг ее большого пальца. У нее выступила гусиная кожа.
      «О, боги» воскликнула она. «Никто такого не делал. Кто бы подумал, что это может быть так приятно? Ох, да»
      Собственническая волна прокатилась по нему. Страсть в ее лице будет преследовать его до конца дней, поскольку она была истинной и концентрированной и несдержанной.
      «Какое правило? Я уже согласился не входить в тебя»
      «Не это» сказала она, выгибая бедра. «Лизни снова»
      Он повиновался.
      Она застонала.
      «Какое правило?»
      «О, да. Мое правило» Она сняла бюстгальтер и отбросила его в сторону. Тот приземлился на груде кинжалов. Ее соски оказались маленькими розовыми ягодками, созданными для его языка. «Никто из нас не покинет эту кровать, пока оба не будут удовлетворены. Вот мое правило»
      Таких слов он меньше всего он ожидал от нее. Его живот свело от чувства, давать название которому он отказывался.
      «Согласен. Если ты согласишься с одним моим правилом»
      «Каким?» серьезно спросила она.
      «Здесь, в этой кровати, не будет битв» Он погрузил ее пальчик в рот, скользя по нему языком. «Только экстаз»
      Она вцепилась в простыни.
      «Согласна. Согласна, согласна, согласна!»
      Рык вожделения в его голове раздался, когда он сорвал с нее трусики и наконец-то водрузился поверх нее. Его член был горяч, но ее женственная сердцевина была еще горячее, он почувствовал это когда скользнул по ней осторожно, чтобы не погрузиться.
      Она не отпрянула, но позволила ему тереться об нее.
      «Я еще никогда не была так близка с мужчиной»
      «Я тоже»
      Мягкий хриплый хохот сорвался с ее губ.
      «Почему я тебе доверяю? Тебе, от которого я должна бежать со всех ног»
      Поняв, что сболтнула, она побледнела, а он нахмурился.
      «Что случилось?»
      Решительность окрасила ее черты, когда она уставилась на него снизу вверх.
      «Ничего. Не доверяю я тебе. Вот, что я хотела сказать. Будем честны. Ты для меня не больше, чем веселое времяпрепровождение. И почему, черт побери, ты остановился? Я не давала тебе такого позволения»
      Она говорила громко, жестоко, практически улыбаясь своим словам. Что она творит? Он мог поверить ей вчера, даже час назад, но не сейчас. Не тогда, когда она была под ним, голая и влажная от желания.
      Она не спала с Уильямом, не позволила красавцу прикасаться к себе таким сексуальным способом. Она пришла со своими потребностями к Люциену и доверилась ему в том, что он не возьмет больше, чем она сможет дать. Так что да. Он знал, что она не говорила искренне.
      «Крон», снова подумал он, сцепив зубы. Но Люциен не бросил ему вызов. Не сейчас.
      Она доверяла ему, потому он будет верить, что она не намеревалась обидеть его, что она думала помочь ему, ведя себя подобным образом.
      Склоняясь, он взял ее за подбородок и повернул к себе для поцелуя. Глубокого, проникающего поцелуя. Поначалу она не ответила. Даже попробовала отвернуться. Затем ее язык нерешительно встретился с его, нежно, сладко. Она застонала. Пальцы запутались в его волосах.
      Испробовав ее клубничный вкус, он ощутил, как жажда расцветает в нем.
      Пометь. Он отпустил ее подбородок и взял в ладони ее груди. Моя.
      Пометь ее. Да, да. Она моя.
      Он переместился губами к центру ее горла и всосал кожу. Сосал и сосал. Она извивалась и извивалась, руки оставались в его волосах, держа его в плену. Она издавала короткие вздохи, а он чувствовал, как жемчужинки ее сосков впиваются в его грудную клетку.
      Когда он наконец-то поднял голову, то увидел оставленный на ее шее синяк. Удовлетворенность пронзила его.
      «Я недостаточно времени провел с твоей грудью в прошлый раз»
      «Нет» Ее ноготки царапали его череп, и он знал, что она также распалена и голодна как и он, уже утонувший в страсти. Она больше не пыталась отталкивать его.
      «Позволь мне возместить это» Спускаясь ниже, он вкусил один клубничный сосок, потом другой.
      «Люциен» задохнулась она.
      «Люблю, как ты произносишь мое имя»
      «Еще Люциен. Пожалуйста, еще»
      Втягивая ртом ее соски, перекатывая их языком, он провел рукой вдоль чувственных очертаний ее тела. Ноги девушки раздвинулись так широко, как только могли.
      Она задохнулись, когда подушечка его пальца нашла ее клитор.
      «Нет… не входи… но может быть…»
      «Я знаю. Не погружать их так глубоко, как только бы я смог. Не прикасаться к тебе до самой глубины души. Не становиться единым целым вместо двух. Не ощущать, как твои внутренние стенки сокращаются вокруг меня»
      Она впилась в его плечи. Ее голова моталась из стороны в сторону, словно она представляла себе все это. Ее глаза зажмурились, а белые зубки терзали свою нижнюю губку.
      Милые небеса, она была такой влажной, что намочила его руку.
      «Ненавижу свое проклятие» прохрипела она.
      «Я тоже его ненавижу. Ненавижу и свое собственное. Но если это именно они свели меня с тобой, то я радостно буду терпеть их вечность» Он поглаживал ее, быстрыми кругами, затем замедлялся, когда она была близка к оргазму, позволяя ей успокоиться, затем убыстряясь опять.
      Лишь доведя ее до умопомрачения, когда она отчаянно кричала от нужды его имя, умоляя, прося, он дал ей освобождение. Ее тело дернулось. Ее руки вцепились в него с такой силой, что кости бы него не выдержали, будь он смертным.
      Все это время Люциен наблюдал за ее лицом. Как раскрывались ее губы и как ее дыхание становилось поверхностным. Как наслаждение и абсолютное удовлетворение отразилось в ее лице. Как распахнулись ее веки от удивления, словно она смогла увидеть вокруг себя звезды.
      Когда она затихла, он положил ей голову на грудь, прислушиваясь к биению ее сердца. Ее кожа была скользкой от пота и страсти. Он был готов взорваться, но не желал испортить момент.
      Однако она перевернула его на спину и улыбнулась ему.
      «Теперь я покажу тебе, какой плохой могу быть я» Она прикоснулась к себе между ног, увлажнив руку своими собственными соками, а затем ухватилась за его плоть.
      Двигала рукой вверх-вниз нежными движениями, что сводили его с ума. Потянувшись назад, он взялся за изголовье и попытался удержать себя на месте. Он так много раз возбуждался за прошедшую неделю, что его тело практически плакало от облегчения, когда она ласкала его.
      Пальцы скользили по головке его пениса с каждым восходящим движением, стискивая и дразня.
      «Анья» выдохнул он.
      «Ммм, понимаю, что ты говорил насчет имени» Говоря она другой рукой коснулась его яичек. «Мне нравиться. Скажи еще раз»
      «Анья, я сейчас…»
      «Сделай это. Кончи для меня. Я хочу посмотреть»
      Его бедра приподнялись.
      «Не останавливайся»
      «Дай мне это» проурчала она. Ее рука снова двинулась вниз по его члену, и он не смог сдерживаться ни минуты больше
      Напрягся, и горячее семя выстрелило ему на живот. Он ревел и ревел и ревел.
      «Анья!»
      «Еще» Ее рука продолжала скользить по нему. «Все. Каждую капельку»
      Его мускулы напрягались, расслаблялись, напрягались, расслаблялись. Его бедра оторвались от кровати, а пятки зарылись в матрас. Он думал, что это невозможно, но излился снова, а мозг его с каждой волной наслаждения затягивало в мигающую черную дыру, что разверзлась под ним.
      «Славно, хороший мальчик» похвалила его Анья.
      Наконец-то опустошившись, он рухнул вниз. Она обтерла его полотенцем, перед тем как устроиться рядом. Его руки обняли ее, беря в плен.
      «Спроси ее про ключ»
      Нет. Не сейчас.
      Жизнь важней единого мига.
      Истина. Он раскрыл, было, рот, чтобы потребовать у нее ответа, но слова отказывались формироваться, когда она прильнула ближе, закрыла глаза и довольно вздохнула.
      Нет, ничто не может быть важней этого мига.
      Вскоре он уснул с улыбкой на устах.
      «И дня не прошло, как я завалилась с ним в постель» подумала Анья, крепче прижимаясь к спящему Люциену.
      Она пыталась противиться, пыталась держать его на расстоянии. Он был так чертовски страстен, властен и пред ним невозможно было устоять. Его ревность к Уильяму… Боги, она могла испытать оргазм, просто наблюдая, как он борется с нею.
      Она пыталась притворяться, что Люциен ничего для нее не значит, говоря ужасные вещи на случай, если Крон Подглядывающий наблюдал, но не смогла уйти, когда Люциен приказал ей выбирать место для удовольствий.
      После произошедшего в этой постели, она больше не знала, как быть с Кроном или как ввести его в обман по поводу ее истинной страсти к Люциену. Теперь ее отрицать не имело смысла. Часть ее была рада. Она не могла больше обижать Люциена, просто не сумела бы. За последнюю неделю он стал важен для нее: ей хотелось его лелеять.
      Люциен пошевелился, заворчал, потом сел и нахмурился.
      Она тоже нахмурилась.
      «Что стряслось?»
      «Меня призывают» невнятно произнес он.
      Не дождался ее ответа, просто исчез. Девушку охватила паника, когда через полчаса он не вернулся. Призвали его души умерших или Крон? Стоит ли ей уже искать его? Откуда, черт возьми, ей начинать…
      Внезапно появился Люциен, жив-здоров, и свернулся подле нее. Его замечательное тепло окутывало ее, пока он, вздыхая, закрыл глаза.
      «Дурацкие души» пробормотал он. Теперь в его голосе звучало сожаление. Немного огорчения. «Зачем они сопротивляются?»
      Она облегченно расслабилась рядом с ним, рисуя пальцем сердечки по всей его груди. Те пару раз, когда она наблюдала, как он выполнял свои обязанности, он справлялся за пару минут. Ей хотелось узнать, что заставило его сегодня так задержаться. Теперь же она могла только гадать. Было так много мертвецов?
      «Предупреди меня в следующий раз и пойду с тобой»
      Его глаза раскрылись, чтобы уставиться на нее изучающим взглядом.
      «Почему ты хочешь посетить ад?»
      «Чтобы тебе не пришлось тащить ношу в одиночку» подумала она, а вслух сказала:
      «Это может быть весело»
      «Не весело, то я тебе обещаю» Он провел вверх-вниз по ее руке, и она заметила заживающий порез на его запястье.
      Один из духов поранил его? Если так, то им крупно повезло, что они уже мертвы.
      «Просто возьми меня. Ладно? Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, с меня причтется. Я хочу пойти с тобой»
      Положив ладонь ей на грудь, он поцеловал оставленную на ее шее отметину.
      «Взять тебя. Ммм, мне нравится, как это звучит» Его член встал и уперся в ее клитор.
      Простонав, она развела ноги.
      «Это не то, что я имела в виду, но мне нравится ход твоих мыслей. Дословно»
      Он хихикнул и продолжил «брать ее» на пик наслаждения. Только позднее она поняла, что он так и не дал ей ответа.

      Парис медленно разлепил веки. Они были тяжелы, словно к ним прилепили по булыжнику. Во рту у него пересохло и воняло так, будто кто-то умер там внутри, а кожа вся чесалась. Его щиколотки и запястья были обернуты чем-то холодным и тяжелым.
      Что, черт побери, с ним стряслось? Где он? Он не помнил, чтобы соглашался поиграть в БДСМ с … как бы там ее ни звали.
      «Хорошо. Ты наконец-то очнулся»
      Он узнавал этот мило невинный голос, но не мог соотнести его с лицом. Нахмурился. Белые огоньки пульсировали перед ним, и он заморгал, увлажняя глаза. Последнее, что он помнил, это поцелуй с женщиной. Теплый взгляд ее ореховых глаз и каштановые кудри наконец-то вынырнули на поверхность его сознания. Веснушки, некрасивое лицо.
      Он поцеловал эту женщину – как там ее звали? – а потом вырубился. Правильно?
      «Парис» позвала она, теперь ее голос звенел сталью. Внезапно она присела перед ним.
      Только что вспомнившееся ему некрасивое лицо нарисовалось пред его глазами. Он почесал дрожащей рукой свое лицо, стараясь прийти в себя. Звякнули обтягивающие его руку цепи. Она что… нет вряд ли. У нее не было сил, чтобы свалить его.
      Должно быть, на него напали Ловцы.
      «Они заперли нас?» Его голос скрипел. В голове стоял густой туман, с которым он не мог справиться. Он давненько не имел секса, что объясняло его слабость и то, что его одолели.
      «Я заперла тебя» вздыхая, сообщила она.
      Что она сделала?
      Несмотря на туман, он обратил к ней все свое внимание. Ее волосы были затянуты в тугой узел, веснушки скрыты макияжем, а глаза упрятаны за очками с толстыми стеклами.
      Его плоть мгновенно восстала.
      «Зачем тебе делать такое?»
      «Не можешь догадаться?» Она потянулась и повернула его голову в сторону, изучая шею. Провела пальцем по болезненной точке.
      «Колотая рана» понял он, и ответ на его вопрос родился сам.
      «Ты – мой враг» Хотя кровь его застыла, каждая клеточка тела тянулась к ее прикосновению, желая большего. Но она не выглядела хоть сколько-нибудь возбужденной. Она была занята делом, спокойна и уравновешена.
      «Да. Рана не исцеляется» сдвигая брови, сообщила она. «Я не хотела так сильно проткнуть тебя иглой. За это прошу прощение»
      Она просит прощение? Пожалуйста. Их поцелуй прокрутился в его мозгу. Ее горячий маленький язычок у него во рту… ее груди в его руках, маленькие, но чувствительные… острая боль. Он прищурился.
      «Ты обманула меня. Обвела вокруг пальца как маленького»
      «Да»
      «Зачем? И не говори, что ты Наживка. Ты недостаточно красива» Он просто сказал это, чтобы быть жестоким.
      Краска бросилась ей в лицо, делая ее красивой, хотя он отрицал это секунду назад.
      «Нет, я не Наживка. Или вернее сказать я бы не подошла на эту роль для любого другого кроме тебя. Ведь тебе плевать кого трахать, не так ли Разврат?» Каждое слово дышало отвращением.
      Он окинул ее взором.
      «Очевидно, нет»
      Румянец на ее щеках усилился, а его член затвердел еще сильнее.
      Спокойно малыш.
      «А ты не боишься, что я обижу тебя?» шелковым тоном поинтересовался он.
      «Нет» Она изогнула дугою темную бровь. «У тебя не хватит сил. Уж об этом я побеспокоилась»
      Не пререкайся с ней, идиот. Соблазни ее, верни свои силы и разнеси это место на куски.
      Он заставил свое лицо смягчиться, просиять страстью. Как ни печально, но ему не пришлось разыгрывать страсть.
      «Тебе нравилось быть в моих руках. Признайся. Я знаю женщин и отлично осведомлен насчет их желаний. Ты пылала страстью ко мне»
      «Заткнись» бросила она.
      Эмоции. Превосходно.
      «Не хочешь ли продолжить, пока не заявились твои дружки?»
      Она стиснула зубы и выпрямилась, увеличивая между ними дистанцию. Без ее требующего внимания лица перед своим носом он смог осмотреть комнату. Или скорее камеру. Грязный пол, решетки вместо стен.
      Фыркнул от отвращения, целиком и полностью направленного на себя самого. Ему стоило быть умней. Быть осторожней, а он был так беззаботен и глуп. Он практически поднес себя Ловцам на блюдечке с голубой каемочкой. Вот посмеются с него остальные, когда узнают.
      «Так значит ты Ловец, правда?»
      «Если под словом «ловец» ты подразумеваешь защитника всего доброго и правильного и справедливого, тогда да» Не смотря на него, она сняла часы и продемонстрировала татуировку бесконечности на запястье. «Меня всегда манили истории о демонах и злодеяниях – я всегда покупала про них книги, посещала лекции и семинары. Эти люди около года назад предложили мне присоединиться к ним. Я согласилась и ни дня об этом не жалела»
      Вид символа должен был вызвать у него приступ тошноты; так всегда было. На этот же раз его язык зачесался, чтобы проследить за контурами восьмерки на ее коже.
      «И что ты надеешься сотворить со мной?» поинтересовался он. Не паниковал. Пока. Сотни лет назад Ловцы уже загоняли его в угол. Он сумел сбежать, получив только пару царапин.
      Этот раз не будет отличаться; уж об этом он позаботится.
      «Мы намерены провести над тобой эксперименты. Исследовать тебя. Использовать тебя как приманку, чтобы захватить еще демонов. А потом мы намерены вытянуть из тебя демона, когда найдем ларец Пандоры, убив тебя и пленив монстра» Снова она говорила так обыденно, будто бы они обсуждали, что съесть на ужин.
      Он повел бровью.
      «Только и всего?»
      «Пока что»
      «Тогда ты вполне можешь убить меня, душечка. Мои друзья не сдадутся вам, чтобы спасти мою потертую задницу» Нет, они перебьют здесь всех.
      «Это мы еще посмотрим, не так ли?» оборонительно заявила она.
      Хватит с ней спорить. Ее надо очаровать любой ценой. Едва он кончит в нее, то сразу же обретет силу убить всех, кто встанет на его пути. Даже ее. Стерву.
      Почему ему не поручили демона Насилия, как Мэддоксу? Ему не приходилось бы зависеть ни от чего другого кроме гнева, чтобы войти в силу. Гребаный демон Разврата. От него одни неприятности.
      Пару раз демон, отчаявшись, принудил его обратиться к – не думай об этом. Не сейчас, не тогда когда ты должен быть на взводе.
      «Милая» позвал он, используя свой хрипловатый тон. «Мне жаль, если я обидел тебя минутой ранее. Я был зол и сорвался на тебе» Он заставил свое лицо снова смягчиться, слегка прикрывая веки, расслабляя губы, словно готовясь к поцелую.
      Она пригладила рукой волосы и опустила глаза на свои белые теннисные туфли.
      «Да ладно. Я понимаю. Ты раб своей злой природы»
      Она пробыла Ловцом только год. Она еще наивный ребенок. Любой другой Ловец тут же раскусил бы его. Обругал бы его, ударил, уж точно не лучился бы уязвимостью.
      «Я считаю тебя красивой» сказал он. К сожалению это была правда.
      «Ты врешь»
      «Нет. Я врал ранее, когда называл тебя дурнушкой. Я захотел тебя, едва увидел. Представлял твое обнаженное тело на моей постели, твоя голова запрокинула, а руки, о, твои руки…» Он взглядом нашел их. Да. Они были гладки и совершенны, как он и помнил. «Твои руки отыскивают влагу между ног, словно ты не в силах дождаться, когда я присоединюсь к тебе»
      Говоря, он проецировал образы в ее мозг. Это было единственным преимуществом демона. Он мог оседлать голос Париса и войти в мысли смертного, показывая слушателю именно то, что описывал Парис.
      В большинстве случаев он не любил использовать свой дар. Последующее чувство вины… Он заставлял людей желать того, чего они бы ни за что ни захотели, точно так как делал это с ним демон. Но женщина была Ловцом, и не заслуживала его переживаний.
      «Не… не говори так» прошептала она. Ее била дрожь.
      «Когда ты приблизишься к оргазму, я буду лизать тебя. Прямо между ног. Ты прокричишь мое имя»
      Ее дыхание стало сбивчивым; соски затвердели под блузкой – белой блузкой, не скрывавшей ее кружевного лифчика. Неожиданная нотка женственности, в свете того что она одевалась как сексуально забитая ледяная дева. Зачем? На ее ногах мешковато висели черные слаксы.
      «Я погружусь в тебя по самый эфес, а затем вскину на себя, и ты будешь скакать на мне»
      «Не говори так» бездыханно проскулила она. Обтянула край своей блузки. «Ты – зло, и… и…»
      «Мужчина, жаждущий твоего прикосновения» Про него можно было много порассказать нелицеприятного, но он не был злом. Он не убивал без разбора, не насиловал. Они с друзьями одаривали Будапешт деньгами, укрепляя экономику, кормя нуждающихся. Ведь это чего-то да стоило, не так ли?
      Это видящие мир в черно-белых цветах Ловцы были злом, безжалостно стремящимся к своей Утопии и переступающим через любого на своем пути.
      У нее перехватило дыхание.
      «Даже сейчас я воображаю тебя обнаженной» заставил он себя продолжать. «Твоя кожа раскраснелась, соски затвердели, влага капает меж твоих бедер»
      Задыхаясь, она закрыла глаза.
      «Прекрати. Пожалуйста»
      «Ты до боли желаешь мужского прикосновения, не так ли милая?» Как там, черт возьми, ее зовут?
      Парис никогда не запоминал имен. Он мог трахнуть женщину только раз, потому такой потребности не возникало. Кроме того он не хотел выкрикнуть не то имя в порыве страсти. Почему-то женщины воспринимали это как оскорбление.
      «Поди сюда. Позволь мне дать тебе то, в чем ты нуждаешься»
      «Это неправильно» выдохнула она, но ступила ближе к нему.
      Цепи держали надежно, так что он не мог потянуться к ней. Должен будет убедить ее сделать все самой.
      «Я так хочу тебя. Моя плоть изголодалась по тебе. Только по тебе одной»
      У Сиенны выступила гусиная кожа.
      Ее окрашенное возбуждением лицо было почти прекрасным. Длинные ресницы, самые длинные из когда-либо виденных ним, и пушистые как павлиний хвост.
      «Прикоснись к своим грудям вместо меня. Они жаждут прикосновения»
      Она несмело потянулась и выполнила его приказ. С губ сорвался новый вздох.
      «Ох»
      «Хорошо. Это хорошо»
      «Я…я…»
      Не давай ей времени на раздумья. Но наблюдая за ней, он терял концентрацию.
      «Расстегни штаны и запусти ручку в трусики. Прикоснись к своему клитору. Распространи влагу вокруг»
      Она начала было делать, что он сказал, но ее рука замерла на плоском животике.
      «Я не могу. Я не должна»
      «Можешь. Должна. Ты хочешь, ты же знаешь это сама. Ты ощутишь такое удовольствие»
      «Нет, я…» она тряхнула головой, ужас сверкнул в ее глазах, словно она пробиралась сквозь паутину его слов до своего мозга.
      Растерянность и удивление охватили его. Она не должна была быть способной сопротивляться ему.
      «Твой клитор кричит о твоем прикосновении… сладкая. Но если тебе не хочется трогать себя, иди сюда и я буду лизать тебя. Я буду лизать тебя до тех пор, пока ты не закричишь»
      Она шла к нему, в то время как он говорил все это. Он облегченно выдохнул.
      Почти что.
      «Еще чуть-чуть, милая. Еще немного ближе»
      Однако перед тем как подойти к нему вплотную, чтобы он смог стащить одежки и погрузиться языком внутрь горячих ножен – он бы отказался довести ее до оргазма пока она не сядет верхом на его член – девушка снова замерла.
      «Ты называешь меня сладкая и милая»
      «Потому что такой ты и есть. Так я не могу достать до тебя» сказал он, стараясь не взвыть. «Еще чуток поближе» повторил он. «Я так сильно нуждаюсь в тебе»
      «Как меня зовут?» Она говорила довольно уравновешенно.
      Он стиснул зубы, и паника овладела ним.
      «Разве это имеет значение? Ты хочешь меня, а я хочу тебя»
      Она нахмурилась и попятилась от него.
      «Ты даже не знаешь моего имени, а все-таки хочешь со мною спать?»
      «О, поверь, я не буду спать»
      «Меня предупреждали не доверять тебе. Меня предупреждали не связываться с тобой»
      Паника нарастала, а надежда таяла на глазах.
      «Сладкая, давай…»
      «Заткнись!» Хмурясь, она потерла виски. «Не знаю, как ты это делаешь со мною, склоняешь к подобному, да и плевать мне на это сейчас. Но больше никогда – никогда! – не делай этого или я не буду ожидать ларца, а сама прибью тебя»
      Она зашагала прочь, открыла решетчатую дверь и захлопнула ее собой, закрывая его внутри. Одного.
      Чтобы он слабел. Зараза.
      Мэддокс нес поднос с едой в подземелье. Он ненавидел то, что Аэрон должен быть заперт подобным образом, но как и у остальных воинов у него не было другого решения. Когда-то Аэрон обладал самой сильной волей среди всех них. Неистовый, но преданный, как и Люциен сурово держащий себя в руках, и такой же переменчивый, каким ранее был Мэддокс.
      Вспоминая это, Мэддокс хихикнул. Они любили устраивать спарринги, он и Аэрон, и провели много времени, оттачивая свое мастерство друг на друге. Когда Мэддокс терял контроль над своим демоном, на выручку ему всегда приходил Аэрон. Теперь последний лишь обликом напоминал прежнего Аэрона. Дикий, грубый, исполненный ненависти.
      Заполучи Аэрон свободу – он тут же убьет четырех невинных женщин по приказу богов. А убей он их – он уже никогда не оправится от этой жажды крови. С самого начала Аэрон знал, что, отняв невинные жизни, он шагнет за грань.
      Мэддокс знал, каково ему.
      Он сам убил Пандору через миг после совмещения с демоном Насилия. И провел несчетные века, расплачиваясь за это: его убивали тем же самым способом – наносили шесть адских ран в живот. Только в отличие от несчастной Пандоры он всегда просыпался на следующее утро со знанием того, что должен умереть опять.
      Но Эшлин спасла его. Во всех смыслах этого слова. Она наконец-то придала его жизни смысл. Сейчас эта бесценная женщина носила его ребенка.
      Как обычно при этой мысли сердце его защемило, а в животе похолодело. Каким он будет отцом? Он уже любил малыша, зная, что будет защищать того, даже если его убьют и ему придется с боем выбираться из ада.
      Он желал таких же семейных уз для Аэрона. Любви, отпущения. Свободы. Пока что тот был полностью поглощен жаждой крови. Ему нельзя было находиться возле воинов – его друзей и собратьев, тем более возле смертных женщин. Так что Мэддокс не знал, как Аэрону найти женщину, что пленит его.
      Едва он спустился по ступенькам в подземелье, дурное предчувствие шевельнулось в груди. Грохота когтей по решеткам слышно не было. Первый раз за недели звуки проклятий не отражались от стен. Стояла жуткая тишина. Он поставил поднос на пол и поспешил вперед.
      Когда Мэддокс достигнул Аэроновой камеры, его накрыла волна первобытного страха. Решетка была раскрыта.
      Аэрон сбежал.
      Выполняя роль стража, Рейес прохаживался по замшелому периметру притихшего и зловещего Римского храма, пока его товарищи разыскивали подсказки про Неназываемых. Поскольку Люциен и остальные уже знали, откуда начинать поиск артефактов, то команда Сабина занималась сбором информации о Титанах: их слабостях, их врагах.
      Несмотря на то, что храм был погребен на дне морском, оставшиеся стены все еще были запятнаны кровью, а сами они были сложены из человеческих костей. Однако воинам не удавалось хоть что-нибудь отыскать. Не сработали даже их кровавые подношения на алтарь. В сотый раз Рейес гадал, как же выглядел этот храм во времена своего расцвета. Порой он мог поклясться, что слыхал вопли, пробивающиеся сквозь свист ветра.
      Не так давно появлялся Люциен, выглядевший как никогда расслабленным и пресыщенным. Можно даже сказать счастливым. Что было причиной подобной перемены? Или кто? Рейес завидовал, какой бы ни была эта причина. Завидовал и радовался за него. Но даже Люциенова отвратительно счастливая кровь не дала никакого результата. Ни видений, ни подсказок. А Рейес утомился от всей этой тщетности, от беспомощности и неудач.
      Сегодня утром известиями о храмах пестрели выпуски новостей по всему миру. Он не был уверен, почему храмы больше не были скрыты от человеческих взоров. Но знал, что люди вскоре прибудут – Ловцы, туристы, искатели сокровищ и разного пошиба исследователи. Время было на вес золота.
      «Проклятье» прорычал Рейес. Он решил, что ему нужна боль, иначе он сломается и убьет кого-нибудь. Смертного, воина. Неважно.
      «Я буду неподалеку» сообщил он Сабину, проходя мимо него. «Если понадоблюсь – крикни»
      Сабин не пытался его остановить. Теперь он был умнее.
      Рейес держал кинжал наготове, когда достиг окружающего храм леса. Прислонился к ближайшему дереву с красными листьями, из-за цвета которых казалось, что ветки кровоточили, и начал вырезать крестики у себя на руке. С появлением глубоких порезов и крови, настоящей крови, его гнев поугас.
      Видела бы тебя сейчас Даника…
      Он фыркнул. Она уже и так ненавидит его. А теперешний вид только усилит это безграничное чувство.
      В кармане зазвонил телефон, и мужчина огорченно вздохнул. Сабин снабдил его этой штуковиной пару недель назад. Рейес не был уверен, что ему она нравилась – временами мужчина должен быть полностью свободен – но он сохранил телефон. На всякий случай.
      Ворча, он вытащил и раскрыл сотовый.
      «Что?»
      «Аэрон сбежал» без предисловий сообщил Мэддокс.
      Все внутри Рейеса завопило, отрицая подобный факт. Протестуя. Ярясь от этой проклятой беспомощности. Он знал, что этот день настанет. Просто не ожидал, что так скоро. Стоило подавить свою любовь к Аэрону и сковать-таки его.
      «Давно?»
      «В последний раз я видел его двенадцать часов назад»
      Будучи Гневом, Аэрон был способен выследить Даннику, где бы она ни скрывалась. Он ощутит ее запах и на своих крыльях быстро доберется до нее.
      «Я найду его» сказал Рейес.
      Прежде чем он успел закрыть телефон, Мэддокс добавил:
      «Торин заставил меня подложить в Аэронову еду нечто наподобие маячка. Он отправит тебе координаты на сотовый. Я первым позвонил тебе, хотел, чтобы ты знал, потому что…сам знаешь почему. Просто привези нашего друга обратно. Живым»
      Рейес не ответил. Не мог. Если он потерпит неудачу – Даника умрет.
      Если она уже не была мертва.

      «Милый засос» похвалил Уильям, когда на следующее утро за завтраком рассмотрел шею Аньи.
      «Я не покраснею, я не покраснею»
      Но все-таки ее щечки окрасил румянец. Будь проклят Люциен и его чудесный рот. Кстати, вспоминая Люциенов чудесный рот: этим утром он использовал его, чтобы выпытать у нее сведения про Ключ-ото-Всего.
      Она знала, что он искал способ как забрать его у нее без вреда для них обоих, чтобы царь богов оставил ее в покое. Сразу после того как задал вопрос, мужчина начал посасывать ее сосок, а ей не хотелось, чтобы он останавливался. Все закончилось тем, что она рассказала, что ключ связан с нею, точно так же являясь ее частью, как и его демон. Именно потому дающий ослабевает: таким образом он лишается части себя. Девушка заметила, как разочарование осветило Люциеновы глаза, и от этого в ее душе шевельнулась нежность. Как никто другой он понимал опасность утраты жизненно важной части себя.
      Анья вздохнула. В данный момент она, Люциен и Уильям сидели за маленьким круглым столиком, на котором были разложены яичница, бекон и блинчики. Воздух был насыщен приторной сладостью и солоноватой свежестью, а еда – превосходно приготовлена.
      Облачившись в белый кашемировый костюм, она отправилась в свое любимое кафе в Атланте, заказала завтрак и вернулась вместе с едой. Само собой разумеется, она притворилась, что готовила все сама. Вояки по натуре, мужчины должны были бы восхвалять ее усилия. Но, ни один, ни другой даже не выдавил из себя простого «спасибо».
      Гады.
      Девушка сидела между ними. Люциен боковым зрением наблюдал за Уильямом, ворча каждый раз, едва лавджой тянулся в сторону Аньи. Его инстинкт собственника был так приятен. Не удивительно, что она провела всю ночь в его объятиях, не в силах оставить его. Он заставлял ее чувствовать себя желанной. К тому же дарил ей ощущение безопасности. Никогда ранее она не проводила целую ночь с мужчиной и не знала что бывает умопомрачительное ощущение безопасности, что по силе не уступает физическому наслаждению.
      «Я говорил тебе не протягивать свои руки…» Люциен запнулся, а она почувствовала, как напряглось его тело.
      Анья повернулась к нему. Оба его глаза сверкали синевой. Она вцепилась в его руку. Кажется, пришло время им двоим отправляться за душами.
      «Я должен уйти» сказал он.
      «Ты берешь меня. Помнишь?»
      Он покачал головой.
      «Ты останешься здесь»
      «Не заставляй меня незримо следовать за тобой без разрешения»
      «Как и раньше» нехотя признал он, «я не понимаю, как тебе это удается»
      Она пожала плечами.
      «Я же Анархия, не забыл? Я не подчиняюсь законам природы – или каким-либо другим законам»
      «О чем это вы, ребятки, речь ведете?» вмешался Уильям.
      Девушка его проигнорировала. Во-первых, потому что знала, что Уильям вполне вероятно высмеет ее, а во-вторых, потому что знала, что Люциен смоется, едва она от него отвернется.
      «Брось меня, и все время твоего отсутствия я проведу на коленках Уили»
      Уильям ухмыльнулся, позабыв о любопытстве.
      «Бросай ее, мой хороший. Я позабочусь о ней по высшему разряду»
      Люциен угрожающе оскалил зубы, но переплел свои пальцы с Аньиными.
      «Ладно. Пошли»
      Он дематериализовался, забирая Анью с собой. Они вошли в спиритуальное измерение, где все превратилось в калейдоскоп ярких цветов и огней. Люциен направился к сожженному, еще дымящемуся магазину в… Шанхае, поняла девушка, оглядывая окружающие красно-белые здания, с островерхими изогнутыми крышами. Она почти ощущала ароматы продаваемой на уличном рынке еды.
      Несколько тел лежало на обожженном полу. Не отпуская Анью, Люциен подошел к первому и погрузил руку в грудную клетку мужчины. Появился пыхтящий и извивающийся в Люциеновой хватке дух.
      Их троица в следующий момент оказалась у врат ада. Жар едва не стапливал плоть с ее костей. Девушка содрогнулась. Крики, страдальческие рыдания. Сюда ли она отправится, когда Крон добьется своего, и она умрет? От мысли об этой ей стало дурно.
      «Он намеренно устроил пожар» сквозь стиснутые зубы сказал Люциен.
      Сейчас речь не о тебе. А о Люциене.
      Она выпустила его руку и стала позади него, обнимая за талию и предлагая утешение, напоминая, что он не один. Его мышцы были очень напряжены, но постепенно расслаблялись.
      Два громадных валуна двинулись в стороны, открывая широкую расселину. Множество пар костяных рук потянулись из нее, и Люциен бросил им извивающийся дух. Раздался злой смех, за которым последовали истошные вопли.
      Много раз в течение каждого дарованного ему дня Люциен становился свидетелем этой ужасающей картины. Анья поцеловала его ухо, отвлекая внимание от пламени.
      «Много людей умирает. Ежеминутно. Ежечасно. Почему же тебе не надо транспортировать их всех?»
      «Некоторые остаются бродить по Земле, некоторые перерождаются и получают шанс начать все с начала. Некоторых, я так думаю, сопровождают ангелы»
      Ах. Она должна была бы знать. Она сама сталкивалась с парочкой ангелов. Прекрасные создания, хотя немного надменные.
      «Сопровождаемые тобой души – самые везучие. Готов взяться за остальных?»
      Люциен кивнул, и его лицо стало менее напряженным.
      Двое других, должно быть, были неплохими парнями, потому что попали на небо. Вид жемчужных врат заставил Анью разинуть рот. Они искрились драгоценностями и гипнотизировали вибрацией силы. За ними ликовал хор херувимов, их голоса дарили негу, неким образом затрагивая все чувства. Вот это да.
      Хочу попасть сюда после смерти.
      Когда это ты успела быть хорошей?
      Я – хорошая. Иногда.
      «Спасибо, Анья. За то, что пошла со мною, что утешила меня»
      «С удовольствием» Они с Люциеном свалились обратно на кухню Уильяма. Лавджой по-прежнему сидел за столом, но взгляд Аньи был прикован к возлюбленному. С жаром в глазах Люциен смотрел на нее. С жаром и благоговением и благодарностью.
      «И где это вы, ребятки, пропадали?» поинтересовался Уильям.
      «Нигде» Она сосредоточилась на Уильяме, поскольку Люциенов взгляд заставлял ее ерзать на стуле. «Так, а где твои женщины проводят утро?»
      «Спят. Женщинам-вамп необходим отдых»
      У Люциена глаза полезли на лоб. Должно быть, он не встречался с подобным.
      «Вамп в смысле вампирам или ты говоришь об их имидже?» Она с ног до головы оглядела Уильяма, но на нем не было отметин от зубов. Предположительно, так как ноги его были скрыты черными шелковыми штанами. «Делаю ставку на имидж. Не похоже, чтобы ты был искусан – по крайней мере, не кем-то с клыками»
      «Ох, меня покусали, просто не там где ты можешь увидеть. В отличие от тебя» добавил он, с улыбкой бросая взор на ее шейку.
      Люциен как раз пил сок, которым тут же поперхнулся. Ухмыляясь, Анья похлопала его по спине.
      «Думаю, ты шокировал его»
      «Невозможно» сказал Уильям, изучая Люциена. «Нам было слышно, как вы двое занимались этим как кролики. Как ни странно с моей стороны, но должен признать, что заставить умолять эту маленькую второстепенную богиню – отличный ход»
      «Спасибо» сказал Люциен, подавив кашель. Но в его тоне звучало предупреждение.
      «Я не второстепенная, ты грязная мужская проститутка!»
      Подмигивая бровью, Уильям облокотился о стол.
      «Так что же происходит? Ты знаешь, что мне нравятся твои визиты, Анья, но почему ты здесь и почему тебя преследует демон Смерти?»
      Она открыла было рот, но Люциен сдерживающее положил свою руку на ее. Когда она глянула на него, он покачал головой.
      «Я не продам твои секреты, Цветочек»
      «О, секреты. Выкладывай» Уильям захлопал в ладоши.
      Она, несомненно, хотела сделать это. Она никогда не хранила ничьи секреты. В этом нет веселья! Все же она промолчала. Ради Люциена – что угодно. С этого момента ее больше не удивляло, что даже ее шаловливая часть желала произвести на него впечатление.
      «Нам просто надо кое-что у тебя одолжить» сказал Люциен.
      «Например?»
      «Вообще-то» сказал Анья, «мы бы хотели, чтобы ты стал нашим провожатым за Полярный круг»
      «Анья» предупредительно процедил Люциен.
      «Ну, Люци. Он живет так близко, что проводит там кучу времени. Он знает местность. И я не выдаю нашего секрета, не так ли?»
      «Зачем вам надо в Арктику?» содрогнулся Уильям. «Там холоднее, чем у ведьмы в – не при дамах будет сказано. Уж я-то знаю!»
      «У меня каникулы и настроение пройтись по парочке глетчеров» дерзко заявила она.
      «Ты ненавидишь лед и проводишь большую часть своего времени на Гавайях»
      «Обойдемся без проводника» вмешался Люциен. «Но одежда, одеяла и снегоступы нам пригодятся»
      «Я не поведу вас в Арктику» покачал головой Уильям. «Я только что вернулся и путешествия по тем местам и нуждаюсь в серьезном отдыхе»
      Люциен пожал плечами, будто бы ему было все равно.
      «Значит договорились. Мы с Аньей пойдем одни»
      «Черта с два» Анья ударила руками по столешнице так, что посуда звякнула. «Уилли доставит нас куда надо и сделает это с улыбкой на лице. Это сэкономит время, и он пригодиться нам как хороший боец с сам знаешь кем. С Гидрой» драматически добавила она.
      «Вы хотите биться с Гидрой?» Уильям побледнел. «Я и близко не подойду к этой твари. Пару лет назад я потерял ее из виду и предпочитаю, чтобы так это впредь и оставалось»
      «Никогда бы не подумала, что встречу женщину, которую ты бы не трахнул» Анья наколола блин на вилку. Поднося его ко рту, продолжила. «Так же не предполагала, что ты встретишь женщину, которую не захочешь трахнуть. И кстати, где именно ты пересекся с Гидрой? И как это ты ушел живым?»
      «Я видел ее дважды в разных местах на льду. И ушел живым только потому, что она не смогла вынести порчи моей ослепительной физиономии, однако я висел на волоске от этого» пробормотал Уильям.
      «Как славно» кивая, сказал Люциен.
      Она знала, что он хватался за упоминания о появлении Гидры, хотя вероятно желал бы, чтоб Уильяму так не повезло с побегом, и ее распирало от довольства. Однако она еще не покончила с расспросами.
      «Зачем ты вообще туда совался?» поинтересовалась она. «Ты так и не сказал»
      «Эта место расположено вблизи моего дома, и потому бессмертные пытаются прятаться там для нападения исподтишка. Поначалу я не был уверен, приходили они за Гидрой или за мной – у нас есть общие враги – а потом перестал об этом думать. Кто бы туда не пробрался – я иду за его головой»
      «Кто твои враги?» громко воскликнула Анья.
      «Я, ну, есть у меня маленькая проблемка с вожделеющими замужними дамами» сказал Уильям, «а их благоверные ничего так не жаждут как моей кончины»
      «Держись подальше от Аньи» прорычал Люциен.
      «Какой чудесный, милый мужчина», подумала она, улыбаясь и поглаживая его по руке. Под столом рука Люциена легла на ее колено, приказывая замолчать. Она не послушалась.
      «В последний раз я по-хорошему прошу тебя отвести нас» сказала она Уильяму.
      Закатывая глаза, он отпихнул пустую тарелку, откинулся в кресле и скрестил руки на груди. Он заплетал волосы на висках в косицы. Теперь же они были зацеплены за уши и разноцветные бусинки позвякивали при каждом его движении.
      «Прости, но ответ мой неизменен»
      «Ну, ладно» Анья тоже откинулась в кресле. Ее всегда восхищала эта комната. Балочные перекрытия, отделанные гранитом стены, современная техника, свисающие с крюков на стенах корзинки с фруктами. Уничтожит ли все это Уильям в приступе ярости, когда она завершит задуманное?
      «Наверное, сейчас самое время поведать тебе, что твоя книга у меня»
      Уильям застыл, приняв терпеливую позу хищника.
      «Нет. Ты не могла. Я же видел ее этим утром, перед тем как спуститься к завтраку» Глаза мужчины неистово засверкали.
      Люциен притянул ее и усадил к себе на колени. Она прижалась головой к изгибу его шеи. Не то чтобы ей требовалась защита, но жест она оценила.
      «Подумай еще раз» сказала она.
      «Анья» рявкнул Уильям. «У тебя нет ее. Она у меня. Я видел ее этим утром»
      «Следи за своим языком» рявкнул в ответ Люциен.
      «Ты видел подделку» пояснила девушка.
      «Ты лжешь» Воин склонился к ней, зрачки полностью затопили собой радужки его глаз.
      В то же мгновение Люциен вскочил на ноги, отталкивая ее себе за спину.
      Спокойно, сердечко мое.
      «Я же сказал тебе контролировать свой язык»
      Уильям оттолкнул стол, его стул перевернулся и ударился о стену. Шмяк.
      «Если ее нет…» Окруженный красным облаком ярости он вышел из кухни.
      «Проклятье. Он ушел-таки, не разломав здесь все. Пойдем. Мы же не хотим пропустить такое» Анья сплела свои пальцы с Люциеновыми, задыхаясь от электрических покалываний при соприкосновении.
      Теперь, когда она знала, что эти негодные пальчики могут сделать с ней…
      Дрожа, она потянула его вслед за Уильямом. Коридор был хорошо освещен искрящимися золотыми лампами, покрытыми цветными полосками, отчего радужные отблески разбрызгивались во все стороны. Работа вампирш? Попытка одомашнить жилище воина?
      Однако на стенах не было картин и оружия. Она могла бы поспорить на десять миллионов долларов, что это Уильям снял их после того, как удовлетворил своих вампирш. Он был хорошо осведомлен о склонности Аньи к воровству – но запоздал со спасением своей бесценной книги. Глупец давным-давно наложил одно из своих ведьмацких заклятий на замок сундука, где хранилась книга. Она же запросто сломала его своим ключом.
      «О какой это книге ты толковала?» спросил Люциен, шагая рядом с нею. «И ты действительно украла ее?»
      «Книга древних пророчеств, изреченных богами. И да. Я взяла ее. Уильяму стоило быть умником и изучить ее пару раз за столетия, но нет же он боялся, что навредит своей судьбе» она завернула за угол. Впереди показалась лестница. Черт, а ничего себе так домик, громадный. Она не привыкла ходить по нему; обычно переносилась туда, куда ей было надо.
      «Понимаешь ли, одно из пророчеств касается Уильяма. Если память не подводит, оно написано во время его пребывания в тюрьме. Что-то насчет женщины. Конечно, как всегда женщины. Как бы там ни было его предсказание зашифровано, как загадка, и где-то в книге есть ключ для дешифрации и его спасения»
      «Анья! Как, черт тебя дери, ты посмела?» заорал Уильям. Его гневный вопль отразился эхом от стен.
      «Полагаю, он нашел подделку»
      «Он попробует обидеть тебя?»
      Она ухмыльнулась.
      «Не в то время когда у меня его драгоценность» Последние слова она произнесла злым демоническим тоном.
      Люциен только покачал головой.
      Они завернули за еще один угол и внезапно оказались в кабинете. Уильям держал в руках сделанную девушкой фальшивую книгу. Когда она в первый раз посетила его, то пыталась втянуть его в драку, ей отчаянно нужна была драка. Один из ее смертных друзей скончался, и стремление к беспорядку снедало ее. Уильям был слишком пресыщен, чтобы сделать ей такое одолжение, фальшиво заявляя что он скорее любовник, чем боец. Потому и предложил ей постель. Она же провела вместо этого некоторое время за битием посуды.
      Затем заметила книгу в манящем к себе сундучке. Обложка ее была инкрустирована кроваво-красными рубинами. Они взывали к ней песней сирен. Знание того, что книга для него означает, делало кражу еще слаще. Как ни стыдно ей было в этом признаться. Хотя она не думала, что это утешит его, но сейчас ей все-таки было капельку стыдно.
      «Обложка кажется такой же, но страницы совершенно пусты» прорычал он.
      Она развела руками.
      «Прости. Ничего не смогла с собой поделать»
      «Кому-то надо было поставить тебя на место много лет назад»
      «Будто бы от этого получилась польза» пробормотала она.
      «Почему ты мне нравишься? Почему я всегда позволяю тебе возвращаться? Ты и твой гребаный Ключ-ото-Всего настоящая угроза. Отдай мне книгу, Анья!»
      «Почему это всем известно про ключ, хотя я не слышал о нем ничегошеньки?» пожаловался Люциен, воздевая руки.
      «Почему бы тебе просто не забрать у нее ключ?» предложил Люциену Уильям со злой ухмылкой.
      «Заткнись, Уилли!» Она топнула ногой и провела рукой по волосам. «Он уже знает»
      «Все?»
      «Да» Ну, почти все.
      Уильям улыбнулся.
      «Врунишка. Итак, Люци» начал он, бросая пустую книгу на пол и складывая руки вместе. «Ты знаешь, что отдав тебе ключ, она подарит тебе все свои воспоминания? Ты будешь знать о ней все. Каждый ее грех, каждое преступление, каждого мужчину, к которому она прикасалась. Больше того, ты будешь знать, где она ежедневно находится каждую секунду. Она никогда не сможет спрятаться от тебя»
      Люциен мельком глянул на нее.
      «Правда?»
      Она нехотя кивнула.
      «Часть магии Ключа-ото-Всего»
      «Кто дал тебе этот ключ?» спросил у нее Люциен. «Зачем кому-то было взваливать на тебя такую ношу?»
      Уильям взял ответ на себя.
      «Ее драгоценный папаша дал его ей, когда боги наконец-то решили, как ее наказать за убийство капитана их Стражи. Ее должны были сделать бессмертной секс-рабыней. Недурно, не так ли? Однако Тартар знал о ее проклятии и знал, что с ней может произойти. Так что хоть раз за свою никчемную жизнь он выступил в роли спасителя. Почему тюрьма для бессмертных в конце концов развалилась? Почему Титанам удалось-таки сбежать? Без ключа, что он вмещал в себе, Тартар-мужчина и Тартар-тюрьма ослабли. И в конечном итоге пали»
      Правда, истинная правда. Приняв в себя ключ, она получила некоторые из отцовских воспоминаний и обнаружила, что всегда знает, где он находится. Даже сейчас ей стоило только подумать о нем, и она тут же знала, где он.
      Так она узнала, что Крон заточил его.
      Она вернулась на Олимп, куда поклялась больше не ступать. Без чувства вины, да, из-за всего, чем пожертвовал для нее отец. Но также и без особой любви, потому что из его памяти она узнала, что он понятия не имел о ее существовании, пока Фемида не раскрыла правды. После этого он хотел стать частью ее жизни, но не знал, как сделать это так, чтобы не злить обманутую ним жену или не унизить любовницу, которая уже пострадала из-за ошибки их совместной ночи страсти.
      Когда на нее напал Айас, Тартар хотел вырезать себе сердце за то, что его не было рядом в нужную минуту. А когда она оказалась в тюрьме, он вел себя покровительственно, снабжая ее дополнительными одеялами и едой, пока ей не вынесли приговор. Тогда ему пришлось выбирать между ее жизнью и своей собственной.
      Отстраняясь от воспоминаний, она сфокусировалась на Люциене. Его лицо по-прежнему ничего не выражало – как же она ненавидела эту его манеру. Какие мысли роились в его голове?
      Уильям снова хлопнул в ладоши, будто бы довольный хорошо сделанной работенкой.
      «Тебе нужен проводник? Ты его получишь. После это вернешь мне книгу»
      Она кивнула, однако, не гордясь собой, как должна была бы.
      «Тогда вы двое за мной. Давайте собираться. Я жажду начать, чтобы закончить со всем этим» Посвистывая, Уильям вышел из комнаты.
      Обманное спокойствие, которое хорошо знала Анья. Нервничая, она легко ударила Люциена по плечу.
      «Хочешь что-нибудь мне сказать?»
      Блеск беспомощности показался в его несоответствующих глазах.
      «Неважно сколь долго и тщательно я буду искать, мне не удастся забрать у тебя ключ, не причиняя вреда, правда?»
      Она сглотнула.
      «Да»
      «А завладей ним Крон, ты никогда не сможешь спрятаться от него»
      «Правильно» подтвердила она, смотря себе под ноги. Проклятье, этому надо положить конец! Она уставилась на Люциена сквозь густую завесу ресниц. Неуверенность охватила ее, пока она приближалась к нему. «Это что-то меняет между нами? Заставляет тебя сдаться?»
      Его руки, что доставили ей такое наслаждение прошлой ночью, сомкнулись на ее подбородке и приподняли его вверх.
      «Пойми: я здесь, я твой. Я не сдаюсь»
      Ох уж этот мужчина…
      Их губы нежно встретились, мягко, так мягко, просто поглаживание, но ей этого было мало. Возможно, она никогда не удовольствуется чем-то меньшим, чем все, что этот воин может предложить.
      «Сильнее» приказала она.
      Языки столкнулись, переплетаясь, танцуя, пока они упивались друг другом. Теперь он знал наверняка, что не сможет использовать ключ для сделки с Кроном, но по-прежнему хотел ее. Он не мог сломать ее проклятия, но по-прежнему хотел ее. Она была переполнена радостью и облегчением, и еще немного подалась его чарам. Он – мой.
      Если другая женщина когда-либо вздумает забрать его у нее, Анья, хорошо зная себя, была уверена, что убьет стерву. Хладнокровно. Болезненно. Теперь она не могла представить своей жизни без него. Уже подумывала, что и не жила до момента, когда увидела его впервые. Да, он мой. Ее рука запуталась в его шелковистых волосах, и она потерлась о его восставшую плоть. Мой.
      Пока зарождалась эта мысль, раздался громоподобный смех.
      Все внутренности Аньи внезапно сжались. Нервная система пришла в готовность, а сердце беспорядочно заколотилось. Пот увлажнил ладони. Она не оторвалась от Люциена, но прервала поцелуй и уставилась на него широко раскрытыми глазами. Нет. Не сейчас.
      Он обмер. Его глаза сузились, и она заметила гневный блеск, как тогда в Греции. Она еще никогда не видела никого в такой ярости. Он выглядел так, будто преспокойно мог убить всех вокруг. Кроме нее. Руки мужчины по-прежнему нежно обвивали ее талию.
      «Крон» напряженно произнес он. Никого, только этот ужасный голос.
      Она кивнула.
      «Чего ты желаешь, о Великий?»
      Бог рассмеялся опять.
      «Прямо сейчас я позволю тебе узнать, что нашел наилучший способ поставить тебя на колени, Анархия»
      Дрожь охватила Люциена.
      «Мой царь, она…»
      «Молчи, Смерть. Ты снова не справился со своей работой, а мне надоело ждать. Убей ее. Здесь сию минуту»
      Взор Люциена вернулся к Анье. Его мышцы напоминали камень. Он прекратил излучать жар страсти, место которого занимала ледяная решимость.
      Она не хотела умирать, но также не желала, чтобы Люциен был наказан из-за нее. Если б она просто держалась от него подальше, ничего этого бы не произошло. Да уж, ничего. Ни поцелуев, ни прикасаний, ни…любви?
      Нет, она не могла любить его. Любовь уничтожит ее, наверняка лишит свободы так, словно она опять окажется под замком.
      Просто отдай Крону ключ.
      Я не могу. Она утратит все. Свою независимость, свои силы, свои воспоминания. Она может даже позабыть собственное проклятье, переспать с кем-нибудь и нечаянно привязать себя к тому мужчине навечно. Боги, что же ей делать?
      «Я не могу причинить ей вред» гордо вздернув подбородок, сказал Люциен. Однако в голосе его звучала мука.
      «Я так не думаю. Мне трудно поверить, что Олимпийцы когда-то доверяли тебе свою защиту» напряженная пауза. «Слушай меня. Ты будешь слабнуть с каждым уходящим днем, если у меня не будет этого ключа»
      «Что?» выдохнула Анья.
      «Сначала, я полагал, что любовь к друзьям заставит его действовать. Теперь-то я знаю. Все время это тебя, Анья, надо было подтолкнуть»
      Анья подыскивала подходящий ответ, чувствуя, как ужас леденит кровь.
      «Крон…»
      «Я видел, какой ты становишься с ним. Он не просто игрушка, как ты притворялась, но тот, кто действительно имеет для тебя значение. А теперь тебе придется выбирать, кто тебе дороже – он или ключ?» Крон рассмеялся, словно победа уже была в его руках. «Слышишь ли ты как тикают часики? Я слышу»
      А потом повисла тишина.
      Крон ушел, она знала это, потому что исчезла сопровождающая его визиты пульсация силы. Она задыхалась не в силах втянуть достаточно воздуха в легкие. Утратить Люциена? Нет!
      «Не говори ни слова» прорычал Люциен. Он отказывался смотреть на нее. «Сейчас как никогда важно отыскать эти артефакты. Они источник его силы, и мы можем использовать их. Соберем необходимое – и в путь»
      «Но…»
      Он зашагал прочь, оставив ее одну в кабинете.
      О, боги. Что, черт побери, она будет делать?

      Что, черт побери, он будет делать?
      Он любит Анью. Теперь Люциен признавал это. Знал это глубоко в душе и больше не мог отрицать. Он любит. Не в силах убить ее, и не может вынести мысли, что она будет привязана к Крону, что царь богов сможет найти ее в два счета. Также он не мог вынести того, что она будет слабой и бессильной. Не тогда, когда она стала значить для него больше, чем его собственная жизнь.
      Ей нравилось красть, она часто лгала, могла убить без угрызений совести, капризничала по пустякам, не могла заниматься любовью, а все же он заботился о ней больше, чем даже о Мэрайе. Он и не думал, что такое возможно. Но Анья была его второй половинкой, его лучшей половинкой. Она заставила его чувствовать себя цельным, полнокровным, скорее мужчиной, чем демоном. Привлекательным мужчиной.
      Она дала ему смысл жизни, прогнала его боль, его прошлое, и – когда поцеловала – его неуверенность в себе. Его развлекало ее чувство юмора, ее поступки интриговали. Просто находясь в ее присутствии, он ощущал большее наслаждение, чем от секса с любой другой женщиной.
      Он знал лишь один способ спасения ее жизни. Как можно скорее найти артефакт и молиться, чтобы Крон захотел его сильнее ключа. Он с радостью выторгует за артефакт жизнь Аньи, и пропади пропадом этот ларец Пандоры.
      Теперь, зная все, Люциен ни за что не позволит Анье отказаться от этого ключа. Она утратит свои силы, воспоминания, столь ценимую ею свободу. Жизнь? Без своей способности переноситься она будет уязвима для нападения любого рода. Она будет беспомощна. В ловушке. Если мужчина решит привязать ее к себе сексом, она не сможет исчезнуть или отбиться.
      Рыча, Люциен вмазал кулаком по стене спальни, которую они занимали прошлой ночью. Спальни, которую они разделили с Аньей. Прекрасной, игривой, пылкой Аньей. Стена треснула; кровь полилась из поврежденной кожи на его руке.
      Анья единственная женщина, что сквозь его шрамы рассмотрела в нем мужчину. В ее присутствии он чувствовал, что может покорить весь мир, и он не желал, чтобы это ощущение заканчивалось. Держать ее в своих руках было лучшим событием в его жизни. Ничто не могло сравниться с этим. Даже близко.
      Люциен потер своей пульсирующей рукой лицо. Пульсирующей? Да. Она не исцелилась мгновенно, но осталась порезанной. Темно-синие и багровые синяки образовывались на костяшках.
      «Ты будешь слабеть» предупредил Крон.
      Он мрачно усмехнулся. Неважно что бы он ни сделал, какой бы путь он ни избрал, он будет слабеть.
      «Мы найдем его» мягко сказала Анья.
      Он обернулся. Она прислонилась к дверному косяку – видение в белом. Плотное белое меховое пальто, облегающие белые штаны. Белые меховые сапоги, что обнимали ее восхитительные ножки. Светлые волосы спадали по ее плечам и вниз по груди. Его сердце пропустило удар.
      Она держала в руках ворох белой одежды.
      «Ты уже знаешь, что Крон приходил ко мне вчера. Ну, так ты был прав. Он угрожал мне, и потому я была так жестока с тобой. Я не хотела, чтобы он знал, что я была…что я…»
      Она сглотнула.
      «Я люблю тебя, Анья» признался он осипшим голосом. «Я люблю тебя, и я не могу обидеть и не обижу тебя. Поняла?»
      Ее рот раскрылся, а одежда выпала из рук.
      «Люциен. Я… я…»
      «Ты не должна ничего отвечать. Я знаю тебя Анья. Ты неистова и свободолюбива и мысль полюбить мужчину ужасает тебя»
      Она потупила взор и в первый раз не порицала себя за это. Он был польщен. Хотел, чтобы ей было комфортно делать с ним все, даже это.
      «Я чувствую к тебе то, чего не чувствовала ни к кому другому» тихо сказала она, «и я самая счастливая, когда я с тобой. Почему бы еще я шаталась вокруг тебя, в то время как ты делал все, чтобы избавиться от меня? Но любовь…» Она опять сглотнула, покачала головой. «Я всю жизнь провела, стараясь держать мужчин на расстоянии. Каким-то образом ты нашел способ пролезть мне в душу, но я не могу любить тебя» Последние слова она произнесла страдальчески вздыхая.
      «Я знаю» Она будет чувствовать себя обязанной отказаться от свободы, если признает, что любит его. Он не будет просить этого у нее. Не сейчас.
      «Я очень долго была одна» с отчаянным смешком сообщила она, «и тебе и мне прекрасно известно, как немного мне осталось. Я не могу поставить себя в зависимость от кого-то другого»
      «Я знаю» опять повторил он.
      «Я только… я знаю, что не хочу причинять тебе боль. Я … мне надо время, чтобы подумать»
      Согласно Крону у Люциена не было слишком много времени. Вскоре. Часы тикают. Люциен будет искать Гидру, сколько бы времени у него ни осталось. Если ему не удастся найти ее, если он не сможет забрать артефакт, он не будет противиться своей судьбе. Он только что понял это. Честно говоря, он уже смирился с ней. Он не мог причинить вреда Анье и не мог позволить Крону завладеть ключом. Если он должен умереть, чтобы обеспечить ее безопасность, то он умрет.
      Он достаточно сильно любит Анью, чтобы отдать за нее свою жизнь. Не колеблясь, безоговорочно.
      Он не мог отдать свою жизнь за Мэрайю, но хотел этого. Желал этого все эти долгие столетия. До теперешнего момента. Теперь он радовался, что выжил. Он будет жить и умрет ради Аньи, больше не сожалея о прошлом. Он не проведет еще одно тысячелетие в жажде того, что не в силах заполучить.
      Он будет наслаждаться Аньей столько, сколько им удастся пробыть вместе.
      «Почему я чувствую себя такой виноватой?» прошептала она, и в нотках ее голоса звучал стыд. «Словно я должна отдать Крону ключ?»
      Ответ был лишь один: она действительно полюбила его. Его сердце наполнилось радостью и гордостью. И этого ему было достаточно, знать, что она любит его. Несмотря на то, что она не могла произнести этих слов.
      «Ты не отдашь ему ключ. Пообещай мне. Пообещай, что ты никогда не отдашь его»
      Слезы наполни ее глаза. Пару минут прошло в молчании.
      «Обещай мне, Анья. Сними камень с моей души»
      Длинные черные ресницы создавали тень под ее снежно-голубыми глазами. Или, возможно, от ее терзаний там образовались синяки.
      «Обещаю» наконец-то проронила она. Потом горько усмехнулась. «Отлично. Теперь я чувствую себя еще более виновной»
      Он протянул руку и пропустил между пальцами пряди ее шелковистых волос.
      «Ты не должна так себя чувствовать»
      «Что же, по-твоему, я должна чувствовать?» Шмыгнула носом девушка.
      «Иди ко мне» сказал он, легонько потянув ее за локоны.
      Подходя, она опустила взгляд на его руку. Схватила запястье, переворачивая ладонь, и нахмурилась.
      «Ты поранился»
      «Крошечная царапина, ерунда»
      Она поднесла ее к губам и нежно поцеловала ранку.
      «Мой бедный малыш. Мне не нравится видеть твою боль»
      Электрические разряды ударили его руку, горячие и прожорливые. О да, он любил эту женщину. Кончик его пальца попытался стереть тени из-под ее глаз, а затем их взгляды встретились.
      «Я бы с радостью позволил разорвать себя на куски, если бы знал, что меня будут лечить с такой заботой»
      «Ты веришь, что он может это сделать? Думаешь, что будешь слабнуть?» надрывно прошептала она, хотя они оба уже знали ответ. «Ведь ты так силен. В тебе столько жизненной силы»
      «Со мной все будет в порядке» солгал он.
      «Может мне стоит, даже не знаю, ну там поговорить с Кроном»
      Он непреклонно покачала головой.
      «Ты не будешь этого делать. Он может только все усложнить»
      Печаль легла на прекрасные черты ее лица; девушка помолчала.
      «Мы найдем артефакт»
      «Ребята, вы идете?» позвал явно раздраженный Уильям.
      «Минутку!» крикнула Анья, не отрывая взор от Люциена. «Ты должен одеться. Нельзя тебе снова превращаться в ледышку, не так ли?»
      «Только не это» В течение следующих минут он запоминал каждую черточку ее лица, упивался нею и запечатлевал ее сущность во всех клетках своего тела. Она все время гладила его по щеке, явно не желая покидать комнату.
      «Я положила твое снаряжение на пол» сказала она.
      Он засмеялся.
      «Знаю. Я видел, как ты все уронила» Он легонько ее поцеловал. «Увидимся внизу»
      «Цветочек, я…»
      «Ничего больше не говори, милая. Мы найдем способ, как справиться со всем этим»
      Слезы наконец-то хлынули, проливаясь ручьями по ее щекам.
      «Милая. Ты назвал меня милая»
      Она исчезла, не дав ему возможности ответить.
      Однако он не думал, что она по-настоящему ушла, так как все еще мог ощущать запах клубники и чувствовал на себе ее горячий взор. Затем кожа в том месте, где билось его сердце начала покалывать, словно она начертила там сердечко.
      Сердящийся Уильм отказался позволить Люциену перенести его. Вместо этого у него был вертолет, который доставил их на берег Гренландии, где горы встречались с ледниками, и много смертных умерло в одиночестве и забвении. Летающая штуковина не могла двигаться далее, чему несказанно был рад Люциен. Он хотел выбраться из нее. Воздух был так холоден, что двигатель все время барахлил, грозя замерзнуть.
      Он мог перенестись до падения на землю, так что мысль разбиться не беспокоила его. Но факт, что он не был главным, беспокоил его. Беспокоил также тот факт, что его желудок подскочил к горлу. Что последним воспоминанием о нем у Аньи могло оказаться то, как горбится и блюет. Вот это беспокоило его.
      Люциен едва не расцеловал покрытую снегом земную твердь, когда, в конце концов, выбрался наружу.
      Три груженные запасам провианта снегохода уже ожидали их. Уильям предусмотрел все, но Люциен еще не доверял ему. Он все время оставался между воином и Аньей, будучи начеку.
      Они взобрались на транспортные средства, и он променял свое отсутствие контроля на ощущение полной изоляции. Океан снега окружил его. Прекрасный, неописуемо красивый, но смертоносный. Так ли чувствовал себя демон внутри ларца Пандоры? Только вместо девственной белизны не было ничего кроме вечного мрака?
      «Мы можем перенести эти причиндалы куда нам надо» проворчала Анья, оглядывая рюкзак у себя за спиной. Теплое дыхание превращалось в обрамляющий ее личико пар. «Не вижу необходимости таскаться с ними и позволять им шлепать нас по заднице каждый раз, когда мы наткнемся на неровность»
      «Согласен»
      «Ну, а я нет» выдавил из себя Уильям. «И совершенно очевидно, что вы нуждаетесь во мне, так что будет по-моему или вообще не будет никак»
      Девушка отмахнулась от него. Люциен улыбнулся проявлению ее силы духа. Уже гораздо лучше, чем та сломленная женщина, что оставила его в спальне.
      Ветер был ледяным, таким резким и порывистым, что пробирал сквозь одежду до самых костей. Он уже чувствовал, как кристаллизуется его кровь, словно некто забрасывал ледышки прямиком ему в вены.
      «Нам надо взобраться на самую вершину» сказал он Уильяму. Он проверил голосовую почту перед выходом и не очень удивился, что пропустил звонок Торина, пока они с Аньей… играли. Воин оставил сообщение, в котором говорилось о том, что они с Эшлин исследовали территорию, но не нашли недавних письменных подтверждений о появлении Гидры или других тварей. Слишком мало людей путешествовало здесь. Торин советовал, что лучше всего искать в самом опасном регионе этой территории. Он вполне мог приглянуться Гидре в качестве тайника.
      «Вон там» сказал Уильям, показывая перед собой. «И не пытайся перенестись, бросив меня позади. Вы не достигнете вершины без меня, поскольку я оставил маленькие сюрпризы для моих… незваных гостей» он помолчал, кивая головой. «И вообще, на время выбросите из головы мысли о перемещении таким образом. Возможно, я должен был сказать об этом ранее, но…ну, ты раздражал меня. Меня нельзя никуда перенести»
      «Почему ты так в этом уверен?» спросил Люциен.
      «Просто поверь мне. Попытка перенести меня делает больно всем, кто в этом замешан. Я совершил ошибку, вторгнувшись в мирок Геры, потому Зевс позаботился о том, чтобы ни одна богиня не могла унести меня ради моей безопасности. Ревнивые мужья это ужас. Затем Гера узнала, что я вторгался и к другим богиням, и следующее, что я помню, это то, как составлял компанию Анье в тюряге. Некоторые женщины приносят больше хлопот, чем удовольствия» Уильям надел шлем на голову, жестом приказывая им последовать его примеру.
      Люциен схватил предназначенный для девушки шлем и внимательно осмотрел, прежде чем позволил ей надеть. Она послала ему потайную улыбочку. Его ноздри, легкие и грудь обожгло, когда он надел свой собственный. Звуки дыхания Аньи внезапно заполонили его слух. Он понял, что в шлем было встроено переговорное устройство, чтобы они могли общаться во время движения. Человеческие технологии могли приносить пользу.
      «Весело» сказала Анья.
      Эта ее мысль проникла прямо ему в ухо, и его кровь наконец-то согрелась, растапливая лед.
      Уильям завел свой снегоход и двинулся вперед. Анья с Люциеном последовали за ним.
      «Наверное, сейчас самое время рассказать, что группка из трех мужчин пересекла круг… ах, три дня назад» сказал Уильям. «Сомневаюсь, что они разыскивали меня»
      Люциену не надо было видеть физиономию воина, чтобы знать, что тот довольно ухмыляется.
      «Откуда ты знаешь?»
      «Они – смертные. А я не связываюсь со смертными женщинами»
      «Это могут быть Ловцы?» спросила Анья. Люциен увидел, как сквозь маску блестят любопытством ее глаза.
      «Похоже на то» сказал он. Хотя откуда они узнали, что надо отправиться сюда? Перед своей смертью в храме они жаловались на нехватку информации.
      Возможно, Крон каким-то образом подкидывал им те факты, что узнавали воины, заподозрил Люциен. Его глаза яростно сузились. Это имело некий смысл – и не предвещало ничего хорошего для воинов.
      «Где они сейчас?» спросил он.
      «Возможно, мертвы» пожал плечами Уильям. «Возможно, уже в горах»
      «Я думала, что ты просматриваешь эту местность на предмет ревнивых мужей» сказала Анья. «Ты должен знать»
      «Возможно, они вывели из строя мои камеры»
      Возможно, возможно, возможно.
      Анья наклонилась – Люциен потянулся к ней, но она удержала равновесие – схватила пригоршню снега и запустила нею в спину воина.
      «Не нравится мне твое отношение. Так ты вряд ли получишь свою книженцию обратно»
      Уильям продолжил движение без комментариев, словно чувствовал, что заслуживает порицания. Снег и лед вылетали из-под шин его транспорта, разлетаясь вокруг них и затмевая им вид. Его поза была напряженной, хищной, словно он ожидал нападения в любую минуту.
      Что-то было ужасно не так во всей этой ситуации. Люциен мог только гадать, что именно. Как ни печально, но не одна из его догадок не внушала оптимизма.
      Время медленно тянулось в свете охватившей ее жажды действия. И боли. Анья чувствовала, как горит ее маленький зад. Тяжелая сумка, прицепленная к ее четырехколесному мулу, действительно шлепала ее, как она и подозревала. Боги, она ненавидела это. Ненавидела незнание лучшего направления своих действий, незнание всей ситуации в деталях. Все что он знала, это то, что Люциен был лучшим из случившегося с нею, Уильям явно что-то скрывал, а она была несчастна.
      И если…когда Люциен начнет слабеть – по моей вине – он будет не в силах сразиться с Гидрой, найди они ее, что подвергнет их смертельной опасности. Так много «если». Но Анья не могла вынести мысли, что Люциену причинят вред. Он любил ее. Он признался в этом без стыда, без сомнений, и говорил от чистого сердца. Нежность и радость наполняла его признание, согревая ее тело и душу. Он любил ее такой, какой она есть, а не такой, какой бы хотел, чтобы она была.
      Они должны найти Гидру, просто обязаны сделать это. Когда-то она подумывала выторговать за артефакты свою собственную жизнь. Теперь знала, что не сможет так поступить с Люциеном. Напротив, она намеревалась использовать их для сделки насчет его жизни.
      Конечно же, Крон будет по-прежнему охотиться на нее, потому что никогда не перестанет желать ключ. Разве что она убьет его, что было не такой уж и плохой идеей. Стоит попробовать, подумала она, поджимая губы. В конце концов, кто лучший убийца для царя, если не Анархия?
      Люциен бы вышел из себя, узнай, о чем она думает. Он не хотел бы, чтобы она рисковала собой, несмотря на то, что она сделала бы это ради него. Ради них. Но она лучше столкнется с его гневом, чем будет наблюдать, как он медленно и болезненно умирает.
      Это начинало напоминать любовь.
      Она подавила мысль, прежде чем та успела укорениться. Если она признает, что влюбилась в него, то не сможет устоять пред желанием лечь с ним в постель. Она уже и так была в шаге от капитуляции. Несмотря на последствия. Если она сдастся, а он умрет, тогда ее будет вечно терзать скорбь и связь с мертвецом. Даже Ключ-ото-Всего не сможет сломать оков.
      К горлу подступила тошнота. Тело онемело. Нет. Нет, нет, нет. Никогда. Он не умрет. Не думай так. Ты сделаешь все в твоих силах, чтобы спасти его. Кроме того она подозревала, что в любом случае будет вечно скорбеть.
      Она хотела взять его за руку. Перепрыгнуть и устроиться у него на коленях. Хотела ощутить его стальные объятия. Но не сделала этого. Не время сейчас. Ставки были слишком высоки.
      «Позднее», пообещала она себе.
      Пробираясь все дальше по снегу, она не замечала никаких признаков человеческого присутствия. Ни следов от ног или шин. Возможно, Ловцы уже повернули назад. Во всяком случае, надеяться никто не запрещал. Ей не хотелось, чтобы они шныряли вокруг Люциена.
      «Прямо по курсу ловушки» внезапно предупредил Уильям. «Следуйте неуклонно за мною»
      Они с Люциеном сбросили скорость, выстраиваясь в линию за воином. Анья оказалась в середине, а Люциен замыкал цепь. Ее защитник.
      «Откуда ты знаешь?» поинтересовалась она.
      «Я разместил их там» побормотал он. «Мужчина должен защищать себя, в то время как бессмертные все время норовят подкрасться к нему»
      Возможно, Ловцы не повернули назад – они могли погибнуть.
      «Есть еще подобные подарки от тебя, что ждут здесь своего часа?»
      «О, да» подтвердил он, но не договорил.
      «Например?» спросил Люциен.
      Анья различила напряжение в его голосе.
      «Милашка, он беспокоится обо мне» Ей снова захотелось прыгнуть на него.
      «Бомбы, отравленные дротики, ледяные ямки» перечислил Уильям. «Знаешь ли, вся эта дребедень из киношек»
      «Прелесть» похвалила Анья. Но улыбка ее сникла, едва в голове зародилась новая мысль. А что если и Ловцы поставили ловушку на нас?

      Они наткнулись на Ловцов на третий день на середине горы.
      Люциен должен был бы быть счастлив по этому поводу. Ничего он не любил так, как убивать этих фанатиков. Ну, не считая Аньи. Ее он любил даже больше хорошей драки. Но на этот раз он не был счастлив. Ни капельки.
      Он был слаб и продолжал терять свою силу.
      В данный момент он не был уверен, что сможет побороть и мышь, не говоря уже о целеустремленном Ловце.
      Он знал, что это произойдет, но не ожидал, что так быстро. Не будь дни такими коварными, а ночи столь холодными, может быть, его силы остались бы с ним подольше. Но вчера им пришлось бросить свой транспорт – уклон стал просто отвесным. Теперь вся их надежда была на ледорубы и шипы на ботинках: они часами карабкались вверх, отдыхая лишь при крайней необходимости. Ели только раз в день едва подогретый суп из жестянки, но большего им и не требовалось.. Анья могла бы перенестись, но он подозревал, что ей не хотелось бросать его.
      Каждую ночь они останавливались и разбивали лагерь, Анья разжигала огонь, и они втроем жались друг к дружке в палатке, стараясь согреться. Он не спал, охраняя сон Аньи, наслаждаясь каждым проведенным с ней мгновением. Чувствуя, как смертность берет его в свои цепкие пальчики, он не желал упустить ни единой секунды. Ему нравилось прижимать ее к себе, пока клубничный аромат окутывал его.
      Казалось, что и Уильям, и Анья были в порядке, в то время как он с трудом тащил свой рюкзак. Постоянно дрожал и даже пару раз падал лицом в снег.
      Как и сейчас.
      Руки Аньи внезапно обхватили его.
      «Все буде хорошо, когда мы доберемся до вершины» сказала она. «Вот увидишь»
      Унижение охватило его. Он был так слаб, что уже не мог переноситься. Демон несколько раз пытался утянуть его в спиритуальное измерение, но не сумел. Он постоянно шумел в его голове, царапаясь о стенки его сознания, чем доводил Люциена до сумасшествия.
      Смерть не мог покинуть его и самостоятельно отправиться за душами, поскольку дух и мужчина были связаны и не могли выжить по отдельности. Нет, Смерть мог выжить, но не без ужасных последствий, что и пытался пояснить Крону Люциен.
      Носок Люциенового ботинка ударился о льдину, и он снова споткнулся. Анья обняла сильнее, и он сумел устоять на ногах. Проклятье! Крон не преувеличивал. Такими темпами Люциен отдаст концы через неделю.
      «Может, стоит оставить его здесь и продолжить самим» предложил Уильям.
      «Нет!» В унисон воскликнули они с Аньей. Он не хотел, чтобы Анья шла без него. Все еще не доверял Уильяму.
      «Ты тормозишь нас, Смерть» ровным тоном произнес Уильям. «Я готов отправиться домой к своим кровопийцам и своей книге»
      «Смерть» сказал воин. Ни он, ни Анья не упоминали, что Люциен одержим демоном Смерти – только то, что этот демон преследует Анью. Кто тогда сказал ему?
      «Просто оставь его в покое» рявкнула Анья. Она остановилась, заставляя Уильяма сделать то же самое. Свирепо поглядывая, разразилась тирадой о том, что воину не мешало бы поглубже запихнуть щипцы для завивки в его бессмертный зад.
      Люциен подозревал, что она сделала это, чтобы дать ему минутку для передышки. Пытаясь восстановить дыхание, он оперся рукой о ледяную поверхность горы. Больше всего в своей слабости он ненавидел то, что не мог защитить свою женщину. Он…
      Увидел отпечатки ног.
      Все его тело напряглось.
      «Тихо, Анья»
      Она повернулась к нему – удивление затемнило ее взгляд. Он давно так не говорил с ней. Был нежен с нею, относился так будто бы она – бесценное сокровище. Так оно и было. Но безопасность важнее чувств.
      «Ты же не сказал мне только что…»
      «Ловцы» произнес он, указывая на землю. Достал из-за пояса кинжал.
      Уильям и Анья столпились вокруг него, всматриваясь вниз.
      «Отпечатки останавливаются у этой стены» Анья нахмурилась и присмотрелась ко льду. «Ведущих отсюда следов нет. Странно. Даже невозможно»
      «Они не должны были забраться так далеко» хмурясь сам, произнес Уильям.
      Люциен вытащил еще один кинжал, на этот раз из ботинка. Едва не уронил – таким он показался тяжелым.
      «Должна быть ведущая внутрь дверь» пробормотала Анья, наклоняясь и ощупывая отпечатки.
      Ему нравилось, что она не убегала от опасности, а торопилась оказаться в самой гуще. Все же это и пугало его. Эту женщину надо было баловать. Почитать. Защищать. Она не должна ни за что бороться; она должна без хлопот получать все желаемое.
      «Нашла!» Улыбаясь, она нажала на кристалл слева, и ледяная стенка отъехала в сторону, открывая темнеющий проход.
      «Как это могло произойти без моего ведома?» Уильям тряс головой. «Я знал, что люди бродили здесь, но самолично наблюдал их смерти. Ведь, правда? Как же они смогли соорудить этот чертов лагерь?» Серебряные, трехзубцовые лезвия выскочили из рукавов его куртки, и он гневно стиснул их. «Не знаю, сколько их, но я намерен перебить их всех. Их намерения не чисты; им могли заплатить, чтобы они выманили меня»
      «Твоя свирепость немного запоздала» сказала Анья. «Ты должен признать, что выбраться сюда было неплохой идеей, но ты не сделал бы этого, если б я не стащила твою книжку. Можешь отблагодарить меня букетом роз»
      «Да ты что» фыркнул Уильям.
      Она перевела озабоченный взгляд на Люциена.
      «Почему бы тебе не подождать здесь, Цветочек, и не убедиться, что больше никто не прокрадется внутрь? Мы скоро вернемся и…»
      Чувствуя, как нарастает его смущение, он низко зарычал. Она так мало верила в его возможности… Нет. Он знал, что это не было правдой. Она переживала за него. Видела его слабость и не хотела, чтобы он страдал сильнее.
      Он знал, что был немощен, но хотел, чтобы она была уверена, что он не позволит чему-то плохому случиться с нею. Невзирая на состояние его тела.
      Он просто должен был ей это доказать.
      «Я иду внутрь» твердо заявил он.
      «Люциен, ты…»
      «В порядке. Я в порядке» Он сорвал головной убор и бросил на землю. Не хотел чтобы что-либо мешало его слуху или зрению. «Уильям пойдет первым» сказал он, беря дело в свои руки, «потом ты, а я прикрою наш тыл» Так у нее будет щит с обеих сторон.
      На миг ему показалось, что она намерена спорить. Потом девушка закрыла рот и кивнула.
      «Ладно»
      «У тебя есть пистолет?» спросил он у нее.
      «Только пару кинжалов» Три из которых она уже держала наготове, с гордостью понял он. А он и не заметил, когда она успела.
      «Это хорошо»
      «Пошли» нетерпеливо сказал Уильям. «Чем больше мы здесь стоим, тем больше времени у них для подготовки» Он проскользнул мимо них и ступил в чернеющую пасть пещеры, каждая линия его тела светилась целеустремленностью.
      Анья быстро поцеловала Люциена и двинулась вперед. Он шел за нею по пятам. Его глаза быстро привыкли, и он рассмотрел, что ледяные стены были разрисованы грязью для создания мрачного эффекта. Шума падающих капель не было, потому что слишком холодно, и любая жидкость превратилась бы в лед до падения, но он слыхал морозный свист ветра.
      Ветра? Его уши шевельнулись. Нет, не ветер, решил он минутой позднее. Шелест голосов.
      «… не близки к находке, а мы днями ищем» заявил мужской голос.
      «Старик сказал, что он здесь»
      Старик… мифолог?
      «Мы уже близко. Я чувствую это» Другой голос. Этот звучал резче, более решительно.
      «Мы умрем, если останемся здесь еще дольше» Еще один голос.
      Итак. По крайней мере, трое Ловцов.
      «Мы не можем сдаться» Четвертый – самый злой из всей компании. «Демоны должны быть уничтожены. Гляньте, что они сделали с людьми в Будапеште. Эта чума убила сотни, включая много наших»
      «Узнали ли другие что-нибудь от пленника?»
      Пленник? Он нахмурился. Кто у них? Повелитель? Или другие смертные?
      «Ничегошеньки»
      Голоса приближались. Становились громче. Темнота отступала перед светом, пока слой грязи утолщался. Люциен плотнее сжал кинжалы.
      «Проклятье!» воскликнул некто. «Что если эта Гидра только миф? Что если дурацкая реликвия не существует? Что если здесь ничего нет, и мы зря приплелись в это богом забытое место?»
      «Не говори так»
      Уильям остановился перед поворотом и поднял руку. Анья тоже замерла на месте, а Люциен едва не врезался в нее, поскальзываясь и теряя координацию. Она отклонилась назад и тихо прижала руки к его бедрам, удерживая его на месте.
      Его щеки запылали еще сильней от стыда. И, что не удивительно, от возбуждения. Где бы она к нему ни касалась, где бы они ни были, какая бы опасность не была рядом, он все равно ощущал эти электрические покалывания. Он чувствовал тепло. Он чувствовал себя живым.
      «Клеть Принуждения здесь» заявил еще один новый голос. «Должна быть здесь»
      Клеть Принуждения. Слова эхом отразились в его мозгу, сразу же преследуемые другим: порабощать. На руинах люди-мифологи сказали ему, что клетка может поработить любого, кто будет заключен в нее.
      Анья бросила на него возбужденный взгляд.
      «Мы близко!» одними губами сказала девушка.
      Он кивнул и посмотрел на хмурящегося Уильяма.
      «Если мифологам можно верить, мы не сможем завладеть ларцом без всех четырех артефактов» сказал один из Ловцов. «Это означает, что мы не покинем полярный круг пока не найдем эту гребаную клетку»
      Уильям поднял один палец.
      Люциен не понял, означало ли это «ждать» или «атакуем на счет три». Он всегда воевал бок обок со своими товарищами, а они так долго пробыли вместе, что обычно читали мысли друг друга.
      Когда бессмертный поднял второй палец, Люциен получил ответ. Очевидно, Уильям не любил когда смертные вторгались на его «территорию». Люциен глубоко вдохнул, с трудом сдерживаясь, чтобы не оттолкнуть Анью за свою спину. Она обидится на него за подобную выходку. Более того она в состоянии защитить себя от кого угодно. Она доказала это много раз.
      Солдат в нем – черт, демон в нем – признавал ее мастерство, гордился и наслаждался ним. Любовник в нем не мог ничего поделать со своим страхом за нее.
      Три.
      Замахиваясь кинжалами, Уильям ринулся вперед. Анья была сразу за ним. Колени Люциена едва не подогнулись, когда он кинулся вслед за нею. Да, она могла позаботиться о себе, но он по-прежнему был ее мужчиной и сделает все от него зависящее.
      Уильям издал оглушительный рык, и Ловцы подскочили на ноги. Лед затрещал. Послышался крик, вопли ужаса и ярости от разоблачения. Всего восемь человек, сосчитал Люциен когда они бросились им навстречу.
      Уильям быстренько зарезал троих, одного за другим, плавно танцуя смертоносный танец, его лезвия грациозно мелькали в воздухе. Анья отправила на тот свет двоих, промелькнув возле одного, а потом другого, перерезая их глотки прежде, чем людишки успели что-либо сообразить.
      Пуля просвистела над Люциеновым плечом, достаточно близко, чтобы оцарапать кожу. Пространство было ограниченным, а он блокировал единственный выход. Когда двое с воплями «демон» ринулись на него, он крутнулся и ударил, крутнулся еще раз и ударил снова. Оба Ловца грохнулись на землю, обливаясь кровью. Кто-то сумел выстрелить еще раз и преуспел. Эта пуля попала ему в живот. Невзирая на боль он не упал. Устоял. Ради Аньи.
      Огонь пылал на середине комнаты, потрескивая и излучая превосходный жар. Один из Ловцов схватил горящее полено и запустил ним в девушку. Она отпрыгнула, но пламя успело лизнуть ее одежду, прожигая ткань и наверняка уязвляя ее нежную кожу.
      Она гневно закричала.
      Красная дымка застлала Люциенов взор, на уме вертелось лишь одно слово: УБЕЙ. Он двинулся вперед, уже не чувствуя боли в животе. Убей. Убей! В следующий миг в его руках оказалась мужская шея, несмотря на то, что человек ударял, что пламя лизало его одежду, его плоть.
      Он скрутил ее, прилагая всю свою мощь.
      Кости сломались, и человек замер. Потрескивающая палка выпала из руки Ловца, хотя огонь все еще жег Люциена. Он хотел убить смертного еще раз. Он даже бросил тело и всадил кинжал в его сердце, снова и снова.
      «Моя» рычал он. «Не сметь трогать то, что принадлежит мне»
      Больше. Убивай еще. Он повернулся к оставшимся Ловцам – только чтобы увидеть, что больше не осталось Ловцов. Они были мертвы – все до одного. Тяжело дыша, Люциен скользил взглядом по покрытому кровью Уильяму, который склонялся над телами, осматривая их. Убей, убей, убей.
      «Люциен, ты горишь!»
      Голос Аньи проник в его мозг, разбивая сумасшествие смерти, и он остановился. Она была в порядке. Не ранена. Жива. Он вдохнул успокаиваясь, когда ласковые руки, оглаживая, легли на его плечи.
      «Я здесь, малыш. Я здесь»
      Его колени подогнулись, слабость неожиданно нахлынула на него. Он рухнул наземь и холод окутал его.
      «С тобой все будет в порядке, любимый» продолжила ворковать она. «С тобой все будет в порядке. Скажи это. Скажи мне, что с тобой все будет в порядке»
      «В порядке» Он чувствовал, как внутри него все горит. Он чувствовал подобное ранее, когда казнил себя, скорбя о смерти Мэрайи. Тогда он плакал; сейчас же – улыбался. Анья был с ним. Черные точки дрогнули и пропали из поля его зрения, красная дымка полностью исчезла.
      «Люциен»
      Анья. Его милая Анья. Он понял, что может не опасаться проявления своего темперамента, когда она рядом. Он мог полностью расслабляться в ее присутствии. Нахождение рядом с нею всегда смягчало демона и его собственные мрачные помыслы, что не удавалось никому и ничему другому.
      «Закрой глаза, малыш. Я позабочусь обо всем»
      Его веки повиновались по собственной воле.
      Не спи. Не оставляй Анью одну с Уильямом.
      «Спи»
      И снова он не смог не подчиниться.
      Анья смотрела, как спит Люциен.
      «Он может не дожить до утра» сказал Уильям небрежно пожимая плечом, не переставая обыскивать тела Ловцов., Анья не знала, что он искал
      Она едва не оказалась рядом с ним и не ударила его ножом. Только потребность быть подле Люциена удержала ее на месте и спасла Уильямову шкуру.
      «Не говори так. Он поправиться»
      «Что вообще с ним такое? Разве он не должен быть бессмертен? Каждый раз как я смотрю на него, он все слабее»
      «Гребаный Крон проклял его» Я заслуживаю медленной и болезненной смерти за то, что позволила дойти до такого. Я, а не Люциен. Ей был ненавистен такой его вид.
      «Почему?»
      «Царь богов мерзавец. Вот почему»
      Уильям переводил взгляд с Аньи на спящего Люциена и обратно.
      «Что ж будь я тобой, то отправился бы на поклон к Большому боссу. Иначе твой мужчина будет вечно грызть землю»
      «Я же сказала не говорить такого» рявкнула она. Она пристально посмотрела на Люциена, вспоминая, как он бросился на ее защиту. Все из-за того, что ее обожгло. Ожог даже не достиг ее кожи. Сердце пропустило удар. Он выпустил демона из– под контроля ради нее, а она позволяла ему страдать за это.
      Его дыхание было утрудненным, а кожа в ожогах. Что я за женщина? Презренная, вот какая. Недостойная этого мужчины и его бесценной любви. Но даже если так, она не сможет жить без него.
      Она любит его.
      Вот. Она наконец-то призналась в этом. Он был всем для нее, и она не могла представить ни единого мига без него. Не желала представлять ни единого мига без него. Он был радостью и страстью. Он был сложным и благородным, милым и нежным, и был той частью ее, которой ей всегда недоставало.
      Она бы отдала Крону ключ там и тогда, но знала, что утратит Люциена, поступив так. Она не будет помнить его, а ей надо было помнить его. Он был даже большей частью нее, чем ключ.
      Она отдастся ему. Добровольно. Без колебаний. Ее глаза широко распахнулись от осознания этого. Да. Это именно то, что она сделает. Может быть, связав себя с ним, она отдаст ему часть своей силы, сплавив воедино их тела и души. Даже малейшая надежда на успех затмила ее страх и проклятие.
      В данный момент Люциен был без сознания, покрыт кровью, синяками и ожогами. Одному из Ловцов удалось порезать его предплечье и подстрелить в живот, и ни одна из ран не исцелялась. Обе кровоточили, окрашивая лед в алый цвет.
      «Я собираюсь забрать его обратно в твой дом» сказала она Уильяму. «Поиски Гидры подождут, пока не заживут его раны»
      «Черта с два» Воин вскочил на ноги и нахмурился в ее сторону. «Я больше не впущу тебя в свой дом»
      «Ну, тогда тебе придется придумать, как перенестись туда и выкинуть меня, потому что я отправляюсь туда с или без твоего разрешения»
      «Я отплачу тебе!»
      «Не забывай у кого твоя книжечка, и что я, не моргнув глазом, кину ее изжариться в прелестном костерке» предупредила она, ложась рядом с Люциеном. Она обвила его руками, прижимая как можно ближе к себе.
      «Как будто я позабыл» проворчал Уильям. «Хорошо. Отправляйся в мой дом. Вампирши только раз глянут на него и съедят на завтрак. Или может быть, тем временем я отыщу Гидру. Может быть, я уговорю ее пообедать вами и выплюнуть ваши косточки»
      «Только за это я вырву десять страниц из книги, перед тем как вернуть ее тебе» Анья перенесла по-прежнему спящего Люциена в теплую спальню, где они ночевали пару дней назад, перевернула его на спину и начала срезать одежду с его пораненного тела.

      Парис смотрел на обитую войлоком белую стену, зрение затмевали пятна, мозг туманился. Он знал, что был раздет и привязан к столу. Знал, что не занимался сексом много дней и уже не в силах был приподнять голову. Его исследовали и изучали, Ловцы даже подсылали блондинку, чтобы возбудить его и узнать, как действует демон, но он не смог возжелать ее.
      Такое случалось прежде только раз.
      Давным-давно, сразу же после своего порабощения демоном он достиг подобной степени отчаяния. Подобного уровня слабости. Будучи смертоносным для любой человеческой женщины, он был вынужден принять первого, кто добровольно согласился лечь с ним.
      Он поклялся, что больше такого не допустит.
      Парис не желал получать силу с помощью мужчины Ловца. Все о чем он мог думать так это про брюнетку с веснушками. Сиенну. Он наконец-то вспомнил ее имя, и теперь оно было запечатлено в каждой клеточке его тела. Если он не сможет заполучить ее, то лучше просто умереть. Каким-то образом и по причинам, которые он не понимал – или возможно не хотел понимать – она очаровала демона.
      Как никто другой не смог бы.
      Почему? Маленькая Сиенна обманула и предала его, одурманила и посадила под замок, а он по-прежнему хотел трахнуть ее. Хотел, чтобы она истекала влагой желания для него и только для него одного. Хотел, чтобы ее губки кричали его имя, а лицо окрашивалось удовольствием.
      После этого он желал, чтобы демон поработил ее, свел с ума от вожделения к нему, чтобы она делала все, что он ни прикажет. Следовала за ним, куда бы он ни шел. Даже молила его о новом прикосновении. Конечно же, он откажет ей, так как будет не в силах взять ее снова. И она будет терзаться своими желаниями. Он же будет смеяться.
      Может быть, даже трахнет другую на ее глазах.
      От одной мысли ему захотелось улыбнуться. Парис хотел, чтобы она страдала, как страдает он. Он никогда так не хотел и так не ненавидел женщину, и оба эти чувства нарастали в нем с каждой проведенной в обитой войлоком комнате.
      Все, что ему надо было сделать, чтобы воплотить свою мечту в реальность, так это убедить Ловцов прислать ее к нему. Хотя как? Казалось, что ответ находился вне его понимания.
      «Что нам теперь с ним делать?» спросил кто-то.
      Парис закрыл глаза, его веки так отяжелели, что он больше не мог их поднимать. В комнату постоянно входили и выходили медики, но он уже перешагнул порог беспокойства о том, кто здесь находится.
      «Такими темпами он подохнет через пару дней. Тогда нам не будет от него пользы, а его демон сбежит и примется терзать мир. Подобная ошибка уже была однажды допущена. Мы не можем позволить ей повториться. Не говоря уже о том, какую катастрофу повлечет за собой разгуливающий на свободе Разврат. Изнасилования, крушение многих браков, рост заболеваемости и подростковых беременностей»
      «В таком случае мы должны сохранить его жизнь, пока не придумаем, как сдержать демона»
      Пауза. Вздох.
      «Сиенна – единственная, с кем он вообще хотя бы разговаривал»
      Облик Сиенны вторгся в его мысли. Невзрачные волосы, некрасивое личико. Бледная кожа с веснушками. Такое худое тело, что грудь едва заметна. Однако его член вздрогнул, проявляя первые признаки жизни за последние дни. Изящные руки… мягкие губы… скользящие по всему его телу.
      «Ты видел это?» произнес один из смертных. «Сиенна»
      Его член опять шевельнулся.
      «Пойди и приведи ее. Сейчас же»
      «Ты уверен? Ведь она …»
      «Приведи ее»
      Внезапно раздались шаги. Послышался звук открывающейся двери.
      Собирались ли они привести к нему Сиенну? Заставить ее отсосать ему или принять в свое тело? Как бы там ни было. Он почти улыбнулся. Ему не пришлось ничего говорить. Они сами давали ему желаемое на блюдечке с голубой каемочкой. Возможно, он использовал свой дар проецирования, чтобы затронуть их мысли и сам не понял этого. Возможно, это его страсть к ней имела такую силу.
      Но согласится ли она или откажется?
      «Нет, она не откажется», подумал он, чувствуя, как возбуждение пробивается сквозь усталость. Он ей не позволит. Чтобы ему ни пришлось сказать или сделать, а она будет принадлежать ему.
      После он сбежит, а ее прихватит с собой. До сих пор он не был мстителен. Он любил женщин. Они были эссенцией его жизни. Однако для Сиенны он сделает исключение. Он… Мрак покрыл его разум, обрывая размышления.
      Должно быть, он уснул, потому что следующим ощущением были теплые пальчики, гладящие его грудную клетку и посылающие электрические импульсы сквозь все его тело.
      «Привет, Парис» услышал он, и слова сами по себе доставили ему столько наслаждения и силы, которых он не ведал за последние дни.
      Он не знал, сколько прошло времени. Знал только, что открыв глаза, увидел склонившуюся над ним Сиенну. Неуверенность сквозила во взгляде ее ореховых глаз. Она сняла свои очки. В комнате царил окутывающий ее тенями полумрак, вместо привычного яркого света.
      Но он рассмотрел, что одета она была точно так же: мешковатые безвкусные одежки, а волосы туго стянуты. Она источала ранимость, которой он желал воспользоваться. Отдернула руку, сплетая пальцы вместе и явно нервничая.
      «Пришла доставить мне удовольствие, не так ли?» усмехнулся он прежде, чем успел придержать свой язык.
      Ее щечки зарделись, и она отвела глаза.
      «Если ты предпочитаешь кого-то другого, то я могу и уйти»
      «Можешь» сказал он. Дыхание свистело в его глотке. Он надеялся, что его слова причинят ей боль. Надеялся, что ей будет больно очень и очень долго. «Ты понимаешь, что это делает тебя их шлюхой, ведь правда? Трахаться с мужчиной ради друзей, ради цели, ради денег, поскольку я уверен, что они тебе платят»
      Заткнись! Не отталкивай ее.
      Ее губы сжались тонкой линией, когда она снова на него посмотрела, и что бы она ни прочитала в его лице, это заставило ее и без того бледную кожу побелеть. Девушка опять потупила взор. Однако на этот раз она начала отступать.
      «Я бы не пришла, если бы меня не тянуло к тебе»
      «Ловец, очарованный Повелителем. Как грустно для тебя»
      Повисла тяжелая пауза.
      Просто заткнись к чертовой матери, мужик. Перед тем как заставишь ее уйти. Тебе нужно ее тело, а не гнев – пока нет.
      «Прости» вынудил он себя сказать. «Сиенна»
      Изумление заставило ее губы приоткрыться, когда она, задохнувшись, окинула его взглядом и остановилась.
      «Ты знаешь мое имя»
      «Конечно. Я очарован, как и ты. Невзирая ни на что» К сожалению, эти слова не были ложью.
      Дурак.
      Она тряслась, меняя направление и приближаясь к нему. В ее ореховых глазах светилось истинное желание, точно такое, как и в первый раз, когда он увидел ее. Парис чувствовал, как твердеет его дружок, вставая для нее. Еще немного пребывая в мстительном настроении, он попробовал остановить его. Положение было опасным, но он хотел заставить девушку потрудиться.
      Она подошла к его столу, остановилась и облизнула губы.
      «Сними с меня оковы» гаркнул он.
      «Мне сказали не делать этого» мягко ответила она.
      «Они подсматривают?»
      Она покачала головой.
      «Я попросила их отключить камеры, и они согласились»
      Он понял, что думает о том, как же она наивна. Едва не закатил глаза. Ни за что на свете Ловцы добровольно не откажутся от возможности понаблюдать за ему подобным в действии. Они подсматривают. Ему не пришлось по вкусу то, что они увидят, как Сиенна будет доставлять ему удовольствие, но он справится и с этим.
      «Тогда сними с меня цепи. Они никогда не узнают»
      «Я … не могу»
      Что ж, попытаться все же стоило.
      «Тогда чего же ты ждешь, Сиенна? Давай закончим то, что мы начали в кафе»
      Рейесу не требовалось пересланное по почте местоположение Аэрона. Тот оставлял за собой след из трупов. Смерть и разрушение сопровождали Гнев, куда бы он ни шел, и это огорчало Рейеса, потому что он знал, что будь Аэрон при здравом уме, то он был бы сам себе противен.
      Как и Рейес.
      Годами Рейес балансировал на грани морального падения, ненавидя себя за вещи, что ему приходилось творить для ублажения своего демона. Убивать невинных, пытать, разрушать целые города. Однако это было самым худшим – преследовать своего друга, которого он любил как брата. Человека однажды научившего его контролировать чудовище внутри него. Потому что… Рейес проглотил вставший в горле ком. Потому что он решил убить одержимого воина.
      «Я более демон, чем мужчина, раз могу обдумывать подобный поступок» мрачно подумал он, но не изменил решения. Он знал, что до этого дойдет, выбирая между Аэроном и Даникой. Но всегда думал, что выберет своего друга. Теперь же когда вопрос стал ребром, он понял, что это оказалось самообманом.
      Не мог вынести мысли о том, что Даника будет поранена. Она была единственным, что давало ему наслаждение, хотя даже не коснулась его ни разу. Он не заслуживал ее. Она в любом случае не захочет его, но он намеревался спасти ее.
      Быстрее. Найди ее, доберись до нее.
      «Как?» едва не завопил он. Рейес находился в Штатах, а именно в Нью-Йорке, и Аэронов сигнал пикал в его телефоне, словно воин летал у него над головой. Но Рейес не видел и не слышал его. Ни хлопанья крыльев, ни звериного рыка.
      Целый день напролет в новостях рассказывали мрачные истории о необъяснимых насильственных смертях, о трупах разодранных когтями и зубами, что явно не принадлежали человеку. В данный момент Рейес стоял на оживленной улице, мимо мчались машины, люди мелькали вдоль по тротуару.
      Нашел ли уже ее Аэрон? Может быть, он наконец-то спал, расслабившись после месяца постоянной жажды крови?
      Рейес едва сдерживался, чтобы не схватить смертного и трясти, требовать, рычать.
      Тело неожиданно упало с ночного неба, плюхаясь на землю пред ним.
      Мужчина. Смертный. Окровавленный. Мертвый. Несколько человек всхлипнуло. Кто-то завопил. Напрягаясь, Рейес поднял очи горе. Наконец-то он заприметил Аэрона, который насмешливо ухмылялся ему с высоты, неистово взмахивая крыльями в сторону одного конкретного здания.
      Рейес зафиксировал взгляд на своем товарище – своей мишени – и рванул с места.
      Есть ли у меня воля к убийству?
      Даника Форд рассматривала себя в треснутом дешевом зеркале ванной. Когда-то она считала себя творческой личностью, художником, рисовавшим – по большей части – прекрасные вещи. Все, на что она смотрела, становилось пищей для ее творчества. Люди: поворот кисти, изящный изгиб спины. Животные: подвижность и грация. Цветы: нежные лепестки и чувственные цвета.
      Теперь же она считала себя бойцом. Тем, кто выживает.
      И – девушка сглотнула – убийцей.
      Должна быть такой.
      Всего лишь месяц назад она была похищена во время отпуска в Будапеште и удерживалась в плену шестью громилами, что хотели ее убить. Хотя не сделали этого. Вообще-то, они даже не обидели ее, но она никогда не чувствовала такой беспомощности и отчаяния. И отказывалась пережить подобное снова.
      Никогда.
      Эти громилы снова преследовали ее; она знала об этом. Вот почему она меняла свое местоположение каждые пару дней. Где бы она ни останавливалась, она все же находила кого-нибудь, кто тренировал бы ее в рукопашном бою. Она также упражнялась с ножами, с пистолетами, со всем, до чего могли добраться ее руки.
      Сегодня новый инструктор положил ее на лопатки и сказал, что ей не хватает инстинкта убийцы, необходимого для выживания в смертельно опасной ситуации.
      Несколько горячих слез скатились по ее щекам, и она ударила кулаком по стеклу. Оно содрогнулось, но не треснуло.
      Неужели она такая немощная?
      Возможно, ее инструктор был прав. А он ведь не знал и половины всего. Один из ее похитителей, Рейес, все еще преследовал ее во снах. Она не хотела причинять ему вреда, такому темному и чувственному мужчине. Она хотела целовать его, наконец-то узнать его вкус, наконец-то почувствовать объятие его сильных рук.
      Каждую ночь она мечтала о нем.
      «Я больная»
      Она направилась в свою крошечную арендованную спальню, упала на матрас и взяла свой мобильник. Когда-то она жила в милой, уютной, квартире среднего класса. Сейчас же перебиралась из подворотен в мотели, из картонных коробок в машины, нищие и ужасающие, постоянно оглядываясь через плечо.
      Нуждаясь в поддержке, умиротворении, она связывалась с матерью по ее собственному мобильному номеру. Вся ее семья пряталась – четверых женщин разделили, чтобы затруднить их розыски – но через друзей они обменялись новыми номерами и имели возможность переговариваться каждый день.
      Ее мама ответила после третьего гудка, от хриплого рыдания у нее моментально стал ком в горле.
      «Что случилось?» торопливо спросила она.
      «Это твоя бабушка… она…она…ох, Господи, детка»
      Она мертва. Ее бабушка умерла.
      «Убита?» сумела выдавить она.
      «Не знаю. Я не могу найти ее, ничего не знаю о ней. Кажется, что она исчезла навсегда. Я так переживала за тебя» ее мать рыдала, икая.
      Если б Даника стояла, то упала бы. Ярость охватила ее, пламя заплясало перед глазами. Ярость и странное онемение, словно она спала, и ей надо было только проснуться. Проснуться, чтобы все стало на свои места.
      «Ты должна спрятаться, детка. Пожалуйста. Я не могу потерять и тебя»
      В соседней комнате разбилось стекло.
      Даника задохнулась, выныривая из немой ярости, ее сердце пропустило удар и болезненно сжалось.
      «Что случилось?» потребовала ответа ее мама.
      «Думаю, они нашли меня» прошептала она дрожащим голосом. «Прячься, мама. Где бы ты ни была, убегай и прячься. Люблю тебя» Борясь с парализующим страхом, он бросила телефон и встала на негнущиеся ноги. О, Господи. Ее бабушка, скорее всего, мертва, а теперь отыскали ее. Безоружную.
      Думай, думай!
      На трясущихся ногах, с холодеющими внутренностями она вбежала в ванную и потянулась за бритвой, которую хранила на раковине.
      Сквозь распахнутую дверь она увидела идущего по коридору высокого, мускулистого мужчину, чьи крылья скребли по стенам, словно пальцы по доске для мела. Она едва не упала. Аэрон. Аэрон нашел ее. Она хорошо его помнила. Его жестокие татуировки, его пронзительный взгляд. Если Рейес заполонил ее сны, то Аэрон стал воплощением всех ее кошмаров. Он не был человеком, мог летать подобно мифическим драконам, и был таким же яростным и смертоносным, как и любой вояка из легенд.
      Он остановился у дверей ванной, принюхиваясь. Кровью было забрызгано его лицо и перепачканы руки. Кровь ее бабушки?
      Сделай же что-то!
      Даника заставила себя ринуться к нему, нацеливая бритву на его глотку. Нет инстинкта убийцы? Она резанула его. Если ей не удастся убить его, то он преспокойно нападет на ее мать и сестру – а этого она не позволит. Контакт. Свежая кровь мгновенно полилась из раны.
      Он не упал. Черт возьми, он не упал!
      Повернулся к ней, хватаясь за шею и рыча. Его глаза искрились красным пламенем, а зубы удлинялись и тянулись в ее сторону.
      Она занесла бритву опять.
      «Хочешь еще? Ублюдок!» завопила она. «Подходи!»
      «Убей» зарычал он. Вцепился ей в волосы, притягивая к себе.
      Ее нос впечатался в его грудь. Вопль заклокотал в горле, но она быстро умолкла. Первое правило битвы: сохранять спокойствие.
      Она позволила своим ногам подогнуться, и он выпустил волосы, вырвав пару прядей. Она перекатилась на спину, изогнулась и ударила его ногами в живот. Шипя, он отпрянул и ударился в кофейный столик. Дерево и стекло разбилось. Он упал.
      «Всегда целься в глотку» говорил ее инструктор. «Лучший путь, чтобы обезвредить противника» Прищурившись, Даника встала на колени, сокращая меж ними дистанцию, и ударила его по горлу – точно там, где порезала его – углубляя рану.
      Ярость отчаянно кипела в ней, и она ударила его снова.
      Он зарычал на нее, показывая острые поблескивающие зубы.
      «Убей. Убей, убей, убей»
      «Пошел ты» Удар. Господь Всемогущий. Она могла видеть очертания чего-то под его кожей. Чего-то… опасного, злобного. Костяной череп, демон. Он рычал на нее, костяная маска ненависти и мрака.
      «Убей»
      Она попробовала снова ему врезать, но он схватил ее руку и стиснул. Только и всего, простое сжатие, но она почувствовала, как ломаются ее кости. Крик боли вырвался у девушки.
      А затем краем глаза она увидела, как в парадную дверь вламывается Рейес и спешит к ним в комнату. Он был сплавом темных волос, загорелой кожи и черных, неистовых глаз. Задыхаясь, он покрывался потом, занося кинжалы.
      «Рейес!» закричала она, пока Аэрон вставал, таща ее к себе на спину и продолжая сжимать руку. Часть ее хотела вздохнуть с облегчением. А часть стремилась бежать и от него тоже.
      «Ты не можешь на него положиться. Он помогал похитить тебя»
      Рейес увидел ее и обмер.
      «Даника» Он выдохнул ее имя с таким благоговением, что она едва не упала.
      «Думай о своей матери. О сестре» она выгнулась и ударила Аэрона по челюсти. Наконец-то он отпустил ее руку. Боже правый, как больно. Ее пальцы не двигались, суставы уже набрякали так, словно ей под кожу загнали мячики для гольфа.
      Аэрон отпихнул ее, она отлетела в сторону, чувствуя боль во всем теле. Зубы клацнули, а в глазах помутнело. Рейес взвыл и атаковал. Переплетаясь в схватке, мужчины рухнули на пол подле нее. Они рычали и чертыхались и ревели.
      Моргая от стараний сориентироваться, Даника вскочила на ноги. Покачнулась, едва не вырвала.
      «Беги» крикнул ей Рейес.
      Она подалась вперед, сумела набрать скорость, только достигнув дверей. Не понимала, почему Рейес помогает ей. Не погибнет ли он там?
      Слезы обожгли ее глаза, когда она бросилась бежать.

      Участки Люциеновой необожженной кожи посинели или были покрыты красным. И хотя он обгорел как печеный каштан, а все же трясся от холода.
      Беспокоясь, Анья приказала огню зажечься в камине. Потрескивая, языки пламени моментально лизнули поленья. Волны тепла поплыли по комнате, но Люциенова дрожь, казалось, только усилилась.
      Не паникуй. Сохраняй спокойствие.
      Она никогда не ощущала такой беспомощности. Ни в тюрьме, ни когда Айас решительно подмял ее под себя.
      Девушка быстренько разделась, скинула шипастые ботинки и взобралась на изувеченного Люциена, оглаживая все его тело, чтобы согреть. Наткнувшись на пулевое ранение, она задохнулась. Ей было известно, что оно там есть, но она просто надеялась, что рана уже исцелилась. Из-за Крона и нее самой этого не случилось.
      Вскочив, она разорвала пополам свою рубашку, вернулась обратно на кровать и перевязала Люциенов бок.
      «Давай, Цветочек. Согревайся же, ну ради меня»
      Он не отвечал.
      Мужчина напоминал почерневшую глыбу льда. От его присутствия ее соски затвердели, а на теле выступила гусиная кожа. Но сейчас это не было признаками возбуждения. Она натянула на них покрывала, чтобы сохранить тепло, и следующий час провела, просто разговаривая с ним, пыталась отвлечь и успокоить их обоих.
      «Ты должен поправиться. Жизнь будет совершенно скучной без тебя. Я когда-нибудь рассказывала, как выряжалась подростком и ходила в школу пару месяцев? Я не знала, куда себя деть, потому, когда в голову пришла подобная мысль, то и решила, почему бы нет. Мелкие школьные шалости доставляли мне неописуемое удовольствие»
      Замолчала, надеясь на ответ. Ничего.
      «Хотя я не все время была негодяйкой» продолжила девушка. «Ты бы гордился мною. От одного тупого козла забеременела милая маленькая глупышка, целовавшая землю там, где ступала его нога, а он обозвал ее шлюхой, подстилкой, продажной девкой – ну знаешь, всеми теми прозвищами, что дают женщинам развратные мужчины. Вобщем, однажды я поклялась никогда не проклинать других. Это гадко, и ты и я хорошо знаем. Но его я прокляла вечной эрекцией – просто не смогла удержаться. И что бы он ни делал, он не мог от нее избавиться»
      Тело Люциена наконец-то начало расслабляться, дрожь поутихла, и он издал … смешок?
      Девушка продолжила с замиранием сердца.
      «Как-то я ходила на балл-маскарад и оделась дьяволицей. Это не звучит как нечто из ряда вон выходящее, но то был 1819 год, и я навела-таки переполох, должна тебе признаться. Когда я попросила у хозяина вечера Байрона продать мне душу, он попытался заколоть меня столовым ножом»
      «Анья» простонал Люциен.
      Ох, благодаренье богам.
      «Все будет хорошо, малыш. Я здесь» Она поцеловала его липкий висок.
      Его веки раскрылись.
      «Анья?»
      «Я рядом, любимый» Поцеловала его подбородок, продолжая гладить его. Хотя сейчас она не стремилась согреть его. Ей надо было разбудить его желание, чтобы он посодействовал ей в задуманном.
      «Где мы?» Остекленевшим взглядом мужчина окинул комнату.
      Она не хотела, чтобы он думал. Ни про окружающую их обстановку, ни про случившееся в пещере и ни про будущее. Он слишком благороден, и если достаточно прояснить его мысли, он может оттолкнуть ее. Предпочтет, чтобы она сохранила свою свободу, даже если их связь может дать ему требующиеся силы.
      «Я люблю тебя» прошептала она прямо ему на ухо, лаская теплым дыханием. «Я так тебя люблю. А то, что я едва не утратила тебя… я не вынесу такого»
      «Боги, Анья. Я не думал, что услышу эти слова от тебя» Его руки заключили ее в обьятия, притягивая как можно ближе. Когда ее голова потерлась о его поврежденную кожу, он зашипел.
      «Прости» она отклонилась в сторону.
      «Скажи это еще раз»
      Она знала, о чем он просил.
      «Я люблю тебя, Люциен, и хочу быть с тобой. Во всех смыслах этого слова» Приподнявшись на локте, она всмотрелась в его лицо. «Понимаешь, о чем я говорю?»
      Хотя он был так слаб, его плоть гордо уткнулась ей в бедро – длинная и толстая. Он понял.
      «Анья…»
      Девушка прильнула к его губам, не дав ему времени сопротивляться. Ее язычок поглаживал, впитывая его мужественность.
      «Ммм», простонала она. Сильные пальцы взяли в плен его плоть, поглаживая и ее.
      Он охнул.
      «Больно?»
      «Приятно» Схватив за попку, он втянул ее на себя, часть ее энергии уже просачивалась в него. Густой аромат роз окутал комнату. Потом он внезапно остановился. Его пальцы замерли на ее бедрах. «Анья, нет. Мы не можем делать это»
      «Можем и сделаем» Она пощекотала пальчиком головку его пениса и он дернулся. «Так или иначе, а я заполучу тебя. Этой же ночью»
      Обнажая зубы, он изогнулся навстречу ее прикосновению.
      «Это плохо для тебя»
      «Я сама решаю за себя» Она куснула и потянула его за мочку уха. «Не принуждай меня умолять. Пожалуйста не…»
      «Анья!» прорычал он. Его рука запуталась в ее волосах, и он потянул девушку вниз для нового жгучего поцелуя. «Не проси. Не останавливайся»
      Их языки сражались, зубы клацали друг о друга, она потиралась об него. Впервые за свою жизнь, не беспокоясь о том, что ее возьмет мужчина. Она хотела этого. Отчаянно.
      Нужда пульсировала в ней. Потребность именно в этом мужчине. В ней бушевал темный голод, чувственный и дикий, несомненно, порожденный хаосом, но прекрасный.
      «Я хочу навсегда быть с тобой»
      «Да, да. Да!» Между слов он неистово укусил ее губы. «Мы не пойдем до конца»
      Попытался сесть, но она повалила его обратно.
      «Нет, мы пойдем. А теперь позволь потрудиться мне, любимый. Ты же должен сосредоточиться на восстановлении своих сил»
      Сверкая, его глаза вперились в нее.
      «Хочу вкусить твои соски»
      Она приподнялась, предлагая ему то, чего он хотел. Он втянул набухшую вершинку, посасывая и подразнивая языком затвердевшую бисеринку. Девушка почувствовала силу его ласки глубоко меж бедер, где жидким огнем разливалась влага.
      Его пальцы скользнули туда и она затрепетала.
      «Позволь мне вкусить тебя там»
      Чувствуя, как требуя большего внимания, пульсирует ее клитор, она покрыла остаток расстояния и оказалась над его лицом. Его язык лизнул, и девушка выгнулась дугой. Каждый нерв ее тела ликовал. Каждая капля крови в венах пела.
      «Наклонись вперед, милая. Я хочу погрузиться в тебя и пальцами, но не буду. Я…»
      «Нет, ты будешь»
      Крепко сжав ее бедра, он помолчал.
      «Пути назад уже не будет»
      «Давай же!» сказала она, выполняя его команду, желая того же, что и он. Приподнимаясь, она оперлась локтями об изголовье, и Люциен погрузил в нее палец. Девушка не почувствовала, что ее проклятие вступает в свои права, но едва не кончила. Вскрикнула. Это было самое эротическое ощущение, что она когда-либо испытала: чувствовать в себе часть мужчины, пусть даже столь малую, в то время как его рот ласкает ее.
      «О, боги»
      «Еще?»
      «О, да»
      Другой палец присоединился к первому счастливчику. А его язык, не переставая, трудился над ее клитором. Как грешно. Как великолепно. Ее бедра извивались по собственной воле. Даже под угрозой смерти она не смогла бы их остановить. Он доставлял ей удовольствие раньше, но это, о, это…
      «Люциен» напевала она, запрокинув голову так, что волосы щекотали ее спину и его грудь.
      «Ты примешь меня? Всего меня?»
      «Да» Благоговейно выдохнула она, ощущая, как молниеносные судороги танцуют по всему ее телу.
      «Я должен погрузиться в тебя по самый эфес» резким, хриплым голосом заявил он, отстраняясь и стягивая ее вниз.
      Ей взгрустнулось от потери его шаловливых пальцев, пока кончик его эрекции не наткнулся на вход в ее ножны. Мужчина сжал ее, удерживая на месте. Она опустила взор.
      «Ты моя» сказал он, всматриваясь в ее глаза.
      «Навеки»
      «Я люблю тебя»
      Он был так прекрасен, все еще в порезах и синяках после сражения, все еще слаб, но исполнен страсти. К ней.
      «Моя» повторил он, проникая в нее.
      Белое пламя вспыхнуло меж ними, могучее, почти слепящее своей силой. Анья закричала, когда ее проклятие получило свободу, и крик смешался с ревом Люциена. Она почувствовала, будто бы часть ее души была вырвана и замещена… частичкой Люциеновой души?
      Да, конечно же, Люциеновой. Темной, дикой. Чудесной, восхитительной. Урчащей внутри ее мозга. Острая боль пронзила ее между ног, но она пропала так же быстро, как и появилась, а потом он глубоко-глубоко погрузился и она скакала на нем верхом. Сперва медленно, смакуя каждое новое ощущение. Затем быстрее… быстрее…
      «Нравиться?» сумел прохрипеть он.
      «Не останавливайся!»
      «Ни за что»
      Их руки переплелись и оказались прижатыми у него над головой. Она склонилась, целуя, отнимая у него дыхание, делая его более чем частью себя. Делая его каждой своей частичкой. Секс оказался гораздо лучше всего, что она себе воображала – а уж она-то навооборажала – потому что она была с Люциеном.
      «Я рада, что ждала. Так рада»
      Отдаться ему было не проклятием, а благословением.
      Их языки сплетались в едином такте с гениталиями. Погружались, проникали, скользили. Наслаждение нарастало в ней, неистовое и воспламеняющееся. Он был такой большой, такой твердый. И весь – для нее.
      Так приятно. Кусочек рая на земле, к которому она всегда стремилась. Анья чувствовала себя полностью завершенной, более не пустой. Частью чего-то большего, чем сама она, когда он покачивался внутри нее.
      «Люциен» закричала она, внезапно охваченная экстазом.
      Все внутри нее разлетелось на осколки, самый бурный оргазм за всю жизнь охватил ее. Содрогалась, пока ее мускулы сжимали его член.
      И он кончил, изливаясь в нее.
      «Анья» зарычал он, «моя Анья» поднимая бедра, он вонзился так глубоко, как только мог.
      Новый оргазм немедленно зародился и ожег ее огнем, лишая рассудка на миг, на вечность, купая ее в удовлетворении, торжестве и радости. Люциен принадлежал ей, только ей, а она – ему.
      Они были связаны, и это радовало ее.
      Когда восторги поутихли, она рухнула ему на грудь с единственной мыслью в голове: его кожа больше не была черной и синюшной, а загорелой и здоровой.
      Засыпая, она улыбалась.
      Люциен проспал пару часов, и не покидал спящую довольную Анью, даже когда Смерь позвал его в спиритуальное измерение. Люциен просто взял ее с собой, устроив ей колыбель в своих объятиях. Она не просыпалась, хотя сумела устоять на ногах, держась за него как за якорь. Он полагал, что она впервые по-настоящему расслабилась за тысячи лет, более не боясь нападения, плена или насилия, и наконец-то смогла погрузиться в глубины сна.
      В данный момент они снова были в постели: одна его рука сжимала ее грудь, а другая покоилась на животе. В первый раз за всю свою жизнь он был абсолютно удовлетворен и умиротворен. Хотел бы остаться здесь навсегда. Обнимать ее целую вечность. Однако для ее защиты он не мог ничего сделать.
      Планировал связаться с остальными воинами, рассказать им про Анью и просить их позаботиться о ней, если он не сумеет вовремя отыскать Клеть Принуждения. Как же он ненавидел это «не сумеет». Это означало, что Крон по-прежнему имеет власть над ним. Означало, что он умрет. К этому он уже подготовился, хотя и не желал, чтобы Анья вечно скорбела о нем.
      «Нам надо вернуться на гору» сказал он, и слова эхом разнеслись по комнате.
      В груди Люциена защемило, когда Анья застонала и медленно открыла глаза.
      «Не сейчас» проворчала она сонным и сексуальным голосом.
      «Мы должны. Не говоря уже о том, чем там занимается Уильям. У тебя его книга. Он может обдумывать, как причинить тебе вред»
      Она поднялась – помятая и немного хмельная, волосы водопадом шелка спадали по ее нагим плечам. Боги, как же он любил ее. Но для ее же блага должен был бы оттолкнуть. Не должен был погружаться в ее узкие, жаркие ножны. Хотя не мог заставить себя сожалеть об этом. Она отдалась ему по собственной воле, вся без остатка.
      «Ты прав, не говоря о том, чем он так занимается» Анья потянулась как довольная кошечка. Поскольку они были укутаны толстыми одеялами, их кожа лоснилась от пота и девушка скользила по нему. «Ну, как ты?» хрипло поинтересовалась она.
      «Лучше. Пуля выскочила и дыра затянулась» Он погладил ее по щеке. «Благодарю тебя за дары твоей любви и твоего тела»
      «В любое удобное для вас время, господин»
      «Ты не жалеешь?» Что если она также привязала себя к его демону? Боги. Мысль привела его в ужас.
      «Черта с два!» Она перекатилась на живот, скрестила руки и оперлась на них щекой. Пристально смотрела на него с любовью, какой он никогда ранее не видел в глубинах ее синих глаз. «Я счастлива до сумасшествия. Это было абсолютно, чрезвычайно, невероятно восхитительно, так словно я королева мира. Но я знаю, о чем ты думаешь, так что можешь перестать. Твой демон не может насытиться мной, а уж я-то знаю, как управиться с плохишами. Уверен, что у нас нет времени для еще одного раунда? Мы можем сделать это втроем. Ты, я и демон»
      Чем он заслужил все это?
      «Уверен»
      Надув губки, она выбралась из кровати, чтобы одеться.
      «Ладно, но запомни на будущее, что нам стоит делать это по два раза в день»
      «Нет. На это я не пойду. Мы должны будем заниматься этим по четыре раза»
      Этим он заслужил ее звонкий смешок.
      Очарованный им он сел.
      «Ты когда-либо видела Клеть Принуждения?»
      Натягивая штаны – прикрывать такие чудные ножки было несомненным преступлением – девушка сказала:
      «Нет, но если я хорошо помню свои уроки истории, Крон заставил Гефеста-кузнеца выковать ее для него, потому что до него дошли слухи о готовящемся мятеже. Он надеялся выудить информацию о нем из помещенных внутрь нее созданий»
      Обдумывая ее слова, Люциен хмурился.
      «Подобная вещь навряд ли может помочь в поиске ларца Пандоры»
      «Заключенный в ней вынужден подчиняться приказам ее хозяина. Я могу только предположить, что мы должны будем поймать кого-то и приказать рассказать нам правду. Может быть саму Гидру»
      Он раздумывал над этим пару минут, потом нахмурился еще сильнее.
      «Будь ты заперта внутри, а владелец прикажет тебе убить себя…»
      «Во-первых, никто не может запереть меня из-за моего…» Она побледнела, чувство вины наполнило ее глаза.
      Он не хотел, чтобы она чувствовала себя виноватой.
      «Анья»
      «Да» добавила она уже с меньшим энтузиазмом. «Без ключа я буду вынуждена убить себя, не в силах предотвратить этого поступка»
      Его руки вцепились в одеяла. Не нравилась ему эта вещица. А мысль о том, что Крон вновь ею завладеет, еще меньше. Однако чем ему еще воспользоваться для торга за жизнь Аньи?
      Девушка улыбнулась ему, немного грустно, словно почувствовала его терзания. Минутой позже он понял, что так и было, потому что сам смог внезапно ощутить ее внутренний страх, поскольку он уже не выглядел таким здоровяком как прошлой ночью.
      Их связь, должно быть, позволяла им чувствовать эмоции друг друга. Он даже подумал, что если постарается, то сможет прочесть ее мысли.
      «Вставай, секси» сказала она с фальшивой бравадой, как раз перед тем как унестись.
      Он напрягся.
      «Анья?» Куда она отправилась? И почему ушла? «Анья!»
      Едва он изготовился двинуться за ней следом, она уже вернулась. Держала ворох одежды, который и бросила ему.
      «Я знаю, где Уильям хранит оружие. Хочешь парочку?»
      Люциен расслабился и кивнул.
      Она изумленно моргнула.
      «Правда? Мы будем красть»
      Уголки его губ изогнулись в ухмылке.
      «Я понял, что не так уж возражаю против этого»
      «Ну, ты даешь, Цветочек!» Она снова ему улыбнулась, все признаки грусти исчезли, и он снова почувствовал, что может покорить мир. «Должна сказать, что латание прорех в твоем образовании идет полным ходом»
      «Это потому, что мой наставник – сильная и храбрая женщина. А я сделаю что угодно для ее удовольствия» Он быстренько оделся и оказался рядом с нею, не желая допускать даже крошечной дистанции. «Она – все для меня, и ее счастье – мое счастье»
      С внезапно посерьезневшим лицом Анья встала на цыпочки и легонько прижалась к его губам.
      «Не волнуйся, любимый. Все действительно будет в порядке»
      Такая уверенность пугала его, потому что это означало, что она планирует нечто. Нечто, что гарантировано спасет его. Нечто глупое и безрассудное, например, отдать Ключ-ото-Всего. Как и он, она ослабнет. Утратит свои силы, станет уязвимой, легкой добычей. Он почти позволил себе попробовать проникнуть в ее ум, узнать ее мысли, но остановился. Она добровольно связала себя с ним, и он не предаст ее. Не будет пытаться контролировать, как предписывалось проклятием.
      «Анья» произнес он, хватая ее за плечи и встряхивая, «ты пообещала мне, что никогда…»
      «Пошли уже за оружием» перебила его девушка с еще одной из этих слишком радостных улыбок. Через миг она исчезла, оставив его наедине с самим собой.

      Анья показала Люциену, где Уильям хранит оружие, и вместе они выбрали меч, топорик и парочку украшенных камнями кинжалов. Все время она оживленно болтала, так что у него не было возможности упомянуть Ключ-ото-Всего. Покончив с вооружением, она материализовалась в той самой пещере, где они оставили воина. Люциен неотрывно следовал за ней.
      Хотя она была тепло одета, ледяной воздух мгновенно пробрал ее до костей. Проклятье, она привыкла к теплу; ее тело больше не было готово к холоду. Девушка содрогнулась, посмотрела на Люциена. Цвет его лица улучшился, и он мог стоять без поддержки, но под глазами залегли тени, а вокруг рта обозначились складки.
      Он все еще не владел своей полной силой, и это беспокоило ее. Более того, он полагал что умрет. Она услыхала эхо мыслей в его уме ранее и едва не разрыдалась как жалкая смертная.
      «Пещера пуста» сообщил явно шокированный Люциен.
      Она была не только пустой, но и чистой, словно здесь не было никого. Словно не было ни побоища, ни смертей. Страх клубился вокруг девушки, щекоча уже взведенные до предела нервы.
      «Как ты думаешь, где сейчас Уильям?»
      «Или направляется домой, или же на пути к вершине»
      «Давай глянем, нет ли его там?» она вытащила из кармана маску и натянула на лицо, затем перенеслась на склон горы, моментально оглушенная внезапной сменой температуры и освещения. В пещере было холодно, но здесь…здесь была настоящая катастрофа. Лед и иней образовались у нее в носу и легких; кровь превратилась в талый снег. Ветер свистел и резал ее подобно сотням крошечных кинжалов. Только едва заметные золотые лучи луны слегка окрашивали неровные изломы гор эфемерным свечением.
      Люциен…еще не прибыл, поняла она.
      Оглядываясь, нахмурилась. Уильяма также не было нигде. Как раз, когда она собиралась перенестись обратно в пещеру, Люциен наконец-то появился. Он был в маске, но она чувствовала излучаемую им нарастающую усталость.
      Зараза.
      «Хватит с тебя путешествий» решительно сказала ему Анья. Он исчерпывал ту малую толику энергии, что она сумела ему дать.
      «Я сделаю все, что должно быть сделано» ответил он таким же твердым тоном.
      «Проклятье, Люциен!» Он был важнее для нее, чем весь мир. Она бы еще тогда предложила Крону Ключ-ото-Всего, что угодно для спасения своего мужчины, просто не доверяла царственному ублюдку. Заполучив ключ, царь богов мог запросто убить Люциена за то, что она заставила его ждать.
      Ей стоит быть очень осторожной в этом непростом деле.
      Новый план был прост: найти клетку, затем каким-то образом спрятать ее и Люциена. Люциен хочет ее, так он ее получит. Это было так просто. Она не будет с помощью клетки торговаться с Кроном. Не тогда когда он может использовать ее, чтобы найти ларец и причинить вред Люциену. Нет, предметом торга станет ключ, как и хотел старый козел. Другого пути нет.
      Это был лишь вопрос времени.
      Девушка потерла живот, чтобы избавиться он внезапно возникшей там боли.
      «Я все еще не вижу Уильяма» сказал Люциен, отрывая ее от раздумий.
      «Да здесь я» раздалось ворчание.
      Анья обернулась и увидела, как серебристый ледоруб, зажатый в одетой перчаткой руке, вгрызся в карниз горы. Потом подтянулся Уильям. Лицо его было закрыто белой маской, отчего он сливался со снегом. За исключением глаз, которые ярко светились, соперничая синевой с глубинами океана.
      «Подсобите малость» рявкнул он.
      Люциен наклонился и схватил его запястье. Возможно это было низко с ее стороны, но она предпочла, чтобы Уильям свалился, вместо того чтобы этим же рисковал Люциен. Анья переместилась за спину своего возлюбленного и обняла его за талию, удерживая на месте. Совместными усилиями они вытащили Уильямово мускулистое тело наверх.
      Воин поднялся, отряхивая снег с плеч. Потянулся, стараясь втянуть воздух в легкие.
      «Сто лет хотел сделать это»
      «Тебе стоит научиться «вспышке» добродушно посоветовала она.
      Он нагнулся и легонько ее стукнул.
      Девушка засмеялась.
      Люциен фыркнул.
      «Я удивлена, что ты не направил стопы домой» сказала она.
      «И дать тебе еще одну причину сжечь мою книгу или повырывать страницы?» Уильям распрямился и его сияющий взор прошелся по бесконечно тянущимся снегам. Ветерок лишь изредка колыхал белое покрывало гор, мерцающее под неровными проблесками луны. Затем его внимание переключилось на Люциена. «Ты неплохо выглядишь, принимая во внимание твои недавние ранения»
      «Где бы здесь прятаться монстру?» поинтересовался Люциен, игнорируя его комплимент.
      «Она может быть подобна хамелеону» предположила Анья. «Подражать цвету снега, а мы вполне можем стоять прямиком на ней»
      Все глянули под ноги. Прошло пару минут – ничего не случилось. Раздался коллективный вздох разочарования.
      Уильям вперился в Анью, открыл рот, закрыл. Заметив прицепленный за ее плечом меч, мужчина нахмурился.
      «Классный меч» сухо процедил он.
      «Спасибочки»
      «Один из моих самых любимых»
      «Если будешь хорошо себя вести, то через годик-другой я его отдам»
      «Вы так добры ко мне, миледи»
      «Не стоит благодарности. Итак, мы говорили о Гидре»
      Уильям помолчал, снова изучая местность.
      «Ладно. Куда теперь?»
      «Сюда» сказал Люциен, указывая прямо перед собой.
      Анья вздохнула, но двинулась с места.
      «Только не говори, что нам предстоит пройти пару миль пешком. Я могу впасть в депрессию от этого»
      «Будь начеку» ответил Люциен, а потом они пару часов шли.
      Поначалу она чувствовала себя как кусок льда, болтающийся в стакане содовой. Потом все ее тело занемело. Это должно было облегчить ситуацию – так нет же. Руки-ноги девушки налились неимоверной тяжестью, и она еле-еле ими орудовала.
      «Напомни, почему ты мне нравишься» попросил Уильям нарушая тишину. «Напомни почему я пускал тебя в свой дом снова и снова, даже зная, что ты всегда приносишь с собой неприятности. Почему-то в данный момент я не могу припомнить»
      «Ты впускал ее, потому что она приносит веселье и страсть, куда бы ни шла» ответил Люциен.
      Ах. Она растаяла, тепло внутри нее внезапно победило онемение. Улыбаясь, она погладила его по плечу. Он хорошо держался. Ни разу не споткнулся, не смотря на то, что ноги отяжелели, а Смерть метался в голове, требуя собирать души и в то время желая оставаться с Аньей.
      Чертовски здорово иметь возможность так запросто понимать его, . А знать, что его милый маленький демон урчит, обожая ее, было замечательно. Два плохих мальчика по цене одного. Что может быть лучше. Все же ей не нравилось, что Люциен страдал. «Скоро», поклялась она. Скоро это закончится.
      Он потянулся и сжал ее руку, словно прознав о плане насчет Крона. Ладно. Может быть, этот новый уровень взаимопонимания не так уж и крут. Что она будет делать, если он попытается остановить ее?
      «Кто-нибудь знает, что собой представляет Гидра?» спросила она, чтобы отвлечь его. «Хороший ли она боец?»
      «Она непобедима, и каждый раз, когда срубаешь ее голову, тут же вырастает новая» немного уныло вздохнул Уильям. «Неужто ты и вправду думаешь победить подобную тварь, Анья? Ты сильна, но не настолько»
      Один из шипов Люциенового ботинка напоролся на льдинку, которая не захотела подаваться, и он споткнулся. Ослабевая снова, он с трудом сумел выровняться. Анья не хотела, чтобы Уильям думал, что он слабый воин, потому удержалась и не подхватила его.
      «Что с тобой такое?» спросил Уильям. «Тебя так Анья заездила?»
      Девушка ударила его по руке.
      «Как раз наоборот»
      «Оу» воскликнул Уильям. «Это больно. Ты сильней, чем кажешься и здорово дерешься»
      «Заткнись, большое дитя»
      «Ну?» не успокаиваясь, он снова пристал к Люциену. Делал ей назло – уж она-то знала. «Что с тобой не так?»
      Люциен передернул плечами.
      «Если враг решит, что я слаб, то он недооценит меня»
      Уильям раздумывал над его словами пару минут, затем согласно кивнул.
      «Правда. Но пока я не вижу врагов поблизости»
      «Время покажет» парировал Люциен.
      Анья почувствовала прилив гордости. «Какой молодец!»
      Новый порыв ветра нагрянул на них.
      «Что ты сделал с телами Ловцов?» спросил Люциен.
      «Я позаботился о них» отрезал тот. «Это больше не имеет значения»
      Анье понравилось биться с ними и побеждать. Они надеялись поранить и убить Люциена, а любой, кто желает обидеть его, теперь и ее враг. Она убьет без колебаний. Без угрызений совести. Без жалости.
      «С чего бы тебе беспокоиться?» Ледяные осколки выскакивали из-под носка Люциенового ботинка и цеплялись к ногам.
      Немного поколебавшись, Уильям стянул маску и соскреб изморозь со своих губ. Пар клубился вокруг его лица.
      «Найди их кто-нибудь, и люди заполонят эти горы, расследуя убийство»
      «Умно» похвалила Анья. «Боги, где черт ее дери Гидра? Не видно ни следа, и меня начинают терзать смутные сомнения: может быть, я выбрала не то место, или она смылась из Арктики. Это выставит меня полной дурой и серьезно подмочит мою репутацию»
      Люциен стянул маску с себя, потом с нее и быстро поцеловал ее в губы. Решил, что этого недостаточно, и подарил ей второй поцелуй, медля и погружаясь языком. Его чувственный аромат заполнил ее обоняние, одурманивая страстью.
      «Ты не дура»
      «Агась. Фи» Уильям попытался насмехаться. «Это отвратительно» Затем он уставился на нее. «Вы связаны, не так ли? Ты поддалась своему проклятию. Ради него. Почему?»
      «Любовь не отвратительна, и это все, что я скажу» Она отпрянула с сожалением от Люциена, поправила маску и ударила Уильяма по руке. «Просто дождись своей очереди. Надеюсь, что твоя половинка сведет тебя с ума и не захочет иметь с тобой ничего общего»
      «Мне вполне может так повезти»
      «Увидим» таинственно проговорила она.
      Уильям замер на месте, едва не прожигая взглядом прозрачные стекла защищающих его глаза очков.
      «Что тебе известно? Ты что-то слышала? Что именно, Анья?»
      Было нечестно дразнить его подобным образом. Уильям избегал любви из-за нависшего над ним проклятия. Он никогда подробно о нем не рассказывал, а у нее недоставало терпения расшифровывать книгу древних стихов и многозначительных предупреждений.
      «Ничего я не слышала» призналась она. Неделю назад она бы соврала и сказала, что знает нечто. Заставила бы его выпрашивать информацию, и это бы ее позабавило.
      Должно быть, Люциен плохо на нее воздействует. Следующим будет отказ от краж. Усмешка изогнула уголки ее губ. Она наверняка будет так занята в постели, что позабудет про воровство, так что это честный обмен.
      «Ты – свинюшка» вздохнул Уильям и двинулся с места.
      Она смертельно устала, но заставила-таки себя последовать за ним. Вскоре девушка цеплялась ногами за каждый выступ льда на своем пути.
      «Сколько еще мы будем искать?» простонала она. «Не то чтобы я хочу сдаться. Нет. Я не сдамся. Просто интересуюсь»
      Люциен обнял ее, предлагая покой, тепло и любовь. У нее ныли ноги, она ужасно замерзла, и часть ее хотела, чтобы эта ночь закончилась, а они смогли остаться вдвоем. Она бы усладила его тело и – после любовных забав – подумала, как получше расправиться с Кроном. Но когда Люциен был рядом, все плохое отступало на задний план. Только поиск этой дурацкой клетки имел смысл.
      Внезапно Уильям остановился. Анья поняла это, только когда не заметила его рядом с собой. Они с Люциеном переглянулись, прежде чем сдать назад.
      «Что это?» выдохнул Уильям. Побледнел.
      «Где?» она изучала окрестности, ничто вокруг не бросалось ей в глаза. «Я ничего не вижу»
      «Там» указал Люциен.
      Она проследила за его рукой. Поначалу увидела только хлопья танцующего снега. Потом, когда пролился янтарный свет луны, она заметила мерцающие очертания изогнутой… двери? Неким образом воздух был плотнее в том месте, подобно чистой, покрытой рябью воде.
      Радостно вскрикивая, она обняла Люциена.
      «Вот оно. Должно быть оно. Куда думаешь, она ведет?»
      «Возможно, никуда» сказал Люциен.
      Запрокинув голову, Уильям уставился в лишенное звезд небо. Молился?
      «Возможно, нам стоит повернуть обратно»
      «Черта с два» воскликнула Анья, отпуская Люциена и ступая вперед. «Веди или уйди в сторону, Уилли. Мы пройдем сквозь ту штуковину»

      Парис был шокирован тем, что Сиенна на самом деле сняла одежду. Вида ее обнаженного тела хватило, чтобы член его наполнился кровью и похотью. Она была слишком худа, как он и подозревал. Грудь мала, но увенчана самыми прелестными сосками, которые ему доводилось видеть. Уж он-то их повидал!
      Розовые, спелые, созданные, чтобы их сосать.
      Он еще сильнее изумился, когда девушка взобралась на стол и оседлала его. Она скользнула по его набухшей плоти без прелюдии, без какой-либо любовной игры. Ее жаркие ножны полностью поглотили его.
      Женщина еще никогда не была такой влажной и готовой ко всему, что он предлагал. Когда она принялась покачиваться и скользить на нем, он зарычал и рычал, и продолжал рычать. Ненавидел свои оковы, потому что не мог сжать ее грудь. Ненавидел цепи, потому что не мог гладить ее клитор.
      Больше всего он ненавидел их, потому что не мог притянуть к себе это некрасивое маленькое личико для неистового, карательного поцелуя с зубами и языком.
      «Хотя уже не важно» мрачно подумалось ему. Он достаточно скоро сможет наказать ее.
      Она быстро покинула его, кончая с удивившей его яростью. То же произошло и с ним. Через пару минут оргазм потряс его до основания – вместе с порцией унижения.
      Он никогда так быстро не кончал.
      «Неважно» сказал он себе, потому что никто из его тюремщиков не знал, что с каждой судорогой оргазма Сиенны, он чувствовал, как возвращаются его силы. Ощущал, как становится сильнее и сильнее и сильнее.
      В данный момент она упала ему на грудь, тяжело дышащая и удовлетворенная, влажная от пота.
      Сделай это. Время пришло. Прищурившись, он резко дернулся. Цепи на его запястьях и щиколотках сломались, предоставляя ему свободу. После всех своих неудачных попыток, он изумился, как легко они поддались.
      От звона ломающихся цепей Сиенна выпрямилась. Волосы рассыпались вокруг ее лица дикими каштановыми прядями. В широко распахнутых глазах затаилась уязвимость, а кожа румянилась. Прежде чем она успела спрыгнуть с него, он схватил девушку за талию и соскочил со стола, держа ее под мышкой подобно мешку с картошкой.
      Мгновенно раздался вой сирены.
      Да уж, Ловцы наблюдали за ними. Наклонившись, он схватил блузку Сиенны и накинул ей через голову.
      «Одевайся»
      «Парис» выдохнула она, сопротивляясь его хватке. «Не делай этого. Пожалуйста» Она больше не говорила как бесчувственный предатель, который отравил его. Она говорила как женщина, только что испытавшая лучший оргазм в своей жизни и переживавшая за жизнь своего любовника.
      Какой же хорошей она оказалась актрисой.
      «Помалкивай, женщина» Направляясь к двери, он не беспокоился о собственной наготе. «Я сделаю тебе больно. С пребольшим удовольствием»
      «Если ты попробуешь сбежать, они могут пренебречь опасностью освобождения демона и убить тебя!»
      «Не то чтобы тебя это заботило, но я с радостью посмотрю на их попытку» Он надеялся, что так они и сделают. Он не мог обидеть Сиенну – пока – но должен был выпустить пар, отплатив кому-нибудь. Кто подходил лучше Ловца?
      Некая субстанция полилась с потолка, наполняя камеру туманом. Она не повлияла на него, только заставила немного заслезиться глаза, однако Сиенна начала задыхаться.
      «Как мне открыть дверь?»
      Она назвала какой-то код. Он набрал цифры на маленькой, светящейся коробочке на стене и дверь отъехала в сторону. Внезапно зажегся свет, разгоняя тени.
      Крепко сжимая свою ношу, он вышел в коридор, стены которого оказались оббиты красным бархатом, а вдоль них возвышались обнаженные белые статуи из мрамора.
      Собор? Неужели?
      Не было времени размышлять о местонахождении. Толпа Ловцов неслась к нему, паля из пистолетов. Хлопок. Свист. Больше не желают оставлять его в живых, не так ли? Он понял, что они используют глушители. Вероятно, беспокоятся о шуме, что свидетельствует о нежелании привлекать внимание посторонних – а это говорит о том, что они находятся в густонаселенной местности.
      Демон внутри него метался и яростно рычал, быстро и легко унося его с линии огня. Сиенна подпрыгивала рядом с ним. Один раз она охнула. Но это был единственный изданный нею звук. Гораздо лучше было то, что он перестала сопротивляться ему.
      Пробираясь вперед, он пнул двоих Ловцов в живот и послал их к скульптуре Девы Марии. Та пошатнулась на постаменте, а один из Ловцов уронил свой полуавтомат. Парис подхватил его свободной рукой и начал стрелять, продолжая быстро двигаться далее.
      Завернул за угол, обнаружил еще Ловцов и продолжил стрельбу. Новые пули летели в его сторону, но он уклонялся. Только три сумели его оцарапать. Опустошив обойму, он отбросил бесполезное оружие и схватил другое. Оно валялось прямо на полу – равно как и мертвые тела. Он завернул за новый угол, и грудь Сиенны потерлась о его кожу. Он почувствовал… нет этого не может быть. Он же только что отымел ее. Он не мог снова возбудиться. Не мог опять хотеть ее. Но кровь начала наполнять его занывший желанием пенис.
      Еще никогда за тысячи лет он не хотел дважды одну и ту же самую женщину. Не был даже уверен, что случится, поддайся он подобному позыву. Сойдет ли его демон с ума? Или сам он лишиться рассудка?
      «Куда теперь?» потребовал он у Сиенны, когда они достигли развилки коридоров.
      «Налево» выдохнула она.
      «Если ты лжешь…»
      «Я не лгу»
      Он повернул налево и набрал спринтерскую скорость. Высокие двустворчатые двери показались впереди, из них выбегало трое Ловцов. С напряженными лицами они направили на него свои пистолеты. Он попробовал отстреливаться, но истратил все патроны.
      Он пригнулся и, падая, крикнул Сиенне: «Держись»
      Девушка послушалась, обвивая ногами его талию. Он ударился об пол, она охнула, вместе они подкатились к Ловцам, сбивая их с ног подобно шару в боулинге.
      Пока они были внизу, он выхватил новый пистолет и застрелил противников выстрелами в голову. Кровь и мозги разлетелись в разные стороны. Сиенна содрогнулась, но промолчала. Париса кольнуло чувство вины за то, что она увидела его с самой худшей стороны, но он быстро подавил это. Ее мнение о нем больше не имело значения.
      Он проскочил двери и обнаружил, что они оказались на улице. Теплый ночной воздух пах сладостью и невинностью. Оглядываясь, он понял, что по-прежнему находился в Греции и действительно побывал внутри собора. Люди стояли на ступенях, таращась на его покрытую кровью наготу и что-то потрясенно бормоча.
      Вдали он услыхал вой сирены.
      Быстрым шагом он спустился к углу здания и вошел в темный переулок. Сиенна застонала, и в этом стоне отчетливо слышалась боль. Парис окинул ее взглядом. Она была неподвижна как кукла.
      «Посмотри на меня»
      Девушка медленно повернула голову, и он заметил стоящие в глазах слезы, искаженные мукой черты. Почувствовал, как нечто стекает вдоль его бедра и нахмурился.
      Убедившись, что они одни, он усадил и осмотрел ее. Она сумела-таки просунуть руки в рукава блузки и та свисала ей до бедер.
      В груди его все сжалось. Она истекала кровью, блузка уже прилипла к ее животу широким багряным пятном.
      Ее подстрелили.
      «Сиенна» произнес он, огорчаясь самому себе непонятным образом. Ему должно было бы плевать. Он намеревался покарать ее. Хотел сделать ей больно.
      «Парис» выдохнула она. «Я дол… должна была… убить тебя»
      Слова эти отняли остатки ее силы, и голова девушки склонилась на бок. Он обхватил ее и привлек в свои объятия.
      Через секунду она умерла.
      Люциен схватил Анью за руку и остановил как раз у границы того плотного, странного воздуха. Она с любопытством на него взглянула, но он покачал головой.
      «Пойдешь первым» сказал он Уильяму, на случай если они заходили в некую ловушку.
      Поначалу воин никак не отреагировал. Потом его глаза сузились, и он пожал плечом.
      «Да ладно тебе. Ну, пойду я первым» Не говоря больше ничего, Уильям прошел мимо них в сверкающее сияние.
      И исчез, словно его и не было на горе.
      Боги всемогущие. Люциен испытал мгновение радости. В конце концом они могли найти-таки Клеть принуждения. От этой мысли его радость была омрачена дурным предчувствием. Чтобы получить клетку им, скорее всего, придется сразиться с Гидрой. Он ожидал нечто подобное, однако возможность никогда не проступала столь явственно.
      «После меня» сказал он Анье и ступил вперед прежде, чем она успела возразить. «Но приготовься к битве» Он сжимал по кинжалу в каждой руке, немного дрожащий и сильно уставший, однако отказывался пасовать.
      Он ошибался в своих предположениях относительно сияния. Оно было сухим и невесомым, как и воздух. Не было ни чувства утраты почвы под ногами, ни головокружения. Минуту назад он был окружен снегами и льдом, а в следующую – оказался в раю.
      Теплый воздух укутал его, согревая, топя лед и заставляя вспотеть.
      «Ух-ты» задохнулась позади него Анья. Встала рядом, сжимая рукоять украденного меча. «Вот это да. Кто бы мог предположить, что в этих горах упрятано подобное местечко?»
      Уильям был – где? Люциен осмотрелся вокруг – они находились на тропическом островке. Деревья с сочной изумрудной листвой и цветы всех оттенков радуги. Аромат кокосов и ананасов насыщал воздух, почти одурманивая. Баюкая. Вводя в заблуждение. Его брови изумленно вздернулись, пока мышцы расслаблялись сами по себе.
      «Ты был чем-то занят. Чем?» Ответ: «Уильям» внезапно вспомнилось Люциену. Трава доходила ему до колен. Он продолжал высматривать, сопротивляясь нахлынувшей на него усталости. Вон там!
      Уильям прислонился к громадному серебристому валуну слева от них. Он снял куртку, шапку и перчатки. Скрестил руки на груди, вместо того, чтобы держать в них оружие. Целеустремленность светилась в его взгляде, хотя он из всех сил старался казаться беззаботным.
      Люциен снял свою куртку и маску, отбросил, не дожидаясь, пока их вес начнет служить ему помехой. Находясь под Кроновым проклятием, он и так был достаточно медлителен.
      Анья разделась до обтягивающей блузки и коротких шортов. Невзирая на свое состояние, он мгновенно оказался на взводе.
      «Здесь бы нам провести медовый месяц» заявила она. Смеясь, девушка подалась вперед, танцуя меж цветов. Их нежные лепестки ласкали ее так, как он хотел это сделать. «Не вижу ни следа чудища. А ты? Да какая разница! Так классно я себя еще не чувствовала!»
      «Нет, и я не вижу ее» Наблюдая за Аньей, Люциен поневоле улыбнулся. Она была так пленительна. Моя. И если ему удастся завладеть клеткой, он сможет выжить и быть с ней.
      Она остановилась внезапно, задохнулась и указала пред собой.
      «Люциен, смотри, смотри, смотри!» восхищенно воскликнула она. «Клеть Принуждения»
      Он посмотрел через кристальное озеро, что раскинулось перед ней. Совершенно ясно было видно, что обыкновенная с виду клетка возвышалась на валуне по другую сторону озера.
      «Не слишком изысканна, какой могла бы быть реликвия богов», не смог не подумать Люциен. Но эти полированные решетки были достаточно высоки, чтобы вместить человека, и довольно широки, чтобы человек мог улечься, не касаясь их. Кого надо замкнуть там, чтобы узнать нечто про ларец Пандоры? Анья думала, что Гидру.
      «Она не так гламурна, как я ожидала» заметила Анья, вторя мыслям Люциена.
      «Нет»
      «Гидра должна благодарить нас за то, что мы возьмем ее»
      Гидра. Ему стоило волноваться о ней. Не так ли?
      «Будь осторожна» сказал Люциен, стараясь подготовиться к предстоящему сражению. «Чудище может быть поблизости»
      Беззаботный Уильям пошел к ним, поглаживая высокую траву по пути.
      «Ты поклялась отдать мне книгу, когда я доставлю вас сюда» сказал он Анье. «И как видишь, я справился с задачей»
      «Да, поклялась и да, ты справился. Как только мы вернемся, я верну тебе книгу. Даю слово»
      У Люциена слегка закружилась голова. Он глубоко вдохнул, но головокружение лишь усилилось. Было слишком поздно, когда он решил не дышать. Оказался почти выведенным из строя. Что с ним такое?
      «Прости» услышал Люциен голос Уильяма, а потом меч врезался ему в живот, пронзая насквозь. «Я надеялся, что до этого не дойдет»
      Будь он в своем привычном состоянии, Люциен бы заметил готовящееся нападение и перенесся бы. Исцелился. Но сейчас не мог и пошевелиться. Не пытался даже. Он ощущал, как остаток его сил иссякает. Затем подогнулись колени, и он рухнул наземь. Обладал ли Уильм некими тайными способностями?
      Анья.
      Он услыхал ее крик, леденящий душу вой ярости и гнева, ненависти и страха. Внезапно ему стало не все равно.
      «Ты ублюдок!»
      «Ко мне приходил Крон, пока вы собирались, Анья» крикнул Уильям. «Пригрозил мне смертью, если я не прикончу вас, когда Клеть будет найдена. Я не хотел делать этого, но ты направила мою руку. Мне жаль. Очень жаль. Ты должна поверить…»
      «Я лучше убью тебя, предатель!»
      Меч был исторгнут из Люциена, и черная паутинка затмила его зрение, ограничивая кругозор. Однако он был в состоянии видеть Анью с мечом в руке, черный вихрь застилал ее милое лицо. Он видел подступающего к ней Уильяма, решительного, целеустремленного.
      Они сразятся насмерть.
      «Нет» сумел выдавить из себя он. Не мог позволить этому случиться. Не мог дать ей биться с воином. «Нет!»
      «Отдыхай, малыш, и исцеляйся» бросила она. Облегчение отразилось в ее лице. Она думала, что он уже мертв. «Я накажу Уильяма за тебя»
      «Я не хочу причинять тебе вред» начал, было, Уильям.
      «Когда-то я говорил ей подобное» подумал Люциен.
      «Согласно Крону тебе придется. Не так ли? Но я не переживаю. Мертвец не может никого обидеть» Она облизнула губы, словно уже смаковала Уильямову смерть. «Мы могли бы придумать, как остановить его»
      «Если бы это было возможным, то вы уже остановили бы его»
      «Как ты можешь? Как, черт возьми, ты можешь? Я люблю его»
      «Знаю. И по-настоящему сожалею»
      Люциен попытался подняться на ноги, несмотря на то, что истекал кровью, продолжая терять силы.
      Ты – воин. Так веди себя как воин. Ради Аньи.
      Пользуясь резервами, о которых сам не ведал – сила Аньи, понял он – Люциен сумел встать. Никто не заметил его. Анья занесла меч.
      То же сделал и Уильям.
      Оглушительный крик раздался над водой, и, отвлекшись, Анья обернулась. Тогда-то Уильям ринулся вперед, метя ей в голову.
      Лязг.
      Анья встретила его меч своим, парируя удар. Они пустились в смертельный танец из выпадов и отступлений, сопровождаемых звоном мечей. В тоже время двуглавое чудище вынырнуло из озера – полуженщина, полузмея. Меньшие гады змеились вокруг ее головы, шипя, клацая пастями. У каждой из них, включая Гидру, были длинные, острющие зубы, что напоминали небольшие кинжалы.
      Прижимая одну руку к животу, а в другой сжимая кинжал, Люциен двинулся на бой с чудовищем.

      Анья яростно дралась с Уильямом. Как он смел напасть на Люциена! Как он смел поранить ее возлюбленного! Увидев, как обливаясь кровью пал Люциен, часть ее сдалась и умерла.
      Я не смогу жить без него. Я не буду жить без него.
      «Ты не сможешь победить» с трудом выдохнул Уильям.
      «Посмотрим» Она пригнулась и, увернувшись, порезала его бедро.
      Он вскрикнул, когда кожа разошлась и кровь пропитала его брюки.
      «Вот видишь» сказала она. Позволила ему оттеснить себя к валуну, а затем, не поворачиваясь, запрыгнула на камень. Через миг девушка спрыгнула, переворачиваясь в воздухе и меняя их позиции. Ударившись оземь, она на миг утратила концентрацию, и Уильям повернулся к ней, нападая, но она парировала удар, прижимая его к валуну. Попался.
      Раздался новый ужасающий рев.
      Она хотела глянуть, но не могла. Уильям опытный боец и воспользуется любой слабинкой. Снова.
      Верь Люциену. Он тоже воин. Да, он был воином до мозга костей. Ее воином. Он был Смертью; он может победить Гидру, неважно как бы слаб и поранен он ни был. Пожалуйста, позвольте ему победить.
      «Анья» выдохнул Уильям, пытаясь выбить меч из ее руки.
      Она с легкостью удержала его, поскольку движения воина замедлились. Хорошо. Он уставал. Мог сделать любую глупость в любой миг. Как сейчас – низкий выпад, и она сумела подпрыгнуть и пнуть его руку. Пальцы мужчины разжались, и оружие упало на землю.
      Она медленно усмехнулась, приставляя меч к его горлу.
      «Не стоило тебе со мной заедаться» краем глаза она увидела, как Люциен приближается к чудовищу, занося кинжал. Одна из голов Гидры склонилась, чтобы вцепиться в него, но мужчина уклонился, взмахивая лезвием.
      Голова Гидры покатилась.
      Монстр зашипел, выпрямился, и новая голова быстро выросла из зияющей кровавой раны. Хуже того, лежащая на земле голова не умерла. Она намеревалась добраться до Люциена и укусить его ногу.
      «Давай уйдем, ты и я» присвистнул Уильям, отклоняясь в сторону и нанося удар по ноге девушки. «Прежде, чем мы стали кормом»
      Она повернулась – кончай с этим, кончай – и вытащила еще один кинжал из ботинка. Бросила его, делая выпад мечом.
      Уильям был в процессе завладения своим мечом, когда острие впилось ему в плечо, отбрасывая его назад. Она не замедлилась, но продолжила поворот и ударила его в живот так, как он поступил с Люциеном.
      Шок отразился на его лице. Он посмотрел вниз и выдохнул с болью.
      «Ты…победила»
      «Всегда» рыча, она толкнула меч глубже, пронзив его насквозь и пригвоздив к валуну.
      «Анья» простонал он в агонии.
      «Надеюсь, ты понимаешь, как тебе повезло. Я не намерена снести твою голову или вырезать твое сердце. Не сегодня. Ты оправишься от этой раны, а я буду приходить к тебе снова и снова, пока не решу, что ты настрадался достаточно. Только тогда я убью тебя» Потом она отвернулась он него, уже мчась к Гидре на помощь Люциену. Ей не полегчало от Уильямового поражения – она по-настоящему симпатизировала ему до всего случившегося. Но Люциен был в опасности, и только это имело значение.
      По пути она выхватила последний кинжал из ботинка. Видела, что Люциен держался за живот, а кровь сочилась из его раны. Он сумел уничтожить отрубленную ним голову и отсечь другую, которая сейчас катилась к нему для нападения. Он продолжал сражаться. Она никогда не видела зрелища подобной мощи. Слаб? Нет, этот мужчина был невероятно силен.
      Она бы упала и валялась без сознания, если б ее так поранили. Если б она уже не была по уши влюблена в него, то отдала бы ему сейчас свое сердце. Он будет защищать и оберегать по последнего вздоха. Последнего. Нет. О, нет.
      С колотящимся сердцем она приблизилась к нему и рубанула катящуюся змеиную голову.
      «Как убить ее?»
      «Целься в глаза» Люциен напал на Гидру, когда та замахнулась на него хвостом. Он припал к земле, но тут же вскочил обратно. «Только так можно уничтожить их»
      Анья запрыгнула на катящуюся голову, в то время как тонкие змейки кусали ее бедра. Каждый укус нещадно пек, но она не отпрянула. Всадила меч в глазницу. Голова мгновенно дернулась, а тонкие змейки замерли, обвисая.
      Кровь струилась по ногам девушки. Гидра подсекла Люциена, обвив длинной шеей его ноги. Он снова ударился о землю, задыхаясь и стеная.
      «Люциен!» она перенеслась и склонилась к нему.
      «Я в порядке» сказал он, поднимаясь. Однако пошатнулся.
      Анья отвлеклась, и Гидра сумела впиться зубами ей в руку. Девушка закричала от ослепляющей боли. Черные точки затмили ее зрение, а огонь разлился по крови. Яд? Змеиная отрава?
      Будь сильной. Но ее ноги дрожали, подгибались, не в силах выдержать вес тела. А потом Люциен оказался рядом, ударяя голову в глаз. Тварь издала нечестивый, царапающий барабанные перепонки вопль, прежде чем упасть замертво.
      Как и раньше, новая голова заняла ее место.
      Анья шаталась, отчаянно стараясь удержаться на ногах. Сонливость властно окутывала ее.
      «Не спи, милая» шепнул ей на ухо Люциен, согревая, придавая сил. «У меня есть идея, но я не справлюсь один. Ты должна отсечь ей голову и прижечь рану, пока я буду отвлекать ее. Сможешь?»
      «Люциен… Да. Да я могу сделать это» Для Люциена что угодно. Анья выпрямилась и расправила плечи. Ее зрение медленно прояснялось с каждым вздохом, и она заметила, что оба Люциеновых глаза были голубыми. Он поцеловал ее, а потом его тело дематериализовалось, замерцало. Вернулось.
      Он нахмурился.
      «У меня не хватает сил забрать свое тело. Я должен войти в спиритуальное измерение без него»
      Его тело рухнуло. Бесчувственное, но связанное с ним, как и она. Анья видела, как его дух выходил из тела. Он перелетел к твари, что более не могла его видеть и очевидно решила, что неподвижное тело уже мертво. Это давало Гидре свободу сконцентрировать свои усилия на Анье. Девушка заставила себя шагнуть вперед.
      «Эта стерва – моя!»

      Будучи духом, Люциен разместился на спине чудовища. Она не обратила на него внимания, которое целиком было приковано к Анье – покрытой кровью, ранами и синяками, напоминавшей амазонку, что желает выиграть битву любой ценой.
      Он проник в тело Гидры призрачной рукой и вцепился в ее душу. Она зарычала, заставляя его содрогнуться. Из ушей мужчины полилась бы кровь, если б он находился в телесной оболочке. Паникуя, тварь бросилась к Анье, но он снова дернул ее дух, удерживая тварь на месте.
      Поскольку ее тело было живым, он знал, как причинить ей боль. Она снова закричала, но точно вкопанная осталась на месте. Анья высоко подпрыгнула и отсекла одну из голов. Когда та покатилась по земле, а Гидра завопила, пламя зародилось на ладони девушки. Она метнула это пламя на рану, едва начала расти новая голова.
      Золотые языки плавили кожу, сжигали, уничтожали ее, прижигая рану. Гидра содрогалась и металась в ярости. Неистовствуя, она использовала остаток своих сил на выпад против Аньи. Люциен удерживал тварь, пока его женщина повернулась и нанесла удар другой голове.
      Контакт.
      Другая голова упала. Анья создала новое пламя и прижгла рану, невзирая на укусы маленьких змеек, что впились ей в руку. Она содрогнулась, но продолжила жечь. Рыча, тварь обмякла и рухнула в воду. Звук этого последнего рыка раздавался эхом, пока наконец-то не смолк.
      Люциен парил над озером пару минут, испытывая благоговейный ужас. Они сделали это. Они победили!
      Задыхаясь, но улыбаясь, Анья упала на землю. Люциен подлетел к земле и попытался войти в свое тело – но было похоже, что некий щит отделял его дух от телесной оболочки. Он нахмурился. Попробовал снова. Снова не сумел.
      Почему он не может войти?
      «Ты слишком слаб» пронеслось в его мозгу. Он слаб, да, но должен войти. Если нет… Грозно сверкая глазами, он в последний раз попытался скользнуть в свое тело. Ничего.
      Он мог только бессильно парить. Посмотрел на Анью. Девушка упала на колени в траву подле его тела.
      «Возвращайся» позвала она, взирая на дух. Устало улыбнулась ему. «Я вылечу твои раны»
      Он попытался снова. Изо всех сил. Он должен прикоснуться к ней хотя бы еще разок, к этой женщине, что за пару недель подарила ему больше счастья, чем он испытал за тысячи лет. Но остался там, где и был.
      «Люциен» рявкнула она с беспокойством в голосе. «Это уже не смешно. Возвращайся в свое тело»
      «Не могу»
      Прошло какое-то время, прежде чем она среагировала. Неистово тряхнула головой. На лице отразились паника и неверие.
      «Можешь»
      «Анья…» Так будет лучше. Он знал это дни назад, знал и сейчас. Его тело умрет и Крону не будет чем ей угрожать. Она будет свободна, и ключ останется у нее.
      «Не сдавайся» произнесла она, опять качая головой. Рыдания теснились в ее груди. «Пробуй еще»
      «Анья»
      «Ты не умрешь. Слышишь меня?» Ее глаза наполнились слезами, когда она воззрилась на него. «Ты не умрешь» надрывно произнесла девушка. «Я не позволю. Помоги мне, Уильям!» закричала она, полностью забывая свой гнев, но воин находился в отключке. Она принялась делать массаж сердца, пытаясь заставить его биться.
      «Анья. Пожалуйста» Видеть ее такой – это рвало его душу. Он подлетел к ней и намерился запустить руку в ее волосы, но единственное, что он ощутил это теплый воздух. «Я люблю тебя»
      Когда он говорил, Смерть рычал гораздо яростей и болезненней чем Гидра. Люциену внезапно показалось, что он горит, все его внутренности охватил жадный огонь. Он тоже принялся рычать. Такая боль. Его разрывало на части.
      Боги. Мужчину и демона отделяли друг от друга, понял он. Растягивали в стороны.
      «Люциен. Что не так?» Анья закричала, приостанавливая свои заботы о его теле. «Все будет в порядке. Я отдам Крону Ключ-ото-Всего. С тобой все будет в порядке» повторила она.
      Он хотел ответить, хотел сказать ей, держаться от Крона подальше, но жжение усилилось, и слова застряли в горле. Если его со Смертью разделят, то Люциен и правда умрет. Как и Баден. Не так ли?
      «Я обо всем позабочусь» Анья исчезла. Прежде чем он успел запаниковать, она вернулась на эту примятую окровавленную траву подле его тела. «Скажи мне, что с тобой происходит. Позволь мне помочь тебе»
      Превозмогая боль и стараясь держаться за Смерть, он снова потянулся. Его пальцы снова прошли насквозь. Слезы ручьем лились из ее глаз – зрелище сломило его.
      «Я люблю тебя» наконец-то сумел выдавить он.
      «Крон!» завопила она.
      «Остановись» Он согнулся пополам. В любой миг Смерть будет абсолютно свободен. Забавно, ведь он столько лет провел, желая жить без демона, а сейчас они оба старались уцепиться друг в друга изо всех оставшихся сил.
      «Крон!»
      Люциен снова открыл рот, чтобы говорить, но не издал ни звука. Его последняя связь со Смертью разорвалась, и он больше ничего не помнил.
      Анью стошнило в тот же миг, когда Люциенов дух исчез. Полностью опустошив желудок, она снова воззвала к Крону.
      «Я готова к сделке. Ты слышишь меня? Я готова»
      Как обычно он появился в слепящем сиянии. Она сморгнула и поднялась на дрожащие ноги. Люциенового духа не было. Не было! О, боги. Она видела, как костяной образ Смерти был оторван от него, прежде чем тоже исчезнуть.
      Пожалуйста, не позвольте мне опоздать.
      Она закрыла глаза и попыталась обратить время вспять, но не сумела. Она уже делала это для Мэддокса и Эшлин. Почему же сейчас у нее не получалось? Почему?
      «Я слушаю» проронил Крон, и она почувствовала, как он скользит к ней, шурша белым одеянием по густой траве.
      Девушка подняла на него застилаемые слезами глаза.
      «Ключ твой. Отданный по доброй воле, если ты поклянешься вернуть Люциена и оставить нас обоих в покое»
      «Я так же хочу Клетку. Где ты спрятала ее?»
      Борясь с охватившими ее чувством утраты и паникой, она покачала головой.
      «Ее ты не получишь. Она принадлежит Люциену. Для тебя у меня есть только ключ»
      «Ты хочешь, чтобы твой любовник жил?»
      «Если он умрет, ты никогда не получишь ключ!» Рыдая, она приподняла обеими руками Люциенову голову и нежно поцеловала в губы.
      Я люблю тебя. Я все исправлю.
      Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пусть это все исправит.
      «Еще немного, и даже я не смогу вернуть его обратно» жестоко сообщил Крон. «Из-за его слабости, мне будет стоить больших усилий их воссоединение с демоном. Без ключа, я с радостью разъединю их снова»
      Хотя девушка испытала прилив надежды, что Люциена действительно можно спасти, ее прищуренные глаза вперились в царя богов.
      «Я не уступлю. Ты получишь ключ. Клетка же принадлежит Люциену. Однажды ты дал мне право выбора между ключом и Люциеном. Теперь я даю такое право выбора тебе. Это честно. И справедливо. И я не отступлюсь»
      Хмурясь, он встретил ее пронзительный взгляд. Что за мысли бродили в его голове она не знала. Потом он кивнул, словно прочувствовав силу ее решительности. Или же он все это время знал, что так будет, но надеялся на большее.
      «Очень хорошо»
      «Договорились: жизнь Люциена за ключ» она ужасно рисковала, доверяя ненавистному созданию, которое наверняка ненавидело ее. «Если после этого ты заберешь у нас клетку, бессмертные по всему миру узнают о твоем бесчестии. Повелители Преисподней восстанут против тебя и сделают все возможное, чтобы освободить Олимпийцев. Вспыхнет война, в то время как ты жаждешь только почитания. Я знаю, что ты считаешь себя неприкасаемым и более сильным, чем простые бессмертные воины. Но знаешь что? Тебя победили раз. Значит, тебя можно победить снова»
      Крон молча вознес руки вверх. Через секунду они оказались в Люциеновой комнате в Будапеште. Люциен лежал на кровати. Она заметила, как вздымается и опадает его татуированная грудь. Он был без одежды, а ран и след простыл. Его кожа была здоровой и загорелой, и она чувствовала, как демон свил уютное гнездышко внутри него.
      Крон встал у кровати.
      Без слов Анья перенеслась на остров поблизости ее Гавайского дома, где скрывались родители. Дисномия стояла перед Клеткой, хмурясь в ее сторону.
      «Прости, мам, но ты не должна присматривать за ней все время»
      Красивая Дисномия удивленно задержала дыхание от неожиданного вторжения. Темные волосы разметались по плечам женщины, но она улыбнулась, сообразив, что это Анья.
      «Привет, дорогая»
      «Знаю, о чем ты думаешь. Два визита за день, в то время как я клялась держаться подальше, чтобы не дать Титанам выследить вас. Но вы по-прежнему в безопасности, потому не волнуйся, ладно?» Анья поцеловала ее нежную щеку. «Скажи папе, что я передавала привет и вскоре приду снова. Обещаю» добавила она и, схватив артефакт, вернулась к Люциену.
      Крон стоял точно там же, где она его оставила.
      Девушка поставила Клеть Принуждения у дальней стены. Должна была признаться, что удивилась, когда Крон просто приподнял бровь вместо того, чтобы попытаться забрать ее.
      «Я выполнил свою часть сделки» сказал он.
      Теперь она выполнит свою. Внезапно занервничав, Анья поцеловала спящего Люциена и перенеслась внутрь клетки.
      «Я готова» вцепляясь в решетку, проговорила она.
      Титан сморгнул от удивления и замешательства.
      «Ты хочешь оказаться под замком? Без Ключа-ото-Всего ты не сможешь выбраться, и любой вошедший в комнату сможет повелевать тобой»
      «Знаю» Но таким образом, если она утратит воспоминания о Люциене, когда ключ покинет ее тело, она не сможет сбежать от него, причиняя им обоим боль из-за их связи. У него будет время по-новому завоевать ее сердце. «Я люблю его»
      Крон смущенно погладил свою бороду.
      «Ошеломительно. И неожиданно со стороны такой, как ты»
      Она пропустила мимо ушей его слова. Любовь к Люциену было лучшим из ее поступков, и ради него она сделает все.
      «Давай покончим с этим» Она сглотнула, выдохнула, а затем произнесла нужные слова. «Я, Анья, известная в веках как Анархия, добровольно отдаю Крону, царю богов, Ключ-ото-Всего. Я делаю это по своей воле и без принуждения»
      Дрожа от предвкушения, Крон потянулся к ней призрачной рукой, точно так же как Люциен делал это с мертвыми много раз. Ее грудь жгло… жгло… Острая боль пронзила ее, когда он вынул руку, а затем яркое янтарное свечение запульсировало на его ладони. Коленки девушки подогнулись, она упала. Закрывая глаза, Крон переместил это свечение к своему сердцу.
      Его довольная улыбка была последним, что видела Анья перед тем, как ее мир померк.
      «Выпусти меня!»
      Люциен никогда не чувствовал подобной беспомощности. Он просто не знал, что делать. Анья была заперта внутри Клети Принуждения в течение четырех дней. Невзирая на их связь, она понятия не имела кто он такой. У нее остались только те воспоминания, которыми она владела до принятия ключа в свое тело. Девушка постоянно требовала освободить ее. Он не подчинялся. Не мог. Она уйдет; может даже попробовать убить его.
      Она часто угрожала ему этим. А он по-прежнему чувствовал ее эмоции, так что знал, что она говорила серьезно. Она тоже ощущала его чувства и днями расспрашивала, почему он полюбил ее. Делала это в растерянности, будто они были чужими и он должен был бы презирать ее. Было очевидно, что она презирала его.
      Словно прикованный цепью голодный зверь он метался по своей спальне. Она отдала Ключ-ото-Всего ради него. Он ненавидел ее поступок: одновременно хотел всыпать ей и прижать к груди. Она потеряла память, но, по крайней мере, не свою силу. Ему нравилось думать, что причиной тому была их связь. Однажды она дала ему силы, а теперь он оказал ей такую же услугу.
      Если б только он мог заставить ее вспомнить его.
      «Выпусти меня отсюда!» кричала она ему. «Ты не имеешь права удерживать меня. Как ты забрал меня из Тартара без моего ведома?»
      Он остановился и уставился на нее, в груди все сжималось. Он ненавидел ее поступок, да, но больше этого он ненавидел зрелище ее мучений.
      «Анья. Мы связаны. Почему же ты не помнишь меня?»
      «Ублюдок» Она потянулась сквозь решетку и оцарапала до крови его грудь. «Подойди поближе и почувствуй боль. Ты взял меня? Капитан был покрупнее тебя, но я убила его и глазом не моргнув»
      Он сел на пол перед решеткой, прокручивая в памяти последние пару дней. Очнувшись в своей спальне, живой, снова соединенный со Смертью, он был неимоверно рад. Затем увидел спящую в клетке Анью. Проснувшись, девушка глянула на него неузнающим взглядом. Проклиная его. Ненавидя.
      Встанет ли все на свои места?
      Казалось, что всех воинов постигла полоса неудач. Он узнал, что Парис вернулся из Греции в совершенно разобранном состоянии. Он отказывался говорить о случившемся, потому никто ничего не понимал. Воин вскоре собирался ехать в Штаты на помощь Гидеону, но Люциен не мог совладать с чувством вины, потому что это именно он сказал остальным не волноваться о Парисе. А с тем что-то действительно стряслось.
      Аэрон и Рейес сами находились в Штатах, хотя никто не с ними не разговаривал и не знал, что происходило между ними. Это означало, что никому не была известна судьба Даники и ее семьи. Люциен вздохнул. Остальные продолжали искать следы других Гидр. И пока что безуспешно.
      Люциен должен был быть с ними. По крайней мере, он должен был помочь Парису оправиться от приключившегося с ним. Так было всегда: нечто случалось, и Люциен разрешал проблему. Но он не мог оставить Анью. Она была его жизнью.
      К сожалению, ей он также не мог помочь.
      Она не помнила ни Мэддокса, ни Эшлин, хотя парочка навещала ее с благодарностью каждый день. Она слушала, казалось, смягчалась на миг, но воспоминания не возвращались к ней. Он даже давал ей ее любимые леденцы – все без толку.
      Что еще он мог сделать?
      «Я люблю тебя» твердил он ей.
      «Ну, а я ненавижу тебя. Отпусти меня!» Решетки звенели, когда она их трясла.
      Он склонил голову на руки.
      «Ты не вспомнишь меня, что бы я ни делал. Правда?»
      «Проваливай» Она вмазала ему кулаком по голове через прутья решетки. «Я не буду твоей рабыней. Слышишь меня! Я не буду ничьей рабыней»
      С тяжелым сердцем – и желая снова умереть – он встал и открыл дверь.
      Поначалу она просто стояла, смотря на него.
      «Почему ты так грустен? Почему освобождаешь меня?»
      «Не могу выносить твоего заточения»
      «Почему?» Не дожидаясь его ответа, тряхнув головой и сохраняя меж ними как можно большую дистанцию, она вышла из клетки и, прищурившись, взглянула на него. «Что это со мною? Почему мысль об уходе причиняет мне боль?»
      Слезы покатились по его щекам, но он смахнул их. Он не смел надеяться. Еще нет.
      «Я – твоя родственная душа»
      «Нет у меня родственной души» Она направилась к нему, ее кристальные глаза светились яростью. По пути она подхватила один из хранимых ним на тумбочке кинжалов. «Ты заплатишь мне за этот плен»
      Увидев ее такой, он мгновенно вспомнил. Однажды она точно также стояла перед ним, рассказывая про Клеть. Заключенный внутри сделает все, что ему прикажут.
      «Даже убьет себя?» спросил он тогда.
      «Да» ответила она.
      Это на самом деле было так просто. Девушка ринулась к нему с угрожающим видом. Осторожно, чтобы не поранить ее, исполнившись надежды впервые за последние дни, он выбил кинжал из ее руки и, схватив, перенес в клетку. Затем вышел сам, прежде чем она поняла, что происходит.
      Она закричала, когда он запирал дверь.
      «Я убью тебя за это! В какие садистские игры ты играешь со мной?» Ее взгляд упал на его пульсирующую черным и красным татуировку. Она моргнула, словно очарованная и немного остыла. «Красиво»
      Возможно, она вспоминала. Надежда усиливалась. Он вцепился в прутья и уставился на нее.
      «Садь, Анья!»
      Она плюхнулась на попу и негодующе глянула на него. Сработало. Девушка открыла рот, чтобы закричать, но он сказал:
      «Молчи, Анья»
      Ее губки сжались. Негодование переросло в крайнюю ярость.
      Если его постигнет неудача…
      «Вспомни меня, Анья. Вспомни проведенное вместе время. Я приказываю тебе вспомнить»
      Ее веки закрылись, и она задохнулась. Черты лица исказились будто бы от боли. Она упала на спину и свернулась калачиком, сжимая свои виски.
      «Анья!» беспокоясь, закричал он, распахивая дверь и склоняясь над нею.
      Она долгое время извивалась, стонала и чертыхалась, сжимая свою голову. Он держал ее, бормоча утешительные слова, ненавидя самого себя. Что он с ней сотворил? Женщина пожертвовала всем ради него.
      Однако наконец-то она замерла. Струйки пота стекали по ее коже. Тени залегли под глазами.
      «Мне так жаль, милая. Я позволю тебе уйти, но не жди, что я забуду тебя. Мы связаны. Я буду в шаге от тебя, делая все в моих силах, чтобы завоевать и очаровать тебя. Так что приготовься часто лицезреть меня. Я слишком сильно люблю тебя, чтобы отпустить»
      «Будто бы я когда-нибудь позволю тебе отпустить меня. Ты мой. Я тоже люблю тебя, Цветочек» Ее черные ресницы взметнулись, а глаза внезапно засияли любовью. «Боги, я так рада, что ты жив»
      Его охватило столь ошеломительное счастье, что он дрожал, прижимая девушку к своей груди.
      «Анья, милая Анья»
      «Я так сильно тебя люблю» призналась она.
      Он уткнулся лицом ей в шею, вдыхая клубничный аромат.
      «Хвала богам, Анья. У меня внутри все умирало всякий раз, когда ты глядела на меня неузнающим взглядом»
      Она покрыла поцелуями и легкими укусами его лицо, запутываясь руками в волосах.
      «Я думала, что потеряла тебя»
      «Ты отказалась ото всего ради меня»
      «Это потому, что ты – самое важное в моей жизни»
      Он крепко сжал ее и перенес их на кровать. Он придумает, как восстановить ее силы. Возможно, поместив ее опять в клетку и приказав снова овладеть ними. Если нет…
      «Я проведу остаток своих дней, расплачиваясь с тобой»
      Усмехаясь, она обвила ноги вокруг его талии.
      «Это всегда входило в мои планы. Теперь, расскажи мне что произошло»
      Он тоже улыбнулся. Никогда, за всю свою жизнь, он не был так счастлив. Он рассказал ей то, что знал про их друзей.
      «Уильям спустился с гор и излечился. Он последовал за нами сюда и требовал свою книгу. Я не впустил его внутрь крепости, но он звонит мне каждый день»
      Ее глаза сузились.
      «О, я отдам ему книгу, как и обещала. Позднее. Могу повырвать пару страничек, но несчастные случаи происходят сплошь и рядом»
      «Он извинялся несчетное число раз, и его раскаяние искренне. По большей части я просто хотел избавиться от него, но он не уйдет, не поговорив с тобой»
      «Позднее. В данный момент, ты будешь любить меня»
      Улыбка Люциена заискрилась довольством, пока он неспешно раздевал ее, наслаждаясь видом ее прелестных форм и молочной кожи.
      «Ты выйдешь за меня, да?»
      «О, да»
      «Хорошо. Я знаю чудное местечко для нашего медового месяца»
      «Рай, где ты едва не умер?» Ее руки отчаянно трудились над его одеждой.
      «Нет. Рай находится прямо здесь» Он скользнул в нее двумя пальцами.
      Со стоном она выгнулась ему навстречу.
      «Тогда где же?»
      «Надо отыскать еще три артефакта. Большинство воинов находятся в поисках. Кроме Рейеса, который отправился разыскивать Аэрона с Даникой» Он двигал рукой в неспешном ритме. «Ты готова к новой охоте за сокровищами?»
      «Всегда» Она перекатилась поверх него и оседлала его копье. Они оба зарычали от неистового наслаждения. «Но я уже нашла единственное необходимое мне сокровище. И говоря о сокровищах, что мы будем делать с Клеткой?»
      «Сохраним ее. Теперь когда ты помнишь меня, есть пара вещей, которые я хочу сделать с тобой внутри нее»
      «Ммм, мне нравится. Может быть, позднее мы сможем попробовать помочь вернуть память моему отцу. Они с мамой заслужили немного счастья после всех перепитий»
      «Благородная мысль»
      «Хватит болтать. Я думала, что у тебя есть насчет меня планы…»
      Он счастливо улыбался, доводя их обоих до экстаза.