Я вновь объявился в главном партийном кабинете и сказал товарищу председателю:
      - Сейчас к нам придут. Но, может быть, сначала позвонят по телефону. Если они позвонят, вы, Владислав Карлович, ответите на звонок. Они спросят, какого черта здесь происходит, и вы сообщите, что сюда ворвалась группа сумасшедших бодрецов, которые закрылись в котельной и не желают уходить.
      - Послушайте, Жилов, - сказал Оленин, с сожалением прервав свое занятие (он уже стоял за спиной Арно и массировал юноше голову). - Вы очень непорядочный человек, Жилов.
      - Послушайте, Оленин, - сказал я ему. - Все присутствующие вас отлично понимают, Оленин. Когда будете говорить по телефону, не нужно держать себя в руках и скрывать переполняющие вас чувства. Думаю, получится убедительно. Вы извинитесь и заверите, что немедленно, сию же секунду вызываете полицию.
      - Я в самом деле вызову полицию, - пообещал Оленин сварливо. - Когда и если мне будет позволено... - Он непроизвольно взглянул на макушку Арно.
      - Полицию вызову я сам, - объявил я. - А вы, Владислав Карлович, не забудьте упомянуть о ней в телефонном разговоре. Уж постарайтесь. И когда-нибудь в вашу честь назовут планету. Планета Владислава, нравится? Надеюсь, этой чести вы удостоитесь не посмертно.
      Круглое лицо председателя превратилось в сильно вытянутый овал. Временами у меня получается придавать словам вескость. В такие моменты люди думают, что я способен на все. Это не так, но репутацию не выбирают.
      - Ты часто бывал у мамы на работе? - спросил я Арно.
      - На какой?
      - В Ковчеге Взаимности.
      - Вас проводить? - с явным облегчением встал он со стула. Поразительно догадливый молодой человек, редкое свойство. Ему бы на психолога пойти учиться, а он мечтает в земле ковыряться.
      - Нет. Скажи мне лучше, где у них может быть пульт управления охранной системой? Подумай, не торопись.
      - Там же, где запасники, - сказал он.
      - Это где?
      - В подвале.
      Неожиданно вокруг запели птички. Это ожил телефон, сигнализируя, что кто-то хочет пообщаться. Как я и предполагал, хозяева "Семи пещер" решили выйти на связь, прежде чем мчаться самолично, и Оленин не подкачал, исполнил свою партию без капризов. Вероятно, бывшего косморазведчика вдохновила моя рука, которую я возложил на его дрябловатую шею. Увы, лучшее, что мне удается в жизни, это пугать людей. Громкая связь по моему повелению была оставлена, так что мы с Арно незримо присутствовали в разговоре. Выяснилось, что в антикварной фирме рванула труба на третьем этаже, а также невесть каким образом сохранившийся радиатор на втором. Я был абсолютно прав, когда прописал ни в чем не повинному дому горячую клизму. Система, не продувавшаяся несколько десятков лет и забитая воздушными пробками, не могла не рвануть. ("А у нас? - искренне забеспокоился Оленин. - У нас нигде не протекло?") Прав я оказался и в том, что слово "полиция" наилучшим образом подстегнуло желание соседей вмешаться.
      - Зачем нам копы, Влад? - спросил голос со странным акцентом, отчетливо забеспокоившись. - Зачем нам с вами такая реклама? Образумим бодрецов сами, охрана уже бежит к вам...
      Мне бежать было необязательно, достаточно было занять позицию и подождать.
      Охранники ворвались без звонка, азартно и зло. Они думали, ночные хулиганы - это игрушки для настоящих мужчин. Не завидую людям, которым приходится так разочаровываться. Встретив гостей, я аккуратно положил их на паркетный пол - прямо тут же, в коридорчике. Оленин выглянул и вскрикнул. Арно по обыкновению молчал, лицо его было непроницаемо. Что творилось в юной душе атлета, я не знал, но очень бы не хотелось, чтобы ему понравился мой стиль поведения. Надеюсь, героический образ дяди Макса несколько поблек после увиденного. Откровенно говоря, мне было стыдно перед парнем... Я связал охранников при помощи их же галстуков, потом быстро обыскал бесчувственные тела. Разрядники в кобурах и магнитные ключи. И то, и другое могло пригодиться. Я сказал Арно, пряча чужое добро в своих карманах: придется тебе, дружок, теперь приглядывать еще и за этими молодцами. Телефоны, прилепившиеся к их плечам, я сорвал и стукнул друг о друга - как пасхальные яйца. Лопнули оба. Но прежде чем уйти, я наведался в председательскую спальню. Ночного колпака там не нашлось, зато была наволочка - ее я и надел на голову. За неимением лучшего сойдет. Чем глупее вид, тем меньше глупых вопросов. Прихватил также кофейник с тумбочки, вылив содержимое в большой горшок с неким забавным растением. Плоды у растения были кругленькие, толстенькие, ровненькие - как перламутровые монетки. Лунарий - таково научное название, а в народе - просто "денежка". Чертовски символично. Эта же диковина, помнится, росла в саду у Стаса... однако для воспоминаний не было времени.
      Я вышел в ночь. Я побрел, качаясь, по ночной улице - вдоль стены дома; я завопил во все горло:
      - Сном забыться! Это ли не цель желанная? Уснуть и видеть сны! И знать, что этим обрываешь цепь...
      Охранник, стоявший у приоткрытых ворот, смотрел на меня с нехорошей ухмылкой. Наверно, готовился поучить бодреца, отставшего от стаи, хорошим манерам. Я заколотил в стену кофейником, продолжая надсаживать голос:
      - Какие сны в том смертном сне приснятся, когда покров земного чувства снят?
      Охранник ждал, предвкушая. Не знаю, понравился ли ему импульс, пущенный из разрядника. Напишет об этом потом в своих мемуарах. Я втащил тело в ворота, забрав себе фонарик, наручники и магнитный ключ. Дворик был пуст, но это ничего не значило: меня наверняка уже увидели в пультовой, и теперь все зависело от того, сколько у них тут людей. Впрочем, людей ли? В древних развалинах прятались обезьяны, хитрые и подлые твари, предпочитающие стрелять жертвам в спину. Что они могли сделать забредшему на их территорию леопарду? Я вдруг ощутил себя огромным неукротимым котом; я обожал котов, как и Дим Димыч. Причем здесь Дим Димыч? Мастер так и не узнал, что преданный ему зверь целый день выписывал круги вокруг его дома...
      Первый этаж был темен и пуст, обошлось без сюрпризов. Я попал в магазин через служебный вход (главный был с площади), и сразу - в букинистический зал. Ужасно хотелось здесь задержаться, но я двинулся дальше, помогая себе фонариком, а дальше была живопись, графика, скульптура, а потом - зал с мебелью, люстрами, подсвечниками, было невероятное количество всевозможных часов: напольных, настенных, настольных, каминных, каретных карманных, наручных, они вразнобой тикали и скрипели, и вдруг по очереди забили четверть часа, заглушив этим звуком все, в том числе мои шаги, дав мне отличную возможность совершить последний рывок к свету.
      Свет горел на лестнице. Путь вперед упирался в закрытую наглухо дверь ювелирного зала, о чем сообщала строгого вида табличка. Вход этот, судя по всему, находился под спецохраной, независимой от местной службы. Ступеньки шли как вверх, так и вниз; и снизу, с технического этажа, спешили мне навстречу полуголые приматы в пятнистых, наспех надетых бронежилетах. Шерсть на их мускулистых лапах отливала металлом. Из-за боя часов они не слышали, как я подкрался, только успели заметить мои горящие в темноте глаза. Их было трое, они метнулись к стенам и присели, отработанно вскинув стволы, но я был уже рядом. Пятнистые приматы оказались неповоротливы, кто они против беспощадного, матерого хищника! Я стремительно скользнул сквозь застывшие секунды, оставив позади рефлекторно выгибающиеся тела, и бросил на пол полностью опустошенные разрядники. Лишь один из трех бойцов сумел выстрелить, ему больше всех и досталось. Вперед! Вернее, вниз - в подвал. Невзрачная, неприметная дверь в пультовую была, конечно, на запоре. Перебрав трофейные ключи, я нашел нужный: реле сработало, дверь отъехала. Внутри было еще одно существо - некто с перебинтованной головой и нашлепками биопластыря по всему лицу.
      - ЎAcuestate! - крикнуло оно по-испански, и само же перевело: Ложись!
      Пистолет системы Мигунова был направлен мне в грудь. Я узнал этого убогого стрелка, ведь кто как не я покалечил его час назад бутылью с капо. Оказывается, метис владел и привычными слуху языками. И был он в местной компании отнюдь не рядовым. Горе-боец, естественно, тоже узнал меня, то есть оружие в его руках вряд ли предназначалось для стрельбы, слишком уж ценной я был дичью. В таком случае предлагать мне лечь было ошибкой. Комната маленькая, а я большой, к тому же рефлексы у раненого не те, что у здорового. Я принялся послушно опускаться на пол, но время вновь замедлило свой ход, и через полсекунды лечь пришлось не мне. "Мигунов" тяжело брякнул о пластиковый плафон. Человек упал нехорошо, стукнувшись спиной об угол пульта.
      - Ты все равно не получишь Холом-Ахпу! - прохрипел он, пытаясь перевернуться на живот, и я, приковывая несчастного наручниками к стеллажу, как мог его успокоил:
      - Сиу тан, дружок, сиу тан...
      Система охраны у них была стандартной. На экранах был виден практически каждый уголок здания. Пострадавшие сотрудники благополучно валялись там, где я их бросил - один во дворике, другие на лестнице, - не скоро они должны были выйти из шока, по себе знаю. На втором этаже, в переходе между аукционным залом и художественной галереей, кто-то мужественно сражался с растекшейся по полу водой (место, где прорвало трубу, все было в пару). Какой же ты, Жилов, варвар, подумал я с отвращением. Третий этаж занимали административные офисы... вот там Феликс Паниагуа и обнаружился.
      Ощущение пойманной за хвост удачи наполнило кулаки воздушной легкостью.
      В комнате было темно, система давала изображение в инфракрасном свете. Я подключил звук. Этнограф ходил вокруг овального стола, раздраженно задевая стулья, и разговаривал с кем-то по телефону, а товарищ его неподвижно глядел в окно, на площадь Красной Звезды. Эта вторая личность также была мне знакома: чернокожий красавец, принимавший участие в моем похищении.
      - Son necesarios tres micraviones, - торопливо говорил Паниагуа. Enviadlos al tejado. ?Caramba! ?Sin pilotos ciertamente!11
      Я уточнил координаты: это помещение именовалось "комнатой Комиссии" лети и клюй зернышки раскрытых тайн. Слушать, что бандиты еще скажут, было некогда, хоть и в высшей степени любопытно. Я вскрыл распределительный щит. Дон Феликс успел воскликнуть:
      - ЎDemonios! Si Miguel porsimismo no sabe como ellos habian encontrado esta tienda...12, -после чего были вынуты все предохранители.
      Система умерла. Я поднял упавший пистолет и расстрелял гнезда предохранителей, затем, как водится, раздавил телефон, лишая пленника последних надежд связаться со своим боссом. "Мигунов" - страшная штука (как и мой каблук): от щита и телефона мало что осталось.
      - Добей меня, - застонал прикованный к стеллажу фанатик, сверкая нездоровыми глазами.
      - Поживи, chiquillo13, - попросил я его, - может, еще повзрослеешь. И забери свой суррогат, такие источники вдохновения мне не требуются.
      Я бросил трофейный порношар на пол, поближе к его лицу.
      - Это совсем не то, что вы подумали! - трогательно обиделся он.
      Да уж, малыш, и вправду можно было не возвращать тебе этот шедевр, учитывая, что я заметил на стеллаже "Жертвенный оргазм - 2". Что ж, запас карман не тянет...
      Мигель, думал я, взлетая вверх по лестнице. Знакомое имя. Мигель это, знаете ли, факт. Ваша причастность к убийству в гостинице, господа антиквары, приобретает вполне современный дизайн... А вот меня вы с перепугу приняли за кого-то другого: за того, кто способен окружить дом, от кого нужно спасаться на микролетах. Меня приняли за того, чье присутствие в этом мире обозначается жутковатым словом "они". Веселая история. С другой стороны, впервые за мою насыщенную приключениями жизнь враждебные силы не имеют права стрелять в меня на поражение. Работать при таком раскладе как-то непривычно, хоть и очень удобно, чего уж там. Если оглянуться назад и трезво оценить сегодняшний день, то станет ясно, что соперники, каждый из которых был отнюдь не плох, с легкостью повергались писателем Жиловым по одной простой причине - руки их были скованы приказом. Вот и получается, что лучший способ выполнить тайную миссию, которой у меня нет - это идти напролом, ни от кого не прячась... Я обнаружил перед глазами рельефную табличку "комната Комиссии", выключил фонарь и тихонько потянул дверь на себя.
      Автоматически зажегся свет.
      - Это вы? - невольно вырвалось у дона Феликса. Он был потрясен. Он выдал себя с головой.
      - Это я. А это "мигунов". - Я направлял пистолет на второго, на чернокожего. - Объясните вашему приятелю, что нет ни одной причины, которая помешала бы мне спустить курок. (Тот замер на полусогнутых, хищно оскалившись и взявшись рукой за брючный ремень). И еще скажите ему, чтобы сбросил на пол то, что у него на брюхе спрятано.
      - Делай, - скомандовал Паниагуа.
      Бандаж был расстегнут, проводки от устройства наведения выдраны, и разрядник упал к ногам гангстера. Я поднял брови. Разрядник был не простым, а кварковым.
      - Теперь хорошо бы пристегнуться к этой штуке. - Я показал на стойку, на которой размещался комплекс аналитических весов, и перебросил черному брату наручники.
      Стойка была жестко прикреплена к полу. Надежное место для долгой стоянки. Гангстер, поглядывая на босса, принялся неохотно исполнять и это пожелание.
      - Не к верхней, а к нижней, - подсказал я.
      Он присел на корточки.
      - А вы, - кивнул я гватемальцу, - опорожняйте содержимое ваших карманов. И поживее.
      Господин Паниагуа поморщился, однако принял к исполнению. На краю роскошного овального стола (резного, дубового) возник образцово-показательный набор предметов: расческа, электронный блокнот, сигареты, фирменные спички с надписью "Семь пещер", бумажник... Блокнот и бумажник изучим позже, подумал я, будет еще время... А это что? Два оптических шарика. Я присмотрелся и едва не расхохотался.
      - Ах, вот какие материалы хранились в вашей хваленой шаротеке, сказал я. - Кто-то, я слышал, жалел, что она сгорела вместе с подвалом. И чего было жалеть?
      - Я ученый, - ответил дон Феликс с достоинством. - Я изучаю поведение животного, называемого человеком, во всем многообразии естественных проявлений.
      - Кто же спорит, - согласился я. - Бросьте-ка мне их на секунду.
      Опять это были кинокомиксы, отмеченные знаком Венеры и Марса! Казалось бы, красиво, поэтично - символы, обозначающие женское и мужское начало. А на самом деле - клеймо законченной дряни. Только для взрослых, да еще не для всяких взрослых. Они тут что, в этой их секте, подвинулись на похабщине? И опять наклейки содержали надписи на русском: один шарик назывался "ФемИна Негодяева", второй - "Ночной позор". Изготовитель комиксов - все то же неведомое "Масс-турбо"... Смешно. Одного порношарика, значит, почтенному этнографу было мало, он держал при себе сразу два: в нагрудном кармане, поближе к сердцу, плюс в кармане штанов, поближе к... Я вернул их хозяину, ни на миг не теряя контроля над комнатой.
      - Складывайте все обратно, - приказал я. - Обыск закончен.
      - Вы на самом деле русский? - спросил гватемалец, рассматривая мое лицо со странным интересом (надо полагать, этнографическим).
      - Да знаю, знаю, - сказал я, - что вы русских мужчин не обижаете, только испанских женщин. Прошу вас на выход. - Я отошел подальше от двери, давая ему дорогу.
      - О чем вы? - Он не двинулся с места.
      Я почувствовал, как оставляет меня напряжение, уступая место ярости.
      - О чем? Сеньорита Вардас была испанкой, за что и поплатилась жизнью.
      - Мы не знакомы ни с какой сеньоритой Вардас, - холодно ответил Паниагуа.
      - А ваш коллега Мигель Ангуло?
      Он сделал шаг. Его смуглая физиономия стала сизой.
      - Мы хотим понять, - глухо произнес он, - по какому принципу вы были избраны. Точнее, кто вас избрал - тот, кто подарил нам Холом-Ахпу, или тот, кто украл у нас Холом-Ахпу. Вор был русским по национальности. Вы знаете, о ком мы говорим. Потому мы и спросили, русский ли вы.
      - Не надо ко мне приближаться, - попросил я его, не теряя из виду прикованного к стойке господина. - Лучше к двери. Вам же указали на дверь.
      - Мы рады, что вы пришли, - сказал он, медленно перемещаясь к двери.
      - Мне передали приглашение, и я пришел.
      - Кто передал?
      - Тот из ваших коллег, которому алкоголь в голову ударил. Вместе с бутылкой.
      Гватемалец приостановился. Приплюснутое его лицо словно форму изменило, вытянувшись по оси ординат.
      - Имя этого юноши Куих, - с торжественной укоризной сказал он. Куих - это Солнце. Закончив земной путь, владыка Хун-Ахпу стал солнцем, так и Куих когда-нибудь примет имя Хун-Ахпу. Наш праздник еще будет. А вам мы ответим так: оскорблять человека, который добровольно вызвался принять имя бога, недостойно воина.
      - Ах, вот почему этому богочеловеку было поручено стрелять мне снотворным в спину, - понял я.
      Дон Феликс прикрыл глаза и шумно вдохнул.
      - Мы объясним вам, какая участь ожидает храбреца, который принимает имя бога.. Сильные руки поднимут его, юного и совершенного, покрытого благородными красками, к вершине пирамиды и уложат на черный алтарь, и будет много песен, много радости, а потом нефритовое лезвие рассечет грудь живого бога, любящие руки накома вынут теплое сердце и поднесут его палящему солнцу, а потом братья бережно спустят бесценное тело вниз по ступеням и снимут с него кожу, а потом бог воскреснет, когда чилан, облачившись в теплую кожу, исполнит священный танец... - Он неспешно дошел до двери и оборотился ко мне. - Говорю вам, праздник вернется.
      Я мысленно присвистнул. Надо же, подумал я, вот и еще желающие красиво убивать.
      - Наком - это кто?
      - Наком стоит перед вами.
      Поверить ему хотя бы на секунду - было чистым безумием.
      - И когда вы любовно зарежете брата Куиха? - полюбопытствовал я, приблизившись к собеседнику.
      - Повелитель обнимет его не раньше, чем Холом-Ахпу займет свое место на ложе. То самое место, где святыня отдыхала пять веков подряд, - сказал этнограф и прыгнул на меня.
      Он все сделал, как я ожидал. Он ведь не зря столько слов потратил, заговаривая мне зубы. Я был готов и встретил его, как родного: нырнул под взметнувшуюся руку и обхватил неуклюжую тушу за шею. Паниагуа был очень сильным мужчиной, но я его удержал, пока выстреливал ему в яремную вену содержимое вакцинатора. Настало время для трофеев, захваченных в схватке с "богоподобным Куихом"! Вакцинатор содержал лошадиную дозу седаформа, поэтому удерживать гватемальца долго не пришлось: он сполз на пол, бессмысленно облизывая мясистые губы. В нем было много радости, а вокруг было много пения (это чернокожий пес рычал и рвался хозяину на помощь, но браслеты были крепче звериной преданности). Я усадил дона Феликса спиной к стене и вытащил из коробочки психолучевую "отвертку". Наушники я вставил ему в уши, а цифро-буквенный код, тисненый на внутренней стороне крышки, набрал на пультике.
      - Спокойной ночи, приятного сна, желаем вам видеть козла и осла, пробормотал я, настраивая психоблокатор. - Осла до полночи, козла до утра, спокойной вам ночи, приятного сна...
      И вернулся для кого-то праздник. Бес вошел в мозг пациента, распрямляя капризные извилины. Допрашивать пленного здесь было нельзя, поэтому я скомандовал:
      - Встань, наком! Беги за мной и не отставай!
      ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
      Пустышка.
      Промах.
      Пустышка.
      Ноль...
      Это было чистым безумием - принять услышанное всерьез.
      Когда боги уже создали из маиса нового человека, утопив предыдущее свое творение в водах всеобщего потопа, а храбрый Гагавиц уже добыл огонь, похитив его из вулкана Гагшануль, когда Одноногий Громовник еще не прогнал Пернатого Змея из благословенного города Теотиуакан, а люди еще жили все вместе и говорили на одном языке, тогда и спустился с неба Тот, С Двумя Зубами, С Перьями Вместо Волос. Кожа у небесного гостя была из каучука, глаза - из твердой воды, сандалии - из жидкого огня, а сам он светился но ночам. Он не носил курток и масок из человеческой кожи, поэтому другие боги не смогли его уважать. Зато люди его полюбили, потому что Тот, С Двумя Зубами, С Перьями Вместо Волос принес на землю новое Солнце. Это было Солнце Точки, которое управляло предыдущими эпохами и Солнцами. Спущенная с неба святыня сверкала, как звезда, и сила ее была безмерна. Но другие боги не испугались: послали птичку кецаль, и та во сне выщипала перья из головы могучего хранителя. Он ослеп и оглох. Боги послали змею канти, та подползла к их сопернику со спины и прокусила каучуковую кожу, после чего он заболел. Койот и ягуар, воспользовавшись его беспомощностью, вырвали оба чудесных зуба, и небесный властелин превратился в чами, простого смертного. И тогда он вернул Солнце Точки обратно в небо, чтобы никому ее сила не досталась. Перед смертью Тот, С Двумя Зубами, С Перьями Вместо Волос (люди уже звали его "аном винак", совершенный человек) приказал: прежде чем совершить обряд погребения, нужно будет извлечь из его тела череп, а затем хранить сию шкатулку в тайне и покое - до тех пор, пока следующая эпоха не сменит нынешнюю. Все было исполнено. Череп приготовили надлежащим образом, инкрустировали драгоценными нефритом и кувалем, голубой бирюзой и перламутром, и оставили храниться в Семи Пещерах, общей прародине всех рас и народов. Реликвия получила имя Холом-Ахпу, Владыка Череп. Он светился в темноте, как и Тот, из которого его извлекли...
      Я слушал этот бред и старался не смеяться, потому что смеяться пришлось бы до слез. Самое странное было не в том, что Паниагуа пересказывал мифы и хроники, словно пиктографический свиток читал с кафедры своего Индеанистского института. И не в том, что сюжеты его, по-моему, представляли собой дичайшую смесь имен и событий, собранных из мифов разных народов Центральной Америки. Удивляло другое. Он полагал, что это не мифы были, а строгое изложение исторических фактов, то есть так оно все в далеком прошлом и случилось.
      Не выполнили люди приказ безымянного бога, взяли Холом-Ахпу с собой, и возник из ничего город Чичен-Ица, чудо из чудес. И много лет спустя Моктекусома Первый, великий вождь племени ацтеков, в первый же год своего правления приказал выкрасть реликвию, а шпионы его, посланные под видом торговцев, выполнили поставленную задачу. И стало ацтекское государство расти, как на дрожжах, стремительно превратившись в Империю, и был Владыка Череп ее секретнейшим талисманом. Когда наступало время очередного похода, великий вождь брал талисман с собой, и непременно побеждал, очень быстро покорив всех соседей, затем и соседей соседей, и сменившие его другие вожди - Ашаякатль, Ауисотль, - с фантастическим успехом продолжили завоевания... Расплата пришла в виде жестоких и коварных испанцев. Святыня к тому времени почти не светилась, уже потеряла магическую силу, так что Империя с легкостью пала и была разграблена. Правил в то время Моктекусома Второй. Хоть его и убили свои же вожди кланов за подчинение требованиям кровавого Эрнана, он успел отослать Владыку Череп с группой самых доверенных воинов обратно - на землю народа киче. Отряду, спасающему реликвию, удалось выполнить задачу. И не потому ли столица киче, великолепный Гумаркаах, так долго оставалась неприступной для рыжего дьявола Педро де Альварадо, что остатки небесного света охраняли этот город от нашествия? Лишь когда совсем уже потухший Холом-Ахпу решили переправить в более надежное место, крепость пала... Владыка Череп успокоился возле мифической, якобы несуществующей горы Хакавиц-Чипаль, что расположена к северу от земли Рабиналь, где-то возле реки Чишой, главного притока Усумасинты. Только посвященные могут найти в сельве это место. Возле стелы под названием Э стоит брошенная Пирамида Маиса, а позади храма есть жертвенный колодец. Вот туда-то, в колодец, воины и опустили святыню, после чего принесли сами себя в жертву. Пять христианских веков Холом-Ахпу был спрятан от жадных людских рук, но все оказалось напрасно...
      Притвориться Паниагуа не мог, даже если б захотел. Безумец? Не многовато ли безумцев для процветающего курорта? Я допрашивал его на ходу. Мы брели по ночному городу и мило беседовали, так это выглядело со стороны: ничем не примечательная, припозднившаяся компания. Я с Паниагуа впереди, а деликатный Арно чуть приотстал. Парень до сих пор сохранял ко мне дружеские чувства, но заслужил ли я эту честь?..
      Я не специалист, конечно, но кое-что знал. Быстрота, с которой в середине пятнадцатого века возникла империя ацтеков, в самом деле не имела аналогов в истории, а ее невероятное могущество и вправду не объяснишь одной только государственной смекалкой вождей. Но причем здесь... кхе-кхе... чей-то там череп? Смешно, товарищи. А может, не смешно. Упомянутый Моктекусома Первый был тем самым ацтекским вождем, чье имя писатель Хаггард бессовестно исковеркал в своем романе "Дочь Монтесумы" опять же не смешно. На что я тратил ночь? Слыхали мы и про рыжего конквистадора Педро де Альварадо, которого за внешний вид прозвали ацтекским словом Тонатиу, то есть Солнцем. Совпадение? Судя по делам его, это был негодяй не меньшего калибра, чем сам Эрнан Кортес, но причем здесь он?
      Ни при чем, конечно, объяснил Паниагуа. Легенда, будто святыня была захвачена людьми Альварадо, отправлена в метрополию и затонула по пути для отвода глаз придумана, для простоты общения с властями. На самом деле подводные работы велись совсем с другой целью: боевые пловцы утюжили дно бухты в поисках парня по имени el Muerto. Кого-кого? El Muerto, то есть Покойника. Этот вор, вполне вероятно, прятался именно на дне, а то даже жилище там себе устроил, ведь, как известно, он мог долгое время обходиться без воздуха - Владыка Череп дал ему такую силу...
      Пять веков спал Холом-Ахпу во чреве священного колодца, но все напрасно! В сельву явился вор, и всё рухнуло. Обстоятельства похищения говорят о том, что частица небесной силы у чужака уже была, иначе не пройти бы ему все ловушки, не выбраться живым на поверхность. Долго потом жрецы-хранители искали его, пока не нашли здесь, в этом раю. Так кто он на самом деле? Посланник? Понять бы это, неожиданно возбудился этнограф. Мигель сказал, что на маленьком, абсолютно никому не нужном астероиде нашли Солнце Точки, а значит - новая эпоха наступила. Но если Солнце Точки опять спустилось на Землю, тогда... Тогда пришло время бить в гулкие победные туны и пить пьянящий батидо! Напитать исстрадавшиеся тела хмельным октли! Закончить половое воздержание, длившееся столько лет! И пусть герои, добровольно принявшие имена богов, вознесутся по лестницам храмов и отдадут свои тела ласкам жертвенных топоров...
      Чтобы снять приступ неконтролируемого возбуждения, пришлось прекратить стимуляцию. "Бес" в ушах пациента переключился в нейтральный режим, процедура закончилась. "Закончить половое воздержание!.." - звучал и звучал у меня в ушах истеричный всхлип, не позволяя настроиться на серьезный лад. Вот, значит, чем объяснялся интерес этих чудаков к проблематике Венеры и Марса... И все-таки. Стоил ли результат тех приключений, которые я сам себе организовал?
      Не было никакой охоты копаться в словесном мусоре, вытащенном из головы безумца. Однако две крупицы смысла, несмотря на общую неудачу, нашлись-таки в нем; загибаем пальцы...
      Мигель.
      Именно от своего лучшего друга Мигеля Ангуло фанатики узнали о готовящейся на вокзальной площади встрече писателя Жилова, и сами тоже подготовились по полной программе, включающей Z-локатор на побережье и передвижную "шаровую молнию". Иначе говоря, полковник Ангуло был осведомлен о планах тех бесцеремонных ребят, которые прятались под литерой "L", вот почему искатели священного черепа смогли их переиграть. Какая существует связь между крупным офицером из службы антиволнового контроля и мифическими "Light Forces"? Почему-то дон Мигель был уверен, что некто el Muerto, он же Покойник, обязательно появится на площади. ("Кто такой, этот ваш Мигель?" все цеплялся я к пациенту, а тот не уставал повторять с разными оттенками почтения: "Он наш ангел, наш добрый ангел-хранитель". Да уж, Ангуло - это ангел, что верно, то верно, хотя бы лингвистически.)
      Далее. "Новый Теотиуакан" подвергся нападению по той простой причине, что отбитую у десантников добычу спрятали именно в этом культурном центре. Из упавшего в бухту "Альбатроса" вытащили живехонького Покойника и доставили прямиком в тамошний спецподвал... ("Зачем вы держали его на цепи? - спросил я негодяя. "Чтобы сквозь стену не удрал", - был вполне серьезный ответ. "Вы пытали этого человека?" - спросил я затем. Паниагуа в ответ хрипло хохотнул: "Человека? Психотропные средства на него не действуют, психолучевые приборы тоже. Боли он не чувствует, на вопросы не отвечает. И сдохнуть не может. Человека!" "Все это вы, конечно, выяснили опытным путем", - сказал я, радуясь собственной сообразительности; и чуть не сорвался, дурак, чуть не наделал глупостей...) Чем закончилась интрига с похищением? Известно, чем: подъехал к культурному центру обычный с виду автобус, и "Новый Теотиуакан" перестал существовать. Кто вытащил Покойника из их подвала, кто стоял за этой акцией? Латиносы понятия не имели. После странного самосожжения остатки их боевого отряда были в значительной степени дезорганизованы, однако до этого мне не было никакого дела.
      Грязные игры. Параноидальная одержимость сектантов, кем-то хорошо оболваненных... Не интересовало меня все это. За что вы убили Кони Вардас, бесноватые господа? - вот что было сегодня главным. Вот что заставило меня совершить безрассудный набег на антикварную фирму! Дух убиенной цветочницы неотступно следовал за мной, заглядывал мне в лицо - и молчал, молчал, молчал... Нет, не знал Паниагуа о существовании Кони Вардас, пальцем ее не трогал и никаких приказов насчет нее не отдавал. Не имел он также понятия о том, с кем его ангел Мигель шептался в гостиничной оранжерее. А ведь ответ на этот вопрос имел бы решающее значение... Паниагуа даже не подозревал, что кто-то еще, кроме него, за Жиловым подглядывал! Это в рамки здравого смысла вообще никак не укладывалось. Короче говоря, мотив убийства отсутствовал. Да, наш с цветочницей разговор был подслушан, но какой поворот в этом разговоре подвигнул длинноухих на крайности? И какое новое безумство мне теперь совершить, чтобы выяснить правду?
      Допрос закончился, пациент заснул.