26

Ежегодный пикник по случаю Дня труда устроили в субботу, и, как всегда, все горожане почтили его своим присутствием. Праздник открывался ровно в шесть вечера парадом и заканчивался в полночь грандиозным фейерверком. Городской оркестр, устроившийся на воздвигнутой на центральной площади сцене, создавал настроение разнообразными мелодиями – начиная с кантри и заканчивая современным роком. Подростки, сидевшие прямо на траве, выкрикивали музыкантам свои пожелания. Главная улица города была перекрыта для движения транспорта, и по ней с дикими воплями носилась оголтелая малышня, не обращавшая ни малейшего внимания на окрики родителей. Взрослые расположились для праздничного ужина под навесом близ центральной площади. Кульминацией вечера были лотерея и полет на воздушном шаре. Когда без четверти семь Рейчел появилась на празднике, очередь за острыми ощущениями выстроилась человек в сто пятьдесят. Очевидно, никого не смущало то, что шар поднимался ввысь лишь на двадцать футов и тут же опускался, чтобы забрать очередную партию желающих.

Рейчел была в компании Роба, Бекки, племянниц и Элизабет. Она не слишком охотно приняла приглашение Роба. Но поскольку он выразил желание сопровождать на пикник все ее семейство, у нее не оставалось повода для отказа. Бекки не мешало отвлечься, а ее дочкам просто необходимо было дать возможность выплеснуть лишнюю энергию. Хотя Рейчел и страдала из-за Джонни, она стойко терпела эту боль, убеждая себя в том, что время залечит рану.

– Тетя Рейчел, можно нам тоже покататься на воздушном шаре? – Пятилетняя Лорен взволнованно тянула ее за руку.

– Только после того как поедим, – вмешалась Бекки, прежде чем Рейчел успела ответить согласием на просьбу племянницы.

Днем Рейчел водила старших девочек в кино, пока Бекки и Майкл продолжали выяснять отношения. Элизабет, остававшаяся дома с двухлетней Кейти, дала понять, что встреча супругов опять не принесла успеха. Бекки вся в слезах убежала в свою комнату через пятнадцать минут после начала разговора, а Майкл холодно распрощался, пообещав вернуться на следующий день. Правда, к тому времени как за женщинами заехал Роб, чтобы везти всех на пикник, Бекки уже взяла себя в руки, и лишь слегка покрасневшие глаза выдавали ее недавнее волнение. Роб, которого Рейчел уже посвятила в подробности происходящего, очевидно, воздал должное выдержке Бекки и большую часть времени усиленно шутил, стараясь поднять ей настроение. К тому моменту как они расселись за празднично накрытыми столами, Рейчел совершенно ошалела от анекдотов и прочих баек в исполнении Роба и подумала: если услышит еще хоть один перл этого идиотизма, то выльет свой чай со льдом на голову рассказчику.

Но Бекки отдыхала и даже улыбалась, не вникая в смысл шуток. Рейчел вдруг пришло в голову, что возникает угроза пожертвовать сестре еще одного мужчину. И тут же поймала себя на том, что именно/сейчас и именно этого мужчину ей потерять не жаль.

– Кейти, нет! Горячо! – Рейчел кинулась к младшей племяннице, которая тянулась к серебряному кофейнику, стоявшему на краю сервированного стола. Вовремя отодвинув опасную игрушку, она подхватила непокорную Кейти на руки, утихомирив ее шоколадным пирожным, которое стащила со стола с десертом. Пирожные стоили двадцать пять центов, но очередь за ними была огромной, и Рейчел пообещала рассчитаться позже.

– Давай я возьму ее, Рейчел, – пробормотала Бекки, когда сестра с малюткой вернулась за столик.

Кейти, вся в шоколаде и улыбках, отчаянно замотала головкой.

– Кейти останется с тетей Рейчел, – твердо произнесла девочка.

Рейчел рассмеялась и крепко прижала к себе племянницу, не обращая внимания на то, что та измазала ей липкой ручонкой щеку. Бекки, недовольно фыркнув, вытерла дочке рот бумажной салфеткой.

– Она испачкала тебя шоколадом, – шепнул Роб Рейчел на ухо, когда Бекки позвала мать.

– Ничего страшного. Потом отмоется.

Роб вытер ей щеку салфеткой, и она улыбнулась ему, тронутая такой заботой.

– У твоей сестры чудные дети, – сказал он ей.

– Правда, прелесть? – И в подтверждение этому Рейчел чмокнула Кейти в пухлую щечку. Затем, взяв тарелку, она направилась к буфету за закусками.

Вокруг раздавались приветствия соседей и друзей в адрес всех женщин Грантов, в особенности умилялись Бекки и ее дочуркам, которые были редкими гостьями в Тейлорвилле. Бекки выглядела бесподобно в длинном до щиколоток зеленом летнем платье с открытыми плечами и спиной. Рейчел, выбравшая для себя голубые шорты и ярко-желтую майку, не могла не отметить, что мужские взгляды были неизменно прикованы именно к Бекки. Если Майкл утратил интерес к жене, это вовсе не означало, что отныне она потеряна для общества. Рейчел поймала себя на том, что сегодня мужское внимание к Бекки скорее радует ее, нежели ранит, как это случалось раньше.

Рейчел охотно беседовала со всеми, послушно показывала Кейти, когда просили об этом. Слава Богу, девочка вдруг решила предстать перед публикой умницей. Она смеялась, хлопала в ладоши, кричала «Привет!» всем, кто с ней заговаривал. «Маленький ангел», «Какая куколка», «Взгляните на это прелестное дитя!» – то и дело слышались комплименты в адрес Кейти. Рейчел было довольно трудно удерживать на руках малышку, одновременно накладывая себе еду. Роб, заметив, как она мучается, взял у нее из рук тарелку и положил закуски. Лиза и Лорен – девочки постарше – справлялись сами, лишь изредка прибегая к помощи мамы и бабушки, и вскоре все смогли собраться за одним из столиков, расставленных под навесом.

Рейчел присела с явным облегчением. Девочка, казалось, весила тонну, и она с радостью пересадила ее на стул. В девять вечера была еще очень светло. Дневная жара спала, сменившись приятной прохладой, и легкий бриз играл волосами Рейчел. Отдых в кругу семьи и друзей расслаблял, ей нравилось слушать музыку, наблюдать за тем, как резвятся дети. И даже резать на кусочки еду для младшей племянницы было в удовольствие.

– Я хочу еще пирожное, – заявила Кейти, неодобрительно посмотрев на стоявшее перед ней блюдо с едой.

– Только после того как все съешь, – ответила Рейчел, нарезая ветчину.

– Нет, сейчас!

– Кейти, веди себя как следует, – вмешалась Бекки.

– Мам, она не закатит истерику, как ты думаешь? – полушепотом спросила Лиза, явно не одобряя поведения младшей сестры. Как и все в семье, она хорошо знала о склонности Кейти к бурным проявлениям своего протеста.

– Пирожное!

– Мам…

– Тетя Рейчел, я все съела. Можем мы теперь пойти покататься на шаре?

Лорен встала из-за стола и подошла к Рейчел.

– Дай тете Рейчел поесть, дорогая, – сказала Бекки.

– Тетя Рейчел…

– Мы пойдем, милая, обещаю. Но я умираю от голода, и, если не поем, меня может ветром сдуть.

– Да нет же, не сдует!

– Лорен, пойди поиграй. – В, голосе Бекки появились стальные нотки.

– Пирожное!

– Кейти, дорогая, ну съешь эту чудную ветчину за бабушку! Или, может, ты хочешь макароны с сыром? – Элизабет уже протягивала внучке через стол свою вилку с нанизанными макаронами.

– Пирожное! – Кейти грозно уставилась на бабушку.

– Кейти, успокойся и поешь! – прикрикнула Бекки на младшую дочь.

– Пирожное! Пирожное, пирожное, пирожное! – уже визжала Кейти.

Сидевшие за соседними столиками гости начали оборачиваться.

– Мам, ну сделай же что-нибудь! – прошептала Лиза. Лорен молча наблюдала за происходящим.

– Кейти Линн Хеннесси, довольно! Маленькие леди так себя не ведут. – Элизабет попыталась воздействовать строгостью.

– Пожалуйста, мама! Сделай что-нибудь, пока дело не дошло до истерики, – настойчиво просила Лиза.

– Что я, по-твоему, должна сделать? – сквозь зубы процедила Бекки. И вдруг вскрикнула: – Рейчел, смотри!

Но ее предупреждение запоздало. Кейти, истошно вопившая: «Пирожное, пирожное, пирожное», – перевернула свою тарелку, и ее содержимое мигом оказалось на колене Роба.

– О, только не это! – У Рейчел перехватило дыхание.

– Боже! – застонала Элизабет.

– Кейти Хеннеси! – прошипела Бекки.

– Проклятие! – взорвался Роб.

Все эти возгласы прозвучали практически одновременно. Роб вскочил как ужаленный и принялся отряхивать свои безупречно отглаженные брюки цвета хаки. Рейчел схватила разбушевавшуюся Кейти в охапку и с ужасом взглянула на безнадежно испорченные брюки Роба. Ветчина, картофельное пюре, подливка, макароны с сыром, вишневое желе, фруктовый салат – все это ассорти было представлено на дорогой материи брюк.

– Как тебе не стыдно! – обрушилась Бекки на младшую дочь.

Мгновение Роб с нескрываемой злобой смотрел на Кейти.

Увидев выражение его лица, Рейчел опешила. В конце концов, Кейти была слишком мала, чтобы отвечать за свою провинность. К тому же в ее действиях не было злого умысла. И это мужчина, который, по ее понятиям, должен был стать хорошим отцом?

– Я так виновата, – извинялась Бекки перед Робом, одновременно пытаясь утихомирить дочку, которая уже вошла в раж.

Элизабет, кинувшаяся на подмогу, шептала: «Безобразница!» – и грозила Кейти пальцем. Старшие девочки, очевидно, устыдившись выходки сестренки, скрылись из виду.

– Не беспокойтесь. Вы ни в чем не виноваты. – Роб вновь вспомнил о своих хороших манерах.

Рейчел, намочив салфетку, нагнулась, чтобы помочь ему привести брюки в более или менее приличный вид.

Рев двигателя заставил ее насторожиться. Этот звук не смогли заглушить ни вопли Кейти, ни гром оркестра, ни шипение воздушного шара, ни шум за столиками. Вероятно, всем своим существом она была настроена на волну этого звука…

…Звука, издаваемого мотоциклом Джонни. Разумеется, это был он. Джонни развернулся на площади и рванул в обратную сторону по пустынной улице. За его спиной сидела женщина. Шлем закрывал ее лицо, но Рейчел достаточно было увидеть ее спину и развевающиеся светлые кудри, чтобы узнать в спутнице мотоциклиста Гленду Уоткинс.

При мысли о том, что на месте Гленды могла быть она, у Рейчел защемило сердце.

27

– У тебя есть пиво? – Джонни, растянувшийся на обшарпанном диване в гостиной домика Гленды, чувствовал себя не в своей тарелке.

Работал телевизор, на экране мелькали экзотические ядовитые бабочки, обитавшие где-то в бассейне реки Амазонки. На полу, прямо перед телевизором, устроился Джереми. Четырехлетний Джейк примостился у Джонни на коленях и тоже таращил глазенки в телевизор, хотя Джонни и не сомневался в том, что малыш даже не улавливает смысла происходящего на экране.

– В холодильнике, – крикнула Гленда из ванной, где она купала двух дочек.

Хохот и плеск были отчетливо слышны в гостиной – настолько мал был домик Гленды. У Джонни в голове не укладывалось, как она с четырьмя детьми живет в такой конуре – с двумя крохотными комнатушками, гостиной, где умещались лишь диван, складной стул и телевизор. Микроскопической кухонькой и такой же ванной. И при этом не сходит с ума.

– Джереми, будь другом, принеси мне пива.

Его просьба была встречена гробовым молчанием. Джереми был слишком увлечен телепередачей и скорее всего ничего не слышал. Джонни хотел было попросить погромче, но передумал. Пусть ребенок спокойно смотрит телевизор.

– А ну-ка, старина, слезай, – сказал он Джейку, который послушно слез с колена и переместился на краешек дивана. Джонни встал, потянулся и в одних носках отправился на кухню за пивом. Его кроссовки затерялись где-то под диваном, после того как с ними поиграл Джейк.

Открыв дверцу холодильника, Джонни удивился, обнаружив лишь одну упаковку с шестью банками пива. Он готов был поклясться, что еще недавно их было две. Неужели он столько выпил?

Впрочем, какое это имело значение? Джонни вытащил банку и, рванув кольцо, открыл ее.

– Эй, Джонни, кинь мне кока-колу! – крикнул Джереми.

– Никакой кока-колы! – отозвалась из ванной Гленда.

Джереми пожал плечами. Джонни налил мальчику стакан молока и отнес в гостиную. Его трогала материнская забота Гленды о своих детях. Она заставляла их пить молоко вместо газировки, каждый вечер купала их в ванне. Читала малышам книги, хотя, насколько мог судить Джонни, сама не прочла ничего более сложного, чем кулинарное пособие. Гленда строго следила за тем, чтобы Джереми и Эшли делали уроки. Ее так не воспитывали. Джонни знал, что детство Гленды мало чем отличалось от его собственного, и ему было понятно стремление женщины дать своим детям как можно больше.

С тех пор как они стали встречаться, Джонни следил за тем, чтобы в холодильнике у Гленды всегда было что поесть. Сам он порядком наголодался в жизни, и одна лишь мысль о голодных детях была невыносима.

– Угу, – буркнул Джереми, не отрываясь от экрана, когда Джонни поставил на пол стакан с молоком.

– На здоровье, – сухо ответил Джонни и вновь устроился на диване с банкой пива в руке.

Джейк тут же снова взгромоздился к нему на колени, склонив белокурую головку на грудь. Бедный малыш, ему явно не хватало отца.

– Расскажи нам сказку, расскажи! – Из ванной выскочила Эшли с сестричкой, и обе девочки тут же устремились к Джонни. Чистенькие, с зачесанными наверх светлыми волосенками, в милых ночных рубашках, они были так прелестны, что Джонни даже простил их за пролившееся из банки пиво.

– Только не страшную, – попросила трехлетняя Линдси, оккупировавшая колено, не занятое Джейком. Брат, заревновав, отпихнул ее. Линдси не осталась в долгу.

– Расскажи про чудовище, – шепнула Эшли, прижимаясь к Джонни.

– Не надо страшную! – закричала Линдси, толкнув сестру.

– Эй, вы можете заткнуться? – перекричал всех Джереми.

– Так, пора спать! – хлопнув в ладоши, возвестила вошедшая в комнату Гленда. Ее майка спереди насквозь промокла, так же как и джинсы. Она была без лифчика.

Джонни как-то безучастно отметил про себя этот факт, хотя Гленда была аппетитной женщиной. Да что это с ним творится, в самом деле? Впрочем, ответ он знал, хота это не радовало: Гленда не была той женщиной, которую он хотел.

А та, желанная, находилась на этом чертовом пикнике, где одно лишь его появление могло обернуться скандалом, и к тому же с другим мужчиной. Респектабельный, солидный тип. Ничтожество.

Джонни сделал еще глоток пива.

– Ну, мама! – хором заныли дети в четыре голоса.

– Всем в постель! Считаю до трех. Кто не успеет, завтра в церкви будет сидеть на самой задней скамье.

Ее угроза возымела действие. Троица, облюбовавшая себе диван, немедленно вскочила, и даже Джереми поднялся с пола и выключил телевизор.

– Ты всегда ложишься последним, – упрекнула его Гленда, ласково потрепав по волосам.

Из коридора донесся жалобный крик Джейка:

– Мамочка, мне так страшно!

– Иди к нему, Джереми.

– А почему именно я?

– Иди!

Джереми чертыхнулся. К счастью, мать не расслышала.

Джонни допил пиво и открыл следующую банку. Из спальни девочек доносился голос Гленды, которая читала дочкам вечернюю сказку. Джереми в это время читал Джейку в соседней комнате. Так уж было заведено в этой семье.

Наконец Гленда вышла из спальни, прикрыла дверь и улыбнулась Джонни, приложив палец к губам. Потом прошла в спальню к мальчикам пожелать им спокойной ночи.

Джонни осушил очередную банку с пивом и пошел на кухню за заменой. Он обратил внимание, что с каждым разом все труднее становилось извлекать банку из пластиковой упаковки. Вот и сейчас от его неловкого движения оставшиеся три банки упали прямо ему на ногу.

– Уф! Черт побери. – Джонни запрыгал на одной ноге, морщась от боли, и в это время на кухне появилась Гленда.

– Тише ты!

– Я ушиб палец!

– Шшш!

Джонни поднял с пола полупустую упаковку.

– Хочешь посмотреть видео? – Гленда, явно равнодушная к его несчастью, уже стояла перед телевизором с кассетой в руках.

Джонни буркнул что-то нечленораздельное, швырнул пиво на полку и отыскал упавшую на пол банку, которая, оказывается, закатилась под шкаф. Захлопнув дверцу холодильника, он рухнул на диван и начал массировать ушибленный палец. Гленда тем временем вставила кассету и устроилась рядом с Джонни.

Как выяснилось, Джонни уже видел этот фильм, и Гленда, пробежав пальцами по его бедру, явно настраивалась на то, к чему у Джонни совершенно не лежала душа. Одной ногой он пошарил под диваном в поисках кроссовок. Слава Богу, на месте!

– Мне нужно идти, детка, – сказал он и, нагнувшись, начал обуваться. Он завязал шнурки, потом сделал последний глоток пива и поставил пустую банку на пол.

– Уже? – Гленда нахмурилась.

– Волк один дома. Если я не выведу его, он уделает всю квартиру.

– Тебе нужно дрессировать его.

Джонни ухмыльнулся и встал с дивана. К его удивлению, он немного захмелел и чуть покачнулся, оказавшись на ногах.

– Сколько пива ты выпил? – Гленда поддержала его, взяв под локоть.

Джонни пожал плечами и, отстранившись, полез в карман за ключами.

Гленда заглянула в холодильник, потом повернулась к Джонни и покачала головой.

– Нет, дружок, никуда ты не пойдешь, – сказала она, ловко выхватив у него из рук ключи, которые он только что достал из кармана.

– Отдай ключи!

– Не отдам! – возразила Гленда, пряча ключи за спину. – Ты слишком много выпил.

– Не важно. Дай ключи. – Джонни подошел к ней и, стиснув ее в железных объятиях, попытался снять с пальцев ключи.

– Тебя арестуют за езду в пьяном виде и отправят обратно в тюрьму.

Это заставило его задуматься, но ненадолго.

– Я не пьян.

– Пьян.

Он отпустил ее и вновь плюхнулся на диван.

– Тогда мне придется остаться у тебя ночевать, – сказал он, зная, какая последует реакция.

– Но это невозможно! Том может узнать об этом и использовать против меня при разводе.

– Тогда отдавай ключи.

Гленда какое-то время колебалась. Она стояла, покусывая ногти, кольцо с ключами болталось на пальце другой руки. Джонни мог спокойно дотянуться и выхватить связку, но ему было лень приподниматься, к тому же не хотелось обижать Гленду.

– Я вызову тебе такси, – решила она через минуту.

Джонни нашел ее предложение на редкость разумным. Такси сейчас было бы весьма кстати. Он действительно перестарался с выпивкой.

Гленда исчезла в спальне, где стоял телефон.

Джонни откинулся на подушки. У дивана была сломана ножка, и вместо нее подложены словарь и еще какая-то книга. Накинутое сверху зеленое покрывало удачно маскировало этот изъян. Диван был на редкость удобным, и, если бы Джонни утратил бдительность, вполне мог бы заснуть.

– Смотри не засни, – предупредила Гленда, усаживаясь рядом с ним и вновь устремляя взгляд на телеэкран. – Иначе мне придется бульдозером тебя сдвигать.

– Не засну.

Какое-то время оба молчали. Гленда смотрела телевизор, а Джонни в пустоту. Вскоре Гленда нарушила молчание и, покосившись на него, спросила:

– Что это вдруг на тебя нашло, что ты не хочешь этого?

– Чего этого?

– Сам знаешь.

Джонни действительно знал. Но вместо ответа лишь пожал плечами и обнял женщину.

– Почему ты думаешь, что я этого не хочу?

– Я чувствую. – Рука ее скользнула вниз, но не призывным, а скорее констатирующим жестом.

Джонни перехватил руку Гленды и вернул к ней на колени, а свою руку убрал с ее плеч.

– Может, я слишком много выпил, ты права.

– Раньше тебя это не останавливало.

– Гленда, я был на одиннадцать лет моложе. Тогда меня ничто не останавливало.

Они опять замолчали. Джонни подумал, что она увлеклась фильмом, и даже надеялся, что удастся избежать продолжения разговора.

– Джонни?

– Что?

– Можно задать тебе вопрос?

– Я чувствую, мне придется заткнуть тебе рот подушкой. – Ответ прозвучал грубовато, поскольку Джонни догадывался, что Гленда опять начнет выяснять причины его сегодняшней пассивности, в то время как он был совсем не расположен рассуждать на эту тему. Да и хвастаться тут было нечем. Еще на прошлой неделе, до того как он связался с мисс Ее Величеством Школьным Учителем, у него не возникало проблем с Глендой как партнершей по сексу. Возбуждался он быстро и естественно.

– У тебя что-то с мисс Грант?

– Что? – Он чуть не взвизгнул от неожиданности и ошарашенно уставился на нее. Одиннадцать лет назад Гленда не умела читать его мысли.

– Ты слышал.

Джонни не сразу удалось взять себя в руки.

– Что тебя навело на эту мысль?

– Кое-что в ее голосе.

– В ее голосе? – «Должно быть, я слишком много выпил, – подумал Джонни. – Поскольку совершенно не понимаю, о чем идет речь».

– Да. Мне показалось, ей было неприятно, что ты со мной. У нее был такой голос… Обычно она очень дружелюбна.

– И когда это у нее был такой голое?

– Когда я с ней разговаривала.

Джонни стиснул зубы. Смутное подозрение шевельнулось в нем – настолько смутное, что он даже не решался озвучить его.

– Когда ты с ней разговаривала?

– Совсем недавно. Когда просила приехать за тобой.

– Проклятие! – Джонни вскочил с дивана и свирепо уставился на Гленду. Пол под ним опять покачнулся, но он сумел удержаться на ногах. – Какого черта ты ей звонила? Я думал, ты вызываешь такси!

– В Тейлорвилле только двое таксистов, и оба сейчас на пикнике. Ты же знаешь.

Джонни совершенно забыл об этом.

– Проклятие! – с горечью произнес он. Развернувшись, он подошел к телевизору, схватил ключи, оставленные Глендой на крышке, и устремился к двери.

– Джонни, постой! Ты не можешь вот так просто уйти!