Однажды летом

– Да.

– Пойдем. Сегодня чудесный день.

Джонни решительно взял ее за руку, и Рейчел с удовольствием подчинилась его диктату. Они вышли во внутренний дворик и направились к гаражу. Там стояли мотоцикл Джонни, машина матери и автомобиль, которым пользовалась Тильда, выполняя поручения хозяйки. Полной грудью Рейчел вдыхала ароматы осени. Где-то неподалеку жгли листву. Она различила горьковатый запах дыма.

Было еще довольно тепло для прогулки в одном свитере, без куртки. Правда, прохладнее, чем в последние дни августа. Поднявшийся ветер трепал волосы Рейчел, раскачивал темные ветви деревьев, и они нехотя скидывали свое убранство. Рейчел с жадностью впитывала запахи и звуки ранней осени. Это была ее любимая пора.

– Держи, – сказал Джонни, протягивая ей шлем. Рейчел была настолько поглощена собственными мыслями, что даже не заметила, как оказалась возле мотоцикла.

– О, вряд ли я… – Она замотала головой, угадав его намерения, и даже попятилась назад.

Джонни хмыкнул и приблизился к ней. Взяв у нее из рук шлем, надел Рейчел на голову и лукаво посмотрел на нее:

– Ты мне доверяешь?

– Да, но…

– Вот и хорошо. – Он щелкнул застежкой шлема. Ее протесты были сметены крепким поцелуем.

– Тебе понравится. Я обещаю. – Он притянул Рейчел к себе – без всяких усилий, лишь зацепившись пальцами за пояс ее джинсов. Она запрокинула голову, подняв на него взгляд, и он снова поцеловал ее. – Ну что, попробуешь?

– Что мне остается? – со вздохом капитулировала Рейчел. Сопротивляться его обаянию было бесполезно. К тому же она действительно доверяла ему полностью. Пусть ей и не импонировала езда на мотоцикле, но уж в одном она могла быть уверена: Джонни не причинит ей вреда.

– Залезай. – Джонни надел свой шлем, перекинул ногу через сиденье, отшвырнул тормозные колодки и запустил двигатель – все это произошло в считанные секунды, так что Рейчел едва успела поудобнее нахлобучить шлем.

– Как? – Рейчел пыталась перекричать рев. Мотоцикл был высокий, и седлать его она сочла неэстетичным. То, что для верзилы Джонни было пустяком, крохотной Рейчел представлялось неразрешимой проблемой.

– Представь, что мотоцикл – это лошадь! – крикнул он в ответ.

Рейчел так и сделала. Неуклюже ступив на подножку, она перекинула ногу, как было велено. И тут же ощутила под собой уютное широкое сиденье.

– Держись! – крикнул Джонни.

Рейчел стиснула зубы и обхватила руками его талию, закованную в жесткую кожу. Джонни нажал на педаль, поддал газу, и мотоцикл рванул с места на бешеной скорости. Когда они мчались по аллее, мелкий гравий, высекаемый колесами, тянулся за ними широким шлейфом. Рейчел подумала о том, что взлет на ракете мог бы показаться детской шалостью в сравнении с этой безумной ездой на мотоцикле.

Но Джонни явно наслаждался. Крепко прижавшись к нему, Рейчел чувствовала волнующее напряжение его тела. Возбуждение Джонни угадывалось и в коротких репликах, которые он бросал ей через плечо. Рейчел ничего не оставалось, кроме как довериться ему и безропотно сносить тряску.

Правда, всякий раз, когда они подпрыгивали на ухабах, она невольно морщилась. И урезонивала себя лишь тем, что Джонни тоже было нелегко адаптироваться к ее миру, а потому и ей следовало чем-то пожертвовать.

Когда через полтора часа они вернулись, Рейчел наконец открыла глаза.

– Ну разве не здорово? – широко улыбнулся Джонни.

Рейчел, радуясь тому, что жива, тоже улыбнулась и, кивнув, сняла шлем, передала его Джонни и спрыгнула на землю. И тут произошло самое забавное. Она обнаружила, что у нее дрожат колени, а ягодицы и вовсе зудят. Поморщившись, Рейчел растерла затекшие места, пока Джонни глушил мотор и любовно ставил мотоцикл на место.

– В чем дело? – От него не ускользнула ее реакция, и он нахмурился.

– У меня все болит, – призналась она с вымученной улыбкой.

– Для первого раза, конечно, многовато, – виновато произнес он.

– Для первого раза? – Она внутренне содрогнулась и, продолжая улыбаться, двинулась к дому. Но, сделав первый шаг, скорчилась от боли.

– Извини, малышка. – Джонни подошел к ней сзади и неожиданно поднял на руки.

На мгновение Рейчел напряглась, но потом расслабилась, когда он понес ее к дому, крепко прижимая к груди. Это был мужчина, которого она любила, и он мог позволить себе делать с ней все, что захочет. Она улыбнулась, наслаждаясь комфортом объятий, и обвила его шею руками.

– Прощаешь меня? – Он действительно выглядел виноватым.

Рейчел потянула тугой завиток его волос, который нащупала на затылке.

– Да, глупыш.

– Ты со временем привыкнешь.

– Я в этом не сомневаюсь.

– Но, если не захочешь, можешь больше не ездить.

– Хорошо.

Джонни на мгновение остановился, чтобы поцеловать ее. Когда он продолжил движение, Рейчел с удивлением обнаружила, что он направляется в сторону леса.

– Куда мы идем?

– Куда-нибудь, где я смогу зализать твои раны.

– Звучит заманчиво. – Она улыбнулась ему.

– Правда?

Они уже были на опушке леса. Джонни донес ее до раскидистого дуба и там опустил на землю. У нее до сих пор ломило ноги, но наверх она взобралась, даже не поморщившись. Когда Джонни спустился в дупло, Рейчел уже лежала, растянувшись на деревянном полу, и любовалась красочной листвой, шуршащей высоко над головой. В линялых джинсах и розовой майке, с растрепанными волосами, горящими глазами и пылающими щеками, она выглядела и ощущала себя восемнадцатилетней. И когда Джонни склонился над ней, озорно усмехнулась. Он пристально смотрел на нее какое-то время, потом откинул со лба упавшую черную прядь и опустился рядом на колени.

– Перевернись.

– Зачем?

– Я же сказал, что буду лечить тебя. Лучшее средство от боли – это массаж.

– Серьезно?

– Угу.

Рейчел послушно перевернулась и положила руки под щеку вместо подушки. Она чувствовала уверенную силу его рук, когда он начал ощупывать ее натруженные ягодицы, и расслабилась. Джонни оказался прав – массаж определенно смягчал боль. Или по крайней мере разгонял ее по другим частям тела.

Ей вдруг показалось забавным, как быстро ему удавалось возбудить ее. Ни один мужчина не добивался такого эффекта. Но стоило Джонни прикоснуться к ней, ей уже хотелось только секса.

Она собралась с силами, чтобы перевернуться и сказать ему об этом, как вдруг почувствовала, что его руки скользнули к застежке ее джинсов.

– Что ты делаешь? – лениво спросила она, когда он, расстегнув молнию, начал стаскивать с нее джинсы.

– Думаю, массаж станет более эффективным, если между моими руками и твоей кожей не будет стольких барьеров.

– В самом деле?

– Ага.

Он снял с нее кроссовки, потом стянул джинсы. Рейчел все еще лежала на животе, положив руки под голову, в розовой майке, персикового цвета нейлоновых трусиках и розовых гольфах. Прохлада коснулась ее обнаженных бедер. И тут же повеяло теплом его ладоней, которые заскользили по коже, продолжая прерванное занятие.

Рейчел вынуждена была признать, что без джинсов массаж оказался куда более действенным. Она по-кошачьи выгнула спину, когда его руки скользнули под трусики, и с наслаждением ощутила шершавое прикосновение его пальцев к своей нежной коже. Потом, все-таки собрав остаток сил, перевернулась и села.

– Лучше? – спросил он, чуть отстранившись и теперь уже обнимая ее голые бедра.

– Определенно лучше. – Рейчел улыбнулась, обвила его шею руками и прижалась к его губам чувственным соблазнительным поцелуем, на который Джонни с энтузиазмом откликнулся.

– Я твоя должница, – наконец произнесла она, легонько оттолкнув его и покачав головой, когда он попытался уложить ее обратно на пол.

– Да? – заинтересовался он, когда она потянулась к молнии его джинсов и опустила ее вниз. Привалившись спиной к стене, он с ухмылкой искусителя наблюдал за ее действиями.

– Да, – ответила она, распахнув ширинку.

Улыбка померкла на его губах, и дыхание участилось, когда рука ее отыскала свою добычу. Пенис был тугим и твердым, когда ее пальцы сомкнулись на нем и извлекли на свет Божий. Он был возбужден до предела, пульсировал, хотя она ничего и не делала, лишь держала его в руках. Рейчел – так, из любопытства, легонько сдавила его, и тут же взгляд Джонни зажегся горячим блеском, и на щеках запылал румянец. Когда она нагнулась, он закрыл глаза и сжал кулаки. Ее рот отыскал горячую головку члена, и губы сомкнулись вокруг нее, засасывая все глубже и глубже. Джонни застонал.

Рейчел так понравился этот звук, что она повторила свой трюк.

50

В этот послеобеденный час влюбленные были не одиноки в лесах Уолнат-Гроува. Наблюдатель тоже находился здесь. Рыжевато-коричневый автомобиль, за рулем которого сидел наблюдатель, спускался по Мейн-стрит, когда мотоцикл Джонни Харриса вихрем промчался мимо. Увидев прижавшуюся к мотоциклисту женщину, наблюдатель пришел в такую ярость, что его внешняя оболочка уже еле сдерживала взбесившуюся плоть. Следуя на безопасной дистанции, наблюдатель отчаянно боролся с желанием нажать на акселератор и попросту сбить ненавистный мотоцикл. Но ему удалось совладать с собой. Убийство Джонни Харриса не входило в его планы.

Но отказаться от искушения проследовать за парочкой в лес наблюдатель все-таки не смог. Стоя под деревом, он вслушивался в звуки, доносившиеся сверху. Самые худшие опасения оправдались: эти двое были любовниками. Хотя наблюдатель и не издал ни звука, внутри все в нем клокотало, бурлило; ревность превращала его в голодного зверя, алчущего крови. Он уже убил двоих, но никогда еще жажда кровавой мести не достигала такой силы. Эта женщина должна умереть. И она умрет. Скоро. Очень скоро.

Но не сейчас. Наблюдатель был слишком умен. Он готов был подождать, пока женщина останется одна.

Его замысел стоил того.

Потому что на этот раз жертва была выбрана правильно. Первые два убийства не принесли наблюдателю удовлетворения, и теперь он знал почему. Эта женщина, Рейчел Грант, была именно той, кого он искал. Наблюдатель, будучи и сам мастером перевоплощения, долго отыскивал родственную душу. Теперь настало время торжествовать: он нашел жертву, настоящую, достойную жертву. Наблюдатель знал, что та Рейчел Грант, какой она представала окружающим, была ненастоящая, и в этом схожа с ним. Именно ее души недоставало, чтобы достроить зловещий треугольник: Он, Джонни Харрис и Она.

Наблюдатель знал, что именно ему суждено разрушить этот треугольник. Только выполнив эту миссию, можно обрести покой.

Облегчало задачу то обстоятельство, что ни Рейчел Грант, ни Джонни Харрис, да и никто из окружающих не сознавал, что кроется в их душах. Такие категории, как перевоплощение, судьба, искупление грехов, были недоступны пониманию большинства. Только избранные индивидуумы, к коим причислял себя наблюдатель, обладали божественным даром самопознания.

Свою теорию наблюдатель представлял в живых образах. Так, с воздуха острова в океане казались не более чем кусочками земли. И, лишь нырнув на глубину, можно было разглядеть, что острова – это просто макушки гигантских гор, скрытых под водой от постороннего глаза.

Личина каждого индивидуума в представлении наблюдателя была тем же островом в океане. И очень немногим было дозволено нырнуть под воду.

Звуки, раздававшиеся над головой, внезапно стихли, и наблюдатель отвлекся от размышлений. Он взглянул наверх, с трудом преодолевая соблазн совершить немедленное возмездие.

Ненависть, жестокая ненависть к Рейчел Грант, предостерегла его от необдуманного шага.

Хитрость победила. Наблюдатель развернулся и быстро зашагал прочь.

Придет день. День возмездия.

51

Было около четырех часов дня, когда Джонни отвез Рейчел и Элизабет обратно в больницу. К этому времени он был порядком измотан. Рейчел сегодня постаралась на славу. Джонни усмехнулся про себя: он не ожидал, что такое возможно. Так называемый секс на скорую руку, которым они сегодня занимались, похоже, вернул Рейчел к жизни. Но с ним самим дело обстояло иначе. Мышцы, о существовании которых Джонни даже не подозревал, напоминали о себе тянущей болью. Сейчас ему как никогда нужно было принять горячий душ, переодеться и перекусить. Джонни решил, что оставит Рейчел в больнице, а сам съездит домой. Часа ему вполне хватит, и к шести, пока еще не стемнело, он сможет вернуться за ней. В больнице – в окружении матери, сестры и десятка докторов и медсестер – она будет в полной безопасности. Тем более еще совсем светло. В последнюю неделю Джонни был буквально неразлучен с Рейчел. Так что можно было совершенно спокойно оставить ее на часок.

Рейчел нисколько не возражала против его отъезда. Она наклонилась к распахнутому окошку поцеловать Джонни, в то время как Элизабет поднималась по ступенькам больницы.

– Никаких разговоров с незнакомцами, договорились? – полушутя-полусерьезно произнес Джонни.

– Договорились. – Она легонько щелкнула его по носу и, развернувшись, пошла ко входу в больницу.

Джонни, задержавшись, смотрел ей вслед. На Рейчел были юбка простого покроя и ярко-бирюзовая шелковая блузка, талию подчеркивал кожаный серебристый пояс, в ушах посверкивали серебряные серьги. Она изящно покачивала бедрами, ступая на умеренно высоких каблуках. Джонни невольно залюбовался ею. От одного взгляда на Рейчел его охватывало возбуждение.

Он уже был в пути, когда на ветровое стекло упали первые крупные капли дождя. Джонни включил стеклоочистители и посмотрел на небо. Дождя не было вот уже несколько недель, но, судя по тому, как грозно надвигались с востока тучи, ожидалась перемена погоды. Что ж, дождь был бы кстати.

Он припарковал машину во дворе магазина, по боковой лестнице взбежал к себе наверх, достал из почтового ящика почту и вошел в квартиру. Волк с таким радушием встретил его, что чуть не сбил с ног.

– Я тоже скучал по тебе, – сказал он псу, нежно почесав его за ушами. Покосившись на хмурое небо, Джонни решил, что лучше сейчас вывести Волка на прогулку, пока не начался ливень. Надев на пса ошейник, он спустился с ним вниз. На асфальт упало еще несколько капель.

К тому времени как Джонни вернулся с Волком в квартиру, его рубашка и джинсы уже порядком намокли. Ожидалась настоящая буря.

Джонни быстро разделся и прыгнул в душ, потом насухо вытерся и надел чистую одежду. Поскольку близился вечер, он предпочел джинсовую рубашку с длинными рукавами. Пока он застегивался, взгляд его упал на валявшуюся на столике почту. Среди прочего хлама выделялся большой коричневый конверт – судя по штемпелю, присланный из тюрьмы.

Впрочем, каким бы ни было его содержимое, для Джонни оно уже не представляло интереса. Скоро он навсегда избавится от клейма преступника, так же как и от воспоминаний о мрачных годах, проведенных в тюрьме. Они принадлежали другому Джонни Харрису. Рейчел и ее любовь, перспектива их совместного будущего сделали из него совершенно нового человека.

При мысли о Рейчел Джонни вновь ощутил прилив возбуждения. Усилием воли он заставил себя сосредоточиться на проблемах сегодняшнего дня. Итак, в первую очередь – Рейчел. Джонни прихватил с собой кожаную куртку, конечно, бирюзовая блузка была хороша, но возвращаться в ней вечером будет прохладно.

По совершенно необъяснимой причине Джонни потянулся к конверту. Разрывая плотную бумагу, он почувствовал, как внутренне сжался. «А чего, собственно, ты ожидал? Повестку с приказом вернуться?» – спросил он себя саркастически. В конверте оказались письма его корреспондентки, которые заботливо пересылало тюремное начальство. Интересно, как долго будут ему докучать подобными посланиями?

Джонни швырнул письма на столик – их было штук шесть или семь. Писала его самая преданная поклонница. Джонни узнал ее почерк и фиолетовые чернила на розовой почтовой бумаге, которыми она всегда пользовалась. А еще она сбрызгивала свои письма духами. Запах был дурманящим, цветочным, и Джонни невольно поморщился от ударивших в нос ароматов. Странно, но в тюрьме запах этот не казался таким отвратительным.

Запах продолжал дразнить его, пока он пробегал глазами строчки письма. Джонни подумал о том, что хотя бы из вежливости стоило черкнуть девушке пару строк, намекнув на бессмысленность дальнейшей переписки. Впрочем, он знал, что не удосужится сделать даже этого. У него не было ни малейшего желания возвращаться к прошлому – пусть даже выражавшемуся в таких невинных формах.

Тем не менее его вдруг заинтересовало, что за женщина была так увлечена им, совершенно незнакомым человеком, к тому же осужденным за убийство. Она писала ему регулярно, каждую неделю, на протяжении десяти лет, и с самого первого письма все ее послания содержали некое интимное начало, что казалось странным. Черт возьми, он даже не знал ее имени, поскольку все свои романтические излияния она подписывала не иначе как «вечно твоя». Кстати, и к нему она никогда не обращалась по имени, ее письма неизменно начинались словами «Мой любимый». По тону этих писем непосвященный мог решить, что переписываются супруги.

Странно. Джонни поморщился и швырнул письмо в сторону. Потом направился на кухню вымыть руки, чтобы избавиться от въевшегося терпкого запаха, схватил куртку и вышел из дома.

Он уже сбегал по лестнице, когда вдруг страшная догадка пронеслась в сознании, и он застыл на месте. Этот запах был ему знаком, и не только по письмам. Совсем недавно, уже будучи в Тейлорвилле, он уловил его. Так пахло от какой-то женщины. Джонни был в этом уверен так же, как в том, что капли дождя сыплются ему сейчас на голову, но как назло не мог мгновенно вспомнить, где встречал этот запах, не мог вызвать в памяти знакомое лицо.

Уитли спрашивал, не осталось ли у него в городе старых подружек, и он ответил «нет». Мысль лихорадочно заработала: Джонни вдруг начал нащупывать возможный след.

Эти нелепые письма могли приходить к нему в тюрьму из Тейлорвилла. Возможно, женщина, их писавшая, до сих пор живет здесь. Возможно, она и убила Гленду и Мэрибет. Потому что вообразила, что влюблена в него.

Кто бы ни была эта женщина, он не раз сталкивался с ней в последние несколько месяцев. Запах преследовал его, мучил, подобно пытке. Джонни отчаянно соображал, когда мог уловить этот запах, где. Но весь ужас состоял в том, что он не мог вспомнить. Ведь такими духами мог пользоваться кто угодно. Любая продавщица. Любая посетительница хозяйственного магазина, которую он обслуживал в последнее время. Одна из приятельниц Грантов.

Может, что-то подскажут письма? Джонни развернулся и бросился вверх по лестнице. Дрожащими от волнения руками вставил наконец ключ в замочную скважину и открыл дверь. Оставив ее распахнутой, он кинулся к столику и схватил один из конвертов.

Обратный адрес, пропечатанный на штемпеле, принадлежал почтовому отделению Луисвилла. Значит, выяснить отправителя не составит особого труда.

Не выпуская из рук конверта, Джонни бросился к телефону. Схватив трубку, он набрал номер и, когда на другом конце провода ответил усталый женский голос, попросил:

– Соедините меня с сержантом Уитли.

52

– Рейчел!

Рейчел направлялась к лифту, когда ее окликнули. Оглядевшись, она увидела Кей, которая вплыла в вестибюль следом за ней. Улыбнувшись и помахав рукой, Рейчел остановилась, поджидая подругу.

Кей не улыбнулась в ответ. Когда она подошла ближе и Рейчел разглядела выражение лица Кей, ее охватило беспокойство.

– Что-то случилось? – резко спросила она.

– О, Рейчел, даже не знаю, как сказать. – У Кей был довольно печальный вид. – Кое-что действительно произошло. Джонни… Джонни арестовали.

– Арестовали? За что?

– Я так сожалею, Рейчел. Наверное, они нашли новое доказательство того, что именно он убил этих женщин.

– Но… мы только что расстались, и он поехал к себе.

– Его остановили сразу за углом, надели наручники и отвезли в полицию. Я случайно проезжала мимо, и все это произошло на моих глазах.

– Это невозможно!:

– Мне действительно очень жаль, Рейчел. Но, знаешь, может, они и ошибаются. Я знаю, ты считаешь его невиновным. Может, так оно и есть…

– Я должна поехать к нему. О, нет, у меня же нет машины. Джонни уехал на ней. Кей, мне очень неловко просить тебя об этом, но…

Кей улыбнулась и взяла Рейчел за руку:

– Глупенькая! А для чего же тогда нужны друзья? Я с удовольствием тебя подвезу. Пошли.

Рейчел, поспешившая вместе с Кей, даже не заметила первых капель дождя, упавших на Тейлорвилл.

Рейчел пристегнулась ремнем безопасности, когда Кей начала выруливать с автостоянки. За последний час поднялся ветер, небо нахмурилось и потемнело, предвещая долгожданный ливень. Шорох стеклоочистителей и ровный стук огромных дождевых капель по стеклу создавали уютный фон для разговора в машине. От лежавшего на заднем сиденье букета розовых гвоздик исходил тонкий аромат. Рейчел предположила, что Кей еще предстоит отвезти заказ.

– Они опять ошиблись, – нетерпеливо произнесла Рейчел. – Джонни не убивал ни одну из этих женщин! Я же не раз говорила сержанту Уитли, что он был со мной в момент убийства Гленды Уоткинс.

– Я тебе верю, – сказала Кей и покосилась на Рейчел.

– Я думала, что и сержант мне поверил. Вряд ли он посмеет сомневаться в моей честности. Он знает; что я бы не стала лгать даже во спасение Джонни! Да я и не лгу.

– Я тоже никогда не верила в то, что ту, первую девушку убил Джонни. Впрочем, как и вторую.

– Выходит, ты одна из немногих… – Рейчел не договорила, поскольку впервые за все время беседы взгляд ее упал на дорогу. – Кей, куда мы едем? Мы ведь уже за городом.

– Я знаю.

– Но полицейский участок всего в нескольких минутах езды от больницы! Тебе придется развернуться.

– Я не могу этого сделать, – произнесла Кей каким-то странным, чуть ли не извиняющимся тоном, заставившим Рейчел присмотреться к ней повнимательнее. Собственно, в момент встречи в вестибюле больницы она даже не разглядела подругу. Кей была одета весьма элегантно – в брюках цвета хаки и свитере в тон, надетом поверх белой блузки. Волосы она заколола в пышный пучок, а из макияжа на лице были только помада и тушь. Выглядела она как-то необычно. Да, определенно она была совсем другой.

Подсознательно Рейчел ощутила некоторую неловкость.

– С тобой все в порядке? – заботливо спросила она.

– Это как понимать, – печально произнесла Кей и взглянула на Рейчел. – Ты веришь в перевоплощение?

– Что? – Вопрос, заданный Кей, был настолько неожиданным и неуместным, что Рейчел растерялась.

– Ты веришь в возможность перевоплощения?

– Нет. А почему ты спрашиваешь?

– А я верю. Знаешь, я начала в это верить много лет назад. Когда еще училась в средней школе.

– Ты вправе верить во что угодно. Потому-то Америку и называют свободной страной. – Рейчел начинала раздражать бессмысленность разговора. – Кей, ты не могла бы все-таки развернуться и отвезти меня в полицию? Если нет, тогда остановись, я дойду пешком.

Кей грустно улыбнулась:

– Ты так ничего и не поняла, Рейчел?

– Ты о чем?

– Джонни вовсе не арестовали, глупышка.

– Тогда зачем же ты так сказала? – Ситуация становилась все более любопытной, и Рейчел уже начинала чувствовать себя Алисой в Стране Чудес. Она покосилась на Кей. Может, подруга выпила? Или приняла наркотик? Как бы то ни было, Рейчел проникалась все большим сочувствием к ней.

– Чтобы заставить тебя поехать со мной.

– А зачем тебе это понадобилось?

– Тебе известно, что в тридцатые годы мой дед служил в городском муниципалитете? Как раз в то время, когда обнаружили скелет той женщины в склепе? Там же нашли и дневник… дневник убийцы. Мой дед сохранил его – вот почему его считали пропавшим, – и я впервые прочитала его, когда мне было десять лет. Он заинтриговал меня, и я все перечитывала его снова и снова. Потом стала мечтать о прочитанном. Мои фантазии были такими живыми, я представляла себя ею, жила ее жизнью. Сначала меня это испугало, но вот я прочла то, что она написала о перевоплощении. Тогда и поняла, что у всех у нас несколько жизней и мы возрождаемся снова и снова. Мои фантазии были такими реальными, поскольку мне стало ясно, что когда-то я была этой женщиной. Я испытала в жизни то же, что испытала и она.

– Кей, прости меня, но какое все это имеет отношение к Джонни? – Нетерпение достигло такого предела, что Рейчел уже кричала.

– О Рейчел. Мне действительно жаль, – слабым, почти умирающим голосом произнесла Кей.

Ее руки крепче сжали руль, вся она как-то напряглась, и у Рейчел возникло жуткое ощущение, будто женщина, которую она сейчас видит рядом с собой, совсем не та, что была всего минуту назад.

– Ты знаешь, кто ты есть? – спросила Кей, бросив взгляд на Рейчел. Ее голос стал низким и глубоким. Зрачки глаз расширились так, что радужная оболочка превратилась в светло-голубой ободок вокруг черного пятна.

– Кей…

– Нет, – сказала Кей и улыбнулась. – Я не Кей. Меня зовут Сильвия. Сильвия Бомгарднер.

Ее улыбка и взгляд, который она вновь устремила на Рейчел, были столь зловещими, что у Рейчел холодок пробежал по спине. Не сошла ли Кей с ума?

– Остановись, пожалуйста. Я хочу выйти.

Ей с большим трудом удалось придать своему голосу строгий менторский оттенок, который она обычно приберегала для учеников. Пусть Кей была больной, но Рейчел вдруг стало страшно. И ей вовсе не улыбалась перспектива сидеть здесь в роли зрителя, наблюдая, как подруга теряет ощущение реальности. Рейчел была твердо намерена выйти из машины.

Кей расхохоталась.

– Ты так ничего и не поняла, да? Бедное, глупое создание. Ты же Энн Смит, органистка. Милая маленькая Энн. С виду такая тихоня. Всегда любезная, скромная. Никто бы никогда не подумал, что ты на самом деле потаскуха, верно? Никто, кроме меня. Я-то знала. Я так хорошо знала его. С той самой минуты, когда ты начала заманивать его, а он поддался. С того самого момента, когда он из-за тебя разбил свои брачные узы. Он был моим. Он и сейчас мой.

Рейчел с широко раскрытыми глазами слушала эту бессвязную речь. Кей выглядела совсем как сумасшедшая. Во всяком случае, она была другая, и даже голос ее звучал не так, как обычно. Может, у нее раздвоение личности? При мысли об этом в сердце Рейчел закрался страх. Она незаметно отстегнула ремень безопасности и придерживала его одной рукой, а пальцами другой руки пыталась нащупать ручку дверцы. Она была готова выпрыгнуть на ходу. Готова на все, лишь бы не оставаться наедине с Кей.

– А-а. Закрыта, – сказала Кей, пальцем указав на дверцу, которую безуспешно пыталась открыть Рейчел. Глаза Кей были широко распахнуты, но Рейчел показалось, что они ничего не видят. Она чувствовала, как что-то – не Кей, но что-то – смотрит на нее сквозь эти глаза, подобно тому как зверек выглядывает из своей норки.

– Кей… Все это лишено какой-либо логики. – Рейчел старалась говорить тихим и ровным голосом. Здравый смысл подсказывал ей, что Кей не сможет держать ее в своей машине вечной пленницей. Она решила, что главное – это хранить спокойствие, и тогда все образуется. То, чему она оказалась свидетелем, было жутко, но все-таки она пыталась объяснить это своего рода нервным срывом. Видимо, в последнее время Кей переживала сильный стресс. Рейчел устыдилась того, что была так занята собственными проблемами и не замечала чужих.

– Ты хочешь логики? – Кей злорадно улыбнулась. – Ты хочешь понять, что происходит, Рейчел? Ты могла бы спросить Энн, но ты ведь даже не знаешь Энн, верно? Разве что подсознательно. Так вот, я расскажу тебе. Ты, как и Энн, украла у меня мужа. Соблазнила его на адюльтер. Ты согрешила с ним. Вы оба считали, что я ни о чем не догадываюсь. Но я все узнала. Узнала и положила этому конец. Да, он слаб, ты же знаешь, слаб. Он слишком падок до женщин. Когда он обнаружит, что я сделала с тобой, у него навсегда пропадет охота блудить. Во всяком случае, в этой жизни. Он забудет о том, как шляться с дешевыми потаскухами, игнорируя порядочную женщину, чья любовь и есть его судьба. Я ведь была простушкой, ты знаешь. А ты была хорошенькой. Все его женщины были хорошенькими.

– Ты очень симпатичная, Кей, – выдавила из себя Рейчел.

Кей посмотрела на нее с такой ненавистью, что Рейчел невольно отпрянула.

– Я думала, что они – это ты. Но нет. Ты все время оставалась в тени, верно? Обдумывая, как бы его соблазнить. Но наконец я тебя нашла.

Рейчел заглянула в почти черные глаза и увидела в них реальную, неприкрытую угрозу. Кей, что бы там с ней ни происходило, искренне верила в свои слова. Рейчел с трудом поборола внезапный приступ паники. Она понимала: во что бы то ни стало нужно сохранять спокойствие.

– Кей, тебе нездоровится. Почему бы не развернуться? Мы бы поехали обратно в больницу, и тебе там оказали бы помощь. Пожалуйста, Кей. – Вопреки всем стараниям голос у Рейчел дрожал. Каждой клеточкой она чувствовала опасность, но разум отказывался верить в то, что угроза исходит от женщины, бывшей ее давней подругой. В голове настойчиво стучало: «Этого не может быть. Это происходит не со мной».

– Я не Кей. Я – Сильвия Бомгарднер, супруга преподобного Томаса Бомгарднера, настоятеля этой церкви. Тебе Томас известен под именем твоего драгоценного Джонни. – Последние слова Кей произнесла со зловещей издевкой. Чуть притормозив, она свернула с шоссе и, продолжая что-то рассказывать, жестом указала в окно.

Рейчел, теперь уже не осмеливавшаяся смотреть по сторонам, все-таки успела заметить, что они находятся в окрестностях Уолнат-Гроува и путь их лежит по узкой разбитой дороге к баптистской церкви. Уставившись на показавшееся вдали здание церкви, Рейчел с ужасом осознала смысл всего сказанного Кей.

Как и все в Тейлорвилле, Кей выросла на легенде о священнике, который изменял своей жене с органисткой, и о кровавой мести жены. Кей, очевидно, вообразила себя обманутой женой, а Рейчел отвела роль органистки.

У Рейчел мурашки побежали по коже, когда она мысленно прокрутила возможные варианты дальнейшего развития событий.

53

Было уже начало шестого, и сквозь узкую щелочку окна в кабинете Уитли Джонни видел, как сгущается тьма. Чем больше хмурилось небо, тем сильнее Джонни нервничал. Ему совсем не хотелось выпускать Рейчел из виду с наступлением темноты.