Однажды летом

– Ну хорошо, может, ты все-таки расскажешь, что произошло?

– А вы кто – следователь?

Наглость всегда была фирменным знаком Джонни Харриса. Каким бы парадоксальным это ни показалось, но Рейчел даже обрадовалась знакомым грубым интонациям. Во всяком случае, они напоминали ей о том мальчике, ее ученике.

Она достойно выдержала его пристальный немигающий взгляд.

– Я – твой босс. Надеюсь, ты не забыл? Я наняла тебя на работу. А ты устроил в магазине драку с покупателем. Мне кажется, я вправе рассчитывать на объяснение.

– Прежде чем решить, выгнать меня или нет?

– Совершенно верно.

Глаза его стали узкими щелочками. Рейчел сложила руки на груди и выжидала. Оба выдержали долгую паузу. Наконец Джонни пожал плечами:

– Вам нужна правда? Так вот: Эдвардс первым набросился на меня. Я защищался. Хотите верьте, хотите – нет.

– Я верю.

Раз унизившись до объяснений, Джонни уже держался враждебно – собственно, иной реакции Рейчел и не ожидала. Она даже испытала некоторое облегчение, убедившись, что за внешней грубостью скрывается все та же ранимая натура.

Услышав признание Рейчел, Джонни крепче стиснул челюсти и швырнул на прилавок мешочек со льдом. Ткань расползлась, и кубики льда звонко застучали по гладкой поверхности. Рейчел неодобрительно шикнула и начала сбрасывать лед в раковину, как вдруг внимание ее привлек шорох, раздавшийся у нее за спиной. Как выяснилось, Джонни безо всякого предупреждения принялся стягивать с себя майку. Нахмурившись, Рейчел поймала себя на том, что без зазрения совести таращит глаза на мужской торс – столь великолепно вылепленный, что у нее невольно перехватило дыхание.

Да, в тюрьме Джонни явно поработал над собой. Мышцы его грудной клетки были четко обозначены, живот плоский, подтянутый. Бицепсы на предплечьях тоже впечатляли. Талия казалась узкой в сравнении с косой саженью в плечах, а на груди выделялся треугольник шелковистых черных волос.

«Ух ты!» – пронеслось у нее в голове.

Через мгновение майка была уже скомкана и зажата в одной руке. Джонни взглянул на Рейчел, и в глазах его блеснул лукавый огонек. Трюком с раздеванием он явно рассчитывал в очередной раз смутить Рейчел. Она же изо всех сил старалась не подать виду, будто он достиг своей цели. А для этого нужно было восстановить душевное равновесие – и как можно быстрее.

– Что ты делаешь? – Если ее голос и прозвучал спокойно, так это лишь благодаря обретенному за годы общения со школьными хулиганами опыту.

– Переодеваюсь. А вы что подумали, учитель? Что я наброшусь на вас прямо здесь и сейчас? – И он нарочно приблизился к ней почти вплотную, так что грудь его оказалась прямо возле ее лица.

Избегая смотреть на нее, Рейчел задрала голову и попыталась заглянуть в его глаза. Они были прищурены, зрачки слегка расширены, радужная оболочка отдавала синевой.

– Так вы надеялись? – произнес он чуть хрипловато, и вопрос прозвучал не громче, чем сладкий шепот.

На мгновение – не дольше – у Рейчел, казалось, остановилось сердце. Харрис явно пытался запугать ее. Именно абсолютная уверенность в том, что им движет лишь желание нагнать страху, вернула Рейчел способность к здравомыслию после головокружительного вихря сомнений. Джонни вел себя как ребенок, которому со всех сторон твердят о том, что он хулиган, а он полон решимости доказать окружающим их правоту.

Придя к такому выводу, Рейчел успокоилась.

– Это тебе приснилось, – фыркнула она и отвернулась, с беззаботным видом продолжив стряхивать лед в раковину.

Какое-то мгновение Джонни молча наблюдал за ней. Рейчел даже показалось, что он пришел в замешательство. В любом случае, если он задумал играть роль Волка из сказки о Красной Шапочке, ему было не избежать разочарования. Рейчел не имела ни малейшего намерения уступать ему и тем более бояться. Еще в самом начале своей карьеры она четко усвоила, что самой большой ошибкой любого претендента на роль лидера становится малейший намек на страх перед теми, кого он хочет вести за собой.

– Вы, я вижу, все та же мисс Грант, – наконец произнес он. Взгляд и выражение его лица несколько смягчились. – У вас всегда и на все имелись готовые ответы.

– Не на все. – Она подняла на него глаза, в которых чуть затеплилась улыбка.

– Ну, почти на все.

С этими словами Харрис развернулся и вышел из кухни. Первой реакцией Рейчел было облегчение, которое даже отозвалось в ней липкой слабостью. Привалившись к прилавку, чувствуя, что едва ли сможет твердо держаться на ногах, она посмотрела ему вслед. И в этом была ее ошибка. Сексуальность буквально била в нем через край. Волнистые черные волосы, касавшиеся широких плеч, покрытых бронзовым загаром, крепкая мускулистая спина, обтянутые узкими джинсами бесподобные ягодицы, длинные ноги в ковбойских сапогах на каблуках… Казалось бы, ничего провокационного он не предпринимал, лишь медленно удалялся, но от одного только взгляда на него у Рейчел заныло внизу живота.

Она и сама не ожидала, что реакция будет такой сильной, в прямом смысле слова болезненной. И это притом, что она вовсе не была новичком в сексе, хотя и особо искушенной не рискнула бы себя назвать. Конечно, был Майкл, которого она безумно любила, но по молодости и неопытности слишком нервничала, и после свиданий с возлюбленным у нее всегда оставалось ощущение, что поэты сильно преувеличивали радость физической близости. После Майкла в ее жизни были еще двое мужчин, желавших взять ее в жены. Оба читали лишь воскресные газеты, оба мечтали провести остаток дней, ровным счетом ничего не меняя в своем жизненном распорядке. Ни с одним из них Рейчел не хотела бы связать свою жизнь. Ее представления о счастье были иными. Она мечтала о волшебстве.

И только после тридцати она вдруг поняла, что хочет иметь семью, а уж без волшебства как-нибудь обойдется. Рейчел настроилась на хорошую крепкую дружбу с партнером – по примеру того, как развивались ее отношения с Робом. Супруг владел бы аптекой, читал воскресную газету, ну и еще, может, «Бизнес уик». У нее была бы своя жизнь, о которой муж не знал бы ничего. В конце концов так устроено большинство браков. Успокоив себя таким доводом, она раз пять-шесть согрешила с Робом и осталась вполне удовлетворена. И все-таки их близости не хватало нервной дрожи, и никогда, даже в самые интимные мгновения, Рейчел не чувствовала такого испепеляющего жара, как сейчас.

Боже, да что же это с ней? Один лишь взгляд на обнаженного до пояса Джонни Харриса вызвал прилив такой сладкой боли.

Разумеется, ей, зрелой тридцатичетырехлетней женщине, не грозила участь тех девиц – фанаток Джонни Харриса, как их окрестила «Тейлорвилл таймс», – которые косяками шли на заседания суда, переживая за своего кумира. Рейчел даже и мысли не допускала о том, что этот мальчишка может пробудить интерес и в ней.

Хотя, впрочем, ее интересовало скорее его тело, нежели личность. Рейчел с удивлением обнаружила, что ей, как и большинству женщин, далеко не безразлично красивое мужское тело.

Собственно, ее реакция являлась вполне нормальной и даже предсказуемой. И уж стыдиться ее ни в коем случае не стоило – тем более что свидетелей не было.

Единственное, чего потребовала от себя Рейчел, – это держать свое либидо под контролем. Джонни Харрис был не тем мужчиной, с которым осмелилась бы завязать отношения здравомыслящая женщина.

Заскрипели старые деревянные половицы, предупредив Рейчел о том, что Джонни возвращается на кухню. Она тут же засуетилась, полезла в ящик за полотенцем. Когда Джонни возник на пороге кухни, загородив дверной проем, Рейчел увидела, что он действительно переоделся в новую майку – почти такую же, как та, что была на нем раньше, и смыл с лица кровь.

– Меня вот что интересует: все-таки что ты делал в магазине? Тебе совсем необязательно было появляться там до утра. – Еще не совсем справившись с волнением, опасаясь, как бы он не заметил дрожи в ее голосе, она мельком взглянула на Джонни и тут же принялась протирать поверхность прилавка бумажным полотенцем.

– Я вспомнил, что Гранты всегда продавали легкую снедь, и спустился купить на ужин картофельных чипсов и колы. – Джонни, очевидно, решил сменить тактику, а потому отвечал непринужденно.

– Сходил бы в «Клок» поужинать.

«Клок» был уютным семейным ресторанчиком, который держали Мэл и Джейн Моррисы. Находился он в двух милях от магазина Грантов, но Джонни вполне мог дойти туда пешком. Каждый житель Тейлорвилла хотя бы раз в месяц посещал «Клок». Блюда там подавали вкусные и сытные, а цены были дешевыми. Тут Рейчел вдруг осенило, что у Джонни, возможно, нет денег даже на «Клок», и ей стало стыдно. Наверное, следовало бы заплатить ему недельный аванс – как это она раньше не догадалась?

– Я сходил. Старый осел, встретив меня в дверях, сказал, что у них нет мест.

Рейчел подняла на него хмурый взгляд.

– Нет мест? Но такого никогда… – И тут же в голове промелькнула догадка.

– Да и сегодня тоже. Я сам видел четыре свободных столика. Думаю, им просто не хочется видеть среди своих клиентов мне подобных. – В голосе Джонни зазвучали стальные нотки.

– Я уверена… – неуклюже начала она, робко надеясь на то, что ей удастся облегчить боль от пережитого им унижения.

– Я тоже уверен. Уверен в том, что Тейлорвилл ничуть не изменился. – Он отступил на шаг, освобождая дверной проем. – Вам лучше поторопиться. Не стоит давать миссис Скагз и прочим пищу для сплетен. Только вообразите, какой можно раздуть скандал: прелестная Рейчел Грант поднялась наверх с этим Харрисом и не спускалась целых… – тут он посмотрел на часы, – …целых полчаса.

Но на этот раз хитрая улыбка, заигравшая на его губах, ничуть не тронула Рейчел.

– Ты пойдешь со мной, – сказала она, скомкав бумажное полотенце и направившись к выходу. Проходя мимо Джонни, она еще раз повторила: – Идем же.

– Куда?

Рейчел уже дошла до двери и, взявшись за ручку, обернулась, но обнаружила, что Джонни даже не двинулся с места.

– Мы едем в «Клок», чтобы поужинать. Им это так не пройдет.

Какое-то мгновение Джонни молча смотрел на нее. Потом покачал головой:

– Мне не требуется ваше заступничество.

– Требуется. Похоже, в одиночку тебе здесь не выстоять.

Говорила она отрывисто и резко.

Их взгляды встретились и мучительно долго не отпускали друг друга. Наконец Джонни пожал плечами, явно капитулируя:

– Ладно. Почему бы нет? Есть и впрямь охота.

– Мне тоже. – Перед глазами вдруг возникли свиные отбивные, над которыми сейчас колдовала мать. Элизабет пришла бы в ужас, узнай она о том, что Рейчел предпочла ее кулинарному шедевру ужин в «Клоке», но, с другой стороны, реакция Элизабет на появление Джонни в Уолнат-Гроуве могла быть куда более драматичной в сравнении с шоком тейлорвиллских снобов, оккупировавших в этот час ресторан.

Итак, вести его на ужин домой было опасно, но накормить необходимо. И кроме того, не менее важно было дать понять горожанам, что обращаться с Джонни как с парией недопустимо.

Когда Рейчел спускалась по лестнице, Джонни шел следом. Поскольку ее автомобиль стоял у входа в магазин, иного варианта, кроме как пройти через торговый зал, Рейчел не видела. Перспектива несколько угнетала ее, но она заставила себя принять уверенный вид, чего на самом деле могла лишь пожелать себе. Как она и ожидала, в магазине царило оживление, что было совсем нетипично для вторника, да еще в часы перед самым закрытием. Совершенно очевидно, что весть о случившейся в его стенах потасовке уже облетела город. Когда Рейчел вышла в торговый зал в сопровождении Джонни, который держался с видом хозяина, у нее не было сомнений в том, что взоры всех присутствовавших прикованы именно к ним двоим. Друзей Рейчел поприветствовала, непринужденно помахав рукой. Особо любопытных попросту проигнорировала.

– Мисс Грант, звонила ваша мать. Она просила передать, что ужин почти готов и вам следует поспешить домой, – раздался за спиной Рейчел звонкий голос Оливии.

– Спасибо, Оливия. Ты не могла бы позвонить ей и сказать, что я не приеду? Мы с Джонни поужинаем в «Клоке».

Вот оно! Теперь все, кто находился в магазине, были в курсе событий. Через несколько часов подробности узнает весь город. Зашевелятся сплетницы, мать разразится очередной истерикой. Рейчел предположила, что приглашение Джонни Харриса на ужин в самый популярный в городе ресторан, да еще публичное объявление об этом вполне можно считать современным аналогом брошенной перчатки.

Именно так она себя сейчас чувствовала.

Ее заявление было встречено гробовым молчанием. Рейчел помахала рукой Оливии, открыла дверь и вышла на улицу.

– Вам, похоже, по душе жизнь с приключениями? – Впервые с того момента, как она встретила его на автобусной остановке, Джонни действительно улыбнулся. Это не была улыбка до ушей, скорее, легкий изгиб губ. И если бы не озорной огонек в его глазах, она бы подумала, что все это лишь игра ее воображения.

– Мне не по душе несправедливость, – бросила она, садясь за руль.

6

Когда через несколько минут они вошли в «Клок», Рейчел первым делом обратила внимание на несколько пустующих столиков. Подошла Джейн Моррис – миловидная толстушка лет шестидесяти, и Рейчел улыбнулась хозяйке.

– О, Рейчел, рада тебя видеть! – Джейн устремила взгляд поверх плеча Рейчел, распознала притаившегося в углу Джонни Харриса, и радушная улыбка померкла на ее губах.

– Я тоже рада тебя видеть, Джейн. Как дела у Мэла?

Месяца два назад супруг Джейн сломал щиколотку, и процесс выздоровления протекал медленно и мучительно. Мэл все еще сильно хромал и ходил с палочкой.

– Так себе. В нашем возрасте переломы очень опасны. – Джейн уже оправилась от замешательства, в которое ее повергло присутствие Джонни. И лишь взгляд говорил, что она не одобряет поступок приятельницы.

Рейчел решила атаковать.

– Ты ведь помнишь Джонни Харриса, не правда ли? – широко улыбнувшись, спросила она. Конечно, вопрос был нелепым. В Тейлорвилле все знали друг друга с рождения, а уж Джонни Харриса и подавно. – Теперь он будет работать в нашем магазине. Когда-то он у меня учился…

«До того как Мэрибет Эдвардс была найдена с тринадцатью ножевыми ранами на теле».

– Джонни, ты, конечно, знаком с Джейн Моррис. – Все еще улыбаясь, Рейчел обернулась и, взяв Джонни под руку, подтолкнула вперед. Никто из троицы даже виду не подал, будто знает о том, что этот визит Джонни в ресторан – второй за сегодняшний вечер.

Одним неодобрительным взглядом Джейн окинула и длинные волосы Джонни, и его стоптанные сапоги.

– Миссис Моррис. – Возможно, приветствие Джонни и прозвучало несколько зловеще, но зато и кивок головы, которым удостоила его Джейн, был ему под стать.

Мысленно усмехнувшись, Рейчел решила не сбавлять темпа:

– Ну, что у тебя сегодня вкусненького, Джейн? Я мечтаю о жарком.

– В таком случае тебе повезло. – Джейн несколько оттаяла. – Жаркое с картофелем. И чаю со льдом?

Джейн проводила их к столику в глубине зала. Победа! – как и ожидала Рейчел. Когда они следовали за Джейн, она почувствовала, как дрогнула рука Джонни. Судя по всему, он не был так уверен в удачном исходе, как Рейчел.

Минутную слабость Джонни Рейчел объяснила лишь тем, что он, будучи Джонни Харрисом, свыкся с ролью отверженного.

– Гленда, – обратилась Джейн к одетой в розовую форму официантке, когда они подошли к столику, – Рейчел заказала жаркое и чай со льдом. – И перевела взгляд на Джонни, который вслед за Рейчел устраивался за столиком. – А вы что будете?

Даже если в ее голосе и чувствовалась некоторая напряженность, по крайней мере Джейн обращалась непосредственно к Джонни, что в глазах Рейчел уже было огромным шагом вперед.

– То же самое.

– Две порции, – крикнула Джейн официантке и, улыбнувшись Рейчел, сказала: – Передай маме привет.

– Передам, – пообещала Рейчел. Завидев новых посетителей, Джейн поспешила к ним навстречу.

– Вот ваши напитки. Блюда будут готовы через минуту. – Гленда сняла с подноса два высоких, в пупырышках влаги, стакана и поставила их на стол. Потом, очевидно, только сейчас разглядев Джонни, изумленно округлила глаза: – Как, Джонни Харрис?! Ты разве не в тюрьме?

Рейчел поморщилась. Джонни сделал глоток чаю и улыбнулся:

– Тебе следовало бы знать, что меня уже выпустили. Ждала меня?

Гленда хихикнула:

– Да я за это время четверых родила. О каком уж ожидании тут говорить?

– Тогда конечно.

Рейчел стало ясно, что когда-то эти двое были довольно близко знакомы. Впрочем, это было неудивительно – достаточно вспомнить, кем была Гленда. Урожденная Райте, она имела такую же репутацию, как и Харрисы. Рейчел не слишком хорошо знала Гленду, поскольку девушка даже не дотянула до средней школы. С вытравленным перманентом, сеткой морщинок возле глаз, она выглядела старше Джонни, хотя, как рассудила Рейчел, была его ровесницей.

– Вчера я видела твоего отца. Он ничего не сказал о твоем возвращении.

Джонни пожал плечами и глотнул еще чаю.

– Гленда! Ты принесешь напитки за этот столик? – раздался раздраженный голос Джейн.

– Конечно, миссис Моррис! Рада была тебя видеть, Джонни. Всего тебе доброго.

– Тебе тоже, Гленда.

– Она действительно тебе рада, – рассеянно заметила Рейчел после неловкой минутной паузы.

Джонни чуть скривил рот в подобии улыбки, встретившись взглядом с Рейчел.

– Да. Кое-кто будет рад.

Гленда вернулась с горячими блюдами и смачно плюхнула их на стол.

– Кетчуп нужен?

– Да.

– Нет, – произнес Джонни.

Рейчел посмотрела на него, потом кивнула официантке. Но Гленда уже ставила на столик бутылочку с кетчупом.

– Он отбивает вкус, – ответил Джонни на молчаливый вопрос, написанный на лице Рейчел. Затем потянулся к бутылке, откупорил ее и вытряс почти половину содержимого в свою тарелку.

Слегка опешив, Рейчел кивнула и отвела взгляд в сторону, чтобы не видеть, как Джонни заглатывает еду. Да, манерами он явно не блистал. И тут же устыдилась собственных оценок. В конце концов, последние десять лет он провел не в школе благородных манер. Да и до этого вряд ли имел возможность познать премудрости обращения с ножом, вилкой и салфеткой.

– Вы что, есть не будете? – пробурчал он с набитым ртом.

– Если честно, я совсем не голодна. – Рейчел лишь отведала жаркого. Испытывая легкое смущение, она огляделась по сторонам. Ей не хотелось, чтобы кто-то из окружающих видел, как Джонни варварски поглощает еду.

За столом воцарилось напряженное молчание – не слышно стало даже звона его вилки и смачного чавканья.

Рейчел настороженно взглянула на Джонни. Он сидел с прищуром уставившись на нее, вилка с подцепленным куском мяса была зажата в руке. В уголке его рта алело пятнышко кетчупа. Взгляд Рейчел упал именно на это пятно, и, видимо, в лице ее промелькнуло отвращение, которое не осталось незамеченным. Джонни стиснул зубы и с такой силой опустил вилку на тарелку, что китайский фарфор отозвался жалобным звоном. Потом он схватил салфетку, до этого так и не тронутую, и свирепо растер ею лицо, что было гораздо красноречивее потока бранных слов.

– Я вас смущаю, учитель?

– Н-нет, – пробормотала опешившая Рейчел.

– Лжете.

– Еще чаю? – Возле столика возникла Гленда с большим желтым кувшином в руках.

– Нет, мы уже поели. Принеси лучше счет. – Джонни выдавил из себя кривую улыбку, адресовав ее Гленде, но по взгляду, которым он смерил свою спутницу, Рейчел догадалась, что он взбешен.

– Заплатите в кассу. – Гленда порылась в кармане, набитом чеками, выудила один и положила его на столик прямо перед Джонни. Потом улыбнулась ему: – Заходи ко мне в гости, когда будет время, – ласково произнесла она. – Мы с детьми живем в Эплбай-Эстейтсе – еще не забыл, где это? Там, возле реки. Мы с мужем расстались. Наверное, будем оформлять развод. Когда появится возможность заплатить за это.

– Мне очень жаль, – сказал Джонни.

– Мне тоже.

– Гленда! Сюда чай, пожалуйста!

– Я должна идти, – неохотно промолвила Гленда и поспешила на зов Джейн.

– Дай мне, – выпалила Рейчел, когда Джонни взял в руки счет и принялся изучать его. Вид у него был довольно свирепый, если не сказать враждебный.

– О, да. Почему бы не дополнить унижение оскорблением? – Голос его прозвучал вполне миролюбиво, но взгляд, устремленный на нее, пронизывал холодом.

– Перестань. У тебя же нет денег, а…

– А у вас есть, так? – закончил он за нее чересчур вежливым тоном.

Рейчел вздохнула.

– Послушай, Джонни. Извини, если я тебя обидела. Просто… все дело в том, что я не большая любительница кетчупа, а когда я увидела, как ты размазал его по тарелке, мне стало не по себе. Конечно, с моей стороны было бестактным демонстрировать свои чувства, и я прошу прощения. И все-таки это не повод, чтобы совершать глупости.

Выражение его лица заставило Рейчел умолкнуть. Ее объяснения явно не устраивали Джонни. Видимо, ее желание заплатить по счету глубоко оскорбило его. В конце концов, он был мужчиной, а мужчины в некоторых вопросах проявляют странную щепетильность. Открыв сумочку, она порылась в боковом кармашке и выудила двадцатидолларовую бумажку, которую и протянула ему.

– Хорошо, хорошо. Ты победил. На, заплати сам. – Он посмотрел на банкнот с таким видом, будто перед ним была ядовитая змея.

– Хорошо, я заплачу. Своими деньгами. – Он встал, прихватив с собой счет. Сунув руку в карман, достал пачку мятых долларовых бумажек и направился к кассе.

Притихшей Рейчел ничего не оставалось, кроме как забрать свои двадцать долларов и последовать за Джонни.

Один за другим посетители ресторана поворачивали головы, глядя на Джонни, пока он шел к кассе, и буквально в считанные секунды взоры всех присутствовавших уже были прикованы только к нему. Рейчел, семенившая позади, имела возможность наблюдать реакцию горожан на появление Джонни Харриса.

– Неужели это?..

– О Боже, да это он!

– Что он здесь делает!

– Я слышал, его освободили под честное слово, поскольку Гранты предложили ему работу в своем магазине.

– Элизабет никогда бы не посмела этого сделать!

– Это не Элизабет, а Рейчел. Вон, смотри, это она с ним. Можешь себе представить? Привет, Рейчел!

Рейчел услышала последнюю фразу и обернулась. Натянуто улыбнувшись, помахала рукой. Горожане прекрасно знали ее с самого рождения, но она ничуть не сомневалась в том, что они с удовольствием почешут языки, сплетничая о ней.

– Надеюсь, вы остались довольны? – Джейн, стоявшая за кассой, была настроена чуть более дружелюбно, когда брала деньги у Джонни. Он отдал ей двадцать долларов.

«Откуда у него наличные?» – подумала Рейчел. Она слышала, что заключенным платят за работу, но ставки были смешные – что-то вроде десяти центов в час. Джонни провел в тюрьме десять лет, так что при сорокачасовой рабочей неделе выходило…

Рейчел все еще пыталась высчитать конечную сумму, когда Джейн вручила Джонни сдачу и он вышел из ресторана.

На ходу улыбнувшись Джейн, Рейчел поспешила за своим спутником.

Он уже дошел до автостоянки и направлялся к ее машине, когда ей наконец удалось догнать его. Даже непосвященному было ясно, что Джонни взбешен. Рейчел села за руль, он устроился на соседнем сиденье. Губы его были плотно сжаты, взгляд напряженный.

– Ты ведешь себя как капризный ребенок, – заметила она, включив заднюю передачу.

– Неужели? – В глазах его полыхнул злобный огонек. – В таком случае вы себя ведете как сноб с тугим кошельком. Извините, если от моих манер вас коробит, мисс Всемогущество.

– От твоего отношения меня коробит не меньше, – огрызнулась Рейчел, тоже разозлившись. – И не смей кричать на меня! Мог бы выразить хоть чуточку благодарности.

– Вам именно этого хотелось бы? Чтобы я рассыпался в благодарностях? Может, мне ноги вам целовать, учитель, или сразу задницу?

– Да иди ты к черту! – рассвирепела Рейчел. С этими словами она нажала на педаль газа. Машина резко подалась назад.

– Повнимательнее за рулем, иначе угробите нас обоих. Думайте, что делаете, ради всего святого, – процедил он сквозь зубы, когда она ударила по тормозам и задний бампер лишь чудом не зацепил толстую кирпичную стену. – Может, моя жизнь и не представляет такой ценности, как ваша, но у меня нет ни малейшего желания расстаться с ней в автокатастрофе.

Рейчел с трудом поборола желание выжать газ, дабы проучить негодника. Крепко стиснув зубы, она сосредоточилась на дороге и доехала до магазина без особых приключений.

За те несколько минут, что они провели в пути, оба не проронили ни слова. Рейчел отнесла молчание Джонни на счет его страха перед ездой в ее автомобиле. Она глубоко вздохнула. Может, он и вел себя по-детски глупо, но и она выглядела не лучше.

– Знаешь, – сказала она, припарковав машину и обернувшись к нему, – давай замнем эту ссору.

– Нет уж. – Джонни потянулся к дверце, открыл ее и, не сказав больше ни слова, вышел. Рейчел поморщилась, когда он с оглушительным треском хлопнул дверцей. Глядя Джонни вслед, она невольно отметила его худобу, и ее вновь захлестнуло чувство вины. В конце концов, к черту его эмоции, ведь мужчине нужно было поесть. Она открыла окно.

– Джонни?

Он обернулся, удивленно взметнув брови. Рейчел поманила его к себе. Он нехотя направился к машине, в то время как она, не обращая внимания на его насупленный вид, начала рыться в сумочке в поисках чековой книжки.

– Что?

Подняв взгляд, она увидела, что Джонни стоит возле машины. В этот момент ее пальцы коснулись холодной виниловой корочки чековой книжки. С торжествующим видом она извлекла ее из сумки.

– Я хочу заплатить тебе аванс за первую рабочую неделю. – Она открыла книжку, вытащила ручку и начала заполнять чек.

Он вдруг нагнулся, одной рукой облокотился на дверцу, просунул голову в салон, а другой рукой потянулся к ней.

Изумленная, Рейчел отпрянула, когда рука его скользнула по ее груди, хотя тут же поняла, что он вовсе не посягал на ее тело. Длинные пальцы Джонни сомкнулись вокруг ее запястья, не дав ей возможности вписать его имя в соответствующую графу чека.

– Я не нуждаюсь в вашей благотворительности, – грубо произнес он, крепче сжимая запястье. – Я не убогий.

И прежде чем Рейчел смогла сообразить, что ответить, он издал какой-то малопонятный звук. Она заглянула ему в глаза, и дыхание у нее перехватило от того, что она в них увидела. Губы Джонни раскрылись, словно он хотел что-то сказать, и тут же снова сомкнулись. Взгляд стал непроницаемым, как будто занавес упал перед его глазами. И, не дожидаясь, пока она предпримет очередную попытку высвободиться, он убрал руку с ее запястья и, выпрямившись, отвернулся.

Глядя на его удаляющуюся фигуру, Рейчел с внезапным ужасом почувствовала, как сильно бьется ее сердце.

7

Он отчетливо расслышал звук приближающегося автомобиля. Джонни даже не потрудился обернуться и поднять руку, чтобы проголосовать. Разве найдется здесь, в Тейлорвилле, желающий подвезти его? Нет, вот в чем беда. Он же был Джонни Харрисом, убийцей. От него шарахались, как от вонючего скунса.

Проклятие, даже поесть нельзя как следует. При воспоминании об унижении, которое он испытал за ужином, Джонни заскрежетал зубами. Он привык есть быстро – пока на еду не набросились другие. Манеры, салфетки – вся эта ерунда никогда не имела значения. Но, оказывается, была важна для нее. Что ж, черт возьми, придется освоить все эти премудрости. Ему не хотелось выглядеть слабаком в глазах Рейчел. Ненавистно было и воспоминание о том, как она пыталась всучить ему деньги. Аванс – так она это объяснила. Он же назвал ее жест благотворительностью, жертвой которой он никак не хотел становиться.

Новенький красный пикап вихрем пронесся мимо, сверкнув лакированными боками в сгущающихся сумерках. Джонни проводил его взглядом, в котором сквозила легкая зависть. В машине сидели мужчина, женщина и двое маленьких детей – девочка и мальчик. Семья. Именно такой видел он ее в своих мечтах. Черт возьми, о чем он только не мечтал в тюрьме, лишь мечты не давали окончательно свихнуться.

Но сейчас он имел дело с реальностью. Джонни брел по обочине асфальтовой дороги, которая пересекала самую бедную окраину пригорода. Ветхие фермерские строения с двориками, заваленными всяким хламом, перемежались одноэтажными лачугами, утопавшими среди гор все того же хлама. Детишки – босоногие и грязные, играли в зарослях сорняков. Толстые женщины в домашних халатах, из-под которых выглядывали голые коленки, широко расставив ноги, сидели на покосившихся крылечках своих домов. Костлявые мужчины в нижних майках почесывали под мышками и тоже праздно поглядывали на дорогу. Тощие голодные собаки неизвестных пород с лаем кинулись навстречу Джонни.

Добро пожаловать домой.

Как это ни ужасно сознавать, но он – часть этого квартала, а квартал – часть его самого. Когда-то он был таким же босоногим мальчишкой, грязным и голодным. Мать ничем не отличалась от тех толстых и неопрятных женщин, что смотрели сейчас ему вслед. Отец, тот еще сукин сын, скорый на расправу и брань, тоже ходил в майке, которая, судя по дыркам и пятнам, украшавшим ее, была единственной.

Это были его люди. Их судьбы были сходны с его судьбой. Их дурная кровь бродила в его жилах.

Когда-то он надеялся удрать из этого мира.

Когда-то. Черт возьми, на что он только не надеялся в. этой жизни!

Вскоре на пригорке показался одноэтажный каркасный дом – такая же развалина, как те, мимо которых он только что проходил. Усыпанная гравием дорожка вела к крыльцу. Два проржавевших грузовика-пикапа – оба без колес – стояли на бетонных блоках, загораживая проход к дому. По двору разгуливали куры. В открытую входную дверь виднелось мерцание телевизора.