- Горячее жаркое вредно на ночь, - попытался пошутить Юббе, не ведая, как еще можно отвлечь рарожского князя от гнетущих дум.
      Рюрик виновато склонил голову.
      - Давай нашего медового вина попробуем! - тихо проговорил он, понимая, какую тяжесть взвалил на фриза своим откровением.
      - Ну что ж, давай попробуем! - охотно согласился Юббе, пододвинул к себе кубок и, слегка поклонившись
      Рюрику в знак благодарности за гостеприимство, молча осушил его до дна, надеясь на быструю перемену в настроении друга.
      Хозяин тотчас последовал примеру гостя. Ели они медленно и молча. Как и следовало ожидать, выпитое вино не взбодрило их. Из головы гостя не выходил сон Рюрика, ибо он знал, что пустых снов не бывает. Об этом знали все славяне-рароги. В это верили и все фризы, и все родственные им племена.
      Видения всегда будоражили душу людей. И толковать сны учились сызмала. Некоторые люди даже пытались предотвратить то, что предсказано сном, но ни у кого это не получилось. Так как же быть сейчас?
      - Полно, забудь о cue, - уловив неспокойные мысли князя фризов, попытался успокоить его Рюрик, но тут же удрученно заметил: - Как бы то ни было, а мне суждено прожить тот срок, что отмерен богами... - Он остановился, словно поперхнувшись, и уже тихо, почти про себя продолжил: Отец завещал мне прожить жизнь достойно. И я сделаю это! Я должен выполнить завет отца, какие бы испытания ни уготовила мне судьба... - с горечью решил рарожский князь, но спохватился: "Громкие слова нужны только дружине, а Юббе - мой гость, и уши гостей ласкают другими речами".
      - Молодец, Рюрик! Ты настоящий мужчина! - восторженно перебил мысли рарога фриз и восхищенно посмотрел на него: бесстрашного и предприимчивого предводителя пиратов-фризов покорило мужество молодости.
      - Я боюсь только одного: слишком мало я успел свершить, а уже пророческий сон напомнил: приготовься, конец близок. Страшно стало! - угрюмо признался Рюрик, медленно и тяжело выговаривая каждое слово. II вдруг он почувствовал облегчение: "Вот и все! Самое постыдное, слабое и... сказал!" Он расправил свои еще по-юношески узкие плечи, поднял голову и тихо прошептал: "Слава Святовиту!"
      - Ну-ну, успокойся. Сон твой дальний. Сначала ласточка совьет гнездо, потом вас будет греть солнышко, лотом и только потом... Нет, подожди, может, ураган - это что-то другое?.. - Фриз все же захмелел от крепкого медового вина, и слова давались ему с трудом.
      - Не надо меня утешать, - гордо вскинул голову Рюрик. - Что будет, то и будет. Ничего не изменить. Я хотел бы вот о чем спросить: а словене, какие есть: русции, вагры, рароги, лютичи, ободриты, волохи и ильменские словене сможем ли мы объединиться, разбить германцев и поселиться все вместе на одной земле? Как ты думаешь?
      Юббе вздрогнул: молодой двадцатилетний Рюрик, обреченный на короткую жизнь и знающий об этом, замышляет объединить родственные племена, побитые по отдельности, разбросанные в разных местах - спрятавшиеся кто в горах, кто за болотами, кто в лесах... Да мыслимо ли это?!
      - Да... Тяжело будет! - задумчиво ответил отважный пират, прикинув все тяготы выбранного Рюриком пути. - Разные вожди и уже разные боги... - Фриз посмотрел на Рюрика, указывая небрежным жестом на семь зажженных свечей в массивном подсвечнике, языки пламени которых склонялись то к одному, то к другому князю, как бы принимая участие в их разговоре.
      - Меня волнует пока только то, что ты думаешь, - заявил Рюрик, в упор глядя на князя фризов, не обратив внимания на его жест.
      - Мы с тобой и так вместе, - улыбнулся Юббе и ласково пояснил: - Нас ведь разделяет только Эльба. В любое время я готов помочь тебе в битве с германцами. Благо, с моей стороны поморяне не нападают, а лютичи, вагры, ободриты и волыняне "делают" такие же дела, что и я.
      Фриз отвернулся от подсвечника, уловив видимое безразличие князя к столь знаменательной детали убранства его гридни, и снова улыбнулся, но теперь уже самому себе.
      - Повезло тебе с соседями, не то что мне, - резко вдруг проговорил Рюрик.
      - Значит, дня через два будет ясно, что скажут волохи? - после некоторой паузы спросил Юббе, вновь удивленно ловя себя на мысли: откуда у Рюрика взялся такой великолепный светильник...
      - Да, - ответил Рюрик и рассеянно проследил за взглядом фриза, направленным в сторону древнего подсвечника.
      - А к тевтонам и куршам посылал кого-нибудь? - дипломатично спросил Юббе, переводя взгляд с подсвечника на священный котелок.
      - Руальда с Эбоном [В славянском языке ударение в именах было на первом слоге], - ответил Рюрик и уже сознательно перехватил взгляд гостя..
      - Храбрые воины и мудрые послы! - похвалил выбор Рюрика гость. - Но Руальд, наверное, уже совсем стар?
      Юббе отложил расспросы о семисвечнике на более подходящее время. Он твердо решил отвлечь внимание хозяина от его вещего сна и, не сбиваясь, начал задавать вопросы, на которые князь рарогов, фриз был уверен в этом, будет отвечать охотно.
      И Рюрик отвечал, казалось, охотно:
      - Да, Руальд стар, но еще крепок. Думал, он сможет уговорить вождей этих племен не поддаваться германцам, да, видно, опоздал я.
      - Подкупили? - скорее утверждая, чем спрашивая, сказал Юббе.
      - Похоже, что так, - горестно подтвердил Рюрик. Юббе осуждающе покачал головой.
      - Не скрою, я думу держал даже о русциях, - усмехнулся над самим собой Рюрик. - Да решил, что накрепко осели они возле своего моря.
      - Уж очень далеко они, князь рарогов. Вряд ли кто из них откликнулся бы...
      Рюрик согласно кивнул головой.
      - Да и у греков на службе много таких, кого отец когда-то питал надежду присоединить к себе, - добавил он, но не успел договорить, как внезапно отворилась дверь и запыхавшийся старый Руги возник на пороге гридни и срывающимся от волнения голосом возвестил:
      - Прибыли! Ладьи только что пристали к берегу!
      - Сколько? - с радостной надеждой выкрикнул Рюрик, быстро вскочил с места и чуть не опрокинул скамью. Юббе тоже встал и жадно ждал ответа слуги. В это мгновенье в гридню вбежал юноша, раскрасневшийся, большеголовый, светловолосый, в простой рубахе, поверх которой была надета кожаная сустуга, на которой выделялся особый знак - силуэт сокола, пришитый суровыми красными нитками.
      - Рюрик, они вернулись! - возбужденно и звонко воскликнул юноша, бросившись князю в объятия.
      - Знаю, Олег, знаю! - радостно ответил Рюрик и крепко прижал к себе юношу. - Все целы? - обеспокоенно спросил он Руги.
      Олег обиделся, что вопрос пришелся не ему, но сдержался и дал высказаться старому, любимому слуге.
      - Наши целы все, а волохи дали... всего десять ладей с людьми. Предводителями у них - Аскольд и Дир, - проговорил Руги, и торжества не слышалось уже в его голосе.
      - Десять ладей? - упавшим голосом переспросил Рюрик. - Это всего четыреста человек? Что я смогу сделать с такой горсткой людей?!
      Радость у присутствующих как рукой сняло.
      - Можа, завтра прибудут еще? - схитрил Руги.
      - Ты спрашивал об этом на пристани? - оживился на мгновение Рюрик.
      Юббе сдержанно молчал. Руги развел руками:
      - Спрашивал, но...
      - Зачем же тогда... - вскипел Рюрик, но Руги его перебил:
      - Все бывахоть!
      - Руальд и Эбон на пристани? - все так же гневно обратился князь к слуге.
      - Да. Им постовые донесли за час до прибытия солбы, - пробубнил опечаленный Руги и виновато опустил голову.
      - А почему меня не позвали?! - запальчиво выкрикнул Рюрик. Руги молчал.
      - Я кого спрашиваю?! - оттолкнув Олега, князь метнулся к старому кельту. Тот спокойно ждал своей участи.
      - Боялись тебя огорчить! - вступился за Руги Олег. - Прибыло всего десять ладей, а ты ждал сотню! - Он подбежал к побледневшему старику, забавно расставил ноги, поднял руки и приготовился защищать его от князя.
      Рюрик сник. Не хватало только при всех избить своего старого Руги. Ну и ну!
      Он взял верного кельта за плечи, молча сжал их и, кивнув, тихо сказал:
      - Иди отдыхай. Небось нога вся изнылась... Кельт, не смея прикоснуться губами к руке князя, покорно пошел к выходу.
      - Там... твои жены... ждут, когда ты с гостем придешь к ним на вечерю... - неуместно обронил он на ходу и, заметив досаду на лице князя, быстро открыл тяжелую дверь.
      - Я иду на пристань! - воскликнул Рюрик, как только старик скрылся за дверью. - Юббе, если ты желаешь взглянуть на жалкие остатки прежде смелых и гордых венетов и романов, следуй за нами, - с натянутой улыбкой обратился он к князю фризов и слегка склонил голову.
      Юббе понял все. Он выждал паузу и тихо, но веско сказал:
      - Князь рарогов-русичей должен быть всегда стоек!
      Рюрик вспыхнул, но, сдержав гнев, почти выбежал из гридни.
      * * *
      А возле крыльца княжеского дома стояли слуги и приближенные к князю дружинники и возбужденно обсуждали только что полученное известие о прибытии волохов. Они не скрывали своего разочарования, громко говорили, не заботясь о том, что князь ненароком может услышать их бранную речь. В это время из женской половины дома выбежали одна за другой наложницы князя. Дружинники замолчали, а женщины, снуя по двору, как разноцветная стайка канареек, бросались то к одному, то к другому из них и громко кричали:
      - Что случилось, куда вы, почему оставили нас?
      Дружинники недоуменно взирали на пеструю и крикливую стайку молодых, дерзких женщин и, пораженные их откровенным заигрыванием, вдруг почувствовали что-то неладное... Словно вихревой клубок поднялся и пробежал по двору княжеского дома, проскользнул к крыльцу и свернулся на нем спокойной змейкой.
      Тут распахнулась тяжелая дверь, и на пороге стремительно появился князь. Наложницы ахнули и затихли.
      Князь, казалось, никого не замечал.
      Факелы! На пристань! - резко, почти грубо скомандовал он, сбежав с крутых ступеней крыльца, и первым пересек княжеский двор, огороженный высоким дубовым частоколом. Факельщики не мешкая бросились за ним. Дружинники, спохватившись, метнулись сопровождать князя. Женщины затихли и сиротливо удалились на свою половину. Княжеский двор сразу опустел.
      Пристань венето-рарожского поселения на полуострове Пёль, та самая пристань, которая полдня назад звенела шутками и заливистым смехом, своим задорным духом участвуя в состязательном заплыве стругов, находилась в удобной песчаной бухте совсем рядом, локтях в семистах от дома Рюрика. Князь почти бежал. Слуги с факелами за ним едва поспевали. Остальная процессия двигалась значительно медленнее. Все понимали, что Рюрику просто необходимо выбить злость быстрой ходьбой, и не мешали ему в этом.
      На деревянных мостках, что были настланы для укрепления песчаного берега, Рюрик увидел группу людей. Руальд и Эбон были здесь же и исполняли свои обязанности: гостям выделялись провожатые, которые должны были довести их до ночлега.
      Рюрик подошел вплотную к послам и тихо окликнул!
      - Руальд!
      - Рюрик?! - удивился высокий смуглолицый солбник, устало улыбнувшись. Умное морщинистое лицо его не выдавало разочарования.
      - Да, это я. Неужели их только десять ладей? -сокрушенно спросил князь.
      - К сожалению, да. - Руальд указал Рюрику на двух воинов, стоящих с ним рядом. - Говорят, это все, что волохи смогли выделить нам.
      Князь посмотрел на воинов и молча наклонил голову. Волохи подняли секиры, вонзили их в землю у ног предводителя рарогов и тоже склонили головы.
      - Славим князя венетов-рарогов! - торжественно в один голос произнесли они.
      - Славлю храбрых волохов! - приветствовал их Рюрик, невольно задержав взгляд на секирах, задиристо торчавших возле его ног.
      Один из гостей был едва ли старше Рюрика. Высокий, черноволосый и широкогрудый, одетый, как и все волохи, в кожаную сустугу поверх красной рубахи и в коричневые самотканые шерстяные штаны, заправленные в кожаные сапоги, он безотрывно смотрел жестким, испытующим взглядом на рарожского князя, но Рюрик не был смущен его взглядом. Князь знал силу данной ему власти и был слишком своеволен, чтобы его волновало, какое впечатление он производит на окружающих.
      - Аскольд? - в упор спросил князь и с легкой завистью отметил про себя красоту его лица. В свете факела засверкала низка из бляшек, украшавшая открытую шею волоха, и прикрывавшую подвеску-амулет из астрагала бобра, а драгоценная колта из изящных серебряных проволочек в форме полумесяца тускло мерцала в левом ухе воина.
      - Аскольд, - подтвердил тот и, пожав руку Рюрику, хмуро добавил: - Мы с Диром, - он указал на стоявшего рядом рыжеволосого крепыша, - решили помочь тебе в борьбе с германцами.
      Князь рарогов ответил на рукопожатие. Волох подумал: "Что ж, рука у него крепкая... Но ежели исполнять его волю, то надо знать, умен ли он". Вглядываясь в лицо Рюрика, освещенное факелом, волох отметил высокий лоб венета-рарога и привычку хмурить брови при обдумывании неожиданных вопросов. "Такое молодое лицо, а лоб весь в морщинах... Несладкая у тебя жизнь, рарог, хоть ты и князь..." - то ли с ехидством, то ли с сочувствием подумал Аскольд о Рюрике. Князь нахмурился - уж слишком явна к нему приглядывается черный пришелец - и неожиданно почуял тревогу.
      - Почему вас так мало? - только молодой предводитель дружины рарогов мог позволить себе такой бесцеремонный вопрос.
      - Мы решили, что больше вам не прокормить, -дерзко пошутил Аскольд. "Пусть меня в открытую прощупывает", - тщеславно решил он и слегка запрокинул голову, показывая свою удаль.
      Рюрик не принял вызов и промолчал.
      Аскольд подождал немного, и улыбка исчезла с его самодовольного лица.
      Руальд и Эбон переглянулись, довольные сдержанностью своего князя, но их насторожил вызывающий тон черноволосого волоха.
      - Значит, вы стали так же малочисленны, как и все другие венетские племена, - словно рассуждая вслух, медленно проговорил Рюрик и, обратившись к рыжему волоху, быстро и четко, не давая Аскольду сказать что-либо в ответ на свои слова, спросил его:
      - Каков был путь сюда, Дир?
      - Как в любой новый край - тяжел и интересен, - ответил Днр и слегка развел руками. Ему было около тридцати: глубокая складка между бровями яркое свидетельство пытливого ума и беспокойной жизни - сразу бросалась в глаза. Ростом он был заметно ниже Аскольда и Рюрика, но шире их в кости.
      "Этот должен быть более добродушным", - отметил про себя Рюрик и протянул руку Диру, задержав взгляд на его массивной серебряной гривне, скрывавшей такую же задористо-острозубую, как и у его предводителя, привеску - амулет из астрагала бобра.
      Дир с благодарностью принял руку князя и тепло ее пожал. Рюрик остался доволен рукопожатием. "Жаль, что ты с Аскольдом, - подумал князь. - Тот силен и подомнет тебя под себя... А мне не перетянуть тебя - уж слишком открыто ты верен своему хозяину". Мысль эта промелькнула, как вспышка молнии, и больно ранила чувствительного Рюрика.
      - Ну ладно, благодарю вас за отклик, за приезд! Битва с германцами предстоит тяжелая, и неизвестно, кто ляжет первым на поле брани. Жилье вам указали?- поспешно и словно чужим голосом проговорил князь рарогов, взглянув в сторону своего посла.
      - Да, все готово, - ответил Руальд и тревожно поглядел на Рюрика: ему послышались слезы горечи в голосе князя.
      - Благодарю, Руальд! Благодарю, Эбон! - тихо проговорил Рюрик. Он сдержанно поклонился своим послам, а затем и волохам.
      - Князь, а ты не забыл про Юббе? - раздался сзади князя рарогов голос Олега. Рюрик опешил.
      - Забыл, совсем забыл! Чурбан... - яро обругал он себя и схватил Олега за руку: - Где он?
      - Тут, с нами, - ответил юноша тихо и добавил: - Он все слышал. Мы стояли рядом с Эбоном. Юббе огорчен и сочувствует тебе.
      Князь сжал плечо Олега. Из темноты вышла небольшая группа людей, сопровождавшая знаменитого пирата.
      - Ну и быстр же ты на ногу, Рюрик! - Юббе постарался, чтобы его голос звучал тепло и мягко. - Не успели и оглянуться, а тебя уж и след простыл. Найдя в темноте руку рарожского князя, он легонько пожал ее.
      - Прости! - искренне попросил Рюрик, отвечая на пожатие руки.
      - Полно! Не огорчайся! Жизнь еще длинная... Терпенья нужно мно-о-го иметь, а ты - один. Береги себя! - Юббе сжал плечо князя и тихо спросил: Когда же битва с германцами?
      - Хотел напасть неожиданно, со свежими силами, но, сам видишь, нападать не с кем. Дай бог, оборониться бы, - прошептал Рюрик фризу и до боли закусил губу.
      - В ближайшее время я пришлю тебе две тысячи своих воинов, - решительно сказал Юббе и добавил: - Медлить не будем, завтра же отплыву за ними сам. Надеюсь, примешь? - почему-то сурово спросил князь фризов: он вдруг понял всю трагичность положения своих родичей - венетов-рарогов.
      На глаза Рюрику навернулись предательские слезы - хорошо, что темнота скрыла их от окружающих.
      - Ты всего-то два дня в гостях...
      - Буде рядиться! - по-славянски вдруг заговорил фриз и засмеялся. Пошли почивать! - решительно заявил он.
      "Что он затеял? Неужели и впрямь поможет?" - лихорадочно думал Рюрик, глядя на фриза.
      Юббе запрокинул голову и властно крикнул:
      - Олег, пока твой князь думу думает, дай команду приготовить мои ладьи!
      - Иду! - закричал обрадованный Олег, бросился на пристань, схватив за руку одного из факельщиков, и потащил его за собой...
      Рюрик удивленно смотрел на гостя, убегающего Олега и затаенно молчал...
      ПОДГОТОВКА К БОЮ
      Юббе не обманул и не проспал, хотя ночь была на редкость коротка: наложницы рарога умели угождать любому гостю. Едва забрезжил рассвет, он поднялся и, стараясь не шуметь, надел на себя все ту же праздничную одежду: красные штаны, белую длинную рубаху, коричневую сустугу и пурпурную накидку с яркой вышивкой, изображающей голубоголовую лесную завирушку, сидящую на ветке священного ясеня, и с драгоценной фибулой на правом плече.
      Рюрик будто бы и не спал - он лежал с открытыми глазами и, не глядя на фриза, то ли ему, то ли себе сказал:
      - Опасное дело затеяли. - Он провел по лицу руками, словно совершая омовение. - Ты что не отговоришь меня? Может, лучше согласиться на дань германцам? - устало спросил он и в упор посмотрел на знатного фриза, ожидая искреннего ответа.
      - Ты не спал? - вопросом на вопрос не сразу ответил ему Юббе, расчесывая волосы костяным гребнем с длинными частыми зубьями.
      - Не знаю, - признался Рюрик и отвел взгляд от лица гостя, затем сбросил с себя меха, которыми был укрыт, и поднялся с ложа.
      - Ты затеял большое и праведное дело, - твердо проговорил Юббе. Густая прядь волос упала на его крутой лоб. Потемневшие серые глаза отчаянного пирата остро смотрели из-под лохматых темных бровей. Он глубоко дышал, явно сдерживая гнев, такой лишний в это тревожное для Рюрика утро. Юббе отбросил прядь волос со лба и продолжил, подбирая наиболее точные, по его разумению, словенские слова: - Давай боле не будем впускать смуту в душу. Германцев надоти крепко побить за разбой во твоей земле, и мы их побьем!
      Лицо рарожского князя просветлело.
      - Ты верный друг, Юббе! - ответил Рюрик, не сводя завороженных глаз с возбужденного лица фриза. Больше он ничего не смог сказать от волнения, перехватившего ему горло.
      Фриз не понял, он молча застегнул на правом плече массивную фибулу и поправил складки пурпурной накидки.
      Рюрик надел серебряную цепь, оглядел торжественно одетого гостя и снова помрачнел.
      Тихо скрипнула тяжелая дверь одрины [Одрина (слав.) - спальня]. На пороге стоял Руги.
      - Вы уже не спите?! -удивился он.
      - Нет, - сдержанно улыбнулся ему Рюрик. - А сам-то спал ли?
      - Спал, а то как же! - гордый вниманием князя, ответил слуга. - Подите в гридню, сейчас вам еду подадут, - радушно пригласил он князей и, сильно хромая, тотчас же вышел из одрины.
      Юббе и Рюрик перешли в гридню, где, совершив омовение и торжественно отстояв перед священным котелком положенную минуту, молча сели за трапезу. Слуги подали им подогретую телятину, утиные яйца, большие ломти хлеба и горячий кисель, сваренный из сушеных земляничных ягод...
      ...На пристани все уже было в движении. Дул холодный ветер, по небу плыли тяжелые облака - ничто не обещало хорошего дня, но Рюрика пока это не беспокоило.
      Все шестьдесят фризов, сопровождавших своего князя, невыспавшиеся, но нарядно одетые и возбужденные последними событиями, сидели в ладьях и ожидали своего предводителя. Рюрик оглядел струги: дубовые, крепкие, нерасписанные, они покачивались на волнах неспокойного сейчас Рарожского залива, едва упираясь утиными носами в пологий песчаный берег, и тяжело вздохнул.
      - Не печалься, Рюрик, - обнадеживающе проговорил Юббе. - У нас хватит сил, чтобы побить германцев, - воинственно добавил он и слегка встряхнул князя за плечи.
      - Я жду только тебя, -тихо вымолвил Рюрик и после некоторой паузы добавил: - И даже не хочу думать, что будет, если ты не вернешься.
      Юббе вздрогнул от этих слов, но не снял рук с плеча князя:
      - Я вернусь через три дня, как и сказал. Ты же знаешь, до меня пути-то - два дня! Поклонись за меня вождю, жрецу и священному коню. Жаль, что мы не спросили его совета. Кланяйся и друидам. Передай, я скоро вернусь, - с жаром проговорил знатный фриз и заглянул Рюрику в глаза.
      - Я жду тебя! - глухо повторил Рюрик. - Только тебя! Иди! - И, склонив голову, он чуть оттолкнул от себя знатного пирата.
      Фриз кивнул головой, повернулся и ловко перебрался по мосткам на борт ладьи.
      - Сторожевые! - скомандовал береговой. - Отплыть!
      Струги вздрогнули, качнулись и тяжело повернулись носами на запад. Затрепетали паруса, и ладьи медленно стали выходить из залива...
      * * *
      Несмотря на раннее утро, во дворе дома вождя венетов-рарогов было многолюдно. Слуги хлопотали, готовя еду прямо на костровой поляне. Жена вождя, старая женщина с приятным, добрым лицом, которое обрамляли седые, но густые еще волосы, восседала на покрытой мехами лужайке, что оберегалась в правой части двора как святыня, и обсуждала с родственниками сны, которые они видели в эту ночь. Сам вождь вел беседу с охотниками племени в противоположной стороне двора.
      Рюрик стоял в воротах двора и ждал, когда его заметят. Он знал, что на пороге этого дома надо было быть терпеливым, осмотрительным и осторожным.
      Наконец его заметил один из старых слуг вождя и тихо спросил:
      - Так рано, князь, и к вождю?
      - Да, Гэл, передай вождю, что я хочу с ним говорить сейчас. Спроси, сможет ли он меня выслушать.
      - Но вождь еще не ел, - возразил старый кельт.- Еда только готовится, тихо пояснил он и указал на костровую поляну, где хлопотали слуги.
      Рюрик замялся. "Да, - подумал он, - нельзя так спешить. Вождь может обидеться".
      - Хорошо, я зайду потом, - спокойно сказал князь и уже было повернулся, чтобы незамеченным для вождя уйти со двора, но тут он услышал, как вождь спросил:
      - Гэл, кого ты там скрываешь от меня? Рюрик остановился. Слуга отпрянул от князя. Во дворе стало тихо,
      - Князь рарогов очень обеспокоен и хочет поговорить с тобой, - пояснил старый кельт.
      Рюрик почувствовал, что все присутствующие удивленно и настороженно разглядывают его.
      Он медленно и торжественно, приложив правую руку к груди, низко поклонился вождю, затем, повернувшись в сторону жены вождя, еще ниже поклонился ей.
      - Я приветствую вождя племени венетов-рарогов и всю его семью!
      Охотники расступились, и перед Рюриком предстал вождь его родного племени: высокий, сухопарый, с длинными синими волосами, спадающими до пояса. На нем была коричневая кожаная сустуга с длинными рукавами, надетая поверх серой льняной рубахи, и красные полотняные штаны.
      Рюрик подошел ближе и глянул в лицо вождя: старое, изборожденное морщинами и шрамами, умное лицо его выражало удивление:
      - Рюрик? На рассвете? И во дворе моего дома? Что случилось, самый храбрый из моих рарогов? - спросил вождь.
      - Я только что проводил Юббе, - виновато произнес Рюрик, склонив голову. - Он просил поклониться тебе, - глухо добавил князь, не глядя в лицо старого рикдага.
      - Пират отплыл за дружиной фризов? - спросил уже знавший все вождь.
      Рюрик забеспокоился. Он поднял голову и решительно произнес;
      - Я знаю, вождь, ты будешь гневаться, но мы решили биться с германцами, не дожидаясь согласия совета племени.
      Охотники - невольные свидетели разговора - издали возглас удивления. Вождь повернулся к ним.
      - Мы должны были поговорить одни, но вы слышали уже решение Рюрика, так выслушайте и мое, чтобы спокойно прошла у вас нынче охота: я тоже буду биться вместе с ним! - И он указал рукой на князя рарогов.
      Охотники переглянулись. Еще до появления Рюрика они свой разговор с вождем закончили и удивились, почему им было разрешено слушать беседу с князем. Повинуясь движению руки вождя, охотники один за другим начали молча покидать двор.
      Столь необычный оборот дела привел Рюрика в замешательство, и он, не зная, как себя вести, молчал.
      Вождь покойно смотрел на удаляющихся охотников, вид которых внушал страх: длинные синие распущенные волосы, расписанные красками лица, колчаны с остро заточенными стрелами, короткие секиры и двойные кожаные щиты на спине и груди. Затем он обернулся к князю и предложил ему:
      - Присядь, сын мой, и давай поговорим. Рюрик покорно сел на шкуру медведя рядом с вождем.
      - Вчера вечером, когда ты встречал волохов, - размеренно делая паузы после каждого слова, заговорил вождь, - к нам опять пожаловали ирландские миссионеры, - тихо и настороженно оповестил вождь князя и пристально посмотрел на него.
      - Ирландские? - удивился Рюрик, и глаза его сверкнули недобрым огоньком. - Так ли это, мой вождь? - спросил он, прямо глядя в умное лицо старого вождя,
      - Я понимаю твою настороженность, - грустно улыбнувшись, проговорил Верцин, - ты прав, они, конечно, скорее германские миссионеры, а у нас с тобой нет времени, чтобы поразмышлять об этом столько, сколько бы хотелось... Hoi - Старый вождь сделал паузу и так посмотрел на Рюрика, словно хотел заглянуть ему в душу.
      - Но?! - тревожно переспросил Рюрик и вскочил с места.
      - Сядь, - тихо, но властно приказал ему вождь, проницательно глядя в серое от усталости, с воспаленными глазами лицо Рюрика. Старый вождь думал только об одном: сумеет ли понять его этот умный и любимый воинами, но такой горячий князь? От этого во многом зависел благополучный исход дела, которое затеял Верцин.
      - Я сяду, - прошептал Рюрик возбужденно. - Я сяду, Верцнн, но знай: их семисвечник стоит на столе в моей гридне, только чтобы освещать ее. Ты слышишь? И клянусь Святовитом и Перуном: ума в моей голове от этого подарка миссионеров не прибавилось! - запальчиво сказал он.
      - Ты утверждаешь, что всегда будешь верен Святовиту? Будешь внимать только пророчеству Камня Одина? - с обостренной заинтересованностью спросил рарожский вождь князя и услышал в ответ:
      - Да! Своих богов я не променяю ни на Йогве, ни на Христа. Сегодня уступи и предай богов, завтра - землю и жизнь?! Неужели ты не чуешь, куда они целят? - горько спросил он вождя и встал.
      Словно меткий стрелок из лука, он поражал одну цель за другой, бросая Верцину одно доказательство весомее другого.
      Старый вождь вскинул голову, поднял правую руку вверх и сурово произнес:
      - Сядь, Рюрик! Останови свой гнев и не мечи ядовитые стрелы в мою душу! Не зная истории своего племени, не надо давать зарок богам, сын мой!
      - Что-о-о? - протянул князь и остановился, словно захлебнувшись от возмущения: уж кто-кто, а он историю своего народа знал назубок. Он попытался вскочить, но спокойный властный голос вождя вновь приковал его к месту.
      - Сиди, князь! Скажи, сын мой, ты знаешь, от кого пошло наше племя?
      - От Верцингеторига, великого полководца, который сражался с великим Цезарем, - как на уроке, выпалил Рюрик, и тут же понял, куда целит вождь. Он был... саксом? - ошарашенно прошептал побледневший князь и, заклиная себя терпеть и молчать, опустил голову.
      - Чистокровным, - сознался потомок великого древнекельтского полководца, но в голосе его не было торжества.
      Рюрик произнес какое-то бранное слово, глубоко вздохнул и невольно закрыл глаза. Он старался дышать глубоко, но бесшумно, потому что всеми силами стремился показать себя вождю зрелым мужем, умеющим владеть собой в любой трудной ситуации. Но новость была настолько неожиданной, что от всевидящего ока старого вождя Рюрику не удалось скрыть ни ярость, рвущуюся из груди, ни растерянность. Ему хотелось орать, чего-то требовать, трясти кого-нибудь за плечи, но никого, кроме зорко наблюдавшего за ним вождя, рядом не было. Двор вдруг опустел, и вокруг установилось странное спокойствие.
      Верцин смотрел на внутренне бунтующего князя w снисходительно-добрым, то обеспокоенным взглядом. Ему понятно было это состояние души Рюрика, его страстное сопротивление услышанному, но упорного и явно затянувшегося молчания вождь принять не захотел.
      - Значит, большая часть наших соплеменников - славяне, венеты, галлы, иудеи и саксы - они не чистокровны? - спросил язвительно Рюрик. И взгляд его, устремленный на вождя, был беспощаден.
      - Да, - спокойно ответил Верцин.
      - Та-ак, - протянул Рюрик и зло спросил: - Ну и что же мешает германцам и иудеям признать нас своими?
      - Древняя ссора праотцов, породивших наши племена. К тому же племен много, миссионеров мало, а иудеи вообще не признают насильственного приобщения к своей вере, - спокойно пояснял Верцин.
      - Какова же причина столь глубокой ссоры? - все. так же колко пытался выяснить Рюрик.
      - Различия в вере, - проговорил старый вождь, с прежней пытливостью вглядываясь в сузившиеся глаза взъерошенного князя.
      - Ну и в чем же суть этих различий?
      - Наш прапрадед, потомок Афета, считал, что богов много. Они управляют всеми силами природы и помогают человеку в его делах, - спокойно и сознательно медленно, чтобы унять гнев князя, проговорил вождь и ч ответ услышал:
      - Это и умно, и верно!
      - Но так думали далеко не все! - продолжил Верцин, предупреждая возражения князя. - А вот потомки Сима, родного брата Афета, признали единого Бога, которого считают Отцом всего сущего - и природных явлений, и человека. Он управляет нами...